Это было довольно привычное чувство опасности и контроля. Паша пробирался сквозь лес, то и дело находя следы других людей.

Его лицо выражало лишь сосредоточенность, а темная одежда делала его похожим на зверя, рыщущего в поисках добычи. Дорожка, представлявшая собой втоптанные в грязь опавшие листья и траву, вывела Пашу прямо к деревне «фото». Раньше он не знал ее местонахождения, ведь это была закрытая территория, куда не дозволялось заходить не только ученикам ШЕИза, но даже преподавателям. Даже Адаму. Сейчас, после случившегося с Денной, правила только ожесточились, но Паше пришлось нарушить соглашение. Ему было необходимо встретиться с главой поселения «фото».

Разумеется, в это время суток деревня почти опустела. Точнее большинство жителей заперлось в своих домах, спасаясь от света и готовясь ко сну. На пути Паше встретился один человек, которого он хорошо знал.

Зот казался озлобленным: каждое его движение выдавало настороженность и готовность напасть, дать отпор. Он смотрел на незваного гостя с презрением, тем временем внимательно наблюдая за каждым его движением. В воздухе повисло напряжение, он насытился электрическими зарядами, рискуя явить людям всю мощь природы. И Зот прекрасно знал, как можно воспользоваться таким положением дел. Сама природа отказывалась принять чужака на этой земле.

– Чего тебе надо? – его голос был груб и мужественен, а глаза сверкали в тени высокого забора, окружавшего всю территорию поселения.

– Я ищу Ваниль. Не видел ее здесь?

Зот презрительно фыркнул, словно его оскорбили. Он сделал несколько уверенных шагов вперед, остановившись всего в метре от Паши. Тот посмотрел на него немного неоднозначно, но не отступил, несмотря на то, что от всего тела Зота исходила мощная электрическая энергия. Для того чтобы ощутить всю ее разрушительность, не нужно было даже иметь специальных навыков, ведь воздух вокруг буквально искрился и трещал.

– С чего это ей быть здесь?

– Мне тоже интересно об этом узнать, знаешь ли. Она ушла вчера утром, и ее след привел меня сюда.

– Что ж, плохой из тебя преследователь, раз не можешь отличить след животного от человека…

– Не знал, что животные носят ботинки, – презрительно парировал Паша. Уголки его губ медленно поползли вверх, но он всячески пытался скрыть свое удовлетворение от происходящего.

– Вот, значит, как, – Зот тоже ухмыльнулся, но нашел в себе силы, чтобы проявить чуточку благородства по отношению к своему давнему приятелю. – Ты должен был предупредить нас, прежде чем приходить сюда.

– Разумеется, – согласился Паша. Порыв ветра ударил откуда-то с севера, растрепав его куртку. От холода по спине побежали мурашки, но парень даже не сморщился. – Если бы вы все не ложись спать днем, то я бы сделал это.

Зот недовольно вздохнул, явно устав от этого бессмысленного разговора. Та ненависть, что зародилась в нем после похищения Денны, заставила перечеркнуть все хорошее, что было связано с ШЭИзом и Пашей в частности. Никакие дружеские походы в бар или помощь в работе над собой не могли перекрыть случившегося. Мысль о том, что Паша был замешан в похищении, не покидала Зота ни на секунду.

– Если я что-то увижу, то позвоню, как это обычно делают люди в современном мире. Ясно?

– Передавай привет Денне, – сказав это, Паша развернулся и пошел прочь.

– Не называй ее имя, – прошипел Зот.

Паша прекрасно понимал, что ему не добиться помощи от этих людей. Он видел наглядный пример этого в тот самый день, когда Зот и его компания сбежали, бросив Ваниль и еще несколько учеников там, в подвале, закованными в кандалы. И Паша прекрасно помнил, как очнулся… где он очнулся. В луже крови, принадлежавшей его отцу. Лицо Адама моментально всплыло в памяти, вновь ударив в болезненную рану, которая и без того постоянно ныла, не давая забыть о своем существовании.

Паша помнил, как еле встал на ноги и побрел вслед за Виленой. Помнил ее глаза, полные слез, и какое-то дикое спокойствие, с которым она покидала его. Владимир был силен, он мог убить ее. Но почему же она предпочла жизнь с ним, а не смерть? Да, разумеется, инстинкт самосохранения… но есть же еще и собственная гордость, мораль, совесть и чувство справедливости. В тот момент Вилена словно отключила все это. Ради жизни. Но что теперь представляет собой эта самая жизнь?

