Карнавал!
Яркие клоунские или темные элегантные костюмы. Венецианцы и туристы, приехавшие на карнавал, не пожалели денег на плащи и шляпы, перья и вуали, маски всех видов — изящные и симпатичные, жуткие и отвратительные. Тысячи людей заполнили узкие улицы и многочисленные площади города. Темные мрачные костюмы и роскошные одеяния с кружевами были сделаны с любовью, а носили их с гордостью и так искренне радовались им, что при других обстоятельствах это могло бы вызвать опасение за здоровье владельцев костюмов. Некоторые надевали «ходули», и в сочетании с солнечными масками белые плащи и леггинсы на «ногах» выглядели немного жутко. Со всех сторон доносилась музыка, отражавшаяся от водной глади.
Для многих туристов карнавал был чем-то совершенно новым. Они не обзавелись костюмами и разгуливали по Венеции, наслаждались удивительным зрелищем, всеобщим возбуждением и романтикой, царившими в старом городе. Далеко не всегда во время карнавала погода была холодной, но в этом году шел снег. Вот и сейчас он падал на толпу на площади Святого Марка Здесь, на площади, — центр всего, что происходит в Венеции. Последние годы во время карнавала перейти площадь было задачей почти невыполнимой, но любителей вечеринок это не смущало.
Если бы они только знали, кто идет рядом с ними. Убийцы из Ватикана, вампиры, их добровольные жертвы. Если бы люди догадывались об этом, их настроение было бы не таким беззаботным Добровольцы, оставшиеся в живых, беспокоились из-за отмены вчерашней вечеринки. Они без особого энтузиазма участвовали в дневных развлечениях, размышляя о том, что ждет их ночью. Некоторые все еще надеялись, что их выберут, но многие испугались и спешно покинули Венецию.
Впрочем, такое бывало и прежде. Вот только в этом году бегство носило массовый характер. Среди добровольцев распространился слух, что ночью должно произойти нечто ужасное, что их вера и стойкость подвергнутся жестокому испытанию. Даже те, кто остался, испытывали страх. Непокорные были их богами, они готовы были свою жизнь принести им в жертву. Разве может что-нибудь быть для них опасным?
За пятнадцать минут до полудня все пять отрядов были на местах. В четырех отрядах насчитывалось по сто человек, и мужчин, и женщин, и только в одном было сто двадцать восемь бойцов. Когда отряд прибывал на условленные места, первыми в работу включались разведчики, разыскивая Непокорных в домах и отелях, в подвалах магазинов и ресторанов. Каждый отряд разбивался на взводы, и бойцы приступали к уничтожению.
Каждый член взвода был связан с командиром двусторонней связью, что позволяло им перемещаться небольшими группами, не привлекая к себе внимания. Без этого они могли легко потерять друг друга в карнавальной толпе, среди людей в костюмах и масках.
Впрочем, карнавальных костюмов они не надели, почти все солдаты Ватикана были в свободных одеяниях, в них они прятали кинжалы или оружие, у некоторых на поясе висели мечи в ножнах, словно это было невинное дополнение к костюму. Самые сильные несли за плечами солидные рюкзаки — в них лежали огнеметы. Лишь потрескивание радиопередатчиков могло привлечь к ним внимание, однако они не очень-то их использовали.
Помощники Малкеррина предпочитали не рассчитывать на высокие технологии для общения со своим командиром. Они вошли с ним в телепатический контакт еще до выхода в город, через них-то главный колдун и получил первые тревожные новости. Следопыт второго отряда (они работали в районе Кастелло) обнаружил лишь четыре дома Непокорных. В Дорсодуро таких мест оказалось только два, а в Каннареджио — ни одного. Даже в Сан-Поло они нашли гораздо меньше Непокорных, чем ожидали, — всего восемь.
— Господи, да что же это происходит? — вслух произнес Малкеррин.
Услышав эти слова, его охрана обменялась встревоженными взглядами.
