Пять лет назад Гвендолин настояла на том, чтобы родители разрешили ей покинуть дом и отправиться искать работу в Лос-Анджелесе, где она сняла квартиру вместе с тремя другими девушками. Родители считали, что она слишком молода, но уступили, когда она напомнила им, что в двадцать один год официально стала совершеннолетней.

Ей удалось найти работу в строительной фирме, офис которой находился в центре города. Среди сотрудников Гвендолин была самой молодой и болезненно-застенчивой, так как чувствовала себя чужой в этом большом городе. Коллеги казались ей такими опытными и сведущими во всем... Именно тогда она и познакомилась с Юджином.

Юджин был сыном одного из совладельцев фирмы. И воспитание, и образование должны были подготовить его к тому, чтобы рано или поздно занять кресло отца. Это был высокий блондин двадцати шести лет, самоуверенный и умеющий очаровывать. Он просто ослепил ее, и Гвендолин, ясное дело, тут же влюбилась в него по уши.

По своей наивности она решила, что и Юджин влюблен в нее. Но затем настал тот роковой день, когда она случайно услышала разговор, полностью изменивший ее дальнейшую жизнь...

Гвендолин зажмурилась, чтобы унять внезапную дрожь. Но сделала лишь хуже себе, потому что мирный пейзаж, окружавший ее, исчез и она снова оказалась в маленьком пыльном чуланчике фирмы «Флинкер, Кросби и Доутсон», где хранились канцелярские принадлежности.

Парочки, разговор которой ей удалось ненароком подслушать, уже давно не было в коридоре. А Гвендолин все стояла в кладовке, по-прежнему охваченная отчаянием. Юджин и Сузан... Это стало для нее откровением, и пренеприятным.

Верно, он не приглашал ее составить ему компанию на банкете в честь юбилея Юджина Флинкера-страшего, но она была уверена, что это само собой разумеется. Даже купила платье ради такого случая, посоветовавшись сначала с мамой, чтобы Юджину-младшему не было стыдно за нее.

Платье было изящным и скромным — из темно-синего шелка, с маленьким круглым воротничком и длинными рукавами. Надев его и посмотрев на свое отражение в зеркале, Гвендолин решила, что будет выглядеть «бесполой и скучной», как отозвался о ней Юджин в разговоре с Сузан.

Слезы тут же затуманили ей глаза. От потрясения и обиды она чувствовала тошноту, обжигающий гнев овладел душой — гнев и еще желание доказать Юджину, доказать кому угодно, что она вовсе не такая, какой он ее считает, что и она может быть столь же привлекательной, как Сузан, как все Сузан в мире, вместе взятые...

Позднее Гвендолин много раз думала, не нашло ли на нее тогда нечто вроде временного помешательства и не оно ли заставило ее вести себя так странно. Никогда раньше она не поступала так, и едва ли можно было ожидать, что и в будущем решится на подобные выходки.

Все, что занимало в тот день ее мысли и чувства, — это боль и шок от падения с радужного облака, на котором она парила до тех пор. Болезненный удар от соприкосновения с горькой реальностью, по всей вероятности, настолько выбил ее из привычной колеи, что разум оказался не в силах справиться со случившимся.

Празднование пятидесятилетия одного из компаньонов было событием немалой важности для скромной фирмы, каких в Лос-Анджелесе насчитывается великое множество. И для такого мероприятия в одном из самых роскошных ресторанов города был арендован банкетный зал. Гостей ожидали ужин и танцы.

Разумеется, на банкете должны были быть помимо виновника торжества мать и многочисленные родственники Юджина, и Гвендолин, как самая что ни на есть наивная дурочка, мечтала, что он представит ее своей семье... Вот они усаживаются поговорить, и все семейство благосклонно смотрит на нее, считая достойной невестой для Юджина.

А теперь она с ужасающей ясностью осознавала, насколько глупыми выглядели ее мечты и грезы наяву. Ей было даже трудно разобраться, любит ли она по-прежнему Юджина или же ненавидит жгучей ненавистью. Все, о чем она могла думать, так это о своей решимости продемонстрировать ему, как ошибочны его циничные и жестокие замечания на ее счет; доказать, сколь желанной она может стать. И куда более привлекательной, чем Сузан...

Убедившись, что в коридоре никого нет, Гвендолин вышла из кладовки, взяв с собой для видимости пачку писчей бумаги...

