Когда пробило десять, Николас Бланшар, все еще в колпаке, халате и тапочках, спустился вниз завтракать. Филипп ждал, чтобы открыть ему дверь, Джон суетился у буфета с чайником. Когда появился хозяин, он оставил чайник, пододвинул Николасу стул во главе стола и помог сесть. Газета Николаса — «Морнинг Пост» — и два письма уже лежали аккуратной стопкой у его тарелки.

Лидия уже сидела за столом, отламывая от тоста кусочки. При появлении Николаса она приподнялась и сделала полуреверанс. Ее серые глаза были мрачными и отстраненными. Николас без улыбки кивнул и что-то неслышно пробормотал в ответ, после чего Лидия снова села и принялась за свой тост.

Ей почти всегда было сложно со свекром. Сегодня по его резкой походке она поняла, что он в расстроенных чувствах. Под его носом она заметила маленькое красное пятнышко и подумала, что это могло вызвать его недовольство, но также он мог рассердиться из-за исчезновения Роуз.

Лидия узнала об уходе Роуз от Пэтси, и, пока горничная причесывала ее и пудрила ей лицо, разместив на левой щеке родинку, они рассуждали о причинах, заставивших девушку уйти. Пэтси напомнила Лидии, что у Роуз была привычка шляться по верхнему этажу, где, как всем было известно, у нее не было никаких дел.

— Вы помните письмо, которое нашла Нэнси? — спросила Пэтси.

Лидия смущенно кивнула.

— А еще были случаи? — резко спросила она. Пэтси прищурилась:

— Я так думаю. Миссис Мидоус только вчера поймала ее на лестнице, ведущей в лучшие покои. И Роуз затеяла ссору с Нэнси. Они сцепились, как собаки, — Джону пришлось их растаскивать.

— Бог мой! — воскликнула Лидия. В ее глазах появилось беспокойство. — Из-за чего они поссорились? Почему миссис Тули мне ничего не сказала?

— Это произошло днем, мэм. Уверена, она скажет вам больше, когда придет. Из их ругани трудно было понять, в чем, в сущности, дело. Мне кажется, ссора имела какое-то отношение к письму. И помню, что произносилось слово «воровка».

Лидия поежилась. Эта ссора и то, что девушка поднималась наверх, где ей не место, ее тревожили. Зачем она сюда поднималась? Лидия подумала, что причиной вполне мог быть Николас. Как она знала, Нэнси уже делит с ним постель. Была ли Роуз еще одной его любовницей? Несколько раз любовные делишки Николаса нарушали плавный ход жизни в доме: несколько девушек забеременели и должны были быть уволены. Возможно, Роуз — девушка довольно бойкая, именно такая, какие нравятся Николасу, поддалась на его уговоры, забеременела и от отчаяния сбежала. Или, что тоже возможно, спор с Нэнси был вызван ревностью, и Нэнси заставила ее уйти. Что еще, задумалась Лидия, могло стать причиной походов Роуз наверх, ссоры с Нэнси и исчезновения из дома?

Тут Пэтси, которая порой была тяжела на руку, слишком туго затянула шнурки ее корсета. Лидия, отстранившись, велела быть осторожнее и попыталась выбросить Pop из головы. Но все же не могла перестать о ней думать, пока Пэтси разглаживала ей воротник, распрямляла юбки и застегивала пуговицы на туфлях. Было ли что-то подозрительное в исчезновении Pop? Надо бы, подумала она, аккуратно разобраться, что же случилось.

Лидия собиралась задать свои вопросы за завтраком. Она поднимет вопрос о Pop в разговоре со свекром и оценит его реакцию. Но сейчас, увидев, какой он мрачный, она решила подождать.

Николас сломал, печать на первом письме и пробежал его глазами. Тем временем Джон налил ему в чашку какао. Послание не улучшило его настроения.

— Черт возьми, — объявил он больше себе, чем Лидии. — Будь оно все проклято! — Он резко вздернул голову и швырнул письмо Лидии. — Положите это Теодору. Когда я занимался мастерской, было наполовину меньше жалоб.