От подобной мысли лицо парня скривилось в презрении. Он чувствовал себя преданным собственной напарницей. И в то же время испытывал вину за то, что так просто сдался в тот момент. Его сила, вся эта хваленая Адамом энергия, оказалась просто пустым местом, ничтожеством, которое никак не могло противостоять силе человека, живущего на этой планете уже несколько поколений подряд. Разумеется, он был силен. Но вопрос состоял не в том, какими возможностями обладает Владимир, а в том, чем ему мог ответить Паша, сын первородного. И ответ оказался жалким: ничем.

По пути обратно к школе парень не терял цепочку воспоминаний, переносясь в тот момент, когда впервые увидел Ваниль. В том подвале она лежала без сознания: капелька крови запеклась у нее на лбу, возле линии роста волос, по-видимому, от удара головой о стену. Это было невыносимо. В какой-то момент Паша решил, что она тоже мертва, ведь Ваниль казалась крошечной, как ребенок, кожа синела от холода, а дыхание было столь нерешительным и слабым, будто девушка и вовсе не дышала.

Когда Паша опустился рядом с ней на колени, слезы уже замерли в его глазах, готовясь сорваться вниз. Лицо девушки было невинным, измученным, но спокойным. Вот почему мысль о ее смерти укоренилась в сознании парня. И лишь, когда он снял тяжелые кандалы, осторожно, боясь потревожить дух своей подруги, Паша ощутил едва заметный пульс, бившийся на запястье. Но это было столь мимолетное ощущение, что он не поверил в него.

Парень опустил голову к ее лицу, прислушиваясь к дыханию. И как только он осознал, что Ваниль жива, взял ее на руки, вынося на свет, на свежий воздух, шатаясь на ступенях, крутых и местами обломленных.

Паша еле держался, из последних сил, чтобы не предать ее. Не предать самого близкого друга детства. Ту, которая всегда была рядом, что бы ни случилось. В дни, когда он ссорился с отцом, в тот день, когда будучи ребенком лишился матери. Ваниль всегда была рядом, рыжий цвет ее волос, словно талисман, сопровождал его всю жизнь, даже во снах, возвращая к жизни его холодное сердце.

«Неужели я теряю ее? Хотя ты, Ванилин, сама виновата. Придумываешь непонятные теории и сбегаешь из школы. Своим упрямством заставляешь меня бегать по лесу, будто мне заняться больше нечем. И вот зачем мне это? Только из-за той памяти, что есть у нас, воспоминаний. Всегда смотрела на Вилену свысока, смеялась над ее неудачами и подшучивала за ее спиной, а теперь вдруг вообразила себя героиней-спасительницей и постоянно пропадаешь, черт знает где. Как же ты меня бесишь…»

Мысли сменялись быстро: от нежных братских чувств до абсолютного негодования. Паша не мог их контролировать, но точно решил, что как только найдет Ваниль, обязательно запрет ее в школе.

Внезапно где-то в стороне зашелестела листва. Кто-то крался к парню, скрываясь за стволами деревьев. Рыжий хвост мелькнул за величественным дубом.

– Эй! Я вижу тебя!

Пара ярких глаз выглянула из-за дерева, острые ушки были направлены в сторону человека. Лиса с интересом смотрела на чужака, принюхиваясь к его запаху, словно ожидая продолжения.

– Вот же черт… показалось, – Паша недовольно хмыкнул и побрел дальше.

Когда до школы оставалось не больше километра, мобильный телефон подал сигнал. На экране высветилось имя. Юнна уже начала беспокоиться о своем друге.

– Я не нашел ее, но убежден, что Ваниль у них.

– Ты уверен?

– Следы привели меня туда, к тому же Зот когда-то был ее другом.

– Да, и ему ведь не из-за чего на нее злиться… Что ж, – девушка на другом конце провода раскашлялась, давясь простудой, приковавшей ее к постели. – Возвращайся сюда, скоро уже первый урок. И не забудь предупредить медперсонал о том, что возможны серьезные травмы. Будем бороться по-взрослому.

– Разумеется.

