Вилену окружали многовековые деревья, листва с которых слетала всякий раз, стоило легкому ветерку коснуться макушек этих величественных созданий. Здесь веяло невероятным спокойствием. Словно весь остальной мир, полный человеческих страданий, в один миг перестал существовать. Девушка брела дальше, едва переставляя ноги, мышцы стонали, не показывая тех сил и выносливости, которых некогда были полны.

Время текло медленно и невыразительно, почти бессмысленно. Во всяком случае, Вилена не ощущала его значимости. Пустота глубоко внутри разрасталась, захватывая под свой контроль все новые и новые грани рассудка, порабощая их, лишая жизни.

Не было ни боли, ни сожалений. Все это ушло так глубоко в подсознание, что Вилена перестала ощущать в себе человека. Ее больше не волновали те вопросы, которые раньше не давали покоя. Все остановилось лишь на тех мгновениях счастья, которых никогда не было и уже не могло быть.

Сердце забилось чаще, когда глаза закрылись, и перед ними возник образ старой школы, такой же ненастоящий, как и все вокруг. Вилене казалось, будто прошлого никогда не было. Словно сон, все потеряло значение и не могло больше существовать в выдуманной ею самой реальности. Девушка остановилась, прислонилась к стволу дерева, прокручивая в голове остаточные явления своих рассуждений.

– Ничего не было? Все это просто глупый сон?

И вновь перед ее глазами Владимир, окруженный губительной густой тьмой. Вилена встрепенулась, ощутив на своих плечах прикосновения чужих рук. По губам скользнул трепет чужого поцелуя.

– Хочешь, чтобы я отомстила?

Парень лишь улыбнулся в ответ, зеленые глаза наполнились теплотой и светом.

Резкий порыв ветра растрепал Вилене волосы. Чужой образ растворился в воздухе, легкие наполнились холодом.

Вилена вздрогнула: мокрая одежда прилипла к телу, девушку бил сильный озноб, и, похоже, у нее начинался жар.

Вилена обняла себя руками, посиневшие губы пытались что-то произнести, и в этот момент в висках громко застучала боль.

Все закружилось перед глазами, рассыпаясь на части, как песчаный замок. Кто-то пытался проникнуть в сознание Вилены, поработить ее тело, но энергия девушки не позволила закончить начатое. Блок выстроился прямо перед взором любопытного наблюдателя. В ушах прозвенел мужской голос, произносивший ее имя. Вилена сразу же поняла, кому он принадлежал. Ужасное послевкусие, полное высокомерия и надменности, жестокости и равнодушия, запомнилось Вилене еще с их первой встречи. Паша пытался залезть в ее мысли, бросая вызов или проверяя, осталась ли напарница в живых. Это было настолько мерзко и низко, что Вилена просто не могла проигнорировать такой поступок.

Убить Владимира, единственного человека, который о ней заботился, а потом еще нагло влезать в голову, чтобы в очередной раз поглумиться над чужим горем? Ну, уж нет. Такое не стоит терпеть.

 

***

День был пронизан солнечным светом, который нес с собой только холод и отчаяние. Природа больше не дарила жителям города того умиротворения, что раньше. Вся округа замерла в ожидании последствий или продолжения. Весть о смерти Владимира разнеслась со скоростью пули. Люди радовались и горевали из страха отмщения. Никто из них не ведал правды. Все просто боялись.

Каждый из этих людей мнил себя частью этих событий, повинуясь зову собственного эгоцентризма. Только ни Вилене, ни кому бы то ни было еще не было дела до их существования. Все это выглядело так же нелепо, как если бы на сцене в театре вдруг начали играть декорации: все эти картонные деревья и фасады пустых домов. Они всего лишь создают фон, актерам до них дела нет. Но знают ли они, все эти вещи, о своей незначимости?

По большому счету их могло и вовсе не быть. Всю эту «жизнь» можно разыграть в пустоте, без яркости тех красок, которые несут с собой декорации. Им только кажется, что роль, предписанная каждому из них, столь огромна, что стоит даже их существования. Наверное, каждый человек для кого-то всего лишь декорация.

Окна в городе были заперты, как и в тот момент, когда Вилена покидала его. Улицы были пустынны и тихи, не было ни птиц, ни насекомых. Холода пришли в эти края слишком стремительно, словно тоже подгоняемые животным страхом. Девушка медленно двигалась вдоль аллеи, пересекая улицу за улицей. Приятные ассоциации всплывали в ее сознании одна за другой. Но они не могли достучаться до сердца, скрытого и, казалось, совсем ненужного.

Силы наполнили каждую клеточку тела, превратив их в непроницаемый щит чистейшей энергии. Вилена не ощущала в себе того человека, которым когда-то была. Все стало слишком незначительным. И только желание поставить точку билось внутри, не давая покоя.

Чужие разговоры доносились шепотом, не отражаясь в воздухе, а проходя прямо в мысли Вилены. Полные страха и предвкушения, мнимой гордости и надменности, они окружали девушку, открывая свои замыслы.

Остановившись прямо у фигурных железных ворот, Вилена окинула школу взглядом. Даже в первый раз, когда она увидела это место, ее впечатления были не так ярки. Они были приправлены страхом и неуверенностью. Теперь же, как только все эти чувства потеряли свое значение, перед глазами Вилены предстала истинная красота и величественность этого места. Камень к камню, витражи, острые пики на вершинах крыши, – все было наполнено глубоким смыслом и значением для того, кто создал это необыкновенное место.

Девушка поняла, почему Адам выбрал именно его. Здесь чувствовалась сила. Она собиралась со всей прилегающей территории, устремлялась ввысь, моля о том, чтобы ее забрали, присвоили. Чтобы ей подарили жизнь.

И Адам знал об этом. Бог знает, сколько раз он использовал всю эту мощь, чтобы удовлетворить свои желания. Эта же энергия наложила отпечаток на его сына, дала возможность сделать его своим рабом. Теперь все это было очевидным.

– Эй! Это она! – Какой-то мужчина указал в сторону непрошеной гостьи.

Вилена пристально посмотрела на него: он был невысок ростом и широк в плечах. Волосы уже покрылись тенью седины, но это напоминало лишь о приближении его конца, а не о мудрости, которую он так отчаянно пытался в себе отыскать. Девушка совсем не испугалась, ни один мускул не дрогнул на ее лице, когда тот мужчина бросил в ее сторону вязкую невидимую субстанцию-ловушку. Впрочем, она не достигла цели, угодив в так удачно подбежавшего стража. Вилена даже не осознала, что сделала это сама. Все казалось лишь стечением обстоятельств.

Был ли хоть какой-то смысл бороться с этими не ведающими правды людьми? Едва ли. Вилена его не видела. Из ее тела вырвалась мощная волна, отшвырнувшая надоедливую прислугу Паши по сторонам. Шесть человек теперь корчились на холодной плитке, устилавшей собой землю. Никто их них не поднялся на ноги.

