Южный сектор Подмосковья включает пять административных районов вдоль Павелецкого направления железной дороги: Ленинский (восточная часть района), Домодедовский, Ступинский, Каширский, Серебряно-Прудский. Здесь много живописных мест, особенно в долинах рек Москвы, Оки, Пахры, Северки, Лопасни, Осетра и др. Это южная и относительно теплая часть Московской области. Все это определяет то, что здесь издавна создавались и развивались в обилии усадьбы состоятельных людей и россиян попроще. От бывших усадеб теперь здесь, как правило, осталось немногое, но есть и исключения.

 

Ленинский район

В крайней восточной части Ленинского района, на правом берегу Москвы-реки, фактически напротив города Лыткарино, находится старинное село Остров. Оно до конца ХVII в. было дворцовым и с XVI – ХVII вв. служило загородной резиденцией великих князей и царей, здесь уже в ХVI в. была дворцовая усадьба. Усадьба Остров – одна из древнейших в Подмосковье. Главная достопримечательность села Остров – белокаменная Преображенская церковь, являющаяся уникальным памятником исключительного художественного и историко-архитектурного значения. Церковь сооружена во второй половине XVI в. в стиле шатровых деревянных церквей, выполнена она полностью из белого камня, возведена по приказу царя Ивана Грозного. Восьмигранный шатер церкви украшен в основании семью рядами каменных кокошников (их более 200), напоминающих окаменевшую морскую пену. В 1830 г. к церкви была пристроена каменная колокольня. Церковь имела не только духовное, но и оборонное значение. Стоит церковь на высоком крутом холме на берегу Москвы-реки. Лестница в ее стене ведет в шатер, в котором под крестом, в так называемой бочке, находилось сторожевое помещение, позволявшее далеко обозревать долину реки Москвы. Высокий шатер церкви служил наблюдательным пунктом. При обнаружении врагов зажигали костры: этот визуальный телеграф стремительно передавал тревожную новость.

Впервые село Остров упоминается в XIV в. в завещании московского князя Ивана Калиты как одна из великокняжеских вотчин. Великий московский князь Василий III (1479–1533) построил здесь княжеский дворец-терем. Через столетие в созданных государевых хоромах принимали антиохийского патриарха Макария. Сюда часто приезжал царь Иван Грозный (1530–1584 гг., великий князь с 1533 г., царь с 1547 г.), который очень любил это место. В 1547 г., когда Иван Грозный приехал в Остров, к нему прибыла делегация псковичей с жалобой на царского наместника в Пскове князя Турунтая Пронского. Царь приказал казнить жалобников. Вдруг из Москвы прибыл гонец с сообщением о падении большого колокола с одной из московских церквей. Царь воспринял это как «глас Божий», знаменующий несчастье, и отменил казнь. По одной из версий, именно в недрах холма села Остров спрятана легендарная библиотека Ивана Грозного. В селе Остров часто останавливался также «тишайший царь» Алексей Михайлович Романов (1629–1676 гг., царь с 1645 г., отец Петра I), много раз посещавший Николо-Угрешский монастырь, расположенный поблизости. В петровские времена (первая четверть XVIII в.) село было пожаловано любимцу Петра I князю А.Д. Меншикову (1673–1729), который основал здесь усадьбу. В 1765 г. село пожаловали графу А.Г. Орлову. Оно стало его любимой усадьбой и оставалось в его роду до 1837 г. Выйдя в отставку, он лето обычно проводил именно в Острове, где было спокойно, просторно, красиво, и где он мог реализовать свои масштабные задумки и увеселения с присущим ему размахом. За несколько лет он здесь создал богатейшую усадьбу, по его желанию разбили живописный парк, построили большой и один из лучших в стране конный завод, а также диво по тем временам – некое подобие современного стадиона или физкультурного поля. Он здесь устраивал физические забавы, в которых принимал участие сам, демонстрируя и подтверждая легенду о его редчайшей богатырской силе. В известном смысле можно утверждать, что первый сельский стадион в России – пусть личный и элитарный – был создан именно в селе Остров. В этой усадьбе в 1782 г. А.Г. Орлов с большим размахом справлял свою свадьбу. Первоначально он был здесь похоронен (см. с. 216). После смерти Орлова усадьба стала приходить в упадок. Потом село и усадьба были собственностью Министерства государственного имущества, часть построек купил соседний Николо-Угрешский монастырь, затем они принадлежали духовному ведомству, разместившему здесь богадельню.

Граф Алексей Григорьевич Орлов (1735–1807) был сыном новгородского вице-губернатора Г.И. Орлова, одним из пяти знаменитых братьев Орловых, вместе с двумя братьями Григорием и Федором стоял во главе дворцового переворота 1762 г. в пользу императрицы Екатерины II. А.Г. Орлов, как и все братья Орловы, поражал характерной и своеобразной красотой, был среди них самым могучим, сильным, выделялся богатырским сложением и геркулесовой силой, при этом отличался дальновидностью, хитростью, расчетливостью, был прижимистым в тратах, обладал редчайшим упорством в достижении целей, не гнушался ничем во имя решения нужных ему задач, был смелым и дерзким в поступках. У братьев он пользовался громадным авторитетом, они звали его на восточной манер – Алихан .

А.Г. Орлов

Он был единственным среди братьев, в котором иностранные дипломаты единодушно признавали талант и все качества настоящего государственного мужа. Алихан понимал, что гарантом благополучия всех Орловых является императрица Екатерина II, ее стабильный статус первого лица в государстве. Вот почему он организовал и осуществил в Ропше убийство ее супруга – законного императора Петра III (1728–1762), написал открыто об этом в письме Екатерине II (что означало реализацию им ее затаенных желаний и планов, а также снятие с нее обвинения современников и потомков в убийстве ее мужа), позже поймал самозванку (княжну Тараканову), выдававшую себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны Романовой и А.Г. Разумовского (сделал это гнусным способом, не достойным мужчины – влюбил ее в себя, сделал беременной, обещал жениться – и предал), совершил немало других сомнительных поступков. Но А.Г. Орлов был одновременно безусловным героем России, его любил простой народ. Он был видным военачальником, генерал-аншефом (1769), стал одним из главных героев морского сражения русских с турецким флотом при Чесме в 1770 г. (Чесменский бой – самый крупный за всю историю парусного флота; за победу в нем он получил право именоваться Орлов-Чесменский). В Москве в конце ХVIII в. и в начале ХIХ в. он был первым среди знати.

Алихан в 37 лет переселился из Петербурга в Москву, с 40 лет был в отставке. Один из самых богатых людей России того времени, в Москве и Подмосковье он дал полную свободу своей чисто русской натуре, и то, что мы теперь называем спортом, составило едва ли не основное содержание его жизни. С 1774 г. он был инициатором проведения общедоступных зрелищных физических забав, по сути, стал родоначальником физкультуры и спорта в России. В 1785 г. впервые в Москве он провел конные состязания на призы, ввел в практику бега в упряжке и тотализатор, создал особые усовершенствованные саночки для быстрой конной езды. В его московское имение Нескучное и подмосковное владение Остров стекались бойцы, борцы, силачи, бегуны, наездники. Он организовал своего рода стадионы, где устраивал конские бега и другие соревнования, завершавшиеся поединками прославленных борцов и кулачников. Люди знали, что сам А.Г. Орлов был редкостным силачом. Никто не мог победить его в борьбе или кулачной сшибке. Одним ударом палаша он отрубал голову быку, одной рукой останавливал за колесо карету, запряженную шестью лошадьми; выигрывал бой у десяти гренадеров (причем всех их укладывал наземь), ходил с одной рогатиной на медведя и т. п.

А.Г. Орлов любил народные песни и танцы. Он первым заставил соотечественников высоко оценить народные русские и цыганские песни и танцы как высокое искусство. Он гордился тем, что его единственная дочь Анна (1785–1848) лучше всех танцев исполняет именно русскую пляску и цыганочку.

А.Г. Орлов создал всемирно известную породу орловских рысаков, был мастером в деле коневодства.

А.Г. Орлов имел первоклассную лошадиную и псовую охоту, сам возглавлял псовую охоту для истребления волков, тревоживших табуны его лошадей. Он собственноручно вел родословную своих собак, разводил почтовых голубей, гордился своими орловскими бойцовыми гусями и орловскими канарейками с особым напевом. Был необычайно хлебосолен и приветлив. Был мудрым и расчетливым хозяином, разумным помещиком. Его за добрый нрав и покровительство многим простым людям москвичи любили. Все высоко ценили в нем широту русской натуры, приверженность всему русскому. В Москве и Подмосковье его девизом было «не казаться, а быть добрым».

Естественно, при его мужественной красоте, решимости, богатстве А.Г. Орлов всегда имел бешеный успех у женщин, у него было несколько внебрачных детей. В 47 лет он женился на 19-летней Авдотье Николаевне Лопухиной (1763–1786). Именно в имении Остров он несколько дней справлял свою свадьбу. Тогда приглашенных на свадебные торжества было великое множество. Алихан, вволю погулявший и повидавший огромное число красавиц, к этому времени понял, что женой его должна быть не красавица и ветреница, не ученая дама, а скромная, добродетельная девушка, способная стать надежной хозяйкой их дома, терпеливой и верной женой, заботливой матерью их детей. А.Н. Орлова была чрезвычайно скромной, не любила дорогие броские наряды, не носила никаких драгоценностей, никогда не надевала бриллианты, которыми в обилии обладал и одарил ее муж; она отдавала себя полностью семейным делам и благотворительности. Четыре года длился его счастливый брак, родилась их дочь Анна. А через год от вторых родов умерла 23-летняя любимая жена графа, вскоре умер и младенец – сын Иван. А.Г. Орлов был почти сломлен горем и всю свою любовь перенес на дочь Анну. Но он был от природы жизнелюб и большой любитель женщин, неудивительно, что с конца 1780 – начала 1790-х гг. у него поселилась Мария Семеновна Бахметьева (р. 1766 г.), дочь калужского губернского прокурора, князя С.С. Львова, сбежавшая к нему от ее пожилого мужа П.А. Бахметева с его взрослым сыном, неважно относившихся к ней. 24-летнюю М.С. Бахметеву официально называли воспитанницей 55-летнего графа, она жила у него якобы на положении дочери, его родная дочь Анна ее очень любила и называла сестричкой. А.Г. Орлов умер в возрасте 72 лет и был похоронен в его любимой подмосковной усадьбе.

