Вокруг Великого Новгорода в разных частях Новгородской области, в больших и малых поселениях, сохранилось значительное число исторических, архитектурно-художественных, литературных, мемориальных и других значимых мест, памятников, а также ряд известных религиозных центров. Здесь повсеместно сохранилась неброская, но неизменно красивая, хотя и скромная, однако удивительно живописная русская природа. (О природе и природных памятниках Новгородской области мы уже рассказывали в главе 1.)

Рюриково городище

В 2 км к югу от Новгорода, у села Городище, сохранилось торгово-ремесленное поселение IХ – Х вв., известное с ХII в. как постоянная княжеская резиденция – это так называемое Рюриково городище. Если верить преданию, то призванный править (княжить) славянами варяг Рюрик начинал свое княжение именно здесь, где он поселился.

В начале ХII в., когда Новгород стал вечевой республикой и его боярство овладело всем государственным аппаратом, князь стал, по сути, только военачальником, потерял реальное право управлять и решать дела в Новгородском кремле (ведь его настоящими хозяевами стали архиепископ и посадник, отстаивавшие в первую очередь интересы новгородского боярства). Новгородскому князю пришлось переселиться на Городище и обустраивать это место в соответствии со своим статусом и финансовыми возможностями. Городище стало не только официальной княжеской резиденцией, но и символом, оплотом княжеской власти и сохраняло этот статус до падения Новгородской вечевой республики (1478). Обустраивая свою резиденцию, новгородские князья с начала ХII в. особое внимание хотели уделять созданию храмов и монастырей, что не всегда удавалось. В Новгородском кремле Софийский собор к тому времени перестал быть княжеским храмом, распоряжаться порядком в нем стал архиепископ, этот собор стал главным храмом вечевой республики. Князь Мстислав Владимирович на Городище в 1103 г. заложил церковь Благовещения. В 1342–1343 гг. на месте разрушенного храма построили новый, сохранившийся до 1941 г., когда он был почти полностью разрушен артиллерийским обстрелом.

В начале ХII в. был основан напротив Городища княжеский Юрьев монастырь. Вокруг Городища постепенно стал формироваться новый влиятельный район расселения новгородцев. С начала ХII в. князья неуверенно чувствовали себя в Новгороде, не стремились к крупному и дорогому церковному строительству в Великом Новгороде, но на Городище и вокруг него порой что-то значительное возводили. Городище с XII в. не только приобрело новую функциональную роль, стало не только княжеской резиденцией, но и важным центром политической жизни Великого Новгорода на новом этапе его развития. Авторитет и престиж князя в Великом Новгороде постепенно падали. Князь и боярская верхушка далеко не всегда жили в мире и дружбе, что не способствовало сохранению величия и силы Новгородской земли. Князья все больше надеялись не на алчных бояр, а уповали на помощь Божию и стремились возводить храмы. Но княжеские финансовые возможности были ограничены, создавать большие религиозные комплексы было невозможно. Князь Всеволод (см. с. 270) смог построить Георгиевский собор (1119) Юрьева монастыря, храм Николы на Ярославовом дворе (1113), церковь Ивана на Опоках (1127), Успения на Торгу (1135), но вскоре его изгнали из Великого Новгорода.

В 1570 г., когда царь Иван Грозный провел кровавую расправу с Великим Новгородом, в Городище было пролито много слез и крови. Из Новгорода и окрестных монастырей монахов и священников связали, заковали в цепи, привезли в Городище, поставили на правеже, били их пять дней подряд. Правеж – это практика в давнем прошлом взыскания налогов и иных платежей с применением истязаний. Неплательщиков или якобы неплательщиков «ставили на правеже»: били палками или батогами до тех пор, пока они сами или кто-либо за них не заплатят требуемую сумму. Поставив на Городище священнослужителей на правеже, опричники устроили вымогательство, по сути, требовали за монахов и священников выкуп с новгородцев. Сам царь приехал в Городище 6 января 1570 г., с ним прибыли еще 1500 московских стрельцов. На следующий день царь приказал убить всех игуменов и монахов, которые стояли на правеже, и развезти их тела на погребение, каждого в свой монастырь. Иван Грозный именно в Городище начал «казнить Великий Новгород». Кровавый произвол, по сути, Новгородский погром, продолжался почти 40 дней (в основном с 7 января до 13 февраля 1570 г.). Иван Грозный на второй неделе поста прекратил кровавую расправу с новгородцами, созвал немногочисленных оставшихся в живых, ласково обратился к ним, призвал жить в Новгороде с благодарностью за очищение их города от врагов. Новгородского архиепископа Пимена царь приказал в оковах отправить в Москву, всячески унижал его (сажал на кобылу, велел водить окруженного скоморохами, игравшими на своих инструментах, отдал его под следствие). В Москве провели следствие об изменнических сношениях видных московских бояр, приказных деятелей с опальными новгородцами во главе с архиепископом Пименом. В результате розыска и следствия в июле 1570 г. были казнены очень многие бояре, архиепископ Пимен избежал казни, но был сослан в тульский монастырь в Веневе, где вскоре умер. В 1570 г. беды для очень многих новгородцев начались с событий в Городище.

В княжеский и царский периоды в окрестностях Великого Новгорода было много храмов и монастырей. От каких-то из обителей сохранились отдельные постройки или здания храмов, в которых возобновилась или намечается к возрождению церковная жизнь, а чаще всего только людская память хранит воспоминания о прошлой жизни монастырских обителей. Много храмов было закрыто и разрушено, однако церковная жизнь не угасла, не стерлась память о былом массовом великолепии новгородских храмов. Храмовые комплексы постепенно восстанавливают, упрочивается тенденция возрождения в них церковной жизни.

С позиций архитектурно-художественной ценности представляют наибольший интерес церкви Спаса на Нередице (1198, разрушена фашистами в 1941–1944, восстановлена, частично сохранились фрески 1199), Спаса на Ковалеве (1345, разрушена фашистами, восстановлена, спасены фрески 1380), Успения на Волотове поле (1352, разрушена фашистами, восстановлена, фрески 1363 и 1390), на восточном берегу оз. Ильмень церковь Николы на Липне (1292, разрушена фашистами, восстановлена) и другие.

Поблизости от Городища, за Сиверсовым каналом, сохранились остатки древнего Сковородского монастыря. Церковь Михаила Архангела на Сковородке построил архиепископ Новгородский Моисей (канонизирован) в 1355 г., она была расписана фресками. Эта церковь была почти полностью разрушена фашистами, роспись ее погибла. В послевоенный период провели восстановительные работы для сохранения, возрождения ценного памятника. Храм Михаила Архангела заставляет вспомнить о существовавшем здесь Сковородском Михайловском мужском монастыре, основанном (1355) архиепископом Моисеем. Странное название монастыря объясняется тем, что местность, где он был основан, по своей форме напоминает сковородку, она углублена посредине и возвышена по краям. В ХIХ в. архимандритом Сковородского монастыря был Фотий (см. с. 273). В храме во имя Михаила Архангела пребывали в бронзовой раке святые мощи преподобного Моисея Новгородского. Другими святынями монастыря являлись замечательная древняя икона Николая Чудотворца и деревянный крест, обретенный вместе с мощами преподобного Моисея.

Церковь Спаса на горе Нередице. 1198 г.

Недалеко от Городища, к востоку от него, за речкой Спасовкой, сохранилась всемирно известная церковь Спаса на горе Нередице (или в просторечии церковь Спас-Нередица), построенная князем Ярославом Владимировичем в 1198 г. Фашисты в результате систематических артиллерийских обстрелов превратили этот храм фактически в руины, почти полностью погибли его фрески 1199 г. (все стены, арки, столбы, купол были сплошь покрыты фресками). В послевоенный период по старым чертежам удалось восстановить этот храм, в котором частично сохранились фрагменты древних фресок. Ценой неимоверных усилий реставраторов удалось восстановить части стен, своды, купол и фрагментарно воссоздать часть древних фресковых росписей.

Недалеко от впадения речки Спасовки в р. Волховец сохранились следы Ситецкого монастыря. Каменную церковь во имя Андрея юродивого на Ситецке построили в 1371 г. по воле матери посадника Семена Андреевича в память о ее муже. Время и люди способствовали ухудшению облика этого храма.

На реке Волховец, на холме, когда-то стоял Ковалевский монастырь, от которого в наши дни остались только следы. Но мы можем увидеть восстановленную в послевоенный период церковь Спаса на Ковалеве, построенную в 1345 г. новгородским боярином Онцифором Жабиным, южный притвор этого храма был фамильной боярской усыпальницей Жабиных. Роспись этого храма была сделана балканскими мастерами в 1380 г. на средства новгородца Афанасия Степановича и его «подружки» (жены). Фашисты разрушили Ковалевскую церковь, росписи ее превратились в обломки. Именно здесь начали смелый эксперимент по спасению остатков фресок, которого до этого не знала мировая практика реставрации монументальной живописи. Москвичи Валентина и Александр Грековы и Лев Кузнецов из кусочков фресок церкви Спаса на Ковалеве (разрушенной почти до основания) стали собирать целые композиции. Из небытия удалось вернуть десятки квадратных метров фресок 1380 г., считавшихся потерянными для искусства.

Церковь Спаса на Ковалеве. 1345 г.

Недалеко от села Ковалево расположена деревня Волотово, где сохранилась церковь Успения на Волотовом поле. Она была построена в 1352 г. новгородским архиепископом Моисеем (канонизирован), церковь была выстроена из крупных блоков известняка с частичным использованием в кладке булыг (необработанных камней). В 1352–1363 гг. храм был расписан фресками, в которых были видны черты нового искусства, пронизанного идеями гуманизма, отличались динамичной композицией. Фашисты нанесли огромный урон этому храму с его ценными росписями, но в послевоенный период памятник удалось восстановить.

На восточном берегу Ильмень-озера сохранился храм Николы на Липне, построенный в 1292 г. архиепископом Климентом, являющийся остатком древнего Липенского монастыря и оценивающийся как выдающийся памятник новгородского зодчества. Создавая этот храм, мастера использовали новую для того времени строительную технику. Этот храм был сложен из волховской плиты на растворе извести с песком, в кладке применен кирпич новой удлиненной формы. Храм был искусно расписан фресками. Храм Николы на Липке был сильно разрушен фашистами, но в послевоенный период он был восстановлен в первоначальных формах.

В 4 км от Великого Новгорода находятся остатки Деревяницкого Воскресенского монастыря. Церковь Воскресения в Деревянице впервые построили в 1335 г., в 1348 г. ее расписали фресками, храм с фресками не сохранился. До наших дней дошли два монастырских храма – Воскресенский собор (1700) и трапезная церковь во имя Успения Богородицы (1725). Основал этот мужской монастырь в 1335 г. при впадении в р. Волхов р. Деревяницы Моисей, архиепископ Новгородский (канонизирован), с 1875 г. монастырь стал женским. В ХIХ в. игуменом Деревяницкого монастыря был Фотий (см. с. 273). В Успенском храме пребывал чтимый список с чудотворной Коневской иконы Божией Матери. В Воскресенском храме были погребены архиепископы Новгородские Алексий и Иоанн.

В окрестностях селения Вяжищи можно увидеть остатки древнего Сыркова монастыря, обустроенного в большой мере выходцем из Москвы Федором Дмитриевичем Сырковым. Монастырский Владимирский собор был построен в 1554 г. Необычное для новгородского творчества пятиглавие монастырского собора и характер декора фасадов свидетельствуют о проникновении в практику новгородского церковного строительства в ХVI в. черт московского зодчества. Владимирский собор напоминает о Сретенском монастыре, который в ХVI в. уже был известным. Очень много для развития, благоустройства, украшения этого монастыря сделал новгородский боярин Ф.Д. Сырков. Благодаря ему в монастыре возвели новые храмы. Помощь Ф.Д. Сыркова была столь велика, что со временем эта обитель стала называться Сырков Сретенский монастырь. В нем были храмы во имя Сретения и во имя Вознесения Господня, святынями монастыря были древние иконы: явленная икона Владимирской Богоматери и местночтимая Владимирская икона, а также серебряный ковчег с частицами святых мощей многих святых.

На удалении 24 км от Великого Новгорода, на правом берегу р. Веряжи, недалеко от ее впадения в о. Ильмень, раньше был Клопский мужской монастырь. В письменном источнике он впервые упоминается в 1408 г., когда в него пришел инок Михаил, который со временем стал известен как святой Михаил Клопский. В Смутное время (начало ХVII в.) монастырь был разорен, но был восстановлен по приказу царя Михаила Федоровича Романова (1596–1645, царь с 1613), который ему покровительствовал. В обители были два храма: соборный во имя Святой Троицы (ХV в., построен князем Константином Дмитриевичем, в нем под спудом пребывали святые мощи Михаила Клопского) и храм во имя Николая Чудотворца. В монастыре пребывали замечательные древние иконы Святой Троицы и преподобного Михаила, хранились несколько старинных напрестольных крестов, панагий и других церковных предметов, имевших огромную духовную и материальную значимость. В монастыре был святой источник, на основе которого создали колодец; этот источник забил по молитвам Михаила Клопского в период засухи.

В 4,5 км от Великого Новгорода, на возвышенном острове, образованном реками Волховец и Левощня, был в прошлом Мало-Кирилов Покровский мужской монастырь, основанный в глубокой древности, в письменном источнике он впервые упоминается в 1196 г. Братья – крестьяне Дмитрий и Кирилл – построили здесь в 1196 г. каменную церковь во имя святого Кирилла, на ее основе был образован монастырь. Не ясно почему, но этот небольшой и скромный монастырь пользовался особым покровительством и поддержкой царя Ивана Грозного. В Смутное время монастырь сильно пострадал. В монастыре было два храма: во имя святого патриарха александрийского Кирилла и в честь Покрова Пресвятой Богородицы, под спудом пребывали мощи святого Арсения, архиепископа Новгородского, который во время страшного разгрома Новгорода (1570) царем Иваном Грозным осмелился открыто обличать царя в несправедливой жестокости.

Преподобный Антоний Леохновский. Икона XX в.

В селе Леохново сохранилась церковь во имя Преображения Господня, где под спудом почивают святые мощи преподобного Антония Леохновского, основателя Леохновской пустыни.

Антоний Леохновский, или Новгородский, (1525–1611) родился на Тверской земле в семье знатных и богатых бояр Вельяминовых. В юности он тайно покинул дом и поселился отшельником в глухом лесу. Как-то в видении ангел приказал ему идти в место Леохново, что он и сделал. В местечке Леохново иеромонах Таисий постриг его в монашество. Вместе они основали монастырь. Антоний был наделен даром предсказаний, был чудотворцем. В 1564 г. он предсказал поражение русских от литовцев. В 1611 г., во время нашествия литовцев, новгородский митрополит вызвал его в Великий Новгород, где он вскоре скончался. Антоний Леохновский до самых своих последних дней любил молиться в храмах Новгородского кремля. Он умер в возрасте 86 лет, был канонизирован.

К югу от Великого Новгорода, почти совсем рядом с ним, под открытым небом, находится Музей деревянного зодчества «Витославицы», расположенный на берегу озера Мячино, в живописной местности. В древности в этих местах (до ХVIII в.) был монастырь во имя Святого Пантелеймона, возникло и существовало село Витославицы (ХII – ХVIII вв.), до середины ХIХ в. здесь была усадьба графини А.А. Орловой-Чесменской (в бывшем главном усадебном доме сейчас размещаются администрация музея и выставочные залы). Создание этого музея началось с середины ХХ в. По инициативе архитектора Л.Е. Красноречьева здесь спланировали обширную площадку для размещения музея под открытым небом, за несколько месяцев из деревень Новгородской области на нее перевезли 20 памятников деревянной архитектуры. Самым первым шагом в реальном создании музея стала перевозка сюда в 1964 г. церкви Успения (ХVI в.) из села Курицко. Из разных районов Новгородской области сюда перевезли деревянные церкви, избы, ветряные мельницы, колодцы, другие постройки. Многочисленные экспонаты знакомят посетителей с жизнью, бытом, трудом новгородских крестьян в прошлом, архитектурно-строительными традициями Новгородской земли, с ее народным искусством. Здесь можно увидеть избы разных по благосостоянию крестьян, отличить различия в их интерьере и убранстве, представить, как в них жили люди (избы в основном второй половины ХIХ в.). В музее представлены различные типы деревянных сельских храмов. Среди них церкви во имя Рождества Богородицы (ХVI в. из села Передки), Успенская (1595, из села Курицко), Никольская (1642, из села Мякишево), еще одна Никольская церковь (ХVII в., из села Тухоля), ярусная Никольская церковь (1757, из села Высокий Остров, Окуловский район), часовня с колокольней (ХVIII – ХIХ, ХХ вв. из деревни Каширы, Маловишерский район). Можно увидеть также амбары, кузницу, ветряную мельницу. В летний период в музее регулярно проводят фольклорные праздники, на которых выступают народные хоры, ансамбли, исполнители. Поскольку музей занимает обширную территорию, его посетители, гости, зрители и участники фестивалей чувствуют себя здесь, как в настоящей, почти сказочно красивой большой деревне, где все постройки удачно вписаны в природный ландшафт.

Юрьев монастырь

Совсем рядом с Новгородом, на юг от него, на берегу р. Волхов, в устье Княжева ручья, напротив Городища, находится самый древний из мужских новгородских обителей – Новгородский Юрьев мужской монастырь. По мнению знаменитого русского историка и географа В.Н. Татищева, Юрьев монастырь – древнейший на Русской земле, в письменных источниках этот монастырь впервые упоминается в начале ХII в. Основал Юрьев монастырь князь Ярослав Мудрый (в крещении Георгий, Юрий), в 1030 г. он построил здесь деревянную церковь во имя Святого Георгия. В 1119–1130 гг. при князе Всеволоде Мстиславовиче (святой Всеволод или Всеволод Новгородский и Псковский) деревянную церковь сменил построенный по его заказу каменный Георгиевский собор, возведенный в лучших традициях киевского церковного зодчества ХI – ХII вв., позже он неоднократно поновлялся (в наши дни в нем росписи начала ХII в. сохранились только в лестничной башне и на откосах оконных проемов). Со второй четверти ХII в. княжеский Юрьев монастырь был крупным центром политической жизни (тогда Городище стало постоянной княжеской резиденцией). Георгиевский собор стал княжеской усыпальницей. В ХII в. в нем были погребены князья Изяслав и Ростислав Ярославичи, в ХIII в. – святой князь Федор Ярославич (брат князя Александра Невского, умер в 1233) и его мать Феодосия (дочь новгородского князя Мстислава Удалого, в иночестве Евфросинья), в ХV в. – князь Дмитрий Шемяка, позже в паперти собора были захоронения митрополита М. Радышевского, нескольких архимандритов, трех (из пяти) знаменитых братьев Орловых (Алексей, Григорий, Федор).

К 1130 г. относится древнейшая «Мстиславова» княжеская грамота Юрьеву монастырю. Авторитет этого монастыря был высок, велики для того времени были и его богатства. Юрьев монастырь резко выделялся размерами своих земельных владений и другими богатствами среди новгородских обителей, поэтому его именовали Лаврой. Год от года увеличивалась культурная значимость Юрьева монастыря. В нем велась княжеская летопись, или хроника новгородских событий, в библиотеке хранились многочисленные рукописи и старопечатные книги. Периодически монастырь страдал от нашествия врагов, пожаров, иных бедствий (например, в 1611 г. был разрушен шведскими войсками, особенно сильные пожары были в 1675 и 1810 гг.). Огромные земельные владения монастыря значительно сократились по указу о секуляризации (отчуждения в пользу государства) церковных земель (1764).

Георгиевский собор Юрьева монастыря. XII в.

К концу ХVIII в. Юрьев монастырь обветшал, к началу ХIХ в. стал приходить в полное запустение. Но с 1822 г. благодаря энергии молодого, деятельного архимандрита Фотия (1800–1838) и средствам очень богатой женщины, его духовной дочери камер-фрейлины Двора Их Императорских Величеств графини А.А. Орловой-Чесменской Юрьев монастырь преобразился, стал одним из красивейших и богатейших в России (см. текст о них на с. 272–283). К нему были приписаны 15 небольших монастырей, в том числе Перынский и Пантелеймонов.

В Юрьевом монастыре были построены Георгиевский собор и храм Преображения Господня на Святых воротах (оба ХII в.), храм Рождества Богородицы (ХV в.), трапезная храма святителя Алексия, митрополита Московского (1540), храм святителя Николая (1736 – деревянный, 1763 – каменный) и трапезный храм святых князей Феодора и Александра Ярославичей (1763), каменные колокольни (ХVII в., ХVIII в. – имела 12 колоколов; сооруженная в 1841 г. по проекту К. Росси имела 3 яруса с 32 колоколами), собор Спаса Нерукотворного с приделами святой Анны и святого мученика Фотия, а под ним – храм Похвалы Пресвятой Богородицы (в нем были погребены архимандрит Фотий и А.А. Орлова-Чесменская), в настоятельском корпусе храм Всех Святых и святителя Алексея, митрополита Московского, храм Крестовоздвиженский, в больничном корпусе храм Божией Матери «Неопалимая Купина», в юго-восточной башне храм святого Архистратига Михаила, – последние 6 храмов построены при Фотии, как и новые корпуса келий, каменная ограда (деревянные рубленые стены были возведены еще в ХIV в., с середины ХVIII в. появились каменные стены), были разбиты два фруктовых сада, построена новая дорога на Юрьев с тремя мостами, возобновлен Перынский скит, возведены другие строения.

Юрьев монастырь имеет отношение к «ереси жидовствующих» (см. с. 117, 120) и низвержению выдающегося деятеля Русской православной церкви – архиепископа Новгородского Геннадия (см. с. …) с Новгородской кафедры в 1503 г.

На церковном Соборе 1488 г. осудили «ересь жидовствующих», но назвали только нескольких и незначительных ее пропагандистов, главные руководители секты не были названы, секта продолжала свое существование. Собор 1490 г. способствовал усиленному осуждению еретиков. Однако глава Церкви – митрополит Зосима втайне поддерживал ересь жидовствующих, но игумен Иосиф Волоцкий открыл его сущность. Представители «ереси жидовствующих», несмотря на борьбу с ними, имели высокопоставленных покровителей в Москве, поэтому добились назначения на должность архимандрита Новгородского Юрьева монастыря еретика Кассиана, архиепископ Новгородский Геннадий был против этого. Юрьев монастырь на какое-то время стал чуть ли не центром сбора сторонников «ереси жидовствующих», им путем интриг и клеветы удалось свести в 1503 г. с Новгородской кафедры владыку Геннадия. Геннадий Новгородский со временем был канонизирован.

За 1822–1838 гг. благодаря деятельности архимандрита Фотия монастырь был приведен в блестящее состояние. Соборный храм во имя великомученика Георгия был возобновлен неоднократно: в 1345, 1706 и 1825 гг. Престол в этом соборе был выполнен из мрамора и покрыт серебряным окладом, имел бронзовую сень над алтарем; на горном месте вместо святительского кресла стояли стальные стулья, принадлежавшие царю Петру I. Особое восхищение вызывал 5-ярусный иконостас с иконами в очень богатых ризах, украшенных драгоценными камнями; в нем чрезвычайно почитались иконы святого Георгия Победоносца, Спасителя, Божией Матери «Неопалимая Купина» (с висевшим на ней пожертвованным графиней А.А. Орловой-Чесменской замечательным образком «Знамение Божией Матери», вырезанным из большого изумруда и осыпанный бриллиантами), Богоявление и святителя Алексия (пожертвованная графом А.Г. Орловым-Чесменским и бывшая с ним в победоносном для русских Чесменском сражении в 1770 г. во время русско-турецкой войны, крупнейшая в истории битва парусных судов). В приделе святого Феоктиста, в серебряной раке (1847), почивали под спудом мощи этого святителя (все эти и другие неисчислимые богатства Юрьева монастыря в советский период были конфискованы, исчезли неизвестно куда).

К 1917 г. в Юрьевом монастыре жили 43 человека братии, в его библиотеке было более 4 тысяч единиц хранения (а в начале ХIХ в. – порядка 200), ежегодный доход был большим, монастырская ризница по своему богатству уступала только Патриаршей и ризнице Троице-Сергиевой и Почаевской лавр. Юрьев монастырь в начале 1920-х гг. закрыли, его богатства новая власть национализировала, их вывезли, многое исчезло. Богослужения в храмах окончательно прекратились в начале 1930-х гг. Исторические захоронения были уничтожены. Монастырь сильно пострадал в годы Великой Отечественной войны, точнее в 1941–1943 гг. В послевоенный период на монастырской территории размещались различные учреждения и хозяйственные объекты, в Георгиевском соборе был устроен музей. Но в 1991 г. Юрьев монастырь вернули Церкви, он был освящен в 1992 г. Пока в монастыре живут порядка 30 человек, в том числе 3 монаха, 3 послушника, более 20 трудников (2000 – 15 насельников, 2001 – 26 насельников, сейчас – больше). Священнослужители напоминают о чудесных событиях в этом монастыре: в военное время Георгиевский собор безуспешно взрывали, с начала ХХI в. мироточат иконы в Крестовоздвиженском соборе, происходит благоухание мощей, произошло явление иконы «Неопалимая Купина» и др. Главными святынями Юрьева монастыря являются святые мощи архиепископа Новгородского Феоктиста и обретенная в Ивановской области в начале ХХ в. особо почитаемая икона Божией Матери «Неопалимая Купина» (в храме во имя иконы Божией Матери «Неопалимая Купина»). По рассказам верующих людей, икону обрели двое пожилых людей, когда топили печку. Якобы они увидели икону в пламени печи, в начале подумали, что это видение, а потом уяснили, что это действительно икона, которую извлекли из огня печки, она оказалось целой и невредимой. По совету священника эти пожилые люди передали эту икону в Юрьев монастырь, где к тому времени уже был восстановлен храм во имя иконы Божией Матери «Неопалимая Купина». Постепенно восстанавливается статус Юрьева монастыря как крупного культурного центра; в его библиотеке хранятся рукописи, старопечатные книги, современные издания.

Св. князь Всеволод Мстиславович Новгородский и Псковский. Икона XVI в.

Сохранившиеся постройки этого монастырского комплекса были возведены в основном в ХVII – ХIХ вв. Главные среди них – уже упоминавшийся Георгиевский собор (1119–1130), колокольня (1838–1841; высота 52 м), Крестовоздвиженский собор (ХVIII в., построен в 1823), корпуса монастыря (1838–1841) – гостиница для паломников, хозяйственные помещения, братские кельи и др.

Как мы видим, самые яркие исторические личности, связанные с Юрьевым монастырем, – это князья Ярослав Мудрый (основатель обители, см. с. 135), Всеволод Мстиславович Новгородский и Псковский, а также архимандрит Фотий и графиня А.А. Орлова-Чесменская (последние двое обеспечили расцвет обители в конце ХIХ в.).

Князь Всеволод Мстиславович Новгородский и Псковский (ум. 1138) был сыном князя Мстислава I, Великого и шведской королевы Христины Инговны, был внуком Владимира Мономаха. Всеволод был князем новгородским в 1117–1136 гг., князем вышгородским в 1136 г., князем псковским в 1137–1138 гг. Он построил в Юрьевом монастыре величественный Георгиевский собор. Пока его отец был великим князем, а военные походы Всеволода приносили богатые полоны новгородцам, войско его успешно защищало новгородцев от внешних врагов, князь был щедрым и не жадным (в голодный год потратил в помощь новгородцам свою казну), новгородцы поддерживали князя Всеволода. Воинское счастье: удачи, победы, полон – более 15 лет было с Всеволодом. Но когда по решению новгородского вече он с братом Изяславом отправился (1134) в военный поход на Ярославскую волость, то впервые вкусил горечь поражения в битве с ростовскими полками, многие его воины-новгородцы погибли. Он вернулся в Новгород без полона и с большими людскими потерями, что положило начало злобы на него новгородцев. В городе усилились слухи о том, что велика вероятность отбытия Всеволода в Киев после смерти его родного дяди – великого князя Ярополка, чтобы стать великим князем. Усилились разногласия Всеволода и выборного вечем посадника, который чуть ли не диктовал ему, что делать, реализуя желание богатых новгородских бояр. Новгородцы требовали, чтобы Всеволод добился разрешения у Киева сократить размер дани, выплачиваемой великому киевскому князю, родственнику Всеволода. Князь Всеволод Мстиславович не мог заставить новгородцев платить Киеву установленный размер дани, что определило усугубление конфликта между князем и новгородцами. Они собрались на вече и сместили (1136) князя Всеволода. Да и еще унизили его и его семью. Князя, его жену, детей, тещу посадили под стражу в епископском дворце и выпустили только тогда, когда в Новгород прибыл приглашенный новгородцами новый князь – Святослав Ольгович (из Чернигова). После этого Всеволод поехал к дяде, великому князю Ярополку, который сделал его князем Вышгорода. Но Всеволод Мстиславович больше любил Северную Русь (вероятно, помнил – что еще раньше, когда Ярополк пытался перевести его на правление в Переславль Южный, южные князья воспротивились этому. Он не желая междоусобицы, вернулся в Новгород). Когда псковичи позвали его княжить к ним, Всеволод согласился и стал псковским князем, оставался им до своей смерти. Псковичи оценили его доброту, порядочность, мягкий нрав. Князь Всеволод Мстиславович был канонизирован.

События земной жизни, судьба архимандрита Фотия заставляют осознать, что а) нередко путь «из грязи в князи» по большому счету может оказаться бесполезным для индивида и общества; б) что устрашение, запугивание, нагнетание страха и отчаяния может лишить грешников, в том числе раскаявшихся, веры в себя, свои силы, в дело их нравственно-духовного возрождения, исправления, ведет к потере шанса вернуть радость жизни; в) цель далеко не всегда оправдывает средства, ведущие к ее достижению, тем более что – как учит русская пословица – «любое дело красит разумная мера». Фотий смог пробиться, стать известным человеком, но своим фанатизмом, жесткими обличениями и предсказанием кары больше пугал и злил людей, чем направлял на путь добра, не знал меры для использования на плодоносные позитивные дела средств людей, веривших ему.

Архимандрит Фотий (Петр Никич Спасский, 1800–1838) был сыном бедного сельского дьячка в Новгородском уезде, получил образование в новгородской и затем петербургской семинарии, потом поступил в Петербургскую Духовную академию, но из-за болезни не закончил полный курс и был назначен учителем Александро-Невского училища. В 25 лет он стал монахом, в 28 лет был рукоположен в иеромонахи (монах-священник) и был назначен законоучителем 2-го Кадетского корпуса. С воспитанниками он был очень строг, сам выделялся чрезвычайным аскетизмом, редчайшей простотой своего быта, суровой воздержанностью от любых жизненных радостей (питался хлебом и чаем, жил в убогой петербургской квартирке, спал на жесткой кушетке, покрывался волосяной тканью), с большой силой в своих проповедях обличал людские пороки, в том числе обличал сильных мира сего, забывших христианские заповеди. Он выступал и против мистиков, а также масонов, которым удалось добиться его удаления из Петербурга. Его назначили игуменом захудалого Новгородского Деревяницкого монастыря, а затем, учитывая его успехи в благоустройстве этого монастыря, возвели в сан архимандрита (старший монах) и перевели в более заметный Сковородской монастырь, благосостояние которого он смог также существенно улучшить. Успехи эти были достигнуты не только благодаря деятельной натуре Фотия, а главном образом благодаря средствам одной из самых богатейших в России невест – графини А.А. Орловой-Чесменской, которая была старше его на 15 лет, упросила его быть ее духовником. Фотий фактически полностью подчинил ее себе, она по его совету стала выделять огромные средства на нужды его монастырей. Сила религиозной убежденности и организаторская хватка были замечены церковным и светским начальствами, он получил доступ во дворец, приобрел поддержку императора Александра I и был назначен настоятелем первоклассного, но тогда не богатого Юрьева монастыря. К этому времени графиня А.А. Орлова-Чесменская фактически предоставила в распоряжение Фотия все свое колоссальное состояние. На эти деньги Фотий развернул в Юрьевом монастыре большие строительные, ремонтные, благоустроительные работы, храмы были с невероятной роскошью украшены, в их ризницах стало очень много серебра, золота, бриллиантов, рубинов, сапфиров, изумрудов, жемчуга, разных драгоценных в художественном отношении вещей.

Архимандрит Фотий (Спасский). Портрет XIX в.

В храмах появились древние и богато украшенные иконы, очень дорогая церковная утварь. В монастыре построили новые и отремонтировали имевшиеся храмы, возвели больницу и гостиницы. Монастырь стал очень богатым, смог принимать и хорошо кормить большое число паломников. Слава Юрьева монастыря быстро выросла. В Юрьев монастырь к Фотию устремились многочисленные больные, страдавшие «бесными болезнями», их отчитывал и изгонял бесов (из больных) сам Фотий. Похоже, что он сам уверовал в свою, огромной силы, духовную мощь и потерял обычную житейскую бдительность. Он оказался втянут в светские дрязги, стал фактически орудием в борьбе двух противоборствующих светских группировок. Влиятельные царедворцы А.А. Аракчеев, А.С. Шишков и митрополит Серафим сводили счеты с не менее влиятельным князем А.Н. Голицыным. Все они были хитрее, умнее, изворотливее его, использовали его как религиозного фанатика, давали повод оценить его как лицемера и их клеврета (приспешник, способный на все ради угождения своим покровителям). После смерти императора Александра I архимандрита Фотия стали почитать гораздо меньше, тем более что его крайний фанатизм и аскетизм раздражали многих. Смогли обманывать Фотия и некоторые монахи его монастыря, а также некоторые его духовные дети. Стали говорить чуть ли не о разврате в стенах монастыря, в том числе якобы о физической близости Фотия и графини. Особо скандальную известность приобрели отношения Фотия с молодой бывшей танцовщицей кордебалета Фотиной, которую он якобы избавил от бесов, «изгнал» их из нее, опекал и ласкал ее, как родное дитя, безмерно ей верил; а Фотина сошлась с монастырским молодым келейником, и они оба ловко обманывали Фотия. Фотина инициировала в монастыре ряд сомнительных нововведений, вызвала злость и ревность графини А.А. Орловой-Чесменской, которой с большим трудом удалось уговорить Фотия вытеснить сомнительную особу из монастыря, ее отправили в Феодоровский Переславский монастырь.

