Две недели назад.

Паша проснулся от громкого стука в дверь. В комнате было темно, клеенка, которой временно были забиты пустые оконные рамы, шелестела на ветру.

Стук повторился, и парень устало приподнялся на локтях, все еще бессильный после недавнего боя. Вилена ускользнула из его сна так же стремительно, как и появилась в нем.

«Я пришла попрощаться с тобой…» – ее голос тихо прозвучал в его голове.

Это повторялось каждую ночь. Нет, даже днем, стоило лишь закрыть глаза. Сожаление, мука и безысходность, – яркие пятна этих эмоций ничуть не побледнели, несмотря на то время, что Вилены не было рядом.

«Попрощаться, я пришла попрощаться…»

Паша кое-как нащупал руками обувь, несколько раз наткнувшись на мелкие осколки стекла на полу. С момента взрыва прошла уже неделя, но у парня не было ни времени, ни желания, чтобы заниматься уборкой.

Паша терпеть не мог, когда кто-то приходил сюда без предупреждения, тем более не ожидал, что кто-то рискнет заявиться к нему посреди ночи.

Но он все же открыл дверь. На пороге стояла девушка. В темноте ее волосы казались угольно-черными, а глаза скрывались под густой челкой. Паше не нужно было долго гадать, кто перед ним. Фруктовый аромат ее духов он узнал бы из тысячи других.

Она посмотрела прямо ему в глаза.

– Адам мертв? – ее голос был мягким и спокойным.

– Юнна! – Паша не верил своим глазам, вновь и вновь качая головой из стороны в сторону. – Ты здесь… Кто сказал тебе об этом?

– Никто, я почувствовала сама, – она зашла в комнату, все еще утопающую в разбросанных вещах и сломанной деревянной мебели.

Паша щелкнул выключателем – на потолке зажглась одинокая неяркая лампочка, представившая обстановку во всей красе.

– Говорят, что одна девушка пропала, – продолжила Юнна, огибая завалы. На письменном столе расположилась единственная целая вещица, напоминавшая о бывшей хозяйке комнаты. – Это она?

– Да, – Паша не посмотрел на снимок, только следил за каждым передвижением Юнны. Она казалась все такой же сказочно красивой и умиротворенной, как и всегда. Парню с трудом удалось избавиться от глупых мыслей. – Это моя напарница, Вилена. Ее нет уже несколько дней и… ее разум тоже скрыт. Я не могу попасть к ней голову, сколько ни пытаюсь.

Юнна с сожалением посмотрела на своего друга и наконец решилась обнять его. Она словно провалилась в прошлое, будто никогда и не покидала стен этой школы. Паша совсем не изменился, разве только его синие глаза поблекли, в них больше не было озорства и прыти, к которым так привыкла наставница.

– Мне так не хватало тебя, Пашка, – на глазах Юнны показались слезы радости, – но я никогда бы не подумала, что встречу тебя снова из-за смерти твоего отца. Мне так жаль.

– Перестань, не надо жалеть меня, – парень старался держаться уверенно, но, несмотря на нелюбовь к отцу, его смерть повлияла на Пашу гораздо сильнее, чем он мог предположить. – Спасибо, что вернулась.

Солнце уже занималось на горизонте, когда уставшая после долгого пути Юнна наконец смыла с себя тонну грязи и пыли.

Девушка выдвинулась в путь, как только узнала о случившемся. Новость о нападении на ШЭИз, затем о смерти директора школы и еще нескольких учеников разлетелась очень быстро. Юнна тут же бросила только что полученную работу в центре реабилитации, куда давно планировала устроиться, и без промедления купила билет на ближайший поезд. Но он привез ее только до соседнего города, ШЭИз же располагался на закрытой территории. Сюда не ходили автобусы, а ведущая к нему дорога выглядела так убого, что отбивала желание даже у случайных путешественников воспользоваться ею. Поэтому Юнна решила положиться лишь на собственные силы.

Она бежала несколько часов подряд, сама поражаясь тому, сколько же в ней скопилось энергии. Годы, проведенные в ШЭИзе, научили девушку полностью держать силы под контролем. Настал тот момент, когда Юнна смогла проверить и собственную выносливость, и силу духа. Она почти не отдыхала, останавливалась лишь быстро перекусить и вновь неслась вперед. Подошва кроссовок стерлась на правой ноге уже на подходе к центральной улице города. Только тогда Юнна решилась перейти на шаг. Сердце билось так громко, что едва не оглушало свою хозяйку. Но стоило вновь увидеть Пашу, лучшего друга и соратника, как оно застучало еще сильнее.

