Они удалялись от посёлка на север. Дорога, скорее всего, проезжая только зимой, представляла собой две встречные колеи, выезженные в снегу редкими лесовозами, да машинами с приисков и нефтяных промыслов, тянулась, сквозь тайгу, изредка петляя. УАЗы уверенно шли по такому покрытию и Алексей немного расслабился. Он закурил, приоткрыв окно.

— Товарищ полковник, не могли бы Вы не курить в машине? — Попросила Вероника.

— Интересно, у меня хоть одна уважительная причина для этого есть?

— Я думала, что присутствие дамы, это уважительная для Вас причина.

— Дамы? — Не скрывая удивления, переспросил Алексей, — а я думал, что мы здесь все просто солдаты, ну нет, конечно, кто-то командир. Извините.

— Может, хватит надо мной издеваться?

— А вот если хватит, тогда выкладывайте и начистоту, куда и с какой целью мы едем? И если вы вдвоё будете продолжать мне врать и держать меня за «Ваньку-дурочка» я больше ни слова не скажу без команды, и все мои функции ограничатся Вашей, Вероника Львовна, безопасностью. А из вот этих тёрок будете сами выход искать. Так что? Я готов вас двоих выслушать.

— Хорошо, я расскажу, — согласилась Вероника, — хотя мне строго на строго запрещено это делать. Так, вот. Вы, я думаю, слышали о золотом запасе Российской Империи, который вывозил со своим эшелонном Адмирал Колчак?

— Да что-то слышал.

— Этот эшелон Большевики арестовали и вернули назад в казну, чем и пользовались потом долгие годы, но совсем недавно открылись новые данные, отступавшей армии генерала Каппеля удалось увезти с собой часть золота, но потом оно словно растворилось. И вот, После смерти генерала, армия отступала до Читы, а вот уже в самой Чите, генералом Войцеховским было принято решение, отправить обоз с армейской казной на север, что бы спрятать его в бескрайних просторах тайги. Обоз преследовали Большевики, но, в конце концов, разыгравшаяся метель и отчаянное сопротивление оставляемых заслонов, дало возможность обозу оторваться от преследователей. С тех пор след обоза был потерян, и о нём совсем было забыли, но профессор Быстров раскопал, в каком-то архиве документы и нам удалось узнать, приблизительное место, где нашёл убежище обоз. Это как раз и есть те места, куда мы направляемся.

— И много?

— Что много?

— Золота там много?

— Нет, всего вагон.

— Ага, и маленькая тележка.

— Нет, тележки нет, только вагон.

— Тогда понятно, почему на нас открылась охота, единственное не понятно как эта информация, просочилась, к бандюкам, хотя, что здесь не понятного, кто-то её просто продал. Да профессор?

— А почему Вы думаете, что это я?

— Я не думаю, я просто уверен в этом. Тем дядькам, которые нас сюда отправляли, это ни к чему, они и так всё получат, а вот Вы, остаётесь, максимум с благодарностью правительства. Ладно, это всё выясним. Вы мне вот что ещё скажите, почему Вас так заинтересовала фамилия егеря.

— Понимаете, — начал несколько сбивчиво профессор, — фамилия одного из офицеров, упоминавшихся в документах, тоже была Вахрушев.

— И Вы подумали, что это он? Нет, профессор, вы ошиблись, если бы это был он, то выглядел бы несколько старше. Или Вы подумали, что он за это золото купил себе эликсир молодости?

— Перестаньте ёрничать, — взвизгнул профессор.

— Почему, я Вас раздражаю? Так я могу Вас высадить, толку от Вас всё равно никакого, всё, что надо знать, мы знаем, а кроме знаний, вы не представляете никакой ценности, а вот затрат на Вас пойдёт много, вози, корми, одевай, да ещё и охраняй.

— Я не позволю, так со мной обращаться, — ещё громче завизжал профессор, — Вероника, в конце концов, прикажите ему, Вы же командир.

— Я не могу приказать ему высказывать свои мысли, тем более что мне кажется он прав.

— Это в чём?