Финансовое благополучие Юрьева монастыря почти полностью держалось на несметных богатствах графини А.А. Орловой-Чесменской. Она, тратя их по указанию Фотия на монастырские нужды, думала, что умаляет жуткие грехи ее умершего горячо любимого отца и таких же грешников, как он, – его братьев, а заодно и свои небольшие грешки. Поблизости от Юрьева монастыря она купила у помещика В.И. Семеновского небольшую усадьбу и построила для себя дом на том месте, где, по преданию, некогда стоял древний монастырь святого Пантелеймона. Почти четверть века незамужняя графиня А.А. Орлова-Чесменская жила вблизи Юрьева монастыря, отличалась строгой подвижнической жизнью, держала пост, соблюдала его по-отшельнически, фактически лишила себя всех земных радостей. Она высоко оценивала, сколь смело Фотий обличал, несмотря ни на что, людские пороки, видела, как он поднял значение русского духовенства, поэтому воспринимала его, с одной стороны, как необходимого ей духовного отца, а с другой – восхищалась им как сильным духом мужчиной. При этом он внешне не производил впечатление: имел болезненный, истощенный вид, впалые серые щеки, смотрел исподлобья, в последние годы своей земной жизни носил на теле вериги (тяжелые железные цепи, обручи), от которых у него были зловонные язвы, непроходящие дурнопахнущие болячки. Графиня А.А. Орлова-Чесменская при жизни Фотия и после его смерти тратила исключительно большие средства на нужды Юрьева монастыря, который из одной из самых бедных обителей России стал замечательнейшим монастырем по красоте строений и по богатству появившихся в нем сокровищ. После кончины императора Александра I (1825) архимандрит Фотий потерял свое значение чуть ли не главного духовного наставника православных россиян и якобы нравственного учителя всех соотечественников.

Графиня А.А. Орлова-Чесменская по совету Фотия и с большой выгодой для обители перенесла в 1832 г. в Юрьев монастырь прах великих грешников – ее отца и двух его братьев (в 1896 г. их прах вернули в их родовое имение Семеновское-Отрада, под Москвой). Себя она завещала похоронить именно в этом монастыре, рядом с могилой архимандрита Фотия. Он умер в возрасте 38 лет, когда ей было 53 года; она на 10 лет пережила его, умерла в возрасте 63 лет в келье настоятеля Юрьева монастыря. Смерть А.А. Орловой-Чесменской была кошмарной (см. с. 282). Могилы архимандрита Фотия и А.А. Орловой-Чесменской были устроены рядом. В усыпальнице церкви Похвалы Пресвятой Богородицы, у подножия креста, стояли два одинаковых мраморных гроба с мраморными крышками.

Жизнь камер-фрейлины императрицы графини А.А. Орловой-Чесменской напоминает, что за грехи всегда кто-то расплачивается, в том числе дети за грехи родителей, что богатство и знатность далеко не всегда обеспечивают спокойствие и счастье, чаще даже приносят непреодолимые тревоги и беспокойства, рождают недоверие к людям, форсируют развитие патологий и духовно-нравственного дискомфорта, обычно лишают простых человеческих добродетелей и истинной радости такой короткой земной жизни. А.А. Орлова-Чесменская многое сделала для расцвета Юрьева монастыря и завещала ему фактически все многомиллионное состояние.

Для графини Анны Алексеевны Орловой-Чесменской (1785–1848) помощь Юрьеву монастырю означало главное в ее жизни – спасение души ее отца путем замаливания его жутких грехов. Анна Алексеевна знала, что по православным правилам щедрые пожертвования в монастырь, и тем более создание или возрождение обители, позволят снять грехи не только с самого благодетеля, но и с его предков. Анна Алексеевна больше всех на свете любила своего отца, но знала, что он и его братья совершили жуткие грехи. Ее отец граф Алексей Григорьевич Орлов (1735–1807) был одним из главных организаторов дворцового переворота 1762 г. в пользу императрицы Екатерины II, организовал и осуществил убийство ее супруга – законного императора Петра III (1728–1762), поймал самозванку княжну Тараканову, выдававшую себя за русскую царевну, сделал это гнусным способом, не достойным мужчины (влюбил ее в себя, сделал беременной, обещал жениться, возвести на русский престол и предал), много в своей жизни обманывал и убивал людей, пьянствовал, дебоширил, обесчестил многих женщин, имел внебрачных детей, но были у него и добрые дела, однако греховных было несравнимо больше.

А.А. Орлова-Чесменская. Портрет XVIII в.

Когда умерла ее мать, Анне Алексеевне было 2 года. Ее безумно любил отец, который в ее воспитание вложил все лучшее, что в нем было. Анна была великолепной наездницей, с 11 лет владела саблей, метко стреляла, изумительно танцевала, говорила на 4 языках. Она вызывала восхищение самой ученой дамы России тех лет княгини Е.Р. Дашковой, способствовала завершению многолетней вражды княгини и ее отца. Графиня Анна Алексеевна Орлова-Чесменская всю свою жизнь фактически расплачивалась за грехи ее любимого отца. Все удивлялись, как она – при равнодушии и даже холодности ее отца в деле православной веры – с раннего детства отличалась большой набожностью. С детских лет Анна слышала от людей, что ее любимый отец и его братья замешаны в дворцовом перевороте, многих убийствах, разного рода гнусных делах. Спрашивать у отца про все это она опасалась, усердно просила Господа Бога простить их грехи. Она стремилась своими молитвами и праведной жизнью вымолить у Господа Бога прощение отцу и дарование ему вечной счастливой жизни на небе. Когда А.Г. Орлов умер, ей было 22 года, она лишилась чувств и 14 часов была в бессознательном состоянии. Она стала богатейшей наследницей и невестой в России. Она унаследовала 20 тысяч крепостных, огромные деньги, деревни и земли, заводы, колоссальные драгоценности. Было немало желавших жениться на ней, но она всем отказала. Не будучи красавицей, она опасалась, что ее богатства, а не она сама притягивают внимание женихов. О корыстолюбии всех ее женихов усиленно говорил ее домашний советник и управляющий делами, незаконный сын ее отца, не желавший присутствия в доме хозяина-мужчины. Думала она и о том, что есть шанс непорочной жизнью, посвященной служению Господу Богу, Церкви, нуждающимся людям, отказавшись от возможности создать семью и иметь детей, вымолить прощение ее дорогому отцу и всему их роду. Но она поначалу все-таки ждала своего суженого, который даст ей семейное благополучие, уверенность замужней женщины.

В личной жизни А.А. Орлова была очень несчастлива. Ей мучительно не давало покоя болезненное сознание ее непривлекательности и неотступная мысль о корыстолюбии ее женихов. Она в 1803 г. (с 18 лет) стала выезжать в свет. Претендентов на ее руку появилось много, были среди них и подходящие ей люди, в том числе П.А. Зубов, Н.П. Шереметев, Б.В. Голицын, С.В. Зотов и др. Искренне и вопреки всем неблагоприятным обстоятельствам любил ее (ему 49 лет) князь Александр Борисович Куракин (1752–1818), действительный тайный советник, камергер, вице-канцлер, обер-прокурор Сената, член Государственного совета; но она не верила и ему. Но один человек – граф, генерал-майор Николай Михайлович Каменский (1776–1811) ей приглянулся. За военные отличия разных лет он был награжден пятью высшими орденами. Он был известен храбростью и смелостью в сражениях, а также красотой и жизнью на широкую ногу, из-за чего растратил казенные деньги. Друзья спасли его, собрав и вернув растраченную сумму. В 1811 г. он заболел, попросил об увольнении для лечения. Он был влюблен в дочь ключницы, немки-протестантки – Елизавету Карловну, решил с ней обвенчаться. Но отсутствие у него солидной материальной базы и неизбежная смена Елизаветой протестантской религии на православную заставили мать девушки выдать ее замуж за другого человека. Однако и после ее замужества их отношения продолжались, вскоре она умерла. Но и умершую Елизавету Каменский продолжал любить, был безутешен от ее кончины. Родители Каменского познакомили его с А.А. Орловой, которая тронула его своим добрым нежным сердцем и пламенным воображением. Его жизнь и переживания были ей понятны, она сочувствовала ему, прониклась доверием и симпатией, захотела заменить ему умершую Елизавету. Но зная о его сильной любви к ней, Орлова боялась, что не сможет пробудить в его душе снова сильные чувства. Вот почему, когда он посватался к ней, она отказала ему, а потом жалела всю жизнь. Вскоре он умер в возрасте 35 лет при странных обстоятельствах, в этом она увидела свою вину. 26-летняя А.А. Орлова сильно жалела об отвергнутом, обиженном ею, умершем женихе, а еще больше – о ее чрезмерной и неуместной гордыне (большом грехе по православным нормам) в отношениях с дорогим ей человеком. Позже она говорила, что ни холод лет, ни время, ни возраст, ни пост, ни молитвы, ни смерть – ничего не охладило ее любви к нему. Вместо венчального венца судьба ей послала венец безбрачия; люди говорили, что это возмездие за грехи ее отца.

Как и ее отец в зрелом и почтенном возрасте, Орлова ощущала с юных лет сильную потребность в благотворительности, много помогала нуждающимся людям, в том числе негласно. Графиня Анна Алексеевна Орлова исключительно много денег пожертвовала Русской православной церкви. Она жила при дворе, была камер-фрейлиной (пожалована во фрейлины с 7 лет), но стремилась к монашеской жизни, хотя монахиней в молодости все-таки не стала. Жизнь свела ее в 36 лет с ловким и хитрым, моложе ее на 15 лет, архимандритом Фотием, который стал ее духовником и умело использовал ее и ее огромные финансовые средства так, как считал нужным. Фотий вселил в ее душу убеждение, что, покорившись его воле и решениям, проводя время в замаливании грехов, постах, сохраняя девство и живя в миру, но по монашеским правилам, она спасет грешную душу отца и его братьев, а также свою собственную, вымолит у Бога счастливую вечную жизнь для Орловых на небе. Фотий нагнетал в ее душе страх и отчаяние за грехи ее отца и его братьев, напоминал о жуткой агонии ее отца перед смертью. Из-за влияния Фотия с 1820 г. А.А. Орлова-Чесменская совершенно изменила свой образ жизни, стремилась к уединению. А.А. Орлова-Чесменская была по-своему увлечена Фотием, полностью подчинилась ему, делала все, что он требовал от нее, не зная о его более чем сомнительных делах и поступках, но она знала о его сильном настрое против тайных обществ, еретиков, масонов, мистиков, его аскетизме и религиозном фанатизме. Многие ненавидели Фотия (и он это знал) за религиозную истерию и жестокосердие, умение вытягивать деньги.

Графиня А.А. Орлова-Чесменская иногда появлялась ненадолго в свете, но тяготилась этим, тем более что ей задавали нелепые вопросы. Ходили слухи, что она и Фотий любовники, что у Фотия есть и другая подруга – Фотина, имевшая от него детей. За спиной Орловой-Чесменской над ней посмеивались, говорили о ловком монахе, обманувшем ее и командовавшем ее тающим благодаря ему богатствам. Были факты, заставившие в конце концов А.А. Орлову-Чесменскую убедиться в том, что полным и безусловным ее кумиром Фотий быть не может. Тем не менее она не отказалась от него, поддерживала с ним отношения, существенно помогала в финансовом плане Юрьеву. Она перенесла в этот монастырь захоронение ее отца и его двух братьев. 46-летний Фотий умер на руках 53-летней Анны и был похоронен в Юрьевом монастыре (где со временем похоронили по ее желанию рядом с ним и ее). Кончина ее была ужасной: она умерла в страшных муках, проснувшись после летаргического сна в гробу, получилось, что ее похоронили еще живую. Она после смерти Фотия в Киеве тайно приняла монашеский постриг с именем Агния, ее похоронили в черном монашеском одеянии, священники поминали ее монахиней. Жизнь и предсмертные муки А.А. Орловой-Чесменской, как утверждали православные люди, искупили страшные грехи ее отца и небольшие ее собственные прегрешения. Графиня А.А. Орлова-Чесменская осталась в памяти россиян как верная дочь своего отца, как добрый, но несчастный ангел в семье Орловых.

Недалеко от Юрьева монастыря, на юго-восток от него, находится один из древнейших новгородских монастырей – Перынский Рождество-Богородицкий монастырь, основанный в Х – начале ХI вв. при самом истоке р. Волхов из оз. Ильмень. Название монастыря связано с холмом Перынь, на котором он был основан, и первым храмом, построенным здесь. На этом холме в Х в. находилось славянское языческое капище Перуна (в древнерусской языческой мифологии высший бог, повелитель грозы и небесных стихий; особо почитался в княжеской среде; великий князь киевский Владимир в 980 г. назвал его верховным языческим богом). Здесь в давние времена зажигали жертвенные костры, приносили языческим богам жертвы, стояла статуя идола Перуна. Археологические раскопки послевоенного времени обнаружили на этом холме следы языческого святилища в виде правильного круга диаметром 21 м, в центре которого стоял деревянный идол Перуна (сохранилось основание столба диаметром 65 см). По периметру круга шел кольцеобразный ров с дугообразными выступами, где зажигали кострища. Это языческое святилище в плане имело форму восьмилепесткового цветка. В одном из мест кострища поддерживался вечный огонь. Рядом находилась открытая ритуальная площадка, ограниченная рвом. После того как великий князь киевский Владимир Красное Солнышко крестил в Киеве Русь (988), вскоре по его повелению его наместник в Новгороде боярин Добрыня обеспечил крещение Великого Новгорода (в 988, или 989, или даже 990 гг.). Археологические раскопки подтвердили свидетельства Новгородской летописи о том, что при введении христианства статуя Перуна была срублена и сброшена в р. Волхов. Тогда же перекопали кострища и засыпали ров.

Церковь Рождества Пресвятой Богородицы в Перыни. Конец XII в.

Русский боярин и воевода Добрыня (Х в.) сыграл не последнюю роль в давних событиях на холме Перынь, где он вначале способствовал прославлению языческого бога Перуна, а потом ликвидировал его статую. Наместник в Новгороде Добрыня был родным дядей великого князя киевского Владимира Красное Солнышко, приходился родным братом его матери. В «Повести временных лет» под 970 г. сообщается, что Добрыня вместе с племянником Владимиром отправился управлять Новгородской землей. А в другой летописи утверждается, что с помощью своего дяди Добрыни князь Владимир еще в 968 г. стал князем в Новгороде. Добрыня был язычником и тогда создал на р. Волхов новое языческое святилище со статуей Перуна. Позже, когда великий киевский князь Владимир Красное Солнышко крестил в Киеве Русь (988), в Великом Новгороде Добрыня в основном насильственным путем крестил население Новгорода. При крещении Новгорода, по повелению великого князя киевского Владимира, статую идола Перуна повергли и сбросили в р. Волхов, что вызвало массовое возмущение новгородцев. Новгородцы не хотели отказываться от своих языческих богов, подняли мятеж, который под руководством Добрыни и при участии воеводы Путяты был решительно и жестоко подавлен. Род Добрыни продолжил его сын Кснятин (Константин) – новгородский посадник и воевода. Довольно долгое время (несколько веков) в аристократическом районе Великого Новгорода существовала Добрынина улица, напоминавшая новгородцам о том, что с военизированной властью лучше не конфликтовать, не связываться. Наместник Новгорода Добрыня ничего не имеет общего к русским былинным богатырем Добрыней Никитичем.

Каменную церковь во имя Рождества Пресвятой Богородицы основал и построил епископ Новгородский Иоаким Корсунянин в 995 г. (или 998) на месте, где стоял славянский языческий идол Перун. В летописях Перынский мужской монастырь впервые упоминается в 1386 г.; он существовал 378 лет, в 1764 г. был упразднен, но через 62 года был возрожден. Этот монастырь пережил многие беды (был разорен в 1386 г., выгорел в 1552 г., снова был разорен в 1611 г.), но всегда сохранял жизнеспособность. Даже когда монастырь был упразднен, его собор действовал как приходский храм. Возрождению своему в первой трети ХIХ в. монастырь обязан энергичному 26-летнему архимандриту Фотию (Спасский, см. с. 272). В 1826 г. архимандрит первоклассного Юрьева монастыря Фотий добился возрождении Перынской обители в качестве приписного монастыря при вверенном ему богатом Юрьевом монастыре. При Фотии начался расцвет Перынского монастыря. При храме во имя Рождества Богородицы был устроен Перынский монастырский скит (малый монастырь) по уставу древних палестинских скитов. Построили теплый притвор храма Рождества Богородицы, колокольню, каменный одноэтажный братский корпус (кельи), два флигеля (для скитоначальника и архимандрита), ограду. Первым скито-начальником стал иеромонах Аникита (в миру князь С.И. Ширинский-Шихматов, 1783–1837, представитель древнего дворянского рода, был известен своим литературным творчеством). Фотий произвел на князя очень сильное впечатление, под его влиянием он принял монашество в возрасте 47 лет в Юрьевом монастыре. Иеромонах Аникита управлял скитом до 1834 г. После 1917 г. скит закрыли. Храм во имя Рождества Богородицы действовал как приходский. В послевоенный период на территории скита размещалась база отдыха. Но в 1991 г. Рождество-Богородицкий Перынский монастырь возродился, но уже как женский монастырь. В 2000 г. в нем жили всего 2 насельницы, постепенно их число увеличивается.

В 12 км к северо-западу от Великого Новгорода, на берегу р. Каменка (Веряжи), находится Николо-Вяжищский ставропигиальный женский монастырь, основанный в последней четверти ХIV в. монахами Евфросином, Игнатием, Галактионом. Святынями этого монастыря являются святые мощи святителя Евфимия, архиепископа Новгородского, пребывающие под спудом в храме его имени, и почитаемый список (копия) исторической собственности именно этой обители – чудотворной иконы святителя Николая Чудотворца (сама чудотворная икона пребывает в пленении в музее Московского Кремля). Архитектурные сооружения монастыря исключительно хороши, они украшены великолепными цветными изразцами и с редкостным мастерством вписаны в природный ландшафт.

Предание рассказывает об особом покровительстве этого монастыря от святителя Николая Чудотворца. В давние времена в этом месте была обретена чудотворная икона святителя Николая, благодаря которой излечился боярин – владелец этих мест. Выздоровев, он отдал землю монахам под монастырь. В монастыре всегда был собор во имя святителя Николая, один подобный храм сменял другой: 1411-й – деревянный, 1438-й – каменный, в 1681–1685 гг. построили новый каменный храм, в 1694–1698 (освящен в 1702) возвели на подклети двухэтажный, украшенный цветными изразцами собор, имевший 6-ярусный иконостас. В 1419 г. построили деревянный храм во имя преподобного Антония Великого, в 1439 г. – каменный трапезный храм в честь святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова, богато украшенный рельефными изразцами, позже он перестраивался.

В ХV – ХVI вв. происходил бурный расцвет монастыря, к середине ХVIII в. он представлял собой сложный архитектурный комплекс. Он существенно расширил свои владения, открыл подворье в Новгороде, пользовался значительными привилегиями. Монастырь сильно пострадал при нашествии шведов в начале ХVII в. и от пожара 1688 г. В 1683–1702 гг. обгоревшие храмы и другие постройки были разобраны и на их месте построили новые, прежде всего храмы, украшенные редкой красоты изразцами. Возрождению монастыря особенно способствовал первый царь из династии Романовых – Михаил Федорович (ХVII в.). В 1708 г. освятили верхний храм в честь Воскресения Господня в двухэтажном трапезном храме и построили 5-ярусную колокольню. До наших дней сохранились и восхищают великолепные изразцы, украшающие этот трапезный храм (четыре портала, многочисленные оконные наличники, галереи, крыльца, ниши стен, барабаны глав). На изразцах можно отличить до 35 различных рисунков (цветочные букеты в вазах, геометрические фигуры, единороги, двуглавые орлы, кресты и др.). В ХVIII – ХIХ вв. на территории обители действовала монастырская тюрьма.

Преподобный Евфимий Новгородский

В 1920 г. Николо-Вяжищский монастырь закрыли, в нем устроили зернохранилище и слесарные мастерские, часть храмов изуродовали перестройками. Большую монастырскую библиотеку и иконы частично национализировали и вывезли, частично – уничтожили. Увезли чудотворную икону Николая Чудотворца, образ святителя Евфимия и образ Знамения. Но богослужения в монастырских храмах продолжалось до начала 1930-х гг. Во время Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. монастырь был сильно разрушен. В 1989 г. Николо-Вяжищский монастырь вернули Русской православной церкви, в 1995 г. монастырь реально возродился. Теперь монастырь владеет 40 га земельных угодий (пашни, пастбища, сенокос и др.), есть подсобное хозяйство (скотный двор и теплицы), в нем живут более 15 насельниц (в царский период в нем количество монашествующих колебалось от 10 до 35 чел.). Растет число паломников в этот монастырь, где пребывают святые мощи архиепископа Евфимия Новгородского. Среди строений Николо-Вяжищского монастыря по своим архитектурно-художественным достоинствам выделяются собор во имя святителя Николая Чудотворца (заложен в 1411 г., ХVII в.), трапезный храм во имя Апостола Иоанна Богослова (ХVII в.), храм во имя Вознесения Господня (начало XVIII в.), храм во имя Евфимия, архиепископа Новгородского. Главной святыней монастыря являются святые мощи Евфимия Новгородского.

Евфимий Новгородский (скончался в 1458), архиепископ Новгородский и русский святой, вошел в русскую и церковную историю как стойкий борец за интересы Православия, Русской земли и ее жителей. Он с детства мечтал о монашеской жизни. Еще в молодом возрасте он был назначен архиерейским экономом (поскольку был хорошо образованным и сообразительным человеком), что обещало неплохую жизнь, однако Евфимий воспротивился этому и ушел в Николо-Вяжищский монастырь, где принял монашество. Он осознавал свой долг подчиняться своему священноначалию и принял указанное ему церковное назначение – стал архиепископом Новгородским. Евфимий Новгородский сделал чрезвычайно многое для строительства новых и ремонта существовавших храмов, их благоустройства и украшения. Кроме того, он проявил себя как искусный дипломат, примиряя честолюбивый Новгород с другими русскими землями и городами, в том числе и с Москвой. Евфимий Новгородский оставил добрую память о себе, своих делах на Новгородской земле, со временем он был канонизирован. Зримыми памятниками его добрых дел на Новгородской земле остаются возведенные в период его святительства многочисленные храмы, в том числе Жен-Мироносиц на Ярославском дворище (1439), во имя Бориса и Глеба (1441), во имя Иоанна Предтечи на Опоках (1453), во имя Илии Пророка на Славне (1455) и др. Архиепископ Новгородский Евфимий исключительно любил Николо-Вяжищский монастырь и с особым пристрастием заботился о его благолепии, в летописях его порой называют святителем Евфимием Вяжищским. Архиепископ Евфимий почти 30 лет (с 1429 по 1458) практически был полноправным правителем Великого Новгорода, ярким патриотом Новгородской земли и отчаянно боролся за ее независимость. Он не жалел средств для поднятия авторитета Новгородской вечевой республики и укрепления новгородского патриотизма во имя желаемой победы в борьбе с Москвой. В целях укрепления авторитета, повышения величия и престижа Новгорода Евфимий возвел грандиозный ансамбль Владычного двора в Новгородском детинце, где главным парадным сооружением была Грановитая палата (1433), предназначенная для торжественных приемов, заседаний, важных собраний.

Николо-Вяжищский монастырь является ставропигиальным, что означает его подчинение непосредственно правящему Патриарху Московскому и всея Руси. Управлял этим монастырем до своей кончины в декабре 2008 г. Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, у которого с Новгородской землей связана значимая часть его церковного служения. Он в 1986–1990 гг. в возрасте 57–61 года был митрополитом Ленинградским и Новгородским.

Патриарх Московский и всея Руси Алексий II (Алексей Михайлович Ридигер, 1929–2008) происходил из известного потомственного дворянского рода Санкт-Петербургской губернии, был сыном юриста, ставшего священником и эмигрировавшего в Эстонию. Он родился в Таллине, не входившем тогда, как и вся Эстония, в состав СССР (наша страна тех лет), учился в семинарии в Ленинграде (теперь снова Санкт-Петербург), там же в 24 года (1953) окончил Духовную академию, с 30 лет был священником в г. Тарту, стал монахом в возрасте 32 лет. В 35 лет был возведен в сан архиепископа, был Председателем Комиссии христианского единства и межцерковных отношений (ему 34–50 лет), в 39 лет стал митрополитом Таллинским и Эстонским, был членом Центрального Комитета Всемирного совета церквей (ему 32–50 лет), был 4 года (1986–1990) митрополитом Ленинградским и Новгородским, в возрасте 61 года был избран Патриархом Московским и всея Руси. В 62 года ему был вручен диплом № 1 почетного члена Российского дворянского собрания.

Патриарх Алексий II сыграл исключительную роль в упорядочении дел в стране в период политико-социальных потрясений в России в начале 1990-х гг. Благодаря его усилиям удалось сократить число неизбежных людских потерь при политических столкновениях, преодолении кризисных ситуаций. Патриарх Алексий II обеспечил соединение двух Церквей: Русской православной церкви и Русской православной зарубежной церкви. Теперь это снова единая Православная церковь, при этом ее части имеют большую самостоятельность.

Патриарх Алексий II был удивительным человеком. Он всегда был доброжелательным, скромным, пребывание в его обществе всегда было комфортным. Он никогда не говорил в менторской манере, не было в нем пугающего величия, ораторского напора, гордыни, абсолютно не было самолюбования и стремления угодить любой ценой светским властьпредержащим лицам. Он был поистине народным любимым Патриархом, общение с которым (даже краткое) приносило радость, спокойствие, желание творить добрые дела.

Решая глобальные церковные и светские проблемы, Он умудрялся находить время и силы для поддержки и помощи совсем простым людям. В этом имела я возможность убедиться лично. Так, в день его 70-летия, приняв многочисленные поздравления от высоких лиц и организаций, после торжественного акта юбилейных празднеств, в тот день поздно вечером Святейший Патриарх Алексий II позвонил нам домой по телефону и лично дал мне благословение на защиту докторской диссертации, которая следовала через день. А в день защиты моей диссертации вечером позвонил снова и поздравил с успешной защитой.

В разные годы дарила я Святейшему Патриарху Алексию II лучшие из написанных мною книг. Он благодарил и как-то в большом благодарственном письме как-то написал: «Профессору В.Г. Глушковой. Москва. Желаю Вам крепости душевных и телесных сил и помощи Божией в Ваших дальнейших трудах, которые Вы совершаете на месте Вашего служения. Призываю на Вас Божие благословение. Патриарх Московский и всея Руси Алексий II». Однажды он сказал, что я должна успеть написать все то, что знаю – и что это нужно для наших соотечественников. Дал понять, что написание моих книг, их издание и распространение – полезное Богоугодное дело.

Патриарх Московский и всея Руси Алексий II

Очень хорошо помню его излучавшие тепло глаза и добрую улыбку, спокойный доверительный тембр голоса, благородные черты лица, дворянское достоинство, неизменное внимание, которое он уделял каждому, обращавшемуся к нему.

В 10 км к северо-востоку от Великого Новгорода, на берегу р. Волхов, находится Свято-Преображенский Варлаамо-Хутынский женский монастырь, основанный в 1192 г. Алексом Михалевичем (или Михайловичем), сыном богатых новгородцев, позже он был канонизирован стал известен как преподобный игумен Варлаам Хутынский. Варлаам пришел в эти тогда почти не заселенные места, поселился в полном уединении. Об отшельнике узнали, образовалась община иноков, возникла обитель, во главе которой архиепископ Новгородский Григорий поставил Варлаама. Он построил здесь, в местности Хутынь, что означало худое место, где обитает нечистая сила, деревянный храм (1192) во имя Преображения Господня, был деятельным игуменом созданной им мужской обители, но вскоре умер (1193). С ХV в. резко усилилось почитание Варлаама Хутынского, особенно на Севере России; до 1919 многочисленные паломники приезжали в монастырь, где почивали в гробнице под спудом (и почивают) его святые мощи. Монастырь стал известным с конца ХV в. В 1471 г. великий князь московский Иван III посетил Хутынский монастырь и хотел открыть (откопать) гробницу преподобного Варлаама Хутынского, но сделать этого не удалось. Едва начали рушить захоронение, как из гробницы вырвался столб огня, все испугались и нарушать гробницу не стали. С этих пор великий князь московский и его ближайшие потомки (Иван III, его сын Василий Темный, внук Иван Грозный) с величайшим уважением относились к этому монастырю и осыпали его своими милостями. Хотя монастырь в Смутное время (начало XVII в.) сильно пострадал, он вскоре был приведен в порядок и в ХVIII в. славился как один из богатейших на Новгородской земле. В монастыре были четыре храма. В соборном храме в честь Преображения Господня пребывали в серебряной богато украшенной (1853) раке мощи святого Варлаама, три древние иконы с изображением преподобного Варлаама. В монастыре хранились некоторые вещи, принадлежавшие святому Варлааму.

В наши дни святые мощи Варлаама Хутынского пребывают в богато украшенном изразцами Преображенском соборе, являются главной святыней монастыря. Другими его святынями являются колодец всегда с чистой водой, выкопанный самим Варлаамом Хутынским, и с небольшой часовней горочка Варлаама, которую, по преданию, он сам наносил своей скуфьей. Верующие люди говорят, что хождение босиком по этой горочке (холмику) избавляет от разных болезней.

Худынский монастырь связан с земной жизнью еще одного святого – Антония Дымского, принявшего здесь монашество и долгое время пребывавшего в составе монастырской братии этой обители.

Антоний Дымский (1157–1224) родился в Новгороде, но, разочаровавшись в мирской жизни, стал монахом. Он был пострижеником Варлаама Хутынского, принял монашество в основанном им Хутынском монастыре, долго жил в этом монастыре. По монастырским делам Антония послали в Константинополь, тогда же он посетил Святую землю, стал одним из первых русских паломников у святынь Иерусалима. Через 5 лет он вернулся в Хутынский монастырь, стал его игуменом по благословению умиравшего Варлаама Хутынского. Антоний избегал людской славы, поэтому со временем тайно ушел к городу Тихвину, где поселился одиноко в глухом лесу, в пещере у Дымского озера. К нему стали приходить монахи, вскоре там по разрешению новгородского князя Александра Ярославича Невского Антоний основал монастырь. Он умер в возрасте 67 лет. Антоний Дыменский был канонизирован. Легенда утверждает, что святой Антоний дважды спасал основанный им монастырь от шведских недругов в 1585 г.; он являлся в видении настоятелю монастыря, будил его ночью и предупреждал об опасности для обители.

В царский период Варлаамо-Хутынский монастырь стабильно развивался. С 1764 г. он был необщежительным мужским монастырем первого класса. Этот монастырь с 1787 г. был летней резиденцией управлявших им викариев-новгородцев. В нем были возведены красивые каменные храмы: пятиглавый Преображенский собор (1515), храм во имя преподобного Варлаама Хутынского (1552, 1646 – приделы), больничный храм во имя Всех Святых (1781), домовый храм во имя святителя Иоанна Богослова (начало ХIХ в.). В 1816 г. в Преображенском соборе в его приделе во имя архангела Гавриила (1646) был погребен знаменитый поэт Г.Р. Державин (1743–1816), здесь же была похоронена (1862) и его жена Д.А. Державина (в девичестве Дьякова), позже захоронение знаменитого поэта перенесли в Новгородский кремль. Монастырь славился своими звонницами с древними колоколами. Первую колокольню построили в 1445 г., ее перестроили в 1535 г.; новую колокольню соорудили в 1768–1774 гг. над южными воротами (на ней было 17 колоколов). Особо славились 3 старинных монастырских колокола, отлитых в 1532, 1596, 1599 гг. Монастырская ризница хранила большие богатства, библиотека имела старинные книги и рукописи; в архиве монастыря хранились около 50 грамот, данных ему в ХVI – ХVIII вв. Внутри обители были фруктовый сад, огороды. Монастырь имел большие земельные владения, занимался рыбной ловлей, покосами. При нем действовала (с 1890) церковноприходская школа на 30 детей.

Свято-Преображенский Варлаамо-Хутынский женский монастырь

Варлаамо-Хутынский монастырь закрыли в 1919 г., его богатства национализировали. В 1930-е гг. с колокольни сбросили все колокола, они в основном раскололись, осколки колоколов отвезли в Новгород и переплавили; погибли и 3 старинных колокола (ХVI в.). На территории монастыря в довоенный период размещались тракторная станция, а потом психиатрическая больница. В период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. монастырь сильно пострадал, почти был разрушен. В 1976 г. в нем начались реставрационные работы, при этом в нем в 1970–1980 гг. была организована зона отдыха. Варлаамо-Хутынский монастырь вернули Церкви в 1991 г., с 1992 г. в нем возродилась деятельная монашеская жизнь. Теперь это женский монастырь. В монастыре действует мастерская по пошиву церковных облачений и вышивке, развивается иконописание, укрепляется подсобное хозяйство (есть скотный двор, огороды), у обители есть пахотные земли. Пока в монастыре живут не многим более 40 насельниц (36 – в 2000 г.). Уже отремонтированы, благоустроены, украшены огромный 5-купольный Преображенский собор и 2-этажная трапезная церковь Варлаама.

В 80 км к северу от Новгорода, на правом берегу р. Волхов, расположено древнее село Грузино. В конце ХVIII – начале ХIХ вв. в России об этих местах знали многие, ведь здесь была усадьба всесильного временщика графа А.А. Аракчеева. По сути, истории этого села и самого Аракчеева напоминают о том, что все добытое сомнительным способом стабильной радости не приносит, рано или поздно, но непременно бесследно пропадет.

Грузинский погост Заонежской пятины Новгородской земли в письменных документах упоминается с ХV в. Село, стоявшее на выгодном водном пути по р. Волхов, быстро росло, стало богатым. В ХVI в. оно принадлежало новгородскому Деревяницкому монастырю, затем царь Петр I подарил его своему любимцу князю А.Д. Меншикову, который заложил здесь усадьбу. В 1796 г. император Павел I (царствовал 1796–1801) подарил Грузино своему любимцу генерал-квартирмейстеру А.А. Аракчееву, который здесь построил роскошную усадьбу, если мог, старался в ней подольше жить, в ней принимал императоров Александра I (царствовал 1801–1825) и Николая I (царствовал 1925–1855). Аракчеев был по-своему умным и очень хитрым, пресмыкался перед начальством, умел выслуживаться и казаться незаменимым, а с теми, кто стоял ниже его на социальной лестнице, неизменно был беспощадным, беспардонным, тиранил и унижал их.

Вид на имение А.А. Аракчеева – Грузино. Гравюра первой пол. XIX в.

