— Джулиано, вставай! — в спальню влетел Пьетро Медичи.

Рядом с его младшим братом спали паж Джеромо и неизвестная девушка лет шестнадцати.

— Пошли вон! — грозно прикрикнул на них Пьетро.

Те испуганно вскочили и, не успев сообразить, что происходит, похватали свою одежду и скрылись за дверью.

Джулиано сел, протирая сонные мутные глаза. Рядом с кроватью, на полу, валялась черная мантия с красивейшим поясом из трех кожаных полосок — коричневой, красной и голубой. Они переплетались между собой замысловатым орнаментом.

Пьетро хотел было сообщить ту важную новость, что заставила его так кричать рано утром, но, заметив мантию, запнулся.

— Ты опять был в монастыре святого Франциска?

Джулиано кивнул.

Монастырь святого Франциска приютил у себя весьма оригинальное братство — орден Магдалитов. Они почитали Марию Магдалену. Причем довольно странным образом. Из месяца в месяц женская половина ордена усердно молилась и соблюдала ритуалы «пестования тела», готовясь к обряду единения, который проводился каждое полнолуние. Монахини отдавались своим братьям, чтобы поделиться с ними накопившейся в них святостью. В момент наивысшего блаженства на мужчин тоже сходило благословение.

Магдалиты особенно не таились. В день весеннего равноденствия они устраивали красочное шествие вокруг своего монастыря. А папа не только не обращал внимания на этот рассадник ереси, но и странным образом ему покровительствовал. Так, в частности, он передал монастырю святого Франциска земельный надел за пределами Рима. Там монахи трудолюбиво и осторожно раскапывали остатки древнего храма, якобы намереваясь заложить еще одну обитель на языческом фундаменте.

— Джулиано, ты лучшее доказательство того, что Бога не существует вовсе, — старший брат недовольно нахмурился, глядя на младшего. — Иначе Он давным-давно убил бы тебя молнией. Ты богохульник, еретик, и ко всему прочему мечтаешь овладеть колдовским искусством.

— Считаешь, если Бог сотворил тебя по своему подобию, Он так же примитивен? — разозлился Джулиано. — Тот бог, которого вы себе выдумали, не имеет ничего общего с истинным Создателем.

— Ладно, сейчас все это не имеет никакого значения, — оборвал его Пьетро. — Оба Борджиа отравлены сегодня ночью. И оба, как говорят, при смерти. Вот что я хотел сообщить тебе. Одевайся, надо ехать в Ватикан.

— Что?! — Джулиано подскочил. — Но как? Как это могло случиться? От кого ты узнал?!

— Я не для того потратил две тысячи флоринов, чтобы узнавать новости вместе со всеми, — сердито пробурчал Пьетро. — Меньше часа назад верный мне человек из папской свиты принес эти новости. Вчера старый Борджиа вынудил кардинала де Корнето устроить пир в честь Чезаре. Будто бы этот лизоблюд Адриано сам выдумал принять Чезаре по-королевски. Должно быть, его святейшество уже понял, что на его собственные пиры никто в здравом уме не пойдет. Однако своего виночерпия туда все же отправил. С ядом для Чезаре и де Корнето заодно. Дальше, Джулиано, произошло нечто такое, от чего можно и уверовать. Случилась необъяснимая путаница, и старый дьявол сам выпил свою отраву. Теперь лежит во дворце и подыхает точно так же, как все, кого он раньше сам угощал своим фамильным винцом. Змея по ошибке ужалила свой собственный хвост.

— А ты говоришь — «нет Бога», — задумчиво произнес Джулиано. — Только для нас эти события весьма неблагоприятны. Что же мы теперь будем делать, Пьетро?

— Я думаю! Думаю! Ты встанешь, наконец?! Или до полудня просидишь, мечтая?

— Пьетро, — тихо спросил младший брат, — мне кажется, мы должны отказаться от нашей затеи. Мы должны смириться и принять свою судьбу. Вчера я глядел на нее и думал — она такая чистая, такая светлая… Мы поступаем плохо, Пьетро. Нам следует отпустить ее. Ты ведь знаешь, я не верю, что она и в самом деле та, за кого ты пытаешься ее выдавать. Взгляни — все против нас. Мы терпим неудачу за неудачей. Я чувствую, я знаю — Высшая Сила мешает нам.

Мгновение Пьетро глядел на него так, будто не верил своим ушам.

— Что ты говоришь, Джулиано? Какая разница, веришь ты в нее или нет?! У нас есть доказательство! Даже я не сомневаюсь! Поднимайся же ты, в самом деле!