Берег, поросший деревьями. Вдали – бушующее море. Буря, гром и молния.

Явление I

Панталоне, суетясь в проходе между гребцами галеры, застигнутой штормом, свистит в свисток, кричит на гребцов, командует громким голосом, заглушаемым бурей. Ветер стихает, галера направляется к берегу.

Панталоне

(хлеща гребцов линьком, кричит)

Положи руля под ветер! Выбирай шкот, канальи! На себя, косолапый!

Гребцы

Земля! Земля!

Панталоне

Земля, земля, падаль вы этакая! Не будь меня на этой галере… (Свистит.) Отдать якорь, стервы!

Гребцы

Есть, адмирал!

Галера приближается к берегу. Ставят сходни.

Панталоне

Благодарить небеса, собаки! (Свистит три раза.)

На каждый свисток гребцы отвечают воем. Появляется принц Дженнаро в одежде восточного купца и сходит с Панталоне на берег.

Явление II

Те же и Дженнаро.

Дженнаро

Панталоне, я думал, что погибну в эту страшную бурю.

Панталоне

Как так? Или вы не знаете, откуда я родом?

Дженнаро

Знаю, из венецианской Джудекки. Вы мне это говорили тысячу раз.

Панталоне

А там, где имеется джудеккинец, там судно в безопасности. Я это знаю по опыту. Две шхуны и одну баржу я разбил на пути из Маламокко в Дзару, обучаясь ремеслу. Сегодня у меня слегка тряслись поджилки, не отрицаю. Не за себя, конечно, и не потому, что положение было опасное (ведь мы как-никак привыкли к такого рода угощению!), а за вас. О господи, я же видел, как вы родились, я вас на руках носил сколько времени! Покойная жена моя Пандора кормила вас, а я с вами нянчился, вы у меня на коленях плясали, Мне все еще кажется, словно я вас целую этак легонечко, а вы мне ручонками рожу отталкиваете и говорите: «Да перестань, ты меня царапаешь своей бородой!» И потом от вашей семьи я получаю адмиральский харч, пользовался от нее тысячью благодеяний, вот уж тридцать лет, еще при блаженной памяти вашем батюшке короле; наконец, сердце у меня джудеккинское, а этим все сказано.

Дженнаро

Это правда. Вы несчетное число раз доказывали мне вашу любовь ко мне и вашу отвагу в морском деле, а то, что вы сегодня, в такую страшную бурю, благополучно привели в гавань эту галеру, – достаточный подвиг, чтобы обессмертить адмирала. Как далеко отсюда до нашего королевства Фраттомброзы? Какой нам ждать погоды, Панталоне?

Панталоне

Эта гавань называется Спортелла. От города Фраттомброзы мы находимся в десяти милях. Погода улучшается, ветер заходит с запада. Часа через два, через три небо прояснится, а там часика через полтора самое большое мы будем во Фраттомброзе утешать бедного короля Миллона, вашего братца, у которого должно в ушах звенеть непрерывно, потому что вы то и дело его поминаете. Он, верно, смертельно беспокоится, что от вас нет ни вестей, ни гонцов. Да будут благословенны братья, которые так любят друг друга! Могу я теперь говорить, что вы – королевский брат?

Дженнаро

Да, теперь можете говорить. (Смотрит в сторону галеры, откуда сходят плачущие Армилла и Смеральдина в сопровождении слуг .) Но вот и моя похищенная принцесса сходит с галеры, подавленная горем. Ступайте и велите разбить на этом берегу два шатра, чтобы можно было немного отдохнуть и оправиться после перенесенной бури. Немедленно пошлите сухим путем гонца к моему брату, королю Миллону, с известием о нашем прибытии.

Панталоне

Не упущу ни крошки времени. О, что за радость! Что за удовольствие! Ну и свадьбу же мы справим во Фраттомброзе! Вы скажете, я из ума выжил, что в семьдесят пять лет радуюсь свадьбе. Но стоит мне услышать про свадьбу, я так и вижу все эти обычные мальчишества, засахаренную репу, бритых крыс, ободранных котов и сам становлюсь сорванцом. (Проходя мимо принцессы и видя, что она плачет.) Эх, ягодка, ягодка, когда узнаешь, кто мы такие, перестанешь слезы лить, перестанешь. (Велит разбить шатер и уходит.)