В Грузине и в других местах России его считали чуть ли не антихристом, нормальные и честные люди ему не доверяли. В 30 лет он добился графского достоинства, его девиз на графском гербе был таким: «Без лести предан» (а люди поняли это по-другому – «Бес Аракчеев лести предан»). С 34 лет он был генерал-инспектором артиллерии; хорошо зная артиллерийское дело, в 1809 г. успешно преобразовал российскую артиллерию. С 1815 г. (ему 46 лет) он был на особом счету у императора Александра I, был им невероятно возвышен, аракчеевские приказы, т. е. приказы временщика, впервые в России были объявлены равноценными приказам самого императора. В стране, кроме императора, почти все его ненавидели, мечтали от него избавиться, поэтому в Петербурге, Москве, других ведущих городах Аракчеев не ощущал себя сполна комфортно. А в своей усадьбе Грузино он был полновластным хозяином, чуть ли не местным богом. В Грузине Аракчеев беспощадно наказывал крепостных за любую провинность. Он позволял себе откровенное святотатство – при наказании крепостных хор его красивых крепостных девушек пел «Со святыми упокой», были и другие подобные действия.

Будучи очень богатым и влиятельным человеком, Аракчеев создал в Грузине великолепный усадебный ансамбль на рубеже ХVIII – ХIХ вв. Здесь на него работали лучшие в стране зодчие, инженеры, строители, художники, скульпторы, садовники, мастера других специальностей, в том числе архитекторы В.П. Стасов, Ф.И. Демерцев, скульптор И.П. Мартос и др. Усадьба Грузино строилась 14 лет по проектам В.П. Стасова (с 1815 по 1829). Шикарный усадебный ансамбль включал дворец, парк с павильонами, Андреевский собор, многочисленные хозяйственные постройки (дворы птичий, скотный, конюшенный, молочня, прачечная, кузница, сараи, оранжерея и др.), дома садовника и лекаря, больницу, банк для крестьян, была и усадебная тюрьма. На берегу р. Волхов построили каменную пристань с двумя массивными башнями, увенчанными восьмиколонными ротондами. Пристань построил В.П. Стасов в 1821–1825 гг., раньше в 1820–1824 гг. по его проекту возвели колокольню, а сам собор построили еще раньше, в 1805–1806 гг. Исключительно богатое внутреннее убранство имели двухэтажный усадебный дом-дворец и Андреевский собор (построены по проекту арх. Ф.И. Демерцева). Ризница собора была богатейшей сокровищницей, дворец украшали высочайшего класса произведения искусства русских и зарубежных мастеров. Интерьеры дворца создавали Ф.И. Демерцев и итальянцы Скотти и Кампиони. В огромном пейзажном парке была создана система прудов с островами и каскадами, проведены каналы (через которые были переброшены мостики), установлены другие многочисленные парковые затеи. Над украшением парка трудился В.П. Стасов, в частности по его проекту возвели небольшую парковую чугунную часовню, по его рисункам создали балюстрады, скамейки, фонари, вазы, чугунные решетки, другие парковые произведения малых форм. В своей усадьбе Аракчеев помнил и восхвалял своих начальников разных времен. В соборе была установлена памятная скульптура императора Павла I; перед собором был установлен памятник императору Александру I, на островке в парке был сооружен храм-павильон в честь П.И. Мелиссино – директора военного корпуса, в котором обучался в молодости Аракчеев. Все их красоты и богатства, а также служебные дела подлинного счастья и уважения Аракчееву не принесли. Не удалось ему создать хорошую семью, потомков у него не было; быстро забыли, что он одно время был неплохим администратором в артиллерии, внес определенный вклад в создание самой лучшей для начала ХIХ в. артиллерии, но помнили, что долго его обманывала дворовая, как теперь говорят, сексапильная экономка-холопка, хищная, ловкая аферистка Настасья Федоровна Шумская (в девичестве Минкина).

Обитатели Грузино, кроме самого Аракчеева, действительно люто боялись его домоправительницу и любовницу Настасью Федоровну, так же, как и он (но на своем уровне), выбившуюся «из грязи в князи». Наглая простолюдинка смогла подчинить себе Аракчеева, ей удавалось ловко обманывать его (имела молодых любовников, убедила Аракчеева, что родила сына от него, присваивала часть доходов и т. д.). Она экономно, жестко, прибыльно вела хозяйские дела в Грузино, но была невероятно жадной, безжалостной, подлой по своей натуре, много лет с редкостной жестокостью издевалась над крепостными. Ее издевательства были страшным мучением для крепостных, были, кто не выдерживал ее истязаний и кончал жизнь самоубийством (усадебный крепостной полицмейстер утопился, дворецкий зарезался и др.). В конце концов дворовые убили ненавистную им Настасью и жестоко расплатились за это. Аракчеев истребил чуть ли не всех дворовых в усадьбе Грузино.

Аракчеев умер в возрасте 65 лет в Грузине, его похоронили в построенном им усадебном Андреевском соборе. По его завещанию, в усадьбе устроили кадетский корпус; у него детей не было, передавать нажитое было некому. В 1866 г. Грузино передали в ведение Министерства государственных имуществ, до начала ХХ в. усадьба использовалась для расквартирования царских войск. С 1918 до 1941 г. в Грузино был музей, рассказывавший об истории села Грузино, временщике А.А. Аракчееве и его эпохе. В период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. бывшая усадьба Грузино оказалась в зоне боевых действий и была полностью разрушена.

А.А. Аракчеев. Гравюра середины XIX в.

Побывав в этих местах, полезно поразмыслить о том, кто и как попадал раньше на уровень администраторов всероссийского масштаба, и почему недостаточно образованные и падкие на лесть высшие администраторы царской России поддерживали столь недостойного человека, как А.А. Аракчеев.

Алексей Андреевич Аракчеев (1769–1834) родился в Тверской губернии, в бедной дворянской семье А.А. Аракчеева. В детстве и юности сформировались основные черты характера и взгляды на жизнь Алексея Аракчеева. При слабохарактерном несостоятельном главе семейства его жене Елизавете Андреевне (в девичестве Ветлицкая) пришлось научиться в их скромном имении заправлять всем самой, чтобы свести концы с концами и хоть как-то обеспечить будущность детей. В масштабе их семьи вся власть, управление хозяйством, распоряжение небольшими финансовыми средствами были полностью в руках матери. Алексей быстро понял, что во имя личных выгод нужно любой ценой находить общий язык с тем, у кого власть, деньги, материальные ценности. Он с детства усвоил, что все блага в мире происходят не от Бога, а от начальства, которому нужно угождать, быть полезным. Начальников он обожествлял. Позже он неоднократно говорил: «Я всегда старался заслужить милость моих начальников» (от матери до начальника Санкт-Петербургского артиллерийского кадетского корпуса, где он учился, и до императоров – Павел I, Александр I, Николай I), все они были его земными божествами.

Алексей был способным человеком, выделялся прилежанием, большой трудоспособностью, имел безусловный административный талант, а главное, умел грамотно льстить, вовремя угодить, выслужиться, понравиться своим начальникам, желания и приказы которых он никогда не обдумывал, не анализировал, а только точно и быстро выполнял. По отношению с нижестоящим А.А. Аракчеев был тираном, физическим и моральным деспотом. Одним словом, он был типичный холуй, нужный начальникам разных уровней. В 18 лет он уже получил офицерский чин, в 30 лет стал графом, в 39 лет – военным министром, с 46 до 56 лет фактически управлял Россией, поскольку император Александр I ему полностью доверял. С 1815 г. целых 10 лет впервые в истории России приказы императорского временщика оценивались равными приказу самого императора. Сосредоточив в своих руках безмерную власть, Аракчеев с умом ее использовать не смог, усугубил социально-экономические трудности России. В этом виновны и его начальники, все как один способствовавшие его повышению прежде всего из-за его личной преданности им, и только потом учитывавших его профессиональные качества. Аракчеев на посту генерал-инспектора артиллерии (1803–1808) вполне соответствовал своим профессиональным знаниям и уровню администратора, но дальше повышать его было бессмысленно, Александр I этого не понял. Аракчеев был хорошим военным администратором на своем уровне, а до всероссийского уровня на военно-административном поприще он так и не дорос, хотя занял высший военный пост по воле императора. Назначение на важные государственные должности, главным образом по принципу личной преданности первому лицу в государстве, неоднократно как минимум тормозило развитие России.

Лучше всех характер Аракчеева разгадала простая крестьянка – бессердечная, безжалостная, мстительная, лживая, очень жадная женщина – Настасья Минкина, которая одно время была замужем за отставным матросом Шумским. В 1800 г. она стала дворовой в доме Аракчеева, затем – экономкой. Изучив его вкусы и привычки, она смогла к ним приноровиться и получила его неограниченное доверие. Так выбившаяся из грязи порочная женщина стала любовницей и домоправительницей в имении Аракчеева Грузино. То, что Аракчеев хотел иметь в масштабе страны чуть ли не военный режим и командную систему в экономике, Настасья Минкина с чрезвычайной жестокостью ввела в Аракчеевской вотчине. Внешне порядок был образцовым, доходы стабильно росли, но крестьяне беднели, из последних сил терпели ее деспотизм (особенно она любила мучить и истязать молодых красивых крепостных девушек), участились случаи самоубийств крепостных. Настасья клялась Аракчееву в любви и верности (хотя в его отсутствие у нее всегда были молодые любовники), научилась льстить ему, великолепно удовлетворяла его желания похотливого самца (недолгое время у Аракчеева была милая, скромная, хрупкая жена – Наталья Федоровна Хомутова, 1783–1843 гг., разошедшаяся с ним из-за его хамства, грубой сексуальности, многочисленных не скрываемых развлечений с крепостными крестьянками). Настасье Минкиной даже удалось по-крупному обмануть Аракчеева – якобы от него она родила сына. На деле в его отсутствие в дом принесли младенца, рожденного согрешившей с кем-то крепостной, которую сделали его кормилицей. Мальчика назвали Михаил Андреевич Шумский, Аракчеев поверил, что это его сын, положил на его имя в банк очень крупную сумму денег, добыл ему бумаги на дворянство, обеспечил карьеру. Но юноша был склонен к скандалам, пьянкам, обманам и в конце концов оказался в заточении в северном монастыре, где вскоре от пьянства и умер. Зачатый в грехе, живший в порочной семье и на средства ограниченного «отца», он и не мог стать достойным человеком. Настасья Минкина полностью подчинила себе Аракчеева, почти 25 лет длилась их связь, она стала для него главным в жизни. Перед ней заискивали государственные мужи, император Александр I пил с ней чай, приезжая в Грузино. Когда в 1825 г. дворовые люди, потерявшие терпение от многолетних издевательств над ними со стороны Настасьи Минкиной, убили ее, Аракчеев едва не лишился разума, а затем крайне жестоко наказал крепостных (истребили чуть не все дворовое население Грузино). Со временем Аракчеев узнал о всех темных делах и обманах Настасьи, но найти ей достойную замену он не смог. Сполна прийти в себя от убийства Настасьи и его разочарования в ней – его главном земном божестве – ему не удалось.

Другим непоправимым ударом для Аракчеева стало отсутствие ощутимой для государства пользы от придуманных им военных поселений, главным начальником которых он был. Военные поселения, как особая организация войск в России в 1810–1857 гг. с целью уменьшения военных расходов, совмещали военную службу с занятием сельским хозяйством. Введенные в них Аракчеевым безграничная муштра, жесткий режим, строгая регламентация жизни вызывали многочисленные недовольства и восстания (1819, 1831 и др.); при этом военные поселения не смогли обеспечить себя продовольствием и не была решена задача комплектования за их счет армии. Стало ясно, что век военных поселений не долгий.

С.П. Дягилев. Художник В.А. Серов. 1909 г.

Учитывая общее недовольство А.А. Аракчеевым, император Николай I уволил его и удалил от двора. Аракчеев испил на старости лет чашу горести сполна: государю, его оставшемуся земному божеству, он был больше не нужен, соотечественники в массе своей его не любили (а чаще ненавидели, не желали общаться с ним), потомства у него не было. Он безвыездно жил в своем имении Грузино, где умер в возрасте 65 лет.

В селе Грузино родился впоследствии широко известный в России и за ее границей театральный деятель С.П. Дягилев. В обществе хорошо был известен красавец – кавалергард Павел Павлович Дягилев, потомственный дворянин, ставший отцом Сергея, когда он уже был генерал-майором царской армии. Матерью Сергея была дворянка Е.Н. Евреинова, умершая при родах сына. В 1874 г. П.П. Дягилев женился вторично на Елене Валерьяновне Панаевой. Из столицы в связи с денежными затруднениями их семья переехала в Пермь, а лето проводили в Бикбарде, на Урале, где Сергей в 1890 г. окончил гимназию. Став взрослым, объехав много стран и городов, он всегда помнил о скромном новгородском селе Грузино, где родился.

Серей Павлович Дягилев (1872–1929) – театральный и художественный деятель – внес ощутимый вклад в развитие русской культуры, а также огромный вклад в пропаганду за рубежом русского оперного и балетного искусства. В детстве по настоянию своей приемной матери он брал уроки фортепиано и композиции. В 24 года С.П. Дягилев окончил юридический факультет Петербургского университета, одновременно с обучением в нем учился в Петербургской консерватории, увлекался театром, живописью, историей художественных стилей. В 1898 г. (ему 26 лет) вместе с художником А.Н. Бенуа создал художественное объединение (союз) «Мир искусства», издававшее (1899–1904) иллюстрированный журнал с тем же названием, где он был редактором-издателем. Журнал пропагандировал истинное русское искусство, свободное от чьего-либо «высокого мнения». Деятели культуры и художники в союзе «Мир искусства» отводили именно искусству роль преобразователя жизни, стремились возбудить всеобщий интерес к искусству прошлого, заботились об охране памятников культуры, выступили против академизма и декадентства в искусстве. Союз «Мир искусства» существовал до 1924 г. Дягилев в 1906–1907 гг. (ему 34–35 лет) организовывал выставки русских художников за границей, прежде всего в Париже, Берлине, Венеции, Монте-Карло, а с 1907 г. организовывал ежегодные выступления русских артистов «Русские сезоны», в которых участвовали лучшие русские творческие силы. Дягилев создал балетную группу (существовала в 1911–1929 гг.), называвшуюся «Русский балет Сергея Дягилева», в котором выступали выдающиеся русские балерины А. Павлова, Т. Карсавина, Е. Гельцер. Балетная группа Дягилева успешно выступала в Париже, Лондоне, Риме, Берлине, Монте-Карло, городах Америки.

В конце ХIХ – начале ХХ вв. импресарио Сергей Дягилев был известным и уважаемым человеком в странах Европы и в Америки, казалось, что все в его жизни складывалось и происходило победоносно. На деле все было совсем не просто. В начале он мечтал о карьере композитора, но был вынужден отказаться от этого после сокрушительного провала его первой постановки, когда ему было почти 25 лет. Затем он захотел стать влиятельнейшим покровителем искусства, хотя значительных финансовых средств у него не было. Но используя свои смекалку и обаяние, он организовал элитарный журнал «Мир искусства», провел крупные выставки русского искусства и приобрел репутацию знатока и ценителя авангарда. Дягилев сумел получить расположение великого князя Владимира и по его поручению основал «Русский балет» в Париже, в котором танцевали А. Павлова и 19-летний Вацлав Нижинский (1890–1950), один из самых великих танцоров, когда-либо живших на земле. Многие знали, что взаимоотношения Нижинского и Дягилева выходят за профессиональные рамки. Роман танцовщика и импресарио не был продолжительным, ведь Дягилев был безумно ревнив и обращался с послушным молодым танцором, как со своей собственностью. Но фактически Дягилев и Нижинский стали родоначальниками деятельного и уважаемого всеми мужского балетного танца (до них танцора воспринимали в основном как помощника балерины, поднимавшего ее). Гениальное новаторство в мужском балетном танце появилось именно в период недолгих отношений Дягилева и Нижинского, когда они были любовниками. Дягилев неутомимо пестовал свою балетную группу, упрочивавшую свой успех, гастролировавшую в Европе, Северной и Южной Америке. Дягилев с его неумной энергией, неистощимым духом, грандиозной фантазией не щадил себя, не думал о своем здоровье. В 1929 г., когда Дягилев находился в зените славы, у него на отдыхе в Венеции случился удар, сменившийся коматозным состоянием. Он умер, когда ему было 57 лет.

В 80 км от Новгорода, на железной дороге (есть станция) и на трассе Москва – Петербург (есть автовокзал) расположен малый город Чудово, в котором живут менее 17 тыс. человек. Этот город относительно молодой (чуть более 60 лет имеет городской статус), но люди поселились в этих местах в давние времена. Во второй половине ХIХ в. здесь было ощутимое промышленное производство. Выпускавшиеся здесь знаменитые чудовские спички были известны не только в Российской империи, но и в зарубежных странах. Именно здесь, на станции Чудово, была открыта (1876) первая в России фабрика по производству лампового стекла. В наши дни в Чудово работает (с 1996) крупнейшее за пределами Великобритании предприятие фирмы «Кедбери Швепс» – ее кондитерская фабрика, образцовое предприятие, куда организуют экскурсии. Особый интерес представляет Дом-музей поэта Н.А. Некрасова (ул. Косинова, 1).

Н.А. Некрасов. Фото XIX в.

В этих местах (и в наши дни лесистых и благодатных для охотников и рыболовов) страстный охотник Н.А. Некрасов купил небольшой участок земли, где построил усадьбу-дачу, устроил охотничий домик. В документах конца ХVIII в. упоминается ямщицкое село Чудовская Лука, на гужевом тракте Петербург – Москва, затем возникло небольшое пристанционное селение Чудово, а главное, здесь, на р. Кересть, были прекрасные места для охоты. Дача в Чудовской Луке стала излюбленным местом отдыха и охоты Некрасова. Он бывал во многих окрестных деревнях, общался с крестьянами, набирался впечатлений, что нашло отражение в его поэтическом творчестве. Некрасов приезжал в Чудово отдыхать, но как творческая личность не мог не работать. Особенно плодотворным в поэтическом плане было его пребывание в Чудовской Луке в летний период 1874 г. (ему 53 года). Тогда он написал 12 лучших своих стихотворений о тяжелой доле крестьян. Здесь он написал многие главы своей поэмы «Кому на Руси жить хорошо» и знаменитые строки его поэтического кредо: «Я лиру посвятил народу своему». Сюда, в охотничий домик Некрасова, приезжали его друзья поэт А.Н. Плещеев, известные петербургские критики А.М. Скабичевский и Н.К. Михайловский, особенно часто гостил писатель М.Е. Салтыков-Щедрин. В годы Великой Отечественной войны, в период временной фашистской оккупации, гитлеровцы нанесли большой урон мемориальной усадьбе Некрасова, в том числе вырубили на дрова вековые дубы и полностью уничтожили одно из главных украшений усадьбы – липовую аллею. В послевоенный период усадьба Н.А. Некрасова была восстановлена. В начале 1980-х гг. в Доме-музее поэта полностью завершились реставрационные работы, он снова стал принимать посетителей. Представляет интерес музейная экспозиция, рассказывающая о Н.А. Некрасове и его пребывании на Новгородской земле.

Николай Алексеевич Некрасов (1821–1877/78) всем хорошо известен как русский поэт, редактор-издатель журнала «Современник» (1847–1866), редактор (с 1868 совместно с М.Е. Салтыковым-Щедриным) журнала «Отечественные записки», в его творчестве преобладают гражданские мотивы. Формирование гражданской позиции Н.А. Некрасова происходило под идейным влиянием В.Г. Белинского. Некрасов писал стихи, прозу, сатирические и критические работы. В своих произведениях и прежде всего в поэзии изображал повседневный быт городских низов, крестьянские будни, женскую долю, мир детей, пытался осмыслить жизнь с позиции гуманизма и социальной справедливости. Наибольшую известность получили его поэмы: «Мороз, Красный нос» (1864), «Русские женщины» (1871–1872), «Кому на Руси жить хорошо» (1866–1876, в ней изложены многоплановая картина жизни русского крестьянства, мечты о народном счастье). Поэзия Некрасова тесно связана с песенным фольклором, имеет мощное гражданское и демократическое звучание, оказала существенное влияние на развитие русской литературы.

Путь Некрасова в отечественную литературу, достижение поэтического олимпа, широкое признание его таланта поэта и общественного деятеля были связаны с преодолением им огромных трудностей, постоянной борьбой с творческими завистниками и идейными недругами, помешали ему создать нормальную полноценную семью, определили ряд непростых черт его характера, форсировали возникновение и обострение болезней.

Некрасов родился в Подольской губернии, в местечке Немиров; детские годы провел на Волге, в селе Грешневе (ныне в Ярославской области), в усадьбе своего отца, бывшего офицера, убежденного крепостника, жесткого и скупого на добрые эмоции человека. Лучшие впечатления его детства были связаны с его обаятельной матерью, выпускницей Виленского института благородных девиц, знавшей несколько языков, хорошо разбиравшейся в музыке. В 17 лет Николай по настоянию отца оставил гимназию и уехал в Петербург с рекомендательным письмом для поступления в Дворянский полк (одно из лучших военно-учебных заведений того времени). Сам он быть военным не хотел, дважды (в 18 и 19 лет) пытался поступить в университет, но не смог сдать экзамены. Непослушному сыну отец отказал в материальной поддержке, и молодому человеку пришлось самому зарабатывать на жизнь, бороться за место в творческой и общественной жизни. 3 года он страшно мучился из-за материальных проблем, плохо питался, нередко ел далеко не каждый день. В 17 лет в журнале появилось первое печатное стихотворение Некрасова, в 19 лет выпустил книжечку стихов (подписана инициалами Н.Н.; она успеха и покупателей не имела). Нужно было на что-то жить, он писал многочисленные статьи, рецензии, куплеты для бенефисов, водевили, сказки, повести, рассказы, печатавшиеся в разных журналах и газетах под разными псевдонимами. Это была изнуряющая литературная поденщина, источавшая его творческие и физические силы. В.Г. Белинский – литературный критик, публицист, революционный демократ, философ – его вовремя заметил и как-то сказал, что «у Некрасова есть талант и, главное, знание русского народа, непониманием которого мы все отличаемся». В 26 лет (1847) Некрасов вместе с литератором И.И. Панаевым взял в аренду, а потом купил бывший пушкинский журнал «Современник». Некрасов имел практический склад ума, обладал неординарными способностями в организационной и коммерческой сферах, особой литературной предприимчивостью, умел находить выгодные кредиты для реализации издательских проектов, его считали чуть ли не финансовым гением, лучших литераторов страны (В.Г. Белинский, А.И. Герцен, А.Н. Островский, М.Е. Салтыков-Щедрин и др.) он привлек к сотрудничеству с журналом. Вскоре «Современник» стал лучшим журналом в России. В 1856 г., в 35 лет, Некрасов выпустил сборник своих стихов, которые вызвали всеобщий восторг. Многие стали завидовать Некрасову. Постепенно его литературные успехи еще более упрочились и умножились, существенно улучшилось его материальное положение. Он смог тратить большие деньги на свои прихоти, выписывал себе из Англии дорогие ружья и охотничьих собак, стал членом аристократического Английского клуба. Но перенапряжения от работы вызвали у него страшную хандру и нервные депрессии, из которых он с трудом выходил, но обо всем этом мало кто знал.

Исключительную роль в личной и творческой жизни Некрасова сыграла только одна очень красивая и терпеливая русская женщина довольно простого происхождения. Некрасов и Авдотья Яковлевна Панаева (урожденная Брянская, 1819–1893) познакомились в 1842 г., тогда ему был 21 год, ей – 22 года. Она родилась и выросла в Петербурге, в семье артистов императорского театра Брянских, получила скромное образование в Театральном училище, ее крестным отцом был князь А.А. Шаховской, заведовавший репертуарной частью императорских театров, считался лучшим учителем сценического искусства. Ее отец был трагиком классической школы, а ее деспотичная мать хорошо исполняла любые роли в драме, комедии, оперетте. С детства Авдотья хорошо знала о трудностях жизни лиц творческого труда, о вольности личностных отношений в артистической среде. В 18 лет она вышла замуж за видного и состоятельного журналиста И.И. Панаева, поразившегося ее редкой красотой. Она считалась одной из первых красавиц Петербурга благодаря необыкновенной красоте своих огромных черных глаз, черным волосам, матовому цвету кожи, кроме того, она умела находить общий язык с любым человеком, быть заботливой, а еще она была неплохой писательницей и гостеприимной хозяйкой (ее гостиная и столовая почти 2 десятка лет были чуть ли не русским Олимпом, где собирался весь цвет отечественной словесности). Ее красотой, обаянием, умением вести себя восхищались А. Дюма, А.А. Фет, Н.Г. Чернышевский, А.И. Герцен, В.Г. Белинский, И.С. Тургенев, И.А. Гончаров, Т.Н. Граковский, Л.Н. Толстой, А.М. Добролюбов, в нее был влюблен молодой Ф.М. Достоевский, 26-летний Некрасов чуть было не кончил жизнь самоубийством (решил броситься в Волгу), когда она отвергла его.

Ее муж – И.И. Панаев – мало интересовался ее духовным миром, интересами, желаниями. Чуть больше года после их свадьбы он хвастался везде, где мог, красотой жены, вывозил ее в свет в Петербурге, отвез в Париж и в Москву, показал соседям-помещикам в своем казанском имении, а затем вернулся к своим прежним развлечениям, прежде всего – кокоткам, гризеткам, француженкам, без счету тратил деньги на свои обычные удовольствия, чуть ли не ежедневно возвращался домой пьяный на рассвете, практически не считал себя семейным человеком, даже не думал о том, что его жена может стать добычей кого-либо или оставить его.

Некрасов безоглядно влюбился в Панаеву, мучительно (с 1842 целых 4–6 лет) добивался ее внимания. Вероятно, в 1846–1848 гг. 26 летняя Авдотья сошлась с 25-летним Некрасовым, она стала его гражданской женой и прожила с ним под одной крышей более 15 лет (в 1863 г. они окончательно расстались). В одной квартире жили Н.А. Некрасов, И.И. Панаев, А.Я. Панаева; все знали, кто ее официальный, а кто – реальный муж. Некрасов любил ее страстно, но был жутким ревнивцем, словесно унижал и обижал ее, устраивал на почве ревности страшные скандалы и беспочвенные обвинительные сцены, а сам чуть ли не у нее на глазах заводил мимолетные связи; она многие годы все это терпела. Буквально через несколько лет после сближения, в 1853 г. (ему 32 года), он ей изменил и заразился нехорошей болезнью. Она не бросила его в годы болезни, спасала его от мыслей о самоубийстве, продолжала (несмотря ни на что) любить тяжело больного человека (венерическая болезнь, туберкулез, расстройство нервной системы и др.). Он несколько раз пытался расстаться с ней, но не мог все-таки ее покинуть; любил, ревновал, страдал от своей несдержанности, просил прощения, каялся, помнил и о ее хозяйственных и деловых достоинствах (читала авторские рукописи и говорила свое отношение к ним, сверяла корректуры, «обрабатывала» нужных людей (ведь вышла из актерской семьи и умела играть любую роль), была надежной домоправительницей. Некрасов без нее жить не мог, в большой мере благодаря именно ей создал страстную любовную лирику, и все-таки сполна и по достоинству он ее не оценил. Когда умер в 1862 г. от разрыва сердца И.И. Панаев (результат литературных дрязг, деловых неприятностей, осознание его двусмысленного семейного положения и его вины в этом), А.Я. Панаевой было 42 года, Н.А. Некрасову – 41 год. К этому времени она перенесла смерти новорожденной дочери от И.И. Панаева и новорожденного сына от Н.А. Некрасова, болезненно мечтала о нормальной семейной жизни и детях. Но Н.А.Некрасов не узаконил свои отношения с А.Я. Панаевой, не женился на ней, более того – отдалился и предпочел любить и ревновать ее издали. А ей была больше всего на свете нужна семья, тем более что Некрасов, по сути, отказался от нее, фактически покинул и оставил на произвол судьбы одинокую вдову, верно исполнявшую роль гражданской жены целых 15 лет. Вот тогда, на 5-м десятке лет, она сделала решительный шаг: сама ушла от него окончательно, вышла замуж за секретаря издательской редакции, публициста А.Ф. Головачева, человека веселого, безалаберного, транжира, склонного к семейным изменам, но он стал отцом ее долгожданной дочери. Некрасов чуть с ума не сошел от обиды и ревности, но он купил у нее панаевскую долю в журнале «Современник», стал выплачивать ей маленькую пенсию, выдал ей векселями заметные деньги. Панаева посвятила себя полностью воспитанию дочери, которой она по возрасту больше годилась в бабушки. При состоятельных мужьях она научилась тратить деньги, а зарабатывать или даже сохранять она не умела. Третий муж вскоре сбежал, и вся ее жизнь сосредоточилась на воспитании дочери. А.Ф. Головачев вскоре умер, она осталась с малолетней дочерью почти без средств для жизни. Тогда она снова стала писать повести и романсы, которые выходили в журналах, а в последние годы жизни она по совету А.Н. Пыпина написала свои любопытные воспоминания, которые и сейчас читаются с увлечением, вызывают восхищение ее верностью памяти Н.А. Некрасова, стремлением вызвать у читателя уважение его таланта, творчества, в них можно найти попытку разъяснить людям обстоятельства их жизни в их время. А.Я. Панаева пережила трех своих мужей. Н.А. Некрасов и А.Ф. Головачев умерли в один год, она пережила их на 16 лет, смогла выжить, оставшись почти без средств. Последние годы жизни она болела, страдала от нужды и отсутствия помощи и внимания к ней, умерла на 74-м году жизни. А.Я. Панаеву похоронили на Волковом кладбище в Петербурге, рядом с могилой ее последнего мужа А.Ф. Головачева. Памятником А.Я. Панаевой являются многочисленные посвященные ей стихи А.А. Фета, многочисленная и яркая любовная лирика Н.А. Некрасова, вдохновленная чувствами к ней.

В черте современного г. Чудово, около автотрассы, ведущей к Санкт-Петербургу, находится бывшее село Успенское, названное в честь писателя Г.И. Успенского, отдыхавшего и работавшего здесь в конце ХIХ в. Здесь и сейчас сохранились вековые леса, а тогда было совсем глухое место. На берегу р. Волхов было село Коломно, совсем рядом с ним, за небольшой речушкой Кересть, стояла деревушка Сябреницы, на окраине которой Г.И. Успенский купил себе дом. Неспроста он купил себе домик именно на Новгородской земле, да еще и в глухом месте. В своем дневнике он об этом писал так: «Мне нужно было знать источник всей этой хитроумной механики народной жизни… И вот я забрался в леса Новгородской губернии». Успенский в этих местах изучал быт крестьян, уяснял произвол богатых и беззащитность крестьян-бедняков, понял иллюзии народников относительно уклада и мировоззрения русского крестьянина, – все это потом нашло отражение в его писательском творчестве. Сюда к Успенскому, гостеприимному человеку, приезжали друзья, в том числе писатели В.Г. Короленко и Г.А. Мачтет, художник-передвижник Н.А. Ярошенко, композитор А.Н. Серов с семьей и другие. Особенно часто гостила у Успенского семья Серовых, именно здесь началось знакомство их сына Валентина Серова с почти неизмененной человеком русской природой и простыми русскими людьми, со временем он стал известным художником-пейзажистом (см. с. 320). Детские впечатления – самые острые, яркие, незабываемые; получилось, что истоком таланта художника-пейзажиста. В.А. Серова стала именно Новгородская земля, где в живописных окрестностях деревни Сябреницы и села Коломно он впервые увидел и ощутил неповторимую красоту неброской, но дивной русской природы. В знак творческих заслуг писателя-демократа Г.И. Успенского в 1935 г. здесь открыли его мемориальный дом-музей. Во время Великой Отечественной войны, в период временной гитлеровской оккупации, дом-музей Г.И. Успенского был разграблен; его в 1980-е гг. восстановили, капитально отреставрировали, открыли для осмотра.

Г.И. Успенский. Фото XIX в.

Глеб Иванович Успенский (1843–1902) вошел в отечественную историю как патриотично настроенный русский прозаик и публицист, его писательское творчество проникнуто демократическими народническими идеями. Он реалистически показал жизнь городской бедноты и социальные противоречия пореформенной (1861 г. – отмена крепостного права) деревни. Г.И. Успенский был сыном чиновника и внуком сельского дьячка. Он не смог закончить учебу в университете, с 19 лет в журналах стали печатать его рассказы о жизни людей в трущобах, нищих мастеровых и чиновников, с 26 лет он писал о жизни пореформенной России. Изданию его и получению постоянной работы особенно способствовали Н.А. Некрасов и М.Е. Салтыков-Щедрин. На фоне работ коллег-литераторов, ограничивавшихся обличительным бытописанием, произведения Успенского резко выделялись трезвостью и беспощадным реализмом, глубиной и точностью социальных наблюдений (так он писал, когда ему еще не было и 30 лет). Дважды побывав за границей, Успенский в своих произведениях рассказал о жизни в зарубежных странах, отметил (конец 1870-х гг.) растлевающее влияние на русского человека капиталистического предпринимательства (см. очерковый цикл «Новые времена, новые заботы», 1873–1878). Анализируя события пореформенной России, Успенский пытался понять механику народной жизни, причины непоколебимого господства в государстве чиновников, обделения простых трудящихся людей и их обираловки (по сути, ограбления) посткрепостническими притеснителями, а также допустимости сохранения губительной роли алкоголя на его соотечественников. Тогда большинство россиян жили в сельской местности, в провинции. Чтобы познать жизнь рядовых россиян, Успенский «идет в народ», поселившись в Новгородской губернии. Познакомившись с повседневной жизнью в селе, лучше изучив быт и сознание крестьян, Успенский пришел к выводу о великой «власти земли» (см. произведения «Из деревенского дневника», «Крестьянин и крестьянский труд», «Власть земли» и др.; 1877–1882). Анализируя развитие капитализма в России, в том числе отмечая усиление капитализации страны, Успенский предрек «ужасность» власти капитала. В сборнике «Живые цифры» (1888, ему 45 лет) Успенский описал изматывающий труд простых людей и показал их полную беззащитность перед «властью капитала». В произведениях Успенского ярко ощущается мысль, как проведенные вроде бы ради лучшей жизни людей реформы в России почему-то не дают желаемого позитивного результата, остаются «русская неурядица», «нескладица общей жизни». По сути, он не видел путей улучшения жизни в России, что способствовало началу его болезни. В 49 лет из-за тяжелого душевного недуга Успенский отошел от литературной работы, умер он через 10 лет.

В.А. Серов. Автопортрет. 1880-е гг.

