Во время очередного скучного урока мистера Джа, о религии и боге Ахенди, “который нам все дает”, я все больше и больше злился от мысли, что я чего-то не могу. Почему, если я упал, именно бог мне поможет мне подняться, а не я сам? Почему он лечит меня, а не я сам себя? Те же пользователи ауры, могут даже утраченную конечность отрастить, не говоря уже о простуде или лихорадке. А магия? Шанс в 1%? Даже будь в тысячу раз меньше, я приложу в сто раз больше усилий, дабы доказать себе и другим, что я сам буду управлять своей жизнью.

Мистер Джа, будто услышал мои мысли.

- Ахенди видит все наши греховные деяния! И прощает нас, даруя свое благословение!

Грех, весьма абстрактное понятие.

- Ахенди молвит слово исцеления и раны ваши заживут!

Сидя тихо у окна ветхого класса, заставленного деревянными партами, я нахмурился от неправды из уст взрослого! На старте, святая сила работает как бафф. Чудо доступно только тем, кто имеет сосуд от ста единиц святой силы и больше. Большинство из нас будут всю жизнь иметь сосуд в 10-20 единиц, а этого хватит только на ускоренное заживление ран. Хм, замкнутый круг! Чтобы иметь обещанную Джа силу лечения, надо сильно верить в бога. А если видишь чудо, как результат собственных действий, начинаешь верить еще больше. Разве после такого плена веры, человек сможет отказаться от нее?

Время шло. Дни превращались в недели, а те складывались в месяцы. Мне исполнилось пять и это никак не повлияло на мою дошкольную жизнь. Вечерами, когда старшие после занятий и ужина собирали нас с другими детьми в бараках, заставляя повторять вызубренные молитвы, я делал это молча, все чаще думая о магическом источнике. Как правильно медитировать?! Поможет, ли мне это стать одаренным?! Как отличить правильный подход от неправильного?

Где-то в другом углу барака, лучшие декурии уже закончили молитвы и легли спать. Крепыш Дилиан, храпел. Зубрила Илинай, самая умная после меня, тоже готовилась ко сну. Изворотливых Рентон пытался о чем-то договорится со старшим, но тот отвесил ему смачный подзатыльник. Универсальное средство против таких приставучих типов!

Рядом со мной ломающимся голосом бубнил Викед, вечным старший по “худшей декурии”, с которым мы знакомы больше полугода. Все-таки, меня и его каждый раз отправляли в одну и ту же группу.

- Лоан! Идти к нам и молись со всеми.

Голос Викеда слышно даже в конце огромного барака. Тупой, как пробка, но исполнительный, за что его и ценят надзиратели по трудовой повинности.

- Я уже помолился.

Отвечаю, с закрытыми глазами, не оборачиваясь.

- Тогда помолись со всеми еще раз!

- Какой в этом смысл? Мы молимся, но ничего не получаем за свои молитвы?

- Ах ты мелкий выродок! – затрещина была весьма болезненной. Проступили слезы. – Тебе сказано молится! Потом еще спасибо скажешь, за то, что я помог тебе встать на путь истинной веры.

Опять! Будь у меня сила, я бы сам дал тебе затрещину, вбивая знания кулаком, который ты так любишь. Пришлось подчиняться и делать то, что не хочется.

Они правда такие глупые? Дети, старшие, преподаватели?! Ведь запомнить все молитвы так просто!

На следующий день, едва начался урока, я поднял руку, дабы задать вопрос и наконец высказать все свое недовольство. Мистер Джа повелительным жестом руки, с довольной улыбкой дал знак говорить.

- Я слушаю тебя, дитя Ахенди.

- Мистера Джа, почему мы учим молитвы наизусть, не вдаваясь в детали того, что означают используемые словами? Грех, акт веры, молитва? Что есть бог? Святая сила?

Учитель все с той же улыбкой превосходства, ответил с легкостью.

- Дитя, твой ум недостаточно крепок для таких знаний. После первого совершеннолетия, старший по декурии, рабочих расскажет тебе обо всем.

Меня будто унизили. Это мой то ум недостаточно крепок?

- Сэр, но я уже сам знаю ответ на эти вопросы. Разрешите мне научить других детей, значению этих слов?

Преподаватель остановился, посмотрел на меня и сильно покраснел, едва не дымясь от злости. Никогда не видел, настолько злого и страшного мистера Джа. Затем он начал громко ругаться, переворачивал парты, называл меня безбожным богохульником, испугав других детей так, что они столпились в углу, не смея покидать класс. Наконец поймав меня, Джа занес руку для удара, но остановился в последний момент.

