1. Агитация на врага: триумф или провал?

…Молодой белобрысый немец с МГ-34 на плече считал себя не только культуртрегером, но и единственным защитником древней европейской цивилизации, оказавшейся на краю гибели. Ржание большевистской конницы и звон еврейского золота, сливающиеся в одну траурную мелодию, были бы для воспитанников Бальдура фон Шираха самыми реальными звуками на свете, хоть и раздавались только в тех местах, куда попадали уже наученные слышать их постоянно адепты…

Цитата из работы «Память огненных лет» выдуманного автора П. Стецюка. (Виктор Пелевин. «Оружие возмездия»)

Почему образчики нацистского агитпропа как исторический источник не утеряли свою ценность и через шесть десятилетий после того, как коричневая чума исчезла с тела планеты? Ну, говорили себе подчиненные Геббельса гадости об СССР, ну и что с того?

Во-первых, эти гадости они говорили достаточно профессионально – так, что немцы верили фюреру и его приближенным. Например, американский исследователь Роберт Герцштейн назвал гитлеровскую пропагандистскую кампанию «войной, которую выиграл Гитлер». Действительно, поражает упорство, с которым немцы сражались до самого 1945 года против половины мира. Поэтому интересно знать, что же такое рассказывали об СССР нацисты, чему немцы верили, в том числе благодаря чему столь упорно воевали.

Но при этом тот же Герцштейн делает оговорку: «Пропаганда, направленная против вражеских стран, особым успехом не пользовалась. Уму Геббельса было доступно обратиться лишь к немцам, причем командным тоном. Окрики ничуть не были наигранными, но при обращении к чужакам никакого действия не возымели».

Ему вторит советский исследователь нацистской пропаганды Юрий Орлов, который так и назвал свою книгу: «Крах немецко-фашистской пропаганды в период войны против СССР».

С этой точкой зрения соглашается и современная белорусская исследовательница Галина Болсун: «Несмотря на размах агитационной работы противника (направленной на красноармейцев. – А.Г.), эффективность ее была невелика».

Как видим, мнение достаточно распространенное: немцев нацисты обрабатывали умело, а иностранцев – топорно и неэффективно.

С этой точкой зрения нельзя согласиться. Хотя действенность пропаганды – довольно сложно измеряемая величина, некоторые соображения и цифры можно привести.

В том же исследовании Болсун можно прочесть любопытные данные: «…Количество перебежчиков (из Красной армии. – А.Г.) было в 1942 году – 79 779 человек, в 1943 – 26 108 человек, а в 1944 году – 9 207 человек».

Вот уж «неэффективность» пропаганды: в 1942 году, после битвы под Москвой – шесть дивизий перебежчиков, в 1943 году – после Сталинграда, больше двух пехотных дивизий полного состава. В 1944 году, когда многие в мире предполагали, что война закончится именно в этом году, а красноармейцы, пройдя через Украину и Белоруссию, воочию убедились во всех прелестях нацистского «нового порядка» – численность осознанных «предателей» равна численному составу дивизии.

Да и в победном сорок пятом народ из Красной армии к немцам бежал в сотни раз охотнее, чем из армий союзников. В декабре 1944 года – январе 1945 года в Арденнах немцы провели последнее стратегическое наступление на Западном фронте и при этом захватили довольно много пленных: 28 050 человек. Из них перебежало к нацистам всего 5 (пять) представителей демократического мира (то есть перебежчики составили 0,018 % от общего числа пленных). Примерно такое же количество пленных на Восточном фронте немцы захватили за вдвое больший период (декабрь 1944 года – март 1945 года): 27 629 человек. И из них добровольно оставили ряды «армии-освободительницы» 1710 человек (6,18 % от общего числа пленных). Если поделить процент предателей советской власти на процент предателей демократических режимов, то получится, что из сталинской армии народ бежал в 343 раза охотнее, чем из французской, английской, американской или канадской.

К этому добавим, что за всю войну немцы взяли в плен 5,75 миллионов красноармейцев.

Понятно, что акт перехода на сторону врага – далеко не всегда следствие прочитанной листовки или услышанной радиопередачи. Кто-то мог уйти к немцам из-за того, что в Красной армии ему грозил трибунал, кто-то – из-за того, что ненавидел родную власть безо всякой немецкой пропаганды, а иной просто надеялся, что в немецком плену шанс сохранить жизнь выше, чем воюя на фронте. То же самое в еще большей степени относится к пленным, которым советские законы приказывали в плен не сдаваться, а заканчивать жизнь самоубийством. Но очевидно, что если бы мастера нацистского агитпропа были совсем уж дураками, то в таких диких количествах советские солдаты не покидали бы ряды собственной армии.

Действенность нацистской пропаганды оценили и «органы» – за найденную вражескую листовку или власовскую газету красноармейца расстреливали. На протяжении всей советско-германской войны военные трибуналы (понятно, не только из-за случаев с экземплярами вражеской пропаганды) вынесли 167000 смертных приговоров.

167 тысяч человек – это численность двух общевойсковых армий тех лет.

Западные демократии за подобные вещи не преследовали, поэтому в семейных архивах канадских, американских и английских солдат хранится много нацистских листовок.

Можно привести и другие соображения: численность советских коллаборационистов в Вермахте, СС и полицейских частях Германии составила свыше одного миллиона человек. Кроме того, на оккупированной территории СССР насчитывалось не менее трехсот тысяч полицейских индивидуальной службы (что-то вроде милиции в советской репрессивно-карательной системе).

То есть, как минимум на умы населения Советского Союза нацистская пропаганда оказала довольно внушительное воздействие. Особенно, если учесть, что нацисты не считали славян за людей и установили для них режим грабежа и террора. И, тем не менее, народ с немцами сотрудничал.

Как видим, из правила «эффективное воздействие на немцев, неэффективное – на иностранцев», есть, как минимум, одно исключение.

Поэтому интересно взглянуть на то, каким конкретно материалом столь умело обрабатывались умы граждан Страны Советов.

Да и не только одно исключение было из этого правила. Довольно успешно нацисты промывали мозги и представителям европейских народов. В ряды легионов СС угодило, причем в большинстве своем вполне добровольно, 38 000 бельгийцев, 11 300 датчан, 20 000 итальянцев, по одной тысяче испанцев, болгар и финнов, 3 000 албанцев, 5 000 румын, 15 000 сербов, 8 000 французов, 22 000 голландцев. Кроме этого, были сформированы две хорватские и одна венгерская дивизии СС.

Учтем, что в войсках СС во время обучения преподавалась «расовая теория», повествующая о немецких «сверхчеловеках»! Но «унтерменшы» в СС шли, и было таковых немало.

Одним из важнейших мотивов мобилизации этих людей был антикоммунизм. Им рассказывали, что на Восточном фронте Вермахт дерется с большевистской заразой, которая может поразить всю Европу. Рассказывали доходчиво, использовали графическую наглядность – плакаты, карикатуры. Потом призывали поучаствовать «в крестовом походе Европы против коммунизма». И многие в этот поход шли, действительно опасаясь советизации своей страны.

Почему шли не в Вермахт, а в СС?

Во-первых, потому что Гитлер Вермахту не очень доверял, и недоверие было обосновано. В рядах немецкой армии служили и нацисты и антифашисты. Последние устроили заговор и 20 июня 1944 года лишь по несчастливой случайности не отправили фюрера на тот свет. Поэтому давать не очень лояльной армейской структуре в помощь еще и «недочеловеков», которые могли в любой момент повернуть оружие против нацистов, было бы со стороны последних крайне неосмотрительно. А под руководством и присмотром проверенного партайгеноссе Гиммлера иностранные части СС для гитлеровского режима никакой опасности не представляли. Сам же Гиммлер брал под свое начало иностранных бойцов не из-за особой любви к инородцам, а из-за желания увеличить собственную власть вообще и влияние на «восточную политику» Третьего Рейха в частности.

Во-вторых, Вермахт был армией Германии, поэтому там с юридической точки зрения могли служить только граждане этой страны. А войска СС были формально волонтерскими формированиями. Как писал академик Семиряга, добровольческие легионы СС «…имели не столько боевое, сколько пропагандистское значение… Так назывались легионы, в которых воевали не немцы, и они подчинялись непосредственно Гиммлеру. Некоторые специалисты сравнивают их с так называемыми „иностранными легионами“, которые существовали и поныне существуют в ряде стран Европы».

И если бы нацистская пропаганда на Европу была бы тупой и топорной, в эти «иностранные легионы» народ бы не пошел ни за какие коврижки.

Вот и второе исключение из «правила» о неэффективности нацистского пиара на иностранцев. Когда европейцам рассказывали страшилки о большевизме, они нередко этим россказням верили. Не только верили, но и поддавались на манипуляцию нацистов.

Наверное, в любой пропаганде присутствует элемент искажения действительности. Но столь же бесспорно и то, что если агитация опирается на какие-то реальные факты, то ее эффективность увеличивается. Рейхсминистр пропаганды и просвещения «Геббельс редко использовал полную и законченную ложь, предпочитая искажать идеи и извращать факты, и делая это с непревзойденным искусством. Обычно в его объяснениях присутствовало некое ядро или хотя бы зерно истины, которое он… „умел обернуть множеством слоев интерпретаций, обязательно оставляя себе лазейку для бегства на случай, если его захотят проверить“».

В рассказах нацистов о «царстве зла» – то есть СССР – присутствовал какой-то элемент относительно достоверной информации.

Интересно попытаться вычленить этот элемент, то есть посмотреть, что из нацистской пропаганды было хоть отдаленно похоже на правду, а что – совершенно не соответствовало действительности. Пару примеров можно привести уже здесь. Вряд ли кто-то скажет, что утверждение о том, что в СССР в колхозах в годы коллективизации народ умирал, причем умирал миллионами – неправда, пусть об этом говорил хоть Гитлер, хоть Муссолини. То же самое относится и к НКВД, в застенках и лагерях которого сгинули миллионы граждан Советского Союза. И вряд ли сейчас у какого-либо серьезного исследователя могут возникнуть сомнения в том, что из Кремля шли поползновения для того, чтобы разжечь пожар мировой революции. Эти поползновения не прекратились и после того, как исчез с лица земли гитлеровский режим, руководители которого истошно орали об угрозе большевизма.

В этих пропагандистских высказываниях доля правды была.

Вместе с тем, например, весь нацистский антисемитизм представляет интерес больше для психиатров, нежели историков. Движимый заботой о душевном равновесии и спокойствии некоторого количества не совсем здоровых людей, в руки которых может попасть это издание, автор счел за необходимость удалить из текста все то, что поддавалось удалению без значительного ущерба для целостности предлагаемых к публикации документов.

Хотя, в общем объеме нацистской пропаганды антисемитская составляющая была очень велика, и тиражам некоторых соответствующих изданий сейчас могли бы позавидовать газеты «Завтра» и «Советская Россия».

 

2. «Еврейский мир» и «царство Ангроманьи»

Странным в этих разговорах было оставляемое собеседниками впечатление молодых, здоровых людей, вполне нормально мыслящих в пределах своей маленькой личной сферы, но воспитанных в духе сумасшедших представлений о мире, которые они не могли контролировать на основе собственного опыта.

(Писательница Анна Зегерс о военнослужащих Вермахта).

[10]

Первоначально задумывалось «отделить котлеты от мух», то есть нацистскую антисоветчину от антисемитских материалов. Однако, юдофобия настолько присуща нацистской пропаганде, что как-то вычленить ее из массы агитационных материалов крайне сложно.

Как пишет в своей работе упомянутый Роберт Герцштейн, «читатель может удивиться, почему в книге нет ни одной главы, которая была бы целиком посвящена антисемитизму или евреям. Все дело в том, что в мире, в который нам вот-вот предстоит войти, евреи везде и нигде. Мертвецы или губители, они некий узел, якобы связавший между собой всю демоническую коалицию разнородных врагов рейха. Ставшая крылатой во время войны фраза Геббельса „Во всем виноваты евреи“, может служить квинтэссенцией этой точки зрения. Дело в том, что антисемитизм пронизывал нацистскую пропаганду на всех ее уровнях, им был пропитан весь пропагандистский аппарат и любое из средств массовой информации. И так оставалось даже после того, как нацисты „эвакуировали“ миллионы евреев на Восток… К 1943 году еврея изображали в виде некого духа, скрывающегося за завесой антимира… Нацисты, подобные Геббельсу, Диверге или Таубергу, измеряли добро по шкале принадлежности к еврейству, а зло представлялось им в виде конкретного олицетворения еврейства».

Не менее образно антисемитизм в нацистской пропаганде описывает немецкий филолог В. Клемперер, переживший в Германии все коричневое двенадцатилетие: «„Еврей“ – это слово в речи нацистов встречается гораздо чаще, чем „фанатический“, хотя прилагательное „еврейский“, „иудейский“ употребляется еще чаще, чем „еврей“, ибо именно с помощью прилагательного проще всего создать те скобки, которые объединяют всех противников в единственного врага: еврейско-марксистское мировоззрение, еврейско-большевистское бескультурье, еврейско-капиталистическая система эксплуатации, еврейско-английская, еврейско-американская заинтересованность в уничтожении Германии. Так, начиная с 1933 года практически любая сторона, откуда бы она ни взялась, сводится к одному и тому же врагу, к „червю, копошащемуся в разлагающемся трупе“, о котором говорит Гитлер в своей книге, к еврею, иудею, которого по особым случаям называют также „иуда“, а в самые патетические моменты – „всеиуда“. И что бы ни делалось, с самого начала все это объявляется оборонительными мерами в навязанной войне: „навязанная“ – с 1 сентября 1939 года постоянный эпитет войны, да и в ходе нее это 1 сентября ведь не принесло ничего нового, это было лишь продолжение еврейских нападений на Германию, а мы, миролюбивые нацисты, делаем только то, что мы делали и прежде, – защищаемся. И в нашем первом военном бюллетене говорится: с сегодняшнего утра „мы отвечаем на огонь противника“.

А родилась эта еврейская жажда крови не из каких-то соображений или интересов, даже не из жажды власти, но из врожденного инстинкта, из „глубочайшей ненависти“ еврейской расы к расе нордическо-германской. Глубочайшая ненависть – это клише, бывшее в ходу на протяжении всех двенадцати лет. Против врожденной ненависти не поможет никакая мера предосторожности, только уничтожение ненавистника: так осуществляется логический переход от укрепления расового антисемитизма к необходимости истребления евреев».

При этом юдофобия нацистской верхушки была «искренней», если данное определение применимо к столь мерзостному явлению. Проводили Холокост они не по каким-то экономическим или политическим соображениям, а из-за расизма, шовинизма и ксенофобии. Акции по уничтожению евреев особо не афишировались, а масштаб террора тщательно скрывался – как от большинства немцев, так и от Западного мира. Но исступленная ненависть нацистов к евреям была столь велика, что во время своих бесноватых выступлений они нередко «проговаривались» о том, что хотят провести геноцид.

Например, Гитлер подобным образом во время выступления в Рейхстаге 30 января 1939 года (то есть до начала Холокоста) отозвался о евреях: «Сегодня я снова хочу быть пророком. Мое пророчество таково: если мировому еврейству вновь удастся вовлечь народы в мировую войну, то результатом этой войны станет не большевизация мира и победа мирового еврейства, а уничтожение еврейской расы в Европе».

А вот отрывок из речи Геббельса, произнесенной 5 июня 1943 года в берлинском Дворце Спорта – в тот момент, когда в Европе вовсю шел нацистский расовый террор: «Перед лицом этой мировой опасности сентиментам нет места. Полное изгнание евреев из Европы это не вопрос морали, это вопрос государственной безопасности. Еврей всегда будет действовать так, как подсказывает ему его расовый инстинкт. Поступать иначе он не может! Как картофельный жук уничтожает картофель и не может поступать иначе, так иудеи разлагают народы и государства. Против этого существует только одно средство: радикальное устранение вредителя. Достаточно бросить взгляд на лагерь врагов, чтобы убедиться в том, что в нем царят одни иудеи. За Рузвельтом скрывается иудейский трест мозгов; за Черчиллем тоже жиды, нашептывающие ему свои директивы; иудеи являются подстрекателями всей англо-американско-советской прессы; иудеи сидят в Кремле в качестве подлинных носителей большевизма.

Международное еврейство – вот цемент вражеской коалиции. При помощи охватывающих весь мир щупальцев оно перебрасывает мосты между Москвой, Лондоном и Вашингтоном. Им вызвана эта война, оно тайно руководит ею, в надежде воспользоваться ее плодами».

Как видим, в этих словах присутствует весьма прозрачный намек на то, что евреев нацисты хотели полностью уничтожить: речь идет о «радикальном устранении вредителя». Здесь евреи не только ошибочно демонизируются, но, кроме того, их роль сознательно «преувеличивается». Фраза Геббельса «Во всем виноваты евреи» отражала мысли человека, произнесшего ее, но отражала лишь отчасти. Нередко в дневниках главного нацистского «мордодела» можно найти понимание того, что гитлеровский агитпроп намеренно обвиняет евреев в больших «провинностях», чем те «еврейские грехи», в существовании которых нацисты были действительно убеждены.

То есть материалы, помещенные в сборнике, интересны не только с точки зрения анализа: «что тут соответствует действительности, а что – нет». Любопытны образчики нацистского агитпропа и с той точки зрения, что в определенной мере показывают, что на самом деле думали нацисты. Ведь объективная реальность и ее отражение в головах бонз и функционеров Третьего Рейха – вещи, мягко говоря, несколько отличающиеся друг от друга. И вместе с тем, очень часто верхушка Рейха рассказывала в агитматериалах не только то, во что сама верила, то есть попросту врала.

Условно выделяются три составляющие того, что рассказывали нацисты широким массам (будь то немцы, русские или англичане):

1. То, во что сами верили, но то, что при этом не соответствовало действительности (например, нацистский антисемитизм);

2. То, во что сами не верили, и то, что одновременно действительности не соответствовало (то есть сознательная ложь – например, рассказы о том, как прекрасно живется красноармейцам в немецком плену);

3. То, во что сами верили, и то, что одновременно действительности соответствовало (например, рассказы о терроре НКВД, о катынской трагедии и т.п.).

Того, во что нацисты сами не верили, о чем рассказывали другим, и что при этом действительности соответствовало, наверное, не было. Автор не пытался найти каких-то «нечаянных лживых откровений» в нацистском агитпропе, но в ходе поиска материала для этой книги ему ничего подобного не попадалось.

Достаточно честным был антикоммунизм как самого Гитлера, так и его ближайших соратников. Нацисты являлись убежденными фанатиками-антисоветчиками, яростно ненавидевшими большевиков, и при этом побаивающимися коллег-тоталитаристов. Поэтому постоянное разоблачение «красных чертей» было краеугольным камнем нацистской идеологии и пропаганды.

Демократию как систему и народы Запада Гитлер и его товарищи довольно жестко критиковали, а в 1939-1945 годах просто поливали грязью. Но при этом нацисты нередко признавали экономические успехи США, а также, скажем, способности англичан к завоеванию других народов и культуртрегерской миссии. Когда же дело касалось Советской России и коммунистов, нацистская пропаганда не допускала никаких двусмысленностей. Для них СССР был антимиром, или, используя манихейскую терминологию, царством Аримана, где правили бешеные негодяи и преступники, отбросы человеческого общества, преданные идее разрушения всего доброго и прекрасного.

Также нацисты довольно умело использовали антикоммунистические настроения, царившие тогда в широких слоях населения Европы вообще и Германии в частности. Коммунизм был пугалом, и пугалом довольно удачным. С компартией Германии гитлеровцы после прихода к власти расправились довольно быстро, но при случае и до, и после 1933 года охотно сводили всю разнообразную политическую борьбу до удобной для них антиномии «нацизм-коммунизм».

Таким образом, нацисты становились как бы борцами за всеобщие интересы, в пособники коммунистов зачислялись не только социал-демократы, но и консерваторы, либералы, католики и националисты. Например, в 1932 году под антикоммунистическими лозунгами шла борьба против правительства антикоммуниста Папена. Центральный орган НСДАП «Фелькишербеобахтер» («Народный обозреватель») после выборов 1932 года выпускал статьи под заголовками: «„Заслуга“ Папена: увеличивается число парламентариев-коммунистов», «Пестование Папеном коммунистов вселяет тревогу всему миру».

Это была пропаганда «на внутреннем фронте». После прихода нацистов к власти для всего западного мира Гитлер представлял себя и свой режим оплотом борьбы против коммунизма, а также единственной надеждой «всего цивилизованного человечества» избежать большевистской заразы.

На очень многих людей эти доводы произвели большое впечатление.

 

3. Соблазн антикоммунизма и политтехнологии Третьего Рейха

Мы должны неустанно видеть перед собой облик гитлеровца: это та мишень, в которую нужно стрелять без промаху, это – олицетворение ненавистного нам. Наш долг – разжигать ненависть к злу и укреплять жажду прекрасного, доброго, справедливого. (Писатель Илья Эренбург)

Среди попавшихся на удочку нацистского антикоммунизма можно назвать многих представителей русской эмиграции. Например, архимандрит Иоанн (Шаховской), впоследствии епископ Сан-Францискский, 29 июня 1941 года в газете «Новое Слово» (№ 227/356) приветствовал нападение Германии на СССР: «Кровь, начавшаяся проливаться на Русских полях с 22 Июня 1941 года, есть кровь, льющаяся вместо крови многих и многих тысяч Русских людей, которые будут скоро выпущены из всех тюрем, застенков и концлагерей Советской России. Одно это уже исполняет сердце радостью. Лучшие Русские люди будут скоро отданы России. Лучшие пастыри будут отданы Церкви, лучшие ученые – Русской науке, лучшие писатели – народу, отцы – детям своим и дети – родителям; к женам вернутся с далекого севера любимые мужья; сколько друзей разосланных вновь соединятся… Невозможно себе представить сколько будет радости людям… Промысел избавляет Русских людей от новой гражданской войны, призывая иноземную силу исполнить свое предначертание.

Кровавая операция свержения Третьего Интернационала поручается искусному, опытному в науке своей Германскому хирургу. Лечь под его хирургический нож тому, кто болен, не зазорно. У каждого народа есть свои качества и дары. Операция началась, неизбежны страдания, ею вызываемые. Но невозможно было Провидению далее выжидать свержения безбожного интернационала рукою сосланных и связанных на всех своих местах Русских людей. Невозможно было долее ждать, что за эту задачу возьмутся те, так называемые „христианские“ правительства, которые в недавней испанской борьбе были и материально и идеологически не на стороне защитников Христианской веры и культуры. Обессиленные и закрепощенные по лагерям, заводам и колхозам Русские люди были бессильны подняться против международной атеистической силы, засевшей в Кремле. Понадобилась профессионально-военная, испытанная в самых ответственных боях, железно-точная рука Германской армии. Ей ныне поручено сбить красные звезды со стен Русского Кремля. И она их собьет, если Русские люди не собьют их сами. Эта армия, прошедшая своими победами по всей Европе, сейчас сильна не только мощью своего вооружения и принципов, но и том послушанием высшему зову, Провидением на нее наложенному сверх всяких политических и экономических расчетов. Сверх всего человеческого действует меч Господень.

Новая страница Русской истории открылась 22 Июня, в день памяти Всех святых, в земле Русской просиявших. Не ясное ли это даже для самых слепых знамение того, что событиями руководит Высшая Воля. В этот чисто Русский (и только Русский) праздник, соединенный со днем Воскресения, началось исчезновение демонских криков „Интернационала“ с земли Русской… Внутреннее воскресение зависит от сердца человеческого; оно подготовлено многими молитвами и терпеливым страданием. Чаша исполнена до краев. „Великое землетрясение“ начинает „колебать основание темницы“ и скоро „у всех узы ослабеют“ (Деян. 16.26). Скоро, скоро Русское пламя взовьется над огромными складами безбожной литературы. […]

Иван Великий заговорит своим голосом над Москвой, и ему ответят бесчисленные Русские колокола. Это будет „Пасха среди лета“, о которой 100 лет тому назад, в прозрений радостного духа пророчествовал великий святой Русской земли, преподобный Серафим.

Лето пришло. Близка Русская Пасха…».

Как дико сейчас читать эти слова, которые, наверное, кто-то в 1941 году читал со слезами на глазах.

Впрочем, отрезвление у большей части эмиграции наступило достаточно быстро: как только стали приходить известия из России об оккупационной политике немцев, а из лагерей просочились сведения о массовой гибели военнопленных. Всего за 1941 – 1945 гг. в нацистской неволе погибло около 3,5 миллионов бывших советских солдат и офицеров. Поэтому даже те русские, да и представители других народов СССР, которые шли в коллаборационистские формирования, в большинстве своем не испытывали восторга от идеологии национал-социализма или поведения гитлеровцев по отношению к населению Восточной Европы.

Зато на немцев, особенно в первый год войны, все это оказывало едва ли не магическое воздействие.

К тому же, обработка народа шла достаточно интенсивно и высокопрофессионально.

Начнем с того, что превосходным пропагандистом был сам вождь НСДАП Адольф Гитлер. Уже в начале 1920-х годов он понял значение пропаганды и описал его в книге «Моя борьба», особое внимание уделяя пропаганде военной.

Позже, на основании его «трудов», выступлений, анализа «наследия» Геббельса и других практиков идеологического воздействия на массы, теоретик журналистики и публицистики Дофифат сформулировал принципы нацистской пропаганды: «Принципов приводилось два – оба со ссылкой на „Майн кампф“ Гитлера. Они гласили: 1) гуманность и красота „не могут находить применения в качестве масштаба пропаганды“ (слова в кавычках – цитата из „Майн кампф“); 2) пропаганда „вечно должна адресоваться только массе“ (цитата из „Майн кампф“), из чего следует, что „она не научное поучение“.

„Из этого вытекают, – констатировал позже диссертант доктора Дофифата, – основные законы публицистики:

I основной закон – закон умственного упрощения…

II основной закон – закон ограничения материала…

III основной закон – закон вдалбливающего повторения…

IV основной закон – закон субъективности…

V основной закон – закон эмоционального нагнетания…“

При этом объективное выяснение истины квалифицировалось – опять-таки со ссылкой на Гитлера – как „доктринерское простодушие“».

Иными словами, вопрос об истинности пропаганды сознательно оставлялся за скобками.

Закон умственного упрощения означал, что любая сложная мысль, объясняющая то или иное явление, сводилась до простой схемы, понятной любому человеку. То же самое касалось и лексики пропагандистов – слова должны были быть понятны каждому, за исключением разве что умственно неполноценных людей (для которых гитлеровцы разработали программу «эвтаназии»).

Закон ограничения материала был тесно связан с первым законом. Если о каком-либо предмете рассказывать подробно, давать о нем много информации, то, во-первых, объект воздействия просто «утонет», запутается в ней, потеряет интерес к пропагандистским материалам. Это снизит общий эффект влияния на массы. Во-вторых, если человек обладает большим объемом информации о том или ином явлении, то индивида становится сложно убедить, что только одна точка зрения на это явление – верная.

Субъективность присутствует во всех пропагандистских материалах, причем в двух аспектах.

Во-первых, при составлении листовки или текста радиовыступления учитывается субъективный настрой людей, для которых пропаганда предназначена.

Геббельс в 1928 году говорил: «Выступая в провинции, я говорю совсем не так, как в Берлине, а для людей в Байрейте (города Рихарда Вагнера) я нахожу совсем другие слова, чем для берлинцев. Все это – дело жизненной практики, а не теорий».

То же самое относится и ко внешне- и внутриполитической пропаганде: русским о России рассказывали одно, а немцам о России – часто совсем другое.

Во-вторых, автор преднамеренно субъективен, то есть ему не важно, что представляет собой на самом деле предмет, о котором он повествует.

Геббельс откровенно говорил: «Пусть сколько угодно говорят о том, что наша пропаганда – крикливая, грязная, скотская, что она нарушает все приличия – плевать! В данном случае все это уже не так уж важно. Важно, что она вела к успеху – вот и все!».

Эмоциональное нагнетание необходимо, как для того, чтобы поддерживать у человека постоянный интерес к тому, о чем рассказывает пропаганда, так и для того, чтобы информация легче входила в голову. Когда говорят эмоции и чувства, разум молчит. Возбужденный человек гораздо легче совершает необдуманные поступки: а именно к таковым его подталкивали руководители Третьего Рейха. К тому же эмоциональная возбужденность очень сильно изменяет поведение человека, даже повседневное. Как правило, происходит мобилизация организма, всплеск сил… И эти силы умелый политик, особенно в тоталитарном государстве, может легко направить в нужное ему русло.

Силой тоталитарной пропаганды является ее массовость и всеохватность.

В Третьем Рейхе существовала опробованная в «годы борьбы» (1922-1933) и моментально внедренная на государственном уровне система тотальной (полной) промывки мозгов.

Однако, нацистская пропаганда была менее «тоталитарной» (всесторонней, подавляющей, всеохватной), чем, скажем, советская. Все же она допускала больший плюрализм: за прочитанную советскую листовку немца не расстреливали, а многие вражеские листовки примерно до 1943 года просто перепечатывались в немецкой печати с «разоблачением». Представить себе такое в сталинском Советском Союзе невозможно.

В некоторых аспектах немцы допускали и большую правдивость. Например, если сравнить реальные данные о немецких потерях за 1941 года с теми данными, которые публиковались в нацистской или коллаборационистской печати, то, к удивлению, можно обнаружить идентичность цифр в военном дневнике главы немецкого генштаба Франца Гальдера и в какой-нибудь газетенке «Свободное Гадюкино». Да и данные о потерях Красной армии в 1941 году немцы в печати ничуть не преувеличивали – публиковали то, что выходило согласно донесениям.

Может быть, дело тут не столько в разнице систем, сколько в разных этапах гитлеровского и сталинского тоталитаризмов. Еще до прихода к власти нацисты демократическим путем дважды получали большинство мест в Рейхстаге: в те годы они находились в оппозиции и никакой всеохватности пропаганды у них не было. Эту динамику оппозиционного движения гитлеровцы не успели потерять и к 1944 году, а в сталинском СССР энергичных и ярких большевиков в основном «вычистили» или даже истребили в 1930-е годы. Да и сама система власти закостенела и потеряла революционный порыв, который еще был ей присущ в 1920-е годы. А у нацистов все это сохранилось до самого конца «Тысячелетнего» Рейха.

 

4. Мозгопрачечная для своих

К сожалению, еще не явился художник, который сумел бы изобразить интеллигента во всей его наготе, так, чтобы сами интеллигенты почувствовали отвращение к себе. (Религиозный философ Николай Федоров, вторая половина XIX века).

В апреле 1942 года Гитлер рассказывал своим сотрапезникам о том, как ярые антикоммунисты победили коммунистов их же методами: «Уже в начале политической деятельности он (т.е. Гитлер. – А.Г.) заявил, что главное не в том, чтобы привлечь на свою сторону жаждущее лишь порядка и спокойствия бюргерство, чья политическая позиция продиктована прежде всего трусостью, но в том, чтобы воодушевить своими идеями рабочих. И все первые годы борьбы ушли на то, чтобы привлечь рабочих на сторону НСДАП. При этом использовались следующие средства:

1. Подобно марксистским партиям, он также распространял политические плакаты огненно-красного цвета.

2. Он использовал для пропаганды грузовики, причем они были сплошь оклеены ярко-красными плакатами, увешаны знаменами, а его люди с них хором выкрикивали лозунги.

3. Он позаботился о том, чтобы все сторонники Движения приходили на митинги без галстуков и воротничков и не особенно принаряжались, дабы тем самым вызвать доверие к себе простых рабочих.

4. Буржуазные элементы, которые – не будучи истинными фанатиками его идей – хотели примкнуть к НСДАП, он стремился отпугнуть громкими выкриками пропагандистских лозунгов, неопрятной одеждой участников митингов и тому подобными вещами, чтобы с самого начала не допустить в ряды Движения трусов.

5. Он всегда приказывал применять самые грубые методы при удалении из зала политических противников, так что вражеская пресса, которая обычно ничего не сообщала о наших собраниях, информировала читателей о причиненном там членовредительстве и тем самым привлекала внимание к митингам НСДАП.

6. Он послал несколько своих ораторов на курсы ораторского искусства других партий, чтобы таким образом узнать темы выступлений их представителей на дискуссиях и затем, когда те выступят на наших собраниях, дать им достойный отпор. Он всегда разделывал под орех выступающих в дискуссиях женщин из марксистского лагеря тем, что выставлял их на посмешище, указав на дыру в чулке, утверждая, что их дети завшивели и т.д. Поскольку разумные аргументы на женщин не действуют, а, с другой стороны, удалить их из зала нельзя, не вызвав протестов собравшихся, то это самый лучший метод обращения с ними.

7. Он, выступая в дискуссиях, всегда говорил свободно, без подготовки и приказывал членам партии подавать определенные реплики, которые – создавая впечатление – придавали силу его высказываниям.

8. Когда же прибывали оперативные группы полиции, то он давал знак своим женщинам, и те указывали им на оказавшихся в зале противников или даже просто незнакомых людей, на которых полицейские бросались, ни в чем не разобравшись, как спущенные с цепи волкодавы. Это был наилучший способ отвлечь их внимание или даже просто избавиться от них.

9. Митинги других партий он разгонял, провоцируя там с помощью членов своей партии драки, потасовки и тому подобные вещи.

Благодаря этим средствам ему удалось привлечь на сторону Движения столько хороших элементов трудового населения, что он во время одной из последних избирательных кампаний перед приходом к власти провел не менее 180 000 митингов.

В Деле привлечения рабочих на сторону Движения особые заслуги снискал Юлиус Штрейхер. И ныне ему можно просто поставить в заслугу то, что он завоевал цитадель марксизма – Нюрнберг, население которого – в той степени, в какой оно интересовалось политикой, – состояло только из евреев и рабочих, организованных в СДПГ и КПГ. Тем, что Штрейхер все время упрямо ругал последними словами евреев, ему удалось отделить пролетариев от их вождей-евреев, хотя нюрнбергские рабочие состояли в основном из металлургов, то есть были в достаточной степени интеллигентными людьми и свято верили в марксизм. И об этих заслугах Штрейхера нужно помнить всегда.

Штрейхер также был мастером митинговой тактики, высмеивая и унижая секретаря профсоюза, просто не давая ему говорить, и одновременно пытаясь переубедить выступающего в дискуссии простого рабочего».

Вот так же немцы поступали и с населением СССР: натравливали народ на руководство. Иногда им это удавалось, в отличие от большевиков, чья пропаганда натыкалась на железную стену непонимания едва ли не зомбированного населения Третьего Рейха.

Как писал о коллективном безумии немцев Эрих Фромм, «в первую очередь наслаждаются властью „вожди“, но и массы отнюдь не лишены садистского удовлетворения. Расовые и политические меньшинства в Германии, а затем и другие народы, которые объявляются слабыми и загнивающими, – это те объекты садизма, которые „скармливаются“ массам. Гитлер и его бюрократия наслаждаются властью над немецким народом, и в то же время они приучают этот народ наслаждаться властью над другими народами и стремиться к мировому господству.

Гитлер не колеблется заявить, что господство над миром является его целью, а также целью его партии. Издеваясь над пацифизмом, он говорит: „Гуманно-пацифистская идея, возможно, и на самом деле будет очень хороша, когда человек высшего ранга завоюет мир и подчинит его настолько, что станет единственным властелином земного шара“.

Обычно Гитлер пытается рационализировать и оправдать свою жажду власти. Основные оправдания таковы: его господство над другими народами преследует их собственные интересы и интересы мировой культуры; стремление к власти коренится в вечных законах природы, а он признает лишь эти законы и следует им; сам он действует по велению высшей власти – Бога, Судьбы, Истории, Природы; его стремление к господству – это лишь защита от стремления других к господству над ним и над немецким народом. Он хочет только мира и свободы».

Великий психолог считал Гитлера, да и его компанию, людьми явно не ладившими с собственной головой: «Последняя рационализация его садизма – будто бы он защищается от нападения других – многократно встречается в писаниях Гитлера. Он сам и немецкий народ всегда невинны, а их враги – „звери и садисты“. Значительная часть этой пропаганды состоит из преднамеренной, сознательной лжи, но отчасти ей присуща та же „искренность“, какая характерна для параноидальных обвинений. Эти обвинения всегда имеют функцию защиты от разоблачения собственного садизма; они строятся по формуле: это у тебя садистские намерения, значит, я не виноват. У Гитлера этот защитный механизм иррационален до крайности, поскольку он обвиняет своих противников в том же самом, что откровенно признает своей собственной целью. Так, он обвиняет евреев, коммунистов и французов в тех же самых вещах, которые провозглашает законнейшими целями собственных действий, и едва дает себе труд прикрыть это противоречие хоть какой-то рационализацией. Он обвиняет евреев в том, что они привели на Рейн африканские войска Франции с намерением погубить белую расу, поскольку смешение неизбежно, „чтобы самим подняться до положения господ“ (…)

Коммунистов он обвиняет в жестокости, успехи марксизма приписывает политической воле и беспощадности его активистов, а в то же время заявляет: „Чего не хватало Германии – это тесного сотрудничества жестокой силы с искусным политическим замыслом“».

Наверное, этого «добра» в избытке хватало и в Третьем Рейхе, и в Советском Союзе.

 

5. Государственные механизмы вдалбливания идей

Русские – это не народ в общепринятом смысле слова, а сброд, обнаруживающий ярко выраженные животные черты. Это можно с полным основанием отнести как к гражданскому населению, так и к армии. (Йозеф Геббельс, 1942 год).

Многие интересующиеся историей нацистской Германии, впечатленные успехами гитлеровского режима в экономике в 1933-1939 годах, а также военными достижениями Вермахта в 1939-1942 годах, полагают, что государственный аппарат гитлеровцев работал слаженно, четко, аккуратно и относительно просто. Отчасти такое представление о нацистской системе объясняется существованием образа немецкой традиции эффективности, порядка, а также культа законности, бережливости и прилежания. Но это далеко не так: после коричневой революции прежнюю прозрачную систему власти сменили хаос и борьба полномочий, а также система ведомств, дублирующих друг друга, дикая бюрократизация, из-за которой даже исполнительные немцы начали проявлять неудовольствие. Можно сказать, что немецкий нацизм во многом был антинемецким явлением.

То же самое касается и нацистской пропаганды, где разгорелась борьба за компетенции.

Общую линию определял Гитлер, пиарщиком № 1 (правда, далеко не всемогущим) был Геббельс. Последний, пожалуй, превосходил Гитлера и в таланте публициста, и в таланте организатора, хотя и уступал фюреру в политической интуиции, харизме и лидерских качествах.

Вкратце опишем, как нацисты выстроили систему промывки мозгов в Германии, и какие агрегаты этой машины они перенесли в СССР.

В Третьем Рейхе имелась целая армия профессиональных ораторов, как входивших в государственный штат, так и действовавших в качестве партийных устных агитаторов различного уровня.

Изначально, еще до коричневой революции, у НСДАП был свой департамент пропаганды, который возглавлял Геббельс. В 1933 году Геббельс стал руководителем и Министерства просвещения и пропаганды, что и сделало его «горланом-главарем» Третьего Рейха. Кстати, название «Министерство просвещения и пропаганды» свидетельствует в очередной раз о том, как цинично нацисты относились к народу. Ведь пропаганда формирует представления людей о чем-либо, а просвещение – это распространение в народе знаний. Поэтому сваливание в кучу знаний и субъективных оценок показывает, что на знания нацистам было наплевать. Главное для них была оценка мира, «политическая воля», «триумф» которой без адекватных представлений о мире у обладателей этой самой воли привел Европу к катастрофе Второй мировой войны, а Германию – к национальному позору 1945 года.

Возглавив «Министерство народного затмения», Геббельс энергично принялся за работу. Он провел радикальную чистку германских газет – были уволены политические противники НСДАП и «расово неполноценные» сотрудники, а также все состоящие в браке с евреями. Позже за неосторожную статью могли уволить и вполне «правоверного» национал-социалиста. Часть газет была закрыта сразу же, а вообще за все время правления нацистов количество газет в Германии сократилось впятеро. Геббельс лично проводил регулярные встречи с ведущими журналистами и редакторами, объясняя им генеральную линию партии и вопросы текущего момента.

Первый департамент Министерства пропаганды занимался административными вопросами, Второй департамент – пропагандой политики партии, особенно в период предвыборных кампаний (в том числе организацией представлений и выставок), здесь же находился «мозговой трест» – разрабатывались пропагандистские кампании, проводимые остальными министерствами. Второй же департамент занимался несением в массы идей здорового образа жизни.

При правительстве Рейха работало Управление культуры, которое не входило непосредственно в Министерство пропаганды, но возглавлялось все тем же Геббельсом. От вкусов этого кандидата филологических наук зависело, появится ли на экранах тот или иной фильм. Геббельс лично курировал практически всю выходившую в Рейхе кинопродукцию или зарубежные картины, которые должны были быть показаны немецкому зрителю. Геббельс же определял «госзаказ» на фильмы, а также весьма часто смотрел, как этот «госзаказ» выполняется – то есть правил сценарий, вмешивался в работу творческого коллектива (вплоть до того, что иногда перед просмотром заставлял вырезать целые эпизоды картины). Он же следил за содержанием «Дойче вохеншау» – рассчитанного на массы киноеженедельника, на тот момент едва ли не самого лживого и вместе с тем самого качественного в мире. В задачах Пятого департамента Министерства значилось «руководить германским кинопроизводством в художественном, экономическом и техническом отношении». К 1937 году все кинокампании в Рейхе были национализированы.

Шестой департамент под руководством рейхсдраматурга Шлессера занимался «постройкой» театральных коллективов.

Поскольку и в годы Веймарской республики театры находились на дотации государства, особых сложностей с идеологической зачисткой немецкой сцены у нацистов не возникло. Об этом явлении рассказывает, например, недавний германский фильм «Мефистофель».

Немецкая литература попала в тиски Восьмого департамента, из-за чего Третий Рейх покинули десятки литераторов. Кстати, многие деятели культуры уехали в фашистскую Италию, считая ее вполне свободной страной.

«Специалисты» департамента искусства (Девятого в Министерстве пропаганды) оценивали «качество» произведений изобразительного искусства – живопись, графику и скульптуру.

Десятый департамент осуществлял государственное руководство музыкой.

Нацисты, как и коммунисты в СССР, очень хорошо поняли значение радио. В Министерстве пропаганды радио занимался Третий департамент, ставший «генеральным штабом германского радио». К 1940 году департамент радио состоял из четырех отделов: 1) по делам культуры и вещания на зарубежные страны; 2) по особой тематике; 3) по юридическому обеспечению; 4) по техническим вопросам. Самым главным был первый отдел, отвечавший за идеологическую правильность радиопередач.

В 1940-1941 годах создавались «черные» радиостанции, выдававшие себя за рупоры оппозиции в странах, с которыми Германия вела войну. В июле 1942 года Геббельс решил, что эти радиостанции изжили себя, и из 11 имеющихся «черных» радиостанций оставил 7, из которых только одна вещала на СССР от имени… «старой ленинской гвардии».

Как видим, нацистский пропагандист № 1 стал политиком мирового масштаба!

Однако, статус «рупора режима» не освобождал этого тщедушного колченогого карлика от постоянной борьбы за влияние на умы. Соперничал «Мефистофель» как с отдельными товарищами по партии, так и с целыми государственными структурами.

Например, в составе Министерства иностранных дел было Управление прессы и пропаганды. МИД устраивал собственные пресс-конференции, как для иностранных, так и для немецких журналистов, выпускал соответствующую литературу. Геббельс неоднократно пытался сделать так, чтобы все это проходило под контролем его министерства, однако получал достаточно жесткий отпор.

Также Геббельс пытался подмять под себя пропаганду, например, в СС. А это было ведомство Гиммлера, который вовсе не желал, чтобы мозги его подчиненных обрабатывал конкурент в борьбе за власть. Поэтому влияние Геббельса на идеологическое «воспитание» в среде «рыцарей фюрера» было весьма и весьма ограниченным.

Известна брошюра: «Борьба против большевизма: 28 вопросов и ответов о большевизме», выпущенная главным управлением СС, которая стала карманным катехизисом каждого эсэсовца. Вот некоторые выдержки из нее: «Вопрос – «Почему мы боремся против большевизма вплоть до его полного уничтожения?» Ответ – «Потому что большевизм – это порождение еврейского разума, который пытается истребить все цивилизованные нации…» Отвечающий обычно добавлял, что большевики убили или депортировали всех немцев, проживавших на территории бывшей царской России, за исключением тех, кому удалось убежать на Запад. Другой ответ гласил: «Большевизм – это учение, при помощи которого евреи хотят установить свое господство над всем миром». В этом пособии утверждалось также, что настоящим главарем советского режима является Лазарь Каганович, дергавший ниточки из-за кулис, и что ВКП(б) руководят евреи.

Но это еще то, что укладывалось в рамки мыслей Геббельса, а ведь было такое, по поводу чего он энергично протестовал.

Например, в 1942 году тем же ведомством Гиммлера была выпущена брошюра с красноречивым названием «Недочеловек» („Der Untermensch“). Рассказывала она, понятно, о русском народе и других народах Советского Союза. Книжица первоначально предназначалась для воевавших в России эсэсовцев «в качестве справочного пособия по восточным народностям. Этот документ получил широкое распространение и внутри Рейха. „Недочеловек“ стал гимном расовой ненависти, призывая немецких солдат смотреть на мирное население как на вредных микробов, которых следовало уничтожать… „Недочеловек“ не просто выражал ненависть к евреям. Он оскорблял все народы Востока, называя их грязными, монголоидными, скотскими ублюдками».

Однако, постепенно эта брошюра стала бестселлером, и не без помощи Гиммлера начала распространяться среди гражданского населения Германии. Может быть, боевой дух одурманенных шовинизмом немцев от этого и возрос. Но оказалось, что кто-то из «грязных скотских ублюдков» знает немецкий язык, поэтому многие из представителей «восточных народностей» – часто не без помощи коммунистической пропаганды – прозрели в отношении гитлеризма. Поэтому у немцев усилились сложности с ловлей рабочей силы на оккупированной территории СССР, да и работать на «немецких господ» вчерашние советские люди охотнее не стали.

После победы «унтерменшев» под Сталинградом брошюра «Недочеловек» была практически изъята из открытого обращения. Не удивительно, что Геббельс приложил к этому руку. В начале 1942 года он писал в дневнике: «В конечном счете, приток рабочих с Востока значительно сократится, если мы в Рейхе будем обращаться с ними как с животными».

 

6. Новации и противоречия военной и оккупационной пропаганды

Входят Мысли о Грядущем, в гимнастерках цвета хаки. Вносят атомную бомбу с баллистическим снарядом. Они пляшут и танцуют: «Мы вояки-забияки! Русский с немцем лягут рядом; например, под Сталинградом». Иосиф Бродский. «Представление». (1986.)

Огромное влияние немцы придавали оболваниванию населения оккупированных территорий и солдат Красной армии, рассказывая, в частности, о гуманизме СС, миролюбии Вермахта, русофилии деятелей НСДАП и прогрессивности немецкой пенитенциарной системы.

Но при этом и здесь не было достигнуто полного единства агитационной линии, что являлось следствием все той же борьбы компетенций.

Любопытно, что гитлеровцы были новаторами в военной пропаганде: «…История до конца 1930-х годов не знала ничего подобного тому, что возникло в Вермахте под названием „войск пропаганды“. Их основу составляли так называемые „роты пропаганды“, укомплектованные лицами, которые были обязаны одинаково хорошо владеть как собственно журналистскими (литературными, радио-, фото- или кинорепортерскими) навыками, так и всевозможным боевым оружием. Последнее обстоятельство имело в особенности большое значение при освещении действий авиаторов, танкистов, моряков торпедных катеров и т.п., поскольку, например, экипаж боевого самолета не мог позволить себе роскоши взять на борт ни одного лишнего человека, который был бы только наблюдателем происходящего. Но при этом не следует представлять себе дело таким образом, что „роты пропаганды“ действовали в собственно стрелковых и прочих подразделениях. Каждая „рота пропаганды“ придавалась целой армии. Военнослужащие этих рот действовали индивидуально или в составе компактных групп на большом удалении от прочих своих непосредственных сослуживцев.

„Роты пропаганды“ были призваны обслуживать не только средства массовой коммуникации гитлеровского рейха, но и вести агитацию непосредственно в частях и соединениях вермахта, а также обеспечивать психологическую обработку войск и населения противника…».

«К 22 июня имелось в общей сложности 19 рот пропаганды (12 – в сухопутных войсках, 4 – в ВВС, 3 роты во флоте и 6 взводов военных корреспондентов в Войсках СС). Помимо этого, каждая из трех групп армий („Север“, „Центр“, „Юг“) имела по батальону пропаганды, которые занимались изданием газет, ведением радиопропаганды, показом кинофильмов…

На оккупированных территориях СССР пропаганду осуществляло также Министерство Розенберга, при котором существовало Управление прессы и пропаганды во главе с майором Кранцем, и так называемый „Русский комитет“ имперского министра иностранных дел Риббентропа, учрежденный летом 1942 г.

Таким образом, пропаганда и собственно пресса на Востоке организационно находилась в ведении сразу нескольких структур, непосредственно подчиняясь Вермахту и Министерству Розенберга, и опосредованно – Министерству пропаганды и целому ряду других нацистских ведомств. Это делало ее неравнозначной в различных местностях и, конечно, не могло не сказаться на ее эффективности. Наибольшей „аляповатостью“ и наименьшей избирательностью отличалась пропаганда Вермахта, а ведь именно ей придавалось решающее значение, т.к. ее продукция попадала в руки населения и противника быстрее умело изготовленных образчиков деятельности Розенберга и Геббельса».

«Высшей точкой развития „рот пропаганды“ стал 1943 г., когда они, собственно, и были выделены в особый род войск.

Общая численность этих войск составляла в это время примерно 15 тыс. человек, тогда как средний контингент „роты пропаганды“ – 115 человек».

Кроме Вермахта, СС, Министерства просвещения и пропаганды, Министерства по делам оккупированных восточных областей обработку населения СССР вели учреждения по делам высшей школы (Министерство культуры), внешнеполитическое ведомство НСДАП, научно-исследовательский институт Востока и другие организации.

Все это друг от друга не зависело, либо находилось в очень сложной системе подчинения и соподчинения.

Например, знаменитая Дабендорфская школа пропагандистов РОА находилась под контролем 4-х спорящих между собой ведомств, что позволяло их пропагандистам пользоваться некоторой автономией.

Интересный и малоизученный феномен – пресса на территории оккупированных областей СССР, которая может считаться элементом нацистской агитационной машины. Известны сотни названий коллаборационистских газет (в том числе, как минимум сто тридцать – на украинском языке). Сколько их точно выходило в целом – на разных языках народов СССР – сказать невозможно, потому что редакции возникали в каждом крупном городе, часто спонтанно, и масштабной систематизации информации о коллаборационистской печати на основе архивных документов из архивов Германии и стран бывших «республик» СССР никто не проводил. Выходили и «боевые листки» для солдат «восточных формирований». Степень зависимости всей этой печати от «генеральной линии» НСДАП, а также достоверность появляющейся там информации зависела от местных условий – часто от того, насколько коллаборанты могли успешно лавировать и разбираться в дебрях нацистского бюрократизма.

Например, на территории Генерального комиссариата Белоруссия (ГКБ) пропагандистская работа была в ведении главного отдела политики, в состав которого входил отдел пропаганды. Отдел пропаганды, в свою очередь, состоял из 8 рефератов: пропаганды, радиопропаганды, прессы, кино, зарубежных связей, экономической вербовки, ярмарок и выставок, обслуживания войск.

25 апреля 1942 года Вильгельм Кубе подписал распоряжение о создании так называемого «пропагандистского круга». В него входили представители отделов Генерального комиссариата, пропагандистских служб, Минской радиостанции, редакции газеты «Minsker Zeitung», шефа СС и полиции, ряд других лиц. Новый орган должен был обеспечивать сотрудничество в области пропаганды всех важнейших служб.

На основании приказа Гитлера от 18 декабря 1943 года в январе 1944 в ГКБ вместо отдела пропаганды было создано управление пропаганды, имевшее статус отдела имперского министерства. Руководителем нового ведомства Геббельс, по согласованию с Розенбергом, назначил бывшего начальника провинциального отдела пропаганды Нижней Силезии Г.В.Фишера. В марте 1944 года, согласно приказу Розенберга, Главный отдел политики был преобразован в «Руководящий штаб политики». Упраздняя старые и создавая новые структурные подразделения, гитлеровцы стремились повысить эффективность проводимой работы, найти наиболее действенный механизм пропагандистского воздействия на население республики, где шла масштабная и ожесточенная партизанская война.

Большое внимание уделялось организации работы на местах. С этой целью министерством Розенберга был создан специальный лагерь, находившийся в Вустрау (Восточная Пруссия). Из числа советских военнопленных здесь создавались особые группы – русские, украинские, белорусские и т.д. После соответствующей подготовки их использовали для агитационной работы в соответствующих регионах, а также в «восточных батальонах». Согласно немецким документам, с 1942 по 1944 год через оперативный лагерь в Вустрау прошло 3 055 человек. Специальные курсы для подготовки пропагандистов действовали также и в ряде городов Белоруссии. Всего, согласно данным отдела пропаганды ГКБ на 23 июля 1943 года, при 10 гебитскомиссариатах работало 92 местных пропагандиста. Первоначально все их личные и служебные расходы, включая деньги на экипировку, оплачивались из средств Министерства по делам оккупированных восточных областей, однако с мая 1943 года они были отнесены на счет Генерального комиссариата.

Надо добавить, что гитлеровские сатрапы – генеральный комиссар Белоруссии Вильгельм Кубе и рейхскомиссар Украины Эрих Кох подчинялись не главе «восточного Министерства» Розенбергу, а непосредственно фюреру. Местные пропагандисты находились на довольствии у местных нацистских царьков, следовательно, и зависели от них, а не только от Розенберга или Геббельса.

В середине 1944 года практически вся территория СССР была от нацистов очищена, и пропагандисты перестали быть «местными». Хотя, нацистская гитлеровская машина промывки мозгов, по крайней мере немецких мозгов, эффективно работала до самого-самого конца: мая 1945 года.

 

7. На крутых поворотах мира и войны

Ось зла – полюбишь и козла (Принцип отношений США и России после 11.09.2001 г).

Образ Советского Союза как образ абсолютного зла претерпевал в нацистской печати некоторые изменения. На первом этапе антисоветской пропаганды – в «период борьбы», то есть до 1933 года – Советский Союз рисовался вселенской чумой, грозящей уничтожить европейскую цивилизацию, а вместе с ней и Германию. Компартия Германии в этом случае представлялась послушным инструментом этого одушевленного многоликого кошмара.

Надо заметить, что гитлеровцы ненавидели СССР не только из-за того, что там у власти находились коммунисты, многие из которых были евреями. Нацистской верхушке в той или иной степени были присущи славянофобия вообще, и русофобия в частности.

В какой-то степени это было продолжением немецкой традиции «натиска на Восток», да и вообще славянофобия была присуща очень многим немецким политическим мыслителям, например, Карлу Марксу и Фридриху Энгельсу. Отто фон Бисмарк, хоть и был сторонником союза с Россией, большого восточного соседа Германии тоже, мягко говоря, недолюбливал. Забавно, что Фридрих Ницше, которого некоторые считают чуть ли не протонацистом, немцев не любил и пытался найти в себе какие-то примеси славянской крови. В конце концов, философ начал при случае говорить окружающим, что он частично поляк, хотя, как позже выяснили дотошные исследователи, славянской крови в Ницше не было ни капли.

Из верхушки Рейха наиболее махровым славянофобом был, наверное, сам фюрер. Это произошло еще до того, как он стал убежденным нацистом – в годы русско-японской войны. Как Гитлер позже писал в «Майн кампф», произошло это по националистическим соображениям: «В дискуссиях, связанных с русско-японской войной, я сразу стал на сторону японцев. В поражении России я стал видеть также поражение австрийских славян». Это только одна цитата, но довольно показательная. В 1910-1920-е годы славянофобия Гитлера выросла и «окрепла».

«Германский Берия» Генрих Гиммлер в юности входил в одну из группировок националистического молодежного движения фелькише, представители которого презирали славян, особенно поляков.

Рожденный в Российской Империи остзейский немец Альфред Розенберг, как и остальные нацисты, считал немцев высшей расой, но славянофобия его была избирательная. Так, например, он люто ненавидел Россию и русских, считая их вредной, неполноценной и вместе с тем опасной нацией. Важным побудительным мотивом советской агрессии он считал традиционную российскую внешнеполитическую экспансию, может быть, даже более важным мотивом, чем «мировая революция» – то есть теория и практика левых радикалов. При этом Розенберг достаточно «благожелательно» относился к стремлению украинских политиков к достижению их родиной независимости. По мысли Розенберга, «независимая» Украина под германским протекторатом должна была стать противовесом полякам и русским (и тех и других планировалось лишить государственности). Поэтому глава Министерства по делам оккупированных восточных областей был противником генерала Андрея Власова, «лоббировал» идею самостоятельной Украины, постоянно конфликтуя с кровавым украинофобом, рейхскомиссаром Украины Эрихом Кохом.

Все же надо отметить, что нацисты ненавидели и презирали славян куда меньше, чем евреев и цыган. Скажем, словенцев, посчитав их «расово близкими», вообще начали переселять в Австрию. А казаков, почему-то отнеся их к потомками вестготов, гитлеровцы охотнее, чем русских и украинцев, допускали на службу в Вермахт, полицию и СС.

При этом очевидна некая «инструментальность» нацистской славянофобии – например, при всей ненависти к полякам, Гитлер готов был одно время заключить союз с Польшей против СССР.

То есть Советский Союз был для нацистов не только обителью большевистских демонов, штаб-квартирой коммунистического заговора, еврейским концлагерем, но и традиционным врагом Германии, государством недочеловеков.

Во второй этап антисоветской пропаганды – «период социалистического строительства» 1933-1939 гг. – все то, что представители НСДАП раньше рассказывали населению на митингах и в листовках, полилось на сознание немцев уже совсем в других масштабах. К тому же усиление пропаганды было логичным – между СССР и Рейхом разгорелся локальный военный конфликт. В гражданской войне в Испании противоборствовали и взаимодействовали различные политические силы и государства, но сильнее всего в ней «увязли» Германия и Италия с одной стороны, и СССР – с другой.

Но в 1939 году произошел поворот – нацисты заключили временный тактический союз со Сталиным. Понятно, что гитлеровцы не стали из еврейского ада внезапно рисовать социалистический рай, но немецкая пропаганда в отношении восточного союзника прикусила язык. Тон прессы, описывающий ситуацию в СССР, стал спокойным, статьи – безоценочными. Пакт о ненападении расценивался как возвращение к традиции дружбы с Россией, причем это изменение особо не афишировалось, в отличие, например, от разрыва коалиции и начало войны Остазии с Океанией в романе Оруэлла «1984». Поворот в пропаганде был плавный и сдержанный.

Любопытно, что для Розенберга этот пакт стал чуть ли не личной трагедией. «Розенберг… смог примириться с соглашением, подписанным в 1939 году со Сталиным, только потому, что верил и в Адольфа Гитлера. Однако в мыслях у него царил полный разброд. Охваченный душевным смятением, он в недоумении вопрошал: „Как мы можем и дальше болтать о спасении и построении новой Европы, если нам приходится просить о помощи тех, кто ее разрушает?“ Бедняга Розенберг прилагал все усилия к тому, чтобы найти достойное оправдание этому пакту. Он называл Риббентропа „шуткой всемирной истории“, однако ему все-таки пришлось с горечью заключить, что Германии нужно было обеспечить себе свободу рук на Западе. После нападения Гитлера на СССР Розенберг, разумеется, воспрял духом, а известие о назначении его министром оккупированных восточных территорий окончательно похоронило его прежние сомнения. Впереди его ждали годы разочарований и неудач на поприще администратора, но Розенберг совершенно не ощущал нехороших предчувствий. 29 июня 1941 года он самоуверенно заявил, что „история воздаст сторицей России за двадцать три года, в течение которых она отравляла европейский континент ядом большевизма“ (как будто само правление большевиков не было «сверхвоздаянием» за эту внешнеполитическую деятельность. – А.Г.).

После июня 1941 года… „группа действия“ при рейхсляйтере Розенберге занималась сочинением брошюр и книг, печатавшихся миллионными тиражами. Собственное сочинение Розенберга „Советская проблема“ (1943 г.) является типичным образчиком этой продукции. Розенберг, ненавидевший великорусский национализм и царистский экспансионизм, отозвался в нем о Российской империи, как об орудии угнетения свыше пятидесяти разных народов. Это противоречие и было использовано евреями при подготовке большевистской революции, которую Розенберг описал как правление люмпен-пролетариата».

«В начале 1942 года публицист Бруно Брем на страницах розенберговского «Национал-социалистического ежемесячника» писал о России: „Человеческая жизнь никогда не имела там никакого значения, она не стоила там даже ломаного гроша“. Свой тезис об отсутствии у среднего русского уважения к жизни другого человека он подкреплял цитатами из произведений Достоевского (по какой-то причине нацисты проявляли особый интерес к творчеству именно этого русского писателя. – А.Г.). Карл Розенфельдер, писавший об „историческом аспекте фронта Европы на Востоке“, пытался совместить современную европейскую идеологию Розенберга с историческим прошлым отношений Европы и России. Он ссылался на индо-германские племена, защищавшие восточные рубежи Европы от натиска скифов, гуннов и монголов: „Москва берет на себя роль монголов (эту же мысль, правда в несколько другой форме, разрабатывали в 1920-30-е годы историки евразийского направления. – А.Г.). После 1918 года старая Москва стараниями евреев воспряла, и это возрождение приняло форму мировой революции. Таким образом, нападение Германии на Советскую Россию явилось оборонительной мерой“».

Тема «советского рая» – то есть угнетения и эксплуатации в СССР, голода и нищеты, террора, серости на улицах – неизменно присутствовала в нацистской пропаганде. Впечатление усиливалось от писем немецких солдат, которые воочию увидели советский быт и отписали домой об увиденном. На основании этих писем Министерство пропаганды выпустило книгу, отрывки из которой помещены в этом издании. Понятно, многое в ней преувеличено, что-то – откровенная ложь, но многое в этих письмах просто копирует аналогичные высказывания русских эмигрантов, в годы войны побывавших на родине после двадцати лет отсутствия.

А вот образ Красной армии и советской военной машины с 1941 года по 1945 год претерпел существенные изменения. В 1941 году, несмотря на то, что война шла совсем не по планам немецкого Генштаба, в целом успех был на стороне Рейха. Причем в июне-ноябре 1941 года достижения Вермахта были просто ошеломляющими: за это время немцы уничтожили или захватили 28 000 советских танков, взяли в плен 3,5 миллиона красноармейцев, фактически уничтожив кадровую Красную армию. Это привело немцев к усилению головокружения от успехов. Уже упоминалось об эсэсовской брошюре «Недочеловек», да и немецкая гражданская пресса была полна сообщений о глупости Сталина и непрофессионализме и трусости Красной армии.

Причем даже слово «солдат» по отношению к красноармейцам не употреблялось: его заменяли словами «большевик», «красноармеец», «коммунист» или «русский». Гордое звание солдата могли носить лишь немцы и их союзники.

Сталинград стал для Германии очень неприятной неожиданностью, и «образ врага» после февраля 1942 года несколько изменился.

Гитлер в 1943 году говорил, что следует признать – русские держатся, «но это объясняется тем, что они не европейцы, а существа низшего порядка, привыкшие к жизни в болотах. Нам очень трудно вести наступление в такой непролазной грязи, по которой русские двигаются, как по асфальту».

Геббельс же был меньшим русофобом, чем его хозяин, и, поскольку сам был физически ущербным, не поддерживал идею «господствующей расы». Кроме того, революционер по натуре, Геббельс нередко восхищался Сталиным и Лениным, уважал большевизм – по крайней мере, как противника – это сквозит в его дневниках. В апреле 1944 года он, предчувствуя крах режима, послал Гитлеру письмо с предложением примириться со Сталиным. Получатель письма тоже с некоторым уважением относился к противнику, сравнивал Сталина с Чингисханом, Черчилля называл шакалом, а русского диктатора – тигром, но, несмотря на такие красочные образы, помириться с «величайшим полководцем всех времен и народов» не захотел. Да и вряд ли тогда это было возможно.

22 мая 1942 года Геббельс записал в своем дневнике: «Я пришел к выводу, что мы должны коренным образом изменить нашу восточную политику в отношении народов восточных территорий. Мы можем значительно уменьшить партизанскую опасность, если завоюем доверие населения. Продуманная и ясная сельскохозяйственная и религиозная политика поможет нам добиться замечательных результатов. Видимо, будет целесообразно также создать в некоторых регионах марионеточные правительства, которые будут проводить нужные нам непопулярные меры. Такие правительства будет, конечно, нетрудно образовать, и они будут служить удобным прикрытием для проведения нашей собственной политики. Нужно будет, не откладывая, поговорить об этом с фюрером». Толку от «разговоров с фюрером» не было до середины 1944 года.

 

8. От «стада дегенератов» до «фанатичных орд»: эволюция образа «империи зла» в пропаганде Третьего Рейха

Немцу с нормальным образом мышления трудно понять, как этому степному волку [Сталину] удается гнать на убой свой безропотный народ лишь для того, чтобы еще более прославить свое имя (Роберт Лей, 1942г.)

Геббельс, как и Розенберг, считал русских типичными носителями панславянских настроений. В его представлении, революция принесла России «великие перемены» в виде мощного возрождения национального духа, которое он якобы предсказывал еще двадцать лет назад. Главный гитлеровский имиджмэйкер, в отличие от самого фюрера, «отдавал себе отчет в том, что к невероятному по силе сопротивлению русских войск „еврейская клика“ не имеет никакого отношения, а причины его следует искать в творческом порыве всего народа, имеющем яркую национальную окраску. Интересы пропаганды требовали однако, чтобы министр держал эти убеждения при себе или делился ими лишь с ограниченным кругом друзей и сотрудников. Фанатичная решимость советских вождей и комиссаров, идущих на пролом к поставленной цели, вызывали у Геббельса искреннее восхищение. Однажды… он выразил мнение, что для победы в войне с Россией Германии требуются руководители „типа Тельмана“. Геббельс рекомендовал своим подчиненным посмотреть советский фильм об обороне Ленинграда, который, как он полагал, демонстрировал, что гражданское население СССР вносило куда больший вклад в достижение победы, по сравнению с немцами, трудившимися в тылу».

Мнение это не публиковалось просто потому, что полностью соответствовало действительности – так, как надрывались на военных заводах женщины и подростки страны Советов, так, как горбатились за «трудодни» на колхозных полях пухнувшие от голода крестьянки, – так в те годы не работал в мире никто.

При этом открыто публиковались совсем другие мысли. На инструктаже «акулам пера» по поводу освещения взятия Севастополя. 9 июля 1942 года Геббельс говорил: «…Что касается сопротивления большевиков, речь здесь идет вообще не о героизме и храбрости. То, что нам здесь противостоит в русской массовой душе, является ничем иным, как примитивной животной сущностью славянства… Есть живые существа, которые слишком способны к сопротивлению потому, что они настолько же неполноценны. Уличная дворняжка тоже выносливее породистой овчарки. Но от этого уличная дворняжка не становится полноценнее. Крыса тоже выносливее домашнего животного, потому что она живет в столь плохих социальных и хозяйственных условиях, что она, чтобы вообще смочь существовать, прямо-таки должна приобрести здоровую выносливость. Большевик тоже вынослив. Секрет состоит в том, что наличествующий славянский склад ума объединился с дьявольским еврейским „воспитанием“… Поведение русских находится в резком противоречии с сознательным героизмом человека, который обладает силой целиком посвятить себя большому делу и умереть за него…

Потому для информирования должна быть создана определенная шкала понятий, которая бы резко отделяла храбрость и героизм немецкого солдата от примитивной животной выдержки большевика».

Постепенно в немецкой пропаганде стали появляться нотки озабоченности.

На инструктаже пропагандистов 6 января 1943 года Геббельс заявил, что «пропаганда с начала войны приняла следующее ошибочное развитие:

1-й год войны: Мы победили.

2-й год войны: Мы победим.

3-й год войны: Мы должны победить.

4-й год войны: Мы не можем оказаться побежденными.

Такое развитие, – заявлял министр, – катастрофично и не должно продолжаться ни при каких обстоятельствах. Скорее до сознания немецкой общественности нужно довести, что мы не только хотим и обязаны победить, но в особенности также, что мы и можем победить…».

Вскоре после того, как эти слова были произнесены, 6-я армия Паулюса сдалась, и пропаганда, волей-неволей, снова стала бить тревогу, вызывая у народа «силу через страх». Таким образом, тенденция продолжалась:

5-й год войны: Мы все-таки можем победить.

6-й год войны: Если мы не победим, то проиграем.

Под влиянием поражений мысль о том, что евреи-комиссары кнутами и выстрелами в затылок гонят на убой русское стадо потихоньку сменялась уверенностью: красноармейцы – фанатичные большевики. Да и официальная пропаганда к концу войны стала постепенно менять образ пассивного дегенерата на фигуру убежденного ненавидящего врага, который, если уж придет в Германию, то утопит ее в крови и заставит содрогнуться весь мир. Это происходило несмотря на то, что изменилась политика Германии по отношению к использованию коллаборационистских формирований. В конце 1944 года было создано нечто вроде русского правительства – Комитет освобождения народов России (КОНР) под руководством генерала Андрея Власова. В начале 1945 года создается украинский аналог КОНР – Украинский национальный комитет (УН К) под руководством генерала Павла Шандрука. Оба эти политические образования получили и свои самостоятельные вооруженные силы, не входившие в оперативное подчинение германскому генштабу – ВС КОНР и Украинскую национальную армию (УНА). Таким образом, в практическом плане делалась запоздалая ставка на антикоммунистическую революцию в СССР. «Недочеловеки» должны были сами разобраться со своим тираном. Генерал Андрей Власов замелькал в кадрах пропагандистского киноеженедельника «Дойче Вохеншау», что вызвало у многих немцев, читавших в 1942 году брошюрку «Недочеловек», мягко говоря, недоумение.

Но одновременно пропаганда внушала бюргерам, что близятся варварские орды исступленных русских коммунистов, поэтому единственная возможность остановить нашествие – отдать фронту последние силы и средства, вступить в народное ополчение «Фольксштурм», да и вообще жертвовать собой при любом удобном случае, утаскивая с собой в могилу побольше азиатских бестий.

«В мае 1944 года Розенберг сравнил „сатанинское мировоззрение большевизма“ с „новейшим типом диких орд, надвигавшихся на Европу из степей Центральной Азии, извращенным неомессианством востока“».

Второй немаловажный поворот 1943 года касался освещения целей войны Германии на Востоке: от «борьбы за жизненное пространство» к «крестовому походу против большевизма». Понятно, что эти мотивы присутствовали в пропаганде на протяжении всего периода советско-германской войны. Но в 1941-1942 годах акцент делался на эгоистические мотивации немцев, а в 1943-1945 годах подчеркивалась роль Германии как спасительницы западной цивилизации от красной опасности.

На такой акцентуации Геббельс и особенно Розенберг настаивали с самого начала кампании, и, скрипя сердце, Гитлер постепенно на нее соглашался. «Лозунгом нашей пропаганды должна стать борьба против большевизма, и его нужно повторять снова и снова» – призывал министр пропаганды в 1943 году.

Коммунизмом пытались пугать даже западных союзников, которые, правда, не очень пугались.

А вот немцы боялись большевиков сильно, гораздо сильнее, чем англичан и американцев. Советская пропаганда после войны говорила о том, что немцы в 1944-1945 гг. упорно сражались на Восточном фронте из-за того, что нацисты убедили их: русские отомстят немцам за безобразия, которые те учинили на оккупированной территории СССР. Но это неправда: немцы упорно сопротивлялись Красной армии совсем по другой причине – они просто боялись большевиков. Ведь гитлеровская пропаганда вещала о том, что нацистская оккупационная политика была в целом справедливой. Впрочем, многие немецкие солдаты понимали, что это – ложь. Они видели в России виселицы и сожженные деревни и понимали, что русские будут устраивать террор не только из-за жестокости коммунистической идеологии, но и просто озверев от увиденных злодеяний нацистов.

В Восточной Пруссии в конце 1944 года произошел известный инцидент: Красная армия захватила одну из деревенек, после чего Вермахт ее снова отбил. Ужасу немецких солдат не было предела: все население от мала до велика было зверски убито, а многие женщины перед смертью изнасилованы. Разумеется, об этом факте нацистская пропаганда растрезвонила по всей Европе. К слову, грабежи, насилия и убийства гражданского населения красноармейцами продолжались и позже.

Выступая на последнем собрании сотрудников своего министерства, Геббельс обвинил всех немцев в трусости: «Что можно сказать о нации, мужчины которой не желают сражаться, даже видя, что их жен тащат в постель. Германский народ побежден! На востоке население бежит от врага, а на западе не дает солдатам сражаться, встречая противника белыми флагами».

В этом случае стоит воздать должное немцам, выбравшим хотя бы в этот момент наиболее разумную модель поведения, а не ту, которую им пытались навязать безголовые мечтатели из Рейхсканцелярии…

Малоизвестный факт – в попытке вбить клин между демократиями и Советским Союзом Геббельс выдумал термин «железный занавес». Уже после встречи Рузвельта, Черчилля и Сталина в Ялте он написал статью: «2000 год». Геббельс пророчил, что если Вермахт сложит оружие, то Советский Союз оккупирует Восточную Европу, над которой тут же опустится «железный занавес». После 1945 года в Восточной Европе начнется дикая резня, а население за железным занавесом превратится в «живых роботов» – забитую, нищую рабочую скотину. Они будут получать из внешнего мира только ту информацию, которую Кремль сочтет нужным им предоставлять». Пройдет подготовка к Третьей мировой войне, в конце 1940-х коммунисты захватят Англию, потом последуют еще пять лет лихорадочных приготовлений к войне, а потом – Четвертая мировая – удар по США.

Забавно, но предсказания «Мефистофеля» сбылись, правда не в полном объеме, да и в сроках Геббельс ошибся. В 2000-м году в Европе уже не было ни коммунизма, ни железного занавеса. И главную роль в низвержении красных тиранов сыграли не «рыцари фюрера», а американцы и западные европейцы, которые помогли освободиться населению Восточной Европы.

Еще одно интересное пророчество мы находим в творчестве Геббельса, относящемся к моменту, когда Красная армия уже стучалась в ворота Берлина: «После этой войны Германия расцветет как никогда раньше. Все ее разрушенные города и села будут восстановлены в еще лучшем виде, и в них будут жить счастливые люди. Вся Европа переживет такой же подъем. Мы снова станем дружить со всеми странами доброй воли. Вместе мы залечим глубокие раны войны, обезобразившие наш континент. На тучных пастбищах вырастут богатые хлеба, чтобы накормить миллионы нуждающихся и страждущих. Работы будет хватать всем; настанет лучшая весна человечества, несущая счастье и процветание!».

Поразительно сильно напоминает эта картинка нынешний Евросоюз (единственное, безработица остается для Германии и Европы актуальной проблемой). Только все это получилось не как продолжение воли бесноватого ефрейтора и по-собачьи преданного ему Геббельса, а вопреки энергичной деятельности лидеров НСДАП.

Заканчивая эту работу, ради тренировки ума зададимся вопросом: не была ли нацистская пропаганда «оружием возмездия», о котором так долго говорили национал-большевики? Не оставила ли она семена, которые проросли? Проросли сразу же – депортациями чеченцев, крымских татар, калмыков и некоторых других малых народов СССР, или через несколько лет – кампанией «борьбы с космополитизмом»? Да и вообще, до конца ли мы осознали, какой след нацистское нашествие оставило в душах народов Восточной Европы?

Вроде бы, все уже осознано. Хотя, некоторые сомневаются. Вот, напоследок, отрывок из уже цитированного рассказа Виктора Пелевина «Оружие возмездия»:

«Осталось сказать несколько слов о результатах применения оружия возмездия против СССР. Впрочем, можно обойтись и без слов, тем более, что они горьки и не новы. Пусть любопытный сам поставит небольшой опыт. Например, такой: пусть он встанет рано утром, подойдет на цыпочках к окну и, осторожно отведя штору, выглянет наружу…»

 

Правила публикации документов и материалов

Документы сгруппированы по проблемно-хронологическому принципу. В тех случаях, когда точную дату возникновения документа невозможно было точно установить, дата ставится предположительно, что оговаривается в примечаниях.

