Вечером этого же дня заседание школьного совета в очередной раз прошло просто ужасно. Я узнала, что Хелена снова поставила на обсуждение вопрос о ненавистной школьной форме. Мои возражения, что у нас и так завал из-за предстоящего дня открытых дверей, вечера встречи выпускников и осеннего бала в конце следующей недели (по-моему, дел действительно было невпроворот), ни к чему не привели. Представительница младшеклассников упорно придерживалась своего мнения и даже нашла поддержку у мальчиков из седьмого класса. Кому какая разница, будем ли мы носить по будням темно-синие штаны, юбки и пиджаки с белыми блузками и рубашками или черные штаны, юбки и пиджаки с голубыми блузками и рубашками. Зачем родителям лишние траты?

Всю полуторачасовую дискуссию о тканях я очень злилась на себя за то, что не догадалась позаботиться о повестке дня, внеся запись в хронику. А когда Клара из двенадцатого класса в сотый раз заговорила о небесно-голубом орнаменте на гербе школы, я решила, что займусь школьной формой сегодня же вечером, и перестала возражать, положив голову на стол.

Я успела сформулировать несколько предложений, которые должны были покончить с этой проблемой раз и навсегда. А также обстоятельно рассмотреть пятно на поверхности стола, притворяясь, что не замечаю завистливых взглядов, которыми после того, как о моей прогулке с Дарси стало известно, меня весь день награждали другие ученицы.

Через десять минут большая часть членов школьного совета согласилась на новую форму, и, едва Хелена объявила заседание закрытым, я устремилась прочь из замка.

Солнце опускалось за верхушки деревьев, а на лугу, где начинался парк, группа ребят, занимавшаяся стрельбой из лука, собирала свое оснащение. Я долго наблюдала за ними, наслаждаясь последними лучами солнца, падающими на лицо. На заседании меня немного клонило в сон из-за духоты, но свежий воздух вернул мне жизненные силы. Меня так и подбивало прогуляться разок вокруг замка, прежде чем вернуться в комнату, засесть за книгу и всю ночь биться, сочиняя одну-единственную запись.

Я проходила мимо шпалер с розами, как вдруг между арок показался Фредерик. Он был одет в костюм для садовых работ и нес секатор. В волосах у парня застряла веточка. Увидев меня, он улыбнулся.

– Э-э… у тебя там кое-что… – сказала я.

– Где? – удивился Фредерик.

– Вон, в волосах. Ветка. – Я указала парню на голову.

– Ой, а можешь ее убрать? – Фредерик наклонился ко мне.

– Конечно, – сказала я, надеясь, что пальцы не дрожат.

Я протянула руку и выпростала из темно-русых прядок тонкую веточку и несколько листиков, а Фредерик смотрел на меня, не переставая усмехаться.

– Я уже как раз заканчиваю, – сообщил он. – Эмма, как ты смотришь на то, чтобы сходить со мной в деревню и выпить чего-нибудь?

Ва-а-а-а-у!

О’кей, без паники.

Я выудила последний листок из волос Фредерика.

– Не знаю. Ну-у… – сказала я (голос прозвучал выше, чем я хотела). Пожала плечами: – Да почему бы и нет?

Спуск из замка к деревне показался мне коротким, как никогда. Мы едва успели обменяться парой слов (Фредерик рассказал о своей сломанной машине, а я – о нелепом заседании школьного совета), как уже дошли до первых домов.

Штольцендорф – это крошечная деревушка, в которой живет около сотни человек, она столетиями ютилась в лощине у подножия замковой горы. Дома в деревне были и фахверковыми, и построенными из песчаника, как замок, а в центре ее располагалась крошечная рыночная площадь, окруженная парикмахерской, маникюрным салоном и маленькой гостиницей «У золотого петуха». Кроме того, несколько лет назад в деревне открыли большой супермаркет, в котором штольценбургские ученики запасались всякой всячиной.

Фредерик привел меня в гостиницу, где мы нашли уютные местечки у оконной ниши, как можно дальше от барной стойки и висящего над ней телевизора, по которому деревенские как раз смотрели футбол.

