В сумерках души так легко потерять время… Что это? Тени прошлого, бесконечно возвращающие тебя на старый путь, или очертания будущего, размытые туманом грез? А где твое настоящее? Ты провалился меж двумя берегами в пучину, которой нет имени. Время прервалось, исчезло, и без него пропала последняя точка опоры, на которой держалась сама душа! В единстве времени существует человеческий разум, и за его пределами начинается великая пустыня — «Ничто».

В сумерках души так легко спутать пространство… Где ты? Сон ли посылает тебе бледные, рассеянные лучи, чтобы озарить твой путь? Явь ли ослепляет тебя, чтобы ты закрыл глаза и доверился течению стихий? В жестокой схватке сцепились тело и душа, пытаясь заставить тебя повернуться к своей реальности. Но не спеши поверить чему-либо одному. Как белый луч включает в себя разноцветье радуги, так миры, в которых мы блуждаем, проникают друг в друга, являя цельность и бесчисленность разделений.

В то сырое, туманное утро, на исходе зимы, в одной из старых таверн на берегу моря я встретил капитана Негго. Вряд ли я обратил бы внимание на этого дряхлого пропойцу, своим кривым носом и яркой одеждой напоминающего чучело попугая, если бы не его резкий, скрипучий голос…

— Вина, джентльмены! Еще и еще вина! Будьте вы прокляты, если не отзоветесь на мои вопли! Я сохну, как медуза на раскаленном песке, и никто не спешит мне на помощь!

Хозяин угрюмо вытащил пару зеленых бутылей и направился в угол. Через минуту он возвратился к стойке, потряхивая горстью золотых. Лицо его при этом не выражало особого восторга.

— Вас не устраивает щедрость ваших посетителей? — с удивлением спросил я.

— Скорее я здесь посетитель при этом постояльце, — ответил хозяин. — Этот забулдыга пасется здесь с первых дней таверны, а ей уже давно за полтораста лет.

Тема о вечном пьянице была неисчерпаемой и волновала чувства и воображение. Торопясь и заглатывая слова, хозяин рассказывал мне о своем проклятии, которое он приобрел вместе с таверной у прежнего владельца.

— Этот тип никогда не называл своего имени, однако его многие знают как капитана. Впрочем, он имеет достаточно оснований скрывать свое имя.

Уже не раз его называли пиратом, и молва рассказывает, что он расправился со своей командой, так что никто не возвратился домой. С этой таверной его связывает неведомое заклятье. Много лет подряд он ждет здесь какого-то свидания и не может умереть, пока не случится назначенная ему встреча.

И вот, время от времени сюда на огонек заходят незнакомые моряки. Они-то и примечают капитана. И всегда разыгрывается одна и та же сцена, хотя и с мелкими отклонениями. Но обычно все начинается с ругани. «А это кто? — кричит вновь прибывший гость, увидев за столом капитана. — Тебя еще не повесили, старый пират? Или твоя шея ждет „Летучего Голландца“, чтобы ты болтался вечным пугалом на его реях? Может ли быть, чтобы смерть забыла про тебя? Или ты исправно платишь ей дань чужими головами?» Вот так разговор идет по одному курсу и кончается схваткой. Как ни увертлив капитан, но его противники всегда выходят победителями. Кончается тем, что капитан валится на пол, заливая все своей кровью. Кортик или шпага торчат из его груди, и через пару дней его тащат на кладбище. А когда местная пьянь собирается на сороковой день отметить его поминки, он сам является в таверну, словно с ним ничего не случилось. Пусть отрежут мне язык, если я лгу, но уже несколько забулдыг легли в могилу вместо капитана, встретившись с ним после его воскресения. Не знаю, чей рассудок выдержит эти испытания, но те, кто видел это своими глазами, явно не уверены, сумасшедшие они или нет. Теперь судите сами, стоит ли щедрость капитана того золота, что он платит за вино!

Хозяин окончил свой рассказ и опасливо глянул в угол. Пьяница успел прикончить одну из бутылок и манил пальцам кого-то из нас.