В начале каждого документа помещено название первоисточника.

Текст документа отделён от авторского текста прямой горизонтальной линией.

Тексты документов по возможности приведены в соответствие с правилами современного русского языка. Исправления орфографических ошибок вынесены в подстраничные примечания.

При перепечатке сохранён курсив, выделение жирным шрифтом и заглавными буквами исходного текста, выделение разрядкой и подчёркиванием удалено.

В случае удаления отрывка из цитируемого документа место, где данный отрывок должен был находиться, помечено троеточием в квадратных скобках – […] – и подстраничным поясняющим примечанием.

В случае с выдержками из «Моей борьбы», поскольку из большого массива одного текста цитируются отрывки, каждая самостоятельно цитируемая часть документа открывается и закрывается кавычками: « ». Кавычки внутри исходного документа в этом и других случаях обозначаются следующим образом: „“.

 

1. Гитлер о России и коммунизме в «Моей борьбе»

Гитлер написал книгу «Моя борьба», находясь в тюрьме в 1923-1924 годах. Это одна из немногих «работ» нацистских деятелей, которая может быть отнесена к идеологическому «наследию» НСДАП, хотя, учитывая значительную зависимость политики НСДАП от обстоятельств и часто меняющуюся тактику нацистов, в полной мере и «Моя борьба» не являлась их программным документом.

«Ближайший геббельсовский приспешник Ганс Фриче не лгал, когда заверял судей на Нюрнбергском процессе, что „НСДАП не имела партийной теории, подобной теориям марксистских партий, которые имели развитую и зрелую теорию; все теоретики партии оспаривались. На теорические писания Готфрида Федера (одного из главных редакторов газеты „Фёлькишер беобахтер“. – Ю.О.) был наложен запрет. Теоретик Розенберг оспаривался в партии до самого конца. Несовершенство партийной теории было столь велико, что немецким газетам запрещалось воспроизводить печатно хотя бы просто программу партии. После 1933 г. немецким газетам было даже запрещено самовольно цитировать „Майн кампф“ Гитлера».

Источник: Гитлер А. Моя борьба. (Перевод с немецкого) С комментариями редакции. – М.: «Витязь», 2000. С. 130-131,556-558, 560-565.

1.

«В Германии перед войной самым широким образом была распространена вера в то, что именно через торговую и колониальную политику удастся открыть Германии путь во все страны мира или даже просто завоевать весь мир. Само возникновение такой веры было классическим симптомом того, что в Германии потеряно понимание значения истинных государственных добродетелей, потеряна волевая сила и решимость к действию. Единственной расплатой за это была мировая война со всеми ее результатами.

Такие настроения в немецкой нации – а они были перед войной почти всеобщими – должны были казаться необъяснимой загадкой для тех, кто не умел глубже вдумываться в обстановку. Ведь именно Германия представляла собою изумительный пример государства, возникшего на базе чисто политических факторов силы. Основное ядро Германии – Пруссия – возникло благодаря чудесному героизму ее сынов, а вовсе не благодаря финансовым операциям или торговым сделкам. Возникновение самой германской империи явилось чудесной наградой за воинское бесстрашие и крепкое политическое руководство. Спрашивается, как же могло случиться, что именно немецкий народ допустил до такого заболевания свои политические инстинкты, ибо здесь дело идет не об отдельных разрозненных явлениях, а именно о чем-то повальном. Болотные огоньки манили весь народ, болезнь принимала форму недоброкачественных нарывов, выскакивавших то тут, то там и разъедавших весь организм нации. Можно было подумать, что какой-то непрерывный поток яда таинственными путями проникает в организм нации и отравляет всю ее систему кровообращения. Только так можно было объяснить и тот факт, что этот некогда героический организм теперь все больше подвергался параличу. Народ все больше терял ясность взгляда. Слабели даже инстинкты простого самосохранения.

Все эти вопросы я в течение 1912-1914 гг. непрестанно обдумывал в связи со своим отрицательным отношением к политике союза Германии с Австрией. Чем глубже задумывался я над всеми этими вопросами, тем больше приходил я все к тому же выводу, что разгадка всех бед одна: марксистское учение и его миросозерцание со всеми вытекающими из них органическими последствиями.

Теперь я во второй раз в моей жизни вновь углубился в ознакомление с этим разрушительным учением. На этот раз к марксистским книгам меня толкали не впечатления повседневного бытия, а размышления над общими вопросами политической жизни. Я опять погрузился в теоретическую литературу этого нового мира и стал систематически сравнивать возможные результаты марксистской проповеди с той реальной обстановкой и теми конкретными событиями, которые теперь приходилось наблюдать как результат марксизма в области политической, культурной и хозяйственной жизни страны.

В первый раз в своей жизни я стал теперь систематически интересоваться теми попытками покончить с этой мировой чумой, какие уже были в нашей предыдущей истории.

Я стал штудировать эпоху бисмарковского исключительного закона против социалистов, я стал подробно изучать, какие планы поставил себе Бисмарк, как именно он вел борьбу и какие получились результаты. Постепенно я выработал себе по всем этим вопросам совершенно законченный взгляд. Мне лично в течение всей своей дальнейшей жизни не пришлось эти взгляды менять ни на йоту. В это же время я еще раз точнее уяснил себе связь, существующую между марксизмом и еврейством.

Ранее в Вене Германия казалась мне непоколебимым колоссом. Теперь во мне иногда, увы, возникали уже известные сомнения. В небольших кружках своих друзей я бунтовал против немецкой внешней политики, а также и против того невероятного легкомыслия, с которым, по моему мнению, тогда относились к важнейшей проблеме – к марксизму. Я совершенно не мог понять, как можно столь слепо идти навстречу гигантским опасностям – сам марксизм не делал из них тайны. Уже тогда я в небольших кружках предостерегал с той же настойчивостью, как я делаю это теперь перед большой аудиторией, против «успокоительного лозунга дурачков и трусов, что-де «нам бояться нечего». Этакая умственная чума уже однажды разрушила гигантское государство. Германия не может составить исключения, она подвластна тем же самым законам, что и все человеческое общество.

В течение 1913-1914 гг. мне пришлось в различных кругах (многие из этих людей и теперь остались верны национал-социалистическому движению) впервые высказать убеждение, что главным вопросом, имеющим решающее значение для судеб всей германской нации, является вопрос об уничтожении марксизма.

В несчастной политике Тройственного союза я видел только одно из следствий разрушительной работы марксизма. Самое ужасное было то, что яд этот проникал совершенно незаметно и отравлял всю базу здорового хозяйственного и государственного развития. Люди, подвергавшиеся действию этого яда, зачастую сами даже не замечали, насколько их воля и их действия являлись прямым результатом марксистской проповеди, которую все они на словах резко осуждали.

В ту пору внутренняя деградация немецкого народа давно уже началась. Но как это часто бывает в жизни, люди совершенно не отдавали себе отчета в том, кто же является действительным виновником разрушения их благополучия. Время от времени ставились всевозможные диагнозы болезни, но при этом систематически смешивали формы проявления болезни с возбудителями ее. Поскольку люди не хотели или не умели понять действительных причин болезни, постольку вся так называемая борьба против марксизма превращалась только в знахарство и шарлатанство».

2.

«Дело обстоит так, что Германия либо будет мировой державой, либо этой страны не будет вовсе. Для того же, чтобы стать мировой державой, Германия непременно должна приобрести те размеры, которые одни только могут обеспечить ей должную роль при современных условиях и гарантировать всем жителям Германии жизнь.

Мы, национал-социалисты, совершенно сознательно ставим крест на всей немецкой иностранной политике довоенного времени. Мы хотим вернуться к тому пункту, на котором прервалось наше старое развитие 600 лет назад. Мы хотим приостановить вечное германское стремление на юг и на запад Европы, и определенно указываем пальцем в сторону территорий, расположенных на востоке. Мы окончательно рвем с колониальной и торговой политикой довоенного времени и сознательно переходим к политике завоевания новых земель в Европе.

Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены.

Сама судьба указывает нам перстом. Выдав Россию в руки большевизма, судьба лишила русский народ той интеллигенции, на которой до сих пор держалось ее государственное существование, и которая одна только служила залогом известной прочности государства. Не государственные дарования славянства дали силу и крепость русскому государству. Всем этим Россия обязана была германским элементам – превосходнейший пример той громадной государственной роли, которую способны играть германские элементы, действуя внутри более низкой расы. Именно так были созданы многие могущественные государства на земле. Не раз в истории мы видели, как народы более низкой культуры, во главе которых в качестве организаторов стояли германцы, превращались в могущественные государства и затем держались прочно на ногах, пока сохранялось расовое ядро германцев. В течение столетий Россия жила за счет именно германского ядра в ее высших слоях населения. Теперь это ядро истреблено полностью и до конца. Место германцев заняли евреи. Но как русские не могут своими собственными силами скинуть ярмо евреев, так и одни евреи не в силах надолго держать в своем подчинении это громадное государство. Сами евреи отнюдь не являются элементом организации, а скорее ферментом дезорганизации. Это гигантское восточное государство неизбежно обречено на гибель. К этому созрели уже все предпосылки. Конец еврейского господства в России будет также концом России как государства. Судьба предназначила нам быть свидетелем такой катастрофы, которая лучше, чем что бы то ни было, подтвердит, безусловно, правильность нашей расовой теории.

Наша задача, наша миссия должна заключаться прежде всего в том, чтобы убедить наш народ: наши будущие цели состоят не в повторении какого-либо эффективного похода Александра, а в том, чтобы открыть себе возможности прилежного труда на новых землях, которые завоюет нам немецкий меч.

Само собою, разумеется, что еврейство оказывает и будет оказывать такой политике самое решительное сопротивление. Евреи лучше, чем кто бы то ни было, отдают себе отчет в том, какое значение для них имела бы такая наша политика. Казалось бы, уже одного этого факта достаточно, чтобы все действительно национально настроенные немцы поняли всю правильность предлагаемой нами новой ориентации. К сожалению, на деле мы видим обратное. Не только в кругах дейч-национале, но и в кругах фелькише идея такой восточной политики встречает самое упорное сопротивление. При этом обычно любят ссылаться на Бисмарка. Дух Бисмарка тревожат для того, чтобы защитить политику, которая совершенно нелепа и крайне вредна для судеб немецкого народа. Бисмарк, говорят нам, в свое время придавал очень большое значение сохранению хороших отношений с Россией. Это до известной степени верно. При этом, однако, забывают, что столь же большое значение Бисмарк придавал хорошим отношениям, например, и с Италией; что этот самый Бисмарк, в свое время, даже вступил в союз с Италией, дабы покрепче прижать Австрию. Из этого, однако, ведь не делают того вывода, что и мы должны продолжать теперь такую политику.

Да, скажут нам на это, мы не можем повторять такую политику, «потому что современная Италия не является Италией эпохи Бисмарка». Верно! Но, почтенные господа, позвольте мне напомнить вам тогда тот факт, что и современная Россия тоже уже не та, какой была Россия в эпоху Бисмарка! Бисмарку никогда и в голову не приходило тот или другой тактический ход увековечить на все времена. Бисмарк для этого был слишком большим мастером в использовании быстро меняющихся ситуаций. Вопрос поэтому должен быть поставлен не так: «как поступил тогда Бисмарк ?», а так: «как поступил бы Бисмарк теперь?» При такой формулировке проблемы на нее будет легко ответить. Бисмарк при его политической дальнозоркости никогда не стал бы связывать судьбу Германии с судьбой такого государства, которое неизбежно обречено на гибель.

Не забудем и того, что Бисмарк, в свое время, относился с очень смешанными чувствами к первым шагам Германии на путях колониальной и торговой политики. Ближе всего к сердцу Бисмарк принимал интересы консолидации и внутреннего упрочения созданной им империи. Только из этого последнего он и исходил, когда приветствовал сближение с Россией, долженствовавшее обеспечить ему тыл и развязать руки по отношению к западу. То, что тогда было полезно Германии, теперь принесло бы ей только вред».

3.

«Не будем говорить о подлинных намерениях новых владык России. Нам достаточно того факта, что Россия, лишившаяся своего верховного германского слоя, уже тем самым перестала иметь какое бы то ни было значение как возможный союзник немецкой нации в освободительной борьбе. С чисто военной точки зрения война Германии – России против Западной Европы (а вернее сказать, в этом случае – против всего остального мира) была бы настоящей катастрофой для нас. Ведь вся борьба разыгралась бы не на русской, а на германской территории, причем Германия не могла бы даже рассчитывать на сколько-нибудь серьезную поддержку со стороны России.

Вооруженные силы немецкого государства ныне столь ничтожны и настолько непригодны для внешней борьбы, что мы не смогли бы сорганизовать даже сколько-нибудь солидной охраны наших западных границ, включая сюда защиту от Англии. Как раз наши наиболее индустриальные области подверглись бы концентрированному нападению со стороны наших противников, а мы были бы бессильны их защитить. Прибавьте к этому еще тот факт, что между Германией и Россией расположено польское государство, целиком находящееся в руках Франции. В случае войны Германии-России против Западной Европы, Россия, раньше, чем отправить хоть одного солдата на немецкий фронт, должна была бы выдержать победоносную борьбу с Польшей. В такой войне дело вообще было бы не столько в солдатах, сколько в техническом вооружении. В этом отношении ужасные обстоятельства, свидетелями которых мы были во время мировой войны, повторились бы с еще большей силой. Уже в 1914-1918 гг. германской индустрии приходилось ведь своими боками отдуваться за славных союзников, ибо техническая сторона вооружений целиком падала в мировой войне на нас, а не на этих союзников. Ну, а говорить о России, как о серьезном техническом факторе в войне, совершенно не приходится. Всеобщей моторизации мира, которая в ближайшей войне сыграет колоссальную и решающую роль, мы не могли бы противопоставить почти ничего. Сама Германия в этой важной области позорно отстала. Но в случае такой войны она из своего немногого должна была бы еще содержать Россию, ибо Россия не имеет еще ни одного своего собственного завода, который сумел бы действительно сделать, скажем, настоящий живой грузовик. Что же это была бы за война? Мы подверглись бы простому избиению. Германская молодежь изошла бы кровью еще больше, чем в прежних войнах, ибо, как всегда, вся тяжесть борьбы легла бы на нас, а в результате – неотвратимое поражение.

Но если бы даже предположить, что совершилось чудо, и что такая война не окончилась полным уничтожением Германии, – в последнем счете обескровленный немецкий народ все равно был бы окружен по-прежнему громадными военными державами, а стало быть, наше нынешнее положение ни в чем существенном не изменилось бы.

Обыкновенно на это возражают, что союз с Россией вовсе не должен еще означать немедленной войны, или что к такой войне мы можем предварительно, как следует подготовиться. Нет, это не так! Союз, который не ставит себе целью войну, бессмыслен и бесполезен. Союзы создаются только в целях борьбы. Если даже в момент заключения союза война является еще вопросом отдаленного будущего, все равно, стороны непременно будут иметь в виду, прежде всего, перспективу военных осложнений. Глупо было бы думать, что какая бы то ни было держава, заключая союз, будет думать иначе. Одно из двух: либо германско-русская коалиция осталась бы только на бумаге, а тем самым потеряла бы для нас всякую ценность и значение; либо такой союз перестал бы быть только бумажкой, и был бы реализован, и тогда весь остальной мир неизбежно увидел бы в этом предостережение для себя. Совершенно наивно думать, будто Англия и Франция в таком случае стали бы спокойно ждать, скажем, десяток лет, пока немецко-русский союз сделает все необходимые технические приготовления для войны. Нет, в этом случае гроза разразилась бы над Германией с невероятной быстротой.

Уже один факт заключения союза между Германией и Россией означал бы неизбежность будущей войны, исход которой заранее предрешен. Такая война могла бы означать только конец Германии.

К этому, однако, надо еще прибавить следующее.

1. Современные владыки России совершенно не помышляют о заключении честного союза с Германией, а, тем более, о его выполнении, если бы они его заключили.

Нельзя ведь забывать и того факта, что правители современной России, это – запятнавшие себя кровью низкие преступники, это – накипь человеческая, которая воспользовалась благоприятным для нее стечением трагических обстоятельств, захватила врасплох громадное государство, произвела дикую кровавую расправу над миллионами передовых интеллигентных людей, фактически истребила интеллигенцию и теперь, вот уже скоро десять лет, осуществляет самую жестокую тиранию, какую когда-либо только знала история. Нельзя далее забывать и то обстоятельство, что эти владыки являются выходцами из того народа, черты которого представляют смесь зверской жестокости и непостижимой лживости, и что эти господа ныне, больше чем когда бы то ни было, считают себя призванными осчастливить весь мир своим кровавым господством. Ни на минуту нельзя забыть того, что интернациональное еврейство, ныне полностью держащее в своих руках всю Россию, видит в Германии не союзника, а страну, предназначенную понести тот же жребий. Кто же заключает союз с таким партнером, единственный интерес которого сводится только к тому, чтобы уничтожить другого партнера? \\ кто, прежде всего, спрашиваем мы, заключает союз с субъектами, для которых святость договоров – пустой звук, ибо субъекты эти ничего общего не имеют с честью и истиной, а являются на этом свете только представителями лжи, обмана, воровства, грабежа, разбоя. Тот человек, который вздумал бы заключить союзы с паразитами, был бы похож на дерево, которое заключает «союз» с сухоткой.

2. Германия также не избавлена от той опасности, жертвой которой пала в свое время Россия. Только буржуазные простаки способны думать, будто большевизм в Германии уже сокрушен.

Эти поверхностные люди совершенно не понимают того, что тут дело идет о напоре со стороны евреев, стремящихся к мировому господству, и что этот натиск евреев столь же натурален, как натиск англосаксонской нации, которая в свою очередь тоже стремится к полному господству на земле. Англосаксонцы ведут эту борьбу на тех путях и теми средствами, которые свойственны им, а еврей ведет эту борьбу тем оружием, которое свойственно ему. Евреи идут своей дорогой. Они втираются в среду других народов, разлагают их изнутри; евреи борются ложью, клеветой, ядом и разложением, а когда наступит момент, они поднимают свою борьбу на «высшую» ступень и переходят к прямому кровавому истреблению ненавистного противника. Русский большевизм есть только новая, свойственная XX веку попытка евреев достигнуть мирового господства. В другие исторические периоды то же стремление евреев облекалось только в другую форму.

Стремления евреев слишком тесно связаны со всем характером этого народа. Никакой другой народ тоже добровольно не откажется от своего распространения на земле и от увеличения своей власти; только внешние обстоятельства могут его к этому принудить, или только вследствие импотентности, появляющейся, когда данный народ устареет, бывают такие явления. Ну, а тем более евреи никогда добровольно не откажутся от своих стремлений к мировой диктатуре, и никогда они не пойдут в этом отношении на самоограничение. С евреями тоже будет так, что, либо их отбросит назад какая-нибудь сила, лежащая вне их, либо они сами начнут вымирать, а тем самым отомрут и их стремления к мировому господству.

Мы, как сторонники расовой теории, знаем, что впадение того или другого народа в импотентность является вопросом чистоты крови; но чистоту своей собственной крови еврейский народ как раз соблюдает больше, чем какой-либо другой народ. Вот почему несомненно, что евреи пойдут по своему ужасному пути и дальше – вплоть до того момента, когда найдется другая достаточно большая сила, которая сумеет схватиться в жестокой борьбе с еврейством и раз навсегда отправить этих богоборцев в преисподнюю.

Ближайшей приманкой для большевизма в нынешнее время как раз и является Германия. Чтобы еще раз вырвать наш народ из змеиных объятий интернационального еврейства, нужно, чтобы наша молодая идея сумела разбудить все силы нации и внушить ей сознание великой миссии, ожидающей нас. Только в этом случае мы сможем спасти свой народ от окончательного заражения нашей крови. Только тогда мы сумеем пробудить те силы, которые надолго дадут нам гарантию против повторения постигших нас катастроф. В свете таких целей чистейшим безумием было бы вступать в союз с державой, во главе которой стоят смертельные враги всей нашей будущности. Как, в самом деле, можем мы освободить наш собственный народ от этих ядовитых объятий, если мы сами полезем в эти объятия. Как, в самом деле, можем мы освободить немецких рабочих от большевистских влияний, как можем мы убедить их в том, что большевизм есть проклятие и преступление против всего человечества, если бы мы сами стали вступать в союз с большевистскими организациями, этим исчадием ада, и тем самым, в основном, признали бы эти организации. Как, в самом деле, стали бы мы потом осуждать рядового человека из массы за его симпатии к большевистским взглядам, если бы руководители нашего государства сами избрали себе в качестве союзников представителей большевистского мировоззрения.

Чтобы провести успешную борьбу против еврейских попыток большевизации всего мира, мы должны прежде всего занять ясную позицию по отношению к Советской России. Нельзя побороть дьявола с помощью Вельзевула.

Если даже в кругах фелькише все еще находятся люди, мечтающие о союзе с Россией, то мы просим их, прежде всего, оглянуться вокруг себя самих и отдать себе отчет в том, какие же именно силы внутри самой Германии поддерживают такой план. Разве не видят они, что именно интернациональная марксистская пресса рекомендует и поддерживает план союза с Россией? Кажется, одного этого было бы достаточно, чтобы понять, куда это ведет. С каких это пор, в самом деле, лагерь фелькише готов бороться тем оружием, которое подсовывают ему евреи?

Старой Германии мы делаем один упрек: в области иностранной политики она все время колебалась как маятник, стараясь, во что бы то ни стало и какой угодно ценой, сохранить мир, причем на деле только испортила отношения со всеми. Но никогда мы не делали старой Германии упрека за то, что она отказалась продолжать хорошие отношения с Россией.

Я признаюсь открыто, что уже в довоенное время я считал, что Германия поступила бы гораздо более правильно, если бы, отказавшись от бессмысленной колониальной политики, от создания военного флота и усиления своей мировой торговли, она вступила в союз с Англией против России. Если бы мы вовремя сумели отказаться от попыток завоевать себе универсальное влияние и сосредоточились на энергичной политике завоевания новых земель на европейском континенте, это принесло бы нам только пользу.

Я не забываю всех наглых угроз, которыми смела систематически осыпать Германию панславистская Россия. Я не забываю многократных пробных мобилизаций, к которым Россия прибегала с единственной целью ущемления Германии. Я не могу забыть настроений, которые господствовали в России уже до войны, и тех ожесточенных нападок на наш народ, в которых изощрялась русская большая пресса, восторженно относившаяся к Франции.

Однако перед самым началом войны у нас все-таки была еще вторая дорога: можно было опереться на Россию против Англии.

Ныне же положение вещей в корне изменилось. Если перед мировой войной мы могли подавить в себе чувство обиды против России и все же пойти с ней против Англии, то теперь об этом не может быть и речи. Стрелка на циферблате истории продвинулась уже куда дальше. Близится час, когда судьбы нашего народа так или иначе должны окончательно разрешиться. Все большие государства земли переживают сейчас процесс консолидации. Это должно послужить для нас предостережением. Мы должны, наконец, как следует призадуматься над всем происходящим, распроститься с миром мечтаний и встать на путь суровой действительности, который один только может вывести нас на новую широкую дорогу.

Если национал-социалистическому движению удастся полностью освободиться от всех иллюзий и взять себе в руководители одни только доводы разума, то дело может еще обернуться так, что катастрофа, постигшая нас в 1918 г., в последнем счете станет поворотным пунктом к новому возрождению нашего народа. Из уроков этого тяжкого поражения народ наш может извлечь новую ориентацию всей своей иностранной политики. Укрепив свое внутреннее положение на путях нового миросозерцания, Германия может придти и к окончательной стабилизации новой иностранной политики. Тогда в наших руках окажется, наконец, определенная заветная политическая цель и программа, т.е. то, что дает силу Англии, то, что давало в свое время силу даже России, то, что давало и дает силу Франции неизменно добиваться тех целей, которые с ее точки зрения правильны.

Этот неизменный политический завет в области внешней политики можно сформулировать для немецкой нации в следующих словах:

– Никогда не миритесь с существованием двух континентальных держав в Европе! В любой попытке на границах Германии создать вторую военную державу или даже только государство, способное впоследствии стать крупной военной державой, вы должны видеть прямое нападение на Германию. Раз создается такое положение, вы не только имеете право, но вы обязаны бороться против него всеми средствами, вплоть до применения оружия. И вы не имеете права успокоиться, пока вам не удастся помешать возникновению такого государства или же пока вам не удастся его уничтожить, если оно успело уже возникнуть. Позаботьтесь о том, чтобы наш народ завоевал себе новые земли здесь, в Европе, а не видел основы своего существования в колониях. Пока нашему государству не удалось обеспечить каждого своего сына на столетия вперед достаточным количеством земли, вы не должны считать, что положение наше прочно. Никогда не забывайте, что самым священным правом является право владеть достаточным количеством земли, которую мы сами будем обрабатывать. Не забывайте никогда, что самой священной является та кровь, которую мы проливаем в борьбе за землю.

Перед тем как закончить эту главу, я хочу еще и еще раз остановиться на доказательстве той мысли, что в деле заключения союзов для нас существует только одна единственная возможность. Уже в предыдущей главе я доказал, что действительно полезным и открывающим нам крупные перспективы союзом был бы только союз с Англией и Италией. Здесь я хочу остановиться еще вкратце на военном значении, какое может получить такой союз.

 

2. Демократия и большевизм: речи Адольфа Гитлера, Альфреда Розенберга и Германа Геринга на Нюрнбергском съезде НСДАП 5-12 сентября 1938 г.

Данный текст опубликован в брошюре, напечатанной берлинским издательством «Новое Слово», выпускавшем также одноимённую газету. «Новое слово» контролировалось совместно Внешнеполитическим департаментом НСДАП и Министерством просвещения и пропаганды и служило идеологическому воздействию на русскую эмиграцию. В газете «Новое Слово» сотрудничали многие известные деятели культуры, например философ Иван Ильин. Предлагаемая брошюра – одна из цикла подобных материалов, опубликованных издательством.

Поскольку в НСДАП к 1934 году вместо «внутрипартийной демократии» и «демократического централизма» установился режим личной власти и культ личности Фюрера, съезды в Нюрнберге после 1933 года не являлись чем-либо определяющим для политики нацистов. Скорее, эти масштабные театрализованные представления служили возможностью для руководства Рейха высказаться по тем или иным вопросам текущего момента и указать основные направления движения к сияющим вершинам.

Источник: Демократия и большевизм: речи Адольфа Гитлера, Альфреда Розенберга и Германа Геринга на Нюрнбергском конгрессе Национал-социалистической германской рабочей партии 5-12 сентября 1938 года. – Берлин: «Новое Слово», 1938. – 78 с.

От издательства

Со времени окончания мировой войны две политических системы утвердились на развалинах старого мира: республиканско-демократическая в Западной Европе и советско-большевистская на Востоке. Одна со всеми атрибутами либерализма: парламентами, всеобщим избирательным правом, политическими партиями, экономической свободой, биржей и контролируемой евреями печатью. Другая – с диктатурой маньяков и отбросов, всеобщим угнетением, запретом политической самодеятельности, повальным грабежом, пытками и казнями, зубовным скрежетом застенка и тишиною кладбища, простирающегося от Балтийского моря до Тихого океана.

Эти два внешним образом столь различных государственных строя имели, однако, то основное общее свойство, что во главе западных демократий, с одной стороны, и правительства СССР, с другой – стояли чистопородные евреи, абсолютно ничем не стеснявшиеся в проведении своей расовой политики.

Но вот свершилось великое. Могучим порывом два великих европейских народа, германский и итальянский, сбросили с себя позорное ярмо иудо-демократической лжи. И тотчас вся неописуемая злоба демократий и большевизма и вся ненависть, на которую только способна среда политических интриганов и поджигателей, обрушились на Германию и Италию, которые, подобно несокрушимым твердыням, стоят в Европе на страже вечных ценностей арийской культуры.

Но злоба эта достигла ни с чем не сравнимых размеров, когда Германия, под мудрым водительством ее вождя Адольфа Гитлера, подняла голос в защиту своих угнетаемых братьев в Чехо-германо-венгро-полоно-руссо-словацкой республике.

Этой теме, т.е. объединенному фронту демократий и большевизма против фашистских государств, был посвящен десятый съезд Национал-социалистической партии в Нюрнберге с 5 по 12 сентября 1938 года, сплотивший вокруг вождя и партии весь германский народ и пред лицом всего мира показавший, что этот союз и в переживаемое время ответственных решений более прочен, чем когда-либо.

Официальным лозунгом съезда была Великогермания, почти достигшая, после присоединения к составу III Империи территории бывшей Австрии, своих исторических рубежей. Но III Империи и ее вождю предстояло подойти к разрешению еще одной исторической проблемы, а именно вопроса о судьбе судетских немцев, и эта тема неизбежно также нашла свое отражение в речах, произнесенных на съезде в Нюрнберге.

Учитывая, что, ввиду тенденциозной информации и искажения произнесенных в Нюрнберге речей мировой, т.е. еврейской печатью, речи эти не могли своевременно сделаться достоянием широких кругов читателей, понимающих русский язык, – издательство „Новое Слово“ сочло своим долгом выпустить отдельной брошюрой русский текст: 1) прокламации Адольфа Гитлера к участникам съезда; 2) речи имперского руководителя А. Розенберга; 3) речи фельдмаршала Г. Геринга и 4) заключительной речи А. Гитлера, которою закрылся Нюрнбергский съезд.

„НОВОЕ СЛОВО“.

 

Прокламация Адольфа Гитлера

(Оглашена в Нюрнберге, 6 сентября 1933 года, в день открытия „Конгресса Великогермании“ Национал-социалистической германской рабочей партии)

Мы собрались сегодня в Нюрнберге, более глубоко взволнованные, чем когда-либо до сих пор. Уже много лет, как имперские партийные съезды являются не только праздниками нашей национальной радости и гордости, но и таинством внутреннего озарения. Старые бойцы стекаются сюда в надежде встретить столь многих прежних друзей, с которыми их связала долгая борьба за овладение властью. Таким образом, в этом городе приветствуют друг друга ежегодно товарищи по оружию величайшей германской революции. Но в этом году в первый раз наш круг значительно расширился. Национал-социалистическое государство приняло в свое лоно новых немецких соплеменников. Многие из них находятся в эту торжественную минуту в нашей среде в первый: раз. Другие будут, в качестве сочленов боевых организаций, шествовать также в первый раз плечо о плечо со своими германскими собратьями, возобновляя в глубине своей души завет: свято блюсти всегерманское единство.

Какие воспоминания пробуждает в каждом из нас сегодняшний день! Как раз в эти месяцы, двадцать лет тому назад, началось внутреннее разложение нашей родины. Не внешний враг прорвал наш фронт, но коварный яд внутреннего разложения. Слабость и половинчатость нашего государственного управления во время войны сделались причиной неслыханной в истории катастрофы народа и государства. И в ближайшие месяцы после этого казалось, что Германия уже не встанет. Началась пора глубочайшего унижения и позорного упадка духа целого народа. Но через год после этой катастрофы из хаоса бедствий и отчаяния вырос новый символ. Провидению было угодно, чтобы носителем его был я. А четыре года спустя произошел первый имперский партийный съезд национал-социалистического движения. Тогда, значит, пятнадцать лет тому назад, в Мюнхене собрались из многих областей германского государства мужчины и женщины партии, знамени которой через десять лет ровно было суждено сделаться государственным флагом Германии. Эти доказательства пробуждения нации повторились во время девяти последовавших затем партийных съездов. И вот теперь мы встречаемся в десятый раз!

Но что произошло с тех пор с Германией! Не кажется ли вам теперь, что судьбе было угодно провести германский народ и наше отечество чрез все эти испытания для того, чтобы наше сознание прояснилось бы и мы созрели бы для того великого всегерманского единства, которое одно является предпосылкой для бытия нашего народа в будущем!

Оглядываясь на пережитое, путь, который проделало национал-социалистическое движение, и последовавший затем подъем нашей страны могут показаться сказочными и малоправдоподобными. Быть может, когда-нибудь об этом пути будут говорить как о чуде, которое нам даровало Провидение. Но как бы мы все это ни объясняли, мы должны признать, что в основе этого чуда лежала вера, вера в бессмертие германского народа!

И если в то время я, в качестве никому неизвестного солдата мировой войны, начал тот путь, который поставил меня во главе германского народа и теперь ведет впереди вас, то я своей смелостью обязан лишь несокрушимой вере в ценность моего народа. Было великим счастьем – я должен это высказать сегодня – что я, во время моей юности и военной службы, имел возможность познакомиться лишь с широкими слоями нашего народа, ибо только это наделило меня несокрушимой верой. И под влиянием этих впечатлений я сохранил свою веру, пройдя через все испытания и трудности. Если бы я в то время, вместо знакомства с народными низами, познал бы среду верхов его интеллигенции и политических вождей, (что произошло со мною несколько позже) освоившись с их общественной моралью и их политическими и человеческими недостатками, я бы тоже начал сомневаться в будущем германского народа. Что меня в те горькие дни и недели распада ободряло, было не знакомство с кругами политических или военных вождей или же интеллигентных слоев Германии, но близость к германским фронтовым бойцам и к миллионным массам немецких рабочих и крестьян, из которых впоследствии образовалось это стальное ядро нашего народа. Только этому обязан я мужеством решиться на титаническую борьбу и с первого дня верить в ее конечный успех. Но, если вся храбрость и мужество германского народа выявились в подвигах фронтового солдата, то этого ни в коем случае нельзя было сказать относительно тогдашних вождей Германии.

Вот почему я принял решение дать Германии новое водительство, заключавшее те же ценности, которые мы требовали от широких народных масс и которые, как показала история, мы, вне всякого сомнения, сохранили. Высший слой германского народа поставил на пробу в ноябре 1918 года свои способности руководить нацией. С полной ясностью предстал передо мной вопрос, который надлежало разрешить. Надо было создать новую организацию руководителей. Каждая мысль спасти нацию при помощи старых политических форм заставляла верить, что наблюдавшийся повсюду упадок духа должен был, благодаря случаю и наперекор всем законам логики и опыта, претвориться в новую силу. В течение четырех лет германский народ дал еще неведомые в прошлом доказательства своей духовной ценности. Полки шли в огонь, не колеблясь, и истекали кровью. Батареи стреляли до последнего офицера и солдата. Экипажи кораблей сжимали в руках разорванные флаги и шли ко дну с германским народным гимном на устах. И этому проявлению вечного героизма на фронте была противопоставлена потрясающая трусость в руководстве империей и нацией. В то время, как в течение четырех лет геройский фронт в бесчисленных жертвах доказал свою ценность, германское правительство ни разу не нашло в себе силы к какому-либо решению подобного же величия и смелости. Все мужество было у фронта, а вся трусость концентрировалась в тылу, в организованном политическом руководстве страною. Все попытки спасти Германию могли при таких условиях удаться лишь в том случае, если бы эта политическая головка была бы вырвана и устранена. Для этой цели надо было найти путь к отбору новых политических вождей. Но это исключало всякую возможность творить грядущую историю Германии в рамках старых политических партий. В те ночи, когда я когда-то решил сделаться политическим деятелем, решилась также судьба немецкого партийного мира.

Если я сегодня, перед лицом всеобщего подъема нашей страны, счел нужным это сказать, то я могу согласиться с теми, которые, заглядывая в наше будущее, видят повсюду одни затруднения и не хотят примириться с тем, что к прошлому возврата нет. В эту торжественную минуту я бы хотел самым категорическим образом заявить, что в долгие годы роста нашего движения и его борьбы за овладение властью и тем самым за Германию, я не видел со стороны того, другого мира – ни понимания, ни поддержки. Эти люди прошлого видели в моей попытке пробудить в Германии дух мужества и радостной ответственности не более, чем вредную инициативу, потому что в их глазах мужество было равносильно безрассудству, а трусость представлялась величайшей мудростью. Они, конечно, допускали для нашего прошлого необходимость гражданских доблестей, но, тем не менее, считали, что переживаемое время эти сентиментальности уже переросло. Они, правда, говорили о прусском духе» но забывали, однако, что прусское происхождение не закреплено ни в каких документах, но заключается лишь в безукоризненной выдержке. У них на устах всегда были имена великих прусских героев, и они охотно ссылались на них при каждом подходящем случае, но не допускали, что весь их собственный духовный багаж подпадал под ту категорию, которую пруссак Клаузевиц в своих воспоминаниях охарактеризовал словом „трусость“. Ввиду этого, они, конечно, не могли понять неизвестного бойца, попробовавшего дать право голоса в области политики германскому фронтовику и создавшего для этой цели партию, в которой этот самый немецкий фронтовой солдат получил впервые политическое представительство.

Они не поняли или же не хотели понять, что и для политического вождя и политического руководства нацией сильный характер, верное сердце, мужество, отсутствие боязни ответственности, ни пред чем не отступающая решимость и непоколебимая твердость гораздо важнее, чем отвлеченное знание. Но так как они это считали несущественным, их собственные организации, также зараженные этим духом, не были в состоянии разрешить ни одной серьезной задачи.

То, что они создание Национал-социалистической партии рассматривали как дробление национальных сил, было лишь первым шагом к большому оздоровлению и тем самым объединению германского народа. Начался новый процесс политического отбора. Из-за провозглашения непримиримых пунктов нашей программы колеблющиеся от нас отшатнулись. Но, благодаря выявлению нашей партией постоянной готовности к действию, нам удалось привлечь в наши ряды подлинных борцов.

Так начал я собирать мою старую гвардию, которая – за незначительными исключениями – меня не покинула. И когда я пятнадцать лет тому назад в Мюнхене делал этой гвардии смотр, она не отличалась большой численностью, но зато по своим моральным качествам отражала все наши национальные добродетели.

Это было первое политическое движение, которое было отрешено от интересов каких-либо классов, профессий, промышленных кругов или же иных группировок и которое не боролось за определенную политическую систему или же форму правления. У этого движения был только один лозунг, и этим лозунгом была – Германия.

Если мы после стольких лет оглянемся на первые годы нашей нечеловеческой борьбы, то мысль об этом должна нас заставить содрогнуться: какой гигантский поворот судьбы! Как выглядела Германия во время этого первого партийного конгресса? Униженной, презираемой и обесчещенной, экономически обессиленной и ограбленной, во внутренних своих делах предавшейся безумию, во внешних делах – попираемой пятой неумолимого врага.

А сегодня? Мы все невольно трепещем от внутреннего удовлетворения, когда нам ставят этот вопрос. Но вместе с тем мы не должны забывать, что все это время германский народ оставался все тем же. Народ 1918 года был тем же самым, каким он был в 1914 году, народ 1913 года был тем же самым, каким был в 1918 и стал в 1933 году. Это те же мужчины и женщины. Как же объяснить загадку нашего воскресения ?

Только одно с тех пор изменилось. Водительство германского народа стало другим. Его создал, путем безжалостного отбора, национал-социализм. Но, поскольку этот отбор относится к годам нашей борьбы, он представляет собою высшую ценность, которая не может быть заменена какой-либо иной внешней силой военного или политического значения. И это водительство стало символом германского воскресения. Чудо, которое произошло в Германии с 1805 по 1813 г. г., не представляло собою ничего другого. Прусскиемужчины и женщины во времена битвы народов при Лейпциге были теми же пруссаками, что и в дни Иены и Ауерштедта. Но и в ту эпоху слабая государственная и военная власть была заменена через несколько лет личностями героического типа, и их имена, имена Штейна и Блюхера, Шарнхорста и Гнейзенау, Йорка и Клаузевица, объясняют нам чудо великого воскресения Пруссии. И в двадцатых годах нашего века чудо германского воскресения обгоняется теми же причинами. Заслуга этого воскресения лежит на Национал-социалистической партии, которая проделала гигантскую работу, чтобы Германия нашла в себе силы вернуть свое прежнее значение среди народов.

Эта партия должна была разрушить и вырвать с корнем тот, другой партийный мир. Она должна была объявить безжалостную войну классовым и сословным предрассудкам. Она должна была позаботиться о том, чтобы, независимо от рождения и происхождения, сильный волей и талантливый немец мог бы найти доступ к высшим ступеням социальной лестницы. Она должна была очистить Германию от всех тех паразитов, для которых бедствия родины и нашего народа явились источником самообогащения. Она должна была провозгласить вечную ценность крови и почвы и поднять уважение к предвечным законам нашего национального бытия. Она должна была, наконец, объявить беспощадную войну самому злейшему врагу, который угрожал основе существования нашего народа: интернациональному еврейскому врагу человечества.

В нашу задачу входило очистить тело германского народа, его расу и его культуру от этого паразита. Партия должна была положить конец разброду, который царил в так называемом общественном мнении. Для достижения этого она должна была взять в свои руки все средства пропаганды, печать, театр, фильм и направить все это к одной цели.

Но она должна была также обеспечить социальную базу нового народного единения, поставить народное хозяйство в зависимость от пользы государства и, в первую очередь, утвердить авторитет центральной власти. Ибо, если мы глубоко верили в спасение Германии, то это, конечно, не могло произойти путем столкновения различных мнений и словоблудия умников или же злословия желчных критиков. Партия должна была взять также авторитет государства под свою защиту не только от покушений отдельных лиц, но еще более от губительного материалистического миросозерцания широких общественных кругов, всех этих патентованных политиков и мудрецов, для которых их духовная свобода была лишь средством для достижения личных целей, хотя бы от этого свобода остальных их сограждан стала бы фикцией. Наше движение не могло отступить в этих вопросах пред широким фронтом общего фронта буржуа и марксистов. Но оно также не могло уступить и тем веяниям, которые надеялись, что новое движение приведет нашу страну к политической или экономической реставрации.

Наша партия должна была осуществить громадную программу. И сегодня, через пять лет работы, мы должны признать не без горделивого чувства, что Национал-социалистическая партия вполне оправдала возложенные на нее надежды. Пункт за пунктом она выполнила все свои обещания. Государственная власть пользуется снова авторитетом, сильная армия защищает пределы нашей страны на суше, яа воде и в воздухе, развитие народного хозяйства обеспечивает нам экономическую свободу и независимость, наша культура снова служит красоте и величию нации.

В борьбе, не имеющей прецедентов в истории, она добивалась нашей внешней свободы. И так как германский народ, благодаря своей все усиливавшейся внутренней сплоченности, стал более достоин этой свободы, удалось сбросить, звено за звеном, цепи того договора, который был задуман для того, чтобы нас окончательно погубить. Вам всем, конечно, знакомы все эти великие исторические даты. Когда-нибудь они будут торжественно внесены в историю германского народа. Они представляют собою совершенно неоспоримое доказательство того, что ум и сила вовсе не являются двумя взаимно исключающими понятиями.

Несколько недель тому назад одна английская газета писала о том, что я испытываю живейшее желание заключить с некоторыми государствами договор, касающийся многих вопросов, ибо иначе я не смогу выступить на предстоящем партийном съезде. Но я вовсе не имел и не имею этого намерения.

Я выступаю пред вами, мои старые соратники, не с договорами, но с семью новыми германскими областями, представляющими мою родину.

В эти дни в первый раз на арену истории в Нюрнберге выступает Великогермания. Если старые драгоценности имперской короны возвратились сегодня в Нюрнберг, то их несут и сопровождают шесть с половиной миллионов немцев, которые теперь духовно объединились с нами. Всеми ими владеет в эти дни более сильно, чем когда-либо, счастливое сознание принадлежности к большому и неразрывному целому. То, что несет один, несут все. Но то, что нести обязаны все, облегчает ношу каждого в отдельности.

Это возвращение Остмарки в состав Великогермании ставит в предстоящем году пред нами новые задачи. Политическую организацию нашей партии в Остмарке можно признать в значительной мере законченной. В экономическом отношении освоение этой области Германией и приобщение ее к гигантскому ритму немецкой хозяйственной жизни будет с каждым днем делать все большие успехи.

Еще несколько месяцев тому назад я высказал уверенность, что нам удастся устранить безработицу через три-четыре года в Остмарке (бывшей Австрии). Сегодня это предположение я могу уяснить более точно: уже в конце будущего года кризис безработицы будет окончательно побежден также и в Остмарке.

В настоящее время мы страдаем лишь от двух серьезных экономических затруднений:

а) от недостатка рабочих рук, в особенности от недостатка квалифицированных рабочих для нашей промышленности и

б) от недостатка полевых рабочих.

Если в других государствах в этом желательно видеть доказательство экономической слабости немецкого народа, то мы охотно примиримся с этим наблюдаемым у нас недостатком рабочих рук, а демократиям уступаем силу безработицы.

Если в недостатке рабочих рук я усматриваю единственную причину экономических затруднений в Германии, то этим обстоятельством мы обязаны лишь двум фактам:

1. Милостью Всевышнего нам дарован, наконец, в этом году небывалый по своему богатству урожай. Благодаря энергичным мерам нашего сотоварища по партии Геринга, нам удалось, несмотря на неурожаи предшествующих лет, перейти в новый год со значительными хлебными запасами. С этими запасами и благодаря щедрым дарам урожая этого года, мы будем обеспечены продовольствием на долгие годы. И, несмотря на это, мы должны быть бережливыми. Мы хотим заготовить такие запасы хлеба, которые страховали бы нас от всех неожиданностей.

2. Мало-помалу начинают сказываться результаты четырехлетнего плана. То, что я однажды предполагал, получило свое полное подтверждение. Как только германскому народному хозяйству и немецким изобретателям были поставлены совершенно определенные экономические цели, талантливости и гениальности наших химиков, физиков, машиностроителей и техников, а также руководителей предприятий и организаторов производства удалось добиться совершенно неожиданных успехов.

Если в начале нашей борьбы в 1933 году требовалось поставить как можно больше немцев на любую работу, то в настоящий момент необходимо делать как можно больше примитивной работы при помощи машин. Этим путем наш квалифицированный рабочий, стоящий в качественном отношении так высоко, будет мало-помалу освобождаться от простейшей работы и переходить к работе более сложной и более соответствующей его духовным качествам. Замена живой рабочей силы машинами позволит также преодолеть недостаток рабочих рук и в сельском хозяйстве. Мы видим, что благодаря мероприятиям четырехлетнего плана, производительность нашей промышленности поднялась снова, а это имеет для нас, я особенно подчеркиваю это, решающее значение. Если в Германской империи, вместе с Остмаркой, в процесс работы были вовлечены 7 1/2 миллионов рабочих, то, в соответствии с увеличением от этого общей суммы заработной платы, этим 7 1/2 миллионам должна была быть обеспечена вполне реальная дополнительная производительность. Ибо вопрос о преодолении безработицы не есть проблема выплаты заработной платы, но, в гораздо большей степени, заказ на изготовление в соответствующем количестве продуктов первой необходимости. Германский народ не имеет золотой валюты, т.е. он, благодаря нашим врагам и ценою тяжелых уроков, освобожден от безумия золотой валюты и золотого покрытия. Но в силу этого тем более важно обеспечить за германской монетной единицей то единственно реальное покрытие, которое поддерживает, в качестве основной предпосылки для ее устойчивости, эту монетную единицу всегда на определенной высоте. Именно на каждую марку увеличенного производства, на которую в Германии выплачивается более заработной платы, на ту же марку должно быть увеличено производство. В противном случае эта выплаченная марка явится ничего не стоящей бумагой, ибо на нее, за отсутствием соответствующего количества ценностей, ничего не может быть приобретено. Эта элементарная национал-социалистическая хозяйственная и денежная политика позволила нам в эпоху повсеместного надувательства в области монетной системы поддерживать стоимость, т.е. покупную способность германской марки на одном и том же уровне. Это важно для каждого немца в отдельности, как для горожанина, так и для крестьянина. Ибо для горожанина заработная плата и жалованье сохраняют свое значение постольку, поскольку он может приобрести от крестьянина соответствующие жизненные припасы, а для крестьянина – если он, в обмен на вырабатываемые им продукты, может купить соответствующее количество промышленных товаров. В силу этого основным заветом национал-социалистического экономического мировоззрения является принцип, что единственное реальное повышение заработной платы есть повышение производительности, другими словами – повышение в силу этого количества жизненных благ, а не выпуск не имеющих никакой цены бумажек. И, быть может, наибольшей заслугой национал-социалистического движения является широкое распространение в народных массах этих простейших, естественных, но не слишком популярных экономических положений. И в то время, как в переживаемую эпоху в демократических странах заработная плата и товарные цены в дикой скачке стараются перегнать друг друга, и общая производительность постоянно понижается, национал-социалистическая экономическая система являет собою картину постоянно возрастающего производства и связанного с ним постоянного роста потребления при совершенно устойчивой монетной единице.

Больше, чем мы работаем, нельзя работать. Но, если в такой большой стране, как Германия, все население производит, то вполне естественно, что это гигантское количество продуктов труда народом и потребляется без остатка. Ибо можно тезауризироватъ известный срок денежные знаки, но накоплять продукты не представляется возможным. Безразлично, чем бы они ни были: съестными припасами или же товарами. Продукты требуют потребителя. И в то время, как мы призываем немецкий народ к постоянному повышению производительности, сама собою возникает необходимость отдавать эти предметы потребления снова народу. Цель национал-социалистической экономической политики отнюдь не заключается в том, чтобы приучать народ к лени и к ограниченному стандарту жизни. Мы хотим сделать народ наш трудолюбивым и всячески повысить его жизненные потребности. Иначе говоря, мы хотим, посредством нашей трудоспособности, производить столько ценностей, чтобы каждый немец в отдельности имел бы от роста производительности всегда увеличивающуюся выгоду. Этот процесс требует от нас большой политической рассудительности. Он может удаться только в том случае, если весь народ, в своем единстве и полном согласии, принимает в расчет интересы каждого, чтобы тем самым служить целому. Если бы национал-социалистическое государство позволило бы нашему хозяйству идти тем путем, каким оно шло когда-то, то мы бы теперь имели непрекращающиеся беспорядки, забастовки и локауты, связанное со всем этим падение производительности и, взамен, повышение заработной платы, которое имело бы своим последствием обесценение монетной единицы и понижение условий жизни. То обстоятельство, что наш народ понимает смысл экономической политики партий и радостно выполняет ее предначертания, свидетельствует о высокой интеллигентности и рассудительности германского народа. В остальном же я вас прошу иметь в виду следующее: как сложатся в будущем международные экономические отношения, трудно предугадать. Ибо если другим народам придет в голову, вместо того, чтобы повышать производительность, таковую разрушать, то неизбежным последствием этого рано или поздно явится гибель так называемой мировой торговли. Поэтому так важно поддерживать на надлежащем уровне наше национальное хозяйство, чтобы тем самым наилучшим образом способствовать улучшению хозяйства мирового. Ибо оно отнюдь не улучшится от внешне весьма поучительных, но внутренне совершенно бессодержательных речей демократических государственных деятелей. Путь к этому лежит в другом: демократии должны привести в порядок свое собственное, находящееся в полном упадке хозяйство.

До тех пор, пока эти государственные люди, вместо того, чтобы позаботиться о производстве у себя дома и привести в порядок экономику своих же собственных стран, предпочитают вести полемику с авторитарными государствами посредством общих фраз частью нравоучительного, частью укоризненного характера, – они не ударят палец о палец для того, чтобы поднять так называемое мировое хозяйство и, в особенности, мировую торговлю, но приносят им только неизгладимый вред. Германия, во всяком случае, может сказать о себе, что она, благодаря своей постоянно возрастающей продукции, сделалась не только все более значительным продавцом своих, но и все более богатым покупателем иностранных товаров. Но с одной оговоркой: в своем общем и целом германское народное хозяйство строится так, чтобы оно в любую минуту могло бы стоять совершенно самостоятельно на своих собственных ногах.

Замысел окружить блокадой Германию можно в настоящее время признать совершенно неудавшимся. Национал-социалистическое государство, со всей свойственной ему энергией, сделало в этом отношении надлежащие выводы из уроков мировой войны. И мы продолжаем утверждать, что мы предпочитаем некоторые ограничения в той или иной области экономической зависимости от заграницы.

Во главу угла нашей экономической политики должен быть поставлен следующий принцип: интересы нации должны быть превыше всего. Поэтому ее экономическая жизнь строится материально целиком на жизненных потребностях нашего народа и нашей территории. Ибо только при таких условиях немецкие вооруженные силы всегда будут в состоянии защищать свободу и жизненные интересы Германии. И тогда Германия будет для других народов чрезвычайно ценным другом и союзником. Если я об этом заявляю по случаю нашего десятого партийного съезда, то я это делаю с чувством удовлетворенного сознания, что время, как политической, так и экономической изоляции Германии миновало безвозвратно. Империя приобрела в виде союзников великие и сильные державы.

Более грозной, чем когда-либо, нависла над миром большевистская опасность уничтожения народов. Мы видим повсюду еврейских возбудителей этой мировой чумы. Я полагаю, что могу объявить от своего имени и от вашего, как радуемся мы тому факту, что еще одна великая европейская держава, основываясь на данных собственного опыта, по собственному почину, и, следуя своими путями, исповедует то же мировоззрение, что и мы, и с удивительной решимостью сделала из всего этого надлежащие выводы. Как бы фашистская и национал-социалистическая революции не были обусловлены собственными потребностями наших стран, и как бы различны не были характеры происшедших в них переворотов и их дальнейшего развития, мы счастливы засвидетельствовать, что во всех кардинальных вопросах современности между нами наблюдается то духовное единение, которое в этом мире распада и безумия сближает нас и в повседневной жизни. Этот новый дух является залогом внутреннего единения наших обоих народов.

Мы будем здесь опять любоваться нашей счастливой, сияющей молодежью. Мы увидим здесь опять сотни тысяч молодых немцев, загорелых и здоровых! И тогда мы опять поймем, что, быть может, все это является величайшим достижением нашей революции. У нас воспитывается новое, здоровое поколение, воспитывается не фразами, а поучительным примером действительности. У миллионов германских женщин снова пробудилась любовь к ребенку и желание его взрастить, любовь к той удивительной молодежи, которая проходит в эти дни пред нами, не скрывая своей бурной, пенящейся радости.

Тот, кто всем этим проникнется, должен признать, что каждый немец понял снова смысл жизни на земле. Здоровый народ, политически разумное руководство, сильная армия, развивающееся народное хозяйство и, вокруг, – цветущая культурная жизнь. В этих моих словах заключается благодарность всем тем борцам, которые в эти дни здесь собрались и которые, отделенные от нас временем и пространством, незримо присутствуют здесь, благодарность мужчинам и женщинам нашего движения и благодарность солдатам армии национал-социалистического государства.

Но самую горячую благодарность должны мы вознести Всевышнему за то, что Он способствовал присоединению старой Остмарки к нашей новой Империи.

Ему было угодно подарить германской нации большую радость, а новой Империи успех в том, что это все произошло без пролития хотя бы одной капли братской крови. Пусть немцы никогда не забывают, что без содействия выкристаллизовавшейся в национал-социалистическом движении силы всей нации это было бы совершенно невозможно. Ибо, когда утром 12 марта знамя новой Империи было вынесено за его границу, оно уже не было, как прежде, символом завоевания, но стало символом единения, сомкнувшего всех немцев.

Военный флаг, который тогда наши войска несли в новые области в тяжелой борьбе, сделался для наших братьев знамением веры в победу.

Так на этот раз впервые идея завоевала и объединила целый народ!

Для нас же, как и для наших последующих поколений, империя германцев будет отныне и вовеки Великогерманией!

 

Речь Альфреда Розенберга

Мы всегда указывали на праздниках национал-социалистического движения, что глубокие социальные и политические потрясения, которые в настоящий момент происходят по всему миру, не есть случайные явления. И это даже не внешние последствия мировой войны. Эти потрясения потребовали от нас, чтобы мы исследовали их причины и следствия и с самого начала нашей работы мужественно ответили на вопросы нашей эпохи, даже если этот ответ стоял бы в остром противоречии с мировоззрением и политическими убеждениями людей нашего ближайшего прошлого. Прежде всего, европейские народы, непосредственно затронутые веком технического прогресса и вытекающими из него социальными проблемами, стоят лицом к лицу пред тем историческим фактом, что внешние политические формы разлагаются или уже разложились и что эта гибель старых понятий и форм является следствием наблюдаемого почти во всех странах внутреннего безверия. То, что прежде считали авторитетом и были готовы признать его в тайниках души, уже обветшало не только в течение последних десятилетий, но во время происходящего за последние столетия непрерывного процесса распада, и если мы искали бы виновников этого исторического явления, то таковыми следует признать как сторонников традиции, так и революционные силы.

В основе всякого рода авторитетов человечества лежит вера в определенные идеалы. Каждая значительная господствующая система и каждая человеческая, отражающая известный тип личность, представляет собою олицетворение, безусловно, идейных и духовных учений и принципов. В центре каждой исторической возможности, обусловленной многими привходящими явлениями, возбуждает к борьбе, конечно, только идеал, который и победоносно поднимается из сердец народов для того, чтобы выковать творческую силу.

Тогда выясняется, прежде всего, насколько сильна вера у руководящего слоя в возможность пройти через испытания борьбы и времени, способна ли система, построенная на этих принципах, к дальнейшему развитию, или же она, связанная с другими научными и социальными системами, более не соответствует духу времени и его требованиям, так как не нашла творческого ответа на запросы новой эпохи. В результате системы духовных ценностей и политические порядки гибнут, если вожди уже не обладают силой воплощать в себе ценности известной системы, если кричащие противоречия-между провозглашенными лозунгами и действительностью превращаются из отдельных явлений в симптомы, потому что новая эпоха уже не считает прежде провозглашенные ценности и идеи творческими и последние, в качестве руководящих принципов, решительно отвергает.

Если мы наблюдаем подобные явления, народы переживают глубокий религиозный, идейный, духовный, социальный и политический кризис. Авторитет, который владел когда-то умами, падает, сложившееся целое разлагается на составные части, и наступает момент, когда решается, пойдет ли народ по гибельному пути отрицания каких бы то ни было авторитетов, или же он располагает еще достаточными силами создать новый авторитет, т.е. новый идеал как отражение нового комплекса идей и ценностей.

С этой точки зрения многие монархи являются непосредственными создателями революционных республик, а многие римские первосвященники – законными отцами еретически-протестантских учений.

Нет никакого сомнения в том, что мы после небывалых катастроф мировой войны, которые еще ныне продолжают потрясать все народы, переживаем ту решительную эпоху, когда некогда господствующие философские, социальные и политические идеалы частью разлагаются, частью уже окончательно разложились, и что это явление наблюдается не первый год, а мировая война, со всеми ее последствиями, является уже концом отмеченного процесса, именно крушением идей и доктрин, которые некогда предлагались в качестве якобы прогрессивного процесса развития человечеству, лишенному посредством гипноза универсализма способности критического суждения. В эти минувшие десятилетия не было недостатка во многих искусственных построениях и формулах, но в них отсутствовал какой-либо стиль. У нас было много церквей и сект, но не было подлинной религии. У нас не было недостатка в философах и философских школах, но мы не располагали каким-либо определенным мировоззрением. И потому что это было так, у нас имелись парламенты 500 различных мнений, но не было подлинного вождя народа и государства. Мы могли похвастаться гигантскими банками и концернами, но у нас не было подлинного народного хозяйства. В конце концов, из-за общего разброда мыслей был глубоко потрясен во всех областях инстинкт жизни, и немец мог сделаться игрушкой в руках директоров больших телеграфных агентств, биржевых спекулянтов и политических режиссеров мира, обреченного на гибель.

Авторитет средневековья, который установил, несмотря на органический протест вновь образовавшихся европейских народов, тиранические жизненные формы, возник тогда, когда мифологической эпохе германских племен в периоде отмирания удалось создать новую метафизическую веру, основанную на историческом факте. Эта вера в новый посю- и потусторонний порядок победила несомненно потому, что она была поставлена в связь с определенной новой системой ценностей. Эта система ценностей, которая ныне находится в борьбе как с либерализмом, так и еще с новой органической жизнью, может быть охарактеризована следующим образом:

Средневековье было славно победою учения о высоком значении бедности, смирения и аскетизма. Высшей моральной ценностью было объявлено воздержание от жизни, а не ее утверждение, и жертва этой системы ценностей создала ту широкую базу для философского и затем и политического господства церковного средневековья, которое указало путь европейской эволюции на многие столетия. Аскетический идеал, служивший светской власти, явился в глазах народов мерилом для суждения об историческом учреждении, и снова и снова, когда носитель средневекового философского авторитета явно нарушал систему провозглашенных им новых ценностей, появлялись ереси, которые нередко принимали размеры, угрожавшие европейскому порядку. Эти ценности были к тому же ценностями общечеловеческого значения, другими словами, они стирали все зарождавшиеся органические разделения между расами и народами, и через всю историю европейских народов красной нитью тянется борьба между окостенелой религиозной догматикой и вновь зарождавшейся волей к обновлению, черпавшей свои силы в доисторическом расовом инстинкте.

После протестантской, наполовину подавленной революции-европейских народов, которая стремилась еще раз, и к тому же тщетно, вызвать к жизни обновляющий синтез на религиозной основе, философия XVIII века и, вместе с тем, государственное миросозерцание XIX столетия делает опыт создать новую идеологию. Уставшие от религиозных споров люди полагают, что им надо искать спасения в идеале всечеловечества и, вне всякого сомнения, эта вера выдвинула на первый план благороднейшие личности. В настоящий момент, когда с исторической точки зрения век либерализма близится к закату, мы можем это политическое явление рассматривать совершенно беспристрастно. В борьбе за овладение властью мы повели открытое наступление по всему фронту против возникшей в Германии поздней формы демократии и победили ее. Поэтому мы свободны в наших суждениях о демократии от какой-либо порожденной злобой дня или же заранее имевшейся у нас предвзятости.

Мы видим в веке либерализма вполне понятный протест против ставшего невыносимым гнета средневекового авторитета. Мы видим в веке свободомыслия рост влияния разнообразнейших личностей, которые не подходят под одну и ту же категорию, но которые нашли, так или иначе, признание своей ценности в XIX столетии. Многие народы воодушевились новыми идеями XVIII века, национальные стремления усвоили для своих целей просветительную философию, и в этом смешении общечеловеческого идеала с национальной культурой политическая борьба в XIX веке тянулась до начала мировой войны. Но никто не сможет отрицать, что в течение этих 150 лет это был процесс духовного упадка, а не прогресса. То, что Вашингтон создал в виде американской конституции, уже содержалось в пышных фразах французской Декларации человека и гражданина.

Возникшая из долгой и мучительной борьбы английская демократия не имела ничего общего с безобразиями так называемых демократических парламентов и делячеством германской демократии после войны. Она некогда представляла собою в Англии совместный англо-германский протест против суровости завоевателей-норманнов, а также органический синтез между властью и свободой, и островное положение Англии позволило ей спокойно заниматься своими внутренними политическими делами, что для нее является столь характерным. Это положение Англии нашло отражение в меланхолической прощальной речи британского премьера Болдвина, носившей по человечеству чрезвычайно симпатичный характер. Обращаясь к британской молодежи он заявил, что она в жизни должна, прежде всего, думать о своих обязанностях, а затем уже о правах – мысль нам вполне родственная, но довольно далекая от демагогических выкриков современной демократии. Болдвин добавил к этому, что в будущем демократии должны спастись от себя самих. Он требовал „управляемой свободы в рамках закона, с властью на заднем, а не на переднем плане“.

Эта чисто германская концепция должна была, казалось бы, сделать возможным более близкое понимание нынешних стремлений нашего народа, если бы этому не препятствовала агитация из враждебных кругов. Английская „свобода“ также связана, но не столько государственным принуждением, сколько условными формами английской жизни. И в отношении более строгих государственных форм открытой со всех сторон Германии безответственные иностранные элементы проливают чернила об отсутствии у нас свободы, чтобы отвлечь нас от, по необходимости, стеснительных форм государственной жизни. И при этом забывают, что основной предпосылкой английской политической свободы явилось не только лишение свободы многих других колониальных народов, но и использование плодов богатейших стран земли.

Этот характер английского парламентаризма отнюдь не является последствием якобы универсалистской и пацифистской демократии, но результатом многовекового военно-политического, лишенного каких-либо моральных стеснений овладения миром. И в то время как, ни один сын британского народа не подчиняется какой-либо иноземной силе, в Лондоне забывают, что миллионы немцев, любящих свободу не менее, чем англичане, живут под властью чужестранной тирании, созданной в Европе при помощи той же Англии.

Островное положение Великобритании помогло этой стране жить своеобразной и упорядоченной политической жизнью, пока это равновесие не было нарушено чуждыми, главным образом, еврейскими денежными интересами, приблизив английское мышление к компрометирующему его французско-еврейскому. Еврейство, явившееся на почве Великобритании вторым после норманнов иноземным нашествием, уже не раз делало политику Лондона антианглийской, как об этом свидетельствуют последние двадцать лет события в Палестине. И тем не менее, слово „демократия“ обозначает в Англии, Франции и США очень различные формы жизни. Во всяком случае, отмеченное выше утверждение Болдвина о том, что демократия должна спастись собственными силами, представляет собою лучшее доказательство глубокого кризиса этой политической системы.

Был момент, когда мировоззрение XVIII века в его реальном воплощении стояло на гребне победы, сосредоточив в своих руках власть над миром, и имело возможность осуществить идеалы о братстве и дать поверившим в них миллионным массам обещанный мирный порядок. Это было в ноябре 1918 года. Германская монархия, в качестве последнего серьезного противодействия философии и государственной мудрости XIX века, сложила свое оружие.

И тогда была дана возможность осуществить три идеи, в которые народы мира верили в течение полутора веков. Это были идеи мировой культуры, мирового хозяйства и всеобщего мира.

Ни один даже самый ловкий софист не мог бы сегодня отрицать, что переживаемый нами идейный перелом выдвинул на первый план современной политической жизни посредственные умы и характеры. Демократия, занимающая командные высоты в мировом порядке, показала себя совершенно неспособной к подлинному государственному мышлению и, вместо того, чтобы дать народам новый, обещанный ею порядок, так называемые „версальские мудрецы“ приняли на себя задачу разложения мира. Они не сумели поддержать мировой культуры, но вызвали к жизни почти во всех странах ужасное варварство и разрушение культуры. И если большевистский хаос еще не воцарился повсюду, то этим мир обязан сильным противодействующим силам, которые восстали против навязанного им в Версале договора. Они некогда посылали христианских миссионеров вместе с торговцами опиумом в страны старой культуры, называя это насаждением европейской культуры. Они уже этим доказали, что их представление о мировой культуре было связано с отрицанием подлинного национального миросозерцания. Они допустили к духовному водительству евреев и этим опять-таки доказали, что их собственная органическая воля к культуре сломалась тогда, когда они разглагольствовали об универсальной культуре и еще не успели показать пред лицом мира своей неспособности. Они впустили в европейские столицы негров. Так, в первый раз после войны, чернокожий мог судить о европейских делах в Париже в качестве члена французского правительства. И поэтому вполне последовательно, если большевизм уже называет себя сегодня демократическим, ибо он, в связи со всеми беспочвенными элементами под еврейским руководством, практически осуществляет лишь то, что в вырождении либеральной эпохи сделалось посредством системы продажности совершившимся фактом социальной жизни.

Под мировым хозяйством доверчивые народы понимали внесение известного порядка в международные экономические отношения, окончательно запутанные эгоистическими стремлениями отдельных государств. Но г.г. финансисты мировых столиц, стоявшие позади Версаля, понимали под „мировым хозяйством“ лишь открывавшуюся им возможность создать колоссальное, еще небывалое по своим размерам деловое предприятие. Они понимали под мировым хозяйством и осуществили на земле финансовое порабощение творческих сил отдельных наций. И тогда гигантские тресты и концерны при помощи так называемых займов начали выкачивать плоды усилий миллионов трудящихся в Европе и в других странах.

Годы, последовавшие за подписанием Версальского договора, показали, как беспомощны были силы, на долю которых выпало создать в экономической жизни Европы действительно порядок. И если социальная нужда, вызванная безработицей, не всюду привела к хаосу, то это произошло только благодаря вновь народившимся силам, которые решительно восстали против мысли о создании мирового хозяйства, управляемого несколькими центрами рвачей, и обратились к вечным истокам народного творчества – к крестьянам и к земле, на которой творчество народа являлось предпосылкой естественного содружества всех органических элементов жизни.

Последствием этого заблуждения демократий и испытания, выпавшего на их долю, был не всеобщий мир, но потрясение всех мирно настроенных народов. Без всяких познаний в области истории, щеголяя прямо своим преступным невежеством, решали господа из Версаля, Сен-Жер-мена, Трианона и Севра судьбу народов, разрывая их тело, отсекая, подобно мясникам, самые жизненные части территорий. Лига наций же, которая должна была играть роль примирительницы между народами, была совершенно глуха к доносившимся до нее жалобным крикам несправедливо обираемых народов.

Здесь обнаружилось, что уже более нельзя было говорить о каком-либо искреннем исповедании народами-победителями обоих экономических принципов, ибо нигде в эти двадцать послевоенных лет так называемыми победителями не было предпринято ни одной попытки посредством лечения вызванных ими же самими источников болезней построить камень за камнем здание мира. На них навсегда останется исторический упрек, что они даже сознательно поддерживали очаги болезней, чтобы не дать утвердиться миру и извлечь для себя из яростной, угрожавшей миру войны всех против каждого, политическую и деловую выгоду.

Если сегодня говорят о государственных, социальных и, в конце концов, философских кризисах, то это надо объяснять тем фактом, что народы, которые некогда верили в либерализм и демократию, и отдали все свои силы идее мировой культуры, мирового хозяйства и всеобщего мира, уже начали терять веру в эти идеалы. И отсюда для мира возникла политическая опасность, что те силы, которые находились на высоте своего могущества, оказались совершенно неспособными создать новый порядок вещей. И подобно тому, как в частной жизни банкрот пробует спасти последнее достояние посредством самоуправных действий, некоторые круги, а, конечно, не целые народы, хотят путем совершенно недопустимых провокаций по адресу вновь созданного в Европе порядка вещей отвести внимание народов от своей вызывающей всеобщий хаос неспособности.

То, что пред вами происходит во второй раз в течение пятисот лет, есть ничто иное, как крушение когда-то сильных авторитетов. Дикие драки в парламентах, непрекращающиеся социальные кризисы, неспособность, даже при наличии огромных естественных богатств, преодолеть безработицу – все это лишь доказательства, что старый мир поет свою лебединую песню, и что народы, повинующиеся внутреннему инстинкту и творческой воле, должны против такого разложения бороться и искать новых авторитетов.

В этом заключается секрет успеха национал-социалистического движения, фашистской революции и многих других политических явлений нашего времени. Но только германский народ, у которого всякого рода осложнения были неизмеримо более острыми, чем у других народов, должен был решиться на тот или иной путь гораздо скорее других наций. И так как Германия в один из наиболее грозных часов своего существования выдвинула большого человека и нашла людей, которые без всяких условий принесли все свои силы новой эпохе, то в этом и заключался ответ на вопросы нашего времени, когда надо было окончательно порвать со всем тем, что уже не было способно вести большой народ к светлому будущему. Германский народ отвернулся от наглых попыток втиснуть его как в средневековое искажение жизни, так и в беспочвенность либерализма, потому что убедился, что идеи и ценности, которые находятся в органической связи с расой и народом, еще далеко не подходят для жизненной структуры других рас и наций. И, если для нас превыше всего стоит идея народной свободы, то и национал-социалистическое движение создалось его учением об иерархическом порядке ценностей, с этим постулатом победило и приняло на себя задачу доказать в будущем жизненность этого идеала.

Таким образом, мы можем формулировать окончания исторических эпох, в силу падения их идеальных ценностей, следующим образом:

Авторитет средневековья возник из победы учения о бедности, смирении и подвижничестве.

Авторитет либерализма возник из веры народов в возможность создания мировой культуры, мирового хозяйства и универсального мира.

Авторитет национал-социализма был построен на идее национальной чести как наивысшей ценности, социальной справедливости, как выражения равноценности всех немцев, и народного содружества как результата жертвенной борьбы за новую идею и как формующей силы для осуществления нашего великого будущего.

Идеи XVIII и XIX столетий являлись чересчур абстрактными, не были одухотворены волевой цельностью, а потому оказались и нежизнеспособными. Наоборот, идеи национал-социализма опираются на национальные ценности, и, как таковые, не расторжимы с сущностью германского характера. Правда, старая идея свободы освобождала от пут немало индивидуальных творческих сил, но на этом процесс этот не остановился, и впоследствии на смену творческих сил явились силы хаоса и разрушения. То было учение о свободе от каких-либо обязательств. Идея же национал-социализма является учением о свободе для разрешения определенной задачи. Первое учение должно было раствориться во множестве субъективных желаний, второе имеет своей высшей задачей, преобладающей над бесформенным всечеловечеством, осознание своих обязанностей в отношении огромной нации, связанной общей судьбой и черпающей силы в своем единстве.

Германская история учит нас, что инстинкт нашего народа всегда стремился, несмотря на пережитые им политические и военные катастрофы, создать связь между вождем и его приверженцами, между народом и государством. Так, в маленьком масштабе, во время решительной борьбы герцог и его дружина, которая ему присягнула на время всей борьбы, олицетворяли собою символ немецкого понимания свободы и авторитета. Герцог был избран свободно за свои личные заслуги, и, как только это происходило, то он уже являлся источником всех приказов, которым его люди отныне слепо подчинялись. Принцип более поздних гильдий На социальной основе, цехов или Ганзы были выражением тех же стремлений, которые должны были сочетать свободу с повиновением и которые одновременно проводили глубокую разницу между авторитетом вождя и деспотизмом тирана. Во время кровопролитной тридцатилетней войны, решавшей судьбы Германии на целое столетие, в Пруссии, для того, чтобы вообще сделать спасение Германии осуществимым, была введена строгая дисциплина, которая, быть может, некоторым и могла казаться слишком суровой, но которая только и спасла судьбы Германии. Так, в эпоху общего упадка духа, Пруссия сделалась оплотом и учителем всего германского народа и создала для формовки немецкого характера вызывавшую насмешки, но преисполненную высших нравственных идеалов прусско-германскую армию в качестве залога германского будущего.

Судьбе было угодно, чтобы Остмарка, находясь под другим водительством, испытала иную судьбу, но в настоящее время мы можем установить без всякой горечи, что и эта немецкая область, может быть, другими путями, была в течение столетий оплотом европейского порядка, и что даже самые острые соперничества между князьями не смогли подавить в народе Остмарки живое чувство своей принадлежности к германскому целому. Прусская муштра оковала Северную Германию и подвела во время Бисмарка под здание Второй империи прочный фундамент. В Остмарке же в это время великая идея всегерманского единства продолжала жить в борьбе многих мыслителей и политических деятелей дальше. И даже за последнее время, вопреки жалким и мелочным попыткам поколебать естественный ход германской истории, путем решительного действия в марте 1938 года в нашей судьбе наступил поворот, и мы являемся свидетелями того, что вслед за германским герцогом, немецким рыцарем и прусской муштрой подвигом Адольфа Гитлера осуществлено по своей глубине вряд ли еще до сих пор осознанное воплощение нового авторитета, которое обеспечивает нам на долгие годы возможность дальнейшего развития. Мы все являемся свидетелями этого события и с глубокой, невыразимой радостью ощущаем, что национал-социалистическое государство в немногие годы пожало плоды усилий тысячи лет.

С созданием Третьей империи все силы прошлого, которые раньше претендовали на всеобщность, были поставлены на подобающее им место. Сословные различия исчезли, и их заменило благородное соревнование людей труда. Раздоры прежних князей относятся также к прошлому. Вероисповедные несогласия, которые прежде так часто волновали Германию, угрожая ее существованию, превратились давным-давно в народном представлении в чисто личные и притом частные суждения второстепенного значения. Эти силы прошлого уже не могут изменить предначертанного судьбой, не могут воспрепятствовать возникновению новой системы моральных ценностей и связанных с нею исторических авторитетов. То, что немецкая философия, в лице Лютера, Канта и Гёте, говоривших о необходимости вовне и свободе внутри государства, провозглашала типично германским пониманием жизни – все это сделалось политической основой нашего движения и нашего государства. Мы понимаем, что свобода без необходимости не есть свобода. Истинная свобода может быть осуществлена лишь одним типом, иначе она делается слишком абстрактной и превращается, именно под еврейским руководством, в разрушительную силу. И национал-социалистическое движение создалось для того, чтобы формировать тип немца XX и последующих столетий.

