Сцена 1
Четыре месяца спустя. Кладбище. Пасмурный, промозглый день.
На сцене лежит несколько красных деревянных тюльпанов, резко контрастирующих с темной декорацией.
Музыка: « Sad Sweet Dreamer » группы Sweet Sensations.
Джин и Моррис одеты в черное. Они только что похоронили мать Морриса.
Джин. Терпеть этого не могу.
Моррис. Похороны?
Джин. Фу!
Моррис. Ндааа…
Джин. Ужас.
Моррис. Смерть — одно из немногих событий в нашей жизни, которые заранее предопределены.
Джин. Ох, не начинай, пожалуйста!
Моррис. Но ведь это правда.
Джин. Так это и дураку понятно.
Моррис. Единственное, на что можно железно рассчитывать.
Джин. Я предпочитаю об этом не думать.
Моррис. Бессрочная гарантия!
Джин. Хорошая была служба, правда?
Моррис. На смерть можно ставить не глядя. Верняк…
Джин. Служба, говорю, красивая.
Моррис. Прямо афоризм вышел.
Джин. Не надо так шутить.
Моррис. Все-таки мы живем в странном мире, если единственное, на что можно твердо положиться — это смерть.
Джин. Как ты думаешь, там есть что-то еще?
Моррис. Где?
Джин. По ту сторону.
Моррис. Очень на это надеюсь, потому что на этом свете мы явно не успеем потратить четырнадцать миллионов! А ты как считаешь?
Джин. Мы могли бы очень постараться.
Моррис. Хоть бы на том свете был «Маркс и Спенсер», иначе ты там пропадешь. Жизнь без магазинов была бы для тебя настоящей пыткой, так ведь?
Джин. Все равно там будет уже не то.
Моррис. Естественно «не то».
Джин. Как это?
Моррис. Там уже не будет смерти — это единственное, что я могу тебе гарантировать. Потому что она уже будет у нас позади.
Джин. Вот утешил!
Моррис. Да, там все будут уже мертвы. Ты только представь: ходить по магазинам за тряпками до бесконечности!
Джин. А что — ничего!
Моррис. Но если подумать, то я лично предпочел бы остаться по эту сторону.
Пауза.
Джин. Знаешь, я ведь любила твою мать.
Моррис. Правда?
Джин. Она, конечно, была чудачка, но…
Моррис. А ты откуда знаешь? Ты же никогда с ней не разговаривала.
Джин. Все равно, она была хорошая женщина.
Моррис. Интересно, почему ей именно сейчас вздумалось умирать?
Джин. Судьба, наверное. Все заранее предрешено.
Моррис. Пятнадцать лет тому назад у нас не было ни гроша. Даже четыре дня назад у нас было всего два миллиона.
Джин. Думаю, нам просто повезло.
Моррис. Скорее, НЕ повезло.
Джин. Моррис!
Моррис. Конечно, не повезло.
Джин. Если случается что-то хорошее, это еще не значит, что обязательно случится что-то плохое.
Моррис. Ты так думаешь? А что же мы тогда здесь, по-твоему, делаем? Рыбу ловим? Четырнадцать миллионов! Джин, да это просто анекдот!
Джин. Я тут ни при чем!
Моррис. В пабе ко мне подходят мужики и просят пожать им руку. Надеются, что так к ним прилипнет немного моего везения. А на днях одна женщина приехала аж из Берика просто взглянуть на наш дом — ты знала об этом? Она увидела меня в саду и спросила, не соглашусь ли я погладить ее лицо. Нет, ты представляешь? Я чувствовал себя чуть ли не Папой Римским! Она сказала, что ее мать ложится на операцию и что таким образом она надеется получить хоть на чуточку нашей удачи. Я ей сказал, что вслед за везением приходит невезение. Она еще спросила, где ты.
Джин. И что ты ответил?
Моррис. Что ты проводишь розыгрыш в пользу благотворительного фонда.
Джин. Ха-ха-ха.
Моррис. Знаешь, нам надо во всем разобраться.
Джин. Что ты имеешь в виду?
Моррис. Нам надо поговорить.
Джин. О чем?
Моррис. О разных вещах. Обо всем этом.
Джин. Каких еще вещах?
Моррис. Черт побери, да о чем нам только не надо поговорить!
Джин. Не выражайся здесь!
Моррис. Я хочу сказать, нам надо сесть и все серьезно обсудить.
Джин. Ну почему ты не можешь просто жить дальше?
Моррис. Жить дальше? Как? Моя жизнь кончена, весь смысл моего существования испарился самым невероятным образом!
Джин. Все-то тебе надо анализировать. Не знаю, что на тебя нашло. Раньше тебе все было до лампочки. А теперь ты две недели прикидываешь, прежде чем дорогу перейти. Знаешь, ты уже давно умер.
Моррис. Вот поэтому я и хочу поговорить с тобой.
Джин. О чем, скажи, ради бога? Чего ты хочешь?
Моррис. Хочу сменить обстановку.
Джин. Какую обстановку?
Пауза.
Моррис. Я имею в виду, передохнуть.
Джин. От чего передохнуть?
Моррис. От нас.
Джин. Ты хочешь отдохнуть от меня?
Моррис. Ну, в принципе…
Джин. Ты хочешь отдохнуть от меня?
Моррис. Да.
Джин. А мне казалось, мы уже разобрались с нашими отношениями.
Моррис. Я хочу уехать.
Джин. Один?
Моррис. Да.
Джин. И куда же?
Моррис. Понятия не имею.
Джин. Надолго?
Моррис. На месяц.
Джин. Но все-таки почему?
Моррис. Потому.
Джин. Но ведь ты в жизни никуда один не ездил.
Моррис. Самая пора попробовать.
Джин. Ты даже когда молодой был, и то никуда без компании не ездил.
Моррис. А теперь мне уже сорок один.
Джин. Ты один пропадешь.
Моррис. Значит, пропаду.
Джин. Ведь ты вовсе не любишь быть один.
Моррис. Ну и пусть.
Джин. Да куда ты поедешь?
Моррис. В Европу. Куда угодно. Не знаю.
Джин. И как ты собираешься туда добираться?
Моррис. Что?
Джин. Как ты собираешься ехать?
Моррис. Я пока не решил.
Джин. Потому что самолетом ты же не полетишь, так?
Моррис. Нет уж, после того раза.
Джин. И на корабле тоже не поплывешь — после того, как затонула «Эстония».
Моррис. Что-нибудь придумаю.
Джин. О машине ведь не может быть и речи?
Моррис. Не надо об этом.
Джин. Ну, тогда, значит, это будет пеший поход.
Моррис. Не обязательно.
Джин. И еще надо, чтобы местность была не слишком гористая — ты ведь быстро начинаешь задыхаться.
Моррис. Я ничего пока не решил.
Джин. А что ты будешь делать? Испытывать свою харизму на странах Центральной Европы?
Моррис. Все может быть.
Пауза.
Джин. А я что буду делать?
Моррис. Подсчитывать проценты — ты и так ничем другим теперь не занимаешься.
Джин. Это все из-за того, что у нас нет детей?
Моррис. Нет, конечно.
Джин. Ну что ты хочешь, чтобы я сделала?
Моррис. Ничего.
Джин. Я ничего не могу изменить.