— В своих предположениях на счёт слива информации.

— Вы не смеете меня подозревать и обвинять.

— А вот с этим мы разберёмся, — заключил Алексей, — и если мои предположения не подтвердятся, я принесу Вам свои извинения. Ладно, всё понятно. По крайней мере мы оторвались от хвоста, и есть надежда, что они нас не найдут, если конечно их больше ни кто не будет снабжать информацией. Отлично, вагон золота. Интересно нам хоть премии дадут за выполнение задания, или как всегда, грамоту в зубы и на следующее задание, с надеждой, что на этот раз не вернётся?

— Чур, Вас Алексей Павлович, разве можно так шутить?

— Какие могут быть шутки, Вероника? Всё сущая, правда, или в твоём ведомстве дают премии? Судя по автомобилю и не малые.

— А, Вы про «ТТ», нет, это не на премию, это подарок отца.

— Вероника, может, хватит из себя начальника строить?

— Это Вы о чём?

— Мне так нравилось, когда ты называла меня просто Алекс, есть в таком обращении что-то сексуальное.

— И не надейтесь.

— Тогда может хоть на «ты»?

— Хорошо, тем более что Вы уже перешли.

— Вот и замечательно. А ночь уже не за горами, до населённого пункта, скорее всего не доберёмся, придётся ехать всю ночь, так, что перелазь на заднее сиденье и ложись спать, а профессор будет меня развлекать, как только устану, разбужу и посажу за руль.

— Хорошо, я согласна.

Ночь пришла быстро, и уже когда основательно стемнело, они въехали на окраину небольшого таёжного посёлка. Интересно, но за всё время пути им не попалась ни одна встречная машина, да и не обгоняли они ни кого, хотя и скорость старались держать приличную. Передняя машина притормозила и остановилась.

— Чего встали, — спросил Алексей по радиостанции, всё-таки машины оборудованы, как положено, связь между ними была превосходная, и насколько можно было судить по типу радиостанций, должна была таковой оставаться на удалении друг от друга километров на сто.

— Есть проблема, — ответил Анатолий, — я сейчас подойду.

Он выскочил из-за руля и быстренько перебежал в машину Алексея. В салонах отлично работали отопители и люди давно сняли верхнюю одежду, а вот на улице мороз к вечеру крепчал. Зима ни как не спешила уходить из этих краёв.

— Что там Толя?

— Бунтует наш егерь, клянётся, что дальше ехать ночью нельзя, опасно.

— Ты ему объяснил, что мы медведей не боимся?

— Объяснил, но он говорит, что ночами на этих дорогах разбойники шалят.

— Да какие, к чертям собачьим разбойники? Мороз, какой на дворе, да и за кем им здесь охотиться, мы ни одной машины даже днём не встретили.

— А леший его знает. Может каторжане беглые, а может ещё кто?

— И что он предлагает?

— Говорит у него в этом посёлке брат живёт, двоюродный, тоже егерь, говорит у него остановиться можно, заночевать, мол, дом у того большой, а завтра поутру, пораньше, дальше поехать, как только светать начнёт.

— Не нравится мне вся эта история, ну, да что делать, пускай показывает дорогу к своему брату, переночуем.

УАЗы свернули к центру посёлка и уже очень скоро остановились у высоких глухих ворот, егерь выскочил и побежал открывать ворота, из калитки, ему навстречу вышел такой же, как и он невысокий, коренастый мужчина с карабином наперевес.

— Аристарх, братишка. А я думаю, кого это черти принесли, на ночь глядя. Какими судьбами?

— Да по делам, Проша, по делам, вот видишь важных людей их Москвы, на охоту сопровождаю, захотелось им, понимаешь поохотиться в наших местах. А время выбрали совсем неудачное.

— Эй, вы, — прикрикнул, а хозяев Алексей, — не сильно там болтайте, лучше открывайте ворота, да дайте проехать, а на пустые разговоры у вас ещё целая ночь.