— Я к нему больше не подойду, хоть он выпрыгнет из своих сапог или извергнет бурю! — заявил хозяин с ненавистью. — Может, вы сами захотите послушать его бредни? Он плетет их, как сети, пока не перестанешь соображать, где у тебя нос, где корма, где восток, а где запад…

Я кивнул головой и отправился к пьяному привидению. И верно, прав оказался хозяин. Слушая капитана, я переставал осознавать время. Я поверил самым сумасшедшим его фантазиям. Мне вдруг явился реальным тот мир, что был создан Всемогущим для этого странного человека, потерявшего свою смерть. Впрочем, его невероятная история свидетельствует, что каждый создает в этой жизни свой мир. Его нельзя сравнивать с чьим-либо иным. Все возможно, и нет пределов человеческой души. А раз так, то и создаваемый ею мир воплощает все чудеса, что кажутся возможными лишь в волшебных сказках.

…Детства своего капитан Негго не помнил. Сын обедневшего идальго, который предпочел превратности вечного странника уюту оседлой жизни, и испанской танцовщицы, он потерял свою семью среди сотен лиц бродячих актеров, музыкантов, пилигримов, монахов. Все они становились на время его родителями, чтобы затем передать кому-то другому, чья судьба скрещивалась с судьбой ребенка. Сам же он, как талисман, приносил удачу в жизнь тех, с кем сталкивался. Ни одна цыганка не могла пройти мимо мальчика, чтобы не остановиться в изумлении и не напророчить ему чудесную дорогу. Вот так и получилось, что Негго постоянно находился в пути, а счастье, щедро расточаемое окружающим, едва касалось его, принося ему лишь кров над головой да простую пищу. Впрочем, сознание того, что в его душе спрятано сокровище, помогало ему в трудные минуты жизни. Он понимал, что только сам сможет доставить себе радость или печаль, но самое главное, поставив себе цель, он был уверен, что добьется ее, чего бы это ему ни стоило.

В возрасте двадцати с небольшим лет, будучи простым матросом на судне «Гончий пес», Негго встретил Умглу. Она пела в тавернах, и послушать ее собирались моряки чуть ли не со всех частей света. Иначе, чем колдуньей, ее не называли. И воистину, она пела так, что никто не мог остаться равнодушным. Странное дело, но казалось, что у нее нет своего голоса, как нет своего лица. Люди, слышавшие и видевшие ее, не могли прийти к общему мнению и порой крепко ссорились. Ее артистичность была настолько абсолютной, что, входя в образ, которого требовала песня, она полностью преображалась. И в течение одного вечера перед глазами зрителей вставали совершенно разные женщины. Более того, они пели разными голосами. Если бы Умгла уходила из поля зрения и переодевалась, многие готовы были бы поклясться, что перед ними выступает целая труппа певиц, каждая со своим репертуаром. Но нет! Умгла была одна, и ее голос и внешность творили чудеса. Так велика оказывалась сила ее искусства, что каждому из собравшихся чудилось, будто она поет именно о нем или только ему. Задушевность ее интонаций, бархатная теплота голоса, диапазон взлетов и падений, наконец, искренность и неподдельность чувств приводили слушателей не просто в восторг, а в какое-то высокое безумие. Ну а если к ним добавить поразительно гармоничную пластику, до предела выразительные жесты рук и позы тела, и надо всем, как огни маяков, зеленые звезды глаз, то можно понять, как отзывались сердца на встречу с Умглой. Негго влюбился, как десятки и сотни других мужчин. Но безнадежность его чувства не внимала доводам рассудка. Он обладал исключительной способностью получать то, к чему стремился.