Вот, как выглядела Вилена в тот момент, когда решила, что сможет бороться с Владимиром на равных. Как надоедливая мушка, совершенно безвредная и бесполезная.

Внутри здания слышался шум: кто-то бежал по коридору, выглядывая в окно. Эти глаза сверкали в темноте ненавистью и предвкушением, они смотрели на Вилену, как на подарок судьбы. Улыбка, приправленная усмешкой, презрением, надменностью и нетерпением, не покидала его губ. Не нужно было даже гадать, кому она принадлежала. И все же глубоко в душе девушки появился странный, неожиданный для нее трепет.

Когда этот человек показался в дверном проеме, сердце замерло. Он был таким же, как раньше: скрытным, напуганным и серьезным. Все это отражалось не на его лице, но в его сущности. В той энергии, которая наполняла каждый дюйм его тела.

– Ты ждал меня? – равнодушно спросила Вилена, пока ее разум просчитывал дальнейшие действия.

– Я удивлен, что тебя не было так долго, – парень спустился по ступеням, но остановился на расстоянии десятка метров. Из-за этого говорить приходилось чуть громче обычного. – Я думал, ты тут же прибежишь к нам, плача о том, как это было ужасно – жить с убийцей.

– Странно, почему же никто не сбежал от тебя? Для тебя это, видимо, полностью оправдано, да, Паш? Тебе, как и Адаму, неведома ни справедливость, ни сочувствие, ни прощение.

– Привет, Вилена, – голос бесцеремонно прервал чужой разговор.

Вилена обернулась к его источнику: девушка лет двадцати пяти смотрела на нее своими большими светлыми глазами, бросавшими неощутимые блики света и тепла. Ее локоны спадали на покатые плечи, представляя миру ту хрупкость, которую желали. Во взгляде этой девушки таился интерес и предвкушение, но Вилена не узнавала ее. Единственное, что виделось отчетливо, – это энергия, кипевшая внутри, словно раскаленный металл в печи. Она казалась опасной и непоколебимой, яростной и настолько сильной, что не считала необходимым хоть как-то демонстрировать свою мощь. Все живое вокруг и так чувствовало, что не стоит приближаться.

– Ты кто? – Вилена не сводила глаз с незнакомки.

– Это Юнна, моя наставница.

– А знаешь ли ты, что у твоей наставницы есть небольшой секрет, эквивалентный взрыву атомной бомбы?

Паша нахмурился: та Вилена, которую он помнил, никогда бы не определила силу противника, лишь взглянув на него. Это немного насторожило парня.

– Зачем ты пришла сюда? Уж не нас обсуждать.

– Разве ты не сказал, что ждал, когда же я появлюсь?

– О да, я ждал. Но это было до того, как я залез в твои мысли. Я знаю все, что о чем ты думала последние несколько месяцев. Эта мерзость…

– Да, ты прав, любовь – это действительно мерзость, ведь она заставила тебя так смотреть на эту… Как там тебя зовут?

Юнна смерила Вилену сильным взглядом, не давая той ни на миг усомниться в чужом превосходстве.

– И что вы сделаете теперь? Раз пришла я сюда не плакать, рассказывая как мне было плохо и страшно рядом с Владимиром, описывая вам, что он со мной вытворял и прочее? Тоже планируете меня убить? За что? За то, что помешала этому ублюдку Адаму сделать это первым?

В глазах Паши на сотую долю секунды мелькнула тень недоверия. На его лбу появилась морщинка отвращения, а уголки губ медленно поползли вниз. Это было практически незаметным. Но даже ребенок смог бы почувствовать разницу.

– Тебе не сбить нас с толку, Вилена, – грозно парировала Юнна, делая несколько шагов вперед.

– Ох, да что вы, я даже не собиралась. Хотите, верьте, хотите, нет, это ваши проблемы. Я здесь только затем, чтобы показать, каким дерьмом был его папаша, и все. И знаете что? Я ничуть не соболезную тем, кто горевал о его потере. Я искренне рада, что этот урод сдох, не успев уничтожить кого-то еще, – Вилена одарила присутствующих (в их число медленно просочились еще несколько приближенных Юнны) стойким, немного заигрывающим взглядом.

– Тебе мало того, что мы не стали трогать тебя, так ты приперлась, чтобы самой напороться на неприятности?! – Паша сорвался с места, совершенно не контролируя ни свои эмоции, ни свои силы. Черная невидимая обычному человеку дыра возникла вокруг его тела, засасывая в себя энергию, исходившую от Вилены.

– Ты думаешь, я боюсь смерти? Да ты понятия не имеешь, что значит бояться. Гораздо страшнее существовать, всю свою жизнь обвиняя себя в грехах, которые не можешь исправить. Вы убили не того человека. Чертовы придурки, вы даже не знаете, что сделали!

– Я прекрасно знала, кем был Владимир! Не вздумай его защищать! – Юнна наступала с другого бока, устремляя сжиженный поток ядовитого газа, расщепляющего энергию прямо внутри Вилены. Этот газ оставлял привкус гнилого мяса и копоти.

Вилена закашлялась, пятясь назад, но не пыталась сбежать, а лишь сдерживала собственные силы. Она отчаянно хотела пролить свет на все, что случилось.

– Он помог мне, когда моя жизнь висела на волоске. Когда твой отец хотел убить меня! Ты не видел его взгляд, – Вилена нервно засмеялась, капельки крови капали изо рта, – как он горел желанием разобраться со мной за то, что я сделала, будучи ребенком! Я даже не помню, как убила твою маму! Я не помню всего этого! Я не знаю, как лишила Ясмин зрения, а она подчинилась и взорвала саму себя у всех на виду только ради того, чтобы я испытала ужас! Адам вертел всеми вами, придумывая правила игры, в которой хотел остаться единственным победителем. Подарил тебе свои способности лишь ради самого себя, ради своего самолюбия и эгоизма. Ему было наплевать, что случится с тобой после этого. Скольких людей он погубил… сколько детей погибло, так и не появившись на свет, потому что твой чокнутый папаша хотел испытать собственные способности. Он позволил Владимиру покалечить тебя во время нашей псевдосхватки, разглагольствовал о том, как повесит на твои уши очередную порцию «лапши», искалечит твою и без того дерьмовую жизнь! Давай же, сделай то, что умеешь лучше всего на свете. Залезь в мою голову и посмотри сам. Только не обвиняй меня потом, что заставила тебя посмотреть на своего дорогого папочку без розовых очков.

В следующее мгновение Вилена провалилась в забытье. Ее сознание билось в густой липкой темноте, пока не выбралось на крошечный островок памяти, окруженный бесконечной пустотой и холодом. Это был парадный зал. Тот самый, в котором Вилене посчастливилось остаться в живых. Здесь было множество вещей, расставленных в художественном беспорядке, расшитых золотыми и серебряными нитями, с яркими камнями и блеском драгоценностей в каждом уголке. В воздухе витал запах горевших свечей, расставленных в углах комнаты на резных тумбах. Изысканный ковер устилал пол, заглушая каждый человеческий шаг мягкостью и невесомостью.

