По вторникам Монк ходит на регулярный прием к доктору Крогеру, своему психиатру. Этот шринк заставляет меня нервничать. Меня пугает, как он анализирует все сказанное мной, язык моего тела и даже расширение зрачков, определяя, насколько я спятила.

А еще он постоянно совершенно расслаблен. Это неестественно. Уверена, зайди я в его офис с топором в груди и обезьяной на голове, его бы это не напугало. Мне и в самом деле хочется проделать такой номер, чтобы посмотреть, права ли я.

Доктор Крогер поприветствовал нас, когда мы переступили порог его безупречной приемной. Интересно, там так чисто, чтобы не раздражать пациентов, похожих на Монка, или у самого врача ОКР?

— Поздравляю, Эдриан, — приветствовал доктор Крогер.

— С чем? — опешил Монк.

— С восстановлением в органах и назначением капитаном, конечно же. Я очень счастлив за тебя!

— Видели меня по телевизору?

— Да.

— Значит, заметили момент политической драмы, который по остроте превосходит дебаты Никсона и Кеннеди, — загордился босс.

— Разумеется. Это было незабываемо, — заверил док, ведя Монка в кабинет. — Располагайся поудобнее; я сейчас вернусь.

Врач закрыл за собой дверь и посмотрел на меня.

— Как у него дела? — спросил Крогер.

— Разве этот вопрос Вам следует задать не ему?

— У вас с ним разное восприятие ситуации.

— Все у него прекрасно, — заверила я. — Он счастлив.

— Как он подходит к решению дополнительных обязанностей?

— Поначалу не все получалось гладко, — поделилась я, — Но он раскрыл все убийства, совершенные за время его руководства.

Доктор Крогер глубокомысленно кивнул. Я подумала: он, как мадам Фрост, тренировался перед зеркалом кивать правильно, или в самом деле облечен той естественной глубиной знаний, которой я пока не достигла?

— Выказывает ли он беспокойство по поводу качества выполняемых им обязанностей?

— Разве не все мужчины беспокоятся по этому поводу? — усмехнулась я.

Доктор Крогер улыбнулся, мне показалось, немного натянуто. Для такого расслабленного парня, которого он изображает, с чувством юмора у него туговато.

— Никто из управления не спросил меня, что я думаю по поводу его готовности к восстановлению, — процедил Крогер.

— И что Вы чувствуете, оставшись проигнорированным?

Это вопрос того сорта, которые шринки частенько задают своим пациентам, и я не удивилась, когда он увильнул от него. Но следующий комментарий меня удивил.

— Также у меня никто не проконсультировался по поводу Фрэнка, Синди и Джека, — сжал губы он.

— Они тоже Ваши пациенты?!

— Они все изначально были направлены ко мне управлением, — подтвердил он. — Не думаю, что при нормальных обстоятельствах они бы вернулись к работе без положительного заключения от меня и интервью с наблюдательным советом.

— Это не нормальное стечение обстоятельств, — опровергла я.

— Но все вернется в нормальное русло, миссис Тигер. Полиция и город снова за столом переговоров. И меня не может не волновать, что произойдет с Эдрианом и другими, когда трудовой спор разрешится.

— Они хорошо зарекомендовали себя, — убеждала я. — Будет справедливо оставить их на своих местах.

— Жизнь редко бывает справедливой, — вздохнул доктор Крогер. — А политика еще реже.

И на этой оптимистической ноте он зашел в кабинет, а я присела на кресло со свежим номером Космополитена. Но мне было трудно сосредоточиться на «Десяти Спальных Секретах, Способных Превратить Вашего Мужчину В Дикого Зверя», и не потому, что у меня нет мужчины, с которым их можно опробовать.

Я почувствовала напряжение в общем зале отдела убийств, когда мы вошли. Многие из «больных» детективов, вернувшихся к работе для расследования убийства полицейского и собравшихся в одной части зала, злобно пялились на Уайатта, Чоу и Портера, стоящих в другой.

