Типичный интернатский клуб. Столики, стулья, журналы, стенгазета, закрытое пианино. И только основательно зарешеченные окна наводят на мысль, что здесь что-то не так. Слышна песенка, которую хором поют девушки. Входят двое мужчин: Директор женской исправительно-трудовой колонии для несовершеннолетних и Инспектор. Каждому немногим больше тридцати. Садятся за один из столиков. Девушки за сценой поют.

Девушки. Я девочка примерная,

Инспектор. Так. Ну, что ж, очень хорошо. Порядок у вас тут.

Директор. Спасибо.

Инспектор. Это урок пения?

Директор. Пения.

Девушки (поют): Одной пойти и речи нет.

Инспектор. Что это за песенка?

Директор. Их любимая. Девушки ее часто поют.

Инспектор. Вот ведь какая фантазия! Забавно, забавно. Но я о другом. Вы поняли, что этот режиссер решил снять у вас в колонии фильм в связи с представлением, которое вы тут готовите?

Директор. В связи с «Золушкой».

Инспектор. Да, «Золушкой».

Директор. И что вы об этом думаете?

Инспектор. Что же, вы можете гордиться, что он выбрал именно вашу колонию. До сих пор ни в одной другой колонии подобного типа фильмов не снимали.

Директор. Да, я знаю.

Инспектор. Этот фильм, а следовательно, вашу колонию и девушек увидит вся страна.

Директор. Понимаю.

Инспектор. Но до конца ли?

Директор. Не понимаю…

Девушки (поют): Но не хочу я шоколада-

Инспектор. Складно поют. Вы, конечно, отдаете себе отчет в том, что мы живем в двадцатом веке, когда кинокамеры проникают всюду. А так как наша колония — учреждение государственное и все здесь в соответствии с законом, то и скрывать нам нечего.

Директор. Разумеется.

Инспектор. Но вы также наверняка понимаете, что все здесь происходящее не предназначено для всеобщего обозрения и нет никаких оснований делать это достоянием всей страны.

Директор. Ну, что ж…

Инспектор. Создание подобного фильма было бы свидетельством того, что мы не боимся показывать трудные аспекты нашей жизни. Однако, с другой стороны, нет ни малейшего повода показывать всей стране трудные аспекты, вместо положительных. В связи с этим я далек от мысли, чтобы склонять вас к согласию на съемки этого фильма. В равной степени я далек от мысли, чтобы вас отговаривать. Одним словом, вы можете согласиться и оказать всяческую помощь или отказаться и постараться всеми силами этому помешать.

Девушки (поют): Полно конфет, набит буфет,

Инспектор. Со своей стороны, я могу единственно заверить вас в полной поддержке инспектората, но одновременно и предупредить: к сожалению, мы не сможем закрыть глаза на то, что будет происходить у вас в колонии.

Директор. Большое спасибо.

Инспектор. Не за что. Просто такова наша точка зрения и мы будем ее отстаивать.

Девушки (поют): И я кричу: плевать хочу

Инспектор. Знаете что? Давайте говорить с большей доверительностью. Я ведь вас люблю. На кой черт вам все это понадобилось? Захотелось выдвинуться, отличиться? Скажите откровенно, ведь разговор неофициальный. Что это за идея ставить здесь какую-то идиотскую сказку об этой… как ее там?

Директор. Золушке.

Инспектор. Вот-вот.

Директор. Просто мне не везло. Понимаете, я всегда больше всего ненавидел спорт, любил тишину, книги. Но вскоре убедился, что чтение ничего не дает, зато коллеги, которые занялись спортом, покупали машины, получали квартиры, ездили за границу… Впрочем, у меня были способности к спорту: однажды без всякой подготовки я толкнул ядро на метр дальше всех тех, кто тренировался несколько лет. В то же время я любил учить, просто учить детей. И даже все у меня хорошо складывалось — попал в прекрасный лицей, стал заместителем директора, меня уважали, я писал рецензии в журналы… до тех пор пока однажды во время инспектирования директор не задал вопрос: у кого есть какие-либо предложения для улучшения порядков, установленных в школе. Мой коллега географ толкал меня, чтоб я не свалял дурака, уверял, что того вовсе не интересуют наши мнения. Однако я все-таки ответил. Директор горячо поблагодарил меня, и потом вскоре я получил назначение на должность директора этой исправительно-трудовой колонии — и даже не слишком далеко от Варшавы. Вот видите… После спорта я больше всего не любил театр. И тут я подумал: занимался тем, к чему душа лежит, а все получалось шиворот-навыворот. Так может, поступать наоборот — и тогда повезет? Вот так и дошло до этого представления. Причем я выбрал сказку, с моей точки зрения, самую удивительную, потому что она лишена какого-либо смысла, наиглупейшая. Полное барахло.

Инспектор. Я вас понимаю. А как этот режиссер обо всем узнал?

Директор. Не знаю.

Инспектор. В таком случае желаю вам — может, я не должен это говорить, однако скажу, — желаю уберечься от последствий.