Явление III

Дженнаро, Армилла в одеянии восточной принцессы; волосы и брови у нее должны быть возможно более черными. Смеральдина, одетая по-восточному. Обе женщины, плача, входят в сопровождении слуг. Слуги удаляются.

Дженнаро

Армилла, вы – в слезах, и эти слезы – Суровый мне упрек. И все ж, Армилла, Вам нет причины горевать так тяжко, Как вы горюете.

Армилла

              Пират жестокий!

(Плачет.)

Смеральдина

Бессовестный! Предатель!

(Плачет.)

Дженнаро

                       Да, жестокий, Бессовестный, предатель. Но, принцесса, Я вам скажу…

Смеральдина

            Что ты ей скажешь, вор?

Дженнаро

Я ей скажу…

Смеральдина

           Палач, что ты ей скажешь? Что можно заманить на свой корабль Царевну, обещая показать ей Каменья, ленты, сукна, кружева, Невиданные в мире украшенья, Чтобы она могла купить их, выбрав Все, что ей нравится; разжечь пустое Девичье любопытство, а потом, Пока невинная бедняжка смотрит Твои товары, тут, ты скажешь, можно Отчалить, и поставить паруса, И выйти в море, от груди отцовской Насильно отрывая дочерей? Царевен похищать? Вор, негодяй, Достойный перекладины с веревкой, Удара топором по шее…

Дженнаро

                    Слуги! Прочь уберите дерзкую болтунью!

Входят слуги.

Армилла

О боже! Да, тиран, я понимаю: Ты хочешь быть со мной наедине. Скорей умру…

Дженнаро

            Нет, славная принцесса. Нет, я желаю только оправдаться И не хочу, чтоб наглые слова Беснующейся женщины мешали Мне говорить, хоть то, что я скажу, Вины с меня не снимет, но отчасти, Быть может, все-таки смягчит ее И вам немного успокоит душу.

(Слугам.)

Ступайте!

Слуги пытаются силой увести Смеральдину.

Смеральдина

         Изверг, негодяй! О небо. Казни его!

(В сторону.)

         Ах, я в груди моей Ужасные пророчества ношу Об этом похищенье! Неужели Им суждено свершиться наконец?

(Уходит, уводимая слугами.)

Явление IV

Армилла , Дженнаро .

Армилла

Злодей, что ты мне скажешь? Отойди, Неистовый корсар, и если даже Ты никого на свете не боишься, Не смей касаться дочери Норандо, Властителя Дамаска. Трепещи При мысли о могуществе его, Страшись ужасной мести!

Дженнаро

                      Пусть она Свершится. А пока – я вам открою, Что не корсар я, не морской разбойник, А королевский брат. Над Фраттомброзой Король – Миллон, а я Миллонов брат. Я – кровный принц. Меня зовут Дженнаро.

Армилла

Ты – брат Миллона? Королевский брат, В купеческом наряде ты обманом На свой корабль заманиваешь женщин, Доверчивых принцесс, чтоб их похитить?

Дженнаро

Да, это правда. Нежная любовь К Миллону, брату моему; молва О черством сердце вашего отца, Ко всем жестокого; злосчастный случай, Непостижимый случай – мне велели Похитить вас, Армилла.

Армилла

                    А какой Непостижимый случай мог велеть, Чтоб королевский брат себя пятнал Бесчестным делом?