Вилена узнала это место. Сейчас здесь было пустынно, безлюдно, вечер еще не начался.

– Красиво, правда? – голос холодом отразился от высоких гладких стен, мешая найти его источник. – В тот день я танцевала в последний раз.

Наконец, фигура вышла из нарисованной ею же тени. Глаза сверкали яркими темными бликами, кожа казалась юной и нежной, волосы спадали на плечи светлой русой волной. Девушка устремила свои кукольные глаза на Вилену, излучая тепло и доброту.

Вилена непонимающе качнула головой. Это лицо она видела прежде, хоть и черты его немного смазались в сознании. И все же чутье сразу дало ответ, кому оно принадлежало. Виновница всего, что произошло между Адамом и Владимиром, стояла прямо перед Виленой, живая и невредимая, словно сошедшая с той самой фотографии, единственной фотографии, которую Владимир хранил у себя.

– Не может быть… – тихо шепнула Вилена, но ее слова разнеслись в пространстве, отражаясь от невидимых стен, словно разводы на воде от брошенного камня. – Ты ведь должна быть мертвой.

– Здесь многое должно быть по-другому, но все же это так, как есть, – девушка с лицом ребенка снисходительно улыбнулась, пожав хрупкими плечами.

– Значит все это время…

– Ты что-то сказала?

Анна вмиг возникла рядом с Виленой, схватив ее за предплечье. Пусть внешние данные никак не выдавали в ней силы, но здесь, в сознании, тонко сплетенном лишь чужой энергией, вся ее мощь вылезала наружу.

Вилена заглянула в ее глаза. Сердце отчаянно билось в груди, продолжая свою работу, даже когда душа его хозяйки оказалась запертой где-то далеко от этого места. Все тело напряглось, сдерживая крошечные, но стремительные и неумолимые попытки энергии прорваться. Девушка не сводила глаз с призрака прошлой жизни, все это время следившего за ней и Владимиром сквозь призму собственных разрушенных лет.

– Ты была жива все это время? Все те годы, что Владимир винил себя в твоей смерти? Как ты могла так…

– А как смог он? – кажется, натянутое внешнее спокойствие наконец закончилось, представляя Вилене истинные чувства Анны. – Он искалечил всю мою жизнь, превратив в настоящий ад, а сам надеялся выйти сухим из воды? Ну, уж нет…

– Ты хоть понимаешь, что ты наделала? – Прозрачные капельки собирались в уголках глаз Вилены, когда боль вернулась в ее сознание. – Ты хоть можешь представить, сколько чудовищных смертей он принес людям только из-за того, что всю жизнь считал себя монстром? Почему не дала понять, что жива…

– Я не хотела больше зависеть ни от Владимира, ни от Адама. Выполнять их условия, с кем и когда я должна быть. Кому из них уделять больше внимания, кому меньше. Испытывать чувство вины за то, что не могу быть с ними обоими. Ты не представляешь, каково это…

– Ты сейчас серьезно вздумала жаловаться на свою расчудесную жизнь, которая купала тебя в заботе родителей и внимании лучших друзей? – Вилена негодовала, совершенно отказываясь входить в чье-то положение.

– Что я могла поделать? – Слезы брызнули из ненастоящих глаз Юнны, растворяясь в окружающем пространстве. Декорации сменились на более мрачные, лишенные света.

– Ты должна была просто сделать выбор! Как его делают сотни, даже тысячи людей каждый день своей долбанной жизни! А ты всего лишь избалованная идиотка, которая умудрилась из банального любовного треугольника разыграть сцену, длиной в три сотни лет! Никакой проблемы никогда не было, ты просто чертова эгоистка, которая не захотела брать ответственность за собственное решение.

Вилене захотелось стереть вычурную обстановку зала с лица земли, но это оказалось сложнее, чем она думала. Анна накрепко связала ее разум, не давая сделать и шага в сторону. Все происходящее подчинялось только желанию Анны. Вилена пришла в бешенство при осознании того, что проигрывает в умениях.

«Он не успел…»

– Ради всего святого, только не думай об этом уроде, я читаю твои мысли, – хладнокровно заметила Юнна, меняя собственный облик. – Должна признаться, новое лицо мне по душе. Что уж говорить, только одна из нас выберется отсюда, поэтому я могу признать такие вещи.

– С кого же ты, святоша, сняла скальп, чтобы напялить на себя эту милую мордашку?

– Ни с кого. Эта девушка была мертва, а я оказалась одной из первых, на ком ставили хирургические эксперименты. Мне нечего было терять на тот момент. Я готова была пойти на все, что угодно, лишь бы изменить свою жизнь.

– Тебе стоило всего лишь вернуться, чтобы все изменить. Владимир нашел бы способ помочь… в отличие от Адама, ему ты была действительно дорога.

– Что ты можешь об этом знать…

– Ох, ну конечно. Это может прозвучать странно, хотя кого это волнует, но я знаю Владимира гораздо лучше, чем ты можешь себе представить. Я знала его именно тем, кем он являлся. И если бы вы не сделали этого, – Вилена на секунду замялась, не желая даже вспоминать о случившемся. О том, что она видела в больнице, – он смог бы, наконец-то, жить нормально. Как и всегда хотел.

– Я не хочу, чтобы он жил. Он не достоин этого.

– Думаешь, ты достойна? – ухмыльнулась Вилена, совершенно перестав бояться. – Думаешь, Адам был достоин? Или даже я? Вряд ли в мире есть кто-то, действительно достойный жизни. Мы все творим мерзкие вещи, не желая признаваться в этом.

– Ты утверждаешь, что сама убила Адама? – Юнна вздернула подбородок. – Тебе не хватило бы смелости сделать это.

– Знаешь, когда на тебя бросаются с ножом, поливая грязью и тебя, и твою семью, а ты даже понятия не имеешь, чем так насолила, силы смелость приходит сама. Я всего лишь защищала свою собственную жизнь. И не будь Владимир тем, кем он являлся, он не спас бы меня, а довел бы дело до конца, как они с Адамом и планировали.

– Что именно они планировали сделать?

Вилена подняла на Юнну полные изумления глаза, мимо пронеслись обрывки воспоминаний двухнедельной давности, когда Владимир учил девушку очередному энергетическому приему.

– Ты смеешься надо мной? Залезла ко мне в голову и рассчитываешь, что я буду изливать душу? Проваливай отсюда! Что непонятного в том, что я сказала чертовых пять минут назад? Я убила мать Паши, еще четверых, когда родители пытались сбежать из этого дурдома, а твой любименький Адам хотел отомстить за них.

– А Владимир…

– А Владимир – единственный человек, который все же понял, что мне нужно дать шанс!