Директор. Большое вам спасибо… знаете…

Инспектор. Что?

Директор. Да нет, ничего, я рад. Понимаете, никто никогда не проявлял ко мне столько участия.

Инспектор. Раз так, то я вам признаюсь… но это между нами…

Директор. Конечно.

Инспектор. Я тоже ненавижу театр.

Директор. Очень рад.

Инспектор. Ну вот. А больше всего не люблю эти современные, авангардистские приемы. Например, когда представление не разделено на акты и нет перерыва. Особенно неудобно, если сидишь в передних рядах. Я предпочитаю традиционную драму: Ибсен, Шекспир, Выспяньский. Тогда можно потихоньку уйти после первого акта, а тут — или протискивайся, или сиди до конца. Возьмите, к примеру, такой шедевр, как «Гамлет», — первый акт там очень короткий.

Открывается дверь, и в клуб заглядывает Золушка (она же Замарашка) . Это шестнадцатилетняя девушка с хорошеньким, еще детским лицом и грустными глазами. Увидев Директора и Инспектора, мгновение колеблется, а потом хочет повернуть назад.

Директор. Подойди и поздоровайся с паном инспектором.

Золушка (изображая нечто среднее между книксеном и поклоном). Добрый день, пан инспектор.

Инспектор. Добрый день.

Директор. Это как раз наша звезда.

Инспектор. Очень приятно… Но простите, о чем речь?

Директор. Ну, она играет главную роль в этой…

Инспектор. «Золушке»?

Директор. Да. Почему ты не на занятиях?

Золушка. Я должна вымыть голову.

Директор. Сейчас?

Золушка. Мастер сказал, чтобы сейчас: нужно приготовиться к занятиям — он будет показывать на мне, как делать прическу. Вот дал мне шампунь.

Инспектор. Какой?

Золушка. Пивной.

Инспектор. Ага…

Директор. А вы, коллега, каким пользуетесь?

Инспектор. Яичным.

Золушка. После яичного салятся волосы.

Инспектор. Березовый хороший.

Золушка. Лучше всего — дегтярное мыло, вот только его нет.

Инспектор. Да, это верно, мы еще не разрешили всех проблем, снабжение временами хромает.

Директор. Что сегодня прорабатываете?

Золушка (Говорит по-английски). Вечернюю прическу.

Директор (инспектору). Это значит, вечернюю прическу.

Инспектор (пристально глядя на Директора). Да, я понимаю. У девушки хорошее произношение. Нужно учиться: знание иностранных языков расширяет кругозор. Сегодня мир становится все доступнее. За несколько часов можно долететь куда угодно. Знание языков позволяет ближе узнать другие культуры и цивилизации… Пользуйся этой возможностью. Прежде многие дети были ее лишены, вам же выпало счастье… (Смотрит в зарешеченное окно и как бы несколько конфузится) Ты рада, что играешь в представлении?

Замарашка утвердительно кивает головой.

Инспектор. Почему?

Золушка. Люблю театр.

Заместитель и Инспектор обмениваются взглядами.

Директор. Можешь идти.

Замарашка кланяется и уходит.

Инспектор. Хорошенькая.

Директор. Пожалуй.

Инспектор. И симпатичная.

Директор. Да, вроде бы.

Инспектор. За что сидит?

Директор. Избиение и кража.

Инспектор. Избиение?

Директор. Бутылкой.

Инспектор (свистит). Ну и ну… Как же обманчива внешность. А лицом она, будто… этот…

Директор. Ангелочек.

Инспектор. Вот именно. Кого же она так избила?

Директор. Отчима… А потом мать сообщила нам, что девочка украла у нее «шпильки» и исчезла.

Инспектор. Туфли?

Директор. Да.

Инспектор. Мать?

Директор. Мать.

Инспектор. Ага, мать. Ну, что ж… Давно она уже здесь?

Директор. Второй год. В этом кончает школу, то есть восемь классов. Через год, может, выйдет.

Инспектор. Ну, желаю удачи. И еще одно. Будет ли в этом вашем представлении перерыв?

Директор. Еще не знаю…

Инспектор. Впрочем… на этот раз публика и так не уйдет.

Съемочная группа появляется на сцене и расставляет аппаратуру (здесь очень важно внимание к деталям и профессионализм) , укрепляет камеру, ставит свет, приносят стул с надписью «Режиссер» и стол. Оператор и Звукооператор контролируют. Второй осветитель по имени Зютек на протяжении всего представления должен постепенно и основательно напиваться.

1-ый осветитель (Молодой и интересный). Видал, эти куколки здесь совсем недурны.

2-ый осветитель (Тоже молодой). Чуть было головой решетки не разнесли, как нас увидали.

3-ий осветитель (Пожилой). Такие соплячки… воровали, пили, развратничали — и еще их снимают.

1-ый осветитель. А ты что, завидуешь им?

3-ий осветитель. Я ни в жизнь никому не завидую.

Оператор. Панове, Панове, пробуем свет! Пан Зютек, прошу включить первый… Хорош… Второй… так… хорошо.