Весь следующий день, на вечер которого было назначено торжество, мысли девушки были далеки от работы. Она строила планы, принимала важные решения и, едва только сотрудников отпустили, чтобы те могли подготовиться к банкету, схватила пальто и выбежала на улицу.

Фирма располагалась в районе, где было немало банков и множество других компаний, однако всего за несколько минут можно было дойти до торговой зоны. Благодаря наставлениям родителей у Гвендолин уже был приличный счет в банке. И, к счастью, выходя утром из дому, она взяла с собой кредитную карточку.

Ей было жарко, словно что-то жгло ее изнутри, как будто лихорадочная необходимость действовать все время подталкивала ее. Не давая себе времени одуматься, она поспешила в модный салон-парикмахерскую, который недавно открылся рядом с офисом фирмы.

Это заведение ничуть не походило на то, к которому Гвендолин привыкла дома, здесь не было и намека на розовые тона. Интерьер был выполнен в строгой серо-черной гамме, наводящей тоску и леденящей душу. Стены были увешаны сильно увеличенными и потому малопонятными фотографиями, изображающими, по-видимому, различные типы причесок.

У девушки, встретившей ее, были очень короткие ярко-синие волосы и крайне высокомерный взгляд.

Торопливо, словно опасаясь передумать, Гвендолин сказала, чего хочет. И спустя десять минут уже сидела перед мастером, который с сомнением поинтересовался:

— Вы действительно уверены, что хотите именно этого?

Гвендолин ощетинилась, предполагая, что сейчас последует. Вероятно, столь «скучной и бесполой особе» не подходит современная, сногсшибательная прическа.

— Ну, если вы с этим не справитесь... — вызывающе начала она.

Мастер нахмурился.

— Я, конечно, справлюсь, но, видите ли, столь резкая перемена стиля... — Он бросил на ее отражение в зеркале какой-то странный взгляд и добавил: — Послушайте, это, разумеется, не мое дело, но пожалейте ваши красивые волосы. Может быть, сейчас прямые волосы не очень в моде, но делать химическую завивку...

Гвендолин стиснула зубы. Ей было отлично известно, чего именно она хочет.

Она имела в виду фотографию, которую видела несколько дней назад в витрине ювелирного салона по дороге на работу. На ней была изображена девушка, такая же темненькая, как сама Гвендолин, но на голове у нее красовались кудри, пребывающие в художественном беспорядке, благодаря которым — даже по мнению неопытной в таких делах Гвендолин — девушка выглядела столь соблазнительно и сексуально, что мужчины поглядывали на снимок слегка обалдело. Ни одну девушку, ни одну женщину с такой прической не назовут скучной, занудной... или бесполой.

— Да, я так решила, — с отчаянием ответила девушка парикмахеру.

Два часа спустя, недоверчиво взглянув на свое отражение в зеркале, Гвендолин почувствовала, как у нее упало сердце. Она едва узнала себя, а уж при мысли о том, что скажут родители, ей и вовсе стало плохо. Неужели у нее такое худенькое, такое маленькое личико, что оно просто теряется в пышной копне волос, завитых так сильно, что они напоминают меховую шапку?

Сохраняя мрачное молчание, Гвендолин расплатилась, накинула пальто и вышла. На улице она почувствовала легкое головокружение и слабую тошноту, но мужественно проигнорировала их, направившись в ближайший магазин женской одежды и косметики.

Девушка, стоящая за прилавком с самой модной косметикой, слегка поджала губы и критическим взглядом окинула Гвендолин, едва услышав, что та хочет приобрести. Но спорить не стала.

— Красная помада... — протянула она. — Да, разумеется, ярко-красная помада. У вас такие губы, что она будет смотреться просто потрясающе... В этом году бледность в моде, так что можете считать, что вам очень повезло, а еще надо как следует подчеркнуть цвет ваших глаз. Не хотите ли обратиться к нашему консультанту-визажисту?

Гвендолин захотела, решив, будь что будет. И час спустя, когда макияж был готов, в очередной раз взглянула на свое отражение в зеркале, которое ее протянула ухоженная особа с лицом, будто нарисованным японским художником на старинной фарфоровой чашке. Девушка с трудом удерживалась, чтобы не облизнуть губы и не стереть липкую помаду, которая, похоже, была нанесена слоем в несколько дюймов толщиной. И снова она с трудом узнавала себя в миниатюрном создании с торчащими в разные стороны кудряшками, обведенными синим глазами и хищно-алым ртом.