Дженнаро

                Вот какой, Армилла. Король Миллон, мой старший брат, который Мне дорог нежно, с отроческих лет Любил охоту. Никаких других Он не искал забав. Зато на ловле Он был неутомим и рассуждал Лишь о конях, о соколах, о луках, О гончих псах. И вот, тому три года – Ужасный день! – однажды он стрелял Перепелов и зайцев в темной чаще. Вдруг видит – дуб, на дубе – черный Ворон. Хватает лук и, наложив стрелу, Пронзает Ворона. Под этим дубом Прекрасная гробница возвышалась, Из мрамора чудесной белизны. На эту белоснежную плиту, Служившую надгробьем, черный Ворон Упал и, трепеща, ее забрызгал Багряной кровью, и расстался с жизнью. Лес содрогнулся. Грянул жуткий гром, И вдруг мы видим – из пещеры ближней Навстречу нам выходит Людоед, Которому был посвящен тот Ворон. О боже, что за зрелище! Он ростом Был великан; глаза огнем сверкали; Лицо – как ночь; разинутая пасть Оскалилась кабаньими клыками И капала тягучею слюной, Зеленой и кровавой. Он сказал: «Миллон, Миллон, тебя я проклинаю!» – И страшным голосом проговорил Заклятие. Я слышу, как сейчас: «Когда ты не отыщешь на земле Красавицу, которая была бы Бела, как мрамор этого надгробья, Ала, как эта воронова кровь, Черна и волосами, и бровями, Как перья Ворона, молю Плутона, Чтоб ты погиб в терзаньях и в тоске». Так он сказал и скрылся. И – о чудо! – Мой брат, уставя взор на эту птицу, На эту кровь, на этот мрамор, словно Заворожен, в тревоге, в исступленье, Уйти оттуда не хотел. Мы силой Его вернули во дворец. С тех пор Советы, просьбы, уговоры, хитрость – Все было тщетно. Вздохи и рыданья, Тоска без меры – брата моего, Возлюбленного брата убивают. Безумный, он шагает по дворцу И повторяет: «Кто мне раздобудет Красавицу, чьи волосы и брови Черны, как эти в о роновы перья. Которая ала, как кровь его, Бела, как этот мрамор, на котором Рассталась с жизнью роковая птица?»

Армилла

(в сторону)

Поистине, необычайный случай!

Дженнаро

В печали я по разным городам Разведчиков направил и посланцев, Но женщину такую разыскать Не удалось; красавиц было много, Но белизною мраморной плиты, И алым цветом вороновой крови, И чернотою перьев этой птицы Не обладала ни одна. Меж тем Я видел, что любимый брат мой гибнет В отчаянье, я снарядил корабль И, бороздя безбрежные пучины От Индии до Мавританских взморий, Я сам отправился ее искать. Я видел сотни городов, я видел Несчетное число красивых женщин. На Адриатике я созерцал Прелестниц белокурых, лучезарных, Изящных, бледнолицых, величавых; Но черноту, и белизну, и алость Гробницы той и Ворона того Искал напрасно в продолженье года. И вот, три дня тому назад, я прибыл В Дамаск. На берегу мне повстречался Ободранный и грязный старичок, Который понял, что мне надо. Он Мне рассказал про вас и научил, Как хитростью похитить вас. Отец ваш, – Он мне сказал, – исчез. Я вас увидел В окно, узнал чудесные приметы, Столь долгожданные, перерядился, Уговорил вас посмотреть товары, Завлек на свой корабль и, как предатель, Похитил вас и обратился в бегство.

Армилла

Но почему два долгих дня пути Вы от меня скрывали это?

Дженнаро

                      Совесть, И ваши слезы, и ваш явный ужас Передо мной мешали мне открыться. Я к вам не подходил, предпочитая Оставить вас одну и выждать время, Когда я мог бы более спокойно Сказать всю правду о моем поступке, Которым как-никак я удручен. Но если братская моя любовь, Необходимость и ужасный случай Принудили меня к такому шагу И если, как мне это говорят Ваш кроткий взор и нежное лицо У вас в груди есть сердце, о простите Армилла, о простите, я молю!

(Опускается на колени.)

Армилла

Дженнаро, встаньте! Если я должна Стать королевой, я созн а юсь вам. Что подчиняться грозному отцу, Державшему меня в свирепом рабстве, Мне было тягостно. Я вам прощаю Поступок ваш и восхваляю в вас Пример великий любящего брата, Пример, столь редкий в наши дни, Дженнаро.

Дженнаро

(вставая)

О мудрая, высокая душой, Великая принцесса!

Армилла

                 Ах, Дженнаро, Какая польза вам в моем прощенье? О вас, несчастнейшем из всех несчастных, Я тягостно скорблю!

Дженнаро

                 Какие беды Могли бы омрачить мое блаженство? Спасен мой брат, который мне дороже, Чем я себе, и вы меня простили. Кто мне грозит?..

Армилла

               Норандо, мой отец, Неумолимый, гордый сын царей, Непревзойденный чародей, такой, Что солнце останавливает в небе. Крутые опрокидывает горы. Людей в растенья превращает. Все, Все совершается, что он захочет. Он похищенья моего не стерпит. Вам надо ждать неотвратимой мести, Дженнаро. Я оплакиваю вас, О юноша злосчастный, и себя, Которая, презрев его запрет Переступать порог моих покоев, Из любопытства, в простоте беспечной, Решила вас послушать. И Миллона Оплакиваю я и всех, кто был Причиной похищенья моего. Быть может, и сегодняшнюю бурю Отец мой вызвал. Боже, что за муки Нам суждены, неслыханные муки!