Моррис. Послушай, мне просто нужна передышка, понятно? И больше ничего. Мне нужно многое обдумать. Речь не о тебе, а обо мне. Для разнообразия.
Джин. Для разнообразия?
Моррис. Именно.
Джин. Для разнообразия?!
Моррис. Да, да!
Джин. Не ори здесь!
Моррис. Почему ты всегда все переводишь на себя?
Джин. Для разнообразия?!!
Моррис. Между прочим, это мою мать только что здесь похоронили. Это я переживаю. Или ты думаешь, что я ничего не чувствую? Прямо не верится, что даже в такой день ты должна ко мне цепляться!
Джин. Да неужели?
Моррис. Ты во всем виновата.
Джин. Как это я виновата?
Моррис. Все твоя проклятая лотерея.
Джин. Тебе просто надо было ее перевести в другой дом престарелых, когда я тебе говорила.
Моррис. Замолчи!
Джин. Тебе надо было…
Моррис. Просто не могу поверить, что ты…
Джин. И с ней было бы все в порядке.
Моррис. Думаешь, я сам этого не знаю?
Джин. Ей было бы лучше в другом месте, но ты не хотел тратить деньги! Что бы ты там ни ты говорил.
Моррис. Ладно, ладно, про это я уже слышал.
Джин. Я тебе говорила, что там было грязно, и что на самом деле там…
Моррис. Ну конечно, ты же у нас никогда в жизни не ошибалась, так ведь?
Джин. Нет, я ошиблась двадцать два года тому назад!
Моррис. И я тоже!
Входит молодой викарий. Он искал их.
Викарий . А, вот вы где…
Моррис. Приветствую, святой отец.
Викарий . Не знал, что вы здесь.
Моррис. Мы просто…
Викарий . Понимаю.
Джин. … кое-что обсуждали.
Викарий . Конечно, конечно. Искали уединения вдали от суеты.
Джин. Если бы!
Моррис. Мы…
Викарий . Увы, в вашей жизни настал очень тяжелый период…
Джин. А когда нам было легко?!
Викарий . Боюсь, лишь время сможет заглушить боль вашей утраты.
Моррис. Что-то до сих пор нам не удалось в этом убедиться.
Джин. Это точно.
Викарий . Мать бывает лишь одна.
Моррис. В большинстве случаев.
Викарий . Да, всего одна.
Моррис. Я лучше пойду посмотрю, как там Вера. Моя сестра. Ее мужа отпустили совсем ненадолго.
Викарий . Это та дама со стрижкой?
Моррис. Можно и так сказать… (Собирается уходить.) В общем… спасибо вам большое. Пойду пригляжу за Верой, а то ее мужу скоро обратно в тюрьму.
Моррис выходит.
Джин и Викарий стоят молча.
Викарий . Он неплохо держится.
Джин. Говорят, худшее еще впереди.
Викарий . Только время!
Джин. А служба была очень красивая.
Викарий . Благодарю.
Джин. Что-то я вас прежде не видела.
Викарий . Совершенно верно. Я здесь иногда подрабатываю — когда возникает необходимость. А так я на ферме работаю. Просто чтобы…
Джин. Платить за квартиру.
Викарий . Вот именно.
Джин. Значит, тут не бог знает какие деньги?
Викарий пропускает ее вопрос.
Викарий . Вы, наверное, были очень близки?
Джин. Только формально.
Викарий . Она так поддерживала наш приход, не так ли?
Джин. Разве?
Викарий . Так говорит Ректор. То есть, до того, как заболела. Была такой опорой для нашей церкви.
Джин. А я и знать не знала…
Викарий . Кстати, я очень рад, что вас встретил. Хотя, конечно, лучше бы не при таких обстоятельствах.
Джин. Да?
Викарий . Я, так сказать, весьма…
Джин. Что?
Викарий . …рад познакомиться с местной знаменитостью.
Джин. Я и не подозревала, что у меня столько «друзей» развелось.
Викарий . Конечно, можете не сомневаться.
Джин. Выползают изо всех щелей.
Викарий . Наверняка.
Джин. Вы просто не поверите, насколько мы стали популярны.
Викарий . А что родственники?
Джин. Ох уж эти родственники…
Викарий . Семья может доставить столько радости, не так ли?
Джин. Не то слово!
Викарий . Знаете, я, может, не должен об этом рассказывать, но теперь и мы порой поддаемся азарту.
Джин. Это как?
Викарий . Да, да, иногда рискуем по маленькой.
Джин. Кто — вы?
Викарий . Можно сказать, с нетерпением жду каждой субботы. Тоже пристрастился к лотерее. И я, и органист. Ведь всего фунт за билет! Только мы никому об этом не рассказываем.
Джин. Ну, еще бы.
Викарий . Но я очень хотел поделиться с вами.
Джин. И что же? Выигрываете?
Викарий . Нет, но… уже три недели мы угадываем по два номера, а все остальные расходятся всего на единицу!
Джин. Ну и слава богу.
Викарий . Абсолютно! Даже не знаю, что бы мы делали, если б выиграли.
Джин. Ладно, я лучше пойду.
Викарий . Да, конечно, не смею больше задерживать.
Джин. Еще раз спасибо за службу.
Викарий . Я тут подумал, может, вы мне какие верные номера подсказали бы…
Джин. Ну, обычно я беру свой день рождения, еще день рождения нашей Сары, а остальные просто придумываю.
Викарий . Как… придумываете?
Джин. Но знаете, что-то мне подсказывает, что на этой неделе могут выпасть шестерка и сорок два.
Викарий . Ага, шесть и сорок два. Отлично, огромное вам спасибо!
Музыка.
Затемнение.
Сцена 2
Амстердам. Поле, полное тюльпанов (оставшихся после предыдущей сцены). День.
Появляется Конни Уайлд. Это привлекательная, грациозная женщина лет сорока. Она входит на сцену, катя рядом с собой велосипед. Ставит велосипед и достает из багажной сумки бутылку воды. В ходе следующего диалога она расстилает на сцене большую скатерть.
Входит запыхавшийся Моррис.
Конни . Давай быстрее!
Моррис. Конни, за тобой, оказывается, не угнаться.
Конни . Где ты был?
Моррис. Где я был? Разве ты меня не видела? Там откуда-то взялся трактор и практически вдавил меня в кусты! Я из-за него чуть в канаву не слетел. Я же на велосипед не садился лет с семи. И теперь я понимаю, почему!
Конни . Ничего, будешь тренироваться.
Моррис. А ты себе педали крутишь. Я ведь мог утонуть.
Конни . Я бы тебя спасла.
Моррис. Десять миль на велосипеде! Тур де Франс отдыхает! Я же завтра вообще сидеть не смогу.
Конни . Тебе надо отмокнуть в ванне.
Моррис. Тогда тебе придется мне помочь.
Конни . С удовольствием.
Моррис ставит свой велосипед и оглядывает окрестности.
Моррис. До чего здесь все плоско!
Конни . Это же Голландия.
Моррис. Понимаю, но чтоб настолько плоско! Прямо как блин. Или как пение Барбары Лукас.
Конни . Лучше не напоминай.
Моррис присоединяется к Конни на разложенной скатерти. Она протягивает ему кофе и бутерброд.