Неужели я по-прежнему выгляжу бесполой? — внимательно вопрошала она себя, поднимаясь на этаж женской одежды.

Твердо решив игнорировать отделы, в которых прежняя Гвендолин купила бы себе наряд, она уверенным шагом отправилась в секцию эксклюзивной одежды. Едва она попросила показать что-нибудь для торжественного вечера, как продавщица подвела ее к стенду с мини-платьями, убеждая, что ей просто повезло: при таких ногах, как у нее, можно позволить себе короткую юбку... И фигура отличная, как раз для облегающего платья. Вот, например, для этого шикарного, из темно-лилового шелка. Что-нибудь в таком роде обязательно должно быть в гардеробе любой девушки, которая хочет произвести впечатление и быть принята в компанию друзей и сверстников.

Охваченная все той же яростной решимостью, которая занесла ее в парикмахерскую, Гвендолин вернулась к себе на квартиру. Преображенная, она по-прежнему была настроена доказать Юджину, как он ошибается, отвергая ее.

Мужчины на улице провожали ее глазами, и Гвендолин неожиданно осознала, что еще ни разу не ощущала на себе таких откровенных мужских взглядов. Ей вдруг стало не по себе, но она отмела сомнения в сторону, упрямо повторив себе жестокие слова, случайно услышанные сегодня утром.

Вестибюль отеля был переполнен — множество людей входили и выходили. На большой доске объявлений было указано, в каком из залов проходит тот или иной прием, и Гвендолин без труда разыскала нужный ей. Собственно говоря, расположение банкетных залов в отеле было ей знакомо, так как она уже не раз была здесь вместе с родителями.

Поначалу полумрак, царящий в зале, заставил ее нерешительно остановиться на пороге. Но вскоре она увидела площадку для танцев, вокруг которой были расставлены столики, и быстренько направилась к одному из них, увидев знакомых девушек-машинисток.

Те не замедлили отметить перемены в ее внешности. А одна оказалась настолько бессердечной, что решила уколоть Гвендолин.

— Я-то думала, ты придешь с Юджином, — язвительно протянула она.

В этот момент Гвендолин порадовалась полумраку в зале. Отвернувшись в сторону, она пожала плечами и постаралась изобразить ленивое безразличие. Однако вряд ли можно было назвать безразличием охватившее ее чувство, когда она увидела, как Юджин входит в зал под руку с Сузан.

Парочка долго, бесконечно долго шла между столиков, приветствуя знакомых. Юджин даже не посмотрел в сторону Гвендолин, но Сузан явно увидела девушку, и глаза ее округлились.

Пусть себе пялится, подумала Гвендолин, решительно тряхнув головой. Пусть пялятся вместе!

Теперь она ощущала еще большую уверенность в том, что не успеет вечер закончиться, как Юджин горько пожалеет о своих словах. Правда, для достижения этой стратегической цели ей нужно заставить какого-нибудь из присутствующих мужчин обратить на нее внимание, поухаживать за ней, показывая, что он отнюдь не считает ее скучной или бесполой. И не просто какого-нибудь мужчину. Это должен быть совсем особенный мужчина, такой...

Глаза Гвендолин изумленно расширились, дыхание перехватило, и она потрясенно уставилась на мужчину, только что вошедшего в зал.

В отличие от других гостей, облаченных в строгие официальные костюмы, он был одет почти небрежно. Воротник мягкой голубой рубашки расстегнут, потертые джинсы плотно облегают ноги.

— Ну и ну! Только полюбуйтесь на этого типа! — хихикнула одна из девушек, сидящих за столом вместе с Гвендолин. — Хотела бы я знать, откуда он такой взялся!

— Думаешь, это кому-нибудь известно? Одно ясно: он тут долго не задержится, во всяком случае, в этом виде...

— Хочешь пари, что он задержится, сколько сочтет нужным? — отозвалась третья из девиц. — Это один из главных наших клиентов. Его тоже пригласили. Но мне кажется, никто всерьез не ждал, что он придет.

Сидящие по обе стороны от Гвендолин девушки пересмеивались и возбужденно обсуждали, какой красавчик этот новый гость, но Гвендолин почти ничего не слышала.

Мимо них проходил официант с подносом, уставленным бокалами с шампанским. Хотя раньше Гвендолин никогда не пила, она взяла бокал и жадно его осушила. Шампанское защекотало горло, и она даже кашлянула, но чудесное ощущение тепла, разлившегося по телу, показалось ей удивительно приятным.