Поэтому попытка так называемых мировых демократий бороться в защиту свободы против якобы навязанных сверху авторитетов является историческим обманом, ибо эти демократии пользуются сами силой, покоящейся отнюдь не на высоких идеалах, но на хозяйственном порабощении миллионов человечества. Вторичная победа этих демократий имела бы своим последствием лишь новый Версаль, но еще более худшего сорта, чем первый, и, уж, конечно, не торжество всеобщего мира, как это облыжно утверждает еврейская и зависимая от евреев печать. Тот, кто однажды упускает открывшуюся ему историческую возможность, это никогда не делает случайно. Или он уже не верит в то, что когда-то проповедовал, или, быть может, никогда не верил, или же у него более нет мужества и решимости, чтобы утвердить свои идеалы соответствующим действием. Совершенно безразлично, чем бы мы все это ни объясняли, но, если мировая демократия в ее решительную историческую минуту в Версале упустила шанс истории, то нечего удивляться, что вера народов в нее исчезла, и она не имеет никакого морального основания присваивать себе решающее слово в вопросах установления мировой гармонии. Дело рук версальских мудрецов принесло именно не мир и не свободу, но сделалось самым убийственным орудием угнетения, какое когда-либо было направлено против мира и свободы.

Однако ввиду того, что национал-социалистическое движение не собирается бросать на ветер возбуждающих фраз, но лишь призывает в свои ряды силы порядка и долга, оно не может ограничиваться провозглашением связанной с высокими идеалами свободы, а должно дать людям и вполне реальный образ, который представляет собою неразрывную связь между свободой и авторитетом. Авторитет вождя, избранного в решительный исторический час за выдающиеся заслуги перед народом, и свободу, которая имеет мужество давать на основании научной работы и новой дисциплины ответы на вопросы, которые кажутся якобы свободному, но фактически, в силу устарелых условностей и экономической эксплуатации, порабощенному человечеству неразрешимыми.

Но, подобно авторитетам прошлого, национал-социалистическое движение отдает себе вполне отчет в том, что оно одержало свою победу благодаря тесной связи между идеями и ценностями, и что оно логикой вещей поставлено в центре процесса отбора личностей, чтобы оправдать свое существование на земле. То, что национал-социалистическое движение уже сделало для национальной чести и свободы германского народа, занимает особую страницу нашей истории. Это изобразил наш вождь в своих больших речах, и это понял германский народ и все остальное человечество. Мы можем гордиться не только тем, что Германия в грозный час своей истории выдвинула великого человека, но что этот человек мог вывести большой, полный веры народ из оцепенения к сознанию своей национальной гордости.

Окончательное осуществление социальной справедливости является для нас важнейшей задачей, стоящей непосредственно вслед за обеспечением германского равноправия среди других народов. Наше движение начало свою деятельность с борьбы против марксистской продажности и капиталистической алчности, и свое последнее утверждение оно найдет в том, что-то авторитарное поравнение, которое обеспечивает каждому немцу уважение к его труду, закрепленное в соответствующем законодательстве, сделается краеугольным камнем его мышления и будет передаваться последующим поколениям в качестве неискоренимой традиции. Равным образам и содружество по оружию, которое в качестве завета Великой войны воспринято в III империи от поколения национал-социалистов-фронтовиков, также выдержит в будничной работе и в могущих возникнуть среди нас разногласиях любое испытание. Это содружество явится тем связующим средством, которое придаст каждому выступлению Германии вовне и каждому мероприятию внутри настоящую силу и обеспечивающую среди нас творческое соревнование и смягчающую проявления мелких самолюбий твердость.

Германская нация будет признавать авторитет национал-социализма подобно авторитетам прошлого постольку, поскольку руководство движением и государством сумеет эту новую систему ценностей осуществить на деле. Поэтому первой обязанностью движения на наших ежегодных партийных съездах является внутренняя проверка поведения каждого из нас за истекший год и возложение на него новых задач для работы предстоящего года. К этой железной решимости и сознанию долга, которые мы проявили в период борьбы за овладение властью, должна присоединиться также нерушимая связь между сознанием национальной чести, социальным мышлением и народным содружеством, которые обеспечат движению все преодолевающее единение и крепость организации.

Каждый, кто нарушит наши заветы, будет виноват не только пред самим собою. Он будет виноват пред партией, народом, всей нацией, пред разумом истории, который нами руководит, и пред приговором наших поколений, которым все мы должны дать ответ.

Новые идеалы германской истории и новый порядок в содружестве между народами Европы сегодня возвещены Адольфом Гитлером, и нашей обязанностью является быть достойными этих идеалов и стоящих пред нами задач.

 

Речь Германа Геринга

Прежде всего, позвольте мне, как и в прошлом году, передать привет нашего вождя, в особенности тем нашим товарищам трудового фронта из Остмарки, которые сегодня присутствуют на нашем партийном съезде в первый раз. До сих пор трудящиеся Остмарки сжимали кулаки против системы угнетения, нужды и террора, против системы, которая надевала на себя личину германского государства, но которая на самом деле безжалостно подавляла все, что действительно думало, чувствовало и поступало по-немецки. Теперь, трудящиеся Остмарки, вы можете опять сжимать кулаки, но на этот раз для того, чтобы крепче держать в руках лопату, топор или отвертку, работая на пользу нашему народу и его вождю. Вы не вошли только в великую германскую народность, но и в ряды немецкого трудового фронта. Призрак безработицы исчез также и в Остмарке. Мускулы напрягаются, повсюду кипит работа, исполненные надежды, когда-то опущенные и грустные взоры радостно смотрят в будущее. Борьба, которую вы вели, была не напрасной. Ваша вера в помощь германских братьев теперь вполне оправдалась. Остмарка снова в составе Германской империи.

Но мы в старой Германии часто забываем, что и у нас имелась безработица, мы слишком легко забываем то ужасное время, когда мы обивали пороги в поисках работы, и когда эта национальная катастрофа превратилась у нас в повседневное явление. Мы слишком легко забываем, что к моменту овладения нами властью в Германии был еще неслыханный недостаток работы. Сегодня же мы можем с гордостью заявить, что это бедствие ушло от нас безвозвратно, и у нас теперь наблюдается недостаток не работы, а рабочих рук.

Я думаю, что, если вы, немецкие труженики, сопоставите то, как никто из вас не мог надеяться получить работу, с тем, что в настоящее время мы заняты только одной проблемой, где бы достать рабочих рук, то невольно вам придет в голову вопрос: где в мире можно наблюдать что-либо подобное?

Где вы увидите еще такой большой народ в 75 миллионов жителей, который не располагал бы достаточным количеством рабочих рук, чтобы осуществить все мероприятия, которые задумало провести в жизнь наше движение? Я полагаю – и наш вождь недаром упомянул об этом в своей прокламации – что это нечто совершенно поразительное, если иностранцы ставят нам это все в вину! Страны, нас окружающие, имеют избыток рабочих рук и страдают от недостатка, работы, который мы в свое время так ужасно переживали. В эти годы, которые нас теперь отделяют от того грозного времени, в Германии была произведена гигантская созидательная работа такого огромного масштаба, которая еще неизвестна истории. Мы можем с гордостью говорить об этой гигантской работе, ибо каждый из нас вложил в нее свою лепту. Но, вместе с тем, никто из нас не может приписать чего-либо исключительно себе самому. Нет, заслугу в этом имеет весь германский народ во всей его совокупности. Она пошла всем нам на пользу. Когда мы, национал-социалисты, приступили к работе по восстановлению германского народного хозяйства, многие отнеслись к нам с недоверием. За границей по этому поводу говорили: „Это не может долго продолжаться. Конечно, они недурные политики, ибо иначе они не могли бы приобрести доверия германских народных масс. Они, прежде всего, агитаторы, ораторы и ловкие пропагандисты. Но кое на чем они споткнутся. О хозяйственных вопросах они не имеют ни малейшего представления. В этой области они предаются фантазиям. Достаточно того, что они хотят в несколько лет разрешить проблему безработицы, кажется в четыре года, проблему, над которой тщетно ломали голову лучшие экономические авторитеты нашего времени. Как же хотят эти молокососы, которые никогда не управляли ни одной фабрикой, разрешить эту проблему?“

Я согласен с этими господами в одном отношении. Да, действительно, о том развалившемся и гнилом хозяйстве, которое они вели, мы действительно не имели представления. Это совершенно верно. Они втирали нам очки, что народное хозяйство – это совершенно недосягаемая наука. Однако, все это нагромождение биржевых курсов, тарифов, дивидендов, калькуляций, процентов и тантьем было лишь фасадом, за которым скрывалось бесстыдное стремление к самообогащению. И все это вместе взятое называлось высшей экономической наукой!

Этому мировоззрению экономического либерализма мы, национал-социалисты, противопоставляем свое экономическое мировоззрение, которое можно кратко сформулировать следующим образом: в центре народного хозяйства стоит народ, нация, а не единичная личность со своей выгодой. Труд и народное хозяйство должны служить исключительно на благо всего народа.

К тому же было и совершенно невозможно спасти германское народное хозяйство мерами, рекомендуемыми общепризнанными экономическими авторитетами. Но, поскольку мы видели в нашей хозяйственной жизни отражение и благосостояние германского народа, мы должны были придти к заключению, что наше народное хозяйство могло быть спасено лишь твердой решимостью к действию. Как же это произошло? И вот для того, чтобы привести в.порядок германское хозяйство и оздоровить нацию, водительство партии, прежде всего, должно было получить доверие созидательных сил народа, доверие германского рабочего. Ибо только с помощью рабочего наше хозяйство могло быть восстановлено. Только через доверие того, кто создает и трудится, и при помощи того, кто работает в поте лица своего, мы могли придти к оздоровлению нашей хозяйственной жизни. Но, с другой стороны, мы должны были заручиться пониманием и предпринимателя и его созвучностью с духом нового времени, и, в особенности, молодого поколения предпринимателей. Мы должны были освободить их от старых предрассудков, возвратить их народу и заставить их усвоить ту истину, что при постоянном противопоставлении интересов работодателя и работопринимателя – никакое развитие народного хозяйства невозможно. Ибо если мы в нашей экономической жизни хотим создать что-нибудь действительно значительное, основной предпосылкой к этому должно быть полное единение всех хозяйственных сил. Только сосредоточение всех воль может привести к великим делам. Все это вполне применимо к народному хозяйству.

Итак, предпосылками для всего этого были доверие рабочих и понимание предпринимателей. Так в экономической жизни Германии должны были найти свое отражение те великие события, которые изменили до неузнаваемости лицо нашей страны. И подобно тому, как в национальном целом мы создали единение всех слоев населения, в области хозяйственных отношений должно было создаться единение между предпринимателями и рабочими. И если когда-нибудь будут писать историю германского трудового фронта, то эта история установит, что создание единения в области труда и производства явилось и будет, прежде всего, заслугой этого фронта.

Но, прежде всего, представлялось необходимым открыть повсеместную борьбу с натравливанием рабочих на предпринимателей. Я не буду вам напоминать, в какой степени немецкий рабочий был против них восстановлен. Ведь наши рабочие прошли многолетний путь агитации марксистов и коммунистов. Создать правильное водительство в рабочем фронте явилось тяжелым трудом для нашего сотоварища по партии д-ра Лея и его людей. Конечно, они не могли считаться с бонзами профсоюзов, которые прежде ими руководили. Их должны были заменить новые люди и, прежде всего, убежденные национал-социалисты. Ибо немецкого рабочего можно было вернуть народу и государству лишь под знаком национал-социализма. Все предшествовавшие доктрины ему уже более не импонировали. С усвоением круга идей национал-социализма началась также практическая работа партии и государства с целью восстановления народного хозяйства. Несомненно, это была трудная работа, и путь этот был проделан благодаря упорству партии, хоть и сопровождался в среде наших противников безмолвной надеждой на близкую катастрофу. И когда уже ни на что более надеяться было нельзя, когда не помогло даже и предательство, и народное единение уже не могло быть нарушено, и тогда в среде наших противников еще не угасала надежда на хозяйственную катастрофу. И так как мыслительные способности у глупых людей замедлены, эта надежда живет в них и по сей час. Но, конечно, если приложить принципы экономической науки в том виде, как она предлагается нам либерализмом, к тому, что делается у нас, тогда в наших хозяйственных мероприятиях как будто действительно не имеется взаимной связи. Тогда все, что у нас делается, выглядит хаосом. Но, если подумать о том, что позади германского хозяйства стоит непреклонная воля, вера и сила нашего вождя, и что это хозяйство создано нашей партией, то наши противники должны будут признать, что германское хозяйство никогда еще не было таким сильным и упорядоченным, как в настоящий момент.

Если же теперь обратиться к народному хозяйству соседних с нами государств, и в особенности к странам так называемых великих демократий, которые монополизировали все экономическое знание, и сравнить его с нашим народным хозяйством, то вы убедитесь, как наши противники не правы. По их мнению, все, что у нас происходит, это, конечно, фантасмагории, которые должны привести нас к катастрофе. Ибо, с одной стороны, они видят народ, который, к всеобщему изумлению, для того, чтобы выполнить то, что задумано, должен чуть ли не выписывать рабочих из-за границы, а с другой – страны, в которых число безработных неуклонно растет. Как же все это можно согласовать? Говорят, что Германия направила всю свою хозяйственную мощь на вооружения. Но наши соседи забывают, что инициатива этой безумной гонки в вооружениях принадлежит не нам. Нельзя все объяснять работой для военных надобностей. По-видимому, наша безработица преодолена также какими-то другими мерами. До нас постоянно доходят известия из-за границы, что когда там растет безработица, экономический кризис обостряется. И дело этим не ограничивается. Растут также и цены на предметы первой необходимости, и заработная плата, и потом снова цены. Но я замечу, что это славное время экономической мудрости мы уже однажды проделали. Когда Германией управляли марксисты, мы все это попробовали.

Потом, наконец, наступил момент, когда этим великим экономистам пришлось как можно скорее выбраться за границу. Быть может, они теперь занимают за границей должности экономических экспертов, а потому там повторяется то же, что происходило у нас.

Наблюдаем мы также за границей и столь любезные сердцу некоторых забастовки рабочих, вспыхивающие ежеминутно.

Это тоже нам знакомо. Конечно, каждая забастовка ведет к увеличению промышленного производства и укрепляет народное хозяйство! Нет, друзья мои, секрет нашего успеха заключается в том, что мы, прежде всего, восстановили нарушенный порядок. Мы поставили предел борьбе эгоистических интересов. Ибо существует только один интерес, пред которым все должно склониться – это интерес германского народа и его будущего.

Конечно, мы переживали тяжелые затруднения, которые надо было преодолеть. Но я никогда не претендовал на роль экономического гения. Я только обещал, что я отдам все мои силы, лучшее, что я имею, и сосредоточу всю мою волю, чтобы привести в порядок то, что вне этого порядка вообще не может существовать. Ибо порядок – это всеобъемлющее понятие, которого мы добились во всех областях нашей деятельности. В настоящее время, как я уже вам указал, мы стоим перед серьезной проблемой: как разрешить вопрос о недостатке рабочих рук? Ибо рабочие руки и производительность труда являются в настоящее время теми двумя основными вопросами, от разрешения которых зависит успех четырехлетнего плана. Обеспечение обороны страны поставило меня перед необходимостью издать распоряжение, которое мне далось нелегко. Но, когда речь шла о том, чтобы обеспечить безопасность Германии, когда было необходимо воздвигнуть на западе непереходимые барьеры, то я тогда уже не колебался и ввел обязательную рабочую повинность, и германские рабочие откликнулись на мой призыв с большой охотой и даже радостно. Сотни тысяч немецких рабочих были сняты с заводов. Почему? Потому что так было нужно для государственных интересов. Я только хотел бы указать на одно обстоятельство, чтобы устранить все могущие возникнуть сомнения. Введение обязательной работы может иметь место лишь в том случае, если речь идет о защите государства. Право решать этот вопрос я оставил исключительно за собою. Если я буду убежден, что необходимые для обороны страны работы могут быть выполнены нормальным путем, я никогда не допущу, чтобы обязательная рабочая служба оставалась и в будущем. Поэтому не может быть никакого сомнения, что эта мера является мерой исключительной, преследующей определенные цели – возведение сооружений, от которых зависит судьба страны. Согласно же общему правилу, пополнение потребности в рабочих руках будет производиться нормальным путем.

Я пользуюсь этой возможностью, чтобы опровергнуть еще одну ложь, которая распространяется за границей по нашему адресу, будто бы в Германии введены принудительные работы. Эти господа смешивают понятие принуждения с понятием долга. То, что для них является принуждением, нам представляется долгом. Они, однако, забывают, что германский рабочий теперь освоился с категорическим императивом долга и что он теперь готов также исполнить его до конца. И высший-долг каждого немца – это обеспечить безопасность Германии. Об этом мы ни с кем на свете не будем спорить.

Я знаю совершенно твердо, что принуждением немногого добьешься. Принуждение убивает радость. Когда правители злоупотребляют принуждением, они многого не добиваются. Но знал я также и то, к кому я обращался, когда апеллировал к немецким рабочим. Я бы очень хотел, чтобы иностранные журналисты видели поезда, в которых немецкие рабочие отправлялись на запад на эти самые „принудительные работы“!

Это не было „принудительными работами“! Рабочие ехали туда с ликованием, ибо они знали, что они обеспечивают своим трудом границы нашей Родины. Слава Богу, у нас в Германии защита Родины, будь то топором или лопатой, мечом или же винтовкой, еще принадлежит к самым почетным обязанностям.

Я полагаю, что у здесь присутствующих слишком возвышенное настроение, чтобы я должен был останавливаться теперь на мелочах. Конечно, еще могут случиться известные затруднения переходного времени. Один должен подождать, пока будет выстроен какой-нибудь барак, иному не хватает клецок, другому мяса, третьему зелени. Все это вопросы, которые будут разрешены попутно. Вся суть лишь в следующем: что именно надо сделать прежде всего? И я должен сказать, что сила воли и радостная готовность сотен тысяч немцев приложить свои усилия была столь удивительна, что остается лишь задать себе вопрос: что есть невозможного для этого народа? Я бы хотел посмотреть, чтобы какой-нибудь другой народ мог бы в несколько дней и недель собрать в одном месте целую рабочую армию и выполнить работу в размерах, которых, надо надеяться, другие вряд ли получат возможность убедиться!

В остальном же, мы признаем совершенно открыто: Германия сделалась теперь страной труда. Если же нам теперь не хватает рабочих рук, то я не могу сказать: нам не хватает рабочих рук, а потому работа не может быть выполнена. Я должен подумать, чем делу подсобить. Вы это сами знаете. Если ставится крупная задача, и я не в состоянии осуществить ее при помощи значительного количества рабочих, то я могу с нею справиться лишь посредством увеличения производства и увеличения производительности каждого в отдельности. Здесь качество должно заменить количество. И в силу этого совершенно необходимо, чтобы мы все свое внимание сосредоточили на подготовке молодых кадров, специалистов.

Равным образом необходимо позаботиться о подготовке высококвалифицированных технических сил во всех областях, т.е. не только специалистов-рабочих, но и молодых людей, окончивших высшие технические школы, университеты и т.д. Наши высшие учебные заведения должны напрячь все силы, чтобы быть в настоящее время на высоте поставленных им задач. В области научных изысканий и специальной подготовки молодых людей мы идем впереди. Но и высшие школы должны понять, что в данный момент времяпрепровождение в романтическом стиле старого Гейдельберга миновало безвозвратно. Переживаемая эпоха требует от нас работы.

Немец должен теперь – и я бы хотел обратиться по этому поводу к немецкой молодежи с горячим призывом – перед выбором жизненной профессии серьезно подумать, какие профессии родине требуются более всего. Ибо высшим назначением каждой профессии является уверенность каждого труженика, что он, выполняя эту профессию, приносит родине наивысшую пользу.

Этот напряженный темп работы в Германии отражается также и на продолжительности рабочего времени. И вот выясняется, что уже необходимо, чтобы рабочие работали по десять и более часов в день. И я должен заверить наших трудящихся, что такая продолжительность труда имеет место не только у них одних. Если прежде в наших министерствах и канцеляриях работали с прохладцей, и ровно в шесть часов вечера перо откладывалось в сторону, то это время теперь миновало безвозвратно. Вы можете видеть даже в полночь, что окна центральных правительственных учреждений ярко освещены. Еще в полночь там работают и создают центральные органы нашей партии, чтобы обеспечить народу предпосылки его существования. В данный момент чиновник находится при исполнении своих служебных обязанностей всегда, а потому каждый немец в отдельности должен делать то же самое, куда бы ни забросила его судьба. Но я никогда не потерплю, чтобы сверхурочная работа и чрезмерное напряжение труженика использовались бы для личной выгоды. Там, где происходят сверхурочные работы, это делается лишь для пользы родины. Иностранцам легко по этому поводу вдаваться в комментарии. Ведь многие европейские государства заставляют работать на себя в своих заокеанских владениях миллионы цветнокожих. Мы знаем, что в колониях постоянно прибегают к физическому воздействию. Ваше же благосостояние базируется лишь на природных силах вашей собственной страны. Иностранцы располагают громадными колониями. Германский же народ, занимающий густонаселенную территорию, должен рассчитывать только на свои собственные силы. Ибо у нас отняли все средства борьбы, принудив подписать позорный мир. Если бы мы сохранили наши колонии, то вы, господа, не должны были бы размышлять на тему о том, выполняет ли теперь германский народ принудительные работы или же нет. Мы должны, мы можем существовать только от трудов наших собственных рук. Мы ничего не можем потребить, чего не было бы нами произведено. Страшные бреши, происшедшие от Веймарской системы, могут быть заполнены лишь постепенно. И, несмотря на это, я должен заметить, что здесь за эти годы было проделано невозможное. Мы, т.е. наше поколение, хотим ощутить нашу особую ответственность. Мы не хотим трусливо уклоняться от этой ответственности и предоставить нашим детям и последующим поколениям доделывать то, что мы могли бы сделать сами. Мы должны быть готовы пустить в ход все средства технического и организационного порядка для нашего народного хозяйства, чтобы оно могло удовлетворить все наши основные потребности.

Заработная плата и высота жизненного уровня находятся между собою в теснейшей зависимости. Но высшее напряжение сил трудящихся требует, согласно основам миросозерцания национал-социалистов, и соответствующей социальной политики. Социальный прогресс должен быть обеспечен на долгое время. Только в том случае, если мы в состоянии дать максимум в области социальной политики, я могу требовать от вас максимума производительности и исполнения вашего гражданского долга. В связи с этим я напомню вам только распоряжение относительно оплаты праздничных дней и успешные мероприятия Трудового фронта и, в особенности, соревнование между различными предприятиями. Я хотел бы также сослаться на расширение мною полномочий в области примирительных камер для улаживания конфликтов между предпринимателями и рабочими. Наши уполномоченные теперь могут входить во все условия труда на фабриках и заводах. На основании этого распоряжения на обязанности руководителя предприятия возлагается сообщать о каждом изменении в условиях производства.

Однако я должен особо подчеркнуть, что все эти меры не должны ни в коем случае означать шаг назад в области социальной политики. Если я возложил на уполномоченных обязанность интересоваться не только условиями оплаты труда, но и другими отраслями производства, и в необходимых случаях в него вмешиваться, (естественно, только там, где это вызывается государственными интересами) то это не означает, что в области социальной политики это может привести к застою. Еще меньше хотели бы мы, чтобы искусственно задерживался огромный экономический подъем, который наша социальная жизнь достигла за последние годы. Только одно должно быть, во всяком случае, достигнуто: переживаемый недостаток квалифицированных рабочих не может привести к тому, чтобы руководители предприятий переманивали бы друг у друга рабочих посредством необычайных обещаний чрезмерных ставок заработной платы или же неисполнимых социальных обещаний. Вот в чем заключается смысл этого распоряжения.

Вы знаете отлично сами, что, если я буду терпеть подобное сманивание рабочих или же подобные нарушения рабочих контрактов, то тогда у нас в ближайшем времени был бы в области труда невероятный хаос, и проведение в жизнь всех наших государственно-политических и экономических мероприятий было бы поставлено под серьезнейшую угрозу. Такие вещи приносят больше вреда, чем пользы, а потому я их не могу терпеть. Но что общий стандарт жизни повысился за последние годы, вы можете в этом убедиться во всех областях. Возможно, что здесь или там еще можно чего-либо желать – надо всегда чего-то желать – тем не менее, сделано очень многое, и результаты этого мы видим повсюду. Совершенно независимо от сокращения безработицы, мы видим повышение хозяйственного оборота во всех областях. Мы наблюдаем увеличение всякого рода передвижения, посещаемости ресторанов, театров и кинематографов, купаний и курортов.

Какими ничтожными кажутся, если сопоставить со всем изложенным, маленькие неудобства, возникающие то здесь, то там. Иной возвращается домой и говорит: „Я получил сегодня вместо полфунта масла всего только четверть!“ Может также случиться, что вместо свинины вы получите у вашего мясника говядины, или же наоборот. Другой как раз хочет свинины тогда, когда в лавке имеется говядина, а его сосед хочет как раз говядины. Но ведь все это, в конце концов, пустяки! Пусть здесь поднимется тот, кто может сказать: „Я не могу в Третьей империи наесться досыта“. Я бы хотел с таким господином поговорить! Во всяком случае, я счастлив, что могу сказать: „Германский народ живет в настоящее время гораздо лучше, чем пять лет тому назад и гораздо лучше, чем во времена позорной демократической системы“.

Теперь я хочу перейти к вопросу о продовольственном положении Германии и именно потому, что как раз на эту тему за границей распространяется по нашему адресу наибольшая ложь. Но многое, конечно, объясняется и невежеством.

Я хочу сегодня говорить на эту тему совершенно откровенно. За границей утверждают, что продовольственное положение Германии является ее ахиллесовой пятой. При этом невольно сопоставляют переживаемое время с периодом блокады Германии во время мировой войны. Вспоминают голодающих людей, когда посредством этой гнусной системы заставляли голодать не только германских мужчин, но женщин и детей. Мы знаем, что тогда это было самым уязвимым местом Германии. И вот воспоминания об этой блокаде встречаются то здесь, то там в газетах, когда иностранцы, собираются прочесть немецкому народу нравоучение или же послать решительное предостережение. И постоянно повторяется напоминание: „Германский народ должен всегда помнить, что он не является самостоятельным в области продовольствия, ибо мы, в качестве великих держав, располагаем всеми средствами, чтобы прекратить в Германию его подвоз“. И все в том же роде. Я могу заверить этих господ лишь в следующем: не только они помнят о блокаде, но и мы помним о ней. И если бы мы о ней даже немного забыли, то я от всей души благодарю этих господ за то, что они постоянно о ней напоминают.

И как раз теперь, в переживаемый период политического напряжения эти разговоры о слабости Германии в продовольственном отношении становятся все более распространенными. Смею вас заверить, что когда наш вождь возложил на меня сперва обязанности по накоплению сырья и иностранной валюты, а потом – по выполнению четырехлетнего плана, мне было тогда ясно одно: снабжение продовольствием германского народа должно быть поставлено так, что, что бы ни случилось, и германский народ был бы окружен сплошной стеной врагов – мы, немцы, не голодали бы. И даже в том случае, если война тянулась бы целых тридцать лет. На достижение этой цели с самого начала были направлены все мои усилия, и моя задача облегчалась тем, что наш товарищ по партии, Даррэ, с первых же шагов по руководству германским сельским хозяйством думал совершенно так же как я, следовательно, проделал ту же работу. Мы соединили с ним наши усилия. Я сегодня в состоянии как раз об этом говорить и особенно счастлив – вы можете мне поверить – что могу это сделать как раз в момент, когда небо снова заволакивается тучами. Вождь возвестил об этом в своей прокламации, а вчера на ту же тему говорил подробно Даррэ.

Я хочу сделать вам совершенно откровенный отчет не для того – это я решительно подчеркивал – чтобы вас напрасно запугивать, ибо для этого нет никакого повода. Вы знаете, что если я что-нибудь обещаю, я это выполняю. Я теперь вам иногда говорю неприятную правду, но это так должно быть. Я знаю, как ужасно, когда правительство держит народ в неведении относительно истинного положения вещей, и вдруг наступает момент, когда у народа раскрываются на все глаза. Я убежден, что германский народ не потерял бы тогда присутствия духа и не пошел бы за злостными подстрекателями, если бы наше правительство сразу же призвало на помощь наиболее стойкие слои нашего народа, осведомляя его о нашем тяжелом положении и призывая к единению и выдержке вместо того, чтобы водить его за нос и потом ввергнуть в пучину гибели.

Я обещаю вам, что никогда не буду вас обманывать, вводить в заблуждение и успокаивать в том случае, если спокойствию не должно быть места. Германский народ достаточно мужественен, чтобы потребовать также свою долю тяжелой ноши. Конечно, мы, вожди, сделаем все, что от нас зависит. Вся наша работа посвящена только вашему благополучию, вашему счастью. Но когда наступят тяжелые времена, германский народ должен также возложить на плечи свою долю тяжести. Если приучиться смотреть любой опасности в глаза, можно преодолеть много самых тяжких затруднений. Надо только знать всю правду, чтобы сейчас же приняться за дело.

Тем более счастлив я иметь возможность сообщить вам действительно что-нибудь отрадное. Об этом уже говорилось в прокламации нашего вождя. Смысл всего четырехлетнего плана заключается, в конце концов, в том, чтобы принять все необходимые меры, способные поднять независимость нашей страны от заграницы во всех областях. Ибо тот, кто независим, тот никогда не должен будет поступиться своей честью.

Мы, немцы, знаем по собственному опыту, что нет ничего тяжелее, чем пожертвовать честью. И вот для того, чтобы этого с нами никогда не было, мы проделали всю эту гигантскую работу и будем ее продолжать и впредь. Теперь уже более не представится возможным сперва заморить нас голодом, затем посредством лжи перессорить и, наконец, привести к катастрофе. Это время прошло! Мы слишком многому научились в то ужасное время!

Параллельно с той работой, которая происходит у нас в государстве, параллельно с борьбой за производство сельскохозяйственных продуктов, которую ведет наш товарищ по партии Даррэ, и пользуясь тем, что мы собрали в этом году прекрасный урожай, я приложил все усилия, чтобы заготовить во всех отраслях нашего хозяйства значительные запасы. Кроме того, было доведено до максимума производство всех предметов первой необходимости. Мы изготовляем сами большую часть продуктов сырья, а то, что мы не можем заготовить, заменяем полноценными суррогатами. Как это было возможно? Целый ряд изданных мною и вам уже известных распоряжений коснулся, прежде всего, продовольственной области и, в первую очередь, задел немецкого крестьянина, который, например, уже не может кормить скот хлебными злаками, провозглашенными высшим достоянием нации. Я должен был возложить на ваши плечи известные тяготы, и вы вынуждены были питаться хлебом худшего сорта. К этому присоединились еще некоторые неудобства.

Зато теперь, вы видите, мы имеем эти запасы. Урожай этого года очень хорош. Нам помог Всемогущий Бог. И теперь дело обстоит так, что к тем запасам, которые здесь были перечислены вчера, и которые находятся в ведении нашего товарища по партии Даррэ, присоединяются еще те запасы, которые я собрал и заготовил в порядке четырехлетнего плана. И если я всегда боролся с припрятыванием съестных припасов, то вы могли убедиться, что здесь я припрятывал сам.

Если гигантский урожай в этом году дал нам запасов хлеба более чем на два года, то закупки, которые мы произвели за это время, обеспечивают нам питание на многие годы, я бы сказал, на очень долгий срок. Это значит, что, если мы теперь получим плохой урожай, и не только в следующем, но и в третьем году, то те запасы, которыми мы располагаем, позволят нам продержаться неопределенно долгий срок. Но я надеюсь на Всемогущего, что урожайный год, который мы переживаем, явится лишь первым годом предстоящих семи тучных лет. Во всяком случае, хранение собранного нами в этом году урожая поставило нас перед новыми трудностями. Однако я вам уже говорил, что с затруднениями мы не разделаемся всю нашу жизнь. Каждый раз, когда достигается какая-нибудь победа, возникают новые затруднения. На этот раз трудности будут и для меня, и для вас. Они будут заключаться для меня в том, что мне будет трудно обеспечить хранение всех этих запасов. Вы уже знаете, что наши зернохранилища забиты зерном до самых крыш. Но мы будем строить еще зернохранилища, чтобы иметь возможность сохранить все это золото, которое мы в виде хлеба имеем.

Я должен буду теперь реквизировать склады, находящиеся в частных руках, и я буду вынужден наполнить хлебом и гимнастические залы. Тогда мы будем заниматься гимнастикой на воздухе. Я наполню хлебом даже и танцевальные залы, потому что вы можете танцевать также на открытом воздухе. Но все это не так важно.

В дальнейшем я могу вам сообщить и нечто приятное, так как я собираюсь отменить целый ряд распоряжений, которые я издал ранее, чтобы собрать эти колоссальные запасы. Из отмены этих распоряжений, из хранения хлеба, как я говорил, повсюду, даже в танцевальных залах, вы убедитесь, что это лучшая иллюстрация ко всем моим предыдущим утверждениям.

Во-первых: с 1 октября этого года отменяется примешивание кукурузной муки при выпечке белого хлеба, и вы будете есть чисто белый хлеб, как прежде. Я сделал это, в особенности, чтобы угодить нашим лакомкам из Остмарки.

Во-вторых: будет разрешена продажа свежего хлеба.

В-третьих: высокий процент отрубей в ржаном хлебе понижается, и вы будете опять есть наш старый ржаной хлеб.

В-четвертых: благодаря этому наше сельское хозяйство получит больше кормов в виде отрубей.

В-пятых: несмотря на улучшение качества хлеба, цена на хлеб ни в коем случае повышена не будет.

И в-шестых: если я только что мог подарить конфетку жителям Остмарки, то я то же самое хочу сделать и в отношении моих баварских земляков. Производство пива будет также значительно повышено.

Я думаю, что вы от меня теперь не можете требовать большего. Но мы обратили внимание не только на хлеб и зерновые продукты, но также и на мясо и жиры. В этом отношении равным образом к тем запасам, которые собрал имперский министр земледелия Даррэ, следует присоединить еще запасы, приобретенные и собранные на складах в порядке четырехлетнего плана. Если вчера говорилось о том, что мы располагаем запасами жиров на семь с половиной месяцев, то я бы хотел вам объяснить, что это значит. Это не значит, что мы имеем запас жиров, который через семь с половиной месяцев кончится, но это означает, что к общему количеству жиров, которые вырабатываются в Германии, надо добавить жиры, приобретенные нами посредством покупок за границей, и которых хватит на семь с половиной месяцев, если бы производство жиров в Германии вдруг по каким-либо причинам повсеместно прекратилось бы. Это количество жиров на семь с половиной месяцев, которое накоплено в виде запасов, позволит нам, прибавляя ежегодно известную часть этого запаса к тому количеству, которое мы вырабатываем сами, быть обеспеченными жирами в течение нескольких лет. Это самое важное. Об этом именно я хотел вам сказать, чтобы здесь не было каких-либо ложных представлений.

Теперь перейдем к картофелю. У нас в прошлом году был рекордный урожай картофеля, и урожай этого года не уступит прошлогоднему. У нас от прошлого года остались даже запасы, и теперь мы к ним присоединим новые запасы, которые нам, в смысле хранения, доставят даже известные затруднения. Картофель родится у нас всегда хорошо.

Сахар у нас имеется также в таком количестве, что мы почти что можем его вывозить.

Кроме того, мы заготовили консервы различных сортов, и в особенности рыбные консервы. Мы построили целый рыбачий флот, который недавно ходил на ловлю рыбы. Мы уже не маленький народ, который плетется в хвосте. Мы в этом году в первый раз послали на ловлю нашу китобойную флотилию, которая вернулась домой с огромной добычей. Таким образом, случилось все, что должно было случиться, и я могу вас заверить, что наши склады набиты до отказа. Германскому народу нечего бояться. И, тем не менее, я напоминаю вам то, что сказал вождь: будьте бережливыми.

Я собрал эти запасы не для того, чтобы они были растрачены, но для того, чтобы в период нужды германский народ был бы обеспечен насущным хлебом. Эти перспективы не должны, однако, побуждать сельскохозяйственных рабочих думать, что они могут теперь оставить свою профессию и отправиться на заработки на фабрики, чтобы там больше зарабатывать. Нет, как раз именно теперь они должны остаться в деревне и там работать. Следующий урожай будет лучше предыдущего, и тогда мы будем окончательно непобедимы.

Рука об руку с накоплением запасов в области нашего продовольствия шло накопление таковых же и для промышленности. Здесь также накапливались запасы, и в первую очередь, в отношении тех предметов, которые мы ничем не можем заменить сами, и которые, в случае возможной блокады, могли бы нам доставить крупные затруднения. Нам удалось накопить в очень большом количестве и эти предметы. Кроме того, мы заготовили запасы и таких предметов, которые нам были бы необходимы и в случае войны.

Но, в неизмеримо большей степени, чем мы накопили всякого рода запасы, мы позаботились о том, чтобы в Германии было бы создано гигантское промышленное производство. В порядке четырехлетнего плана были выстроены многие новые мастерские, сотни и тысячи заводов, в которых сложены запасы железа, неблагородных металлов, меди, резины, горючего, одежды и т.д. У нас нет более пустых бочек для наполнения бензином или бензолом. Мы значительно повысили наше производство, а также число производственных предприятий, и собрали запасы, которые нас обеспечивают на долгое время. Это уже дает себя знать четырехлетний план. Прошло всего только два года, когда были закончены постройки, а уже первые заводы достигли наивысшего уровня производства и, подобно тому, как корабль спускается за кораблем в воду, как за одной фабрикой вырастает другая, также будет повышаться и наша производительность. Германия не становится с каждым годом слабее, она становится с каждым годом сильнее. Ее потенциал растет, будет ли это во время мира или войны. И это никто остановить не сумеет, уверяю вас. То, что необходимо для жизни нации, производится день и ночь, и это производство никогда не остановится. Так на наших глазах происходит титаническая работа по восстановлению германского народного хозяйства. Я напомню вам лишь о заводах имени Германа Геринга в Зальцгиттере и в Линце. Это самые большие заводы в мире. На свете не существует ни одного предприятия, которое могло бы по своим размерам и объему производства, хотя отдаленно, напоминать эти новые заводы. Повсюду производятся изыскания. Там, где в недрах земли могут быть руда, медь, олово, цинк и свинец, даже в самом незначительном количестве, их разрабатывают. Там, где имеется нефть, делаются буровые скважины, строятся вышки. Мне стоит только начать бурить, и драгоценное черное золото к нашим услугам.

Мы не спали. Это должен знать весь свет. Мы работали, как никто никогда еще не работал.

Мы располагаем самыми большими заводами в мире, вырабатывающими буну, горючее, целлюлозу, искусственные волокна. И, тем не менее, я еще раз вам напоминаю: будьте бережливы! Надо всегда помнить, что все, что мы производим – огромное богатство, которое было получено ценой неимоверного труда на благо нашей страны и нашего народа. Поэтому надо и впредь собирать даже самые незначительные отбросы. Тот, кто бросает без пользы серебряную бумагу от шоколада, совершает преступление! Мне нужна каждая старая пробка, и если вы откупориваете бутылку сельтерской воды, то не забудьте отдать обратно капсюль. Я беру все, потому что я все могу использовать.

Надо мною из-за этого смеялись. Про это говорили, что ребячество полагать, что такими способами можно упорядочить хозяйство большого народа. Продолжайте, пожалуйста, смеяться! Успех говорит за себя, и мы его заслужили. Ко всему этому надо прибавить гигантскую промышленность, изготовляющую вооружения, которая все более расширяется. Мы располагаем очень большим числом заводов для изготовления аэропланов и моторов, обладающих очень большой продуктивностью. Артиллерийские орудия и пулеметы поступают в военные части в количестве. Пароходы спускаются на воду к сроку. В области обороны страны сделано также все, что должно было быть сделано. Да, нам в этом отношении повезло. Мы первые пошли со старта и теперь на две головы ближе к финишу, чем наши соперники.

Я коснусь теперь области, которая – я должен в этом признаться – меня интересует менее всего. И все-таки это очень важные области: биржа и финансы. Биржевые курсы нередко давали повод за границей провозглашать близкую гибель германского денежного хозяйства, которая неизбежно приведет к приостановке вооружений и т.п. При этом, как это обычно бывает в таких случаях, у наших недоброжелателей желание было отцом мысли. Конечно, в государствах либерального типа падение биржевых курсов может привести к весьма тяжелым последствиям. Достаточно только вспомнить всевозможные черные четверги и пятницы, которые стали за последнее время в Америке заурядным явлением. Однако для национал-социалистического управляемого хозяйства все это ровно ничего не значит. Биржа у нас уже не имеет более господствующего положения. Это время прошло. Она, конечно, имеет определенные функции, служа посредницей в деле покупки и продажи ценных бумаг и являясь инструментом для направления капиталов в то или иное русло. И все-таки ценность акций заключается совсем не в них самих – это бумага, быть может, немного более прочная, чем обыкновенная бумага, но все-таки бумага – а в производительности труда, которая за нею стоит. Каждая акция лишь отражает ценность стоящих за ней предприятий и заводов качество труда работающих в них, от самого юного ученика до генерального директора. Она стоит ровно столько, сколько на ней написано, и больше ничего. Когда предприятие работает полным ходом, имеет заказы, сдает их в срок, и его управление стоит на здоровой основе, ценность акции не может колебаться.

Но еще более применимы все эти соображения в отношении государственных займов. За этими займами стоит гигантская производительность всего германского народа и гарантия Третьей империи, и я полагаю, что мир уже понял, что означает гарантия Третьей империи. Конечно, могут иметь место колебания курса. Как я вам уже говорил: я в этой области не специалист. Но если известные круги начнут продавать эти бумаги и устраивать с ними различные махинации, то естественно они – сперва искусственно, потом опять невольно и потом опять преднамеренно – понизятся в цене. Но это всего лишь хитрая игра, которой эти биржевики занимаются между собою, без всяких неприятных последствий для предприятия или рабочих, в нем занятых. Вас совершенно не должны интересовать манипуляции держателей акций. Если они обмениваются между собою ударами или стараются друг друга разорить, это для германского народного хозяйства ровно никакого значения не имеет.

Если в настоящее время кто-нибудь набил себе полный карман акциями и затем нуждается в средствах на строительные работы, тогда он продает свои акции на бирже. Если же эта продажа достигает слишком внушительных размеров, тогда его сосед говорит: „У такого-то что-то неблагополучно. Он слишком много продает. Теперь я должен за акции предложить не так много, как прежде“. И это дает колебания на бирже. Ну, скажите, чем все это может интересовать германское народное хозяйство?

Совершенно другие последствия может иметь продажа займов и совсем по другим причинам.

До тех пор, пока они играют в жмурки с биржевыми курсами и акциями, это еще допустимо. Если же люди получают такие большие заказы от государства, которых они прежде еще не видели, и они не знают, куда девать заработанные деньги, то самое меньшее, что от них можно потребовать – это, чтобы они обращали свои деньги на покупку государственных займов. Ведь они не могут подложить эти деньги под себя или же их съесть!

Если теперь появляются слухи: „Будет война“ или же „Войны не будет“, или если кто-нибудь думает, что что-нибудь может измениться, тогда эти господа слоняются взад и вперед и говорят: „Дело плохо! Мы уж это раз проделали с займами!“ И тогда они продают государственные займы. Это означает, что этот человек готов взять от государства все хорошее и не имеет к этому же государству и тени доверия.

Но уже совсем некрасиво со стороны этих господ, если они начинают накоплять денежные знаки и движимое имущество. Я за этим буду следить особенно строго и, благодарение Господу, у нас в Германии теперь достаточно средств и способов, чтобы нашей дорогой родине от этого не приключилось никакого вреда. В конце концов, все эти махинации всплывают наружу. Но, кроме того, я бы хотел предупредить этих господ, что подобная игра и очень опасна. Опасно тезауризировать денежные знаки, ибо если их будет тезауризировано слишком много, то легко может случиться, что в один прекрасный день припрятанные деньги потеряют всякую ценность.

Никто не может уклониться от участия в общегерманском целом. Каждый должен будет разделить общую судьбу. Если эти господа хотят пользоваться всеми благами от принадлежности к этому единству, они не смогут уклониться от того, чтобы служить Германии и тогда, когда она будет переживать тяжелые времена. От этого никто не уйдет: ни крестьянин, ни рабочий, ни главный директор, ни ученик, а также ни акционер или же какой-нибудь там собиратель денежных знаков. Никто не должен думать, что он какими-нибудь окольными путями сможет уклониться от исполнения своих обязанностей в отношении всего национального целого и, таким образом, избежать общей судьбы. Мы уже на собственном опыте проанализировали этот вопрос. Как часто нам говорили прежде, что гибель Германии не затронет немецкого рабочего. От этого пострадают только крупные капиталисты и помещики. Но на деле оказалось, что немецкий рабочий пострадал от кризиса в первую очередь. Это, я думаю, теперь может понять даже дурак. Мы не уйдем от судьбы всего нашего народа. Вот почему нам надо сосредоточить все наши усилия на достижении нашей цели – это теперь решающий вопрос. Мы, вожди, всегда помним о том, что мы ничего не можем потребовать от вас, чего бы мы сами не могли выполнить в любую минуту.

Но и в нашей среде имеются колеблющиеся. Я должен признать, что тот, кто очень много думает, много читает и считает себя особенно умным – тот более всего колеблется принять какое-либо решение. Быть может, это происходит оттого, что в его воображении возникает слишком много ответов на один и тот же вопрос. Простой немец верит нашему вождю, и это самое правильное, а потому ему нечего колебаться.

Я не могу отрицать, что вокруг Германии собрались грозовые тучи. Европа и весь мир переживают невиданное политическое напряжение. Дело в том, что незначительный европейский народ угнетал национальные меньшинства, которые ему доверяли, и, вследствие этого, сделался очагом общеевропейского пожара. К сожалению, окружающий мир не замечает самого очага пожара, а ходит все вокруг да около и пробует искать его причины на периферии, вместо того, чтобы это делать в центре. Мы знаем, что там происходит. Мы знаем, что более нельзя вытерпеть, чтобы этот этнографический осколок, неизвестно откуда взявшийся, угнетал и преследовал культурный народ. Но мы отлично знаем, что виновники всего этого не эти забавные забияки. Позади их стоит Москва, прячется эта отвратительная большевистско-еврейская образина. Это оттуда идет натравливание и поощрение. Оттуда обещают то, что никогда исполнено не будет. Оттуда ползут слухи, ложь и клевета. Все натравливаются друг против друга, и демократические страны на это попадаются. Конечно, это не могло быть иначе. Итак, мир опять содрогается от воинственных криков. И, если все это так происходит, то, конечно, демократы уже успели найти и виновников войны. Виновниками войны, конечно, будут объявлены сильные государства порядка, т.е. Германия и Италия. В этом виноваты только мы. Как раз именно два народа, которые были готовы и доказали это на деле, что они первые сумели прежде всего утвердить внутренний мир в своих собственных странах!

Во главе эти двух народов стоят, в противоположность безответственности в демократических странах, два человека, которые несут наивысшую ответственность. Это нечто другое, чем анонимное понятие о большинстве и парламенте, который никогда не хочет и не может принять на себя ответственности. Эти государства, создав в своих внутренних делах дисциплину и порядок, мир и счастье для всего народа, конечно, ничего не сделали для того, чтобы зажечь кровавый факел и выпустить на человечество страшные фурии войны. Но ведь вопрос заключается не в том, кто о мире больше всего говорит, а в том, кто для мира больше делает.

Оба эти народа образуют в настоящий момент в Европе вместе с Японией на Дальнем Востоке единственную реальную силу против страшной мировой чумы большевизма, которая хочет превратить мир в развалины. Мы сделали также все от нас зависевшее, чтобы построить защиту нашей чести и безопасности на прочном фундаменте. Располагающее огромными запасами упорядоченное народное хозяйство, создание целой промышленности, вырабатывающей сырье, и разработка недр – все это сводит на нет все эффекты возможной блокады, независимо от того, будет ли она произведена мирными или же военными мерами. Создание гигантской военной промышленности обеспечивает боеспособность нашей славной армии, за которой стоит семидесятипятимиллионный народ, обеспечивает создание и снабжение нового, постоянно растущего, совершенно современного флота, обеспечивает, наконец, постройку и снабжение воздушного флота, который я, без всякого преувеличения и бахвальства, могу назвать технически самым современным, самым подготовленным, самым многочисленным воздушным флотом в мире! Подобно армии и флоту, наш воздушный флот преисполнен неукротимой отваги и непреклонной уверенности в победе.

Еще никогда в прошлом Германия не была такой сильной, такой обеспеченной, такой единой! Многоярусная линия укреплений, построенная одним единодушным порывом на основании данных новейшего военного опыта, обеспечивает империю с запада против всякого нападения. Здесь никакая сила на земле не пройдет на германскую территорию. Закаленная в борьбе и исполненная высшим идеализмом партия обеспечивает единение германского народа, которое нельзя разрушить никакими лживыми утверждениями, никакими призывами к ненависти, и в котором рабочие и крестьяне образуют гранитный фундамент.

Так стоит народ Великогермании твердым и единым. Нас не сможет смутить никакая ложь, ни обмануть никакая лесть, ни запугать никакая угроза! Я знаю, что как раз в данный момент нас пробуют запугать. Но по поводу этих запугиваний я хотел бы ответить за всю Германию, и в особенности за Национал-социалистическую партию, словами нашего покойного военного министра фельдмаршала Роона: „Мы всегда были стрелками, но никогда не были трусами“ (непереводимая игра слов).

Мы не собираемся никому причинить зла. Но мы не хотим терпеть, чтобы наши судетские братья страдали долее. Никто в мире, я думаю, ни один народ более горячо не желает мира, чем мы, ибо мы так долго должны были жить вне мирного общения. Пускай народы мира не забывают, что Версаль уничтожил мир на земле. И теперь вы, жалкие творцы Версаля, стоите пред этим злополучным произведением и не знаете, как с ним разделаться!

Мир возвратили народам государства порядка: Германия и Италия. Эти два народа хотят создать на земле новый справедливый мир. Теперь должно будет выясниться, господствует ли в мире разум или же ненависть?

Уверенные в своей силе, мы готовы выступить в защиту здравого смысла когда угодно. Если же ненависть должна все же взять верх над здравым смыслом, то мы тогда готовы, с высшим мужеством и последней решимостью, выполнить приказ нашего вождя, куда бы он нас ни призвал.

Мы знаем, что наш вождь все эти годы, именно потому, что он наш вождь, поступал везде и во всем совершенно правильно. Но мы знаем также, что ничто не делает нас более сильными, чем слепое к нему доверие, ибо его несокрушимая вера двигает горами. Его вера титана в силы Германии вывела наш народ из царства тьмы, нужды, голода, отчаяния, унижения и слабости к лучезарному свету и поставила снова Германию в положение великой державы. Все эти годы Всемогущий озарял его путь и путь нашего народа своей благословляющей рукой. В лице нашего вождя Бог послал нам спасителя. Бестрепетно шел вождь своим путем, и мы следовали за ним так же бестрепетно. Путь был крут, но цель прекрасна. Это наша Великогермания.

В эти же часы и дни, в которые из-за границы снова пробуют посеять в среде немецкого народа малодушие, сомнение в его вождях, нас обольстить и запугать, я могу сказать только каждому в отдельности и всему народу следующее:

Германский народ, сохрани в себе железный завет: до тех пор, пока вождь и народ едины, никакая сила нас не сломит! Господь послал нам вождя не для того, чтобы мы погибли, но для того, чтобы Германия воскресла!

 

Речь Адольфа Шглера

2 сентября 1923 года, т.е. пятнадцать лет тому назад, в Нюрнберге имел место первый „Германский день“, первый, потому что, несмотря на попытки созвать подобный день ранее, день 2 сентября 1923 года получил большее значение, чем все его предшественники. На этом дне 2 сентября 1923 года боевые союзы Национал-социалистической партии впервые заняли руководящее положение. Они придали всей этой манифестации свой особый отпечаток. Над Нюрнбергом впервые развивалось знамя со свастикой. С этого момента уже нельзя было скрыть, что на политическую арену Германии выступила новая сила. В этой партии все было ново и чуждо для окружавшей ее среды: манера держаться, состав, способы пропаганды и внешность национал-социалистов. И в то время, как остальные, так называемые патриотические союзы и объединения вербовали своих сторонников в значительной степени в буржуазных кругах, Национал-социалистическая партия уже в то время была ярко выраженным народным движением, другими словами, большая часть ее сторонников принадлежала к самым широким народным массам.

Ряды SA пополнялись из рабочих, крестьян, ремесленников и служащих. Они образовали первые ячейки новой политической партии и позднее вошли в состав ее провинциальных отделов.

В силу этого многие наши буржуа, уже восстановленные против партии ее наименованием „рабочая“, были крайне озабочены, когда увидели простые суровые лица, которые в качестве гвардии сплотились вокруг движения.

Национальное движение из рабочих! Однако наше движение понимало слово „рабочий“ отнюдь не в том ограничительном смысле, как это практиковалось у буржуазных партий и у марксистов. Для Национал-социалистической партии с первого же дня ее существования наименование „рабочая“ было наиболее почетным званием всех тех, которые честно трудились – будь то в области физического или же умственного труда – на благо своей страны. Но, так как наша партия была еще к тому же народной партией, то совершенно естественно, что в ее рядах, соответственно распределению профессий в народе, было больше физических, чем интеллектуальных тружеников. Это в дальнейшем привело к ряду недоразумений. Некоторые полагали, что такая партия, которая в большинстве своем состояла из представителей физического труда, вообще не была призвана к разрешению государственных задач высшего порядка, ибо для этого, по мнению нашей буржуазии, была предназначена лишь та духовная элита, которая блуждала в потемках буржуазных партий. Что же касается марксизма, то он, с первых же дней возникновения нашей партии, видел в ней ненавистного конкурента и полагал, что нанесет ему самый сокрушающий удар тем, что будет внушать народным массам, что понятие „рабочий“, обнимающее всех трудящихся, находится в резком противоречии с понятием пролетариата. Это имело отчасти под собою почву, потому что пролетариат или, вернее, пролетарские партии, по мере возможности, всегда исключали из своих рядов представителей интеллигентных профессий. Конечно, немецкие труженики не могли оставаться без духовного руководства, но так этого требовало уже десятилетиями еврейство.

Целью марксистско-коммунистических и социал-демократических партий было вовсе не стремление подарить немецкому народу национальное единство, или же воспитать его в этом духе, но в гораздо большей степени – это единение разрушить и создать между национальным духовным руководством и народом непереходимую пропасть.

Рабочий должен был играть роль тарана против собственной интеллигенции, чтобы, посредством ее отрицания, передать руководство народными массами имевшемуся в наличности чрезмерному количеству литераторов и адвокатов. Идеалом для этих господ являлся приблизительно тот строй, который мы в настоящее время видим в советской России: 98% арийских физических работников и 2% еврейских комиссаров. И все это вместе взятое присваивало себе право называться „диктатурой пролетариата“.

Что вновь созданная партия нового народного единения не могла в силу этого вызвать особых симпатий в среде поджигателей мировой пролетарской революции, вполне понятно. Но второй причиной, по которой они с ненавистью отвергли нас, было то, что наша партия поняла губительную роль в судьбе немецкого народа еврейства и основным пунктом своей программы выставила устранение евреев из народной жизни.

Как уже было отмечено ранее, буржуазные партии не могли понять смысла и необходимости новой партии. В начале они не усматривали в национальной организации рабочих чего-либо отрадного, а видели в этом нечто весьма подозрительное. К этому времени оба мира буржуа и рабочих уже слишком взаимно отдалились, чтобы они могли друг друга понимать. И так как буржуазный партийный мир пополнялся исключительно из интеллигентских слоев, он жил в атмосфере, которая была совершенно чужда тем слоям народа, из которых состояли партии пролетариата. Уже суровая внешняя манера обращения и далеко не слишком элегантная экипировка первых национал-социалистов вызывала отрицательное отношение и недоверие в среде сторонников ноябрьской революции 1918 года. Мы с нашими товарищами по партии не без удовольствия вспоминаем о том времени, когда представители партии по своему внешнему виду отнюдь не могли быть допущены в какой-либо всеми уважаемый политический салон. Лоэтому нечего удивляться, что в буржуазных кругах пробудилось и укрепилось подозрение, что под личиной Национал-социалистической партии скрывалась какая-нибудь особая разновидность социалистического грабежа.

Это казалось тем более опасным, что под прикрытием национальных лозунгов соблазнительные социалистические тенденции гораздо легче могли проникнуть через троянскую стену нашего буржуазного и классового государства. Название движения казалось подозрительным не менее, чем его форма, манеры обращения заставляли призадуматься, а если к этому прибавить то, что приходилось читать в печати, то все это лишь дополняло общую картину.

Позже, когда партия отвоевала себе в политической жизни соответствующее место, т.е. ее нельзя было уже уничтожить, вместо огульного отрицания нашей партии родилась упорная, но тихая надежда нового порядка. Конечно, возникла новая партия, конечно, она завоевала себе в политической жизни почетное место, но, будучи чисто рабочей партией, она, конечно, ни по своему наименованию, ни по внешнему виду, не могла иметь решающего влияния в политических вопросах. Для таких вещей необходимо особое руководство. Раз она была „рабочей“ партией, то в ее среде, конечно, было недостаточно интеллигентных сил. Но без духовных вождей нельзя управлять большим народом. Так возникло чисто ребяческое намерение овладеть вновь возникшим народным движением, чтобы с его помощью иметь возможность вести далее ту политику, которая буржуазией, по причине ее духовной немощи, уже давным-давно должна была быть оставлена. В силу этого буржуазия страстно желала наступления того часа, когда барабанщик (это был я!) мог бы быть заменен подлинными государственными мужами. Что же удивительного было в том, что упорство, с которым Национал-социалистическая рабочая партия преследовала свою цель, отметая все компромиссы, привело, наконец, к ненависти, гнездившейся столь глубоко, что наш партийный буржуазный мир предпочел бы заключить союз с марксистами, чем признать за партией хотя бы ее малейшие заслуги или же в чем-либо ей помочь. Мы являлись свидетелями того, как германский Рейхстаг выступал от своего правого фланга до левого не раз сомкнутым фронтом против нас. Тогда там говорили о необходимости защитить интересы немецкого народа и о борьбе за свободу, и, вместе с тем, там велась борьба против единственного политического движения, которое действительно было в состоянии бороться за эти идеалы и, если бы это было нужно, их осуществить, и которое вело эту борьбу на деле и с неослабной энергией, и с невероятным напряжением.

Мыс гордостью вспоминаем и теперь о том времени. Ведь тогда все было против нас.

Быть национал-социалистом означало быть преследуемым и покинутым всеми. Все нас ненавидели и все нас травили. Из десяти вождей партии того времени, пожалуй, только один или два не заплатили тюремным заключением за свою веру в воскресение Германии. Число членов SA и SS, подвергшихся преследованиям со стороны властей, достигало ста тысяч человек. То, что, кроме всего этого, наше движение преследовали еще и кровавым террором, доказывает бесконечное число наших убитых, раненых и увечных. Об этом времени мы всегда вспоминаем с горделивым чувством.

Это время стало нам вдвое ближе, во-первых, потому, что мы видим сегодня среди нас, в качестве соплеменников и сограждан германской империи, бойцов из самой древней германской Остмарки, которых еще совсем недавно преследовали совершенно так же, как и нас. Чего им только не пришлось испытать? Сколько из сотоварищей убито, пострадало физически, голодало целыми годами, сколько десятков тысяч из них были в заключении, каторжных тюрьмах, концентрационных лагерях!

Вторым, что заставляет нас с особым чувством вспоминать об этом времени, является тот факт, что в настоящее время в мировой истории повторяется в большем масштабе как раз все то, что мы некогда переживали и выстрадали внутри Германии. И, прежде всего, я должен заметить, что наши теперешние враги, рассматривая их с точки зрения их мировоззрения, те же самые, что были прежде.

Как я уже говорил, с первого Германского дня в Нюрнберге прошло пятнадцать лет. Тогдашняя, еще только пробивавшая себе дорогу организация нашей партии вознеслась сегодня на положение водительницы и представительницы германской нации. Она – общепризнанное представительство нашего народа. И она в эти немногие годы – ибо, что представляет собою пятнадцать лет в жизни народов и в мировой истории? – совершила чудо.

Тот, кто представит своему духовному взору день 2 сентября 1923 года и затем обратится снова к лицезрению открывающейся пред нами картины Нюрнбергского съезда, тому покажется, что он грезит. Тогда через город прошла кучка бойцов. Она превратилась сегодня в нацию, готовую к борьбе. Тот флаг, который был боевым знаменем рот и батальонов, превратился сегодня в национальный флаг 75 миллионов только внутри нашей империи. Вот уже целая неделя, как в этом городе перебывала вся Германия. Это является самым наглядным доказательством того, что разъединение нации окончилось, и в первый раз в нашей истории мы стоим перед подлинным объединением всей империи.

Если пятнадцать лет тому назад посторонние смотрели на марширующих национал-социалистов частью с радостным, частью с озабоченным изумлением, то в настоящее время участники движения и зрители слились воедино вполне. Только одно не изменилось. Если в то время национал-социалистическое движение было задумано как движение широких народных масс, то в настоящее время национал-социалистическое государство сделалось школой государственных знаний и организации для тех же широких народных масс.

Эта партия не хотела взять под свою защиту те или другие слои германского народа.

Она отбросила немецкий народ от пропасти, в которую он должен был упасть. Ибо, когда нам в 1933 году передали власть, то спасать надо было не какой-нибудь отдельный общественный слой, но – и это осознали даже наши противники из буржуазного лагеря – весь германский народ в его совокупности. В помощи нуждались не какие-нибудь отдельные группы, но миллионные массы безработных, рабочих и крестьян, которые стояли перед продажей своих дворов с молотка, нашего среднего сословия, которое было на пороге разорения, и, конечно, наших умственных работников, для которых уже не открывалось возможности применить свои способности и знания.

Если политическое движение силою обстоятельств вынуждено разрешать подобные проблемы, оно должно, прежде всего, позаботиться о том, чтобы создать в нашем народе внутреннее единство. Ибо было совершенно бесспорно, что пред нами стояла гигантская задача, и все зависело от успеха ее выполнения. Наши предшественники на этом споткнулись.

Но и мы могли разрешить эту задачу ценою страшного напряжения сил, которое потребовало сосредоточенного усилия всех немцев. Но, чтобы этого достичь, надо было достойным образом подготовить наш народ к этой работе. Другими словами, надо было создать единение между представителями умственного и физического труда, и, прежде всего, между политическим и экономическим руководством нации и широкими массами народа. Но это единство настоятельно требовало исключения чужеродного тела, которого никогда к нам не надо было допускать.

Когда в настоящее время ставится вопрос, почему национал-социализм так фанатически преследует еврейский элемент в Германии и настаивает и продолжает настаивать на его полном удалении, то на это можно дать только один ответ: потому что национал-социализм действительно хочет создать подлинную национальную солидарность. И потому, что эта солидарность имеет только в том случае моральное оправдание, если созидательная работа производится на основании принципов, совершенно бесспорных, как в смысле национальном, так и техническом. Вот почему мы, национал-социалисты, не можем допустить, чтобы руководящее положение среди наших трудящихся занимала чуждая, ничего с нами не имеющая раса. Мы знаем, что громадные задачи, нам поставленные, могут быть разрешены только путем страшного напряжения сил и сильнейшей дисциплины, т.е. посредством готовой на крайнюю решимость национальной солидарности. Это, однако, обуславливает наличие безусловного авторитета вождей. Создание такого авторитетного водительства морально обосновано и приемлемо для гордого народа, если к нему привлекаются самые способные дети народа, вне всякой зависимости от их происхождения или звания. Высшей задачей национал-социалистического государства является отыскать средства и пути для того, чтобы открыть доступ к верхним ступеням социальной лестницы труду, энергии, активности, уму, мужеству и упорству, поскольку все это выявляется в человеческой личности. В этом государстве даже самое бедное дитя, поскольку оно достойно выдвинуться из общей массы, должно иметь возможность занять в жизни высшее положение. Тогда между вождем и народом никогда не будет противоречий. Ибо тогда каждый крестьянин, каждый рабочий будет знать, что власть других является также его собственной властью, ибо она кровью и плотью ему сродни.

Вследствие этого самым бесспорным доказательством социалистической сущности национал-социалистического движения является его борьба против чуждого, не выросшего из народной толщи водительства. Отныне в новой Германии каждое дитя крестьянина или рабочего, наделенное от Бога способностями, может при помощи нашей организации и посредством целесообразного отбора достигнуть высших ступеней водительства нации. И наоборот, никакие миллионы не могут открыть чужестранцу дорогу на верхи социальной лестницы нашего государства.

Это первое условие, чтобы создать действительно настоящую национальную солидарность, которая имеет гораздо большее значение, чем громкие фразы.

И только на основе организованного единения всех слоев германского народа, нам удалось достигнуть того, на чем споткнулись все наши прежние противники. Благодаря доверию и поддержке этих миллионных масс германского народа, мне и моим сотрудникам удалось не только устранить экономическую нужду, но и сбросить те ужасные политические путы, которые были предназначены для того, чтобы обратить немецкий народ в рабство.

Таким образом, эта германская национальная солидарность совсем не явление теоретического свойства, но она корнями уходит вглубь, в организацию наших национальных сил. Были маловерные, которые в 1933 году возбуждали вопрос, почему Национал-социалистическая партия продолжает еще существовать и после овладения в Германии властью. Этот вопрос равносилен тому вопросу, почему, после введения всеобщей воинской повинности, еще сохраняется постоянная армия, когда сознание необходимости защищать свое отечество стало уже всеобщим достоянием?

Создание и поддержание немецкого единения обуславливается наличием несущей ответственности и воспитывающей организации такой солидарности.

И ее крепким ядром является Национал-социалистическая партия. Она олицетворяет собою силу сопротивления национальной солидарности. Она не только создает отдельные организации этой солидарности и дает им вождей, но она год за годом воспитывает миллионную массу молодежи для этого единения и создает связь между собою и массами. Как раз самая организация этого народного единения является чем-то гигантским и неповторимым. В настоящий момент нет ни одного немца, который не состоял бы в какой-либо организации партии и в ней бы не работал. Она проникает в каждый дом, в каждую мастерскую, на каждый завод, в каждый город или село. Она обнимает также и немцев, находящихся за границей, и заключает их во все то же национал-социалистическое единство.

Так строится громадная организация, которая в своих разветвлениях начинается в семье и заканчивается на вершине нации. Все, к чему эта организация стремилась за эти шесть лет, что она сделала и чего добилась – все это находилось в строгом соответствии с интересами германского народа, и именно всего народа. Ибо первый раз в нашей истории удалось организовать движение, которое черпало свои корни и идеи в народной толще. Оно не опиралось на интересы отдельных групп представителей умственного или физического труда, на горожан или крестьян, католиков или протестантов, буржуа или рабочих. Оно опиралось на всю нацию.

В силу этого, положение этой организации водительства народом, безусловно, суверенно.

Наша партия может себе позволить ввести самые непопулярные меры, если они соответствуют интересам народной солидарности, ибо по сравнению с ними интересы отдельных лиц кажутся маловажными. Поэтому и является возможным, что это движение, ответственное лишь перед народом, одинаково является полезным как для рабочего, так и для крестьянина. Оно оказывает покровительство науке и искусствам и осуществляет самые грандиозные социальные мероприятия. Оно обеспечивает высшим духовным интересам возможность практического осуществления. Но оно, с другой стороны, борется и с вредными влияниями.

Перед ним, как его единственная цель, будет всегда народ во всей его совокупности. Народ, как таковой, который оно всегда хочет видеть пред собою в качестве единого целого, здоровым, сильным и процветающим.

И кто же возьмется отрицать, что последние шесть лет были разительным доказательством жизненности новой организации государства, народа и его водительства?

Мы все могли со спокойной совестью почти каждый год обращаться к нашему народу с вопросом и ждать его приговора. Подавляющее большинство, какое только может быть при народоправстве, мы получили и 10 апреля. Народ признал и подтвердил, что он видит в новом государственном устройстве и политическом руководстве систему, которая преисполнена желания и готовности быть полезной народу и привести его снова не только к свободе и величию, но и к хозяйственному преуспеванию.

И, несмотря на все это, в отношении к нам внешнего мира мы переживаем то же самое, что мы в течение десятилетней борьбы переживали внутри. С того самого дня, как мы овладели властью, пред нами стояли сомкнутые ряды наших врагов. И подобно тому, как внутри Германии денежная и капиталистическая демократия наших парламентских партий шла против нас рука об руку с марксистами, мы и в настоящее время наблюдаем тот же заговор демократии и большевизма для борьбы с национал-социалистическим государством.

Во время борьбы национал-социалистического движения характерно было то, что наши враги, будь то буржуазные националисты, капиталистические демократы или же марксистские интернационалисты, при всех решительно обстоятельствах образовывали против нас сомкнутый фронт. Тогда еще многим национал-социалистам стало понятно, как отвратительна мораль политической борьбы. Иной боролся с нами, руководствуясь национальными побуждениями, но не останавливался перед тем, чтобы для достижения своей цели вступать в союз с марксистами. Мы убедились тогда же, какую лицемерную роль играли партии, которые преследовали нас по социалистическим побуждениям, но не стеснялись для успеха этой борьбы объединяться против нас с матерыми капиталистами, и как коммунисты, приписывавшие нам реакционные побуждения, не стеснялись блокироваться с представителями подлинной реакции для борьбы с национал-социалистической фракцией рейхстага.

Подобное зрелище могло производить лишь отталкивающее впечатление. Но то же чувство испытываем мы и теперь, когда видим, как так называемые мировые демократии, начертавшие на своих знаменах лозунг „Свобода, Равенство, Братство“ и „самоопределение народов“, заключают союзы с московским большевизмом. Быть может, возникнет вопрос, почему мы так часто заводим разговоры о демократии и относимся к ней отрицательно? Это мы делаем потому, что, во-первых, демократия на нас постоянно нападает и, во-вторых, потому, что ее поведение вызывает в нас чувство крайнего возмущения.

Ложь начинается уже тогда, когда демократии выставляют себя как систему народоправства, а авторитарные государства – как диктатуру.

Я полагаю, что могу заявить совершенно открыто: в настоящее время на свете существуют лишь два великих государства, обладающих правительством, за которым стоит 99% всего народа.

То, что в других странах называется демократией, в большинстве случаев ничто иное, как система введения при помощи печати и финансовых манипуляций в заблуждение общественного мнения и ловкое использование ее результатов. Однако, насколько призрачно внутреннее содержание этих демократий, нагляднее всего вытекает из той позиции, которую демократии занимают по отношению к внешним политическим явлениям. Так, например, демократии с особым удовольствием восхваляют, когда это им выгодно, большевистскую государственную систему, хотя последняя себя официально называет диктатурой пролетариата. Но это не мешает тем же демократиям называть государства, в которых их правительства поддерживаются 99% народа, диктатурами. Неужели это действительно не циничное издевательство над историей, что в среде представителей патентованных демократов в Женевском учреждении занимает почетное место кровавый представитель самой ужасной тирании, которую когда-либо видел мир? Так убедились мы в Германии, что еврейский капитализм и теоретический коммунистический антикапитализм действуют рука об руку и что, подобно тому, как в Германии „Роте Фане“ и „Форвертс“ всегда выступали совместно, так же поступают демократические и марксистские органы печати во всем мире.

Московский большевизм – самый уважаемый сотрудник капиталистических демократий.

Следует ли удивляться, что если государственные режимы подобным образом сами себя отрицают, они во всех других областях своей деятельности должны прибегать к помощи фраз?

Так, например, конгресс какой-нибудь демократической партии, на котором вожди, боясь быть освистанными, не без страха появляются перед своими избирателями, и который обычно кончается всеобщей дракой, выставляется всегда в высшей степени внушительной демонстрацией силы демократического миросозерцания. Наоборот, национал-социалистический или же фашистский конгресс, в котором в необыкновенном единодушии принимают участие миллионы, выставляется лишь как доказательство грубости диктатур и как отрицание свободы. Демократии борются за права маленьких народностей, но сами у себя их со спокойной совестью уничтожают. Они же с особым удовольствием выступают за равноправие народов, но это не мешает им отказывать семидесятипятимиллионному народу в самых элементарных правах. Германия должна была бороться за самые естественные и простые права в течение пятнадцати лет.

Эти права не признавались за германским народом тогда, когда во главе его стояли не национал-социалисты, но демократы и марксисты. Когда же национал-социалистическое государство, которому это непрекращающееся угнетение и третирование сделалось нестерпимым, восстановило права германского народа собственными средствами, демократы нас обвиняют в том, что мы поторопились, и всего этого можно было добиться путем соглашения.

В течение пятнадцати лет они наиболее грубым образом нарушали самые естественные народные интересы и оскорбляли наше человеческое достоинство. Навязывали нам договоры и заставляли их нас принимать под наведенным на нас дулом револьвера, чтобы вслед за тем лицемерно обвинять нас в одностороннем нарушении принятых на себя обязательств. Совершенно не интересуясь мнением туземцев, они завоевывали путем пролития крови целые континенты.

Но, когда Германия требует обратно свои колонии, демократии начинают беспокоиться о судьбе туземцев, не желая подвергать их столь тяжкой участи? В то же самое время они не стесняются восстанавливать порядок в собственных колониях путем бомб, сбрасываемых с аэропланов. Туземцы должны безропотно переносить иноземное господство. Это ведь „бомбы цивилизации“ в отличие от других, „деспотических“, которые сбрасывались в Абиссинии во время войны итальянцами.

В демократических странах жалуются на чрезмерную жестокость, с которой Германия, а теперь и Италия, пробуют освободиться от еврейских элементов. Все эти демократические страны не могут пожаловаться на перенаселение. В Италии же и в Германии на квадратный километр приходится 140 человек. И, несмотря на это, Германия в течение десятилетий, не моргнув глазом, постоянно допускала на свою территорию все новых и новых евреев.

В настоящее же время, когда долее терпеть было уже не под силу, и германский народ уже более не хочет выносить этих паразитов, со всех сторон начинаются жалобы. Но можно было бы думать, что демократии не ограничатся только словами протеста и предоставят у себя место бедным евреям! – Ничего подобного! – В этих демократических странах для немецких евреев места нет. Они, значит, надеются, что Германия, с населением в 140 человек на квадратный километр, будет и впредь давать у себя место евреям, в то время, как в демократических странах с их менее густым населением евреи были бы в тягость! Помощи никакой, но нравоучений – сколько угодно.

Так убеждаемся мы, что национал-социалистическое государство имеет тех же внешних врагов, которых до прихода партии к власти оно в течение пятнадцати лет имело внутри Германии.

Однако, я должен заявить во всеуслышание: гораздо легче подвергаться оскорблениям того, кто нас не может грабить, чем подвергаться грабежу со стороны того, кто нас за это хвалит. Нас сегодня ругают. Но мы, слава Богу, теперь в силах положить предел каждой попытке эксплуатации и угнетения Германии! То государство, которое было до нашего прихода к власти, угнеталось в течение пятнадцати лет. И оно за это получило в награду репутацию вполне послушного демократического государства!

Для нас подобная позиция делается невыносимой в тот момент, когда значительное количество наших собратьев по крови должно выносить безропотно треск демократических фраз. Я буду говорить о Чехословакии.

Это государство – демократия, т.е. оно было создано на основании демократических принципов после того, как значительное большинство народонаселения этого государства просто-напросто принудили принять сфабрикованную в Версале конструкцию и в нее войти. На правах подлинной демократии господствующее меньшинство этой страны начало после этого угнетать большинство населения, всячески преследовать его и лишать его возможности достойного человеческого существования. А в это время остальному миру мало-помалу навязывали убеждение, что это государство должно выполнить совершенно особую политическую и военную миссию.

Эту миссию бывший французский министр воздухоплавания нам недавно разъяснил. Чехия, по его мнению, существует для того, чтобы забрасывать в случае войны немецкие города и промышленные центры бомбами. По-видимому, речь в данном случае шла о нам уже известных „культурных бомбах“!