Стоттлмайер сидел в своем офисе, заваленный бумагами, игнорируя открытую враждебность сотрудников за дверью.

Джаспер, Эрни и Спэрроу устроились в демилитаризованной зоне возле кофеварки.

Дишер сел за стол и попытался придвинуть карандашный стакан поближе. Ничего не вышло.

— Кто приклеил стакан к моему столу? — грозным голосом спросил он. — Это чья-то идиотская шутка?

Джаспер задрал воротник пальто и попытался стать невидимым, когда остальные полицейские обнаружили свои записные книжки, телефоны и прочую утварь на рабочем столе намертво приклеенными.

Вся команда Монка сгруппировалась у стола Портера.

— Фрэнк достал для нас список из пятнадцати возможных свидетелей убийства Аллегры Дусе, — доложил Уайатт. — Нужный нам человек оказался за третьей дверью, в которую мы постучали. Его зовут Тоно Бусок.

— Почему он не пришел к нам? — поинтересовался Монк.

— Он продает пиратские фильмы, — ухмыльнулся Бешеный Джек. — В его квартире целый склад из пятидесяти копировщиков DVD-дисков. Он боялся, если обратится в полицию, его деятельность будет обнаружена, и мы арестуем его за нелегальное распространение «Основного инстинкта-2».

— И ради сокрытия столь маленького правонарушения он решил оставить убийцу на свободе! — удивился Монк. — Что он за человек?

— Я упоминал, что он живет в подвале дома своей матушки? — продолжил Уайатт. — Мне потребовалось лишь пригрозить, что я отдам его ФБР-овцам, и он раскололся. Он подробно описал, что случилось в доме Аллегры Дусе. Все произошло так, как ты и предполагал.

— Не совсем, — возразила Чоу и посмотрела на Монка. — Разве мадам Фрост не говорила Вам в первую встречу, что знает все ключевые фигуры, ответственные за Лето Любви?

— Она обмолвилась, что закидывалась кислотой с Тимоти Лири и тусовалась с Дженис Джоплин, — встряла я.

— Круто, — восхитился Джаспер.

— Очевидно, что произошло на самом деле, — гнула свое Синди. — Мадам Фрост являлась оперативником проекта «МК Ультра» в шестидесятые. Она поставляла ЛСД представителям молодежных субкультур, превращая их в лабораторных крыс для экспериментов по контролю разума. Факт, что Дусе поселилась через дорогу от нее — не простое совпадение. Аллегра знала, кем и чем была мадам Фрост. И когда она слишком много узнала об инопланетном заговоре, агентство «Омега» приказало мадам Фрост расправиться с ней и гибридными людьми.

— Значит, Вы думаете, что все, родившиеся в Сан-Франциско двадцатого февраля, являются людьми из пробирки? — дунула на челку Спэрроу.

— Некоторые из них, — признала Чоу. — Некоторые нет. Увидим через год, кто останется в живых.

— Как насчет нас? — поинтересовался Портер. — Разве мы не должны умолкнуть навсегда?

Чоу покачала головой. — Уже нет. Монк невольно помог им слепить идеальное прикрытие. Все верят версии мадам Фрост, потому что она «имеет смысл». Никто не станет копать глубже. Очередная победа инопланетного теневого правительства.

— Фуух, — с притворным облегчением вздохнул Уайатт. — Приятно знать, что не придется постоянно оглядываться через плечо, ожидая увидеть инопланетянина.

Монк приказал им написать отчеты о случаях убийств и направился к Стоттлмайеру. Засунув голову в дверной проем, он спросил:

— Как у Вас дела, капитан?

— Не очень хорошо, Монк, — скривился Стоттлмайер. — Слышал, вчера вечером ты раскрыл четыре убийства.

— Просто повезло, — отмахнулся Монк. — Что насчет офицера Милнера?

— Сели, — развел руками капитан.

Монк присел на корточки. Стоттлмайер поднялся из-за стола и посмотрел на него сверху вниз.