Моррис. Эх, давненько у меня не было такой физической нагрузки. И я не только о велосипеде.
Конни . Вот нахал!
Моррис. Как тебе отель?
Конни . Потрясающий. Но зачем нам двухкомнатный люкс? Это ты просто мне пыль в глаза пускаешь. Хотя, честно говоря, я была уверена, что это будет не «Холидэй Инн».
Моррис. Ну, тогда мы можем остаться хоть на месяц, если захотим. Только чертовски дорого!
Конни . А как же работа?
Моррис. Какая работа? (Смеется) Забудь!
Конни . Как это «забудь»?
Моррис. Просто забудь.
Конни . И что же будет?
Моррис. Забудь про клубы, концерты. Теперь есть только ты и я.
Конни . Правда?
Пауза.
Моррис. Это может стать правдой.
Конни . Выходит, ты мой спаситель?
Моррис. Конечно.
Конни . И это после двадцати двух лет?
Моррис. Не так уж много.
Конни . А на самом деле, может, и больше.
Моррис. Да брось ты.
Конни . Я знаю, что говорю. Ты мне еще со школы нравился.
Моррис. Отстань. В школе я никому не нравился.
Конни . Нет, правда.
Моррис. Этого просто не может быть. У меня были прыщи.
Конни . Ты был очень даже ничего.
Моррис. У меня лицо было похоже на пиццу.
Конни . А я какая была?
Моррис. Ты была классная.
Конни . Так у меня же были огромные очки. Как у мотоциклиста.
Моррис. А мне нравилось. Очень сексапильно.
Конни . Помнишь, у нас должно было быть свидание.
Моррис. Когда?
Конни . Но ты пропустил свой автобус.
Моррис. Я все пропустил.
Конни . Это был вечер «Соул энд блюз Севера».
Моррис. Да. Обычно я пробирался за кулисы. До сих пор сам не понимаю, как это мне удавалось.
Конни . У них ди-джей был якобы из самого Казино Виган. А на следующее утро Анжела Смитон случайно увидела, что он работает в мясной лавке! Представляешь, как мы были разочарованы? Я же в тот вечер чуть до обморока не дотанцевалась, считая, что выплясываю перед крутым ди-джеем. А он, оказывается, наутро уже отвешивал полфунта камберлендской колбасы для моей тети Вэлери!
Моррис. Меня в тот вечер мать не выпускала из дома, пока снег не прекратился.
Конни . Я тебя ждала, ждала, а потом ушла с Пышкой Иствудом.
Моррис. С Пышкой Иствудом?
Конни . Представь себе. Помнишь, от него всегда пахло тушенкой.
Моррис. И еще он был жутко умный, верно? Мы дразнили его «две головы».
Конни . Может и так, но у него точно было четыре руки, потому что он меня всю излапал. Прямо оторваться не мог. Мы с ним целовались и курили дешевые вонючие папиросы — жаль, что не в такой последовательности. Потом мы еще час простояли на автобусной остановке, и он пытался снять с меня лифчик!
Моррис. Пышка Иствуд?
Конни . Всю меня пальцами изъелозил. В конце концов я решила: черт с ним, и сама сняла лифчик!
Моррис. Пышка Иствуд!
Конни . Просто отдала ему лифчик и пошла домой. Ты бы видел его лицо! Он, бедный, не знал, что с ним делать.
Моррис. Именно в тот вечер я в первый раз увидел Джин.
Конни . Не может быть!
Моррис. В дискотеке Лайфбойз.
Конни . И что?
Моррис. Потом мы договорились еще встретиться. Сам не знаю, как это вышло. Но ведь тебя-то я едва знал.
Конни . Ну да, я же тебя тогда кинула, просто из вредности.
Моррис. Я ждал тебя, и тут Джин опрокинула мне на рубашку стакан Колы. Она пришла с Питом Стэнли и пыталась от него отделаться. Он обожал мятные леденцы. Ты его помнишь? Мог слопать два пакета за вечер. Просто ходил и сосал леденцы. Такой длинношеий.
Конни . Ага, он был похож на череп на палке.
Моррис. Они потом поженились.
Конни . Да? Как странно.
Моррис. Их брак точно был странным.
Конни . И что же с ним случилось?
Моррис. Он ее бросил и уехал искать удачи в Лондон.
Конни . И что? Не вышло?
Моррис. Да нет, вышло, просто потом он попал под автобус у Мраморной Арки. Бедняга Пит! Если бы он остался с Джин, то мог бы до сих пор сосать свои мятные леденцы!
Конни . (Вопросительно) И все это время ты…
Моррис. В тот вечер я только стены подпирал.
Конни . Бедный!
Моррис. А что ты хочешь? Мне было шестнадцать, и я был страшно застенчивый. В тот вечер я уже точно знал, что стану ударником.
Конни . Двадцать четыре года назад!
Моррис. Представляешь, сколько раз за эти годы можно было сыграть «Держись своего парня»?
Конни . Немеряно!
Пауза.
Моррис. И все из-за моей матери. Как только на дворе собирались тучи — все, я должен был сидеть дома. Немудрено, что я стал охранником!
Конни . Да ладно, что ни делается — все к лучшему.
Моррис. Ты в этом уверена?
Конни . Это Вольтер сказал.
Моррис. Ишь ты, умная какая. Девушка с дипломом!
Конни . Только вот на что он мне сгодился?
Моррис. Почему же, ты многого в жизни добилась.
Конни . Куда мне до тебя!
Моррис. Наверное, все преподаватели в колледже за тобой волочились?
Конни . Не так много, как ты думаешь.
Моррис. Не хочу об этом знать.
Конни . Да, там было не продохнуть от импозантных мужчин в вельветовых пиджаках!
Моррис. Однако я знаю про Кенни.
Конни . Это откуда же?
Моррис. Узнал давным-давно. Гордон рассказал.
Конни . Кенни был большой ошибкой.
Моррис. Это ведь произошло в твой день рождения в Ньюкасле, да?
Конни . Да, двадцать шестого апреля. Мне исполнилось тридцать пять, я была одинока, подавлена и жутко пьяна, а Кенни, если немного прищуриться, становился похож на Криса Кристофферсона.
Моррис. Только надо было о-очень сильно прищуриться.
Конни . Ты прав.
Моррис. Очень-очень постараться.
Конни . А еще лучше совсем закрыть глаза.
Моррис. Ну, тогда он, наверное, мог быть похож на кого угодно?
Конни . Хочешь мою вишенку?
Моррис. Разве я могу отказаться, когда дама сама предлагает?
Конни . Эй, не хами!
Моррис. А что такого?
Конни . Да вот, держи!
Конни начинает кормить Морриса вишней. Это выглядит очень чувственно. С каждой вишней Моррис все больше и больше подыгрывает.
Моррис. Ммм, покорми меня еще!
Конни . Как мама?
Моррис. Надеюсь, нет.
Конни . Почему же?
Моррис. Потому что я лично со своей матерью никогда не проделывал такие штуки, как с тобой.
Конни . А как насчет Джин?
Моррис. Думаю, Джин тоже ничем таким с моей матерью не занималась.
Пауза.
Конни . Что ты собираешься делать?
Моррис. Не порти момент!
Конни . Она не знает, что ты здесь?
