В понедельник, на вторые сутки после праздников Николая заела совесть. Совсем забросил свой извозный бизнес. Не сказать, что деньги на исходе и скоро придется голодать… Нет, конечно, кое-какая сумма у него была накоплена – один ведь жил, особо не тратился. Просто неуютно он себя чувствовал, занимаясь не тем, что давало заработок. У него это было в крови – работать постоянно, при любом подходящем случае зашибать деньгу.

Или и впрямь объявить себя очередным пророком, а то и мессией?.. Ну, поживём – увидим! А сейчас, Коля, садись-ка ты за баранку и честно отрабатывай свой хлеб.

Тут и звонок подоспел. Два заказа есть – выбирай себе любой…

– Минутку, минутку, Тамара Михайловна! Сейчас я…

Николай сосредоточился, на мгновение отключился, перестав воспринимать голос тараторившей диспетчерши. Ясно увидел, как приезжает к клиентам, а тех и след простыл. Затем переключился на другой заказ – здесь все в порядке, погрузка, доставка, разгрузка. Мелькнули российские купюры.

– Тамара Михайловна, первый заказ мне не подходит, передайте кому-нибудь из наших. А по второму съезжу, без проблем. Давайте адрес.

Подъехал к складам за городом. Заказчик – молодой парень в очках, интеллигентного вида. Загрузили доски – сороковку, поехали. По дороге разговорились.

Оказалось, строит домик на садовом участке. Стены, крыша, окна – все уже готово, даже пол есть на первом этаже. Осталась мансарда – положить пол, сделать потолок. Николай поддакнул, дал несколько дельных советов – на службе пришлось разок потрудиться, новую казарму ставили.

Добрались, стали разгружаться – парень сам таскал доски, Николай ему подавал из кузова, заказчик ему понравился, он решил помочь просто так, бесплатно.

Тут и дождь зачастил. К тому времени, когда все выгрузили и поехали обратно, дороги размылись, превратившись в слякоть. В нескольких местах Гордеев буксовал, пару раз занесло… Ладно, хоть не сели в яму. Пронесло, вывезла кривая!

Подбросил клиента в город. При расчете подсчитал в уме количество затраченных часов и приплюсовал время приезда по адресу. Нечего – пришлось ему попотеть, пока выехали с земли на асфальт! Но заказчик попался на редкость понятливый, не зря понравился – отсчитал всё безропотно, да еще сотню сверху надбавил: за моральный ущерб.

Вот это по-нашему, это по-человечески! Распрощались как старые друзья.

Что ж, восемьсот рубликов за утро сделано! Теперь можно заняться и серьезными делами. Заморить червячка и к Пинскому.

После обеда Николай созвонился с психоаналитиком, но оказалось, что тот занят – то ли хлопотами в связи с похоронами друга, то ли у него сеансы с клиентами – Николай постеснялся переспросить.

Ближе к концу рабочего дня Николай вернулся к себе. Только успел войти – звонок. Поднял трубку, оказалась Тамара Михайловна.

– Ой, Коленька! – умильно пропела она в трубку. – А я весь день, после обеда звоню, звоню – тебя нет, сотовый не отвечает. Есть хороший заказик для тебя на завтра…

Николай повторил свой телепатический трюк – просканировал ситуацию: ничего, клиенты нормальные, все в порядке. Выразил свое согласие, записал координаты.

– Да, чуть не забыла! – спохватилась диспетчер. – Хорошо, что ты сегодня от первого заказа отказался. Поехал Миша. Ну, приехал, возле дома никого. Поднялся, позвонил в дверь – никто не открывает. Прождал полчаса, все впустую. Зря только бензин жег да время тратил. Потом я до них все-таки дозвонилась. Оказалось, обошлись своей машиной, а нас не предупредили. До чего ж беспечные люди! Такая вот несуразица…

Николай повесил трубку, усмехнулся – работает его ясновидческая функция! Страшно довольный собой, он бросил взгляд на часы – пора встречать Марину.

Впрочем, поликлиника, как и ее дом, рядом – вот тут повезло, ничего не скажешь!..

…Николай пружинисто взбежал на крыльцо, таким же крепким шагом зачавкал по гиблому линолеуму коридора. Там было полутемно, одна длинная лампа все вспыхивала-гасла, точно заикалась.

Перед Марининой дверью, слава Богу, никого. Гордеев, не сбавляя хода, подошел к ней, сильно толкнул и…

И чуть руку не вывихнул. Дверь была закрыта.

Николай озадаченно вскинул брови. Вот те на! И что сие значит?!..

Несколько секунд стоял столбом, затем еще раз толкнул дверь – с тем же успехом, после чего постучал.

– Марина Владимировна! – громко, внятно позвал он.