— Что ты делаешь, Монк?

— Сел на корточки.

— Я имел в виду, что это мы сели, ну… на мель, — пояснил Стоттлмайер. — Это выражение, означающее ничего, ноль.

— А я думаю, это значит сидеть на пятках, — не согласился Монк. — Примерно так.

Вошел Дишер с папкой. — Что вы делаете?

— Капитан хочет, чтобы мы сидели на корточках, — повернулся Монк.

Рэнди присел рядом с ним. — Зачем? Он потерял одну из контактных линз?

— Вставайте, — стиснул зубы Стоттлмайер. — Оба.

Они встали.

— А у Вас пыльные кролики под столом, — с отвращением произнес Монк, — Вы знали?

— Нет, не знал, — закатил глаза Стоттлмайер, садясь в кресло.

— Если присесть на корточки, — Монк снова присел, — их видно.

— Тогда не приседай, — буркнул капитан.

— Но я же знаю, что они там! — не унимался Монк. — Теперь и Вы в курсе.

— Я смогу с этим жить, — отчеканил Стоттлмайер, выглянув в общий зал. — Вставай, Монк.

— Я собираюсь пойти за веником и совком, — пробормотал Монк и направился к выходу. — Потом меня поблагодарите.

— Нет, — твердо остановил его Стоттлмайер, — ты не можешь взять веник и подметать мой офис.

— Почему нет? — удивился Монк.

— Потому что ты сейчас капитан и пошлешь неправильный сигнал рядовому составу, — капитан указал на офицеров снаружи, изо всех сил делавших вид, что они не обращают внимания на происходящее в офисе.

— Что пыльные кролики — это плохо? — переспросил Монк.

— Что ты подвластен мне, — разозлился Стоттлмайер. — А мы равны по званию!

— Люди потеряют всякое уважение к Вашему статусу, — поддакнул Дишер.

— Вот именно, — согласился капитан. — Рэнди, принеси метлу и совок для мусора.

— Но сэр, — воспротивился Рэнди, — это пошлет людям неверный сигнал.

— Какой же?

Дишер понизил голос. — Что я подчиняюсь Вам.

— Ты же лейтенант, — кивнул Стоттлмайер.

— А пыльные кролики не могут подождать? — едва не взмолился Дишер.

— Они называются кроликами, — назидательно поднял руку Монк, — потому что быстро размножаются. Скоро целое полчище пыльных кроликов захватит здание. И тогда оно станет уродливым. Очень-очень уродливым. Ты не захочешь это увидеть, поверь мне.

Стоттлмайер вздохнул. — С этими комьями пыли под столом Монк не может думать, Рэнди. А мне нужно, чтобы он здраво мыслил.

— Да, сэр, — Рэнди бросил папку на стол и гневно вышел из офиса.

— Зачем Вам нужны мои здравые мысли? — спросил босс.

Я увидела, как Дишер подошел к детективу и давал ему указания — полагаю, просил сходить за веником и совком.

— Офицера Милнера застрелили. Я ходил к его жене, — вздыхал Стоттлмайер. — Они живут в крошечной квартирке в Сан-Матео. Она ездит на восьмилетнем «ниссане». Если у них и имеются деньги, они скрывают это очень хорошо. У моего сына в копилке больше, чем на их расчетном счету. Она понятия не имеет, как бы Милнер содержал семью без бесконечных сверхурочных.

А я наблюдала, как детектив, отправленный Дишером, подошел к другому офицеру и давал ему какие-то указания. Догадываюсь, что он ему говорил.

— У него были враги? — Монк наклонился, следя, чтобы кролики не размножались. — Может, это месть кого-то из арестованных им?