2-ый осветитель (Третьему). Разрежь свою жену пополам, может, и тебя кто-нибудь снимет в фильме.

1-ый осветитель. Что ты его искушаешь? Вдруг разрежет, а его не снимут. Всю жизнь будет на тебя в обиде. Да еще она ему накостыляет.

2-ый осветитель. Только бы ровно разрезал — тогда наверняка снимут. Подойди к делу научно. Проведи у нее на животе черту — и чирк!

1-ый осветитель. Перестань. Видишь, как человек размечтался?

3-ий осветитель (сплевывает, крутит головой). Ничего святого.

Оператор. Панове, панове…

Продолжается проба света. Через некоторое время четыре девушки выносят продолговатый ящик в форме гроба, прикрывают его пледом, а над ним устанавливают крест. Это — могила матери, на которой позже будет молиться Золушка.

1-ый осветитель. Приметил эту красотку?

Все девушки оглядываются.

2-ой осветитель. Та, черная, лучше… Глянь-ка, да тут сплошные красотки — все отозвались.

Оператор. Панове!

1-ый осветитель удивление свистит: девушка, играющая Принца, делает в его сторону непристойный жест и подмигивает. 1-ый и 2-ой осветители разражаются смехом.

3-ий осветитель. Креста на вас нет!

Оператор (девушке, которая играет Принца). Так что, где ты должна стоять на коленях?

Принц — шестнадцатая девушка крепкого сложения, высокая, с бесстыдной усмешкой. В течении всего представления при ней должна крутиться одна из девушек, влюбленная в нее и слепо ей преданная.

Принц. Это не я. На коленях будет стоять Замарашка. А я играю Принца.

Оператор. Все равно. Становись на колени вместо нее.

Принц. Да я для вас… и за сигарету всегда стану на колени. Одна сигарета — одно колено. (Снова подмигивает осветителям)

1-ый осветитель. Такую-то я бы… о господи… сначала так, потом эдак, а после — вот как.

3-ий осветитель. Стыда нету. Ведь это же малолетка.

1-ый осветитель. Спокойно, папаша. Опыт этой малолетки древнее всего христианства.

Входят Директор, его Заместитель и Режиссер. У Заместителя симпатичное лицо, уложенные волнами черные волосы, он широк в плечах, лет сорока пяти. Режиссер — светлый блондин, безупречно одетый: двубортный черный пиджак, белые брюки, шейный платок. Пораженные девушки таращат глаза. Принц удивленно свистит.

Директор. Маевская, что это значит?

Режиссер. Добрый день, девушки.

Подходит, здоровается со всеми с особой предупредительной учтивостью. В глазах девушек — восторг.

Принц (удивленно). Вот это фрайер.

Девушка, играющая Отца, заливается смехом.

Волшебница. О господи!

Режиссер (элегантный жест в сторону девушек). Понимаете, я хочу защитить их, поставить перед обществом несколько вопросов, обвинить… Как могло случиться, что эти молодые девушки… наши дети… оказались здесь…

Принц (изумленно). Ну, силен трепаться!

Волшебница. Красиво травит. Жаль, что не Роман Поляньский.

Режиссер. Как только я узнал об этом представлении, сразу почувствовал: это то, что надо. Ведь это же фильм для Оберхаузена! Как вы думаете?

Заместитель. Извините, я не знаю немецкого.

Режиссер. Что-что? А-а… Это такой город в ФРГ, где проходят кинофестивали.

Заместитель. А, если это, то тогда — конечно.

Вбегает девушка, которая играет Первую дочку.

Первая дочка. Девочки, а он приехал на «Фольксвагене»!

Принц. Фармазонишь.

Первая дочка. Ну, господи!

Принц. Клянись!

Директор. Не знаю, не переоцениваете ли вы все это. Во всяком случае нужно уладить некоторые формальности. Согласие родителей…

Первая дочка. Век свободы не видать!

Режиссер (Директору). Это будет не трудным.

Директор. Боюсь, что вы, к сожалению, правы.

Волшебница. У моего отца был «Мерседес».

Принц. Кому это ты заливаешь?

Режиссер. Родителям заплатим за несколько съемочных дней. А почему вы сказали: «к сожалению»? У этой девушки хорошее лицо. Кого она играет в представлении?

Директор. Принца.

Режиссер. Хорошо, очень хорошо.

Директор. Ну, что ж…

Первая дочка. Он на тебя глаз положил.

Принц. И-и… Нет, режиссерство — дело ненадежное, да и выгода временная.

Волшебница. Вот если бы араб!

Режиссер. Понимаю, конечно. Но я думаю, будет проще, если мы избавимся от иллюзий. Впрочем, об этом и фильм.

Директор. Девушки тоже должны дать согласие.

Заместитель. Тут проблемы нет.

Директор. Добровольно, коллега.

Заместитель. Разумеется.

Режиссер (Заместителю). А что вы преподаете?

Заместитель. Пение. Походные песни, лагерные и прочее!