Моррис. Не знает, что я с тобой.
Конни . И насколько это серьезно?
Моррис. Серьезно.
Конни . Что, правда?
Моррис. Я не могу вернуться…
Конни . Но она ведь уже три раза выиграла в лотерею!
Моррис. Вот именно!!!
Конни . Нет, у тебя всегда были не все дома!
Моррис. Но теперь я могу себе это позволить! Ты хоть имеешь представление, сколько я теперь стою?
Конни . А что же тогда ты жаловался на цены в гостинице?
Моррис. Сто восемьдесят фунтов за ночь? Грабеж средь бела дня!
Конни . Ну ты жмот! Боишься задницу от кошелька оторвать!
Моррис. Сегодня это очень натертая задница!
Конни . Ах, да, прости, я забыла.
Молчание.
Моррис. Ты уже догадалась, что я не на той женился, правда?
Конни . Не говори так.
Моррис. Но это так.
Конни . У вас ведь была Сара.
Моррис. Да-а, ты умеешь найти приятную тему для разговора.
Конни . Ладно, давай просто помолчим.
Моррис. Я только «за».
Молчание. Они ложатся на сцену и прислушиваются.
Конни . Как тихо!
Моррис. То, что надо.
Конни . Может, мы уже умерли.
Моррис. Что ж, я не возражал бы.
Конни . Ты чувствуешь себя мертвым?
Моррис. Я только знаю, что до смерти устал.
Конни . (Игриво) А знаешь, что мне хочется сделать?
Моррис. Что?
Конни . Связать тебя.
Моррис. Что??
Конни . То, что слышал.
Моррис. Да неужели?
Конни . Мгм.
Моррис. Интересно, зачем?
Конни . Я бы тебя связала и всего намазала арахисовым маслом!
Моррис. За кого ты меня принимаешь?
Конни . Просто я никогда этого не делала. А ты?
Моррис. Что-то не припомню.
Конни . Давай?
Моррис. Я, конечно, понимаю, что мы в Амстердаме и все такое, но ведь не обязательно так чудить!
Конни . Ты что, не хочешь?
Моррис. Тебе понадобится чертова прорва арахисового масла!
Конни . Или можно купить что-нибудь шоколадное… «Нутеллу», например. Она лучше размазывается. Мне нравится эта мысль!
Моррис. Ни за что! Уж лучше арахисовое масло. Это мое последнее слово.
Конни . Что-то не вижу особого энтузиазма.
Моррис. Даже не знаю… Обычно мы с Джин читаем или отгадываем кроссворды.
Конни . Значит, это будет что-то новенькое.
Моррис. Мне лично нравится арахисовое масло, но вот насчет всего остального не уверен.
Конни . Тогда пусть будет просто арахисовое масло. Пошли, пора в гостиницу.
Моррис. Не могу! Я совершенно разбит!
Конни . Бедненький!
Моррис. А с велосипедами что будем делать?
Конни . Оставь их. Давай возьмем машину на прокат. Там в деревне есть гараж, я видела. Хотя мы можем просто купить машину.
Моррис. Только чтобы вернуться в гостиницу?
Конни . А что, разве не можем?
Моррис. Тогда давай купим!
Конни . Ты серьезно?
Моррис. Абсолютно серьезно.
Конни . Правда?
Моррис. Конечно!
Конни . Ой, как здорово!
Моррис. Я уже сто лет так себя не чувствовал!
Конни . И все благодаря арахисовому маслу.
Моррис. Да, я очень люблю ореховые кусочки.
Конни . А то мне начало казаться, что ты жизни боишься.
Моррис. Но ведь это не настоящая жизнь.
Конни . А что же это?
Моррис. Это — рай!
Конни . Господи, у тебя в голове полно тараканов.
Моррис. Да, но это же хорошие тараканы, верно?
Конни . Да, это отличные тараканы!
Оба поднимаются с пола и берут свои велосипеды.
Моррис. Держи велосипед и давай наперегонки до деревни!
Конни . Я думала, ты себе зад натер.
Моррис. Натер, поэтому и хочу купить машину.
Конни . Ты какую машину хочешь?
Моррис. Голубую!
Конни смеется и выходит вслед за ним.
Музыка
Затемнение
Сцена 3
Новый сад Джин. Несколько месяцев спустя.
Входит Джин; на руках у нее садовые перчатки. Она выглядит намного лучше, чем в прежних сценах. Она начинает заниматься тюльпанами (которые остались на полу от предыдущей сцены), приносит с собой немного земли для посадки.
Появляется Норман, одетый в плавки, который катит маленькую садовую тележку. Он выглядит так же неопрятно, как прежде.
Норман. Красиво.
Джин. Что?
Норман. Я говорю, хорошо принялись.
Джин. А, да. Красивые!
Норман. Я и не подозревал, что ты такая садовница.
Джин показывает ему свои розовые перчатки.
Джин. Да, вот мои волшебные пальчики.
Норман. Здесь так тихо и спокойно.
Джин. Я всегда любила возиться с садом. Это Моррис терпеть не мог. Считал, что достаточно просто подстригать газон.
Норман. У тебя очень хорошо.
Джин. Здесь все по-другому, правда?
Норман. По-другому? Да здесь просто потрясающе.
Джин. Всего пятьсот тысяч фунтов.
Норман. Матерь божья!
Джин. Вот именно.
Норман. Хотя оно того стоит.
Джин. Рядом с этим наш старый дом на Линден Авеню смотрится совсем убого.
Норман. Это наш с Энни дом смотрится убого. Теперь у меня такое ощущение, будто мы живем в рюкзаке.
Джин. Я там хотела устроить еще один туалет — под лестницей, но Моррис сказал, что туда смогут ходить только карлики. Вот тогда-то я и решила, что пора переезжать, из того дома мы выжали все, что можно. Это ведь Моррис выбрал этот дом.
Норман. Правильно, давно надо было переехать.
Джин. Я не хотела, но…
Норман. Нет, это было необходимо. А то выходило просто курам на смех: все соседи вокруг сидят на пособиях, так ведь? В один прекрасный день у вас стали бы просить рафинадный завод, когда у кого-то закончился бы сахар!
Джин. Тебе нравится бассейн?
Норман. Еще спрашиваешь! Я там старался поаккуратнее, чтобы ничего вокруг не забрызгать. Уж больно все красиво.
Джин. Иногда я спускаюсь сюда и просто смотрю на бассейн. Все еще не верю, что он мой.
Норман. А что у вас за соседи?
Джин. Там живет мистер Уэзерхилл.
Норман. Викарий??
Джин. Да, он выиграл девятьсот тысяч.
Норман. Вот повезло негодяю! А я пробую каждую неделю и до сих пор не выиграл ни дырки от бублика! А ты? Ты ведь уже четыре раза выигрывала!
Джин. Да, он теперь забросил все остальные занятия. Хотя, мне кажется, он еще иногда кое-кого отпевает, просто чтобы оставаться в форме. (Продолжает возиться в саду.)
Норман. Разве у тебя нет садовника?
Джин. Есть, конечно, но мне надоело ему постоянно разжевывать, что надо делать. Так что в результате я почти все делаю сама.
Норман начинает бродить по саду.
Норман. Тебе, наверное, тут одиноко?
Джин. Да меня почти никогда дома не бывает.
