Лет двадцать пять тому назад из Женевы поползли слухи, всколыхнувшие всю мировую общественность. Путем упорной работы и многолетних опытов в частной лаборатории по клонированию на берегу женевского озера ученые получили невероятный образец, доказывающий, что в Древней Греции могли водиться сатиры и прочая нечисть. Смешав гены человека и обычного горного козла, они создали козлоногое существо с телом ребенка. На голове у него были маленькие рожки. Через год это невероятное создание начало ходить и произносить первые слова: «Морковка, капуста, мама». Топот его копыт будоражил охрану, заставляя ее нервничать, поэтому на них наклеили мягкие резиновые подковы, и его поступь стала неслышной. От этого его внезапные появления еще больше пугали непривычных к его облику людей. Козлиные ноги существа были покрытый густой бурой шерстью, свисавшей почти до самых копыт, на теле не было ни шерстинки, руки, как у обычного мужчины, с редкими шелковистыми волосками, необычная голова с проницательными и умными желто-коричневыми глазами. Существо было мужского пола, поэтому получило вполне человеческое имя Курт.

Наглые журналисты всеми правдами и неправдами пытались добыть его фотографию или хотя бы рисунок, так как разговоров было много, а видели его лишь единицы. Общество охраны животных, получив непроверенную информацию, подало в суд на ученых-биологов за истязание козлов, поместив в известном интернет-издании снимок разделанного охотниками козла, убитого где-то в предгорьях Альп. В полицию поступало также заявление от суррогатной матери, принимавшей участие в опытах, о том, что родившегося от нее ребенка мучают в недрах этой лаборатории; мать требовала свидания с ним. Женевский окружной суд вынес постановление о проверке данного факта и принятии соответствующих мер. Суррогатная мать была безмерно счастлива в ожидании предстоящей встречи.

Через две недели, подписав договор о соблюдении строгой секретности, она сидела в приемной лаборатории с судебным приставом в ожидании своего первенца. Он появился неслышно и внезапно, тряся маленькой бородкой, с улыбкой на полукозлином личике. Скорая помощь, заранее дежурившая возле лаборатории, быстро доставила ее в психбольницу вместе с судебным приставом.

Слухи о феноменальном эксперименте разлетелись по всей Европе от Италии до берегов Балтийского моря. Из Латвии, как и из других стран, в лабораторию поступило несколько тысяч заявок от незамужних женщин на участие в опытах за соответствующую плату. Не остались в стороне и замужние, завалив письмами главпочтамт Женевы.

Ватикан заявил протест по поводу этих опытов и потребовал их немедленно прекратить. Такое же требование пришло из Америки (Штаты не могли никому отдать пальму первенства в таком деле и хотели получить подробный отчет об эксперименте, в случае отказа грозя всяческими санкциями).

Заведующий лабораторией Жак Барракуда, швейцарец с французскими корнями, скрылся вместе с созданным им козло-человеком в неизвестном направлении. Долгие поиски не увенчались успехом, только людская молва принесла слухи о том, что он выпустил свое создание где-то в горах или поселил на острове у греческих монахов.

Обитатели монастыря «Святого пришельца» встретили произведение генной инженерии как чудо, ниспосланное свыше. Конечно, вначале их тоже пугал быстрый топот его козлиных ножек и они с изумлением взирали, как козло-человеческая голова произносила слова. Некоторые монахи, далекие от открытий современной генетики, с ужасом шептались по углам: «Вот что бывает, если трахнуть козу!» и в страхе осеняли себя крестным знамением, прося на всякий случай прощения за грехи ведомые и не ведомые.

Но странный малыш не ведал страха перед монашеской братией и радовался, как все дети, свежей хрустящей морковке, капусте и самым обычным сладостям.

Постепенно монахи, люди высокообразованные, привыкли к новому послушнику и занялись его образованием. Конечно, Слово Вселенское занимало первое место в обучении, за ним следовали основные науки, математика, химия, физика, литература и мифология Древней Греции. Его успехи ставили в тупик преподавателей, он все запоминал буквально с лету. К восемнадцати годам он в совершенстве знал семнадцать языков, включая наречия некоторых племен, знал наизусть Слово Вселенское, изучил древние манускрипты индуизма, вел переписку с Далай-ламой и лидером кришнаитов, а также с одним известным суфийским философом.