- Ты! Понимаешь! Свой! Грех! Лоан! – его лицо покраснело, а тело стало светится применения от святой силы.

- Нет, сэр!

Дьякон Джа схватил меня шкирку и приподнял над полом.

- Дитя! Лоан! Кто дал тебе право, учить вере, которой ты еще не принадлежишь? Как смеешь ты сомневаться в моей учение о пути служению Ахенди? Ты дьякон посвященный в свой сан вышестоящим священнослужителем? Нет!? Просвещённый из церковной школы? Знаешь ли ты вообще, что такое духовная семинария? Отвечай, отродье!

- Нет, сэр!

- Тогда как ты смеешь учить тому, чего сам не знаешь? Молчишь?! Хорошо-о-о. Раз уж ты хочешь вести себя как старший, я покажу тебе, как наказывают старших за провинность.

Разъяренный мистер Джа, крикнул так, чтобы его слышал весь учебный корпус школьников и дошкольников.

- Внимание ученики! Всем покинуть классы и собраться перед церковью Ахенди! Вы все! Слышите! Все! Узнаете, какое наказание вас ждет за богохульство и еретическое учение!

Джа тащил меня как мешок с мусором, через все здание школы, продираясь сквозь толпу детей, так и не опустив на землю. Благо окна класса выходили как раз на единственную площадь поселка и пройти надо было совсем немного.

Детей выстроили по четыре шеренги слева и справа от входа в церковь, на миниатюрной участке. Дьякон ходил вдоль рядов тряся мной, перед перепуганными школьниками.

- Посмотрите на него! Сеятель хулы об Ахенди! Сомневаетесь в пути служения Ахенди? Кто вы такие, дабы позволить себе сомневаться в учении великого бога? Вы появились на свет, под его взором! Вы едите и живете под его взором! Вы даже умрете под его взором и он определит ваше посмертие! Хотите до конца времен вариться в котлах с кипящем маслом? Страдать, пока разум вас не покинет, получая тысячи ударов от чертей?! Никогда! Запомните! Никогда не смейте сомневаться в вере в Ахенди! Иначе вас будет ждать та же участь, что это неразумное дитя!

Джа потряс меня, как мешок, перед школьниками.

- Подготовить дыбу! – несколько старший начали готовить место для наказаний, пока разъяренный дьякон ходил вдоль толпы, смотря в глаза детей. - Я лично покажу вам, что ждет таких презренных богохульников!

Началось. Иногда бывает так больно, что сил хватает только на первый крик. Ты будто тонешь в страдании тела, теряешь сознание, но новый удар снова заставляет очнутся. В тот день, меня наказали, как подростка прошедшего второе совершеннолетие. Как старшего, коим я не являлся. Жестко, нравоучительно и абсолютно бессмысленно, на глазах у толпы четырехсот детей всех возрастов.

На следующий день, сразу после выписывания из лазарета, меня освободили от работ, но присутствовать на них всех, я обязан. Эдакое пугало, смотря на которое дети понимают, что их ждет за попытку пойти против веры в Ахенди. Даже худшая декурия, во главе с Викедом, не стала поднимать бучу из-за того, что им приходится работать больше обычного. Сидя на улице, под прохладным зимним небом, у меня было время подумать над своим поступком.

Я не сомневаюсь в правильности вопроса и собственного суждения, о том, что важно учить смысл молитв, слов и четко представлять, что именно ты хочешь от бога. Ошибкой было пойти на поводу у гордыни, показав свой ум и непохожесть на других, за что я и поплатился публичным наказанием. Унижение? У рабов не должно быть гордости, но я знаю, что она у меня есть. Как и гордыня, как необузданный порок. В следующий раз… нет, не будет следующего раза. Возможно, мне надо просто найти свой путь веры.

Раны на спине, заживали две недели, оставив первые в жизни шрамы. Видя мои мучения, класс присмирел и стал смотреть в рот мистеру Джа, вслушиваясь в каждое его слово о вере в Ахенди. Дьякон стал ходить на уроки с кнутом, специально ложа его на учительский стол, недовольно поглядывая на меня. Он смотрел на меня и понимал, что я остался при своем мнение. И в то же время, боялся снова наказывать, боясь попросту убить ребёнка на дыбе. Дети в классе сидели, как на иголках, сформировав вокруг меня пустоту в общение. Одно дело, когда бьют незнакомого тебе человека, и совсем другое, когда ты видишь, как беззащитен твой сверстник, перед волей Ахенди. Для класса, я был тем самым сверстником. А мистер Джа, воплощением воли Ахенди.