– Лига чемпионов? – спросила я, чем, видимо, показала, что ничего не смыслю в футболе, ведь Фредерик вместо ответа рассмеялся.

Смех у него был такой же, как и улыбка, – необычный. Я, поймав себя на том, что пялюсь на парня, опустила взгляд. И только тогда поняла, что одета в старый-престарый свитер и почти без макияжа. Но Фредерику это, видно, не мешало. Он пристально посмотрел на меня.

– Я буду пиво. Тебе взять? – спросил он.

– Конечно, – ответила я не раздумывая.

Собственно, мне не особенно нравится вкус пива. Алкоголь – вообще не мое. Но сейчас явно не время выставлять себя отстойной занудой, не так ли?

Фредерик кивнул:

– Я мигом.

Парень сходил к стойке и вернулся с напитками. Я отпила немного и сразу проглотила, чтобы не слишком ощущать горький аромат.

Фредерик наблюдал за тем, как я пью, его небесно-голубые глаза блестели.

– Эмма, – нежно заговорил он. – Я очень рад, что ты пришла сюда со мной… Что мы немножко побудем вместе и сможем спокойно поболтать.

– Угу, – хмыкнула я, и внутри, где-то в районе живота, стало тепло-тепло. – Я тоже.

Фредерик отпил пива. Его руки все еще немного в земле после работы в саду, а вон там не гусеничка ли ползет у него по плечу? Как мило!

– Я слышал, что случилось с западной библиотекой, – начал парень. – Ужасно. Срывать с полок все бесценные книги и бросать на пол! Просто ужасно!

– Согласна.

Днем, уже после разговора с Дарси, я еще раз осмотрела библиотеку. Масштаб разрушений действительно ошеломлял. Немало дней уйдет на то, чтобы снова устроить уютное гнездышко для клуба «Западные книги».

– А ты знала, что те шкафы были сделаны в моей семье? – спросил Фредерик. – Мы целыми поколениями занимались столярным ремеслом в Штольцендорфе, а в середине восемнадцатого века мой предок, Йоханес Ларбах, с братом обставил для графа фон Штольценбурга западную библиотеку и вдобавок проделал немало тайных ходов в замке… – Он улыбнулся и покрутил пальцем у виска. – Тогдашний владелец Штольценбурга был немного параноиком.

Я вспомнила поломанные книжные полки:

– В таком случае тебе бы не понравилось, как выглядит работа твоих предков сейчас.

– Наверное, – вздохнул Фредерик. – А Дарси рассказал, как все произошло?

– Нет. Он говорит, что не имеет к этому отношения.

– Ясно!

– Честно говоря, я ему даже верю, – заявила я и сама удивилась своим словам.

Фредерик нахмурился:

– Почему? Потому что вы вместе гуляли? Потому что он флиртовал с тобой?

Да уж, сплетни в самом деле расходятся по всему по Штольценбургу. Я почувствовала, что под взглядом Фредерика краснею непонятно отчего. Быстро поднесла кружку к губам, сделала большой глоток пива, и странно, но на этот раз вкус его показался не таким мерзким. Выпив холодного напитка, я хотя бы стала меньше смущаться. Да, после следующего глотка я уже не так терялась в присутствии Фредерика, а еще через несколько даже смогла вернуться к своей обычной живости (ну, я надеялась на это – очень не хотелось сейчас попасть впросак).

Я прочистила горло и спросила:

– Зачем Дарси все ломать? Думаешь, он искал что-то? Мне кажется, комната выглядит так, словно ее перерыли сверху донизу.

– М-м… без понятия, – усмехнулся Фредерик. – В смысле что ему вообще там искать? – Он чуть откинулся на спинку стула и протянул вдоль стола ногу с еще не зажившей после перелома лодыжкой. – Но, должен признать, Дарси мне не особо нравится.

– Да и мне, – кивнула я.

Фредерик вздохнул:

– С этими богачами все несправедливо, правда? Им преподносят лучшее образование на серебряной тарелочке, в каникулы они колесят по всему свету, не думая о деньгах или работе. Любой такой де Винтер может вести себя как захочет. Займет целый флигель замка и разрушит библиотеку, что с того? Люди все равно будут лизать ему пятки. Готов поспорить, Дарси от скуки решил разломать все вокруг – возомнил себя рок-звездой.