Парень принес Юнне стакан горячего чая. До подъема оставалось полтора часа, кухня еще не начала работать.

– Вот, возьми.

Юнна потянулась за чашкой, ее руки дрожали от усталости.

– Что ты имела в виду, когда сказала, что почувствовала смерть Адама?

– Ты ведь знаешь о первородных? – она бросила на парня взгляд небесно-голубых глаз. Добрый и открытый. – Разумеется, особенно если учесть последние события. Я расскажу тебе все до конца.

Она улыбнулась светлой улыбкой ребенка, словно в этой ситуации можно было найти что-то положительное.

– Но это длинная история, так что мы можем отложить этот разговор…

– Нет, нет, продолжай, – Паша растерялся, вспомнив о предстоящих похоронах отца. Парню совершенно не хотелось заниматься подготовкой к такому событию. К счастью, некоторые преподаватели взяли эту обязанность на себя.

– Я знаю, в это будет трудно поверить, но мы с твоим отцом, Паш, почти все детство провели вместе.

Девушка сильнее закуталась в одеяло, некогда принадлежавшее Вилене.

– Ты хочешь сказать, что ты – та самая девушка, которая… Но ты ведь должна быть мертва. Адам сказал мне, что этот урод убил тебя.

– У него почти получилось. Он так боялся остаться один, что пошел на такой шаг. Боялся, что если я сбегу с Адамом, бесконтрольная энергия убьет его. Я слышала о случаях, когда такое действительно происходило, но первородные не могут умереть так просто. У меня был выбор: рассудительный Адам или вспыльчивый Владимир, – Юнна перевела взгляд на фотографию Вилены и ее семьи, затем вновь взглянула на Пашу. Тот казался совершенно потерянным, словно не понимал, что должен чувствовать сейчас. – Я выбрала твоего отца, потому что с ним я чувствовала себя на своем месте. Я знала, что он всегда защитит меня и поддержит, чего я не могла ждать от Владимира, самовлюбленного и эгоистичного, с ним мне пришлось бы все время подчеркивать его уникальность, а я не хотела этого. За это и поплатилась, тот вечер перевернул всю мою жизнь. Почти уничтожил ее. Но я ни секунды не жалела о своем выборе.

Ясные голубые глаза Юнны налились слезами, и она усмехнулась. Ей вовсе не хотелось показывать своему бывшему подопечному собственную слабость. Юнна хотела быть ему примером всегда и во всем. Только вот на душе откуда-то появилась тупая боль, погасить которую можно было лишь одним способом.

Паша крепко обнял подругу, впервые за последние дни испытав умиротворение. Девушка уткнулась лицом в его плечо, наслаждаясь долгожданной поддержкой.

– Я горела, – продолжила Юнна, чуть отстранившись. Синий взгляд парня был насквозь пропитан вниманием и заботой, отчего слова так и лились наружу. – В буквальном смысле. Меня тошнило от собственного запаха. Вся энергия, которую я так берегла для отступления, не принесла никакой пользы. Я чувствовала, как умираю. И я уже мечтала умереть. Казалось, будто прошло всего мгновение, я открыла глаза и осознала, что все еще здесь. Я не могла двигаться и дышала через металлическую трубку, вставленную мне прямо в горло. Но я могла слышать. Мои родители, которые все мое детство так боялись меня, оказались моими спасителями. Они никому не сказали, что я жива. Вместо этого мы сбежали. И после я не слышала ни о Владимире, ни об Адаме. Я думала, они погибли, я даже надеялась, что это так. Но потом я узнала, что кто-то набирает людей. Не обычных людей, а похожих на нас.

– Но я видел тебя на том снимке, который сохранился у моего отца, – все-таки возразил Паша, хотя ему вовсе и не хотелось подвергать слова Юнны сомнению. – Ты совершенно не похожа на ту девушку, ты… другая.