Днем ранее

Ваниль проснулась рано утром, чтобы успеть потренироваться до общешкольного подъема. Солнце было ярким, но его жар еще не достиг земли. Девушка лишь щурилась от лучей, которые пронизывали все вокруг. Ваниль как обычно отправилась на пятиминутную пробежку (после потери энергии ей пришлось сильно сократить нагрузки). Остановившись возле спортивных снарядов, установленных возле западной трибуны, она отдышалась, готовясь к подъемам с переворотом. Все ее мышцы дрожали в предвкушении долгожданной работы.

Ваниль повисла на турнике, раз за разом поднимая прямые ноги над собой. Она почти восстановила форму и уже с трудом могла вспомнить, как слаба была по возвращении из больницы. Рыжая скалилась от нагрузки, но это было приятное чувство, ведь оно приближало ее к цели.

За последние две недели Ваниль ничуть не продвинулась в своем расследовании. У нее не было источников необходимой информации, а Паша постоянно что-то скрывал и недоговаривал. Это было унизительно и жестоко по отношению к ней, ведь Ваниль действительно хотела помочь. Не этим эгоистичным глупцам, а Вилене.

Оставленные сообщения на телефоне были единственным, что подавало Ванили надежду. И пусть ответа на них не было, Ваниль, по крайней мере, ощущала какую-то невидимую, мистическую связь с подругой.

С момента похищения прошел целый месяц. Никаких угроз со стороны Владимира или его сумасшедших помощников не поступало, но Паша, как ответственный за безопасность ШЭИза и учеников, подал несколько запросов, чтобы разузнать о Владимире как можно больше. В ответ он не получил ничего полезного. Из ОЗБ пришло личное дело этого человека: вместо фотографии в верхнем углу красовался рисунок карандашом, почти выцветший от времени, а предоставленная информация ограничивалась только временными рамками службы Владимира в Отряде Зачистки Бесконтрольных. Последняя строчка сообщала о его смерти: 21 февраля 1867 года застрелен при попытке побега.

Программа, созданная Юнной и Пашей для подготовки учеников, работала как часы. Ученики больше не походили на неуверенных в себе школьников, нет. Они выглядели как настоящие бойцы, сильные и решительные. Это проявлялось в их бесконечных спаррингах и соревнованиях, в стрельбе по движущимся мишеням, в опасных походах в горы. Турнир за турниром проходили каждую неделю, лето подходило к концу, оставив новичкам, в числе которых был Гриша, следующий за Ванилью по пятам, и Аеринн, по-прежнему снующий рядом с ней, несмотря на запрет Паши, еще меньше времени на подготовку. Неизвестно к чему.

Гриша иногда вспоминал вечерами свою прошлую школьную жизнь. Родители хоть и не оставляли его без своего внимания ни на день, но все же продолжали упрашивать его вернуться домой. Его отец был опытным излучателем, некоторое время назад выполнявшим заказы высоких чинов на сопровождение и охрану, а специализацией матери была медицинская помощь. Женщина была известна среди целителей, и пусть было много тех, кто критиковал ее и не верил в истинность ее способностей, но все же бывали и такие, в чьих глазах надежда на выздоровление загоралась с новой силой всякий раз, как они проходили очередной сеанс.

Разумеется, эта сила не могла излечить от рака или вернуть иммунитет, который был разрушен болезнями или сильными препаратами, но все же с помощью этой самоотверженной женщины многие люди получили шанс жить без боли и страданий. Хотя бы какое-то время.

Сегодня утром в глазах Гриши не было того энтузиазма, с которым он обычно встречал рассвет. Ваниль, заметив приближение друга, тут же слезла с брусьев, благодаря Бога за предоставленную ей возможность для короткого отдыха.

– Эй, привет. Есть дело, я…

– Я не могу помочь, – мальчишка говорил неуверенно и с сожалением.

– Что?

– Я уезжаю. Мои родители настаивают на возвращении домой.

– Ты не можешь покинуть ШЭИз, это против правил! Тебе не позволят уйти…

– Уже позволили, – спокойно ответил Гриша, демонстративно помахав перед лицом девушки каким-то документом.

Ваниль тут же выхватила его из рук мальчишки и бегло прочитала. Подпись директора школы внизу подтверждала слова Гриши.

– Паша подписал это?!

– А кто же еще? – мальчишка спрятал документ в рюкзак за спиной. – Хотел сам тебе сказать об этом.

– Он сделал это специально. Знал, что ты помогаешь мне, поэтому и подписал, – зеленые глаза девушки блеснули злостью и негодованием. – Но ты сам-то хочешь уезжать отсюда?

