Одна тысяча девятьсот тридцать девятый год стал трудным для всей мировой политики. Мощь и милитаризм Германии и Японии была налицо. Никто не сомневался в неизбежности войны, которая могла случиться в скором времени. Уже были оформлены и ее наиболее вероятные направления. Запад хотел, чтобы война пошла в сторону Востока. Восток же, наоборот – в сторону Запада.

Гитлер не скрывал своего отрицательного отношения что к большевистской России, что к Англии, Франции и США. Их Германия ненавидела не меньше. Именно они, воспользовавшись предательством и революционными выступлениями внутри страны смогли одержать верх в Первой Мировой войне. Именно им Германия была обязана подписанием унизительного для нее Версальского мирного соглашения. По нему на Германию были наложены огромные контрибуции, часть территории отошла союзникам и, чтобы предотвратить возможность вооружения, Германии было запрещено иметь армию. Поэтому Запад для Гитлера был врагом не меньшим, чем СССР. Он долго взвешивал все «за» и «против», оценивал силы свои и силы реального противника, думая, с кого начать обед. Завтрак уже был для него решен. Им должна была стать Польша.

СССР, прекрасно понимая, что именно он будет жертвой германской агрессии, судорожно искал себе союзников. Реальные союзники – страны бывшей Антанты, которые тоже были поставлены Гитлером на роль блюд в его пиршестве, никак не могли договориться между собой. Англия, Франция и Польша боялись Советскую Россию больше, чем Гитлера. Если тот был более-менее предсказуем, то Россия с ее совершенно иным строем, категорически отрицающим все идеалы Запада, пугала их сильнее, не давая возможности пойти на встречные предложения СССР. Всю весну 1939 года Сталин искал себе союзников, пытаясь подписать договоренности с Англией и Францией, но те всячески отклоняли его предложения, находя какие-то надуманные причины для неподписания. Сталин был в смятении. Одна против всех Россия не могла действовать. А в том, что в будущей войне именно СССР и Германия столкнутся в жестокой битве, никто в мире не сомневался. Знал об этом и Сталин. Но также Сталин через разведку знал, что Германия находится в процессе перевооружения. Большие недочеты и прорехи ее вооружения показала Испания, когда все имели возможность в реальных боевых условиях испытывать новую боевую технику. Оценивая огромные потенциалы Советского Союза, Гитлер реально понимал, что в данное время эта страна ему еще не по зубам. Надо начинать свой пир, довольствуясь более скромными аппетитами. Поэтому в 1939 году Гитлер для Сталина оказывался еще не опасным.

Отказываясь подписать договоренности о взаимодействии с СССР, Западные страны, сами того не желая, подталкивали политически изолированный Советский Союз на сделку с Гитлером. Тот очень нуждался в сырьевом союзнике, который мог в больших количествах поставлять ему столь необходимые материальные ресурсы: редкие металлы, нефть, зерно, хлопок, которыми Германия была бедна. Германия – это кузница научных разработок и технологий, но ее земли были бедны природными ресурсами, необходимыми для построения новой техники. Поэтому, союз двух хищников, взаимно нуждающихся друг в друге, оказался неизбежен. России позарез нужны были немецкие технологии и разработки, а Германии – природные ресурсы России.

Предприняв последние попытки подписания мирных договоренностей с Францией и Англией, и получив полный отвод, СССР вдруг увидел оживление германского МИДа в сторону Москвы.

Карта-приложение к договору между СССР и Германией о Дружбе и Границе. 1939 г.

Первым подписать мирный договор об экономическом сотрудничестве решила не Москва, а Берлин. Именно там, видя безуспешные попытки СССР найти себе «друга», решили, что настал самый удобный момент для того, чтобы, несмотря на взаимную неприязнь, предложить себя в «друзья». И Москва, не долго думая, согласилась.

Для всего мира, в том числе и для самого советского населения, это было полной неожиданностью, даже шоком. Такого хода конем никто не ожидал ни от Сталина, ни от Гитлера. Два непримиримых идеологических врага, только недавно воевавших в небе над Испанией, поливавшие друг друга грязью в своих СМИ, вдруг объявляют о мире и взаимопомощи. Никто такого не мог даже представить. Думается, что и Сталин, скажи ему об этом еще полгода назад, повернул бы пальцем у виска, сочтя подобные намеки провокацией недобитых шпионов. Все случилось быстро, почти внезапно, в конце августа 1939 года. Были проведены тайные совещания. Молотов вылетал в Берлин, встречался с Гитлером, и вообще, был принят там на самом высшем уровне.

Обсуждались не столько «мирные» вопросы, сколько военно-экономические. И Германия, и Советский Союз затеяли между собой торг, кому что отойдет после подписания этих договоренностей. Россия получала жирный куш, а главное – заверения Берлина о невмешательстве во внутренние дела России. А внутренние интересы России были отнюдь не умеренными и заключались в следующем:

– перемещение своих северо-западных границ с Финляндией подальше от Ленинграда, захват стратегически важного порта Выборг и ряда островов в Балтийском море;

– привлечение в зону своего влияния государств Прибалтики и Западной Белоруссии, как части царской России;

– получение от немцев новой техники, промышленного оборудования и технологий.

Ну и в качестве «бонуса от дружественной Германии», СССР еще получил вдобавок Западную Украину и Бессарабию (Молдавию) с ее антирусскими настроениями, но зато, дававшую возможность отодвинуть границы еще на несколько сот километров. Предложение было крайне заманчиво, и отказаться от него, как и рассчитывали дальновидные западные идеологи, Сталин не мог. Сталин принял щедрый дар Германии, впустив в свои только что отстроенные с нуля стойла новых коней. Одним из них и оказался пресловутый троянский конь Западной Украины.