А.Г. Орлов исключительно любил свою дочь Анну (дома ее звали Нинушкой), родившуюся, когда ему было 50 лет. Ее детство в большой мере прошло в усадьбе Остров. Ей было 2 года, когда умерла ее мать. Она была великолепной наездницей с 11 лет, владела саблей, метко стреляла, изумительно танцевала, говорила на 4 языках. Она вызывала восхищение самой ученой дамы России тех лет княгини Е.Р. Дашковой, способствовала завершению многолетней вражды княгини и ее отца. Графиня Анна Алексеевна Орлова-Чесменская всю свою жизнь фактически расплачивалась за грехи ее любимого отца. Все удивлялись, как она – при равнодушии и даже холодности ее отца в деле православной веры – с раннего детства отличалась большой набожностью. В усадьбе Остров церковь была вблизи их дома. Анна старалась как можно чаще и дольше находиться в храме, творить молитву. С детских лет Анна слышала от людей, что ее любимый отец и его братья замешаны в дворцовом перевороте, многих убийствах, разного рода гнусных делах. Спрашивать у отца про все это она опасалась и усердно просила Господа Бога простить их грехи. Она стремилась своими молитвами и праведной жизнью вымолить у Господа Бога прощение отцу и дарование ему вечной счастливой жизни на небе. Когда А.Г. Орлов умер, ей было 22 года, она лишилась чувств и 14 часов была в бессознательном состоянии. Она стала богатейшей наследницей и невестой в России, унаследовала 20 тысяч крепостных, огромные деньги, деревни и земли, заводы, колоссальные драгоценности. Было немало желавших жениться на ней, но она всем отказала. Не будучи красавицей, она опасалась, что ее богатства, а не она сама притягивают внимание женихов. О корыстолюбии всех ее женихов усиленно говорил ее домашний советник и управляющий делами, незаконный сын ее отца, не желавший присутствия в доме хозяина-мужчины. Думала она и о том, что есть шанс непорочной жизнью, посвященной служению Господу Богу, Церкви, нуждающимся людям, отказавшись от возможности создать семью и иметь детей, вымолить прощение ее дорогому отцу и всему их роду. Но она поначалу все-таки ждала своего суженого, который даст ей семейное благополучие, уверенность замужней женщины.

В личной жизни А.А. Орлова была очень несчастлива. Ей мучительно не давало покоя болезненное сознание ее непривлекательности и неотступная мысль о корыстолюбии ее женихов. Она в 1803 г. (с 18 лет) стала выезжать в свет. Претендентов на ее руку появилось много, были среди них и подходящие ей люди, в том числе П.А. Зубов, Н.П. Шереметев, Б.В. Голицын, С.В. Зотов и др. Искренне и вопреки всем неблагоприятным обстоятельствам любил ее (ему 49 лет) князь Александр Борисович Куракин (1752–1818), действительный тайный советник, камергер, вице-канцлер, обер-прокурор Сената, член Государственного совета; но она не верила и ему. Но один человек – состоятельный, но не богатый граф, генерал-майор Николай Михайлович Каменский (1776–1811) ей приглянулся. За военные отличия разных лет он был награжден пятью высшими орденами. Он был известен храбростью и смелостью в сражениях, а также красотой и жизнью на широкую ногу, из-за чего растратил казенные деньги. Друзья спасли его, собрав и вернув растраченную сумму. В 1811 г. он заболел, попросил об увольнении для лечения. Он был влюблен в дочь ключницы, немки-протестантки – Елизавету Карловну, решил с ней обвенчаться. Отсутствие у него солидной материальной базы и неизбежная смена Елизаветой протестантской религии на православную заставили мать девушки выдать ее замуж за другого человека. Однако и после ее замужества их отношения продолжались, вскоре она умерла. И умершую Елизавету Каменский продолжал любить, был безутешен от ее кончины. Родители Каменского познакомили его с А.А. Орловой, которая тронула его своим добрым, нежным сердцем и пламенным воображением. Его жизнь и переживания были ей понятны, она сочувствовала ему, прониклась доверием и симпатией, захотела заменить ему умершую Елизавету. Но зная о его сильной любви к ней, Орлова боялась, что не сможет пробудить в его душе снова сильные чувства. Вот почему, когда он посватался к ней, она отказала ему, а потом жалела всю жизнь. Вскоре он умер в возрасте 35 лет при странных обстоятельствах, в этом она увидела свою вину. 26-летняя А.А. Орлова сильно жалела об отвергнутом, обиженном ею, умершем женихе, а еще больше – о ее чрезмерной и неуместной гордыне (большом грехе по православным нормам) в отношениях с дорогим ей человеком. Позже она говорила, что ни холод лет, ни время, ни возраст, ни пост, ни молитвы, ни смерть – ничего не охладило ее любви к нему. Вместо брачного венца судьба ей послала венец безбрачия; люди говорили, что это возмездие за грехи ее отца.

Как и ее отец в зрелом и почтенном возрасте, Орлова ощущала, но с юных лет сильную потребность в благотворительности, много помогала нуждающимся людям, в том числе негласно. Графиня Орлова исключительно много денег пожертвовала Русской православной церкви. Она жила при дворе и была камер-фрейлиной (пожалована во фрейлины с 7 лет), но стремилась к монашеской жизни, хотя монахиней в молодости не стала. Жизнь свела ее в 36 лет с ловким и хитрым, моложе ее на 15 лет, архимандритом Фотием (Петр Никитич Спасский, 1800–1838), который стал ее духовником и умело использовал ее и ее огромные финансовые средства так, как считал нужным. Фотий вселил в ее душу убеждение, что, покорившись его воле и решениям, проводя время в замаливании грехов, постах, сохраняя девство и живя в миру, но по монашеским правилам, она спасет грешную душу отца и его братьев, а также свою собственную, вымолит у Бога счастливую вечную жизнь для Орловых на небе. Фотий нагнетал в ее душе страх и отчаяние за грехи ее отца и его братьев. Напоминал о жуткой агонии ее отца перед смертью. Из-за влияния Фотия с 1820 г. А.А. Орлова совершенно изменила свой образ жизни, стремилась к уединению и подолгу тихо жила в ее усадьбе Остров. В эту усадьбу практически никто не приезжал, ее навещали только священник или церковный староста. Казалось невероятным, что не так давно эта усадьба принимала тучи гостей, гремели празднества, устраивались эмоциональные состязания. Теперь все было по-другому. Каждый день с 5 часов утра Орлова проводила время в молитвах в храме и дома, скромно питалась, немного гуляла, писала письма Фотию, читала и перечитывала его письменные наставления. А.А. Орлова была по-своему увлечена Фотием, полностью подчинилась ему, делала все, что он требовал от нее, не зная о его более чем сомнительных делах и поступках, но она знала о его сильном настрое против тайных обществ, еретиков, масонов, мистиков, его аскетизме и религиозном фанатизме. Многие ненавидели Фотия (и он это знал) за религиозную истерию и жестокосердие, умение вытягивать деньги.

Графиня А.А. Орлова-Чесменская иногда появлялась ненадолго в свете, но тяготилась этим, тем более что ей задавали нелепые вопросы. Ходили слухи, что она и Фотий любовники, что у Фотия есть и другая, более молодая подруга, бывшая танцовщица кордебалета Фотина, имевшая от него детей, которую он якобы избавил от бесов, опекал и ласкал, позволил жить в возглавляемом им Новгородском Юрьевом мужском монастыре. За спиной Орловой над ней посмеивались, говорили о ловком монахе, обманувшем ее и командовавшем ее тающими благодаря ему богатствами. И были факты, заставившие в конце концов А.А. Орлову-Чесменскую убедиться в том, что полным и безусловным ее кумиром Фотий быть не может. Тем не менее она не отказалась от него, поддерживала с ним отношения, существенно помогала в финансовом плане Юрьеву монастырю (в котором он был старшим монахом – архимандритом). Она даже перенесла в этот монастырь захоронение ее отца и его братьев. 38-летний Фотий умер на руках 53-летней Анны и был похоронен в Юрьевом монастыре (где со временем похоронили по ее желанию рядом с ним и ее). Кончина ее была ужасной: она умерла в страшных муках, проснувшись после летаргического сна в гробу, получилось, что ее похоронили еще живую. После смерти Фотия в Киеве Анна тайно приняла монашеский постриг с именем Агния, ее похоронили в черном монашеском одеянии, священники поминали ее монахиней. Жизнь и предсмертные муки А.А. Орловой-Чесменской, как утверждали православные люди, искупили страшные грехи ее отца и небольшие ее собственные прегрешения. Графиня А.А. Орлова-Чесменская осталась в памяти россиян как верная дочь своего отца, как добрый, но несчастный ангел семьи графов Орловых и усадьбы Остров. Со временем А.А. Орлова-Чесменская продала эту усадьбу. Остров поступил в ведомство Министерства государственных имуществ. В 1868 г. имение захотел купить Николо-Угрешский монастырь, расположенный поблизости. Тогда вспомнили, что еще А.А. Орлова-Чесменская в Острове намеревалась устроить женскую обитель и при ней богоугодное заведение, но тамошний священник отец Никифор был нерасположен к монахам и тогда отговорил ее от этого намерения. Настоятель Николо-Угрешского монастыря рассказал посетившему его в 1869 г. митрополиту Московскому Иннокентию (1797–1879 гг., митрополит Московский с 1868 г., русский святой) о желании А.А. Орловой-Чесменской открыть в селе Остров богадельню. При содействии митрополита Иннокентия в селе Остров учредили богадельню для престарелых и немощных лиц белого духовенства Московской епархии, которая открылась в 1871 г. Годом раньше все село Остров пожаловали (1870) духовному ведомству. Богадельню открыли в отремонтированном бывшем графском конном дворе (впоследствии перестроенном, где разместили училище).

До наших дней от старинной усадьбы Остров осталось немногое. Белокаменная Преображенская церковь (вторая половина ХVI в.) – это столпообразное крестчатое в плане здание, восьмерик храма завершен гладким шатром, главный элемент декора – ярусы кокошников. Внутри храма сохранились остатки масляной живописи 1880-х гг. У его западного входа возведена (1830) колокольня псевдоготической архитектуры. Конный двор (ХVIII в.) в первой трети ХIХ в. был перестроен для его использования как жилого здания, позже в нем размещалась богадельня. От усадебного липового парка (вторая половина ХVIII в.), называвшегося английским садом и сохранившего в основных чертах пейзажный характер, остались лучше других его частей верхняя и нижняя аллеи.

Измайлово. Усадебный дом

Совсем рядом с МКАД и поблизости от г. Видное расположено село Измайлово (Троицкое на Обитце), где сохранились отдельные постройки бывшей усадьбыТроицкое, которая начала формироваться с начала XVIII в. Она принадлежала в 1726–1742 гг. графу М.Г. Головкину, затем усадьба была пожалована Полуектовым, потом ее владельцами были: Е.Н. Леонтьева, Е.Е. Неофитова, П.П. Прокин, И.Н. Березовский – все люди состоятельные, но не слишком известные, кроме М.Г. Головкина.