– Верно, не похожа, – она собрала волосы за спиной, открыв шрам, который обрамлял лицо. – Это не моя кожа, не мои глаза, меня переделали…

– В то время еще не было таких возможностей! – Паша взбешенный подскочил с места, принялся мерить комнату быстрыми шагами. Под ноги то и дело попадался всякий хлам. – Зачем ты все это несешь, Юнна? Тебе нравится издеваться надо мной или ты тоже на стороне этого ублюдка и преследуешь свои бредовые цели?

– Я не вру тебе, – девушка смерила напарника серьезным волевым взглядом, словно отключив собственные эмоции. – Да, ты прав, тогда не было. Поэтому больше половины своей жизни, почти сто семьдесят лет, я была изгоем, уродцем, в которого тыкали пальцами, над которым все издевались. Когда мои родители умерли, мне пришлось бежать, – по выражению ее лица было видно, что эти воспоминания тоже причиняли девушке боль. – Жила на улице, иногда меня пускали в ночлежки для бездомных, но долго я там не задерживалась. И оставляла после себя горы трупов… Люди все такие жестокие. Они смеются над теми, кто выглядит хуже их, стараются унизить, и морально, и физически. Вот здесь я была благодарна тому, что во мне есть. Сила никогда не позволяла кому-то причинить мне вред. Даже эти бедняки, поедавшие объедки богачей и не мывшиеся месяцами, считали себя лучше, – девушка ухмыльнулась. – Даже живя хуже бездомных вшивых собак, они думают, что имеют право решать, кто из нас достоин жизни, а кто нет.

Паша молча слушал рассказ подруги, проигрывая в голове сцены чужих воспоминаний. Он ничего не ответил, лишь отвернулся в сторону, чтобы не чувствовать на себе болезненный взгляд Юнны. Парень не хотел показывать своей жалости и непонимания. Он не хотел разочаровывать свою подругу.

– Это было давно, – Юнна поставила пустую чашку на стол, по привычке потянула правый рукав рубашки, пряча кожу. – А вот школа… Экспериментальное изучение энергии, название так и кричало, что пришло время узнать других, объединиться с теми, кто похож на меня. Но прийти сюда было очень страшно. А когда я все же осмелилась, увидела человека, которого все это время считала мертвым.

Девушка заплакала, пытаясь подавить в себе чувства, но они были слишком сильны. Паша оказался первым, кто слышал эту историю.

– Я увидела Адама.

– И не сказала ему, кто ты?

– Я хотела. И я пришла, чтобы вновь быть с ним, но… Адам был счастлив, – Юнна одарила Пашу теплой улыбкой. – У него был ты и любимая женщина. Я не смогла бы все это разрушить.

– Только моя мать давно мертва, а отец всю жизнь пытался сделать из меня того, кем я не являюсь.

Парень бросил взгляд на фотографию Вилены. На снимке она улыбалась искренне, а в темных глазах не было и тени насмешки или презрения, коими она щедро делилась со своим наставником.

– Отец хотел подготовить тебя, – Юнна проследила за чужим взглядом. – Он забрал ее с собой?

– Да, убил моего отца, а ее взял как игрушку. Не удивлюсь, если сейчас он… издевается над ней, – при этой мысли все внутри Паши сжалось от отвращения.

– Он жестокий, – Юнна взяла Пашу за руку, разворачивая его лицом к себе, – но тебе стоит бояться не только этого. Если ему удастся переманить твою подругу на свою сторону, Вилена тоже станет твоим врагом.

– Какой ему прок от этого…

– Власть. Адам долгое время держал ее в своих руках, но теперь его нет. Больше некому наставлять людей, вроде нас, на правильный путь. Владимир захочет занять его место, но явно не для того, чтобы привить ученикам и жителям города необходимые для спокойной жизни навыки. Нет, – Юнна сморщилась от отвращения, – для Владимира люди – всего лишь марионетки, он захочет большей власти. И будь уверен, он сможет ее добиться, если мы не остановим его.

– Он мог бы сразу занять его место, – Паша вновь отстранился. Почему-то прикосновения Юнны заставляли его чувствовать себя паршиво. Перед ним ведь девушка, которую любил Адам, его отец. Имеет ли право Паша испытывать к ней какие-либо чувства? Разве это не аморально?

– Сначала он переманит на свою сторону как можно больше людей. И Вилена, наверняка, далеко не единственная, кто сейчас с ним. Он придет сюда, обязательно. Мы должны быть готовы к этому.