Сталин, может, и не читал «Илиаду» Гомера и не слышал предостерегающих слов старца, предупреждавшего своих правителей: «Бойся данайцев, дары приносящих». Как ничего не подозревающие троянцы, обрадованные внушительным подарком врага, Сталин принял в свою крепость, так охраняемую от всего инородного, чужака, не подозревая, какое зло он внесет в само стадо. А зло не заставило себя долго ждать. Сразу же после подписания пакта о ненападении с Германией, советские войска вошли на новые территории. Началась борьба с чуждыми антисоветскими элементами, которых, как ни странно, оказалось на оккупированных территориях очень много. Начались чистки и выселения.

В русских местное население видело врагов и оккупантов. При этом волна репрессий и насилия, поднявшаяся с приходом новой власти, дополнительно ожесточала их, усиливала их и без того негативное отношение. Насильственная советизация всех сторон жизни населения присоединенных территорий нарушала (а зачастую и разрушала) их привычный образ жизни. Особенно были затронуты больные темы, такие как религия, национальный язык, история. Попытки Советской власти вносить запреты и ограничения на религию, искусственное насаждение русского языка как основного и государственного, пересмотр традиций и истории, исходящий из господствующей политической идеологии, прежде всего, больно ударили по авторитету новой власти. Все резкие, непродуманные ограничения рождали у местного населения обратную реакцию. Запретный плод становился вожделенным, и уже ничто не могло остановить стремления к обладанию им. Местные точили зуб на советскую власть, ища способы, как избавиться от нежеланной новой власти и той жизни, которую она им предлагала. Избавителя на тот момент видели только одного – Германию.

Германия для всех полуевропейцев всегда была образцом для подражания. Могучая культурная составляющая, успехи в науке, открытия новых технологий, усиленная механизация и, конечно же, милитаризация… Никто не сомневался в том, что культурные и цивилизованные немцы принесут на своих штыках освобождение от малокультурных красных русских. Немцев видели освободителями, тогда как Россию – захватчиком. Конечно, мало кто мог тогда представить, что Польша, Прибалтика покроются сетью концлагерей, откуда только одна дорога – через трубу крематория. Все зверства фашизма откроются после. И тогда уже русских будут ждать как освободителей, забывая прежние обиды. Но тогда, в 1939 году, об этом никто не знал.

Западная Украина стала основной идеологической силой по внутреннему разложению и подрыву внутри СССР. Украинцы этнически и по языку были более близки к русским, чем прибалты, или молдаване. При этом, украинцы, несмотря на этническую и культурную близость, были наиболее реакционно настроены в отношении не просто коммунистического строя в СССР, а в отношении самих русских. На этом всегда с успехом играли те, кому было выгодно сеять раздор и непризнь между украинским и русским населением. Помимо своей воли, украинцы оказывались только лишь пешками в чьей-то большой геополитической игре, своими руками расчищая путь для ног чужих, тех, кому не нужна была ни независимая Украина, ни сильная Россия. Для своего успешного продвижения к сырьевым рынкам им нужна была дестабилизация и вражда между двумя территориями, обладающими большими природными ресурсами. Им нужны были рабы, а они возможны только на зависимых территориях, а не на свободных.

Сталин, конечно же, все понимал, принимая в дар Западную Украину. Знал он и про антирусские настроения, и про высокий уровень национализма и радикализма. С этим он встречался еще раньше – во время подпольной революционной деятельности, и во времена Революции, знал и по событиям Гражданской войны. Да и разведка докладывала постоянно о настроениях в Галиции и на Волыни. Все это Сталин хорошо знал, но, откажись он от заманчивого предложения немцев, тогда они сами ввели бы туда свои войска и оказались бы прямо под Минском, Киевом, Одессой. Шаг к тому, чтобы постараться оттянуть врага от заново отстроенных промышленных районов страны, был политически правильным. Необходимо было опоясать себя со стороны будущего врага буферной зоной. Советское правительство не собиралось вкладываться в эти территории, рассматривая их только как предполагаемый театр будущих военных действий, и потому потери их не были бы столь болезненны и важны. По принципу известной поговорки – «не свое – не жалко». Да, на этих территориях было не жалко терять экономические и человеческие ресурсы. А то, что в войне потери и жертвы будут неизбежны, не было секретом для умного и проницательного политика. Лучше пожертвовать новыми территориями и людьми, еще не включенными во внутреннюю жизнь, чем потерять своих людей и свои территории.

Мюнхенское соглашение. 1938 г.

Прагматичный, расчетливый ум это, конечно же, хорошо понимал, отдавая себе отчет в том, с чем предстоит столкнуться в будущем. Новые территории становились полигоном развития будущих событий. В стратегическом смысле они были очень важны. Не предполагалось вести войну на собственной территории. Наоборот, перед военными и народом ставилась иная задача – вести войну на территории врага, малой кровью. Но действительность внесла свои коррективы в планы советского руководства. Они оказались трагическими и для всего советского народа, и для армии.

Сталин принял «троянского коня», но, в отличие от беспечных троянцев, ему не доверял. Доверие и успокоение пришло позже, уже после смерти стального вождя. И вот тогда «конь» не замедлил дать о себе знать. И чем более проявлялась лояльность московской власти к коварным «троянским коням», тем сильнее они начинали активизировать свою внутреннюю подрывную деятельность по разложению населения, создавая очаги нестабильности и недовольства существующим строем. А в определенный момент, при наступлении часа «Х», из тени выходили те, кто тайно руководил всем происходящим. И вот тогда некогда славный и могучий город Троя, так долго державший осаду – сдавался, и прежний мир, цивилизация, система безвозвратно рушились. Создавался новый мир. А в нем зачастую все и вся менялось местами. Мир переворачивался вверх тормашками. Все начиналось сначала.