Граф Михаил Гаврилович Головкин (1705–1775) был ловким и влиятельным человеком при дворе императрицы Анны Иоанновны (1693–1740 гг., царствовала с 1730 г.), временами умел находить общий язык с ее фаворитом – герцогом Э.И. Бироном (1690–1772), а также правительницей Анной Леопольдовной при малолетнем императоре Иване Антоновиче (1740–1764 гг., император в 1740–1741 гг.), отчасти и с императрицей Елизаветой Петровной (1709–1761 гг., царствовала с 1741 г.). Используя близость к властьпредержащим, он умел не упустить свою выгоду, умел плести дворцовые интриги (но забывал, что в них можно запутаться), верил, что его услуги людям несут неизменные от них верность и благодарность ему. М.Г. Головкин в своих интересах, как правило, успешно участвовал в дворцовых интригах. Так, в 1740-х гг. он вместе с князем Н.Ю. Трубецким активно выступал против сенатора, вице-канцлера А.И. Остермана, способствовал получению поста вице-канцлера генерал-фельдмаршалу А.П. Бестужеву-Рюмину. Благодаря покровительству Головкина князь Я.П. Шаховской при императрице Елизавете Петровне был пожалован в сенаторы, был назначен обер-прокурором Св. Синода, затем стал генералом. Головкин по своей сути был изворотливым человеком, при этом ни доли подлости в нем не было; во имя своей выгоды он не шел по костям соотечественников. Новые времена привели ко двору новых беспринципных людей. Так, князь Шаховской, которому Головкин много помогал в его карьере, дорвавшись до большой власти, распоряжался отправкой в Сибирь неугодных людей, в том числе и бывших министров, среди них и своего «благотворителя» Головкина. Головкин был арестован и приговорен к смертной казни, замененной ссылкой в Якутию, где он умер. Его жена оказалась решительной женщиной, добровольно последовавшей за мужем в ссылку. Остались в истории ее слова прошения к императрице: «Любила мужа в счастье, люблю его и в несчастии, и одной милости прошу, чтоб с ним быть неразлучно» (вероятно, о ней вспоминали жены декабристов в 1825 г.).

От усадьбы Троицкое сохранились церковь, поздний усадебный дом (построен на месте прежнего), следы парка. Двухэтажный кирпичный оштукатуренный господский дом стиля неоклассицизма был построен в 1900-х гг. по проекту С.Ф. Воскресенского и Н.С. Курдюкова. Кирпичная Троицкая церковь была построена по прошению М.Г. Головкина и синодальному указу 1736 г., освящена в 1745 г. Бесстолпный одноглавый двухсветный четверик храма перекрыт глухим сомкнутым сводом, небольшая трапезная соединяет его с 2-ярусной колокольней (первый ярус двухэтажный).

В 2,5 км от железнодорожной станции Расторгуево, в г. Видное, находится бывшая усадьба Суханово, в которой размещается Дом отдыха и творчества российских архитекторов. До конца XVII в. оно было частью царской вотчиной, затем было пожаловано боярину Т.Н. Стрешневу, которого царь Петр I ценил столь высоко, что разрешил ему не брить бороду (что он дозволял очень не многим).

Суханово. Усадебный дом

После его смерти эту вотчину взяли в казну, но вскоре пожаловали члену Сената и генералу И.И. Дмитриеву-Мамонову, с 1730 г. владельцем усадьбы стал его наследник и племянник Ф.И. Дмитриев-Мамонов (литератор, псевдоним Дворянин-Философ). Он продал в 1769 г. Суханово ярославскому губернатору А.П. Мельгунову, который отдал его в качестве приданого своей дочери, вышедшей замуж за князя Д.П. Волконского. С 1804 г. почти до конца 1917 г. усадьба принадлежала Волконским, которые главным образом и занимались ее устройством. Очень многое для создания усадебного ансамбля сделала княгиня Е.А. Волконская (урожденная Мельгунова) и ее племянник П.М. Волконский. И.И. Дмитриев-Мамонов и П.М. Волконский были самыми известными владельцами усадьбы Суханово.

Иван Ильич Дмитриев-Мамонов (умер в 1730 г.) был сообразительным человеком, умевшим успешно организовывать свои дела и благополучие в любых условиях. Он получил расположение к нему царевны Прасковьи Ивановны (1694–1731) – одной из трех родных племянниц царя Петра I. Царевна Прасковья была непривлекательной, имела плохое здоровье, шансов на удачное замужество почти не имела. В ее 30 лет она и обер-прокурор Сената, генерал И.И. Дмитриев-Мамонов тайно обвенчались. Это был первый в России морганатический брак в царствовавшем доме Романовых, когда впервые в России царевна этого рода обвенчалась с соотечественником. Этот морганатический брак в обществе не признали, детей в нем не было; он длился менее 6 лет. Но этот брак упрочил положение Дмитриева-Мамонова при дворе. У него были хорошие отношения с императором Петром I, императрицей Екатериной I, юным императором Петром II и даже с императрицей Анной Иоанновной (он был одним из главных составителей акта, призывавшего курляндскую герцогиню Анну Иоанновну на российский престол с ограничением самодержавной власти, а затем – в большой мере из-за ее сестры, то есть его жены, не подвергся опале, а снискал милости новой императрицы).

Князь Петр Михайлович Волконский (1776–1852) был ярким русским государственным и военным деятелем, генералом-фельдмаршалом, светлейшим князем, почетным членом Петербургской академии наук, участником Отечественной войны 1812 г., министром императорского двора и уделов, членом Государственного совета, кавалером всех российских орденов. Он был одним из ведущих организаторов специального органа управления вооруженными силами России. Князь П.М. Волконский был одним из самых близких сановников и доверенных людей императора Александра I, инициатором и одним из главных основателей русского Генерального штаба. Волконский службу начал в Конной гвардии, затем его перевели в Семеновский полк, в 17 лет он стал офицером, в 21 год был назначен адъютантом при великом князе Александре Павловиче, принимал деятельное участие в подготовке заговора против его отца – императора Павла I (он был задушен) в 1801 г., в том же году новый император Александр I сделал его генерал-адъютантом. Волконский принимал результативное участие в военных действиях русской армии в 1805–1814 гг. Особенно он отличился в бою под Аустерлицем, в войну 1812 г. был в составе Военного совета, находился почти безотлучно при императоре Александре I. В 1813 г. он был назначен начальником штаба М.И. Кутузова, а после его смерти, в 1815 г., стал начальником штаба императора Александра I. Волконский сделал важные предложения по ведению военных действий и организации военного управления русской империей, стал начальником учрежденного Генерального штаба (управлял им до 1823 г.). Он обеспечил составление военной карты России и положил основание Депо карт (подразделение военного ведомства), собрал солидную библиотеку Генерального штаба (в том числе пожертвовал для нее много ценных книг из своей личной библиотеки). Император Николай I особо доверял ему и назначил князя Волконского своим министром в 1834 г.(в 56 лет), ему был пожалован титул «светлости» («светлейший князь»).

Князь Волконский думал в первую очередь об интересах Родины, в ущерб ей ничего не делал, как и во имя интересов добропорядочных людей, в том числе его родных, друзей. Он не допускал мысли об использовании своего служебного положения и влияния на императоров во имя карьеры и доходов кого-либо, не выпрашивал для службы выгодных мест и наград даже своим родным и близким, считал это не достойным делом для порядочного русского человека.

П.М. Волконский

Суханово. Плачущая девушка. Парковая скульптура

При огромной занятости на службе князь Волконский имел очень мало времени для отдыха, восстановления сил. Заметную часть своего недлительного досуга, отдыха он провел именно в Суханове, считал, что здесь в такие периоды он жил «совершенно как в раю», поскольку, как он писал, «никуда не тороплюсь, ответственности никакой, делаю, что хочу». Устав от трудностей военной службы, выполнения различных государственных поручений, шумной и в большой мере пустой в духовном плане светской жизни, в Суханове Волконский жил тихой и спокойной жизнью, не устраивал шумных балов, торжественных приемов и праздников. Его жена княгиня С.Г. Волконская во всем разделяла дела, интересы и заботы мужа. Знатные и состоятельные Волконские привлекли к созданию их усадебного комплекса в Суханове лучших архитекторов, которые составили проекты различных строений в усадьбе. Для Суханова творили известные зодчие К.И. Росси, Д.И. Жилярди, В.П. Стасов, А.А. Менелас. Многое из созданного ими погибло после 1917 г.

С 1917 г. спокойная жизнь в усадьбе Суханово прекратилась. В 1917 г. ее подожгли. В советский период в ней размещались сменявшие друг друга учреждения и организации. Здесь размещались местный революционный комитет, школа, санаторий, лечебное учреждение, дом отдыха. Историческому ансамблю усадьбы был нанесен значительный ущерб. Были уничтожены павильон «Эрмитаж», пристань, катальная горка, сфинксы у пруда. В 1930-е гг. снесли примыкавшую к дому усадебную церковь, уничтожили колоннаду (связывающую церковь-мавзолей Дмитрия Ростовского с колокольней и флигелями), к зданию мавзолея пристроили 2-этажные жилые корпуса, в мавзолее уничтожили иконостас (созданный Д.И. Жилярди) и устроили столовую дома отдыха. Но когда в Суханове открыли дом отдыха Союза архитекторов СССР, усадьбу начали грамотно и с любовью восстанавливать благодаря средствам и знаниям образованных и интеллигентных отечественных архитекторов, приобретать для нее антикварную мебель, картины, книги, высокохудожественные предметы для украшения дома-дворца. В 1945–1946 гг. арх. В.Д. Кокорин практически полностью восстановил главный усадебный дом в первоначальных формах, воссоздал утраченные интерьеры. После распада СССР в Суханове размещается Дом отдыха российских архитекторов. Приходится многое восстанавливать после годов лихолетья в 1990-е гг. Теперь у усадьбы Суханово есть надежный, патриотически настроенный и достаточно состоятельный хозяин в лице Союза архитекторов России.

В усадьбе сохранились главный усадебный дом-дворец в стиле классицизма (последняя четверть ХVIII в.), двухэтажный жилой флигель (около 1810 г.), одноэтажный кухонный флигель (1770-е гг., обновлен и достроен в начале ХIХ в.), дом церковнослужителей и дом управляющего (1810-е гг.), два дома для гостей (1810-е гг.), конюшня и каретный сарай (1760—1770-е), мавзолей Волконских (1813 г.), пейзажный парк из смешанных пород (разбит в конце ХVIII в.), с прудами, «Храмом Венеры» (восьмиколонная каменная беседка римско-дорического ордера, начало ХIХ в.), кирпичным с белокаменными деталями мостом (1820-е гг., 1951 г. перестроен с изменением прежних художественных форм).

Главным памятником архитектуры усадьбы и вообще редким памятником усадебной архитектуры является мавзолей, или ротондальный храм-усыпальница князей Волконских, построенный по проекту Д.И. Жилярди и его ученика А.Г. Григорьева; это прекрасный образец московского ампира. Это круглое в плане здание, двухъярусное, с шестиколокольным дорическим портиком и с колоннадой в интерьере. Мавзолей покоится на широком каменном стилобате с широкой лестницей в центре. Лестницу украшают 2 чугунных жертвенника, установленных в 1827 г. В 1934–1935 гг. на боковых флигелях мавзолея надстроили вторые этажи и соединили с главным домом крытыми переходами. В советский период перестроили храм-усыпальницу; мавзолей оказался вкомпонован в здание дома отдыха. Недалеко от мавзолея установлена чугунная фигура девушки с разбитым кувшином. Это копия известной царскосельской скульптуры П.П. Соколова, находящейся в парке ныне г. Пушкина близ Санкт-Петербурга.