В один из дней, я снова утром встретил Матильду около дверей ведущих в корпус яслей. Ее живот стал совсем большой.

Она пригляделась ко мне и первое, что сказала…

- Твой взгляд стал взрослее, Лоан.

- Мистер Джа говорит, что я смотрю на него, как на бешенная собака. А бешенных животных ловят и убивают.

Она нежно положила руку мне на шею, но не стала обнимать на глазах у других детей.

- Пойдем, Лоан. Тебе надо кое-что понять.

И снова мы в знакомом коротком коридоре соединяющим ясли с этажом дошкольных классов. Только теперь мне уже пять, на спине десять полосок шрамов, а живот Матильды стал совсем большим. Она потолстела и стала еще красивее.

- Было больно?

Хотелось плакать, но слезы не шли. Матильда обняла меня и наружу вырвались чувства, так долго сдерживаемые внутри.

- Поплачь, Лоан. И тогда тебе станет легче.

- Я хотел кричать! А он бил и бил! Я дышать не мог!

Она погладила меня по голове.

- Иногда взрослые вырастают телами, но в душе, они все еще дети. Я слышала, что случилось в классе. Своими словами ты начал подрывать “авторитет” мистера Джа, как учителя и фигуру, знающие ответы на все вопросы.

- Но я не хотел ничего подрывать! Что такое авторитет? Нет, не то. Я слушал его и понимал, что он делает неправильно.

Матильда улыбнулась.

- Кто главный в классе, когда идет урок?

- Учитель.

- Твои слова, ставили под сомнения, кто из вас учитель. Это и называется подрывать авторитет, Лоан. В свою очередь, мистер Джа, в глазах детей это образ бога Ахенди. Дарующий силу и знания за праведность, и карающий за богохульство.

- Но это же глупость?! Мой вопрос то был самым правильным из возможных! Нет смысла повторять слова, смысл которых, молящийся не осознает. Какой смысл он в них вкладывает? Что хочет получить в итоге?

- Лоан, ты считаешь себя правым?

- Да!

- А ты готов ради правды снова оказаться на той дыба? – ответом было мое бледное лицо – Тогда молчи о своей правде. Будь, как все и не выделяйся. Я же говорила, что тебе опасно быть странным.

Мысль о том, что будет, если я спрошу у Джа “Что такое слепая вера?” заставил снова вспомнить дыбу. Неправильно подчиняться, когда тебе дают только один или два выбора. Всегда есть третий и четвертый.

- Матильда принесла книгу?

- Не сегодня. – она потрепала меня по голове, как обычно. – Мне просто захотелось тебя увидеть. Теперь я знаю, что с тобой все в порядке.

- Даже после наказания?

Несколько секунд Матильда смотрела мне в глаза с некоторой грустью.

- Трудности, делают нас теми, кто мы есть. Ошибаясь, ты учишься. Единственным неправильным выбором, было бы ничего не делать. Ты ошибся! Теперь знание неправильного пути и его последствий, делают тебя умнее и опытнее других! Это и зовется жизненным опытом. А теперь ступай на урок.

- Единственное неправильный выбор, это сидеть и ничего не делать?

Матильда резко побледнела, схватилась за живот и начала звать нянечек на помощь, выгоняя меня в корпус дошкольников. Стоя за дверью, я не понимал, что сейчас вообще произошло. Последние слова Матильды заставили задуматься не об уже сделанном, а о том, что я могу сделать в будущем.

Несколько дней, я проходил со странной пустотой в голове, будто искал нечто, что сам пока не успел осознать. Слова о том, что единственный неправильный выбор это ничего не делание, меня сильно тревожили.

Вопрос веры и магии. Спустя неделю раздумий, подметая школьный двор, мои сомнения и несогласие с идеей заучивания молитвы, наконец приняли завершенную форму. Все молитвы, имеют три основа. Сама молитва, будь то слова или их отсутствие в виде аскезы молчания. Форма запроса, как текст, песнопение или жертва. И желаемый результат. Но при этом всём, мы обращаемся к богу как бы говоря от имени своей души. А душа находится в сердце. Значит…

Молитва, деяние от сердца.

Чувства в сердце, приобретают форму.

Чувства в сердце, приносят плоды.