Норман. Ну да, ясное дело.
Джин. Всего месяц, как я вернулась с Барбадоса.
Норман. И как там — хорошо?
Джин. Тепло!
Норман. В этом я не сомневаюсь.
Джин. Очень тепло!
Норман. А где ты останавливалась?
Джин. В Сэнди Лэйн. Там хорошо, но жара — несусветная!
Норман. Нет, ты только подумай! Барбадос!
Джин. Такие чудаки встречаются, честное слово.
Норман. Ну, еще бы, ведь там вся эта свора: кинозвезды, банкиры, черт бы их побрал! Там же как на другой планете.
Джин. Некоторые такие забавные!
Норман. Там будто дышишь другим воздухом.
Джин. Да, немножко другим.
Норман. Они все, небось, гадали, чем ты занимаешься.
Джин. Я ничего не рассказывала.
Норман. Да, лучше держать язык за зубами.
Джин. Нет-нет, я ни слова не сказала. Там был один парень из Челтенхэма. Сказал, что у него есть миллион. А я думаю: с ним надо быть поосторожнее; хорошо еще на мне было обручальное кольцо. Он носки продает или еще что-то.
Норман. Наверное, ему пришлось продать очень много носков. Потому что лично я за свои больше фунта не плачу.
Джин. А он еще говорит: «Знаете, я стою миллион!» Сам весь в золоте, и сигара здоровенная в зубах. Я про себя подумала: ну и что, у меня тоже денег куры не клюют, так что лучше бы ты держался от меня подальше, приятель! Им же всем только одно надо.
Норман. Я б на твоем месте сказал: «Миллион? Всего-то? Да я трачу миллион за одно утро в супермаркете!»
Джин. Ой, а знаешь, кто еще там был? Виктория Бекхэм. Я тебе нет говорила?
Норман. И ты с ней разговаривала?
Джин. Конечно. Она такая милая.
Норман. Ни фига себе!
Джин. Да, так хорошо поболтали. Только я ничего про Дэвида не расспрашивала; знаешь, я решила, лучше ничего личного не касаться. Долго болтали…
Пауза. Джин заканчивает свои дела в саду.
Норман. Как ты думаешь, она поправится?
Джин. Конечно, поправится, и все будет хорошо.
Норман. Ты так считаешь?
Джин. Я знаю ее врача, он сказал, все будет нормально. Я им в прошлом месяце подкинула двести тысяч — на исследования. Ты ведь понимаешь, у них нет ни гроша.
Норман. Твоя сестра, конечно, тот еще экземпляр, сама знаешь, но она же никогда не курила.
Джин. Я знаю.
Норман. В жизни не курила!
Джин. Хотя у нашей матери было то же самое.
Норман. Да, она мне говорила.
Джин. Она поправится. Ее ведь там пока просто обследуют?
Норман. Лишь бы ее скорее выписали. Я и сам не знал, что буду так скучать по этой дурехе.
Джин. Все будет хорошо.
Норман. Правда?
Появляется смущенный Моррис. У него в руках большая хозяйственная сумка.
Все умолкают, обстановка между всеми тремя очень напряженная.
Моррис. Ну, ладно тогда…
Джин. Все взял, что хотел?
Моррис. Да, почти все.
Джин. Как ты будешь туда добираться?
Моррис. Сначала поездом до вокзала Ватерлоо, оттуда другим поездом через Евротуннель до Брюсселя, а потом еще один поезд. Ничего страшного.
Норман. Там, говорят, совсем недавно несчастный случай был. В туннеле.
Моррис. Когда?
Норман. Вчера, что ли. Кажется, поезд загорелся или еще что.
Джин. Да не рассказывай ты ему таких вещей, ведь поезд — единственное, на чем он еще решается ездить!
Моррис. А я ничего не слышал.
Норман. В газете было.
Моррис. Я не видел.
Норман. Всех пассажиров пришлось оттуда вытаскивать. Естественно, все в дыму…
Джин. Перестань, Норман, не говори ничего, а то он, чего доброго, передумает и захочет остаться.
Моррис. Ну, что теперь делать?!
Джин. Ему все кажется, что он в любую минуту может отдать концы. А нам ни к чему, чтобы он тут у нас на руках помирал.
Моррис. Да какая разница.
Джин. Но, судя по всему, стоит ему добраться до Амстердама, как он тут же превращается в Супермена кое для кого.
Норман. Везет же некоторым, если им удается такой трюк!
Джин. И никаких тебе забот.
Моррис. Да, и не говори.
Джин. Когда он в Голландии, он, небось, думает, что он Питер Пэн. Там, наверное, воздух другой.
Моррис. Наверное.
Джин. Я так и знала, что он поедет куда-нибудь, где все кругом плоско.
Норман. Слушай, а когда едешь под Ла-Маншем, рыб видно?
Моррис. Чего?
Джин. Откуда ему знать? Он наверняка сидит с закрытыми глазами.
Норман. А то я думал, что когда едешь через туннель, то видно всех рыб и прочих тварей. Было бы ничего, да? Сидишь себе, смотришь… От этого, кажется, кровяное давление понижается?
Моррис. Нет, там просто темно.
Джин. Прямо как у меня на душе.
Норман. Сказать по правде, мы, было, завели золотую рыбку, но давление у меня все равно не понизилось. Чуть инсульт не заработал, пока старался, чтобы она не подохла.
Пауза.
Джин. Ну что — все?
Моррис. Все.
Джин. Больше уже не вернешься?
Моррис. Нет.
Джин. Ладно тогда.
Моррис. Ага.
Джин. А что мне с машиной делать? Я ее для тебя оставила.
Моррис. На память, что ли?
Норман. Я могу взять, если вам не надо.
Моррис. Да, отдай Норману.
Норман. Она мне всегда нравилась…
Моррис. Получше, чем мыло на веревочке, верно?
Джин. А что с остальными вещами делать?
Моррис. Я взял все, что хотел.
Джин. (Указывая на его сумку) И это все?
Моррис. Да, это и еще банковские документы.
Джин. Конечно, ты же у нас крутой.
Моррис. Я взял все, что хотел.
Джин. Хорошо. Тогда все остальное я сожгу, что ли?
Моррис. Как хочешь.
Джин. Да, просто сожгу.
Моррис. Договорились. Ладно, старик, счастливо оставаться! Надеюсь, Энни выздоровеет и…
Норман. Да, конечно.
Моррис. Я уверен, с ней все будет в порядке.
Норман. Да, тьфу-тьфу-тьфу.
Джин. Я о ней позабочусь.
Моррис. Все будет хорошо. Твоя Энни просто так просто не сдается.
Норман. Вот это точно!
Моррис. Только не она.
Норман. Никогда без боя не сдается.
Моррис. Ну, все тогда. (Поворачивается, чтобы уйти).
Джин. Значит, так и уходишь ни с чем?
Моррис. Разве?
Джин. Это же я все выиграла, а не ты.
Моррис. А тебе все еще мало? Честно говоря, я удивился, что ты в саду возишься. Думал, опять сидишь лотерейные билеты заполняешь.
Джин. Тебе ведь никогда не везло, правда?
Моррис. Мне повезло в любви, Джин.
Джин. Неужели?
Моррис. Да, в любви повезло.