«Где они, — думал Малкеррин, — Может, их предупредили? Может, они испугались и покинули город?»
В это поверить он не мог. Непокорные не могли так поступить. Даже если Октавиан смог воспользоваться знаниями из книги, кажется невероятным, что он собрал своих собратьев и объяснил им все, освободил от психических пут за столь короткий срок.
«Нет, — решил Малкеррин, — скорее всею, они собрались где-то вместе, рассчитывая, что так им будет легче защищаться. Они верят, что их сила в численном превосходстве».
— Следопыт, — позвал он.
К нему подбежал следопыт первого отряда.
Он выглядел встревоженным, и Малкеррин сразу понял почему.
— Они здесь, не так ли? — спросил он. — Все собрались здесь? Во всяком случае, большинство находится на площади Святого Марка?
Следопыт был удивлен осведомленностью Малкеррина, но вежливо кивнул.
— Да, святой отец.
— Пятый отряд, — начал Малкеррин.
Он принял решение и обращался сейчас к сестре Марии и братьям Монтези.
— Бросайте Каннареджио и окажите помощь в Сан-Поло. Все отряды должны соблюдать крайнюю осторожность, у меня нет сомнений, что порождения ада предупреждены о нашем наступлении. Как только вы закончите свою работу, немедленно отправляйтесь на площадь Святого Марка и ждите дальнейших указаний. Помните, ни один из них не должен уйти, нам необходимо вернугь книгу. Любой ценой.
— Где? — спросил Малкеррин у следопыта.
— Повсюду вокруг нас, отец. Их сотни, большинство на площади Святого Марка и в Венецианском театре, все собрались на двух кварталах.
Малкеррин улыбнулся.
— Они надеются на численное превосходство, — сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь. — Но теперь наша работа станет намного легче.
Однако следопыт по-прежнему смотрел на него с заметной тревогой, он переминался с ноги на ногу, потирал лоб рукой. Этот юноша был лучшим следопытом, он мог определить точное число Непокорных, а не только место их расположения. Его тревога вызвала у Лиама раздражение.
— В чем дело? Успокойся.
— Это еще не все, святой отец, — сказал он и прикусил губу.
— О чем ты? — спросил Малкеррин. — Что такое? Говори, не тяни!
— Святой отец, ведь сейчас день, а мне кажется… такое впечатление, что некоторые из них передвигаются!
— Сколько таких? — резко спросил Малкеррин.
Он решил, что речь идет об Октавиане, его-то он уже видел при свете дня. Он один ничего не решит.
— Кажется, почти двадцать, сэр!
Окна комнаты Сандро Риччи выходили на площадь Святого Марка. Именно отсюда Трейси Сакко наконец удаюсь связаться с Джимом Томасом. Он даже не захотел ее слушать, когда Трейси начала излагать невероятную историю о древней войне между церковью и силами тьмы.
— Послушай, Эллисон! — рявкнул Джим, — Уж не знаю, чем ты там занимаешься, но тебе платят деньги за репортаж о культах с человеческими жертвоприношениями, а ты рассказываешь мне сказки про вампиров! Знаешь, будет лучше…
— Джим! — закричала Трейси в телефонную трубку, чем заставила Джима замолчать. — Я могу это доказать.
Он немного помолчал.
— Я сижу в отеле с Сандро Риччи, он из римского бюро. Он здесь делал репортаж о карнавале. У нас все записано на пленку, все, что происходило вчера ночью: факты, тела, дом, даже превращения!
Пока Джим обдумывал ее слова, она смотрела на Сандро. Оператор до сих пор не пришел в себя после шока, который он пережил в течение последних нескольких часов.
— Послушай, — продолжала Трейси, — я знаю, тебе трудно поверить мне на слово. Думаешь, нам было легко? Но тебе не нужно принимать решение прямо сейчас. Мы хотим снять все. Если то, что сказал Коди, правда…
— Кто такой Коди? — спросил Джим.