Суханово. Мавзолей

В 4-х км от железнодорожной платформы Ленинская находится бывшая усадьба Горки, в советский период ее называли Горки Ленинские. Усадьба Горки возникла в сельце Вышние Горки, принадлежавшем М.А. Спасителевой в последней четверти XVIII в. Затем имение принадлежало Дурасовым, А.М. Писаревой (дочь Дурасовых). С 1861 г. ее владельцем стал коннозаводчик Н.О. Сушкин, с 1890 г. – фабрикант А.И. Прокофьев, потом ее хозяевами были купцы Шибаев и Герасимовы, а с 1909 г. – З.Г. Морозова-Рейнбот. На средства З.Г. Морозовой-Рейнбот усадьбу в 1909–1914 гг. реконструировали, перестроили с учетом желаний и требований этой богатой, капризной, избалованной женщины с неудачной личной жизнью.

Зинаида Григорьевна Морозова (1867–1947 гг.; см. с. 426–427) была внешне привлекательной женщиной, порой надменной, держалась она с редким достоинством. В молодости она работала на Никольской мануфактуре на прядильной машине. На красивую девушку обратил внимание состоятельный С.В. Морозов, она вышла за него замуж. Вскоре на разведенной Зинаиде Григорьевне женился очень богатый фабрикант С.Т. Морозов (см. с. 425). У них было четверо детей, но он разлюбил ее и увлекся актрисой МХАТа М.А. Андреевой-Желябужской (ее семейная жизнь тоже была неудачной – муж полюбил другую, у Андреевой был роман с А.М. Горьким). В 1905 г. С.Т. Морозов застрелился в Каннах; З.Г. Морозова вышла замуж в третий раз за бывшего московского градоначальника А.А. Рейнбота. Брак с ним ей также не принес счастья, против него было возбуждено уголовное дело, что нанесло большой удар по ее самолюбию. Обладая большим состоянием, она любила поражать общество своими владениями, роскошью туалетов, редкими украшениями. Ее четверо детей от Морозова выросли и много внимания уже не требовали. З.Г. Морозова-Рейнбот жила в свое удовольствие, по мере возможностей с комфортом организовывала свой быт в Москве и Подмосковье, в том числе и в Горках.

Горки. Главный дом усадьбы и парк

На средства З.Г. Морозовой-Рейнбот усадьба была реконструирована, руководил работами известный архитектор Ф.О. Шехтель (1859–1926), который придал облику усадебного ансамбля черты неоклассицизма. Отчасти изменил он и планировку парка, увеличил Малый и распорядился вырыть Большой пруд, перестроил в парке беседки-миловиды, мостики, гроты. В инженерном плане усадьба также была усовершенствована – в ней было электричество, прямая телефонная связь с Москвой. Обо всем этом в советское время обычно не вспоминали. Горки для большинства советских людей были связаны в основном с именем В.И. Ульянова-Ленина (1870–1924), гостившего и отдыхавшего здесь в 1918–1921 гг., а с мая 1922 г. и до конца жизни он жил здесь. Тогда он боролся с болезнью и пытался работать, здесь его, практически беспомощного, измученного болезнью, фактически потерявшего речь, в последние годы жизни, по сути, прятали от людей. Наверно, именно в Горках Ленин уже в начале 1920-х гг. осознал крах своей политической концепции развития России и СССР, предугадал потерю им политического руководства в стране. То, для чего он жил, реализовать на практике при его жизни не удалось, и он понимал, что его мечты тем более не осуществятся без него. Это было для него невыносимым и ускорило кончину, вызванную многими причинами. Если верить молве, то именно в Горках он просил И.В. Джугашвили-Сталина (1878–1953) прислать ему яд, чтобы ускорить кончину и прекратить муки от физических страданий. Но Сталин понимал неизбежность его скорого конца и яд не доставил, хотя рассказал своим единомышленникам о необычной просьбе основателя Советского государства. После смерти Ленина усадьбу превратили в музей-заповедник, в 1949 г. здесь открыли Дом-музей В.И. Ленина, в 1959–1961 гг. провели ее капитальную реставрацию и фактически всегда до 1992 г. содержали в образцовом показательном порядке. В 1990-е гг. отношение к усадьбе только как к мемориальному музею Ленина стало меняться. По большому счету с Лениным связана очень небольшая часть истории усадьбы Горки.

В усадьбе сохранились кирпичный 2-этажный усадебный дом (конец XVIII в.), флигели в стиле классицизма, оранжерея (1910–1912), хозяйственные постройки (конюшня, каретный сарай, прачечная, конец ХIХ – начало ХХ в.), парк с регулярной и пейзажной частями (заложен в XVIII в.), он украшен гротом у Малого пруда, двумя ротондальными беседками-миловидами (подражают постройкам ХVIII в.), мостиками. Наиболее значительное сооружение – главный усадебный дом, который неоднократно перестраивался (современный облик он приобрел в 1910 г.). Его главный фасад украшает торжественный ионический портик, а садовый – изящная колонная лоджия с балконом, фасады украшают лепные барельефы на тему греческой мифологии, есть веранда и зимний сад. Особо нужно отметить сохраненную красоту усадебного парка в Горках. Парк столь хорош и в наши дни, что несколько лет назад ЮНЕСКО внес Горки в реестр лучших парков Европы.

 

Домодедовский район

В г. Домодедово входят бывшее село и усадьба Константиново. По письменным источникам, на реке Рожайке село Константиново известно с 1620-х гг. С 1655 по 1740 г. оно находилось в вотчине князей семейства Ромодановских. Из них особенно известен Федор Юрьевич Ромодановский (1640–1717) – видный сподвижник Петра I, выделявшийся редчайшей жестокостью при отстаивании интересов молодого царя. Последний ценил его за неистощимую верность, абсолютную честность, неподкупность, хотя знал о его безудержном пьянстве и пристрастии к старорусским обычаям. Петр I стал называть его «генералиссимус», потом присвоил титул «князь-кесарь» и «Ваше Величество», сам изображал себя как его подчиненного. Все это было шутовством, комедией, а Ромодановский к этому относился серьезно. Петр I забавлялся, поэтому терпел его усы, татарское, польское, старорусское одеяние. Ромодановский по одежде и обычаям служил сатирой (но не понимал этого) на старое время, по сути выполнял маскарадную роль «князя-кесаря», был живой пародией на старое житье-бытье. Во двор его дома абсолютно все (даже царь) не въезжали, а входили, причем непременно сняв головной убор, делали ему земной поклон. При поездках на охоту в его свите было порядка 500 человек. Ромодановского везде окружала азиатская роскошь.

Ф.Ю. Ромодановский

В сенях его дома посетителей встречал обученный медведь со стаканом водки с перцем в лапе и вручал его гостю, если тот отказывался осушить стакан, то медведь срывал с визитера шляпу, парик, хватался за платье. Можно представить, что творилось при таких нравах в ромодановских вотчинах, усадьбах. И тем не менее именно Ф.Ю. Ромодановский во время первого заграничного путешествия (1697–1698) молодого царя Петра I был управляющим Москвой. Князь-кесарь Ф.Ю. Ромодановский был начальником Преображенского приказа, ведавшего «розыском» – тайной полицией, занимавшейся политическим сыском. Петр I ему одному доверял замещать его в делах управления страной в его отсутствие. Знаком особого отношения царя к Ф.Ю. Ромодановскому было и то, что ему разрешалось – в виде исключения – носить старинный длиннополый кафтан. Во второй половине ХVIII в. по наследству Константиново перешло к графине Е.И. Головкиной, при которой построили здесь небольшой усадебный ансамбль с деревянным господским домом. В начале XIX в. усадьба принадлежала Р.Е. Татищеву, затем И.Ф. Похвистневу (при нем усадьбу перестроили в стиле ампир).

Константиново. Усадебный дом

В 1882–1911 гг. владелицей Константинова была С.А. Пржевальская – жена родного брата знаменитого русского путешественника Н.М. Пржевальского, известного московского адвоката, редактора «Юридического вестника» В.М. Пржевальского (1841–1900). В усадьбе Константиново у своего брата подолгу гостил знаменитый русский путешественник, исследователь Центральной Азии и Монголии, почетный член Петербургской академии наук, генерал-майор с 1885 г. Николай Михайлович Пржевальский (1839–1888). Он был необычайно популярным в России и за рубежом как знаменитый географ-путешественник, исследователь… Пржевальский руководил экспедицией в Уссурийский край (1867–1869) и четырьмя экспедициями в Центральную Азию (1870–1885). Именно Н.М. Пржевальский впервые описал природу многих районов Центральной Азии. Он открыл ряд хребтов, котловин, озер в Куньлуне, Наньшане, на Тибетском нагорье. Он собрал ценные коллекции растений и животных; впервые описал дикого верблюда, дикую лошадь (лошадь Пржевальского), медведя-мухоеда и ряд других позвоночных. По результатам экспедиций он написал книги: «Путешествие в Уссурийском крае», «От Кульджи до Тянь-Шаня и на Лобнор», «От Кяхты на истоки Желтой реки». Его исследовательская деятельность отнимала у него почти все силы и время. Пржевальский неуютно чувствовал себя в больших городах. В Петербурге и в Москве его раздражали «вечная суматоха, толкотня человеческого муравейника», у него начинались головные боли, бессонница. Вот почему он спешил уехать из города и, если позволяли условия, жил в пригороде, в Константинове. Пржевальский трепетно любил свою мать, ее смерть он воспринял как великое горе. Он так и не обзавелся семьей, хотя был очень общительным, щедрым, красивым и физически крепким человеком. Вероятно, у него просто не хватало времени для романов. Он жалел о своем одиночестве: «Речь о генеральше, вероятно, останется без исполнения, не те уже мои годы, да и не такая моя профессия, чтобы жениться. В Центральной же Азии у меня много оставлено потомства – не в прямом, конечно, смысле, а в переносном: Лоб-Нор, Куку-Нор, Тибет и проч. – вот мои детища». Он завещал похоронить себя на берегу озера Иссык-Куль, что и сделали. На его могиле был установлен черный крест с простой надписью «Путешественник Николай Михайлович Пржевальский. Родился 1839 года, марта 31-го. Скончался 1888 года, октября 20-го». Есть одно любопытное и до конца не объясненное обстоятельство. И.В. Джугашвили-Сталин внешне был исключительно очень похож на Н.М. Пржевальского (годы их жизней соответственно 1878–1953 гг. и 1839–1888 гг.). В год рождения Сталина-Джугашвили путешественнику было 38 лет, он некоторое время лечился на Кавказе.