Она даже почувствовала себя как-то увереннее и еще решительнее настроилась доказать Юджину, как несправедливо он о ней судит. Но когда поднялась, чтобы взять у другого официанта еще один бокал с шампанским, внезапно все вокруг начало кружиться.

Это нервы, убеждала она себя. Только нервы, и ничего больше. В конце концов, никто на свете, даже если он до этого никогда не пил, не может опьянеть от двух бокалов шампанского. Или все-таки может?..

Одна из девушек встала, объявив, что пойдет в бар, и пригласила Гвендолин с собой. Не слишком хорошо представляя, что полагается пить в таких случаях, Гвендолин заказала то же самое, что и соседка.

Непривычный маслянистый вкус коктейля показался ей немного странным, но желание выглядеть завсегдатаем подобных заведений заставило ее осушить бокал до дна.

Оглядывая зал и стараясь не замечать, как все вокруг нее кружится сильнее, Гвендолин увидела, что Юджин и Сузан подошли к столику, за которым сидели его родители, и предпочла отвернуться. Впрочем, они были не одни, а с тем красавцем в джинсах, и Сузан жеманно улыбалась ему, хлопая ресницами и томно поводя плечами. А ведь этот мужчина, словно в тумане отметила Гвендолин, куда красивее Юджина. И выглядит намного мужественнее.

Неведомое доселе, а потому вдвойне восхитительное чувство вдруг охватило ее, дрожью заструившись по телу, едва только Гвендолин с неожиданной ясностью представила, как ее прижимает к своей груди этот красивый мужчина, как его сильные руки прикасаются к ней.

Даже не успев подумать, что делает, Гвендолин поднялась, стараясь не замечать, как по-прежнему противно кружится голова и почему-то подгибаются ноги. Нетвердой походкой она пересекла зал и, приближаясь к намеченному столику, отметила, как Сузан уцепилась за руку Юджина и малиновые ноготки почти зарылись в рукав его пиджака.

Только теперь Юджин увидел ее. Гвендолин заметила, какое несусветное потрясение отразилось в его взгляде, и в ту же секунду горячая волна триумфа окатила ее тело. Она улыбнулась ему той самой кокетливой улыбкой, которую слишком часто видела на губах Сузан, а затем вскинула голову, так что множество непокорных кудряшек всколыхнулись и чуть ли не зазвенели, ударяясь друг о друга. Этого жеста было достаточно, чтобы тошнота подступила к горлу.

— Привет, Юджин, — протянула она, старательно не замечая Сузан, и заглянула в глаза незнакомца. — Не хотите ли потанцевать?

Гвендолин видела, как удивился Юджин, как возмущенно ахнула потрясенная Сузан. Но ей было уже все равно. Да и с какой стати она будет обращать на них внимание? Вот сейчас она докажет Юджину, как не прав он был по отношению к ней, докажет ему, что она может быть и желанной, и очень-очень сексапильной, убедит его, что нравится мужчинам.

Незнакомец смотрел на нее во все глаза, причем с каким-то непонятным выражением. Вдруг взгляд его стал таким холодным, что Гвендолин чуть не отшатнулась. И слезы уже навернулись ей на глаза, когда сквозь туман опьянения она поняла, что этот мужчина вовсе не находит ее привлекательной, напротив, сейчас и он отвергнет ее.

Словно защищаясь, Гвендолин поднесла руку к лицу, сделав шаг назад. Щеки ее пылали от стыда и ощущения полной беспомощности. Однако едва она собралась отступить еще на шаг, незнакомец быстро протянул руку, удерживая ее.

Гвендолин никогда раньше даже не догадывалась, что мужчина может держать за руку так незаметно и в то же время так крепко. Его пальцы почти не касались кожи, и все же она понимала, что стоит ей попытаться вырваться, как эти самые пальцы сомкнутся вокруг ее запястья подобно наручнику.

Ошеломленная, она подняла на него глаза. Алкогольный туман в ее голове немного рассеялся, и Гвендолин прочитала в глубине взгляда незнакомца беспощадную решимость. Слишком оглушенная происходящим, чтобы воспротивиться ему, она застыла на месте, чувствуя, что земля уходит у нее из-под ног.