— Ты же не хочешь знать этого, милый… Если то, что он сказал, правда, в течение ближайших двух часов или около того Ватикан нанесет удар. Мы все снимем и постараемся доставить пленку в Рим. Потом мы покажем тебе все по закрытому каналу, и ты решишь, что делать с нашим материалом. Верь мне, Джим. Я слишком многое пережила, была на волосок от смерти и не стану сдаваться сейчас.
Она уже собралась повесить трубку, когда услышала слова Джима, его благословение:
— Будь осторожна.
— Пойдем, Сандро, — сказала Трейси, положив трубку. — Если что-то здесь действительно произойдет, то это будет в самое ближайшее время.
Отец Лиам Малкеррин беззвучно произнес одно единственное слово. Так он начал операцию, к которой шел всю жизнь.
«Вперед!»
Малкеррин планировал, что все пять отрядов начнут операцию одновременно, но сейчас придержал первый отряд, бросив в атаку остальные. В первые две минуты все шло хорошо, донесения заместителей подняли ему настроение. Бойцы Ватикана встречали слабое сопротивление: как и следовало ожидать, враг не мог показать себя во всей красе в дневное время. Схватка только началась, но Малкеррину уже казалось, что все отряды от второго до пятого быстро закончат, и через час присоединятся к первому.
Он снова был уверен в своих силах и, повернувшись к собравшимся вокруг него людям, отдал приказ:
— В атаку.
Он произнес это спокойно. Помощник передал его приказ по радио.
Малкеррин улыбнулся. Как там говорится? «Будто стреляешь в рыбу в бочке»? Даже если они способны находиться на солнце, это будет легкая добыча.
Снова подошел следопыт, он даже не пытался скрыть тревогу.
— Святой отец, — громко проговорил он. — Они нас окружают!
Сандро Риччи уже взял свою портативную камеру и направился к двери, а Трейси Сакко все не могла оторваться от окна. Она хотелц снимать именно из окна. Питер и Коди сказали ей, что все события будут происходить на площади Святого Марками Трейси решила, что они могут остаться в номере. Правда, Сандро, вопреки своему страху, заявил, что они должны вести съемку на улице. Если они хотят снять настоящий фильм, необходимо все делать как следует. Трейси уже собралась надеть куртку и идти за Сандро, когда заметила на площади группу людей в черном. На фоне тысяч людей в разноцветных карнавальных костюмах эти люди в черных одеждах казались раковой опухолью, выросшей посреди всеобщего веселья. Может быть, дело в том, что она знала о сражении?
Сандро уже распахнул дверь, когда услышал потрясенный голос Трейси:
— Начинается.
— Где? — сердито закричал Малкеррин.
— Со всех сторон, — испуганно ответил следопыт. — Меня смущают все эти люди вокруг, но их это не пугает!
— Разбейтесь на две группы, — резко произнес Малкеррин. — Одна отправляется в театр, другая пусть соберется возле меня! Перемещаемся к центру площади.
«Отряды от второго до пятого, — мысленно обратился он к своим бойцам, — заканчивайте работу как можно быстрее, но будьте осторожны. Похоже, они подготовились лучше, чем мы предполагали.
Солдаты первого отряда были ближе к театру и присоединились к тем, кто готовился к атаке. Все остальные поспешили к Малкеррину, пробиваясь сквозь толпу на площади Святого Марка, не обращая внимания на возмущенные крики. Священник внимательно вглядывался в разноцветную толпу, ища среди людей Непокорных. Это было несложно, они отличались от людей, но толпа была слишком большой, и он увидел только тех, кто был совсем рядом. А ведь многие были в костюмах и масках.
— Да, конечно… — проговорил Малкеррин.
Они теряли время. Он повернулся к своим бойцам, солдатам Бога.
— Начинайте атаку. Сосредоточьтесь на тех, кто в костюмах. Всякий, кто не обратится в бегство, — наш враг.