Эта задача, однако, стоит в непримиримом противоречии с мировоззрением, жизненными интересами и стремлениями большинства жителей этой страны. Поэтому это большинство должно безмолвствовать. Каждый протест против поползновений этого государства есть покушение на его интересы и противоречит его конституции. Но, так как эта конституция была составлена демократами, она преследовала цель не столько защитить интересы угнетаемых, сколько обеспечить осуществление политической программы угнетателей. Эта политическая целесообразность требовала также найти такую конструкцию, которая обеспечивала бы чешскому народу суверенное преобладание над другими народами. Тот, кто протестовал против подобного порядка вещей, тот объявлялся врагом государства и ставился, согласно демократическим принципам, вне закона. Так называемый „государственный“ народ чехов наделялся прерогативой строго следить за тем, чтобы никто из остальных народов не посмел и не пробовал бы бороться с подобной „целесообразностью“.

Если же, однако, кто-либо из большинства угнетенных народов позволил бы себе протестовать, того можно подвергнуть физическому воздействию, а при желании или необходимости даже отправить на тот свет.

Если бы дело шло о чем-либо, нас не касающемся, мы могли бы рассматривать этот случай, подобно многим другим, лишь как интересную иллюстрацию демократических представлений о правах народов на самоопределение, и принять все это к сведению. Но дело в том, что среди большинства народов Чехословакии, угнетаемых этим государством, находится также 31/2 миллиона немцев, другими словами приблизительно столько же людей нашей расы, сколько насчитывается, например, в Дании. Эти немцы также творения Бога. Всемогущий создал их не для того, чтобы они были выданы с головой чуждой, ненавистной им власти. И Он также не создал семь миллионов чехов для того, чтобы они выслеживали бы, опекали бы, а тем более физически преследовали и мучили три с половиной миллиона немцев.

Как известно, условия жизни в этом государстве совершенно невыносимы. В политическом отношении здесь семь с половиной миллионов людей, во имя прав на самоопределение некоего г. Вильсона, лишены всякого права на самоопределение. Экономически эти люди планомерно разоряются и обрекаются на медленное вымирание. Эти страдания судетских немцев совершенно беспримерны. Их хотят просто стереть с лица земли.

Если три с половиной миллиона людей не смеют петь песни о восьмидесяти миллионах своих собратий только потому, что это не нравится чехам; или если их избивают до крови за то, что они носят чулки, цвет которых чехам не подходит; или если их терроризируют и мучают за то, что они обмениваются приветствием, которое неприятно чехам, хотя они так приветствуют только друг друга; если их по поводу каждого проявления национальных чувств травят, точно животных, тогда возможно, что все это нашим достопочтенным представителям демократии безразлично или даже приятно именно потому, что в данном случае речь идет о трех с половиной миллионах немцев.

Я могу только сказать представителям этих демократий, что для нас это не безразлично и что, если эти преследуемые люди не смогут постоять за себя, мы им поможем. Бесправию этих людей должен быть поставлен предел.

Я об этом уже исчерпывающим образом заявил в своей речи от 22 февраля. Со стороны версальских дипломатов было в высшей степени близоруко вызвать к жизни совершенно нежизненное государственное образование под видом Чехословакии. В своей речи, произнесенной 22 февраля в рейхстаге, я заявил, что Германия более не будет терпеть угнетения и преследования трех с половиной миллионов немцев, и я прошу иностранных государственных деятелей поверить, что это были не пустые слова.

Национал-социалистическое государство принесло для сохранения мира слишком тяжелые жертвы, затрагивающие его национальные интересы. Оно не только не культивировало стремлений к так называемому реваншу, но, наоборот, устранило мысль о нем из своей официальной и частной жизни. В XVII столетии Франция аннексировала у старой Германской империи в мирное время Эльзас и Лотарингию. В 1870/71 гг. Германия после тяжелой войны, которая ей была навязана, потребовала эти две области себе обратно и их получила. После мировой войны мы их потеряли снова. Для нас, немцев, Страсбургский собор представляет большую ценность. Если мы предали пережитое нами прошлое забвению, то мы сделали это, чтобы оказать услугу делу европейского мира. Нас бы никто не мог к этому принудить, если бы мы этого не захотели.

Но мы это, тем не менее, сделали, чтобы раз навсегда положить конец непрекращающейся распре между Францией и Германией. Равным образом и на других границах Германия заняла ту же позицию. В этом вопросе национал-социализм преисполнен сознания самой серьезной ответственности. Мы согласились на все эти тяжкие жертвы, чтобы обеспечить Европе в будущем мир и, прежде всего, не быть помехой примирению между народами. Здесь мы были более, чем лояльны.

Таким образом, Германия окружена со всех сторон границами, которые обеспечивают европейский мир вполне, и она готова эти границы уважать, чтобы дать Европе чувство уверенности и мира. Однако, эти самопожертвования и самоограничения, по-видимому, были сочтены в некоторых странах как признак слабости Германии. Поэтому сегодня я бы хотел эти заблуждения рассеять.

Я полагаю, что это принесет делу европейского мира мало пользы, если возникает сомнение, что Германия намерена проявить не заинтересованность ко всем вопросам европейской политики, и в особенности, что Германия будет безразлична к судьбе и страданиям трех с половиной миллионов немцев. Мы очень хорошо понимаем, когда Англия или Франция защищает интересы своих соплеменников во всех уголках земного шара.

Но я хочу здесь заверить государственных людей Парижа и Лондона, что существуют также германские интересы, которые мы решили защищать при каких бы то ни было обстоятельствах. Я хочу лишь напомнить вам об одной из моих речей в рейхстаге, произнесенной в 1933 году, в которой я прежде всего установил, что есть национальные вопросы, в которых наш путь намечен совершенно определенно, и что если дело дойдет до их разрешения, то я лучше приму на себя все муки ада, чем откажусь от выполнения своего долга.

Ни одно европейское государство не сделало для мира более чем Германия! Ни одно не пошло на такие жертвы!

Однако надо понимать, что и эти жертвы имеют свои границы, и что национал-социалистическое государство не надо смешиватьс Германией времен Бетмана-Гольвега или же Герглинга.

Если я об этом говорю, то это происходит потому, что в течение последних лет произошло событие, заставляющее нас внести в нашу позицию некоторые коррективы. Как вам известно, в этом году в Чехословакии, после многократных отсрочек всякого рода выборов, должны были состояться общинные выборы. Даже в Праге признавали несостоятельность подобного поведения. Но здесь опасались, что на выборах немцы объединятся с другими национальностями и будут, таким образом, иметь перевес.

В силу этого в Праге прибегли к другим мероприятиям, дабы посредством давления на выборы повлиять на их результаты. При этом чешское правительство не могло придумать ничего лучшего, как прибегнуть к самому грубому запугиванию. Ему казалось, что самым подходящим средством для этого явится демонстрация чешских вооруженных сил. В особенности надо было показать грубую чешскую силу судетским немцам, чтобы они не осмелились защищать свои национальные интересы и, соответственно этому, голосовать. Однако, для того, чтобы подыскать оправдание подобным демонстрациям, чешское правительство в лице господина Бенеша выдумало ложь о том, что Германия мобилизовала свои вооруженные силы и готова вступить в пределы Чехословакии.

По этому поводу я должен заявить следующее: в распространении подобных лживых утверждений нет ничего нового. Не далее, как в прошлом году, печать другого европейского государства пустила ложный слух о том, что.20 000 германских солдат высадились в Марокко. Еврейский изобретатель этой лжи думал, что ее распространением он вызовет общеевропейскую войну. Тогда было достаточно послать французскому послу в Берлине коротенькое разъяснение, чтобы разоблачить эту гнусную ложь. Равным образом и теперь послу одной великой державы было заявлено, что в этом чешском утверждении нет ни одного слова правды. Это разъяснение было немедленно передано и в Прагу.

Но этот обман был нужен пражскому правительству, как предлог для дальнейшего угнетения и фальсификации выборов.

Я могу только заявить, что:

во-первых, к этому времени ни один германский солдат, кроме тех, которые уже находились на военной службе, не был призван под знамена и

во-вторых, что ни один германский полк или же какой-либо иной военный союз не был придвинут к границе, и что за это время ни один солдат не находился вне расположения своего обычного гарнизона, и что, наоборот, был отдан приказ избегать самого малейшего военного давления на Чехословакию.

Несмотря на это, началась гнусная кампания лжи, посредством которой вся Европа была организована для осуществления преступных целей правительства, намеревавшегося произвести выборы под давлением военной силы, чтобы запугать избирателей и фальсифицировать выборы. Но для этой цели правительство Праги искало какое-либо моральное оправдание и в своей неразборчивости в средствах дошло до того, что заподозрило в военных намерениях великую державу, вызвало тревогу во всей Европе и теперь готово ввергнуть ее в кровавую войну.

Так как Германия не имела ни малейших намерений саботировать эти выборы, а наоборот, была убеждена в том, что общинные выборы в Чехословакии лишь подтвердят все права судетских немцев, то со стороны имперского правительства ничего не последовало. Это, однако, было использовано для того, чтобы утверждать, что Германия будто бы отступила перед единым фронтом Чехии, Франции и Англии. Вы должны понять, что великая держава не может терпеть подобной вторичной передержки. Вот почему я сделал из всего этого надлежащие выводы.

Я национал-социалист и, как таковой, привык отвечать на удары ударами. Я знаю также совершенно определенно, что перед лицом уступчивости аппетит такого непримиримого врага, как Чехословакия, еще больше разгорается. Для этого достаточно примеров в нашем прошлом. Перед мировой войной, в своей любви к миру Германия пошла на большое самопожертвование, и все-таки не могла предотвратить войны.

Имея все это в виду, я принял 28 мая решительные меры. Во-первых, уже объявленные мероприятия по усилению армии и воздушного флота были по моему приказанию значительно расширены и в настоящее время выполнены. Во-вторых, я приказал немедленно приступить к укреплению нашей западной границы.

Я могу вас заверить, что с 28 мая на нашей западной границе строятся самые гигантские укрепления, которые когда-либо были известны миру. С этой целью я возложил на германского генерального инспектора по постройке автострад д-ра Тодта новое поручение. Благодаря его организаторскому гению, ему удалось выполнить в рамках, предусмотренных инспекцией по постройке крепостных сооружений, совершенно до сих пор неслыханную работу. Я назову вам только несколько цифр:

В организации д-ра Тодта числится 278 000 рабочих. К этому числу надо еще прибавить 84 000 рабочих, 100 000 человек Трудовой повинности и многочисленные саперные и пехотные части.

Не считая материала, который доставляется другими транспортными средствами, имперская железнодорожная сеть подвозит к месту постройки ежедневно 8 000 вагонов.

Ежедневное потребление песка превышает 100 000 тонн. Германская линия укреплений на западной границе будет окончательно готова еще до наступления зимы. Но ее неприступность уже вполне обеспечена и в данный момент. Когда она будет закончена, она будет заключать в себе всего 17 000 бронированных и бетонированных опорных пунктов. И позади этой сплошной стены из стали и бетона, состоящей частью из трех линий, частью же из четырех, и уходящей в тыл на 50 километров, боеспособность германского народа ныне обеспечена.

Я проделал все это, еще до сих пор неслыханное напряжение, чтобы послужить делу мира. Но я ни в коем случае отныне не намерен спокойно созерцать дальнейшее угнетение наших собратьев по крови в Чехословакии.

Господин Бенеш занимается тактическими маневрами, произносит речи, собирается открыть переговоры по образцу женевских и давать время от времени небольшие подачки для нашего успокоения. Так дальше продолжаться не может. Здесь речь идет не о формах красноречия, а о праве и, при том, о нарушенном праве.

Немцы требуют права самоопределения, т.е. того, чем обладают все остальные народы, а не обещания.

Господину Бенешу не приходится делать подарков судетским немцам. Они вправе распоряжаться своей судьбой сами совершенно так же, как всякий другой народ.

Если же демократии придерживаются того мнения, что они в этом случае, если понадобится, должны всеми средствами защищать угнетение немцев, то это будет иметь тяжкие последствия.

Я полагаю, что принесу более пользы делу мира, если не оставлю по этому поводу ни в ком сомнений.

Я не требую, чтобы Германия угнетала три с половиной миллиона французов или, чтобы нам было предоставлено [право] угнетать такое же количество англичан. Но я требую, чтобы угнетение трех с половиной миллионов немцев в Чехословакии прекратилось, и, вместо этого, им была бы предоставлена возможность самоопределения.

Нам было бы очень горестно, если бы из-за этого наши отношения с другими европейскими народами были бы омрачены или же им был бы нанесен какой-либо ущерб. Но в таком случае вина лежала бы не на нас. Дело чехословацкого правительства – вступить в переговоры с соответствующими представителями судетских немцев, чтобы придти с ними к соглашению.

Мое дело и наше общее дело заключается в том, чтобы следить, дабы право не было попрано. Ведь речь идет о наших собратьях по крови.

Я вовсе не намерен допустить, чтобы здесь, в сердце Германии, благодаря прозорливости других государственных людей, возникла бы вторая Палестина.

Бедные арабы безоружны, и за них некому заступиться. Но ни того, ни другого про немцев Судетской области сказать нельзя. Это надо усвоить себе твердо!

Я полагаю, что все это должен высказать на нашем партийном конгрессе, на котором в первый раз присутствуют представители партии из немецкой Австрии. Они знают лучше всего, как тяжело быть оторванными от родины. Они лучше всего поймут смысл моих сегодняшних заявлений.

Если мы вспомним о тех неслыханных провокациях, которые маленькое государство могло себе позволить в отношении Германии, то это можно объяснить лишь нежеланием признать в Германской империи государство, представляющее собою нечто большее, чем политического выскочку.

Когда я этой весною был в Риме, я понял, насколько история сгущает время и события. Тысячелетия обнимают лишь незначительное количество успехов народов. Усталость народов сменяется быстрым подъемом. Современная Италия и современная Германия – лучшие тому доказательства. Это возродившиеся народы, которые в этом смысле, быть может, следует признать совершенно новыми. Но их молодость покоится не на девственной почве, а на старой, политой кровью поколений земле. Римская империя возродилась к новой жизни. Но и Германия, будучи по возрасту значительно моложе Рима, как государственное образование, также не представляет собою чего-то нового.

Я приказал перевести в Нюрнберг регалии старой Германской империи, чтобы напомнить не только германскому народу, но и всему миру, что полторы тысячи лет тому назад, значит еще задолго до открытия Нового Света, громадная Германская империя уже существовала.

Династии появлялись и исчезали, изменялись внешние формы. Народ омолаживался, но в своем внутреннем существе оставался прежним. Германская империя пребывала в продолжительной дремоте.

Но вот теперь германский народ пробудился и сам сделался носителем своей тысячелетней короны. Мы, ставшие историческими свидетелями этого чудесного воскресения, должны по этому поводу преисполниться чувством счастливой гордости и глубокой благодарности Всевышнему.

Для других же народов это должно быть примером и поучением. Это должно побудить их, поднявшись на высоту, пересмотреть свою историю и не повторять уже раз сделанных ошибок.

Новая итало-римская империя, равно как и новая германо-немецкая – чрезвычайно старые явления. Они могут не нравиться, но нет такой силы на земле, которая их могла бы уничтожить.

Мы подходим к концу партийного съезда Великогермании. Вы еще захвачены громадностью пережитых исторических впечатлений. Перед лицом этого проявления могущества и единения нашего народа ваша национальная гордость и уверенность здесь почерпнули новые силы. Возвратитесь же теперь домой с той благочестивой верой, которую вы в течение двух десятилетий в качестве немцев и национал-социалистов уже несете в своих сердцах.

Вы имеете право отныне гордо поднять голову. Мы же несем обязанность никогда не склонить ее перед чужой волей. Это наш завет! Да будет так и да поможет нам Бог!»

 

Документ публикуется по изданию: Воззвание Фюрера к Германскому Народу и Нота Министерства Иностранных Дел Германии Советскому Правительству с приложениями // Krieg 1939/693. – Berlin: Deutschen Verlag, 1941. – 79 с. В конце документа на с. 79 напечатано примечание: «Напечатано в „Buch und Tiefdruck Ges.m.b.H., Berlin SW 68“»

В 3 часа, в ночь с 21 на 22 июня 1941 года Йозеф Геббельс собрал своих подчинённых в Министерстве просвещения и пропаганды и сообщил им о положении вещей. Через 2,5 часа после начала военной акции информация, содержащаяся в данном документе, была представлена немецкой и международной общественности. Геббельс лично прочитал по всем германским радиоканалам «Воззвание Фюрера к германскому народу». В тот же день «Воззвание» было прочитано по радио на нескольких языках на другие страны. С данным документом министр иностранных дел Германии Иоахим Риббентроп в 6 утра выступил в Берлине перед иностранными корреспондентами.

„Krieg 1939“ многотомное издание, в котором самими нацистами публиковались документы и материалы, посвящённые внешней политике Третьего Рейха во время войны. В томе „Krieg 1939/693“ представлен публикуемый ниже документ на немецком языке и тот же самый документ в переводе на все европейские языки, которые немцы считали в 1941 году государственными.

Публикуемый аутентичный перевод на русский язык во время подготовки к публикации в данном издании был сверен с оригиналом: Proklamation des Fbhrers an das Deutsche Volk und Note des Auswaertigen Amtes an die Sowjet-Regierung nebst Anlagen // Krieg 1939/693. – Berlin: Deutschen Verlag, 1941. – 81 S.

В конце публикации документа (S. 80 и S. 81 соответственно) – напечатаны два примечания: «41.26120 Gedruckt im Deutschen Verlag» и «К17.9.41»

Русский текст в подстраничных сносках сравнивается с данной публикацией.

В случае, если тот или иной отрывок немецкого оригинала допускает разночтения при переводе на русский язык, то немецкий вариант отрывка текста приводится в подстрочных примечаниях без перевода. Если перевод был ошибочным – в подстраничных примечаниях приводится точный перевод немецкого текста.

 

Воззвание Фюрера к германскому народу

Германский народ! Национал-социалисты!

Обремененный тяжкими заботами, принужденный молчать месяцами, я дождался часа, когда, наконец, могу говорить открыто.

Когда 3 сентября 1939 г. Англия объявила войну Германии, снова повторилась попытка англичан уничтожить всякое начало консолидации, а с нею и возрождение Европы путем борьбы против когда-то сильнейшей державы на континенте.

Так в свое время – путем многих войн – Англия привела к погибели Испанию.

Так вела она свои войны против Голландии.

Так – с помощью всей Европы – боролась она позже с Францией.

И так в конце столетия начала она политику окружения тогдашней Германии, а в 1914 г. – мировую войну.

Только вследствие внутреннего разлада Германия в 1918 г. оказалась слабейшей.

Последствия были ужасны.

После того, как в начале лицемерно говорилось, что борьба велась исключительно против Кайзера и его режима и после того, как германские войска сложили оружие, началось планомерное уничтожение германского государства. В то время, как слова одного французского государственного деятеля, что в Германии существует излишек 20 миллионов людей, который – другими словами – должен был б,ы быть уничтожен посредством голода, болезней или переселений, по-видимому, сбывались буквально, национал-социалистическое движение начало свою работу объединения германского народа, а с этим началось и возрождение Германии.

Это новое освобождение нашего народа от нужды, бедствий и унизительного пренебрежения стояло под знаком внутреннего возрождения.

В частности, это не представляло собой угрозы для Англии, и ее не затрагивало.

Несмотря на это, сейчас же снова началась новая, преисполненная ненависти, политика окружения, направленная против Германии. Снаружи и внутри создался известный нам комплот евреев и демократов, большевиков и реакционеров, единственной целью которого было воспрепятствовать восстановлению нового германского национального государства и вновь повергнуть Германию в состояние бессилия и бедствия.

Наряду с нами ненависть этого интернационального, всемирного заговора была направлена против таких же обездоленных народов, которые были принуждены зарабатывать насущный хлеб в тяжелой борьбе за существование. Прежде всего, у Италии и Японии так же, как и у Германии, оспаривалось, если не совершенно отнималось, право участия в пользовании земными благами. Сплочение этих нации, таким образом, было лишь актом самозащиты против угрожающей им эгоистической всемирной коалиции богатства и силы.

Уже в 1936 г. Черчилль заявил, по словам американского генерала Вуда, [произнесёнными] перед представителями американской палаты депутатов, что Германия снова становится слишком могущественной и поэтому должна быть уничтожена.

Летом 1939 г. Англии казалось, что наступил момент, когда можно вновь начать разложение Германии путем всеобъемлющей политики окружения.

Система с этой целью созданной кампании лжи состояла в том, чтобы объявлять другие народы находящимися под угрозой, завлекать их в начале обещаниями английских гарантий и поддержки, а затем, как в мировую войну, заставлять их идти против Германии.

Таким образом, от мая до августа 1939 г. Англии удалось лансировать утверждение, что Литва, Эстония, Латвия, Финляндия, Бессарабия, а также Украина находятся под прямой угрозой Германии. Часть государств дала себя провести этим, приняла обещанные гарантии, предложенные попутно с этим утверждением, и таким образом перекинулась на новый фронт окружения, направленный против Германии.

При таких обстоятельствах я счел долгом перед своей совестью и перед историей германского народа не только уверить эти страны и их правительства в ложности сделанных Англией заявлений, но, сверх того, успокоить сильнейшую Восточную Державу путем специальных и торжественных заявлений относительно пределов наших интересов.

Национал-социалисты!

Вы все чувствовали в свое время, что этот шаг был для меня горьким и тяжелым. Германский народ никогда не питал враждебных чувств по отношению к народностям России. Однако свыше двух десятков лет еврейско-большевистская власть в Москве старается разжечь пожар не только в Германии, но и во всей Европе. Не Германия пыталась перенести свое национал-социалистическое мировоззрение в Россию, а еврейско-большевистские власти в Москве беспрестанно пытались навязать свое господство нашему и другим европейским народам и делали это не только в моральном смысле, но, прежде всего, также и в смысле военной мощи.

Однако последствиями деятельности этого режима были лишь хаос, бедствия и голод. В противовес этому, я старался в течение двух десятков лет с минимумом вмешательства и без всякого нарушения нашей продукции добиться нового социалистического порядка в Германии, который бы не только устранил безработицу, но также предоставлял прибыль труда в возрастающей мере трудящимся людям.

Достижения этой политики создания нового экономического и социального порядка в нашем народе, который, планомерно преодолевая сословные и классовые контрасты, стремится к конечной цели – создать истинную народную общность, являются единственными в мире.

Поэтому в августе 1939 г. для меня было тяжелым испытанием послать моего министра в Москву для того, чтобы попытаться работать наперекор английской политике окружения, направленной против Германии. Я сделал это исключительно в сознании своей ответственности по отношению к германскому народу, но, прежде всего, в надежде на возможность все же в конце достигнуть длительного примирения и уменьшения жертв, которые иначе могли быть от нас потребованы.

Наряду с торжественными заверениями Германии в Москве относительно упомянутых областей и стран – за исключением Литвы – как лежащих за пределами германских политических интересов, было достигнуто особое соглашение на случай, если Англии действительно удастся втравить Польшу в войну против Германии. Но также и здесь имело место ограничение германских требований, которое было не пропорционально достижениям германского оружия.

Национал-социалисты!

Результаты этого договора, желаемого мной и заключенного в интересах германского народа, были особенно тяжелы для немцев, живущих в затронутых им странах.

Более полумиллиона германских соотечественников – мелкие крестьяне, ремесленники и рабочие – были принуждены почти в течение одной ночи покинуть свою прежнюю родину, чтобы избежать нового режима, угрожающего им непосредственно беспредельными бедствиями, а раньше или позже полным уничтожением. Несмотря на это, тысячи немцев исчезли! Было невозможно даже установить постигшую их судьбу или же хотя бы их местопребывание. В их числе находятся свыше 160 человек германских подданных.

Я молчал в ответ на все это, так как я должен был молчать! Моим желанием было достигнуть окончательного примирения и, если возможно, длительного согласия с этим государством.

Однако, уже во время нашего похода в Польшу, советские власть имущие вдруг потребовали – противно договору – также и Литву.

Германия никогда не имела намерения занимать Литву и не только не ставила таких ультиматумов литовскому правительству, но, напротив, отклонила просьбу тогдашнего литовского правительства – прислать с этой целью германские войска как образ действия, не соответствующий целям германской политики.

Несмотря на это, я покорился и этому новому русскому требованию. Однако это было лишь началом новых шантажирований, которые постоянно повторялись с тех пор.

Победа в Польше, достигнутая исключительно благодаря германским войскам, побудила меня вновь обратиться к западным державам с предложением мира. Оно было отклонено благодаря интернациональным и еврейским подстрекателям к войне.

Однако причина этого отказа уже тогда заключалась в том, что Англия все еще надеялась быть в состоянии создать европейскую коалицию против Германии, включая в нее Балканы и Советскую Россию.

Так, в Лондоне было решено послать г. Криппса послом в Москву. Ему было поручено определенное задание вновь заняться англо-советскими отношениями и развивать их в английском духе. Английская пресса сообщала об успехах этого задания, поскольку ее не заставляли молчать тактические причины.

Осенью 1939 г. и весной 1940 г. проявились уже первые последствия. Приступая к военному порабощению не только Финляндии, но также и балтийских государств, Россия вдруг мотивировала эти действия в такой же мере ложным, как и смешным заявлением, что она принуждена защищать эти страны от чужой угрозы, которую она должна предупредить. Под этим могла подразумеваться только Германия. Ибо никакая другая держава не могла ни вторгнуться, ни вести войну в прибалтийских областях. И все же я должен был молчать. Однако власть имущие в Кремле сейчас же пошли дальше.

В то время, как Германия весной 1940 г. оттянула свои военные силы далеко от восточной границы и в большой мере даже вообще очистила эту область от германских войск – в силу так называемого дружеского договора – в это время началось стягивание русских сил в размере, который мог быть истолкован лишь как сознательная угроза Германии.

Согласно личному заявлению, данному тогда Молотовым, уже весной 1940 г. в одних балтийских государствах находились 22 русские дивизии.

Так как русское правительство всегда утверждало, что его пригласило само население, цель его присутствия там могла быть истолкована только как демонстрация против Германии.

В то время, как наши солдаты, начиная с 10 мая 1940 г. сломили франко-британскую мощь на западе, концентрация русских войск на нашем восточном фронте продолжалась, постепенно принимая все более угрожающие размеры.

Начиная с августа 1940 г., в интересах Германии, я не считал более возможным оставлять незащищенными наши и без того разоренные восточные провинции в виду этой могущественной концентрации большевистских дивизий.

Однако было достигнуто то, к чему стремилось англо-советское сотрудничество, а именно: ввиду концентрации такого количества германских сил на Востоке, германские власть имущие не сочли возможным предпринять радикальное завершение войны на западе, особенно в отношении воздушной борьбы.

Это соответствовало, однако, целям не только английской, но также и советской политики. Потому что Англия, равно как и Советская Россия, намерены продлить эту войну как можно дольше, с целью ослабить Европу и повергнуть ее в еще большее бессилие.

Угрожающее выступление России против Румынии должно было также в конечном итоге послужить лишь тому, чтобы захватить в свои руки или же, по крайней мере, уничтожить важную опору не только германской экономической жизни, но и экономической жизни всей Европы. Однако, именно Германия, начиная с 1933 г., с бесконечным терпением старалась склонить юго-восточные государства к торговле с собой. Мы были поэтому в высшей степени заинтересованы в их государственной консолидации и порядке.

Вторжение России в Румынию и переход Греции на сторону Англии грозили в короткое время превратить также и эти области в общий театр войны.

Вопреки нашим принципам и обычаям, уступая настойчивой просьбе тогдашнего румынского правительства, которое было само виновато в таком развитии событий, я дал ему совет уступить настойчивым советским требованиям и отдать Бессарабию в целях сохранения мира.

Однако румынское правительство считало возможным обнаружить это перед своим народом лишь в том случае, если Германия и Италия, в виде возмещения, по крайней мере дадут гарантию, что оставшаяся часть румынского государства более не будет затронута.

С тяжелым сердцем я сделал это. Прежде всего, уже потому, что если Германия дает гарантию, то это значит, что она отвечает за нее. Мы не англичане и не евреи.

Таким образом, я думал в последний момент сохранить мир в этой области, даже несмотря на принятие на себя тяжелых обязательств. Однако с целью окончательно разрешить эти проблемы и установить ясность в вопросе русского отношения к Германии, а также под давлением постоянно усиливающейся мобилизации на нашей восточной границе, я пригласил г. Молотова приехать в Берлин.

Советский министр иностранных дел потребовал разрешения или же согласия Германии по следующим четырем вопросам;

1 вопрос Молотова:

Направлена ли германская гарантия Румынии в случае нападения Советской России на Румынию также и против Советской России?

Мой ответ:

Германская гарантия является общей и непременно обязывающей нас. Однако Россия нам никогда не заявляла, что она имеет интересы в Румынии, за исключением Бессарабии. Уже занятие Северной Буковины явилось нарушением этого заверения. Поэтому я не думал, что Россия теперь вдруг может иметь какие-либо дальнейшие намерения против Румынии.

2 вопрос Молотова:

Россия чувствует себя вновь под угрозой Финляндии. Россия решила долее не терпеть этого. Готова ли Германия не оказывать Финляндии никакого содействия и, прежде всего, сейчас же отозвать германские войска, направляющиеся на смену в Киркенес?

Мой ответ:

Германия, теперь, как и прежде, не имеет политических интересов в Финляндии. Однако германское правительство не может потерпеть новой войны России против маленького финского народа, тем более, что мы никогда не сможем поверить в угрозу Финляндии для Советской России.

Мы вообще не желаем, чтобы в Балтийском море вновь возник театр военных действий.

3 вопрос Молотова:

Готова ли Германия допустить, чтобы Советская Россия со своей стороны дала гарантию Болгарии и с этой целью послала в Болгарию советские войска; этим он, Молотов, хочет сказать, что они не имеют намерения по этой причине, например, устранить короля.

Мой ответ:

Болгария – суверенное государство, и я не знал, что подобно тому, как Румыния у Германии, Болгария вообще просила бы гарантии у Советской России. Кроме того, я должен обсудить это с моими союзниками.

4 вопрос Молотова:

Советской России совершенно необходим свободный проход через Дарданеллы, и она требует также для обеспечения его безопасности права занятия нескольких важных опорных пунктов на Дарданеллах, а также на Босфоре. Согласна ли Германия на это или нет?

Мой ответ:

Германия в любое время готова дать свое согласие на изменение Статута Монтрё в пользу черноморских государств. Германия не согласна на присвоение русскими опорных пунктов в проливах.

Национал-социалисты!

Здесь я занял единственную позицию, которую я мог занять как ответственный вождь Германии, а также как ответственный представитель европейской культуры и цивилизации.

Последствием было усиление советской деятельности, направленной против Германии, и, прежде всего, немедленно начатое внутреннее разлагание нового румынского государства и попытка устранения болгарского правительства путем пропаганды.

При помощи увлеченных неопытных членов румынского легиона удалось инсценировать в Румынии путч, целью которого было свержение главы государства генерала Антонеску и создание хаоса в стране, чтобы путем уничтожения законной власти устранить предпосылку для вступления в силу обещанной германской гарантии.

Несмотря на это, я все же считал лучшим хранить молчание.

Тотчас же после неудачи этого предприятия началась вторичная усиленная концентрация русских войск на германской восточной границе. Бронированные и парашютные части перебрасывались во все возрастающем числе непосредственно к германской границе. Германская армия и страна знают, что еще несколько недель тому назад на нашей восточной границе не находилось ни одной танковой или моторизованной дивизии.

Однако, если требовалось последнее доказательство, несмотря на все диверсии и маскировку, для подтверждения наличия тем временем создавшейся коалиции между Англией и Советской Россией, то оно было представлено югославским конфликтом.

В то время, как я старался сделать последнюю попытку умиротворения Балкан и в дружеском сотрудничестве с Дуче пригласил Югославию присоединиться к Пакту трех держав, Англия и Советская Россия в совместной работе организовали путч, который в одну ночь устранил тогдашнее правительство, склонное к взаимопониманию.

Теперь может быть сообщено германскому народу, что сербский государственный переворот, направленный против Германии, произошел не только под знаком английской, но главным образом под знаком советской агитации. Так как мы и тут хранили молчание, советское правительство предприняло еще один шаг. Оно не только организовало путч, но несколько дней спустя заключило всем известное дружеское соглашение с подвластными ему новыми „людьми“ [102] с целью укрепить сербов в их оппозиции против умиротворения Балкан и возбудить их против Германии.

Москва потребовала мобилизации сербской армии.

Так как и теперь я все еще считал лучшим не говорить, власть имущие Кремля сделали еще один шаг вперед:

Германское правительство имеет теперь документы, которые доказывают, что с целью окончательно завлечь Сербию в борьбу Россия обещала поставлять через Салоники оружие, самолеты, боеприпасы и прочий военный материал для борьбы против Германии.

И это происходило почти в тот самый момент, когда я сам дал совет японскому министру иностранных дел д-ру Мацуоке примириться с Россией в надежде послужить этим делу мира.

Только быстрый прорыв наших несравненных дивизий в Скопье, а также занятие Салоник, помешали намерениям этого советско-англо-саксонского комплота. Сербские военные летчики, однако, прилетели в Россию и были сейчас же приняты там как союзники. Только победа держав Оси на Балканах разрушила план впутать Германию этим летом в борьбу на Юго-востоке, длящуюся месяцы, а в это время закончить концентрацию советской армии, усилить ее боеспособность, чтобы потом совместно с Англией и с помощью ожидаемых американских поставок быть в состоянии задушить и раздавить Германию и Италию.

Этим самым Москва не только нарушила условия нашего дружеского пакта, но и изменила ему самым жалким образом. И все это происходило в то время, когда власть имущие Кремля до последней минуты официально, как и в случаях Финляндии и Румынии, лицемерно говорили о мире и дружбе и составляли с виду безвредные опровержения.

Однако, если до сих пор в силу обстоятельств я был принужден постоянно молчать, то теперь настал момент, когда дальнейшее созерцание являлось бы не только греховным упущением, но и преступлением по отношению к германскому народу и ко всей Европе.

Сегодня круглым числом 160 русских дивизий стоят у нашей границы. В течение многих недель происходит постоянное нарушение этой границы не только у нас, но также и на Крайнем Севере и в Румынии. Русским летчикам доставляет удовольствие беспечно не замечать этих границ, чтобы доказать нам этим, что они уже чувствуют себя господами этих областей. В ночь с 17 на 18 июня русский патруль перешел на германскую территорию, и только после продолжительной перестрелки удалось принудить его уйти обратно. Теперь, наконец, настал час, когда становится необходимым выступить против этого комплота еврейско-англо-саксонских подстрекателей к войне и в такой же степени еврейских власть имущих большевистского московского центра.

В данный момент совершается поход, который по протяжению и объему является величайшим из виданных до сих пор миром. Вместе с финскими товарищами бойцы победителя при Нарвике стоят у Северного Ледовитого океана. Германские дивизии под командой завоевателя Норвегии защищают совместно с финляндскими [103] героями свободы под предводительством их маршала финскую землю. От Восточной Пруссии до Карпат тянутся части германского Восточного фронта. На берегах Прута, у устья Дуная до берега Черного моря, под предводительством главы государства генерала Антонеску, соединяются немецкие и румынские солдаты.

Поэтому задачей этого фронта является уже не защита отдельных стран, а безопасность Европы, а с этим и спасение всех.

Поэтому я решил теперь отдать судьбу и будущность Германии и нашего народа снова в руки наших солдат.

Да поможет нам Господь Бог именно в этой борьбе!

подп.: Адольф Гитлер

 

Нота Министерства иностранных дел Германии советскому правительству с приложениями

I.

Когда германское правительство, побуждаемое стремлением достигнуть согласования интересов Германии и СССР, летом 1939 г. обратилось к советскому правительству, оно ясно отдавало себе отчет в том, что установление взаимопонимания с государством, с одной стороны заявлявшим о своей принадлежности к среде национальных государств со всеми из этого вытекающими правами и обязанностями, с другой же стороны – управляемым партией, стремившейся как секция Коминтерна к распространению мировой революции, т.е. к уничтожению этих национальных государств, – не будет легкой задачей. Оставляя в стороне также и многозначительные соображения, истекающие из основного различия политических целей Германии и Советской России и из резкого противоречия диаметрально противоположных мировоззрений национал-социализма и большевизма, германское правительство сделало эту попытку. При этом оно руководствовалось мыслью, что исключение, путем взаимопонимания между Германией и Россией, возможности войны и достижение тем самым обеспечения действительных жизненных потребностей обоих во все времена состоявших в дружественных отношениях народов, станет лучшим залогом против дальнейшего распространения коммунистических доктрин интернационального еврейства в Европе.

Оно было поддержано в этом предположении известными явлениями в самой России и известными мероприятиями ее правительства в международной области, указывавшими по меньше мере на возможное отступление от этих доктрин и от методов разложения народов других государств. Отношение к германской инициативе в Москве и готовность советского правительства заключить дружественный пакт с Германией, казалось, подтверждали наличие таких перемен. Таким образом, дело дошло до заключения 23 августа 1939 г. Пакта о ненападении и до подписания 28 сентября 1939 г. дружественного и пограничного соглашения между обоими государствами. Суть этих договоров заключалась, в следующем:

1. в обязательствах обоих государств не нападать друг на друга и жить в мирных добрососедских отношениях друг с другом,

2. в разграничении сфер их интересов путем отказа Германии от какого-либо влияния на Финляндию, Латвию, Эстонию, Литву и Бессарабию, в то время как области прежнего польского государства вплоть до черты Нарев-Буг-Сан должны были быть присоединены, по ее желанию, к Советской России.

Германское правительство с заключением Пакта о ненападении с Россией в действительности немедленно в основе изменило свою политику по отношению к СССР и с того дня заняло дружественную позицию по отношению к Советскому Союзу. Оно лояльно выполняло заключенные с Советским Союзом договоры, как по букве, так и по духу. Сверх того, свержением Польши, т.е. ценою пролитой германской крови, оно способствовало наибольшему со времени существования Советского Союза его успеху во внешней политике. Это сделалось возможным только благодаря доброжелательной германской политике по отношению к России и благодаря блестящей победе германской армии.

Поэтому германское правительство с полным правом могло полагать, что и отношение Советского Союза к Германии будет таким же, тем более, что во время проведения переговоров в Москве министром иностранных дел Германии фон Риббентропом советское правительство неоднократно выражало мысль, что эти договоры являются основой для прочного согласования обоюдных германо-советских интересов и что оба народа, готовые взаимно уважать режимы друг друга и не вмешиваться во внутренние дела своего партнера, придут к прочным добрососедским отношениям. Но, к сожалению, весьма скоро стало очевидным, что германское правительство в основе обманулось в этих своих предположениях.

II.

В действительности же Коминтерн – уже вскоре после заключения германо-русских договоров – возобновил свою деятельность во всех областях. И это относилось не к одной только Германии, но и к дружественным ей и нейтральным государствам, а также к европейским областям, занятым германскими войсками. Для того, чтобы открыто не нарушать договоров, были лишь изменены методы, и маскировка стала более тщательной и утонченной. Постоянную шумиху о якобы предстоящей „империалистической войне Германии“ в Москве рассчитывали очевидно употребить как противодействие заключению договоров с национал-социалистической Германией.

Сильная и действительная полицейская охранная деятельность принудила при этом Коминтерн попытаться организовать свою разлагающую и информационную деятельность обходными путями при помощи центров, находящихся в соседних с Германией государствах. При этом использовались прежние германские коммунистические деятели, которые вели в Германии работу по разложению и подготовке саботажа. С этой целью комиссар ГПУ Крылов организовал систематическое обучение. Наряду с этим велась интенсивная разлагающая работа в областях, оккупированных Германией, в особенности в Протекторате и оккупированной части Франции, а также в Норвегии, Голландии, Бельгии и т.д. Советские представительства, в особенности генеральное консульство в Праге, оказывали при этом ценное содействие. При помощи технически оборудованных радиоотправителей и радиоприемников усердно поддерживалась информационная служба, представляющая полное доказательство работы Коминтерна, направленной против Германии. Имеется также обширный документальный материал свидетельств и письменных доказательств и другой общей разлагающей и разведывательной работы Коминтерна. Далее, были организованы саботажные группы, имевшие свои собственные лаборатории, в которых изготовлялись взрывчатые и зажигательные бомбы для выполнения актов саботажа. Такие акты были, например, выполнены не менее как на 16 германских судах. Наряду с этой работой разложения и саботажа стоял шпионаж.

Возвращение немцев из Советской России было использовано для того, чтобы самыми недопустимыми средствами принудить этих людей служить целям ГПУ. Не только мужчин, но и женщин самым беззастенчивым образом заставляли принимать на себя обязательства для службы в ГПУ. Даже полпредство в Берлине, с советником полпредства Кобуловым во главе, не постыдилось беззастенчивым образом использовать права экстерриториальности в целях шпионажа. Далее, член русского консульства в Праге Мохов образовал центр сети советского шпионажа, которая распространялась по всему Протекторату. Дальнейшие случаи, при которых полиции удалось своевременно принять свои меры, дают ясную и недвусмысленную картину этих обширных советских интриг. Общая картина неоспоримо доказывает, что из Советской России в широких размерах велась противозаконная работа разложения, саботажа, террора и шпионажа по подготовке к войне в политическом, военном и экономическом отношениях.

Что касается советской работы по разложению, которая велась в Европе помимо Германии, она простиралась почти на все дружественные с Германией или оккупированные ею государства Европы. Так, например, в Румынии Германия в летучках, доставленных коммунистическими пропагандистами из России, выставлялась ответственной за все затруднения с целью вызова антигерманского настроения. То же самое проявлялось с лета 1940 г. и в Югославии.

Листовки, распространяемые там, призывали к протесту против соглашения правительства Цветковича с империалистическими правительствами в Берлине и Риме. На собрании членов коммунистической партии в Аграме вся юго-восточная часть Европы – от Словакии до Болгарии – была провозглашена русским протекторатом, каким она стала бы после военного ослабления Германии, на которое они рассчитывали. В белградском полпредстве в руки германских войск попали документальные доказательства того, что эта пропаганда была советско-русского происхождения. В то время, как коммунистическая пропаганда в Югославии пыталась пользоваться националистическими лозунгами, она действовала в Венгрии главным образом среди русинского населения, которому она сулила предстоящее освобождение через Советскую Россию. Особенно оживленной была антигерманская пропаганда в Словакии, где открыто проповедовалось присоединение к Советской России.

В Финляндии действовал известный „Союз мира и дружбы с Советским Союзом“, пытавшийся во взаимодействии с радио Петроской внести разложение в эту страну, и при этом работал в определенно антигерманском духе.

Во Франции, Бельгии и Голландии велась травля против германских оккупационных властей. Подобная же травля с национальной и панславистской окраской велась и в Генерал-губернаторстве. Как только Греция была занята германскими и итальянскими войсками, советская пропаганда и там принялась за свое дело. Общая картина указывает на систематическую кампанию, которая велась Советским Союзом во всех государствах, направленную против стремления Германии установить прочный порядок в Европе.

Наряду с этим ведется прямая пропагандная контракция против мероприятий германской политики с указанием антирусского характера этих мероприятий и со стремлением привлечь различные страны на сторону Советской России против Германии. В Болгарии шла агитация против вступления ее в Пакт трех держав и за заключение пакта о гарантии с Советской Россией. В Румынии, путем инфильтрации в Железную гвардию и злонамеренного использования ее вождей, между прочим, румына Гроза, был инсценирован путч 23 января 1941 г., подстрекателями которого являлись большевистские агенты Москвы. Германское правительство имеет тому неоспоримые доказательства.

Что касается Югославии, то у германского правительства имеются письменные доказательства того, что югославский делегат Георгевич еще в мае 1940 г. в Москве из разговора с г. Молотовым убедился, что там смотрят на Германию как на „завтрашнего сильного врага“. Еще недвусмысленнее была позиция Советской России по отношению к выраженным представителями сербской армии пожеланиям поставки для нее оружия. В ноябре 1940 г. начальник Генерального штаба советской армии заявил югославскому военному атташе: „Мы дадим все вами затребованное и даже немедленно“. Цены и сроки платежей были предоставлены белградскому правительству, и было поставлено только одно условие: сохранение тайны по отношению к Германии. Когда позднее правительство Цветковича сблизилось с державами Оси, в Москве стали замедлять поставку оружия, о чем было коротко и ясно заявлено югославскому военному атташе в советском военном министерстве. Инсценировка белградского путча 27 марта с.г. была кульминационным пунктом этой конспиративной деятельности сербских заговорщиков и англо-русских агентов против Германии. Сербский главарь этого путча, лидер „Черной Руки“ г. Симич, еще сегодня находится в Москве и еще теперь – в тесном сотрудничестве с советскими пропагандистскими инстанциями – ведет оживленную деятельность против Германии.

Все вышеупомянутые указания являются лишь небольшим отрывком из обширнейшей пропагандистской деятельности СССР в Европе против Германии. Поэтому для того, чтобы дать внешнему миру общий обзор деятельности советских инстанций в этом направлении с самого заключения германо-русских договоров и дать ему возможность вынести свое суждение, германское правительство должно установить:

При заключении договоров с Германией советское правительство неоднократно делало недвусмысленные заявления о том, что оно не имеет намерения ни прямо, ни косвенно вмешиваться во внутренние дела Германии. При заключении дружественного пакта оно в торжественной форме заявило о своем желании сотрудничать с Германией, чтобы в интересах всех народов положить конец настоящей войне, возникшей между Германией с одной стороны и Англией и Францией с другой, и достигнуть этой цели как можно скорее. Эти советские соглашения и заявления в свете вышеупомянутых фактов, становившихся с течением войны все более ясными, оказались сознательным введением в заблуждение и обманом. Даже все преимущества, достигнутые лишь вследствие германской дружественной политики, не могли побудить советское правительство занять лояльную позицию по отношению к Германии. Наоборот, германскому правительству пришлось убедиться в том, что тезис Ленина, как он еще раз был явно выражен в „Указаниях коммунистической партии в Словакии“ от октября 1939 г., по которому „с некоторыми другими государствами могут быть заключены пакты, служащие интересам советского правительства и обезвреживанию противника“, оставался в силе и при заключении пактов 1939 г. Заключение этих пактов дружбы было, таким образом, для советского правительства лишь тактическим маневром. Настоящей их целью было достигнуть выгодных для России соглашений и одновременно подготовить дальнейшие выступления Советского Союза для усиления власти. Руководящей мыслью оставалось ослабление небольшевистских государств с тем, чтобы легче разложить их и быть в состоянии в надлежащее время вызвать их падение. С грубой ясностью это выражено следующими словами в советском документе, найденном в местном полпредстве при занятии Белграда: „СССР будет реагировать лишь в надлежащий момент. Державы Оси еще дальше разбросали свои военные силы, и поэтому СССР внезапно ударит по Германии“. Советское правительство в Москве не последовало голосу русского народа, желавшего жить в мире и дружбе с германским народом, но продолжало старую большевистскую политику двуличия и тем взяло на себя тяжелую ответственность.

III.

Если пропагандистская работа разложения, которая велась Советским Союзом в Германии и в остальной Европе, не оставляет сомнений в его позиции по отношению к Германии, то позиция советского правительства по отношению к Германии в области внешнеполитической и военной со времени заключения германо-советских договоров говорит еще более красноречиво. В Москве при разграничении сфер интересов советское правительство заявило министру иностранных дел Германии, что оно, за исключением находившихся в то время в состоянии разложения областей бывшего польского государства, не имеет намерения ни оккупировать государства, находящиеся в сферах его интересов, ни большевизировать, ни присоединять их. На деле же, как показал дальнейший ход событий, политика Советского Союза была всецело направлена на одну лишь цель, а именно – распространение военной власти Москвы на пространство, находящееся между Ледовитым океаном и Черным морем, продвижение на запад везде, где это окажется возможным, и дальнейшее насаждение большевизма в Европе.

В развитии этой политики можно отметить следующие этапы:

1. Введением к этой акции явилось заключение так называемых пактов взаимопомощи с Эстонией, Латвией и Литвой в октябре и ноябре 1939 г. и установление военных опорных пунктов в этих странах.

2. Следующий советский шахматный ход был направлен против Финляндии. Когда советские требования, принятие которых нарушило бы суверенитет свободного финского государства, были отклонены финским правительством, советское правительство образовало коммунистическое псевдоправительство Кузинен, и когда финский народ отказался от какой-либо связи с этим правительством, дело дошло до ультиматума Финляндии и в конце ноября 1939 г. до вступления в Финляндию Красной армии. При заключении в марте финско-советского мира Финляндии пришлось уступить часть своих юго-восточных провинций, которые немедленно пали жертвой большевизации.

3. Несколько месяцев спустя, т.е. в июле 1940 г., Советский Союз предпринял акцию против балтийских государств. Согласно первому московскому договору, Литва принадлежала сфере германских интересов. По желанию Советского Союза германское правительство во втором договоре отказалось от своих интересов в преобладающей части этой страны в пользу Советского Союза, делая это, скрепя сердце, ради сохранения мира. Лишь полоса этой области оставалась еще в сфере германских интересов. После ультиматума от 15 июня вся Литва, т.е. также и остававшаяся в сфере германских интересов часть ее, без всякого предупреждения германскому правительству была занята Советским Союзом, так что с тех пор СССР оказался непосредственно у всей восточной границы Восточной Пруссии. При последовавших позднее переговорах об этом с Германией, германское правительство после затруднительных переговоров все еще стремилось к дружелюбному урегулированию вопроса и предоставило эту часть Литвы Советскому Союзу.

Вскоре после этого подобным же образом, путем злонамеренного использования пактов о взаимопомощи, заключенных с этими государствами, произошла военная оккупация Латвии и Эстонии. Весь Балтийский край – в противоречие определенным заверениям Москвы – подвергся большевизации и несколько недель спустя после оккупации был просто захвачен советским правительством. Одновременно с этой аннексией на всем северном секторе советских позиций против Европы имело место сильное сосредоточение Красной армии.

Приходится лишь вскользь упомянуть о том, что экономические соглашения Германии с этими государствами, которые по соглашению с Москвой не должны были быть изменены, были односторонне нарушены советским правительством.

4. В договорах с Москвой при разграничении интересов в бывшем польском государстве было определенно указано, что за этими границами не должна вестись никакая политическая агитация, но деятельность оккупационных властей обеих сторон должна быть ограничена работой, исключительно направленной на мирное строительство в этих областях. У германского правительства имеются неоспоримые доказательства того, что вопреки этому соглашению Советский Союз уже вскоре после оккупации этих областей не только разрешал антигерманскую агитацию в польском Генерал-губернаторстве, но и поддерживал ее наряду с большевистской пропагандой в Генерал-губернаторстве. Также и в этих областях немедленно после их оккупации были созданы сильные советские гарнизоны.

5. Еще в то время, когда германская армия на западе вела борьбу против Франции и Англии, последовала советская акция против Балкан. Несмотря на то, что советское правительство во время московских переговоров заявило, что оно со своей стороны никогда не проявит инициативу для разрешения бессарабского вопроса, германское правительство 24 июня 1940 г. получило от советского правительства сообщение, что оно решило силой решить бессарабский вопрос. Одновременно сообщалось, что советские требования простираются также и на Буковину, т.е. на область, которая принадлежала прежней Австрийской короне, никогда не принадлежала России, и о которой в Москве в свое время вообще не говорилось. Германский посол в Москве заявил советскому правительству, что это решение явилось для германского правительства совершенно неожиданным и должно привести к тяжелому нарушению германских экономических интересов в Румынии, а также и к нарушению течения жизни тамошних крупных германских поселений и всей группы германской национальности в Буковине. Г. Молотов на это ответил, что обстоятельство это имеет срочный характер, и что Советский Союз в течение 24-х часов ожидает ответа германского правительства на этот вопрос. Несмотря на такое грубое выступление против Румынии, германское правительство и на этот раз ради сохранения мира и своей дружбы с Советским Союзом поступило в интересах последнего. Оно дало румынскому правительству, обратившемуся к Германии за помощью, совет уступить и предоставить Бессарабию и Сев[ерную] Буковину Советской России. С положительным ответом румынского правительства советскому правительству была передана Германией просьба румынского правительства предоставить ему достаточно времени для эвакуации этих крупных областей и для обеспечения жизни и имущества местных жителей. Советское правительство снова поставило Румынии ультиматум и до истечения срока последнего, а именно 28 июня, начало оккупацию некоторых частей Буковины и непосредственно за этим всей Бессарабии вплоть до Дуная. Эти области были также немедленно присоединены к Советскому Союзу, подверглись большевизации и были тем фактически разорены.

Оккупацией и большевизацией всей сферы интересов, предоставленной германским правительством в Москве Советскому Союзу, советское правительство ясно и недвусмысленно действовало в противоречии с московскими соглашениями. Несмотря на это, германское правительство даже и тогда придерживалось своей лояльной позиции по отношению к СССР. Оно держалось совершенно в стороне от финляндской войны и от балтийского вопроса; в бессарабском вопросе оно поддерживало позицию советского правительства против румынской точки зрения и примирилось, хотя и скрепя сердце, с положением, созданным советским правительством. Сверх этого, для того, чтобы заранее исключить возможность столкновения между обоими государствами, оно произвело в широком масштабе выселение всех немцев из областей, занятых СССР, обратно в Германию. По мнению германского правительства, трудно найти лучшее доказательство его желания достигнуть мирного сожительства с СССР.

IV.

С проникновением СССР на Балканы поднялись территориальные вопросы в этой области. Румыния и Венгрия летом 1940 года обратились к Германии для разрешения своих спорных территориальных вопросов после того, как эти разногласия, разжигаемые английскими агентами, привели в конце августа к острому кризису. Предстояла непосредственная опасность войны между Румынией и Венгрией. Германия, к которой Венгрия и Румыния неоднократно обращались за посредничеством в их споре, в стремлении сохранить мир на Балканах пригласила вместе с Италией оба государства на конференцию в Вену, и там по их просьбе 30 августа 1940 г. последовало решение Венского третейского суда. Последним была проведена венгеро-румынская граница, и, дабы дать румынскому правительству возможность оправдать перед своим народом принесенные территориальные жертвы и исключить возможность всяких споров в этой области на будущее время, Германия и Италия взяли на себя гарантию оставшегося румынского государства.

Так как советские требования в этой области были удовлетворены, такая гарантия никак не могла быть направлена против СССР. Несмотря на это, Советский Союз предъявил свои возражения и указал в противоречие своим прежним заявлениям, по которым приобретение Бессарабии и Сев[ерной] Буковины удовлетворяло его требования на Балканах, на дальнейшие свои интересы в балканских вопросах, которые он определит в будущем с большими подробностями.

С этого момента направленная против Германии политика Советской России сказывается все яснее. Германское правительство получает все более конкретные сведения о том, что уже долгое время тянувшиеся переговоры английского посла Криппса в Москве развиваются благоприятным образом. Одновременно германское правительство получило документальные доказательства об интенсивных военных приготовлениях Советского Союза во всех отраслях. Эти доказательства были, между прочим, подтверждены недавно найденным в Белграде докладом югославского военного атташе в Москве от 17 декабря 1940 г., в котором, между прочим, говорится буквально: „По заявлениям из советских кругов, вооружение воздушного флота, танков и артиллерии на основании опыта настоящей войны идет полным ходом и будет в основном закончено к августу 1941 года. Это, по всей вероятности, крайний срок, до которого нельзя ожидать крупных перемен в советской внешней политике“.

Несмотря на недоброжелательную позицию Советского Союза в балканском вопросе, Германия делает новое усилие для соглашения с СССР – министр иностранных дел Германии в письме к г. Сталину всесторонне излагает политику германского правительства со времени московских переговоров. В этом письме особенно отмечалось следующее: при заключении Пакта трех держав между Германией, Италией и Японией было заявлено единогласно о том, что этот пакт никоим образом не направлен против Советского Союза, но что дружественные отношения трех держав и их договоры с СССР остаются совершенно незатронутыми этим соглашением. В берлинском Пакте трех держав это и было выражено документально. Одновременно в письме выражается пожелание и надежда, чтобы удалось сообща и далее уяснить дружеские отношения с СССР, которых желают державы Пакта трех, и придать им конкретную форму. Для дальнейшего обсуждения этих вопросов министр иностранных дел Германии приглашает г-на Молотова в Берлин.

Во время пребывания г-на Молотова в Берлине германскому правительству пришлось убедиться в том, что СССР готов на настоящее дружеское сотрудничество с державами Пакта трех и в особенности с Германией лишь в том случае, если последняя согласна на притязания Советского Союза. Эти притязания состояли в дальнейшем продвижении Советского Союза на севере и на юго-востоке Европы. Следующие требования были выставлены г-ном Молотовым в Берлине и в последовавших за тем переговорах с германским послом в Москве.

1. Советский Союз желает дать Болгарии гарантии и сверх того, заключить с этим государством пакт о взаимопомощи по образцу пактов, заключенных в балтийских краях, т.е. также с образованием военных опорных пунктов, причем г. Молотов заявил, что внутренний режим Болгарии останется неприкосновенным. Посещение советским комиссаром Соболевым Софии в это время также должно было служить осуществлению этих целей.

2. Советский Союз требует заключения соглашения с Турцией, с целью создания баз для сухопутных и морских военных сил СССР у Босфора и Дарданелл на основе долгосрочного пакта. В случае, если бы Турция не заявила о своем согласии на это, Германия и Италия должны присоединиться к советским дипломатическим мерам для осуществления этого требования. Эти требования вытекают из стремления СССР к господству на Балканах.

3. Советский Союз снова заявляет, что чувствует себя под угрозой со стороны Финляндии и поэтому требует полного предоставления ему Финляндии со стороны Германии, что на деле означало бы оккупацию этого государства и гибель финского народа.

Разумеется, Германия не могла согласиться на эти советские требования, являвшиеся предпосылкой советского правительства для присоединения к Пакту трех держав, и тем самым стремления держав Пакта трех к достижению соглашения с Советским Союзом потерпели неудачу. Следствием этой германской позиции было то, что Советская Россия усилила свою все более открыто направленную против Германии политику, и ее все более тесное сотрудничество с Англией проявлялось все яснее. В январе 1941 г. эта отрицательная советская позиция в первый раз проявилась и на дипломатической почве. Когда Германия в этом месяце приняла известные меры предосторожности, связанные с высадкой английских войск в Греции, полпред в Берлине сделал официальный шаг, указывая, что Советский Союз считает территорию Болгарии и обоих проливов зоной безопасности СССР, и что он не может безучастно относиться к событиям, угрожающим интересам этой безопасности. На этом основании советское правительство делает предостережение против появления германских войск на территории Болгарии и обоих проливов.

Германское правительство по этому поводу дало советскому правительству исчерпывающие объяснения причин и целей своих военных мер на Балканах. Оно, кроме того, указало, что Германия всеми средствами намерена помешать всякой попытке Англии стать твердой ногой в Греции, но что она не имеет намерения занимать проливы и будет уважать турецкий суверенитет над этой территорией. Проход германских войск через Болгарию не мог рассматриваться как нарушение интересов безопасности Советского Союза, и германское правительство наоборот считает, что этими операциями оно служит также и советским интересам. По окончании операций на Балканах Германия вновь отзовет оттуда свои войска.

Несмотря на это заявление германского правительства, советское правительство со своей стороны немедленно по вступлении германских войск опубликовало заявление Болгарии, носившее прямо враждебный характер по отношению к Германии и сводившееся к тому, что пребывание германских войск в Болгарии служит не миру на Балканах, но войне. Германское правительство почерпнуло объяснение этой позиции из участившихся к этому времени сведений о том, что сотрудничество между Советской Россией и Англией становится все теснее. Несмотря на это Германия и тут хранила молчание.

Такой же смысл имело обещанное советским правительством в марте 1941 г. Турции обеспечение ее тыла на случай, если бы она вступила в войну на Балканах. Как было известно германскому правительству, это было результатом англо-советских переговоров во время посещения Анкары английским министром иностранных дел, усилия которого были направлены на то, чтобы таким путем все теснее втягивать Советскую Россию в английскую комбинацию.

V.

Усилившийся с тех пор агрессивный характер политики советского правительства по отношению к Германии и до тех пор несколько замаскированное проведение политического сотрудничества Советского Союза с Англией с началом балканского кризиса в начале апреля с. г. стали ясными для всех. Теперь неоспоримо установлено, что устроенный в Белграде путч, после присоединения Югославии к Пакту трех держав, был инсценирован Англией в согласии с Советской Россией. Уже давно, а именно с 14 ноября 1940 г., Советская Россия тайно помогала вооружению Югославии против держав Оси. Документы, попавшие в руки германского правительства после занятия Белграда, разоблачающие каждую фазу советской поставки оружия Югославии, доказывают это с несомненностью. Когда белградский путч удался, Советская Россия 5 апреля заключает с незаконным сербским правительством Симовича дружественный пакт, подкрепляющий тыл путчистов, который должен был послужить на пользу общего англо-югославско-греческого фронта. Г. Сёмнер Уэльз, американский товарищ министра, после нескольких совещаний с полпредом в Вашингтоне с явным удовольствием 6 апреля 1941 г. заявил, что русско-югославский пакт может при известных обстоятельствах иметь чрезвычайно большое значение, возбуждая многосторонние интересы, и есть основание полагать, что он является чем-то большим, чем пакт дружбы и ненападения.

В то время, когда германские войска стягивались на румынской и болгарской территориях против массовых высадок английских войск в Греции, советское правительство теперь уже в полном согласии с Англией пытается нанести Германии удар в спину:

1. открыто поддерживая Югославию в политическом и военном отношениях,

2. пытаясь побудить Турцию обещанием прикрытия ей тыла к занятию агрессивной позиции против Германии и Болгарии и к выступлению турецких армий в весьма невыгодном военном положении во Фракии,

3. сосредоточивая собственные сильные воинские соединения у румынской границы в Бессарабии и в Молдавии и

4. стремясь неожиданно в начале апреля, как видно из переговоров заместителя народного комиссара Комиссариата иностранных дел Вышинского с румынским посланником Гафенку в Москве, вести политику быстрого сближения с Румынией, чтобы убедить эту страну отойти от Германии. Английская дипломатия через посредство американцев делает в Бухаресте усилия в том же направлении.

Продвигающиеся по Румынии и Болгарии германские войска должны были, согласно англо-советскому плану, подвергнуться здесь нападению с трех сторон, а именно – из Бессарабии, из Фракии и из Сербии-Греции. Только благодаря лояльности генерала Антонеску, реальной позиции турецкого правительства и прежде всего благодаря быстрым германским действиям и решительным победам германской армии, этот англо-советский план не был приведен в исполнение. Германскому правительству стало известно из сообщений, что около 200 югославских аэропланов с советскими и английскими агентами и сербскими путчистами по инициативе г. Симича улетели частью в Египет, а частью в Советскую Россию, где эти офицеры и сегодня служат в советской армии. Уже одна эта подробность бросает особенно яркий свет на тесное сотрудничество Англии и Советской России с Югославией.

Советское правительство напрасно стремилось всячески замаскировать настоящие цели своей политики. Подобно тому, как оно еще в последнем периоде экономических сношений с Германией выполняло условия договора, оно предприняло также целый ряд действий, чтобы обманным образом показать миру нормальные или даже дружественные отношения с Германией. К этому относится, например, несколько недель тому назад предпринятая им высылка норвежского, бельгийского, греческого и югославского посланников при условленном с английским послом Криппсом молчании английской прессы о германо-советских отношениях и, наконец, недавно появившееся опровержение ТАСС, заявлявшего, что отношения между Германией и Советской Россией вполне корректны. Эти маневры маскировки, стоявшие в грубом противоречии с действительной политикой советского правительства, не могли, разумеется, ввести в заблуждение германское правительство.

VI.

Враждебная Германии политика советского правительства сопровождалась в военной области все усиливавшимся сосредоточением всех имеющихся в распоряжении русских военных сил на фронте протяжением от Балтийского до Черного морей.

Уже в то время, когда Германия была сильно занята на Западе французской кампанией, и когда на Востоке находились лишь весьма небольшие германские военные силы, советское командование начало систематическую переброску крупных советских частей к восточной границе Германии, при этом с особым сосредоточением около границ Восточной Пруссии и Генерал-губернаторства, а также в Буковине и Бессарабии, вдоль румынской границы. Советские гарнизоны у Финляндии также постоянно усиливались. Дальнейшей мерой в этом смысле была также переброска все новых войск из восточной Азии и с Кавказа в Европейскую Россию. После заверений советского правительства, что, например, в Прибалтике будет находиться лишь весьма небольшое число войск, в одном лишь этом районе после проведения оккупации имело место все большее сосредоточение советских сил, сегодня исчисляемое в 22 дивизии. Таким образом, получается картина, указывающая на то, что советские войска все время продвигались ближе к германской границе, хотя с германской стороны не принималось никаких военных мер, которые могли бы дать какое-либо основание для подобных советских мероприятий. Только такой советский образ действий принудил германскую армию принять свои контрмеры. Затем отдельные отряды советской армии и воздушного флота были продвинуты вперед и развернуты, а аэродромы вдоль германской границы были заняты сильными отрядами воздушного флота. С начала апреля участились также нарушения границы, и установлены случаи полетов советских самолётов над германской территорией. То же относится, по сообщению румынского, правительства, и к румынским пограничным областям – Буковине, Молдавии и Дунаю.

Германское командование с начала этого года неоднократно указывало руководителям внешней политики Германии на эту все увеличивающуюся угрозу территории Германии со стороны советской армии, подчеркивая при этом, что в основе этих действий могут быть лишь агрессивные намерения. Эти указания командования германской армии будут преданы гласности со всеми относящимися к ним подробностями.

Если бы даже могло быть малейшее сомнение в агрессивном характере советского образа действий, сведения, полученные в последние дни Верховным командованием германской армии, окончательно его устранили. После проведения всеобщей мобилизации в СССР в настоящее время против Германии стянуто не менее 160 дивизий. Наблюдения последних дней показывают, что группировка советских войск, особенно моторизованных и танковых частей, произведена таким образом, что советское командование во многих местах имеет возможность в любое время повести наступление на германскую границу. Сведения об усиливающейся разведывательной и патрульной деятельности так же, как и ежедневно поступающие сообщения о столкновениях на границе и стычках между авангардами обеих армий, дополняют картину до крайности напряженного военного состояния, могущего в любое время дойти до столкновения. Прибывшие сегодня из Англии известия о переговорах английского посла Криппса об установлении еще более тесного сотрудничества между политическим и военным руководством Англии и Советской России, а также призыв до сих пор всегда враждебного СССР лорда Бивербрука к поддержке Советской России всеми имеющимися в распоряжении силами в ее предстоящей борьбе и приглашение Соединенным Штатам сделать то же самое, недвусмысленно показывают, какую судьбу готовили германскому народу.

Резюмируя вышесказанное, германское правительство имеет сделать следующее заявление:

Вопреки всем взятым на себя обязательствам и в грубом противоречии своим торжественным заявлениям, советское правительство заняло позицию против Германии.

Оно

1. не только продолжало свои направленные против Германии и Европы попытки разложения, но еще усилило их с началом войны; оно

2. во все усиливавшейся степени с враждебностью направляло свою внешнюю политику против Германии, и

3. сосредоточило все свои военные силы у германской границы с готовностью быстрого нападения.

Тем самым советское правительство изменило своим договорам и соглашениям с Германией и нарушило их. Ненависть большевистской Москвы к национал-социализму оказалась сильнее политического благоразумия. Со смертельной враждой большевизм восстал против национал-социализма. Большевистская Москва готовит удар в спину национал-социалистической Германии в ее борьбе за свое существование.

Германия не согласна сложа руки смотреть на эти серьезные угрозы ее восточной границе. Поэтому Фюрер теперь дал приказ германской армии выступить против этой угрозы со всеми имеющимися в ее распоряжении средствами. Германский народ сознает, что в предстоящей борьбе он выступает не только на защиту родины, но что он также призван спасти весь культурный мир от смертельной опасности большевизма и проложить путь к истинному социальному возрождению Европы.

Берлин, 21 июня 1941 г.

 

Доклад Министерства иностранных дел Германии о пропаганде и политической агитации советского правительства

I.

Министерство иностранных дел Германии располагает многочисленными доказательствами того, что Москва вела в других странах широко разветвленную крамольную и революционную пропаганду в явно антигерманском духе. Старая мысль о мировой революции неизменно преследуется дальше. Но также и по заключении германо-советского дружественного соглашения Германия ставится на одну ступень с Англией и Францией и далее расценивается как капиталистическое государство, подлежащее уничтожению. При этом договоры с Германией служат лишь тактическим средством для использования благоприятной политической конъюнктуры.

Эта тенденция согласуется с пропагандой, проводимой Советской Россией во всех странах. Она особенно ясно определяется в „Директивах для внутрипартийной, организаторской и идеологической кампании коммунистической партии в Словакии“, изданных в октябре 1939 г. Эти директивы связаны с изречением Ленина, по которому полагается заключать пакты также и с отдельными капиталистическими странами, если они служат интересам Советского Союза и дают возможность обезвредить противника. Тактическая совместная работа с Германией – так говорится в этих директивах – совершенно соответствует этим словам Ленина. Цель советской политики характеризуется следующими словами:

„Советский Союз и его Красная армия могут без потерь быть готовыми для нападения в подходящий момент и в удобном месте на ослабевшего врага“.

Тот же ход мыслей повторяется в листовках, распространенных в различных странах Европы. Так, в одной листовке, напечатанной в Швейцарии, актуальная советская политика выражена другим изречением Ленина: „Как только мы станем достаточно сильны, чтобы низвергнуть всеобщий капитализм, мы задушим его немедленно“.

Также газеты и журналы, выходящие в Москве, постоянно преподносят коммунистам всех стран лозунги о мировой революции. Характерна, например, передовая статья в журнале „Интернациональный маяк“ (1941 г., № 1) под заглавием „Дело Ленина победит во всем мире“. В ней говорится: „Под водительством великого преемника дела Ленина, товарища Сталина, наша страна идет смело и убежденно вперед к коммунизму. Интернациональный пролетариат, униженные и обнищавшие массы всего мира повторяют с твердой верой пророческие слова Ленина: „Пусть буржуазия пока еще свирепствует, пусть она спокойно убивает тысячи рабочих, но победа за нами, победа коммунистической мировой революции обеспечена». И далее: „Под этим боевым революционным знаменем, знаменем Коммунистического Интернационала, объединяются пролетарии и трудящиеся всего мира для последнего и решительного удара капитализму, за победу социалистической революции, за коммунизм“ (Год издания 41, № 4). В том же духе авторитетные лица в Москве постоянно подчеркивают интернациональную миссию Советского Союза. В декабре 1930 г. в одной из своих речей Молотов заявил: „Для интернационального коммунистического движения Сталин является не только вождем большевизма и вождем СССР, но и естественным вождем мирового коммунизма“; а в статье от марта 1940 г.: „Завещанию, что коммунизм должен всегда оставаться интернациональным, мы останемся верными до конца“. В январе 1940 г. Сталин в одной из своих речей сказал: „Со знаменем Ленина мы победим в борьбе за Октябрьскую революцию. С этим же знаменем мы победим и в пролетарской революции во всем мире“.

Рука об руку с этим подстрекательством к мировой революции идет предназначенная для страны и постоянно обостряющаяся пропаганда войны и вооружения в самом Советском Союзе. В бесчисленных речах и прокламациях народ призывается к военной готовности и радостному участию в действиях. В связи с этим достаточно припомнить манифест маршала Буденного к кануну 1941 г., в котором молодежь призывается к тому, чтобы всегда думать о том, „что в настоящий момент, когда почти весь земной шар охвачен войной, должно свято соблюдаться указание Сталина: всю страну неутомимо держать в состоянии постоянной боевой мобилизованной готовности. Ежедневно и ежечасно следует быть на высоте военной науки, чтобы подготовиться к исполнению боевого приказа. Нужно настойчиво думать о том, что только воин, в полной мере овладевший военной наукой, в состоянии нанести врагу смертельный удар“. В конце мая 1941 г. областной комиссар Батанов писал в „Правде“ о том, „что Советскому Союзу необходимо со дня на день готовиться к войне“. Вся советская пресса повторяет тот же мотив: „Наша Красная армия – это армия мировой революции и мирового пролетариата“.

Эти общего характера и повсюду в Европе пропагандируемые идеи о постоянном стремлении к мировой революции и военные приготовления внутри Советского Союза, под влиянием военных успехов держав Оси, в усиливающейся степени были рассчитаны на Германию и в отдельных странах были дополнены конкретной, постоянно усиливающейся агитацией против нее. Все внешние и внутриполитические затруднения различных европейских государств должны подкреплять это натравливание. В Румынии это натравливание коммунистов не ослабело даже в первые месяцы после заключения германо-русского дружественного соглашения. 15 февраля 1940 г. официозные круги Румынии сообщили германскому посланнику, что румынские коммунисты в своих заявлениях и предписаниях проявляют себя в крайне антинационал-социалистическом и антигерманском духе; что они ни в коем случае не поддаются влиянию официальной политики Москвы и Берлина. Соответственно с этим утверждением коммунистическая пропаганда в Румынии подчеркивает, что за внутриполитические и хозяйственные затруднения ответственна исключительно Германия. Националистические страсти, вызванные решением вопроса о Семиградье, были использованы для травли против решения третейского суда в Вене, а этим самым и против германского правительства. После присоединения Румынии к державам Оси делаются, хотя и неудачные, попытки восстановить население против германских войск. Все это происходит при помощи брошюр и листовок, форма и род печати которых ясно указывают на их заграничное происхождение; по сведениям компетентных румынских властей, эти материалы доставлялись в Бухарест через курьеров полпредства.

В Югославии наблюдается с конца лета 1940 г. также поворот коммунистической пропаганды в антигерманском духе. В одном из циркуляров управления Драу-Баната в Лейбахе подчиненным инстанциям от 5 августа 1940 г. говорится, что коммунистическая пропаганда, по имеющимся данным, ставит себе целью – в противоположность тому, что было раньше, – в будущем устраивать враждебные Германии и Италии демонстрации. Это утверждение сербских властей находит подтверждение в коммунистических листовках, особенно распространенных в Словакии. Так например, 23 августа 1940 г. в одной распространенной листовке по поводу годовщины заключения германо-советского договора производятся нападки на югославское правительство за то, что оно проводит политику сближения с Римом и Берлином и намеревается втянуть Югославию в сферу империалистических интересов Германии и Италии. Во внешней политике эта пропаганда требует, чтобы Югославия опиралась на Россию. Подобным же образом подвергается нападкам Мацек в распространенной в ноябре месяце в Аграме коммунистической листовке, „потому что он хочет продать страну фашистским империалистам Берлина и Рима“. В одной из циркулирующих в Словакии листовок по поводу русской революционной годовщины 7 ноября 1940 г. призывают к протесту против заключения соглашения режимом Цветковича с империалистическими правительствами Германии и Рима. Той же цели служат и массовые демонстрации, которые инсценировались с советской стороны; когда югославская полиция произвела аресты по поводу одной такой демонстрации, то оказалось, что среди арестованных находились служащие полпредства в Белграде.

Иногда открыто провозглашаются в коммунистических кругах русские завоевательные намерения на Балканах, направленные против Германии. Германское посольство в Белграде сообщает 13 сентября 1940 г. о следующем заявлении одного из участников заседания коммунистических партийных деятелей в Аграме, имевшего место несколько недель тому назад: „На основании поступивших из России сведений, области Словакии, Венгрии, Югославии, Болгарии, Румынии, так же, как и занятая в настоящее время германскими войсками часть бывшей Польши, должны быть объявлены русским протекторатом. Но этот новый порядок может быть проведен только после наступления ожидаемого военного ослабления Германии“.

Что подобные лозунги о замыслах Советской России против Германии действительно исходили с русской стороны и давались сербским коммунистам и советским друзьям, лучше всего подтверждает документ, найденный после занятия Белграда в полпредстве. В этом документе формулировалось, каким образом изображалась с русской стороны для русофильских сербских групп линия поведения Советского Союза после присоединения Румынии к державам Оси. В этом, по-русски составленном и по содержанию относящемся к осени 1940 г. документе, сказано: „СССР будет реагировать только в нужный момент. Державы Оси еще более раздробили свои боевые силы, а потому СССР нанесет Германии внезапный удар. При этом СССР перейдет Карпаты, что послужит сигналом революции для Венгрии; через Венгрию войска пройдут в Югославию, проникнут в Адриатику и отделят Балканы и Ближний Восток от Германии. Когда это произойдет? В момент, который Советы сочтут наиболее подходящим для успеха этого предприятия! Одновременно вспыхнет революция во Франции.