Меж тем незримая стена существовала меж певицей и ее окружением. Взять хотя бы ее независимость. Сотни, тысячи золотых готовы были низвергнуться из карманов моряков или сундуков богатеев к ее ногам, но она обладала причудами и считала, что получать плату за искусство равносильно торговле собой. Среди пылких сердец, окружавших ее, немало достойных искали ее любви, но она оставляла выбор за собой и лишь изредка позволяла кому-либо приблизиться, потешить себя надеждой на взаимность, чтобы тут же быть отброшенным и осмеянным. Сумасбродной красавицей из какого-то дворца, искательницей приключений, таинственной жительницей моря, принявшей человеческий облик, чтобы сводить людей с ума, считали ее. И неспроста ее имя было столь необычно. Одним оно являлось как угроза рассудку, и они произносили его как «Ум-мгла». Другим чудилось в нем воплощение Мглы. Так или иначе, но ореол неприступности, колдовства, слепого обожания и ревности толпы отделяли ее от поклонников. Принадлежа всем, она не принадлежала никому, кроме самой себя. Впрочем, и в последнем существовали сомнения, если учесть те легенды, что слагались вокруг нее.

Негго, преодолевая насмешки, издевательства и всякие препоны, что создала толпа, добился встречи с Умглой.

— Я встретил вас, и больше мне не нужно никого в мире. Могу ли я заслужить вашу любовь? Если да, то скажите, и я готов спуститься на дно океана.

Она вначале рассмеялась, а затем ответила, что не знает, кто из тех лиц, что живут в ней, пленил его. Возможно, он разочаруется, если узнает всех, кто рождается и умирает в ее душе, тем не менее она не хочет оставлять его без надежды. И вот, если он привезет ей драгоценные камни того же цвета, что ее глаза, то ее сердце, возможно, и ответит на его чувства.

Со всем пылом юности и верой в удачу Негго ринулся выполнять условия Умглы. Прошло немного времени, и он стал капитаном. Судьба посмеялась над ним, и судно его захватили пираты. По скользкой доске его собрались отправить за борт, когда предводитель вдруг узнал в нем «счастливого мальчика», которого продала ему некогда цыганка. Негго оставили жизнь, но вынудили плавать на пиратском корабле. А вскоре он унаследовал и место капитана.

По сравнению с другими морскими бродягами, Негго был не столь жесток и корыстен. В трюмах захваченных им судов он искал зеленые камни и, найдя их, отпускал своих пленников на свободу. Однажды ему посчастливилось добыть изумрудный гарнитур. Любая королева не пожалела бы всех своих сокровищ за эти дивные камни. Капитан Негго поспешил с изумрудами к берегу, где он встретил Умглу.

Среди ночи в гостиницу, где остановился капитан, явился гордый граф.

— Капитан! Весь город жужжит о ваших изумрудах. Не могли бы вы показать их?

Негго вытащил гарнитур и подал графу. Тот долго разглядывал его, а затем снял с себя фамильную золотую цепь с бриллиантами и надел на шею капитану.

— Что это значит? — спросил Негго.

— То, что я отдаю вам свое имя, титул и состояние в обмен на изумруды.

— Нет! — ответил капитан.

Граф побледнел и вытащил из ножен кинжал. Негго отступил и взялся за свой кортик.

— Этот клинок предназначен не для вас, капитан, но для меня самого!

— Что вы хотите сделать?

— Убить себя. Вы унизили мою гордость. Я никогда не получал отказа.

— Неужели вы готовы лишить себя жизни из-за нескольких драгоценных камешков, вместо того чтобы попытаться отобрать их у меня в честном поединке? — спросил капитан.

— Я не дерусь с теми, кто ниже меня. Кроме того, я не задал вам вопроса, откуда вы взяли эти изумруды.

— Какое это имеет значение? — вспыхнул Негго.

— А такое, что этот гарнитур принадлежит к фамильным драгоценностям моей семьи. Теперь вы все знаете, и я хочу простить вас и проститься. Если вы понимаете, что изумруды и впрямь не стоят жизни, то и жизнь ничего не стоит без чести!

Граф повернулся, чтобы идти, но Негго остановил его.

— Возьмите ваши изумруды! — сказал капитан.

— Благодарю, и оставляю вам свою цепь! — ответил граф.