— Во, как видишь, братишка, командуют. Ладно, открывай ворота, что-то клиент нынче пошёл не терпеливый, таким охоты не будет, не умеют они ждать, а зверь, он ведь ты сам знаешь, не шибко спешит под пулю, зверю ему тоже жить хочется.

Двор был широкий, а дом действительно большой. Видимо егеря в этих краях пользовались уважением, а может на то были другие причины, задумываться Алексей не стал и вслед за хозяевами прошёл в дом.

На встрече отцу высыпала целая стайка детворы, пятеро, скорее всего погодок, младшем, как определил Алексей, было лет пять. Увидев Аристарха, они обрадовались и весело защебетали вокруг него, но как только в двери вошли посторонние люди, тут же успокоились и ретировались в свои комнаты, только самая младшая весёлая девчушка с очень солнечным именем — Сонечка, продолжала приставать к дяде с вопросами.

Вслед за детворой появилась жена хозяина.

— Проходите, гости дорогие, милости просим, располагайтесь. Чайку с дороги, а может и поесть чего?

— Что ты спрашиваешь Варя, — сурово ответил её Прохор, но была в этой суровости какая-то не заметная на первый взгляд, но очень глубокая нежность, — люди с дороги, конечно, ставь самовар, пироги тащи, да и чего покрепче не забудь. Проходите, люди добрые, сейчас чаю попьём. Такого чая вы в своей столице не пивали. У вас там как, чайник на газ поставил, вот вам и чай, а чай, настоящий, русский он не так готовиться должен, вода в самоваре, на еловых шашках закипеть должна, заварничек сверху прогреться, хорошенько, что бы чайный лист весь свой аромат отдал. А ещё хорошо в него листочки малины, лесной кинуть, смородины веточки да земляничные цветочки. Вот тогда настоящий русский чай получится. И ни в коем случае самовар не тушить. Он греться должен, и заварничек постоянно подогревать.

Алексей смотрел на всё это и никак не мог понять, неужели здесь в глубинке ещё сохранилось то русское радушие по отношению ко всякому, ступившему на твой порог. Насколько они в своих городах, в суете обнищали духовно. Ведь он, этот егерь даже знать не знал пришедших в его дом. Но они пришли с его братом, а значит они желанные гости в этом доме. И не важно, кто они и что они. Люди с дороги, с мороза, а значит и самовар сейчас на столе будет и пироги и кое-что покрепче.

— Извини, Прохор немного прикрикнул, там, на дворе, но сам пойми дорога дальняя, — обратился Алексей к хозяину.

— Да ничего, мил человек, я понимаю, — отмахнулся тот, и пошёл вглубь дома.

Очень скоро на столе появился не только самовар, а просто настоящий пир. Здесь были и солёные грузди и квашеная капуста, мелкие маринованные рыжики, просто горели в ярких лучах пятирожковой люстры. Помидоры красовались яркими красными боками, а солёные огурчики, только-только из бочки так и звали к себе, он просто говорили, возьми меня и съешь. И Алексей не выдержал, ухватил двумя пальцами небольшой огурец и с аппетитом громко захрустел им. Боже это был вкус детства, давно забытый. Когда-то очень давно он любил ездить зимой к бабушке в деревню, Там именно там была настоящая жизнь. Вырываясь на зимние каникулы из города, он отрывался по полной. Целыми днями мог пропадать с деревенскими мальчишками на высоких, Днепровских кручах, весело катаясь на санках или лыжах, а потом, прибегая весь в снегу, разгорячённый весёлыми зимними забавами с таким аппетитом уплетал не хитрую деревенскую пищу. Бабушка знала его любовь к солёным бочковым огурчикам, и всегда делала именно для него, небольшой бочонок, вот таких, маленьких, резких на вкус, хрустящих на зубах огурцов. А он был благодарен ей, и не надо было ему другой еды, кроме картошки, затолченной салом и жареным луком, да вот этих маленьких огурцов. А ещё большой кружки молока с куском чёрного, только что испечённого хлеба, намазанного толстым слоем уже засахарившегося мёда.

— Как огурцы? — Прервал его воспоминания Аристарх.