Горечь, сквозившая в голосе Фредерика, заставила меня прислушаться к его словам внимательнее.

– Нет, – медленно возразила я. – Знаю, Дарси высокомерный и неприятный тип, но… в такое мне не верится. Он же приехал сюда не ради удовольствия.

Слишком грустным Дарси выглядел утром в лесу, чтобы его слова оказались неправдой. И говорил он искренне.

Закатив глаза, Фредерик пробурчал что-то вроде «нечестно» и «автомастерские на деревьях не растут» и снова перешел к вопросам:

– О’кей, теперь ты меня заинтересовала. Только не вашей прогулкой. Дарси рассказывал что-нибудь о Джине?

– Э-э… о его сестре, да? Девушке, которая пропала?

Как бы Фредерик мне ни нравился, выдавать чужую тайну не в моем стиле.

– Да, – Фредерик заглянул мне прямо в глаза. – Он говорил о ней?

– А зачем тебе?

Фредерик пожал плечами.

– Тогда это было громким событием… Мы с Джиной, скажем так, дружили. Поэтому, конечно, мне интересно, узнали ли ее родные что-нибудь за это время, – пробормотал он.

Парень потянулся к кружке и случайно задел мою руку. Я сделала еще глоток.

– Дарси уже тогда мерзко себя вел, – продолжил Фредерик. – Дела у Джины шли не очень, а он оставил ее в беде. И мне жару задал, хотя я просто принимал все всерьез и пытался ей помочь.

– Правда? В каком смысле?

Я успела сделать еще два или три глотка, прежде чем Фредерик, махнув рукой, отделался туманным объяснением:

– Виноваты легенды. У Джины начались кошмары, она совсем запуталась. Но ничего серьезного. А братец считал, что ей надо просто взять себя в руки и… Эх, он просто всегда был идиотом. Хочешь еще? – Фредерик указал на пустую кружку.

– С радостью, – согласилась я.

Фредерик, прихрамывая, пошел к бару, чтобы сделать заказ. Мужчины у стойки праздновали забитый кем-то гол.

– Расскажи мне о Джине. Какой она была? Думаешь, она еще жива? – спросила я Фредерика, когда тот вернулся.

Он в ответ окинул меня своим особенным взглядом.

– Тела точно не нашли, – сказал он и склонил голову набок.

Неужели парень заметил, как я пялюсь на его губы? Я заморгала – у меня вдруг немного закружилась голова – и сделала еще один хороший глоток, чтобы избавиться от неприятного ощущения.

– Говорят, она может скрываться в США, – заметил Фредерик. – Но с чего бы ей это делать?

Да, с чего? Может, она просто сбежала от кого-то?

Я на миг закрыла глаз и спросила:

– А щего боялась-шина?

О’кей, надо сосредоточиться.

– А чего боялась Джина? – повторила я на этот раз совершенно четко.

Ха! Еще один глоточек…

– Эмма, все в порядке? – спросил Фредерик.

– Все круто, – ответила я и кивнула чуть резче, чем обычно.

Комната начала кружиться. Черт! Пиво слишком сильно ударило мне в голову… может, потому, что я пропустила ужин из-за заседания школьного совета и вообще мало ела сегодня? Или потому, что просто не привыкла пить? Я сжала голову в ладонях, но головокружение не прекратилось. Стало ясно, что волей-неволей следует признать очевидное: во-первых, я напилась, а во-вторых, новая кружка уже тоже пуста. Кошмар. Но это легко исправить!

– Мне уже получше. Можешь… пожалуйста, принести минералки? – осведомилась я у Фредерика.

– Конечно.

Парень мигом достал воду и вернулся, не переставая улыбаться.

Эй, он что, надо мной смеется?

Нет. Конечно же не надо мной. Хах, мне нравится Фредерик. Такой заботливый, сел рядом, руку на плечо положил. Я откинулась назад и прислонилась к нему. Да, и пахнет от Фредерика так приятно – лесом, и землей, и розами, которые он сегодня стриг.

