Утром во вторник двадцатого октября гороскоп в «Сан-Франциско кроникл» предсказал, что моя жизнь вот-вот станет непредсказуемой. Только этого мне и не хватало!

В редкие случаи чтения гороскопа, я ищу утешения, осознания, что я чуточку возвышаюсь над судьбой. Последнее, чего мне хочется, — укрепления собственной неопределенности.

Мои страхи развеются, когда Монк раскроет убийство Эллен Коул и вытащит мужа Шароны из тюрьмы. Не представляю, как он провернет это, находясь в Сан-Франциско. Каким-то образом необходимо уговорить его вернуться в Лос-Анджелес.

И дело не только в сохранности моей работы. Мне хочется, чтобы дочь узрела торжество правосудия, и у них с Бенджи не появились общие негативные жизненные обстоятельства.

Не знаю, как уломать Монка поехать в Лос-Анджелес, разве что постоянно канючить, пока он не сдастся. Но сначала мне нужен день, чтобы распаковать вещи после нашей поездки и уладить бытовые дела — постирать и пробежаться по продовольственным магазинам.

Поэтому я позвонила Монку и сообщила, что сегодня беру отгул. Он воспринял известие абсолютно спокойно. Ему этот день необходим, чтобы отмыться, отдышаться и сжечь все вещи, оставшиеся после поездки.

Я отвезла Джули в школу, а вернувшись, увидела у дома знакомый красный пикап, стилизованный под пожарную машину. Он принадлежал Джо Кокрэну, пожарному, с которым я недавно встречалась. Мы познакомились, когда Джули убедила Монка расследовать убийство пожарной собаки, принадлежащей Джо; убитой, когда бригада выехала на тушение пожара.

Мы с Джо пару раз сходили на свидание, и, стоило мне почувствовать химию между нами, я его бросила.

Не потому, что он меня не привлекал. Как раз наоборот, я слишком к нему привязалась. А я не могу рисковать разбить сердца себе и дочери, связывая жизнь с человеком опасной профессии.

Но стоило лишь увидеть его машину, как мое сердце ожило, а губы растянулись в невольной улыбке.

Если б я знала, что увижу его, оделась бы стильнее, а не в потный, мятый топ и джемпер с капюшоном.

Джо вылез из пикапа, приветствуя меня с доброжелательной улыбкой. У него круглые, милые щеки, смягчающие естественную мускулистость, что делает его сильным и обаятельным, а не брутальным качком. Его огромные руки выглядят способными завязать в узел ствол дерева или уютно и тепло прижимать женщину к груди.

Я проделала серьезную работу по управлению своими эмоциями, поэтому смогла ограничиться его дружеским поцелуем в щеку, а не повалить на траву, срывая с нас одежду.

Он положил большие руки мне на плечи, получая от меня ответный поцелуй, и я поймала себя на мысли, что хочу прижаться к нему покрепче.

— Какой приятный сюрприз! — проворковала я.

— Я думал о тебе последние несколько месяцев, — сказал он. — Ты понятия не имеешь, сколько раз я проезжал мимо твоего дома и хотел остановиться.

— Могу предположить.

— Ты меня видела?

— Твой автомобиль очень заметный, а мне нравится посиживать у переднего окна и читать журнальчики.

— Вот почему мне нравилось проезжать тут.

— Почему же на сей раз остановился?

— Мне снова нужны вы с Монком, — объяснил он. — Бригаду вызвали вчера на тушение пожара в машине, а вернувшись, мы обнаружили, что украдена часть нашего спасательного оборудования.

— И Монк нужен для расследования.

— И ты тоже, — прибавил он.

— Больше походит на уловку, чтобы снова увидеться со мной, — прищурилась я.

— Ну конечно, — подмигнул Джо, — но мы и в самом деле хотим получить назад гидравлические инструменты.

— Мистер Монк расследует только убийства, — я немножко согрешила против истины. — И он сейчас занят делом. Очень важное убийство произошло в Лос-Анджелесе, и оно поглощает все его внимание.

— О, — вздохнул он, — жаль слышать.

— Почему бы не доверить полиции расследование?

— Ты бы могла сама провести его, — попросил он.

— Я же не детектив.

— Уверен, ты научилась разным премудростям у Монка.

— Ты просто хочешь, чтобы я весь день болталась в пожарной части, а ты попытаешься снова завоевать меня.