Под вечер следующего дня капитан вернулся на судно. Один из матросов принес ему известия об Умгле. Оказалось, что в последнее время за ней ухаживал некий граф и речь шла о женитьбе. Накануне он принес невесте гарнитур из чудесных изумрудов. Она рассмеялась и попросила сравнить их с ее глазами.

— Ваши глаза несравнимы…

— Вы сами признали это, я рада слышать… С тем и оставайтесь!..

Она подарила графу поцелуй и выпроводила его из дома. Негго вздохнул и приказал ставить паруса.

— Капитан! Там на берегу какой-то немой бродяга просится к нам в команду, — доложил вахтенный.

— Если он слышит и понимает приказы, то ему не будет цены! — ответил капитан.

Ловкость нового члена экипажа превзошла все ожидания. Немой моряк перепрыгнул с пристани на борт корабля, не ожидая трапа, хотя между ними было солидное расстояние.

— Пожалуй, он будет находкой при абордаже! — заговорили пираты.

Тоскливый вой, полный смутного предчувствия беды, пронесся из-за горизонта, и сильная волна ударила в борт. Судно качнулось и медленно устремилось вслед заходящему солнцу.

Только через год капитан Негго снова вернулся к знакомому берегу. На этот раз в его шкатулке были бериллы. Как и в прошлом году, среди ночи к капитану явился гость. Таинственно улыбаясь, он представился алхимиком.

— Капитан! — сказал он. — Поверьте мне, вы имеете дело с колдуньей. Никогда эта женщина не будет принадлежать ни вам, ни кому-либо другому, но я готов дать вам утешение.

— Какое? — спросил Негго.

— Ее оживающий портрет!

Он вытащил зеркало с тусклым свинцовым стеклом:

— Вспомните облик Умглы!

Повинуясь памяти капитана, в зеркальной поверхности появилось изображение певицы.

— Когда вы заснете, она будет с вами и вы услышите ее голос, — промолвил алхимик.

— И вы хотите за это видение бериллы? — спросил Негго.

— Не скрою, да!

— Почему бы вам самому не воспользоваться своим зеркалом?

— Возможно, у меня есть другие планы!

Меж тем близость Умглы уже кружила голову капитану. Он чувствовал, что не может ждать более ни мгновения, чтобы не видеть образ возлюбленной. Махнув рукой, он отдал камни и протянул руку к зеркалу. Даже закрыв глаза, он продолжал видеть ее так же ясно. Скорее, скорее заснуть, чтобы услышать ее голос. Но вместо нее он услышал голос уходящего гостя:

— Помните, капитан, что к сновидениям нельзя прикасаться. Вы получили лишь сон об Умгле.

И как и прежде, узнал капитан о судьбе своего соперника под вечер следующего дня. Бериллы нового жениха были отвергнуты, а команда пиратского корабля пополнилась еще одним немым попрыгунчиком.

В третий раз Негго привез хризопразы. Купец и ростовщик, пришедший к нему, пронял его своим богатством, которое могло бы спасти население целого острова от голодной смерти. Три корабля с продовольствием готовы были к отплытию на остров, но за них нужно было отдать много золота. Капитан согласился и лишь потом узнал, что островитяне оказались в столь плачевном положении, попав в кабалу к этому самому купцу. Он прежде разорил их, а затем спас своим золотом в обмен на драгоценности Негго. Впрочем, и этот претендент был отвергнут Умглой, и уже трое немых матросов могли состязаться в ловкости на судне капитана.

Снова Негго боролся с судьбой, добывая зеленые камни, и чудесный убор из малахита должен был поспорить с глазами Певицы. Ловкий цыган усадил капитана на быстрого скакуна. До рассвета неутомимый конь носил всадника по окрестностям, и Негго не мог остановить его. Когда же он вернулся в гостиницу, его драгоценности были похищены. Нет, не принесли они удачи цыгану, зато команда Негго опять увеличилась.