Юнна замолчала. В ее глазах плавали капельки воспоминаний, пробуждая те чувства, что уже давно скрывались глубоко внутри. Она вновь подошла ближе, на что Вилена отреагировала, весьма нелестно обозвав Юнну, но та даже не обратила внимания.

– Тебе он помог. Но мою жизнь разрушил до основания. Даже ниже.

– Даже не пытайся мне врать, – грубо оборвала Вилена. – Я видела, что произошло в тот вечер на самом деле. Если кого-то и обвинять в том, что ты чуть не погибла, так это Адама. Это он не остановил своего друга, хотя мог. Ему нужно было всего лишь впитать чужую силу, и никакого взрыва не произошло бы. Но Адам хотел избавиться от конкурента. Из-за его стремлений ты оказалась здесь.

Юнна невольно поджала губы, ей становилось все сложнее контролировать чужое сознание, Вилена вот-вот могла вырваться из этой ловушки.

– Адам любил меня…

– Адам хотел обладать тобой! Плевать ему на твои чувства, значение для него имела только власть! Желание утереть нос единственному человеку, который мог тягаться с ним в способностях. А ты купилась на его бредни про счастливое совместное будущее? – Вилена снисходительно улыбнулась. – Мне даже тебя жаль.

– Не говори мне подобного, – Юнна зажмурилась, прижимая ладони в ушам. Только это никак не уберегло ее от осознания правды. – Адам был совсем другим…

– Тогда почему же он не узнал тебя?

Вилена сама не поняла, в какой момент ее сознание нащупало в чужих мыслях воспоминания: первый учебный день в ШЭИзе, взгляд Юнны ни на секунду не отрывается от Адама, в груди бешено колотится влюбленное сердце девушки.

– Я стала совсем другой, – оправдываясь, прохрипела Юнна. – У меня другое лицо, ты же видишь!

– Серьезно?

Вилена отвернулась, смотря туда, где сейчас разворачивалась уже другая сцена: Паша влетел в палату первым, Юнна выглянула из-за его плеча, и ее предвкушенный взгляд пересекся со взглядом только что очнувшегося человека. Владимир непонимающе смотрел на незваных гостей, словно еще не осознал, зачем они пришли к нему. И тут его взгляд прояснился, мужчина приподнялся на локтях, слабый голос изумленно произнес:

– Аня?!

Пустота. Вилена проглотила ком в горле, воображаемые слезы тут же исчезли с ее лица.

– Тогда почему он тебя сразу узнал?

– Я не знаю, – девушка стыдливо потупила взгляд. Слезы кипели на ее щеках.

– Владимир никогда не переставал тебя любить, – слова давались с трудом, но Вилена хотела сказать все до конца. – Чувства он беречь умеет. Он бы никогда не предал тебя, что бы ни случилось. За это и поплатился. Ты же не думаешь, что смогла бы убить его, если бы он сам тебе этого не позволил?

– Он не сопротивлялся. Совсем. Я даже… – Юнна печально улыбнулась самой себе, – растерялась, когда увидела его улыбку. Я готовилась к этой встрече, представляла, как выскажу ему всю свою ненависть, но стоило его увидеть, как я напрочь об этом забыла. Он был таким же, как и раньше. Даже лучше.

– Тогда почему он мертв? – Вилена не сдержалась и схватила Юнну за руку, требуя посмотреть на себя. Юнна быстро моргала, смахивая эмоции.

– Я обещала, что сделаю это. Он убийца.

Вилена затаила дыхание, пространство вокруг вдруг наполнилось пламенем. Девушка отступила, ощущая, как ее тело наполняется чужой энергией, желавшей уничтожить все вокруг.

Юнна изменилась в лице, глаза вновь запылали ненавистью:

– И ты тоже.

В уголках глаз появились соленые капельки кристально чистых слезинок. Они стекали вниз по бархатной молодой коже Юнны, пока ее тело неподвижно лежало на земле. Паша склонился над нею, не зная, что делать. Он взял ее за руку, зажмурился, желая проникнуть в чужие мысли, но ничего не вышло.

– Мы покончим со всем этим прямо сейчас, – холодно заметила Юнна, смотря невидящими глазами сквозь Вилену.

– Делай, что хочешь. Если с моей смертью все это прекратится, то пусть так и будет.

– Почему ты так просто сдаешься?

– Потому что все это уже не имеет значения. Я не хочу оказаться в его списке, – Вилена вспомнила свой разговор с Владимиром и его слова: «если однажды твое имя появится в списке, я убью тебя». – Я не имею права предавать его веру в меня. Она досталась слишком дорогой ценой. Неважно, кто из нас сегодня погибнет, в любом случае останутся люди, пожелавшие смерти второму. Это никогда не закончится, будет повторяться снова и снова. Неужели ты не учила историю? Люди любят уничтожать друг друга. И мы не исключение. – Вилена закрыла глаза, ощущая, как что-то скользит внутри ее груди, проникая все глубже и глубже. Теплая масса вырвалась из-под кожи, заливая тело своим красный живым светом. – Все уже повторяется.

Вилена силой заставляла себя игнорировать боль и улыбаться, глядя в лицо врагу. Ее успокаивал тот факт, что боль не будет длиться вечно. Скоро все это для нее закончится. Навсегда.

– Я хочу взглянуть на него еще хотя бы раз, – одинокая слезинка скатилась по щеке и растворилась в крови. Вилена сконцентрировалась на собственных счастливых воспоминаниях: душа Владимира улыбалась ей, смотря глазами Марка. На коже ощущалось тепло его крепких, но ласковых объятий. – Хоть какая-то польза от этих дурацких способностей.

Кто-то тряс тело Юнны там, в реальном мире, умоляя ее вернуться. Эта сила тянула сущность девушки наружу, расщепляя цепочку сознания, тянувшуюся от Юнны к Вилене.

– Ты должна остаться до конца, иначе я выживу, – голос Вилены становился слабее, ускользая куда-то в пространство, которое принадлежало каждому существу на Земле. Голоса, глухие и далекие, звали девушку к себе, уверяя в том, что все закончится, что она перестанет страдать. Вилене показалось, что среди них был голос Владимира, звавший ее к себе, такой манящий и невероятно желанный. Девушка улыбнулась, тая в галлюцинациях, стремясь слиться с бескрайней могучей бесконечностью.

Внезапно все окружавшее пространство пронзилось светом и резким гулом. Юнна схватилась за живот, пытаясь остановить сочившуюся сквозь пальцы жизнь. Она стремительно утекала, словно смеясь над девушкой, дразня ее своей неизбежностью и силой.

– Ты боишься, – вяло ухмыльнулась Вилена, наблюдая за бессмысленными потугами Юнны. – Спустя столько лет жизни, которая никогда не принадлежала тебе, ты продолжаешь бояться. Это нелепо.

– Отпусти меня! Я не хочу, не хочу уходить так… не хочу умирать!

– Что ты делаешь?! – Ваниль накинулась на Пашу, выхватывая из его рук острый нож.