Режиссер. Хотелось бы посмотреть на девушку, которая играет Золушку.

Директор. У нее сейчас занятия.

Заместитель. Меня всегда интересовало искусство.

Директор. Вас?

Заместитель. Да.

Директор. Почему?

Заместитель. Оно высвобождает в человеке самые высокие чувства.

Режиссер. Это интересно.

Директор. Вы говорите, Оберхаузен. Но ведь этот фильм будут смотреть и у нас?

Режиссер. Надеюсь.

Директор. Люди увидят их лица, запомнят… А потом у девушек могут быть сложности.

Режиссер. Лица девушек в этом возрасте быстро меняются.

Заместитель. Кроме того, кто их там узнает. Самое большее — преступная среда, где их знают так, что дальше некуда.

Директор. Но ведь они…

Режиссер. Понимаю, вы хотели напомнить, что они еще дети. Но мы как раз собираемся показать, что эти дети прошли ад, — да, не будем бояться этого слова. Их опыт превосходит опыт нормального взрослого человека — ваш или мой.

Заместитель. Пан директор, это вы, извините, как ребенок: те знакомые, которые их узнают, будут им только завидовать… как любой другой.

На втором плане все время идет проба света. 2-ой осветитель передает Принцу пачку сигарет. И вообще осветители устанавливают контакт с девушками.

Режиссер. Поймите меня, я не ищу тут дешевой сенсации. Кстати, здесь ли та тринадцатилетняя девушка, которая, узнав об измене своего любовника, убила его?

Заместитель. Нет.

Режиссер (Разочарованно). Нет?

Заместитель. Но есть другие интересные случаи.

Режиссер. Жаль. Хотел дать на титрах ее рассказ.

Заместитель. Найдем истории получше!

Режиссер. А впрочем, все равно. Может, даже хорошо, что ее здесь нет. Фильм будет чище. Волнующая судьба подростка, который запутался в нашей действительности. Дети, несправедливость… Вы читали Достоевского?

Заместитель. А как же! Он прелесть.

Директор. Ладно. Мой заместитель займется вами, а я должен кое-что сделать. Сами понимаете — отчетность. Извините… (Выходит).

Заместитель. Вы наверняка думаете, что директор — странный человек. Что, я не ошибся?

Режиссер. Почему?

Заместитель. Сейчас разъясню.

Режиссер. Почему вы думаете, будто я думаю, что он странный?

Заместитель. По глазам вижу.

Режиссер. Не понимаю.

Заместитель. Сейчас поймете.

Режиссер (Оператору). Ну как? Свет готов?

Оператор. В основном, да. Ты хочешь все снять синхронно?

Звукооператор. Не выйдет чисто.

Режиссер (Заместителю). Я все еще не понимаю.

Заместитель. У него удивительная неприязнь к женщинам.

Режиссер. Ну так что?… (Звукооператору). Завтра репетируем со звуком.

Звукооператор. Но я ничего не обещаю.

Заместитель. Потому что, как известно, его жена была со ним несчастна и отравилась. Что это значит — «синхронно»?

Режиссер. Одновременно с записью звука. И что с того, что она отравилась? Ладно, перерыв, отпустите девушек.

Заместитель (девушкам). Разойтись на занятия.

Девушки, оглядываясь и хихикая, уходят.

Заместитель. А обычно бывает неодновременно? Ну, это не важно. Впрочем, вы правы: отравилась или нет — ничего особенного, случается. Но когда прокурор предложил ему присутствовать при вскрытии, он согласился.

Режиссер. Ну и что же?

Заместитель. Ничего удивительного, что после этого у меня неприязнь к женщинам.

Режиссер (Оператору). И снимай с рук.

Оператор. Крупным планом?

Режиссер. Думаю, да. (Заместителю). Я могу вас кое о чем спросить?

Заместитель. Я тоже хочу вас спросить. Извините, но я уже говорил, что интересуюсь искусством. Что это значит — «с рук»?

Режиссер. Без штатива.

Заместитель. Ага. А зачем? Если без штатива…

Режиссер. Сначала я. Очень признателен вам за помощь, но вы могли бы объяснить, зачем вы мне все это рассказываете?

Заместитель. О директоре?

Режиссер. Да.

Заместитель. Потому, что вы так смотрели…

Режиссер. Как?

Заместитель. Так… особенно. Вроде хотели спросить, а не знали как. Я людей вижу насквозь.

Режиссер. Ну, ладно. Скажите, а они наверняка все согласятся?

Заместитель. А как же! В случае чего — прибегнем к какой-нибудь санкции… или еще что-либо предпримем.

Режиссер. Что, например?

Заместитель. Припугнем их.

Режиссер. Как?

Заместитель. Легонько. Я, например, скажу, что заберу у них из клуба телевизор.

Режиссер. Но ведь тут нет телевизора.

Заместитель. Так дадим — и заберем. Но все это, конечно, только теоретически. Вы не волнуйтесь и положитесь на меня. Я с ними умею разговаривать.