В пятый раз зеленые гранаты достались музыканту. Капитан отдал их за дым забвения. Стоило затянуться из трубки, предложенной ночным гостем, как слышалась музыка и чародейка-танцовщица, закутанная в покрывало, а может, в кольца дыма, начинала танцевать перед ним. Все забывалось в ритмах и в тягучей мелодии этой музыки. Движениями змеи околдовывала сердце стройная плясунья. Но когда спадало с нее последнее покрывало, пустота оказывалась под ним. Лишь новая затяжка из кальяна могла вызвать воздушную деву, дарящую сладость забвения.

Последним в череде женихов Умглы оказался шулер. Редчайшая бирюза, дар Востока, была поставлена против колоды волшебных карт, всегда приносящих победу. Негго хотел отказаться от игры, но шулер, предвидя это, принуждал его к дуэли, если тот не захочет играть.

Первой ставкой была жизнь капитана, и он выиграл ее, вторая — право идти к Умгле и подарить ей камни. На этот раз выиграл шулер. Его судьба ничем не отличалась от предшественников, явившихся к красавице.

И снова, с настойчивостью одержимого, Негго стоял у руля и испытывал судьбу и свою любовь, На этот раз ветры загнали судно далеко на север. Команда готова была взбунтоваться, так как в этих полярных широтах трудно встретить другие корабли, кроме китобоев. Холод и недостаток продуктов терзали моряков, но Негго упорно держал курс на север. В блеске зеленых льдин и в сиянии айсбергов ему грезились самоцветы, способные сравниться с глазами Умглы. Верно, и совесть капитана подсказывала ему, что добытые разбоем сокровища никогда не завоюют сердца возлюбленной. Однако для экипажа его поведение казалось безумием. Особенно накалилась обстановка, когда на закате одного из бесконечных дней, вслед за повторяющимися странными, рыдающими звуками, на горизонте, среди льдин, капитан увидел зеленые огни и двинулся за ними. Что это было? Айсберг или гигантское судно, мираж или отблески северного сияния, отраженные застывающим морем? Негго, доверяя своему сердцу, гнался за этим видением. В судовом журнале в понедельник появилась скупая запись: «Курс за зелеными огнями. На корабле бунт». Больше всех Негго доверял шестерке бородатых немых, что бросались первыми в сражения и были преданы ему, как животные своему хозяину. Но во главе отчаявшегося экипажа стоял один из немых. В жестокой схватке на капитанском мостике Негго тяжело ранил матроса, и попрыгунчик упал на руки нападавших, Бунт окончился, но на следующий день опять вспыхнул, и его возглавил второй из немых. Та же история повторялась еще несколько раз. В субботу последний из бунтовщиков был поражен капитаном, а в воскресенье они нагнали чудесный плавучий остров из янтаря и причалили к нему, Капитан видел затонувшие деревья и скалы, затейливые цветы и беседки, причудливых животных и птиц, озера и ручьи в янтарных берегах. Воздух, окружавший остров, пронизан был теплом и сладким хвойным ароматом. Желтые, красные, оранжевые камни и бесчисленные их оттенки своим сверканием слепили глаза, но взор Негго искал среди них зеленый цвет. Вдруг маленький зверек оказался перед капитаном. Это был пушистый рыжий котенок с ярко-зелеными глазами. Он доверчиво скользнул к ногам, но внезапно шерсть его вздыбилась, а спинка выгнулась горбом. Капитан обернулся и увидел шестерку раненых матросов, ползущих по острову. Это были немые попрыгунчики. Остальные члены команды, еще пару дней назад захватив шлюпки, бросили судно и отправились обратно на юг. Капитан не успел решить, что ему делать, как моряки оказались на берегу. Дикий тоскливый вой, который уже много раз звучал в ушах капитана, с момента начала его скитаний за сокровищами, повторился. Он исходил из недр самого острова. И в тот же момент моряки превратились в шестерку котов разных мастей и напали на рыжего. Спасаясь от них, котенок вспрыгнул на плечо капитана, и тот побежал в глубь острова. Путь, ведущий туда, все сужался и устремлялся вниз. Страх охватил Негго, хотя свирепые коты отстали от них. Но не это тревожило капитана. Янтарные стены окружали его, и сквозь них он видел морские глубины, сквозь них просвечивало солнце, и в очертаниях теней, сопровождавших его, он угадывал фигуры своих соперников, которые, превратившись в котов, словно сохранили свои лица.