В советский период село и усадьба Константиново были национализированы, ряд усадебных построек разобрали, возвели новые строения, в усадебном парке вырубили многие деревья. В 1982 г. здание бывшей усадьбы было передано ВНИИ технической эстетики. До наших дней сохранились отдельные усадебные постройки. Усадебный дом (1820-е гг.) – это кирпичное одноэтажное, с боковыми антресолями и деревянным мезонином здание; его парковый фасад обработан портиком из 6 белокаменных колонн тосканского ордера, служивших опорой для балкона. На противоположном фасаде – каменная открытая терраса с крыльями по сторонам и балконом на консолях.

 

Ступинский район

В северо-восточной части Ступинского района находится село Авдотьино (Тихвино) с чрезвычайно интересной, уникальной историей. Оно было родовым имением выдающегося русского просветителя Николая Ивановича Новикова (1744–1818), талантливого писателя-сатирика, журналиста, известного издателя сатирических журналов «Живописец», «Трутень», «Кошелек» (в которых он клеймил человеческие пороки, разоблачал крепостничество, выступал против тирании господ, называл промахи правительства и императрицы), первого крупного русского книгоиздателя. Его прямой предок – Андрей Федорович, умерший на службе в Свияжске в 1627 г., незадолго до смерти получил за многолетнюю службу Авдотьино и часть соседнего села Алексеевского. В Авдотьине была родовая усадьба Новиковых. Сам Н.И. Новиков в Авдотьине родился, провел детство, с 1788 г. жил здесь с семьей и в 1789 г. был арестован. Здесь он провел и последние 22 года жизни (после освобождения из Шлиссельбургской крепости, куда его заточили как государственного преступника по указанию императрицы Екатерины II, и держали в ней целых 15 лет). Здесь он умер и был похоронен в склепе местной церкви, построенной им.

Н.И. Новиков

В известном смысле Новиков был идеалистом. В крепостнической России он захотел в своем имении создать для крестьян гуманную жизнь. Новиков старался в меру его возможностей улучшать жизнь его крестьянам. В 1787 г., во время голода, он раздал весь свой хлеб крестьянам. Поехал в Москву, организовал сбор средств для голодающих крестьян. Он убедил некоторых купцов сделать пожертвования в пользу голодающих и устроил в Авдотьине систематическую раздачу хлеба и семян. Он помогал крестьянам почти 100 окрестных деревень. А после голодного года он создал в Авдотьине организацию крестьянской взаимопомощи. Он боролся с крестьянской разобщенностью, стремился сблизить крестьян в быту. В этих целях на свои средства он построил в Авдотьине для них каменные дома, каждый из которых был рассчитан на 4 семьи. Дома эти частично сохранились до наших дней. Дома для крестьян Новиков построил из белокаменного плитняка и кирпича. По традиции они повторяли планировку деревянных изб того времени. Однако вместо волоковых окон в избах были небольшие настоящие окна; каждая комната освещалась 2 небольшими окнами. Во времена курных изб, топившихся «по-черному», это было небывалое явление. Построенные им дома для крестьян по тем временам имели прекрасную планировку. Хотя каждый дом предназначался на 4 семьи, он был так разгорожен, что все семьи жили вполне изолированно. Каждое из помещений (семейный отсек) по своим размерам не уступало обычной крестьянской избе. В каждом доме были 4 двери: 2 по бокам и 2 в середине. Из этих дверей через сени вели ходы в отдельные «избы», так что каждая семья имела свой изолированный вход. Дома были прочными: они строились из местного камня, в два ряда камней, а середина между ними засыпалась углем. Для дворовых людей в усадьбе также был построен каменный дом. Сам Новиков с семьей и близкими друзьями скромно жил в 2-этажном деревянном доме, который окружал фруктовый сад с оранжереями и парк (усадебный дом простоял до 1879 г.). Сейчас в Авдотьине почти не осталось ничего от усадьбы XVIII в. После смерти Новикова усадьба пришла в упадок и была продана с аукциона за долги. Своим троим детям – двум дочерям и сыну – он фактически ничего оставить не смог, кроме глубочайшей признательности крепостных крестьян их семье. Другие владельцы Авдотьина (Забровская, генерал-майор П.А. Лопухин) обращались с крестьянами совсем по-другому, как хозяева-крепостники.

Рассказывая об Авдотьино и Н.И. Новикове, нужно непременно вспомнить и его верного друга Семена Ивановича Гамалея (1743–1822), разделявшего идеи и участвовавшего во всех начинаниях Новикова. С.И. Гамалея в зрелом возрасте был хорошо образованным и глубоко начитанным человеком, знал несколько языков, в том числе латинский и несколько восточных. Служил учителем в Сухопутном и Морском шляхетских кадетских корпусах, с 1770 г. служил небольшим чиновником в Сенате. Он был заведующим канцелярией у графа З.Г. Чернышева. После смерти своего начальника Гамалея в 41 год вышел в отставку, начал трудиться на общественно-литературном поприще, писал религиозно-философские труды и делал переводы. К этому времени все уже знали о его приверженности высоким гуманным чувствам и убеждениям, его честности, незлобии, смирении, бессребреничестве. Поиски мудрости и тайн духовного мира человека привели религиозно настроенного Гамалея к сближению с Н.И. Новиковым и к масонству, усилили его стремления множить добро, помогать нуждающимся. После всех несчастий, выпавших на долю Новикова, Гамалея не оставил друга и его семью. Он прожил в Авдотьине 30 лет, помогая семье Новиковых, со временем больным детям Новикова он заменил отца. Как и Новиков, он был убежденным масоном. Их дружба помогала им жить, преодолевать недуги и несчастья. Умер Гамалея через четыре года после Н.И. Новикова и был похоронен рядом с ним в Авдотьино.

Авдотьино. Реконструкция усадебного дома

От родовой усадьбы Новиковых уцелели переделанный кирпичный флигель ХVIII в. (в котором позже размещалась часть богадельни), 2 служебных здания, храм и остатки парка, а в селе сохранились 8 каменных изб, построенных Н.И. Новиковым для крестьян.

Наиболее значительным архитектурно-художественным памятником бывшей усадьбы является Тихвинская церковь, построенная в стиле барокко из тесаного белого камня по заказу отца Н.И. Новикова в 1749–1753 гг. Она представляет собой вариант типа «восьмерик на четверике», к последним примыкает 4-столпная трапезная и 3-ярусная колокольня 1789 г. (более нарядная, чем храм). В этой церкви Н.И. Новиков похоронен.

В окрестностях железнодорожной станции Жилево находится село Верзилово, в котором в конце ХVIII в. была основана усадьба. В XIX в. усадьба Верзилово принадлежала князю Ф.П. Шаховскому. Он стал владельцем этой усадьбы в 1825 г., до 1867 г. она принадлежала его наследникам. До наших дней сохранились только усадебный дом, парк и в селе – церковь рубежа XVII–XVIII вв. Скромный господский 2-этажный кирпичный дом с деталями из белого камня был построен в начале XIX в. в стиле классицизма. Фасад дома отмечен четырехколонным портиком, на парковом фасаде видны следы пилястр. Сохранился заросший пейзажный парк. Кирпичная Преображенская церковь построена в стиле московского барокко. Это бесстолпный храм типа «восьмерик на четверике»; трапезная и колокольня были перестроены во второй половине XIX в. В храме сохранилась поздняя масляная живопись. Храм завершается ажурным, прекрасного рисунка крестом.

Ф.П. Шаховской, пребывая в ссылке и ища поддержку в Православии, заботился (в меру его сил и возможностей) о сохранении благолепия в храмах, в том числе в родных владениях Шаховских, среди них – Преображенской церкви в Верзилове. О заботе о храмах он писал в своих письмах разных лет.

Князь Федор Петрович Шаховской (1796–1829), был убежденным масоном, декабристом, участником заграничных походов русской армии, отставным майором. Он был одним из учредителей «Союза спасения» и «Союза благоденствия». За участие в подготовке восстания декабристов в 1825 г. был осужден на вечное поселение, с 1826 г. (с 30 лет) жил в Туруханске, Енисейске. За этими краткими основными фактами биографии Шаховского кроются яркие и драматические события жизни этого очень образованного, благородного по мыслям и стремлениям человека, принадлежащего к знатному древнему, но небогатому роду, ставшего жертвой масонов.

В 1819 г. Шаховской женился на своей ровеснице, очень богатой княжне Наталье Дмитриевне Щербатовой (1796–1886 гг., см. с. 302), страстно любившей его. Женившись, он поселился с женой в скромном имении Ореховец под Нижним Новгородом, отошел от деятельности тайных обществ. В новгородской деревне он снизил своим крепостным крестьянам оброк, помогал им в улучшении их хозяйств, отдал им пахотные земли, а для своей собственной запашки нанимал земли на стороне. Хотя он отошел от деятельности тайных обществ, узнав о восстании в декабре 1825 г. и арестах его товарищей, он сам явился к новгородскому губернатору с требованием отправить его в Петербург. Он всегда поступал, как требовал долг дворянской чести. На допросах Шаховской держался с удивительным хладнокровием, его показания были полны достоинства. По решению суда его лишили чинов, дворянства и сослали на поселение пожизненно, а в 1826 г. пожизненную ссылку заменили 20-летней.

В ссылке Шаховской регулярно получал помощь от своей жены, сам поддерживал и помогал своему товарищу Н.С. Бобрищеву-Пушкину (от которого отказались его богатые родственники). Но Бобрищев-Пушкин вскоре заболел, оказался в больнице и умер от психического расстройства. Шаховской в ссылке оказался совершенно один. Но он не терял самообладания, проводил хозяйственные и агрономические работы и опыты. Затем его перевели в Енисейск, где он смог относительно терпимо устроиться благодаря помощи своей жены: она прислала все нужные вещи, деньги, постоянно в письмах поддерживала его. При всех тягостях жизни он не потерял интерес к самосовершенствованию, делал переводы с французского, составлял краткую грамматику русского языка и чрезвычайно страдал от разлуки с любимыми женой и детьми. Шаховской нашел главное утешение именно в православной религии, жалел о своем масонском прошлом, регулярно ходил в храм, взял на себя обязанности церковного чтеца, пел на клиросе. И все-таки он заболел психическим расстройством, и в 1828 г. (в 32 года и через 3 года после ареста) он сошел с ума. Его жена, узнав о его болезни, просила разрешить ей приехать к нему, но это осуществить ей не удалось. Княгиня Н.Д. Шаховская просила императора Николая I перевести мужа в Центральную Россию для отбывания наказания и лечения. В конце концов его привезли в Суздаль в Спасо-Евфимиев монастырь в 1829 г. Жена и двое маленьких сыновей Шаховского получили разрешение приехать к нему. Но в монастырской тюрьме в Суздале он через 2 месяца умер. Его похоронили на арестантском кладбище, он прожил всего 33 года.