— Он был новичком, — Стоттлмайер взял лист бумаги и протянул Монку. — Вот список его задержаний. Всего один лист. Сам посмотри. Ничего, кроме рутинных нарушений ПДД, нескольких пьяных дебошей и употребления грошовой наркоты. За такое больше одной ночи за решеткой не держат. За такое не убивают…

Я наблюдала, как офицер, отправленный детективом, принес ему веник с совком, детектив, в свою очередь, передал их Дишеру, а тот пришел с ними в офис. Я так увлеклась наблюдением за этим круговоротом, что чуть не пропустила момент, когда Монк резко выпрямился. Озарение! Босс определенно что-то выяснил.

Стоттлмайер тоже заметил. — Что?

— Здесь говорится, восемь месяцев назад офицер Милнер задержал Бертрама Грубера за приобретение наркотиков в парке на Потреро-хилл.

— Ну и что? — не понял Стоттлмайер.

Монк поднял глаза от бумаги и увидел Дишера. — Они прямо у подножия стола.

Рэнди раздраженно сунул веник под стол.

— Аккуратней, — вскрикнул Монк, — одно неосторожное движение, они рассеются и все, игра окончена, дружище.

— Монк, — Стоттлмайер едва сдерживал гнев, — Пожалуйста, не могли бы мы сосредоточиться на том, что действительно важно?

— Не могу не согласиться, — Монк выхватил веник и совок из рук Дишера. — Отойди. Это очень деликатная процедура. Мне нужно пространство для маневра.

Монк присел, занес веник над комьями пыли под столом и начал осторожно двигать их, словно обращаясь с нитроглицерином. По лбу струился пот. Он пожевывал нижнюю губу. Действо продолжалось не менее пяти минут.

Стоттлмайер откинулся на спинку кресла и потирал виски.

Переместив пыльных кроликов на совок, босс очень медленно поднял его, стараясь не опрокинуть. Осторожно пробрался к мусорному ведру, занес совок над ним и вытряхнул пыль внутрь. Миссия выполнена.

Его тело осунулось, и он без сил упал на гостевой стул.

— Еле-еле пронесло, — выдохнул он.

Стоттлмайер крякнул. — Теперь мы можем вернуться к убийству офицера Милнера?

— Воды, — попросил у меня Монк.

Я полезла в свою большую сумку за бутылкой «Сьерра-Спрингс». С этой сумкой я ходила, когда Джули была младенцем, и приходилось таскать с собой подгузники, молоко и салфетки. Теперь я ношу в ней влажные салфетки, резиновые перчатки, мешочки с застежкой и бутылки «Сьерры-Спрингс» — единственной воды, которую пьет мой босс.

Я передала Монку бутылку, и он отпил большой глоток.

— Ну и что, если офицер Милнер задержал Бертрама Грубера восемь месяцев назад? — повторил Стоттлмайер.

— Грубер — свидетель, указавший Золотоворотского Душителя, — пояснил Монк.

— Также известного как Ножная Нечисть, — вставил Дишер.

— Спасибо! — рявкнул капитан.

— Грубер заявил, что ходил в общественный сад проверить клубнику в утро убийства, — продолжал Монк. — Он утверждает, что видел, как Чарли Геррин выходил из парка с обувью жертвы в руках. Грубер даже запомнил часть номерной пластины автомобиля Геррина.

— Еще одно твое везение. Бог охотнее помогает тем, кто делится с другими.

— Грубер солгал, — рассуждал Монк. — Он не выращивает клубнику, ее еще рано сажать.

Опять клубника. Ну не дает она ему покоя!

— Значит, он соврал. Вероятно, Грубер находился в парке в поисках наркотиков, — предположил капитан. — Ты же не ждешь, что он расскажет об этом полиции? Важно то, что его информация оказалась полезной. Он поступил правильно и помог тебе поймать серийного убийцу.

— Он сжульничал, — не сдавался Монк.

— Что?

— Он сжульничал, — более решительно повторил Монк.

Стоттлмайер взглянул на меня. Я пожала плечами. Понятия не имею, что имеет в виду босс.

— Хорошо, он сжульничал, — примирился капитан. — Какое это имеет отношение к убийству офицера Милнера?

— Прямое, — заявил Монк. — Потому что Бертрам Грубер его и убил.