Лидия взглянула на письмо. Обнаружив, что там нет ничего ужасного и речь идет о сломанной ручке, она безразлично кивнула и пробормотала больше себе, чем ему:

— Пустяки. Легко исправить.

Николас предпочел не услышать. Он отпил глоток какао и тут же выплюнул.

— Черт бы все побрал, оно же совершенно холодное! Убери. Скажи, чтобы принесли горячего молока, и пусть какао на этот раз подогреют как следует.

Прихватив две булочки из корзинки, стоящей на столе, Николас снова расстроился — на куске масла не был выдавлен фамильный крест, и оно лежало на серебряном блюде без всякого украшения.

— Милостивый Боже! — взорвался он. — Что, эта миссис Мидоус сошла с ума? Лидия, вы должны быть с ней построже. Я всегда говорил, что в кухарки она не годится. Никогда не мог понять, что заставило вас взять ее на эту должность, вместо того чтобы нанять приличного повара-француза.

— Миссис Мидоус ни в чем не виновата.

— Тогда кто?

Лидия мило улыбнулась ему. Теперь этой темы не избежать.

— Возможно, вы еще не знаете, что Pop Фрэнсис, кухонная прислуга, сбежала. Осталась только посудомойка Дорис, чтобы помочь миссис Мидоус с завтраком. Вне сомнения, именно поэтому масло сегодня подали в таком неприглядном виде, а молоко немного прохладнее, чем должно быть.

— Служанка сбежала? Вы уверены?

— Мне об этом сегодня утром сказала Пэтси, — объяснила Лидия, внимательно наблюдая за реакцией Николаса.

Он нахмурился, явно удивленный, но не более того. Если и было что-то между ним и Роуз, он ловко это скрыл.

— Ты что-нибудь об этом знаешь, Джон? — спросил. Николас, обращаясь к лакею, стоявшему у буфета.

Джон обменялся взглядом с Филиппом, как раз выходящим с молочным кувшином. Он не привык участвовать в разговоре, когда семья сидит за столом.

— Святая правда, сэр. Девчонка исчезла.

— Ты можешь что-нибудь добавить к тому, что сказала миссис Бланшар?

— Нет, сэр.

— Наверняка она что-нибудь ценное стащила перед побегом. Вы проверяли, Лидия?

— Пока нет. Я только что проснулась.

— Тогда, пожалуйста, позаботьтесь об этом.

— Как скажете, — ответила она и нерешительно добавила: — Я подумала: может быть, вы, сэр, знаете, куда она пошла?

Николас Бланшар поднял кустистые брови и одарил свою невестку возмущенным взглядом:

— Что, черт возьми, вы имеете в виду, мадам? Уж не предполагаете ли вы, что я обладаю каким-то свойством проникать в мысли кухонной прислуги, которое у вас, хозяйки дома, отсутствует?

Лидия сглотнула. Ей ужасно хотелось сказать, что да, она действительно верит, что Николас может быть в курсе причин, побудивших Pop уйти, но ей не хотелось еще больше злить свекра, тем более что имелись люди, которые могли осторожно все разузнать по ее поручению. Поэтому она спокойно ответила:

— Нет, сэр, но, как я поняла, эта девица без разрешения поднималась наверх, заходила в гостиную. Мистер Мэттью только вчера поймал ее наверху.

— Наверху? Зачем? Я об этом ничего не знаю. Вы должны как следует разобраться.

— Я и собираюсь это сделать, — сказала Лидия, так и не придя к выводу, действительно ли ее свекор так невинен, как он это показывает.

Она размышляла, как ей узнать, что произошло с девушкой, когда в столовую ворвался возбужденный Теодор — без парика, волосы не причесаны, пиджак расстегнут. Но Лидию и Николаса больше потрясло выражение ужаса на его лице. Лицо его было в пятнах, глаза опухли, как будто он совсем не спал ночью.

— Доброе утро, отец, и ты, Лидия, — прошептал он странно приглушенным и в то же время возбужденным голосом. Опустившись на стул, пододвинутый Джоном, и не обращая внимания на удивление жены, он мрачно взглянул на Николаса. — Папа, — возвестил он, — боюсь, что у меня очень плохие новости.