– Вообще-то, спаивать девушек не в моем стиле. Но ты такая смешная, когда не можешь сфокусировать взгляд ни на чем, – хмыкнул парень и сунул миску мне под нос. – Вот, поешь арахиса.

Я покачала головой, а Фредерик тихо засмеялся себе под нос.

– А ты веришь в мистические истории о замке? – пробормотала я, когда комната на миг перестала кружиться.

– Мистические?

– Да, он сегодня говорил о них.

– В смысле Дарси верит в мистику?

– Нет, – сказала я. – Но Джина… он говорил, у нее… о боже, кажется, меня сейчас вырвет.

Фредерик со звоном поставил миску с арахисом на стол и помог мне подняться:

– О’кей! Пора обратно в замок.

– Ладно, – согласилась я, и Фредерик повел меня в замок; было очень холодно. – Я ведь не напилась, правда? Ну, с-с-совсем чуть-чуть.

– Ты в стельку, – усмехнулся Фредерик. – Видимо, вообще не переносишь алкоголь.

– Да ладно, – пожаловалась я. – Все супер. Может, мне скрговорку пргворить?

– Что?

– Мне скзать скргов… а… не важно, – заявила я и, пока мы поднимались по горе к замку, рассказывала все скороговорки, которые знала.

Уже вскоре я так углубилась в дрову на траве, простите, двору на тваре… э… что мне показалось слегка невежливым то, что Фредерик в какой-то момент сменил тему.

– Не обязательно при каждой ошибке останавливаться, пока не выговоришь слово правильно, Эмма, – сказал он и потянул меня дальше в гору. – Пойдем, нам пора. Лучше расскажи мне о мистике. У Дарси что, есть какая-то безумная теория насчет замка и Джины?

– На дарве тарва, – пробормотала я.

Краем уха я услышала вздох Фредерика, который сам принялся бормотать под нос какую-то бессмыслицу и закончил таинственным рассказом о каких-то событиях, в которых фигурировали его предки, некий граф фон Штольценбург и статуя, которую изготовили незадолго до его смерти. Я слушала вполуха – может, потому, что и сама не замолкала все это время. Зачитывала стишки, болтала о том о сем, высосала из пальца какую-никакую магическую историю (не самую плохую, судя по тому, что то и дело Фредерик смеялся, пока я боролась с приступами головокружения). А затем… затем я вдруг оказалась одна.

Для меня дело было так: Фредерик только что стоял рядом и хихикал над какими-то моими словами. Я моргнула, и в тот же миг он исчез, оставив меня одну посреди все сильнее кружащегося двора замка… Но тут точно виноват алкоголь.

Я прислонилась к стене у ворот и сделала глубокий вдох. Ну ладно, отсюда хотя бы до кровати недалеко.

Путь из замка до деревни показался мне настолько же коротким, насколько бесконечно длинным расстояние от ворот до входной двери. Со скоростью улитки я волокла ноги по гравию, немножко гордясь тем, что проделала полдороги и не упала. На первой же ступени я запнулась о горшок с цветком, вдруг появившийся у меня на пути из ниоткуда, и упала на гравий, где и решила чуть-чуть вздремнуть.

Я, раскинув руки и ноги, повернулась на спину. Ветер шелестел в верхушках деревьев и шептал колыбельные, похожие на мелодию, которую напевал Фредерик. Звезды приятельски подмигивали мне, и я хотела подмигнуть в ответ. К сожалению, я забыла, как это делается, а когда вспомнила, оказалось, что я уже сплю.

– Эмма? – раздался голос откуда-то сверху. – Что случилось?

– Дарси? – прокричал кто-то издалека. – Ты что застрял?

Я услышала шаги по гравию и два голоса над собой.

– Это же подруга Шарлотты. Черт, она совсем посинела!

– Помоги-ка мне!

Я оказалась в сидячем положении и осторожно заморгала. Уже ночь, а я на улице. Передо мной расплывались лица Дарси де Винтера и Тоби Белла, за спинами которых вырисовывались башни Штольценбурга.