Валентин Александрович Серов (1865–1911) родился в Петербурге, в семье известного русского композитора и музыкального критика А.Н. Серова (1820–1871), его мать – Валентина Семеновна Бергман-Серова – была пианисткой. После смерти отца 6-летний мальчик жил в доме друзей его родителей, мать уехала в Мюнхен, чтобы в занятиях музыкой заглушить горе. С 9-ти лет он жил и учился в гимназии в Мюнхене; мать, видя, что мальчик увлечен живописью, отвезла его в Париж к 30-летнему известному художнику И.Е. Репину, который сразу оценил его природный талант и сделал своим учеником. В 10 лет Серов вернулся в Россию, в 15 лет его зачислили вольнослушателем в Петербургскую Академию художеств, в класс к самому П.П. Чистякову. Женой Серова стала подруга его двоюродных сестер Маши и Нади Симанович – Оля Трубникова, которая была одной из его любимых моделей. В 1897–1909 гг. Серов преподавал в Московском училище живописи, ваяния и зодчества. Успешно создавал новые полотна, сотрудничая с театром (оформил постановку оперы своего отца «Юдифь» на сцене Мариинского театра, создал театральный занавес балету «Шахерезада» для «Русских сезонов в Париже», для них же создал в 1909 г. афишу – шедевр с танцующей Анной Павловой, легендарной балериной). Как и другие художники, чтобы достойно жить, он писал портреты. Серов стал первым портретистом России, получал большое число высокооплачиваемых заказов, написал в 1900 г. портрет императора Николая II, портреты певца Ф.И. Шаляпина (1905), актрисы М.Н. Ермоловой (1905), а также В.О. Гиршман, М.С. Цейтлин, В.А. Качалова и других. Серов остался в русском искусстве как яркий художник-передвижник, автор высочайшего класса пейзажей, мастер портретной живописи и рисунков (например, иллюстрации – более 150 листов к басням И.С. Крылова).

Для туристов интерес представляет не только г. Чудово, но и его экологически очень чистый район (площадь Чудовского района 2,3 тыс. кв. км) с живописной природой, реками (р. Волхов и ее притоки Кересть, Оснуи, Пчевжа, Тигода, другие малые реки), большими лесными массивами (в которых много ягод, лечебных трав). Есть охотничье хозяйство, организующее охотничьи туры. До наших дней охота и рыболовство остаются сферой занятости части местного населения. Промысел включает охоту на медведя, лося, кабанов, волков, зайцев, белку, норку, горностая, бобра и др., но охотятся чаще всего на птиц – уток, гусей, глухарей и некоторых других.

В северной части Новгородской области простираются земли, порой сохранились деревни и села, принадлежавшие княжескому роду Дашковых, в том числе уникальной женщине княгине Е.Р. Дашковой (1744–1810), а затем ее сыну – П.М. Дашкову (ХVIII в.). В селе Коротово и его окрестностях Е.Р. Дашкова 2 года прожила в ссылке. Посещение этих мест заставляет задуматься над судьбой этой удивительной женщины, которая, несмотря на знатность (урожденная графиня, в замужестве княгиня), богатства, огромные знания, искреннее стремление служить России, быть примерной женой и матерью, так и не смогла стать счастливой женщиной, дать истинную радость мужу, детям, внукам.

Когда умерла императрица Екатерина II (1796), ее сын и новый император Павел I приказал тогда болевшей княгине немедленно покинуть ее калужское имение «Троицкое» и ехать с семьей в Новгородскую губернию, жить в имении ее сына. 52-летняя княгиня Е.Р. Дашкова была вынуждена поселиться и жить (1796–1798) в захолустье, в маленькой деревеньке сына, в крестьянской избе.

К началу ссылки в Новгородскую губернию Е.Р. Дашкова уже 32 года была вдовой, была известна как деятельная сторонница императрицы Екатерины II, ради царствования которой она стала одной из ведущих фигур дворцового переворота 1762 г., была 11 лет (1783–1794) директором Академии наук и президентом (председателем) Российской академии (с 1783). Потеряв с 1794 г. расположение императрицы Екатерины II, она полностью занялась устройством имущественных домашних дел. Из-за ее деспотичного характера ее любимый сын красавец Павел не стал деятельной, сильной личностью, делами имущественного толка их семьи не занимался, имел личные долги, не смог создать нормальную семью, сам принимать дельные решения не умел, карьеру ему устроила его мать Е.Р. Дашкова. Пыталась она подчинить себе и непривлекательную богатырского вида дочь Анастасию, по своему выбору выдала ее замуж, брак был неудачным, дочь страдала. Но Е.Р. Дашкова была рада, что дочь живет с ней, а не с мужем, хотя они были не разведены. Дашкова больше всего на свете любила своих детей, но из-за своего властного, чрезмерно гордого нрава не смогла дать им счастья, помочь преодолеть их горести. К моменту начала ее ссылки сыну было 33 года, а дочери 36 лет. Сильная личность и очень образованная женщина, Е.Р. Дашкова по большому счету быть милосердной, прощать чужие ошибки и недостатки сполна не умела. Но она умела с достоинством переносить выпавшие на ее долю беды, удары судьбы.

О своей жизни в Коротове Е.Р. Дашкова рассказала в своих «Записках» (главы ХХV и ХХVI). В ссылке с ней жили ее дочь, три горничных, компаньонка-англичанка мисс Бэтси. В одной просторной и опрятной избе жили Дашкова и ее горничные (в одной комнате они спали и проводили свое время), еще была кухня. В лучшей избе деревни жила дочь княгини. По словам Дашковой, для нее ссылка в новгородской деревне «была легка и удобовыносима», якобы она «не чувствовала никакого неудобства». Вряд ли это было так, хотя бы потому, что несколько женщин жили в одном помещении, спальное место княгини и служанок разделяла только тонкая матерчатая занавеска. Жизнь была однообразной. Дашковой, привыкшей к властному положению и деятельному образу жизни, конечно, было непросто осваиваться в новых условиях, хотя ей разрешили взять с собой много необходимых вещей, разрешили получать письма и самой отсылать корреспонденцию, позволили иногда навещать ее друзьям. Но письма приходили редко, а друзья почти не приезжали. Из окна избы она видела, как постоянно под ее окнами гонят несчастных ссыльных в Сибирь. При этом к ней был приставлен шпион, который следил за ней, записывал, что она говорит. У нее были деньги, но она всегда была очень экономной, растрачивать средства не любила, да и за любой покупкой нужно было далеко ехать. Княгине оставалось раздумывать о событиях ее жизни, командовать своим малочисленным окружением, рисовать, читать. Книг и бумаги у нее было мало, поэтому чуть ли не главным ее развлечением было рисование на белом деревянном столе деревенских пейзажей, которые она видела поблизости. Когда она покрывала своими рисунками весь стол, то нарисованные ею картины тщательно смывали и соскабливали, тогда можно было начинать рисовать снова. Дашкова в тот период особенно оценивала внимание к ней простых крестьян, крепостных ее сына, которые хорошо отзывались о нем как о добром, нежадном барине, не мучившем их в экономическом плане. Бедные крестьяне, возвращаясь с базара два раза в неделю или из ближайшего города, приносили княгине свежие продукты и ни за что не хотели брать деньги. Крестьяне говорили, что они благодарны ей и ее сыну за то, что дали им возможность неплохо жить, разбогатеть (по их меркам), ведь они платили оброк гораздо меньше, чем их соседи своим помещикам. Простые новгородские крестьяне старались поддерживать княгиню и помочь ей, когда ситуация сложилась не в ее пользу. Почти два года Е.Р. Дашкова и ее окружение провели в ссылке. При содействии ее влиятельных родственников удалось по ее просьбе получить разрешение императора Павла I вернуться в имение «Троицкое» и жить там безвыездно. Анализ событий жизни Дашковой был для нее и остается для нас поучительным делом (тем более, что она является уникальной личностью в истории российской и мировой).

Екатерина Романовна Дашкова (1743/44—1810, в девичестве Воронцова) больше всего в своей жизни мечтала о семейном счастье, любимом муже, детях, для которых она хотела жить, быть полезной и интересной. В детстве и юности графиня Е.Р. Воронцова не была миловидной и грациозной, но она была уже к 14–15 годам очень начитанной, образованной, самолюбивой и независимой девушкой. Понимая, что она не красавица, Екатерина тем не менее не белилась и не румянилась, собиралась не внешними данными, а умом и обширными познаниями вызвать к себе интерес. Все свои личные деньги она тратила на книги, к 15 годам собрала библиотеку в 900 томов. Она быстро выделилась в среде молодежной аристократической элиты своими знаниями, решительными действиями, умением добиваться поставленных целей. Но она не догадывалась, что ее происхождение из древнего славного дворянского рода, знания, энергию могут использовать в своих целях ловкие люди (а она с детства была доверчивой и впечатлительной). Став в 15 лет княгиней Дашковой, она самозабвенно любила мужа, детей, императрицу Екатерину II, а они ее сполна не понимали, выгодно использовали в своих личных интересах и рано или поздно, но непременно обманывали, бросали, обрекли на одиночество. Дашкова всегда помогала тем, кому было плохо (терпеливо ухаживала за свекровью, особенно когда старая и больная женщина кровным родным стала ненужной, обузой; многократно оплачивала долги детей и мужа, племянников; с ланцетом в руках спасла жизнь слуге – сделала кровопускание и др.), стремилась делать добро, но обладая твердой волей и деспотичным характером, слишком часто подавляла людей своими волей и энергией, не могла смирить свою гордыню и не умела прощать. Вот почему ее уважали, порой – восхищались ею, но ее обычно не любили.

Исключительно велики заслуги Е.Р. Дашковой для улучшения дел в Петербургской академии наук (навела порядок в финансовых делах, улучшила кадровую политику, заботилась о подготовке отечественных научных кадров, улучшила работу академической гимназии, активизировала научную и издательскую деятельность, пополнила библиотеку, добилась составления карт ряда губерний, способствовала составлению Географического атласа России, пресекла утечку российских научных открытий за границу, обогатила коллекцию минералов, ускорила организацию множества экспедиций в разные части России и др.), именно по ее предложению императрица Екатерина II основала Российскую академию (гуманитарную). Дашкова была Президентом обеих академий (единственная в мировой истории женщина директор-президент двух солидных академий). Пыталась Дашкова влиять на политические дела в стране (участие в организации удавшегося дворцового переворота в пользу Екатерины II в 1762 г., в неудавшемся заговоре вельмож и гвардейских офицеров в пользу Павла I в 1763 г. и др.). Дашкова смело и решительно вела в своей семье все хозяйственно-экономические, проектные, строительные, ландшафтные работы, а главное – успешно решала финансовые дела, отличалась крайней бережливостью, с умом давала деньги в долг под выгодные проценты, умела покупать и продавать с выгодой недвижимость, обеспечила сохранность наследственных земельных владений, увеличила число крепостных, принадлежащих семье Дашковых. Но скорее всего всем этим Дашкова занималась потому, что семейная, личная жизнь у нее сложилась крайне неудачной.

Е.Р. Дашкова. Портрет XVIII в.

Е.Р. Дашкова за всю свою жизнь любила только одного мужчину – ее мужа, это было с ее стороны страстное и всепоглощающее чувство. Он так и остался единственным мужчиной в ее жизни. 5 лет она состояла в браке, в том числе от силы 3 года была более-менее счастливой женщиной, затем 46 лет она была неутешной вдовой, до последнего своего часа любившей и не изменившей мужу. Но был ли счастлив ее муж – князь Михаил (Конрад) Иванович Дашков (1736–1764) с ней, еще вопрос.

Конрад Дашков, которого в семье звали Михаил, был единственным представителем древнего княжеского рода Рюриковичей, был дальним родственником – потомком царицы Натальи Кирилловны Нарышкиной (матери царя Петра I), наследником большого состояния, служил в привилегированных Преображенском, затем Лейб-Кирасирском полках. Он был фантастически красив, имел высокий рост, считался одним из самых неотразимых придворных кавалеров, пользовался огромным успехом при дворе и в обществе, слыл веселым щеголем с мягким характером. М.И. Дашков был избалован вниманием женщин, имел немало романов, остепениться и жениться не спешил. В семье ее дяди – графа, вице-канцлера, великого канцлера (с 1758) М.И. Воронцова красавца подпоручика М.И. Дашкова знали не с лучшей стороны. Он увлек одну из барышень семейства Воронцовых, вступил с ней в предосудительную связь, дело едва не кончилось крупным скандалом. Воспитывавшаяся с детства в доме М.И. Воронцова, Е.Р. Дашкова знала о недавних проступках приглянувшегося ей блестящего гвардейца. Скорее всего он не спешил жениться на ней, некрасивой, не слишком богатой, хотя и очень знатной девушке (ведь сбежал от барышни Воронцовой с лучшими данными). Но, обладая железным характером, находчивостью, редчайшим упорством в достижении целей, 15-летняя Е.Р. Воронцова смогла заставить М.И. Дашкова жениться на ней и тут же подчинила этого мягкого по характеру человека, старше ее на 8 лет, своей воле. Похоже, что М.И. Дашков утомился от ее страстной, деспотичной любви и с удовольствием уезжал по делам службы, в том числе уехал послом в Константинополь. Е.Р. Дашкова успела вовлечь мужа в подготовку дворцового переворота – свержение законного императора Петра III в пользу его жены – немки Екатерины, ставшей в 1762 г. императрицей Екатериной II в обход законного наследника – Павла I. Екатерина II вернула М.И. Дашкова в Петербург, сделала его камер-юнкером, а затем – и своим фаворитом (одним из многих). Е.Р. Дашкова знала, что муж ей не верен, его увлечение императрицей, ее кумиром и вроде даже одно время подругой и единомышленницей, было для нее тяжелейшим ударом, который она едва пережила. В 1763 г. вице-полковника М.И. Дашкова императрица послала с особым отрядом в Польшу для содействия избранию в короли ее бывшего фаворита Станислава Понятовского. Военные действия М.И. Дашкова в Польше были успешными, но он заболел горячкой и через 12 дней умер в возрасте 28 лет. Остались его 20-летняя вдова, 4-летняя дочь и 2-летний сын, а также куча долгов, делать которые он был большой мастер. М.И. Дашков по-крупному и по-серьезному ни о ком, кроме себя и своих радостей, не думал. Е.Р. Дашкова считала смерть мужа катастрофой, непоправимо изменившей ее жизнь. Узнав о его смерти, с ней случился инсульт, – отнялись рука и нога, 15 дней она была на пороге жизни и смерти, не приходила в сознание. Честь семьи требовала отдать все его долги. Она могла это сделать, продав часть их фамильных земельных владений. Но Дашкова не хотела лишать детей даже части их главного наследства – земли. Дашкова переехала из Петербурга в Москву, продала все свои драгоценности и семейное столовое серебро (оставила только несколько ложек и вилок, необходимых для 4-х лиц), из соображений экономии поселилась с детьми и минимумом прислуги в подмосковном имении. Все наследственные поместья князей Дашковых были сохранены. Дашкова лишила себя почти всего, носила самую скромную одежду, во имя строжайшей экономии сама была при детях нянькой, сиделкой и гувернанткой. Но за 5 лет она отдала все долги мужа. В этой грустной ситуации сполна проявились ее хозяйственность, расчетливость, практичность.

Улучшившиеся финансовые условия позволили 25-летней Дашковой с детьми на 2 года уехать за границу, они побывали в Австрии, Германии, Англии, Франции, Швейцарии особенно ей понравились города Вена, Берлин, Лондон, Женева, Париж. Перенесенные потрясения превратили 25—27-летнюю Дашкову в 40-летнюю женщину, это особо отметил Дидро, как и многие другие, в том числе Вольтер, оценивший ее знания, ум, восхищавшийся силой ее личности в 1770–1771 гг.

Вернувшись в Россию, Дашкова не поехала в Петербург, не стала жить и в Москве (где жили родственники ее умершего мужа), а поселилась с детьми в своем калужском имении Троицкое, где они практически безвыездно жили в 1772–1774 гг. Но регулярно, каждые 2 недели она возила детей в Москву к бабушке – матери ее умершего мужа, поддерживала старую и больную свекровь. В Троицком Дашкова деятельно занималась усадебным строительством и усовершенствованием хозяйства этой усадьбы. Но похоже, что в эти годы в глубокой тайне она оказалась втянутой в подготовку (1773) дворцового переворота, который готовили вельможи и гвардейские офицеры, чтобы в результате их заговора свергнуть с престола царствовавшую без права Екатерину II, вместо нее возвести на трон ее сына Павла I, готового принять конституцию в России. Но переворот осуществить не удалось, так что пребывание в Троицком Е.Р. Дашковой после 1773 г. – это своего рода негласная ссылка, где она жила фактически как изгнанница. Только поэтому она не могла поехать в Петербург повидаться и поговорить с прибывшим туда в 1773 г. Дидро. В Троицком Дашкова занималась не только строительно-хозяйственными делами, но и усиленно изучала педагогику, чтобы хорошо воспитывать и со временем дать великолепное образование детям. Она знала 4 иностранных языка, поэтому изучила и огромное число зарубежных публикаций по педагогике. Дашкова в ее 28–30 лет думала только о детях, устройстве их должной жизни. Дети стали смыслом всей ее жизни. Она помнила и любила умершего мужа, поэтому не предпринимала никаких попыток устроить свою собственную жизнь, найти мужа или любовника. Дашкова осталась верна памяти мужа до смерти. Зная о воспитании очень многое по книгам и в теории, на практике она оказалась сполна не способной на материнские неистощимые любовь, милосердие, терпение, прощение ошибок ее детей. Это принесло ей полный разлад с выросшими детьми, полный крах материнских надежд и просветительских родительских иллюзий.

В 31 год Дашкова с сыном, дочерью и ее мужем уехала за границу, где в Эдинбургском университете по ее выбору должен был получать образование ее сын. После окончания университета Павлом Дашкова, ее сын и дочь путешествовали по Англии, Голландии, Бельгии, Франции, Италии. Тогда Павлу было чуть больше 16 лет, а Анастасии – 19 лет, они должны были беспрекословно выполнять все решения матери. Каждый день с 8 ч. утра после завтрака до обеда все трое работали с книгами или читали вслух попеременно, а после обеда посещали музеи, изучали памятники архитектуры. 8 лет они провели за границей. Вернувшись в Россию, 38-летняя Дашкова была обласкана императрицей Екатериной II, которая ей подарила поместье Круглое в Могилевской губернии, дом в Москве, дом в Петербурге, Павел Дашков был произведен в капитаны Семеновского гвардейского полка, что давало ему чин лейтенант-полковника. Однако были и горести. Так, только что отстроенный барский дом в имении Троицкое из-за небрежности работников сгорел фактически до пепла, пришлось снова начинать его строительство. С 1783 г., т. е. с 20 лет, Павел уже не жил с матерью, а служил в армии, был при князе Г.А. Потемкине (что смогла устроить его мать, ради карьеры сына способная на любые компромиссы). У сына не было долгов, и она передала ему все наследственные его имения, оставив себе только полагавшуюся ей долю.

В 1783 г. 39-летнюю Дашкову Екатерина II назначила директором (фактически Президентом) Петербургской Академии наук и Председателем (Президентом) основанной Екатериной II по совету Дашковой Российской академии; первая академия изучала в основном точные науки, а вторая была центром гуманитарных наук. Дашкова сделала очень многое для улучшения деятельности этих академий, но из-за ее тяжелого характера отношения ее с некоторыми представителями научной и творческой элиты не сложились на добром уровне. Кроме того, у Дашковой ухудшились отношения с Екатериной II из-за того, что в журнале «Российский театр», который Дашкова редактировала, напечатали в пользу детей умершего драматурга Я.Б. Княжина его трагедию «Вадим Новгородский», в которой Екатерина II усмотрела республиканский дух. После 11 лет успешной работы в двух академиях Дашковой в 50 лет пришлось просить у императрицы отпуск на 2 года для поправления здоровья и домашних дел. Дашкова официальной отставки не получила, но фактически это была отставка. Ей оставалось только вспоминать, что она оказалась первой в русской истории женщиной, занимавшей столь высокие государственные посты, не считая коронованных особ. К этому времени здоровье Дашковой резко ухудшилось, прежде всего обострился ревматизм, но главное – она была измучена душевно из-за разладов с детьми и недовольства их образом жизни. Павел позорно и тайно, да еще и неудачно женился на дочке бывшего приказчика, мещанке Анне Семеновне Алферовой. Сына Дашкова прокляла за то, что женился не посоветовавшись с нею, по сути – против ее воли; вскоре сын опасно заболел, она отреклась от своих слов, но было уже поздно – он скоропостижно умер. Дочь Анастасия была несчастна в браке с пьяницей и скандалистом мужем, который был признан неспособным управлять своим имуществом, а небольшое состояние, выделенное им жене, оспаривалось его родственниками; у Анастасии были ощутимые долги. Дашкова посетила свое Могилевское имение и уехала жить в Троицкое. Покинутая детьми, а также сполна непонятая и сполна неоцененная императрицей, она почувствовала себя очень одинокой, почти тяготилась жизнью, приходили мысли о самоубийстве. Но она помнила, что, как учит Православие, самоубийство – тяжелейший грех. Чтобы не предаваться отчаянию и не давать почву дурным мыслям, Дашкова занялась переустройством своего имения. Она занялась пополнением усадебной библиотеки, новыми постройками (возвели 4 дома), цветниками; сама занималась проектированием, разбивкой цветников, перепланировкой сада, контролировала процесс строительства в усадьбе. В парке и в саду все кусты, деревья были посажены по ее указанию или под ее надзором. Е.Р. Дашкова писала: «…я искренне убеждена, что мое Троицкое самое очаровательное загородное место, какое только я видела где-либо». При ней существенно повысилось благосостояние ее крепостных крестьян, увеличилось их число. За 40-летнее владение Троицким число этих крестьян выросло с 840 до 1559 человек только мужчин, в той же пропорции выросло и число женщин, детей. Ее крестьяне жили лучше и богаче, чем у других помещиков. Так прошли 1794, 1795, часть 1796 г. После кончины 67-летней императрицы Екатерины II 42-летний новый император Павел I освободил 52-летнюю Дашкову от должности придворной статс-дамы и приказал ей уехать из Москвы в Троицкое, а затем – в ссылку в имение ее сына – в отдаленную деревню Коротово, в северной части Новгородской губернии. В то время в Троицком с Дашковой жила ее дочь Анастасия, которая поехала вместе с ней в Коротово. 2 года Дашкова, Анастасия и их друг англичанка мисс Бэтси, 3 горничных жили в ссылке, в двух деревенских избах. Обострившиеся болезни Дашковой, ее письма императрице и императору Павлу I, а также связи при царском дворе помогли 54-летней княгине вернуться в Троицкое и жить безвыездно в нем. Дашкова не знала, позволят ли ей хотя бы иногда посещать Москву, поэтому, чтобы не гневить Павла I, никуда не уезжала из Троицкого, куда к ней приезжали ее немногочисленные друзья и верные родственники. Она с удовольствием занималась хозяйственными делами в имении, пополняла библиотеку. Вставала в 3 часа утра (в этот час в 1794 г. она получила известие о ссылке в Коротово), днем занималась хозяйственными делами, после обеда 1 час спала, затем читала, рисовала, занималась делами своей библиотеки, спать ложилась рано. В этот период Дашкова еще раз убедилась в ненадежности дружбы и сотрудничества с властьпредержащими. Император Павел I неожиданно оценил деловые и личностные качества ее сына князя П.М. Дашкова, стал советоваться с ним о своих военных замыслах, сделал его командиром корпуса в Киеве, киевским генерал-губернатором. И вдруг менее чем через год, без очевидной причины – и формально за мелкую оплошность – отправил его в отставку. Она написала: «…видно как опасно плыть на одном корабле с “великими мира сего” и как придворная атмосфера душит развитие самых энергичных натур», «…совесть… может дать нам достаточно сил, чтобы спокойно перенести самые несправедливые гонения. Здесь же мы найдем пример, как зависть и ее верная подруга – клевета преследуют нас на известной степени славы …»

В 1801 г. император Павел I был задушен в своем дворце горсткой заговорщиков, императором провозгласили его 24-летнего сына Александра I. Дашкову пригласили ко двору, дали понять, что она вольна поступать, как хочет. С этого времени Дашкова стала бывать в Петербурге, жила зимой в основном в Москве, но по-прежнему очень много времени проводила в Троицком.

В 1803 г. по приглашению 59-летней Дашковой в Москву приехала и жила у нее почти 5 лет дочь ее знакомых, молодая англичанка Мэри Вильмонт, несколько лет (1805–1807) гостила у нее и ее сестра Кэтрин. Дашкова особенно привязалась к Мэри, которая стала ее главной радостью и утешением на старости лет. Дашкова занималась с ней французским и русским языками, одарила ее чрезвычайно дорогими подарками (о каких ее сын и дочь не могли и мечтать). Она возила девушек в театр, на балы, народные свадьбы, гуляния, к цыганам, к раскольникам, устраивала для них спектакли домашнего театра, катания с гор, ездили в Троице-Сергиеву лавру, в Ростов Великий, Переславль-Залесский, в другие интересные места. Жили они то в Москве в роскошном доме Дашковой (построенном по ее чертежам, на этом месте теперь здание Консерватории), то в Троицком. Мэри с упоением слушала рассказы Дашковой о прошедших временах, о событиях в ее жизни, проявляла искренний интерес ко всему, восхищалась неординарной натурой княгини. Но обе девушки в известной мере стали новой игрушкой, живой забавой княгини. Они не противоречили ей, во всем подчинялись ее желаниям. Неоднократно Мэри просила Дашкову помириться с сыном и дочерью, но она не хотела идти на примирение с ними. Дашкова чувствовала себя совсем одинокой после смерти 44-летнего сына Павла и полного разлада с дочерью. После отъезда Кэтрин она решила удочерить Мэри Вильмот, сделать ее своей наследницей. Мэри была беспричинно оклеветана, отношения Анастасии с матерью еще более накалились. При прощании с умершим Павлом в церкви разразился семейный скандал: Екатерина Романовна и Анастасия оскорбляли друг друга, высказывали взаимные претензии и угрозы, из-за их криков пришлось приостановить отпевание. Анастасия пыталась оттеснить от гроба мать с ее молодой компаньонкой. Клевета, ухудшившееся отношение к ней людей, усталость от обременительного внимания и чрезмерной любви старой княгини к ней заставили Мэри Вильмот вернуться к себе на родину. Она доказала необходимость этого Дашковой, но обещала непременно вернуться. Чтобы не расстраивать лишний раз Е.Р. Дашкову (знавшую о готовившемся отъезде Мэри), девушка уехала из ее дома, когда она спала, не забыв взять многочисленные и очень дорогие подарки, а также рукопись воспоминаний княгини, которые она написала по ее совету в 1805–1806 гг. Свои «Записки» княгиня Дашкова писала на английском языке в Троицком и в Москве. (Первое издание мемуаров Дашковой вышло в 1840 – через 30 лет после кончины – на английском языке. А.И. Герцен заинтересовался «Записками» княгини Е.Р. Дашковой и опубликовал их перевод на русском языке в 1859.)

Дашкова доживала свой век в Троицком совсем одинокой, хотя и очень богатой женщиной, превратилась в скаредную, неопрятную, жадную старуху. Она приказала насыпать холм, любила сидеть на его вершине и любовалась красотой окрестных мест и все кого-то ждала, смотрела на дорогу. Она тешила себя надеждой, что, может быть, к ней приедут дочь Анастасия или Мэри Вильмот, или сын ее двоюродного брата – двоюродный племянник граф Иван Илларионович Воронцов-Дашков (1790–1854), которого она сделала своим главным наследником, добавила свою фамилию к его, и тем самым добилась непресечения древнего рода князей Дашковых. Дашкова умерла в возрасте 66 лет, была похоронена в Троицком, в склепе усадебной церкви (ХVIII в.). Из-за чрезмерно властного характера Дашковой, от отсутствия у нее в должной мере неисчерпаемых материнских основ для счастья детей – любви, милосердия, терпения, уважения к зависимым от нее сыну и дочери, они стали несчастливыми людьми. Счастливыми они были только в детстве в Троицком.

Сын – редкий красавец Павел Дашков (1763–1807) был главной надеждой Е.Р. Дашковой, всегда помнившей, что он – единственный прямой продолжатель древнего княжеского рода Дашковых (ее сын – первенец Михаил – прожил всего 2 года, умер в 1762). Она дала Павлу великолепное домашнее образование, план которого составила сама. Он учился в Эдинбургском университете, где тогда были сосредоточены крупные научные силы. До учебы там и после окончания университета Е.Р. Дашкова возила сына и дочь 2 раза за границу; они были в Германии, Австрии, Англии, Голландии, Бельгии, Франции, Италии, Швейцарии, знакомились с архитектурой, музеями, интересными людьми. Карьера Павла была ясна с его рождения. Императрица Екатерина II пожелала быть его крестной матерью, а родная мать – неукротимая и принципиальная Е.Р. Дашкова – шла на любые компромиссы ради его карьеры. Неудивительно, что до чина генерал-лейтенанта он стал адъютантом самого князя Г.А. Потемкина, военным губернатором Киева (с 1798), предводителем дворянства Московской губернии (после 1796). У него не было долгов; он часто писал матери из мест его службы, рассказывал обо всех своих делах. Дашкова, которая его безумно любила и гордилась им, передала ему акт о владении долей наследства, он стал весьма обеспеченным человеком. Вдруг выяснилось, что втайне от нее сын женился на незнатной, небогатой, некрасивой, недостаточно воспитанной и плохо образованной Анне Семеновне Анферовой, дочери людей со спорными качествами (ее отец был не чист на руку, воровал, ее мать имела с юности не лучшую репутацию, любила веселье и неограниченную свободу). Павел в провинции просто развлекался с А.С. Алферовой, совсем не старался и даже не думал с ней венчаться, но ее ловкая, склонная к авантюрам и скандалам мать заставила его сделать это. Нелепая женитьба сына-князя на мещанке Алферовой делала их семью посмешищем. Только через 2 месяца после свадьбы Павел прислал матери письмо с рассказом о своих семейных делах. Дашкова от всего этого заболела, перенесла нервную горячку, шок, депрессию. Письмо сына расценила как насмешку, чуть с ума не сошла с горя. Нежеланный брак оказался недолговечным, сын жил фактически в разводе с женой, которую отправил в отдаленную деревню. Не разводясь с женой, Павел опять втайне от матери обзавелся новой семьей, где у него родились 3 детей. Кроме того, год от года росли долги Павла, его матери приходилось их оплачивать, чтобы сохранить честь семьи. Павел был, как и его отец, очень красив, но ленив, ограничен, недостаточно жизнеспособен, не смог он создать и нормальную семью. Дашкова в таких условиях очень редко виделась с сыном, живя в одном городе, они не общались. Дашкова не простила сына, не захотела даже увидеть его вторую невенчанную жену и детей. Князь П.М. Дашков в Москве внезапно заболел и через несколько дней умер, ему было 44 года (а его матери 63). Первую жену сына она впервые увидела на его похоронах, душевной близости между ними не возникло, но она вдову сына обеспечила и поселила отдельно. Люди вспоминали Павла Дашкова как человека хлебосольного, беззлобного, доброго, нежадного (его крестьяне платили оброк меньше, чем у других хозяев). По своему характеру он был человеком покладистым, настоять на реализации своих желаний не умел, сказалось то, что мать с детства приучила его полностью подчиняться более сильному человеку – ей, ее воле, не отстаивать свои планы и помыслы, не бороться за свои права и интересы. Получалось, что, дав великолепное образование и богатство сыну и обеспечив ему без трудностей карьеру, Дашкова подавила в нем активное начало, не научила бороться, выживать и побеждать при столкновении с жизненными трудностями. Счастливыми в жизни П.М. Дашкова были только годы детства, в том числе проведенные в Троицком с матерью и сестрой (1772–1774, ему 9—11 лет).

Е.Р. Дашкова, хотя и любила свою дочь Анастасию (1760–1831), но ее – замужнюю женщину Анастасию Михайловну Щербинину – называла своей мучительницей. У Анастасии Дашковой с детства был горб. Но он был вначале не заметен, однако к 15 годам стал заметно портить ее фигуру. О завидном замужестве по взаимной любви мечтать было трудно. Но Е.Р. Дашкова, зная силу денег, решила найти жениха небогатого, невзыскательного к женской красоте, сговорчивого и подвластного ей. Она, не заботясь о чувствах дочери, выдала Анастасию замуж за бригадира Андрея Щербинина, любителя вина, но кроткого человека. Дочь и зять были всегда при Е.Р. Дашковой, полностью их содержавшей. Их скромную свадьбу экономная Е.Р. Дашкова устроила в Троицком. Вскоре все семейство: Е.Р. Дашкова, ее сын Павел, чета Щербининых отправились (1775) за границу. Тихому алкоголику за несколько лет все-таки надоел диктат тещи, и он один отбыл в Россию. Совместная, скудная счастливыми эпизодами семейная жизнь с мужем у Анастасии продолжалась только несколько кратких лет. Со временем Анастасия поняла, сколь неприятным является навязанное ей замужество. Муж пил, грубо намекал на ее непривлекательную внешность, гренадерский рост; детей не было; громкие скандалы чередовались с примирением, жили то вместе, то врозь. Е.Р. Дашкова хотела, чтобы дочь навсегда порвала с надоевшим мужем и жила только с ней. К этому времени Анастасия сполна осознала тяжелый диктаторский характер матери, стала усиленно не поддаваться ее воле. Анастасия обманывала мать, участвовала в скандальных историях, без счета тратила деньги, залезла в долги, попала под надзор полиции, под опеку. Экономной и очень гордой Е.Р. Дашковой пришлось просить за дочь, оплачивать ее долги, вытягивать из скандальных ситуаций, поручаться, освобождать под залог. Дочь не хотела ей простить навязанного супружества, нелюбимого и бестолкового мужа (с которым она тем не менее не развелась, а жила раздельно), с годами к этому добавились ненависть к компаньонке – любимице ее старой матери, юной англичанке Мэри Вильмот, а также возмущение безразличием матери к судьбе 3 внебрачных детей ее умершего (1807) брата Павла. Анастасия по своей натуре не была злым человеком, была способна на сострадание, не была глупой, чрезмерно гордой и непоколебимой в своих решениях, как ее мать. Детей умершего брата она забрала к себе, стала их воспитывать, дала хорошее образование. Е.Р. Дашкова, в отместку за то, что дочь не посоветовалась с ней в этом деле и приняла незаконнорожденных детей, которых она не считала своими внуками, отрешила дочь от наследства (фактически все наследство Дашковой досталось по ее воле племяннику – графу И.И. Воронцову-Дашкову). Анастасия Щербинина жила в Москве, никогда не виделась с матерью, очень нуждалась, более чем скромно одевалась, зарабатывала на жизнь, пропитание, образование племянников уроками. Анастасия была почти постоянно при матери, как та желала, только до начала ХIХ в. Вместе с ней в сознательном возрасте – в сумме не менее 8 лет – прожила она в Троицком (1772–1774, 1794–1796, 1798–1801), но дальше жить с ней и рабски подчиняться ей не захотела, не смогла. Но понять и пожалеть старую мать она не смогла тоже. Даже когда Мэри Вильмот вернулась в Англию (1807) и стало ясно, что она не претендовала на замужество с Павлом (не мечтала о его разводе с женой), а также на ее удочерение Е.Р. Дашковой и последующее получение наследства, Анастасия не простила и не поддержала старую, больную, по сути, очень одинокую и несчастную мать, обманутую любимым мужем, ее кумиром – императрицей Екатериной II, детьми. Е.Р. Дашкова в своем завещании запретила впускать дочь в ее дом для прощания с ней, велела прощаться в церкви; наследство дочери выделила более чем скромное, оговорив, что сумма, которую будет получать дочь, будет поступать к ней не сразу, а будет делиться пополам (чтобы она не смогла сразу все деньги потратить). Анастасия Щербинина пережила мужа, брата (на 24 года), мать (на 21 год), вырастила племянников и умерла в возрасте 71 года. Она сполна ощутила, особенно выйдя из рабского подчинения матери, острые материальные трудности, насмешки людей над ней из-за ее горба, мужеподобной фигуры, высокого роста, отсутствия светского лоска в одежде, разговоре, поведении, горечь от отсутствия собственных детей, унижения от бестолкового, склонного к выпивкам мужа. Но при всех бедах она смогла сохранить добрые начала своей души, достоинство, силы, чтобы хорошо воспитать и пристроить в жизни сирот-племянников, о которых богатейшая княгиня Е.Р. Дашкова не сочла нужным позаботиться, не считала их достойными продолжателями рода князей Дашковых (получается, что она была не способна на искреннее милосердие).