В Югославии по мере ухудшения хозяйственного положения народные массы будут все более радикализироваться. Если зима будет настолько холодной, как и голодной, то Югославия превратится весной в пороховую бочку, к которой нужно будет только поднести спичку“.

В Болгарии германо-советский дружественный договор объявлялся со стороны коммунистических пропагандистов как полная капитуляция Германии перед мощью СССР, и раздавались призывы к продолжению борьбы против фашизма и германо-итальянской агрессии вместе с чудовищными издевательствами над Германией. Болгарские власти установили летом 1940 г. общее усиление большевистской пропаганды в юго-восточной Европе. Также в Болгарии большевистская пропаганда старалась овладеть националистическими девизами. В вопросе о Добрудже умеренная и ответственная политика болгарского правительства обвинялась в слабости, и давались обещания поддержки Советского Союза в целях дальнейшего образа действий.

В Венгрии большевистская пропаганда не находила себе сочувствия, так как здесь еще свежи воспоминания о терроре времени Белы Куна. Тем более беспрепятственно ведет Советский Союз свою подпольную пропаганду, к которой здесь присоединяются цели аннексии в областях с русинским меньшинством, каковые были возвращены Венгрии в марте 1939 г. Так, например, приводим сообщение амстердамской газеты „Альгемен Хандельсблад“ от 30 декабря 1939 г., что в этих областях везде встречаются на стенах изображения советской звезды и серпа-молота. Постоянно раздаются в огромных количествах листовки, которые, по всей вероятности, ввозятся контрабандным путем из России. Листовки возвещали о том, что батюшка Сталин, отец всех русских и родственных народов, и Ворошилов хотят освободить бедный порабощенный русинский народ от их венгерских насильников. Что Советский Союз действительно имел агрессивные намерения против Венгрии, явствует из найденного в Афинах донесения греческого посланника в Анкаре от 3 февраля 1941 г., где сообщается, что полпред объявил своему греческому коллеге о том, „что Венгрии пока нечего опасаться со стороны России“, но что „это ни в коем случае не относится к будущему“.

В Словакии пропаганда велась совсем в духе указанных директив, которые заключали в себе выработанные во всех подробностях указания для работы коммунистической партии. Борьба против существующего правительства должна была проводиться путем проникновения в гвардию Глинки и в государственные профессиональные союзы. На самом деле велась усиленная агитация при помощи прокламаций, надписей на стенах, рукописей и коммунистических символов, причем, острая антигерманская тенденция шла рука об руку со стремлением присоединить страну к Советскому Союзу. Здесь особенно ясно проявлялось руководство пропагандой со стороны полпредства в Прессбурге ; агентство Гавас подтверждает в начале марта 1940 г., что агитационный материал печатался в здании полпредства. Особенно интенсивно обнаруживались советские козни в Восточной Словакии, где запутанные взаимоотношения среди народностей давали повод к провозглашению националистических и панславистских лозунгов.

В Швеции коммунистическая партия в количественном отношении незначительна, но в рамках интернациональной деятельности Коминтерна она имеет особое значение. Так как Швеция является единственной страной в Европе, где коммунизм не был запрещен, то часть коммунистической работы, которая прежде производилась в бывшей Австрии, бывшей Чехословакии, в Швейцарии и Франции, была перенесена в Швецию. Так, например, официальный орган Коминтерна „Ди Рундшау“ („Обозрение“), раньше печатавшийся в Базеле, печатается теперь в Стокгольме. Главным пропагандным органом шведских коммунистов сделалась ежедневная газета „Ни Даг“, которая имеет особое значение для Советского Союза, так как она единственная легально и регулярно появляющаяся коммунистическая ежедневная газета в нейтральной стране Европы. Позиция этого листка, субсидируемого Советами, делается все более враждебной в отношении Германии; кроме того, прилагаются усилия к распространению по всему свету враждебных Германии сообщений газеты „Ни Даг“. Так, например, этот листок опубликовал в конце апреля 1941 г. манифест, якобы изданный германской коммунистической молодежью, где резким образом осуждались германские мероприятия в отношении Югославии. Какие усилия производились в целях интернационального распространения этой враждебной Германии статьи, дает понять следующее сообщение корреспондента „Нью-Йорк Тайме“ в Стокгольме от 29 апреля с.г.: „Сегодняшнее издание шведской коммунистической газеты было доставлено английским и американским корреспондентам в закрытых конвертах. Текст упомянутого манифеста был отмечен синим карандашом, так как шведская секция Коммунистического Интернационала придавала особое значение распространению этого манифеста за границей. Этот необыкновенный документ с резкими нападками на Гитлера и его политику заключает явный призыв к восстанию и пораженчеству. Он угрожает неудовольствием Москвы. Документ происходит, по общему убеждению, от московского Коминтерна. Наблюдатели в Стокгольме рассматривают этот манифест как новый признак быстро ухудшающихся отношений между Советами и Германией“.

В Финляндии большевистская пропаганда за время финско-русской войны затихла. Немедленно же по заключении мира полпредство в Хельсинки начало свою работу по восстановлению коммунистической партии, которая в начале была организована в виде небольших ячеек. Собственно для пропаганды было образовано „Объединение мира и дружбы с Советским Союзом“, среди членов коего находились в громадном количестве уголовные элементы, согласно приговору финляндского суда. С целью той же пропаганды был установлен русским государственным радиопередатчик Петроской вблизи финляндской границы. Эта радиостанция старалась постоянно, путем агитационных воззваний, нарушать мирный ход жизни в Финляндии и держать финляндское правительство под угрозой. При этом преследовалась цель нарушить дружественные отношения между Финляндией и Германией.

Во Франции попытки французских политиков, которые старались после поражения 3-ей республики установить между французским народом и Германией политику сотрудничества и европейской солидарности, систематически разрушались Москвой. Члены правительства Петэна выставлялись как продажные предатели и наемники мелких капиталистических групп. Хозяйственные и социальные затруднения Франции, наступившие после поражения, относились исключительно на счет занятия страны Германией. Почти все листовки и нелегальные газеты заканчивались призывом к большевистскому перевороту и сотрудничеству с Советами, что якобы поведет к освобождению от всех переживаемых бедствий. В этом же смысле проявляется антигерманская коммунистическая агитация-в Бельгии и Голландии.

В Генерал-губернаторстве советская пропаганда началась немедленно после разделения сферы германских и русских интересов. Здесь эта пропаганда обращена к польскому национализму, прежде всего с панславистской идеей, и рекомендует себя этим кругам как будущего освободителя от германского насилия. С другой стороны русские, понятно, не гнушаются пользоваться услугами, особенно евреев, для подделки паспортов и передачи сведений. В последнее время предпринимается также тщетная попытка распространить пропаганду среди германских войск с целью натравливания и разложения.

Даже в Греции большевики пытались в течение нескольких недель со дня вступления немцев вновь восстановить брошенный на произвол судьбы Англией греческий народ против Германии и Италии, как гласит сообщение тамошнего германского уполномоченного. Здесь, как и во всех занятых областях, подготовляется революция на случай германо-русской войны, а также провозглашается присоединение к Советскому Союзу как панацея против всех затруднений.

Таким образом, русская пропаганда пыталась использовать в целях интернациональных козней во всей Европе те затруднения и перевороты, которые являлись результатом войны. Эта революционная агитация шла рука об руку с нарастающей из месяца в месяц травлей, направленной против германского правительства и его попыток установить прочный порядок в Европе.

II.

В полном соответствии с выше приведенной подпольной пропагандой находятся также и остальные средства политической агитации, которые применяются Советским Союзом в названных странах. Москва постоянно пыталась помешать посреднической роли Германии при улаживании территориальных споров между Румынией, Венгрией и Болгарией и препятствовала вступлению балканских государств в Пакт трех держав. Германо-итальянская гарантия новой румынской границы изображалась коммунистической агитацией как мера борьбы, направленная против Советов. Особенно противилась Москва присоединению Болгарии к Пакту трех держав. Особый уполномоченный Советского Союза был командирован в конце ноября 1940 г. к королю Борису, чтобы помешать сближению Болгарии с державами Оси и одновременно, путем предложения гарантии, вовлечь Болгарию в советский фарватер. Русские пытались поддержать эту миссию при помощи мобилизации болгарских коммунистов, которые должны были инсценировать массовые петиции, обращенные к правительству. Когда несколько месяцев спустя Болгария дала свое согласие на вступление германских войск, советское правительство, несмотря на то, что оно до этого самым подробным образом было осведомлено германским правительством о причинах и целях германских мероприятий на Балканах, сделалось прямо-таки инструментом английской пропаганды, утверждая в подчеркнуто-враждебном публичном заявлении, что позиция Болгарии могла бы втянуть страну в войну. Это утверждение в достаточной мере опровергнуто фактами.

В Румынии с осени 1940 г. Советы преследовали цель усилить всякими способами внутренние политические затруднения нового режима и вызвать беспорядки для подготовки гражданской войны. Уже в ноябре 1940 г. коммунисты и платные агенты проникли в легионерское движение и пытались использовать внутренние разногласия в стране для темных дел Москвы. Коммунистическая деятельность, сказывавшаяся уже в ноябре 1940 г. в местных революционных планах, в особенности в нефтяных районах, достигла высшей точки в попытке восстания крайних легионеров 23 и 24 января 1941 г. Все это было организовано, согласно точным сведениям, преимущественно большевистскими агентами и местными коммунистическими вождями. После неудавшегося бунта некоторые предводители этого восстания укрылись в советском консульстве, чтобы избежать ареста. Германский посланник в Бухаресте сообщил о причинах попытки восстания следующее: „Переворот был организован русскими элементами, желающими таким образом через Румынию перекинуть мост в Болгарию, а также и агентами Сикрет Сервис. Те и другие сразу же оценили ситуацию и использовали ее для себя. Кто знаком с их методами, тому ясно, что они участвовали в игре. План таков: устрой любой ценой хаос, чтобы в Румынии, являющейся экономическим и стратегическим фактором для Германии, создать беспорядки“.

Так же ясно вскрылась интрига Москвы и по отношению к Югославии. Из найденных французских документов германскому правительству стали известны мнения нар[одного] ком[иссара] ин[остранных] дел Молотова, высказанные им югославскому делегату Георгевичу и ясно доказывающие, что Молотов в переговорах с Югославией с самого начала старался придерживаться антигерманской позиции, в то время как он высказывался доброжелательно о Франции и Англии. При этом Молотов, по словам Георгевича, открыто указал на возможность сопротивления Советского Союза в случае продвижения Италии и Германии в область Дуная. Кроме того, советское правительство, пользуясь этим случаем, потребовало от Югославии ускорения вооружений и сообщило, что оно готово эти вооружения поддерживать поставкой оружия в кредит.

У Георгевича в Москве создалось впечатление, что там Германию рассматривают как будущего противника. Уже сейчас Германия является сильным врагом, против которого вооружаются в Москве. Югославский делегат также полагает, что Советский Союз „всеми средствами старается замедлить и осложнить обещанные поставки“. Белградские военные инстанции подобным же образом судят о позиции русских. В одной заметке от 24 июня 1940 г., найденной в актах югославского Генерального штаба, говорится, что внешняя политика СССР совершенно независима от Германии и что, ввиду этого, и для последней не исключены сюрпризы“.

Основная позиция Советского Союза особенно ясно вырисовывается в вопросе поставки оружия Сербии, о чем свидетельствуют найденные в Белграде акты сербского военного министерства.

По инициативе советского правительства, сербский посланник в Москве передал 14 ноября 1940 г. помощнику нар[одного] ком[иссара] иностранных] дел Вышинскому список необходимого для Сербии военного материала. Спустя неделю, 21 ноября, сербскому военному атташе советским Генеральным штабом был дан следующий ответ: „Мы сейчас же поставим все затребованное“. Советы пошли еще больше навстречу. Поставки материала могли бы быть увеличены; Югославия также сама может установить цены и способ платежей. Югославский военный атташе мог сообщить, что Советы готовы на крупные военные поставки.

Единственным условием Советов была полная секретность; в особенности надо было воспрепятствовать тому, чтобы Германия, Болгария и Румыния что-либо узнали о поставках. Со стороны югославского военного атташе в Москве повторно было высказано пожелание, чтобы эти переговоры велись исключительно военными инстанциями ввиду опасений за сохранность тайны. Опасения военных кругов главным образом состояли в том, чтобы державы Оси не получили бы сведений о проектированных покупках. Из этого ясно, что югославские военные круги рассматривали побуждение Советского Союза к вооружению как меру, направленную против держав Оси. Стремление Советов к скорому окончанию переговоров сказывается даже в том, что уже на следующий день, т.е. 22 ноября, советский Генеральный штаб потребовал, чтобы уже на следующий день были указаны типы затребованного оружия. При этом Советы указывали на то, что получение быстрого ответа в собственных интересах югославов: „Каждая отсрочка очень опасна“. Соответственно этому югославы переслали 23 ноября запрошенные детальные указания. Но в последующие недели переговоры со стороны Советов замедляются. Обосновывается это сперва техническими причинами, а потом отрыто политическими аргументами. Очевидно, торговля оружием должна была быть использована как средство давления на правительство Цветковича, начавшее тогда сближение с державами Оси. После того, как в течение нескольких недель были сделаны попытки к устранению приведенных Советами технических причин, югославский военный атташе в Москве 4 февраля 1941 г. сообщил следующее: „4 февраля военный комиссариат Советского Союза мне сообщил, что переговоры о поставке военного материала были замедлены в связи с подписанием нашего пакта с Венгрией и торгового договора с Германией. Эти договоры рассматриваются как отчуждение от Советского Союза. В этом, как и в указании на то, что цена не играет никакой роли, сказывается, что они пытаются использовать наши нужды для политической игры“. Очевидно, правительство Цветковича не смогло закончить эти переговоры.

Как известно, белградский государственный переворот и правительство Симовича восторженно приветствовались советским радио и прессой. До переворота путчисты, несомненно, поддерживались в своих планах надеждами на советскую помощь. Казалось, что ожидания группы Симовича исполняются, когда в Москве 5 апреля 1941 г. был подписан советско-югославский пакт о дружбе и ненападении. Этот договор, судя по обстоятельствам, может рассматриваться как непосредственная провокация Германии и подкрепление антигерманской позиции правительства Симовича. Он нашел в мировой прессе в свое время соответствующий отклик. Везде подчеркивается несоответствие этого договора с германо-советскими соглашениями; он рассматривается как решительный поворот в германо-советских отношениях; говорится даже о возможности вступления Советского Союза в войну против Германии. Товарищ министра США Самнер Уэллс истолковывает русский шаг, после того как он до этого имел несколько бесед с полпредом в Вашингтоне, следующим образом: „Югославо-советский пакт дружбы может при известных обстоятельствах иметь необычайное значение. Пакт встречает всюду всесторонний интерес. Имеются причины предполагать, что он более ценен, нежели [просто] пакт о дружбе и ненападении“. Что заключение пакта было истолковано правительством Симовича как вызов на борьбу против Германии, следует из имеющегося документального свидетельства посланника Нинчича, брата министра иностранных дел путчистского правительства. На тесную связь между Симовичем и Советским Союзом далее указывает то обстоятельство, что после начала военных действий большое количество югославских военных самолетов полетело в Советский Союз, чтобы не быть уничтоженными. Кроме того, согласно достоверным сообщениям, советское правительство предложило югославским офицерам перейти на советскую службу.

Далее имеются документальные доказательства того, что Советский Союз передал сообщения югославскому и греческому генеральным штабам о месте нахождения и передвижении германских и итальянских войск. Из достоверного источника, наконец, стало известно, что советское правительство 10 апреля предложило югославскому посланнику поставку военного материала через Черное море. Военный материал сначала должен был быть направлен в Пирей. Это сообщение доказывает, что советское правительство имело намерение поддержать Югославию в борьбе против Германии, хотя бы поставками оружия; этим же оно хотело нанести удар в спину Германии, борющейся за свое существование.

Эта политика явно базируется на политическом и военном сотрудничестве Советского] Союза с Англией, а в последнее время и с Америкой. Дальнейшим признаком этого сотрудничества является, например, изданное 18 марта распоряжение комиссара внешней торговли Микояна, согласно которому запрещается провоз военного материала через Советский Союз. Совершенно ясно, что это распоряжение обращено первым делом против германского импорта из Восточной Азии и служит исключительно интересам противников Германии. Оно открыто приветствуется и истолковывается английской и американской прессой в указанном смысле.

Почти одновременно обнаруживается дипломатическая поддержка, предоставляемая Советским Союзом английскому правительству на Балканах. Поездка английского министра иностранных дел Идена в Стамбул, как известно, преследовала цель создать балканский фронт совместно с Турцией и, по возможности, с Советским] Союзом, что должно было быть подготовлено поездкой Идена в Москву. Если эта поездка и не состоялась, ввиду того, что Сов[етский] Союз нашел время еще неподходящим для явного перехода на сторону врагов Германии, то Москва все же решила действовать в тесном контакте с Англией, что было достигнуто полетом английского посланника Криппса на советском военном самолете в Анкару и посредством местного полпреда. Результатом этого совещания явилось опубликование 25 марта 1941 г. декларации, в которой Советский Союз, ссылаясь на существующий пакт о ненападении с Турцией, обещает последней, в случае конфликта, полный нейтралитет. Цель, преследуемая при этом Советским] Союзом, была определена корреспондентом „Ассошиэйтед Пресс“ в Анкаре следующими словами: „Отказываясь от возможного советского противодействия на случай вступления Турции в войну на стороне Англии, Москва впервые открыто стала работать против германской дипломатии“. Если английские планы распространения войны, благодаря реальной позиции Турции, не осуществились, то это не меняет факта, что Советский] Союз способствовал английским намерениям. Ту же политику Москва преследовала с большим успехом по отношению к Югославии в полном согласии с Англией, подстрекая белградских путчистов к государственному перевороту и укрепляя их желание войны заключением дружеского договора. С тех пор отношения между Советской Россией и Англией на политическом и военном поприщах становятся все теснее, что явствует из сообщений, поступивших за последнее время, относительно поездки посла Криппса в Лондон.

Наконец имеются документальные доказательства того, что также ведутся переговоры между Москвой и Вашингтоном, целью которых является тесная политическая связь между этими двумя государствами. В секретном циркуляре, направленном полпредом в Бухаресте 8 июня ряду политически близких ему дипломатов, такой союз с торжеством характеризуется как величайшая военная и экономическая мощь в мире.

 

Доклад Верховного командования Германской армии германскому правительству о сосредоточении советских войск против Германии

Верховное командование Германской армии

WFST / отделение L (1 Ор)

Главная квартира Фюрера,

№00 ПО а/41 с. ком. 13.01.1941.

Секретно. По командованию. Касается: советских нарушений границы.

В Министерство иностранных дел Германии В руки посла Риттера

После того, как уже осенью прошлого года отдельные самолеты СССР перелетали демаркационную линию на запад небольшой высоте, Верховное командование Вермахта сообщает, что недавно, 10.01.1941 г., около Войцеховице чужая машина проникла глубоко внутрь германской территории. Высота полета около 1200 метров. Форма и знаки без сомнения показывали, что это был самолет СССР. Верховное командование Вермахта пока еще не будет принимать мер противодействия, однако, оно отдало приказ каждый раз доносить о возможных дальнейших нарушениях границы. Министерство иностранных дел Германии будет соответствующим образом осведомлено командованием.

Начальник Верховного командования Вермахта

По поручению: подписано Варлимонт

* * *

Верховное командование Вермахта

WFST / отд. L (1 Ор)

Гл. Кв. Ф., 1 марта 1941 г.

№ 00 369а/41 с. ком.

Секретное дело командования

Касается: советских нарушений границы.

В Министерство иностранных дел Германии

Лично в руки посла Риттера

Верховное командование Вермахта сообщает, что в январе и феврале снова, помимо случая, установленного в сообщении от 13.01.[41], в различных местах демаркационной линии произошли советские перелеты границы. Донесения имеются особенно из местности, расположенной на восток от Холма, и из Остроленки. Так как в этой местности Буг особенно отчетливо разграничивает области германо-советских государственных интересов, а потому ориентировка воздуха очень легка, Верховное командование Вермахта пришло к убеждению, что в нарушениях границы играет роль сознательная провокация.

В связи с этим указывается и на известные Министерству иностранных дел Германии преисполненные ненавистью заявления советских офицеров о натянутости германо-советских отношений. Эти заявления подкрепляют антигерманскую пропаганду не только в советской армии, но и в русском народе.

Верховное командование Вермахта обращает внимание на серьезность могущих отсюда возникнуть последствий.

Германскому воздушному флоту приказано и теперь соблюдать крайнюю сдержанность.

Начальник Верховного командования Вермахта

По поручению: подписал Йодль.

* * *

Верховное командование Вермахта

WSFT / отд. L (1 Ор)

Штаб-квартира Фюрера,

№ 00 781а/11 с. ком. 23 апреля 1941 г.

Секретное дело командования

Касается: советских нарушений границы.

В Министерство иностранных дел Германии

Лично в руки посла Риттера

Почти ежедневно поступающие донесения о дальнейших нарушениях границы советскими самолетами подтверждают сообщенное отношением от 01.03.[41] Министерству иностранных дел Германии мнение Верховного командования Вермахта, что здесь дело в сознательной провокации с советской стороны.

11.04.[41] два двухмотор[ных] самолета типа СБ-2 перелетели на большой высоте город Бельц. 11.04.[41] были видны по 1 самолету у Малкинии и у Остров-Мазовике. Точно также 14.04. [41] донесено об одном советском самолете над Лаугсцаргеном. Несколько самолетов перелетели 15.04.[41] демаркационную линию в районе Дынов – Лодзина – Лоско. В один день 17.04.[41] наблюдались над германской областью 8 самолетов, а именно по 4 у Дейменроде и Свид-дерн, 19.04.[41] 2 самолета над Малкинией и еще один на высоте 200 м (!) над Островице.

Помимо этого было донесено о ряде дальнейших самолетов, национальность которых, однако, ввиду высоты полета, не могла быть точно установлена. Однако, судя по направлению полета и согласно наблюдениям расположенных там германских частей, нет сомнения, что и в этом случае дело также заключается в нарушениях границы советскими самолетами.

Верховное командование Вермахта вынуждено признать, что постоянно возрастающее число нарушений может рассматриваться только как планомерное вторжение воздушных сил СССР на территорию Германии. Так как между тем, ввиду усиления войск по ту сторону германской восточной границы, нужно было для охраны усилить германские части, следует особенно опасаться тяжелых в своих последствиях пограничных инцидентов. Распоряжения Верховного командования Вермахта о крайней сдержанности остаются, несмотря на это, в силе.

Начальник Верховного командования Вермахта

По поручению: подписал Йодль.

* * *

Верховное командование Вермахта

WFST / отд. L (1 Ор)

Штаб-квартира Фюрера,

№ 00 805/41 с. ком. 6 мая 1941 г.

Секретное дело командования.

Касается: советских нарушений границы.

В Министерство иностранных дел Германии

Лично в руки посла Риттера

В дополнение к сообщению от 23.04.[41] Верховное командование Вермахта уведомляет, что теперь учащаются нарушения границы также и советскими солдатами в размерах, вызывающих опасения.

1. Уже в начале декабря 1940 г. между Ярославом и Сокалем в разных местах были замечены вооруженные офицеры и солдаты, которые очевидно систематически делали наблюдения в германо-советской пограничной полосе. В отдельных случаях были сделаны фотографические снимки. Не всегда можно было точно установить, имеем ли мы дело с советскими солдатами или с лицами советской таможенной охраны. Во всех случаях при приближении германских пограничных постов русским удавалось скрыться в густых зарослях.

2. За последнее время подобные наблюдения были сделаны у Смалодарзена, Каменчика, Тересполя и Кабуцы. В трех последних случаях это касается советских офицеров и солдат, которые пристали к германскому берегу Буга в моторной лодке и вслед за тем долгое время осматривали германскую пограничную полосу в полевые бинокли.

3. Ссылаясь на предварительное сообщение по телефону об обстреле обер-лейтенанта дивизионного штаба 291 пех[отной] див[ивизии] Даллингера, Верховное командование Вермахта дополнительно сообщает в подлиннике подробное донесение АОК 18: „Обер-лейт[енант] резерва Даллингер, руководитель картографического отдела 291 пех[отной] див[изии], имел служебное поручение вместе с ефрейтором дивизионного картографического отдела Гиссеном обследовать и точно установить местности, которые находятся под наблюдением с земли и с русских вышек.

При выполнении этого поручения вблизи пограничной канавы об[ер]-лейт[енант] Даллингер был 25.04.41 в 16 ч. 30 м. в местности к сев[еро]-вост[оку] от Рамутгена обстрелян советским постом. Об[ер]-лейт[енант] Даллингер и ефрейтор Гиссен немедленно укрылись, установили время и точное место нахождения и продолжали затем разведку, однако, теперь в отдалении более чем в 100 м. от границы. Одному находившемуся вблизи германскому пограничнику, который обратил внимание на выстрел, об[ер]-лейт[енант] Даллингер сообщил о случившемся. Об[ер]-лейт[енант] Даллингер, которому пограничная линия была точно известна, находился, несомненно, на германской территории. Точная зарисовка местности при сем прилагается“.

На основании этих происшествий и в связи с постоянно увеличивающимся числом перелетов границы, Верховное командование Вермахта должно придти к убеждению, что советское командование систематически применяет все находящиеся в его распоряжении средства наблюдения.

Если распоряжение Верховного командования Вермахта о сохранении сдержанности и далее будет иметь силу, то Верховное командование Вермахта должно настойчиво указать на то, что при той степени напряженности, какая сейчас имеется, во всякое время могут возникнуть вооруженные столкновения и больших размеров.

Начальник Верховного командования Вермахта

По поручению: подписал Йодль.

* * *

Начальник Верховного командования Вермахта

WFST/отд. L (1 Ор)

Штаб-квартира Фюрера,

№ 00 886/41 с. ком. 11 мая 1941 г.

Секретное дело командования.

Господину министру иностранных дел Германии

Многоуважаемый г. министр!

Верховное командование Вермахта наблюдает в течение ряда месяцев все с большей тревогой за развитием сосредоточения советских боевых сил вдоль германской восточной границы.

По имеющимся здесь сообщениям, при возникновении войны 1939 г. в Европейской России находилось приблизительно 77 русских стрелковых дивизий, из коих немного более половины находится в западнорусском пограничном районе. После окончания польского похода эта цифра увеличилась до 114. Если Верховное командование Вермахта тогда видело известное основание этих мер при занятии почти без боя Восточной Польши русскими войсками, то после планомерного окончания этих операций оно с особым удивлением установило дальнейшее увеличение этой цифры до 121.

С начала этого года, однако, почти ежедневно поступали в Верховное командование Вермахта донесения со всех частей границы, которые в общей их оценке явили картину обширной концентрации войск на германской восточной границе. После перевозки стрелковых, моторизованных и танковых дивизий из азиатского района и Кавказа, особенно после заключения русско-японского пакта о ненападении, одно лишь число установленных стрелковых дивизий в Европейской России увеличилось к 01.05.1941 до 143. Из них 119 дивизий находились в германо-русском пограничном районе.

В танковых бригадах и танковых дивизиях это увеличивающееся подкрепление еще значительно показательнее. С начала года почти все моторизованные и танковые части находятся в Западной России, поскольку число их известно. К этому надо еще прибавить дальнейшие 20 кавал[ерийских] дивизий и много парашютных батальонов.

Подобное же развитие замечается также и в русском воздушном флоте. С непрерывно возрастающим накоплением легких авиационных частей для подкрепления армии, быстрое увеличение вспомогательного персонала вблизи границы заставляет признать подготовку далеко проникающих внутрь Германии налетов сильных отрядов бомбовозов.

Кроме того, Верховное командование Вермахта вновь обращает внимание на повторяющиеся отзывы высших советских офицеров при тактических плановых играх и маневрах войск, открыто говорящие о скорой русской боевой инициативе.

Верховное командование Вермахта на основании этих фактов, в связи с постоянно сообщаемыми Министерству иностранных дел Германии нарушениями границы советскими самолетами и солдатами, пришло к убеждению, что практически равный мобилизации размер сосредоточения русских сил на германской восточной границе может быть истолкован только как подготовка русского наступления в широком размере. Опасность вооруженного столкновения находится в угрожающей близости.

Почти законченное сосредоточение армии предоставляет советскому правительству возможность свободного выбора момента начала наступательных действий. Соответственные германские контрмеры поэтому являются неотложными.

Хайль Гитлер!

Весьма преданный

Вам подписал: Кейтель.

* * *

Верховное командование Вермахта

WFST / отд. L (1. Ор)

Штаб-квартира Фюрера,

001 096а / 41 с. ком.

8 июня 1941 г.

Секретное дело командования

Касается: советских нарушений границы

В Министерство иностранных дел Германии

Лично в руки посла Риттера

В приложении Верховное командование Вермахта препровождает сводку нарушений границы советскими самолетами с начала года. К сему надо заметить, что этот список ограничивается такими случаями, факты которых подтверждены с разных сторон. О числе сверх сего происшедших нарушений границы сообщено уже в письме от 23.04.[41].

На указанные в письме от 06.05.[41] угрожающие последствия этих обстоятельств на германской восточной границе с крайней настойчивостью вновь обращается внимание.

Начальник Верховного командования Вермахта

По поручению: подписал Йодль.

1 Приложение.

Сводка нарушений границы русскими самолетами и русскими солдатами

 

СЕКРЕТНОЕ ДЕЛО ВЕРХОВНОГО КОМАНДОВАНИЯ ВЕРМАХТА

[180]

Верховное командование Вермахта

Берлин, 11.06.1941 г. №212/41 с. ком. нач.

ДЕЛО НАЧАЛЬНИКА

Только через офицера!

Германскому правительству

через г[осподи]на Министра иностранных дел

Верховное командование Вермахта постоянно осведомляло германское правительство о том, насколько военная тактика Советской России в возрастающем размере приняла угрожающий характер. Хотя политическая тактика Советского Союза меняла характер, а выполнение договоров в хозяйственной области по существу никакого повода для обжалования не давало, однако теперь ясно выяснилось, что военные мероприятия Советского Союза определенно направлены к подготовке нападения на Германию.

Это положение дел, которое ведет к грандиозному сосредоточению Красной армии от Черного моря до Балтийского, выявляется в следующем:

К началу 1940 г. еще не существовало никаких опасений о неприкосновенности германской восточной границы. При ликвидации Польши Советский Союз проявил якобы дружественное отношение. Однако уже в начале 1940 г. поразило то обстоятельство, что Советский Союз начал сильно укреплять не только свою западную границу, что он не только образовал известную мертвую зону вдоль границы и начал перемещать промышленность вовнутрь страны, но и предпринял во все возрастающем размере усиление пограничных войск.

01.09. [19] 39 г. в области к западу от линии Архангельск-Калинин-Полтава-Западная оконечность Крыма стояли:

44 стрелковых дивизии,

20 кавалерийских дивизиона и

3 моторизованные и танковые бригады.

По причине польского похода Советский Союз до 28.11. [19] 39 г. усилил эти войсковые части 47-ю дивизиями и моторизованными и танковыми бригадами до следующей численности:

76 стрелковых дивизий,

21 кавалерийская дивизия,

17 моторизованных и танковых бригад.

Несмотря на окончание польского похода, усиление продолжалось в большем размере. Так до 12.03.[19]40 г. прибавилось еще, по крайней мере, 16, однако, вернее, 25 дивизий и мотобригад. Общая численность советских сил в западной пограничной полосе достигла поэтому в половине марта 1940 г. следующих размеров:

86-95 стрелковых дивизий,

22 дивизии кавалерии,

22 моторизованные] и танк[овые] бригады.

После того, как в начале совместная работа германских и советских учреждений на границе прежней Польши протекала, по-видимому, удачно и гладко, зимой 1939/[19]40 гг. стали все более учащаться серьезные инциденты (приложение 1).

Эти инциденты выявили определенную неприязнь и враждебное отношение к немцам со стороны советских пограничных войск. Это их поведение было совершенно необоснованно, так как с германской стороны явно выказывались мирные намерения и прилагались старания к созданию мирного сожития на пограничной полосе. Тогда как германские нарушения границы всегда оказывались незначительными, нарушения границы с советской стороны были гораздо многочисленнее, несравненно более тяжки и часто имели последствием убитых на германской территории. Лишь после серьезных представлений германского правительства советские нарушения границы, по крайней мере, временно, уменьшились.

При занятии балтийских государств Советской Россией была условлена договорами общая максимальная численность оккупационных сил в 70 000 человек. Вначале эта численность не была даже достигнута. Так 28.01.[19)39 г. численность оккупационной армии равнялась 53 000, а 01.02.[19]40 г. – 57 500 человек. Оккупация производилась без сопротивления. И в дальнейшем периоде оккупации никогда не возникало положение, могущее дать с военной точки зрения оправдание для усиления численности советских оккупационных войск. Несмотря на это, Советский Союз, после того, как он полностью аннексировал эти три страны, начал занимать их территории чрезвычайно сильными военными частями всех родов оружия. В начале лета 1940 г. оккупационные силы достигли общей сложностью приблизительно 250 000 человек. В настоящее время на территории прежней Прибалтики стоят предположительно 650 000 человек.

Дальнейшей тяжелой угрозой Германии явилось скопление значительных русских сил на русско-румынской границе, начавшееся в октябре 1940 г. Когда в сентябре 1940 г. обсуждалось впоследствии приведенное в исполнение намерение послать в Румынию германскую военную миссию, согласно желанию тогдашнего румынского правительства, правительство СССР воспользовалось этим обстоятельством как предлогом стянуть на румынской границе в Бессарабии и Буковине значительные сухопутные и воздушные силы и расположить их там. Задачей этих сил сначала было произвести давление на балканские государства, уменьшить этим германское влияние на Балканах и воспрепятствовать мирному проведению германских намерений на Балканах. После того, как выступление английских сил в Греции стало все более сильным, задача русских сил, стянутых на румынской границе, заключалась, очевидно, в том, чтобы принять участие в ставшем после переворота в Белграде 27 марта 1941 г. неминуемым вооруженном конфликте, быстрым натиском в западном направлении соединиться с югославскими войсками и отрезать германские силы на Балканах от их тыловых линий. Предпосылки для наступательных операций были созданы: близь границы были оборудованы аэродромы, устроены базы снабжения, танковые части подведены, тыловые коммуникации усовершенствованы, а в горах были созданы многочисленные приготовления для наступления на границу. Лишь благодаря быстрым и решительным успехам германского оружия планы эти были расстроены.

Красной нитью тянутся в течение 39-40 г. и 1941 г. постоянные нарушения границ германского суверенитета со стороны советских воздушных сил. Лишь в мае 1941 г. германскую границу 27 раз перелетали советские самолеты. Также и нарушения границы советскими солдатами снова учащаются с начала 1941 г. и принимают нестерпимые формы.

Яркую картину чрезвычайного сосредоточения советских войск на западной границе дает следующая сводка дат из приложения 2:

01.09.39:

44 стрелковые дивизии,

20 кавалерийских дивизий,

3 моторизованные и танковые бригады

(итого около 65 дивизий)

28.11.39:

76 стрелковые дивизии,

21 кавалерийская дивизия,

17 моторизованных и танковых бригад

(итого около 106 дивизий)

01.05.41:

118 стрелковых дивизий,

20 кавалерийских дивизий,

40 моторизованных и танковых бригад

(итого около 158 дивизий).

Ввиду такого усиления сил Красной армии, Верховное командование Вермахта было вынуждено постепенно перевести значительные силы на германскую восточную границу. Эта перегруппировка была вызвана исключительно угрожающим советским продвижением сил.

Угрозе, заключающейся для Германии в мобилизации советской армии, соответствует также и воспитываемый в ней враждебный к Германии дух, который разжигается и постоянно поддерживается враждебной пропагандой. Об этом имеются бесчисленные сообщения также и со стороны дружественных и нейтральных наблюдателей.

Из пункта VI приложения 2 вытекает, что мобилизация Красной армии в главных чертах может считаться законченной. Ибо из общего числа:

107 строевых дивизий,

33 S кавалерийские дивизии,

46 моторизованных и танковых бригад;

в западной пограничной полосе находятся:

118 стрелковых дивизий,

20 кавалерийских дивизий,

40 моторизованных и танковых бригад;

в остальной же Европейской России только:

27 стрелковых дивизий,

5 S кавалерийских дивизий,

1 моторизованная и танковая бригада;

на Дальнем Востоке всего лишь:

25 стрелковых дивизий,

8 кавалерийских дивизий,

5 моторизованных и танковых бригад.

Таким образом, получается такая картина, что русская мобилизация была все ближе придвигаема к границе. Отдельные части военных сил и авиации развернули свои фронты, расположенные вблизи границы, а аэродромы заняты сильными отрядами авиационных сил. Разведывательная деятельность заметно усилилась и частью производилась высшими офицерами с большими штабами

Все эти факты, в связи с развитым в русской армии стремлением к уничтожению Германии, заставляют придти к заключению, что Советский Союз готовится в любой, кажущийся ему подходящим момент, перейти в наступление против Германии.

Начальник Верховного командования Вермахта [подписал] Кейтель

* * *

Верховное командование Вермахта

W F St/отд. L (1 Ор)

Берлин, 20.06.1941 г.

№001161/41 с. ком.

Касается: советских нарушений границ.

Секретное командное дело.

В Министерство иностранных дел Германии

Лично в руки посла Риттера

17 июня 1941 г. в 8 ч. 25 м. вооруженные русские солдаты перешли русскую границу в пределах германского VI армейского корпуса восточнее Роминтенской пустоши вблизи Эйжерижки (15 км западнее Кальварии) и, разведывая, прошли по германской территории. Когда германские часовые открыли огонь против русских солдат, последние взяли прикрытие. После короткой перестрелки русские отошли обратно на свою территорию.

Этот инцидент, в связи с особенно массированным сосредоточением советских сил против Восточной Пруссии, является новым симптомом провокационных намерений Советской России.

С 11 июня сего г[ода] в одном лишь пограничном районе Сувалки – Мемель были явно установлены нами: 20 пехотных дивизий, 2 танковые дивизии и 5 танковых бригад.

В далеко выступающей на запад дуге вокруг Белостока стянуты 19 пехотных дивизий, 7 кавалерийских дивизий, 1 танковая дивизия и 5 танковых бригад.

В тылу у Барановичей сосредоточена запасная армия из 10 пехотных дивизий и 2 танковых бригад.

Из этого вытекает, что огромные советские военные силы, разделенные на 4 армии, охватывают:

49 пехотных дивизий, между которыми имеется большое количество моторизованных,

3 танковые дивизии,

12 танковых бригад и

7 кавалерийских дивизий,

которые в любой момент могут быть приведены в наступление с востока и юго-востока против Восточной Пруссии и против района в устьях Буга и Нарева севернее Варшавы.

Такое нападение может, по имеющимся сведениям о концентрации на советских аэродромах к северу от Припятских болот, быть поддержано почти 2000 самолетов.

[О том], что и на всем остальном Восточном фронте советские силы сосредоточены подобным же, хотя и не столь ярко выраженным образом, было подробно сообщено Министерству иностранных дел Германии уже 11 мая. В последние недели картина положения сосредоточения советских войск изменилась лишь настолько, что в Южной Бессарабии сосредоточены исключительно быстрые силы (танковые дивизии и бригады, а также моторизованные] и кавалер[ийские] дивизии), что прямо дает повод к заключению о наступательных намерениях.

В заключении Верховное командование Вермахта должно заметить, что такое военное положение по отношению к государству, с которым заключен дружеский договор, является единственным в своем роде.

Не может быть никакого сомнения в том, что Советская Россия смотрела на этот договор уже в течение месяцев как на ограду, за которой она безопасно могла выполнять в интересах Англии величайшее в ее истории сосредоточение военных сил против Германии.

Безопасность германского государства требует немедленного устранения этой угрожающей опасности.

Начальник Верховного командования Вермахта по поручению: подписано: Йодль

Приложение 1

Пограничные инциденты зимой 1939/1940 гг.

25.12.39: У Мжиглода : Обстрел германской пограничной стражи при аресте одного русского в призывном возрасте.

09.01.40: Куцавка:Обстрелян германский чиновник.

15.01.40: Гиухов: Убит выстрелами беглец, находившийся на германской территории.

26.01.40: Данилове: Обстрел германского таможенного дозора.

30.12.39: Волка-Надбужна: Расстрел переходившей из СССР женщины на германской территории.

19.12.39: Соколов: Обстрел беглецов русским часовым светящимися зарядами. Попадание на германской стороне в 300 метрах от границы.

06.01.40: Райскле-Сан: Обстрел украинца на расстоянии 110 метров от границы.

08.01.40: Койтники-Сан: Беглец расстрелян на германской территории, другой тяжело ранен.

07.01.40: Острово-Сан: 2 китайских разносчика расстреляны.

27.01.40: Канково:

1. 2 русских пограничника стреляли в неизвестного, переходящего границу, находившегося на германской территории и смертельно ранили его.

2. Русский пограничник перешел границу и увел молодого человека, переходившего границу.

01.02.40: Угниево: Таможенный пост доносит об обстреле германских таможенных стражников русскими пограничными войсками.

02.02.40: Сокаль: Русский пограничный патруль застрелил беглеца на германской территории, а также женщину (Свиставски).

23.02.40: Перемышль: При нелегальном переходе границы с русской стороны была обстреляна 10-ю выстрелами и ранена в бедро женщина.

13.02.40: Сокаль: Русским пограничным патрулем на немецкой территории застрелен еврей.

08.03.40: Сокаль: 2 пограничных вестовых обстреляны на немецкой земле. 1 вестовой убит.

Ген. Штаб армии. Иностранные армии. Восток II.

Приложение к 944/41 секр. ком. Приложение 2

Обзор усиления Красной Армии с 01.09.1939 г.

* На запад линия Архангельск-Калинин-Полтава-Западная оконечность Крыма

** Танковые корпусы, сколько бригад неизвестно

*** Включая 5 танковых дивизий

 

Доклад министра внутренних дел Германии и рейхсфюрера и шефа германской полиции германскому правительству о диверсионной работе СССР, направленной против Германии и национал-социализма

Министр внутренних дел Германии

Берлин, 20 июня 1941 г.

При сем прилагаем доклад шефа охранной полиции и разведки от 10.06. 1941 г. о диверсионной работе СССР, направленной против Германии и национал-социализма.

Министр внутренних дел Германии

подп[исано]: Фрик

Рейхсфюрер СС и шеф германской полиции

подп. Гиммлер

Германскому правительству

через

г. министра иностранных дел Германии

Берлин

Шеф охранной полиции и разведки

Берлин, 10 июня 1941 г. I

V EL 17/41 gRS

Секретно.

Доклад рейхсфюреру СС и шефу германской полиции.

Диверсионная работа Коммунистического Интернационала до заключения германо-советского договора о консультации и ненападении от 23.08.1939 г., направленная против держав Оси, в особенности же против национал-социалистической Германии, общеизвестна.

Тщетной оказалась, однако, надежда, что Советская Россия после заключения этого пакта будет относиться лояльно к обязательствам договора и прекратит подпольную работу против Германии. Напротив, коммунистическая диверсия, попытки саботажа и террора, а также крайнее форсирование военной, хозяйственной и политической разведки оставались незыблемыми, хотя и разоблаченными целями советских власть имущих.

Изменились лишь методы, ставившие контрразведку – благодаря своим меняющимся формам и изощренной маскировке – перед новыми задачами.

I. Организация и цели Коминтерна.

Коммунистический Интернационал (Коминтерн) является советской организацией (центр в Москве) со следующей целью (§ 1 статута): „Объединить коммунистические партии всех стран во всемирную партию, бороться за привлечение рабочего класса, за принципы коммунизма и за диктатуру пролетариата“. (В качестве генерального секретаря ВКП (б) Сталин и поныне принадлежит к президиуму Исполкома Коминтерна, а также Молотов; кроме того, германский эмигрант Пик в качестве представителя германской секции Коминтерна; далее вождь французских коммунистов Торез, а в качестве председателя известный по пожару Рейхстага болгарский террорист Димитров.)

Для правительственных органов СССР Коминтерн является неизобличаемым, неофициальным, т.е. неправительственным аппаратом, которым можно пользоваться для всякой диверсионной работы в интернациональном масштабе. Наряду с разведывательной и шпионской деятельностью Коминтерн привлекается за границей также и для этих специальных задач, так что в борьбе с ним весьма трудно провести строгое разделение.

С наибольшей затратой людей и средств подпольная работа Коминтерна усилилась как раз во время войны. Призывы и директивы отдельных секций наводнили всю Европу с целью подбодрить сторонников коммунистической идеологии к наиболее напряженной и основательной подпольной работе против „империалистической войны Германии“. Эта усиленная активизация служила одновременно смягчению всех предполагаемых отрицательных последствий пакта, заключенного с национал-социалистической Германией.

II. Новые методы нелегальной диверсионной работы.

1. [Методы], направленные против Германии.

В результате беспощадной борьбы и уничтожения коммунистической партии, начиная с 1933 г., вследствие бескомпромиссного отношения к ней национал-социализма, все ожесточенные усилия Коминтерна из-за границы, а также находящаяся под наблюдением работа мелких остатков Компартии с ее отдельными группами „AM“ и „ВВ“ („AM“ – отдел военной политики, „ВВ“ – шпионаж по производству), оказались до заключения пакта тщетными.

Усиленному нажиму полицейской контрразведки Коминтерн ответил методическими указаниями утонченной диверсионной работы. По примеру „троянского коня“ работа в еще большей степени – согласно опыту гражданской войны в Испании – должна была производиться изнутри. После заключения пакта от 23.08.1939 г. этот метод потерял всякое агитационное действие, чему исполнительный комитет Коминтерна решил противодействовать усиленной деятельностью по возобновлению широкого аппарата групп „AM“ и „ВВ“. В то время как в оккупированных областях работа Коминтерна облегчалась находящимися в них все еще крепкими организациями самих компартий, все усилия, направленные против Германии, не выходили из рамок опыта благодаря своевременному раскрытию.

В результате непрерывных наблюдений было установлено, что организации по связям Коминтерна в европейских странах были снова устроены в широком масштабе с одной лишь целью – усилить диверсионную и разведывательную деятельность в Германии.

Так, напр[имер], одна из главных организаций по связям находится при шведской компартии в Стокгольме. Эта организация является одним из самых активных и опасных центров работы Коминтерна. На основании многочисленного материала ниже будут изложены ее методы, направленные против Германии.

Для работы в Германии, главным образом, привлекались бывшие германские видные коммунистические деятели, получившие длительную подготовку в Москве и других европейских городах. Впервые они были направлены в Германию в 1939 г. Одному из самых ловких среди них удалось в достаточной степени установить связь со своими прежними сотоварищами в Берлине и в итоге систематической работы снова организовать коммунистические ячейки на берлинских заводах, работающих на оборону. Этим ясно преследовалась двоякая цель – способствовать разложению рабочей массы, приучить ее к саботажу и одновременно провести шпионаж по производству. Искусно устроенными курьерскими путями беспрерывно доставлялся от инструкторов Коминтерна из Стокгольма и Копенгагена материал: приказы и деньги. Главное участие в руководстве этой возрастающей в весьма опасной степени организации имел шведский депутат Рейхстага Линдерот, являющийся представителем Европейского бюро Коминтерна в Стокгольме.

Он проводил в отдельных странах особые поручения исполнительного комитета Коминтерна. Линдерот из Стокгольма активи[зи]ровал находящихся в Копенгагене непосредственных эмиссаров Коминтерна по работе против Германии и снабжал их деньгами. Для того, чтобы уберечь в наибольшей степени вводимых в действие высших функционеров, как, напр[имер], Артура Эммерлиха, род-[ившегося] 20.09.[19]07 г. в Нидервизе, или Вилли Галля, род[ившегося] 03.10.[19]08 г. в Фалькенштейне/Фогтланд, или Рудольфа Гальмейера, род[ившегося] 03.02.[19]08 г. в Плауэне, или Генриха Шмера, род[ившегося] 20.03.1906 г., от рук охранной полиции (СД), они снабжались инструкциями относительно предполагаемой сыскной работы полиции посредством уполномоченных Линдерота. Эта подготовка производилась Дмитрием Федосеевичем Крыловым, хорошо известным здесь комиссаром ГПУ, переименованного 03.02.1941 г. в „Народный комиссариат государственной безопасности“ и являющегося частью соединенного Народного комиссариата внутренних дел.

Созданная вышеозначенными высшими функционерами организация сотрудничала с помощью открытого в Гамбурге курьерского отделения через Копенгаген и Стокгольм с Москвой и имела целью доносить об изготовлении и продукции важнейшего нового военного снаряжения Германии, получая из Москвы денежные средства и инструкции.

Кроме этих задач эта организация занималась также непрерывным изготовлением диверсионных листовок. Из последнего приказа Коминтерна, полученного Эммерлихом из Москвы в конце мая 1941 г., особенно ясно видно, что как раз в ближайшие два месяца подготовлялась и отчасти уже проводилась посылка сравнительно большого количества новых инструкторов, распределенных по отдельным областям Германии.

Ввиду того, что непрерывное наблюдение не было уже в состоянии предотвратить настоящее вредительство из-за все возрастающей организации, в конце мая 1941 г. был своевременно произведен налет и арест всех участников.

2. Методы, направленные против занятых Германией областей.

Техника нелегальной агитации Коминтерна в занятых Германией областях по форме весьма похожа на вышеописанную.

В частности, следует упомянуть:

а) в Протекторате

Коммунистическая партия была весьма активна еще до занятия бывшей Чехословакии; после образования Протектората она полностью развернула свою подпольную деятельность. За последние годы из этой области непрерывно посылались коммунистические функционеры в школу имени Ленина в Москву, где они получали теоретически и практически военно-политическую подготовку для гражданской и террористической войны.

Эти квалифицированные функционеры приступили к работе после образования Протектората. Они немедленно занялись организацией нелегальной компартии. Связь с Коминтерном, а также наблюдение и руководство партийной работой поддерживались и проводились через генеральное консульство СССР в Праге. В качестве посредника работал корреспондент ТАСС и сотрудник по печати при советском генконсульстве Курт Вер (еврей!). При исполнении своих функций он получал от дипломатического представительства советские газеты и коммунистический материал по пропаганде, передаваемые им, согласно указаниям, высшим функционерам компартии. Он же являлся и посредником по снабжению нелегальной партийной работы колоссальными денежными средствами.

Помимо этой связи через советское генеральное консульство в Протекторате существовала еще и прямая радиосвязь с Коминтерном в Москве. Руководствовавшиеся этой тайной радиостанцией Коминтерна в Праге функционеры получали свою подготовку также в Москве на специальных курсах в школе по радиотелеграфии. (Эта школа находится под наблюдением Коминтерна и под охраной Красной армии.)

Курсы проводятся на весьма широкой основе и называются „ОМС“, т.е. „Организация международного соединения“.

Радиотехнический аппарат в Праге, работавший еще несколько дней тому назад, состоял из большого сооружения по приему и передаче.

Посредством радиотелеграфии из Праги передавались сообщения об общем внутриполитическом положении, о приготовлениях и ходе проводимых партией предприятий, о заседаниях всего центрального руководства и принятых им решениях, а равно и о положений, настроении и деятельности партии. Таким же путем поступали соответствующие приказы и директивы исполнительного комитета Коминтерна из Москвы. Убедительным доказательством бескомпромиссной революционной идеи Коминтерна, направленной к уничтожению национал-социализма, являются фиксированные радиосообщения обеих сторон.

б) В оккупированной части Франции

Кроме того, Коминтерн уделил особое внимание французской коммунистической партии. Уже согласно мнению Ленина, Франция должна была стать большевистским бастионом в Западной Европе. При теперешнем раздроблении и внутренней слабости Франции Коммунистический интернационал, имевший до войны многочисленных сторонников, надеется добиться успехов.

Здесь было также ясно установлено, что коммунисты получали во Франции деньги и агитационный материал в любой форме через дипломатические представительства Советского Союза.

Пакт от 23.08.1939 г. не играл здесь никакой роли, разве только постольку, поскольку с этого времени косвенным образом усилилась активность французских коммунистов против Германии. Убедительнейшим и одновременно объективнейшим доказательством служит найденное при контроле в Париже дело „Сюртэ Насиональ“ (французской секретной полиции), относящееся к французской газете „Ордр“. На основании достоверных данных французской полиции в проведенном в ноябре 1939 г. субсидировании этой газеты наряду ошефом отдела печати югославского посольства Вуцевичем и Жаком Эбштейном, любовником леди Стэнли, сестры лорда Дарби, принимал участие чехословацкий еврей Отто Кац (он же Карл Симон), находившийся на советской службе. В ноябре 1939 г. полпред в Париже Суриц посетил совместно с бывшим красным испанским министром Негрином, а в январе и феврале 1940 г. совместно с секретарем полпредства Бирюковым главного издателя газеты „Бюрэ“ на его вилле в Сэн-Клу. Во время этого визита было условлено, что некий Этевенон примет участие в руководстве газетой в качестве официального уполномоченного полпредства. В конце мая субсидия достигла ежемесячной суммы в 800 000 франков. После ликвидации компартии во Франции коммунистическим главарям было строго предписано давать своим приспешникам указания читать „Ордр“ как надежную антигерманскую газету.

в) В прочих оккупированных областях

В Норвегии центром диверсионной работы Коминтерна также является полпредство в Осло. Здесь члены полпредства были уличены во время исполнения своих поручений.

В Голландии, Бельгии, в бывшей Югославии были обнаружены те же самые методы, как и [использованные] против Германии.

Если бы мы дали исчерпывающий обзор всего многочисленного документального, устного и письменного материала о диверсионной и разведывательной работе Коминтерна во всех ее частностях, то мы вышли бы далеко за рамки настоящего краткого донесения.

Важно подчеркнуть, однако, сам собою напрашивающийся вывод о том, что отношение Советского Союза к Германии и оккупированным ею областям являлось неискренним, и что диверсионная работа Коминтерна с 1940 г. сильно увеличилась.

III. Саботаж Коминтерна.

Уже за 10 лет до начала войны Коминтерн перешел к тому, чтобы посылать опытных коммунистов всех секций в Советскую Россию с тем, чтобы там, в соответствующих школах, их обучать делу саботажа и взрывчатых веществ. Так, например, начиная с 1930 года в Москве с особенной интенсивностью вновь проводились и проводятся до настоящего времени так называемые военно-политические курсы. Так как при осуществлении своих стремлений к всемирному политическому господству Коминтерн всегда считался с возможностью войны, то он давал на своих всемирных конгрессах директивы, которые открыто призывали его сторонников к проведению актов террора и саботажа и называли эти преступления политической необходимостью.

Многочисленность раскрытых охранной полицией (СД) на территории Германии групп по террору и саботажу, основанных по приказу Коминтерна, наглядно характеризует отношение Советского Союза к Германии. Объектом покушений этих чисто коммунистических групп, не устрашаемых при проведении этих действий даже потерей человеческих жизней, являлась подготовка покушений на важные военные объекты, как напр[имер], на мосты, подрыв важных железнодорожных магистралей, уничтожение и выведение из строя крупных индустриальных сооружений. Наряду с поручениями по совершению актов саботажа преступники получали еще и указания по проведению покушений на руководящие личности Германии.

Несмотря на то, что можно было бы предположить, что серия этих проводимых и подготовлявшихся Коминтерном преступлений придет к концу с заключением германо-советского договора о консультации и ненападении от 23 августа 1939 г., детальное следствие, особенно в оккупированных Германией областях, показало, что Коминтерн не намерен прекратить свою преступную деятельность против Германии.

Рядом с организованными „Сикрэт Сэрвис“ по английским указаниям организациями по саботажу на судах, целью которых являлось уничтожение германского тоннажа еще в мирное время, существовала и другая, более разветвленная террористическая организация Коминтерна, задачей которой являлось, главным образом, уничтожение судов тех стран, которые объединились в свое время в блок Антикоминтерна.

Доказано, что члены этой организации работали до конца 1940 г. и пытались из Дании снова проникнуть на германскую территорию. Руководителем этой организации был германский эмигрант Эрнст Волльвебер, который в 1931 г. являлся членом венгерского руководства „RGO“ (Красная профессиональная оппозиция) и был избран в 1932 г. в качестве депутата компартии Германии в Рейхстаг. Волльвебер взял на себя после своей эмиграции в Копенгаген в 1933 г. руководство „ISH“, т.е. Профинтерна моряков и грузчиков, являющегося исполнителем предписанных Коминтерном саботажных действий, особенно против германских судов. Он несет в высокой степени ответственность за создание и активную деятельность организаций по саботажу, основанных по указаниям Москвы в Германии, Норвегии, Швеции, Дании, Голландии, Бельгии, Франции и в бывших балтийских государствах. Особенно он наблюдал за покупкой и транспортом взрывчатых веществ и других средств по саботажу и обладал значительными суммами, предоставлявшимися Коминтерном для финансирования организации и выплаты пособий агентам. Волльвебер бежал после вступления германских войск в мае 1940 г. из Осло в Швецию, где он по сегодняшний день находится под арестом в Стокгольме. Со стороны Советского Союза предприняты шаги перед шведским правительством о выдаче Волльвебера Советской России, тем более, что за его успешную работу в пользу Коминтерна он принят в советское гражданство.

Деятельности этих разбросанных по всей Европе коммунистических террористических организаций следует приписать целый ряд покушений на 16 германских, 3 итальянских и 2 японских судна, которые в двух случаях привели к совершенной потере весьма ценных судов. В то время, как виновники пытались сперва уничтожать суда путем поджога, в последнее время они перешли – так как последний метод не всегда приводил к полной потере судна – к тому, чтобы устраивать попытки взрыва судов, совершающих рейсы в Балтийском и Северном морях. Их главные базы находятся прежде всего в портах Гамбурга, Бремена, Данцига, Роттердама, Амстердама, Копенгагена, Осло, Ревеля и Риги.

Образовавшиеся коммунистические группы саботажа в Голландии, Бельгии и Франции находились под руководством голландского коммуниста Иосифа Римбертуса Шаапа, который руководил интернациональным клубом в Роттердаме и поддерживал самые тесные связи с верхушкой функционеров главной организации в Скандинавии. Ему непосредственно был подчинен бывший руководитель организации „RFB“ в Гамбурге Карл Баргштедт, на которого было возложено, в общей схеме организации, техническое руководство и устройство взрывов. Необходимый для этих актов саботажа взрывчатый материал добывался в северно-американских рудниках и доставлялся шведскими моряками отдельным коммунистическим группам в Голландии, Бельгии и Франции через норвежский рудный порт Нарвик и шведский рудный порт Люлея. Как один из самых видных курьеров по перевозке взрывчатых веществ, был арестован в Роттердаме голландский коммунист Вильгельм ван Вресвик.

Как голландская, так и бельгийская группа имели свои лаборатории, в которых они изготовляли зажигательные и взрывчатые бомбы. Акты саботажа против итальянского парохода „Боккаччо“ и японского „Касий-Мару“ нужно отнести к деятельности этих групп. Подготовленные акты саботажа против германских судов в портах Амстердама и Роттердама были своевременно раскрыты и предупреждены.

В порядке дальнейшего расследования охранной полиции (СД) удалось арестовать 24 коммуниста-террориста, среди которых находились также руководитель голландской группы саботажа Ахилл Бегуин и руководитель бельгийской группы саботажа Альфонс Фиктельс.

Сам Шаап был арестован датской полицией 01.08.1940 г. в тот момент, когда он намеревался вновь наладить деятельность существующих в Дании организаций саботажа против судов.

Насколько Коминтерн был заинтересован в уничтожении германского судоходства также и в Балтийском море, видно из того, что за период времени с февраля по апрель 1941 г. охранной полиции (СД) совместно с датской полицией удалось арестовать руководящих функционеров коммунистической партии Дании, которые активно помогали проводить коммунистические акты саботажа. Среди них находятся, между прочим, член исполнительного комитета коммунистической партии Дании и генеральный секретарь „ISH“ Рихард Йензен, редактор датской коммунистической газеты „Арбейтер-блат“ в Копенгагене Тёгер Тёгерсон и председатель „Общества друзей Советского Союза“ в Дании полуеврей Отто Мельхиор.

На счет коммунистической группы саботажа в Дании следует отнести, в особенности, покушения на германский пароход „Заар“ в Ревельском порту и на германское фрахтовое судно „Фила“ в Кёнигсбергском порту, причем у последнего от сильного взрыва произошла большая течь в носовой части на высоте ватерлинии. Доставка на борт судна химического зажигательного вещества с часовым механизмом произошла в Рижском порту.

Употребляемые датской коммунистической организацией химическо-механические зажигательные и взрывчатые вещества и фитили привозились из Швеции и со специальным курьером доставлялись через магазин мужского платья в Мальме, где они находились на складе, в Копенгаген.

Важные указания относительно работы Коминтерна против Германии выявились также из показаний многих коммунистических террористов в Дании.

Особенное значение придавал Коминтерн вербовке сотрудников из среды скандинавских моряков, так как существовало убеждение, что в будущей войне только скандинавские страны могут остаться нейтральными, и только граждане этих стран будут иметь возможность проводить террористические акты в германских портах, в частности, на германских судах. Сверх того, давались настоятельные директивы уничтожать и взрывать грузы собственных судов, если это будет в интересах Советского Союза. Волльвебер сам дал директивы отдельным группам саботажа в прибалтийских странах и в германских северных портах завербовать на всех совершающих рейсы в этом районе судах хотя бы по одному надежному сотруднику, который для своей будущей работы должен быть проинструктирован лучше всего в духе III Интернационала.

К его распоряжению нужно отнести также и попытку основать группу саботажа в Данциге.

Руководящие функционеры „ISH“ этих групп, среди них родившийся в Осло норвежский гражданин Артур Самсинг, живший долгое время в Советском Союзе, были тем временем арестованы и дали подробные сведения относительно актов саботажа против Германии по заданию Волльвебера.

По заданию Коминтерна Волльвебер устроил также опорные пункты на островах Балтийского моря Даго и Эзель. Завербованные на этих островах сотрудники должны были, однако, выступить активно лишь в случае, если во время войны между Германией и Советским Союзом эти острова будут заняты германскими войсками, в частности, германским военным флотом. Акты саботажа надлежало направить тогда в первую очередь против баз подводных лодок, аэродромов и нефтяных баз.

Насколько широко большевизм пытался раскинуть свою деятельность также и в Германии, видно из того факта, что в марте 1941 г. в Верхней Силезии и Генерал-губернаторстве охранной полицией (СД) было установлено, что польским саботажем и террористическими организациями в подавляющем числе руководили коммунистические элементы. И здесь организация проведенных в последнее время актов насилия выявляет типичные коммунистические методы выполнения, как они были изложены Коминтерном в обращении ко всем секциям при установке „Военных тезисов“ Ha VI-VII Всемирных конгрессах в Москве.

IV. Советский шпионаж (экономическая, военная и политическая информация) против Германии

1. Методы ГПУ в отношении переселенцев немецкой национальности

Когда, согласно русско-германскому пограничному договору от 29.09.1939 г., Россия могла воспользоваться плодами германской победы над Польшей путем существенного прироста территории, она использовала проведение русско-германской границы, разделяющей сферы влияния, для того, чтобы при первом вновь образовавшемся территориальном соприкосновении с Великой Германией создать возможность для деятельности бесчисленных агентов-шпионов в рамках Пакта о ненападении.

Великодушный акт Фюрера по возвращению всех проживающих на русской территории лиц немецкой национальности был позорно использован для вышеприведенных целей.

Когда лица немецкой национальности, следуя зову Фюрера, массами стали изъявлять свое желание о переселении, пресловутое ГПУ выступило на передний план (ГПУ с 03.02.1941 г. стало составной частью объединенного Нар[одного] комиссариата внутренних] дел под названием „Народного комиссариата государственной безопасности“) с целью завербовать при помощи низких средств многих из этих немцев для шпионской деятельности против страны, в которую они стремились вернуться, движимые любовью к Родине. Если далее ГПУ и не имело на практике успеха, так как большинство из них, под давлением навязанных им силою шпионских обязательств, тотчас же заявило об этом на германской территории, то все же этот факт является позорным явлением для методов работы ГПУ и, следовательно, для советских власть имущих. Немецких переселенцев в таком случае вызывали в ГПУ, часами допрашивали, причем им грозили, что они не будут допущены к переселению, если они не подчинятся требованиям ГПУ. Излюбленным методом считалось заявлять таким переселенцам, что оставшиеся родственники будут рассматриваться как заложники, если они не выполнят силою навязанных им обязательств или осмелятся донести об этом в Германии. Им угрожали также, что всесильная рука ГПУ может их настичь даже в Германии – угроза, которая не могла не оказать своего влияния на отдельных переселенцев. Не только мужчин, но и женщин бесстыдным образом вынуждали брать на себя такие обязательства. Далее из сотен таких случаев можно привести примеры, которые являются разительными в том смысле, как можно поступать с немцами.

а) Во время переселения бессарабских немцев в Германию явилась г-жа Мария Бауман из Черновиц, которая под присягой свидетелей заявила, что русская тайная полиция силой принуждала ее к шпионской деятельности.

Ее много раз вызывали в соответствующие учреждения ГПУ, где на нее старались воздействовать всевозможными средствами, чтобы заставить подчиниться требованиям шпионской работы. Так как она является матерью 5-ти малолетних детей (вдова), то ей обещали предоставить возможность высокого заработка, причем указывали, что сумма в 10 000 марок и больше не играет никакой роли. Она была предназначена для шпионской деятельности в Праге. Она имела при себе материалы и документы, из которых можно было усмотреть объем специальной подготовки.

б) Елизавета Крейтель, муж которой был владельцем магазина бандажей в Черновицах, была также вызвана органами ГПУ под видом представления заграничных паспортов. Она должна была заняться русским шпионажем в Саксонии. Она также предоставила важные материалы в распоряжение органов германской контрразведки.

Приведенные обоснованные отдельные примеры можно было бы распространить на сотни других случаев, так как известно, что ГПУ по приблизительному подсчету завербовало не менее 50 % переселенцев, чтобы принудить их к сотрудничеству силой угроз или обещаниями огромных денежных сумм.

Мало того, что ГПУ делало из этих немцев при помощи позорных средств изменников своей Родины, оно занималось воровством документов, чтобы снабжать ими русских агентов-шпионов. В 16 случаях существуют доказательства того, что воровство документов было произведено с целью снабжать ими русских агентов-шпионов. В 16 других случаях существует подозрение, что ГПУ для этой цели отправило на тот свет ряд лиц немецкой национальности, чтобы завладеть их бумагами для тайного проникновения агентов в Германию.

2. Советские дипломатические представительства как центры экономической, политической и военной разведки против Германии с единственной целью подготовки войны

Со времени заключения пакта русский специальный шпионаж показал себя в своих методах работы почти исключительно в провоцирующей форме.

В своих почти всегда неразборчивых методах он дошел до того, что включил в свою сеть, для своих целей разведки, русское представительство в Германии во главе с полпредством в Берлине. Когда некоторое время тому назад был отозван из Берлина тогдашний полпред Шкварцев и заменен полпредом Деканозовым, такая смена полпреда была лишь сигналом для еще более усиленной разведки в области политической, хозяйственной и военной информации. Деканозов, доверенное лицо Сталина, руководил в России информационной частью НКВД (русского Народного комиссариата внутренних дел), к которому принадлежит ГПУ как специальный орган шпионажа. Его задание, которое он получил в Москве, заключалось в том, чтобы через разветвленную сеть доверенных лиц найти доступ в правительственные учреждения и добыть прежде всего сведения о военной мощи и оперативных планах Германии. Его ближайший был сотрудник ГПУ, так называемый „советник полпредства“ Кобулов, который развил интенсивную деятельность в области шпионажа, бесцеремонно пользуясь своим экстерриториальным положением. Целью русского шпионажа в Германии являлось, помимо добывания сведений чисто военного характера, получение также сведений о политических планах Германии и путем устройства сети секретных радиостанций в разных местах Германии иметь осведомительный персонал, который сообщал бы в Россию все важные сведения по особой системе шифра. Так, с 1940 г. предполагалось провести грандиозную мобилизационную подготовку в области шпионажа при поддержке неподдающихся учету денежных средств. (Германская контрразведка смогла вовремя вмешаться.)

То обстоятельство, что все усиливающееся давление русского шпионажа прежде всего в германских восточных провинциях – на первом плане в Генерал-губернаторстве и Протекторате – дало о себе знать, послужило поводом к тому, чтобы обратить особое внимание на эти опасные места. Было установлено, что сотрудник советского генерального консульства в Праге Леонид Мохов был главой русской шпионской сети, которую ГПУ раскинуло в Протекторате. Бывших членов чешского легиона, которые во время польской войны воевали на стороне поляков и набирались главным образом из приверженцев бывшей коммунистической партии в Чехословакии, попавших после разгрома Польши в плен в Россию, принуждали к шпионской деятельности и главным образом обучали их обслуживанию тайных радиостанций. Этих людей отправляли с фальшивыми документами в Протекторат, где они работали под руководством уже упомянутого члена советского консульства Мохова. В момент захвата свыше 60 человек было арестовано, и дюжина действующих тайных радиоотправителей была конфискована. (Примечание: эта сеть работала вполне независимо от незаконно организованного аппарата Коминтерна. См. цифры 1 и 2.)

В Берлине в это время советник полпредства и чиновник ГПУ Кобулов тоже не бездействовал. Небезынтересно отметить тут показание бывшего югославского дипломата, которого нельзя заподозрить в германофильстве, военного атташе в Берлине, полковника Ваухника, который сказал о помощнике советского военного атташе в Берлине, полковнике Скорнякове, что он занимается исключительно шпионажем, располагая для этого любыми суммами. Целью Кобулова, совместно с русским военным атташе Тупиковым и его помощником Скорняковым, было устройство в столице Германии и во всех важнейших городах Германии тайных радиостанций для передачи сведений.

Из имеющегося обширного материала о деятельности этих господ и штаба их сотрудников приводим только два случая, как, например:

а) Пекарь Витольд Пакулат из Мариамполя в Литве, который был членом немецкого культурного союза в Литве, имел родственников в Германии, главным образом в Берлине, был вызван в один прекрасный день в Ковно в ГПУ.

Тут ему угрожали возбудить против него процесс о шпионаже. Тот факт, что он был членом культурного союза и для посещения своего брата в Мемеле несколько раз ездил из Литвы в Германию, являлся достаточной причиной для ГПУ, чтобы возбудить против него полицейское расследование по шпионажу. Запуганному человеку обещали безнаказанность только в том случае, если он согласится под маской немецкого беженца переселиться в Берлин и там работать для России по определенным указаниям. Оставляя жену и ребенка как заложников в руках ГПУ, он был выслан в Германию. Отправляя его в путь, ему угрожали, что рука ГПУ длинна и настигнет его и в Берлине в случае предательства. Несмотря на эту угрозу и на то, что он был вынужден оставить родных во власти ГПУ, этот немец по происхождению, в сознании своего долга, обратился к охранной полиции. Таким образом, удалось путем контрманевра, оставшегося неизвестным для русских, пресечь все их намерения и держать их деятельность с самого начала под контролем. В Берлине Пакулату посредником ГПУ из полпредства передавались указания и приказы. Он должен был снять квартиру в Берлине, в которой ГПУ устроило большую тайную отправочную радиостанцию. Он дальше должен был по приказу русских переснять маленькую гостиницу с пивным рестораном, чтобы эти комнаты предоставлять проезжим русским агентам и курьерам. Он постоянно получал поручения подделываться к рабочим, специалистам военной промышленности, чтобы от них получать предательский материал. Русский шпионаж с намерением стремился к подготовке войны и помимо обозначения целей для будущих воздушных бомбардировок искал незаметные, скрытые на площадях и в общественных садах места, где можно было бы прятать материалы и предметы саботажа, чтобы брать их оттуда в нужный момент.

В одном только этом случае ГПУ заплатило 100 000 марок, чтобы провести указанные выше приготовления. Для своей тайной радиостанции русская разведка завербовала, посредством Пакулата, радиотехника фирмы „Сименс“, который ловким контрманевром охранной полиции был предоставлен в его распоряжение. Русский шпионаж твердо считался с тем, что Пакулат завербовал между тем надежную сеть в 60 немцев, которые помимо достаточного числа поручений по шпионажу, должны были также действовать разлагающе. Эта находящаяся под наблюдением контрразведки сеть протянулась узко до Кенигсберга, где как раз теперь должны были начать намечать на городском плане заводы, важные в военном отношении.

б) Другой случай преступного шантажа германского подданного был обнаружен также в Берлине. Этот, родившийся в Петербурге, германский гражданин, имя которого по понятным причинам в данное время еще не может быть сообщено, после неоднократных посещений Германии вернулся в 1936 г. окончательно в Берлин. Он венчался в России по русским законам. От этого брака родилась дочь. Так как по русским законам жена оставалась русской подданной, ему не разрешили взять ее с собой в Германию. Из Берлина он неоднократно старался при поддержке Министерства иностранных дел Германии добиться нужных документов для признания русского брака германскими законами. Ввиду того, что он сам был тяжело болен легкими и уже по этой одной причине добивался скорейшего соединения со своей семьей, он не видел другого выхода, как самому отправиться в Петербург для добычи документов, чтобы, наконец, привезти жену и дочь с собой в Германию. С этой целью он обратился в русское бюро путешествий Интурист с просьбой о выдаче нужных виз. Когда управляющий конторой, русский, Шаханов, услышал из его рассказов, что этот больной человек живет в большой тревоге за свою семью, он начал с ним низкую игру. Шаханов обещал ему визу в Петербург под условием, что он, как немец, согласится на предательство своей Родины. Неоднократно Шаханов уговаривал больного человека, доводя его почти до самоубийства. Шаханов постоянно упоминал о жене и дочери и намекал на то, что они находятся как заложницы в руках ГПУ. Этот германский подданный, в конце концов, обратился в германскую контрразведку. Под ее руководством он как будто бы согласился на предложение агента ГПУ Шаханова и снял по его указанию большую квартиру, в которой тоже началось оборудование тайной радиостанции.

В дополнение следует указать на факт тесной связи между Шахановым и „советником полпредства“ Кобуловым.

в) Посредством постоянной слежки за радиоспециалистом берлинского полпредства, неоднократно появлявшимся в Данциге, можно было и тут путем контрманевра оборудовать тайную радиостанцию и снабдить ее сетью надлежащих политических и коммерческих доверенных лиц. И тут, благодаря своевременному донесению братьев Формелла, данцигских граждан, которых хотели силой заставить служить ГПУ, удалось разрушить козни советского шпионажа.

Эту серию примеров можно было бы продолжить до бесконечности, так как советский шпионаж во всех кажущихся ему важными германских городах работал таким же образом.

V. Пограничные инциденты.

В заключение надо еще указать на то, что со стороны Советского Союза постоянно, а начиная с февраля 1941 г. в повышенной мере, вызывались пограничные инциденты, которые являются кошмаром для германского пограничного населения на Востоке. Преступные расстрелы германских подданных и постоянный обстрел с русской стороны германской территории сменяются один за другим в бесконечной цепи.

VI. Заключение

Вся деятельность Советского Союза, направленная против национал-социалистической Германии, показывает на приведенных отдельных примерах, взятых из обильного материала, в каком размере производились подпольное разложение, саботаж, террор и подготовительный к войне шпионаж в военном, хозяйственном и политическом смысле.

Эти враждебные стремления после заключения Пакта о ненападении от 23.08.1939 г. не только не уменьшились, но, напротив, увеличились и по размеру и по силе.

Подп[исал] Гейдрих.

 

1. Диверге Вольфганг. Немецкие солдаты видят Советский Союз. Полевая почта с Востока

Издание: Diewerge Wolfgang, Deutsche Soldaten sehen die Sowjet-Union. Feldpostbriefe aus dem Osten. – Berlin: Wilhelm Limpert-Verlag, 1941.