Неужели все дело в шампанском и коктейле? Гвендолин неуверенно приложила свободную руку к животу и услышала, как пленивший ее воображение мужчина говорит, обращаясь к Юджину:

— Прошу меня извинить. Но, похоже, леди желает потанцевать.

В голосе его она не услышала и намека на иронию и все же виновато вспыхнула из-за того, что он назвал ее леди. Ведь леди не одеваются так, как она в этот вечер, и не делают себе такой макияж. И уж, ясное дело, леди не набрасываются на незнакомых мужчин, приглашая их потанцевать.

Гвендолин все еще колебалась. Ей хотелось убежать не только от этого мужчины, но и из этого зала, от этой ситуации, в которую она сама впуталась...

Но вот она посмотрела на Юджина и заметила, как недоверчиво-потрясенно он смотрит на нее, как в глазах его все явственнее проступают гнев и раздражение. Он недоволен тем, что она собирается танцевать с кем-то еще, вот в чем дело, моментально поняла она. И он не только злится — он боится бросить вызов этому мужчине, который уже отвоевал себе право танцевать с ней.

Да ведь он ревнует! — догадалась Гвендолин.

Все получилось просто превосходно, успела подумать она, прежде чем ее мысли снова разбежались в разные стороны. И ее прическа, и новый наряд, и смелый макияж — все это было вовсе не катастрофой, как она уже начинала думать; нет, благодаря этому она кажется Юджину по-настоящему желанной и он разгневан тем, что она собирается танцевать с другим!

Радость охватила Гвендолин. Она повернулась к незнакомцу и одарила его ослепительной улыбкой. Его глаза вновь удивленно расширились, он быстро перевел взгляд на Юджина, затем снова посмотрел на девушку.

— Мы еще увидимся, — услышала Гвендолин его слова, обращенные к Юджину, и затем, не поняв даже, как это получилось, оказалась на танцевальной площадке, в его объятиях, покачиваясь под упоительные, завораживающие звуки музыки.

В том, как он обнимал ее, было нечто такое, от чего Гвендолин чувствовала себя в полной безопасности, и тепло, исходящее от его тела, так согревало ее, что хотелось закрыть глаза, и... Она неожиданно зевнула, быстро, по-кошачьи, и смутилась, сбившись с ритма. В ту же секунду осторожно обнимавшие ее руки крепче сомкнулись вокруг нее.

— Думаю, вам сейчас нужна кровать, а вовсе не танцплощадка, — услышала она его голос у самого уха.

Словно во сне Гвендолин подняла лежавшую на плече партнера тяжелую голову и посмотрела ему в глаза. Получается, она права. Мужчинам нет дела до того, что ты за человек. Они обращают внимание лишь на то, как ты выглядишь. Должно быть, это действительно так, иначе почему этот мужчина, который до сегодняшнего вечера ее и в глаза-то не видел, говорит, что хочет лечь с ней в постель?

Ведь за все те месяцы, что она проработала в фирме, только Юджин приглашал ее сходить с ним куда-нибудь, но даже он ни разу не пытался подъехать к ней с подобным предложением! И ей было отлично известно почему: потому что считал ее бесполой и скучной.

Вот если бы Юджин мог услышать, что этот мужчина только что предложил ей, то уж, наверное, переменил бы свое мнение о ней.

Чувство триумфа снова охватило Гвендолин, наполнив кровь незнакомым, звенящим жаром, который под воздействием алкоголя словно обострил все ее чувства, заставив воспринимать происходящее с особой отчетливостью.

Беззаботно, стараясь не замечать предостережений внутреннего голоса, она остановилась и подняла глаза на незнакомца.

— Ну, если вам этого действительно хочется, — с придыханием прошептала девушка. — И если вы не будете жалеть, что мы ушли так рано...

— Мы?!

Гвендолин нахмурилась, услышав его удивленный голос, и недоуменно уставилась на него.

— Вы живете далеко за городом? — вежливо поинтересовалась она. — Просто завтра утром мне надо быть на работе, и...

— Уинетт, присоединяйся к нам с Сузан!

Она нахмурилась сильнее, поняв вдруг, что музыка закончилась, а рядом с ними почему-то оказался Юджин. Она и не видела, как он встал из-за столика и пересек зал. Едва он протянул к ней руку, Гвендолин отшатнулась, не успев даже понять, что делает, и теснее прижалась к незнакомцу.

Поскольку смотрела она только на Юджина, то не заметила, как тот на мгновение недовольно поморщился, наблюдая за сценой, что разыгрывалась перед его глазами.

