21 декабря 2012 года

К тому времени как Двенадцать выходили из своих миниавтобусов у отеля Тапачулы, этого укромного городка в далекой мексиканской провинции, по всему миру уже начала распространяться весть о том, что произошло нечто чрезвычайное. Ученые зафиксировали неожиданное отклонение земной оси. Сместились магнитные поля и даже сама орбита Земли. Последствия всего этого были пока неясны, но СМИ — телевидение, радио, Интернет — уже наперебой транслировали и взахлеб обсуждали самые разные домыслы.

Вместо, казалось бы, вполне оправданной волны паники большинство населения отреагировало на будоражащее известие на редкость спокойно, вполне благодушно. Хотя среди комментаторов событий нашлись и такие, кто чуть ли не кричал: «Спасайся кто может!» Ученых изумляло то, что сдвиг этот произошел абсолютно спонтанно и при этом не сопровождался никакими природными катаклизмами — ни тебе землетрясений, ни цунами.

На Дальнем Востоке, где было уже утро двадцать второго декабря, солнце воссияло на безоблачном небе с неожиданной мягкостью. Да и вообще на Земле это утро выдалось необычайно погожим.

Войдя в гостиницу, Макс обратил внимание на то, что решительно все, от швейцаров до портье, непринужденно улыбаются, словно выдавая свою причастность к сокровенному знанию, к одному и тому же внутреннему фокусу, оптимистичная суть которого в том, что все и вся на некоем глубинном уровне между собой взаимосвязаны — все равно что разные клетки единого организма. Для Макса же это было не метафорой, а естественным фактом.

За ужином, собственно их последней совместной трапезой, Макс поделился с Двенадцатью откровением, что, похоже, смещение произошло как раз в тот момент, когда он осознал, кем именно является.

— Не было никакой гарантии, что нам удастся осуществить этот сдвиг, — пояснил он. — За всю свою жизнь в теле Макса я в основном скорее спал, чем бодрствовал. Именно в таком состоянии мне и надлежало быть, чтобы эксперимент сработал. Все люди при перерождении усыпляются, с тем чтобы они могли действительно проснуться. Однако пробудиться одному или двоим недостаточно для того, чтобы сознание эволюционировало и выросло в планетарном масштабе. Вот почему участвовать в эксперименте было необходимо всем нам вместе. Мое собственное осознание привел в действие именно групповой процесс, групповым же оказалось и пробуждение. Энергия Некто содержится в каждом из вас. Как утверждает каббала и прочие древние науки, момент созидания — это преломление сознания Некто в бесчисленном множестве отдельных индивидуумов. Каждый из вас, как и вообще любой человек на планете, вносит свою созидательную лепту в расширенное сознание, что и влияет на тектонику сдвига. На этом уровне каждый из вас и ныне живущих в равной степени воплощают Некто.

Тут подал голос неизменно практичный Эрол:

— Но если все обстоит именно так, то почему ты не осознал себя еще тогда, в августе, когда мы все впервые встретились как группа и активировали свою энергию? Может, в том, что мы выискивали тебя все четыре истекших месяца, была некая цель, скажем, проверить на прочность нашу веру и преданность делу?

Несколько человек кивнули в такт, словно Эрол озвучил и их мысли.

— Здесь нет ничего парадоксального, — заметил Макс. — Я сам того не знал, но оказывается, по замыслу требовалось, чтобы Макс как человек активировал максимальное число энергетических скважин Земли, поскольку от недуга страдала сама планета. Как выяснилось, гипотеза Геи на самом деле подлинна.

Поймав на себе недоуменные взгляды, он объяснил:

— Гея — это греческая богиня Земли. А гипотеза состоит в том, что Земля обладает единым сознанием, на которое воздействует все происходящее на ней. Долгие века любое насильственное действие отражалось на всей планете, а в особенности на ее священных местах. Они еще в незапамятной древности были обозначены жрецами и шаманами, иной раз осмысленно, иной раз нет, основываясь на мощных эманациях тамошних энергий. Каждое такое место — доподлинный протуберанец энергии. Мне было необходимо объехать все эти места, чтобы исцелить их. Началось же все это довольно давно, когда Макс был еще молодым человеком.

— Но откуда ты знал, что тебе нужно объехать такую уйму мест, да еще и разбросанных по всему свету? — спросила Мелоди.

— Как Макс, я об этом понятия не имел. Путешествие на самом деле началось с моей первой студенческой поездки в Перу и Боливию, когда я посетил озеро Титикака. Продолжилось же оно уже тогда, когда я работал над фильмом «В поисках древних тайн». Я тогда еще не сознавал, что происходит нечто чрезвычайное, но углубился в поиск и начал шаг за шагом выходить на тех, кому суждено было составить избранное число. Вот почему даже ваши имена проявлялись для меня не сразу, а поочередно, пока я наконец не обрел вас всех. Лишь когда я встретил Бегущего Медведя, мне открылась насущная необходимость собрать вас вместе.