– Эмма, – повторил Дарси.

– Привет.

Мне совсем не понравилось, что в такой щекотливой ситуации я встретилась именно с ним. Кроме того, мир вокруг продолжал вертеться, а я устала. Очень сильно устала.

– Доброй ночи, – буркнула я, закрыла глаза и хотела снова опуститься на гравий, но Дарси не дал мне опрокинуться, придержав за спину.

Моя голова упала набок, но было даже удобно.

– Черт! – вырвалось у Дарси. – Она потеряла сознание?

На секунду зависло молчание.

– Тоби?

– Да?

– Что такое?

– Ничего. Просто жду, когда же ты начнешь читать лекцию.

– Какую лекцию?

– Ту самую – о современной молодежи, наивных учащихся этой школы, ну, ты знаешь, о том, как грустно, что маленькая девочка, никогда не имевшая дела с алкоголем, так надралась.

– Надеюсь, она не впала в кому.

– Бред! Ты прислушайся, она храпит.

– Я никогда не храплю, – пробурчала я. – Это Ханна храпит.

– Что она делает на улице? Надо перенести ее в кровать, – сказал Дарси.

– Конечно, но…

Вдох.

– Ну что еще?

– Просто хочу понять, я правильно понял: действительно не будет никаких нравоучений, ты не поиздеваешься даже чуть-чуть? Может, бережешь насмешки на потом?

Меня подхватили под колени, земля ушла из-под ног, и я второй раз за вечер прильнула к чьей-то груди. Я сразу почувствовала запах стирального порошка, а голос Дарси раздался гораздо ближе:

– Она просто ледяная. Кто знает, сколько пролежала тут.

– А тебе ведь понравилось с ней гулять, правда? – спросил Тоби. – Значит, в слухах, которые весь день ходят по замку, есть доля правды.

Дарси фыркнул:

– Чепуха. Она меня ненавидит.

– Пожалуйста, уйдите, наконец, дайте поспать, – подтвердила я его предположение и крепче прильнула к рукам того, кто меня нес.

Дарси долго молчал, поэтому я сперва решила, что он повиновался моему желанию и убрался. Но меня качало из стороны в сторону, и я слышала хруст гравия во дворе.

– Пронесем ее внутрь через угольный подвал. Тогда сигнализация не сработает.

Это снова был Дарси, голос шел со стороны парня, к груди которого я прижималась ухом.

– Хорошая идея. Но осторожно, лестница крутая.

– Знаю.

Хруст гравия прекратился, и качать меня стало сильнее.

– Может, попробуешь быть с ней подружелюбнее. Глядишь, она и перестанет тебя ненавидеть, – предложил Тоби.

– А чего ради? – хмыкнул Дарси.

– Ну, хоть подумай над этим.

Вокруг меня становилось теплее, и я радостно вздохнула.

– О’кей, на этом этаже комнаты девушек. Теперь надо просто найти нужную, – прошептал Тоби.

– Без проблем, – тихо ответил Дарси, – так вышло, что я знаю какую.

– Как э-э… практично.

Помолчав, Тоби переключился на другую тему:

– Ты все еще хочешь показывать того уродливого ангела? Кажется, начинается дождь, на улицу мне больше неохота…

– Ну ладно, пойдем завтра, – согласился Дарси. Кстати, это не ангел. А теперь, пожалуйста, закрой дверь.

Во сне маленькая бумажная стрекоза влетела через окно гостиницы, сделала круг почета вокруг лампы над столом и приземлилась на край моей кружки. Полупрозрачные крылышки поблескивали – стрекоза случайно задела пену от пива передними лапками и принялась «мыть» их. Затем снова поднялась в воздух и закружилась под потолком.

Я следила за ней глазами.

– Голова кружится, – пробормотала я.

– Да, ты ведь все время летаешь по кругу. Лучше спускайся, – предложил Фредерик.