В 93 км к северо-востоку от Великого Новгорода, на берегу р. Малая Вишера, расположен малый город Малая Вишера (менее 13 тыс. жителей). При проведении Николаевской железной дороги (вторая половина ХIХ в.). возник (1843) Маловишерский посад, который со временем стал торговым центром, городом (с 1921). Есть железнодорожная станция на линии Бологое – Санкт-Петербург. В 1860 г. здесь построили паровозное депо и открыли одно из первых в России технических училищ; в 1896 г. на железнодорожной станции установили первый на российских железных дорогах телефонный коммутатор. Город имеет незначительную по современному оснащению градообразующую базу (заводы стекольный, электротехнический, молочный, по производству скобяных изделий и детских игрушек, швейная фабрика, есть леспромхоз), все предприятия нуждаются в реконструкции и модернизации. В непроходимых лесах в окрестностях Малой Вишеры, как отмечают исследователи и очевидцы, с давних веков обитает Снежный человек. Здесь его видели и в ХХ в. (см. с. 29).

Раньше в окрестностях Малой Вишеры, на берегу реки Большой Вишеры, в 50 км от Великого Новгорода, был Отенский мужской монастырь, основанный ранее начала ХV в. В монастыре было 3 храма: соборная во имя Рождества Иоанна Предтечи, во имя Николая Чудотворца, во имя святого Ионы, архиепископа Новгородского (в этом храме под спудом покоились его святые мощи). В монастыре был святой колодец, выкопанный святым Ионой. Другой его святыней была местночтимая икона Тихвинской Богоматери.

На берегу р. Вишеры был еще один монастырь. Савво-Вишерский мужской монастырь был основан в начале ХV в. святым Саввой-Вишерским (из рода бояр Бороздиных, см. с. 456). Монастырь упразднили в 1764 г., но потом возобновили, главным образом благодаря ходатайству генерала Березина. В Вознесенском храме покоились под спудом святые мощи Саввы Вишерского, находилась очень древняя храмовая икона. Около монастыря стояла часовня, в которой хранился крест, водруженный преподобным Саввой Вишерским.

В 177 км к востоку от Новгорода, на Мстинской впадине, на судоходной р. Мста, находится город Боровичи, районный центр, малый по людности город (менее 57 тыс. жителей). Этот населенный пункт известен с 1475 г., через 136 лет его сожгли (1611) шведы, возродился он только к ХVIII в., в 1770 г. получил статус города. Боровичи с давних времен славились ловкими лоцманами, которые искусно проводили небольшие суда через опасные Боровицкие пороги. После строительства Вышневолоцкой водной системы (1709 г., включает р. Тверцу, Вышневолоцкий водораздедьный канал, р. Цна, оз. Мстино, р. Мсту, Сиверсов и Вишерский каналы, р. Волхов, обводной Ладожский канал, р. Неву) Боровичи стали выигрышным местом для расселения лоцманов и плотников. Учитывая мастерство местных лоцманов, царь Петр I освободил жителей этого города от податей с условием им заниматься преимущественно этим промыслом. В прошлом славились не только местные лоцманы, но и кустари, ведь Боровичи – старинный центр кустарных промыслов, прежде всего гончарного, кожевенного, деревообрабатывающего. С конца ХIХ в. здесь стало развиваться производство огнеупоров из местных глин. В 1857 г. на базе месторождения белых глин был построен завод по производству огнеупорного кирпича. Производившийся в Боровичах шамотный кирпич славился по всей России, из него клали печи в домах дворян, священства и по мере возможностей в жилищах людей попроще. Высокое качество боровичского кирпича отмечали митрополит Коломенский Иннокентий (ХIХ в.), Патриарх Московский и всея Руси Тихон (конец ХIХ – начало ХХ вв.) – оба русские святые.

В прошлом славился Боровичский Свято-Духов монастырь, основанный в начале ХIV в. Он стал широко известен со второй половины ХV в., царь Иван Грозный наделил его землями и угодьями. В этом монастыре были пять храмов: соборный во имя Сошествия Святого Духа, в честь Иверской иконы Божией Матери, во имя преподобного Иакова Боровичского (см. с. 393), в честь иконы Божией Матери «Умиление», во имя святой Параксевы, хранились мощи (позже часть мощей) святого Иакова Боровичского.

В советский период началось значительное промышленное строительство в Боровичах. Были созданы заводы машиностроения, деревообрабатывающих станков, силикатного кирпича, после реконструкции стал комбинатом завод огнеупоров, ввели в строй бумажную и мебельную фабрики, предприятия легкой промышленности, в том числе трикотажное объединение) и другие предприятия.

В современных Боровичах культурологический интерес представляют Краеведческий музей, дом купца Гутуева (1780-е гг.), вокзал (1876), Мемориал «Победа». На домах, где жили писатель В.Я. Шишков, художник Н.К. Рерих, композитор А.К. Лядов, некоторые другие известные люди, установлены мемориальные доски. Около города находятся остатки двух городищ и курганных групп VII–IХ вв. Боровичи соединены железнодорожной веткой со станцией Угловка на линии Москва – Санкт-Петербург.

В Боровичском Свято-Духовом монастыре

Анатолий Константинович Лядов (1855–1914) – русский композитор, дирижер, участник «Беляевского кружка» (группа музыкантов, собиравшаяся на музыкальные вечера в доме М.П. Беляева в Петербурге, возглавлял кружок Н.А. Римский-Корсаков, кружок был преемственно связан с «Могучей кучкой» – содружеством великих русских композиторов). А.К. Лядов известен как мастер симфонической и фортепианной миниатюры. Среди его произведений симфонические картины «Баба-Яга» (1904), «Кикимора» (1909) и другие на сказочные сюжеты, он много и плодотворно занимался обработкой русских народных песен. Был профессором Петербургской консерватории (с 1886).

А.К. Лядов родился в Петербурге, в семье профессиональных музыкантов. Его отец работал в Мариинском театре, был дирижером русской оперы. Лядов с ранних лет проявил свой музыкальный талант, хорошо рисовал, писал неплохие стихи. В 6 лет он потерял мать, что обострило в нем восприятие красоты и краткости земной жизни и осознание ее конечности. Лядов учился в Санкт-Петербургской консерватории, где быстро оценили его неординарные музыкальные способности. Его очень хвалил один из его учителей, известный композитор Н.А. Римский-Корсаков, говорил, что Лядов «талантлив несказанно». В студенческие годы Лядов увлекался жанром романса, а потом пришел к выводу, что «слава, приобретенная романсами – дешевые лавры». В студенчестве он при содействии Римского-Корсакова вошел в содружество композиторов «Могучая кучка» (М.П. Мусоргский, А.П. Бородин и др.). В середине 1880-х гг. Лядов вошел в состав нового объединения петербургских музыкантов «Беляевский кружок», где на «беляевских пятницах» часто звучали его произведения. В 29 лет он женился на Н.И. Толкачевой, с которой счастливо прожил всю жизнь, воспитав двух сыновей. Лядов мечтал в большей мере заниматься творчеством, чем он мог себе позволить. Он очень много времени был занят на работе, поскольку нужно было зарабатывать средства на жизнь их семье. Он преподавал в Петербургской консерватории (с 1886), был ее профессором до конца жизни, также преподавал в инструментальных классах Придворной певческой капеллы (с 1884), активно занимался дирижерской деятельностью (с 1879). Лядов был известен и как прекрасный пианист, но он никогда не занимался публичной концертной деятельностью. Лядов создал великолепные фортепьянные пьесы – своего рода музыкально-поэтические зарисовки. В конце 1880-х гг. он был известен и как мастер музыкальных миниатюр. Вершиной его музыкального творчества стали прелюдии. А.К. Лядова можно назвать основоположником русской фортепианной прелюдии.

Дом А.В. Суворова в селе Кончанское

Лядов начал заниматься русским фольклором в 1880-е гг. Первый из его четырех сборников «Песен русского периода для одного голоса в сопровождении фортепиано» (30 песен) вышел в 1898 г. Всего Лядов обработал 150 русских народных песен. Симфонические шедевры Лядова появились в последний период его жизни. Из произведений Лядова наибольшую известность получили цикл «Бирюльки» (1876), «Детские песни» (1887–1890), знаменитые программные миниатюры «Баба-Яга», «Волшебное озеро», «Кикимора» (1904–1910). Его последняя симфоническая работа «Кеше» («Скорбная песнь»). Лучшими произведениями Лядова стали сочинения, связанные с русскими фольклором и сказками, фантастикой.

Лядов не любил, чтобы кто-либо знал о делах в его семье, где все трепетно любили друг друга, вели неизменно порядочный образ жизни, стремились не нарушать сложившиеся семейные традиции. Лядов был консервативным человеком в образе жизни, одежде, привычках. Он со своей семьей зимой 30 лет жил на одной и той же квартире, также 30 лет (1884–1914) они в теплое время года жили на одной даче в Боровичах.

В 35 км к северу от Боровичей и в 250 км к востоку от Новгорода, в селе Кончанское, на берегу озера Шерегодро, находится Музей-усадьба выдающегося полководца А.В. Суворова, (см. с. 352)не проигравшего ни одного сражения.

Местность, где находится селение Кончанское, в ХVII в. принадлежало Дворцовому приказу, во второй трети ХVIII в. владелицей этого селения была цесаревна Елизавета Петровна Романова, в 1762 г. император Петр III подарил его гофмейстерине А.Н. Воронцовой, которая продала его графу И.И. Шувалову, в 1763 г. его купил В.И. Суворов (отец великого полководца). Сам прославленный русский полководец А.В. Суворов впервые приехал в усадьбу Кончанское и заложил в ней парк (4 га) в возрасте 54 лет (1784), когда после смерти отца объезжал многочисленные суворовские вотчины. Кончанское ему сразу понравилось, он отметил, что в нем «летом должно быть несказанно веселее всех моих деревень». Через два года он снова приехал в Кончанское, но смог пожить в нем недолго, уезжая, велел построить деревянную церковь и разбить при усадебном доме фруктовый сад. В третий раз Суворов приехал в Кончанское в 1797 г., когда ему было 67 лет, но приехал прославленный фельдмаршал сюда не по своему желанию, а в ссылку по воле императора Павла I. Оказавшись в отставке, Суворов сразу уехал в свое белорусское имение, но император велел ему ехать в его новгородское имение под Боровичами.

Император Павел I отправил Суворова в отставку, поскольку проводимые им пропрусские перемены в русской армии вызывали у знаменитого полководца резкое недовольство. Суворов выше всего на свете ставил Православие, русский народ, русские традиции. Он не приветствовал спешно проведенную императором Павлом I и разумно не обоснованную реформу военного быта, осудил введенные им и чуждые для России прусские военные порядки. Суворов говорил: «Русские прусских всегда бивали, чего же тут перенимать!» Когда он получил палочки для меры солдатских кос и буклей, то сказал: «Пудра не порох, букли не пушки, коса не тесак, я не немец, а природный русак», – что привело к полному разрыву между Павлом I и фельдмаршалом Суворовым, который оказался в опале и в отставке. Опальный и отставной Суворов два года почти безвыездно жил в усадьбе Кончанское. Боровичскому городничему А.П. Вындамскому велели обеспечить за ним бдительный надзор и не позволять ему никуда отлучаться. Гости к опальному Суворову почти не приезжали, только один раз его навестили дочь, сын, внук.

В Кончанском господский дом был деревянным, имел 10 комнат, к приезду Суворова в ссылку стоял 31 год (был возведен его отцом в 1766 г.), поэтому обветшал. Суворов велел построить в усадьбе на горе Дубихе для него небольшой деревянный домик – летнюю светелку, где в основном и жил. В Кончанском Суворов не изменил своим правилам: вставал в 2 часа ночи, пил чай, обливался холодной водой, на рассвете шел в церковь и стоял заутреню и обедню, усердно молился, пел, в том числе на клиросе, обедал в 7 часов утра (скоромное не ел), потом спал, читал, снова обливался водой, шел в церковь к вечерне, затем опять обливался водой три раза и ложился спать. Весь день он проводил, как правило, один. При нем состояли только его многолетний камердинер Прохор Дубасов и два отставных солдата. Суворов выписывал петербургские и московские газеты, много читал, следил за благоустройством небольшого приусадебного парка. Одевался очень просто и как ему удобно (канифасный камзол, рубашка, на здоровой ноге сапог, на больной – туфля), по праздникам одевал мундир. С местными крестьянами, в основном карелами, научился говорить на их языке. Суворов знал несколько иностранных языков (французский, немецкий, польский, итальянский, молдавский, турецкий), поэтому легко выучил и карельский язык.

Суворов никогда не забывал тех, кто вместе с ним воевал, служил России. В Кончанском проживали 6 человек солдат-инвалидов, Суворов выделял каждому из них по 10 рублей в год (солидные по тем временам деньги), давал жилье и некоторое содержание натурой на пропитание. Не забывал Суворов и прежнюю службу даже четырех своих лошадей. В приказах Суворова по его вотчинам, в том числе и Кончанскому, можно увидеть примеры его поистине отеческой заботы о тех, кому он был хозяином.

А.В. Суворов был необычным владельцем поместий и крепостных (к концу жизни их было у него около 5 тысяч человек). В своих имениях он заботился о благосостоянии крестьян («иначе не пойдут с них доходы»); пострадавшим и неимущим выдавал небольшие пособия и содействовал помощи им от «мира» – общины; не допускал безбрачия крестьян (невест велел привозить из других вотчин или покупал, если не хватало своих), приказывал заботиться о детях, принимал меры для снижения детской смертности, за детолюбие и многоплодие выдавал небольшие награды, не разрешал использовать труд детей и подростков. Рекрутов в армию из своих имений поставлять также не разрешал, предпочитал купить их на стороне, а деньги распоряжался собирать с крестьян. Приходил на крестьянские праздники, водил хороводы и играл в горелки или бабки с крестьянскими девушками и детьми, пел в церковном хоре, был примерным прихожанином, скрупулезно соблюдал все православные обряды.

Суворов в Кончанском приходил в крестьянские избы, ласкал детей крестьян и участвовал в их детских играх, особенно в бабки и козлы, дарил им пряники, приходил на крестьянские крестины, венчания, свадьбы. Своим крепостным девицам и бабам нередко дарил головные платки, а мужиков в разумной мере угощал водкой. Суворов пешком ходил в расположенное в 3,5 версты (3,7 км) от Кончанского село Сопин, чтобы служить в церкви, сам звонил в колокола и служил дьяком, приглашал сопинского священника к себе в дом и угощал.

В 1798 г. в Кончанском в возрасте 68 лет он решил стать монахом, для чего собрался отправиться в Нилову пустынь, написал об этом императору Павлу I с просьбой позволить ему уйти в этот монастырь. Но император Павел I был вынужден вызвать его в Петербург для участия в Итальянском походе в 1799 г. Тогда Суворов в Кончанском отслужил молебен в сельской церкви, стал собираться в столицу как ни в чем не бывало, без зла на императора, оставившего его на длительное время вне практической военной деятельности, сказал: «Служил за дьяка, пел басом, а теперь поеду петь Марсом» (по М.Г. Жуковой, с. 120) и уехал в Петербург. Обитатели Кончанского и радовались за него, и жалели об его отъезде, ведь он искренне заботился о своих крестьянах и солдатах-инвалидах (по Жуковой М.Г., с. 118–120).

После смерти А.В. Суворова усадьба Кончанское оставалась владением его потомков. Господский дом в 1850 г. был отремонтирован. С середины ХIХ в. в Кончанское существенно увеличился поток людей, желавших посмотреть, где жил в ссылке великий Суворов. До 1870-х гг. в Кончанском хранились архив и очень много личных вещей Суворова, но они все погибли от пожара. В усадебной церкви во имя Святого Александра Невского хранились фрагмент его фельдмаршальского жезла, подзорная труба, ордена. К 100-летию со дня смерти Суворова (1900) эту церковь разобрали и перенесли в Петербург, а в Кончанском на ее месте построили новую.

После осенних событий 1917 г. о национализированной усадьбе Кончанское никто серьезно не заботился, в 1920 г. сгорела суворовская светелка. В 1938 г. в Кончанском начали работы по созданию музея А.В. Суворова, открыли его только в 1942 г. по инициативе политработников Волховского фронта. В 1958–1959 гг. из-за ветхости старый усадебный дом разобрали и на его фундаменте построили новый. В 1965 г. восстановили суворовскую светелку на горе Дубиха. В наши дни в Кончанском работает музей-заповедник А.В. Суворова. Экскурсанты могут познакомиться с экспозицией, посвященной Итало-Швейцарскому военному походу, картиной-диорамой «Альпийский поход А.В. Суворова», зимним и летним суворовскими домами, посмотреть на другие усадебные постройки (хозяйственные строения: кухня, амбар, баня, каретный сарай), прогуляться по усадебному парку с прудом и живописными аллеями. Исторический населенный пункт, где была усадьба великого русского полководца, теперь называется село Кончанское-Суворовское. В этом месте, посещая усадебный комплекс, особенно ясно осознаешь, как много сделал А.В. Суворов для России, сколь велик он был как мудрая личность, гениальный полководец и одновременно – сколь был уязвим как обычный человек с недостатками и семейными невзгодами.

Александр Васильевич Суворов (1730–1800) – выдающийся русский полководец, генералиссимус (1799), граф Рымникский (1789), князь Италийский (1799) всю свою жизнь, все силы и знания отдал служению Отечеству.

В детстве Суворов был хилым и слабым, его ненадежное здоровье доставило много тревог его родителям, не думавшим о военной карьере сына, в отличие от его самого. В 15 лет Суворов поступил рядовым в Семеновский полк и служил несколько лет солдатом, затем стал капралом, подпрапорщиком, сержантом, в 24 года был произведен в офицеры. Он с пристрастием изучал военное дело, с большим усердием осваивал историю, литературу, иностранные языки. С 26 лет он участвовал в боевых действиях, в том числе в Семилетней войне (1756–1763), в сражении под Кунесдорфом (1759), во взятии Берлина (1760), воевал в Польше, в Русско-турецкой войне 1768–1774 гг. (в битве при Козлуджи под его руководством 18-тысячный отряд разбил 40-тысячную армию турок), в Русско-турецкой войне 1787–1791 гг. (одержал блестящую победу под Кинбурном, Очаковым, у Фокшан, при Рымнике, взял штурмом крепость Измаил) и др. Суворов участвовал в поиске и преследовании Е.И. Пугачева. В 64 года (1794) стал фельдмаршалом. Завидовавший военным талантам Суворова император Павел I, хотя и отправил его в отставку в 1797 г., в 1799 г. вернул его в армию, так как возникла необходимость в действиях против французской армии в Италии. Итальянский (1799) и Швейцарский походы стали вершиной его полководческой славы, принесли ему оглушительную всеевропейскую известность как лучшего полководца континента. В 69 лет Суворов стал генералиссимусом. Оглушительная военная слава Суворова не давала покоя Павлу I, выдающийся полководец оказался снова в опале, продолжавшейся до самой его смерти. Будучи убежденным христианином, Суворов умел с достоинством терпеть незаслуженные обиды; знал, что Бог и история донесут правду о нем и его обидчиках. Жизнь Суворова никогда не была легкой. Ему очень многие завидовали и клеветали на него, он много раз был ранен, годами терпел лишения и незаслуженные обиды. При этом он никогда не мирился с несправедливостью, не пресмыкался при царском дворе, всегда сохранял мужество и прямой честный характер.

А.В. Суворов. Гравюра XIX в.

Суворов вошел в русскую и мировую историю не только как не знавший поражений величайший полководец ХVIII в., но и как создатель военной доктрины и новой стратегии и тактики войн (верный глазомер, быстрота, натиск, скоротечность войны, широкое использование маневра, воспитание войска в духе наступательной тактики, постоянная забота о должном оснащении и моральном духе войск и др.). Суворов создал оригинальную систему взглядов на способы ведения войны и боя, воспитания и обучения войск. Военная стратегия Суворова носила наступательный характер, ставила главной задачей полный разгром противника в полевом сражении; он развил тактику колонн и рассыпного строя, не допускал шаблона в военных действиях. Настоял, чтобы за боевые заслуги на поле брани стали отмечать военных священников.

Суворов с исключительной чуткостью относился к подчиненным, с каждым умел говорить ясно и доверительно, причем – лаконичным, простым и понятным языком. Он считал важной задачей развитие религиозного и нравственного чувства у солдат, заботу об их физическом здоровье. Суворов мог есть и спать вместе с солдатами; ел он всегда то же, что и его солдаты.

Суворов не любил растлевающие души людей роскошь и комфорт, щедро помогал нуждающимся (в роли крупного благотворителя обычно выступал тайно), гуманно относился к пленным, ненавидел праздность, считал действенным личный пример в обучении и воспитании подчиненных. Для Суворова были характерны чудачества, порой странные действия или суждения. Например, он не смотрел на себя в зеркало, не носил при себе часы и деньги (поэтому, чтобы сделать подаяние, занимал у приближенных), спал на покрытом шинелью или простой материей сене на полу и прикрывался простыней или иногда плащом, не носил фуфаек и перчаток, животных любил, но дома их не держал, внутренних лекарств никогда не принимал, считал голод лучшим лекарством от болезней, запретил своим подчиненным произносить слово «отступление» (говорил: «Русак не рак, задом ходить не умеет»), военные приказы подчас отдавал в неожиданной форме (хлопал в ладоши, громко кричал петухом и т. п.). Учил Суворов прощать погрешности других и никогда не прощать их самому себе, призывал к терпению в трудах, требовал не унывать при бедах и неудачах, не терпел, когда подражали иностранцам в манерах, в выговоре. А.В. Суворов говорил: «Горжусь, что я русский!.. Потомство мое, прошу брать мой пример… до издыхания быть верным Отечеству».

Отдавая военной службе всего себя и имея повсеместную громогласную военную славу, Суворов не сумел или не имел достаточно времени, чтобы создать хорошую семью, дать надежное ощущение счастья жене, воспитать сына, достойного славы Отца-героя, обеспечить с раннего возраста нормальное общение дочери и ее матери – его жены; не смог он приспособиться и к придворному быту. Суворов говорил, что он бывал гораздо больше ранен в домашней жизни, чем на войне, а еще чаще, чем дома, – при царском дворе с его чванством, лицемерием, лестью, ловко прикрытой ложью.

Суворов, граф Рымникский, князь Италийский, генералиссимус, выдающийся полководец, теоретик военного искусства, не проигравший ни одного сражения, покрывший себя неувядающей воинской славой и заслуживший всенародную любовь, в личной жизни оказался человеком несчастливым, подозрительным, излишне злопамятным, неспособным понять жену, не скупиться на ее маленькие женские радости (наряды, сладости и др.), так и не познавшим сполна счастья любви (святость семейных уз он не мог себе позволить нарушить, поскольку брак их не расторгли). Женился он только по воле его отца и уже в зрелом возрасте, невесте было 23 года. Пара была необычная: он – маленького росточка, не первой молодости, морщинистый, с редкими волосами и неправильным носом, она – юная, статная, полная, румяная красавица. Разница в возрасте у них была 20 лет.

Суворов – всегда добрый, незлопамятный и милосердный – не доверял жене, не верил в ее порядочность, обвинял в изменах и чуть ли не первым разносил эти небылицы. Дважды, в 1779 и в 1787 гг., он подавал прошение о разводе в Славянскую духовную консисторию, но расследования не дали результатов, ни одна инстанция не вынесла Варваре Ивановне Суворовой (1750–1806, урожденная княжна Прозоровская) обвинения, и сама императрица Екатерина II (беспощадная к обманщикам в подобных ситуациях) взяла ее под защиту, как и Церковь. В 1779 г., прямо перед рождественскими торжествами, муж отобрал у нее четырехлетнюю дочь, отправив из Москвы в Петербург (позже она воспитывалась в Смольном институте), и сам отказался жить с ней под одной крышей. Правда, с 1780 г. они вновь жили вместе, но это была мука для обоих. Однажды Суворов заставил княгиню-жену одеться в крестьянский сарафан и отвел ее в церковь покаяться (сам он был одет в солдатский мундир). В 1787 г. Суворов не признал своим родившегося сына Аркадия и безжалостно оставил жену с младенцем. При этом он велел вывезти все имущество из родового дома Суворовых на Большой Никитской в Москве, где они остались. В.И. Суворова пережила мужа на 6 лет. После его смерти ее, несмотря на то, что они долго жили раздельно, почитали как его законную вдову (хотя в завещании Суворов даже не помянул ее). В последние годы Суворова постоянно ездила на богомолье в Ново-иерусалимский монастырь, где ее и похоронили в 1806 г.

А.А. Суворов. Портрет 1809 г.

Сына Аркадия Суворов признал только через 14 с лишним лет после рождения и то лишь благодаря уму и изобретательности старшей любимой дочери – Натальи. Аркадий Суворов был красивый, статный, общительный, способный офицер, обладавший военным талантом. Он дослужился до чина генерал-лейтенанта и командовал дивизией. При этом он вел беспорядочный образ жизни, кутил, играл в карты, был дважды женат, умудрился практически промотать состояние, оставленное ему отцом. И тем не менее Аркадий Суворов был душой общества и любимым командиром. В 1811 г., в возрасте 23 лет, он трагически погиб, пытаясь спасти своего упавшего в воду кучера. По иронии судьбы А.А. Суворов утонул в реке Рымник, где его великий отец в 1789 г. одержал одну из своих самых ярких побед (за которую получил титул графа Рымникского и герб в 1789 г.), разбив турецкую армию, в 4 раза превосходящую по численности его войско. Похоронили А.А. Суворова в подмосковном Ново-иерусалимском монастыре.

В 36 км от Боровичей и в 250 км к северу от Великого Новгорода находится историческая местность Званка, где в начале ХIХ в. была усадьба знаменитого русского поэта и государственного деятеля екатерининского времени Г.Р. Державина. Державин, выйдя в отставку, приобрел на правом берегу р. Волхов сельцо Званка, где создал усадьбу с тем же названием. Державин купил это имение, когда ему было 54 года (1797). С 60 лет до смерти в возрасте 73 лет, т. е. целых 13 лет (1803–1816), он постоянно здесь жил в теплое время года, обычно с мая. Усадьбу построили на высоком берегу Волхова. Перед двухэтажным деревянным господским домом, где у крыльца стояли 6 пушек, был разбит цветник, к устроенной на реке пристани вела каменная лестница, на реке стояли большая лодка «Гавриил» (названная в честь хозяина усадьбы) и ботик «Тайка» (названа в честь любимой собачки Державина). Усадебный сад был небольшим и уютным. Вторая жена поэта (первая умерла) Дарья Алексеевна Державина (1767–1842, в девичестве Дьякова) была практичной женщиной, по ее настоянию в усадьбе были построены разнообразные хозяйственные постройки, устроены ковровая и суконная фабрики. Она вышла замуж за него без любви, только по трезвому расчету (хотела иметь состоятельного, порядочного и известного мужа), знала о его непрактичности в жизни, поэтому все хозяйские дела в их семье вела сама (к его большой радости). Державин всегда не любил бытовые хлопоты; здесь посвящал себя в основном поэтическому творчеству, а также общению с приятными ему людьми, торжественно и шумно (ежегодно с 1797) справлял в июле (3 и 14) дни своего рождения и именин (тогда подавали его любимые блюда – уху и курицу с шампиньонами, в его честь стреляли из пушек). Красивый усадебный дом был с большим вкусом устроен, на его втором этаже находился кабинет поэта с письменным столом, большим диваном и развешанными по стенам охотничьими ружьями и принадлежностями. Державин любил свою усадьбу, где всегда ощущал вдохновение, создал многие свои произведения, в том числе известное стихотворное послание «Евгению. Жизнь Званская» (адресовано епископу Е. Болховитинову), в котором ярко описал жизнь в своей Званке. Е. Болховитинов приехал в 1804 г. в расположенный поблизости православный Хутынский монастырь в статусе Новгородского викария и Старорусского епископа, хотел создать и издать биографический краткий словарь православных духовных и светских писателей, познакомился с Державиным, они стали друзьями.

Державин умер в своей любимой усадьбе Званка. В соответствии с его завещанием его тело погребено в православном Хутынском монастыре. Д.А. Державина (после смерти мужа уединенно и скромно жила в основном в Званке, пережила мужа на 26 лет, умерла в возрасте 75 лет; похоронили ее рядом с мужем в Хутынском монастыре. Она завещала устроить в Званке женский монастырь. Детей у Державина от обеих жен не было, никто с любовью о Званке больше не заботился, усадьба пришла в запустение, господский дом разобрали в 1852 г. Но в 1869 г. в бывшем имении Державиных все-таки открыли женский Знаменский монастырь.

Званский Знаменский женский монастырь был основан по духовному завещанию вдовы знаменитого поэта Г.Р. Державина Дарьей Алексеевной Державиной, которая пожертвовала этому монастырю родовое имение «Званка» со всеми поместьями, землями и угодьями, а также значительный капитал. Благодаря этому обитель с момента своего создания была хорошо обеспечена в материальном отношении. В монастыре были храмы: в честь Обновления Храма Воскресения Христова и Знаменский (построенный на средства петербургского митрополита Исидора), в нем пребывали две местночтимые иконы, принесенные с Афона – Божией Матери Скоропослушницы и во имя святого Пантелеймона. В период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. погибли последние строения бывшей усадьбы и Хутынский монастырь. После войны могилу Державина перенесли в Новгородский кремль. А от державинской усадьбы и созданного на ее базе Знаменского монастыря, по сути, ничего, кроме людской памяти о них, не осталось. Похоже, что Державин предвидел такой итог истории своей усадьбы Званка, ведь в своем стихотворном послании он написал: «…разрушится сей дом, засохнет бор и сад…».

Но посетить эти места все равно интересно. Плодоносно именно здесь вспомнить о жизни, поэтическом творчестве, служении России ее верного сына, русского поэта и гражданина, убежденного православного человека Г.Р. Державина.

Гаврила Романович Державин (1743–1816) был знаменитым русским поэтом, представителем русского классицизма, а также крупным государственным и общественным деятелем. Г.Р. Державин родился в Казани, в семье казанского помещика и подполковника. В 16 лет Державин поступил в Казанскую гимназию, с 19 лет он служил в Преображенском полку, в 29 лет получил первый офицерский чин. Он, как образованный молодой дворянин, внес свой вклад в работу Уложенной комиссии А.И. Бибикова (1767), Следственной комиссии (1773–1774), находился в войсках, действовавших против Е.И. Пугачева (при этом он понимал, что лихоимство властей толкнуло крестьян на восстание под руководством этого казака). Державин в 33 года (1776) выпустил первый сборник своих стихотворений. В своем стихотворном творчестве Державин показывал человека с его внутренней жизнью и сложными отношениями с окружающим миром. Он первым в русской поэзии передал в стихах краски природы, выступил как живописец в стихах. В 1783 г (ему 40 лет) была опубликована ода «Фелица», сделавшая его знаменитым поэтом.

Г.Р. Державин. Гравюра XIX в.

Не только стихотворные, но и государственные дела выполнял Державин, став известным поэтом. В 41 год он был назначен олонецким губернатором, а через год – тамбовским, в возрасте 48–49 лет был личным кабинет-секретарем императрицы Екатерины II. В 50 лет Державин стал тайным советником, в 51 год президентом Коммерц-коллегии. При этом он постоянно писал хорошие поэтические произведения: стихотворения, оды, в том числе сатирические. Державин стал первым в России военным поэтом, он откликался на все основные события военной жизни последней четверти ХVIII в. Он посвящал свои стихи Г.А. Потемкину, П.А. Румянцеву, А.В. Суворову. При императорах Павле I и Александре I Державин писал стихи и занимал высокие служебные посты: государственного казначея, министра юстиции.

Державин пытался внести свою лепту в решение еврейского вопроса в России, Павел I поручил ему исследовать этот нерешенный вопрос. В составленной записке Державин первым начертил стройную, цельную программу для решения еврейского вопроса в России в русском государственном духе.

В 60 лет Державин вышел в отставку, занимался стихосложением, изданием своих сочинений, написал (1811–1813) «Записки» об эпохе императрицы Екатерины II, деятелях ее времени и о жизненном пути его самого.