Они прошли один квартал на север, но потом вернулись по Каледе-Ассенсион к аркаде музея Коррер. На левом плече у Трейси висела большая черная сумка, туда она сложила запасные кассеты с пленкой, в том числе и ту, что они отсняли в доме Ганнибала. Они свернули за угол, и Трейси показала на группу людей в черном, пробивавшихся сквозь толпу к человеку в середине площади.
— Сандро, — прошипела Трейси, — снимай! Могу поспорить, что это и есть Малкеррин.
Они уже звонили в этот проклятый звонок. Александра не могла в это поверить: убийцы из Ватикана пришли в дом Ганнибала, чтобы прикончить всех, кто не принадлежит к человеческому роду, и при этом они звонят в дверь, будто свидетели Иеговы.
Это было уму непостижимо.
«Какого дьявола? Что ж, нужно играть в их игру, верно?»
Алекс распахнула окно и высунулась на улицу. Она не смогла удержаться от гримасы, ей еще не удалось полностью привыкнуть к дневному свету. Небо затянуло тучами, и пошел снег, но неприятное ощущение было сильным.
— Чем могу вам помочь? — спросила она, свесившись из окна.
Алекс была в спальне в верхнем этаже, скоро здесь должна была вернуться к жизни Меган.
Казалось, мужчины и несколько женщин были ошеломлены. Алекс прикинула, что их никак не меньше дюжины. Никто не ожидал, что на звонок кто-то ответит. Они собирались разбить стекла окон нижнего этажа, и тут в окне появилась Алекс.
Прошло не меньше тридцати секунд, но все молчали.
— Так чем я могу вам помочь? — сердито повторила Алекс — Я не могу болтать с вами весь день, друзья. Что вы хотите?
— Простите нас, синьора, — наконец ответил один из них. — Мы ошиблись домом.
Алекс улыбнулась и закрыла окно. Отошла она от него всего на несколько футов, наблюдая за непрошеными гостями.
Один из мужчин вытащил радиопередатчик, и она отчетливо услышала его голос.
— Следопыт, — рявкнул он. — Мы попали не в тот дом.
Алекс не могла слышать ответа по рации, но мужчина повторил:
— Не тот дом!
Он почти кричал, а услышав ответ, покачал головой. Жестом он велел остальным подальше отойти от дома Ганнибала. Они будут ждать.
Значит, ждать. Если у них есть следопыт, то Алекс придется сражаться. Ее очаровательная внешность их не остановит.
Она вернулась к кровати, на которой лежала Меган. Усевшись с краю, Алекс коснулась ее прохладной щеки. Александра осмотрела раны на шее женщины и царапины на руке. Интересно, когда она придет в себя?
«Питер всегда прекрасно разбирался в женщинах», — подумала Алекс.
В этот список она охотно включала и себя, а красивая мисс Галахер не была исключением. Никогда прежде Алехсс не встречала такой смелой женщины.
Алекс отвела волосы с лица Меган и услышала стук; разбитого стекла на первом этаже разбили окно, значит, прибыло подкрепление вместе со следопытом. Вздохнув, Алекс наклонилась, чтобы поцеловать мертвую женщину в лоб.
Меган пошевелилась.
Возле театра собралась группа около пятидесяти человек, ее возглавляла сестра Вероника. Она сразу дала понять всем, что не потерпит вмешательства мирного населения. Более того, она отдала прямой приказ уничтожать на месте всякого, кто только подойдет к ним, начнет задавать вопросы во время атаки, и даже тех людей, кто окажется внутри здания.
Они могли просто поджечь театр, но, как и большинство зданий в Венеции, он был почти полностью каменным. Изучив строение и не найдя слабого места, они решили сжечь огромные дубовые двери. По приказу Вероники двое мужчин двинулись к дверям, держа в руках огнеметы.