Но вот спуск закончился. Страшная тяжесть давила на плечи капитана, и это была не толща воды или атмосферы, нависшей над ним. Нет, это рыжий котенок вырастал с каждым шагом Негго и наконец превратился в огромного зверя, подобного леопарду. К изумлению капитана, достигнув самой глубокой точки острова, они оказались на его вершине. Странная мысль мелькнула в голове Негго: «Путь вверх и вниз один и тот же». Меж тем рыжий кот вспрыгнул на скалу и, подняв лапу, завыл. Эхо его вопля понеслось над волнами к горизонту и вернулось едва различимыми звуками песни. Как ни был смутен голос, ответивший призыву кота, но Негго узнал его. Умгла! Только ее интонации могли сравниться с волшебством, разбудившим эту ледяную пустыню.

Рыжий кот застыл, прислушиваясь, и из глаз его падали и застывали на руках капитана капли зеленого янтаря. В них сверкали золотые искры и отражались чудеса подводных глубин. Капитан тихо вернулся на свое судно, и ветер понес его в сторону, откуда звенел голос Умглы.

Вот и наступил день, когда Негго стал перед Умглой, и в руках его сверкало ожерелье из зеленого янтаря. Страшно сжалось сердце капитана, когда он взглянул в глаза возлюбленной. Да, один к одному был цвет янтарных камней и цветущей зелени, что светилась на лице Умглы. Немой вопрос застыл на губах капитана, и он не осмеливался дать волю своим догадкам. Но красавица уже прочла его мысли.

— Да, капитан, я с янтарного острова, и ты можешь либо оставить меня среди людей, либо вернуть океану. Тебе еще предстоит борьба за меня и долгое ожидание. Помни, что последнее слово будет за тобой, а место свидания в этой таверне, где мы впервые встретились.

И снова пришли испытания. Умгла исчезла, и он не мог найти ее. В отчаянии Негго снова вышел в море, думая о встрече. Увы, напрасно он бороздил воды. Наконец он повернул назад. Ночью, в тумане ему почудились зеленые огни янтарного острова. И действительно, он буквально налетел на него, его судно застряло в скалах. Негго обыскал весь остров, но не нашел ни Умглы, ни странного кота. Сев в лодку, он добрался до берега. У знакомой таверны его окликнули, он повернулся. Перед ним стоял, усмехаясь, дюжий моряк с капитанскими отличиями. Словно огонь, над его головой пылала рыжая шевелюра, а в зеленых глазах золотыми брызгами кипел океанский прибой.

— Не спеши, приятель, виселица тебя подождет, пока ты уладишь свои дела.

Негго хотел кинуться на наглеца, но из-за дверей выскочило несколько человек. Связав капитану руки, они поволокли его к судье.

— Капитан Негго! Вы обвиняетесь в пиратстве и если не найдете оправданий, то будете помещены в тюрьму, а затем повешены.

Негго невольно сглотнул слюну, и шею что-то царапнуло.

— Мое оправдание рядом. Вы называете меня капитаном, но у меня нет корабля, так же как у вас нет ни одного свидетеля моих разбоев. Вы обращаетесь со мной, как с пиратом, в то время как имеете дело с вельможным графом! — сказал Негго, снимая с шеи золотую цепь, полученную когда-то за изумруды.

Его отпустили, но рыжий капитан не собирался успокаиваться, и Негго попытался его обмануть.

— Я знаю, чего ты ищешь, и готов уступить тебе Умглу, если ты вернешь людское обличье шестерке моих матросов, что сошли на остров!

Рыжий ошалело поглядел на капитана, затем протянул руку:

— Идет. Но где Умгла?

— Ты найдешь ее в зеркале, и она придет к тебе по силе твоего желания.