Пауза.
Джин. Как с тобой можно будет связаться?
Моррис. А зачем? Не надо.
Джин. Как знаешь.
Моррис. Мне давно надо было это сделать.
Джин. Ты так считаешь?
Моррис. Ты здесь не при чем.
Джин. Вот и я так думаю. Моей вины тут нет.
Моррис. Хотя какая теперь разница.
Пауза.
Джин. Значит, она наконец счастлива?
Моррис. Раз уж ты спрашиваешь — да, она счастлива.
Джин. Все-таки заполучила, что хотела.
Моррис. Нет, это я получил, что хотел.
Джин. Тебе пора бы проснуться.
Моррис. А я уже проснулся.
Джин. Ты, оказывается, еще больше размазня, чем я думала.
Моррис. Нет, ты ошибаешься.
Джин. Уж поверь мне: со временем будет все то же самое.
Моррис. Интересно, какой фильм ты сейчас разыгрываешь?
Джин. «Унесенные ветром». А ты? «Историю любви»?
Моррис. Именно. (Делает шаг, намереваясь уйти. Берет сумку.)
Джин. Ты там поосторожней, когда будешь дорогу переходить. Не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Моррис. Конечно. Спасибо.
Моррис выходит.
Молчание. Джин очень огорчена. Норман не знает, что сказать.
Норман. Давай я тебе помогу с тюльпанами. Хочешь, земли еще принесу и…
Джин. Нет, брось все, как есть.
Норман. А то мне нетрудно.
Джин. Не надо.
Норман. Понятно. Я тогда здесь все оставлю, ладно?
Молчание.
Джин. Идиот проклятый! (Она очень расстроена.)
Норман чувствует себя неловко, став свидетелем ее эмоционального всплеска.
Норман. Честно говоря, я не думал, что он уйдет. Он же всегда бы пустозвоном: то он это собирается сделать, то то. Или вот, к примеру: ну какой из него ударник? Воображал себя бог знает кем, а у самого никакого чувства ритма. Я как-то ездил на их концерт в Донкастер. Вот она умеет петь, тут ничего не скажешь. Отличная певица. Хотя, конечно, сразу видно, что она из себя представляет. Но поет хорошо, надо отдать ей должное. И другие ребята в группе тоже ничего, но Моррис — ни в какие ворота! Я с ней потом разговаривал в баре — это лет шесть назад было или еще больше — и она говорила, что они давно пытались от него избавиться, но просто не могли никого найти, у кого была бы своя ударная установка.
Джин все еще очень огорчена.
Эй, ты в порядке?
Джин. Лучше всех!
Норман. Может, пойдем поплаваем или…
Джин. И это после стольких лет!
Норман. Или, может, в сауне попаримся…?
Джин. Все эти годы я сама себя обманывала. Убеждала себя, что он не уйдет. Где у меня мозги были?!
Норман. Или давай, может, в крокет сыграем или еще во что?
Джин. Вот урод!
Норман. Ну, я не знаю, что еще сказать.
Джин. Подонок!
Норман. Тогда хочешь, я тут все соберу, что ли?
Джин. Знаешь, я ведь его люблю.
Норман. Ну, ну, брось…
Джин. Да, я его люблю… хотя…
Норман. Понятно…
Джин громко всхлипывает.
Джин. После всего, что он сделал, все равно люблю. У меня точно с головой не в порядке!
Свет над Джин и Норманом медленно гаснет. Они уходят.
Затемнение.
Сцена 4
Амстердам. Ночь. Спустя несколько недель.
Входит Конни. На ней вечернее платье. Видно, что она только что из ресторана. В руках держит бутылку шампанского и бокал.
Входит Моррис. На нем белый смокинг. Он сильно пьян.
Они вместе смотрят на каналы Амстердама. У зрителя должно сложиться впечатление, что они стоят на мосту.
Конни . А вот и он!
Моррис. А вот и я!
Конни . Любитель арахисового масла.
Моррис. Джеймс Бонд.
Конни . Джеймс Бонд?
Моррис. Привет, Мисс Манипенни.
Конни . Привет, мистер Арахис!
Моррис. Слушай, а кто играл девушку Бонда в «Голдфингере»?
Конни . Хонор Блэкман?
Моррис. А вот и нет!
Конни . Ну и что?
Моррис. Это анекдот такой.
Конни . Как анекдот?
Моррис. Потому что это смешно.
Конни . Ничего не понимаю.
Моррис. Потом поймешь.
Конни . Что-то ты заболтался.
Моррис. Чего?
Конни . Ничего.
Моррис. А у нас будто свидание вслепую, правда?
Конни . Как это?
Моррис. Мы с тобой так напились, что ничего вокруг не видим.
Конни . Это ты напился.
Моррис. У меня в карманах столько кредиток, что если бы я встал близко к огню, то начал бы плавиться. И у меня в штанах остался бы один расплавленный пластик!
Конни . Не только!
Моррис. Погоди минутку.
Молчание. Моррис дважды щелкает пальцами.
Конни . Ты что?
Моррис. Я только что заработал еще триста фунтов. (Смеется)
Конни . Тогда и ты подожди. (Щелкает пальцами) А я их только что потратила.
Оба покатываются со смеху.
Моррис. Вот, держи кредитку. (Дает Конни одну из своих кредиток.)
Конни . Что это?
Моррис. Подарок.
Конни . Ой, тут мое имя.
Моррис. Можешь тратить сколько угодно.
Конни . Сколько же у тебя кредиток?
Моррис. У меня денег больше, чем ума.
Конни . Очень верно подмечено!
Моррис. Вот поэтому я и хромаю: кошелек весит килограммов десять, наверное.
Пауза.
Я только что выложил за ужин столько бабок — и даже не понял, что ел!
Конни . Телячьи мозги.
Моррис. Да?
Конни . Лично я заказывала телячьи мозги.
Моррис. В жизни не ел так много разных блюд. Они там не столько кормят, сколько выматывают тебя до смерти. Ты ведь догадываешься, почему у них все так дорого?
Конни . Потому что это место для избранных. Туда не пускают кого попало.
Моррис. Нет. Потому что там вокруг тебя околачивается куча бездельников.
Конни . О, мне это очень нравится.
Моррис. Вьются, как стервятники! Только закончишь есть — вжик! — и твоя тарелка исчезает, а какой-то придурок уже сметает крошки со стола на серебряный совочек. Уже одно это обходится фунтов в тридцать.
Конни . Очень может быть!
Моррис. И если в итоге тебе все же удается разглядеть хоть какую-то еду у себя на тарелке, то это настоящее чудо. Пусть она размером с комариные яйца, они все равно называют это «едой». А десерт? Мой был похож на детскую неожиданность. И после всего этого их главный тип подкрадывается к тебе, обдает своим вонючим дыханием и спрашивает, все ли было хорошо. Будто он сам не уверен. А мне откуда знать? Я даже не знаю, что заказывал!
Конни . Сколько ты заплатил?
Моррис. Слишком много для такого простого удовольствия, как еда. Когда-то мне было достаточно жареной рыбы с картошкой или китайских блинчиков.
Конни . Какой же ты непритязательный, Моррис!
Моррис. Не спорю.
Конни . Ты больше годишься для простой жизни, правда?