Сбор воспитанниц колонии. Количество их зависит от возможностей театра. Проверка может происходить за сценой, и в этом случае мы слышим только голоса девушек. На сцене — Заместитель и Принц.

Принц (рапортирует). По списку — восемьдесят пять, присутствует — семьдесят семь, четыре в больнице, одна отпущена на свидание, три — в бегах.

Заместитель. Дай команду «Вольно!»

Принц. Вольно!

Заместитель. Как вы уже наверняка знаете из неофициальных источников, в нашем коллективе будет снимать фильм находящийся здесь, известный режиссер.

Вы должны гордиться, потому что никакой другой коллектив подобного типа на территории нашей страны не может этим похвастаться. Вы, то есть, те из вас, кого выбрали, будете согласно оригиналу, представлять сказку о приключениях некой Золушки. Режиссер же будет это снимать и дополнять в соответствии со своим замыслом. Теперь вы точно знаете, и уже официально, о чем идет речь. Режиссер, так же, как и мы, хочет вам, разумеется помочь. Фильм будет показан в нашей стране и за границей, а именно, в местности…

Режиссер. Оберхаузен.

Заместитель. Вот-вот. С этим — все. Во-вторых, участие в фильме абсолютно добровольное. Поэтому, для соблюдения формальностей, в соответствии с демократическим принципом, я спрошу вас, хотите ли вы сыграть в этом фильме. А вы можете подхватить эту мою инициативу и ответить: хотим сыграть в этом фильме. И я вам тогда должен сказать: согласен. Конечно, если мы не договоримся таким образом, я буду вынужден просто обязать вас участвовать в съемках. Однако думаю, до этого не дойдет. Ну что, девушки, хотите сыграть?

Девушки. Хотим!

Заместитель. Очень хорошо. Разойтись!

Режиссер. Благодарю вас.

Заместитель. Да что вы, пустяк. Это вопрос интуиции. Надо попросту найти ключ к их психике, и тогда на них можно полагаться.

Режиссер. Что это за девушка? Вон та, третья слева.

Заместитель. Это как раз та самая, которая играет главную роль.

Режиссер. Золушку?

Заместитель. Ну да.

Режиссер. Очень хорошее лицо.

Заместитель. Вполне возможно.

Идет репетиция «Золушки». Оператор руководит расстановкой девушек, рисует мелом, где они должны встать. Девушка, играющая Отца, маленькая, хилая, с тупым взглядом, одета гротесково, в мужскую одежду: высокие сапоги, брюки и шляпу. Говорит монотонно, держа в руке кнут. Первая дочка и Вторая дочка сидят, развалясь на стульях. Одна из них красит ногти, другая начесывает волосы. Между ними, повернувшись спиной к залу, ползает на коленях Золушка и моет тряпкой пол. В глубине — другие девушки и Заместитель.

Режиссер. Внимание, приготовиться. Свет! Пан Зютек, куда вы светите? (Иронически) Большое вам спасибо. Камера!

Оператор. Есть камера!

Камера с шумом запускается.

Звукооператор. Мотор!

Пом. Режиссера. (щелкая хлопушкой перед лицом девушки, играющей роль Отца). «Золушка» — двадцать семь. (Исчезает из кадра)

Отец. Дети мои дорогие, что вам привезти с ярмарки?

Режиссер. Стоп! Плохо, отец. Ты должна говорить с бОльшим чувством. Ведь ты их любишь, это твои дети. Ты их отец и хочешь доставить им удовольствие. Ну еще раз.

Повторяется весь церемониал с Оператором, Звукооператором и Помощником режиссера.

Отец (Повторяет так же монотонным голосом). Дети мои, дорогие, что вам привезти с ярмарки?

Режиссер. Стоп! Иди сюда на минутку. За что сидишь?

Отец. Два, пять, семь.

Режиссер. Что это значит? (Осторожно подает сигнал Оператору, чтобы тот начал снимать)

Камера запускается.

Отец. Кража.

Режиссер. А твой отец что делает?

Отец. Отец и мать — рабочие.

Режиссер. Где работают?

Отец. Отец сидит.

Режиссер. А мать?

Отец. Мать сидит.

Режиссер. За что?

Отец. Два, пять, семь.

Режиссер. Любишь отца?

Отец. Да. Отец был добрый человек. Как придет какой гость, отец никогда не позволит, чтобы я сидела одна в углу. Всегда нальет рюмочку или даже две. А раз летом пошли мы с отцом и дядей в поле. Дядя купил две чекушки и колбасу. Во ржи мы сидели, во ржи пили, все мы делали во ржи… Сначала отец мне это сделал, потом дядей мне это сделал… В мяч играли. Дядя был такой пьяный, что как ударит по мячу, так падает. (Разражается долгим смехом) Венки плели.

Режиссер. А кто причинил тебе самое большое зло?

Отец. Никто.

Режиссер. А чего бы ты больше всего хотела?

Отец. Красть на свободе.

Режиссер. Достаточно. Дайте в конце хлопушку.