Стоя с метлой под зимним небом, я будто впал в состояние прозрения. Три строчки! Всего три простые строчки, смогли вместить в себя все, что я знаю о религии, проведя настоящую революцию в сознании. Хаос знаний сменился четкой структурой. Религия, это вспомогательный инструмент веры! Верить во что-то можно и без религии! Верить в магию, верить в себя, верить в бога или природу. Вера, как суть, не ограничивает религией! Важно, чтобы вера шла от сердца, имела четко выбранную форму и вела к желаемому результату. Можно верить в себя, учится по книгам и в итоге стать образованным свободным!

В то время, как религия построена на вере, как на святой силе души, ее молитвы созданы из слов, являющийся инструмент владельца. Тогда, как влияет длинна молитвы на тип и форму воздействия?!

Я начал рисовать метлой на земле, заметки в виде рисунков. Размеры двора, как раз позволяли делать подобное. Уберем переменные в виде вкладываемого объема святой силы и параметра веры в характеристиках.

Вывод породил новые вопросы. Нет прямой пропорциональности между длинной молитвы и длинной бафа, но виден эффект его усиления, за счет сокращения времени действия. Может все дело в силе слов?! Не хватает молитв других богов для проведения более точного сравнительного анализа.

Стоявшие рядом Рентон, одернул меня. За свою крикливость, громкий голос, наглость и изворотливость он уже третий раз за неделю отправляемый в худшую декурию.

- Ты совсем рехнулся? Зачем метлой по земле водишь? Тут же чисто.

- Показалось увидел мусор.

- А это что? Тут круг, квадрат, овал и палочки. Решил порисовать каракули, пока мы двор подметаем?!

- Просто задумался.

- Ты полный псих!

Путь думают, что хотят. Хм, дети? Может молитвы одному и тому же богу разнятся между детьми, взрослыми, рабами и благородными? У нас разный словарный запас, а значит и понимание молитвы. Возможно есть способ, оптимизировать или даже переделать молитвы под себя?!

Я не мог понять, почему такую простую истину не видят другие? А потом до меня дошло, что человек не может найти ответы, если не будет задаваться нужными вопросами. Что мешает верить в том, что я могу стать свободным? Или вера в то, что я могу быть одаренным? В обоих случаях, надо просто верить в себя и делать то, что ведет к желаемой к цели.

Рядом дорогу подметали другие дети и мне жутко хотелось поделиться открытием с ними. Но я тут же вспоминал урок, данным мне мистером Джа. Шрамы на спине зачесались. Никто не любит тех, кто умнее их самих!

День прошел странно. Я толком не помню, что было на уроках и чем мы занимались на работах, а только странную пустоту в сознание. Привычная безвкусная еда в столовой, детские шалости и звон ложек о тарелки, разносящийся по большой комнате. Те же измученные лица нянек, гордых учителей, бессмысленные молитвы и опостылевший двор, уборка которого с юных лет приучает нас к мысли о тяжелом труде. Окружение не давало ответа на невысказанный вопрос. Кому я должен молится, чтобы стать одаренным и свободным?

На следующее утро, поднимаясь после завтрака в класс, я не увидел Матильды. Она куда-то пропала, не сказав ни слова, а нянечки решили отмолчаться. У кого же мне спросить ответ, на столь важный вопрос?!

Войдя в класс, сразу уловил атмосферу отчуждения. Меня сторонились, отводили взгляды, отшатывались и вообще старались не находится рядом. Неестественно громко хлопнула дверь, заставившая детей опустить головы. Они не смели поднимать взгляд. Мистер Джа, в черных одеяниях дьякона, положил кнут на стол учителя и возникшей тишине медленно подошел ко мне.

После наказания кнутом, я хорошо научился понимать взгляды. Пару секунд холодного пренебрежительного молчания, затем дьякон резко ударил ладонью по моей парте, заставив весь класс от испуга подпрыгнуть прямо на стуле.

- Богохульник! Ты снова решил сеять хулу, думая, что тебя никто не видит?

- Не-нет, мистер Джа.

- Так ты еще и лгун!? Глаза великого Ахенди повсюду! Они видели, как ты вчера оставлял письмена во дворе школы. Видели скрытый умысел, заложенный в них! Отвечай немедленно! Какую ересь на этот раз ты решил распространить?!

Промелькнула мысль о неизбежном наказании. Джа ищет повод.

- Я изучал молитвы Ахенди.

- ЗАЧЕМ?

- Чтобы…

- Чтобы что? Ну? Лоан, говорил зачем ты изучал молитвы Ахенди? Хотел показать другим, какой ты умный и лучше них разбираешься в учение пути слуги Ахенди? Или быть может, ты… - он склонился надо мной, как коршун над мышкой – ты хотел научить детей новой молитве, а?