— И это тоже, — рассмеялся он. — Ты о-о-очень проницательна.

— Тебе нет смысла ждать, пока кто-то ограбит пожарную часть, чтобы пригласить меня на чашечку кофе.

— Ты же меня бросила.

— Кофе — это не свидание, — поправила я. — Просто кофе.

— Не уверен, что вижу различие, — почесал затылок он, — но спорить не буду.

Мы направились по улице к моей любимой кофейне напротив пиццерии Сорренто, рядом с маленьким книжным магазинчиком, где на оконной витрине выставлены копии последнего романа Яна Ладлоу.

Кофейня обставлена шероховатыми, но довольно приличными диванчиками из благотворительного магазина, и мы уселись на один из них, заказав кофе и пирожные.

Проболтали несколько часов.

Он рассказал о последних пожарных подвигах и об одиночестве, довлеющем над ним в часы досуга. Я поведала о деле Тревора, опасениях потерять работу и ревности к отношениям Монка и Шароны.

Огромное облегчение — поделиться с кем-то своими тревогами! А Джо — потрясающий слушатель. Он не стал пичкать меня советами, они мне и ни к чему. С ним я почувствовала себя комфортно и безопасно.

Потом он взял меня за руку и медленно повел к дому. Пока мы так прогуливались, я тупо и импульсивно пригласила его зайти на чашечку кофе.

Забавно, в нас и так бурлили несколько литров свежесваренного кофе, а на моей кухне имеется только растворимый, но не в этом дело. Это предлог побыть вместе еще часик или два. Между нами промелькнуло какое-то свечение, возможно, вызванное избытком кофеина, но мне не хотелось быстро отпускать это чувство.

Думаю, вы знаете, к чему ведут такие истории, поэтому не стану затягивать.

Да, мы занялись любовью.

Да, мы сделали это, хоть я и бросила его, и не собиралась начинать с ним новые отношения. Но между нами проскочила искра, а я нуждалась в ласке. Поэтому и позволила желаниям возобладать над интеллектом.

Кроме того, сегодня свободный день, Джули в школе, и никаких грандиозных планов, мешающих редкой интимной близости матери-одиночке.

Все произошло естественно, нам было так хорошо, что все ощущалось неизбежно и правильно. И потом, я не чувствовала вины, нуждающейся в индульгенции.

Казалось, Джо все понял правильно: случившееся — не начало и даже не конец отношений — просто несколько часов близости между людьми, некогда любившими друг друга и нуждающимися в утешении. Его поцелуи теплы и искренни, и я наслаждалась чувством безопасности и его сильными руками.

Я провалялась в постели еще час или два после его ухода, прижимая к груди забытую им футболку с логотипом Пожарного Управления Сан-Франциско, и дрейфовала между сном и явью, чувствуя на себе его руки, хотя он давно покинул мою постель.

Думаю, мой гороскоп оказался прав.

Я заставила себя встать с кровати, принять душ и постирать белье до возвращения Джули из школы. Но по магазинам так и не пробежалась. Поэтому на ужин мы воспользовались гипсорекламной скидкой Джули, и посетили пиццерию Сорренто.

Как только мы зашли, толпа посетителей заметила гипсорекламу на руке Джули, и мгновенно воспользовалась ее скидкой. Я думала, владелец огорчится, но не тут то было! Он выглядел страшно довольным, что куча клиентов решилась сделать заказы, и подал нам пиццу бесплатно.

В пятницу утром гороскоп не предсказал мне ни внезапности, ни романтики, а посоветовал разбудить творческие нотки и проявить изобретательность. Очень мило, но мне по душе гороскопы, приоткрывающие будущее, а не дающие советы. В этом я полагаюсь на печеньки с предсказаниями.

Я ощущала себя уравновешенной и отдохнувшей. И начала пересматривать мудрое решение держать Джо на расстоянии. Возможно, сердце подскажет, чему мозг должен уделять больше внимания.

Но насущные проблемы первостепеннее романтики. Надо заставить Монка сосредоточиться на деле Тревора. Чем раньше он раскроет его, тем лучше для всех.

И тогда я смогу серьезнее рассмотреть эмоциональные опасности моей спорадической интимной жизни.

Джули утром заметила перемены во мне, но ее радар не настолько точен, чтобы определить, что к чему.

Однако же она задалась вопросом, почему мужская майка с логотипом пожарной части затесалась среди развешенного для сушки белья.