Помреж (подбегает). «Золушка» — тридцать.

Режиссер. Камера стоп! (оператору). Как у тебя?

Оператор. По мне, так хорошо.

Звукооператор. По мне, тоже.

Отец (Повторяет так же монотонно, бессмысленно). Дети мои дорогие, что вам привезти с ярмарки?

Режиссер. Хорошо, хорошо, иди. Хватит. Спасибо тебе. Вот только еще одно: кто был для тебя самым добрым?

Отец (Смотрит в сторону Заместителя и бубнит). Заместитель директора.

Режиссер смотрит на Заместителя, который скромно улыбается.

Режиссер. Спасибо. Теперь Первая дочка. Садись сюда и заканчивай мои фразы.

Первая дочка садится на стул и замирает с поднятой вверх расческой.

Режиссер. Камера!

Оператор. Есть камера!

Звукооператор. Мотор!

Помреж (щелкает хлопушкой). «Золушка» — тридцать один.

Первая дочка начинает неистово причесываться, после чего, ослепленная светом, заслоняет глаза рукой.

Режиссер. Стоп! Зачем глаза жмуришь? Еще один дубль. Камера!

Оператор. Есть камера!

Звукооператор. Мотор!

Режиссер. Заканчивай фразу: «Мой отец…»

Первая дочка. Вы должны были приятные вопросы задавать. А отец меня бьет, у меня швы на голове (Хочет уйти).

Заместитель. Вернись!

Режиссер. Отвечай: «Лучший день в моей жизни…»

Первая дочка. …это, когда пришел за мной брат с приятелем. Пошли мы на рождественскую мессу. Потом мне сделалось нехорошо и я вышла, уселась на скамейке. А тот приятель брата вышел за мной, подсел, поцеловал, а потом начали мы гоняться друг за другом по Грохову. Потом приехала милиция и нас замела, потом меня отпустили, а его задержали…

Режиссер. И что?

Первая дочка. На этом и кончился мой лучший день.

Режиссер. Заканчивай фразы: «Больше всего люблю…»

Первая дочка. …играть в куклы.

Режиссер. «Когда читаю сказки…»

Первая дочка. …начинаю плакать.

Режиссер. «Больше всего боюсь…»

Первая дочка. …схватить венерическую болезнь.

Режиссер. «Другие люди…»

Первая дочка (на мгновение задумавшись). …другие?…

Режиссер. «Мой отец…»

Первая дочка. …Хочет того же, что и все.

Режиссер. «Моя мать…»

Первая дочка. …очень добрая.

В этом месте Принц разражается смехом. Вслед за ней смеются другие девушки.

Режиссер. В чем дело, девушки? В чем дело?

Принц. Это мы от зависти. Значится, завидуем, что мать у нее такая… (Покатывается со смеху).

Первая дочка. Заткнись, ты… ты…

Режиссер (шепотом Оператору). Держи ее теперь… Держи крупным планом. Должна начать плакать (Принцу). Что происходит?

Принц. Когда у нее было воспаление легких, мать получила бесплатные лекарства, но как раз мучилась сильной жаждой… (смеется).

Режиссер. Ну и что?

Принц. Пенициллин выпить нельзя — обменяла на бутылку. Ты что, мать покрываешь?

Первая дочка. Не покрываю. Она добрая, только больная. (плачет).

Режиссер привлекает ее к себе, поворачивает лицом к камере, сам же отклоняется, чтобы не попасть в кадр.

Принц. Сушит ее пустынная болезнь. Перед завтраком она должна напиться, чтобы не есть натощак.

Режиссер. Спокойно. Тишина. (Оператору) Как получилось?

Оператор показывает жестом, что все хорошо.

Первая дочка. Несчастная она, больная, поэтому и продала. Но всегда мне все покупала, джинсы, пальто, часы.

Принц смеется.

Режиссер. Тишина!

Первая дочка. Несчастная она, поэтому лекарства продала.

Режиссер (Оператору). Сейчас быстро. Снимаем это. Кто тебе причинил самое большое зло в жизни?

Первая дочка. Гитлер. Застрелил моего отца и при этом смеялся.

Режиссер секунду смотрит на нее ошарашено.

Режиссер. А кто тебе помог больше всех в жизни?

Первая дочка. Заместитель директора.

Заместитель с ободрением кивает головой.

Режиссер смотрит на него задумчиво.

Режиссер. Теперь Золушка.

Заместитель. Замарашка, быстро.

Снова повторяется весь церемониал с камерой, светом и хлопушкой.

Режиссер. «Лучший момент в моей жизни…»

Золушка. Встреча с вами.

Режиссер. Спасибо тебе. «Больше всего люблю…»

Золушка. Этого нет у братьев Гримм.

Режиссер. Это неважно. «Мой отец…»

Золушка молчит.

Режиссер. «Мой отец…»

Золушка молчит.

Режиссер. «Моя мать…»

Золушка молчит.

Режиссер. Камера стоп!

Заместитель. Замарашка, не финти.