Кровь моментально вырвалась из власти плоти, образовав теплую лужу вокруг Вилены. Парень злобно цыкнул, вставая с холодной земли. Он яростно посмотрел на подругу, его рука нащупывала оружие.

– Я делаю то, что должен.

– Ты совсем спятил?! Решил убить Вилену! Разве все это было посвящено не ее возвращению? Мы хотели помочь!

– Она убила мою маму, моего отца, и еще бог знает скольких людей. Ясмин лишилась зрения из-за нее. Вилена сама во всем призналась!

Ваниль со всего размаху ударила Пашу по лицу. Пусть девушка давно лишилась энергии излучателя, к которой так привыкла, но она была сильна и уверена в себе, как никогда ранее. Вокруг столпились ученики, но никто из них не вмешивался. Все боялись.

– Какой же ты придурок! Я прекрасно знаю, почему ты это сделал! Потому что Вилена предпочла тебе другого! Как же, – Ваниль злостно усмехнулась, – великие чувства Пашеньки были задеты! А тебе в голову никогда не приходило, что никто не обязан отвечать тебе взаимностью? Ты принимаешь решения, которые навсегда изменят твою жизнь, причем не в лучшую сторону! Ты что, Бог, чтобы решать, кому жить? Тогда не возражаешь, если я тоже притворюсь им?

Ваниль бросилась на Пашу, зажимая в руке окровавленное оружие. Паша ставил простые блоки, защищаясь от нападок Ванили, но внезапно кто-то схватил его сзади. Ваниль радостно улыбнулась – Аеринн попытался ответить тем же, но лишь сильнее стиснул зубы. Паша извивался в его руках, как змея.

Рыжая рванула к Юнне, но обо что-то споткнулась и рухнула на землю. Острие ножа скользнуло по животу Юнны, одежда тут же окрасилась в бордовые тона.

Паша замер, когда его сущность поглотителя уловила запах ускользающей энергии и моментально вцепилась в его источник.

– Что ты наделала?! – закричал он, сам не свой от ужаса. Паша собрался с силами и отбросил Аеринна назад. Тот ударился головой о плитку и тут же схватился за затылок.

Ваниль зарычала от негодования, вновь бросаясь на Пашу, но он лишь толкнул ее в сторону и рухнул перед Юнной на колени.

Паша тряс Юнну за плечи, призывая ее вернуться, но сознание девушки накрепко завязло в чужом теле.

– Если с ней что-то…

– Правильно, тебе ведь лучше знать, кто из них прав! – Прокричала Ваниль, вытирая запачканные в кровь Вилены руки. – Взял на себя роль своего папаши, решая чужие судьбы, как это похоже на тебя. Не будь идиотом. Они сами должны были решить эту проблему!

– Благодаря тебе, проблема никогда не разрешится!

Громкий вздох и последовавший за ним кашель, надрывный и болезненный, разрушили это пространство ненависти и взаимных обвинений. Вилена открыла залитые кровью, а точнее ее отсутствием белоснежные глаза, не в силах сдержать слез боли от пробуждения. Ее тело дрожало в судорогах, сердце отчаянно перекачивало остатки жизненных сил по венам, мешая клеткам отмирать. Юнна вцепилась в живот, закрывая хрупкими пальцами дыру в своем теле. Энергия помогла телу затянуть рану так стремительно, что лишь кровавые пятна и порванная одежда напомнили о случившемся минуту назад.

Юнна привстала, ловя десятки удивленных и испуганных глаз на себе и Вилене. Та лежала на земле почти без сил, но живая. И Вилена знала, что сможет встать, но не скоро, как только ее разум даст команду телу искать источники сил. Но все эти люди, окружавшие ее, многих из которых она видела прежде, с которыми вместе ходила на занятия или сидела на соседних скамейках во время соревнований и обеда, не должны были стать этими источниками. Стремления поглотителя, сидевшего глубоко внутри девушки, скребли стенку ее сознания, желая забрать то, что им полагалось, напоить собственное тело жизнью, забрав ее у других.

Вилена мучилась в агонии, борясь со своей сущностью, безмолвно прося свидетелей своего воскрешения уйти как можно дальше. Скрыться.

Ваниль бросилась к подруге, подстелила под ее голову собственную куртку, скомканную в неудобный валик. Ее руки в нетерпении вцепились в сочившуюся рану подруги, закрывая ее дрожащими пальцами, пытаясь использовать спящие внутри силы, чтобы помочь.

– Чего вы уставились? – Закричала рыжая. Голос был силен и подобен рыку животного. – Помогите! Сделайте хоть что-нибудь! Чему вас учили в этой долбанной школе? Покажите, на что вы способны, хотя бы раз!

Юнна встала на ноги. Шатаясь, она медленно приближалась к Вилене. Обессилевшая девчонка приковала к ней свой взгляд. Никто бы и не подумала, что это произойдет, но все было именно так, как случилось. Ваниль с воплем набросилась на Юнну, та отшвырнула ее прямо в руки Паши.

Она склонилась над Виленой, опустив свои горящие ладони на рану девушки. Их глаза встретились и несколько безумно долгих мгновений не отрываясь следили друг за другом, пока целебная энергия переливалась из одного тела в другое. Это был момент истины, момент признания ошибок и мольбы о прощении.

Ваниль напряженно наблюдала за происходящим, не веря своим глазам. Она не поняла, в какой момент успела вцепиться в плечо Паши, закрывавшего ее тело своим. Все были безмолвны. Все ждали прекращения этого молчания.

Юнна слабела, отдавая все, что было у нее внутри, человеку, которого ненавидела всего несколько минут назад. Но ее глаза, наконец, открылись. Правда просочилась наружу, сквозь обломки сожалений прожитых лет. Она выбралась, минуя чужую боль и страдания, отбрасывая такую сладкую ложь, приправленную жалостью к себе, и обнажила всю сущность жизни Юнны. Все, чего она так боялась.

Вилена крепко зажмурилась, смахивая с глаз застывшие холодные слезинки. Она чувствовала на себе взгляды других людей, удивление и рокот их сердец, но не ощущала никакой опасности.

Отчего-то девушке и вовсе показалось, что она никогда не уходила из этой школы. Словно только вчера прогуливалась по школьной площади после завтрака, спешила на занятия или на встречу с Владимиром.

«Марк».

Вилена едва заметно улыбнулась Юнне. Двое парней из толпы двинулись в центр, поддержали обессилевшую наставницу и увели ее обратно в здание школы.

Вилена встала на ноги, Ваниль крепко обняла ее, не стесняясь слез радости.

– Прости, прости, Вилен, я не хотела, пожалуйста…

– Все в порядке, не волнуйся.

– Я не смогла убедить их, я не… – сердце щемило от ненависти к самой себе, лицо исказилось в гримасе скорби.

Несколько одиноких слезинок сорвались с ресниц Вилены, но сильнейшие разрушительные чувства остались глубоко внутри. Вилена ослабила объятия, отстраняясь от подруги. Она встретилась взглядом с Пашей. Холодная синева его глаз казалась почти оскорбительной и подлой.