Я хотела ответить, что, вообще-то, сижу напротив, но не смогла – обнаружила, что не только не могу сказать ни слова, но и со свистом облетаю вокруг его головы. Обернувшись через плечо, я увидела пару шелковистых бумажных крылышек, поднимавшихся и опускавшихся словно по волшебству. На моем пути зависла стрекоза, глаза которой вблизи светились двумя полными тайн лунами. Она тянула ко мне лапки, предлагая следовать за собой.

– Эмма! Стой! – кричал Фредерик мне вслед. – Вернись и расскажи мне мистическую историю!

Но его последних слов я не услышала, потому что мы уже давно неслись по прохладному ночному воздуху. Крыши домиков деревни уже остались позади.

Как чудесно!

Маленькая стрекоза вела меня сквозь темноту. Вдвоем мы взвивались все выше и выше, ближе к звездам, тысячам тысяч взошедшим на небо в эту ночь, чтобы следить за моим полетом; верхушки деревья далеко внизу качались из стороны в сторону, и Рейн сверкающей лентой змеился в ночи.

Штольценбург казался таким крошечным! Замок выглядел словно игрушка со страниц проспекта. Трудно поверить, но эта развалина – самое важное для меня место на свете. Отсюда, сверху, было видно, сколько же всего интересного внизу, на земле, как далеко раскинулся лес и как огромен на самом деле мир. Вдалеке мерцали огни городов и сел, а за ними лежали чужие города и страны, целые континенты.

Однажды я увижу их все. Однажды вся земля станет мне родным домом, это я уже давно знаю. Но сейчас мое место в Штольценбурге. Моя жизнь, как и я сама, вертится вокруг этого старого каменного здания. Что, честно говоря, ни капельки мне не мешает.

Стрекозу сегодня тоже не тянуло в далекие края. Она направлялась прямо к замку. Ветер так опьянял, что я заметила, куда стрекоза привела меня, только когда мы приземлились на полуразрушенную стену.

– А дальше? – хотела было спросить я, но изо рта вырвалось что-то похожее на жужжание.

Я стала «мыть» лапки под неусыпным взором лунных глаз стрекозы.

– Зачем мы здесь? – прожужжала я спустя какое-то время.

Не знаю, поняла стрекоза меня или нет. Но она склонила голову набок, подмигнула. И, как в прошлый раз, заговорила шелестящим голосом:

– Эмма… Э-э-э-э-м-м-м-м-а-а-а-а-а.

– Кто ты? – спросила я. – Что тебе от меня надо?

– Эмма, – повторила стрекоза. – Э-э-э-э-м-м-м-а-а-а-а-а!

Она что, может выговаривать только мое имя?

Стрекоза пододвинулась ближе, снова мигнула и тихо зашипела. Может, старалась выговорить новое слово.

Внезапно нас накрыла тень, и стрекоза замолчала. Сначала я подумала, что это набежали облака, но тень наклонилась и, опустив огромную руку между нами, осторожно схватила меня и подняла в небо.

Я в панике забила крылышками, пытаясь вырваться и улететь, но не смогла ничего сделать.

– На помощь! – прожужжала я. – На помощь!

Прямо передо мной появилось гигантское лицо Дарси де Винтера. Его ноздри раздувались огромными норами, дыхание вырывалось порывами ветра, вздымавшими мои крылья.

– Эмма, – сказал он. – Идем со мной.

И унес меня прочь из темного леса.

5 марта 1927 года

Восстановительные работы приближаются к концу. Кажется, торжественное открытие новых классных комнат состоится по плану, то есть только к Пасхе. Сегодня несколько учеников в сопровождении родителей осмотрели заново отделанный восточный флигель. Преподаватели со вчерашнего дня обосновались в уже законченных домах на территории Штольценбурга. В общем и целом мы не сомневаемся, что учебный год начнется безо всяких осложнений.

Особо неприятных сюрпризов касательно

состояния здания не обнаружено.

Однако проверка водосточных труб

в подвале завершилась загадочным событием —

один работник из деревни наткнулся

на тайную дверь, открыл ее,

и оттуда вдруг вылетели тысячи бумажных стрекоз.

Их происхождение, к сожалению,

установить не удалось.

Трубы пребывают в безупречном состоянии.