Золушка. Я не финчу.

Заместитель. Финтишь. Раз я тебе говорю, что финтишь, значит, финтишь. Хотя бы и не финтила. Однако, финтишь. Смотри, просчитаешься.

Режиссер. Не хочешь играть?

Золушка. Хочу, но только сказку. Могу я говорить то, что хочу, или нет?

Заместитель. Разве кто-нибудь говорит, что нельзя? Только я должен тебя предупредить: просчитаешься — будешь жалеть!

Режиссер дает знак снимать.

Золушка. Вы уже закончили? И я могу уйти? Сегодня мне нельзя нервничать, потому, что у меня очень важное занятие по кройке брюк. Если будут трястись руки — испорчу материю.

Заместитель. Говорю тебе как педагог. Надеюсь, доверяешь мне?

Золушка. Рядом со мною жил педагог, одиннадцатилетняя дочка которого выскочила в окно.

Заместитель. У меня нет дочки.

Золушка. Так ведь это не о вас.

Заместитель. Тогда зачем ты это все рассказываешь?

Золушка. Это был тоже педагог.

Режиссер. Камера, стоп! Перерыв. Выключить свет. Прошу всех выйти. (Заместителю) Вас тоже.

Заместитель. Меня? А зачем?

Режиссер. Очень вас прошу. Я сам хочу с ней поговорить.

Заместитель понимающе подмигивает режиссеру, выходит. На сцене остаются только режиссер и Золушка. Несколько секунд молча смотрят друг на друга.

Режиссер. Послушай, я хочу тебе помочь.

Золушка. Вы не боитесь, что кто-нибудь войдет?

Режиссер. О чем это ты? Не понимаю.

Золушка. Точно так же говорил мне один мамин приятель.

Режиссер. И что из этого?

Золушка. Ничего особенного, только немного болело.

Режиссер. Сколько тебе было лет?

Золушка. Тринадцать.

Режиссер. Правда?

Золушка. Вы надо мной не насмехайтесь. Я знаю, что поздно начала и загубила несколько лет жизни… А вы в каком возрасте начали?

Режиссер. Почему не хочешь сыграть?

Золушка. Хочу.

Режиссер. Но не хочешь ничего о себе рассказать.

Золушка. Так ведь это не интересно… Вообще-то я могла бы что-нибудь рассказать о Гитлере или о заместителе директора… что он помог мне…

Режиссер. Кое-кого ты мне напоминаешь.

Золушка. Кого?

Режиссер. Меня — пятнадцать лет назад. Сообразительная.

Золушка. Э, нет. Угодила в исправительную колонию.

Режиссер. Да, с этим переборщила.

Золушка. А откуда вы знаете, может, хотела? Кончаю школу, получаю специальность…

Режиссер. Что, хочешь стать портнихой?

Золушка (иронически). Ох, еще не знаю. Меня, определенно, к этому тянет. Но трудно решиться, ведь здесь есть выбор: могу, например, стать парикмахершей. Нужно пробовать разные профессии, как Горький. Кем он только не был… А что бы вы мне посоветовали? Стать парикмахершей или портнихой?

Режиссер. В тебе что-то есть. Могла бы учиться на актрису.

Золушка. Нет нужды. У меня в комнате — сплошные артистки. Например, вчера ночью Принц, Волшебница и Мачеха отделали Первую дочку.

Режиссер. И что?

Золушка. Она даже не очень сопротивлялась.

Режиссер. А ты? Не помогала?

Золушка. Сопротивляться или отделывать? Но только не доносите заместителю или директору, иначе это обернется против нее же. А пока что артистки как раз хотят отучить ее от фискальства. Понимаете, она с самого начала имела к этому склонность…. Когда отец закрыл ее в подвале, чтобы она не путалась под ногами и не мешала ему пить, она улизнула через маленькое оконце и тут же донесла на него. Отец, естественно, был в ярости… Говорить дальше или вам надоело?

Режиссер. Я могу это записать?

Золушка. Когда угодно. А я думала, вы уже записываете.

Режиссер. Почему она мне этого не говорила?

Золушка. Видно, забыла.

Режиссер. Так же, как и ты?

Золушка. Вроде как…

Режиссер. Почему ты не хочешь защищаться? Не хочешь защищаться? Не хочешь никого обвинять? Этот фильм мог бы тебе помочь.

Золушка. В чем? Выпустят меня? Не стоит волноваться… Ничего особенного со мной не произошло.

Режиссер. Тогда что же?

Золушка. Ничего.

Режиссер. Ты мне все выложишь.

Золушка. Отпадает.

Режиссер. Я в долгу не останусь.

Золушка. Знаю я эти разговоры.

Режиссер (Говорит более агрессивно). Почему треснула отчима? Из ревности к матери? Бил тебя? Ну, говори! Ну!

Замарашка замахивается, собираясь ударить его, но Режиссер быстро уклоняется. Золушка выбегает. За сценой слышно пение девушек.