Смотря в глаза дьякону, я понял, что он в любом случае все сведет к понятной всем в классе ереси. Любой мой ответ будет неправильным. Я уже начал играть по его правилам. Теперь можно только минимизировать ущерб.

- Мистер Джа, я писал на земле молитвы Ахенди, чтобы лучше их запомнить. В этом секрет моей хорошей памяти.

Несколько секунд дьякон сверлил меня взглядом. Он понял, что уже победил в сложившейся ситуации и я больше не представляю для угрозы его авторитету. Ему, как преподавателю религии, нужен был пример человека, поддавшегося ереси, наказанного, а потом и представшего перед всем классом, как образец сломанной воли. Тот самый ложный опыт, который заставит их думать, что нет мира за пределами веры в Ахенди. И лучше я буду таких образцом, чем снова попаду на дыбу.

Мистер Джа, вернулся за стойку учителя и со все той же улыбкой всезнающего человека, начал рассказывать новую главу из святого писания Ахенди. Мое сознание опустело. Я как кукла повторял слова, отвечал, думая о том, как близко к дыбе с кнутом я оказался минуту назад.

На большой перемене, уловив самодовольный взгляд Рентона, я все понял и быстро подошел, к нему. Его друзья, столько же нагло смотрящие в мою сторону, расступились не желая вмешиваться в неизбежный конфликт.

- Лоан, знаю ты…

Даже не извинился! Мысль о мести затопило все сознание. Я схватил ублюдка за рубаху и со всей силы потащил к окну, разбивая его головой стекло. Осколки засыпали нас обоих. Полилась кровь, раздались крики, Рентон упал на пятую точку и начал плакать. А я бил руками и ногами, желая показать всю глубину его вины. Дать ему почувствовать ему каплю той боли, что я испытал на дыбе под ударами кнута!

Под нами уже натекла целая лужица крови. Моей и его тоже. Но я уже не боюсь крови, маленький ты ублюдок! Я выбью из тебя все дерьмо за стукачество!

Сильный рывок заставил меня остановится и буквально повиснуть в воздухе. Мистер Джа переводил взгляд с разбитого окна, на окровавленные осколки, изрезанного Рентона и толпу перепуганных детей. Дьякон обратился ко мне. От гнева, не от страха, меня всего трясло.

- Ты раскаиваешься?

- Никогда!

Рентон начал выть от боли, держа руками за окровавленную голову. Джа вздохнул.

- Печально, дитя. Я должен был догадаться, что твоя ересь никуда не делась.

Мне повезло, что хозяин поселения рабов, вообще не знал обо мне. За попытку убийства другого раба, обычно полагается очень серьезное наказание с понижением в иерархии. Сильно провинившихся, могут сослать в вечные рабы, отправляя в опасные шахты, откуда можно вернуться только в виде покойника.

Ничего не говоря, дьякон вытащил меня на площадь, привязан к позорному столбу и ушел. Гнев схлынул еще по пути к церкви Ахенди, стоило вспомнить удары кнутом. Но видимо судьба сегодня была на моей стороне.

Меня просто оставили висеть на позорном столбе, обращенным лицом к окнам школы.

Время шло, но никто не приходил.

Человек, Цацарин, 12 уровень

Младший наказующий (6) раб поселения Глоувер. Владелец Аренсо Фридд.

Когда солнце взошло в зенит, к позорному столбу подошёл беззубый старик с сальным взглядом и крохотными поросячьими глазками. Противно хихикая Цацарин натянул мне на голову шапочку из ткани.

- Не благодари, парень. Просто приказ господина. Тебе пока никто не разрешал подыхать. Повисишь пару недель, погадишь под себя. Жажда, голод, оскорбления. Если повезет, умрешь до воскресенья. Но давай будем оба надеяться, что ты на редкость невезучий и будешь мучится по дольше?

Отвечать не было смысла. В школе, мы редко видим рабов других видов.

- Дурак, оно и видно! Сам потом будешь просить о смерти.

Так и не получив ответа наказующий удалился. В обед, мне захотелось попить и сходить в туалет, но никто и не думал близко подходить к позорному столбу. К ужину, ситуация повторилась. Единственное, чего точно не ожидал мистер Джа, несколько раз ближе к ночи проходивший мимо, так это того, что я не стал молить его о помощи или прощении.

Если такого цена сохранения моей гордости, я приму ее. Матильда как-то сказала, что единственное чем раб может свободно управлять, это свободой собственной мысли. Кажется, у меня появилось время хорошенько подумать… как обрести свободу и стать магом.