Проезжая от Москвы до Ступина, желательно хотя бы вспомнить, а еще лучше осмотреть места – бывшие владения влиятельных екатерининских вельмож графов Орловых, где были созданы великолепные орловские усадьбы. Но все они счастливы не были: это была расплата за их грехи. В советский период об Орловых вспоминали фактически только как о семье, давшей императрице Екатерине II фаворитов. Однако все братья Орловы были интересными личностями. Предком Орловых был стрелец, за физическую силу, высокий рост, красоту, бесстрашие прозванный Орлом. Приговоренный в 1698 г. вместе с другими стрельцами к смертной казни, Орел, подойдя к плахе и спокойно отодвинув ногой в сторону голову только что казненного стрельца, сказал царю Петру I: «Посторонись, государь, мне здесь лечь надо». Пораженный его хладнокровием и достоинством царь разговорился с Орловым и помиловал его, способствовал его карьере.

В ХVIII – начале ХIХ в. особо прославились пять братьев Орловых – сыновей новгородского вице-губернатора Г.И. Орлова, женатого на Л.И. Зиновьевой. Из братьев Орловых старшим был Иван (1733–1791), который главенствовал среди них, был семейным кассиром, держал всех в подчинении. Григорий (1734–1783) был самым красивым, добрым, непутевым в развлечениях и самым любимым в гвардии. Алексей (Алихан, 1737–1807) был самым сильным, смелым, решительным, расчетливым, дальновидным и прижимистым. Федор (1733–1791) был умным, привлекательным, обходительным, ловким, осторожным и крайне эгоистичным. Владимир (1743–1831) был самым образованным и воспитанным, выделялся скромностью и стремлением к тихой частной жизни. Все в 1762 г. получили графское достоинство, а Алихан и Григорий со временем стали князьями.

Все 5 братьев Орловых отличались высоким ростом, богатырской силой, удалью, красотой, умом и хитростью. Григорий и Алихан стояли во главе заговора, результатом которого был дворцовый переворот, возведший на престол в 1762 г. Екатерину II. Оба были близки с Екатериной, которая одно время даже обдумывала возможность брака с Григорием, однако вскоре оставила этот замысел из политических соображений. После переворота, естественно, императрица осыпала всех братьев Орловых всевозможными наградами, чинами, титулами, орденами, разными баснословными подарками, в том числе земельными угодьями и деньгами. Орловы стали и обладателями колоссального состояния. Полезно вспомнить, что, получив свои баснословные богатства ценой крови дворцового переворота, никто из них спокойно и счастливо свою жизнь не прожил. Не было у них, как правило, стабильных благополучных семей, надежного личного счастья, умных, благодарных и счастливых детей, да и род их по прямой линии был не прочным и не долгим.

Так, Иван, женатый на Е.Ф. Ртищевой (1750–1834), детей не имел. Григорий был женат только 4 года на Е.Н. Зиновьевой (1758–1781), детей от нее не имел, но имел внебрачного сына от Екатерины II – Алексея Бобринского (1762–1813 гг., с 1796 г. – граф, затем пожалован в генерал-майоры, управлял Петербургским воспитательным домом; был, особенно в молодости, надменным, распущенным, расточительным, склонным к пьянству, картам, легкомысленным поступкам, только к старости стал хорошим сельским хозяином). Алихан недолгое время был женат на Е.Н. Лопухиной (1763–1786), имел в браке умершего в младенчестве сына и одну дочь – Анну (графиня А.А. Орлова-Чесменская, 1785–1848 гг., фрейлина, счастливой в личной жизни не была, замуж не вышла, умерла страшной мучительной смертью в возрасте 63 лет; см. с. 191–195), кроме того, он имел нескольких внебрачных детей. Федор женат не был, имел 8 внебрачных детей (из них 2 умерли в младенчестве). Владимир был женат, имел в браке 2 детей, но сын умер в молодости.

Даже похороны братьев Орловых проводили несколько раз, что напоминало трагикомедию. А в конце концов их останки сожгли в 1924 г., склеп их в семейном мавзолее пуст. За все содеянное приходит возмездие. Первое перемещение останков братьев Орловых инициировала дочь А.Г. Орлова – Анна. А.Г. Орлов умер в Москве в 1807 г. и похоронили его в его любимой подмосковной усадьбе Остров. По желанию его дочери его прах перенесли в 1820 г. в село Семеновское – в имение Отрада, принадлежавшее младшему брату В.Г. Орлову и где уже были похоронены три его брата – Григорий, Иван и Федор. В 1832 г. по желанию А.А. Орловой прах ее отца и его братьев (в 1831 г. умер и Владимир) перевезли в церковь новгородского Юрьева монастыря. Правнук Орловых – граф А.В. Орлов-Давыдов – в 1896 г. осуществил возвращение праха братьев Орловых в их родовое имение Семеновское-Отрада. А в 1924 г. в Отраде у их усыпальницы разложили огромный костер, в котором сожгли останки знаменитых братьев Орловых и их потомков.

Императрица Екатерина II из казны пожаловала своему фавориту Г.Г. Орлову в Хатунской волости обширные земли. Он раздарил их своим братьям. Тогда-то они и создали здесь свои усадьбы с необычными названиями: Семеновское-Отрада, Нерастанное, Благодатное и др. (Ныне они находятся в северо-западной части Ступинского района.) В начале 1770-х гг. древнее село Хатунь с обширными прилегающими землями стало владением графов Орловых. Хатунь – место очень древнее, с богатой историей. Городище славян возникло здесь в XI в. В XIII в. Хатунь была городом-крепостью Рязанского княжества, а в начале XIV в. отошла к Москве и утратила свое оборонное значение. В начале XVIII в. эти места в окрестностях Хатуни принадлежали князьям Долгоруким. Сюда молодой князь Иван Долгорукий привозил на охоту юного царя Петра II, мечтал женить его на своей сестре. Но Петр II внезапно умер; за подложное завещание в пользу Екатерины Долгорукой всех Долгоруких сослали в ссылку, отобрали их земли в казну. Так что фаворит Г.Г. Орлов и его братья знали печальную судьбу фаворита Петра II – Ивана Долгорукого и его семьи.

Граф, в отставке князь Григорий Григорьевич Орлов (1734–1783), провел бурную молодость, из-за своих поразительных природных данных – редкая внешняя красота, громадный рост, необычайная сила, веселый характер, щедрость, доброта, сугубо мужские достоинства, склонность к смелым и рискованным похождениям и др. – имел оглушительный успех у женщин, пользовался уважением у друзей, в гвардии его обожали. В 15 лет он стал солдатом Семеновского полка, участвовал в Семилетней войне, в битве при Цорндорфе получил 3 серьезных раны, но не покинул поле сражения, лично пленил графа Шверина, адъютанта прусского короля. В боевых операциях всегда выделялся удалью и смелостью. Солдаты и офицеры его любили за простоту, сердечность, удаль, щедрость, а женщины – за дивную красоту, решимость и мастерство в любви (его любовные успехи и кутежи были предметом всеобщих разговоров, особенно в столицах). Г.Г. Орлов вместе с братом Алеханом был в числе главных организаторов дворцового переворота 1762 г., сделавшего императрицу Екатерину II первым лицом в государстве в обход ее сына Павла (законного наследника русского престола). К этому времени Г.Г. Орлов уже ощутимое время был фаворитом Екатерины II, отцом ее ребенка – сына Алексея (Бобринский, 1762–1813), рождение которого удалось скрыть от ее мужа императора Петра III. По восшествии Екатерины II единолично на престол Г.Г. Орлов стал графом, камергером, получил Александровскую ленту, очень много крепостных, крупные деньги, мызу Ропшу и Гатчину. В 1763–1769 гг. он был президентом Канцелярии опекунства иностранных, с 1765–1775 гг. – генералом, работал в Комиссии по составлению проекта нового (1767–1769) уложения, был первым президентом (с 1765 г.) русского Вольного экономического общества, в 1771 г. обеспечил борьбу с чумой и наведение порядка в Москве, в 1772 г. отправился на Фокшанский конгресс для мирных переговоров с Турцией, сделал немало нужного для своей страны. При выходе в отставку Г.Г. Орлов получил титул князя.

Г.Г. Орлов

Счастье и беда Г.Г. Орлова были в том, что он полюбил немку Екатерину II (1729–1796) – женщину на 5 лет его старше, опытнее, хитрее, стоящую гораздо выше его на социальной лестнице, что неизбежно ставило его в зависимое положение, унижало его человеческое достоинство русского мужчины. Он был 13 лет далеко не только фаворитом (1760–1773) императрицы Екатерины II, сделал немало полезного для России. Основные заслуги Г.Г. Орлова перед Отечеством таковы: 1) в 1771 г. обеспечил подавление «чумного бунта» в Москве, возглавил государственную комиссию для наведения порядка в городе и борьбы с чумой; все сделал оперативно, качественно, впечатляюще порядочно, был московским генерал-губернатором несколько месяцев; 2) организовал заезд иностранцев в Россию для освоения залежных земель за р. Волгой; 3) проводил опыты по строительству на сложных, в том числе болотистых и мерзлотных грунтах (опыты в Гатчине под Санкт-Петербургом и др. местах); 4) содействовал научно-практическим делам и планам великого русского ученого М.В. Ломоносова и др.

У Орловых была надежда, что Г.Г. Орлов со временем станет официальным мужем императрицы Екатерины II, но этого им не удалось добиться. В 1777 г. в возрасте 43 лет Г.Г. Орлов женился на своей 19-летней двоюродной сестре Екатерине Николаевне Зиновьевой (1758–1781), но она через 4 года умерла, детей у них не было. После смерти горячо любимой жены Г.Г. Орлов чуть ли не потерял рассудок, серьезно заболел и через 6 лет в возрасте 49 лет умер. Похоронили его в с. Отрада.

В 1770—1780-х гг. в Хатуни обосновался самый сильный и хитрый из братьев Орловых – Алехан, или Алексей Григорьевич Орлов (см. с. 188–191). До наших дней в Хатуни сохранились славянское городище, земляной вал XI в., деревянная церковь на городище XVII в. и кирпичный Воскресенский храм, построенный в 1785 г. по заказу графа А.Г. Орлова из белого камня в переходных формах от барокко к классицизму. В Хатуни у А.Г. Орлова была голубятня, где он разводил великолепных почтовых голубей, доставлявших письма в эти владения Орловых из Москвы. Нередко здесь он вспоминал события его жизни – как был одним из главных участников дворцового переворота в пользу императрицы Екатерины II в 1762 г., командовал русской эскадрой в Средиземном море. За победу у Наварина и Чесмы в 1770 г. получил почетный титул Чесменского, как влюбил в себя, сделал беременной, обманом выловил и привез в Россию так называемую княжну Тараканову – интриганку и самозванку, выдававшую себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны Романовой, претендовавшую на русский престол. Говорили, что он страстно был увлечен самозванкой и все-таки предал ее. Он стал графом, генерал-аншефом, в 1775 г. ушел в отставку и переехал из Петербурга в Москву, а летом – жил в своем подмосковном имении Остров.