Девушки (поют):

Репетиция «Золушки». В кадре — Золушка, стоит на коленях перед могилой матери, лицо спрятала в ладонях, молится. Вдруг появляется добрая Волшебница в воздушном одеянии. Золушка поднимает голову и вскакивает, пораженная.

Волшебница. Не бойся меня, Золушка. Я добрая волшебница и знаю, что у тебя нет матери, а есть злая мачеха. Я хочу исполнить твое желание: вот тебе красивый наряд. Поедешь к Принцу на бал.

Вытаскивает из-за спины платье из разноцветной тонкой бумаги, бумажную корону и туфли. Золушка переодевается. А Волшебница исчезает, размахивая руками — как бы улетая.

Режиссер. И как?

Оператор. По мне хорошо.

Режиссер. Снимаем это. Тишина в кадре! Золушка молится, Волшебница исчезает. Свет! Любезный пан Зютек, куда вы светите?

2-ый осветитель все больше шатаясь, делает извиняющиеся жесты.

Режиссер. Камера!

Сцена повторяется еще раз.

Режиссер. Камера стоп! Перерыв — пять минут. Готовим следующую сцену. Обе дочки в кадр. Махеча! Где Мачеха?

Появляется Заместитель.

Заместитель. Ну и как?

Режиссер. Туговато.

Заместитель. А что?

Режиссер. Ну, эта… (кивает на Золушку).

Заместитель. Продолжает финтить?

Режиссер. Да. Кроме того, понимаете… все это становится каким-то плоским, монотонным… Если они не раскроются больше, то фильм получится пресным, превратится в назойливую публицистику. Поэтому нужно перешагнуть некую границу, за которой все внезапно оборачивается искусством… Необходимо… какое-то потрясение, взрыв… Фильм должен вызвать слёзы, сострадание, тревогу…

Заместитель. Тревогу? Что касается страха, то они боятся.

Режиссер. Да вовсе не о них речь. Зритель должен сопереживать. А так — получается как-то скверно. Ну и эта Золушка… Она лучше всех, а не хочет мне помочь.

Заместитель. Можно было бы ее прищучить, только директор не согласится.

Режиссер. Директор, директор… К черту директора!

Заместитель. Ну, знаете, однако…

Режиссер. А здесь речь идет об искусстве. Кроме того, они все говорят о Гитлере… Что самое большое зло причинил им Гитлер! «Застрелил моего отца и при этом смеялся»…

Заместитель. И что, вам не нравится?

Режиссер. Ахинея какая-то, бессмыслица.

Заместитель. Извините, но вы же сами хотели, чтобы так было… для этого…

Режиссер. Для чего?

Заместитель. Обер… ну… этого…

Режиссер. Оберхаузена. И что это еще за абсурд, который говорила Мачеха: будто самое большое зло ей причинили братья Новачки, избив ее за то, она спалила их хозяйство! А спалила она потому, что они были в вермахте. Но она их по очереди выловила и каждому выбила по одному глазу. К тому же весь этот бред Мачеха плела от лица мужчины.

Заместитель. Ну, конечно, это же мне коллега из тюремного ведомства рассказывал. Но это очень хороший текст.

Режиссер. Кроме того, есть еще один момент, менее важный, но очень деликатный. Не знаю, стоит ли, чтобы они все говорили, будто это вы им больше всех помогли в жизни.

Заместитель. Честно говоря, меня тоже это немного обеспокоило. Но в конце концов вы сами хотели, чтобы они говорили искренне. Первая дочка немного фармазонила с этими родителями, особенно по поводу матери.

Режиссер. Ну это, как раз хорошо, такая сцена возможна, она трогательная. И родители не будут цепляться.

Заместитель. Ну вот видите!

Режиссер. Но как же быть с этой Золушкой?

Заместитель. Да, неприятный инцидент.

Режиссер. Так придумайте что-нибудь. Вы, наконец, профессионал.

Заместитель. А не проще было бы заменить её какой-нибудь другой?

Режиссер. Знаете, такие советы… Ладно, конец перерыва! Начинаем снимать! Пожалуйста, Мачеха.

Во время всей беседа Режиссера и Заместителя на втором плане Оператор готовится к съемке. На стол под простыню ложатся обе дочки. По требованию Оператора несколько раз обе садятся прямо, говорят что-то шепотом и снова ложатся. Рядом стоит Мачеха в папильотках.

Режиссер. Прошу свет! Репетируем, уважаемый пан Зютек! Тишина в кадре!

Мачеха. Доченьки мои, проснитесь! Что вам принести на завтрак?

Первая и вторая дочки садятся и говорят вразнобой.

Первая дочка. Ах, маменька, какая ты милая!

Вторая дочка. Ах, маменька, какая ты хорошая!

Режиссер. Что с вами?

Первая дочка. Нужно было «милая». Это она нахомутала.

Вторая дочка. Добрая!

Первая дочка. Милая!

Вторая дочка. Добрая!

Режиссер (кричит). Стоп! Чтоб вы мне выучили текст! На сегодня конец съемок!

Занавес