Его познания в физике и математике были настолько глубоки, что любой научный журнал почитал за честь напечатать его статью о новом направлении в развитии ядерной физики. Благодаря Интернету можно было общаться со всем миром, и никто даже не подозревал, как выглядит Курт, затворник с острова. Сам Бит Кейс прислал в монастырь новейшую разработку компьютера этому одаренному молодому человеку в надежде с ним когда-нибудь встретиться. В благодарность Курт помог ему сделать расчеты и усовершенствовать жесткий диск, заменив его на мягкий, работавший по принципу головного мозга человека.

Иранский ядерный центр прислал двоих специально подготовленных разведчиков-эмиссаров в надежде заполучить его любыми путями. Глубокой ночью, проникнув на территорию монастыря и предварительно усыпив двух священнослужителей, они пробрались к нему в большую келью, где еще были две комнаты, служившую библиотекой.

Еще долго потом все местные вспоминали эти жуткие крики в ночи на фарси: «Шайтан, шайтан, атомный шайтан!», а потом, от страха не найдя выхода из кельи, почему-то начали молиться по-христиански: «Матерь Божия, спаси и сохрани!»

На протяжении ночи Курт несколько раз подходил к ним и, вытаращив свои большие, почти козьи желто-коричневые глаза, специально тряся бородкой, любезно спрашивал на фарси: «Как дела, ребята? Зачем пожаловали? Чем могу помочь?!» В ответ они только жались друг к другу, как малые дети, уставившись на его маленькие, еле выступающие над волосами рожки, и буквально застыли от ужаса. Внешний вид Курта точь-в‑точь совпадал с их представлениями о шайтане. Утром в комнате-библиотеке нашли этих несчастных, совсем поседевших от пережитого.

После утренней молитвы их накормили в трапезной завтраком и предложили идти, куда пожелают. Один из них, переосмыслив за ночь свою шпионскую жизнь, поменял веру и решил остаться здесь навсегда, постригшись в монахи.

Американцы, прознав о его прибежище, тоже попытались заманить его в свои сети, обещая любые деньги и все блага в своей свободной стране. Но Курт, приняв обет безбрачия, объявил всем, что его не интересует жизнь мирская и он предпочитает общество затворников.

Общаясь из своей кельи со всем миром, он, тем не менее, чувствовал себя крайне одиноким на этой планете. Его лицо было вполне обычным, если бы не рожки, но вместо человеческих ног – козлиные копыта, и только торс, руки и внушительное мужское достоинство доказывали некую его причастность к роду человеческому. Перечитав еще раз мифы Древней Греции, он убедился, что и тогда создавали таких существ, как он, но делали это боги, а не люди. Но так как человек пытается быть похожим на Отца своего небесного, он тоже норовит что-то создавать, хотя и не понимает, зачем и для чего.

Роль сатира в далекой древности ему показалась естественной и гармоничной. И он стал часто задумываться о своей дальнейшей судьбе.

Однажды летним днем Курт принял решение и, попрощавшись со всей монастырской братией, сложил кое-какие пожитки в парусную лодку, на которой часто выходил в море ловить рыбу, и отправился в плаванье к острову Криту, где по преданиям в древности обитали сатиры, помощники бога Диониса в пьянстве, веселье и неутомимой любви к женщинам.

Через несколько дней в безлюдном месте его встретил приятель, монах Андрей, который был единственным обитателем горного монастыря неподалеку от всем известной пещеры Зевса.

Отсюда с высоты горы можно было видеть далеко-далеко, сюда мало кто взбирался. Крутая тропа стала препятствием для ленивых туристов, поэтому здесь можно было безопасно выходить во двор, не боясь произвести на кого-то ненужное впечатление. Курт почти совсем не видел людей, и ему было любопытно наблюдать через подзорную трубу суету далеко внизу у берега моря.

Как-то раз поздно ночью он решил спуститься вниз, чтобы поближе разглядеть этот новый для него мир. Облачившись в длинную монашескую рясу, натянув на голову черный капюшон, чтобы скрыть рога, и тихонько стуча копытами, как подкованными сапогами, Курт стал спускаться вниз по крутой петляющей над пропастью тропе. Через пару часов она привела его к автостраде, по которой на скорости проносились автомобили, за рулем сидели самые горячие из всех христиан мира – кипрские греки.

Он знал, что такое автомобили, и ознакомился с помощью Интернета практически со всеми, даже самыми современными марками и их техническими возможностями. Но вживую он их видел впервые, это зрелище для него было непривычно и поэтому пугало. В какой-то момент дорога была свободна от машин, он быстро ее перешел и стал спускаться по крутому склону к морю.