Материал перепечатан с Интернет-сайта «Военная литература» militera.lib.ru/propaganda/german/feldpostbriefe/index.html

В свою очередь, разработчиком сайта информация взята с сайта: www.calvin.edu, где текст опубликован на английском языке (с немецкого брошюру перевёл Рэндел Битвёрк). С английского на русский текст перевёл разработчик сайта Олег (Just Hoaxer), а главы «Большевистские жертвы», «Что бы солдаты сделали с „ворчунами“», «Говорят бывшие коммунисты», «Германия: прекраснейшая Родина», «Спасибо фюреру!» – Лидия Лемпияйнен.

Редакторская правка Александра Гогуна

Рэндел Битвёрк: Когда нацисты вторглись в Советский Союз в июне 1941, они обнаружили золотое дно для пропаганды. По немецким стандартам зачастую в Советском Союзе были прискорбные условия жизни. Одной из первых нацистских пропагандистских ласточек стала 60-страничная брошюра «Советский Союз глазами германских солдат. Письма с Востока». Она, главным образом, содержала выдержки из солдатских писем, описывающих свои впечатления от СССР. Письма, конечно, были тщательно отобраны, но солдатам доверяли и брошюра, конечно, имела большое пропагандистское значение. Немцы, прочитавшие ее, даже те, которые недолюбливали Адольфа Гитлера, вероятно заключили, что национал-социализм безусловно предпочтительнее большевизма. Обложка брошюры та же, что и у каталога выставки о Советском Союзе 1942 года. Брошюра разделена на 9 глав. Здесь представлены некоторые разделы из каждый из глав.

Предисловие разработчика сайта militera.lib.ru (Hoaxer):

Во многих письмах – уж не знаю, дописки это геббельсовских людей, либо самих солдат пучило от расовой полноценности – много лжи (причем явно намеренной) именно в описаниях (не в оценках и сравнениях) советской действительности. Правда, насколько мне известно (а я много читал всякого) – немецкие солдаты в массе своей также чихать хотели на НСДАП, как наши на ВКП(б). А тут почти все письма адресованы в местные партячейки или любимому квартальному фюреру. То есть 9/10 писем написаны нацистами. А уж они-то напишут, им партийный долг велит, а также Большой Брат. С другой стороны, наша социалистическая Родина сделала все, чтобы облегчить жизнь питомцам Геббельса. И бараки, и грязь, и поганые дороги – все это было в реальности, и есть даже сейчас в некоторых местах. А с третьей стороны, такая бедность была от того, что страна ковала оружие для неизбежной войны с империалистическими державами; а в оборонительной войне победить нельзя, а для наступательной нужно в три раза больше вооружения и техники чем у потенциальных противников вместе взятых. А с четвертой… ну ладно, это я к тому, что правда есть всюду, как и ложь, главное – ее отфильтровать, и немедленно выпить. Я, по мере готовности в этом разделе обязательно помещу письма немецких солдат с фронта за другие годы, от 41 до 45, тогда можно будет проследить и изменения оценок, и почитать, что пишут нормальные солдаты, не партийцы.

Содержание:

Германские солдаты – свидетели против большевизма

Рай для рабочих

Дома и дороги

Правление больших шишек и евреев

Большевистские жертвы

Что бы солдаты сделали с „ворчунами“

Говорят бывшие коммунисты

Германия: прекраснейшая Родина

Спасибо фюреру!

Заключение

Германские солдаты – свидетели против большевизма

[полностью]

Лживая вражеская пропаганда не устает давать германскому народу фальшивую или неполную картину битвы на Востоке. Лучшее опровержение этому – солдатские письма.

д-р Геббельс

На Родине слышат о том, что происходит на фронте через невероятно короткое время. Германское радио часто в своих вечерних репортажах описывает события, произошедшие всего несколькими часами ранее, в германской кинохронике идут сюжеты, доставленные по воздуху прямо с поля битвы. Германский народ находится практически в непосредственном контакте со своими солдатами с помощью современных средств массовой информации. Прошлые поколения не могли ощутить такой близкой связи со своими родственниками.

Однако лучшим и наиболее персонализированным источником военных новостей были и остаются письма. То, что муж или сын, брат или жених излагает на бумаге во время краткого отдыха – не только долгожданные новости от любимого и незаменимого человека, но также и свидетельства от одного сердца к другому, к тому, которое бьется в унисон. В течение мировой войны солдатские письма доносили впечатления отважных бойцов, которые хотели отдаться борьбе без остатка. Также и в течение этой войны миллионы германских солдат сообщают о своих ярчайших впечатлениях. Каждая семья тщательно сберегает эти письма. В местных и фабричных партийных ячейках национал-социалистических организаций эти письма от товарищей передают из рук в руки как свидетельства очевидцев.

Эта брошюра наполнена случайно отобранными отрывками из таких писем. Они были присланы нам гражданами из всех слоев общества и из всех регионов. Многие из них дописали: „После того, как я прочел это письмо, я подумал, что другим необходимо тоже прочитать его“.

Да, это правда! У миллионов германских граждан нет прямого контакта с фронтом. Они должны прочитать эти письма. Все эти письма касаются темы, которая сегодня является наиболее обсуждаемой в германском народе – что же в действительно представляет собой Советский Союз?

Иногда люди думают, что пропагандисты фюрера преувеличивают, хотя факты показывают, что они, скорее, даже преуменьшают. Каждый думает о роли евреев в разжигании этой войны или о польском терроре против этнических немцев. Некоторые граждане тогда считали, что сообщения о польских преступлениях преувеличены; сегодня они считают 60 тысяч могил жертв польских убийц.

Но наиболее убедительные доказательства различия между описаниями и действительностью открываются в отношении большевизма. Это разоблачение особенно важно, потому что миллионы немецких граждан верили лживым словам евреев-коммунистов. Они рассказывали, что в границах Советского Союза находится „рай для рабочих, истинный дом для рабочих мира“. Когда национал-социалистические газеты и книги рассказывали о социальном неравенстве в Советском Союзе, об ужасных массовых убийствах, детской нищете и безнадежной бедности всего населения, некоторые подвергали сомнению эти основательные и тщательно проверенные утверждения.

Сейчас миллионы надежных свидетелей находятся в середине этого „рабочего рая“. Они не могут быть подвергнуты сомнению. Они не путешествуют по тщательно подготовленным улицам, и их не ведет гид „Интуриста“ по тщательно выбранной фабрике. Они маршируют метр за метром через эту страну. Они сражаются за каждую деревню и за каждый город, они видят лицом к лицу людей, которые почти 25 лет находились под властью большевиков.

Сейчас эти немецкие солдаты пишут своим родственникам домой. Они пишут о том, что испытали часом раньше. Письма эти – не литературные шедевры. Но они столь же подлинные, как люди, написавшие их.

Некоторые солдаты не скрывают того факта, что не всегда были национал-социалистами. Некоторые авторы писем даже подвергались законному наказанию за свою поддержку коммунистов в прошлом. Почти все из них помнят коммунистические тезисы и утверждения времен Системы. Когда они вступили в Советский Союз, они не стремились отыскать плохое, они стремились узнать, что в действительности происходит на земле Ленина и Сталина. Они поведали нам, что увидели – часто в письмах, написанных второпях.

Эти письма выстроены подобно солдатам на фронте. Они не на параде, они готовы к сражению. Есть солдаты – и есть письма – большие и маленькие, толстые и тощие, умные или не очень, полные энтузиазма или более умеренные. Мы видим в кинохронике лица идущих солдат, которые приветствуют нас, иногда утомленные и истощенные, но всегда, однако, с ясным, уверенным взглядом и полные незыблемой уверенности в том, что они служат правому делу. Эти письма – такие же.

Они – только малая часть из доступного нам огромного материала. Некоторые граждане скажут, конечно: „Мы получили более интересные письма“. Это прекрасно. Мы согласны. Мы выбрали только те письма, которые были написаны явно без расчета на то, что их опубликуют; письма, которые дают понимание того, что впечатлило наших солдат.

Те немцы, которые читают эти письма и те, которые их написали, задаются вопросом: „Что случилось бы с нашими женами, матерями и детьми, если бы большевистские танки и убийцы наводнили нашу родину?“

Конечно, к моменту выхода этой брошюры публика узнает намного больше о великих кампаниях фюрера. Даже сейчас вся нация ждет часа, когда можно будет сдернуть покровы тайны с деяний пока еще неизвестных героев.

Ни одно из тех будущих сообщений не превзойдет непосредственности писем этих простых солдат, которые издаются потому, что армия сражается в кровавых битвах на широких равнинах Востока. Возможно, некоторые из авторов писем прочтут эту книжку в госпитале. Возможно, кто-то написал свои последние слова в этих письмах.

Именно поэтому эти письма так глубоко нас трогают. Они демонстрируют, что это решающее сражение не начато из-за жажды к власти или к завоеваниям, не из-за политического тщеславия или чрезмерного фанатизма. Именно это говорят наши враги. Но эти письма показывают, что германская и европейская культура зависит от этого сражения. Оно определит: либо недочеловеки-большевики уничтожат все то, что свято для немцев; либо германский солдат и его храбрые союзники заложат основу для новой эры мира и свободы.

Солдаты, чьи письма публикуются здесь, верят вместе со всеми своими товарищами в необходимость борьбы – и уверенны в победе. Кто может быть менее уверен, чем эти люди, которые не только смотрят в глаза врагу – мировому большевизму, но и побеждают этого врага везде, где только не сталкиваются с ним!

Эти письма касаются каждого аспекта жизни. Все, что солдат беспокоит, нашло отражение на бумаге. Естественно, личные и семейные детали были опущены, как и военные, которые могут быть использованы врагом. Мы выбрали только самые интересные места из писем. В каждом случае приводится имя отправителя и его военный адрес, а часто и адрес получателя. Это доставит удовольствие авторам, которые увидят свои слова напечатанными. Это убедит сомневающихся в подлинности этих писем.

Рай для рабочих [Выдержки]

Наиболее частая тема в письмах – обсуждение „советского рая“. Коммунистические агитаторы годами распространяют эту идею в Европе. Москва, говорят они, это „ад для эксплуататоров и рай для рабочих“. Слова германских солдат – удар по большевикам, разлагающим мир.

Хуже, чем в аду

Лейтенант Отто Диссенрот, полевая почта 12 827D – квартальному фюреру Кеммелю в Альтенау (Майнфранкен)

С Востока, 30.07.1941

Дорогой товарищ Карл!

Я пишу это письмо из опустошенной украинской деревни, расположенной в лесу в 40 километрах от Киева, который мы надеемся захватить через несколько дней. Вокруг нас – плодородная земля Украины, но 20 лет неумелого руководства большевиков все развалили. Бедность, нищета и грязь, которые мы видели за эти недели, неописуемы. Вы дома не можете себе даже представить ужасные результаты большевизма на этой плодородной земле. Все, что мы раньше читали в газетах, бледнеет перед лицом ужасной действительности. Наши глаза напрасно ищут хоть знака какого-нибудь строительства, какого-то символа прогресса, какой-то культуры. Мы тоскуем по виду чистого дома, организованной улицы, тенистого сада, по паре деревьев! Везде, куда ни посмотришь, мы видим грязь, распад, опустошение, нищету, смерть и страдание! Всюду мы видим призрак большевизма – измученные взгляды крестьян, пустые амбары, сотни убитых людей, крестьянские бедные дома, много разрушенных зданий. Я иногда думаю, что все это – работа дьявола. Эта земля была богата, когда тут жили немецкие, украинские, чешские и польские крестьяне. Когда пришел большевизм, он принес ужасную нищету. Все, что процветало, все культурное, было сожжено, убито. Я говорил со многими людьми, чьи родственники, отцы, братья, мужья, сыновья погибли где-нибудь в Мурманске, Сибири или на ледяном севере. Тысячи умерли во время большого голода, особенно в 1932-1933 годах. Тысячи были брошены в тюрьмы и лагеря. Нищета тех, кого мы освободили от большевизма, неописуема.

Любое проявление свободы было запрещено, любое движение запрещено. Все, что от природы было прекрасным, хорошим и свободным, было разрушено. Все, созданное Богом, истреблялось! Они забрали благословение от земли и из душ людей. Они унизили их до уровня животных, бессильных, несчастных порабощенных животных без всякой надежды, которые не знали, будут ли они живы завтра, которые жили только, чтобы есть и были счастливы лишь тогда, когда кто-то убивал их. Никакой ад не будет хуже, чем этот „рабочий рай“.

Там нет никакой надежды на спасение. То, что большевизм сделал против человечности – грех перед Богом, преступление, которое невозможно понять. Каждый немец, который раньше думал, что большевизм – это достойная идея, и угрожал нам, национал-социалистам, смертью и кровопролитием только за то, что мы не верили в эту чушь, должен стыдиться! Мы были правы! Мы все содрогаемся, видя эту нищету, это страдание, эту безнадежную большевистскую жизнь. Они украли все у этих людей, кроме самого воздуха, которым они дышали. Земля, которую они унаследовали от отцов, стала коллективной; собственность – государственной, и они стали рабами, еще хуже, чем рабы в самое темное Средневековье в Германии.

У них были крошечные участки их собственной земли, и даже они облагались тяжелым налогом. Они должны были рапортовать колхозным комиссарам каждое утро, работать целый день, даже в воскресенье, без какого-либо перерыва. Они принадлежали государству. Им по возможности платили, но они редко видели деньги. Они получали 33 копейки в день, это примерно треть марки. У них не было в личной собственности ни плуга, ни лопаты, ни фургона, ни хомута. Все как бы принадлежало каждому, но все принадлежало государству. Евреи и партийные шишки процветали, крестьянам доставались только голод, нищета, работа и смерть. Никто отвечал за почву, никто не чувствовал любви, какую мы, немцы чувствуем к нашей родине, к нашей почве. Знание крови и почвы умерло. Я говорил с 30-летним, который не понимал концепции собственности. Они учились в советских школах. Это объясняет, почему они не видят никакого смысла в культуре, не знают никакой в ней потребность. Их дома пусты и холодны, намного беднее, чем в Польше. Никаких картины, никаких цветов, чтобы прикрыть пустоту. Искусство кухни тоже исчезло из-за нехватки продовольствия. Ежедневная диета состоит из молока и хлеба, вдобавок немного меда и несколько картофелин.

Каждый, кто наблюдает эту мрачную бедность, понимает, что именно эти большевистские животные хотели принести нам, трудолюбивым, чистым и творческим немцам. Это благословенье божье! Как справедливо, что фюрер призван возглавлять Европу! Беднейшая немецкая деревня – жемчужина по сравнению с этими разрушенными русскими деревнями.

Иногда, когда я стою перед тысячами убитых людей, которых мы находим в городах и селах, и в многочисленных случаях, когда мы обнаруживаем женщин и детей, вопящих над телами их родных, или когда они просят, чтобы мы освободили их мужей, которых увезли прямо перед тем, как мы пришли, я вижу фюрера передо мной. Он спас порабощенное и изнасилованное человечество, дав ему снова божественную свободу и благословение достойного существования. Истинная и самая глубокая причина для этой войны состоит в том, чтобы восстановить естественный и благочестивый порядок. Это – сражение против рабства, против большевистского безумия.

Я горд, чрезвычайно горд, что могу сражаться против этого большевистского монстра, снова сражаясь с врагом, против которого я боролся на уничтожение в течение трудных лет борьбы в Германии. Я горжусь ранами, которые получил в этих сражениях, и я горжусь моими новыми ранами и медалью, которую теперь ношу.

Люди здесь будто пробуждаются от глубокого сна. Все же они не могут поверить в новую свободу; они не знают, что делать. Они садятся и ждут приказов. Теперь им приказано: „Возвращайтесь и работайте, собирайте с полей урожай, теперь у вас есть собственный дом“. Именно это написано на всех плакатах, и каждый может видеть массы трудящихся людей на полях. Человек и природа свободны снова, Бог снова утвердился тут, его вечный порядок восстановлен. Мы, национал-социалистические солдаты Адольфа Гитлера, восстановили благочестивый порядок, хотя некоторые называют нас язычниками.

Жизнь показывает иное. А что сделали те, кто говорит о Боге? Спросите их!»

[В главе еще 23 выдержки из писем]

Дома и дороги

[Выдержки]

Вопрос строительства жилья был излюбленной темой большевистской агитации в Европе. Они муссировали жилищную проблему, требуя, независимо от экономических условий, чтобы у каждого немца была своя комната. Так называемые коммунистические художники изображали нищету и плохое состояние перенаселенных рабочих кварталов.

У Советского Союза было 25 лет, чтобы реализовать этот пункт своей программы. Он располагал сырьем и рабочими, что демонстрирует их программа вооружений. Ничто не стояло на пути строительства «рая» в их части мира.

Но солдаты пишут, что за исключением евреев и партийных шишек, в Советском Союзе все жили «хуже, чем скотина у нас».

[В главе 7 выдержек из писем, приводятся 2]

Невообразимая нищета

Старший сержант Курт Хуммель, полевая почта L 31 605 Lg Pa. Париж, – местной партийной ячейке. Северная Россия, 12.08.1941.

Большевистские условия неописуемы. Я не мог даже представить, что такая нищета возможна. Люди здесь ничего не знают об электрическом освещении, радио, газетах и т.п. Нельзя назвать то, где они живут, домами. Только лачуги с гнилыми соломенными крышами. Вокруг огромные заброшенные поля. Нет ни одной, даже маленькой, лавки. Это то, что люди называют „советским раем“. Я желаю немногим отщепенцам, которые все еще остаются в Германии, побывать здесь. Куда ни глянь, везде одна нищета. Каждый, кто это видит, понимает, как прекрасна Германия.

Главные дороги – как тропинки

Солдат Хайнрих Штар, – в Гамбург, коллегам по работе из Hochbahn A.G. Северная Россия, 12.08.1941. Дороги. Мы в пехоте, вероятно, лучшие судьи хороших и плохих дорог, потому что маршируем по ним километр за километром. Тут Советы также палец о палец не ударили. Главные дороги не лучше, чем тропинки. Поверьте мне, мои дорогие товарищи, любые солдатские проклятия справедливы после перехода на 40 или 50 километров по таким дорогам. Кроме того, +30-35 градусов в тени, а огромные пыльные облака дышать не дают. Болота, леса и плохие дороги мешают военным действия, но мы продолжаем наступать.

Правление больших шишек и евреев

[Выдержки]

Советский Союз был раем фактически только для евреев. Даже в то время, когда по внешнеполитическим причинам евреи были не так заметны в правительстве, или когда они управляли через подставных лиц, евреев всегда было полно на средних и низших административных уровнях.

В течение всего периода красной диктатуры они были бенефициариями. Яснее все это видно на примере маленьких наций, которые Советский Союз поглотил, чтобы подготовиться к нападению на великую Германскую империю после начала войны, развязанной Черчиллем, и прежде всего – в Балтийских государствах.

Помимо их неограниченной тяги к деньгам, их грязного поведения и их извращенной жажды мести, наши солдаты прежде всего столкнулись с евреями, как садистскими организаторами массовых убийств и злодеяний. Многие детали опущены, т.к. они не могут быть опубликованными в германской печати. Но можно понять, каким был обычный день, а чаще даже ночь, в застенках еврейских комиссаров ГПУ.

[В главе 4 выдержки из писем, приводятся 2]

Еврей был кровопийцей

Капрал медицины Пауль Ленц, полевая почта 7 14 628 Позен [Познань], – в местную ячейку НСДАП, Аренсбург

Только еврей может быть большевиком; для этих кровопийц нет ничего лучше, если их некому остановить. Куда ни плюнь, кругом одни евреи, что в городе, что в деревне. Насколько мне известно (мы спрашивали людей, чтобы знать правду), ни один еврей не работал в „рае рабочих“. Даже самые маленькие кровопийцы имели должности с большими привилегиями. Они жили в лучших домах, если их можно назвать домами. Настоящие рабочие жили в маленьких домишках или в бараках для скота так же, как чернорабочие в старой России. Нет никакой разницы, что в деревне, что в городе с 300-тысячным населением, типа Минска – всюду бараки. Даже перед самой войной большинство рабочих испытывало только голод, нищету и рабство. Некоторым будет интересно, что тут были театры, оперы и так далее, даже большие здания были, но только для богатых, а богатые – это кровососы и их прихлебатели.

Только еврей жил хорошо

Солдат Райнольд Манке, полевая почта 02 179 – управляющему компании Отто Клоса в Гамбурге Боррману Дюнаберг [Даугавпилс], 08.08.1941.

Дорогой Герман!

Вот вам бы посмотреть, что люди называли большевистским раем! Это бедность, Герман, невероятная бедность. Жили хорошо только евреи и функционеры. У людей не хватало зарплаты, чтобы купить пару носков или чего-нибудь вроде этого. Они зарабатывали 1 рубль вдень, это примерно 10 германских пфеннигов, и это за полный рабочий день. Только евреи жили хорошо. Каждый город – на 40% еврейский.

Евреи и большевики угнали всех латышей, кого поймали на улицах перед приходом немцев. Они отобрали у них ценности, обливали дома бензином и поджигали. Тем латышам, которые не хотели идти с большевиками, отрезали руки и ноги, вырывали языки и бросали на улице. Они приколачивали гвоздями людей к стенам, даже детей.

Это мы видели своими собственными глазами.

Если бы эти бандиты дошли до нашей страны, они бы рвали на куски нас. Но их месть обрушилась на латышей.

Товарищи с фабрики Клосса должны побывать тут и посмотреть, что принесли 25 лет коммунизма. Тут только бедность, нищета, и ничего кроме нищеты. Старые сломанные лачуги, свинья да корова – это все, что у них есть. А в Германии люди говорили, как хорошо тут живется рабочим.

Большевистские жертвы

Немцы вообще, и немецкие солдаты в частности, не мстят беззащитным противникам и даже не мучают их. Наоборот, опасность состоит в том, что немецкое великодушие слишком быстро заставляет нас забыть наше положение победителей, и допустить наше собственное порядочное отношение к врагам: как военным, так и гражданским.

Вот почему известия о зверствах, которые наши враги совершали по отношению к немцам или гражданскому населению, находившемуся под их властью, часто встречали с определенным скептицизмом. Человек не может поверить, что другой способен сделать то, чего он сам сделать не в состоянии. Мы помним, как считались преувеличенными рапорты о зверских жестокостях, совершенных поляками против этнических немцев. Но тогда немецкий народ узнал правду.

Но ни одна кровавая и садистская резня в истории человечества не сравнится с той, которую немецкие солдаты видели в Советском Союзе своими собственными глазами. Как пишут они сами, они не забудут этого до самой смерти.

Мы не должны забывать, что в глазах большевистского руководства эти злодеяния являлись халтурной работой. Солдатам и комиссарам не хватало времени во время отступления, чтобы вовсю использовать зверские методы убийцы ГПУ, чтобы пытать своих жертв до конца. Когда сидящие в Кремле в этом буклете будут читать рапорты о жестокостях, они будут довольны, что лишь малая часть их чудовищных преступлений стала известна цивилизованному миру.

Все же тусклые лучи света, достигшие камер пыток большевизма, открывают такие ужасающие картины, что мы глубоко потрясены, когда читаем эти рапорты.

[В главе 9 выдержек из писем, приводятся 4]

Зверские убийства детей

Солдат Фред Фоллнбиг – своим родителям в Зальцбург, 17.07.1941.

Я писал в двух своих последних письмах о зверствах русских и мог бы добавить еще.

Но, еще немного о „советском рае“. Я расскажу главным образом о том, что случилось во Львове-Тернополе и Требовле. Требовля находится прямо на юге от Тернополя. Я видел тюрьмы во Львове, и видел вещи, которые меня глубоко потрясли. Здесь были люди с отрезанными ушами и носами и т.п. Они приковывали живых детей гвоздями к стене, подвергая их пыткам. Кровь доходила до лодыжек. Не имело большого значения, были ли они живыми или мертвыми. Они заливали груды тел бензином и поджигали. Вонь была ужасной. Я видел подобные вещи в Тернополе и Тре-бовле. Незадолго до того, как пришли немцы, в Требовле семь украинцев были выброшены из постелей. На следующее утро их тела были найдены в лесу, избитые до такой степени, что их невозможно было узнать.

Я видел все это своими глазами, а не просто слышал об этом. Не стесняйтесь рассказать об этом другим, особенно тем, кто, возможно, все еще хорошо думает о Советском Союзе.

-Я всегда думаю, как нам повезло, что эта беда не появилась в нашей стране. Я не думаю, что даже годы подготовки сделают немцев способными на подобные зверства.

Оскверненные останки

Сержант Поль Рубелт, полевая почта Номер 34 539 F – мисс Грете Эггер, Лебринг 71, Steierark, 06.07.1941.

Я был во Львове вчера и видел кровавую баню. Это было чудовищно. Со многих была снята кожа, мужчины были кастрированы, их глаза выколоты, руки или ноги отрублены. Некоторые были прибиты гвоздями к стене, 30-40 человек были замурованы в маленькой комнате и задохнулись. Около 650 человек на этой территории погибли подобным образом. Зловония можно было избежать только если курить сигарету и держать платок у носа. Большую часть этого сделали евреи. Сейчас им приходится копать могилы. Виновные будут [нами] расстреляны. Многие уже умерли из-за удушающего зловония. В этом городе они даже вскрывали могилы и оскверняли трупы. Это ужасно. Трудно даже поверить, что подобные люди существуют.

Сироты, прибитые гвоздями к стене, и убитые

NCO К. Саффнер, Военная почта номер 08 070 – своим товарищам по работе.

Когда мы прибыли, надо Львовом висела серая туча. Зловоние было почти невыносимым. Русские были вытеснены из города после тяжелой битвы. Двумя часами позже я обнаружил источник этого чудовищного запаха. Большевики и евреи зверски убили 12 000 немцев и украинцев. Я видел беременных женщин, подвешенных за ноги в тюрьме ГПУ. Большевики отрезали носы, ущи, глаза, пальцы, руки и кисти рук и ноги. У некоторых были даже вырваны сердца. 300 сирот в возрасте от двух до семнадцати лет были приколоты гвоздями к стене и безжалостно убиты. После того, как они закончили пытку, они бросили людей, большая часть из которых была еще жива, в подвал глубиной три метра, полили их бензином и подожгли. Это было ужасно! Мы не могли поверить, что существуют такие чудовища. Наши пропагандисты недостаточно говорят об истинном лике большевизма. В день, когда мы вошли во Львов, выжившие украинцы собрали 2 000 евреев в тюрьме и осуществили месть. Евреям пришлось вынести всех покойников и погрузить их на повозки. Полиция держала людей в стороне. Это было душераздирающее зрелище – смотреть на женщин, оплакивающих своих мужей и детей, и мужчин, сжимающих кулаки, с горестными бледными лицами. Эту ужасную сцену невозможно передать словами. Это то, что грозило бы немецкому народу, если бы большевизм достиг нас. Жалобщики и всезнайки, которые еще есть в рейхе, должны были это видеть. Тогда они должны бы знать, как выглядит истинный большевизм. Они должны были упасть на колени и благодарить фюрера за то, что он спас Германию от подобных вещей. Я и многие немецкие солдаты видели это. Мы все благодарны фюреру за то, что он позволил нам увидеть большевистский „рай“. Мы клянемся искоренить эту чуму целиком и полностью.

Поскольку у меня есть сегодня немного времени, я считаю своим долгом написать это, чтобы мои товарищи на Родине могли прочесть об этом.

Мы сражаемся до окончательной победы.

Ужасные увечья

Лейтенант Лоренц Вахтер – Политическому руководителю в Нойнкирхен, 20.08.1941. Я действительно не могу описать то, что мы видели во Львове. Это намного, намного хуже того, что могли описать немецкие газеты. Это нужно было видеть. Даже зловония от трупов, которое можно было почувствовать на большом расстоянии от тюремных стен, было достаточно, чтобы сделать человека больным. И сама сцена: сотни убитых мужчин, женщин и детей, ужасно изувеченных. У мужчин были выколоты глаза, у священника был вспорот живот, и туда помещено тело убитого младенца. Я мог бы рассказать еще более страшные вещи, но даже эти меня потрясли. К настоящему моменту я привык к подобным вещам.

Что бы солдаты сделали с „ворчунами“

[Выдержки]

В разгар всех этих опытов, наблюдений и фактов, письмо почти каждого солдата выражает желание, чтобы жалобщики и всезнайки увидели то, что увидели они! Каждому, кто еще не осознал величие нашей эпохи и важности этого величайшего из всех сражений, следовало бы посмотреть на это в течение недели своими глазами. Несчетные миллионы наших людей выполняют свой долг и жертвуют собой из лучших побуждений. Они с радостью принимают невзгоды войны. Но даже самый преданный воин иногда устает от неизбежных тягот военных будней. Письма этих солдат являются хорошим лекарством в такие моменты. Факты, о которых сообщают на Родину немецкие солдаты, доказывают, что нельзя провести сравнения между невзгодами военной жизни, которые терпим мы, и чудовищными условиями непрестанных страданий, преобладающих даже в период „мира“ в Советском Союзе. Все солдаты на фронте хотят, чтобы каждый немец, который хотя бы на мгновение потерял свою энергию и боевой дух, имел возможность получить свое личное впечатление о стране, которая, несмотря на величайшие природные ресурсы и 25 лет правления бессменного правительства, находится в худших условиях, которые можно сравнить лишь с самыми бедными английскими колониями. Взгляд в эту бездну изгонит любое недовольство.

[В главе 5 выдержек из писем, приводятся 2]

Любого критика наших усилий следовало бы отправить сюда.

Солдат Вальтер Сперат пишет в [НСДАП] управление окружной парторганизации Гамбург 6

Все, что я видел в так называемом „рае рабочих“, никак не может быть названо прекрасным. Необходимо отправить сюда любого гражданина, который хотя бы слегка критикует наши усилия. Ему следовало бы поблагодарить фюрера и движение за то, что этих условий нет на нашей Родине. Животные у нас живут лучше, чем люди здесь. Наши успехи до настоящего времени были велики, и мы не остановимся, пока не уничтожим корни и ветви этой заразы, что будет благом для европейской культуры и человечества.

Глаза людей теперь открыты

НСО Альфред Рот, Военная почта номер 27 643 – своей жене в Костерманнсфельд, Бургштр. 5, 24. 07. 1941.

…Даже в отсутствии войны люди здесь были доведены до нищеты и истощены. Только „большие шишки“ жили хорошо в своих дворцах. Сейчас глаза людей открыты. Любой в Германии, кто еще не верит в ужасные преступления коммунизма, должен увидеть это сам и сказать людям. Счастливая Германия, как я всегда говорю.

Говорят бывшие коммунисты

[Выдержки]

Берлин был некогда крепостью коммунистов, и существовали также вроде бы неуязвимые красные бастионы в Гамбурге, Саксонии, Руре и Мюнхене. В рядах немецких коммунистов были некоторые, кто искренне верил в благо большевизма. Они были готовы служить Москве в качестве иностранного легиона и не признавали свою немецкую Родину, чтобы построить достойную и красивую жизнь для рабочего класса всего мира.

Убедительная идея Адольфа Гитлера вытеснила преступные коммунистические мысли из головы любого нормального человека в Германии. Среди миллионов немецких солдат, которые теперь сражаются в России как преданные сторонники фюрера, есть, конечно, те, кто может помнить некоторые из обещаний, данных рабочему классу большевистскими предателями.

Этих граждан больше всего шокирует увиденное в Советском Союзе: Многие из тех, кто пишет письмо жене, своему квартальному фюреру или руководителю своего СА, сообщают, что прежде были коммунистами. Я упомяну одного, который два с половиной года работал в тюрьме, но сейчас пошел добровольцем в армию, несмотря на то, что у него семеро детей. Он хочет искупить свои грехи. Сейчас он пишет домой как человек, полностью изменивший свои убеждения.

Мы не включили имена некоторых авторов писем, поскольку не были уверены в том, что храбрый солдат, исполнявший свой долг, хотел бы, чтобы тысячи посторонних людей прочли, что он некогда был коммунистом. Мы располагаем подлинниками. Любой, кто сомневается в подлинности этих писем, может получить имена и адреса авторов, если у него есть на это веская причина.

Фюрер говорил из глубины души этих солдат, когда он произнес о Советском Союзе 3 октября 1941 г. следующие слова: „Это страна, о которой наши солдаты узнали после 25 лет большевизма. Это я знаю: любой, кто отправился туда, испытывая даже небольшую симпатию к коммунизму даже в самом идеалистическом смысле, излечился. Вы можете быть уверены в этом“.

[В главе 9 выдержек из писем, приводятся 3]

Советский Союз абсолютно ничтожен

Flyer W. M., Res. – Лазарет Зальцведель – квартальному фюреру Шредеру.

Я видел в Советском Союзе „чудесный рай рабочих“ со всей его чудовищной нищетой и хочу, чтобы все, кто думал по-другому, могли бы провести несколько недель здесь, чтобы увидеть и испытать то, что довелось испытать и увидеть нам. Нищета и ужас большевизма чудовищны.

Я надеюсь, что добровольное вступление в ряды нашей великой армии может искупить мои прежние грехи, и что когда я вернусь домой, вы, дорогой товарищ, примите меня в партию как честного человека. С этой надеждой я шлю вам мои сердечные приветствия.

Хайль Гитлер!

Подписал W. M.

Бывшие почитатели Советского Союза быстро излечены

Капрал Отто Кин, Военная почта номер 18, 756, – руководству фабрики Конрада Шольца. Бармбек, Россия, 08.08.1941.

Любой, у кого раньше было иное мнение о Советском Союзе, здесь быстро изменил его. Бедность ужасна. Даже крестьянам нечего есть. Они просят у нас. Повсюду грязь и вши. Нужно быть осторожным, чтобы не подхватить их от местных жителей.

Эти люди ничего кроме этого не видели. Они сидят в своих лачугах и обирают вшей друг с друга. Они не возражают, если кто-то наблюдает за ними. Мы будем рады выбраться отсюда. В прошлом мы видели изображения недоедающих детей в России. Преувеличений нет. В это невозможно поверить, если сам не был здесь.

Хуже, чем мы могли себе представить.

Капрал J. Е, полевая почта номер 26, 280 – своему кварталу

На поле боя, 03.08.1941. То, что мы видели в так называемом „советском рае“ еще хуже, чем мы могли себе вообразить. Любой на Родине, кто еще испытывает сомнения, должен приехать сюда. Все его сомнения будут развеяны. Куда бы мы ни отправились, люди счастливы быть освобожденными от большевизма, и с надеждой смотрят в будущее. Мы, солдаты, можем сказать тем, кто находится на Родине, что он [Гитлер] спас Германию и всю Европу от Красной армии. Битва тяжела, но мы знаем, за что мы сражаемся, и, доверяя фюреру, мы победим вместе с ним. В надежде на возращение с победой,

Хайль Гитлер

Капрал J.F.

Германия: прекраснейшая Родина [Выдержки]

Ни у кого нет большего права оценивать свою Родину, чем у солдата, который готов отдать за нее жизнь. Мы знаем, что немецкие солдаты сражались бы и умирали за Германию, даже если бы она была беднейшей и несчастнейшей страной на земле.

В коммунистическо-большевистском „раю“, однако, немецкий солдат узнал, что в действительности означает Германия. „Работающий человек в Германии живет лучше, чем лорд, в сравнении с большевистским рабочим“, – говорит одно из писем. И мы знаем, что многие коммунисты, которые сбежали в Советский Союз, предпочли бы провести долгое время в германской тюрьме, нежели жить в условиях большевистской свободы.

Все письма полны гордости и заверений в доверии великой германской Отчизне.

[В главе 3 выдержки из писем, приводится 1]

Германия – самая прекрасная во всем мире страна!

Капрал Карл Проке – руководителю пропаганды округа, Friedrich, Gross – Strehlitz На востоке, 12.08.1941.

У нас позади тяжелые недели, и мы полны гордости за наши успехи в борьбе против советского врага. Теперь у нас есть время отдохнуть после предпринятых усилий.

Я горд за то, что принадлежу германской нации и состою в рядах нашей великой армии. Передавай приветы всем на Родине. Я очень далеко. Скажите им, что Германия – самая прекрасная, культурная страна во всем мире. Любой должен быть счастлив быть немцем и служить фюреру, такому, как Адольф Гитлер.

[Выдержки]

Спасибо фюреру

Некоторые немцы 22 июня 1941 г. не осознавали огромной опасности, угрожающей Рейху. Солдаты, смотрящие в лицо врагу, первыми осознали это. Они – лучшие судьи ужасного несчастья, от которого фюрер спас Германию и Европу. Почти каждое письмо выражает глубокую благодарность фюреру.

[В главе 3 выдержки из писем, приводится 1]

Фюрер вовремя увидел опасность

Солдат Р. Вук, Военная почта номер 33, 817, своим товарищам на Родине: Чего бы это ни стоило, прекрасно, что фюрер вовремя увидел опасность. Сражение должно было произойти. Германия, что бы случилось с тобой, если бы эта тупая звериная орда пришла на нашу родную землю? Мы все принесли клятву верности Адольфу Гитлеру, и мы должны выполнить ее для нашего же собственного блага, где бы мы ни были.

 

2. Поездка Альфреда Розенберга по Украине

Иллюстрированная брошюра, предположительное время издания – вторая половина 1942 года.

Источник: Поездка Альфреда Розенберга по Украине. Иллюстрированное сообщение о первой официальной поездке рейхсминистра освобожденных восточных областей на Украину. – Б.м., б.д. – 24 с.

В конце текста на с. 23 надпись: «В 37 – Alfred Rosenberg besucht die Ukraine / russ. M/0601»

Большая часть текста брошюры представляет собой подписи к фотографиям. При перепечатке, соблюдая последовательность фрагментов исходного документа, публикуемый материал приводится как один связный текст. Все удаленные из текста фрагменты вынесены в подстраничные примечания.

Когда 19 июня 1942 года Альфред Розенберг вышел из своего экстренного поезда на вокзале в Торно – он впервые со времени своего назначения рейхсминистром освобожденных восточных областей вступил на украинскую землю.

Более четверти века тому назад Альфред Розенберг совершил учебную экскурсию, давшую ему возможность основательно ознакомиться с Украиной. Но как изменился с тех пор этот богатый, прекрасный край, ныне вверенный Фюрером его управлению!

Альфреду Розенбергу, лучше чем кому-либо, известны страдания, перенесенные крестьянами этого края в «советском раю». Но он знает, что, несмотря на все испытания, у населения еще достаточно сил, чтобы, под надлежащим руководством, залечить свои раны и дать повсюду возможность зародиться новой здоровой жизни.

Для того, чтобы составить себе исчерпывающее представление о результатах работы по восстановлению края и о необходимых дальнейших мероприятиях, рейхсминистр Альфред Розенберг объехал всю Украину по железной дороге, в автомашине и на самолете.

Наши снимки показывают ряд эпизодов этой поездки.

Украина – страна, по преимуществу, земледельческая. Этим и объясняется то исключительное внимание, которое уделяет рейхсминистр вопросу сельскохозяйственного возрождения страны.

На конном заводе в Мене рейхсминистр, встреченный хлебом-солью, с большим интересом выслушал доклад о мерах, предпринятых в целях реорганизации коннозаводства. На лугу, а также и в запряженной четверке министру были показаны лучшие заводские кони, часть которых прислана из Германии для разведения крепкой и выносливой породы.

Во время полета из Ровно в Киев министр и сопровождающие его лица, в числе которых находился и заместитель министра, областной начальник Мейер, имели возможность ознакомиться с общим состоянием посевов, проведенных всюду почти в полном объеме. Невзирая на все трудности военного времени, несмотря на все разрушения, причиненные отступающими большевиками, то, что здесь осуществлено, заслуживает величайших похвал. Повсюду выявляется действие нового земельного порядка, целью которого является наделение каждого трудолюбивого крестьянина землей для самостоятельного хозяйства и пользования.

„Колхозная система умерла“ – этот неопровержимый факт вдохнул новую бодрость духа, новую трудовую энергию в бесправных порабощенных крестьян. Куда ни взглянешь – всюду полным ходом идет строительство: таково впечатление, которое рейхсминистр вынес из своего воздушного рейда.

В Киеве рейхсминистр со спутниками, в сопровождении рейхскомиссара Коха, посетил знаменитый монастырь Киево-Печерскую Лавру, превращенный большевиками в культурно-исторический музей. „Культура“ большевиков – этого бича человечества, выразилась в том, что они повскрывали покоившиеся в пещерах мощи святых и превратили древнюю обитель в центр пропаганды безбожия. В Киево-Пе-черской Лавре уцелела только колокольня, а чудесный главный храм монастыря – Успенский собор – разрушен до основания.

Перед своим бегством большевики заложили в монастырские стены заряды взрывчатых веществ, так что вступившим сюда германским войскам не удалось, к сожалению, своевременно предотвратить катастрофу. В своей бессмысленной жажде разрушения советские бандиты уничтожили культурные ценности огромного исторического значения. К счастью, древнейший храм Киева – Софийский собор – был спасен от дикого вандализма сталинских преступников.

Во время своего пребывания в Киеве рейхсминистр Альфред Розенберг посетил места упокоения героев, положивших жизнь в борьбе за освобождение мира от большевистского террора. С кладбища германских героев в Киеве открывается широкий живописный вид на Днепр. Рейхсминистр, в сопровождении областного начальника Коха, совершил поездку по Днепру на моторном катере.

Параллельно с хозяйственным оздоровлением Украины происходит и культурное возрождение края. Всюду, где это только представлялось возможным, вновь открылись театры, кинематографы, концертные залы. Жидовско-большевистская пропаганда, под маской так называемого искусства, систематически подрывавшая здоровые жизненные начала в народных массах, заменена теперь высокохудожественными проявлениями подлинного искусства.

Во время своего пребывания в Киеве рейхсминистр Альфред Розенберг посетил и городскую оперу. […]

При посещении совхоза Саливонки под Киевом произошла небольшая задержка, ярко характеризующая неизменную доброту министра: два утенка очутились на дороге, по которой шел министр со своими спутниками. Только после того, как перепуганные присутствием стольких людей утята оказались в безопасности, все пошли дальше.

В Саливонках уже много предпринято для приведения в порядок запущенного большевиками совхоза. Потребуется, конечно, немало труда, чтобы достигнуть того уровня, на котором должны бы стоять по германским понятиям государственные имения.

На границе между областными комиссариатами Днепропетровска и Каменского украинские девушки поднесли рейхсминистру цветы. Приветливое обращение министра быстро рассеяло первое смущение девушек.

На пути следования толпы людей приветствовали рейхсминистра, который для каждого находил приветливое слово или теплое рукопожатие.

В целом ряде населенных пунктов, как символ неизменного доверия к своему руководителю, министру были вручены ключи города. Для молодых девушек это торжество явилось желанным случаем появиться в живописном старинном наряде.

Где бы ни появился окруженный своими ближайшими сотрудниками рейхсминистр Розенберг, население восторженно приветствовало его. Прекрасно владея русским языком, он мог свободно объясняться с людьми вверенного ему Фюрером населения на его родном языке. Возможность столь тесного личного контакта позволила ему ознакомиться с желаниями и чаяниями населения и выслушать благодарность этих людей, освобожденных от большевизма и стоящих на пороге новой жизни. […]

Сбежавшие большевики сделали все, чтобы оставить после себя одни лишь груды развалин. Сознание того, что в первую очередь пострадает гражданское население, не могло остановить их бессмысленной жажды разрушения. Германские власти с величайшей энергией взялись за восстановление разрушенных промышленных предприятий. Особое внимание уделил рейхсминистр Альфред Розенберг осмотру силовых установок „Днепростроя“. […]

С какой радостью проживающие в Хортице германцы услышали, что во время поездки по Украине рейхсминистр Розенберг посетит и их город! С какой любовью украсили они место торжественной встречи флагом, поднятие которого теперь уже никакие большевики не могут им запретить – флагом со свастикой. На лицах этих людей еще лежит отпечаток оставшихся теперь позади долгих лет тяжких страданий, террора, постоянного страха за свою жизнь и за жизнь близких. Теперь, в беседе со своим министром, искренней радостью светятся их лица. Прошлое кажется страшным сном, а впереди столько новых надежд, надежд, уже превратившихся в действительность. У многих на глазах блестят слезы, и сотни поднятых рук, как молчаливый обет верности, приветствуют рейхсминистра Альфреда Розенберга. […]

Проживающие в Хортице германцы подносят Альфреду Розенбергу хлеб-соль и мед.

Яков Пуст – испытанный боец за германское дело. В продолжительной беседе он делится с министром своими воспоминаниями.

Во время своей поездки по вздохнувшей полной грудью освобожденной Украине, стоящей на пороге новой, созидательной жизни, рейхсминистр почувствовал желание отблагодарить тех, кто свое здоровье, свою кровь принесли в жертву за дело освобождения мира от большевистской чумы. В выражениях, полных искренней сердечности, обратился он к раненым германским солдатам, мужество и самоотверженность которых сделали возможным освобождение Украины.

 

3. Что скрывает советская власть от народа и что должен знать каждый

Немецкая агитационная брошюра. Предположительное время издания – вторая половина 1942, первая половина 1943 года. В тексте есть указания на введённые 29 июля 1942 года советские ордена Александра Невского, Суворова и Кутузова. Важна также следующая фраза: «…Ряды германских войск, ныне заканчивающих освобождение человечества от большевизма, пополнились добровольческими дивизиями других государств…».

Далее: «Франция, Бельгия, Голландия и Словакия – ныне осознали великую правду Фюрера, и плечом к плечу с германской армией, под единым водительством ее вождя Адольфа Гитлера, разрушают последний оплот большевизма в СССР».

Вместе с тем, нет указаний на созданные в середине или второй половине 1943 года казачью и украинскую дивизии, а также эстонские и латышские легионы СС.

Документ публикуется по изданию: Что скрывает советская власть от народа и что должен знать каждый. – Б.м., б.д. – 63с.

В конце брошюры на с. 63 примечание: „В 33 / Was verheimlicht die Sowjetmacht / russ.“

I. КТО ИНИЦИАТОР ВОЙНЫ

В эпоху прошлой мировой войны, когда по воле английского империалистического милосердия весь европейский континент сотрясался бесчисленными взрывами артиллерийских снарядов, а обескровленные армии изнемогали от ежедневного кровопролития, вдруг сразу наступило время общего перелома.

Согласно мудрой пословице – „где тонко, там и рвется“ – перелом в военных настроениях ясно обозначился у того из участников войны, в народной массе которого эта война не была популярной.

Война против Германии не была популярной в России, следовательно, там и необходимо было ожидать начала ее конца.

Однако этот, казалось бы, естественный конец пришел совершенно необычайным путем: вспыхнувшая революция в России не только содействовала ее выходу из войны, но и превратила всю ее обширную территорию в источник международной политической заразы.

Итак, благодаря целому ряду стечения обстоятельств, Россия оказалась порабощенной большевизмом, интернациональные вожди которого, упразднив даже имя страны, провозгласили Союз Социалистических Советских Республик, т.е. довели до сведения народов всего мира, что СССР ЕСТЬ БАЗА МИРОВОЙ РЕВОЛЮЦИИ.

Что такое большевизм – вопрос, на который трудно было бы ответить, в особенности, в первые годы его возникновения. Единственное, что сразу всеми было безошибочно установлено, это – страшная разрушительная воля, которая создавала методы своего управления и руководства, исключительно пользуясь отрицательными и порочными чертами человеческого характера. Путем разжигания ненависти и злобы между отдельными слоями населения, проповедуя самое примитивное насилие и провозглашая, как основу человеческих взаимоотношений – борьбу классов, большевизм создал почву для массового грабежа и убийств. Нитями совершенных преступлений большевистские вожди связали людей в огромное преступное сообщество, при помощи которого они распространили свою неограниченную власть на огромное население.

В процессе проповедываемого словом и делом насилия и преступления, большевистские вожди тем не менее провозгласили создание в будущем нового правопорядка и нового бесклассового общества, которое, якобы, должно будет придти на смену современному человечеству после того, как наступит мировая революция.

Так была создана романтика большевизма, во имя которой все многомиллионное население страны обязано было приносить в жертву свое личное и общее благосостояние.

„Советский Союз – международное учреждение. Союз не Россия, а СССР“ („Беднота“ – орган ЦК ВКП (б), 1 апреля 1930 года).

Легкость и успех захвата власти в огромной стране настолько вскружили головы большевистским руководителям, что в первые годы своего управления они весьма упрощенно представляли себе план осуществления мировой революции. Во всяком случае, общая ее схема была ими начерчена в полной аналогии с так называемым октябрьским переворотом. Конфискация всех русских банков предоставила большевистским главарям огромные денежные средства, которые немедленно были ими брошены на организацию коммунистических партий во всех западноевропейских государствах. При помощи подкупа и провокации, по всем странам пронеслась гроза большевистских волнений, а в некоторых из них были произведены попытки государственных переворотов. Так, в 1918 году произошли кровавые большевистские восстания в Баварии и Венгрии, в 1920 – в Италии, наконец, в 1923 году снова произошли вспышки в Германии, Болгарии и Эстонии.

Несмотря на крайне тяжелый послевоенный период, остро переживаемый всеми народами Европы, ни одна страна не только не последовала за большевистскими агентами, но население немедленно находило силы в самом корне уничтожать преступную деятельность большевиков.

Одновременно с провалом западноевропейских революций и в самом СССР происходили антибольшевистские восстания, охватившие к февралю 1921 года в общей сложности 0,1 части его территории.

Вся сложившаяся обстановка потребовала от Ленина и прочих главарей изменения общего курса. Была объявлена передышка, перегруппировка сил и реорганизация большевистского актива.

В общем, Ленин забил отбой по всему фронту… „Сейчас необходима основательная подготовка мировой революции“ (Ленин, том XXIV, стр. 452).

В самый разгар большевистских преобразований умер Ленин, а вся власть перешла в руки Сталина-Джугашвили, который немедленно приступил к выполнению основной задачи большевизма, т.е. ксозданию МИРОВОГО ПОЖАРА.

В качестве двух основных сил, реально подкрепляющих теоретическую схоластику ленинских утверждений о неизбежности мировой революции, Сталин решил реорганизовать два учреждения: КОМИНТЕРН и РККА.

Коминтерн, или коммунистический интернационал, к 1936 году объединивший в разных странах до 76 коммунистических партий, представляет собою международную организацию с руководящим центральным органом, имеющим свое постоянное пребывание в СССР.

В чем заключались реальные задачи и цели Коминтерна, – об этом вполне определенно может быть установлено из документов и отчетов его заседаний.

На Втором Всемирном конгрессе Коминтерна было установлено „21 условие“ приема в эту организацию, из которых в третьем условии говорится, что от каждого члена требуется „создание в условиях ТЕРРОРА и ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ, параллельно с легальным партийным аппаратом, аппарата нелегального и сочетание легальных и нелегальных форм работы“, а четвертое условие обязывает каждого вести „систематическую пропаганду в войсках“.

Другими словами, задача Коминтерна – создание и объединение международной сети разрушительных органов с лозунгом, призывающим к самому из ожесточенных видов борьбы – к гражданской войне.

На последующих всемирных конгрессах постепенно выкристаллизовывалась более определенная форма действий: Коминтерн начал подготовлять уже не бесформенный хаос гражданских войн, а конкретно отдавал директивы по подготовке мировой войны с точными заданиями.

Так, вся работа \П Всемирного конгресса прошла под флагом „превращения мирового кризиса – в пролетарскую революцию“ (резолюция VII Всемирного конгресса Коминтерна, стр. 6).

„Если начавшая война вынудит Советский Союз двинуть Рабоче-крестьянскую армию на защиту социализма, то коммунисты призовут всех трудящихся ВСЕМИ СРЕДСТВАМИ И ЛЮБОЮ ЦЕНОЮ СОДЕЙСТВОВАТЬ КРАСНОЙ АРМИИ“ (стр. 40 резолюции VII Всемирного конгресса Коминтерна).

Еще более точно указан круг обязанностей во время „неизбежной“ мировой войны на стр. 49 резолюции все того же VII Всемирного конгресса Коминтерна: „Всеми силами и средствами помогать СССР. Бороться против врагов СССР, как в условиях мира, так и в условиях войны. Содействовать усилению СССР в укреплении его могущества и в обеспечении ему победы во всех областях и на всех участках войны… ибо это обуславливает торжество Мировой революции“.

Таким образом, Коминтерн является ни чем иным, как органом СССР по внешней пропаганде мировой войны, к которой Сталин и его руководство начали систематически готовиться, после наступления краха всех теоретических доводов ленинской проповеди.

Мало того, пропаганда Коминтерна связывала в одно целое и приход мировой революции, и грядущую внешнюю войну, а также устанавливала непременное условие – требование победы СССР, так как с нею неразрывно связано в одно целое торжество мировой революции.

Таким образом, единый смысл всей внешней пропаганды СССР, ведущейся через ее интернациональный орган Коминтерн, была МИРОВАЯ ВОЙНА.

Что же касается внутренней политики СССР, то необходимо проследить на фактах, что вся сущность так называемой „социалистической стройки“ Сталина была подчинена сверху донизу единому заданию – МИРОВОЙ ВОЙНЕ.

После смерти Ленина положительно вся внутренняя работа сталинского руководства была брошена на скорейшее создание мощи РККА.

„Советский Союз – международное учреждение… Его армия – не русская армия, а Красная армия“, – говорит орган ВКП (б) „Беднота“ 1 апреля 1930 г.

„Первая и существенная особенность Красной армии – это та, что она является армией Октябрьской революции. Она воспитывается в духе интернационализма. Она является армией Мировой революции“ (Сталин, речь 2 февраля 1938 г.).

Сталин был совершенно прав, утверждая, что он в точности выполняет ленинские заветы, т.к. эти последние определенно предусматривали военный смысл СССР, как „единой базы мировой революции“.

Ленинская схема мирового пожара в свое время была ясно очерчена: „Привлекая к себе угнетенные классы других стран, поднимая в них восстание против капиталистов, выступая, в случае необходимости с ВОЕННОЙ СИЛОЙ против эксплуататорских классов и их государств…“ (Ленин, том XVIII, стр. 232-233).

Путь мировой революции, согласно ленинским утверждениям, проходит через осуществление гигантской боевой стройки: „Осуществление максимума в одной стране для развития и поддержки, и пробуждения РЕВОЛЮЦИИ ВО ВСЕХ СТРАНАХ…“ (Ленин, том XXIII. стр. 385).

Полный провал большевистских восстаний в западноевропейских странах вынуждал Сталина избрать второй из рекомендованных Лениным способов проведения мировой революции – способ „ВЫСТУПЛЕНИЯ С ВОЕННОЙ СИЛОЙ против капиталистических государств“, т.е. МИРОВАЯ ВОЙНА.

Начиная с 1924 года, Красная армия активно претерпевает ряд коренных реконструкций. Эту работу Сталин характеризовал следующими словами: „Ленин не раз говорил нам, что передышка, отвоеванная нами в капиталистических государствах, может оказаться кратковременной, Ленин не раз указывал, что укрепление Красной армии и улучшение ее состояния является одной из важнейших задач нашей партии. Поклянемся же, товарищи, что мы не пощадим сил для того, чтобы укрепить нашу Красную армию и наш Красный флот“ (Сталин „ОЛенине“, стр. 16-17).

Пролетарская система комплектования армии, носившая характер милиционно-добровольческого набора, совершенно изменяется и переходит на всеобщую воинскую обязанность. Выборное начало искореняется, вводится специальное обучение командного состава, учреждаемся свыше 65 сухопутных училищ, до 35 летно-технических школ и 14 военных академий и институтов. Вместе с тем усиленно производится техническое перевооружение, вводятся новейшие системы ручного и тяжелого орудия, создаются бронетанковые войска, моторизованная артиллерия, беспрерывно усиливается военно-воздушный флот.

Наконец, все население, не исключая и женщин, призывается к прохождению военного дела. Вся страна покрывается военно-гражданскими школами и всевозможными кружками боевого обучения и подготовки кадров противовоздушной и противохимической обороны. Короче говоря, все население СССР было превращено в единый военный лагерь боевого обучения, а пресса, школа и кинематографы ежедневно на все лады перефразировали слова Сталина:

„Дело явным образом идет к новой войне…“

„Идея штурма зреет в сознании масс…“ (Сталин „Вопросы ленинизма“, стр. 544).

Пропаганда неизбежности войны, запугивание всего населения якобы ежедневно растущей угрозой со стороны соседних государств, внедрение ненависти и злобы к западноевропейским странам, все это велось советским правительством с единой целью: оправдать необходимость своей гигантской стройки военной промышленности и вызвать энтузиазм народных масс к этой грандиозной боевой подготовке.

Фактически начиная с 1929 года, который Сталин назвал „годом великого перелома“, все ресурсы огромной страны были брошены большевистскими главарями на работу по подготовке войны.

Богатая страна со всем многомиллионным населением волею советского правительства приносилась в жертву грядущей войне.

Какие цели преследовала первая пятилетка?

„Имея в виду организацию планомерного наступления социализма против капитализма, XV Съезд ВКП (б) дал директиву соответствующим органам о составлении первого пятилетнего плана народного хозяйства“ (История ВКП (б) под редакцией комиссии ЦК ВКП (б), стр. 276).

Полуразрушенная гражданской войной и коммунистической бесхозяйственностью, голодная и нищая страна, в силу постановления партийной диктатуры, вместо налаживания собственной жизни и облегчения своего состояния бросалась на гигантскую стройку войны.

„Для того чтобы укрепить ОБОРОНОСПОСОБНОСТЬ страны, для того чтобы создать необходимую для ПОБЕДЫ социализма экономическую базу, надо превратить нашу страну из аграрной в индустриальную…“ (Сталин, стенографический отчет XIV Съезда ВКП (б), стр. 488).

„Успехи первой пятилетки имели огромное международное значение, они мобилизовали революционные силы пролетариев всех стран против капитализма“ (Булыгин „Первая пятилетка“ БЭС, том 47, стр. 724). Следовательно, основной смысл, самое важное в пятилетке – подготовка, мобилизация всех стран для боя.

Какой главнейший побудительный мотив ставился в вершину угла проведения коллективизации?

„Не подлежало сомнению, что при мелком крестьянском хозяйстве АРМИЯ и города СССР должны очутиться перед лицом хронического голода“ („Краткий курс ВКП (б)“, стр. 274).

Армия нужна для войны, рабочие в городах для боевой промышленности…

Таким образом 100-миллионное крестьянство, без единого колебания Сталина было разорено им (а 10 миллионов из них просто физически уничтожены) ради торжества мировой революции, которая наступит после подготавливаемой советским правительством МИРОВОЙ ВОЙНЫ.

Вторая пятилетка проводилась под лозунгом „завершения технической реконструкции всего народного хозяйства“ (Сталин, „Отчетный доклад к Vn съезду партии“, изд. 1940 г.) и имела назначение „дальнейшего укрепления обороноспособности страны“.

Второе пятилетие жители голодали, лишены были самых примитивных удобств, были совершенно раздеты и разуты, вынуждены в своем быту пользоваться глиняной посудой, ножами, лезвия которых вручную выковывались из полосового железа (газета „Молот“ от 16 июля 1934 г.), а руководство страны занималось выпуском станков строительного оборудования, текстильным машиностроением и восьмикратным увеличением автомобильного парка, потому что этого требовало УКРЕПЛЕНИЕ обороноспособности страны и подготавливаемая им война.

Третья пятилетка – „пятилетка химии“, „пятилетка специальных сталей“, „пятилетка создания предприятий-дублеров в восточных районах и на Урале“, т.е. дальней военной базы в зоне, не подверженной воздушным бомбардировкам со стороны неприятеля…

Итак, вся мощь трех пятилеток, весь ужас плантаторских достижений по предельному выколачиванию зерновых и прочих сельскохозяйственных продуктов из специально созданной для этого колхозной системы, являлись звеньями ЕДИНОГО ВОЕННОГО ПЛАНА СТАЛИНА по созданию боевой базы для подготавливаемой им мировой войны.

Год великого перелома (1929) – начало сталинской подготовки к войне – был охарактеризован следующими недвусмысленными словами Сталина: „Перелом должен идти под знаком РЕШИТЕЛЬНОГО НАСТУПЛЕНИЯ СОЦИАЛИЗМА“ (Сталин „Вопросы ленинизма“, стр. 264).

Каждое выполнение задания по оборонной промышленности отражалось в сталинских речах с постоянным указанием цели и назначения всего построенного.

„Рабочим „Динамо“ – желаю, чтобы промышленность пошла в гору, чтобы коллективное хозяйство расцвело, чтобы ВЫСОКАЯ ИНДУСТРИЯ и КОЛЛЕКТИВНОЕ ХОЗЯЙСТВО в деревне сплотили окончательно пролетариев фабрик и тружеников земли в одну социалистическую армию, чтобы победа в России увенчалась победой во всем мире“ (Речь на открытии завода „Динамо“, Орджоникидзе, „Избранные статьи и речи“, стр. 450).

При открытии Сталинградского тракторного завода Сталин говорил: „Привет и поздравление рабочим и руководящему составу первого в СССР Краснознаменного тракторного гиганта. Пятьдесят тысяч тракторов, которые вы должны давать ежегодно стране, есть ПЯТЬДЕСЯТ ТЫСЯЧ СНАРЯДОВ, ВЗРЫВАЮЩИХ БУРЖУАЗНЫЙ МИР И ПРОКЛАДЫВАЮЩИХ ДОРОГУ НОВОМУ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОМУ УКЛАДУ“ („Правда“, № 166, 18 июня 1930г.).

Конец третьего пятилетнего плана (1942 год) рассматривался Сталиным как завершение военных приготовлений СССР.

Однако мировые события, уже начиная с 30-х годов, шли вразрез со всеми большевистскими прогнозами: ни о какой мировой революции не могло быть и речи. Совершенно обратная картина наблюдалась в развитии внутренней жизни других стран. Чем больше росла сталинская пропаганда во внешнем мире, тем больше развивались угнетение и бесправие трудящихся внутри Советского Союза из-за выколачивания и добывания средств на внешнюю пропаганду.

Одновременно и в полном соответствии с этим падал престиж СССР среди других государств, и возникало массовое антикоммунистическое движение. Уже собравшиеся на VI Всемирный конгресс Коминтерна коммунистические агенты откровенно признались, что „фашистские тенденции и зародыши фашистского движения имеются сейчас повсюду“… (резолюции VI Всемирного конгресса Коминтерна).

XIII пленум Исполнительного комитета Коммунистического Интернационала устанавливает „почти полную ликвидацию легальных коммунистических партий по всем странам“…

Таким образом, все меры по разжиганию страстей и ненависти в мировом масштабе, несмотря на огромные материальные затраты советского правительства, имели обратное действие.

В Германии, Италии, Японии, а также в целом ряде мелких государств, в ответ на провокацию Коминтерна, стихийно возникали национальные антикоммунистические движения, которые имели общую тенденцию слиться в единый антикоммунистический фронт.

Сталин вполне отчетливо сознавал, что гибель большевизма неминуема, так как с одной стороны во внешнем мире нарастала ненависть в человеческих массах к разрушительной пропаганде СССР, а с другой стороны – внутри Советского Союза обездоленные и предельно угнетенные массы трудящихся могут потерять терпение при дальнейших нажимах со стороны власти и изнутри уничтожить кремлевскую цитадель большевизма.

Большая война, во чтобы то ни стало, сделалась Сталину необходимой уже не только как захват командных высот во всем мире, но и как выход из создавшихся собственных противоречий; следовательно, перед Сталиным вставал во весь рост шкурный вопрос – спасение самого себя и всего коммунистического аппарата СССР.

Вот почему к 1934 году агенты Коминтерна получили задание использовать весь горючий материал во всех странах и не упускать ни одной реальной возможности в целях провокации большой войны. Тем не менее, их усилия и огромные затраты терпели поражение за поражением. Японо-китайский конфликт, итало-абиссинская война, кровавая испанская междоусобица и ряд других более мелких политических событий, несмотря на крайне напряженную атмосферу сталинской заграничной провокации, приводили к обратным результатам: в каждом случае раскрывалась и становилась всем очевидной преступная провокация большевиков – внешние конфликты разрешались в естественном порядке и вопреки сталинской жажде мировой войны. Наконец, Сталин решился на коалицию сил и прочно занял место между явно империалистическими государствами – Францией, Англией – и их тайным союзником США.

СССР официально заключил военное соглашение с Францией и принял активное участие в раздаче военных гарантий мелким европейским государствам на случай каких-либо посягательств на целостность их территорий со стороны враждебных государств.

Следует напомнить, что так называемые покровительствуемые мелкие государства являлись порочным творением Версальского договора и ранее неоднократно сравнивались Сталиным с „собачьей сворой, бегущей на поводу английского империализма“.

Так вот именно этой собачьей своре и начал покровительствовать Сталин ради острой нужды немедленного мирового конфликта.

Вместе с империалистами Сталин принял участие в военной провокации 1938 года, но война была устранена вождем германского народа, убедившим правительства Англии и Франции в наличии провокации среди их союзников.

Тем не менее, спустя год, война все-таки наступила. Сталин торжествовал, так как с открытием военных действий у него свалилась с плеч угроза внутреннего взрыва в СССР. Конечно, Сталин не выполнил обязательства перед Англией и Францией и не объявил войны, используя последнее обстоятельство в качестве доказательства для всего населения СССР, что он, де, явный сторонник политики мира. Даже больше того, население Советского Союза при помощи большевистской прессы прониклось искренней верой в мудрость Сталина, постоянно твердившего о неизбежности войны. Никто ведь не знал, что Сталин долгие годы всячески искал этой войны и всячески ее провоцировал.

Мировая война обозначалась в несколько вялой форме. Молниеносный разгром и захват всей Польши германскими войсками произвел ошеломляющее впечатление на империалистическую сторону участников войны. Кроме того, последних бесконечно смутил и сталинский отказ от выполнения своих союзнических обязательств.

Тем временем, Сталин решил заняться сложным политическим маневром с явной мыслью расширить базу мировой революции путем увеличения территории СССР, не ввязываясь в войну, а производя этот захват путем чисто дипломатических комбинаций.

Борясь за право целостности своей родной земли, Германия отнюдь не желала ни расширения боевого конфликта, ни увеличения числа участников войны. Вождь германского народа, Адольф Гитлер, творчески сознавал и предвидел весь ужас мирового столкновения. Им был прекрасно понят от самого начала и до предстоящего конца весь план человеконенавистнического предательства Сталина. В первые месяцы войны он неоднократно протягивал руку своим боевым противникам в целях ликвидации военного столкновения. Ослепленные империалистической жадностью, руководители Англии и Франции упорствовали, отвергая честное и искреннее германское предложение о прекращении кровопролития.

Таким образом, события вынуждали Германию принять компромиссное решение. На западных ее границах были сосредоточены две армии самых могущественных государств. На востоке бряцал оружием всей Красной армии Сталин, предлагая Германии торговое сотрудничество взамен получения ряда территорий, когда-то входивших в состав Российского государства.

Так была куплена отсрочка военных действий СССР.

Она позволила Германии быстрым ударом разбить вовлеченных в войну Англией Норвегию, Голландию, Бельгию, Францию, изгнать с европейского континента английскую армию, блокировать Великобританские острова, ликвидировать армии Греции и Югославии на Балканах и иметь наготове всю свою боевую мощь в ожидании сталинского предательства.

Гениальный маневр германского вождя и боевые качества германской армии задержали решение Сталина, который тайно заканчивал сосредоточивание мобилизованных войск РККА на западных границах СССР. Адольф Гитлер не мог допустить, чтобы эта накапливаемая Сталиным боевая туча кровавым дождем разразилась на германской территории, и он двинул навстречу ей германскую армию.

Так разразилась война, на подготовку которой Сталин и все его руководство затратили положительно всю жизненную энергию многомиллионной страны. Так был исполнен завет Ленина – „осуществить максимум в одной стране для развития, поддержки и пробуждения революции во всех странах“.

Твердая воля, гениальное предвидение и непоколебимая вера Адольфа Гитлера в победу над человеконенавистничеством большевизма охватили всю семью европейских народов; ряды германских войск, ныне заканчивающих освобождение человечества от большевизма, пополнились добровольческими дивизиями других государств, осознавших весь ужас ныне уже сраженного большевизма.

Так уничтожилась мировая провокация вечной войны, и вновь воскресла непоколебимая вера в светлое пробуждение наций и в торжество освобожденного мирного творчества и труда.

II. ПОЧЕМУ СТАЛИН НЕ ИМЕЕТ ПРАВА НАЗЫВАТЬ ЭТУ ВОЙНУ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ

Война за Родину, война за Отечество или отечественная война неразрывно связаны с понятием, что такое Родина или что такое Отечество.

Слово Родина или Отечество, в свою очередь, сливается с понятием земля, и причем не всякая земля, а моя земля, где я родился, другими словами земля, принадлежащая отцовскому дому (отечество), или земля, которая принадлежит всему роду (родная).

С тех пор, как отдельные роды объединились в народ, понятие Родина расширилось и стало обозначать землю всего народа.

Таким путем, пройдя через вековую историю, человеческое сознание выковало современные значения для слов Родина и Отечество, постепенно перенося первичное представление о маленьком клочке отцовской или дедовской земли на всю обширную территорию, принадлежащую народу или нации.

Одновременно с этим и человеческая любовь к своей семье, к своему родному очагу и родному клочку земли превратилась в пламенную любовь гражданина-патриота, готового жертвовать своею жизнью за свою Родину.

С тех пор, как в октябре 1917 года Россия, по воле захватившей власть большевистской головки, была превращена в безличный Советский Союз, его интернациональные вожди объявили слово Родина зоологическим предрассудком, и Ленин провозгласил в качестве непреложного пролетарского закона слова Маркса и Энгельса: „Рабочие не имеют отечества…“ (Маркс, „Коммунистический манифест“).

И Маркс, и Ленин неоднократно повторяли: „Национальные интересы, интересы родины и отчества – это лживые и громкие слова в устах человечества“ (Архив Маркса и Энгельса, т.III, ст. 8-1).

„Для рабочего класса родиной является страна, в которой установлена диктатура пролетариата, и вместе с тем он стремится превратить в свою родину весь мир“ (Б. Э. С., т.XXXIV, стр. 431).

Таким образом, с точки зрения большевизма можно утверждать, что Родина отсутствует у трудящихся, что интересы Родины есть не что иное, как лживые слова, которыми пользуются правящие классы для того, чтобы эксплуатировать человеческие массы, и, наконец, согласно официальным советским утверждениям, у всякого честного труженика Родиной должна считаться та страна, где существует пролетарская диктатура, которая в конечном итоге стремится сделать всю территорию мира Родиной каждого…

Итак, родившийся в песках африканской пустыни негр, в силу большевистской морали, обязан считать своей родиной СССР только лишь потому, что этого хочет Сталин.

Следует ли тратить слова на разоблачение подобного большевистского обмана?..

Но такие большевистские агитки необходимы были им для того, чтобы облегчить себе преступную работу по ограблению 100-миллионного крестьянства, нарушить вековой уклад хлебороба, заставить его утратить личную связь с родной землей и превратить в безземельного батрака без собственного пристанища и права на личную, самостоятельную жизнь. Оторванное от родной почвы крестьянство таким путем превращалось в огромную „массу „социалистической орды“, которая была необходима Сталину для его личных и партийных замыслов – покорения всего мира, для всесветного мирового пожара.

„СССР есть международное учреждение“, – провозгласила газета „Беднота“, орган ВКП (б) 1 апреля 1930 г., т.е. в разгар земельной коллективизации.

Следовательно, борьба за СССР есть борьба не за свое государство или свою родную землю, которая отнята интернациональной властью, а БОРЬБА ЗА МЕЖДУНАРОДНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ, которое имеет название СССР и основная задача которого – быть „армией Мировой революции“.

„Та отечественная война, к которой мы идем, является войной за социалистическое отечество, за социализм, как отечество, за советскую республику, как отряд всемирной армии социализма“ (Ленин, т.XX, стр. 372).

Итак, по большевистским утверждениям, слою Родина ничего общего не имеет с тем понятием, которое существует во всем человечестве, а означает – СТАЛИНСКИЙ СОЦИАЛИЗМ.

Отечественная война, о которой так много и громко говорит Сталин, есть ни что иное, как война за СТАЛИНСКИЙ СОЦИАЛИЗМ, советская республика есть отряд всемирной армии сталинского СОЦИАЛИЗМА…

Однако произведя подобную замену значений дорогих для каждого человека слов, большевистские главковерхи отлично понимали, что население страны по существу не сможет согласиться с подобной демагогической фальшивкой власти, но этот обман был необходим власти для особого способа эксплуатации народного чувства любви к своей Родине.

Кто станет вспоминать про то, что Ленин и Сталин по-другому понимали и приказывали понимать слово Родина. Если народу крикнут: „Иди, умри за социализм“, то никто не только не согласится пойти и погибнуть за такое проклятое слово, но, пожалуй, кое-где и шею намнут за подобное дурацкое предложение…

Это прекрасно сознавал хитрый покойник Ленин, отлично знает это и Сталин, поэтому они вполне обдуманно шли на такую преступную замену.

Беспрестанно готовясь к всесветной войне, отнимая на огромную стройку боевого производства положительно всю живую силу страны, Сталин вместе с тем приложил огромную энергию на создание и поддержание боевого энтузиазма в народной массе.

И вот именно с этой целью советская пропаганда внутри страны занялась восстановлением исторического героизма прошлого.

Все то, что беспрекословно отвергалось в начале большевизма всеми его творцами и расценивалось ими как контрреволюционная деятельность, все то, что на протяжении первого большевистского десятилетия считалось источником беспросветного мракобесия и подвергалось со стороны правительственного аппарата самым решительным репрессиям, вплоть до применения высшей меры наказания, вдруг совершенно неожиданно, по личному приказу Сталина, сделалось достойным самого живого подражания и вновь выставлялось „для примера грядущим поколениям и во славу живущим“…

Так, святой равноапостольный князь Александр Невский, после пятнадцатилетнего низкопробного глумления над ним со стороны „советского вельможи“ Емельяна Ярославского, ныне приобретает ореол народного полководца, и орденом его имени советское правительство награждает бойцов за проявление высшей военной доблести.

Российский полководец, Генералиссимус граф Суворов, после гнусных и блатных писаний советских подхалимов-борзописцев, именовавших этого истинно национального героя „золотопогонным шутом и царским опричником“, теперь получает официальное сталинское признание.

На тех же основаниях началось почитание и героя Отечественной войны 1812 г., фельдмаршала графа Кутузова.

Имена этих национальных героев, русских полководцев, увековечиваются советским правительством, издавшим указ о создании боевых орденов Суворова и Кутузова, чтобы награждать тех, кого посылают на смерть не за свою Родину, не за свое государство, а за „социализм и за международное учреждение СССР“…

Большевистский академик Тарле, недавно измывавшийся над всей исторической жизнью царского периода России, на страницах газеты „Красная Звезда“ начинает находить „истинные национальные черты политики императора Николая I“ („Красная Звезда“, март 1941 г.).

С какой целью и во имя чего происходил подобный внутриполитический маневр со стороны Сталина и его окружения?

Для этой международной клики большевистского человеконенавистничества ВСЕ МЕРЫ ХОРОШИ, чтобы добиться своей единой основной цели – МИРОВОЙ РЕВОЛЮЦИИ, которая, по их уверениям, должна придти вместе с победой Красной армии в настоящей мировой войне.

Уничтожившие Родину, превратившие все население огромной страны в обезличенное стадо рабов, и ныне, путем злостного обмана напрягающие все усилия провокации, чтобы вызвать в народе сопротивление при помощи воскрешения в нем былого национального упорства и героизма, большевистские главари уже окончательно запутались в собственных противоречиях.

Одним из главных противоречий и источником нынешней неизбежной катастрофы является то обстоятельство, что, отобрав вместе с землей у русского человека национальную Родину, Сталин и его преступные соучастники не смогли создать взамен для населения „Родины трудящихся“, о которой в продолжение двадцати четырех лет так усиленно, на все лады, твердила советская пропаганда.

„Родина трудящихся“, в которой официально запрещено рабочему искать для себя лучших условий труда, и в декретном порядке отменяется на все времена выдача рабочему пособия за временную потерю работы, так как этим же декретом доводилось до общего сведения: „Считать безработицу ликвидированной навсегда“ (Декрет Наркомата труда от 9 октября 1930 г.).

„Родина трудящихся“, в которой, как на каторге, вводится непрерывная производственная неделя как „основная форма труда“ (Постановление СНК СССР от 21 октября 1930 г.).