Молчание.

Очень странно. Николай пожал плечами. Однако делать нечего – и он пошел обратно, к выходу.

– А в ответ – тишина… – пробормотал он вслух слова из песни.

Легкое раздражение пробежалось в нем. Нет, ну что за народ – бабы! Ведь договаривались же, договорились железно… бетонно, гранитно! И вот – извольте видеть.

Выйдя на крыльцо, Николай закурил, кратко поразмыслил. Куда она могла податься? Ну, домой, не иначе.

Швырнул недокуренную сигарету в урну, двинул к Марининому дому. Раздражение не улеглось. Он провел с собой сеанс ускоренной психотерапии, стал мысленно повторять: вот, мол, бабы все дуры, даже образованные… То есть, не то, чтобы дуры набитые, а логику их нам, мужикам, понять не дано. Наверное, как и им – нашу…

Под такие рассуждения он дошел до подъезда, где на сей раз, слава Богу, было пусто. А пусть бы и торчали, наплевать – успел подумать про старух Гордеев и тут же забыл о них.

Легкой трусцой он взбежал на третий этаж, чуть запыхался. Перевел дух, позвонил в дверь.

И никто не открыл ему.

Что за черт?! Николай аж оторопел. Машинально он позвонил еще раз, затем снова, хотя и понимал, что это глупо.

Но понимать-то одно, а не застать любимую женщину, ни на работе, ни дома – совсем другое. Тут все понимание напрочь отшибет. Да еще нарушенный уговор… Николай спустился к парадному, чувствуя, что недовольство его становится сердитым, даже злым.

Ну, ты даешь, Коля – молвил он про себя. Ревнуешь, что ли?.. Отродясь такого не было, не считая сопливой юности.

Он хмыкнул, как бы с насмешкой над собой. Однако смех смехом, но куда же все-таки делась эскулап?.. Николай пораскинул мозгами. Может, что-то не так поняла и отправилась к нему, на дядину квартиру? Вроде бы так не договаривались, но кто знает, что взбредет в дамскую голову… Ладно! Николай пошел к себе.

И пока шел, одна простая и крайне неприятная мысль посетила его, как кирпич на голову. Маньяк! Черт возьми, ведь в этом районе шастает так и не пойманный серийный убийца – как я раньше об этом не подумал!.. Ну, конечно, маловероятно, что с Мариной… – Николай не решился даже мысленно завершить фразу, но забеспокоился и невольно прибавил шагу.

Вот сволочная дума. Гордеев старался выгнать ее, но она не выгонялась. Наоборот – набирала вес. Воистину, чем черт не шутит, а шутки-то у него все скверные…

Николай сам не заметил, как не волнение, а страх, самый настоящий страх овладел им. Он уже не думал, не рассуждал, он почти бежал, а сердце его билось так, точно норовило вырваться и помчаться впереди обладателя.

«Нет, нет, нет!» – только и твердил про себя Гордеев.

А что «нет» – о том он и заикнуться страшился.

Бежал, теперь бежал совсем, задыхаясь, всхлипывая, и плевать ему было на то, что думают о нем прохожие. Когда приличного вида, хорошо одетый парень несется во всю прыть по улицам, подумать можно все, что угодно. Да только ему, Николаю, начхать – пусть думают! Лишь бы…

Наконец-то, подъезд! Дверь… дьявол! Код – скорее… Так, нормально, лестница, ступеньки. Первый этаж… А что, если ее там не будет, что тогда, а?!..

Второй этаж. Да что ж это он – лифт же есть, а к черту лифт, все к черту! Вперед, давай, браток, поднажми – наверх!

Третий, четвертый. Лифт стоял на пятом этаже. Пусть стоит там. Откуда-то появилось второе дыхание, Николай ракетой взлетел на шестой, с ходу пробежал седьмой. Вот и восьмой уже, и тут… он чуть не сбил с ног, Боже, Марина!!!

– Мариша! – вскрикнул он…

Ничего не понимая, обнимал ее, крепко-крепко, горло перехватило… ну, вот, все – живая, вот она, перед ним, в его объятьях.

– Медведь ты мой! – жалобно пискнула она. – Ослабь хватку-то, пожалей девушку.

Он опомнился, отстранился, посмотрел пристально.

– Ты что… – хрипло пробормотал. – Чуть с ума не свела!.. Почему ушла, почему не дождалась?!

– Я… – она изумлено взглянула, – но ведь ты сам попросил подойти к тебе…

– ЧТО-О-О?! Я… что сделал?..

Девушка смотрела ему в глаза, ничего не понимая, растерянно и виновато – начала прозревать свою ошибку.