– Но я даже не настоящий поглотитель, – Паша с недоверием и злостью смотрел в безмятежные глаза подруги, пытаясь представить ее прошлый облик, но ничего не получалось. – Что я могу противопоставить Владимиру и Вилене? Если с ней я еще и мог бы справиться, то он… совершенно другой.

– Я помогу тебе. Но ты должен понять, что если Вилена окажется на его стороне, нам придется разобраться и с ней тоже.

– Вилена ни за что не станет на сторону такого урода, тем более после всего, что произошло здесь. Нет, она не такая.

– Как он вас нашел? Расскажи мне о вашей с ним встрече. Вы видели его до того дня? Он угрожал?

– Мы не знали, что за нами наблюдают. Но насколько я понимаю, он следил за Виленой с самого момента ее прибытия сюда.

Глаза Юнны вспыхнули яростью и удивлением.

– И Адам ничего не замечал?!

– Владимир был в чужом теле. Все время, чтобы не выпускать Вилену из виду. Так он сказал нам. Но дольше всего он управлял только Марком.

Услышав имя некогда знакомого мальчишки, Юнна вздрогнула. Она прекрасно помнила его, постоянные стычки между ним и Пашей. Это был полный энергии и баловства мальчишка, и самой Юнне нередко приходилось вытягивать Пашу из передряг, в которые попадали эти двое.

– Он вроде как, посчитал все это игрой. Сказал Вилене, что притворялся ее парнем ради забавы.

При этих словах лицо Паши исказилось отвращением. Воспоминания восхищенного голоса его напарницы, когда она без устали говорила о Марке, всплыли в мыслях такими же яркими, какими были на самом деле..

– Она была влюблена в него? – Паша едва заметно кивнул. Юнна разочарованно поджала губы. – Считай, она уже на его стороне. Поверь мне, я знаю Владимира как никто другой. Он скажет ей любую ложь, лишь бы склонить на свою сторону.

– Но ведь ты же устояла… То есть ты в итоге выбрала моего отца.

– Это была ситуация другого характера, Паш. С одной стороны было зло, с другой – добро. Вилена сейчас в стане врага. Она в любом случае видит только одну сторону монеты. Если чувства не покинули ее после того, как Владимир на ее глазах убил твоего отца и покалечил тебя… Если Владимиру удастся доказать ей необходимость всего, что произошло, мы ее потеряем. Если твоя напарница до сих пор жива, у нее только один путь.

Паша недоверчиво посмотрел на Юнну, но ее глаза не лгали. В них было столько силы, столько горячего желания справедливости, что усомниться в искренности намерений своей наставницы Паша просто не мог.

Похороны прошли в атмосфере абсолютного траура. Даже сама природа отказывалась радовать округу солнечными лучами и теплом. Скорее наоборот: промозглый ветер пробирал до костей, тяжелые темно-синие тучи нависли прямо над городом и не собирались улетать. Портреты погибших висели в холле в окружении белых лилий и черных лент: Адам добродушно улыбался, по левую сторону – фотография Ясмин, по правую – третьекурсника, наставника Нисы, одного из самых любимых среди учеников преподавателя. Лена, белокурая наставница Гриши, еле сдерживалась от слез всякий раз, когда проходила мимо фотографии своего парня. Паша предложил ей взять отпуск и немного отвлечься, но Лена отказалась. Сейчас было совсем неподходящее время для отдыха, никто не знал, что ждет ШЭИз впереди.

За всю церемонию Паша не проронил ни слова. Юнна произнесла прощальную речь сама. Ее искреннее сожаление подкреплялось совершенно естественными слезами и дрожащим голосом. Девушка старалась подавить ужасную тоску, страх и ярость, которые разрывали ее изнутри, и, похоже, никто не заметил, каково ей на самом деле. Умиротворенное выражение лица Адама вызывало странное чувство отвращения: Юнна никак не могла поверить, что все это происходит на самом деле.

Они встретились с Пашей взглядами в тот момент, когда на уже закрытый гроб упали первые комья земли. Не нужно было ничего говорить друг другу, все было ясно по глазам. Ни сын Адама, ни девушка, любившая его всю свою жизнь, не собирались сдаваться. Виновный должен быть наказан. И они оба сделают все, чтобы от рук безумного Владимира больше никто не пострадал.

