О том, что у Высоцкого был один «провальный» концерт в Ленинграде, я знал почти с самого начала своего исследования его ленинградской биографии. И по иронии судьбы конкретикой эти слухи для меня обросли благодаря все тому же бывшему сотруднику Агрофизического института Сергею Мелещенко (кстати, в студенческие годы политехнику, «распределенному», если не ошибаюсь, с физико-механического факультета в Агрофизический институт). Именно от Сергея Николаевича я впервые узнал, что «провальный» концерт Высоцкого происходил в Доме ученых в Лесном – так назывался Дом ученых, расположенный на территории парка Политехнического института. Между прочим, Агрофизический институт располагается в нескольких сотнях метров от этого парка – все в одном квартале.

Сергей Николаевич описал мне происшедшее на том концерте в свойственной ему манере, и, честно говоря, сначала я подумал, будто ничего особенного, кроме появления на том концерте Сергея Николаевича с его специальным восприятием окружающей действительности, там не произошло. Но, учитывая упомянутые слухи, я, естественно, не мог не заинтересоваться этой историей.

Вынужден признать: я был неправ.

Вот как виделся прошедший 25 октября 1974 года концерт Высоцкого в Доме ученых в Лесном Сергею Мелещенко:

«Высоцкий опоздал минут на сорок, сказал, что просит не аплодировать, – а ему никто аплодировать и не стал! Я недавно прочитал книгу Марины Влади и понял, что Высоцкий был наколотым и терял уже чувство реальности. Представьте: он говорит профессорам и академикам: мол, вопросы из личной жизни прошу не задавать, по поводу съемок фильмов еще, так и быть, расскажу… Вот ему никто и не хлопал! Я один там сидел и, как Брежнев, беззвучно двигал ладонями, что его, по-моему, только больше раздражало.

Потом кто-то все-таки хлопнул, Высоцкий сказал, что, мол, не надо, раз вы такие дисциплинированные, – после этого аплодисментов вообще не было.

На концерте был еще такой Саша – известный в Политехе хулиган и пьяница. Он сам по себе был неадекватен, а на концерте, видимо „словив“ атмосферу, так нарочито грубо кричал Высоцкому:

– „Баньку по-черному“ споешь?

– Нет, не буду!

– А „по-белому“?

– И „по-белому“ не буду!

– Ну, тогда я пошел…

И Саша демонстративно выходил из зала – специально, чтобы позлить Высоцкого…»

Тут, как говорится, без комментариев, тем более что по записи данного концерта не совсем понятно, что из этих слов правда – что нет. Практика показывает, что на записях концертов Высоцкого часто не слышны все реплики из зала, на которые он так или иначе реагировал. Но что-то похожее, как минимум, передающее атмосферу напряжения, на этой записи, безусловно, присутствует.

Впрочем, повторюсь, я не воспринял слова Сергея Мелещенко всерьез до тех пор, пока не услышал что-то подобное от человека, которого в излишней эмоциональности или в каком-то неодобрительном отношении к Высоцкому упрекнуть точно невозможно. Я имею в виду бывшего преподавателя Политеха Виктора Алексеевича Пупырева, с которым мы познакомились в тот период времени, когда я сам учился в этом институте, – нас познакомил один из моих преподавателей. Виктор Пупырев никогда лично знаком с Высоцким не был, в связи с чем заподозрить его в какой-то обиде, уязвленном самолюбии и в чем-то подобном невозможно (многим случайно оказывавшимся рядом с Высоцким людям часто не нравилось, что тот не особенно охотно с ними общается, – а Высоцкий, думаю, просто уставал от переизбытка общения). Виктор Пупырев какими-либо такими комплексами страдать не мог в принципе.

Между тем у Виктора Алексеевича сложилось впечатление, будто Высоцкий приехал на концерт в Дом ученых в Лесном пьяный.

– После сильного опоздания Высоцкий наконец появился, вышел на сцену, но что-то у него там не ладилось – это чувствовалось, – рассказал мне Виктор Пупырев. – Он начал настраивать гитару, потом взял несколько аккордов, потом снова стал настраивать гитару, потом кто-то закричал, что, мол, давай играть, он огрызнулся типа «если не нравится, то иди отсюда», потом спел пару песен, плохо очень спел, потом сказал: «Ребята, вы меня извините, я сегодня петь не могу» – и ушел. Кто-то остался сдавать билеты, а я просто ушел…

Хочу сразу определиться: запись данного концерта существует, она довольно известна: Высоцкий без всяких проблем отпел тогда минут 45, действительно просил не хлопать, чтобы не тратить время, а начал концерт с того, что извинился за опоздание. Опоздание и вправду получилось приличным – из-за какой-то аварии было не проехать через площадь Мужества. Я внимательно прослушал запись того концерта, и не один раз – нет оснований говорить, будто Высоцкий там был пьяным. Я вообще не слышал ни об одном публичном выступлении Высоцкого, на котором он был бы неадекватен, – поэт чрезвычайно серьезно относился к своему песенному творчеству и, как следствие этого, очень уважал слушателей.

Да, он не по своей вине опоздал (ну, может быть, немного по своей – он всегда все делал в последний момент без временного запаса на возможные непредвиденные обстоятельства). Да, у него не сложился контакт с аудиторией. Да, имели место некорректные выкрики из зала, на которые Высоцкий всегда реагировал болезненно – он вообще был очень чувствителен к хамству. Но того, о чем рассказали Сергей Мелещенко и Виктор Пупырев, – и близко не было. При этом я готов поклясться – они друг с другом не сговаривались, более того, я специально выяснял – они вообще не были между собой знакомы.

А чтобы добавить этой загадке элемент интриги, добавлю, что и Виктор Пупырев, и Сергей Мелещенко, по моим сведениям, всегда находились в оппозиции ко всему, связанному с партийным руководством вообще и собственным руководством в частности. Посему мне представляется крайне сомнительным, чтобы именно эти люди в такой степени попали под влияние сидевших в зале официальных лиц (а на том концерте, говорят, присутствовало чуть ли не все административное и партийное руководство Политеха), чтобы запомнить Высоцкого столь негативным образом.

Почему же их воспоминания про этот концерт столь однотипно и странно трансформировались? Как говорил Глеб Жеглов, запишем в загадки. Наверное, в Ленинградском политехническом институте была в то время какая-то паранормальная зона – в конце концов, наукой еще далеко не все изучено…