— Великолепные, вспомнил детство.

— Да, Варвара мастерица всякие соленья делать.

— Хватит болтать, прошу всех к столу, — прервал их Прохор.

А тем временем стол ещё больше преобразился. На нём появилось тонко нарезанное сало, домашняя колбаса, буженина и ещё какие-то не известные Алексею вкусности, совершенно отдельное место во всём этом великолепии занимали пироги, маленькие с блестящими, румяными боками. Какую начинку скрывали они в своих недрах? посередине красовался один огромный пирог, как потом выяснилось с рыбой, и конечно несколько, расставленных равномерно по всему столу графинов с прозрачной, как слеза жидкостью. Графины были своеобразной формы, гранёные, сужающиеся к верху. Таких Алексей никогда не встречал в жизни, и видел только по телевизору, в старых фильмах. И рюмки стояли под-стать графинам, не давно, привычные всем маленькие стопочки, а настоящие водочные. По форме они напоминали перевёрнутые маленькие графинчики, без дна, на высоких тонких ножках. Графины, пребывавшие до этого, по всей видимости, на морозе, моментально покрылись инеем. Среди них отличался один, он содержал в себе в отличие от остальных не бесцветную, а ярко-рубиновую жидкость. И конечно центральное место на столе занимал самовар. Он вмещал в себя не менее двух вёдер, сверху на нём примостился заварник, тоже внушительных размеров. Угли в самоваре продолжали тлеть, и от него исходил лёгкий аромат дымка, перегоревших еловых шишек.

— Аристарх, скажи на милость, ты специально всё это организовал? — Поинтересовалась Вероника у Егеря?

— Увольте, дамочка, как можно я и не предполагал, что мы к Прохору попадём.

— Тогда откуда пироги? Нас явно ждали, ведь всё это прямо из печи.

— Да, что Вы дамочка, посмотрите семья-то какая, их тоже кормить надобно.

И действительно, семья, собравшаяся за столом, была не маленькой. Оказывается та детвора, что выбегала навстречу отцу, была не вся. Всего у Прохора было семь детей, двое старших сыновей, одному, на первый взгляд было около восемнадцати, второй, пожалуй, года на два младше. Они вели себя, в отличие от младших уже более степенно, чувствовалось, что они привыкли часто заменять младшим отца. Удивила, Алексея и жена Прохора, для своих сорока, сорока с небольшим лет и, родив семерых, она прекрасно выглядела. Сумела сохранить фигуру, и на первый взгляд ни за что не возможно было сказать, что ей сорок с небольшим лет, тем более что она мать семерых детей. У Алексея даже закралась крамольная мысль, что это не её дети, но она тут же развеялась, как только Алексей увидел всех детей поближе. Они были поразительно похожи на мать.

— Ну, что же гости дорогие, прошу к столу, отужинаем, чем Бог послал, — пригласила всех хозяйка, — Вероника, Вы присаживайтесь ко мне поближе, пускай мужчины там свои вопросы решают, а мы с Вами поговорим о наших женских делах, — оказалось, что женщины уже успели познакомиться и даже найти общие интересы для общения.

Вот эта женская способность к общению, всегда поражала Алексея. Как у них так получается? Стоит только попасть в одно место и всё через минуту они уже знают друг друга и общаются так, как будто знакомы уже ни один год. У мужчин так никогда не получалось, им надо присмотреться друг к другу, почувствовать сильные и слабые стороны, и только тогда перейти к более плотному общению.

Хозяин разлил по рюмкам водку и поднял тост.

— Добро пожаловать гости дорогие в наши суровые края.

Алексей, не раздумывая, опрокинул рюмку, и дыхание остановилось, глаза расширились, и он судорожно начал искать руками на столе огурец. Только лишь прожевав наспех и проглотив, его он смог перевести дыхание. Начнём с того, что это была не водка, а хороший, домашний самогон, причём не одной, а как минимум тройной перегонки, кроме этого он был настоян на каких-то травах, но их аромат чувствовался очень тонко, а вот крепость была невероятная. Даже чистый спирт не шёл в сравнение с этим напитком. Он обвёл глазами присутствующих, все, кроме хозяев сидели с рюмками в руках и внимательно смотрели на него, а два брата просто катались от смеху по полу, настолько был нелепый у Алексея вид.