Дженнаро

Пусть совершится приговор небес. Сейчас я так доволен, я так счастлив, Что не способен думать о печальном, Армилла, там разбит шатер.

(Указывает на шатер за сценой.)

                       Идите И в нем передохните после бури, А я прилягу в этом вот шатре.

(Указывает на шатер, раскинутый на сцене.)

Пока мы будем отдыхать, погода Утихнет. А отсюда до Миллона Уже недолгий путь.

Армилла

                Иду, иду. Но только слезы, вздохи и терзанья Нам суждены, а не покой и радость.

(Уходит.)

Явление V

Дженнаро , Панталоне .

Панталоне

Ура! Счастье сыплется на нас, как спелые вишни. Ваше высочество, сыночек мой, у меня для вас новость. Не скажу, чтобы особенно важная, но, зная, как вам сердечно дорог ваш брат, такой любитель лошадей и охоты, я все же не могу назвать ее маловажной.

Дженнаро

А что такое, мой милый Панталоне?

Панталоне

А то, что, пока вы разговаривали с принцессой, я, как мне полагалось, удалился и прохаживался по здешним местам. Вдруг появляется охотник верхом на коне. Что за конь! Я, правда, джудеккинец и должен бы скорее разбираться в кораблях. Но я и коней встречал на этом свете. Не конь, а загляденье! Чубарый, коренастый, широкогрудый, широкозадый, голова малюсенькая, глаза большущие, ушки вот такие, и уж он играл, и прыгал, и танцевал до того удивительно, что, будь он кобылой, я бы сказал – это лучшая из балерин нашего времени совершила пифагорическое переселение, как говорят полоумные.

Дженнаро

Это находка, и надо купить его для моего брата.

Панталоне

Подождите. Слушайте дальше и поражайтесь. На руке у этого охотника сидел сокол, чудеснейший. И он его прогуливал на этом великолепном коне. Местность эта, надо полагать, обильна всякой дичью. Вспорхнуло шесть куропаток, три или четыре перепела, множество куликов и несколько тетеревов. Охотник спустил сокола. И то, что я увидел, кажется невероятным. Сокол этот на лету, понимаете ли, на лету, одной лапой схватил куропатку, другой лапой – перепела, клювом – кулика, а хвостом… вы мне не поверите, ваше высочество, но хвостом – клянусь моей любовью к вам, – хвостом он убил тетерева.

Дженнаро

(смеясь)

Это у вас в Джудекке принято сочинять такие небылицы, Панталоне?

Панталоне

Покарай меня небо, если я вам рассказываю сказки. С куропаткой в одной лапе, с перепелом в другой, с куликом в клюве этот окаянный убил, укокошил тетерева хвостом.

Дженнаро

Надо приобрести и этого коня, и этого сокола, разумеется. Добавив к принцессе такие две диковинки, я сделаю моего брата счастливейшим из людей.

Панталоне

Ничего не требуется, я их приобрел, они уже мои.

Дженнаро

Сколько вы за них заплатили?

Панталоне

Сколько надо было. Пустяки. Три полушки. Шесть миллионов цехинов. Ведь имею же я право, после стольких оказанных мне благодеяний, хоть чем-нибудь выразить свою признательность? Они – ваши. Я желаю, чтобы вы их приняли в подарок. Я не желаю за них платы. Как я вами командовал, когда вы были маленьким, так же точно я хочу иногда командовать вами и теперь, когда вы большой. Ступайте отдохнуть немного, потому что погода начинает проясняться на остаток нашего пути. А как принцесса? Утихла?

Дженнаро

Да, она успокоилась. Но только эта ваша покупка должна быть непременно вам оплачена. Я беру это на себя.

Панталоне

Живо, живо, синьор мокроштанник, идите спать и не изводите меня. (В сторону.) Я истратил двести цехинов, но если бы даже я отдал собственный глаз, мне это было бы приятно, во-первых, потому, что этот мальчуган мне дороже всего на свете, а затем, чтобы показать, что и в Джудекке встречаются Цезари, Помпеи и Готфриды. (Уходит.)