– Мое мнение никого не интересует, мне ведь всего пятнадцать, забыла? – усмехнулся мальчишка, скрывая собственное разочарование. Грише нравилось жить в ШЭИзе, он успел завести кучу друзей и его мало заботили последние события. Он воспринимал все как игру, лишь помогавшую ему становиться сильнее. – Родители считают, что я могу пострадать.

– Наша школа находится под охраной опытных преобразователей. Это самое безопасное место во всем мире. Мы должны держаться вместе, так у нас больше шансов выстоять. Никто не знает, что на уме у этого психа, и чего он добивается. Я слышала, что пропало несколько семей, бежавших из города после того взрыва. Он всех находит, вылавливает, и неизвестно, чего он хочет добиться этим. Ты тоже можешь пострадать, если уедешь отсюда.

– А если останусь? – мальчишка вскинул подбородок, словно вызывая наставницу на бой. – Ты действительно думаешь, что если Владимир нападет на школу вновь, мы уцелеем? Нет. Мы здесь так, для массы, чтобы в случае чего закрыть этих своими спинами

Под этими он имел в виду Юнну, Пашу и учителей. Они уже давно вели себя странно, сказывалось постоянное напряжение и страх стать следующим в списке. Юнна была спокойна, чересчур уверена в себе, будто знала, чего ожидать от врага. И лишь готовила учеников к сражению, вместо того, чтобы оградить их от возможной опасности.

Кем для них всех была Вилена? Никем. Абсолютное большинство понятия не имели, что такая девушка училась у них в школе. Никто не знал ни о ее прошлом, ни о ее будущем. Все лишь жили в постоянной уверенности, что она – враг, приспешник Владимира, чьей кровожадности нет предела. Но все это были лишь слова, игра, в которой только Юнна знала правила. Ведь она не рассказала Паше, что хочет прежде всего поговорить с Владимиром. Она и словом не обмолвилась о том, что до Вилены ей нет никакого дела. «Мы спасем ее, если она еще не перешла на его сторону» – типичная отговорка, предназначенная для Паши. «Мы отомстим за смерть твоего отца», – вторая ложь. Юнна горела желанием заглянуть в глаза тому, кого не видела уже три сотни лет. Во сне его образ приходил к ней снова и снова, сжигая ее огнем, лаская горячими руками, словами любви, которые Владимир некогда посвящал ей. Той, кем она была.

Поэтому Юнна создавала вокруг себя армию. Армию таких, как Гриша и Барбелл, малютка Сью, ученица третьего курса, Рик и Габриэль, Марина и Стас. Тех, кого она даже не знала по именам, о чьих судьбах ей было неизвестно. Все, на что рассчитывала Юнна, это последний разговор с Владимиром. На то, что он достаточно выдохнется, прежде чем доберется до нее. Прежде, чем посмотрит в ее глаза.

– Мы здесь как пушечное мясо, единственное назначение которого – быть приманкой и ослабить врага, – Гриша все так же разговаривал на повышенных тонах, ничуть не стыдясь этого. – Я получил достаточно навыков, чтобы держать себя в руках. Я многому научился, и мне больше ничего не нужно.

Ваниль смотрела на него удивленно, словно не осознавала, что это действительно происходит.

– Да, я понимаю, ты хочешь помочь подруге, но быть может, она сама этого не хочет. Или уже некому помогать, – заметив испуганный взгляд девушки, он тут же продолжил, – я понимаю, это жестоко, но… ее нет столько времени. Все, что нужно было Владимиру, он уже сделал, я уверен. А остальные? Нужны ему остальные? По-моему, нет. Ты сама говорила, что Владимир и Адам были врагами, так может, дело было только в них? А Вилена попалась под руку и оказалась втянутой во все это. И если это было лишь сведение счетов, на что это, прежде всего и похоже, то нам больше нечего опасаться. Знаешь ли, убив кровного врага, ты не бежишь на улицу, размахивая пистолетом, чтобы подстрелить кого-то еще. Ты сделал свое дело и просто уходишь, исчезаешь. А Вилена… мы даже не знаем, чего она сама хотела. Может, она тоже хотела смерти директора, ведь он способствовал тому, чтобы ее родители попали за решетку. Серьезно, ей есть, за что ненавидеть Адама.