Державин был дважды удачно женат, высоко ценил своих жен, посвящал им свои стихотворения. Первая жена Екатерина Яковлевна Державина (урожденная Бадистон, умерла в 1794) была веселой, общительной женщиной, любила принимать гостей, делать визиты, активно участвовать в светской жизни, ее очень любили друзья и коллеги Державина. Через полгода после ее смерти поэт женился (1795) на Дарье Алексеевне Дьяковой (1767–1862) – невестке его двух ближайших друзей – Н.А. Львова и В.В. Капниста. Когда они поженились, Державину было 52 года, а его второй жене 28 лет. Они не были влюблены друг в друга, их брак был основан только на чувстве давнишней дружбы и благоразумии. Д.А. Державина была красивой, высокой, величественной и холодной женщиной, сдержанна и суха в обращении с людьми, не любила шумное общество и гостей, временами была не любезна к друзьям своего мужа, особенно если считала, что их присутствие грозит его здоровью (о чем она чрезвычайно заботилась). Но она была весьма экономной и трезвой хозяйкой, великодушной, благотворительной, справедливой. Она освободила абсолютно от всех домашних забот своего непрактичного мужа, не имея детей, все заботы перенесла на него и их хозяйство (которое существенно улучшила и увеличила). Она пользовалась полным доверием мужа и бесконтрольно распоряжалась всем состоянием Д.А. Державина, очень берегла их крепостных крестьян, не отягощала их чрезмерными оброками. Она завещала похоронить ее в Новгородском Хутынском монастыре рядом с мужем, оставила солидные деньги на стипендии в Казанском университете и капитал на учреждение приюта для освобожденных из-под стражи, а главное – завещала в ее усадьбе Званка в память о муже Г.Р. Державине учредить Знаменский женский монастырь. Так получилось, что обе жены Г.Р. Державина больше всего в жизни любили его, старались сделать его земную жизнь удобнее и приятнее, молились о его благополучии на Земле и на Небе. В этом одна из важных причин успехов Г.Р. Державина в поэтических и государственных делах. Со временем (после 1945 г.) захоронение Г.Р. Державина перенесли в Новгородский кремль.

К югу от Боровичей, в селе Опеченский Посад, жил писатель В.Я. Шишков.

Вячеслав Яковлевич Шишков (1873–1945) вошел в отечественную историю прежде всего как яркий русский советский писатель, рассказавший в своих произведениях о Сибири. Наибольшую известность имеют его романы «Ватага» (1923) о Гражданской войне, «Угрюм-река» (т. 1–2, 1933) о развитии и гибели русского капитализма, жизни, традициях, радостях и горестях сибиряков и историческая эпопея «Емельян Пугачев» (кн. 1–3, 1938–1945, удостоена Государственной премии СССР 1946), также он написал ряд увлекательных повестей и рассказов. Произведения Шишкова написаны хорошим русским языком, просто и образно, читая их, ясно представляешь себе особенности сибирского быта и социальной психологии сибиряков, а также богатство и разнообразие природных ресурсов Сибири, редчайшую красоту ее малоизмененной человеком природу, а главное – познаешь гордую и честную натуру населяющих ее народов, их историю, культуру, обычаи.

В.Я. Шишков прожил долгую (72 года), богатую событиями и впечатлениями жизнь. Происходил он из богатой купеческой семьи, повзрослев, наотрез отказался учиться торгашескому ремеслу и помогать отцу в торговом деле, разозлил родителей и навсегда ушел из родительского дома. Его влекла Сибирь с ее таежной лесной глушью. Он с партией ходил по самым разным сибирским рекам, делал промеры рек, перекаты, глыбы, мели находил и отмечал, по берегам знаки ставил. Шишков хорошо изучил немудреную таежную жизнь, полюбил сибирские деревни и их обитателей, с удовольствием слушал неспешные разговоры сибиряков, восхищался их колоритными сказами, что-то записывал, потом сам стал слагать и писать рассказы о сибирском житье-бытье. Кто-то посоветовал ему послать его писания Максиму Горькому, который, получив их, оценил по достоинству шишковский талант и способствовал его становлению как самобытного писателя. Шишков ярче и достовернее всех описал сибирскую деревенскую и таежную жизнь, которые он знал досконально. Говорил и писал он ярко, образно, чистым русским языком, стал замечательным чародеем художественного слова. В его произведениях голос его – подлинного народного художника – чарует, восхищает, призывает любить Россию, осознавать богатство и неповторимость Сибири.

К северо-востоку от Боровичей, почти около границы Новгородской и Вологодской, Тверской областей и в 314 км от Великого Новгорода, на р. Малога, находится малый город Пестово (менее 16 тыс. жителей). Статус города он имеет с 1965 г., в нем есть лесокомбинат, мебельная и швейная фабрики, льнообрабатывающий и маслосыродельный заводы, а также железнодорожная станция на линии Санкт-Петербург – Овинище и аэропорт.

В.Я. Шишков

К юго-западу от Боровичей, ближе к Великому Новгороду, в 140 км к востоку от него, на р. Неретке, расположен малый город Окуловка, численность его жителей не превышает 13 тыс. человек. В нем есть железнодорожная станция на линии Санкт-Петербург – Москва, а также аэропорт. Хотя этот населенный пункт существует довольно длительное время, статус города он имеет только с 1965 г. Основными промышленными предприятиями в нем являются целлюлозно-бумажный комбинат (основан в 1856 г., один из старейших в России), заводы радиоизделий и мебельной фурнитуры. При всей скромности этого города он имеет отличительные мемориальные черты и архитектурные памятники. В Окуловке родился востоковед Юрий Николаевич Рерих (1902–1960), сын известного русского живописца и театрального художника, археолога, писателя, исследователя, общественного деятеля Н.К. Рериха. Ю.Н. Рерих более 30 лет прожил в Индии, в 1957 г. возвратился в Россию. Он является автором научных трудов по тибетологии, буддийской философии и религии. В Окуловке немного интересных с архитектурно-художественных позиций зданий; среди памятников архитектуры – здания железнодорожного вокзала и депо (1850), бывшие жилые дома Соина и Зубова (конец ХIХ в.), некоторые другие строения. Недалеко от Окуловки находится Валдайский национальный парк.

Поблизости от Боровичей и в 20 км от г. Окуловка, в селе Языково-Рождественское, родился известный этнограф и общественный деятель Н.Н. Миклухо-Маклай.

Николай Николаевич Миклухо-Маклай (1846–1888) вошел в русскую историю как яркий этнограф и активный общественный деятель. Он изучал коренное население Юго-Восточной Азии, Австралии, Океании (1870—1880-е), в том числе папуасов Новой Гвинеи, выступал против расизма и колониализма, доказывал видовое единство и родство различных рас. Миклухо-Маклай несколько лет жил в Индонезии и Австралии. В 1881 г. он разработал проект создания Папуасского союза на Новой Гвинее как независимого государства, противостоящего колонизаторам. В 1886 г. (ему 40 лет) он предложил создать на Новой Гвинее русские поселения, в которых в народническом духе надлежало воплотить идеал русских общин-артелей. Всю свою жизнь во время путешествий и экспедиций Миклухо-Маклай собирал важные для науки экспонаты, в конце жизни он передал в дар Этнографическому музею в Петербурге богатейший этнографический и антропологический материал.

Н.Н. Миклухо-Маклай. Фото второй пол. XIX в.

За этими внушительными итоговыми характеристиками научного пути Миклухо-Маклая трудно угадать, сколь трудный путь исследователя он прошел, сколько мучений – душевных и физических перенес, не обогатился, прежде всего стремился к научной истине. Он всю жизнь страдал от нехватки финансовых средств на образование, ведение экспедиционных работ, камеральные исследования, публикацию результатов своих научных работ.

Н.Н. Миклухо-Маклай родился в семье дворян Миклух. Их предки жили в Малороссии (на Украине), где кроме фамилии у людей были и прозвища (клички). Один из их предков носил ушастую шапку – «малахай», позже ее назвали – «махлай», а это еще одновременно означало «олух». Вот почему прадед путешественника называл себя не «Миклуха-Махлай», а «Миклуха-Маклай»; со временем фамилия членов их рода стала просто Миклух или Миклуха.

Отец, Николай Ильич Миклуха, перевез семью в Петербург, где он – инженер-капитан – был назначен начальником пассажирской станции и вокзала Петербургско-Московской железной дороги. В их семье с 5 детьми появился достаток и неплохое жилье, для детей наняли учителей. Когда Коле было 11 лет, умер отец, матери пришлось продать мебель, многие вещи, снять скромное жилье. При помощи друга их семьи В.В. Миклашевского братья Сергей и Николай подготовились и сдали экзамены в третий класс санкт-петербургской гимназии. Коля принимал участие в студенческих сходках в связи с восстаниями крепостных и восстанием в Польше; за это его исключили из гимназии, а их семью припугнули возможной высылкой из Петербурга. В связи с болезнью Коли его матери с огромным трудом удалось добиться для него разрешения на выезд за границу для лечения. В 18 лет Николай приехал в Германию, работу найти не смог, деньги быстро кончились. Он разыскал Миклашевского, который тогда заканчивал в Гейдельберге свое образование и оказал ему финансовую помощь, помог найти жилье и поступить на философский факультет университета в Гейдельберге. Он вступил в польское общество эмигрантов и выучил польский язык. Николай жил в режиме строжайшей экономии, страдал от нехватки денег, научился экономить. Затем он уехал в Лейпциг и сменил фамилию Миклуха на Миклухо-Маклай, потому что считал, что именно она – их настоящая родовая фамилия. Затем он переселился в Йену, стал изучать теорию Ч. Дарвина о происхождении человека и анатомию, серьезно заинтересовался проблемой изменения форм организмов под воздействием внешней среды.

В 20 лет в качестве помощника профессора Г. Фоля он поехал на Канарские острова изучать рыб и губки (низшие представители многоклеточных животных), и он открыл новый неизвестный науке вид губок. Затем они поехали в Африку, продолжили работу в Марокко, где вели научные наблюдения и лечили местное население (оба были врачами). Вернувшись в Европу, Миклухо-Маклай побывал во Франции, Дании, Норвегии, Швеции, где осмотрел зоологические коллекции. Он хотел поехать в экспедицию на север, но знаменитый полярный исследователь Нильс Норденшельд отказался взять его. Миклухо-Маклай вернулся в Йену и продолжил изучать анатомию и физиологию человека. Он закончил университет в 22 года. Затем он вместе с немецким зоологом А. Дорном недолгое время работал в Мессине на зоологической станции. Но Николай хотел изучать флору на Красном море. На присланные матерью небольшие деньги он уехал в Египет, где местное население приняло его вначале враждебно, но узнав, что он врач и мирный человек, арабы подружились с ним. Миклухо-Маклай работал в своих научных интересах в Египте, а затем в Саудовской Аравии (где жизнь была очень дешевой), Эфиопии, Судане. Он увлекся изучением местного населения, его быта, привычек, традиций, нравов. Он заболел лихорадкой и цингой, но исследования не прекратил, как и сбор коллекций. В 23 года он вернулся в Россию, где о его научных трудах уже знали, прежде всего в Петербурге и Москве. Затем он уехал в Йену, чтобы готовиться к новой намеченной им экспедиции. Но деньги снова быстро кончились, ему не на что было даже вернуться в Россию, он опять просил мать помочь ему деньгами. Его заболевшая туберкулезом мать послала ему небольшую сумму, с трудом собранную ею на лечение и отъезд из Петербурга; дела и благополучие сына были ей важнее ее собственного здоровья и жизни. Совет Русского Географического общества выделил ему не слишком большие деньги для научных исследований; затем его приняли на корвет «Витязь» для совершения путешествия к берегам Тихого океана, но питаться он должен был за свой счет. В кругосветном плавании Миклухо-Маклай во второй раз заболел лихорадкой, но не отказался от своих планов попасть в Новую Гвинею. В 1871 г. (ему 25 лет) он туда прибыл, высадился с корабля, взял с собой только шлюпку-четверку и двоих помощников. Работать на Новой Гвинее было нелегко, но со временем туземцы поняли, что он их друг и врач, и приняли его. Заболев в очередной раз, он оказался на грани смерти, был вынужден уехать в Австралию, в Сидней, где окончательно оправился от болезни. Узнав, что англичане пытаются поработить народы Океании, Меланезии, Новой Гвинеи, Миклухо-Маклай направил протесты комиссару Западной Океании.

Увлеченный наукой, отнимавшей все его время, Миклухо-Маклай долго не мог создать семью, хотя был приятным в обращении человеком и красивым мужчиной. В Сиднее 38-летний Миклухо-Маклай женился на молодой вдове с 5-летним сроком вдовства, Маргарет-Эмме Робертион, которая была дочерью влиятельного и состоятельного человека, не одобрявшего ее выбор в мужья иностранца, да еще и не богатого. Создав, наконец, семью, Миклухо-Маклай продолжил свои научные исследования и участвовал в политических делах Океании (стоял во главе «антирабовладельческого» движения), защищал Новую Гвинею и Океанию от произвола иностранных колонизаторов. Со временем семья Миклухо-Маклая приехала в Россию. Жена и двое сыновей нуждались в нормальных условиях жизни, он зарабатывал средства для семьи изложением результатов своих исследований прошлых лет, а главное – писанием статей для газет и журналов, читателей которых привлекали публикации знаменитого ученого и путешественника. В 41 год у Миклухо-Маклая обострилась болезнь, его положили в клинику, где он продолжал работать, но через несколько месяцев умер в возрасте 42 лет.

Валдай сегодня

Миклухо-Маклай нашел свое призвание, был счастлив как творческая личность, увлеченная и занятая любимым делом, но он всегда страдал от ограниченности своих финансовых возможностей, сдерживавших его научные мечтания, стремления, дела, планы, всего только четыре года он мог радоваться жизни в семье, осознать счастье общения с любимой женой и сыновьями.

К юго-западу от Боровичей и в 140 км к юго-востоку от Новгорода, на самой высокой части Валдайской возвышенности, среди хвойных лесов и на берегу Валдайского озера, расположен город Валдай, районный центр, малый по людности город (менее 18 тыс. чел. жителей). Этот город находится на бойком транспортном месте: есть железнодорожная станция на линии Бологое – Псков и автомагистраль Москва – Санкт-Петербург.

Валдай имеет солидный возраст. Этот населенный пункт существует, развивается шестой век (528 лет в 2009 г.), а в статусе города почти 240 лет (239 лет в 2009 г.). В письменном источнике он впервые упоминается в 1481 г., до 1654 г. был дворцовым селом, был переименован в Богородицкое и отдан по просьбе патриарха Никона созданному им Иверскому монастырю, принадлежал ему более 100 лет (до 1764 г.), в 1770 г. получил статус города. Расположение города на важнейшем сухопутном тракте Москва – Санкт-Петербург форсировало развитие в нем торговли и ремесел, он стал значительным торгово-ремесленным центром, славился многочисленными промыслами. В ХVIII – ХIХ вв. Валдай особенно славился такими кустарными промыслами, как литье ямщицких колокольчиков, художественная строчка, выпечка кренделей. Широко распространенными занятиями местных жителей были извоз и ямская гоньба, содержание постоялых дворов, а также кузнечное и литейное дело. Валдайские ямщицкие колокольчики и колокола славились по всей России с конца ХVII – ХVIII вв. Валдайские мастера отливали большие колокола для храмов в разных городах России, в том числе в столице тех лет – Санкт-Петербурге (Исаакиевский собор, колокольня Александро-Невской лавры и др.). На колокололитейном заводе братьев Усачевых отливали самые разные и неизменно очень высокого качества колокола, которые затем попадали в большие и малые города и села России. В царский период особенно большой популярностью пользовались небольшие валдайские поддужные колокольчики и бубенчики – «шаркуны» для ямщицких троек. На многих колокольчиках были своеобразные и добрые надписи – «Звони, утешай, ехать поспешай» и другие подобного рода. И раньше, и теперь валдайские колокольчики стабильно славятся, являются характерным, исконно русским сувениром, лучшим из этих мест России.

В Валдае как исторической местности на Валдайской возвышенности сложено немало легенд. Якобы название происходит от имени кузнеца Валда, жившего на берегу озера, где он ежедневно умывался и слышал всплеск волновавшейся от встречи с ним воды, волны как бы говорили ему: «Валда». Люди стали называть озеро Валдайским, кузнеца – Валда, всю местность – Валдаем. На самом деле в этих местах первыми поселились люди из финно-угорских племен, на одном из их говоров «Валдай» означает «животворящая, живая вода». Отсюда и появился топоним «Валдай».

Рассказывали об особо бойких валдайских девушках; рассказы эти были широко известны в России, ведь г. Валдай стоял и стоит на пути Москва – Санкт-Петербург. Действительно, женщины на Валдае пекли очень вкусный хлеб, пироги и особенно баранки, последние с успехом продавали валдайские девушки. Хотя в прошлые времена девушкам отводилась в основном тихая незаметная роль в родительском доме, в Валдае девушки бойко торговали баранками и даже отваживались дарить поцелуи купившим их. Правда, это были своеобразные поцелуи: целовали через дырочку в баранке, да еще и через платочек. Но ведь не всегда следовали этому правилу, поэтому шла молва о смелых валдайских девушках, целовавших проезжавших людей, а порой и отваживавшихся убегать из дома с ними.

Во времена Екатерины II (царствовала в 1762–1796) наметилось ускоренное развитие г. Валдай, ставшего по указу императрицы уездным городом, получившим свой герб, план застройки. Построили магистрат, Путевой дворец императрицы с дворцовым храмом, почту, народное училище. Год от года росло в городе число промышленных предприятий: свечных, кожевенных, мыловаренных, колокольных и других. Вероятно, этот город чемто приглянулся Екатерине II, ведь в нем создали Путевой дворец императрицы и дворцовую церковь (1793) во имя Великомученицы Святой Екатерины по проекту архитектора Н.А. Львова (см. с. 375), которому она покровительствовала.

Во второй половине ХIХ в. линия Николаевской железной дороги была проложена в стороне от г. Валдай, что резко ухудшило экономическое положение этого города. Число проезжающих через город резко сократилось, неизбежно последовал упадок торговли и ремесел. Но были и плюсы, ведь отсутствие железнодорожной ветки и минимальное хозяйственное развитие способствовали сохранению местной очень красивой природы, обилию в лесах грибов, ягод, дичи, а в Валдайском озере – рыбы. Постепенно стало расти рекреационное значение этих мест.

В советский период в Валдае были построены заводы механический и металлоизделий – машиностроение стало ведущей отраслью градообразующей базы этого города, другой важной отраслью стала пищевая промышленность. В советский и постсоциалистический период стабильно увеличивается значимость Валдая и его окрестностей как популярного центра туризма и бальнео-грязелечебной курортной местности. Здесь много пансионатов, домов отдыха, туристических комплексов, баз отдыха и оздоровления. В окрестностях города создан Валдайский национальный парк (1990, 158,5 тыс. га) для охраны озернолесного природного комплекса Валдайской возвышенности.

В Валдае сохранились архитектурно-художественные памятники: остатки Путевого дворца императрицы Екатерины II – отдельные перестроенные корпуса и Екатерининская церковь с украшенной колоннадой ротондой в стиле классицизма (1793), служившая дворцовой церковью этого дворца, а также здание городского магистрата (1776) и городской главный храм. С архитектурно-художественных позиций в этом городе наибольший интерес представляет бывший дворцовый храм во имя Великомученицы Святой Екатерины, возведенный по частично измененному проекту русского зодчего и удивительного человека Н.А. Львова.

Николай Александрович Львов (1753–1803) родился под г. Торжком, в деревне Черенчицы, в семье прапорщика А.П. Львова, принадлежал к очень древнему, но обедневшему дворянскому роду. Н.А. Львов от природы был очень настойчивым в достижении своих желаний, трудолюбивым, редкостно талантливым и исключительно красивым человеком. Начальное образование (причем очень скромное) он получил в родительском доме, затем – в Петербурге, а по сути, по своей инициативе он учился всю жизнь. Н.А. Львов остается в русской и мировой истории как яркая и неординарная личность. По богатству талантов, широте интересов и масштабности открытий Н.А. Львов сопоставим только с Леонардо да Винчи и М.В. Ломоносовым. Львов был счастлив как талантливый человек и востребованный специалист, но именно из-за этого у него было немало врагов и завистников. Его давние дворянские корни, благородная порода, внешняя редкая красота, способность быть душой общества не давали покоя беспородным выскочкам. Исключительно многое в России Львов сделал лично впервые или одним из первых. Отдавая все свои таланты и способности служению Отечеству, он не щадил себя, вот почему прожил всего 50 лет.

Путевой дворец в Валдае

Н.А. Львов был одним из самых лучших русских архитекторов (причем теоретиком и практиком), строителем-новатором, создателем новых строительных материалов (землебитные блоки, толь), художником, графиком-новатором; садовником, ботаником, мастером садово-паркового и ландшафтного искусства; разносторонним изобретателем и инженером-конструктором машин, а также гидротехником, механиком, новатором-создателем отопительно-вентиляционных устройств; геологом (по сути, основателем каменноугольной и торфяной промышленности), химиком-исследователем, географом-экологом (как мы говорим теперь); поэтом, прозаиком, драматургом, переводчиком, редактором, причем везде и всегда он отстаивал и доказывал большие возможности и достоинства русского языка; автором ряда научных книг и художником-иллюстратором изданий; историком, археологом, этнографом, искусствоведом; композитором, музыкантом, теоретиком музыки и первым профессиональным собирателем народных песен, автором-сценаристом ответственных празднеств; дипломатом; талантливым педагогом; мудрым руководителем, плодовитым управляющим и организатором; решительным и одновременно терпеливым возлюбленным (тайно при романтических обстоятельствах заключившего брак и четыре года после тайного венчания добивавшегося и добившегося его огласки, признания), счастливым отцом 5 детей. И это еще далеко не все отличительные таланты и достоинства этого человека. Все, что он делал, было неординарным, выделялось на общем фоне, в большой мере было новаторским, а то и дерзким в смелости своих предложений.

Н.А. Львов. Художник Д.Г. Левицкий. 1789 г.

Н.А. Львов внес выдающийся вклад в архитектуру и градостроительство, стал одним из основателей пейзажного стиля в садово-парковом искусстве, первым крупным ландшафтным архитектором в стране (сохраняется понятие «львовский сад»). Он прославлял достоинства классической архитектуры, доказал своим творчеством большие возможности форм ротонды, создал парковые пирамидальные беседки-погреба, «львовский купол» зданий и многое другое. Он изобрел новые тогда строительные материалы: толь, землебитные блоки, кирпичи.

Н.А. Львов стал первым в мире и России создателем бумагоделательной машины с паровым приводом. Он стал создателем отопительной пиростатики в России, создал теорию вентиляционно-отопительных систем.

Н.А. Львов был первым или одним из первых в России переводчиком сонетов Петрарки. Нашел и издал две старинные русские летописи; одну из них называют «Львовская». Он первым в России собрал 200 народных песен, написал трактат о народной песне. Стал автором первой в России тематической литературной программы для симфонической музыки. Он стал инициатором создания первой в России хоровой оперы. Львов первым в музыкальной науке, первым в русской музыкальной литературе указал на многоголосие русского народного хорового пения. Львов одним из первых стал писать оперные либретто на русском языке. Он был высокого класса мастером организации, проведения праздничных торжеств.

Н.А. Львов является основателем отечественной топливной, прежде всего угольной, промышленности. Он проявил себя и как геолог, географ-эколог, архитектор. Львов обследовал минеральные воды на Кавказе, где также вел и археологические работы. Ему удалось впервые в России найти месторождение углей на Валдайской возвышенности, доказать высокую калорийность русских каменного и бурого углей. Он первым в России нашел способ получения из каменного угля кокса, а также первым нашел способ получения из отечественного каменного угля серы. Львов внес заметный вклад в развитие отечественной химической промышленности и корабельное дело.

Н.А. Львов был прекрасным художником, первым в России стал работать в технике лависа. Он начал работать над первой в России художественной энциклопедией.

Н.А. Львов был прекрасным педагогом и учеником. Он создал Школу землебитного строительства и успешно руководил ею. Перевел и написал лично ряд обстоятельных научных трудов. Был столь даровит и талантлив, что вкратце передать все то, что сделал и создал он, – просто невозможно.

Скорее всего в нем беспрестанно и мучительно боролись два человека: примерный семьянин и жертвенный в своих творческих исканиях одинокий одержимый исследователь-новатор, который отдавал творчеству всего себя, не оставляя сил ни для чего другого. Вероятно, творчество и было для него превыше всего, вот почему он и шел на компромиссы с судьбой. Но свое творческое призвание он оценивал как Божий дар, как призвание к достойному служению на благо Отечества, как долг и священную обязанность перед Родиной – Россией.

Во всех своих мыслях и поступках Н.А. Львов был патриотом своей Родины. Он был глубоко убежден, что только сами россияне своим умом, знаниями, разумным учетом зарубежного опыта могут улучшить свою жизнь, обеспечить процветание России. Он абсолютно не допускал безумного копирования и без корректив переноса в русскую практику зарубежных приемов в любом деле. Об этом писал в своих работах: «Может быть, и оттуда заимствовать будет что-нибудь возможно, не отступая однако от сего единственно и твердо во мне вкорененного закона, что для русского человека русские только годятся правила и совсем он не сотворен существом подражательным – везде исполин и везде подлинник» . Похоже, что эти слова были для него исходным профессиональным лозунгом и правилом.

При жизни Н.А. Львов был признан современниками, его высоко ценили правители России. За недолгое время он прошел путь от чиновника VIII класса до действительного тайного советника (штатский генеральский чин). Стал действительным членом Российской академии, почетным членом Академии Художеств, членом Вольного экономического общества, главным директором угольных приисков, главным начальником землебитного строения в Экспедиции государственного хозяйства, директором Школы землебитного строительства. Но за творческие победы он заплатил краткостью своей земной жизни (всего 50 лет) – сказались постоянное нервное напряжение, обиды от клеветников, депрессии, обострившиеся с годами болезни, поиск доходов для содержания семьи из 7 человек.

Почему-то с годами, десятилетиями, веками немало из того, что Н.А. Львов изобрел, сделал, было забыто или приписано другим. Многое из архитектурных творений Н.А. Львова было приписано И.Е. Старову, А. Менеласу, М.Ф. Казакову, Дж. Кваренги, В.П. Стасову, И.Г. Моору и некоторым другим архитекторам. Забыв, не зная или не желая упоминать о работах Н.А. Львова, происходили «открытия» уже предложенных инноваций. Идеи Львова в области отопительно-вентиляционных устройств восприняли Мейснер, Н. Амосов и другие. Воздушное отопление вошло в историю под названием «Амосовская система отопления» (в честь Н. Амосова). А землебитное строительство стало вновь внедряться в южных губерниях России во второй половине ХIХ в. уже Изнаром, а еще шире – с 1990-х гг. Все рукописное наследие Львова никогда не издавалось, издавались лишь несколько научных и переводимых книг, отдельные статьи, поэмы и «Сборник песен с их голосами».

В Валдае работают два музея (ул. Луначарского), каждый из которых поразительно хорош: Музей уездного города (создан в 1998 г. на базе краеведческого музея, основанного в 1918 г., рассказывает о г. Валдай и его жителях, представлены многочисленные любопытные старые фотографии, предметы быта, материалы о валдайских семьях и родах, а также о местных знаменитых дачниках: писателе В.С. Соловьеве, художнике Н.К. Рерихе и других, есть экспозиция о валдайских ремеслах и Музей колоколов (создан в 1995 г., располагает уникальной коллекцией валдайских колоколов и колокольчиков, есть лавка по продаже сувенирных валдайских колокольчиков с минимальными ценами на них).

Недалеко от г. Валдай, на территории Национального парка «Валдайский», около деревни Соснино, работает абсолютно уникальный музей «Ракетная база». Здесь действительно во второй половине ХХ в. была ракетная база № 6, являвшаяся частью одного из самых крупных в СССР ракетных комплексов, оснащенных баллистическими ракетами СС-18, нацеленными на Запад. Естественно, тогда это место было засекречено, строго охранялось, даже приблизиться к нему было не безопасно. Но международная напряженность постепенно ослабла, период «холодной войны» закончился, стали частично уничтожать военно-инженерные сооружения стратегических ракетных войск СССР. Тогда по инициативе администрации на базе Национального парка «Валдайский» и ликвидируемой ракетной базы (в соответствии с договором ОСВ-2) решили сохранить одну ракетную позицию, создать на ее основе музей. С огромным трудом эту идею удалось реализовать, Национальному парку передали центральную позицию расформированного ракетного полка. Создание этого музея можно оценивать как музейный подвиг. Получить разрешение на его создание и открытие было чрезвычайно тяжело, тянулись бесконечные переговоры и согласования с Министерством обороны и Правительством страны, тщательно изучали законодательную допустимость этого прецедента (Национальный природный парк – это изъятые из хозяйственного использования особо охраняемые природные комплексы, имеющие экологическое, генетическое, научное, эколого-просветительское и рекреационное значение). Благодаря смелым, почти геройским действиям руководства Национального парка «Валдайский» в созданном благодаря ему уникальном музее можно увидеть и понять, что собой представляли ракетные базы во второй половине ХХ в. (ракетная шахта, подземные переходы, разнообразные постройки, в том числе пусковой центр со знаменитой кнопкой пуска стратегической баллистической ракеты, и многое другое). В Новгородскую область стоит приехать даже только ради возможности посетить этот уникальный музей.

В 3 км от г. Валдай и в 5 км от трассы Москва – Петербург, на Рябиновом (Селевицком) острове (площадь острова 12 га) Валдайского озера, расположен Валдайский Иверский Свято-Озерский Богородицкий мужской монастырь, основанный в середине ХVII в. патриархом Никоном и намеченный к созданию, когда он был еще митрополитом Новгородским (см. с. 156). Никон утверждал, что когда он осуществлял перенос в Москву из Соловецкого монастыря святых мощей митрополита Филиппа (канонизированного Церковью по инициативе Никона), то ему в чудесном видении самим Филиппом (см. с. 386) было указано место для основания этого монастыря. Инициативу Никона создать здесь монастырь поддержал царь Алексей Михайлович Романов; он оказал помощь создаваемой обители и стал ее покровителем. Царскими грамотами за новым монастырем были закреплены обширные земли, а также села Валдай, Боровичи, Вышний Волочек, Ям. 48-летний патриарх Никон основал (1653) и создал монастырь, похожий на прославленный греческий Афонский Иверский монастырь, где пребывала и пребывает чудотворная икона Иверской Богоматери. По поручению Никона добыли и передали ему точный план греческого Афонского монастыря, по его заказу для этого монастыря была сделана (1656) копия с чудотворной Иверской иконы (эту копию в России вскоре оценили как чудотворный список; в 1848 г. она спасла местных жителей от страшной эпидемии холеры).

Валдайский Иверский Святоозерский Богородицкий мужской монастырь. Гравюра XIX в.

С 1653 г. с невероятной скоростью начали строительство монастыря, к осени освятили два деревянных храма – во имя Иверской иконы Божией Матери и митрополита Московского Филиппа, затем возвели братские кельи и хозяйственные службы. В 1654 г. в главный монастырский собор перенесли святые мощи Иакова Боровичского (известного на Новгородской земле с 1541 г.). В 1655–1656 гг. построили каменный Успенский собор (зодчие Аверкий Макеев и Иван Белозер). В 1656 г. в монастырь перенесли написанную для него копию чудотворной Иверской иконы. К этому времени Никон освятил Валдайское озеро, которое стали называть Святым (до этого местные жители верили, что в этом озере живет чудовище, и поначалу боялись ходить в монастырь, расположенный на озерном острове). Все это определило название созданной обители: Валдайский Иверский Свято-Озерский Богородицкий мужской монастырь.

По распоряжению Никона в этот монастырь перевели монахов из Белорусской – Оршанской Кутеинской обители, которые наладили в нем книгопечатание. Местная типография стала вторым на Руси издательским предприятием после государева Печатного двора в Москве. В Иверском Валдайском монастыре стали печатать богословские и церковные книги, в том числе сочинения самого владыки Никона. Со временем по его распоряжению здесь также возвели каменную трапезную палату с церковью в честь Богоявления, колокольню с тысячепудовым колоколом и патриаршие покои.

Получилось, что, будучи митрополитом Новгородским, владыка Никон хотел основать и построить на Новгородской земле новый монастырь, а будучи Патриархом (см. с. 160), через проверенных людей и письменные послания следил за жизнью этого монастыря. А когда он оставил Патриаршество и удалился в подмосковный Новоиерусалимский монастырь, то в 1659 г. несколько месяцев жил в Иверском Валдайском монастыре.

Опала и смерть патриарха Никона, а также кончина царя Алексея Михайловича лишили монастырь его главных покровителей, и в ХVIII в. он пришел в упадок, даже одно время был закрыт (во время опалы Никона в 1666–1668 гг. все патриаршие монастыри, в том числе и Иверский, были закрыты, как созданные не по «уставам святых отцов»). С 1668 г. Валдайский Иверский монастырь стал действовать в обычном режиме как рядовая православная обитель. Большой ущерб монастырю наносили пожары (ХVII, ХVIII вв.); после страшного пожара 1704 г. главный храм восстановили только в 1710 г. и заново его освятили в честь Успения Божией Матери. В ХVII – ХIХ вв. в монастыре возвели также собор Богоявления Господня, 3-этажный корпус с настоятельскими и братскими кельями, два 2-этажных братских корпуса, гостиничный корпус, колокольню, ворота с храмом Архистратига Михаила и святые ворота с надвратным храмом святителя Филиппа, митрополита Московского, а также храм Иакова Боровичского с 2-этажным корпусом больничных келий, возвели и украсили внушительную каменную ограду с 6-ю башнями. Монастырь владел обширными земельными угодьями, имел подворья в Москве, Новгороде и 2 часовни в Валдае. В нем в начале ХХ в. жили 70 насельников. За всю свою историю этот монастырь выделялся среди других высокими примерами духовнорелигиозной жизни братии (молчальник Пахомий, архимандрит Лаврентий и др.).

Иверский Валдайский монастырь с ХVII в. занял особое место среди монастырей в России. Во-первых, в нем пребывал особо почитавшийся список Иверской иконы Божией Матери (покровительницы Москвы); во-вторых, этот монастырь стал центром по производству высококачественных изразцов, прославился искусной резьбой по дереву и камню; в-третьих, по воле владыки Никона, в нем открыли первую в российской провинции типографию (патриарх Никон со временем перевел ее в Москву); в-четвертых, он славился образцовой духовно-религиозной жизнью. В Иверском монастыре были возведены и очень богато украшены, славились высочайшего уровня церковными богатствами все пять храмов. В Успенском соборе пребывали чудотворная икона Иверской Божией Матери, в серебряной раке почивали открыто мощи преподобного Иакова Боровичского, находились в серебряных ковчегах частицы мощей 48 святых, висели портреты патриарха Никона и царя Алексея Михайловича Романова. Монастырская ризница обладала исключительными богатствами.

После 1917 г. монашеская жизнь в обители стала затухать. В 1921 г. монастырь преобразовали в трудовую артель и в конце 1920-х гг. закрыли. Затем в монастырских строениях открыли тюрьму, в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. в нем размещался госпиталь, в послевоенный период, сменяя друг друга, в нем работали дом инвалидов – участников войны, лесная школа для детей, больных туберкулезом, детский туберкулезный санаторий, база отдыха, дом отдыха. В 1991 г. Валдайский Иверский монастырь вернули Русской православной церкви. Пока в нем живут менее двух десятков насельников (15 человек в 2000 г.).