Дженнаро

(в сторону)

Чудесный старец, золотое сердце, Высокий образец душевных качеств! Я должен бы считать себя счастливым. Однако то, что этот странный нищий, Который указал мне на Армиллу, Рассказывал мне о волшебной силе Ее отца Норандо, и все то, Что рассказала мне она сама, Смущает душу мне. Я постараюсь Немного отдохнуть – я утомлен.

(Идет и ложится в открытом шатре, раскинутом под сенью дерева.)

Явление VI

Две Голубки, описав в воздухе круг, садятся на дерево над шатром; Дженнаро лежит.

Первая Голубка

Дженнаро злополучный, погибший навсегда!

Вторая Голубка

Но почему, подружка? Какая с ним беда?

Дженнаро

(встрепенувшись, в сторону)

Как? Где я? Что за чудо? Две Голубки Ведут беседу меж собой, как люди? И обо мне? Послушаем тихонько.

Первая Голубка

В тот миг, когда Миллону он сокола вручит, Миллона этот сокол мгновенно ослепит. А если не вручит он иль выдаст, в чем здесь тайна, Поступком или словом, нарочно иль случайно, На тот и этот случай неумолим закон: В холодный, мертвый мрамор он будет превращен.

Дженнаро

(в ужасе, в сторону)

О жуткий приговор! Не может быть!

Первая Голубка

Дженнаро злополучный, погибший навсегда!

Вторая Голубка

Ужель еще страшнее грозит ему беда?

Первая Голубка

В тот миг, когда Миллону он скакуна вручит, Миллон коня коснётся и будет им убит. А если не вручит он иль выдаст, в чем здесь тайна. Поступком или словом, нарочно иль случайно. На тот и этот случай неумолим закон: В холодный, мертвый мрамор он будет превращен.

Дженнаро

(в еще большем ужасе, в сторону)

Я сплю иль нет? Закон бесчеловечный!

Первая Голубка

Дженнаро злополучный, погибший навсегда!

Вторая Голубка

Каким еще несчастьем грозит его звезда?

Первая Голубка

В ту ночь, когда Миллону Армиллу он вручит, Чудовище ночное Миллона поглотит. А не вручит Армиллу иль выдаст, в чем здесь тайна, Поступком или словом, нарочно иль случайно, На тот и этот случай неумолим закон: В холодный, мертвый мрамор он будет превращен.

Дженнаро

(в волнении)

И Вороны грозят мне, и Голубки! О, если б самострел был под рукой, Сбить этих птиц проклятых! Раздобуду На корабле…

(Встает разъяренный.)

Голубки улетают.

           Нет, улетели…

Явление VII

При исчезновении Голубок появляется из моря на морском чудовище Норандо, величавый старец, в богатом восточном одеянии. Он сходит на берег и горделиво приближается к Дженнаро.

Норандо

                       Стой, Неосторожный, дерзостный злодей! Стой, похититель женщин! Я – Норандо. Голубки эти – вестницы мои, Правдивые и вещие. Что ж, действуй! Коня и сокола, которых сам Тебе я предназначил, и Армиллу, Прекрасную Армиллу, дочь мою, Вручи Миллону, брату своему, За возмутительное оскорбленье, Мне нанесенное, ты мне заплатишь, И брат твой мне заплатит за него, Норандо, царь Дамасский, не настолько Душою низок, чтоб терпеть обиды. И если мало было этой бури, Чтобы ты мог воочью убедиться, Как я силен, то сбудутся слова Моих Голубок…

Дженнаро

(умоляя)

              Выслушай, Норандо…

Норандо

Нет, я тебя не стану слушать. Или Ты думаешь, что я своею властью Не мог бы у тебя отнять Армиллу, Твою добычу? Но я жажду мщенья, И только мщенья, гибели, разгрома – Для рода твоего и для Армиллы, Ослушницы моей. Свою обиду Норандо отомстит. Веди Армиллу, Коня и сокола, вручай Миллону Свои дары – иль превращайся в мрамор! И если ты кому-либо на свете Хоть намекнешь на грозную опасность, Нависшую над братом, ты мгновенно Окаменеешь! Пребывай, злодей, В жестокой бездне страхов и терзаний! Вперед наука – похищать девиц!

(Всходит опять на морское чудовище и стремительно исчезает.)