– Как ты можешь говорить мне все это? – Ваниль еле сдерживалась, чтобы не наброситься на Гришу с кулаками за то, что он оскорблял ее веру в происходящее. – Ты ведь хотел помочь! Или ты думал, это игра? Немного поглумился надо мной и моей целью и решил свалить? Я разочарована в тебе.

– Дело твое, – холодно ответил мальчишка, окончательно перестав проявлять интерес к этому разговору. – На твоем месте я бы просто свалил отсюда. Тебе нечего здесь делать. В любом случае, если не захочешь, желаю удачи. Я вижу, что тебя трудно заставить что-то сделать. Но, может быть, это только плюс.

Ваниль смотрела ему вслед некоторое время, прежде чем решила отправиться туда, где давно должна была побывать. Вновь.

Последнее время она чувствовала непреодолимую тягу побывать там, где ее нашли после исчезновения Вилены и Марка. Этот подвал, в котором девушка провела несколько мучительно долгих часов, снился ей, мысли то и дело сворачивали в его направлении. Ей было страшно туда возвращаться, будто тайна, которая хранилась в доме Владимира, могла перевернуть ее реальность с ног на голову. Вернуть память о муках, перенесенных самой Ванилью и другими пленными.

Девушка долго пыталась убедить себя, что ей нечего делать на месте убийства директора, но тяжелые сны мучили ее каждую ночь, буквально заставляя пойти туда. У Ванили больше не осталось оправданий для бездействия, она решила не медлить и минуты, покинула территорию ШЭИза, не дождавшись даже завтрака.

Внешний вид бывшего имения Владимира ни о чем ей не говорил, кроме того, что здание было давно заброшено, и тень событий прошлых столетий была видна в разрушенной части западного крыла. Огромные трещины тянулись высоко вверх, отчего под самой крышей, от которой сейчас осталось больше дыр, нежели черепицы, образовывались пугающие разломы, грозящие полностью разрушить часть дома в любую минуту.

Ванили было страшно заходить внутрь. Она не могла поверить, что все, рассказанное Пашей, происходило именно здесь, ведь такое заброшенное здание должно было разрушиться от малейшего удара, малейшего излучения энергии.

И все же рыжая сделала этот шаг. Входной двери не было, в темном проеме сразу же виднелись клубы песка и пыли, покрывавшие сломанную мебель и груду мусора, выносимую сюда каким-то местным умником. Запах стоял ужасный, настолько мерзкий, что Ваниль еле сдерживалась, подавляя рвотные позывы.

«Здесь точно кто-то умер», – подумалось ей вдруг почти неосознанно.

Оказавшись в огромном зале, девушка не могла понять, куда ей следует двигаться дальше, ведь коридор справа был полностью завален хламом, а с потолка свисали громоздкие куски старого раствора с брусьями. Местами в нем зияли дыры высотой в два этажа: от разрушенной крыши во время дождя верхний этаж долгое время заливался водой, пока в конечном итоге не провалился, оказавшись на уровне земли. Идти туда было действительно опасно для жизни.

Ваниль с опаской осматривалась по сторонам, словно каждый ее взгляд мог способствовать разрушению этого старого дома. Здесь царила мертвая тишина. Ни одного звука не доносилось до девушки, кроме ее собственного прерывистого дыхания и шелеста одежды. Ваниль старалась продвигаться вперед как можно осторожнее, но все равно то и дело натыкалась обувью на обломки, которые с треском разламывались под ее весом. Заметив в конце второго коридора лестницу, девушка уверенно двинулась туда, чувствуя непреодолимую тягу, из-за которой ныло в груди, как когда-то очень давно, в день появления ее первых способностей.

Это чувство было очень знакомым, но сейчас оно словно принадлежало кому-то другому, по сути являясь лишь подсказкой. Ваниль не надеялась, что ее внутренние силы вновь вернутся к ней.

Лестница вела на второй этаж: она искривлялась в спираль, не особо характерную для домов того времени, да и выглядела эта лестница довольно ново, хоть ее ступени и были потрескавшимися и местами гнилыми. На полпути наверх Ваниль ощутила ужасающий холод, пробежавший по ее спине, резко обернулась, крепко вцепившись руками в перила. И тут она заметила эту комнату сбоку. Дверь была полуоткрытой, через нее тянуло сквозняком, таким сильным, что выросшие в коридоре кусты паслена качались на ветру. Ваниль спустилась, прошла сквозь эту дверь и оказалась именно там, где должна была.