„Родина трудящихся“, где декретом ЦИК ВКП (б) и СНК СССР от 20 Аоября 1932 г. вводится под видом трудовой дисциплины арестантский режим исправительных тюрем с увольнением за потерю одного дня по личным мотивам, с немедленным выселением уволенного с квартиры и лишением его продовольственных карточек…

„Родина трудящихся“, где профессиональный союз является НЕ ЗАЩИТНИКОМ ИНТЕРЕСОВ РАБОЧЕГО, А СЛУЖИТ ПРИВОДНЫМ РЕМНЕМ ОТ ВЛАСТИ К РАБОЧЕМУ, где постановление Центрального Совета профсоюзов (ВЦСПС) определяет основной своей задачей не заботу о нуждах трудящихся, а „ПОДЪЕМ ПРОИЗВОДИТЕЛЬНОСТИ ТРУДА“ (Резолюция IX съезда ВЦСПС, 1932 г.), т.е. не охрану рабочего, а ВЫГОДУ ХОЗЯИНА в ущерб интересам трудящихся.

„Родина трудящихся“, где в официальном разъяснении статья XII Конституции устанавливает в качестве основного закона чудовищное НЕРАВЕНСТВО в оплате труда рабочего – от 150 руб. до 4500 руб. в месяц (14 мая 1936 г. газета „За индустриализацию“).

„Родина трудящихся“, в которой царит произвол трудовых аттестаций в специально заведенных для этого трудовых книжках (Постановление СНК СССР от 21 декабря 1938 г.).

„Родина трудящихся“, против которых, присвоивший себе имя „отца народов“, Сталин требовал от правящего коммунистического меньшинства „создания хорошо организованных карательных органов и крепкой разведки“ (Доклад Сталина XVIII съезду ВКП (б)).

И, наконец, „Родина трудящихся“, где массам населения, якобы освобожденным от капиталистической эксплуатации, взамен навязана сталинская эксплуатация, гораздо тяжелее, беспросветнее и бездушнее, нежели она была в проявлениях самого яростного африканского плантатора, ибо против плантатора существует хотя бы и несовершенный, но все же государственный закон, карающий за это эксплуататора-частника, а в СССР сам закон содействует и всячески покровительствует эксплуатирующей власти, которая лишила всех трудящихся свободы труда, права на свободный уход с предприятий (декрет 26 июня 1940 г.) и окончательно превращает их в безответственных крепостных рабов Сталина.

Такова истина о сталинской „Родине трудящихся“, которая фактически является самой черной и самой мрачной диктатурой над трудящимся человеком.

Итак, национальная Родина-мать, волею власти Ленина-Сталина заменена социалистической Родиной-мачехой, ради которой ныне Сталин требует от трудящихся жертвовать своею жизнью…

Сейчас, при совершающемся возмездии, когда наступает катастрофа советской власти, как утопающий хватается за соломинку, так и Сталин пытается эксплуатировать в порабощенном населении любовь к своей национальной Родине, любовь к ее историческому прошлому, любовь к ее национальным героям, защитникам и борцам за свободу народа и за его многовековую самобытную культуру.

В эти ответственные дни в потоках народной крови смывается двадцатичетырехлетний обман и предательство сталинской власти, и каждый гражданин, действительно осознавший и почувствовавший, что такое Родина, обязан НЕ ЗАЩИЩАТЬ сталинскую власть, а НАПРАВИТЬ ОРУЖИЕ ПРОТИВ САМОГО ВЕЛИЧАЙШЕГО ПРЕСТУПНИКА И ПОРАБОТИТЕЛЯ СВОЕЙ РОДИНЫ – СТАЛИНА.

В этом заключается национальный долг каждого гражданина-патриота.

В этом и есть вся сущность и национальный смысл отечественной войны в наше страшное время, так как нельзя защищать Отечество иначе, как борясь всеми силами против его угнетателей и самых опаснейших врагов его – большевистских узурпаторов.

[…]

IV. ЕДИНЫЙ ВОЖДЬ ГЕРМАНСКОГО НАРОДА – АДОЛЬФ ГИТЛЕР

Почти всегда в бурные эпохи государственной жизни народа из его недр выдвигается человек, который силами своих природных дарований привлекает к себе общее внимание разбушевавшейся человеческой стихии, он сковывает собственной волей общенародные помыслы и, становясь во главе управления, выводит страну на твердый и творческий путь ее исторического бытия….

Так рождаются истинные национальные герои.

Первая мировая война закончилась для Германии страшной государственной катастрофой. В то время, когда героическая германская армия еще оказывала упорное сопротивление, борясь на чужой территории вокруг всех своих сухопутных границ, в тылу ее начали возникать очаги крупных народных волнений, которые мало помалу превратили всю страну в сплошной костер революции.

Государственная власть оказалась бессильной, чтобы справиться с наступившей социальной разрухой. Страна сделалась игрушкой в руках вожаков „различных политических партий. Интриги, натравливания одного слоя населения на другой, разливное море демагогии и обмана – все это не только угрожало затопить кровью Германию, но и расчленить ее на множество мелких, враждующих между собою лагерей.

Среди наступившего хаоса начали плавать, как рыба в воде, целые стаи евреев – этих международных хищников, мародеров, развивших бешеную спекуляцию среди предельно измученного войной и голодом коренного немецкого населения. Наступившему политическому кризису способствовал небывалый экономический крах. Богатая промышленность страны совершенно остановилась. Толпы выброшенных на улицу рабочих и служащих ежедневно разрастались за счет демобилизованных войск и вместе с ними составляли голодную армию безработных, которая немедленно была взята под хищническое покровительство международными агентами еврейского марксизма.

Призраки голода и гражданской войны явно угрожали стране, а вместе с ними все безобразнее и злее вычерчивался оскал международного еврейства, готовящегося отпраздновать свой пир во время чумы на трупах обездоленных немецких рабочих.

Казалось, действительно наступила победа мирового еврейства, стремившегося к выполнению своего преступного плана.

„Мы выступим в качестве освободителей рабочего класса, якобы пришедших для освобождения его от притеснений, и убедим его присоединиться к нашей армии социалистов, анархистов и коммунистов, которым, в свою очередь, окажем помощь под личиной принципа мирового братства…“ (Протокол № 3 Еврейского сионистского съезда в Женеве, 1897 г.).

Однако радость еврейства оказалась преждевременной. В этот ответственный момент из народной толщи немецкого государства, волею Провидения, был выдвинут его великий преобразователь, который личной волею и творчеством своего ума возродил Германское государство.

Адольф Гитлер происходил из трудовой семьи мелкого таможенного служащего (родители его отца были простыми крестьянами). Его родина – маленький городок Браунау на реке Инн. Дата рождения – 20 апреля 1889 г.

Рано лишившись отца, будущий вождь германского народа, четырнадцати лет от роду, вынужден был оставить реальную школу в своем маленьком родном городке и отправиться в поисках заработка в Вену. Там он надеялся, вместе с заработком для своего пропитания, осуществить и свою мечту – поступить в Академию Художеств.

Однако судьба не благоприятствовала в ранние годы юноше Адольфу Гитлеру, и он вынужден был начать свой жизненный путь тяжелым физическим трудом строительного рабочего. На этом поприще его застает война 1914 года.

Как пламенный патриот и верный сын своего Отечества, Адольф Гитлер не дожидается призыва на общих основаниях и поступает в действующую армию добровольцем рядового звания в один из баварских пехотных полков. Солдатом пехоты он проделывает все трудности четырехлетнего боевого служения и за личную доблесть награждается обеими степенями Железного Креста.

Перед концом войны, находясь на западном фронте, он был отравлен газами и едва не потерял зрение.

Трагедия германского народа застала его в госпитале.

Там, в лазаретной палате, он принимает решение выступить в качестве борца за величие своего Отечества.

„Мы опять сотворим государство, к которому каждый немец примкнет с любовью.

Мы создадим режим, на который каждый мог бы взирать с уважением…

Создадим законы, соответствующие морали нашего народа… Укрепим авторитет, которому каждый подчинится с радостью“.

Каким мощным величием дышали эти, гордые своей простотой, слова в устах только что вышедшего из военного госпиталя, неизвестного ефрейтора Адольфа Гитлера на фоне безвольно-старческого шамканья аристократов правого лагеря и нагло самонадеянных фраз левоеврейской адвокатуры!

Каким резким диссонансом звучали эти слова среди разнузданного концерта еврейских торгашей ненавистью и братоубийством, нагло расхваливавших свой марксистский товар, обещая измученным людям все блага мира и требуя от них взамен отказа от Отечества и провозглашения Интернационала.

Правопартийная общественность, парализованная поражением в войне, проливала слезы об утраченном германском величии.

Левоинтернациональная группа парламента занималась обличением прошлого и разжигала страсти среди населения, содействуя и потакая во всем мрачной силе торжествующего еврейства.

И только ефрейтор Адольф Гитлер говорил о германском народе и о реальных нуждах своей оскорбленной Родины.

Первые слова, первые мысли Адольфа Гитлера были им поведаны 16 сентября 1919 года в рабочей группе, состоявшей всего из семи человек.

В этой группе и были разработаны 25 пунктов будущего германского национал-социалистического рабочего движения, и в ней же было принято решение о создании Национал-социалистической немецкой рабочей партии. В этой семерке была выкована реальная сила штурмовых отрядов (СА), которые отстояли Германию от яростных атак интернационального марксизма. И здесь, на заседании „семи“, была заложена основа пропаганды национал-социализма: борьба с капитализмом, борьба с интернациональным большевизмом, борьба с еврейством и борьба за работу и хлеб…

В 1923 году партия уже насчитывала 55 779 действительных членов.

9 ноября 1923 года был совершен исторический марш по улицам Мюнхена в целях мирного переворота и создания национал-социалистического правительства. Измена членов баварского правительства, обещавшего свое содействие Национал-социалистической партии и ее Фюреру Адольфу Гитлеру, только отсрочила приход ее к государственной власти, но не поколебала ни веры, ни решимости ее вождя.

В этом Мюнхенском марше пролилась первая национал-социалистическая кровь за Родину – 14 членов партии пали смертью храбрых под пулями баварской полиции. Среди тяжело раненых был один из ближайших помощников Фюрера – ныне фельдмаршал Геринг. Но судьба сохранила для Германии ее вождя.

Адольф Гитлер был арестован баварскими властями и по приговору суда заключен на 13 месяцев в крепость Ландсберг.

В стенах ее и была написана книга „Моя борьба“, послужившая символом веры для возрождения национал-социалистической Германии – Великогерманского Третьего Рейха.

Не обманом и не проповедью ненависти и насилия дышали слова Фюрера, призывавшего германский народ слиться в единую семью, а верой в свой народ и его творческие силы…

Не разрушать и убивать граждан, а возрождать свою Родину призывал он…

Призыв был услышан.

30 января 1933 года, после того, как Национал-социалистическая партия превратилась в самую многочисленную германскую политическую партию, рейхс-президент, генерал-фельдмаршал фон Гинденбург поручил фюреру партии, Адольфу Гитлеру, образовать правительство и в должности рейхсканцлера принять на себя политическое руководство страной.

Вечером 30 января 1933 года бесконечным потоком потянулись колонны штурмовиков с зажженными факелами в руках через знаменитые Брандебургские ворота Берлина. Стройные отряды соратников приветствовали своего вождя, призванного выполнить возложенную на него Провидением миссию – возрождение германского народа.

На протяжении шести лет Германия творческой волей своего вождя была превращена в мощное правовое государство. Все унижения Версальского мира были уничтожены Фюрером. Германия заняла почетное место среди европейских держав.

Только непоколебимая воля способна творить великие дела…

Объявленная Адольфом Гитлером война европейскому марксизму и его производной – интернациональному большевизму – обрела плоды не только внутри германского государства, где коммунизм был изжит вместе с коренным разрешением целого ряда социальных вопросов.

Ныне, руководимая своим вождем, Германия ведет последний бой за уничтожение большевистского проклятия и угнетения во всей Европе.

Недавние враги – Франция, Бельгия, Голландия и Словакия – ныне осознали великую правду Фюрера и плечом к плечу с германской армией, под единым водительством ее вождя Адольфа Гитлера, разрушают последний оплот большевизма в СССР.

Сейчас уже наступила светлая заря торжественного дня, когда провозглашенная Адольфом Гитлером Новая Европа, с ее возрожденным, свободным национально-бытовым укладом отдельных государств, обретет свою длительную мирную эпоху.

Этот радостный день послужит венцом всех великих преобразований германского вождя.

V. НАЦИОНАЛ-СОЦИАЛИЗМ – ОСНОВА ГОСУДАРСТВЕННОГО СТРОЯ ГЕРМАНИИ

Национал-социализм есть национально-политическое учение, базирующееся на добровольном сотрудничестве всех слоев населения и на согласовании их общих усилий во имя блага своего народа и его государственной территории.

„Это было первое политическое движение, которое было отрешено от интересов каких-либо классов, профессий, промышленных кругов или же иных группировок и которое боролось бы за определенную политическую систему или форму правления.

У этого движения был только один лозунг, и этим лозунгом была – Германия“ (Адольф Гитлер, речь в день открытия Конгресса Великогермании 6 сентября 1938 г.).

В этих словах германского вождя – вся сущность национал-социализма…

Все для своей Родины, а Родина для всех своих граждан.

Никто не может уйти от судьбы своего народа, и никто не может уклониться от исполнения своих обязанностей в отношении всего национального целого, т.е. своей страны.

Трагедия Версальского мира дала германскому народу колоссальный опыт национального осознания, трагедия соседа – России – открыла германскому населению весь ужас интернационализма. Эти два стихийных несчастья выковали общую народную волю в творческом строительстве гения своего вождя.

Вождь и народ слились в одно неразрывное целое, и как результат этого общего усилия возродилась национал-социалистическая Германия в мощи и величии Третьего Рейха.

Только прозорливость Фюрера, безошибочно и по существу, смогла установить источник всех бедствий своего народа.

Когда государственная власть перешла в руки Фюрера, Германия представляла собой мрачную картину всенародного обнищания: миллионы крестьян находились в состоянии полного разорения и под действительной угрозой продажи своих дворов с молотка. Из-за остановки фабрично-заводской промышленности миллионы рабочих семейств превратились в бездомных и голодных скитальцев, которым не было возможности приложить свой труд.

Однако на этом фоне общегерманской катастрофы существовала группа людей, которая не только оставалась чуждой к всенародному страданию, но и самым беззастенчивым образом строила в это страшное время собственное благополучие, скупая за бесценок крестьянские земли, мародерствуя на рынках путем систематического взвинчивания цен на продукты питания.

„Каждый немец, пройдя по улицам Берлина, может спросить фамилии владельцев домов и фирм, и когда он убедится, что 80 % всех домов и предприятий НАХОДИТСЯ В РУКАХ ЕВРЕЕВ, то пусть тогда он возвратится ко мне и подтвердит, что я прав…“ (Адольф Гитлер „Моя борьба“).

Положительно все области германской промышленности, не исключая и социально-культурных категорий труда – пресса, радио, искусство – были скуплены или захвачены путем подкупа и спекуляции евреями или их ставленниками-резидентами. Евреи уже добрались до высших общественных постов, даже до должности государственного канцлера, которую в продолжение нескольких лет занимал еврей Ратенау.

Еврей, захвативший все руководство в огромной России, без всякого сожаления объявил там „вне закона“ всех, кто не был согласен с подобным еврейским засильем. Все эти националисты подлежали фактическому уничтожению путем самого беспощадного насилия и убийства.

Однако германский народ, следуя своей собственной, а не еврейской морали, не поступил даже с евреями так, как они повсеместно и всегда поступали со всеми: объявленный чужестранцем в Германии, еврей не уничтожался, ему было предоставлено право выезда за границу, его снабжали для этого средствами, но землю и недвижимость, которую еврей приобрел не своим трудом, а при помощи черной эксплуатации народа, оказавшего ему гостеприимство и приют, переходили в собственность государства.

Однако когда евреям удалось разжечь Вторую мировую войну, Германия с ними более не церемонилась: выставила их из Германии, конфисковав их имущество.

Так было коренным образом и навсегда ликвидировано право еврея быть властителем Германии и ее народа.

Ликвидация еврейского влияния открыла новую стройку государственного согласия.

Золото – еврейский кумир – утратило свою магическую силу в национал-социалистической Германии.

Труд человека был провозглашен единой реальной ценностью немецкого народа и должен ему служить главным источником всей народной мощи и веры в светлое будущее нации.

Вследствие того, что главной ценностью является труд, Министерство труда сделалось высшим органом социальной политики и трудовой организации страны.

Министерство труда занимается изучением всех вопросов, непосредственно связанных с областью рабочего права: охрана труда, промышленный контроль, социальное законодательство, регулирование зарплаты, безработица, распределение труда, государственное страхование рабочих, забота и попечение о впавших в бедность, инвалидах, семьях погибших кормильцев и т.д.

Всю эту огромную работу Министерство [труда] осуществляет через ряд особых своих органов, среди которых ответственную роль играют имперские комиссары труда. Они в своих областях являются главными организаторами труда, следят за правильным и точным выполнением трудовых законов, устанавливают ставки зарплаты и вообще служат ответственными лицами за социально-трудовую жизнь порученной им области.

В помощь комиссарам труда существуют так называемые биржи труда (арбайтсамты), которые при помощи своих отделений ведают жизнью каждой трудовой отрасли, как, например, строительной, транспортной и т.п.

Арбайтсамты одновременно ведут учет освободившихся мест на предприятиях и содействуют устройству на эти места всех, кто лишился работы. Ни предприниматель, ни рабочий без ведома соответствующего арбайтсамта не имеет права становиться на работу.

Каждое трудовое предприятие – фабрика, завод или мастерская – в национал-социалистическом понимании рассматривается как трудовая семья, которая, общими силами создавая свое личное благополучие, участвует и осуществляет общее творчество всей страны.

И управляющий предприятием, который может быть и его хозяином, и служащие, и рабочие, хотя имеют разные задачи, но, тем не менее, составляют одну общую трудовую жизнь предприятия, и каждый по-разному несет ответственность перед государством за состояние этой трудовой семьи.

Управляющий или хозяин предприятия является не только простым работодателем в отношении ко всем своим сотрудникам, но он обязан заботиться в равной степени, как о нуждах всех своих трудящихся, так и об интересах государства.

Каждый служащий и рабочий имеют свои обязанности и права и в равной степени должны сами выполнить эти обязанности и требовать со стороны других выполнения их по отношению к себе. На каждом трудовом предприятии с более чем 20 трудящимся существует его устав, а также совет предприятия в качестве органа трудового сотрудничества, но отнюдь не как учреждение, отстаивающее чьи бы то ни было интересы, т.е. хозяйские или рабочие.

Нарушение каких бы то ни было прав – хозяина или рабочего – может быть вынесено на рассмотрение суда чести, который за грубое нарушение обязанностей может налагать дисциплинарные взыскания – от выговора до отстранения от должности как управляющего (хозяина), так и служащего и рабочего.

Кроме судов чести существуют трудовые суды, которые ведают делами, возникающими из трудовых отношений. Здесь судопроизводство подлежит общегосударственному порядку, но пользование адвокатами или специальными защитниками запрещено законом, защиту берет на себя должностное лицо из Трудового фронта Германии.

Общественное страхование, больничные кассы, профессиональное обучение, охрана труда, охрана трудящейся женщины, как матери народа, и охрана ребенка, как будущности народа, – все это подлежит всестороннему и внимательному наблюдению и защите со стороны национал-социалистической Германии.

Кроме государственного обслуживания труда и трудящихся, существует также учреждение Национал-социалистической партии под названием Трудовой фронт Германии.

Это единое для всех трудящихся масс учреждение олицетворяет собой единую общегерманскую трудовую семью. Оно создано взамен различных бывших профессиональных союзов, которые дробились на множество трудовых категорий.

Задачи Трудового фронта бесконечно разнообразны: юридическая помощь и защита прав трудящегося, ремесленное обучение, благотворительная деятельность „не по статьям закона“, а по существу и потребности в каждом отдельном случае, и всестороннее культурное обслуживание единого трудового народа. Для целей последней категории Трудовой фронт Германии выделил особую секцию под названием „Сила в радости“, которая имеет собственные отели, дома отдыха, пароходы, спортивные площадки, театры и концертные залы, различные курсы (художественные, языковые, музыкальные и т.д.), библиотеки и кинематографы. Нет положительно ни одного вида духовных запросов, которые были бы оставлены без удовлетворения этой могучей общегерманской организацией, насчитывающей в своих рядах свыше 25 миллионов членов.

Будучи естественным социально-государственным учением, национал-социализм особенно внимательно отнесся к сельскохозяйственной жизни своей страны.

„Крестьянство – источник крови германского народа“.

Крестьянин – кормилец наций, и, следовательно, ему в национал-социалистическом государстве должно быть отведено почетное место, а вовсе не пребывание на задворках общества, как это было при капиталистических и демократических системах управления.

В период после Версальского позора положение крестьянства в Германии поистине было катастрофическое: естественная бедность германской почвы требовала огромного количества минеральных удобрений и особенно тщательной технической обработки, и то и другое зависело от крупного производства как химических удобрений, так и сельскохозяйственных машин, которое находилось в руках еврейского капитала. С другой стороны, крупные торговцы сельскохозяйственными продуктами – оптовики (также евреи) – по собственному произволу устанавливали и нормировали скупочные цены продуктов крестьянского труда, а затем пускали их на потребительский рынок по хищнической расценке, урывая львиную долю в собственное и личное пользование.

Таким образом, германское крестьянство со всех сторон сжималось еврейскими тисками.

Приход к власти Фюрера снял с крестьянина еврейское ярмо, а затем путем проведения целого ряда мероприятий в пять лет возродил благосостояние сельского населения.

Принцип оздоровления и возрождения сельского труда в национал-социалистической Германии шел обратно тому, что проводилось в сталинском социализме: НЕ УНИЧТОЖЕНИЕ КРЕСТЬЯНСТВА поставил себе руководящей идеей Фюрер, а ВСЕСТОРОНЕЕ УКРЕПЛЕНИЕ ЕДИНОЛИЧНОГО КРЕСТЬЯНСКОГО ДВОРА.

Крестьянский двор был объявлен законом как наследственное имущество, законом же был предусмотрен и его размер – не свыше 125 га. Этот крестьянский двор не может дробиться на малые участки и продаваться за долги, а переходит в виде прямого наследства с соблюдением родового старшинства тому из сыновей, кто в силу своего состояния здоровья и склонности к сельскому хозяйству способен продолжать крестьянский труд своего отца. Другие дети пользуются правом сонаследства только в остальном имуществе.

Таким образом, в Германии для крестьянина-хлебопашца создана уверенность прочного хозяина, но, так как государство принимает на себя заботу по охране и всяческому содействию успешному развитию земледелия, то и оно вправе требовать, чтобы крестьянин добросовестно выполнял свои обязанности перед страной.

В чем же заключается государственная помощь хозяину-землепашцу? Государство предоставляет ему по нормальным ценам необходимые химические удобрения, различные сельскохозяйственные машины, являющиеся его частной собственностью, дает необходимый кредит, содействует приобретению наилучших пород домашнего скота и птицы и, наконец, регулирует рынок, устанавливая справедливые цены на сбыт продуктов его производства непосредственно покупателю, т.е. устраняя произвол перекупщиков и прочих хищников-спекулянтов.

Необходимо подчеркнуть также особенность земельной политики национал-социализма в Германии: идя навстречу и содействуя во всем крестьянину, германское правительство не убивает его личную инициативу и не отнимает у него личную волю к труду путем издания шаблонных декретов и законов, а лишь своими мерами охраняет и направляет его творческую энергию.

Национал-социалистическое государство не является полновластным хозяином-собственником германского народа, а в своем лице лишь регулирует и направляет все народное творчество по историческому пути развития всех природных сил и богатств, которыми обладает страна.

В чем выразился результат подобного творческого содружества национал-социалистического правительства с крестьянином?

Следует предупредить, что в силу чисто внутренних причин своего характера немецкий крестьянин, как и весь немецкий народ, всегда отличался трудолюбием и настойчивостью и во все времена служил примером аккуратности и порядка среди остальных европейских народов. Немецкая аккуратность в отражениях русской народной мысли сделалась нарицательной – „немецкая аккуратность“ или „аккуратен, как немец“.

Несмотря на врожденное трудолюбие, немецкое сельское хозяйство до национал-социалистических реформ было не в состоянии только на собственные национальные ресурсы кормить свою страну.

С того момента, как пришел к власти Адольф Гитлер и внес коренные изменения по защите труда крестьянина и его сельского хозяйства, общая картина резко изменилась, и положительно во всех главнейших отраслях сельская промышленность сделала резкие скачки подъема. Так, например, содействие национал-социалистической власти позволило крестьянскому населению путем осушения болот, освоения неудобных земель (обращение приморской песчаной полосы в сельскохозяйственные угодья) и искусственного орошения отвоевать у родной природы до полумиллиона гектаров лугов и полей.

С 1933 по 1939 год крестьянские поля получали ежегодно: азотистых удобрений 635 тысяч тонн против 350 тысяч тонн дореформенной Германии; фосфорных удобрений – 700 тысяч тонн против 383 тысяч тонн; калиевых удобрений – 2 540 тысяч тонн против 1 070 тысяч тонн.

За 5 лет творческой работы, с 1934 по 1939 год, в несколько раз увеличилось производство силосных кормов, в частности, производство рыбьей муки увеличилось вдвое, а строительство оборудований для брожения и заквашения силосных кормов дошло до 7 400 тысяч кбм. вместо 650 тыс. кбм. до 1933 года.

Чем ответило, в свою очередь, освобожденное от гнета еврейства германское крестьянство на содействие власти? Поступление зерна с 1934 по 1938 год увеличилось: рожь – на 23% пшеница – на 64% картофель – на 146% сахарная свекла – на 94% сено – на 51%

В животноводстве произошло увеличение поголовья: крупного рогатого скота – на 30% свиней – на 15,9% Что получило все население страны?

мяса – на 185% больше, нежели до 1933 года молока – на 170%

А в общем подсчете, абсолютный рост производства сельского хозяйства по всем отраслям за время национал-социалистического творчества выразился в 20 %.

Таков результат общего сотрудничества власти и крестьянства за 6 лет национал-социалистического возрождения Германии.

Рабочие и крестьянство являлись наиболее обиженными слоями дореформенной Германии, а потому потребовали особенно внимательного и усиленного содействия со стороны Фюрера и его партийных сотрудников.

Однако каждое национальное государство, творчески идущее по своему пути, никогда никого не исключает из общей народной семьи.

Национал-социалистическое движение никогда не рассматривало слово „рабочий“ в узких рамках понимания этого значения, т.е. как носителя физического труда, поэтому всякий труженик интеллигентной профессии – каждый техник или учитель, художник, музыкант или профессор – в равной степени окружен заботой власти и в то же время обязан, в свою очередь, вносить в общую народную житницу плоды своего труда.

Единственное, что особенно настойчиво было проведено в жизнь ведущего слоя (т.е. интеллигенции) возрожденной Германии, это то обстоятельство, что право быть интеллигентным человеком сделалось не наследственным преимуществом, а результатом его творческого развития и труда. И сын крестьянина, и сын рабочего, и сын служащего, профессора или другого представителя любой профессии – путем своего духовного развития и постепенной школьной подготовки – после отбора пополнял ряды нового ведущего национал-социалистического слоя.

Таким образом, ряды интеллигенции были очищены от так называемых немощных рамоликов, требовавших к себе внимания со стороны всех и привилегий лишь потому, что костюм его был из более тонкого сукна или более элегантного покроя.

Поверхностность и верхоглядство были совершенно вычеркнуты из всех мероприятий и реформ национал-социалистической власти, ибо каждая форма должна отвечать своему содержанию и своему назначению.

Ничто не ускользнуло от пристального взгляда национального реформатора.

Женщина – мать нации…

Ребенок – будущее страны, ее надежда, ее сила…

Как человек, женщина равноправна с мужчиной, но как мать, она должна быть окружена заботой, вниманием не только со стороны своей личной семьи – своего мужа и детей, но и со стороны общенародной великой германской семьи, которая проявляет для всех фаждан свое равное родительское попечение.

„Всякий, заботящийся об охране матери и ребенка, является героем жизненной борьбы“, – эти слова Фюрера вошли в основу всех охранных мероприятий в отношении германской женщины.

Независимо от этого, германская женщина имеет право выбрать себе любую профессию: она может стать летчицей, химичкой и т.п.; женский труд на горных промыслах, в солеварнях, каменоломнях и шахтах запрещен законом, а также всякая вечерняя и ночная служба на всех видах транспорта или на пофузке и на складах строительных материалов.

Министр труда имеет право по своему усмотрению запрещать женский труд на любом предприятии, если он связан с опасностью для здоровья или нравственности.

В законе о защите материнства предусмотрено право матери на отдых в течение 6 недель до родов и 6 недель после родов, и в этот промежуток времени всякое ее увольнение с предприятия является незаконным. Если состояние ее здоровья и после этого срока требует продления отдыха, то она имеет право и далее находиться в отпуске и пользоваться бесплатной медпомощью больничной кассы.

За выполнением этих законов следят, как Имперский комиссар труда, так и специальные органы Трудового фронта Германии.

Кроме того, вся Германия пронизана большим числом женских общественных и благотворительных организаций, из которых организации „Мать и дитя“, „Вера и красота“ и „Национал-социалистическое сестричество“ имеют общегосударственное значение.

Другой систематической неустанной работой обновленной государственной власти являлось попечение и воспитание детей и юношества.

До 1933 года государственная власть в Германии проявляла известную заботу лишь в предоставлении образования юношеству.

Внешкольное же воспитание подрастающего поколения будущих граждан принимала на себя частная инициатива, в большинстве случаев весьма сомнительного качества и с явно политическими окрасками.

Национал-социализм провозгласил вполне четкую и справедливую истину: „Будущее Германии лежит на молодежи. Поэтому вся немецкая молодежь должна быть подготовлена к своим будущим обязанностям“.

В целях гражданского воспитания молодежи был создан Союз гитлеровской молодежи.

Семья, школа и Союз молодежи – три основы единого воспитания, формирующие идущих на смену молодых граждан Германии.

Семья создает в ней базу личного органического начала – первичной основной ячейки государства.

Школа наполняет внутренним научным содержанием, а Союз молодежи формирует действенного молодого гражданина-патриота и приучает его к практическому служению своему Отечеству.

Участие в рядах Союза гитлеровской молодежи – „Гитлерюгенд“ – является добровольным и почетным служением германскому народу.

В 1939 году Союз включал в своих рядах 8 000 000 человек молодежи обоего пола.

Союз молодежи разделяется на две возрастные группы для мальчиков и на три группы для девочек.

Мальчики от 10 до 14 лет составляют группу „Дойтчес Юнгфольк“, от 14 до 18 лет – группу „Гитлерюгенд“.

Девочки от 10 до 14 [лет] образуют „Юнг медель бунд“, от 14 до 18 лет – „Бунд дойтчер медель“, и от 18 до 21 года – отдел „Вера и красота“.

Союз гитлеровской молодежи имеет своего фюрера молодежи, который непосредственно подчинен своему вождю Адольфу Гитлеру и государственному канцлеру.

Ежегодно из всего состава молодежи производится отбор 500 мальчиков, достигших двенадцати лет, которые поступают в специальные школы Адольфа Гитлера, где происходит шестилетнее обучение, а затем из их числа отбираются лучшие ученики для пополнения состава политических руководителей.

Кроме разнообразного развития лучших качеств характера юношества, кроме всестороннего физического образования и спорта, молодежь выполняет во время войны целый ряд практических заданий, как то: производит сборы одежды и вещей для организации „Зимняя помощь“, собирает ненужные в частном хозяйстве различные остатки, имеющие серьезное значение в промышленности, – бумагу, тряпки, железный лом, кости и шелуху от картофеля и других корнеплодов, которые идут на переработку для силосных кормов домашнему скоту.

Каждый молодой немец – будь то сын рабочего или сын ученого – имеет возможность выбрать профессию по желанию; путь к высшим военным и гражданским постам открыт также и для сына рабочего.

Наконец, еще одна грандиозная работа осуществлена национал-социалистической властью для полного объединения всего германского народа. Эта работа носит общее название – „Социальная помощь“.

Реальная жизнь указывает, что во всей природе существует ряд неравенств, человеческое неравенство особенно сильно заметно в материальном благосостоянии отдельных людей. Национал-социалистическая власть огромным размахом развернула работу по поднятию общего благосостояния всего германского народа. Однако, общее повышение жизненного благополучия не стирает неравенства, так как благосостояние каждого человека зависит от его трудолюбия.

И бедные, и богатые – дети одного народа, а потому должны как-то оказывать взаимную поддержку друг другу. С этой целью, в определенные дни всех осенних и зимних месяцев, по всей Германии происходит сбор средств для оказания индивидуальной помощи бедным и малосостоятельным гражданам.

Такова действительность в возрожденной Германии, где слившаяся с народом его собственная национал-социалистическая власть не обещаниями, а реальным делом творит счастье своего народа.

Только шесть лет мирного труда прошло под руководством истинного народного вождя, Адольфа Гитлера, а жизнь германского народа поднялась на вековую высоту. В этом и заключена сила объединенного народа, где вождь и народ составляют одно целое и где осуществлен великий смысл, выраженный человеческой мудростью: „Один за всех и все за одного“.

VI. СТАЛИН ВТЯНУЛ НАРОДЫ СССР В ВОЙНУ

Если присмотреться к оформлению исторических событий всего мира, после так называемого Версальского договора, то каждому беспристрастному человеку станет вполне очевидно, что государства всего мира разделились на два непримиримых враждебных лагеря.

Один из этих лагерей вместил в себя фронт сверхкапиталистических государств-эксплуататоров, другой – объединил национально устремленные державы, отстаивающие самостоятельное существование своих стран и требующие честного трудового содружества между народами.

На крайних флангах мрачного лагеря капиталистов возвышались фигуры двух государств – Англии и СССР, а в их тылу распростерлась хищническая тень еврейской мировой банкирской конторы, именуемой Соединенными Штатами Америки.

Правительства двух крайних фланговых капиталистических государств, имея совершенно различные формы внутреннего управления, – Англия олицетворяет собой консервативное королевство, а СССР, по сталинским заявлениям, является „Советской Республикой трудящихся“ – по своей реальной сущности, в конечном итоге, представляют собой две разновидности одного и того же самодержавного капиталистического произвола.

Англия, опираясь на силы 47 млн. англосаксонского меньшинства, путем страшного гнета и произвола владеет 420 млн. рабов, преимущественно состоящих из малокультурных народов.

Что же касается СССР, то там Сталин, создав себе двухмиллионное привилегированное ядро в лице еврейско-коммунистической партии ВКП (б), при помощи дикого и бескрайнего террора скрутил 175 млн. проживающих в СССР народов, ограбил их и превратил в пушечное мясо для выполнения своих сверхкапиталистических замыслов по захвату господства.

И, наконец, США представил в этом фронте третью форму мировой эксплуатации со своей особой американской золотой теорией империализма Саймонса: „Военная сила должна капитулировать перед силою денег“.

Таков триединый состав капиталистического империализма.

Противоположные этому воинствующему капитализму силы, другой лагерь, возглавляемый Фюрером германского народа, состоял из возрожденной национал-социалистической Германии, Италии и Японии. В процессе Второй мировой войны он сильно расширился за счет бывших союзников капиталистического лагеря, которые после молниеносного поражения и капитуляции перед германским оружием осознали английский обман и вышли на общий путь трудового строительства Новой Европы.

Так была положена основа новому правопорядку во всей Западной Европе.

После того, как, предупредив несколькими неделями сталинский замысел вторжения частей Красной армии на территорию Германии, Адольф Гитлер приказал германским вооруженным силам перейти восточные границы, наступило время для планомерного освобождения всего населения СССР от еврейско-коммунистического рабства.

Несмотря на невероятные меры насилия, террора и провокации, которыми пользовалось еврейско-коммунистическое правительство СССР для воодушевления частей Красной армии, уже с первых дней германского наступления обнаружился решительный успех немецкого боевого оружия.

Нет никакого сомнения, что рядовые бойцы-красноармейцы, вопреки сталинским приказам, не смогли проникнуться психологией своего начальства и не понимали истошного крика политиков, призывавших сначала умирать за Сталина и мировую революцию, а затем вдруг, по указке свыше, на все лады заголосивших, что лучшая смерть есть „смерть за родину“, что нынешняя война называется „отечественной“ и ведется она гениальным стратегом Сталиным.

Рядовые бойцы поняли, что они тысячами погибают в кровавых и никому не нужных бойнях, и что самый счастливый выход для них – сдаться в плен.

Результатом подобного решения оказалось то, что за первые два месяца войны свыше 2,5 миллионов бойцов были сброшены со счетов войны и предпочли плен своей никому не нужной (кроме, конечно, Сталина и его клики) смерти.

Мало того, огромная территория СССР оказалась освобожденной от беспредельного сталинского произвола.

Но что представляла собой эта освобожденная земля?

С первых же дней боев, когда Сталин и его правительственная еврейская клика увидели печальные и неизбежные результаты фронтовых операций, и когда они воочию убедились, что население СССР не собирается защищать ненавистный ему режим, а видит в идущих немецких частях не врагов, а своих освободителей, – красные владыки приступили к выполнению своего обычного плана, то есть к созданию хаоса и к мести населению, надеясь таким путем принудить народ защищать, если не власть, то свое жалкое имущество.

Только с целью мести населению, а не по другим побудительным мотивам, были даны руководящие указания в приказе Сталина от 3 июля 1941 года о сжигании всего имущества, об уничтожении всех запасов продовольствия и о разрушении промышленности вплоть до водопроводов, городских электрических станций, больниц, аптек и школ. Каждому понятно, что в современных войнах наступающая армия всегда снабжена и довольствием и санитарными средствами и никогда не рассчитывает на ресурсы местного населения.

Сталин отлично сознавал, что его приказ о всеобщем разрушении идет против всякого здравого смысла и, конечно, не будет выполнен населением, поэтому он и создал истребительные батальоны из верных ему коммунистов, выполнявших не за страх, а за совесть весь его мстительный замысел.

Стремительный отход Красной армии, не желавшей защищать Сталина и его режим, отнимал всякую мысль о какой бы то ни было эвакуации. Однако верные сталинские сотрудники, охваченные стихийной местью и диким бешенством навсегда изгоняемых разбойников, руководствовались варварским принципом – „мне в этом доме не бывать“, а потому жгли и губили народное добро.

Гомель, Харьков, Сумы, где массы собранного зерна, мешки сахара и огромные запасы масла и свиного сала энкаведисты обливали нефтью и креозотом или отравляли горчичным газом, являлись лишь примерами дикого разгула и злобы.

Чего достигали этим сталинские сатрапы?

Они отобрали пищевые ресурсы у населения, обрекая его на голод, и ни в коем случае не повредили германским властям, так как отравленное зерно спокойно перегонялось в высокоценные спирты и горючее, а приведенные в негодность для пищи масло и сало в технические жиры, т.е. именно в необходимые, ценные для боевой техники продукты.

Еще более преступно поступил Сталин, отдавая распоряжение о поголовной принудительной эвакуации населения.

В силу этого, положительно все дороги были запружены толпами согнанного со своих насиженных мест народа.

Бесконечные вереницы беженцев отняли у Красной армии всякую свободу маневрирования и передвижения и, конечно, еще больше способствовали уничтожению ее боевой силы. Это последнее обстоятельство, несомненно, являлось преступным актом против своей армии, но Сталину он был необходим исключительно из соображений карательного порядка. Все, кто не подчинился приказу о поголовной эвакуации, автоматически превращались в нарушителей распоряжений советской власти и в сталинском понимании делались врагами народа, а потому подлежали репрессии, которую Сталин придумал заранее, создавая так называемых партизан-мстителей. Их главное назначение – вести счеты с населением и не дать ему возможности наладить новую жизнь.

Нельзя скрывать, что все эти террористические акты Сталина, направленные им исключительно для сведения счетов с населением, не отражались на общей жизни освобожденных областей.

Германское командование и гражданские власти с первых часов своего прихода принимали самые решительные меры для восстановления нормальных условий для измученного населения.

Полевые комендатуры с первых часов своего открытия развили огромную работу по восстановлению нормальной жизни. В городах расчищались улицы и площади от взорванных истребительными батальонами зданий, восстанавливались больницы, городские учреждения и школы. Руками германских саперов и железнодорожных войск днем и ночью налаживалась транспортная сеть, чинились мосты и зачастую заново строились электрические станции.

Снабжение питанием предельно разоренных жителей требовало невероятных усилий со стороны германского управления, начиная от командира приходящего к фронту батальона, дающего распоряжение приготовить в двойном количестве обед в полевых кухнях для раздачи его населению, и кончая созданием целой сети специальных хлебопекарен и питательных пунктов для распределения пищи среди голодающих.

Но это только незначительные эпизоды тех героических усилий, которые прилагала германская власть по ликвидации сознательного сталинского хаоса.

Огромная восстановительная работа требовала времени, средств и материалов.

Заново созданный транспорт и перевозочные средства требовали организации различных ремонтных мастерских.

Зачастую в ущерб военным грузам и, во всяком случае, со скоростью военного транспорта на места прибывали необходимые материалы и дружины немецких специалистов.

Одновременно с ликвидацией хаоса и успокоения на местах, а также с продвижением на Восток линии фронта, все больше и больше нарастало огромное количество всякого рода житейских вопросов и, в первую очередь, во всей своей беспроглядной наготе стала необходимость разрешения земельного порядка.

Загнанный советско-сталинским режимом в колхозы, крестьянин из рук своих освободителей получил в единоличное пользование отнятую у него кровавой властью землю.

Распределение земли, способы временного землепользования, снабжение семенами и сельскохозяйственными машинами, вопросы с тягловым и молочным поголовьем, дележка остатков колхозного имущества и скота, и ко всему этому – сознание, что все эти задачи не терпят отлагательства, так как неразрывно связано с началом полевых работ, следовательно, и с будущим урожаем и устранением полуголодного состояния всего освобожденного населения – такова крайне напряженная работа германских властей по восстановлению земельного порядка.

Предоставив землю и широкую личную инициативу каждому трудящемуся и землепашцу, германское управление только начерно, что называется, в условиях военных действий, установило временные правила землепользования, считая, что каждый свободный народ после войны выработает и установит для* себя справедливые и четкие условия мирного и счастливого своего бытия.

Главной и самой неотложной для настоящего момента задачей является окончательное уничтожение большевизма.

Нельзя во время войны заниматься выработкой незыблемых мирных правил, так как современная война, как таковая, нарушает самым коренным образом весь мирный уклад любой страны.

Поэтому каждый свободный народ, а тем более те из народов, которые получили освобождение путем кровавой жертвы германской армии, обязан внести свою долю честной и жертвенной помощи своим освободителям.

Штыками и кровью германского народа совершается историческая великая работа грядущей свободной жизни всей новой Европы.

Те, кто путем двадцатипятилетних страданий своих семейств и своих братьев вынес на себе весь ужас сталинского гнета и террора, должны, как один человек, напрячь всю свою личную энергию и жертвенно отдать весь свой труд во имя грядущей полной и счастливой жизни своего освобожденного Отечества.

Заря счастливого дня Европы уже наступила.

В дружном усилии, через личный труд каждого, через личную жертву, честно принесенную на общий алтарь, засияет солнце мирного труда и свободы народов.

 

1. Гитлер-освободитель

Немецкая агитационная брошюра. Предположительный год публикации – 1941-й. Текст приводится по изданию: Гитлер-освободитель. – Б.м., б.д. – 15 с.

Крестьяне и рабочие!

Как часто вы задавали себе вопрос:

КТО АДОЛЬФ ГИТЛЕР?

Спросите об этом германского солдата, освободившего вашу родину от большевистских извергов!

Спросите об этом германского рабочего, которому он вновь дал работу, хлеб и благосостояние, то есть все то, чего его лишили когда-то жиды и жидовские приспешники!

Спросите об этом германского крестьянина, который теперь свою землю может оставить в наследство своему сыну и внуку!

Спросите об этом молодежь великого германского народа!

И все они вам ответят:

АДОЛЬФ ГИТЛЕР – ЭТО ВОПЛОЩЕНИЕ СИЛЫ И МОЩИ, ДОБРОТЫ И СПРАВЕДЛИВОСТИ! МЫ ЕГО ЛЮБИМ БОЛЬШЕ СОБСТВЕННОЙ ЖИЗНИ!

АДОЛЬФ ГИТЛЕР – ВЕЛИЧАЙШИЙ ГЕНИЙ ВСЕХ ВРЕМЕН!

При этом Адольф Гитлер остался простым, скромным сыном народа.

Его родителям приходилось зарабатывать насущный хлеб тяжелым трудом, и не легкой была молодость Адольфа Гитлера! Отец и мать его умерли рано, он остался совершенно без средств, и ему пришлось уже с ранних лет самому зарабатывать себе на пропитание. Это было во время расцвета капитализма. Молодым рабочим он отправился в Вену, казавшуюся столь блистательной столицей Австрийской империи. Здесь его ожидало большое разочарование.

За внешним великолепием дворцов он увидел горе и нужду народа. Несмотря на тяжелый труд, Гитлеру приходилось голодать и жить в страшной нужде, в то время как бездельники-богачи утопали в роскоши. Он ясно увидел, кто действительно пожинал плоды его работы, работы миллионов трудящихся:

Жид!

Этот же жид, несколько лет спустя, зажег мировой пожар. Война 1914-1918 года должна была обеспечить мировую власть жидов. Германия и Россия были ввергнуты в хаос. С первых же дней войны Адольф Гитлер находился на фронте. Он исполнял свой долг простым солдатом и заслужил высшие отличия за храбрость.

В это же время жиды-большевики, сидя в безопасности в нейтральной Швейцарии или в далекой Америке, подготовляли переворот, который стоил вашему народу столько крови и слез. Адольф Гитлер сражался, не щадя своей жизни! Он получил несколько ранений, но судьба сохранила его для германского народа и для всего мира.

Этот простой солдат и произвел ту великую революцию, которая сперва захватила весь германский народ, и которая теперь несет также и другим народам спасение и избавление!

Та огромная творческая работа, которую выполнил Адольф Гитлер, и которая поражает все человечество, могла быть им выполнена лишь потому, что он тесно связан со своим народом и всегда защищал интересы своих крестьян и рабочих.

Когда Адольф Гитлер взял власть в свои руки, Германия находилась в невероятно тяжелом положении.

Те же жиды, которые эксплуатировали и выжимали последние соки из вашего народа, путем алчного коммунистического государственного капитализма, те же жиды так же безжалостно опустошали и Германию, с помощью международного финансового капитализма. Но решительным мощным ударом Адольф Гитлер сломил и разбил их силу. Эти жиды смеялись над Адольфом Гитлером. Вся жидовская пресса торжественно заверяла весь мир, что Адольф Гитлер ничего не сможет достигнуть. Они на разные голоса твердили о тех причинах, которые должны были бы погубить Вождя германского народа.

«У него нет денег!» – кричали одни. «Что же он обещает народу?» – спрашивали другие. Гитлер не рисовал народу обманчивых картин земного рая. Адольф Гитлер никого не уверял, что счастливая жизнь может просто упасть с неба.

«Вы должны работать!» – говорил он.

И германский народ работал под гениальным руководством Адольфа Гитлера, и благодаря общей дружной работе всего народа в Германии теперь никто больше не мерзнет и не голодает. Объединенные усилия всего народа превратили Германию в цветущую, счастливую страну.

Каждый трудился на положенном ему месте, каждый верил словам Адольфа Гитлера, и общий уровень жизни всего народа поднялся так, как этого ни рабочим, ни крестьянам даже и не снилось. Страшные времена, которые Германия переживала под жидовским владычеством, давно забыты, несмотря на то, что с тех пор прошло всего несколько лет…

Крестьяне и рабочие!

Ваша страна еще переживает последствия коммунистической разрухи, последствия преступного большевистского поджигательства и разрушения. Но верьте Адольфу Гитлеру и исполняйте распоряжения назначенных им руководителей.

Дружно за работу – и вы скоро залечите раны, нанесенные вам жидо-большевистским режимом кровавого террора и, наконец, сможете сами насладиться плодами своего труда.

С Адольфом Гитлером к лучшему будущему!

 

2. Адольф Гитлер и дети

Немецкая агитационная брошюра, предположительный год издания – 1941-й.

Источник: Гитлер и дети. – Б.м., б.д. – 40 с.

Большая часть текста брошюры представляет собой подписи к фотографиям. При перепечатке, соблюдая последовательность фрагментов исходного документа, публикуемый материал приводится как один связный текст. Все удалённые из текста фрагменты вынесены в подстраничные примечания.

Отрезанные в течение долгих лет от остального мира большевистскими палачами, вы не могли знать настоящей правды.

Вам постоянно лгали и внушали, что германский народ ненавидит Адольфа Гитлера, что по Германии кровь течет рекой, и что мир не знает более жестокого деспота.

Жидовская пропаганда особенно старалась очернить личность Фюрера, и немудрено, что жиды его так же ненавидят, как его любит германский народ.

В этой книге мы хотим вам показать хотя бы только одну сторону жизни Адольфа Гитлера.

Мы постараемся вам показать, как народ Германии, и особенно дети любят своего Фюрера, и как он любит детей и свой народ.

Фюрер особенно любит детей. Как бы он не нуждался в отдыхе и уединении, для ребят у него всегда найдется время.

Вот – правда! Вот каков в действительности этот человек, человек, который уничтожил в Германии жидовский коммунизм.

Адольф Гитлер разрушит дьявольскую систему большевизма и на твоей Родине и даст твоему народу мир, счастье и порядок.

Южная Германия. Высокие горы вздымаются до облаков; их вершины зимой и летом покрыты снегом. Это Родина Адольфа Гитлера.

Вид с террасы дома Фюрера. В этом доме Адольф Гитлер проводит короткие часы своего досуга.

Приемная для гостей в доме Фюрера. Из огромного окна вид на горы, покрытые снегом.

Фюрер на прогулке.

Но и уединенная прогулка часто прерывается неожиданным посещением.

Стоит окрестному населению узнать, что Фюрер приехал, как сейчас же народ стекается толпами к его дому. Конечно, Адольф Гитлер не имеет возможности поговорить с каждым, но для детей он всегда находит время.

У Гитлера дети чувствуют себя как дома. От его ласкового взгляда у них проходит всякое смущение. Они доверчиво показывают ему свои игрушки и куклы.

Для малышей, бегающих по комнатам, по двору и саду его дома, Фюрер всегда находит ласковое слово и какой-нибудь подарок.

Часто случается, что какой-нибудь карапуз зовет Фюрера поиграть с ним. Не было еще случая, чтобы Вождь германского народа в чем-либо отказал детям.

Крестьянские дети из соседних деревень – его постоянные гости.

К нему приезжают дети даже из самых отдаленных мест Германии.

После радушного приема детям грустно так скоро расставаться с Фюрером, и ему часто приходится лично провожать их к ожидающим родителям.

В последнюю минуту, прощаясь, кто-нибудь из ребятишек подбегает к Фюреру с особенной просьбой.

[…]

Фюрер едет обратно в Берлин. Население всюду радостно его встречает. Улицы запружены народом, толпа не дает машине проехать… Тысячи рук тянутся к нему.

Где бы он по пути ни останавливался, его всюду встречают с искренней радостью.

На станциях народ восторженно приветствует Адольфа Гитлера.

20 апреля, день рождения Гитлера, особенно радостный день для детворы.

Дети, с цветами и подарками в руках, поздравляют его первыми. В этот день вся Германия украшена флагами и цветами.

Каждому хочется посмотреть на Вождя германского народа. С утра до вечера по дорожкам его сада движется бесконечная вереница людей, надеющихся хоть одним глазком посмотреть на Фюрера.

 

3. Лей Р. Правда о Германии

Нацистская агитационная брошюра, предположительный год издания – 1941-й.

Документ публикуется по: Лей Р. Правда о Германии. Основы колоссальной мощи германского государства. – б.м., б.д. – 31 с.

Значительная составляющая часть брошюры – подписи к фотографиям, но поскольку они не являются частями собственно текста брошюры, то они вынесены в конец в порядке очерёдности (со с. 1 по с.31). Окончание каждого отдельного фрагмента помечено круглыми скобками с троеточием: (…).

Не народ для хозяйства и не хозяйство для капитала, а, наоборот: хозяйство для народа, и капитал для хозяйства.

Адольф Гитлер

Доктор РОБЕРТ ЛЕЙ

руководитель государственных организаций Германской Национал-социалистической рабочей партии

ПРАВДА О ГЕРМАНИИ

ОСНОВЫ КОЛОССАЛЬНОЙ МОЩИ ГЕРМАНСКОГО ГОСУДАРСТВА

Сущность нашей жизни – труд, труд и снова труд.

Адольф Гитлер

Кто такой доктор Роберт Лей?

Роберт Лей родился 15 февраля 1890 года в одной из деревень Рейнской области, в многодетной крестьянской семье. Впоследствии изучал химию в нескольких германских университетах. Когда в августе 1914 года разразилась Мировая война, стал первым добровольцем Страсбургского армейского корпуса и был награжден Железным Крестом. Впоследствии, будучи уже офицером запаса, добровольно поступил в авиацию. В июле 1917 года самолет Роберта Лея был сбит за линией неприятельского фронта и упал с высоты 3000 метров. Молодой тяжело раненый офицер попал в плен к французам. Провел несколько лет в лазарете и только в 1920 г. вернулся в Германию, где стал работать химиком на одном из крупнейших германских химических заводов.

С 1924 года он – неизменный последователь Адольфа Гитлера, в 1925 году мы видим его на посту гауляйтера Рейнской области, в 1932 году он становится начальником штаба высшего руководства политической организации Германской национал-социалистической рабочей партии. Гитлер поручает ему создание германского „Рабочего фронта“ теперешней многомиллионной организации, объединяющей трудящихся Германии. 27 ноября 1913 года он основывает национал-социалистическую организацию – „Радость – источник силы“, заботящуюся о культурном времяпрепровождении трудящихся. Кроме того, он сейчас занят подготовкою крупнейшего социального мероприятия, устанавливающего права германских рабочих.

15 ноября 1940 года д[окто]ру Роберту Лею была поручена разработка плана послевоенного жилищного строительства, которое, даст возможность предоставить каждому немцу квартиру, соответствующую его доходам и отвечающую последним требованиям гигиены и народного здравоохранения. Д[окто]р Лей – социальная совесть национал-социализма, и Адольф Гитлер называет его „величайшим идеалистом“.

Цель Германии: Европа без плутократов.

Перемены, произошедшие в Германии в течение последних десяти лет после прихода к власти национал-социалистической партии, настолько грандиозны, что многие не в состоянии их постигнуть, и открыто говорят о каком-то германском „чуде“. Средний человек называет чудом все, что он не может объять разумом. И все же, если проводить исторические параллели и сравнивать нашу эпоху с великими периодами расцвета жизни народов, приходится придти к заключению, что коренной перелом, произошедший в Германии, является чем-то единственным в своем роде. Всего десять лет тому назад германский народ был совершенно бессилен; в вопросах внутренней и внешней политики Германия всецело зависела от еврейства и его капиталов; народ был раздроблен на партии, группы и классы, и жизнь его представляла трагическую картину нищеты и бессилия. Государство попеременно было игрушкой в руках международных темных сил – либеральных, марксистских, демократических и буржуазных.

Сейчас, по прошествии десяти лет, германский народ, объединенный, дисциплинированный, готовый на любую жертву, достиг высшего могущества. Сплоченная нация и народ – единое государство, во главе которого стоит Фюрер.

Вся Германия спаяна железной волей к победе и готова защищать свои жизненные права от посягательств международной преступной клики, во имя создания нового, лучшего будущего для всех европейских народов.

Какая разительная перемена по воле судьбы! Перелом, целая революция, всколыхнувшая народ до самых его глубин!

Двадцать лет тому назад германский народ был предан самым низким образом президентом Соединенных Штатов Вильсоном – Германии был навязан позорный Версальский договор. Сейчас, после победоносной германской кампании, все государства Европы объединились, и Адольф Гитлер создает все необходимые предпосылки для лучшего будущего Европы без плутократов.

Все это произошло потому, что одному человеку из среды германского народа удалось объединить и сплотить рабочих, буржуазию и крестьян, искоренить социальные предрассудки, открыть глаза всем классам и слоям населения и, таким образом, освободить для творческой работы народные силы, способные добиться единственных в своем роде достижений.

В этом и заключается „германское чудо“.

Национал-социалистическая революция была предпосылкой величайшей германской победы, а в связи с этим и создания Новой Европы, в которой все народы будут пользоваться равноправием и, в зависимости от размеров своего сотрудничества в общем деле, благами новой счастливой жизни.

Германская победа проложила путь делу создания Новой Европы.

Мы должны понять, в чем заключаются основы колоссальной мощи Новой Германии. Характерной чертой этого единственного в своем роде развития народа является социалистический принцип, которым Германия руководится в своей созидательной работе, и неустанная забота о благосостоянии человека. Если мы это освоим, то Германия перестанет быть для нас загадкой, а превратится в предвозвестницу исторического процесса, в ходе которого все народы Европы должны принять участие в своих же интересах.

Перерождение Германии

Еще в начале 19 века, вскоре после освободительных войн, ведшихся против Наполеона, всем стало ясно, что Германия имеет слишком маленькую территорию для своего населения. Крестьянские дворы со временем стали столь малы, что не могли прокормить семьи. В Западной Германии, населенной особенно густо, истинное положение вещей было маскировано наполеоновским законом о наследии, допускавшим неограниченное раздробление земельных участков. Таким образом, крестьянские дворы постепенно раздробились до такой степени, что маленькие участки не прокармливали своих владельцев. Поэтому огромным прогрессом и облегчением для германского народа явилось изобретение парового мотора, положившего основу развитию промышленности в стране. Может показаться простой случайностью то, что эти два, не зависящие друг от друга фактора, все же явились дополнением один к другому, и сельское население, не имевшее больше возможности прокормиться на земле, нашло заработок на заводях и в промышленных центрах. Эта перемена произвела настоящую революцию в технике и экономической жизни. Люди, жившие в течение столетий на собственной земле, в деревнях и провинциальных городах, вынуждены были покинуть свои насиженные места и в чужой обстановке создавать новый общественный уклад.

В политическом отношении Германия того времени являлась раздробленным организмом, состоявшим из маленьких государств, причем внутренние разногласия усиливались религиозными распрями. Раньше объединяющим началом была земля, с которой были связаны ремесла и торговля; общество же, образовавшееся в новых промышленных центрах, состояло из чуждых друг другу элементов. Понятие „Германия“ ограничивалось понятием правящей династии. Разногласия, вытекавшие из противоположностей экономических интересов и религиозной розни, а также из бытовых особенностей отдельных германских провинций, были сильнее, чем воля к единению.

Даже Германия Бисмарка была в политическом отношении искусственной. Сознание государственности жило лишь в душе очень ограниченного числа людей, то время как широкие массы народа не отдавали себе в ней отчета. И поэтому, несмотря на то, что Германия была объединена Бисмарком, ее продолжила раздирать партийная и социальная грызня, борьба отдельных профессиональных союзов и экономических обществ. Антагонизм не уменьшился, а напротив, был возведен в политический культ. Стране, отходившей все дальше и дальше от государственных идей Бисмарка и забывавшей воинскую доблесть боев 1870 и 1871 г.г., трудно было предотвратить возникновение отдельных экономических и политических группировок, разъедавших ее организм. Тогдашний социализм, выражавшийся в потоках пустых фраз, отличался убожеством и бедностью мысли, но, тем не менее, держал в своей власти и рабочих и крестьян. И противники социализма, и его последователи не понимали сущности этого учения, не понимали ни его целей, ни основ. Одни ограничивались требованием повышения заработка, другие же возражали против подобных требований. Деятельность социалистов той эпохи была настолько жалкой, что сейчас кажется странным, каким образом такая пустая болтовня могла в течение целых десятилетий владеть умами: Говорилось о социалистической общине, – а делалось все для того, чтобы воспрепятствовать возникновению настоящего единства. Говорилось о социалистическом развитии труда, – а семь миллионов человек прозябали без работы, и вели самый жалкий образ жизни, не имея возможности использовать свои знания и силы. Говорилось о социалистической свободе, – между тем история не знает ни одной эпохи более тяжелых забот, и большей народной нищеты. Социалисты призывали к социальной нивелировке и повторяли давно известные тезисы французской революции о свободе, равенстве и братстве. Они отрицали право собственности, не обращая внимания на то, что вся жизнь и надежды людей зиждутся на этом праве. Им было мало того, что жестокая судьба „народа без территории“ заставила крестьян сняться с насиженных мест в деревнях и направиться за заработками в города. Напротив, социалисты всячески содействовали дальнейшему развитию этого процесса и объявили, что их конечной целью является полная пролетаризация народа. Они стремились не к установлению социалистического порядка, а к анархическому хаосу. Любили примитивность и считали регресс величайшим достижением.

Поэтому нет ничего удивительного, что их требования навсегда застряли на уровне мелких и низких дрязг. Полем деятельности социалистов того времени было болото повседневной жизни и человеческих слабостей и недостатков. В конце концов, социализм превратился в мелкую борьбу за повышение заработка.

Плутократы

Так называемые социалисты, фанатически проповедывая беспощадную борьбу против капитализма, в действительности всецело разделяли капиталистическое мировоззрение и поклонялись золотому тельцу с таким же усердием, как и их противники – либеральные капиталисты. Социалисты прибегали к методам, успешно применяемым капиталистами. О тогдашних вожаках рабочего движения в Германии, боровшихся против власти капитала и капиталистов, можно сказать, что они хотели изгнать черта с помощью дьявола.

Евреи ловко заставляли германских работодателей и рабочих принять участие в свистопляске вокруг золотого тельца.

Порожденный евреями либерализм, игравший руководящую роль в 19 веке, после Мировой войны расцвел пышным цветом. Человек, его способности, труд не имели в глазах евреев никакой ценности, а превратились в такой же товар, как кофе и хлопок, и котировались на биржах, как таковой. Все расценивалось на деньги. Крупные банкиры и биржевые дельцы сами называли себя денежными аристократами. Появились настоящие династии финансовых магнатов на подобие прежних королевских. Принцы и князья добивались руки дочери Ротшильда, а представители династии Ротшильдов легко могли добиться руки любой принцессы. Деньги стали властью, деньги правили миром. Денежной основой всех государств стало золото. И хотя этот металл не применяется в технике и сам по себе не имеет почти никакой практической ценности, евреям все же удалось, благодаря биржевым махинациям, обеспечить золоту определенную твердую цену. Каждое утро банкирская контора Ротшильда по своему усмотрению устанавливала курс золота и тем самым ценность работы трудящихся всего мира. Труд оценивался только еврейскими заправилами, и запутанные магические формулы, к которым они при этом прибегали, обеспечивали им власть во всем мире. В конце концов, даже военное дело оказалось в подчинении у этой безумной системы. Жизнь и смерть миллионов, исход войн, поражения и победы – больше не зависели от доблести солдат, а исключительно, от золота Ротшильдов. Побеждал тот, кому покровительствовали еврейские финансовые магнаты. Ротшильд погубил в свое время Наполеона. Исход Первой мировой войны был также решен деньгами. Казалось, что народы и правители подпали под гипноз еврея, убедившего их, что миром правит золото. И в течение больше чем целого века никто не решился освободиться от дьявольских еврейских оков, указать на то, что человечество стало жертвой мошеннического фокуса, никто не решился выступить в защиту правды.

Денежная аристократия торжествовала над народом и правителями, руководила хозяйством и культурой, решала вопросы войны и мира, и, что совершенно непостижимо, рабочие и их организации, профессиональные союзы и партии, вскоре оказались в полной зависимости от евреев и их капитала. Те рабочие, которые стремились к уничтожению власти денег – капитализма! В речах, газетах и брошюрах они проповедовали беспощадную борьбу против капитализма и власти денег. Постоянно выбрасывали все новые лозунги, чтобы побудить народные массы к борьбе против капитализма. Они знали здоровые инстинкты трудящихся, но еврей очень быстро расправился с ними, накинул петлю на шею, покорил своей власти и превратил честную борьбу трудящихся в бесчестную интригу. Он отвел от себя острие копья, направив его против другой группы трудящихся, а именно – предпринимателей, и вскоре рабочие и работодатели, которых, казалось, сама природа толкала на путь тесного сотрудничества, оказались непримиримыми врагами. Вместо того, чтобы вести совместную борьбу против финансового засилья еврейских плутократов и их оружия – бирж, банков и процентов – они, благодаря ловкому еврейскому маневру, начали жестокую борьбу друг против друга.

Мы еще сейчас помним, что во главе движения германских рабочих в свое время стояли еврейские миллионеры: Гейманн, Кон, Леви и многие другие. Во Франции рабочее движение долгое время возглавлялось сыном богатого банкира евреем Леоном Блюмом, а английской рабочей партией руководит один из богатейших людей Британской империи: маленький, черноволосый еврей с крючковатым носом – Эттли. Поэтому нет ничего удивительного в том, что справедливая борьба германских рабочих, стремившихся из беспочвенной массы, выброшенной жестокой судьбой из родных деревень в города, превратиться в класс, имеющий под ногами твердую почву, была направлена евреями на пути совершенно не соответствовавшие желанию самих рабочих. Плутократы утверждали, что именно эта беспочвенность должна быть признана социалистами идеальным состоянием, так как превращение народной массы в пролетариат является залогом его мировой солидарности. Только после того, как рабочий совершенно забудет свой народ и отречется от отечества, он созреет для марксистского „мирового рая“. Для плутократов, этих денежных тузов, марксизм был только разновидностью ихлиберального мировоззрения. Господство плутократов является характерной особенностью всего 19 века и начала 20-го.

Национал-социалистическая революция

Революция – это перелом в жизни народа, а подчас и человечества. Если страна попадает в тупик, из которого она не находит выхода, – ее лучшие представители, а подчас все здоровое ядро народа, стремятся силой преодолеть возникнувшее препятствие. Революции совершаются согласно тем же динамическим законам, как и природные катастрофы. Жизнь – вечный источник сил, постоянно заряжающийся новой энергией, и если эта энергия не находит себе применения естественным путем, то ее избыток, преодолевая внешнее сопротивление, ищет себе выхода. Поэтому мы, национал-социалисты, никогда не боялись германской революции, и нашей заботой и стремлением было – направить эту неизбежную стихийную силу по правильному пути.

Из болезненной пред- и послевоенной эпохи не было выхода, и делу не могли помочь ни парламентские речи, ни комиссии, ни заседания комитетов; еврейские оковы крепко держали германский народ, и от них нельзя было освободиться без революции. Нужно было лишь избежать того, чтобы состояние скрытой гражданской войны не превратилось в хаос.

Неустанная борьба Адольфа Гитлера во главе основанной им Германской национал-социалистической рабочей партии спасла Германию от верной гибели. В самый последний момент он превратил революцию, грозившую хаосом и разрушением, падением и гибелью, в революцию, которой суждено было принести германскому народу весну новой жизни. Национал-социалистическая революция – это и есть германское чудо. Не уничтожив никаких ценностей, она разбила оковы, которыми евреи, плутократы и золотой телец капитализма опутали германский народ. Фюрер вывел рабочих и работодателей, крестьян и горожан, весь свой народ, как друзей, так и противников, из тупика противоречий и взаимной вражды в светлую полосу германской истории.

Национал-социализм опирается на благоразумие и разум

Дело Адольфа Гитлера – прежде всего дело воспитания. Обдуманно и с бесконечным терпением Адольф Гитлер вернул германский народ к вечным истинам жизни. И для того, чтобы привести к ним свой народ, Фюрер не прибег ни к туманной мистике, ни к диалектической пропаганде, ни к каким-либо волшебным формулам и фокусам. Его речи просты и ясны. Фюрер – фанатик правды, и он показывает своему народу все вещи в истинном свете. Он вывел свой народ из царства марксистских и буржуазных иллюзий, открыл ему глаза на реальность жизни, сказав без обиняков, что чудес не бывает, и хлеб не падает с неба.

Все то, что люди желают иметь, на что надеются, не дается даром. Блага жизни, на которых зиждется прогресс, должны быть завоеваны борьбой и трудом.

Эпоха господства партий и их вожаков, которые при каждом удобном случае, а в особенности, перед выборами в парламент, выступали перед своими наивными слушателями с обещаниями всевозможных чудес, прошло. Фюрер видит жизнь таковой, какова она есть, и, тем не менее, он остался величайшим оптимистом всех времен. Именно потому, что он знает трудности жизни, Фюрер не стал проповедником пессимизма, а напротив, выдвинул принцип, который гласит: только труд определяет смысл и цель жизни. Труд может быть тяжелым и упорным, но это дает право требовать и многого от жизни. Человек, достигший чего-либо своим трудом и честно исполняющий свой долг, имеет право и даже должен требовать от жизни красоту, культуру, радость и отдых. Красота жизни не в праздности, нет, мы, национал-социалисты, принимаем жизнь таковой, какова она в действительности. Мы знаем, что после бури и гроз, грома и града будет солнце, свет, красота и радость. Наш высший закон – это разум, порожденный познанием мира и истины. Разум – продукт инстинкта и рассудка.

Мы должны развивать не только инстинкт, но и рассудок для того, чтобы быть в состоянии определить, верно ли или нет наше инстинктивное восприятие.

Поэтому мы говорим:

1. Предпосылкой всякого прогресса и всякой жизни вообще является единение. Последнее дано человеку Богом. Оно нерушимо и вечно; национал-социализм требует от каждого немца и каждой немки, как молодых, так и старых, чтобы они были фанатическими защитниками этого единения.

2. Совместная жизнь только тогда ведет к созданию пригодного к жизни общества, если люди, входящие в него, подчинены определенному порядку и организованы. Национал-социалистическое общество зиждется на способностях, достижениях и умении, жертвенности, активности и самоотверженности, на смелости, мужестве и вере.

3. Подобное монолитное общество, основанное на национал-социалистических принципах, признает, что любой труд приносит плоды и является плодотворным только в том случае, если он защищен от посягательств завистников и противников. Поэтому, национал-социалистическое общество, помимо эмблемы труда признает еще эмблему борьбы – меч!

4. Национал-социалисты знают, что ум и профессиональные знания сами по себе ничего не значат, что, в конечном счете, они бесплодны и сухи, если они не проникнуты, не возвышены и не одушевлены священным огнем веры в идеалы.

5. Из этих истин национал-социализм черпает жизнь. Мы признаем ее и хотим жить! Мы знаем, что ничто великое не дается даром, и поэтому боремся за достижение успеха. Мы не верим случайности и произволу. Счастье в наших глазах – это награда, посланная небом храброму, прилежному и достойному.

6. Мы – идеалисты. Этим мы отличаемся от фантазеров, проповедывающих учение и идеалы, но не имеющих мужества претворить их в жизнь. Единственной мыслью идеалиста является стремление претворить свои идеалы в жизнь. Тем не менее, хотя мы и идеалисты, мы признаем ценность материи и знаем, что предпосылкой к более высокой жизни, к любому роду культурного прогресса и красоты являются материальные предметы повседневной жизни. Поэтому:

7. Мы не отрекаемся от здорового и разумного материализма, но требуем, чтобы человек стремился подчинить материальную сторону жизни своей воле. Мы считаем, что для того, чтобы жизнь была красивой, человек должен вести здоровый образ жизни, опрятно и умело одеваться, жить в красивых чистых квартирах, принимать участие в культурной жизни, интересоваться театром, музыкой и искусством и, пользуясь железными дорогами, пароходами и автомобилями, знакомиться с природой и людьми. Короче говоря, кто работает – имеет право требовать за свою работу награду.

Решительная борьба национал-социализма с плутократическими государствами

Национал-социализм зиждется на законах разума и благоразумия, на учении о достижениях и справедливости, на признании жизни и жизнеспособности, на учении об обществе и естественных ценностях; короче говоря, краеугольным камнем своего мышления национал-социализм считает человека, его способности, уменье, счастье и творчество, человеческую культуру, красоту и ценность жизни.

Плутократическая система является господством денег и золота, она основана и держится на угнетении и порабощении человека, переоценке всех естественных ценностей, отрицании разума и благоразумия, мистическом тумане суеверия, мудрствовании и безумии, на низких инстинктах и грубости; короче говоря, она является отрицанием всякого порядка в человеческой жизни. Эти оба мира стоят друг против друга, как непримиримые враги и между ними невозможны компромиссы или соглашения. Кто признает одну из этих систем, – должен ненавидеть другую. Кто стал последователем одной из них, – должен стремиться к уничтожению другой. Это безусловная альтернатива. Или победит один мир, – в таком случае другой должен быть уничтожен; или же победит второй, – и тогда на гибель обречен первый. Мы должны понять, что эта борьба против власти золота, тьмы и безумия является борьбой не на жизнь, а на смерть. Чем яснее каждый трудящийся уяснит себе эту неумолимую неизбежность, тем скорее он поборет мягкотелость и трусость и изгонит малодушных из своих рядов.

Здесь не может быть половинчатости, не может быть людей только умеренных; сама судьба ставит нам неумолимое условие: для сохранения собственной жизни необходимо, чтобы была уничтожена власть капитала и денег.

Мы начали эту борьбу еще в 1914 году. Первая мировая война уже предвещала нам тяжелую судьбу. Однако в Германии не было никого, кто бы объяснил народу создавшееся положение, и поэтому мы были побеждены. Мы не знали нашего противника и поэтому не могли выяснить ни его способов борьбы, ни оружия. Германия была разбита не потому, что ее солдаты были побеждены. Тогда, в Первую мировую войну, мы вынуждены были бороться с невидимым противником, сущность, особенности, низость и жестокость которого мы не знали. Только первые жестокие удары – нужда и нищета послевоенной эпохи, ужасный голод, безнадежная эпоха безработицы – заставили нас очнуться. Тогда-то в Германии появился Фюрер, открывший нам глаза на правду, отбросивший всю ненужную, несущественную накипь. Он объяснил нам сущность происходившей борьбы, и тогда наша судьба представилась с абсолютной ясностью.

Вспомним же борьбу Германии с плутократическими державами. Она была выиграна в тот момент, когда народ понял пагубную роль еврейства и влияние денег и золота. Еврей сам по себе не отличается ни умом, ни интеллигентностью, и в тот момент, когда мы узнали его настоящую природу, он перестал быть для нас опасностью. Это в еще большей степени относится к его помощникам и ставленникам. Если показать народу уродливую еврейскую гримасу, развенчанный еврей теряет свою силу. Он силен до тех пор, пока замаскирован, пока прячется за фразами и громкими словами. Без них он слабый противник. Гитлер сломил власть евреев в Германии. Кто сейчас станет утверждать, что банки и биржи имеют еще какую-либо власть над Германией? Где, казавшиеся некогда непобедимыми, финансовые магнаты, державшие в процентных тисках все германское хозяйство? Какой банк осмелился бы теперь из жажды наживы попытаться закрыть хоть одно коммерческое предприятие, какой работодатель осмелился бы объявить в национал-социалистической Германии поголовный расчет своим рабочим? В национал-социалистической Германии все это совершенно невозможно. Власть денег сломлена, они стали для нас лишь необходимым средством обмена, с помощью которого товар переходит из рук производителя в руки потребителя. Для нас важен только труд и трудящиеся.

Я не хочу напоминать здесь о всех многочисленных социальных достижениях, как организации „Радость – источник силы“, „Зимняя помощь“, „Профессиональное соревнование“, „Мать и дитя“, „Соревнование в продуктивности германских предприятий“, „Народное здоровье“, „Национал-социалистическое обеспечение“ и многих других. Было бы достаточно упомянуть об одних учебных мастерских, совершенно изменивших облик германских трудящихся. Я знаю, план социального обеспечения старости, разработка которого была мне поручена Фюрером, станет величайшим мероприятием всех времен. Стоило вступать в борьбу! Плутократия в Германии уничтожена, золотой телец повергнут в прах, евреи окончательно устранены из нашей политической, экономической и культурной жизни. Банки и биржи служат на благо народа. Рабочих и работодателей связывают дружеские отношения – это теперь больше не фразы, а неопровержимые факты.