Одна из интереснейших подмосковных усадеб – Семеновское-Отрада – принадлежала младшему из братьев Орловых – графу Владимиру Григорьевичу Орлову, который по своим человеческим качествам в памяти людей остался как наиболее образованный и самый порядочный из них, отличавшийся от братьев меньшим честолюбием. Знаменитый граф А.Г. Орлов из пожалованных ему в 1773 г. в Хатунской волости земель подарил часть из них своему брату В.Г. Орлову, который, не дожидаясь свершения земельного акта, начал здесь строительство, купчую на это имение он получил от старшего брата только после 1783 г. Усадьба Семеновское-Отрада была заложена в 1774 г., рядом с селом Семеновское (впервые упоминается в межевом акте в 1518 г.). Тогда в состав этого имения входили и другие села и деревни: Авдотьино, Талеж, Ивановское, Ольгово-Дурово, Оксино, Щеглятьевка, Шелковка, Бортнево и др. (теперь часть из них входит в состав Чеховского, Ступинского, Серпуховского районов Московской области). В.Г. Орлов был очень состоятельным человеком (к концу его жизни ему принадлежало 45 тысяч крепостных, это только взрослых мужчин), поэтому, любя сельскую жизнь, он мог выделять очень большие средства для создания этой подмосковной усадьбы (ставшей его любимой усадьбой) в соответствии с его вкусами, интересами, привычками, создал свой усадебный крепостной театр.

Граф Владимир Григорьевич Орлов (1743–1831) был младшим среди пяти братьев Орловых, в год дворцового переворота (1762) ему было только 19 лет, и ему, как и другим братьям, был пожалован графский титул. Затем 20-летнего В.Г. Орлова отправили на 4 года учиться за границу. Он был знаком с французскими просветителями, слушал лекции в Лейпцигском университете, стал очень образованным человеком, выигрышно выделялся среди братьев не только хорошим образованием и прекрасными манерами, но и скромностью, естественностью поведения, отсутствием высокомерия и барской спеси. В.Г. Орлов к деятельному участию в государственных делах и политике не стремился. Принадлежность к влиятельному клану графов Орловых принесла ему статус генерал-поручика и на 6 лет пост директора Академии наук (1766–1774). На этом его карьера и кончилась, к его радости, ведь он не стремился к высоким постам, званиям, наградам. У В.Г. Орлова не было даже ни одного ордена, была только незначительная дворянская медаль в память о войне 1812 г. Орденам и карьере он предпочитал уединенную тихую жизнь в сельской местности, и особенно – в любимой им усадьбе Семеновское-Отрада, где после его выхода в отставку в середине 70-х гг. ХVIII в. началось значительное строительство. В.Г. Орлов, превосходивший всех своих соседей по знатности, богатству, образованности, пользовался у них искренним и большим уважением благодаря высоким качествам его характера. В памяти людей он остался прежде всего как хорошо воспитанный, великолепно образованный, галантный вельможа, деятельный человек на добрые (но не требующие от него чрезмерно обременительных затрат) общественные и социальные начинания, прижимистый хозяин. Он не участвовал в интригах, сомнительными способами не увеличивал свое состояние, стремился к добропорядочной жизни. Спокойная и размеренная жизнь его как очень богатого помещика оказалась долгой – целых 88 лет (удивительно много по тем временам, тогда средняя продолжительность жизни мужчин в России составляла около 30 лет, его братья прожили гораздо меньше его: Алихан – 70 лет, Иван – 58 лет, Федор – 55 лет, Григорий – 49 лет). В.Г. Орлов исключительно любил свое имение Семеновское-Отрада, пребывание в котором сполна соответствовала его идеалу жизни образованного и порядочного человека. Он практически безвыездно жил в Семеновском-Отраде с 1774 г.

В.Г. Орлов заботливо и трепетно оберегал свое жилье – сельскую идиллию – в Семеновском-Отраде. Он домашнее спокойствие и семейный уют предпочитал блестящей столичной карьере и бурным событиям при царском дворе. Он не любил шумные увеселения, балы, угождения власть имущим лицам в ущерб личному человеческому достоинству. Сам он ценил людей воспитанных, образованных, мудрых, талантливых. Любил чтение (ежедневно посвящал чтению до 6 часов), раздумья над прочитанным, хорошую музыку, концерты в его усадьбе, собирал мемориально значимые ценности (купил у вдовы М.В. Ломоносова и хранил здесь его библиотеку, архив, некоторые вещи великого русского ученого), посильно занимался научной работой (в одном из флигелей размещались его физический и минералогический кабинеты). Здесь В.Г. Орлов положил начало созданию и хранению семейного архива графов Орловых. В.Г. Орлов знал толк в музыке, способствовал творчеству дельных музыкантов и сочинителей. В Семеновском-Отраде он содержал великолепный оркестр из 32 музыкантов, среди них были Лев Гурилев (1770–1844) и трое его сыновей. Л.С. Гурилев был талантливым музыкантом и композитором, написал много духовных и светских песнопений, а его сын Александр Львович Гурилев (1803–1858) стал очень известным композитором середины ХIХ в., обработал не менее 200 романсов и крестьянских песен, именно он написал широко известные романсы «Однозвучно гремит колокольчик», «Матушка-голубушка», «Сарафанчик» и др. А.Л. Гурилев оставался крепостным до 1831 г.; только после смерти владельца усадьбы В.Г. Орлова он получил «вольную».

В.Г. Орлов очень тщательно относился к строительству и благоустройству своей любимой усадьбы Семеновское-Отрада. Главный усадебный дом был построен в 1775–1779 гг. по чертежам ведущего московского архитектора того времени К.И. Бланка (1728–1793) под руководством крепостных архитекторов Бабакина и Цуканова. В усадьбе были многочисленные постройки: главный усадебный дом, флигели, оранжереи (1787 г., в них росли персики, абрикосы, ананасы, иные плоды и ягоды), дома для прислуги, другие постройки, были великолепные парки – английский и французский – с 3 копаными прудами и многочисленными парковыми затеями и зверинцем. В парках бродили ручные олени, лоси, косули. Перед главным домом Екатерининский парк выделялся обилием цветочных клумб и фонтаном, бившим водяной струей на высоту второго этажа. Екатерининский парк был обнесен великолепной чугунной решеткой в «версальском духе». Белокаменные столбы главных ворот завершались чугунными фигурами сторожевых львов.

Усадебный дом был красив, уютен и не совсем обычен для конца ХVIII в. Парадные помещения этого дома-дворца размерами своими уступали жилым комнатам: хозяева предпочитали комфорт показной стороне быта. Многие комнаты занимала богатейшая библиотека, включавшая тысячи книг. Стены украшали великолепные картины, рисунки, гравюры, особое место занимали портрет императрицы Екатерины II, фамильные портреты графов Орловых и членов семьи графа В.Г. Орлова. Были установлены бюсты всех братьев Орловых (работы скульптора Федора Шубина). В доме была великолепная мебель, многие ценные коллекции (в том числе табакерок с изображением императрицы Екатерины II и братьев Орловых), многочисленные и разнообразные произведения искусства. Был и бассейн. Окрестности села Семеновское изобиловали (и в наши дни изобилуют) чистейшими ключами, вот почему граф велел провести в свой дом ключевую воду.

При положительных чертах характера графа В.Г. Орлова он оставался крепостником. Требовал от крепостных огромные деньги, если они желали откупиться от крепостной зависимости. Дворовые получали два раза в год скромное жалованье, хлебный паек, были на графский счет одеты. Нравы в имении были строгие: была своя «холодная» (тюрьма), применялись розги для наказания провинившихся. В.Г. Орлов поскупился в выделении средств на строительство в Отраде первой в Серпуховском уезде больницы (ее открыли в 1804 г.), но он подобрал для нее прекрасного врача, который лечил и его семью. Однако граф не пожалел средства на возведение в парке над могилой его любимой собаки целой колоннады в виде искусственно сооруженных руин. Крепостные крестьяне графа не имели права ловить рыбу для личных нужд и питания в местной реке Лопасне даже во время половодья. Графские слуги, выловив рыбу, пускали ее в парковые пруды; хозяева и их гости приходили смотреть кормление рыб по звонку или иногда ловили рыбу.

У В.Г. Орлова и его супруги Елизаветы Ивановны (урожденной Штакельберг) был один сын, умерший за границей совсем молодым. Прямых наследников по мужской линии у них не сохранилось, а по женской линии наследник был. За год до смерти В.Г. Орлов в 1830 г. передал Семеновское-Отраду сыну своей дочери, то есть своему внуку Владимиру Петровичу Давыдову, которому с 1856 г. было дозволено принять имя и титул своего деда и именоваться графом Орловым-Давыдовым.

В.П. Орлов-Давыдов (как и его дед В.Г. Орлов) покровительствовал талантливым людям, привлекал их к работам в своей усадьбе. В.П. Орлова-Давыдова и художника К.П. Брюллова (1799–1852) связывали не только деловые отношения, но и искренняя дружба. В 1836 г., когда В.П. Орлов пригласил К.П. Брюллова приехать к нему в Отраду, тот приехал не один, а с архитектором М.Д. Быковским (1801–1885), для которого также нашли здесь творческий заказ. Быковский разработал проект строительства двух симметрично расположенных корпусов оранжерей, примыкающих к главному дому. Быковский также обдумывал предложение В.П. Орлова-Давыдова о создании проекта перестройки главных зданий усадьбы. Тогда Брюллов за несколько дней расписал свод – плафон «Овальной белой столовой» усадебного дома, а еще раньше он написал портрет жены В.П. Орлова-Давыдова (ныне находится в Третьяковской галерее). Брюллов выполнил 9 рисунков к «Атласу путевых заметок» В.П. Орлова-Давыдова, изданного в 1840 г.

Усадьба Семеновское-Отрада благодаря своим роскошным усадебным строениям и парку, а также живописной природе всегда славилось как место отдыха и развлечений российской знати. В 1868 г. по приглашению графа В.П. Орлова-Давыдова в Отраде двое суток гостил третий имам в истории кавказского мюридизма, капитулировавший в 1857 г. и в 1866 г. присягнувший на верность России, – Шамиль, а также его сын Кази-Магомет, зять Абдурагим и их переводчик.

После смерти В.Г. Орлова в усадьбе построили два корпуса оранжерей (1848 г., арх. М.Д. Быковский), на крышах дома устроили открытые террасы, в парке возвели памятник В.Г. Орлову (1846), возвели фамильную усыпальницу (1832–1835 гг., проект арх. Д.И. Жилярди; в фамильном склепе со временем были похоронены все 5 братьев Орловых), ряд других строений. Имение последовательно передавалась в наследство в роде Орловых-Давыдовых.