Моррис. Да нет, почему же? Вот, смотри, какие часы. Угадай, сколько? Восемьсот фунтов отдал. Или взять ботинки, или этот идиотский пиджак — это же целое состояние.
Конни . Но, тем не менее, ты предпочел бы жареную рыбу с картошкой.
Моррис. Не задумываясь!
Конни . Да ну тебя.
Моррис. Рыба с картошкой в бумажном пакете и картонный стаканчик горохового пюре!
Конни . А пирожок?
Моррис. И пирожок.
Конни . Из мясных обрезков?
Моррис. Конечно!
Конни . И все это перемешано у тебя в пакете, а сам ты сидишь у моря, посиневший от ледяного ветра.
Моррис. И что с того?
Конни . И тогда ты думаешь, чем бы еще заняться? Можно пять минут прогуляться до вон той будки и укрыться от ветра — или, может, пойти в другую сторону до следующей будки? Или лучше сыграть еще разок на игральном автомате? Как, опять? Потому что мы уже сыграли сегодня в пять миллионов разных игр и в результате выиграли банку варенья!
Моррис. Нет, послушай…
Конни . Ты ведь, надеюсь, не хочешь вернуться к той жизни?
Моррис. А что такого?
Конни . «Что мы будем делать завтра?» «Можно прогуляться у моря и сыграть в бинго, а потом решить, в какой будке спрятаться, пока не пошел снег и мы оба не подхватили воспаление легких!»
Моррис. Я тебе точно говорю: все это намного лучше, чем отвалить шестьсот фунтов за ужин, который даже разглядеть невозможно.
Конни . Значит, ты все же тоскуешь по прошлым временам?
Моррис. Не болтай глупостей!
Конни . Тогда не зуди об одном и том же.
Моррис. Но они же людей просто обкрадывают!
Конни . Умоляю, не начинай все сначала!
Моррис. Что все?
Конни . Сам знаешь, что.
Моррис. Что, что?
Конни . Ты прекрасно понимаешь, о чем я.
Моррис. Не указывай, что мне делать.
Конни . А ты тогда не ной.
Моррис. Не указывай, что мне делать!
Конни . Это почему же?
Моррис. Потому что это не твое дело.
Конни . Может, тебе еще что-то не нравится?
Моррис. Просто прекрати мне указывать.
Конни . (Кривляется) «Прекрати мне указывать»!
Моррис. Мне это не нравится.
Конни . А мне, может, не нравится, как ты всю ночь храпишь, но я же ничего не говорю.
Моррис. Что ты хочешь этим сказать?
Конни . Только что у меня будто дикий зверь в постели! Не знаю, как она тебя вообще переваривала.
Моррис. У нее крепкий желудок.
Конни . Не иначе.
Моррис. И крепкий сон.
Конни . Да она просто святая.
Моррис. Тебя это не касается!
Конни . Ты не в состоянии остановиться, да? Вечно чем-то недоволен…
Моррис. Это ты не можешь остановиться.
Конни . И зудишь, и зудишь… Кудахчешь, как старая курица.
Моррис. Да ты сама несешь какой-то бред!
Конни . Она, небось, почти все время отключалась. А скорее всего с тобой она вообще не включалась!
Моррис. Не твое дело!
Конни . Признай, Моррис: в швабре и то больше чувства ритма, чем у тебя.
Моррис. Похоже, кто-то тут здорово надрался.
Конни . Ты и в лучшие времена не мог держать ритм, так что уж не знаю, как вам с Джин вообще что-то удавалось в постели. Между прочим, мы с ребятами два года пытались от тебя избавиться. Ты так часто вставлял дробь к месту и не к месту, что Кенни тогда решил, что у тебя конвульсии. …Зачем ты вообще от нее ушел? Ведь она именно то, что тебе надо. Носилась с тобой, как мамочка.
Моррис. И ради этого я бросил женщину с двадцатью миллионами?!!
Конни . Ты не вписался в эту жизнь, Моррис! Она тебе не к лицу.
Моррис. Да ты просто…! Нет, это как дурной сон, дежа вю!
Конни . «С тех пор, как умерла моя мама…!»
Моррис. Не смей об этом! Это тоже не твое дело!
Конни . «С тех пор, как мы потеряли нашу Сару…»
Моррис. Не смей!
Конни . Но ведь она умерла не по твоей вине! Это был несчастный случай. А ты отделался легким испугом, да? Машина всмятку, а на тебе ни царапины. Вот это я называю везением, Моррис, повезло так повезло!
Моррис. Все это я уже слышал, к твоему сведению.
Конни . Что ты за человек? «Каждый день я боюсь, что моему везению придет конец», «мне все время кажется, что у меня сердце остановится», «я проживаю каждый день как последний, потому что знаю: в один прекрасный день я окажусь прав».
Моррис. Конечно, я буду прав.
Конни . Так это со всеми когда-нибудь случится.
Моррис. Тогда о чем мы спорим?
Конни . Действительно. Ладно, пошли лучше тратить деньги.
Моррис. Как тратить?
Конни . В казино!
Моррис. Нет… это же деньги на ветер… А, черт с ним! Где там твое казино?
Конни . На кольцевой дороге.
Моррис. Мы можем взять такси. Мы можем купить такси!
Конни . Зачем? Возьми машину.
Моррис. Как — в таком состоянии?
Конни . Да проснись уже, пора начать жить на полную катушку!
Моррису передается бравада Конни. Он подходит к ней совсем близко и крепко обнимает.
Моррис. Оооо…
Конни . Мгм.
Моррис. Ты нехорошая девочка.
Конни . Я знаю.
Моррис. Ты хочешь потратить все мои деньги, да?
Конни . Но ведь у тебя их так много!
Моррис. О, как я люблю, когда ты это говоришь!
Конни . Да?
Моррис. Поцелуй меня.
Конни целует Морриса.
Конни . Так хорошо?
Моррис. Да, спасибо и спокойной ночи! Такси!
Конни и Моррис уходят.
Музыка.
Затемнение.
Сцена 5
Дома у Джин. Спустя три дня. Слышится пение птиц.
Входит Норман. Накрывает цветы коробкой, затем накрывает садовую скамью защитной пленкой на зиму. Он простужен: в какой-то момент он останавливается и сморкается.
Входит Моррис со своими пожитками: с дорожными сумками и небольшим чемоданом.
Моррис. Как дела, Норман?
Норман. Нормально.
Моррис. Ну вот, любуйся: ты свидетель возвращения блудного сына.
Норман. А я-то гадал, кто бы это мог быть…
Моррис. Вижу, она тебе работенку подбросила.
Норман. Просто готовлюсь к зиме. По прогнозам, зима будет холодная.
Моррис. Только этого не хватало.
Пауза.
Норман. Решил вернуться, значит?
Моррис. Типа того… Черт побери, а куда деваться-то?
Норман. И как оно там было?
Моррис. Врагу не пожелаю.
Норман. Что, правда?
Моррис. Все же двадцать два года прожили…
Норман. Понятное дело.
Моррис. Иногда совершаешь такие чудовищные ошибки.
Норман. Это точно.
Моррис. Я, например, совершил. На одно арахисовое масло сколько денег угрохал!
Норман. На что??
Моррис. Она меня до ручки довела! До того дошло, что я даже решил вернуться самолетом — до того соскучился по Джин.