Разумеется, он не стал предупреждать своего соперника, что к видению Умглы нельзя прикасаться.

Рыжий на время исчез, но вскоре вновь объявился, поняв, что приобрел лишь сон, а не саму Умглу. На этот раз он принялся подговаривать жителей городка потребовать с Негго возмещения тех долгов и обид, которые принесли им пираты. В противном случае капитан должен был уйти из города и никогда не возвращаться сюда под страхом расправы.

Негго растерялся. Ведь именно здесь, в таверне, он должен был ожидать Умглу. Однако его выручило золото купца. Еще целый сундук, окованный железом, оставался спрятанным здесь на берегу. Наутро кричащая толпа как безумная бегала по улицам, подбирая золотые монеты. Негго выложил ими все дороги в городе.

— Я заплатил за каждый свой шаг! — заявил капитан жителям, которые пришли благодарить его.

А затем капитана обвинили в убийстве женихов Умглы. В самом деле, куда они могли деться? Вынужденный снова оправдываться, Негго воспользовался быстроногим конем цыгана и во время отлива успел доскакать до янтарного острова, дрейфующего неподалеку.

Шестеро попрыгунчиков вернулись на берег. Сбриты были их усы и бороды, скрывавшие лица, и хотя они не могли говорить, но их появление свидетельствовало о невиновности капитана.

Наконец Рыжий предложил сыграть в карты. Ставками были остров и Умгла. Счастливая колода шулера помогла Негго выиграть.

…Такова история, рассказанная капитаном Негго. Много лет прошло с тех пор, как произошли эти события, а капитан не покидал таверны… И вот, случаю было угодно, чтобы я присутствовал при финале этих странных приключений.

В канун Рождества я зашел в таверну, чтобы увидеть и поздравить своего таинственного приятеля. Он сидел за столом одинокий, пьяный и старый. Я присел к нему в угол и стал ждать, когда он удостоит меня очередным рассказом. В полночь, сняв шляпы, толпа гуляк стала петь молитву под аккомпанемент хриплой фисгармонии. Когда нестройный хор голосов кончил пение, в дверь вошла женщина, закутанная в дорожный плащ. За ней следовал рыжий детина в одежде моряка. Отбросив капюшон, незнакомка двинулась к капитану Негго. Ее красота и молодость заставили звучать дивной музыкой все пространство таверны. Толпа восхищенно расступилась, давая ей дорогу.

— Свершилось! — сказала она, кладя руку на плечо капитана. — Ты дождался меня и теперь можешь решать мою судьбу!

Негго взглянул на нее, и слезы потекли по его небритым, запавшим щекам.

— Я устал ждать тебя, и я устал жить. Отпусти меня! Я пережил свою любовь и пережил себя.

— Нет! — крикнула она испуганно. — Нет, никогда! Я не хочу возвращаться под власть янтарного острова. Я хочу остаться человеком, чтобы любить и служить тебе.

Она упала на колени, хватая старика за руки. Ее спутник издал рычание и замахнулся, чтобы ударить ее.

— Вставай! Он отказался от тебя, и ты не останешься здесь.

В один миг капитан Негго вдруг сбросил с себя оцепенение и дряхлость лет. Рыжий отлетел в сторону, а в руках капитана оказалась шпага. Противник его обнажил свою, и клинки скрестились.

Что долго живописать этот бой? Победил тот, на чьей стороне было сердце Умглы. Рыжий буквально повис на шпаге капитана, и тело его, истекающее кровью, стало стремительно уменьшаться в размерах. Еще мгновение, и он превратился в пушистого рыжего котенка. Зализывая ранку и жалобно мяуча, он смиренно побежал за странной парой, покидавшей таверну.

Старый капитан, опираясь на плечо прелестной женщины с зелеными янтарными глазами, шел к морю. У берега их ждала шлюпка с шестеркой молчаливых гребцов, а неподалеку дрейфовал благоухающий нежнейшими ароматами янтарный остров. После этой ночи капитана Негго больше никто не встречал.