— А зачем тебе понадобилось повторно странствовать с каждым из нас эти последние несколько месяцев? — поинтересовался Сан Пак.

— Существовали места, где я никогда не бывал. Они отождествлялись с источниками силы. Это те же монастыри в Тибете, священный остров Ионы, замки Германии и святыни Вьетнама и Китая, сокрытые в глубине этих стран. Даже если я и бывал там прежде, то очень давно. Прибывая туда с каждым из вас, я приносил с собой совокупную энергию уже посещенных мной мест, привлекая себе в помощь еще и вашу собственную энергию. Мы словно возжигали каждую новую скважину священным огнем. Но одно мое присутствие не вызвало сдвига. Он не мог произойти до тех пор, пока не был дан заряд каждому из святилищ. Когда это оказалось сделано, дело оставалось лишь за самим ключом зажигания.

— Что ты имеешь в виду? — полюбопытствовал Чилл.

— Будучи Максом, я и был тем ключом. Однако для этого требовался особый вид тока, основанного на средоточии высшего уровня сознания в существе Макса. Он оказался мной достигнут лишь тогда, когда я все-таки осознал, что само мое рождение связано с двадцать первым декабря две тысячи двенадцатого года и что единственная цель моего перевоплощения — это освободить человечество от гнета материализма, лишающего людей истинной сути и деформирующего природу этой сердцевины творения Земли.

Он оглядел всех своих соратников и попутчиков по странствиям, сидящих за столом, и с теплотой сказал:

— Каждый из вас внес в конечное пробуждение свою лепту. В ваших сердцах я ощущал пылкое желание и приверженность цели. Они наполняли Марию и, возможно, самым чистым светом просияли в глазах Садха, полных искренней любви, во всем его существе. Но более всего они выразились в совокупной энергии группы, в общей чистоте каждого из вас, двенадцати избранников, радеющих не о благе семей своих или соплеменников, но о человечестве в целом. Именно они решающим импульсом нумерационной вибрации вернули меня в сознание. Я словно возвратился к истокам, основа которых — любовь, являющаяся самым существенным элементом всей жизни. Она лежит в основе всякого зачатия и рождения, и физического и метафизического. Не окажись я в образе Макса на этом высшем уровне сознания, спасительный для планеты ключ зажигания не смог бы сработать, а вместе с тем не пришел бы в действие и механизм планетарного сдвига.

Он опять сделал паузу, давая сказанному отложиться, и продолжил:

— В формировании человеческой участи задействовано гораздо большее, нежели то, что известно ученым. — Он поднял предмет, послуживший ключом к открытию. — Это тетрадь Б. Н. Махара, где просчитаны некоторые из этих связей, однако как Макс я не смог осилить даже части этих вычислений. Календари древних цивилизаций, легенды двенадцати племен, связанные с вами и с космической энергией двенадцать цветов внешних вселенных, — оказывается, все это взаимосвязано. Да, действительно, с происшедшим сдвигом все сущее утрачивает одинаковость и различие. Время, как и пространство, становится относительным, хотя иллюзии жизни и смерти по-прежнему бытуют в тех границах, в каких они были созданы. — Он отложил тетрадь и поочередно оглядел сидящих пытливым взором. — Работая над собой, вы со временем освоите иные измерения и тогда увидите, что даже эти озарения — не более чем начальные зарницы на великом пути к пробуждению, который вам откроется в будущем.

Мария смотрела на Макса взглядом, полным любви и священного трепета.

— Это так, — сказала она. — Пока, наверное, достаточно радоваться тому, что человечество спасено. Но пройдет какое-то время, и вновь возникнут вопросы. Куда двигаться дальше? Как распорядиться остатком священного жизненного срока, отведенного нам?

Прежде чем ответить, он улыбнулся Марии улыбкой, не оставляющей сомнения в том, что намерение жить с ней в неразлучной, радостной любви у человека по имени Макс незыблемо.

— Пока, хотя, может статься, и весь отведенный вам земной срок, с вас достаточно жить и радоваться осознанию того, кто вы есть на самом деле. Внешне ваша жизнь может даже не измениться вовсе. Однако, странствуя в этом огромном, непростом для постижения мире, сознавайте, что каждый встречный человек, всякое животное, растение и даже внешне неодушевленный предмет — все они являются трепетным средоточием жизни. Вызовы в ней по-прежнему ждут вас всех, в том числе и меня. Ибо я ничего не желаю так страстно, как в образе Макса продолжить свое странствие, уяснить, какие мне уготованы радости и испытания. Как я, человек с обычными потребностями и слабостями, сумею поделиться знанием своей истинной внутренней сути со всеми, кого мне пока лишь предстоит повстречать.

С этими словами Макс поднял бокал за всех ему близких, тех, кто собрался и впредь не останавливаться в своем необычайном странствии, которое и человек и Бог именуют жизнью.