— Ты ее разве никогда не видела? — притворно удивилась я. — Ее подарили в пожарной части после того, как мистер Монк раскрыл дело.

В некотором смысле это правда.

— Она не великовата для тебя?

— Она согревает меня в постели, — тоже правда. Кажется, дочь почувствовала честность, поэтому потеряла всякий интерес к продолжению темы.

Мы отправились в школу, но стоило немного проехать, как я заметила, что с рулевым управлением проблемы. Я вышла, заглянула под машину и увидела маслянистую жидкость на дороге. Я, конечно, в ремонте машин ничего не смыслю, но знаю — не есть хорошо, когда из них начинает течь.

Пришлось позвонить другой мамочке и попросить ее доставить Джули в школу, еще глубже вгоняя себя в долги перед местными мамами, а потом позвонила в автосервис. Ожидая эвакуатор, позвонила Монку предупредить, что опоздаю.

В мастерской сказали, что какая-то штуковина неисправна, и нужно ждать сутки, пока ее привезут и закончат ремонт. Они предложили мне покататься на маленькой «тойоте королле», пока мой джип на ремонте.

Монк ждал у своего дома, когда я подъехала на новом компактном автомобильчике. Он слонялся по тротуару, похлопывая себя по груди, и глубоко вдыхая.

— Чем занимаетесь, мистер Монк?

— Дышу, — ответил он. — Разве это не восхитительно?

— Да, я слышала, что это довольно захватывающе, — ухмыльнулась я. — Очень скоро все начнут дышать.

— Воздух! — он вдохнул, медленно выдохнул, наблюдая, как воздух выходит из него, словно дым. — Мне правда, правда нравится! Тебе стоит попробовать.

— Да я уже… Так каков наш следующий шаг в расследовании?

— Дыхание, — сообщил он. — Много-много дыхания.

— Как оно приблизит нас к разгадке, кто убил Эллен Коул?

Монк повел плечами. — Думаю, может Тревор сделал это?..

— Нет, не думаете, — возразила я.

— Все улики ясно указывают на него.

— Они указывают в неправильном направлении. Вы сами доказали.

— Так веских улик нет.

— Вы же видели то, что видели, — напирала я. — Для меня это достаточное доказательство. Для Вас, как правило, тоже.

— Все, что я говорил, все, что видел, — ты же не собираешься воспринимать всерьез? — занервничал он. — Я же находился под воздействием…

— Чего?

— Токсичного газа. Он омрачил мое мышление.

— Мистер Монк, Вам же известно, что он невиновен, — увещевала я.

— Я не могу вернуться в Лос-Анджелес, — всхлипнул он.

— Вы должны. Ради Шароны. Она же спасла Вас. Теперь у Вас появился шанс отплатить ей добром.

— Я бы лучше спас ее, оставив здесь. Тревор очень плохой человек.

— Она его любит, — взывала я. — Вы же знаете, каково терять любимого человека. Мы оба знаем. Правда хотите, чтобы и она чувствовала нашу боль?

Он глубоко вдохнул, смакуя воздух. — Но мне нравится дышать.

— Вы сможете дышать и там.

— Я не хочу, чтобы у меня появились перепончатые лапы.

— Теперь Вы простимулированы раскрыть дело быстрее.

— Простимулирован? — поморщился Монк.

— Обычное слово, его используют даже двенадцатилетние подростки.

Мы собирались войти внутрь, чтобы договориться о возвращении в Лос-Анджелес, когда затренькал мой мобильник. Звонил капитан Стоттлмайер.

— Привет, Натали, с возвращением! Слышал, Монк набрался впечатлений в Ла-Ла-Лэнде?

— У него там осталась масса работы, придется снова навестить город Ангелов.

— Это подождет, — отрезал капитан. — Он мне нужен.

— Он скоро вернется, — заверила я.

— Мне он нужен сейчас, Натали.

— Мистер Монк занят, — я не собиралась уступать. — У него другое дело.

— Если долг зовет, я должен ответить, — подал голос босс, — даже если я никогда не смогу покинуть Сан-Франциско.

— Другой клиент вызывает у меня только симпатии, — напирал Стоттлмайер, — но она не выдает Монку зарплату, а это значит, мы первые в очереди на его услуги.

Он прав, разумеется. Черт бы его побрал!

— Дело простое? — поинтересовалась я.

— Стал бы я вызывать Монка в таком случае?