Норман. Надо же, как приспичило!
Моррис. Да не то слово! Ох, Норман, как можно было так жестоко ошибаться?! Я так торопился домой, что купил прокатную машину!
Норман. Ты бы видел теперь мою машину! Со всеми прибамбасами и все такое. Ребят везде вожу.
Моррис. Да? Хорошо.
Норман. Так что за это спасибо.
Моррис. А как Энни?
Норман. По правде сказать, не очень. Надо еще какие-то обследования пройти. Слабость все время, и вообще они там до сих пор не поняли, какой у нее диагноз.
Моррис. Господи!
Норман. Но наша Энни не сдается, нет!
Пауза.
Моррис. Знаешь, я как тебя здесь увидел, так сначала решил, что кто-то в дом залез.
Норман. А что, тут уже было несколько случаев. К викарию уже три раза залезали. Но Джин установила такую хитрую сигнализацию, что нужно быть воздушным десантником, чтобы забраться в дом.
Моррис. Может, это чтобы я не смог вернуться…
Норман. Да нет…
Моррис. Как знать.
Норман. Нет, почему же…
Моррис. Ты ведь знаешь, что я и Джин…
Норман. Ну да…
Пауза.
Моррис. А она сама где?
Норман. Что?
Моррис. Где Джин?
Норман. Моррис, понимаешь, мы же не знали, как с тобой связаться.
Моррис. Ну да, я знаю…
Норман. Иначе мы бы…
Моррис. А чем дело-то?
Норман. Не знаю, как сказать…
Моррис. Ты о чем, Норман?
Норман. Ох, Моррис… это такое горе, такое горе.
Моррис. Да что случилось?
Норман. А мы даже не знали, как тебе сообщить.
Моррис. Где она?
Норман. Это был несчастный случай…
Моррис. Что?
Норман. Представь себе.
Моррис. О господи…
Норман. Моррис… старик, ты держись.
Моррис. Господи, да этого же быть не может… то есть…
Норман. Вот такие дела…
Моррис. А она… что с ней?
Норман. Я не хотел быть первым, кто тебе сообщит…
Моррис. Когда?
Норман. На прошлой неделе.
Моррис. Как это случилось?
Норман. Она просто переходила через дорогу, когда ее сбила машина. Возвращалась из своего видео-проката.
Моррис. Не может быть!!!
Норман. Нам сказали, она даже ничего почувствовать не успела.
Моррис. Господи! Этого же просто не может быть!
Норман. Даже не знаю, какое кино она взяла. Вообще никаких подробностей. Знаю только, что она пошла сдавать «Жажду смерти», потому что мы его все вместе посмотрели. Она была в таком хорошем настроении. И тут на тебе: бэнг — и все… Бедная Джин!
Моррис. Быть того не может!
Норман. И что интересно, Моррис, она мне как раз сказала, что у нее хорошее предчувствие насчет сегодняшней лотереи. Как тебе? Ты, кстати, знаешь, что она все деньги раздавала? Больнице дала миллион и бойскаутам. Они вроде пришли какую-то копеечную работу ей сделать, а она дала им чек на триста тысяч.
Моррис. Не может быть…
Норман. Хотя мы с Энни так ни пенса и не увидели.
Моррис. Не может быть…
Норман. Завтра похороны.
Моррис. Ох, Джин, Джин…
Норман. В общем, я тут просто… она очень любила этот сад.
Моррис. Ох, Джинни…
Норман. Она тосковала по тебе.
Моррис. Не надо, перестань.
Норман. Да, точно тебе говорю, очень скучала.
Входит Энни. Видно, что она нездорова, но кажется очень радостной. Она крайне изумлена, увидев Морриса.
С тобой все хорошо?
Энни. Да не суетись ты.
Норман. Я просто хотел убедиться, что ты в порядке.
Энни. Теперь — да!
Норман. Смотри, Моррис вернулся!
Энни. Ах, Моррис…
Моррис. (Подавленно) Да, это так ужасно…
Энни. Ужасно… А я до сих пор поверить не могу…
Моррис. Не расстраивай себя еще больше, милая.
Энни. Прямо не знаю, как сказать…
Моррис. Что тут можно сказать…
Энни. Я ведь даже представить себе не могла…
Моррис. Я все понимаю, Энни. Я не должен был уезжать, вот и все.
Энни. Никак не верится.
Моррис. Всего на неделю опоздал!
Норман. Зато он вернулся насовсем.
Моррис. Да что теперь толку.
Энни. Подождите, дайте сказать: я-то думала, у меня всего два будет, а в результате оказалось пять.
Моррис. Что?
Норман. Чего-чего?
Энни. Да, представьте себе…
Норман. Чего пять?
Энни. Пять и еще бонусный шар.
Норман. Чего?
Энни. Просто не верится!
Норман. Черт побери, о чем ты?
Энни. А общий выигрыш на этой неделе — двадцать миллионов!
Моррис. И что?
Энни. Я только что звонила. Они думают, нам достанется восемьдесят тысяч!
Норман. О, господи!
Энни. Вот именно!
Норман. О, черт!
Моррис. Невероятно.
Норман. О, дерьмо!
Моррис. Хватит!
Норман. Старик, ты прости, но я не могу перестать улыбаться. Я все понимаю, это ужасно, но честно, Моррис, ничего не могу с собой поделать. Радость-то какая!
Моррис. Ох, Джин, Джин.
Энни. До сих пор не верится. Я аж сама не своя, вся дрожу… Мне танцевать хочется, а ноги как ватные. Я ведь хотела было взять номера, как у Джин, но потом передумала и вписала свои. Кстати, вот, гляньте: Джин на этой неделе ни одного не угадала… Смотри…
Энни передает лотерейный билет Джин Моррису.
Моррис. Вот черт.
Норман. Прости, старина, я все еще улыбаюсь!
Моррис. Это ничего.
Энни. Пойду в дом, достану шерри. Если, конечно, найду ключ. Она же все прятала, знаешь ли… Я рада, что ты вернулся. И она была бы очень рада.
Энни уходит.
Молчание. Моррис и Норман чувствуют неловкость.
Моррис. Ну вот…
Норман. Господи, да я расплакаться готов от счастья! У меня в жизни не было столько денег!!
Моррис. Да я понимаю.
Норман. Я всегда думал, что там все подстроено, и никто по-настоящему не выигрывает. То есть, кроме Джин. Хотя, конечно, если подумать, то восемьдесят тысяч — ничто по сравнению с вашим выигрышем, правда?
Моррис. Ну да.
Норман. Прямо-таки мелочь какая-то.
Моррис. Возможно.
Норман. Я лучше побегу посмотрю, что там Энни делает…
Моррис. Давай, конечно.
Норман. Прости, Моррис, старина, никак не могу перестать улыбаться!
Моррис. Да брось ты.
Норман. Но все-таки… до чего же повезло-то, а?!
Норман уходит.
Моррис остается один. Рвет лотерейный билет Джин.
Моррис. Да, ты прав, Норман. Просто нереально повезло! (Разбрасывает обрывки билета.)
Музыка: You Win Again («Ты снова выигрываешь») группы Hot Chocolate
Свет гаснет
Занавес
Ольга Бухова, перевод, 2011