Ваниль медленно шла вдоль дороги. Несколько дней после похищения девушка провела в больничной палате медицинского центра, находившегося на другом конце города. Впервые увидев последствия взрыва собственными глазами, Ваниль ужаснулась: все еще яркие пятна крови, пыль, обломки камней, битые стекла и торчащие наружу трубы на месте фонтана. Декорации к фильму-катастрофе вдруг стали частью повседневной жизни.

Первокурсники остались практически беспомощными. Аеринн и Ким так и не научились справляться с энергией. Без постоянных тренировок способности стали пропадать, превращая своих хозяев в самых обычных подростков. Другим наоборот было очень сложно справляться с собой: энергия бесконтрольно излучалась, нанося вред окружающим, или же поедала своего носителя изнутри. Ниса потеряла единственного друга, который понимал ее, и сейчас, окруженная незнакомыми людьми, чьего языка она до сих пор не понимала, чувствовала себя потерянной и одинокой. Ей безумно хотелось бросить ШЭИз, но Ниса не могла этого сделать: на родине девушку обвинили в колдовстве. Ей грозила смерть, это Адам спас ее, предоставил новый дом и поддержку. Ниса была действительно благодарна директору, и его смерть была для нее настоящим шоком.

Ученики из поселения фото покинули школу, закрыв собственные леса от чужаков. Зот, брат Денны, последовал их примеру, хотя вовсе не хотел покидать ШЭИз.

Ваниль с трудом преодолела путь до женского корпуса, все время опираясь на выданную ей трость. Никаких серьезных травм девушка не получила, но все же дикое бессилие давало о себе знать. До комнаты оставалось еще несколько метров, но этот путь казался непреодолимым. Все тело гудело. Слабость сковывала мышцы, а разум голодал в отсутствии положительных эмоций.

Но самые главные изменения не были видны с первого взгляда.

Пробудившись в больнице на следующей день после похищения, Ваниль больше ничего не чувствовала: привычное состояние легкого напряжения и невероятной чувствительности каждой клетки тела исчезло. Зажмурившись, Ваниль не увидела привычных потоков собственной энергии. Она больше не замечала их существования. И, быть может, их действительно больше не существовало. Эта мысль ввергла девушку в настоящий ужас: кто она теперь? Обычный человек, коим никогда не являлась?

– Ваниль? – Паша окликнул ее из другого конца коридора.

Девушка слабо улыбнулась. Ее друг выглядел бодрым.

– Привет.

– Вот ты и вернулась, – его голос был холоден, хотя губы и пытались изобразить искреннюю улыбку. – Я помогу тебе, – он взял ее под руку и медленно повел дальше.

– Да брось, не такая уж я и беспомощная, – Ваниль улыбнулась, убирая прядь выбившихся рыжих волос за ухо. – К тому же, мне здесь не место. Больше.

– Я надеюсь, это временно. Без тебя все изменится.

– Меня даже преподавателем не сделали, хотя я и сдавала экзамены несколько раз. Даже выучила мою «любимую» химию ради этого, но…

– Ты в любом случае можешь остаться здесь, с нами, – Паша мельком взглянул на подругу, но тут же отвел взгляд. Ваниль видела, что мыслями Паша был далеко отсюда. – Здесь ведь твой дом.

– Могу, но теперь не очень хочется. Раньше я думала, что эта сила – проклятье, даже когда меня убеждали в обратном. Родители так радовались, что меня пригласили в ШЭИз, а я совсем не хотела сюда поступать. Теперь понимаю, что без своих сил я – никто.

– Если следовать твоей логике, то 99,99% всего населения – никто.

Ваниль засмеялась, но ушибленное нижнее ребро не позволило ей делать это свободно как раньше. Она закашлялась от боли.

– Ох это ребро… Не знаешь, где Вилена? Врачи сказали, что именно ее энергия спасла меня, я даже могла погибнуть и…

– Кстати о Вилене.

Навещая подругу в больнице, Паша ничего не говорил о Вилене. Он просто не знал, как преподнести такую новость, ведь в последнее время эти девчонки смогли хорошенько сдружиться. Кто знал, такое известие могло только навредить Ванили, которая даже толком не помнила своего заточения, не помнила, как ее освободили из плена.

– Я слышала от медсестер, что были разборки за городом и что… Адам и другие погибли. Но неужели и она…

– Нет, – Паша отвел подругу в сторону, когда несколько учеников третьего курса пронесли к выходу ящик битого стекла, собранного в библиотеке. – Ты много чего не знаешь. Вилена не такая, как остальные, гораздо сильнее.