Успехи национал-социализма в Германии создали лучшую, красивую жизнь. Люди в Новой Германии живут и работают в лучших, более здоровых условиях, чем прежде. Достижения национал-социализма сказываются в повседневной жизни каждого человека, а что касается влияния и мощи теперешней Германии, то по сравнению с прежней – она стала колоссально сильной и могущественной державой. Она располагает сильнейшей армией в мире. В политическом и национальном отношении Германия никогда не была еще такой единой; во всем мире нет ни одного государства, которое по политической мощи смогло бы равняться с Великогерманией.

Точно также можно сказать, что грандиозный расцвет, произошедший в течение последнего десятилетия, не повлек за собой изоляции Германии; напротив, сейчас Германия имеет могущественных друзей и союзником. В момент прихода к власти Национал-социалистической партии Германия была игрушкой всех мировых держав. Из всеми презираемого государства она превратилась в могущественную страну, имеющую сильных союзников. Фюрер имеет полное право сказать, что национал-социализм перенял совершенно обанкротившееся, обессиленное, раздробленное и обнищавшее государство, и в течение десяти лет, осуществляя национал-социалистические принципы, превратил его в большую, могущественную и цветущую страну.

Но хотя мы и сломили у себя власть плутократов и тем самым освободили наш народ, дав ему возможность свободно развиваться и прогрессировать, все же мы прекрасно знаем, что власть плутократов, мощь еврейских капиталов и их золота в остальных государствах еще но сокрушена. Правда, союзные государства, особенно фашистская Италия и Япония шли тем же путем, что и мы; однако в Лондоне и Нью-Йорке делами по-прежнему заправляют евреи, держащие в своих руках остальные народы. Евреи забронировались в Лондонском Сити и в могущественных американских трестах. Там их золотые крепости, а их оружие, с помощью которого они нападают на весь мир, золото. Из этих крепостей они разжигали пожар мировой войны.

Черчилль, Рузвельт, Сталин и многие другие политические деятели современной Европы подкуплены евреями, находятся на содержании у них, как продажные женщины. На этих людей тратится еврейское золото, текущее в кабинеты министров и государственные учреждения, руководимые еврейскими ставленниками. Еврейскому фронту удалось с помощью лжи, травли и клеветы, мошенничеств, обмана и подкупов вовлечь Англию, Америку и СССР в войну против национал-социалистической Германии.

Бывший английский военный министр Дэфф Купер в 1938 году заявил корреспонденту одной германской газеты: „Я думаю, что между вашей страной и Англией начнется война, но, надеюсь, что Англия прольет в этой войне немного крови. Я возражаю против того, чтобы английские солдаты жертвовали своей жизнью на полях сражений, потому что кровопускание Мировой войны было слишком сильным, и Англия страдает от его последствий еще и сейчас. Поэтому она не должна позволить своим солдатам сражаться на фронте, и я надеюсь, что найдется достаточно наемных армий, которые поведут эту борьбу за нее“.

Таково мнение плутократа Дэфф[а] Купера. Грубо и без обиняков он высказывает мысли всех англичан. Однако судьба решила иначе. Англия должна выступить сама и главная тяжесть войны падет на нее. Судьба не допустит того, чтобы англичане отдыхали в тиши шотландских лесов и в защищенных от нападений разбойничьих гнездах Фэрт оф Форт, Скапа Флоу или на Шотландских островах. Напротив, благодаря тому, что норвежское и французское побережья были заняты смелым маневром Фюрера, именно этой части Великобританской империи не приходится рассчитывать на спокойствие.

Англия должна будет бороться. И если, по мнению Дэфф[а] Купера, она понесла слишком тяжелые жертвы во время Первой мировой войны, то по сравнению с жертвами этой войны, потери первой покажутся пустяком.

Мы, немцы, отдаем себе отчет в неумолимости происходящего столкновения. Уже в течение двадцати лет мы, национал-социалисты, закалялись в нашей неумолимой борьбе национал-социализма против плутократов и мирового капитализма. И с каждой новой фазой ее мы становились непреклоннее.

Мы знаем, за что боремся. Каждый немец, каждая немка знают причины и мотивы этой войны.

Именно потому, что мы испили до дна чашу унижений, навязанных нам Версальским договором, – мы теперь научились ценить свободу по-настоящему. Свобода – значит уничтожение капитализма, разгром плутократов и гибель большевизма – предпосылки для создания нового социалистического порядка в Европе.

Власть Черчилля, Рузвельта и Сталина будет сломлена – это мы знаем. Евреям придется сдать свои позиции, чтобы Европа окончательно освободилась от этого паразита, жившего всегда на теле человечества.

Подписи к иллюстрациям данной брошюры:

АДОЛЬФ ГИТЛЕР

Фюрер Великогермании и борец за новый справедливый порядок в Европе. (…)

ДОКТОР РОБЕРТ ЛЕЙ

Руководитель государственных организаций Германской национал-социалистической рабочей партии. (…)

Германская промышленность стоит на чрезвычайно высоком уровне. Несмотря на военное время, она работает без перебоев и выпускаемая ею продукция количественно и качественно отвечает самым высоким требованиям, как фронта, так и тыла.

Промышленность Германии, не останавливаясь на достигнутом, неутомимо идет по пути новых достижений. Инженеры и конструкторы постоянно работают над новыми изобретениями и над различными усовершенствованиями. (…)

С национал-социалистической революцией для германского крестьянства началась эпоха расцвета. Государственные мероприятия содействуют успешному развитию сельского хозяйства.

Усиленная механизация сельского хозяйства содействует неуклонному повышению жизненного уровня земледельца. Образцово поставлено и скотоводство. (…)

Германское правительство неустанно заботится о прокладке новых дорог в стране. За последние годы Германия покрылась густой сетью первоклассных автострад. В праздничные дни по ним движутся десятки тысяч так называемых народных машин, которые по карману каждому среднему германскому рабочему. (…)

В национал-социалистической Германии вопрос о жилищах трудящихся разрешен в высшей степени удачно. С каждым годом растет количество рабочих домиков, в которых семье рабочего предоставляется удобная и гигиеническая квартира. Домики окружены садами и огородами. Такого же рода домики предоставляются и сельским рабочим (…)

Здоровая семья – основа благополучия народа. В Германии издан ряд законов, защищающих интересы матери и ребенка и облегчающих германской женщине трудное дело воспитания. В военное время, когда женщине приходится работать, заменяя мужчину, она может вполне доверить своего ребенка яслям и детским садам (…)

Дело воспитания германской молодежи основано на здоровых и разумных началах. Особое внимание уделяется физическому развитию молодежи. В здоровых условиях, проводя лето в спортивных лагерях, на лоне природы, в Германии вырастает закаленное и крепкое молодое поколение. (…)

В течение последних десяти лет Германия обогатилась новыми прекрасными зданиями, являющимися образцами современной германской архитектуры, которая, преследуя практические цели, стремится к строгости и красоте форм. Наверху: новый государственный театр в Дессау. Внизу: государственная канцелярия в Берлине. (…)

В Германии искусство стало достоянием народа. Наверху: известная картина художника профессора Юнгганса. Справа: знаменитый скульптор профессор Климш знакомит посетителей со своей скульптурой „Юность“. (…)

Фильмовое искусство в Германии пошло по новому пути. Глубокое содержание и хорошая игра артистов создают высококачественные фильмы, имеющие воспитательное значение и содействующие развитию художественного вкуса публики. Кроме того создаются ценные культурные фильмы из всех областей науки и техники. (…)

 

4. Я видел национал-социалистическую Германию

Нацистская агитационная брошюра. Наиболее вероятный год составления – 1943-й. В документе присутствует фраза: «Даже теперь, по прошествии 4-х лет войны…»

Текст приводится по изданию: Я видел национал-социалистическую Германию. – Б.м., б.д. – 28 с.

За 25 лет существования коммунизма в России за границей было написано чрезвычайно много антикоммунистических книг, брошюр, статей и трактатов, подвергавших основы марксистского учения резкой, острой и серьезной критике. Написано много и много убедительного и, тем не менее, когда меня спрашивают, в каком труде дана самая серьезная, самая убедительная и самая безжалостная критика большевистской системы, я, не задумываясь, отвечаю:

– В „Кратком курсе истории ВКП(б)“.

В этой книге, написанной по поручению и, как утверждают, изданной под редакцией „самого“ Сталина, якобы собственноручно написавшего одну из самых важных глав ее – главу о диалектическом материализме, выступает с необычайной яркостью все убожество марксистского учения, вся узость его принципов, весь фанатизм его последователей, положивших в основу своей проповеди стремление подчинить живую природу идее, подменить жизнь теорией.

Основа марксизма – не стремление к пониманию, а призыв к ненависти. История человечества полна войн, неурядиц, смут и междоусобиц. И, тем не менее, во все времена основным стремлением человечества было взаимопонимание. Только если противоречия оказывались непримиримыми, противники брались за оружие, чтобы доказать друг другу свою правоту или защитить свое право.

История не знала до сих пор ни одного учения, ни одного народного движения, основанного на ненависти и осуждавшего своих противников на гибель, даже не выслушав их, не попытавшись установить их вину, заранее отклонив в слепой ненависти всякую возможность соглашения.

Есть только одно исключение, и это исключение – марксизм.

В основу своего учения Маркс положил насилие, отказавшись от всякой попытки идти по другому пути.

Когда в XIX веке начал нарождаться промышленный капитализм, рабочие, находившиеся в бесправном положении, вступили на путь борьбы за улучшение условий своей жизни, за признание своих социальных и политических прав.

Маркс и Энгельс остановили их: „Не ищи примирения, а убивай!“

“…Маркс и Энгельс учили, что избавиться от капитала… невозможно мирным путем, что добиться этого рабочий класс может только путем применения революционного насилия“ (История Всесоюзной Коммунистической партии, стр. 11). Что означало это „революционное насилие“, мы знаем.

Сколько в этом основном тезисе ненависти и презрения к людям! Какое нежелание найти разумный выход, какое неуважение к государству!

Зерно ненависти упало на хорошую почву: рабочим в ту эпоху жилось, действительно, чрезвычайно тяжело. Но не Маркс улучшил их положение, не ему они обязаны прогрессом социальной политики, непримиримым врагом которой он был. Выкинув лозунг „путем насилия“, став на точку зрения, что важно не улучшение положения рабочих, а Мировая революция, Маркс и его последователи были заинтересованы только в одном: в том, чтобы условия жизни рабочих не улучшились, т.к. только недовольные становятся революционерами. На протяжении свыше полувека все усилия марксистов были направлены на то, чтобы предотвратить возможность соглашения между рабочими и работодателями, чтобы поддерживать в рабочих убеждение, что общество и государство их ненавидят, чтобы устранить все партии, стремившиеся к проведению разумной социальной политики. Марксисты лавировали между политическими рифами, меняли план действия и методы борьбы, интриговали на всех партийных съездах.

Но никогда не отказывались от своего основного принципа: „путем насилия“.

Но не это самое страшное.

Еще страшнее то, что Маркс положил в основу своего учения не уважение к человеческой природе, не культуру, не идеалы гуманности, не научный прогресс, не моральное совершенствование, а узкие интересы одного класса, низведенные к тому же на ступень простого материального благополучия, того „счастья сытой коровы“, о котором с содроганием говорил наш великий провидец Достоевский.

Уничтожить как буржуев всех, чего-либо добившихся от жизни, независимо от того, обязаны ли они своим положением личным талантам и трудолюбию или нет, и выдвинуть в правители пролетариат и бедноту, тоже независимо от того, идет ли речь о жертве социального строя или о пьянице, пропивающем плоды своей нерадивой работы – это значит отбросить всякую справедливость, аннулировать духовность любви и возвышенный идеализм человеческих чувств, низвести человека на ступень живой машины.

И отменить Бога.

Большего убожества мысли, большей духовной нищеты в соединении с более диким фанатизмом мировая история не знает и, будем надеяться, не узнает.

Чтобы добиться Мировой революции, марксистам нужно было прежде всего поддерживать недовольство среди рабочих, углубить пропасть между работодателями и рабочими. Чтобы они не могли договориться на национальной платформе, рабочим нужно было внушить, что национальное чувство любви к Родине – предрассудок.

Христианская религия, учение любви, призывающее к единению, было объявлено поповской выдумкой, а вера в Бога – признаком умственной отсталости.

И действительно, многие, боясь прослыть „отсталыми“, боясь насмешек „умных“, „прогрессивных“ товарищей, отреклись и от Родины и от Бога.

Марксисты приветствовали каждое несчастье, каждый экономический кризис; они разжигали вражду и раздували огонь ненависти до тех пор, пока не вспыхнул пожар, который охватил всю Россию.

И тогда на развалинах государства воцарилась группа преступников, возглавлявших упорную и коварную игру марксистов.

Автор „Истории ВКП(б)“ обрушивается, например, на народников за то, что они считали появление пролетариата „историческим несчастьем“, „язвой“.

Как! Неужели нищета – это „язва“? Напротив, в глазах марксистов – это положительное явление. Ведь чем хуже, тем лучше. Человек – это только средство. Чем больше он будет страдать, чем хуже ему будет житься, тем легче будет поднять его на революционное насилие.

Пусть страдает, тогда он будет ненавидеть!

Все главы „Краткого курса“, посвященные истории партии до захвата ею власти, повествуют о беспощадной борьбе большевистской партии с каждым, отвергавшим тактику насилия, поставленную во главу угла марксистской программы. Ярость автора „Краткого курса“ поочередно обрушивается на все партии, пытавшиеся добиться улучшения положения рабочих и крестьян, путем разумных реформ. Достается „экономистам“, боровшимся за улучшение материальных условий жизни рабочих, „легальным марксистам“, пытавшимся начать проведение дела социальных реформ не с того, чтобы разрушать созданное, а с того, чтобы поучиться сначала у буржуазии, кое-чего добившейся на своем веку, „бернштейнианцам“, либеральной буржуазии, оппортунистам и вообще всем инакомыслящим.

Большевики вели беспощадную, подчас открытую, подчас тайную борьбу со всеми, кто стремился избежать насилия, со всеми, кто верил в то, что люди могут Договориться, поймут общность своей судьбы и своих интересов, и таким образом мир будет избавлен от ужасов страшного кровопролития, которое унесет в могилу миллионы людей.

В эпоху, когда в Западной Европе организовывались рабочие союзы для защиты интересов трудящихся, когда начиналась кооперация, когда начата была борьба за сокращение рабочего дня, в эпоху, когда мир становился на путь социальных реформ, когда все громче становились голоса, требовавшие улучшения экономического и социального положения рабочих, „защитники“ рабочего класса – марксисты – боролись против всякой попытки улучшения, против всякой реформы. Оно и понятно. Ленин больше всего боялся, чтобы русские рабочие и крестьяне не зажили хорошей жизнью. Ведь недаром, критикуя учения экономистов, он цинично заявил, что „победа экономизма в рабочем движении будет означать подрыв революционного движения“.

Русские рабочие и крестьяне никогда не были ничем иным для марксистов кроме средства осуществления Мировой революции. Да и могла ли жизнь русских людей интересовать иудеев, заправлявших нелегальными марксистскими организациями и ковавших в своих кабинетах планы мирового господства еврейского народа?

Мы их знаем, этих чахлых, худосочных еврейчиков со впалой грудью, серым, чахоточным цветом лица, нестерпимым, полным ненависти блеском их близоруких на выкате глаз, сверкающих из-под стекол пенсне. Еще до революции мы на всех собраниях слышали их крикливые голоса, и нас неприятно поражала их презрительная нетерпимость ко всякому чужому мнению. Эти люди никогда не замечали ни солнца, ни деревьев, ни птиц! Впитав в себя с детских лет слепую ненависть к „гоям“, эти кабинетные крысы знали только тайны подполья, того „психологического“ подполья, где на бирже страстей котируются человеческие слабости и пороки. О, они знали, эти марксистские сектанты, что дело не в счастье рабочих и крестьян, а в том, чтобы, пользуясь невежеством и политической неосведомленностью масс, создать крепкую головку, за громкими обещаниями которой пойдет легковерный народ, воображающий, что идет честная и открытая игра.

В то время, как русский рабочий сгибался под тяжестью своей ноши, а крестьянин мечтал о земле, марксисты на Втором съезде партии спросили … о чем?

Но послушаем их самих: „Наиболее резкие разногласия развернулись из-за формулировки первого параграфа устава о членстве в партии“!..

Ленин грызется с Мартовым, со съезда уходит семь обиженных „оппортунистов“ из Бунда, который „претендовал на особое положение в партии“, происходит „раскол искровцев по первому параграфу устава“ и пр., и пр.

Вся история марксистской партии в России являет ту же картину, что этот съезд схоластов, черпающих всю свою мудрость не из сокровищницы природы и жизни, а из произведений Карла Маркса и Энгельса. В этой атмосфере грызни и кабинетных споров, пропитанной табачным дымом и пахнущей типографской краской, не подымается только один вопрос: вопрос о благе народа. Зато целыми днями до хрипоты спорят о „допустимости участия социал-демократии“ во Временном правительстве (которого, кстати, тогда еще не было), о том, как „парализовать неустойчивость буржуазии“, о возможности „второго издания Крестьянской войны“, о бойкоте Государственной Думы, о диктатуре пролетариата, наконец, о том, что „за гносеологической схоластикой эмпириокритицизма нельзя не видеть борьбы партий в философии“. Последняя проблема, по словам автора „Краткого курса“, имела „громадное значение“!..

После прихода к власти большевизм нисколько не изменился. Вся разница по сравнению с прошлым лишь в том, что вместо народников, меньшевиков, экономистов и прочих теперь врагами объявлены частники, кулаки, анархисты, уклонисты и другие неблагонадежные элементы. Если раньше спор велся из-за идей, теперь он ведется из-за имущества.

И еще одна практическая сторона дела изменилась коренным образом. Если раньше большевики ограничивались тем, что обливали своих противников грязью, – другие способы расправы были небезопасны для них самих – то теперь они начали поливать их свинцовым дождем. Способ расправы с инакомыслящими стал действительно иным: клевета сменилась расстрелами, вместо чернил полилась кровь. На смену царскому самодержавию большевики принесли, по собственным словам, „энергичную диктатуру“, заменив старые формы правления столь тесным государственным кафтаном, что русский народ в течение 25 лет не мог пошевельнуться, не мог даже вздохнуть, потому что вздох выражает если не недовольство, то во всяком случае и не удовольствие. За 25 лет ни разу не будет поднят вопрос о благе народа, ни разу русского человека не спросят, как он хочет жить, в каких условиях он чувствует себя счастливым. Его просто „объявят“ самым счастливым человеком в мире, и горе тому, кто в этом осмелится усомниться. В стране водворится тот деспотизм, которым отличалась католическая церковь в Средние века, над которой большевики так издевались. Все, что несогласно с „догматами“ учения – ересь! И точно так же, как догматизм средневековой церкви не мог держаться без инквизиции, догматизм марксизма не может существовать без ЧК.

Когда после „Краткого курса истории ВКП(б)“ знакомишься с историей развития национал-социалистического движения, кажется, что из душной, накуренной комнаты, в которой компания раздраженных, худосочных людей с серым цветом лица, свойственным всем, проводящим свою жизнь в закрытом помещении, до хрипоты спорила о классовой борьбе, о каких-то параграфах и уставах, стачках, бунтах и убийствах, выходишь на зеленеющий, залитый солнцем луг и видишь там жизнерадостных и здоровых людей, собирающих плоды своего благословенного природой труда. И снова начинаешь понимать, что жизнь – это не теория, не бесконечные споры об отвлеченных проблемах, не призывы к грабежу и убийству своих противников, не бездушная казарма, а вечно обновляющийся живой поток человеческих чувств, стремлений и сил, устремляющийся в вечность времен.

Когда я впервые попал в Германию, я почувствовал, что пробуждаюсь от кошмара; с удивлением я присматривался к самым обыкновенным вещам, и мне казалось, что я в полном смысле этого слова „открываю“ жизнь, как некогда европейцы открыли Америку. Читая историю развития национал-социалистического движения в Германии, я удивлялся, как какой-то диковинке, самым обыкновенным истинам и не без изумления начал понимать, что государство и насилие – не то же самое, что государственность вовсе не должна быть страшной машиной, размалывающей каждое отдельное человеческое „я“, но что она, напротив, считает своей целью создание в мире такого порядка, при котором каждый отдельный человек мог бы, свободно развиваясь, достигнуть расцвета всех своих сил и способностей. Впервые я узнал, что государственный строй может определяться человеческой природой, а не отвлеченной идеей. И точно так же, как природа не знает однообразия, и в государстве не должно быть ничего шаблонного.

Внутренняя политика национал-социализма исходит из требований жизни и основана на человеческом характере. Она отвергает неподвижные, мертвые истины, якобы применимые ко всем. Сотрудничество народов должно заключаться не в том, чтобы остричь всех под ту же марксистскую гребенку, а в том, чтобы каждый народ на своем месте исполнял задание, к которому он призван своей историей, своими национальными, географическими и экономическими особенностями. Интересы всех стран тесно сплетены, но это не значит, что все народы одинаковы и всюду применим тот же строй.

„Мы не хотим никого принуждать делать то, чего он не хочет“, – сказал мне один национал-социалист, с которым я разговорился в поезде. „Мы не отменили частной собственности, потому что человек любит свое больше чужого. Это заложено в нас самой природой, и безумием было бы пытаться коверкать ее. Наша задача заключается лишь в том, чтобы создать условия, обеспечивающие нормальное развитие народа. Частная собственность, личная инициатива – самые сильные стимулы в жизни. Вычеркнуть их – значит сделать жизнь серой и скучной. Мы полностью признаем частную собственность при условии, что владелец не пользуется ею во вред народу и исполняет свои обязательства по отношению к своим соотечественникам. В остальном – пусть люди устраивают свою жизнь, как им хочется. „В моем государстве, – говаривал Фридрих Великий, – каждый может быть счастлив на свой лад“. Вот почему жизнь у нас такая радостная, вот почему всюду спорится работа. Мы не делаем никаких опытов над живым телом народа. Оправдание всякой политической системы только в одном – в ее результатах“.

Национал-социализм зародился не в тиши кабинета, не в накуренной комнате, в которой собралась группа теоретиков, решивших во что бы то ни стало спасти мир, хотя ему вовсе не грозила гибель. Нет, он зародился на фоне разлагавшейся демократической системы и на полях сражений Первой мировой войны, а развился в страшную и унизительную для Германии эпоху, когда немецкий народ, разбитый и обессиленный, переживал жестокий политический и экономический кризис когда семь миллионов безработных просили куска хлеба, a его негде было взять, несмотря на то, что товаров в ту эпоху производилось достаточно для того, чтобы удовлетворить потребности населения всего земного шара. Причиной кризиса была не нормальная экономическая политика, диктовавшаяся могущественной группой капиталистов, главной заботой которых было поддержание высоких цен на производимые ими товары. Ограничив произвол капитала, национал-социализм разрешил основную проблему экономики – противоречие между капиталом и трудом. В течение нескольких лет в Германии мирным путем была разрешена та проблема, из-за которой марксисты почти целый век призывали к насилию, устраивали стачки, революции и беспорядки во всем мире. В основу своего учения национал-социализм положил не только интересы одного класса, не создание отвлеченного государства, не шаблонную нивелировку, не подчинение природы теории, а живого человека, независимо от его происхождения, социального положения и убеждений. Национал-социализм руководит людьми, согласуя разнообразие их стремлений в общем служении великому делу нашей культуры.

Государство – средство, а культура – цель. Вот основной принцип национал-социализма. Задача государства заключается в том, чтобы обеспечить возможно более полное и всестороннее развитие всех заложенных в человеке талантов, способностей и творческих сил. Нужно лишь воспрепятствовать тому, чтобы эти стремления пошли по неправильному руслу; нужно создать такой порядок, при котором интересы каждого отдельного человека были бы согласованы с общей пользой.

И такой порядок в Германии создан.

* * *

Поезд уносит нашу делегацию из Тильзита в Берлин.

„Имейте в виду, – предупреждал меня один немец перед отъездом, – что сейчас военное время, и путешествовать Далеко не так приятно, как прежде“. И действительно, война дает себя чувствовать. Правда, поезда приходят и отходят с абсолютной „немецкой“ точностью, но подчас они бывают набиты, и по коридорам приходится протискиваться с акробатической ловкостью.

Однако эти маленькие неудобства поездки имели для меня свою положительную сторону: они дали мне возможность с первого же часа моего пребывания в Германии убедиться не только в чрезвычайной дисциплинированности немецкого народа, но и в чем-то большем – в его сознательности, в разумной оценке положения, в полном доверии к властям. Нигде я не видел недовольных лиц, не слышал раздраженных замечаний или резких обменов мнений – „Не толкайтесь же! Что? Вы опять в уборную, да здесь нельзя пройти! – что, увы, так часто приходилось слышать у нас. И еще кое-что другое поразило меня: это простая, любезная непринужденность и способность случайно встретившихся в пути людей сразу же находить общий язык. И это независимо от общественного положения собеседника. В купе сразу же устанавливается дружеская, непринужденная атмосфера, отнюдь, впрочем, не развязная. Заводятся знакомства, баварец расспрашивает берлинца о последней бомбардировке, хозяйки заводят разговор о способах приготовления вегетарианских блюд – в этом году так много овощей – и обмениваются рецептами, солдаты „вспоминают минувшие дни и битвы, где вместе рубились они“.

В углу молодой лейтенант, побывавший в Италии, описывает жизнь в знойных городах Юга, с увлечением рассказывает о французской кампании, о братской жизни полковых товарищей, о совместных походах и приключениях, бесконечном разнообразии многоликого мира. Он описывает яркую жизнь Юга и опасную борьбу, в которой человек утверждает свою суровую, но прекрасную своей мужественностью солдатскую жизнь.

И эти речи кажутся мне такими непривычными: здесь люди рассуждают без поучительных замечаний о капиталистической или большевистской системе, без заученных фраз, без трафаретных изречений. Беседы носят чисто личный характер. Они вскрывают мне ту пропасть, которая отделяет нашу психологию от психологии современного человека западной культуры. Здесь люди по-прежнему думают также и о личной жизни. Хозяйки, озабоченные тем, чтобы обед был не только наполнением желудка, но и удовольствием, солдаты, даже в походе стремящиеся как можно интереснее провести свое свободное время и пополнить свой опыт новыми наблюдениями над людьми в чужих краях, обыватели, обсуждающие свои личные нужды, – все это так странно.

Но не подумайте, что здесь личное господствует над общим.

Однако немцы не считают нужным повторять и подчеркивать свою политическую лояльность. Здесь все настолько прониклись сознанием общности целей народа и государственной власти, что об этом никто не говорит. Эта мысль стала плотью и кровью каждого немца. Каждый знает, что государство делает все для его благополучия, и что, служа ему, каждый служит также и самому себе.

Нам твердили о „коллективе“, об отказе от личных желаний, от пресловутого „мещанства“, под которым подразумевали все, что скрашивает нашу жизнь. Все требования всегда сводились к отказу от личной жизни. Наша государственная система была чем-то внешним, чужим, какой-то силой, ломавшей нашу личную жизнь. Для немцев – напротив, государство – это не идея, не постороннее тело, а живая плоть родного народа. Как отношения между людьми здесь не похожи на человеческие отношения в Советском Союзе. Мы жили, зарывшись в свою нору, и от прекрасной, смелой откровенности русских людей прошлого, у нас не осталось и следа. А между тем, наша жизнь полна и интересна только до тех пор, пока нас волнует судьба наших собратьев, до тех пор, пока мы не потеряли способности делить с ними радости и горести. Именно это чувство общности необычайно развито в немцах. Кажется, что в Германии каждый живет не только своей личной, но и общей, всенародной жизнью. И это делает жизнь каждого немца такой полной, богатой и разнообразной.

* * *

Восточная Пруссия.

Поезд подходит к станции.

Сестры милосердия, сверкая своими белыми крахмальными воротничками, встречают наш поезд на перроне с большими эмалированными кружками кофе и стаканами. Как приятно смотреть на аккуратно выглаженные платья и белоснежные крахмальные воротнички. Даже теперь, по прошествии четырех лет войны, в Германии не забывают, что человеческий глаз отдыхает на чистых, опрятных, красивых вещах. И это учитывается даже в мелочах. Естественные стремления человека нигде не ограничиваются; если только обстоятельства военного времени это позволяют, никого не принуждают отказываться от своих вкусов и привычек. Ведь чем счастливее будет человек, тем больше счастья он сможет дать другим.

Через 15 секунд после остановки поезда сестры милосердия окружены солдатами. Какой неистощимый запас веселья у этой молодежи, возвращающейся с далекого Восточного фронта. Наконец они на родной земле, сияет солнце, свои девушки шутят с ними на родном, понятном языке, и они едут в отпуск домой.

* * *

Что культура – это накопление знаний, опыта и традиций, передающихся из поколения в поколение, знает всякий. Ни одно искусство не достигло сразу высокого совершенства, и прежде чем возникла Венера Милосская, многие поколения художников трудились над исканиями идеальной формы.

Эта культурная преемственность существует не только в искусстве, но и в государственной и общественной жизни и во всем том, что мы называем бытом. В общественной жизни тоже вырабатываются идеальные формы, сглаживаются острые углы, уясняется смысл и значение работы государственного и административного аппаратов, создаются наилучшие формы общественной жизни.

Эта большая, настоящая общественная культура, древняя, как старые германские готические соборы, которых в стране так много, чувствуется, как только переезжаешь границу. Эту культуру нельзя создать путем принудительных мер и декретов – она складывалась веками созидательной работы лучших правителей и, главное, сознательным самовоспитанием граждан. В ее основе лежит величайшее достижение нашей культуры, без которого немыслимо существование культурного общества.

Это – уважение к личности.

Уважение, проявляющееся прежде всего в честном, открытом и вежливом отношении людей друг к другу. Та откровенность и простота, с которой каждый немец будет говорить с вами, подкупит вас с первых же слов. В то время как в Советском Союзе в основе отношений между людьми – недоверие и недоговоренность, здесь, напротив, каждый охотно впустит вас в свой внутренний мир, поделится с вами своими заботами и желаниями, расскажет вам свои мысли.

Сейчас Германия под знаком тотальной войны. Большинство железнодорожного персонала – женщины. На вокзалах – скромные, отнюдь не крикливые плакаты призывают всех женщин встать на работу и заменить своих мужей и братьев. Я разговорился с одной молодой кондукторшей, сопровождавшей наш поезд. Ей не к лицу форма железнодорожной служащей, связывающая грациозную свободу ее движений, и из-под шапочки упрямо и кокетливо выбивается своевольная прядь каштановых волос.

Она просто и безыскусно рассказала мне свою повесть, каких в Германии сотни тысяч. Недавно вышла замуж. Муж на фронте. Сейчас живет у родителей. У них небольшой собственный дом с садом.

Трудно ли ей работать на железной дороге? О, нет. Конечно, теперешняя жизнь – это не ее идеал. Хотелось бы, чтобы скорее кончилась война, установился мир, и можно было зажить спокойной, семейной жизнью. Муж – мастер в электротехнической мастерской. Зарабатывал хорошо, и жили дружно. Но ничего, даст Бог, скоро кончим войну, и все пойдет по старому.

В спокойной серьезности ее тона – непоколебимая уверенность в правоте дела, за которое борется Германия. „Свой долг ведь нужно исполнить до конца“, – заключает моя собеседница с непоколебимой убежденностью. И через минуту я слышу ее звонкий голос, выкрикивающий название станции, на которой мы остановились, и вижу в окно, как дельно, просто и любезно она дает указания пассажирам, обращающимся к ней за справкой.

Эта короткая беседа наглядно показывает мне основную разницу в отношениях между гражданами и государственной властью в Германии и в СССР. У нас требовали отказа от личной жизни, в Германии – лишь готовность в нужную минуту принести свою личную жизнь в жертву народу.

Общественная культура Германии проявляется и в том уважении, которое люди проявляют к чужому мнению, к чужим воззрениям и вкусам.

Но не только в отношениях людей между собой господствует уважение. Оно определяет также и отношение государства к каждому гражданину и выражается прежде всего в признании его прав, в отсутствии произвола. И на это уважение к себе граждане отвечают представителям правительственных и административных учреждений таким же уважением и доверием. У русского человека всегда было чувство, что официальные учреждения и административные власти – это какая-то враждебная стихия, старающаяся что-то запретить, где-то помешать, урезать какие-то его права. У немцев, наоборот, уверенность, что власти сделают все, что нужно, для того, чтобы обеспечить их права.

И нигде не может быть беспорядка, потому что не может произойти ничего незаконного. Более того: каждый немец знает, что если будет совершено что-либо противозаконное, немедленно будет подана жалоба, требование пострадавшего будет удовлетворено, и будет наказан тот, кто действительно виновен, независимо от его положения.

Веками немцы боролись против злоупотреблений и несправедливостей. Веками прусские короли внедряли своему народу мысль, что обязанность всякого чиновника – исполнять свой долг перед народом, а не показывать ему свою власть. Теперь этот взгляд настолько укоренился, что он стал основой того, что можно было бы назвать культурой государственности. Эта культура – единственный верный залог торжества права и его победы над произволом. Если в Германии кто-нибудь вступит в спор с представителями властей, и правда будет на его стороне, его никогда не станут удерживать: „Бросьте, дескать, не стоит связываться, чего там, плюньте“, как это часто приходилось слышать у нас.

Правовая основа германского государства прежде всего в сердцах немецких граждан, в их готовности постоять за правое дело, указать на каждый недочет, восстать против всякой несправедливости.

Сила Германии – в сознательности немецкого народа. Наряду с этой готовностью постоять за правду и не отказаться от справедливых требований, вы найдете у немцев полное понимание необходимости в связи с войной отказаться от многих удобств. И отказаться не со скрежетом зубовным, а охотно, с радостью. Сейчас, в связи с войной, некоторые товары в Германии трудно получить. Но в любом магазине вас примут так любезно, так охотно расскажут, где вы, может быть, все же получите то, что ищете, или же объяснят, почему того, что вы ищете сейчас нет, что вы, выходя из магазина, действительно понимаете, что можно прекрасно обойтись без того, что вы искали, и что главное в жизни – это не материальное благополучие и не имущество, а хорошие отношения между людьми, основанные на взаимном доверии и уважении.

Великая заслуга национал-социализма также в том, что он разбил сословные перегородки. О том, какая согласованность царит между партией и народом, лучше всего свидетельствует деятельность „Национал-социалистического союза народного благополучия“. Эта организация самопомощи по инициативе партии была создана несколько лет тому назад для того, чтобы оказывать дополнительную помощь всем тем, кто в ней нуждается. В связи с наступавшей зимой был объявлен кружечный сбор на „зимнюю помощь“, и в короткое время были собраны сотни миллионов. Каждую субботу и воскресенье всюду – на улицах, в кафе, поездах, трамваях, кино, театрах и ресторанах к вам подходят люди с красными кружками, в которые каждый охотно опускает несколько пфеннигов. Опускает охотно, потому что знает, что на средства „зимней помощи“ был по соседству с его домом устроен детский сад, что мастер Шульце получил на эти средства дополнительный отпуск, что семья Бауэра, пострадавшая от английского налета, получила из фонда „Союза народного благополучия“ дополнительные средства, помимо государственной страховки.

Сейчас, в связи с привлечением женщин на работу, в Германии устроено огромное количество детских садов. Жены рабочих, занятые на производстве, утром приводят детишек в детский сад, где они остаются под присмотром опытных воспитательниц. Возвращаясь с работы, матери забирают детей домой. Таких детских садов в Германии сейчас устроено 28 000. Все это результат организованности Национал-социалистической партии и дисциплинированности германского обывателя, доверяющего своей партии и знающего, что пожертвованные им средства пойдут не как у нас, в международное общество помощи рабочим, где их получат крикуны и агитаторы, не на создание сети шпионажа в Аргентине, не на мифические нужды мирового пролетариата, которого мы, кстати сказать, из-за невозможности попасть за границу так никогда и не видели, а на его же насущные нужды. И помощь будет ему оказана именно в такой форме, в какой она ему нужна. Его спросят, в чем он нуждается, с ним посоветуются.

По субботам и воскресеньям вы увидите с кружками „зимней помощи“ и детвору, и стариков, и школьную молодежь. К вам протянется и мозолистая рука рабочего, и нервная, жилистая рука инженера, и тонкие пальцы артистки.

Да, в Германии нет сословий, нет классов. И это достигнуто не уничтожением миллионов лучших людей, а пробуждением сознания единства всех немцев. И если большевистская партия со дня своего основания повторяла: „Путем насилия“, то Национал-социалистическая партия ответила: „Путем убеждения и личного примера!“

Это единственный правильный путь, по которому должны идти и мы.

* * *

Основной экономической проблемой, над разрешением которой политики и экономисты больше всего ломали голову, была проблема распределения богатств. Если в США до последнего времени были миллионы безработных, не имевших чем накормить и во что одеть свои семьи, то это объяснялось не тем, что Америка производила слишком мало для того, чтобы удовлетворить потребности своих граждан, а неравномерностью распределения богатств. Все богатства там сосредоточены в руках небольшой группы капиталистов. Случалось, что товары гнили и портились на складах, их бросали в море, чтобы из-за избытка их не начали падать цены, а тем временем миллионы безработных влачили полуголодное существование, любуясь; как миллионеры катались в своих роскошных лимузинах.

Другой крайностью, своего рода „опрокинутой“ карикатурой на США является экономическая система Советского Союза, где вообще нет богатых, а все богатства сосредоточены в руках государства, скупо выдающего гражданам минимальный заработок и инвестирующего все средства в дело создания гигантской военной промышленности, тратящего колоссальные суммы на коммунистическую агитацию в других странах и на экспорт промышленных изделий себе в убыток. Последнее кажется странным, а, между тем, за счет советского обывателя за границу вывозилось колоссальное количество промышленных и сельскохозяйственных товаров по ценам ниже себестоимости, причем дефицит покрывался из карманов советских граждан. С точки зрения марксизма, это имело два преимущества: во-первых, за вырученную валюту можно было покупать машины, необходимые для создания мощной военной промышленности; во-вторых, низкая цена советских товаров подрывала конкуренцию местных промышленных предприятий, вынужденных закрываться и выбрасывать рабочих на улицу. Ведь большевики до последнего времени оставались верны своему старому принципу: чем хуже рабочему, тем лучше нам, потому что тем больше надежд, что начнутся беспорядки и в остальной Европе. Таким путем на местах создавался авангард революционных армий, приверженцев Москвы, вербовавшихся из людей, обездоленных ею же. А Москва лицемерно присылала рабочим, которых она только что выбросила с семьями на улицу, копеечное вспомоществование из средств, собранных ценой лишений и нищенской жизни русских рабочих и крестьян. И за границей находилось немало наивных, свято веривших в благородство своих предателей, воображавших, что единственным другом пролетариата является большевизм, и что освобождение придет с Востока.

Этой политике нельзя отказать в исключительной ловкости. Однако секрет ее силы, конечно, только в неосведомленности рабочих масс.

Между двумя подводными рифами, о которые разбилось столько политических и экономических систем, между произволом капитализма и рабством марксизма уверенная рука кормчего Великогермании умело и быстро провела германский государственный корабль.

Принцип, на котором основан экономический строй Германии, чрезвычайно прост: „Изобретай, создавай, обогащайся, но только с условием, что ты исполнишь все свои обязательства по отношению к своим соотечественникам“.

Инициатива частных предпринимателей в Германии не ограничивается и не тормозится ни в торговле, ни в промышленности. Но каждый предприниматель обязан:

Во-первых, платить рабочим определенные установленные государством ставки, обеспечивающие им вполне приличное существование, и

Во-вторых, создать своим рабочим и служащим хорошие социальные условия, гарантированные государством.

Национал-социалистической партии пришлось вести упорную борьбу за признание нового порядка. Не мало было работодателей, которые считали вмешательство государства в их частные дела недопустимым посягательством на их исконные права; рабочие же, распропагандированные марксистскими агитаторами, свято верили, что истину можно найти только в произведениях Карла Маркса и что, лишь победив классового врага, можно будет „путем насилия“ добиться создания справедливого порядка. Лживое учение марксизма побуждало многих рабочих отказаться от всякой попытки договориться с работодателями. Казалось, в ослеплении ненависти рабочие не хотели даже допустить мысли, что человек не враг своему ближнему и что в интересах каждого договориться и работать сообща на благо Родины.

И вот в минуту общего ослепления и ненависти, когда, казалось, волна марксизма захлестнет страну, когда левые партии имели абсолютное большинство в рейхстаге, а евреи заправляли всеми делами, группа идеалистов решила начать поход против учения лжи и ненависти, державшего свыше полувека во власти своих идей рабочих всего мира.

У этих идеалистов не было ничего, кроме безграничной любви к Родине и к своему народу, и веры в торжество разума. Каким безнадежным казалось их начинание в те времена! Часть газет их высмеивала, часть вообще о них не писала, пытаясь убить их молчанием. Левые партии обливали их грязью и издевались над людьми, решившимися вдруг выступить против „научных теорий“ марксизма и т.д.

Один из этих борцов за идеалы национал-социализма, активно работавший в партии почти что со дня ее основания, рассказал мне историю „боевого периода“ работы партии на заводах и в рабочих организациях.

„Мы приходили на все рабочие собрания, посещали все рабочие организации. Нас встречали насмешками или угрозами; приходилось всходить на трибуну после того, как с нее целый ряд ораторов до вас призывал к вражде, ненависти и насилию. Десятки раз я стоял на трибуне, зная, что меня даже не захотят выслушать, предчувствуя, что меня освищут, изобьют, вышибут. Тысячи полных ненависти жгучих глаз были устремлены на меня со злобой и презрением, а я стоял один перед этим бушующим живым морем злобы и ослепления, среди людей, подстрекаемых жидами и их приспешниками. Толпа прерывала каждое мое слово ревом, свистом и угрозами, кричала „долой“, прежде чем я успевал высказаться. У них на все случаи были приготовлены трафаретные заученные возражения, внушенные им другими, и которые можно было бы разбить в пять минут. Но как редко удавалось говорить пять минут! И все же мы говорили, говорили, веря, что немецкий народ услышит нас. Мы знали, что он ослеплен и одурачен лживыми теориями и повторяет чужие слова, но мы также знали, что он не слеп и что истина дойдет до него. И действительно, нас начали слушать. Каким счастьем было для меня, когда во время моего выступления в зале зашикали на жидов, пытавшихся прервать мою речь. Это была моя первая победа. Так мы боролись изо дня в день, не боясь клеветы и ненависти наших врагов. На их лживые слова мы отвечали своими честными речами, на удар – ударом. Мы не только говорили, мы защищались не только словами. Многих из нас уносили из зала с окровавленным лицом или пробитой головой. И народ услышал нас, поверил нам, пошел за нами. Теперь все это уже в прошлом“.

Да, люди, умевшие так бороться за идею, достойны того, чтобы управлять государством. Их величие не столько в том, что они рисковали своей жизнью, сколько в их отношении к человеку, основанном, в противоположность марксистам, на вере в победу разума и справедливости, на стремлении к миру и на высоком идеализме.

На ненависть они не отвечали ненавистью, не призывали к убийству, не рассчитались со своими бывшими противниками, разумно отличая заблуждение от злой воли.

Когда Национал-социалистическая партия пришла в Германии к власти, призванная к ней народной волей, выраженной не бунтами и грабежом, а всенародным голосованием, в стране было семь миллионов безработных. Национал-социалистическое правительство в сравнительно непродолжительный срок справилось с безработицей. До него так называемые демократические правительства предпочитали платить безработным нищенское пособие, не давая им никакой работы.

Национал-социалистическое правительство немедленно взялось за организацию огромной армии безработных. Началось массовое строительство дорог, огромные суммы были ассигнованы на постройку жилищ для рабочих. Около каждого завода вырос маленький квартал рабочих домов, обычно с небольшим садиком. В этих домах были устроены комфортабельные светлые квартиры.

В то же время правительством были установлены определенные ставки оплаты труда. Результат не замедлил сказаться. У людей завелись деньги, повысился спрос на товары, и в связи с этим начался подъем торговли и промышленности.

* * *

Это мне рассказывает бывший рабочий металлургической промышленности, сопровождающий меня при моем посещении одного из заводов в окрестностях Берлина.

Мой собеседник – представитель немецкого рабочего фронта на Н-ском заводе – показывает мне умывальное помещение завода, столовую, зал, библиотеку, амбулаторию. Здесь, наконец, превратился в жизнь сон утопистов и филантропов прежних веков. „Германский рабочий фронт“ это огромная организация, охватывающая как рабочих, так и работодателей, объединенных в одну дружную семью.

Нас сопровождает директор предприятия, и по тому спокойному, полному собственного достоинства тону, каким с ним разговаривают рабочие, я понимаю лучше, чем по докладам и речам, каковы отношения между работодателями и рабочими. Рабочие спокойно, без всякой суетливости, поднимают руку для германского приветствия. Это спокойствие и чувство собственного достоинства человеку может дать только сознание честно исполненного долга и вера в торжество права, а не силы, уверенность в том, что миром правит законность, а не произвол. В серых глазах старого мастера, который беседует с владельцем фабрики, большая серьезность, но нет грусти. Долгая трудовая жизнь, прожитая им, не легла на него тяжелым бременем. Он беседует с владельцем фабрики как с товарищем. Смело, но без дерзости, достойно, но без самодовольствия. За этой спокойной уверенностью чувствуется могучая опора справедливого социального законодательства, зиждущаяся на непоколебимой правовой основе.

„Германский рабочий фронт, – поясняет мне мой собеседник, – является посредником между работодателями и рабочими. На каждом заводе имеется свой представитель рабочего фронта. На это место назначают рабочего, знающего нужды своих товарищей и пользующегося всеобщим доверием и уважением. В его обязанность входит забота о том, чтобы владелец завода исполнял все требования социального законодательства, чтобы у рабочих были хорошие удобные помещения, библиотека, амбулатория, чтобы жалование выплачивалось аккуратно“.

Нужно ли добавить, что все рабочие состоят в больничных кассах, что в случае заболевания они пользуются бесплатной медицинской помощью. Правом бесплатного лечения пользуются также все члены семьи рабочего.

Я зашел в прекрасно оборудованную амбулаторию.

„Важно, – сказал мне заводской врач, – не столько лечить, сколько предупредить заболевание. Каждый месяц мы подвергаем наших рабочих медицинскому осмотру и если замечаем в состоянии здоровья какого-нибудь рабочего ухудшение, то тотчас же беремся за его лечение: даем ему отпуск, отправляем в санаторий. Благодаря этому число заболеваний значительно уменьшается“.

„Мы разбираем все споры, возникающие между рабочими и владельцами фабрики, – продолжает представитель Германского рабочего фронта, – причем спорные вопросы решаются не с точки зрения блага одного класса, а с точки зрения общей пользы. Простой здравый смысл подсказывает правильное естественное решение: нужно, чтобы рабочему были обеспечены хорошие условия жизни, а у предпринимателя была бы возможность расширять свое дело, извлекать из своей изобретательности и работы новые доходы. Отнимите у людей возможность богатеть, и большинство потеряет охоту работать, перестанет заботиться о расширении и улучшении своего дела. Быть может, печально, что человек не такой идеалист, чтобы жить и трудиться только для других, но уж такова наша природа и тут ничего не поделаешь. Только безумные не считаются с реальностями жизни. Кто из нас, в самом деле, не мечтал о том, чтобы чего-то достигнуть в жизни, стать чем-то, добиться славы и богатства или же просто иметь свою машину или яхту, совершить кругосветное путешествие или что-нибудь подобное. Отнимите это у человека, и жизнь станет скучной и серой“.

Так мы беседуем, пока заводской автомобиль нас уносит в рабочий поселок, расположенный неподалеку от завода.

Через несколько минут машина сворачивает с шоссе, и мы оказываемся на небольшой улочке, по обе стороны которой стоят небольшие однотипные серые домики с красной черепичной крышей и маленькими садами, в которых растет несколько фруктовых деревьев и устроен огород или цветник.

„Эти дома строит завод с помощью кредитов, которые дает государство или город, – поясняет мне мой спутник, – рабочий должен внести сравнительно незначительную сумму, и после этого дом переходит в его собственность, остальное погашается ежемесячными взносами. Мы хотим, чтобы каждый рабочий имел свой дом, чтобы он сросся с родной землей, а главное, чтобы после работы он мог хорошенько отдохнуть, чувствовать себя вполне у себя дома“.

Дома разделены на две половины, две квартиры, из которых каждую занимает одна семья. Хозяйка не без гордости показывает нам свою небольшую, залитую солнцем квартирку и простую, но удобную обстановку. Вы в ней найдете тот простой комфорт, который наша „прогрессивная“, попавшая под влияние марксизма интеллигенция в свое время так глупо называла „мещанством“, считая, что домашний свинушник в соединении с растрепанными волосами и косовороткой владельца квартиры свидетельствуют о несомненной прогрессивности.

Каким местом отдыха является для рабочего такая уютная квартира! Вернувшись с завода, он может растянуться на кушетке, взять газету или включить радио, в хорошую погоду посидеть в саду, поработать на огороде, весной полюбоваться, как распускаются почки, а осенью выкопать молодую картошку для ужина, за которым соседи побеседуют о своих делах, вспомнят последнее представление заводского театра, поговорят о политике.

Не думайте, однако, что интересы рабочего ограничиваются квартирой и удобствами. Национал-социалистическая партия может сказать о себе с большим правом то, что когда-то о себе говорил величайший революционер прошлого столетия Наполеон: „Я открыл дорогу талантам“.

Но в наполеоновские времена все же мало кому удавалось выйти в люди. В Германии же теперь всякому способному дана возможность учиться, рабочие могут на специальных курсах повышать свою квалификацию, пополнять свое образование. Поэтому-то в Германии нет того затхлого воздуха, который свойственен всему неподвижному, механически неживому, мещански удовлетворенному. Национал-социализм открыл каждому дорогу бесконечного развития, но идти по этой дороге каждый должен сам. И во главе всех, пошедших по этому пути, разумеется, идет германская молодежь.

* * *

Я с трудом протиснулся через толпу, окружавшую здание ратуши, и увидел интересную и очень милую картину: на монументальной каменной лестнице тяжелой, несколько мрачной средневековой постройки ратуши в четыре шеренги выстроились школьники организации „Гитлеровская молодежь“ и школьницы „Союза германских девушек“.

Простая форма: коричневые рубашки и черные короткие штаны у мальчиков, белые кофточки и синие юбки у девочек. Но какую ответственность эта форма налагает на каждого! Одевая ее, человек перестает быть только самим собою, он представляет целую организацию, становится официальным лицом. Вот почему в Германии форме придают такое значение.

И молодежь, собравшаяся на парад, сознавала торжественность момента: нужно было показать дисциплинированность, спайку, выучку. По ним народ будет судить обо всей молодежи Германии.

Мое внимание привлек барабанщик. Его стройная, как молодое деревцо, фигура была поистине прекрасна своей спокойной благородной уверенностью. Руки в белоснежных перчатках взлетали, как две птицы, четко отбивая такт. Как много значит внешний облик, особенно в молодые годы. Молодежь ведь так чутка ко всему красивому и так страдает, когда ей приходится безобразно одеваться. Я уверен, он чувствовал, что на него были обращены почти все взоры, знал, что он хорош в новой опрятной форме, и был счастлив этим сознанием. Сознанием, что он достойно представляет свою организацию, что он может служить общему делу и что народ с гордостью смотрит на него. И на эту народную симпатию его сердце отвечало ликующей благодарностью. Перед ним открывалась огромная, бесконечная жизнь, в которой он, наверное, обещал себе сделать так много. Я верю, что он сдержит свое обещание.

До четырнадцатилетнего возраста все немецкие дети состоят в детской организации. В четырнадцать лет они автоматически переходят в организацию „Гитлеровская молодежь“, где им прививаются основы общественной жизни, сознание принадлежности каждого к своему народу и, главное, где им внедряются нравственные принципы. Устраиваются лекции, организовываются походы. Я беседовал с некоторыми из представителей организации „Гитлеровская молодежь“, и на меня произвела большое впечатление та глубокая серьезность, которой проникнуты простые, подчас еще полудетские речи. И здесь я заметил то же, что замечал всюду: диаметральную противоположность марксистского и национал-социалистического мировоззрения даже там, где внешние формы организации схожи.

„Капиталистическое окружение… классовая борьба… мировая революция…“ – твердили нам в комсомоле.

„Содружество всех народов… всеобщее сотрудничество… новая примиренная Европа…“ – отвечает нам германская молодежь.

* * *

Помимо семьи, основой воспитания молодого поколения в Германии является, как и всюду, школа. Принципы воспитания, которыми руководствуется немецкая школа можно сформулировать так:

Во-первых, нужно воспитать физически здоровых людей;

Во-вторых, школа должна дать детям не столько специальные знания, сколько воспитать характер, превратить ребенка в достойного человека. Вообще, чтобы понять самую сущность национал-социализма, никогда не следует забывать слова Адольфа Гитлера, указавшего на то, что государство не цель, а средство, предпосылка для развития культуры, которая является конечной целью.

В ребенке прежде всего воспитывают и развивают моральные качества, являющиеся залогом процветания всякого общественного порядка: верность, жертвенность, мужество. Серьезное значение придается поддержанию культурной преемственности, преподаванию истории. Мне попал в руки учебник истории Древнего мира. Как он не похож на наш учебник! Здесь Рим изображен не как у нас „экономически неразвитой страной с преобладанием сельского хозяйства и неорганизованным пролетариатом“, история которого должна иллюстрировать навязший всем на зубах тезис о том, что до появления „научного марксизма“ не могло создаться социалистическое общество. Нет, в немецких школах подчеркивают светлую веру, воодушевлявшую древних героев, их высокий моральный уровень, простоту их нравов, благородство чувств и стойкость их беззаветно преданных Родине характеров.

Воспитанность немецкой молодежи бросается в глаза. При этом нельзя сказать, чтобы она вела себя чинно – веселья в Германии больше, чем у нас. Но она ведет себя достойно. Меня особенно поразила готовность каждого молодого человека всегда и всюду – в трамвае, в поезде, в школе или в театре – помочь любому, оказать где возможно услугу, показать себя рыцарем. Последнее слово, увы, было так извращено большевиками.

Специальные знания приобретаются в многочисленных технических и специальных школах; во время моей поездки мне пришлось посетить одну из таких школ, старую всемирно известную школу по обучению шлифовке и расписыванию стекла в Богемии. Здесь мне лишний раз пришлось убедиться, как бережно немцы относятся к своему прошлому. Как свято и любовно они чтят заветы отцов, не отвергая при этом всех достижений современной культуры и техники.

В просторных помещениях за столиками молодежь занята шлифовкой и расписыванием стеклянных изделий и хрусталя. Среди учеников несколько чехов.

Рядом со школой музей, в котором собраны лучшие произведения старых мастеров-шлифовальщиков, выработавших упорным трудом те навыки, которыми сейчас гордится школа. Со стен на нас глядят деды в старомодных сюртуках с высокими, кажущимися нам смешными, воротничками. Но ученики говорят о них не таким тоном, каким принято говорить о стариках у нас: „Э, дескать, что они знали, это было еще до Октября“ …, а с благоговением, которое заслуживают те, кто своим упорным трудом в не всегда веселые времена проложил нам дорогу.

Мне пришлось посетить кустаря-шлифовальщика на дому.

Небольшой двухэтажный дом. Старинная мебель, доставшаяся еще от прадедов. В рабочей комнате шлифовальный станок. В шкафу хрустальные изделия, сделанные отцом, ремеслом которого продолжает заниматься теперешний владелец этой домашней мастерской. Белокурая девушка лет тринадцати упражняется на пианино. По моей просьбе она без долгих упрашиваний исполняет старинную народную песню, распевавшуюся в Богемии, быть может, еще 300 лет тому назад. Как приятно слышать не революционные песни, не фокстрот, а старую песню, зародившуюся в народе несколько веков тому назад. Начинаешь чувствовать, что мы не оторваны от прошлого, что мы не одни, что за нами самая древняя в мире культура, которую мы несем в будущее не для того, чтобы разбить ее о придорожные камни, заявив, что все прошлое – ложь, и началась новая эпоха „научного социализма“, а для того, чтобы постоянно пополнять эту сокровищницу самыми лучшими, светлыми и высокими достижениями.

* * *

В своей книге „Моя борьба“ Адольф Гитлер указывает, что всякий ребенок, совершающий по отношению к товарищу предательство, совершает поступок, который по характеру можно приравнять к измене Родине. В Германии воспитывают не политических фанатиков, а порядочных людей. Основа всей педагогической системы не политическая, как у большевиков, а нравственная. Это фактор огромной важности. Ведь сила всякого режима прежде всего в моральных качествах его представителей.

Другим великим достижением истинного социализма является возможность для всякого способного человека, в особенности для молодежи, пробиться в жизни на широкую дорогу. В Германии всякому способному школьнику и школьнице обеспечена возможность бесплатно пройти весь курс среднего и высшего образования. Социальное происхождение при этом не играет никакой роли; только способные переводятся из основной школы в среднюю и получают затем возможность бесплатно учиться в университете. Система воспитания и образования основана в Германии на аристократическом принципе отбора лучших, наиболее способных, существующих во всей природе.

* * *

По окончанию школы каждый должен отбыть трудовую повинность. В лагерях собирается молодежь, принадлежащая ко всем классам населения. Та чванливость или изнеженность, которой отличаются „маменькины сынки“, здесь окончательно выбивается из головы тех немногих, кто еще воображает, что существуют „благородные“ и „простые“ круги населения. В общей работе, в подчинении дисциплине, в той атмосфере общности, где ценятся только личные заслуги, умение и трудолюбие, молодежь научается подчинять свои личные стремления и желания общему делу. Здесь нельзя поразить своей оригинальностью: если хочешь отличиться, будь всюду первым, покажи, что ты отличаешься от других лишь большей энергией, большим умом, более непреклонной волей. Здесь закаляется характер, и начинают вырабатываться те черты, которые должен иметь будущий вождь – самоотверженность, забота о других, чувство долга, выдержка. Молодежь получает первое „казарменное крещение“, и подготовляются те кадры, из которых впоследствии выходят бесстрашные кавалеры Рыцарских Крестов, вся жизнь которых – самоотверженное служение народу.

* * *

Еще в Восточной Пруссии, глядя в окно вагона, я с удовольствием хоть на несколько мгновений останавливал свой взгляд на крепких крестьянских каменных домах, красная черепичная крыша которых ярким пятном разнообразит некоторую монотонность северного пейзажа.

Крепкие каменные дома, построенные много десятков, а подчас и сотни лет тому назад.

Вокруг дома сад и хозяйственные постройки, такие же крепкие и глубоко вросшие в землю.

Все свидетельствует о непоколебимой устойчивости немецкого крестьянского духа. Богатства накоплялись здесь не годами и даже не десятилетиями, а веками, и нередко где-нибудь в шкафу хранятся старые документы, выданные какому-нибудь Иоганну Бауеру или Фридриху Шульце, приобретшим этот участок земли в собственность в 1791 году ил и в 1820 году.

Чтобы представить себе, что такое немецкий крестьянский быт, русский читатель должен прежде всего забыть, совершенно оставить все свои представления о русской деревне и о колхозе.

Железные дороги, шоссе и речные пути густой сетью покрывали Германию. Здесь нет глухих, отдаленных захолустных уголков, затерявшихся где-то и забытых всеми. Связь между деревней и городом в Германии чрезвычайно тесна. Все крестьяне, а в особенности их дети, постоянно бывают в городе. Большинство их имеет свой велосипед, многие имеют автомобиль. Немецкое крестьянство все больше приобщается к городской жизни и культуре, приобщается в самом лучшей смысле этого слова, потому что это выражается прежде всего в распространении просвещения. Именно Германию, а не СССР, можно по праву называть рабоче-крестьянской страной, потому что здесь рабочие и крестьяне – полноправные граждане. Сын крестьянина или рабочего, если он способен и трудолюбив, может стать инженером, офицером или фабрикантом. Стерты искусственные социальные и общественные границы, и мерилом всех возможностей стали природные способности и трудолюбие. Между крестьянином и горожанином нет той разницы, которую мы наблюдали у нас, даже во внешнем облике. И это стирается еще больше в молодом поколении.

Я посетил несколько крестьянских хозяйств Германии. Большинство их считается так называемыми „наследственными хозяйствами“. Наследственные хозяйства – это крестьянские дворы, площадью от 7,5 до 120 гектаров, принадлежащие одному хозяину. Они не могут быть ни отчуждены, ни заложены, ни раздроблены при переходе по наследству. По наследству его обычно получает старший сын, остальным детям либо выделяется другой надел из государственного земельного фонда, либо выплачивается соответствующая сумма денег, дающая ему возможность окончить какое-нибудь специальное высшее учебное заведение и приобрести специальность.

Таким образом, крестьянские хозяйства в Германии не дробятся, и создаются крепкие своим укладом крестьянские семьи, связанные с родной землей.

Планового сельского хозяйства в таком смысле, в каком это существует в СССР, где всем указывалось, что нужно сеять по плану, в Германии нет. Германский крестьянин волен сеять, что хочет. Однако это не значит, что он предоставлен самому себе, и что никто о нем не заботится. В каждом населенном центре имеется руководитель крестьянства. Местный руководитель подчинен окружному, последний областному. Высшей инстанцией является общегосударственный руководитель крестьянства. Все крестьянские руководители – сами крестьяне: они продолжают обрабатывать свою землю, должность руководителей почетная. Благодаря этому они никогда не становятся чиновниками, а всегда остаются крестьянами, знающими нужды местного населения и лично заинтересованными в том, чтобы крестьянству жилось хорошо.

В их обязанность входит прежде всего давать советы крестьянам. Обширный статистический материал, предоставленный в их распоряжение, дает им возможность быть всегда в курсе экономической конъюнктуры и в зависимости от потребностей страны и результатов урожая прошлого года указывать, на какие продукты имеется наибольший спрос. Сбыт гарантируется государством. Нужно признать, что германский крестьянин живет действительно хорошо, и стадо в 20 голов крупного рогатого скота и больше в среднем крестьянском хозяйстве отнюдь не редкость. Крестьянский дом в Германии поистине полная чаша – отличная крепкая мебель, в шкафах костюмы, платья и обувь, в сундуках материи, в сараях все необходимые машины и нередко в гаражах автомобиль.

Это было достигнуто не только упорным трудом, но и высоко развитой агротехникой. Немецкие ученые неустанно работают над проблемой повышения продуктивности сельского хозяйства, а крестьяне упорным трудом добились рекордных урожаев.

Во всей Германии нет ни одного необработанного уголка, и даже сейчас, во время войны, молодежь, отбывающая трудовую повинность, продолжает борьбу за превращение болот в пашни, отвоевывая у природы все новые участки для своих крестьян.

До войны немецкий крестьянин вообще не знал, что такое обязательные поставки. Теперь, на время войны, они введены на большинство сельскохозяйственных продуктов. Крестьяне с большой готовностью выполняют все нормы, так как они знают, что это необходимо для победы, и уверены, что производимые ими продукты справедливо распределяются между всем населением, а не становятся достоянием небольшой группы капиталистов. Кроме того, германский крестьянин имеет полное доверие к своему правительству, доказавшему ему, что его политика не является политическим экспериментом, а проникнута истинным желанием помочь крестьянину.

Конечно, благосостояние германского крестьянства накапливалось многими десятилетиями, но все же своим теперешним благосостоянием немецкий крестьянин обязан национал-социалистической Германии.

После заключения Версальского договора, в эпоху экономической разрухи кризис особенно остро коснулся крестьянства. Импорт сельскохозяйственных продуктов из-за границы привел к тому, что сельскохозяйственные товары немецкого крестьянства продавались из-за конкуренции по ценам ниже себестоимости. Это означало систематическое разорение всего германского крестьянства. Старые крестьянские усадьбы, находившиеся в течение веков в руках одной семьи, продавались с молотка и скупались за бесценок спекулянтами, главным образом, евреями. Крестьянство, основа государства, медленно гибло, а бессильное демократическое правительство разводило руками, не желая или не умея предотвратить катастрофу. Национал-социализм разрешил экономическую сторону крестьянской проблемы с той же простотой, с какой он разрешил остальные.

Был ограничен импорт сельскохозяйственных товаров из-за границы, установлены твердые цены на местные сельскохозяйственные товары, и таким образом обеспечен сбыт на продукты, производимые крестьянами. Затем был урегулирован вопрос крестьянской задолженности. Крестьянские хозяйства были превращены в неотчуждаемую личную наследственную собственность крестьян. Разумеется, государство, положившее в основу своей политики благосостояние граждан, в случае неурожая или других стихийных бедствий оказывало крестьянам необходимую поддержку, так что элемент случайности исключен из жизни немецкого крестьянина.

И это [не] главное. Дело не только в том, что крестьянин живет зажиточно, имеет 20-30 коров, все нужные сельскохозяйственные машины и прекрасный дом, а главным образом в том, что он чувствует себя обеспеченным, знает, что никогда и никто не выгонит его из родного дома. Эта устойчивость германского быта – основная предпосылка всякого прогресса, всякого благополучия. Если у крестьянина нет уверенности в будущем, он работает вяло и нехотя. В Германии он теперь знает, что земля – его надежная и благодарная кормилица и наградит его за труд. Он сросся с нею, породнился со старыми деревьями своей усадьбы, о которых говорит как о старых друзьях. Своим трудом он обеспечивает самым необходимым – насущным хлебом – свое государство, отплачивающее ему внимательным отношением к его нуждам и защитой его интересов. Так замыкается круговая порука, объединяющая на пользу всего народа трудовое крестьянство и национальное правительство.

* * *

Когда читаешь письма путешественников, описывавших в XVIII и в начале XIX века свои путевые впечатления от поездок из Германии в Россию, и сравниваешь их с теперешними условиями передвижения, приходится признать, что мир за последние века чрезвычайно изменился. Прежде приходилось переезжать в самой Германии десятки пограничных застав, пересекать десятки государств. Всюду стояли таможенные заставы; у пограничного шлагбаума приходилось видеть то баварского гусара, то ганноверского, то саксонского, то прусского солдата. Почтовая карета по целым неделям продвигалась по пыльным проселочным дорогам, сопровождаемая любопытными взглядами прохожих. Путешественники были какими-то редкими, курьезными людьми, которых показывали детям.

А теперь поезд в течение полутора дня примчит вас из Берлина в Псков, и вы не заметите, как пролетело время в беседе с вашими соседями по купе. Стирается расстояние, побеждается время, мир становится все меньше, и отдельные страны все ближе и теснее прижимаются друг к другу.

И вместе с тем, в значительной степени также благодаря газетам побеждается и психологическое расстояние, та отчужденность, которая некогда отделяла народы друг от друга.

Об этом я думал, стоя в Берлине перед киоском, в котором продавались газеты не менее чем на двадцати европейских языках. Подходили французские, бельгийские, голландские, итальянские, чешские, румынские, русские, латышские, эстонские рабочие, бросали монету в несколько пфеннигов и уходили домой, чтобы там прочесть последние известия из родного края.

Берлин сейчас бесспорно центр Европы. Здесь сходятся не только все политические и экономические нити, но и встречаются представители всех народов, прибывшие сюда, чтобы своей работой способствовать победе в происходящей сейчас мировой борьбе.

Эти люди знают, что сейчас речь идет о спасении нашей культуры, о будущем наших детей и о возможности для них свободно жить и работать.

Иностранные рабочие приравнены в правах к немецким, и они точно так же, как и добровольцы, собравшиеся изо всех стран Европы, не щадя своих сил, работают на общее дело.

Пройдитесь вечером по улицам Берлина и вы убедитесь, что братство народов не пропагандистская фраза, а сама жизнь. По городу ходят группы иностранных рабочих, подчас в компании со своими немецкими товарищами. И хотя незнание языка, казалось бы, серьезное препятствие для общения, ведутся оживленные беседы, подчас даже и споры. Мелькают береты французов, своей смуглой кожей обращают на себя внимание испанцы, медленно и чинно гуляют русские и украинские девушки.

Как изменилась психология людей по сравнению даже с недавним прошлым! Именно эта перемена является залогом создания Нового порядка. К старому возврата нет, и не может быть. Какой далекой и непонятной нам кажется эпоха династических и религиозных войн прошлых веков. И даже прошлая Мировая война уже кажется какой-то устаревшей. Сейчас происходит идеологическая война. Союзники подают друг другу руку не потому, что они родственны по крови, а потому, что они борются за победу того или другого мировоззрения. В Европе происходит развитие того исторического процесса, который обусловлен развитием техники, путей сообщения, распространением просвещения и, главным образом, появлением новой психологии, которую я назвал бы „общеевропейской“. Люди все яснее начинают отдавать себе отчет в том, что при теперешнем развитии военной техники было бы безумием повергать Европу в страшные кровопролитные войны, в которых погибла бы наша культура. Постепенно созревает сознание, что нельзя убивать человека только потому, что он принадлежит к другой национальности, или потому, что хочешь отвоевать у него какие-то территории. Ни один культурный человек не может сознательно стремиться к войне, не может не понимать, что ужасы кровопролития нужно и можно предотвратить, что люди хотят и могут договориться. В Европе сейчас происходит постепенное объединение народов в общем сотрудничестве. Человечество начинает понимать, что перед ним поставлена дилемма: или вечная вражда, или разумное сотрудничество всех стран. Этому противится лишь одна сила – жидо-большевизм.

И поэтому нет ничего удивительного в том, что солдаты одной из воюющих сторон, признавшие несправедливость режима у себя на родине, переходят на сторону мнимого противника для того, чтобы сражаться в его рядах за водворение разумного порядка у себя на родине. Такое поведение продиктовано пониманием общеевропейских исторических задач, которое обеспечит наибольший расцвет всем странам нашего континента.

* * *

Большевики построили в Москве самое роскошное метро из всех существующих в мире, хотя это стоило огромных денег. Это напоминает жесты тех пьяниц-мастеровых, которые пропивают все свое нищенское жалование в одну ночь, угощая товарищей, и затем возвращаются в свою жалкую конуру, где их ждет чахоточная измученная жена и оборванные, голодные, рахитичные дети.

Такой политики „жестов“ в своем строительстве и в своей социальной политике придерживалось советское правительство. Оно строило громадные здания официальных правительственных учреждений, в которых никому не приходилось жить, и заставляло граждан прозябать в коммунальных квартирах или жалких старых домах, построенных еще при „проклятом царском режиме“.

Социальная политика советского правительства – это политика декораций, за которыми скрывались безбрежное море нужды и бесконечная примитивность жизненных условий.

Как раз противоположное я наблюдал в Германии. Там не создано ничего чисто декоративного, ничего такого, что служило бы только отвлеченному понятию государства. Средства тратятся не по шаблону, а для того, чтобы действительно улучшить жизненные условия каждого отдельного гражданина и дать ему то, чего он желает. Строятся дома для городских и сельских рабочих. Создаются заводы, на которых строят народные автомобили – после войны эта машина будет доступна каждому; осушаются болота, на которых вырастают новые крестьянские хозяйства; строятся дороги; открываются десятки тысяч детских домов. И, наконец, бесконечно много сделано для того, чтобы каждый трудящийся немец мог весело и с пользой провести свое свободное время.

* * *

– Сегодня у нас вечер, устроенный организацией „Радость – источник силы“, – сказал мне молодой техник, работавший на одном из металлургических заводов на западе Германии.

– Посмотрите, вот автобус организации „Радость – источник силы“ с рабочими, отправляющимися с экскурсией в горы, – сказал мне в Зальцбурге учитель, с которым мы гуляли по городу Моцарта, показывая на мощный „Бюссинг-Наг“, с ловкостью акробата скользивший по запруженным повозками и машинами узким улицам старого города.

– Да, я сам совершил путешествие в Швецию на пароходе организации „Радость – источник силы“, – сказал мне старый рабочий одной лейпцигской фабрики, которого я расспрашивал о том, как немецкие рабочие проводят свой отпуск и чем они занимаются в свободное время.

– Это спортивное состязание было устроено организацией „Радость – источник силы“, – сказал мне подмастерье одной из электротехнических мастерских в Кенигсберге, когда мы с ним возвращались со спортивного поля, на котором встретились команды двух фабрик.

„Радость – источник силы“. Это наименование связано для каждого трудящегося немца со свободным временем, посещением театров и кино, путешествиями, спортом.

„Радость – источник силы“ ведает всеми увеселениями, начиная с устройства вечеринок на заводах и кончая организацией заграничных поездок. Последние, конечно, теперь, во время войны, не происходят.

„Радость – источник силы“ устроила при заводах спортивные секции, организовала заводские оркестры, любительские труппы. И сейчас любому немецкому рабочему театры так же доступны, как и владельцу фабрики.

Даже сейчас, в конце четвертого года войны, в Германии думают о веселье. После печальной послевоенной эпохи, последовавшей за заключением Версальского мира, в Германии после прихода к власти Национал-социалистической партии снова возродилась радость и вернулась любовь к жизни. Внешнее проявление этих чувств – это переполненные кафе, театры и кино, яркая пестрая уличная толпа; внутреннее проявление – это радостное и горячее желание работать, готовность потрудиться на благо Родины.

Немцы никогда не любили кровопролитных революций. Простой здравый смысл подсказывает германским рабочим, крестьянам и интеллигенции, что в жизни ничто не создается из ничего, что наша культура – плод упорного труда многих поколений. Немцы понимают, что в жизни каждый имеет лишь то, что он сам создает. И поэтому они во все времена были врагами революционных беспорядков, этого бессмысленного разрушения ценностей, всегда являющегося шагом назад в культурном развитии народа.

Да, немцы любят работу и жизнь, и в них неистощимая радость бытия. Но источник этой радости вовсе не то материальное благополучие, которым они обеспечены. Описывая Германию, многие слишком часто подчеркивают только материальное благополучие Германии, а между тем, это вовсе не главное. Материальное благосостояние – лишь средство, предпосылка, дающая возможность создать социальные и бытовые условия, способствующие дальнейшему развитию культуры. Конечно, в наше время культура без материального благополучия немыслима. При отсутствии средств нельзя дать молодежи бесплатное обучение, нельзя посылать способнейших совершенствоваться в науках в лучших университетах, невозможно создать многочисленные лаборатории и предоставить им огромные средства для научных опытов, невозможно создать театры и академии, поддерживать начинающих художников и писателей. Если Германия может дать все это лучшим представителям своего народа, то прежде всего потому, что она богата.

Но, разумеется, если бы немцы почили на лаврах своего материального благополучия, то они не были бы той великой нацией, которую мы знаем. Но сейчас немцы меньше всего думают о том, чтобы удовлетвориться достигнутым. Весь немецкий народ – это одно объединенное стремление вперед. Параллельно с поднятием материального благосостояния идет упорная героическая работа духа. До войны она проявлялась во всех областях; спортсмены добились на олимпиаде наилучших результатов, осуществляя античный идеал, – всестороннее гармоничное развитие человеческого тела; художники в неустанной работе создали образы, запечатленные своим исканием правды; в неустанной работе были созданы офицерские кадры, верные старым военным традициям Фридриха Великого и являющие пример полной победы духа над плотью. Эти люди, осуществившие древний идеал героя, живут только для других, не зная другой радости, кроме счастья исполненного долга и благородного служения людям. Врачи ведут неустанную борьбу с болезнями и миром бактерий и открывают все новые средства, отвоевывая у смерти области, которые до сих пор были в ее бесспорном подчинении. Историки извлекают из изучения прошлых веков новые ценные знания и политический опыт. Астрономы с помощью все более точных инструментов проникают в тайны звездного неба, а физики все ближе подходят к разрешению, быть может, последней проблемы современной физики – проблемы расщепления атома. Расширяется круг человеческих знаний, и наш взор все дальше проникает в самые сокровенные тайны бытия. По стопам великих ученых идет молодежь, которой суждено будет перегнать своих гениальных учителей.

Сейчас, конечно, все подчинено военным нуждам. Все работают на победу. Физики и химики превратили свои лаборатории в военные мастерские, врачи делают все возможное, чтобы облегчить страдания солдат, математики делают свои расчеты для военных заводов. С их помощью рабочие куют новое оружие, на воду спускаются все более мощные подводные лодки, все точнее и дальше бьют немецкие орудия, все неистовее кружится пропеллер истребителей.

Но это не цель, а только средство. Война ведется за мир. Наступит эпоха мирного строительства, в котором все мы сможем принять активное участие, и наша обязанность – сделать все возможное для торжества этого великого дела.