– Марк уже вернулся в школу? – тихо обратилась Вилена к подруге.

– Да, но он… ты хочешь его видеть? Он в блоке…

– Нет, нет, – прервала она, похлопав Ваниль по плечу. – Мне уже пора уходить.

– Что? Но ты ведь только пришла и… куда ты пойдешь? – голос был сбивчив и почти переходил на крик. Кто-то из учителей разгонял толпу зевак, площадь постепенно пустела. – Твое место здесь, мы так долго ждали твоего возвращения… Ты не можешь просто так уйти, это… это неправильно!

– Хотела бы я думать так же, – Вилена вяло улыбнулась, подавляя желание высказать все, что накипело внутри, – но правда в том, что другое место… далеко отсюда стало моим настоящим домом. Я хочу вернуться туда.

– Но ведь там все будет напоминать о Владим…

– Я знаю, – вновь перебила девушка, отводя взгляд в сторону Паши.

Ее плечи содрогнулись, выдавая печаль и желание как можно быстрее покинуть это место.

– Только сначала загляну в свою комнату. Все же здесь есть то, что мне необходимо.

Ваниль взяла подругу под руку, помогая ей идти. Слабость все так же сковывала тело Вилены, навевая всем мнимую видимость уязвимости. Но Вилена чувствовала, как внутри кипит энергия, такая же живая, как и прежде.

Они поднялись вверх по отремонтированным после взрыва ступеням. Все было новым. Вилена смотрела по сторонам, восстанавливая в памяти моменты прошлого прихода сюда. Точнее ей вспомнился тот день, когда Марк поцеловал ее. Впервые.

Сердце судорожно забилось в груди, боль пронзила душу, но Вилена лишь улыбнулась ей.

– Ты не оставишь меня одну? – тихо спросила Вилена, не смотря на подругу.

Ваниль кивнула, не произнеся и звука. Она была взволнована, продолжала обвинять себя в том, чему не смогла помешать.

Вилена открыла дверь. Как и прежде, замок был неисправен, девушка вмиг оказалась запертой в своей комнате.

«Винсент меня убьет», – промелькнуло в ее сознании.

Здесь все было как прежде на первый взгляд, но все же что-то изменилось. В воздухе витал запах мужского парфюма, на кровати лежала толстовка Паши с логотипом группы. Та самая, в которой парень предстал перед Виленой в первый день учебы. Оконное стекло почти не пропускало солнечный свет, заметая его серостью скопившейся между оконных рам пыли. На привычном месте больше не было фотографии Вилены и Марка, не было фотографии родителей.

Девушка выдвинула ящик прикроватной тумбочки: маленькая смятая упаковка жевательной резинки лежала сверху на отцовской кепке. Это была та самая упаковка, которую Вилена оставила на подушке перед уходом на свою последнюю тренировку. Та, чей запах и вкус окутал утро, когда девушка поддалась сиюминутному искушению и поцеловала Пашу. Только сейчас она поняла, какую боль могла причинить Владимиру, узнай он про то, что произошло между Пашей и ею самой. Хотя, возможно, он об этом узнал. Ведь Вилена никогда не замечала его проникновения в свое сознание, скорее всего он знал обо всем, что происходило с его напарницей.

Острое чувство вины кольнуло в области сердца, но тут же пропало, подавленное силой воли.

Кто-то пытался открыть дверь с обратной стороны – замочная скважина позвякивала, отзываясь на попытки ключа повернуть механизм замка. Через несколько секунд Вилена ощутила на себе пристальный взгляд вошедшего. Его сердце билось глухо, но достаточно сильно, чтобы девушка почувствовала это биение. Холодная энергия, мягкая и воздушная, словно облако, окутала ее тело, а последовавшая за ним острая волна накрыла Вилену воспоминаниями. Все теми же надеждами, от которых давно не осталось и следа.

– Твоих родителей нет в списках заключенных, – голос парня слегка дрогнул на первом слове, но тут же стал уверенным и сильным. Паша подошел сзади, остановившись в нескольких сантиметрах от напарницы. Ее волосы красиво отливали бронзовым блеском в мутном свете окна. Парень сам не заметил, как залюбовался ими.

– Я знаю. Они ведь невиновны, я же сказала. Все это было лишь частью игры, о которой ты не желаешь знать. Так что не вижу смысла посвящать тебя в это.

– Просто скажи, с ними все в порядке?

Вилена резко обернулась, глядя прямо в глаза парня. Все те же черты лица и тот же синий взгляд, в котором скрывались и презрение, и сочувствие, и радость одновременно, вспышкой пробудили яркие воспоминания.

– Это не должно тебя волновать, как и все остальное, что тебя никогда не волновало. Как тебе такой ответ?

– Ты стала еще грубее, чем раньше.

Девушка молча продолжила собирать вещи. Спортивная сумка, все это время ожидавшая своего часа под кроватью, покрылась слоем пыли и паутиной. Одежда, убранная в комод, принесенный Марком специально для Вилены, лежала в том же порядке, в котором Вилена некогда ее сложила.

– Ты не против? Я занял твою комнату.

– Меня это мало волнует, – Вилена забросила сумку на плечо и уверенными шагами направилась к выходу.

– Так это правда? Ты уйдешь?

– Не думала, что это имеет хоть какое-то значение, – она невесело ухмыльнулась, отталкивая Пашу в сторону. Он преградил ей путь вновь. – Слушай, перестань разыгрывать сцены долгожданной встречи и всего прочего, ты всадил в меня нож всего десять минут назад.

– Я не хотел этого делать, просто…

– Что просто? Конечно, убивать людей в ШЭИзе – обычное дело. Я знаю, я ведь тоже так поступала! – Вилена отстранилась, когда Паша попытался ухватиться за ее ладонь.

– Ты взбесила меня своими словами, – парень сжал кулаки, скрывая неловкость. – Я не понимал, что творю…

– Хорошее оправдание… Пока.

– Какого черта?! Зачем я вообще тогда стремился освободить тебя?!

– Мы, кажется, выяснили, что меня не нужно было освобождать! – Девушка еле сдержалась, чтобы не ударить друга. Пальцы рук сжались в кулаки, готовые в любую минуту нанести удар. Тем более что Вилена безумно хотела кого-то ударить, причинить боль, эквивалентную ее собственной. Паша опустил взгляд: одежда девчонки багровела застывшей кровью, руки были грязными и едва заметно дрожали. – Не нужно ничего говорить. Это все больше не имеет значения.

Ее голос предательски дрогнул на полуслове, глаза заблестели от слез.

– Вилен, – вновь произносить это имя без стеснения и злобы было очень странно. Паша практически пропел его мягким спокойным тоном. – Ты не представляешь, какие чудовищные мысли посещали меня в твое отсутствие. Я так боялся за тебя… Я думал, что он тебя… извратил.