– Ох, это я успела заметить, хоть она тщательно старалась этого не показывать, – Ваниль ехидно улыбнулась в своей манере. – Кстати, у тебя не найдется сигаретки? Чертовы врачи запрещали мне курить в палате…

– Адам хотел подготовить нас к опасности, но мы не успели набраться сил и опыта для битвы. Мы не справились. Теперь Вилену хотят убить.

– Кому понадобилась смерть первогодки?

– Врагу моего отца, Владимиру. Ему нужны ее способности, чтобы стать сильнее. Стать единственным в своем роде. Взрыв лишь сделал нас уязвимыми, заставил нервничать и в итоге мы совершили ошибку, решившись выйти один на один с врагом. Кроме того, этот психопат похитил нескольких учеников, включая тебя, Ванилин, чтобы вынудить нас встретиться с ним. Мы не рассчитали собственных сил.

– Владимир? – переспросила девушка, задумчиво смотря перед собой. В мыслях проносились вспышки воспоминаний. – Отец как-то говорил мне о человеке с таким именем, он знаменит тем, что разгромил город, ходили слухи, что именно он и создал первый ОЗБ, но потом сам же стал нарушать их законы и был убит…

– Какой еще ОЗБ? – Паша удивленно вскинул брови, синева в глазах сияла непониманием.

– Ты ведь, – Ваниль натянуто улыбнулась, опираясь о стену. Ниса и Барбелл протащили мимо них стопки учебников, отрытых в завалах библиотеки. Ваниль радостно поприветствовала девчонок, но они выглядели совершенно потерянными и запуганными. – Совсем забыла, что в ШЭИзе не рассказывают о подобном. Вообще-то я тоже не должна была знать об этом, это закрытая информация, просто папа проболтался когда-то, я донимала его расспросами о работе…

– Расскажи мне.

– ОЗБ – отряд зачистки бесконтрольных, – пояснила Ваниль, предусмотрительно оглянувшись вокруг. Коридор опустел несколько мгновений назад, в женском корпусе никого не было. – Они отлавливают всех обладателей гибкой энергии, которые представляют опасность для окружающих. Всех, кто не хочет обучаться контролю, нарушает законы, принятые в ШЭИзе. Им позволено… делать все необходимое, ради достижения цели. Но Вилена ведь ничего не нарушала, значит…

Паша пропустил Ваниль вперед себя, они оказались в ее комнате: некогда светлые персиковые стены были серыми и безликими, а толстый слой грязи покрывал все поверхности вокруг.

– Не понимаю, почему Адам ничего не рассказал нам об этом, – перебил ее парень. – Владимир когда-то был его другом, он устроил взрыв, погубив учеников, убил Адама и забрал Вилену с собой. – Паша замер, пытаясь справиться с собственной злостью. – Он хочет стать сильнее за счет ее способностей, неизвестно, чем нам это грозит. Ладно, ты пока располагайся, – как ни в чем ни бывало, ответил Паша, приобняв Ваниль за плечи. – Здесь бардак, извини, ребята заняты работой в главных помещениях школы, так что…

– Ненавижу делать уборку, – протянула девушка, но все равно улыбнулась. – И… мне очень жаль, что все так вышло…

– Не будем об этом. Ничего уже не изменить. К тому же, с тобой все в порядке. Этого достаточно, чтобы не чувствовать себя полным дерьмом.

– Ну да, сейчас ты худое дерьмо, поздравляю, – девушка по-дружески похлопала его по плечу, на что Паша лишь ухмыльнулся.

В кармане заиграла мелодия – кто-то звонил ему на мобильный.

Парень тут же снял трубку. На другом конце послышался женский голос.

– Да, я сейчас подойду, – он спрятал телефон обратно в карман. – Ты пока что отдохни. Я попрошу кого-нибудь помочь тебе с уборкой. Ни о чем не беспокойся.

Ваниль хотела было сказать, что ей не сложно все сделать самой, но Паша уже ушел. Девушка с грустью посмотрела на собственные немощные руки. Отсутствие возможности в полной мере использовать энергию унижало Ваниль в ее собственных глазах. Теперь она думала, что в ее спасении не было никакого смысла, раз ей предстояло вечно дрейфовать на льдине собственного бессилия.