Не было сомнений, что эта комната являлась местом встречи Адама и Владимира. Следы от крови оставались на своем прежнем месте, зловеще сверкая в солнечных лучах, пробивавшихся внутрь сквозь заколоченные окна. Ваниль затаила дыхание, обстановка была жуткой, как в самых страшных кошмарах, а черный проем у стены выглядел как дорога в потусторонний мир. Именно эта ассоциация возникла у девушки, как только она его заметила.

«Там меня и держали, – ее голос дрожал даже в сознании. – Нужно спуститься туда… Вниз».

От одной мысли об этом по коже пробежали мурашки, а сердце бешено неслось, отдаваясь громким стуком в ушах.

Ваниль ощутила отвращение, когда на ее глазах появились слезы бессилия и отчаяния. Она пыталась убедить себя сделать это, спуститься вниз, но ноги не слушались, а руки предательски дрожали.

«Тупая идея! Нужно было попросить Пашу прийти со мной! Какая же я идиотка…».

Окончательно потеряв уверенность в себе, Ваниль направилась обратно, буквально ощущая спиной, как кто-то или что-то следит за ней, за каждым ее движением. Ужас охватил девушку, когда на ее коже появился жар, чужеродный и настолько сильный, что Ваниль по инерции попыталась смахнуть его с себя руками. Ее взгляд бросился куда-то в сторону, остановившись возле следующей двери, ведущей глубже в здание. Но не путь привлек ее, а то, что на нем скрывалось, что тянуло ее так сильно все это время. Мышцы задрожали, наливаясь жгучей силой, но закрыв глаза, Ваниль не увидела в себе энергии, которая так и лилась внутри.

«Что это?»

Девушка подошла ближе, не отрывая взгляд от блестящей вещицы в груде обломков. Эта вещица манила ее, и словно в трансе Ваниль поддалась этому зову. Она наклонилась, схватив холодный кусочек металла двумя пальцами. Красные огоньки вспыхнули в ее руке, резонируя с ярким изумрудом в оправе из белого золота, который Ваниль носила просто по привычке, не решаясь снять кольцо. Огненные камни переливались так же ярко, как на пальцах своей хозяйки, будто радуясь тому, что их наконец-то нашли.

– Кольцо Вилены, – тихо шепнула девушка, не веря собственным глазам. – Значит, она там совсем…

– Где ты нашла его?! – Паша задохнулся от ужаса, увидев кольцо в руках подруги.

– Я же говорю, там, в старом доме, где вы встретились с Владимиром. Оно лежало прямо на полу. Я не понимаю, как вы его не заметили.

Паша крепко сжимал украшение, но оно уже не сверкало так ярко. В руках парня оно казалось крошечным, почти детским, но все же Паша точно узнал его, и не было никаких сомнений в его подлинности.

– Вилена носила кольцо в кармане с того самого дня, как мы решили тренироваться без его помощи.

– Без него? – Ваниль словно охватило бешенство, она сорвалась с места и вплотную подлетела к парню, смотря ему прямо в глаза. – Не хочешь ли ты сказать, что Вилена пыталась бороться с Владимиром без источника собственных сил?

– Источник в нас, а не в кольце.

– Но нельзя же было так скоро отказываться от такой вещи! Ты ведь прекрасно понимал, что с ним ей будет проще.

– Я хотел, чтобы Вилена научилась использовать силу, а не искала путь сделать все «попроще»!

Они ссорились до тех самых пор, пока в кабинете не появилась Юнна. Она мельком взглянула на Ваниль, поймав на себе ее ненавистный взгляд, и тут же заметила мерцающие камешки в руках Паши.

– Это то, зачем вы меня позвали? – тихо спросила она, словно потеряв способность громко говорить.

– Ваниль нашла кольцо Вилены в развалинах.

Юнна ничего не ответила. Ее глаза загорелись огнем старых воспоминаний. Она оттолкнула Ваниль в сторону, отбирая из рук парня украшение.

– Ваниль, тебе нужно уйти.

– Что? – рыжая закипела от гнева. – Какого черта?! Я нашла его, и имею право знать все, что с этим связано! К тому же, я по твоей роже вижу, что ты о чем-то догадываешься!

– Тебе нужно уйти! – Юнна никогда раньше не кричала, это был первый раз, когда ее голос стал таким сильным и уверенным. Эта девушка не могла сдержать тех сил, что сейчас поднимались внутри нее. – Уйди сейчас же!