Вот уж чего ему сейчас не хватает, так это крепко подвыпившей девчонки, которая откровенно предлагает себя... Ведь, если не брать в расчет боевую раскраску, она совсем еще ребенок. Оставить ее здесь в таком состоянии — значит отдать в полную власть этого Юджина или кого-то еще вроде него. Может быть, она и дурочка, но такого явно не заслуживает.

— Боюсь, ты опоздал, Юджин, — ровным тоном ответил он. — Мы с... Уинетт уже собираемся уходить.

Гвендолин бросила на него удивленный взгляд. Он назвал ее Уинетт и еще сказал, что они собираются уходить... Но теперь это уже не нужно, раз Юджин зовет ее...

Однако не успела она и слова сказать, как длинные мускулистые пальцы сжали ее руку и каким-то непостижимым образом она оказалась спиной к Юджину. Незнакомец уверенно вел ее прочь.

— Ты в пальто? — поинтересовался он, когда они дошли до двери.

Гвендолин ошеломленно помотала головой.

— Очень жаль, — заметил он и скептическим взглядом окинул ее платье.

— Но Юджин... — хрипло запротестовала девушка, пытаясь повернуть назад.

— Забудь о нем. Он вовсе не для тебя, — решительно заявил мужчина. — А теперь пошли, нам надо поскорее выбраться отсюда.

Огненные язычки страха опалили ее. Совершенно очевидно, что ему не терпится заняться с ней любовью... А затем резкий холод сковал тело. О чем только она думает, уходя с банкета с совершенно незнакомым мужчиной?

Но, с другой стороны, если сейчас она вернется в зал одна, Юджин поймет, что был прав: она действительно скучная, занудная... и бесполая.

Крепко держа за руку, незнакомец повел Гвендолин вниз, на подземную стоянку. Открыл дверцу обтекаемого «феррари» с откидным верхом, почти силком усадил на сиденье, застегнул ремень безопасности, а затем захлопнул дверцу, обошел машину и уселся за руль.

Внутри автомобиля восхитительно пахло дорогой кожей и чем-то еще — незнакомым и возбуждающим. Через несколько секунд Гвендолин поняла наконец, что этот запах исходит от незнакомца... Едва эта мысль пришла ей в голову, она вспыхнула и содрогнулась, отчего ее спутник нахмурился, внимательно посмотрел на нее и спросил:

— Послушай-ка, тебя ведь не тошнит, а? Потому что если да, то...

Она замотала головой.

Верно, ее немного поташнивало и голова разболелась просто ужасно, только ей вовсе не было плохо. Больше всего на свете ей хотелось немного поспать. Пока машина выезжала со стоянки на темные улицы города, дремотная истома охватила ее. Гвендолин откинула голову на подголовник и прикрыла глаза.

— Где ты живешь?

Не дождавшись ответа, Даниел Хартли нахмурился и перевел взгляд с дороги на пассажирку. И нахмурился сильнее, поняв, что та спит глубоким, безмятежным сном. Спит, как малое дитя! Сколько же она выпила? Очевидно, достаточно для того, чтобы стать опасной и для себя самой, и для других. Если бы у него была хоть крупица здравого смысла, он оставил бы ее там, где она прицепилась к нему. Наверняка кто-нибудь из сослуживцев довез бы ее до дому. Или нет?..

Даниел должен был улетать ранним утренним рейсом в Ванкувер, и подвыпившая девчонка представлялась обузой, которая меньше всего на свете была ему сейчас нужна. Все дело в гипертрофированном чувстве ответственности, решил он, поскольку у меня три сестры, и все младшие.

Тяжело вздохнув, он сказал себе, что уже слишком поздно везти эту дурочку назад и заталкивать в банкетный зал, особенно когда там околачивается тип вроде Юджина. Проще всего забрать с собой, уложить в комнате для гостей, а с утра пораньше, перед отлетом, отвезти домой. К этому времени она наверняка протрезвеет и поймет, какой опасности подвергалась, ведя себя подобным образом.

Хартли предпринял еще одну попытку разбудить девушку, заранее зная, что даром теряет время. На мгновение она приоткрыла глаза, тупо поглядела на него, а затем снова опустила веки, прежде чем он успел сказать ей хоть слово. Почувствовав, как привалилось к нему тело девушки, Даниел понял, что она снова погрузилась в глубокий сон...