Дженнаро

(испуганный и потрясенный)

О горе! Как мне быть? «Веди Армиллу, Коня и сокола, вручай Миллону Свои дары – иль превращайся в мрамор! И если ты кому-либо на свете Хоть намекнешь на грозную опасность, Нависшую над братом, ты мгновенно Окаменеешь!» Но ведь если я Свои подарки передам Миллону, То сокол выклюет ему глаза, Иль конь его убьет, или его Свирепое чудовище проглотит, Как только он с Армиллою возляжет На брачном ложе! Сокол, конь, Армилла – Ужасные дары! О дорогой, Любимый брат мой, вот какую радость Я для тебя купил ценой страданий, И тягостных трудов, и горьких слез!

(Плачет.)

Явление VIII

Дженнаро, Панталоне , затем двое слуг, из которых один несет на руке большого красивого сокола, а другой ведет под уздцы прекрасного коня, отвечающего описанию, сделанному Панталоне в явлении V, оседланного и в богатой сбруе.

Панталоне

Что такое? Вы не спите?

Дженнаро

(приходя в себя)

Нет, Панталоне.

Панталоне

Вы только взгляните на эти две жемчужины! Эй, мальцы, пройдитесь-ка с конем и с соколом, пусть полюбуется!

Выходят слуги с конем и соколом и проходят перед Дженнаро; конь красиво играет.

Что за красота! Ну и конь! Не будь я старик, я бы на нем погарцевал перед вами!

Дженнаро

              Ах, мой милый друг…

(Плачет.)

Панталоне

(удивленно)

Что я вижу? Вы плачете?

Дженнаро

Подарки эти…

(Ужаснувшись, в сторону.)

            Ах, я слишком много Сказал сейчас! Мне начало казаться. Что я в холодный мрамор превращаюсь…

Панталоне

Да, это и есть те чудесные подарки, о которых я говорил. Разве не красота? И так как погода, я вижу, разгулялась, пойду их погрузить. Я все это время тут занимал принцессу. Она тоже не могла уснуть, волнуется, горюет. Детки дорогие, один хнычет тут, другая хнычет там. Сердце вы мне надрываете. По-моему, вам радоваться надо, а не печалиться.

Дженнаро разражается рыданиями.

Вот тебе на! Он плачет! Да что такое с вами?

Дженнаро

(в сторону, в отчаянии)

О боже, я не смею говорить…

(К Панталоне.)

Сон, друг мой, сон… Ужасный сон… Виденье… Игра воображенья… Где принцесса?

Панталоне

Ах, сон, только и всего? Полно, стыдитесь! Сны, видения… Вздор, вздор! Веселее! Сейчас явится принцесса, а я иду распорядиться всем необходимым для окончания нашего путешествия. (Слугам.) Идем! Осторожно веди жеребца, чтобы он не ушибся. (Гребцам.) Эй, вы, скоты, голодранцы, к якорю, к парусам, к веслам! (Свистит, потом всходит на галеру со слугами, конем и соколом.)

Дженнаро

(в волнении, в сторону)

Что делать мне, несчастному?

(Задумывается.)

                         Коня И сокола оставить здесь? Армиллу Обратно отвезти к отцу?

(Размышляет.)

                     Ах, нет, Я должен брату их вручить, иначе В холодный мрамор буду превращен… Но брат погибнет? И родному брату Я стану палачом? Жестокий рок! Что делать мне?

(В испуге.)

              Нет, нет, своей тревогой Я разглашаю роковую тайну. О небо, помоги своим советом, Спаси меня в моей беде!

(Плачет; потом, придя в себя.)

                     Да, небо Поможет мне. Мой разум озарился Сияющим лучом. Смелей, Дженнаро, Будь мужествен!

Явление IX

Дженнаро, Панталоне на галере, Армилла, Смеральдина.

Дженнаро

(бодро)

              Армилла, все готово. Идем, принцесса.

(Берет ее за руку.)

Армилла

              Я иду за вами.

Смеральдина

Простите мне, великодушный принц, Обидные слова. Ведь я не знала, Кто вы такой, я думала, что вы Морской разбойник.

Дженнаро

                 Я тебя прощаю.

(В сторону.)

О небо, не оставь меня!

(Громко.)

                    Идем!

Панталоне

(на галере)

Эй вы! Приветствуйте высочайших особ, мошенники! (Свистит три раза.)

На каждый свисток гребцы отвечают общим воем. Путешественники всходят на палубу, ветер надувает паруса, весла опускаются на воду, и галера отплывает.

Занавес