С давних времен до наших дней братия Иверского Валдайского монастыря и другие верующие люди верят, что небесными покровителями этого монастыря являются святой митрополит Московский Филипп, который имел новгородские корни и указал владыке Никону место для основания этой обители, а также святой Иаков Боровичский (см. с. 393) и Иверская икона Божией Матери (см. с. 394).

Митрополит Филипп не дал благословление царю Ивану Грозному, когда он в конце 1569 г. готовился и начал (1570) свой опричный поход на Великий Новгород; за этим благословлением царь послал к низложенному митрополиту любимого опричника Малюту Скуратова. Филипп благословение не дал, тогда Малюта задушил его. Отказом давать благословение святитель Филипп пытался защитить Великий Новгород, хотя понимал, что за это он может поплатиться жизнью, что, к несчастью, и произошло.

Святитель Филипп, митрополит Московский (1507–1569, митрополичье служение с 1568) происходил из знатной боярской семьи Колычевых, выходцев из Пруссии. Отцом его был Стефан (Степан) Колычев, приехавший в Москву из Новгорода, мать звали Варвара. Своего старшего сына, родившегося в 1507 г., они назвали Федор. Маленький Федор знал о высоком положении его отца при дворе великого князя Василия III, о важных поручениях, которые давал ему любящий его великий князь. Его мать, став вдовой, причем вдовой состоятельной, приняла монашеский постриг и образовала Варсонофьевский монастырь в Москве, с кладбищем при нем для нищих, странников, прокаженных, сумасшедших, казненных.

Поскольку Федор рос в знатной и образованной по тому времени семье, он получил хорошее исходное образование и важные практические навыки. Его знатный, богатый отец, любимец великого князя, счел необходимым с ранних лет прививать сыну практические хозяйственно-бытовые навыки, учить вести дела и управлять большим хозяйством.

К 26 годам Федор Колычев был хорошо образованный, обученный военным и хозяйственно-управленческим навыкам, был представлен великому князю Василию III и произвел на него хорошее впечатление; запомнил его и великокняжеский малолетний сын царевич Иван. Перед ним открылась блестящая военная и придворная карьера, тем более что рядом был его отец и покровительствовавший ему великий князь. Но вскоре великий князь умер, и его 3-летний сын Иван IV (будущий Грозный) стал великим князем. В отсутствие мощного покровителя Федор Колычев более зримо ощутил все придворные интриги и невольно узнал всю разноплановую информацию о жизни царского двора, где из-за малолетства великого князя фактически первую роль играла его мать – Елена Глинская. Большим влиянием пользовался ее фаворит князь И.Ф. Овчина-Телепнев-Оболенский и их сторонники, в числе которых не было и не могло быть представителей рода бояр Колычевых, воспитанных в строгих церковных, нравственных и русских традициях.

Когда был раскрыт придворный заговор против князя И.Ф. Овчины-Телепнева-Оболенского, среди пострадавших и казненных были родственники Федора Колычева. Ему и раньше были не по душе интриги и суета двора с его вечным противостоянием группировок в борьбе за власть, за влияние на первое лицо в государстве, и все это при попрании нравственных норм. Вот почему Федор Колычев без сожаления тайно покинул великокняжеский двор в 1537 г., когда ему было уже 30 лет. Он решил постричься в монахи без огласки и отправился для этого на север, в знаменитый Соловецкий монастырь. Путь был долгий и ему неизвестный. Он сделал вынужденную остановку на Онежском озере в с. Кижи, где он пристроился за жилье и еду пасти скот и помогать в домашних работах крестьянину по имени Суббота. Отдохнув, он решил идти дальше, чтобы к зиме прибыть в Соловецкий монастырь. В Соловецком монастыре он не открыл своего знатного имени. В Соловецком монастыре его встретил пожилой игумен о. Алексий. Как человек опытный, после разговора с пришельцем он догадался, что он из знатного, но чемто обиженного рода, образован, имеет важные практические навыки. В монахи сразу не принимали (и не принимают), надлежало в роли послушника пройти разные испытания на работах в суровых буднях жизни монастыря. Более полутора лет длилось испытание, прежде чем его постригли в монашество с именем Филипп. В монашестве, чтобы еще более проверить, испытать, укрепить силу своего духа, он ушел отшельником в лес. Отец Алексий стал разъяснять монастырской братии и самому Филиппу, что пора ему сменить его на посту игумена обители. Но Филипп не стремился к начальственному положению. Он знал, что проще подчиняться, чем руководить другими и брать на себя ответственность за них. По благословению о. Алексия, после его кончины, после 11-летнего служения в этом монастыре и по согласию с мнением монастырской братии 41-летний Филипп стал игуменом Соловецкой обители. Со временем это стало известным его состоятельным родственникам, и они по разным мотивам стали выделять для монастыря ощутимые средства.

В роли игумена огромного Соловецкого монастыря о. Филипп ярко проявил свой организационно-управленческий талант и применил известные ему практические навыки для улучшения жизнедеятельности монастыря. При нем были построены два великолепных каменных собора – Преображенский и Успенский. По инициативе о. Филиппа начали добывать железную руду и поваренную соль, соединили 52 озера в одно Святое озеро, которое стало обеспечивать монастырь прекрасной питьевой водой, построили канал и на нем мельницы с уникальной, придуманной им технологией получения и просеивания муки, возвели кирпичный завод. Были установлены вместо маяков высокие кресты, монастырь окружили мощными гранитными стенами, в нем все деревянные строения заменили на каменные, построили больницу, гостиницу для паломников, пристань. Он организовал скотный двор, обеспечил разведение стада лапландских оленей, из шкур которых в созданной им мастерской стали шить одежду и обувь для монастырской братии. Учитывая уникальные климатические условия Соловецкого архипелага, он сильно развил огородное хозяйство при монастыре, что позволило существенно улучшить питание монастырской братии. В первой половине XVI в. Соловецкий монастырь осуществлял обширную торговлю, продавал продукцию своей промышленности, в том числе в первую очередь добытую соль.

Еще любопытнее введенные им преобразования в жизни монастырских крестьян. Он способствовал благоустройству их быта, учил более эффективным приемам ведения хозяйства, а во главе монастырских крестьян поставил нанятое (платное) начальство и при этом дал право крестьянам открыто высказывать свое отношение к этому начальству, и, если нужно, то жаловаться на него. При этом он очень строго следил за дисциплиной, нравственностью в рядах монахов и монастырских крестьян.

Слава о созидательной деятельности настоятеля Соловецкого монастыря о. Филиппа дошла до Москвы, до великого князя Ивана IV. 43-летний игумен Соловецкой обители о. Филипп по церковным делам на время приехал в Москву; молодой 20-летний царь узнал друга своего детства, вел с ним беседы о свершенных в Соловецком монастыре делах, удивлялся его опыту и знаниям. Через 15 лет, в 1565 г., 35-летний царь Иван Грозный вызвал в Москву 58-летнего игумена о. Филиппа, чтобы возвести его в сан митрополита Московского. Происходило это в тяжелый период русской истории – в период опричнины. Отец Филипп, выслушав пожелание царя видеть его митрополитом Московским, особой радости не проявил. Он поставил предварительным условием своего избрания в сан митрополита отмену опричнины. Но царь и епископы все-таки отговорили его от этого условия, но оставили за будущим митрополитом только право заступаться перед царем за невиновных и даже виновных, то есть право печаловаться. В 1566 г. 59-летний о. Филипп стал митрополитом Московским. Почти полтора года удавалось митрополиту Филиппу сдерживать гнев царя и ужасы опричнины. Но в 1567 г., после бегства князя Курбского в Литву, царь Иван Грозный воспылал новой усилившейся злобой на русские княжеские роды, позволил небывалую свободу в действиях своим опричникам.

Вначале митрополит Филипп наедине, в личных беседах, пытался склонить царя угомонить его опричников, призывал его быть милосердным к его подданным, но царь не поддавался на уговоры. Затем в Успенском соборе в 1568 г. он открыто обличил действия царя и опричников, чем вызвал ярость царя. Иван Грозный потребовал, чтобы митрополит Филипп не вмешивался в его государственные дела или сложил с себя митрополичий сан. В другой раз, когда царь пришел в Успенский собор в Кремле с опричниками, одетыми в черные одежды, с высокими шлыками на головах, митрополит Филипп не дал царю благословения (хотя он трижды просил митрополита о благословении), стал стыдить его, упрекать за опричные казни, недостойное русского царя поведение. Всегда, когда митрополит Филипп спокойно и с достоинством говорил царю о его недостатках, промахах, обличал его непристойные действия, царь Иван Грозный приходил в ярость, и тем не менее твердость и стойкость митрополита Филиппа смущали его, заставляли задумываться над его делами. Иван Грозный все-таки боялся нарушать церковные уставы, поэтому не хотел избавиться от неугодного ему митрополита в открытую, только своим приказом. По его указке был собран в 1568 г. церковный Собор, а фактически – лже-собор, главная цель которого была низложить митрополита Филиппа, лишить его сана. Выслушав обвинения Собора, митрополит Филипп даже оправдываться не стал, так очевидна была нелепость выдвинутых против него обвинений, но он сказал: «Государь! Ты думаешь, что я тебя боюсь или боюсь смерти? Нет, лучше быть неповинным мучеником, чем молча переживать ужасы беззакония». Коварность царя Ивана Грозного была безмерной. Ему было мало осуждений митрополита Филиппа церковным Собором, он хотел еще публично оскорбить и унизить его. Когда митрополит Филипп в Успенском соборе Московского Кремля совершал Божественную литургию, в собор ворвалась толпа опричников. Они прочли обвинительный акт и постановление Собора, сорвали с митрополита облачение и отвезли в Богоявленский монастырь. Святителя Филиппа приговорили к пожизненному заключению в смрадной темнице в цепях.

Митрополит Филипп и Иван Грозный. Гравюра XIX в.

Святитель Филипп стойко переносил заключение в темнице, хотя терпел и холод, и грубое обращение с ним. Иван Грозный решил физически истребить неугодного ему Филиппа. В темницу к нему впускали голодного медведя, но зверь не трогал Филиппа. Родственников митрополита – бояр Колычевых – зверски пытали, из них 10 человек погибли. Как-то ему в заключении подбросили мешок с отрубленной головой его родственника (по одной версии – Михаила Ивановича Колычева, по другой – любимого племянника Ивана). Митрополит поцеловал голову, благословил ее и вернул принесшему мешок. Царь видел, что сломить дух бывшего митрополита ему не под силу. Он велел отвезти его на заточение в дальний Тверской Отрочь монастырь, где он провел почти год. В конце 1569 г. царь Иван Грозный двинулся в поход против Новгорода и послал в Отрочь монастырь к низложенному митрополиту любимого опричника, палача Малюту Скуратова якобы за благословением царю. Малюта Скуратов в Отрочь монастыре задушил в 1569 г. беззащитного митрополита Филиппа подушкой. Монастырской же братии сказали, что Владыка Филипп умер от печного угара. Малюта Скуратов приказал похоронить его в тверском Отрочь монастыре без отпевания, что братия была вынуждена и сделать.

В 1591 г. сын Ивана Грозного – царь Федор Иоаннович, выделявшийся чрезвычайной набожностью и слабым здоровьем, распорядился перенести по просьбе братии Соловецкого монастыря останки митрополита Филиппа из тверского Отрочь монастыря в Соловецкий монастырь и перезахоронить их на том месте, где Владыка указывал (он хотел быть похороненным в этом монастыре).

В 1648 г. митрополит Московский Филипп был причислен к лику российских святых. В 1652 г. по поручению царя Алексея Михайловича Романова тогда еще митрополит Новгородский Никон (позже патриарх) перенес мощи святителя из Соловецкого монастыря в Москву в Успенский собор Кремля.

Кроме митрополита Филиппа, другим святым покровителем Иверского монастыря является Иаков Боровичский.

Иаков Боровичский, или Новгородский (умер около 1540), вошел в православную историю как новгородский Христа ради юродивый. Легенда говорит, что после его смерти гроб с его телом на льдине приплыл по р. Мсте к новгородскому селу Боровичи. Жители села два раза оттягивали льдину с гробом на середину реки, но она снова прибивалась к берегу. Потом якобы нескольким сельчанам во сне явился умерший Иаков, назвал себя, напомнил им, что при жизни он был благочестивым христианином, просил принять его тело, похоронить по православному обряду. Сельчане перенесли праведника в свое село, похоронили, построили над его захоронением деревянную часовню. Затем, если верить легенде, от мощей Иакова стали происходить исцеления от болезней и другие чудеса, жители стали говорить о необходимости причисления Иакова к лику святых. По благословению митрополита Московского Макария мощи блаженного Иакова в 1544 г. были перенесены в Боровичскую церковь во имя Сошествия Святого Духа. В 1657 г. по решению патриарха Никона мощи Иакова Боровичского были перенесены в созданный им (1653) Иверский Валдайский монастырь.

В Иверском Валдайском монастыре с ХVI в. сохраняется особое почитание чудотворной Иверской иконы Божией Матери, тем более многие верят, что в ХVI в. сюда принесли второй чудотворный список этой чудотворной иконы.

Судьба Иверской иконы Божией Матери известна с IХ в., об этом рассказывает «Сказание об Иверской иконе». В IХ в., когда в Византии правил императориконоборец Феофий, свирепствовало жесткое гонение на христианские иконы. Тогда по приказу императора православные иконы насильственно изымались у жителей, из храмов и сжигались. В Никее жила с юным сыном одна богатая, благочестивая, добродетельная вдова, у которой были православные иконы, в том числе чудотворная икона Божией Матери. Императорские слуги сказали ей, что отберут эту икону. Затем, по одной версии, они пригрозили замучить ее и взять икону, если она не даст им денег; вдова просила подождать до следующего дня, чтобы она приготовила требуемую сумму денег. По второй версии, царский стражник, ворвавшись в дом этой вдовы, ударил мечом по иконе Богоматери, тогда из раненого места потекла кровь; воин упал перед иконой, раскаялся, впоследствии стал монахом. Благочестивая вдова стала молиться, ей свыше был дан знак пустить икону в море, что она и сделала. Но вскоре эта вдова была убита за иконопочитание, а ее сын в монастыре на горе Афон стал монахом, там со временем и умер, рассказал братии о судьбе чудотворной иконы, пребывавшей в их доме в Никее. Монахи стали молить Господа Бога об обретении этой иконы. Затем старцу Гавриилу, родом из Грузии (Иверии), жившему в Иверской обители на горе Афон, во сне явилась Богоматерь и повелела встречать иконами прибывающую по морю к ним икону. Якобы они увидели огромный огненный столб, старец Гавриил по воде как посуху прошел и принял икону, которую внесли в обитель и поставили в алтаре. Но на следующий день все увидели, что ее там нет, а она висит над монастырскими воротами. Ее сняли и отнесли в храм, но она снова возвращалась на место на монастырской стене; так повторялось несколько раз. Был построен храм над воротами обители, в котором с тех пор пребывает эта икона. По имени обители она называется Иверскою, а по месту пребывания над вратами – Вратарницею.

Преподобный Иаков Боровичский. Икона XIX в.

Через 8 веков архимандрит Иверского монастыря поехал в Москву собирать приношения в пользу афонских обителей, где ему заказали для русской столицы снять копию с чудотворной Иверской иконы Божией Матери. Инициативу снять копии с Иверской иконы проявил новоспасский архимандрит, затем митрополит Новгородский, затем Патриарх Никон. По его просьбе были выполнены и присланы в Москву две точные копии – в 1648 и 1656 гг. При посте и молитвах всей братии Иверского монастыря, особой процедуре подготовки красок и доски, для их освящении святой водой копию иконы создал и лучший иконописец-монах благочестивый Иамвлих и другой хороший иконописец. Эти копии чудотворной иконы оказались в России, их также стали почитать чудотворными, и с них стали снимать копии. Церковные сказания утверждают, что первая чудотворная копия, прибывшая в Москву и написанная монахом Иамвлихом, оказалась в соборе московского Новодевичьего монастыря; вторая копия оказалась в Иверской часовне у Воскресенских ворот Московского Кремля, ее назвали Иверская-Московская (после сноса этой часовни икона пребывает в московском храме Воскресения Христова в Сокольниках). В Москве после восстановления в 1994 г. Иверской часовни и Воскресенских ворот в этой часовне был установлен новый список с Афонской Иверской иконы, сделанный в 1995 г. По другой версии, из Афона привезли в XVII в. только одну копию, а с нее сняли новую копию – икону Иверская-Московская для Иверской часовни. По монастырской версии, копия 1656 г. предназначалась для Валдайского Иверского монастыря. Есть и другие версии пребывания чудотворной копии с Иверской иконы Богоматери. По одной из них, список 1648 г. пребывал в Иверской часовне, а потом оказался в храме Воскресения Христова в Сокольниках; а вторая копия 1656 г. находилась в Иверском Валдайском монастыре, основанном владыкой Никоном. Как было на самом деле, точно никто не знает.

Один из списков Иверской иконы Божией Матери

Раньше в окрестностях г. Валдай были еще три монастыря. В 60 км от Валдая, в имении Ригодищ, действовал основанный в 1893 г. Ригодищенский Валдайский во имя Рождества Богородицы женский монастырь с соборным храмом во имя Рождества Пресвятой Богородицы. В 6 км от г. Валдай, при селе Короцко, на берегу Короцкого озера на месте рождения преподобного Тихона Задонского (см. с. 232), был основан Короцкий женский монастырь. Этот монастырь был основан в 1864 г., его создавали на пожертвования, стекавшиеся сюда со всей России. Первоначально возникла женская община, на ее основе создали монастырь. В соборном храме монастыря хранились часть мощей преподобного Тихона Задонского, его келейная икона Распятия, его собственноручное письмо. В 55 км от г. Валдай, на юго-запад от него, на берегу озера Селигер, при селе Полнов (Полново), действовал Успенский Валдайский женский монастырь. Помещица Кемецкая создала женскую общину в ее имении Успенское, обеспечила ее земельными владениями, на базе этой общины был создан женский монастырь. В Успенском соборном храме пребывали местночтимые иконы Успения Богоматери; одну из них привезли из Иерусалима, а другую подарил киевский митрополит Платон. В монастыре в раке, в серебряном ковчеге, хранились частицы святых мощей угодников Божиих.

К западу от г. Валдай, ближе к Великому Новгороду, в 95 км к югу от него, на правом берегу р. Полисть (впадает в оз. Ильмень), расположен древний и средний по людности город Старая Русса (34 тыс. жителей). Этот город находится на Приильменской низменности, в живописной местности, при слиянии с рекой Полисть рек Порусья и Перерытица. Старая Русса известна своей давней историей (более 10 веков), трудной военной судьбой (ее в ХIII – ХХ вв. завоевывали литовцы, поляки, Лжедмитрий II, шведы, гитлеровцы), почти три века (280 лет в 2008 г.) славится как бальнеогрязевой курорт, а также как место летнего отдыха и писательского творчества Ф.М. Достоевского (здесь он написал значительную часть романа «Братья Карамазовы», роман «Подросток», работал над другими своими произведениями).

Старая Русса – один из древнейших новгородских населенных пунктов, он возник в Х веке, впервые упоминается в Новгородской летописи в 1167 г. как поселение Руса. В ХII – ХIII вв. литовские князья неоднократно нападали на это селение; в 1234 г. его захватили войска Ливонского ордена, но новгородское войско под предводительством князя Александра Ярославича (будущий Невский) освободило его. Благодарные жители города помнили это, и в составе русского ополчения принимали участие в Ледовом побоище (1242 г., битва русского войска во главе с новгородским князем Александром Ярославичем с немецкими рыцарями на льду Чудского озера). В ХIII – ХV в. город стабильно развивался, стал важным центром новгородского солеварения, был известен своими торговлей и ремеслами.

Под Старой Руссой (тогда просто Русой) в 1456 г. войска великого князя московского Василия II Темного. Новгородская боярская республика во главе с богатыми боярами-олигархами была оплотом политического сепаратизма на Руси, объединяла враждебные по отношению к Москве силы. Новгородские бояре готовы были признать великим князем Дмитрия Юрьевича Шемяку – сына Звенигородского удельного князя Юрия Дмитриевича, который не посягал на самостоятельность, политическую независимость боярской республики. Новгородские бояре были готовы согласиться даже на подчинение Новгорода Литве при условии сохранения своих привилегий на Новгородской земле. В 40-х гг. ХV в. они подписали договор с польским королем и великим князем литовским Казимиром IV. Все это ускорило решение великого московского князя Василия Темного бороться с Новгородом, т. е. с его боярской правящей верхушкой. После разгрома новгородских войск под Старой Руссой был в 1456 г. подписан Яжелбицкий мир (см. с. 102), положения которого были полностью продиктованы Василием Темным.

В 1478 г. Руса в составе других новгородских земель вошла в состав Русского государства, с ХVI в. стала называться Старая Русса. В середине ХVI в. по числу жителей и дворов Старая Русса была четвертым городом в Русском государстве (после Москвы, Пскова, Новгорода). Этот город неоднократно страдал от военных действий; в 1581 г. его дважды разоряли польско-литовские войска, в 1608 г. его разгромило войско Лжедмитрия II, в 1611–1615 гг. его оккупировали шведы. Жители Старой Руссы ненавидели врагов и геройски боролись с захватчиками.

Масштабы солеварения в Старой Руссе стабильно росли в ХV – ХVIII вв., она стала одним из основных центров русского солеварения. Царь Петр I оценил своеобразие этого города, дважды (1693, 1724) посещал его, дал приказ усовершенствовать в нем солеварение и солеторговлю, а также начать заготовки древесины дуба для кораблестроения. В 1776 г. Старая Русса стала уездным городом, его известность расширилась с ХIХ в., когда в нем в 1828 г. открыли бальнеогрязевой курорт. Помнили и то, что в период Отечественной войны 1812 г. в нем формировались военные резервы, использованные в Бородинском сражении. В 1824–1857 гг. он находился в военном ведомстве, в самом городе и уезде тогда были созданы военные поселения, в 1831 г. произошло восстание военных поселян (со временем военные поселения были реорганизованы, так как толка от них почти не было, город утратил свое военное значение.

В начале ХIХ в. в Старой Руссе солеварение было прекращено, развивались лесопильная, мукомольная и кожевенная промышленность, в 1858 г. открылось пароходное сообщение с Новгородом, в 1895 г. через город прошла железная дорога Бологое – Псков. В конце ХIХ в. в Старой Руссе преобладали деревянные здания, были 17 церквей, Гостиный двор с 168 лавками, работал курорт, были манеж местных войск, банк, курортный театр, ежегодно проводились Петровская и Крещенская ярмарки (крупнейшие в Новгородской губернии). Наличие курорта на месте соляных источников, тихая и спокойная жизнь в Старой Руссе привлекали в нее в теплое время года дачников из крупных городов. В 1872–1875 и 1878–1880 гг. здесь на даче жил, отдыхал и работал Ф.М. Достоевский (сохранился мемориальный дом, теперь – музей писателя).

Краеведческий музей на территории Спасо-Преображенского монастыря в Старой Руссе

В княжеский и царский периоды в Старой Руссе чуть ли не главным объектом гордости жителей был Старорусский Спасопреображенский мужской монастырь, основанный монахом Мартирием. Он в 1192 г. построил здесь несколько келий и деревянную церковь во имя Преображения Господня. Когда архиепископ Новгородский Григорий освещал эту церковь, то назвал созданный здесь скромный деревянный комплекс монастырем и поставил его игуменом Мартирия. Этот монастырь неоднократно подвергался разорению из-за воровских набегов литовцев и немцев, но всегда возрождался. В 1442 г. построили каменный Преображенский соборный храм, в котором был установлен 5-ярусный иконостас. В 1805 г. в этот монастырь из Софийского собора в Великом Новгороде перенесли части святых мощей 50 угодников Божиих. Всего в этом монастыре были три храма: в честь Преображения Господня, во имя Рождества Христова, во имя Сретения Господня. Главной святыней была чудотворная Старорусская икона Божией Матери, другой святыней был ковчег с 50 частицами святых мощей, было много старинной церковной утвари и много старопечатных книг, несколько старых напрестольных Евангелий и одно рукописное древнее Евангелие. В советский период монастырь был закрыт, чудотворная Старорусская икона пропала.

Старорусская икона Божией Матери издавна почитается как главная небесная защитница Старой Руссы, как чудотворный образ. Легенда рассказывает, что явление этой иконы на Новгородской земле произошло в 1570 г., когда царь Иван Грозный учинил разгром Великого Новгорода и многих других новгородских поселений, монастырей. Якобы сама Царица Небесная велела отнести в тяжелые времена эту большую икону из г. Тихвина в Старую Руссу, чтобы защитить ее жителей и помогать им пережить трудный период. Когда в Старой Руссе дела пошли лучше, в Тихвине началась эпидемия. Тогда по настоянию тихвинцев икону вернули им, и мор постепенно у них прекратился. После этого почти 100 лет икона оставалась в Тихвине, но староруссцы требовали вернуть ее им, что и произошло в 1888 г. Возвращенную икону поставили в соборе Старорусского Спасопреображенского монастыря, где она была богато украшена и тщательно оберегалась в царский период.

В годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. город был оккупирован фашистами 9 августа 1941 г. и освобожден 18 февраля 1944 г., был сильно разрушен и восстановлен в послевоенный период по типовым проектам.

В Старой Руссе сохранились (были восстановлены, отреставрированы) памятники архитектуры: церковь Спаса Преображения (1198) с боковым приделом и колокольней, церкви св. Мины (ХIV – ХV вв.), Никольская (1371) с колокольней, Троицы (1676), Георгия и Благовещения (1410), Рождества Христова (1630-е гг.), Сретения с трапезной (1630-е гг.), Воскресенский собор (1692–1696) с колокольней, ряд других исторических строений, в том числе дом купца Попова (ХVIII в.), дом А.И. Меньшовой (ХIХ в.), усадьбы и административные здания ХVIII – ХIХ вв. Основные мемориальные памятники: воинам Вильманстрандского полка, павшим в Русско-японскую войну, и героям Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.

В советский период ускорилось промышленно-производственное развитие Старой Руссы. Были построены заводы – химического машиностроения, приборостроительный, медико-инструментальный, предприятия легкой, пищевой, полиграфической промышленности, налажено производство стройматериалов. Наибольшее развитие получили машиностроение и льнообработка.

Старорусская икона Божией Матери

Действует бальнеогрязевой курорт «Старая Русса», открытый в 1828 г. на месте соляных источников. Здесь для лечения больных с заболеваниями нервной системы, гинекологическими недугами используют хлоридную натриевую минеральную воду и сульфидную иловую грязь; действуют бальнео и грязелечебницы, есть питьевая галерея, аэросолярий, купальни на соленом озере.

Представляют несомненный интерес в Старой Руссе Краеведческий музей, Музей истории Северо-Западного фронта, Картинная галерея, Выставочный зал, Музей курорта «Старая Русса», Дом-музей Ф.М. Достоевского.

Приехав в Старую Руссу, нужно непременно посетить ее музеи, ведь здесь действует филиал Новгородского историко-архитектурного музея-заповедника. В нем собран богатейший материал о городе Руссе как одном из древнейших городов Руси и всей территории Южного Приильменья. В одном из залов размещена картинная галерея (древние новгородские иконы, малоизвестные полотна И.Н. Крамского и К.С. Петрова-Водкина, картины других российских живописцев).

Особо следует рассказать о Старой Руссе и ее большом значении в жизни великого русского писателя Ф.М. Достоевского. Старая Русса была одним из немногих мест, где выдающийся русский писатель Ф.М. Достоевский плодотворно работал, чувствовал себя счастливым семейным человеком, а также ощущал себя великой, общественно значимой личностью. Были два периода относительно продолжительного проживания Достоевского в Старой Руссе: 1872–1875 и 1878–1880 гг. Достоевским нравился маленький городок с деревянными домами и огромным парком. Старая Русса, где они впервые провели лето в 1872 г., жили и позже, в том числе летом 1874 г. и тогда даже решили остаться на зиму. В 1877 г. Ф.М. Достоевский приобрел дачу в Старой Руссе, стремился приезжать сюда и особенно долго жил в летний период в 1878 и 1880 гг. Именно в Старой Руссе на шестом десятке лет Достоевский (в возрасте 51–59 лет) сполна оценил все преимущества спокойной, относительно обеспеченной, благополучной жизни в семье – с любимой женой и детьми, да и еще в условиях плодотворной творческой работы. С 1872 г. Старая Русса стала постоянным дачным местом для семьи Достоевских. Здесь Ф.М. Достоевский отдыхал и работал над заключительными главами романа «Бесы», написал романы «Подросток» и «Братья Карамазовы» (этот город и его обитатели стали прототипами для этого его произведения), десятки страниц для выпусков книги «Дневники писателя».

Дом-музей Ф.М. Достоевского в Старой Руссе

В Старой Руссе по заказу Н.А. Некрасова для его издания «Отечественные записки» и на очень выгодных финансовых условиях (на 70 % больше, чем обычно платили писателю за листы его романов) Достоевский начал работать над своим романом «Подросток». Жили Достоевские в небольшом доме с крытой верандой и садом с клумбами, засаженными цветами. Писатель работал, как обычно, по ночам, его фантазия создавала события романа, он делал, по сути, развернутый конспект его глав, а потом днем, после обеда, в своем кабинете диктовал жене то, что задумал и написал ночью. Вставал он обычно в 11 часов, звал к себе детей, рассказывавших ему о своих утренних приключениях, был, как в первые года брака, влюблен в свою миловидную, трудолюбивую, терпеливую и соблазнительную жену, с трогательной нежностью заботился о ней, думал о достойных ее туалетах, окружал порой неловкими, но неистощимыми заботами жену. Достоевский с удовольствием играл с дочерью и сыном, совершал долгие прогулки по берегу. Только изредка он с неохотой и ненадолго уезжал из Старой Руссы на воды Эмс (ему нужно было поправлять здоровье – лечил катар горла), а также к издателям в Москву и Петербург. В августе 1875 г. в Старой Руссе у Достоевского родился младший сын Алексей, затем они переехали в Петербург.

В 1878 г., когда 57-летнего Достоевского избрали членом-корреспондентом (по Отделению русского языка и словесности) Петербургской Императорской академии наук, он стал наслаждаться окончательно завоеванной славой, выплатил почти все долги, имел собственный загородный дом в Старой Руссе. Семья Достоевских с удовольствием снова переехала на лето в этот маленький и тихий курортный городок. Достоевский не менял своих привычек. Работал до 5 часов утра, спал в своем кабинете на диване, тщательно одевался и следил за собой (любил хорошие мыло и одеколон, в доме был полностью одет, не ходил днем в халате и домашних туфлях, с самого утра был в сапогах, при галстуке, в красивой белой рубашке с накрахмаленным воротником). В его кабинете царил идеальный порядок: бумага, рукописи, книги, письма, газеты, коробки с папиросами и другие вещи всегда пребывали в порядке и на своих местах. После обеда в кабинете Достоевский диктовал жене страницы своего произведения, написанные ночью, она их стенографировала и потом переписывала, затем он исправлял написанное. Писатель, жена и их трое детей довольно долго спокойно и мило жили в Старой Руссе. В 1878 г. у трехлетнего младшего сына Алеши произошел страшный приступ эпилепсии, длившийся более трех часов. Ребенок умер, не приходя в сознание от эпилепсии, – болезни, унаследованной от отца. (Сам Ф.М. Достоевский страдал от этой болезни с 18 лет до самой смерти.) Эта смерть потрясла Достоевского, который видел себя виновником гибели сына, ведь именно он передал на генном уровне Алеше эту неизлечимую болезнь. Смерть Алеши потрясла всех членов семьи Достоевских. Федор Михайлович мучился больше всех, не знал куда себя деть, его спасла работа, создаваемое очередное произведение – роман «Братья Карамазовы», над которым он работал в течение трех лет. Геройская жена Достоевского – Анна Григорьевна, почти забыв о себе, думала только о муже, его работе, дочери и старшем сыне. Она по-прежнему умно вела хозяйские дела, занималась семейным счетоводством, в ней даже укрепилась предпринимательская жилка. Еще молодая женщина (когда умер младший сын, ей было 32 года) перестала заботиться о своих нарядах, внешности, не думала о привлекательности, утратила всякое кокетство, почти не бывала на людях, надеялась нравиться мужу только своей душой. Он по-прежнему любил ее, видел прелесть ее глаз, хотел, чтобы она чуть больше принаряжалась и бывала на людях, т. е. возвращалась к жизни. Он жалел, что, особенно после смерти младшего сына, она перестала следить за собой, стала носить чиненные и перешитые старые платье, белье из грубой ткани. Он пытался вернуть ей вкус к туалетам, к жизни вообще, был убежден, что она оживет и снова будет удивительно хороша. Взаимные любовь, внимание, терпение помогли им пережить очередной трудный период. Достоевский смог плодотворно работать над романом «Братья Карамазовы». В 1880 г. он из Старой Руссы смог ненадолго поехать в Москву, куда его пригласило Общество любителей русской словесности на открытие памятника А.С. Пушкину, где его просили на торжествах выступить с речью.

У Достоевского прогрессировала с ужасной быстротой эмфизема. Он хотел поехать в Москву с женой, но не смог, поскольку в этом случае финансовые расходы на дорогу превышали бы возможности семьи (расходы по его пребыванию в Москве взяла на себя Городская дума). Его речь на торжествах и другие выступления в Москве были великолепными, он покинул Москву как триумфатор. Вернувшись в Старую Руссу, он еще с большей силой осознал, оценил, что его произведениями, им самим восхищаются не меньше, чем Л.Н. Толстым, И.С. Тургеневым и им подобным, но число его завистников растет, недоброжелатели стараются изменить в худшую сторону общественное мнение о нем. Из-за огромного творческого напряжения, регулярной работы по ночам, переживаний из-за клеветы в статьях газет и журналов о нем у Достоевского участились припадки эпилепсии. В начале 1881 г. Достоевские переехали в Петербург. Годы жизни в Старой Руссе остались в памяти Достоевских как период удачной плодотворной работы Федора Михайловича и спокойной семейной жизни, а также рождение младшего сына Алексея и потрясшей их его преждевременной смерти из-за наследственной болезни. В Старой Руссе Достоевский плодотворно работал над своими литературными романами, забыл о своем тяжелом прошлом.

Ф.М. Достоевский. Фото 1861 г.