Там внизу вечерний прибой пенными волнами бил по прибрежным скалам, обдавая брызгами гуляющих у берега туристов с разных концов света. Он осторожно спустился к ним и медленным шагом пошел вдоль побережья, пытаясь остаться незамеченным. Но, к его сожалению, некоторые обратили внимание на его черное монашеское одеяние и просили благословения. Он молча осенял их крестным знамением и шел дальше.

Вскоре отдыхающие разбрелись по отелям, и берег стал безлюдным. Курт спустился по скалам к самой воде, сбросил одежду и нырнул.

Луна играла холодными бликами на чуть заметной ряби небольшого залива и отражалась на влажных от ночной росы крутых скалах. Он заплыл далеко от берега и, качаясь на волнах, любовался сказочным видом гор, подпиравших черными вершинами звездное небо. Это прекрасное зрелище почему-то его очень тревожило, сердце в груди начинало биться сильней, неизвестно отчего становилось грустно и хотелось, как обычному человеку, с кем-то пройти, обнявшись, по берегу моря.

Над его головой сиял мириадами звезд Млечный Путь, ему показалось, словно тысячи глаз наблюдают за ним с высокого неба и собираются заговорить. Испугавшись своих мыслей, он быстро поплыл к берегу.

Как ни старался он аккуратно выбраться из воды, все равно наткнулся ладонью на нескольких маленьких морских ежей, устроившихся на ночевку возле камней у самой поверхности.

С шерсти на ногах струями стекала вода, он привычно зацокал копытцами, высоко поднимая колени и отряхиваясь.

Вот таким его и увидел отец Амвросий, выйдя подышать в ночи свежим морским воздухом и посмотреть на звезды. Далеко в море он заметил нечто странное. Он долго стоял высоко на краю скалы возле маленькой часовни и, опершись на перила, с любопытством наблюдал, как кто-то быстро плывет к берегу. Когда пловец был уже совсем рядом, отцу Амвросию в свете луны показалось, что на его голове поблескивают рожки. Но он подумал, что это, наверное, приспособление для подводного плавания, решил подойти поближе и, может, даже прочитать этому заблудшему какие-нибудь наставления, чтобы себя развлечь.

Курт его не видел и продолжал высоко подпрыгивать, стряхивая с себя воду.

Отца Амвросия это зрелище сразило наповал, как в свое время и двух иранских шпионов. Первой мыслью было, что за ним послан сам Сатана и сейчас утащит его в подземное царство. Он упал на колени и стал усердно молиться вслух, прося прощения за все свои грехи, за то, что возомнил себя наместником бога на земле, за то, что к братьям своим относился высокомерно, за то, что власти хотел над душами людей, и за многое, многое другое. Наверное, впервые он честно заглянул внутрь себя.

Услышав непонятное бормотание сверху, Курт взял одежду в охапку и стал подниматься по круче.

Приближение цокающих копыт заставило Амвросия молиться еще усерднее, вспоминая вслух все свои возможные грехи и закрыв от ужаса глаза руками, но сквозь щелку между пальцами он все равно увидел эти мокрые и лохматые ноги с копытами.

Курт постоял над ним и внимательно послушал его молитвы и причитания. Вникнув в их смысл, он понял, что это за человек и что он о себе возомнил. Чуть поразмыслив, Курт постарался сделать свой голос более грубым и почти басом протрубил:

– На этот раз ухожу, а в следующий точно заберу!

И, накинув одежду на почти высохшее тело, быстро побежал вверх к монастырю, улыбаясь во весь рот.

Разбудив своего друга монаха, он рассказал ему о своей проделке, и они хохотали почти до утра. Но хоть Курт и смеялся, внутри него что-то плакало из-за того, что он не такой, как все люди.

Амвросий еще долго стоял на коленях, хотя удаляющегося цокота копыт уже не было слышно. Потом, озираясь по сторонам, поднялся и, крестясь, не переставая читать защитную молитву, быстрым шагом пошел к себе на виллу. Там в комнате встал на колени перед иконой и еще долго молился, несмотря на то, что его никто не видит, к большому удивлению своей жены. После этого, немного придя в себя и приняв сто грамм водочки в качестве успокоительного, пошел спать.

Эта ночь мало чем отличалась от остальных – только он сомкнул веки, как в ту же секунду оказался в мире почти реальных грез…