— Это тебе, мил человек, — сквозь смех сказал Прохор, — не казённая водка, к которой вы там, в Москве своей привыкли, это наша доморощенная, на меду заделанная да на травках таёжных настоянная. Ну да ничего, после второй нормально пойдёт.

— Что же вы туда мешаете? Я человек не прихотливый, и к спирту привычный, но такого ещё никогда не пробовал, — ответил полковник, — а вы что на меня глядите, — обратился он к товарищам, — пейте, пейте, выживите. Профессор, и ты пей, что смотришь на эту рюмку, она не кусается.

— Я, вообще-то не пью совсем.

— Ты мне здесь не строй из себя красну девицу, я тебя, кажется, уже предупредил, ты нам совершенно не нужен. Если бы Вера не попросила тебя с собой взять, сидел бы ты и дальше в своей Москве, но учти, я ведь могу и передумать в любой момент, и пойдёшь ты тогда бродить по великой Сибирской тайге, в поисках тепла и пропитания. Может, и найдёшь, хотя я в этом очень сильно сомневаюсь. Пей, сказал. — Слегка прикрикнул на профессора Алексей.

Тот, недолго думая, опрокинул рюмку и с совершенно невозмутимым видом начал закусывать.

— Во даёт профессор, — еле переведя дыхание после выпитого, произнёс Анатолий, — а говорит, что не пьёт.

Все удивились, но истину этого высказывания поняли только после третьего тоста. Точно так же, легко и непринуждённо выпив очередную рюмку, профессор, даже не успев закусить, замертво свалился прямо под стол, в полной отключке. Народ сразу перепугался, но пощупав пульс и убедившись в том, что он жив, успокоился.

— Понятно всё с этими интеллигентами, — заключил Алексей, — Вера, детка и где ты такого нашла, на кой ляд он нам нужен, от ста грамм водки под стол, кошмар, рассказать, кому не поверят. Тащите его на кровать, пускай проспится.

Анатолий с Петром взяли профессора за руки да за ноги и без особых церемоний бросили на отведённую ему койку. Ужин продолжился, беседы велись о тайге и звере, таёжные люди расспрашивали о Москве, обо всём, что в мире творится, как там, в центре живут. Разошлись глубоко за полночь, а подъём наметили на шесть часов, что бы выехать пораньше и уже завтра добраться до пункта назначения.

— А куда вы вообще идёте, — спросил Прохор.

— Да вон к той гряде озёр, — указал Алексей на карту, висевшую на стене.

— Странно, и что вы там найти хотите? Зверя там отродясь не было, да и рыбой эти озёра не богаты. Неужто Аристарх вас не предупредил?

— Да говорил я им, не верят, говорят, не может быть, что бы в тайге зверя не было. А я им говорю, что зверь весь на другие кордоны в это время уходит, туда, где посытнее. А они упёрлись на своём, веди, мол, туда и точка.

— Напрасно, напрасно вы не слушаете Аристарха, он дело говорит. А что, может и мне с вами махнуть? Засиделся я дома, в последнее время.

— Да хватит нам и одного проводника.

— Да я не в проводники, я в попутчики прошусь, чай не откажете, найдёте местечко в машине?

После такого приёма, какой устроил им Прохор, было трудно отказывать, и к тому, же, подумал Алексей, подозрительным может показаться, отчего городские люди от лишнего сопровождающего отказываются, да ещё и бесплатного.

— А что, машину водить умеешь, права ест?

— Да как не уметь? Конечно, умею, и права имеются.

— Ну, тогда собирайся, у меня в экипаже как раз сменного водителя не хватает. Вера, она, безусловно, умеет ездить да вот только по асфальту, а здесь какой из неё водила. Тогда, договорились, завтра, а точнее уже сегодня, раненько и отправляемся.