– Пожалуйста, станьте в очередь, – закричала девушка-повар, когда толпа голодных учеников окружила ее. – Мы понимаем, что все хотят есть, но чем быстрее вы успокоитесь, тем лучше для всех.

Паша сидел за самым крайним столом возле сцены, заваленной сейчас грудой стульев, и наблюдал за происходящим издалека. Его мысли блуждали, пытаясь представить решение всех насущных проблем. Пытаясь придумать план действий.

– Ну что тут?

Юнна незаметно присела рядом, одарив парня пытливым взглядом.

– Битва за еду. Не думал, что увижу такое когда-нибудь…

– А почему сам не идешь туда?

– Да зачем мне это…

– Ну да, ты ведь теперь здесь главный, – в голосе прозвучала нотка сарказма, но девушка улыбнулась.

– Я бы не хотел этого.

– Ты единственный, кто может все уладить.

– Здесь полно людей старше и опытнее меня. Да и умнее тоже, так что…

– Но только ты являешься прямым наследником, – девушка одернула друга за рукав, чтобы тот обратил на нее внимание. – Ты прекрасно знаешь, как все это работает. Нужно лишь следовать правилам, которые создал твой отец.

– И что? Начать вновь набирать студентов? В ШЭИзе теперь может быть опасно, к тому же я понятия не имею, как он это делал.

– Ты ведь сам привез сюда Вилену.

– Да, но это Адам сказал, где ее найти. А как он сам узнал о ней, я понятия не имею.

– Я помогу, нам нужно всего лишь разобраться в документах, наладить связи с теми, кто помогал Адаму создавать ШЭИз…

– Он ничего не рассказал мне, – Паша гневно ударил кулаком по столу, стоявшие рядом второкурсницы испуганно покосились на него. – Ничего дельного, только распинался о своем несчастном прошлом! Я даже Вилену не могу найти.

– В этом нет твоей вины. Владимир не позволяет тебе проникнуть в ее разум.

– Разве такое возможно?

– Разумеется. Он многое умеет, – Юнна слегка наклонилась в сторону, опустив голову на плечо парня. – Я думаю, она и сама уже овладела этой способностью. Мы будем пытаться до тех пор, пока не появится хотя бы крошечная зацепка.

– А мне остается лишь надеяться, что этот момент все-таки наступит?

– Он наступит. Они не смогут скрываться от нас вечно.

– Можно присесть?

Они одновременно посмотрели налево: Ваниль держала в руках поднос с тарелкой супа и двумя кусочками хлеба. Юнна смерила ее недоверчивым взглядом, но все же утвердительно покачала головой.

Ваниль натянуто улыбнулась и заняла место рядом с Пашей.

– Пришла подкрепиться? – парень обратился к подруге, но продолжал смотреть на толпу учеников.

– Да, мне-то никто обеды в постель не носит, – она глупо засмеялась, вспомнив, как сам Паша ухаживал за Виленой после очередной энергетической вспышки. Но тут же замолчала, заметив серьезный взгляд друга. – А вы почему не едите?

– Аппетит пропал, – ответила Юнна.

– Уже успела отвыкнуть от нашей столовки? Кстати, где ты жила все это время, после выпуска? – Ваниль старалась быть дружелюбной, но голос все так же хрипел.

– Да нигде особо не задерживалась, то тут, то там. Хотелось посмотреть мир.

– Ты путешествовала одна?

Ваниль отпила немного супа из ложки, но тот был слишком горячим, отчего девушка обожгла язык.

– Да. Нескольких месяцев хватило, чтобы осознать, что мое место здесь, – Юнна встала из-за стола, одарив собеседницу вежливой улыбкой. – Что ж, не буду отвлекать от трапезы. Приятного аппетита.

Рыжеволосая проводила ее взглядом, прежде чем обратилась к Паше.

– Я вам что, чем-то помешала?

– Нет, просто Юнна немного… расстроена.