– Мне передали, что звонил ты – я как раз выходила в другое крыло – попросил прийти к тебе. Ну, я и пришла. А тебя нет. Звоню, звоню…

Смолкла. Затем осторожно переспросила:

– Так значит… ты не звонил?

От избытка чувств Николай не мог произнести ни слова, лишь отрицательно помотал головой.

– А кто же тогда звонил?

Николай уже догадывался, КТО звонил.

– ОН звонил… – голос все еще был скрипучим.

Марина в страхе распахнула глазища – до нее дошло.

Николай соображал быстро.

– Так, – сказал он. Взгляд его стал жёстким. – Пойдём-ка ко мне.

И не дожидаясь ответа, он подхватил Марину под локоть и повлёк наверх. Перед тем, как открыть дверь, обернулся, окинул взглядом коридор. Всё мирно.

– Прошу, – он отомкнул замок.

Она, похоже, пришла в себя – всё-таки Гордеев мог внушать уверенность. Заглянула в глубь квартиры с любопытством.

– А ведь я первый раз у тебя дома, – заметила она.

– Немудрено, – Николай захлопнул дверь. – Я и сам тут без году неделя.

– Да нет, – она скинула туфли, прошла в комнату. – Вообще впервые. Ведь тогда… ну, в школе, я у тебя тоже никогда не была. Мы тогда и стеснялись друг к другу заходить.

– Точно, – он усмехнулся. – И я у тебя не был. По подъездам тискались.

Марина продолжала озираться с живым интересом.

– Что за выражения, синьор… Вульгарно.

– Зато правда. Тискались, что уж там говорить. Как это в песне?.. Как молоды мы были!

– И глупы…

– В те годы глупость – благо, – Николай подошёл к Марине, положил ей руки на плечи. – Садись. Вот сюда, в кресло.

Она послушно села.

– Да-а… – промолвила с особой интонацией. – Жилище старого холостяка.

Николай сел напротив, глянул в пожелтевший потолок.

– А он и был таким. Дядя мой.

– Бездетный?

– Да. Холостой, бездетный… Слушай!

– Слушаю, мой господин.

– Мы отвлеклись. Так вот что, Мариша: как видишь, послабления нам ждать не приходится. ОН о нас знает. Знает, что я иду по его следу, и прекрасно знает, что мы с тобой связаны.

– Понимаю, – Марина сказала это спокойно, молодец. – Следовательно?..

– Следовательно, нам надо удвоить осторожность. Теперь уж извини, но жить нам придётся практически вместе.

– Очень, очень понимаю, – игривая нотка пробежалась в её голосе… Николай нетерпеливо перебил:

– Подожди, подожди, Марина. Я тоже, но… Короче, вот что: твои коллеги смогут вспомнить голос? Его особенности. Может быть, акцент… Ну, это маловероятно, конечно. Но интонации, тембр, картавость там… Возраст, наконец! Это важно.

– Да, да, – энергично закивала Марина. – Я поняла. Дело в том, что я попросила свою сослуживицу из регистратуры описать голос звонившего, сама не знаю почему. В общем… она сказала, что по голосу он, безусловно, человек молодой. Интонации вежливые, любезные, говорит уверенно, речь развитая… То есть у ней создалось такое впечатление: голос очень располагает к себе, ни за что не подумаешь…

– Вот-вот! Точно. Похоже, и ещё как похоже. Молодой, начитанный, обаятельный… еще и физически отлично развит… Прямо-таки мой портрет, а?!

Он рассмеялся, но Марине это показалось не смешно.

– Ты, кстати, зря смеёшься. Знаешь, мне пришла вдруг мысль: а вдруг это он нарочно? Ну, как говорится, косит под тебя? Раз уж он нас вычислил… Он, между прочим, может делать это и неосознанно – псих ведь. А ты для него становишься центральным образом.

Николай пожал плечами.

– Может быть. Но это не принципиально.

Марина не согласилась:

– Нет, существенно! А если он сознательно на тебя наводит?

Николай сперва только отмахнулся:

– Да ну, чушь!.. – но потом призадумался и, наконец, молвил:

– Ну, допустим… Но даже если и есть у него такая мысль, то уж шибко это как-то… громоздко, что ли. Такой план трудно воплотить.

Так к единому мнению и не пришли, но о чрезвычайных мерах безопасности договорились.

– Значит, тому и быть, – заключил Николай и решительно хлопнул ладонью о ладонь. – Ну и всё, хватит о нём! Много чести.

Ночью он любил ее нежно-нежно, по особенному – ласкал, словно хрупкую хрустальную статуэтку. Это было такое счастье – держать ее в объятиях, знать, что она принадлежит ему, а он – ей. Навсегда! И что бы не случилось… А, да что говорить! Николай прижался еще сильнее, почти растворяясь в ее существе, становясь с ней одним целым…