Он чуть потянулся навстречу девушке, желая заключить ее в объятия, но не успел.

– И вместо того, чтобы помочь, ты решил от меня избавиться? – Она резко отстранилась.

– Я думал, что ты пришла погубить всех нас. А я несу ответственность за каждое твое действие, я ведь твой наставник, забыла?

Он говорил теперь очень тихо, все еще желая достучаться до Вилены. Но выражение ее лица все так же сохраняло отстраненность. Девушка скрестила руки на груди, на коже появились неприятные мурашки.

– Вилен, не уходи.

Девушка взглянула в его глаза, наполненные холодной синей печалью. Паша коснулся пальцами ее щеки, вытирая одинокие слезинки на бархатистой коже, залитой румянцем.

Вилена чуть подалась вперед, парень почти улыбнулся, считая, что они думают об одном и том же, но:

– У меня для тебя подарок.

– Какой?

– Я могу лишить тебя необходимости ненавидеть твоего отца.

– Что ты имеешь в виду?

Вилена не стала ничего объяснять. Она положила руки на плечо Паши, правой ладонью накрыв татуировку-лабиринт на его лопатке. Крошечные щупальца вырвались из-под ее кожи, высасывая силу, запечатанную когда-то Адамом внутри тела ребенка. Ту самую, которая превратила маленького мальчика в озлобленного взрослого, позабывшего, что такое искренняя радость и спокойствие. Из-за которой каждое утро начиналось с боли, а вечер мог стать последним, ведь эта энергия была чужеродна, она поедала тело Паши изнутри, делая его слабым всякий раз, когда не находила другой источник силы.

Вилена насыщала свое тело той ненавистью и злобой, что отравляла жизнь парня, извращала его каждый день мучительного существования. И вот этот момент, о котором Паша мечтал все свое детство, которым грезил, будучи подростком и забыл, вступив во взрослую жизнь, настал.

Это мгновение было наполнено болью до самых краев, разрушало тонкую материю силы воли и желания, но парень старался выдержать его. Он даже не понимал толком, к чему приведет это мгновение, но чувствовал, что становится другим человеком. Искра, разжигавшая раньше огонь в его измученном теле, погасла, оставив Пашу наедине с той пустотой, которой он был наполнен. Все это время он даже не осознавал ее, не знал, что эта пустота существует. А сейчас она накрыла его разум, как огромная волна неизвестности, принеся с собой спокойствие и тишину, такие же непривычные, как и та самая обычная жизнь, о которой парень так давно мечтал.

Вилена опустила руки, сдерживая себя от неконтролируемого выброса энергии, ожидая момента слияния двух потоков: огненного, принадлежавшего ей самой, и ледяного, некогда запечатанного внутри сына Адама. Пространство задрожало в ее глазах, громкий гул заполнил каждый атом воздуха в этой комнате, проникая в сознание Вилены.

– Что ты сделала со мной? – Паша не понимал, что должен испытывать после случившегося. Легкость наполнила его тело, и это чувство казалось еще более ужасающим, чем то, что он испытывал ранее.

– То, чего ты хотел. Избавила от «проклятия», которым тебя одарил твой дорогой папочка. Извини, что не могу спокойно говорить о нем, но уж так у меня получается. Или ты не рад исполнению своего желания? Посмотри мне в глаза и скажи, что всю жизнь тебе не нужно было иметь возможность обвинить во всем кого-то другого.

Паша не ответил. В его глазах отражались искорки неуверенности в себе, он запутался в собственных суждениях. С одной стороны, Вилена была права: его мечта, настолько сильная, что успела стать частью его самого, наконец, осуществилась. Но с другой – к чему же теперь он должен стремиться? Парень потерял то единственное, что оставалось для него важным на протяжении многих лет, с самого детства. Вилена лишила его не только силы, но и понимания того, кем Паша являлся.

– Теперь тебе больше незачем оставаться там, где тебе не место, носить внутри то, что тебе не принадлежит. Ведь ты сам говорил, что не хочешь всего этого. Теперь ты свободен.

Вилена обошла его стороной, оставив наедине с собственными мыслями.

– Я надеюсь, теперь все изменится, – Ваниль собирала волосы в хвост на ходу, сопровождая Вилену. Та молча наблюдала за учениками, шедшими в сторону спортивного поля. Школьная жизнь возвращалась в привычное русло. – Я уговорила Пашу начать уроки прямо сегодня, к тому же Марк настаивал на том же.

– Как он?

– Ну, он вроде как ничего не помнит о том, что происходило с его телом… все это время, – Ваниль старательно подбирала слова, чтобы никого не обидеть. Ни живых, ни мертвых. – А кстати, что с ним происходило?

Заговорщицкая улыбка коснулась ее губ, глаза засияли, как два изумруда. Вилена улыбнулась в ответ, но грустной и натянутой улыбкой.

– Ничего. Ничего с ним не происходило. Разве что он несколько раз напивался и… иногда мы вместе ужинали, сидя у камина, так что… Не знаю, Марку не о чем беспокоиться.

– Ты хочешь сказать, что за все это время вы ни разу не… – девушка многозначительно повертела головой. Слова не требовались.

– Я же сказала, он был совершенно не таким, каким его все представляли. Даже я. Я думала, он чудовище, и слишком много времени потратила на то, чтобы в этом удостовериться. В итоге только зря потеряла столько мгновений. Все могло быть по-другому, будь я менее подозрительной.

– Брось, тебе не в чем себя винить. Ты не знала, кому верить.

– Эй! – Юнна раздала указания наставникам и быстро пересекла площадь. В воздухе появился запах летних цветов, моментально забросивший Вилену в воспоминания Владимира о давно минувших днях его детства. Это был аромат чистого счастья, без злобы и сожалений, ненависти и бесконечной скорби.

– Я должна кое-что отдать тебе.

Вилена протянула руку, и как только яркие красные камешки засверкали на ее ладони, сердце наполнилось теплом чужих объятий и нежностью последнего поцелуя.

– Он хотел оставить его тебе, а не мне, – Юнна закусила губу, скрывая переживания. – Это он и сказал, когда мы встретились.

– Спасибо.

Юнна опустила взгляд, понимающе кивнув, и вернулась к ученикам.

– Может, ты все же позволишь мне пойти с тобой? – робко спросила Ваниль.

– Прости, но я не могу, – Вилена улыбнулась, надевая кольцо на безымянный палец. – Меня здесь больше ничего не держит, но ты… Мы обе знаем, что здесь твой дом, Ваниль. Только постарайся отвлечься от него. Ты знаешь, о ком я говорю. Он сам пока не понимает, что ему нужно. Сейчас он может принести только боль и больше ничего. Так что… тебе придется подождать еще.

– Мы с ним, – Ваниль прочистила горло, явно не желая говорить слишком многого, – уже были вместе. Я знаю Пашу, как никто другой. Между нами ничего нет. И ничего не может быть. Просто сложно действительно признаться себе в этом.