– Ей-то из-за чего горевать, – девушка принялась уплетать суп. – По-моему, твою наставницу вообще никогда и никто не волновал. Да она только радовалась, когда у кого-то из студентов что-то не получалось…

– Ты совсем ее не знаешь, Ванилин…

– Ну, конечно! – девушка вспылила, голос повысился на несколько тонов, губы исказились в издевательской ухмылке. – Юнна, само совершенство, дитя ангелов, чье сердце полно милосердия и сострадания. Куда мне до нее! Если происходит что-то плохое, эта выскочка просто обязана обернуть все в свою пользу! Она органически не может перенести, когда кому-то уделяется больше внимания, чем ей. Даже если умрет соседский ребенок, ты бросишься жалеть не его родителей, а Юнну, потому что она будет ныть и распинаться, как сильно любила этого малыша.

– Перестань, пока я прошу тебя… – еле сдерживая злость, прохрипел Паша. От его тела исходил почти смертельный холод, готовый наброситься на Ваниль и лишить ее последних сил.

– Давай, щеночек, беги за своей хозяйкой. А то она бедняга сейчас умрет от тоски, потому что никто не пляшет перед ней на задних лапках. Черт возьми, я так радовалась, когда она свалила, а теперь придется вновь терпеть ее физиономию.

Паша с презрением посмотрел на подругу и недовольно выдохнул. Он встал из-за стола, громко двинув металлический стул по каменному полу. Несколько учеников из очереди тут же оглянулись.

– Пойду-ка, повиляю перед ней хвостиком. Это все же лучше, чем терпеть общество ревнивой психопатки.

Ваниль замерла, когда парень пошел прочь. В горле стал застывший ком слез и обиды, но девушка не позволила ему вырваться. Никто в зале не замечал ее состояния, ученики мирно переговаривались между собой, кто-то смеялся, кто-то устало зевал. А Ваниль вдруг осознала, что поссорилась с единственным человеком, которого могла назвать другом.

Девушка сидела на мягком кресле возле ее комнаты. Разбросанные по полу вещи, разбитые горшки с землей портили окружающую обстановку. Ученики, которые записались в добровольцы и помогали восстановить порядок в школе, так и не добрались до женского корпуса.

Как и предполагала Ваниль, в пол-одиннадцатого вечера в конце коридора показалась знакомая фигура. Паша направлялся в комнату Вилены, еле переставляя ноги от усталости. В руке болталась пара кроссовок на шнурках, очевидно вытащенных из-под обломков в его комнате. В другой оказалась увесистая черная папка, из которой во все стороны небрежно топорщились документы: договоры с охранными службами, анкеты учеников и прочее, в чем новоиспеченному директору лишь предстояло разобраться. Несмотря на дикую усталость, Паша хотел еще немного поработать перед сном, найти что-то, хотя бы отдаленно связанное с Владимиром и Виленой. Но заметив у дверей комнаты Ваниль, он тут же позабыл об этом.

Девушка вскочила с кресла, но почувствовала острую боль в груди и тут же села обратно.

– Что ты тут делаешь? – парень замер напротив, в синих глазах плясали огоньки недовольства и дикой скуки.

– Жду тебя, как видишь.

– Напрасно…

– Я хотела извиниться за сегодняшнее, – девушка смущенно отвела взгляд в сторону, подбирая слова. – Ты ведь знаешь, я говорю гораздо раньше, чем начинаю думать.

– Я знаю, – Паша отвернулся, уверенно шагнув дальше. – Иди спать.

– Подожди! – она схватила его за руку, папка с документами едва не выскользнула из его пальцев. – Я ведь просто хочу помочь тебе. Почему ты избегаешь меня?

– Хочешь помочь? Хорошо, тогда завтра этот коридор на тебе. Прибери здесь, ученикам нужно возвращаться в свои комнаты.

– Я не это…

– Что-то не устраивает? – Паша грубо перебил ее на полуслове, одарив недовольным взглядом, словно смотрел на прилипчивую муху, а не на лучшую подругу.

– Нет, – Ваниль разжала пальцы, упуская из своих ладоней тепло чужого прикосновения. Это ощущение отдаленно напоминало боль, от него по всему телу скользнули неприятные мурашки. Ваниль уверенно встала на ноги, опираясь на трость. Изумрудное кольцо сверкнуло в свете потолочной лампочки обманчивым зеленым блеском. – Почему ты ночуешь здесь? Это женский корпус, тебе здесь не место.

– Я директор и буду делать то, что считаю нужным, – Паша холодно посмотрел на подругу. – Что-то еще интересует?

– Нет. Спокойной ночи.

Девушка задернула за собой штору, которая временно заменяла дверь ее комнаты.

– И тебе.