Ваниль хоть и была упрямой, но, не сдержав собственного гнева, выкрикнула какое-то оскорбление в их адрес и вылетела из комнаты, словно пуля. Ее шаги быстро удалялись от кабинета Паши, пока совсем не исчезли.

Оставшись наедине с единственным другом, Юнна бессильно опустилась на диван. Ее руки дрожали, а губы скривились от боли, словно пораженные ужасной новостью. Парень тихо опустился на пол рядом с Юнной, заглядывая в ее пустые глаза. Слезинки покатились по щекам девушки, она даже не попыталась этого скрыть. Волосы намокли и прилипли к щекам. Паша взял ее ладонь, сжимая ее своими пальцами.

– Что с тобой? – тихо, почти нежно спросил он, боясь спугнуть эту минуту тончайшей близости между ними.

– Это… Это был подарок на мой день… рождения, – с болью в голосе ответила Юнна, давясь приступом слез. – Владимир подарил мне его, когда мне исполнилось шестнадцать.

– Это было кольцо Вилены, – Паша говорил вкрадчиво, гладя ладонь девушки своими пальцами.

– Он подарил его, когда сказал, что любит меня.

Воспоминания ворвались в ее сознание как молния, поражая каждую клетку чувств, давно минувших, как казалось раньше, и таких ярких и живых сейчас, в это самое мгновение. Юнна вспоминала тот день, ту радость и надежду на светлое будущее, что поселились в ней тогда. И как все это было разрушено.

– Вилена говорила, что продавец из магазина вел себя странно в тот день, когда я только привез ее сюда.

– Что? Что ты имеешь в виду? – Юнна словно оживилась, прогнав печаль прочь, в закрома своей души.

– Он словно бы знал ее, – Паша пытался вспомнить слова Вилены, но не мог, ведь тогда он не придал тревоге напарницы никакого значения.

– Лучше бы она никогда не брала это кольцо в руки. И уж тем более не надевала его…

– Неужели ты до сих пор…

– Нет. Мне эта вещь принесла только несчастье, превратила мою жизнь в настоящий кошмар. Энергия, которой оно насытилось в момент моей… моего перерождения, отравлена. Вилена могла притянуть это проклятие к себе. Все дело в энергии, ты ведь понимаешь.

– Ты так говоришь, будто…

– Владимир действительно сошел с ума, раз подарил это кольцо девчонке. Я уверена, что у Вилены все более, чем плохо. Разумеется, если она не поддалась на его ненормальные чувства.

– Почему ты уверена, что она не мертва?

– Когда она умрет, Владимир появится тут же. Кроме того, об этом уже давно было бы слышно. После своих вспышек гнева он всегда оставляет много разрушений и много мертвых… душ. Мы должны немедленно найти его тело. Мы должны придумать, как залезть в голову Вилены.

Разговор был прерван, когда в кабинет влетела Лена, наставница Гриши. Юнна вспыхнула яростью из-за того, что им помешали, а Паша нетерпеливо спросил у коллеги, в чем причина ее появления.

– Вы отпустили его? – крикнула девушка, пытаясь перевести дыхание. Она сильно запыхалась. – Ты выдал Грише разрешение покинуть ШЭИз?!

– Его семья настаивала на этом, – спокойно ответил Паша, пытаясь игнорировать чужой тон. Он вроде и хотел напомнить, что на правах директора имеет полномочия принимать подобные решения, но предпочел не зазнаваться перед подругой.

– Ты должен был спросить меня! – Лена побагровела от злости, светлые волосы топорщились в стороны, как наэлектризованные. – Я его наставница, и только мне решать, когда мой ученик готов к самостоятельному контролю над собой…

– Серьезно, я не собираюсь обсуждать собственные решения, – скрывая раздражение, холодно ответил Паша. Юнна только едва кивнула в знак согласия. Слез больше не было. – А сейчас будь добра уйти. Ты пришла не вовремя…

– Это не всё! – перебила его Лена. – Только что появилась новая девочка… она пришла в школу сама. Ей на вид не больше четырнадцати.

– Новая ученица? – одновременно переспросили Юнна и Паша, посмотрев друг на друга.

– Веди меня к ней, – командным голосом сказала Юнна, вставая с места.

Яркое сверкающее кольцо осталось лежать на столе.