Федор Михайлович Достоевский (1821–1881) был и остается великим русским писателем, одним из высших и лучших выразителей духовно-нравственных ценностей русской цивилизации. В своих произведениях он, по сути, проповедует три ключевые мысли: человек должен быть одухотворенной личностью, страдание – подоплека всего существования, Бог как высший этический критерий и мистическая сущность всемирного бытия. Ф.М. Достоевский убедительно и беспощадно показывает убожество, уязвимость, нравственную нищету людей, не верующих в Бога. Достоевский был убежден, что человечество, уверовав в якобы безграничную силу науки и забыв о Боге, неизбежно погибнет. Своими произведениями Достоевский фактически доказывает, что нет большей силы и мудрости, чем в учении Спасителя, и нет большего подвига, нежели следовать Его заветам. По своим убеждениям Достоевский был близок к славянофилам. Он считал, что все социалистические и революционные теории, а также обличения существовавшего строя пришли с Запада, что они беспочвенны и бесполезны для России, для которой почва – это народные традиции и монархия как исторически сложившаяся форма правления. Он призывал людей смирить гордыню и помогать больным и ошибавшимся, словами своего персонажа старца Зосимы сказал: «Любите человека и в грехе его, ибо сие уже подобно Божеской любви». Своими произведениями, убеждениями, излагаемыми в созданных им повестях, рассказах, романах, других публикациях Достоевский оказал мощное влияние на русскую и мировую литературу, а также на общественное сознание. Достоевский предвидел еще в 1870-х годах ненужную и разрушительную революцию в России, видел в ней войну против христианской цивилизации, путь к концу христианской цензуры, истоки духовного одичания людей, связывал еврейство и революционные беспорядки. (При этом он осознавал разницу между еврейским народом, его историей и культурой и паразитической сущностью худших проявлений иудейской социальной психологии, резко осуждал «жидов и жидовствующих», видел в усилении их позиций в жизни страны, в том числе ее экономике, большую опасность для современной ему России.)

Наиболее известные произведения Достоевского: «Братья Карамазовы», «Преступление и наказание», «Идиот», «Игрок», «Дневник писателя», ряд других. В своих произведениях Достоевский описал страдания «маленького» человека как трагедию социальную, тонко передал специфику психологии разных людей, их поведение в разных ситуациях, впервые употребил ставшее знаменитым выражение «русская идея». Сам очень многое в жизни пережил, грешил, мучился, страдал, не мог жить без литературного творчества, мечтал о любви и семейном очаге, страстно верил в Господа Бога, видел в верности Православию залог благополучия России. Достоевский свято верил в уникальность русского народа. Он был убежден в этом и написал: «Мы веруем, что русская нация – необыкновенное явление в истории человечества». (Так оно и есть, ведь Россия – единственное могущественное евразийское государство в мире.)

Ф.М. Достоевский родился в Москве, в семье штаб-лекаря Мариинской больницы для бедных. Достоевские происходили из старинного литовского рода, известного по письменным источникам с ХVI в. В 1506 г. князь Пинский пожаловал боярина Д.И. Иртищева несколькими селами и деревнями в Пинском повете, в том числе селом Достоево; потомки этого боярина стали именоваться Достоевскими. К ХVIII в. род Достоевских, сопротивлявшихся польскому католицизму и не принявших католичество, был вытеснен из дворянского сословия, обеднел и захудал. Отец Ф.М. Достоевского – Михаил Андреевич, в 15 лет бросил Каменец-Подольскую духовную семинарию; тайком от своего отца (деда писателя), но с благословения матери покинул отчий дом, сбежал, чтобы начать учиться на врача (против чего категорически возражал его отец – протоиерей в глухом городишке в Подольской губернии). Михаил упорно работал, поступил в Московскую медико-хирургическую академию, участвовал в войне 1812 г., вышел в отставку в чине штаб-лекаря, стал врачом в московской Мариинской больнице. Он был фанатичным работником и получил в 1828 г. дворянское звание, однако был жестоким, вспыльчивым, очень скупым, ревнивым человеком. Мать Ф.М. Достоевского – Мария Федоровна (в девичестве Нечаева) – происходила из богатого купеческого рода, любила своего мужа, родила 8 детей, очень страдала от мужниных деспотизма, жадности, беспочвенной ревности. Скандалы в их семье были обычным делом. Дети любили свою милую кроткую мать и боялись отца (из-за жуткого характера которого их мать умерла в 37 лет). Достоевские не были бедными людьми; у Марии Федоровны было солидное приданое, ее образованный муж получал неплохое жалованье и имел частную практику, им помогали богатые родственники Нечаевы. У Достоевских была прислуга, экипаж для выездов, было поместье с усадьбой в Тульской губернии (500 десятин земли, две деревни, где жили 100 взрослых мужчин, а также женщины, дети, старики). В большой мере благодаря матери дети Достоевских жили не плохо, но только до ее смерти. Став вдовцом, их отец пристроил сыновей учиться: Федора в Петербург в Главное военно-инженерное училище, Михаила – в его филиал в Ревеле, младших сыновей – в частный пансион, а сам с дочками переехал в свое поместье, чтобы заняться хозяйством. В своей усадьбе он предался дикому пьянству, напивался до головокружений и галлюцинаций, взял в наложницы бывшую в семье в услужении горничную, неумело вел хозяйство, стал чудовищным скрягой, но дела в усадьбе не поправились, грозило разорение имения. Свою злость М.А. Достоевский вымещал на крепостных, жестоко (за любую, даже мельчайшую, провинность) наказывал, унижал и издевался, мучил надоедливыми притязаниями привлекательных крестьянок. Его крепостные в конце концов не выдержали и убили его. Родственники поспешили замять дело: ведь если бы признали факт убийства, а не его естественной смерти в дороге от апоплексического удара, то убийц сослали бы в Сибирь, наказали бы и других крестьян, что принесло бы полное разорение семьи. Судебное следствие подтвердило, как настаивали родственники, естественную смерть М.А. Достоевского. Когда на занятиях в Инженерном училище 18-летний Федор Достоевский узнал о смерти отца, то был страшно потрясен, это стало причиной первого его и скорее всего эпилептического припадка (эпилепсия – страшная, неизлечимая болезнь – осталась у него на всю жизнь). Ф.М. Достоевский закончил в 22 года инженерное училище; закончив полный курс наук, стал инженер-подпоручиком, был зачислен на службу в Петербургскую инженерную команду. Но через год он вышел в отставку, уверовав, что его призвание – только литература.

Ф.М. Достоевский в молодости, живя в Петербурге, бестолково снимал себе жилье, много ходил на оперные спектакли, балеты, различные концерты, проигрывал нередко почти все деньги на бильярде, его обманывали, а то и откровенно обкрадывали слуга-денщик и портной, занимал деньги под большие проценты у ростовщика и тем не менее умудрялся заниматься литературным творчеством. Но его первые литературные произведения его не удовлетворяли. Уйдя в отставку, он перенапрягался, недоедал, с ним случались припадки эпилепсии, он падал, потеряв сознание. В 23 года он написал повесть «Бедные люди», ее высоко оценил его однокашник по училищу и тоже литератор Дмитрий Григорович, показавший ее Н.А. Некрасову и В.Г. Белинскому, одобривших ее. Когда ему было 25 лет, эта повесть была напечатана, о Ф.М. Достоевском заговорили как о крупном писателе натуральной школы. Одно за другим стали выходить в печатных изданиях его новые произведения, он получил первые знаки признания его литературного таланта.

Достоевский прежде всего был увлечен литературой и литературным творчеством, при этом проявлял интерес к общественно-политическим событиям, политической жизни в России. Достоевский в 26–28 лет был участником кружка М.В. Петрашевского, т. е. петрашевцем. (Петрашевцы – общество разночинной молодежи в Петербурге в конце 1844 – начале 1849. Все они были утопическими социалистами и демократами, занимались в основном самообразованием, обсуждали теоретические вопросы. Но некоторые из них обдумывали и обсуждали вопросы организации тайного революционного общества, подготовки крестьянского восстания, создание подпольной типографии и готовили агитационную литературу для народа). Петрашевский служил в Министерстве иностранных дел, имел библиотеку из запрещенных книг и давал их читать единомышленникам. Достоевский интересовался этими книгами, сборища петрашевцев оценивал как своего рода литературный кружок, где иногда молодые люди вольнодумствовали, вспоминали «революционное дело декабристов». Император Николай I боялся повторения «восстания декабристов» 1825 г. и жестоко наказал петрашевцев, в том числе и Достоевского, которого Следственная комиссия характеризовала так: «…один из важнейших, умный, независимый, хитрый, упрямый… преступник». Под следствием оказались 123 человека; военный суд судил 22 человека, из них 21, в том числе и Достоевского, приговорили к смертной казни – расстрелу. Смертников, в том числе 28-летнего Достоевского, возвели на эшафот (1849), их обошел священник с крестом, над их головами сломали шпаги, облаченных в белые саваны, привязали к столбам, на глаза надели колпаки, солдаты подняли ружья, чтобы выстрелить. И тут вдруг прозвучала команда их отвязать и объявили, что им смертная казнь заменена 4 годами каторги и поселением в Сибири. Достоевского доставили в Омскую крепость; он был каторжником-чернорабочим в кандалах 4 года, выполнял и в жуткую стужу самую тяжелую работу. После каторги, в 33 года, его зачислили рядовым солдатом в Сибирский линейный батальон в Семипалатинске. В 35 лет он был произведен в прапорщики, получил первый офицерский чин и приличное денежное содержание, ему вернули потомственное дворянство. Он женился в 36 лет на вдове мелкого чиновника Марии Дмитриевне Исаевой. В 38 лет ему позволили после 5 лет жизни в Семипалатинске переехать с женой в Тверь, а затем в Петербург, но везде он был под секретным надзором. Семейная жизнь счастья Достоевскому не принесла, у него случались эпилептические припадки, у жены усилился туберкулез, она была психически не здорова; их отношения стали почти невыносимыми для обоих.

Работа была для него отдушиной и необходимостью. Он пытался издавать журналы («Время» с 1860 г. и «Эпоха» с 1864 г.), но ожидаемых результатов не получил, был главным редактором еженедельника «Гражданин» (1874–1875), в разные годы посетил Дрезден, Висбаден (где впервые попытал счастья в рулетке и почти 10 лет мучительно был игроком), Баден-Баден, Кельн, Париж, Лондон, Люцерн, Женеву, Геную, Флоренцию, Милан, Венецию, другие зарубежные и российские города. Достоевского мучили болезни (первые признаки эпилепсии у него появились в 18 лет, с 26 лет происходили уже сильные приступы эпилепсии, были и другие болезни).

Сверхтемпераментный Достоевский чуть ли не всю жизнь был рабом своих переживаний, эмоций, страстей (главными из которых были игра в рулетку и женщины). В молодости он задумывался, не убить ли невероятно скупого отца, чрезмерно ограничивавшего его в средствах в период учебы в Инженерном училище, и о самоубийстве. Почти 30 лет (ему 20–50 лет) он был страстным и, как правило, не удачливым игроком (в карты, бильярд и особенно рулетку, мучившей его более семи лет перед его полувековым юбилеем). С 26 лет его непреодолимо тянуло к женщинам, причем самым разным, но всегда красивым, здоровым, молодым (обычно гораздо моложе его). Он влюблялся, добивался внимания, ухаживал за замужними женщинами (А.Я. Панаева, М.Д. Исаева, А.И. Шуберт, Е.П. Иванова), однажды в пьяном виде, подзадоренный пьяными товарищами, изнасиловал десятилетнюю девочку, посещал публичные дома, одно время увлекался проституткой и авантюристкой Мартой Браун, хотел жениться на соблазненной им А.П. Сусловой еще при живой и тяжело больной жене Марии Дмитриевне, был увлечен дочкой генерала, юной А.В. Корвин-Круковской, а затем своей стенографисткой А.Г. Сниткиной (которая стала его второй женой). Он временами был немного скупым (прежде всего по отношению к первой жене) и также беспощадным при поиске денег для игры и отдачи долгов, хорошо знал мир ростовщиков, ломбардов, закладов, денежных ссуд и процентов.

Достоевский мечтал о хорошей жене и семье, но только на пятом десятке лет его желания реализовались. 14 лет (46–60 лет) Достоевский был счастливым мужем. Анна Григорьевна Сниткина (вторая жена) вызвала в нем глубокое чувство, преобразовавшее его острую чувственность и приведшее к семейной гармонии. Они все годы ощущали духовную и физическую гармонию. При этом Анна Григорьевна, понимавшая, что ее супруг гениальный писатель, была великолепной помощницей мужу в его работе, настоящей хозяйкой и управительницей в их семье и терпеливой женой. Неудивительно, что Л.Н. Толстой написал: «Многие русские писатели чувствовали бы себя лучше, если бы у них были такие жены, как у Достоевского».

Достоевский был непрактичным человеком, почти всегда ощущал нехватку финансовых средств, страдал из-за болезней (эпилепсия, геморрой и др.), осознавал, что внешней разящей привлекательности не имеет. Достоевский в молодости проигрывал крупные суммы на бильярде, с 42 до 50 лет, был очень азартным и чаще всего неудачливым игроком; играл в рулетку, проигрывал все, в том числе свои и жены деньги, закладывал их обручальные кольца, серьги жены, ее шубу, свои пальто и т. п. Только к своему полувековому юбилею он поборол в себе порочную тягу к игорному столу. Достоевский был вынужден почти всегда кому-то помогать в финансовом плане, воспитывать, содержать не только свою кровную семью. Чтобы не запятнать честь их семьи, он длительный срок и обременительно для себя отдавал долги умершего брата Михаила. Он заботился о пасынке Павле Исаеве (род. 1846, сын его первой умершей жены, шалопай, лентяй, фразер, транжир), вдове брата Михаила и его четверых младших сиротах, а ведь у самого Достоевского была молодая горячо любимая жена Анна Григорьевна и трое детей (первенец умер). Первая пламенно любимая дочь Софья умерла во младенчестве (1868), затем родились вторая дочь Люба (1869–1921), сыновья Федор (1871–1926) и Алексей (1875–1878). Дети родились, когда ему было соответственно 47, 48, 50, 54 года. В 47 лет он едва пережил смерть малютки Софьи, а в 57 лет обезумел от горя, когда умер от эпилепсии (унаследованной от него) 3-летний Алексей. Жена Анна Григорьевна (моложе Достоевского на 25 лет) преданно и самоотверженно его любила, была его секретарем, стенографисткой, вела все хозяйские и финансовые дела в их семье, сама вела переговоры и расчеты с кредиторами мужа, взяла на себя все его издательские дела, обладала талантом первоклассного коммерсанта, была экономной, рачительной, очень заботливой и терпеливой супругой (с пониманием относилась даже к его азартному увлечению игрой в рулетку, долго мучившей их). Достоевский с 23 лет был вынужден участвовать в неприятных для него делах, связанных с родительским наследством (определение сумм, долей, выплат), в родственных спорах по поводу прав на недвижимость. Сестры, племянники, золовка, пасынок стремились получить себе побольше, в том числе ущемляя права непрактичного Федора Михайловича. Заботясь об увеличении своей недвижимости за счет доли брата, его сестра Вера Михайловна Достоевская ускорила его кончину.

А.Г. Достоевская (Сниткина). Фото 1863 г.

Достоевскому в 35 лет вернули потомственное дворянство (лишили его, когда отправили на каторгу). С 20 лет он стремился к литературному творчеству, успех пришел к нему далеко не сразу. Даже став известным писателем, он почти постоянно нуждался в деньгах. Только в 57 лет в Петербургской Академии наук он был избран членом-корреспондентом по отделению Русского языка и словесности; публика восхищалась его литературными работами. Но повсеместную высокую оценку своих трудов Достоевскому пришлось слишком долго ждать.

Изнурительный литературный труд, вечная нужда в деньгах, постоянная борьба с порочными желаниями, мучительное преодоление последствий проступков, необходимость обеспечивать близких ему людей многие годы подтачивали его здоровье. Достоевский добился признания его произведений, стал знаменитым писателем, сравнимым по славе с Л.Н. Толстым и И.С. Тургеневым. Но достигнутый оглушительный литературный успех не принес ему здоровья и большого богатства. Он умер в возрасте 60 лет в Петербурге. Император Александр III назначил вдове и детям Достоевского пожизненную ежегодную пенсию. Издание и переиздание трудов Достоевского, а также пенсия принесли материальное благополучие вдове и детям Достоевского после его смерти.

Вдова Анна Григорьевна Достоевская полностью отказалась от личной жизни, всю себя посвятила изданию произведений мужа, увековечиванию его памяти. Она продолжала любить умершего мужа, вспоминала, что с ним и их детьми чуть ли не лучшие годы они провели в Новгородской губернии, в городке Старая Русса. После создания и открытия памятника Ф.М. Достоевскому на оставшиеся деньги учредили и содержали школу имени Достоевского именно в Старой Руссе. Вдова Достоевского в советский период была разорена, умерла в страшной нищете в Крыму в 1918 г., трудной была судьба и детей писателя.

Раньше не только г. Старая Русса, но и его окрестности славились своими монастырями. Кроме Старорусского Спасопреображенского мужского монастыря в г. Старая Русса, здесь были Кречевский Старорусский Николаевский мужской монастырь (в 3,3 км от города, на левом берегу р. Полисти), Косинский Старорусский Свято-Николаевский женский монастырь (в 7 км от города, при селе Косино, основан в первой половине ХIII в. святыми Константином и Космой – учениками святого Варлаама Хутынского, вначале был мужским, а с 1896 г. – женским; были три храма – во имя Николая Чудотворца, во имя Святого Варлаама Хутынского и еще один храм в его честь. В Никольском храме пребывали под спудом святые мощи Константина и Космы. Рдейская пустынь, в 89 км от города, в 1764 г. была упразднена, в 1886 г. восстановлена уже как женский монастырь; здесь пребывала чудотворная икона Успения Божией Матери; были два храма – Успенский собор и в честь Вознесения. Сейчас о когда-то славившихся Старорусских монастырях мало кто помнит или что-либо знает. Но к счастью, в селе Косино о когда-то действовавшем в нем монастыре напоминает Никольский храм и его святыни. В селе Косино сохранилась церковь ХIV – ХV вв. В храме Святителя Николая в Косино пребывают святые мощи преподобных Космы и Константина Косинских.

К юго-востоку от Старой Руссы, недалеко от границы Новгородской области с Псковской и Тверской областями и на удалении 201 км к югу от Великого Новгорода, на р. Ловать находится малый город Холм, в нем живут менее 4 тыс. жителей. Определенной сложностью для развития этого города является его удаленность (на 84 км) от железнодорожной станции Локня, на линии Витебск – Дно. Но он стоит на автомагистрали Новгород – Великие Луки, есть в нем и аэропорт. В советский период были построены и составили основу его градообразующей базы заводы асфальтный, филиал новгородского завода полупроводниковых приборов, маслосыродельный, кирпичный, хлебозавод, лесхоз, леспромхоз. В городе работает (с 1983) Музей истории города Холм. При всей скромности современного города он имеет давнюю и трудную историю. Впервые поселение Холм упоминается в Новгородской летописи в 1144 г. (значит его возраст – более 865 лет, 2009), оно входило в состав Новгородских владений. Населенный пункт Холм длительное время страдал от нападений врагов: ХIII – ХV вв. – литовцев, ХVI – ХVII вв. – литовцев, поляков, шведов, в ХХ в. два с половиной года (август 1941 – февраль 1944 гг.) был оккупирован фашистами. Холм с ХIХ в. стал известен кустарными промыслами, в частности изготовлением барок: «овсянок», «дровянок» и др. Холм неоднократно менял свою административную подчиненность: с 1777 г. был городом Псковского наместничества, с 1935 г. входил в Калининскую (Тверскую) область, в 1944–1957 гг. был в составе Великолукской области, с 1958 г. входит в Новгородскую область.

Недалеко от границы Новгородской области с Псковской областью и в 78 км к юго-западу от Великого Новгорода, на берегу р. Шелонь и в 3 км от одноименной станции на линии Санкт-Петербург – Дно, находится малый город Сольцы, в нем живут менее 11 тыс. человек. Этот город имеет давнюю историю, он развивается седьмой век. Первое письменное упоминание об этом населенном пункте встречается в ХIV в. Летопись рассказывает, что здесь в 1390 г. (т. е. почти 620 лет назад) был заключен мир между Новгородом и Псковом. Но это поселение стало городом только в 1781 г., его возраст в статусе города приближается к 230 годам (230 лет в 2010). Этот город в период Великой Отечественной войны пережил тяготы временной фашистской оккупации, 2 года – с июля 1941-го до середины февраля 1944-го – в нем хозяйничали гитлеровцы, нанесли ему большой урон. Сольцы имеют слабую градообразующую базу, в советский период был создан льнозавод. Город застроен в основном одноэтажными деревянными домами.

Недалеко от города Сольцы и в 26 км от Великого Новгорода, на западном берегу озера Ильмень, раньше был почитаемый Перекомский Николаевский мужской монастырь, основанный святым Ефремом Перекомским в 1450 г. (или в 1413), он был перенесен в середине ХVI в. в более сухое место поблизости, чтобы ему не угрожали разливы Ильменского озера. В 1611 г. монастырь разорили шведы, но в 1672 г. его возобновил боярин Федор Боборыкин, но в 1764 г. монастырь был упразднен, однако в 1796 г. его восстановили. В монастыре, в храме во имя Богоявления Господня, под спудом пребывали святые мощи Ефрема Перекомского. Этому монастырю принадлежала приносившая ему ощутимые доходы и находившаяся в Великом Новгороде, у Волховского моста, часовня Чудного Креста, сооруженная в глубокой древности и названная в честь восьмиконечного чудотворного Креста (1418), прославившегося многими чудесами.

Ефрем Перекомский, Новгородский (в миру Евстафий, 1412–1492), родился в Кашине, был учеником святого Макария Калязинского, подвизался в статусе трудника в Свято-Троицком Калязине монастыре. Он уговорил своих родителей принять монашество и не жалеть, что их сын хочет отказаться от мирской жизни. Он принял монашество в Савво-Вишерском монастыре, был любимым учеником святого Саввы Вишерского, Новгородского. Затем он ушел на пустынножительство к озеру Ильмень, в 1450 г., в возрасте 38 лет, стал его настоятелем. В Перекомском монастыре пребывали его святые мощи. При жизни Ефрем Перекомский много раз бывал в Великом Новгороде.

Как уже рассказывалось, Новгородская земля, ее городские и сельские поселения связаны с жизнью, работой, творчеством очень большого числа неординарных россиян, а для ряда ярких творческих личностей она является малой Родиной – местом рождения. Так, в селе Карпово родился великий художник В.А. Тропинин, в усадьбе Семеново увидел свет знаменитый композитор С.В. Рахманинов, село Ручьи стало местом рождения поэта В.В. Хлебникова.

Василий Андреевич Тропинин (1776–1857), знаменитый русский живописец, особенно прославился своими портретными работами, создал тип жанрового, несколько идеализированного изображения человека из народа, в любых портретах стремился к живой непринужденной характеристике человека, оказал значительное влияние на портретную живопись, особенно московской школы. В Москве он создал свои лучшие холсты с портретами москвичей, его современников.

Преподобный Ефрем Перекомский

В.А. Тропинин. Автопортрет. 1830-е гг.

Жизнь В.А. Тропинина была трудной и многострадальной. Он долго был крепостным и только в 47 лет стал вольным человеком, хотя получил (с 1798 г., ему 22 года) возможность учиться в Петербургской Академии художеств, но по капризу своего помещика был отозван (1804 г., ему 28 лет) из Академии, не доучился. Два главных обстоятельства определили его земную судьбу: длительное пребывание в крепостной неволе и Богом данный талант живописца.

Крепостной Василий родился в селе Карпово – владении графа А.С. Миниха. В 10 лет его отправили в народную школу в Новгороде учиться чтению, письму, арифметике, чистописанию, рисованию, священной истории. Затем в господском доме он стал мальчиком на побегушках, а еще позже в качестве части приданого дочери Миниха после ее свадьбы оказался в Москве, в доме генерала И.И. Моркова, который не захотел учитывать его художественные способности и заставил учиться на кондитера. С этой целью его отправили в Петербург, в дом графа П.В. Заводского, в котором он не столько перенимал опыт кондитера, сколько изучал художественную коллекцию и учился живописи у графского профессионального художника. В 22 года Василий стал учеником С.С. Щукина, руководителя класса портретной живописи Петербургской Академии художеств. Специалисты и любители живописи оценили полотна Василия Тропинина, за свои рисунки он стал получать медали. На академической выставке картину 28-летнего Тропинина «Мальчик, тоскующий об умершей птичке» отметила императрица. Тогда его владелец забеспокоился, знал цену своего крепостного, а с императрицей он торговаться не смог бы. Морков забрал своего талантливого крепостного из Академии и отправил его в свои украинские владения.

Тропинина сделали поваром-кондитером и личным лакеем графа. Его заставили расписывать дверцы кареты, красить иконы и позволяли писать иконы для церкви. С 28 до 46 лет Василий жил на Украине, оставаясь крепостным, только для себя занимался живописью, в основном писал портреты простых людей, в том числе своей жены, крепостной крестьянки. Когда граф Морков вызывал его в Москву (1805, 1807, 1809), он и в ней писал портреты. После пожара Москвы 1812 г. Тропинин занимался восстановлением хозяйского дома и расписывал его интерьеры. В возрасте 37–42 лет он по повелению графа делал копии с указанных им картин и стал писать портреты «на заказ» с разрешения его хозяина. Тропинин написал немало великолепных портретов, в том числе П.И. Багратиона, А.И. Лазарева, П.П. Бекетова, Н.М. Карамзина, И.И. Дмитриева, других своих соотечественников, а также поразительной силы и красоты портреты детей (лучший из них «Портрет сына», 1818). Морков на три года увез Тропинина в свое украинское имение, хотя он уже был известным живописцем и многие хлопотали об его освобождении от крепостной зависимости. В 45 лет Тропинин вернулся в Москву. Под давлением общественного мнения Морков был вынужден дать 47-летнему Тропинину вольную, но члены его семьи остались крепостными. За свои живописные работы Тропинин получил звание «назначенного академика», в 48 лет его единодушно признали академиком. Тропинин снял в Москве скромную квартиру, устроил в ней мастерскую и много работал. Знаменитый К.П. Брюллов не брал заказы на портреты в Москве, говорил, что в ней живет свой прекрасный портретист В.А. Тропинин. Слава Тропинина росла, он с упоением занимался любимым делом – живописью. В 81 год он тяжело пережил смерть любимой жены, сам только немного пережил ее. Тропинин умер в возрасте 81 года в Москве, погребен на Ваганьковском кладбище.

Как мы видим, этого талантливого художника дала России именно Новгородская земля, именно на ней он начал учиться рисованию, развивал свой природный талант портретиста. Наиболее известные полотна В.А. Тропинина: «Пряха», «Автопортрет на фоне окна с видом на Кремль», «Кружевница», «Золотошвейня», «Нищий старик» и др.

Поэтический талант Константина Николаевича Батюшкова (1787–1855) немыслим без Новгородской земли. Поэт К.Н. Батюшков родился в Вологде, но в семье, принадлежавшей к старинному новгородскому дворянству, был выходцем из обедневшего рода новгородских дворян, всегда гордился своими корнями на Новгородской земле, стремился приезжать на нее. Батюшков был главой так называемого анакреонтического направления («легкая поэзия») в русской лирике, переводчиком античной, ренессансной зарубежной современной ему поэзии.

В новгородском селе Ручьи родился поэт В. Хлебников. Велимир (Виктор Владимирович) Хлебников (1885–1922) был русским советским поэтом, создавал экспериментальную поэзию в духе футуризма, в его зрелых произведениях ощущается поэтическое стремление к созданию усовершенствованной мифологии и языка будущего свободного и счастливого человечества. Он написал поэмы о 1-й мировой войне, Октябрьской революции 1917 г., пытался создавать философско-математические работы, стремился открыть «числовые законы времени», прожил всего 37 лет.

На Новгородской земле родился и провел детство С.В. Рахманинов.

Сергей Васильевич Рахманинов (1873–1943) вошел в историю как крупнейший представитель мирового пианистического искусства, «пианист века», исполнитель виртуоз, русский композитор, дирижер. В музыкальном творчестве С.В. Рахманинова с особой силой воплощена тема Родины. В его музыке сочетаются романтический пафос, лирико-созерцательные мотивы, мелодическое богатство, ритмическая энергия, широта и свобода (выраженные музыкальным языком). Он написал 3 оперы, 3 симфонии, «Симфонические танцы» для оркестра, 4 концерта, «Рапсодию на тему Паганини» для фортепьяно с оркестром, многочисленные фортепьянные произведения, романсы.

С.В. Рахманинов. Фото начала XX в.

Рахманинов родился в усадьбе Семеново Старусского уезда, детство провел в имении Онег (около села Захарьино , ныне Новгородский район). Рахманинов был потомственным дворянином. Родоначальником семейства Рахманиновых был Василий Иванович Рахманин, внук молдавского господаря Стефана III Великого, племянник Елены Волошанки – невестки московского князя Ивана III, жены князя Ивана Молодого. С.В. Рахманинов родился в семье отставного офицера гусарского полка Василия Аркадьевича Рахманинова и его жены Любови Петровны (урожденной Бутаковой). Многие члены семейства Рахманиновых были музыкально одарены. Дед С.В. Рахманинова – Аркадий Александрович (1808–1881) был военным, но более был известен в середине ХIХ в. как великолепный пианист, автор салонных романсов, он участвовал в частных концертах. Неудивительно, что и С.В. Рахманинова считали феноменально одаренным музыкантом, со временем он прославился как один из величайших композиторов и виртуозных пианистов мира.

Рахманинов в имении Онег с четырех лет начал учиться играть на фортепьяно под руководством своей матери. Когда Рахманинову было 9 лет, его родители разорились, имение Онег пришлось продать за долги, семья переехала в Санкт-Петербург, где он стал учиться в Петербургской консерватории. Когда ему было 12 лет, семья Рахманиновых переехала в Москву и Сергея перевели в Московскую консерваторию, которую он окончил в 19 лет с золотой медалью. В Москве становлению музыкального таланта Рахманинова особенно способствовали его двоюродной брат (племянник отца), пианист и дирижер А.И. Зилоти, Н.С. Зверев, А.Г. Рубинштейн, П.И. Чайковский (под влиянием которого Рахманинов начал сочинять музыку и который поддерживал его вплоть до своей кончины в 1893 г.), А.С. Аренский, С.И. Танеев. Рахманинов с 14 лет начал сочинять музыку. Он с 20 лет выступал как дирижер: в Киевском оперном театре, в частной Московской «мамонтовской» опере (1897–1898, ему 24–25 лет), в московском Большом театре (1903–1906, ему 31–33 года) и позднее, хотя и очень редко. С 19 лет начались публичные выступления Рахманинова как пианиста, к нему пришла известность и слава. Российская публика высоко оценила незаурядные способности Сергея Рахманинова, пианиста, дирижера, композитора. Рахманинов создал три симфонии, фантазию «Утес», поэму «Остров мертвых», «Рапсодию на тему Паганини», поэму «Колокольчик», многочисленные и широко известные романсы («Сирень», «Не пой, красавица», «Весенние воды», «Ночь печальна», «Отрывок из Мюссе», «Я опять одинок» и др.), а также инструментальные и вокальные произведения различных жанров. Были у него и творческие трудности, неудачи, депрессии (провал Первой симфонии в 1897 г., затем были три последующих года полного творческого молчания, десять лет он не мог писать музыку в эмиграции и др.).

С.В. Рахманинов у рояля. Фото 1910-х гг.

В 1902 г. 19-летний Рахманинов женился на своей двоюродной сестре, родственнице отца Наталье Александровне Сатиной. Браки между близкими родственниками были запрещены, а он к тому же отказался идти к исповеди – все это мешало устройству свадьбы. Однако удалось устроить его беседу с мудрым священником, что позволило их обвенчать. А через какое-то время пришло царское «соизволение» разрешить этот брак, но это было уже после свадьбы Рахманинова. Спокойная семейная жизнь способствовала его успешной работе, он написал оперы, симфонию, концерт, романсы, духовную музыку (с 1910 г., ему 37 лет), начал гастролировать за рубежом (1909 г. в США).

Революционный переворот в России осенью 1917 г. Рахманинов воспринял как конец старой, привычной и любимой им России, в которой для искусства, музыки, как он думал, в новых условиях уже не осталось места. Без искусства и музыкального творчества Рахманинов жить не мог, поэтому вместе с женой и двумя дочерями покинул в конце 1917 г. Россию. Они жили в Швеции, Франции, Швейцарии, США (он умер в Калифорнии). Оказавшись в эмиграции, Рахманинов понял, что в отрыве от России, вдалеке от того, что он знает и любит, писать хорошую музыку он не может. Но для воспитания и образования дочерей, для обеспечения быта семьи были нужны деньги, поэтому он стал концертирующим пианистом-виртуозом, исполнял в основном чужие произведения. С конца 1918 г. он и его семья жили в США, где он концертировал почти без перерыва 25 лет. В 1918–1923 гг. Рахманинов сочинением музыки совсем не занимался, так как не было вдохновения. В эмиграции он и его дочери переболели «испанкой» (оспа), овдовела (1925) его дочь Ирина, вторая дочь Татьяна вышла (1932) замуж. С 1925 г. у Рахманинова (ему 48 лет) обострились болезни, в том числе невралгическая боль в правом виске, опухоль глаза (1925) и другие. С 1934 г. Рахманинов продолжил музыкальное сочинительство. С 65 лет (1939) Рахманинов решил в основном прекратить давать концерты, заняться композицией, окончательно осесть в Калифорнии, что он и сделал. Но периодически он давал концерты, причем его игрой восхищались, когда ему было уже 67 и более лет (величайший пианист Ф. Лист закончил свою исполнительскую карьеру в 37 лет). В США Рахманинов выступал в концертах и с концертами, пытался продолжить писать музыку, обрабатывал для хора и оркестра русские народные песни. Он очень тосковал по России, постоянно думал о том, что не совершил ли ошибку, покинув Родину, и делал вывод, что в 1917 г. у него другого выбора не было. Родовитый дворянин и его семья имели мало шансов выжить в России при новой власти.

Рахманинов всю свою жизнь страстно любил Россию, поэтому, когда началась Великая Отечественная война (1941–1945), он не мог не помочь ей. Он не побоялся в ноябре 1941 г. устроить концерт в пользу России, полученные деньги передал генеральному консулу СССР (наша страна тех лет).

В последний свой концертный сезон 1942–1943 гг. гонорар от его сольного концерта в Детройте он отдал, как делал это не раз, на нужды войны: часть – американскому Красному Кресту и часть передал в Россию, которую он всегда любил и никогда не забывал. Рахманинов умер в возрасте 70 лет, после тяжелой болезни.

Рахманинов всегда помнил свое счастливое детство на Новгородской земле, тепло и уют родительского дома, простор и красоту русской природы, а также героическое прошлое новгородцев; все это нашло отражение в его музыкальном творчестве.