После 1917 г. в громадном барском доме открыли усадебный музей, затем здесь организовали рекреационное учреждение для длительного отдыха и лечения. Здесь был дом отдыха, потом и теперь – санаторий «Семеновское» (ныне Военно-медицинского управления Федеральной службы безопасности России).

В бывшем орловском владении в ХХ в. в довоенный и военный периоды размещалась вторая дача И.В. Сталина – Семеновское. Там в 1930-е гг. ОГПУ построило такой же одноэтажный дом с шестью комнатами и двумя застекленными террасами, как и на ближней подмосковной даче в Кунцеве. И.В. Сталину (1878–1953) нравились выкопанные еще при В.Г. Орлове 3 пруда и родник-пятиключник, каждая струя которого поднималась на разную высоту. Сталин сразу приметил этот родник, ему нравилось любоваться на этот пятиключник. А на острове посреди самого большого пруда он предпочитал отдыхать с компанией. Когда он заметил, что пруды зацветают, то посоветовал направить в них ключевую воду. Но после этого рыба в прудах стала чахнуть, и он распорядился ключевую воду пустить в речку Лопасню, на берегу которой находится деревня Семеновское. В Семеновском всегда Сталину больше всего нравились парк и лес, где он лучше себя чувствовал, меньше у него проявлялись кислородное голодание, бессонница, тревожное настроение. Во время Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. эта дача чудом уцелела. Фашистская авиация постоянно бомбила ближайшие железнодорожные станции Михнево и Барыбино, где разгружались эшелоны, доставлявшие войска с Дальнего Востока и из Сибири. Некоторые бомбы попали и в усадьбу Семеновское-Отрада, ведь велся минометный обстрел территории. Из-за приближения фашистских войск дачу заминировали, сдавать ее немцам не собирались. Войска Юго-Западного фронта под командованием генерала Г.Ф. Захарова получили приказ оставаться на занимаемых позициях. Они и спасли дачу-усадьбу. В старом доме-дворце Орловых размещался полевой госпиталь, где врачи лечили и оперировали бойцов. После самоубийства жены – Надежды Сергеевны Аллилуевой (1901–1932 гг., тогда ей был 31 год, ему – 54 года) – И.В. Сталин редко приезжал в Семеновское, однако он бывал здесь в военные годы, когда эти территории были в зоне возможного минометного обстрела. (Однажды он даже лично участвовал в поиске мин на территории дачи.)

В наши дни Семеновское-Отрада остается одним из крупнейших в Подмосковье сохранившихся усадебных комплексов ХVIII – ХIХ вв. Создатель этой усадьбы В.Г. Орлов называл главный усадебный дом замком и стремился придать своей усадьбе сходство с загородными поместьями английских лордов. Редчайшей красотой усадьбы В.Г. Орлова восхищались в разное время многие, в том числе Ф.И. Тютчев, А.С. Аксаков, И.А. Бунин, А.П. Чехов, А.Т. Болотов, имам Шамиль и другие. Тютчев и Аксаков описали ее в своих стихотворениях. До наших дней сохранились построенный в классическом стиле 2-этажный усадебный дом (1775–1779), 2-этажные флигели (ХVIII в.), церковь Николая Чудотворца (1778–1780 гг., построена крепостным мастером Бабакиным по чертежам архитектора К.И. Бланка), мавзолей-усыпальница Орловых (1832–1835 гг., арх. Д.И. Жилярди), оранжереи (1848 г., проект М.А. Быковского), ряд хозяйственных построек, громадный пейзажный парк со множеством беседок, садовых павильонов, искусственных «руин» и других строений, а также необычная ограда (построена в XIX в. по эскизам живописца Э.Г. Боссе). Одно из самых интересных зданий усадьбы – церковь-ротонда – мавзолей, своими формами почти повторяющий известный мавзолей того же архитектора в Суханове, но имеющий стены, прорезанные высокими проемами окон. Это последнее творение Д.И. Жилярди. Представляют отдельный интерес интерьеры главного усадебного дома, украшенные кафельными печами двухцветного рисунка, каминами с ажурными решетками, лепными карнизами, красивыми плафонами (расписаны К.П. Брюлловым), наборным паркетом. Парадный двор усадьбы замыкается ажурной металлической решеткой с белокаменными столбами. Пилоны въездных ворот украшают чугунные изваяния львов. Двое ворот в парк завершаются бронзовыми фигурами орлов.

В 7 км от Семеновского-Отрады находится еще одна бывшая усадьба Орловых – Нерастанное. До сих пор живет легенда о том, что Нерастанное названо так потому, что на границе этого имения императрица Екатерина II долго не могла расстаться с братьями Орловыми. Но это только легенда. В этой усадьбе господский дом был построен в русском стиле, а псовый двор – в виде миниатюрной средневековой крепости, обширный конный двор и церковь воспроизводят формы английской готики. Нерастанное было любимым подмосковным имением Ф.Г. Орлова.

Федор Григорьевич Орлов (1741–1796) был, по сути, третьим по значимости лицом после его знаменитых братьев Алексея и Григория, реализовавших задумку императрицы Екатерины II о дворцовом перевороте в ее пользу в 1762 г. Ф.Г. Орлов, как и его братья, обладал разящей внешней привлекательностью: был высоким, стройным, сильным, умел быть любезным и обходительным, современники отмечали особую аристократическую красоту его лица и белизну его кожи. А главное, он был очень умным, эрудированным, оставлял впечатление человека с тонкими чувствами и изысканными манерами. На деле он имел упрямый, несносный характер, неистощимое упорство в достижении поставленных им целей, был большим честолюбцем и неисправимым эгоистом, умел эффектно играть на публику, завоевывать внимание. Ф.Г. Орлов был настолько умен и осторожен, что не стремился к первой роли в деятельности (порой опасной) братьев Орловых; играя видную роль в клане графов Орловых, он как бы оставался в тени броской активности своих братьев, особенно Алексея и Григория. Прозорливая императрица Екатерина II поняла двойственность его характера, но, заметив его интеллектуальные способности и гибкость ума, видела его будущее на гражданской службе.

После переворота 1762 г. Ф.Г. Орлов стал капитаном Семеновского полка, был возведен с братьями в графское достоинство, сделан камер-юнкером, а затем – камергером. Затем он служил в Правительствующем Сенате при текущих делах и имел место за обер-прокурорским столом, в 1764 г. получил орден Св. Александра Невского. В турецкую войну он вернулся на военное поприще, командовал десантными войсками, участвовал и едва не погиб в Чесменском морском бою. За свои воинские достижения получил орден и иные знаки воинского отличия и чин генерал-поручика. В 34 года с чином генерал-аншефа Ф.Г. Орлов вышел в отставку и больше не служил, хотя Екатерина II жалела об этом. После этого он поселился безвыездно в Москве, где жил обычно в холодное время года, а в теплый период предпочитал свою усадьбу Нерастанное.

Из-за своего эгоистического характера и неумения уступать желаниям кого-либо он не смог создать полноценную семью. Тем не менее от двух женщин у него были 6 сыновей и 2 дочери, но двое из его детей умерли в раннем детстве. Одну из этих женщин почитал своей женой, прожил с ней много лет в гражданском браке, невенчанным, хотя их 5 сыновьям это грозило – после его смерти – утратой прав на графский титул и богатства. Но Ф.Г. Орлов написал письмо Екатерине II, смог уладить этот щекотливый вопрос. Все 6 сыновей назывались его «воспитанниками». Он строго наказывал им жить дружно, поддерживать и помогать друг другу; впоследствии все они стали заметными людьми в Москве и Петербурге (например, Алексей стал генералом от кавалерии, председателем Государственного совета, шефом жандармов, графом и затем князем, Михаил – генерал-майором, флигель-адъютантом и т. д.). Дети Ф.Г. Орлова крепко помнили, как умирая, их отец собрал своих сыновей и сказал им: «Держитесь крепче. Нас – братьев Орловых – даже Потемкин не сломал». Сыновья Ф.Г. Орлова свято выполняли наказ отца, хотя были разными по натуре, имели разные политические убеждения. Так, Михаил, ставший в 26 лет блестящим генералом (в 1814 г. ему сдался Париж), был другом А.С. Пушкина, членом тайного общества «Союз благоденствия», но в 1821 г. вышел из него (тем не менее будущие декабристы считали его своим человеком). После восстания декабристов в 1825 г. брат императора Николая I Михаил говорил: «Орлову – первая веревка». Брат Михаила Орлова – Алексей – был его политическим противником, ближайшим другом и любимцем Николая I. Хотя А.Ф. Орлов осуждал брата за участие в тайном обществе и восстании, тем не менее он вымолил у Николая I существенное смягчение наказания М.Ф. Орлову – его всего лишь сослали в одно из его имений в Калужскую губернию, а в 1831 г. и вовсе разрешили жить в Москве. Есть и другие примеры взаимопомощи и поддержки детей Ф.Г. Орлова.

Ф.Г. Орлов и в Москве, и в Нерастанном жил исключительно как хотел, считал, что он заслужил наслаждаться жизнью и уже все, что должен и мог, сполна сделал для России и императрицы. Умер он в возрасте 55 лет и был похоронен в с. Отрада.

После смерти Ф.Г. Орлова Нерастанное досталось по наследству его сыну – А.Ф. Орлову, но он вскоре продал его кузине – Новосильцевой – дочке его родного дяди В.Г. Орлова. Она (как и все урожденные Орловы) была требовательной, решительной и вольнолюбивой личностью, ее муж не удовлетворял ее высоким требованиям, поэтому она не жила с ним. По ее инициативе они жили отдельно, будучи венчанными супругами, что оценивалось как грех, за который она со временем жестоко расплатилась. Она не одобрила выбор невесты (Авдотьи Черновой, петербургской красавицы) ее сыном, старалась расторгнуть их помоловку. Брат Черновой вызвал Новосильцева на дуэль, в которой они оба были убиты. После этого Новосильцева продала Нерастанное, где так любил жить ее сын и где многое напоминало ей о нем, и на вырученные деньги построила церковь на месте дуэли, где ее сын был убит.

У Новосильцевой имение Нерастанное купили дворяне Беклемишевы, из рода которых вышел известный скульптор В.Н. Беклемишев (в Третьяковской галерее выставлена его скульптура «Как хороши, как свежи были розы»; при его красоте – внутренней и внешней – с него писали на своих полотнах Христа И.Е. Репин, Малявин и другие художники). При Беклемишевых в Нерастанном был построен усадебный дом, сохранившийся до сих пор. Беклемишевы, с одной стороны, любили Нерастанное, а с другой стороны – вспоминали, что это прошлое владение Орловых, людей с известным статусом, спорной репутацией, лишенных истинного почитания соотечественников и личного счастья, и, возможно, передавших их беды этим местам. Именно этим объяснили несчастный случай с одним из Беклемишевых, когда на мосту через реку его повозка с лошадьми свалилась в воду, он выплыл, а его жену спасти не удалось. После событий осени 1917 г. на основе имения Нерастанное организовали совхоз, а затем – дом отдыха.