Вилена еле сдержалась, чтобы не рассказать подруге о том поцелуе с Пашей. Девушке хотелось разделить с кем-то свои страхи, свой стыд за собственную слабость и симпатию к человеку, который едва не убил ее сегодня. Но Вилена лишь натянуто улыбнулась.

– В любом случае, не теряй уверенности в себе. Покажи, чего ты стоишь.

– Легко сказать, я не знаю, чего стою без своих способностей.

– Они не проблема. Я вижу их внутри тебя. Просто расслабься и перестань беспокоиться. Все придет в норму, я обещаю.

– А что будешь делать ты? Пообещай, что, по крайней мере, не пропадешь бесследно, это будет слишком несправедливо.

– Я всегда где-то поблизости, будь уверена, – Вилена искренне улыбнулась, впервые за последние несколько дней ощутив настоящую радость. – Просто сейчас мне нужно немного спокойствия. Я должна разобраться, что делать дальше. А ты проследи, чтобы в этой проклятой школе все было нормально.

Девушки подошли к главным воротам. На обочине дороги уже ожидал автомобиль, готовый увезти Вилену прочь от этого злополучного города.

Они крепко обнялись на прощание, зажимая в груди боль и нежелание расставаться.

– Знаешь, Ваниль – ненастоящее имя.

– Что? – эта фраза немного выбила Вилену из колеи прощания.

– Меня мама так называла, в детстве… Ванилькой, потому что я воровала ванильный сахар, когда она пекла пироги или торты. Потом моей мамы не стало и все, что осталось от нее – это имя, которое произносила только она. – Девушка громко вздохнула, маскируя под этим горькие слезы воспоминаний.

– И как же тебя зовут на самом деле?

Рыжеволосая красавица лишь пожала плечами, добавив широкую улыбку, полную счастья и надежды.

– Скажу тебе, когда ты вернешься.

Вилена ухмыльнулась, поражаясь хитрости своей подруги.

Кто-то внимательно следил за ними на расстоянии нескольких метров. Пара держалась за руки, глаза девушки были закрыты, но она чувствовала разрушительную силу, скрытую в теле Вилены. Денна почти не двигалась, словно боялась, что ее заметят. Что человек, который, как ей казалось, искалечил ее, вновь захочет причинить ей боль. Марк не сводил глаз с Вилены, он хотел убедиться, что она действительно покинет это место.

Вилена встретилась с ним взглядом: эти глаза не пробудили в ней никаких чувств. Они были совершенно не похожи на те яркие искры, которые некогда заставляли ее сердце бешено колотиться в груди. Они были чужими. Прекрасные моменты ее жизни остались в прошлом, безвозвратно утерянном в этом непрекращающемся потоке ненависти и боли. Вилена перевела взгляд на Денну, прочувствовав всем своим нутром каждую молекулу ее счастья, спрятанного за вуалью страха. Вилена слышала, как колотится ее сердце, ощущала текущую внутри блондинки энергию. Но все эти ощущения не имели значения. Все они не принадлежали самой Вилене. Она больше не могла чувствовать, не видела в этом пользы. Ее сердце, душа остались в прошлом, рядом с человеком, которого девчонка никогда не знала.

День наполнился теплом и светом, даже довольно сильный северный ветер не портил общего ощущения легкости перемен. Дверца громко хлопнула, и через несколько мгновений автомобиль скрылся за поворотом, навсегда закрыв для Вилены прошлое, связанное с этим городом.

– Ты так и будешь отлынивать от своей работы? – Паша возник за спиной как всегда бесшумно, отчего Ваниль вздрогнула. – Ученики ждут тебя уже двадцать минут.

Он взглянул вслед отъезжающему автомобилю, в последний раз поймав на себе взгляд Вилены: полный сожаления, стыда и разочарования.

– Ну вот, нельзя даже немного задержаться, – Ваниль притворно топнула ногой. – Я думала, раз директор школы – мой давний друг, для меня будут существовать некоторые… поблажки, что ли?

– И не надейся, – парень похлопал подругу по плечу, увлекая ее за собой.

Ваниль засмеялась, внутри что-то вздрогнуло, расплылось сплошным потоком тепла и света. Девушка зажмурилась: все тело светилось лучистой энергией, такой манящей и долгожданной, что на глазах невольно выступили слезы.

Паша посмотрел на подругу и сам не заметил, как уголки его губ непроизвольно потянулись вверх.

Никто из друзей не пытался проникнуть в чужое сознание и прочитать мысли. Но так уж случилось, что их чувства и слова оказались абсолютно одинаковыми. Груз страха и недавнего отчаяния исчез.

«Спасибо, Вилена».

 

***

Пальцы, облаченные в белоснежные перчатки, по привычке провели по подоконнику. На ткани остались едва заметные пылинки, но в целом в холле царила чистота. Винсент дождался, пока школа опустеет. Все преподаватели и ученики, во главе с Юнной и директором ШЭИза, ушли на спортивное поле.

Старый телефонный аппарат зазвенел, эхо разнеслось по пустым коридорам школы звонкой трелью. Винсент глубоко вздохнул, рука поднесла трубку к уху.

– У нас проблема, – спокойным тоном начал мужчина, не отрывая взгляда от черной папки, лежавшей прямо перед ним. – Наследник Адама теперь бесполезен, девчонка лишила его способностей.

– А с ней что? – чужой голос на том конце провода был холодным и ровным, лишенным эмоций. – Можем ли мы рассчитывать на нее?

– Она до сих пор ничего не знает.

– Значит, он не успел подготовить себе замену, – человек раздраженно хмыкнул, но тут же взял себя в руки. – Придется найти способ убедить ее стать на нашу сторону. Нам нужны ее способности, от этого зависит всё.

– Не волнуйтесь, Вилена никуда не денется от нас. Мы не упускаем ее из виду ни на секунду. Анна Беркутова, излучатель, тоже вполне подойдет.

– Нам нужны трое. Найди еще одного.

– Да, конечно, – Винсент раскрыл папку, всматриваясь в фотографию ребенка, прикрепленную в углу анкеты на поступление в ШЭИз. – К нам как раз поступил новый поглотитель. Таких сильных я прежде не видел. Должно быть, это последний виток до первородности. Мы можем подождать ее взросления. Ее наследник будет так же силен, как Адам.

– Нет, – голос прозвучал властно, на заднем фоне гудела тишина, от которой у Винсента побежали мурашки. – У нас нет времени ждать.

– Как пожелаете, – мужчина повесил трубку, поправил воротничок рубашки, казалось, что горло сдавило невидимыми тисками.

Винсент в последний раз взглянул на фотографию ребенка. В коридоре послышались спешные шаги, один из наставников махнул мужчине рукой, привлекая внимание.

Винсент спрятал черную папку в ящик стойки, запер его на ключ, надел на себя всем хорошо знакомую беспечную улыбку, вновь возвращаясь к привычной роли простого секретаря.

«Добро пожаловать в ШЭИз, Кристина».