Не успели они подойти и на двадцать футов, как двойные двери распахнулись и из темноты появились две фигуры. Сестра Вероника едва успела разглядеть тусклое сияние смерти в их руках. Потом началась стрельба.
«Что-то здесь не так».
Алекс не сомневалась в этом.
«Все не так!» — кричал ее внутренний голос.
Меган пришла в себя. Она улыбалась: для нее началась жизнь бессмертной. Казалось, она только что проснулась после долгого, несущего отдохновение сна Она посмотрела на Алекс, положила руку ей на бедро. Открыла рот, хотела сказать что-то…
Но тут началось превращение.
Алекс услышала звук шагов: солдаты Ватикана ворвались в дом и начали его обыскивать. Она понимала, что должна уйти, должна защищать Меган, сейчас она была уязвима, но не могла оторвать от нее глаз.
Тело Меган начало мерцать, лишь глаза не менялись, они смотрели на Алекс с испугом. Что-то менялось под ее кожей, по ней шли пузыри, появляясь и исчезая то тут, то там.
Плоть Меган меняла цвет. Выросли волосы и мех, им на смену появилась чешуя и когти, части тела исчезали, возникало нечто странное, чуждое человеку. Толстая кожаная шкура и кошачьи ноги вдруг вспыхнули огнем, но пламя тут же потухло.
Через несколько секунд после пробуждения Меган вошла в состояние постоянного изменения, ничего подобного Алекс прежде не видела. Алекс не была уверена, что Меган выживет, но она понимала, что они должны либо покинуть дом, либо уничтожить врага.
На столике возле кровати лежала» книга, невинная, точно Библия короля Якова. С этой книги все и началось, и ее тоже необходимо спасти. Она взяла книгу как раз в тот момент, когда в спальне выбили дверь, рама оказалась слишком слабой и не выдержала удара. Где-то в доме были тайные покои Ганнибала, но он отказался их показать. Не имеет значения, Александра хотела сражаться.
Перед тем, как повернуться к убийцам., Александра Нуэва бросила последний взгляд на женщину, которую должна была охранять.
Метаморфозы Меган прекратились. На постели сидел огромный волк, в глазах его горел ум и голод. Волк прыгнул навстречу врагу.
— Превосходно, — сказала Александра.
Впервые за десятилетия Рольф Зеке пожалел, что у него нет голоса. Рядом с ним вопил и улюлюкал Коди, стрелявший из пистолета, и Рольфу хотелось показать Уиллу, что и он получает удовольствие от участия в битве. Эти люди пришли, чтобы убить его, его братьев и сестер, уничтожить их, пока они спят.
Когда-то точно так же нацисты поступили с семьей Рольфа, с его внуками и дочерьми. Теперь он встал на пути врага. Он больше не оставит свой народ без защиты, и он был рад пылу схватки.
Церковники не ожидали, что у Непокорных будут пистолеты, а потому были вооружены только клинками, огнём и магией. С этим трудно бороться против пуль. Бойцы Ватикана пытались сотворить заклинания, но Рольф пристрелил их прежде, чем они вызвали хотя бы одного демона. Колдун, вызвавший его, тут же был убит, и это порождение тьмы, лишенное руководства, совершенно обезумело. Демон убил нескольких церковников, а потом умчался прочь по Каледе-Верона.
Рольф подсчитал, что они с Коди прикончили по крайней мере половину нападавших, в том числе и женщину, которая ими командовала К ним несколько раз пытались подойти люди с огнеметами, но Коди стрелял без промаха. Лишь двое или трое отделались ранениями, им удалось вернуться обратно, чтобы передать огнеметы товарищам.
— Рольф, — наконец сказал Коди, — когда они появятся снова, целься в огнемет.
Большинство врагов уже отступили за угол здания, то есть за линию огня.
Оружие, которое привез им Коди, не слишком подходило для прицельной стрельбы, но Рольф сделал так, как ему велели. Получился такой мощный взрыв, что ударная волна сотрясла все тело Рольфа, и ему пришлось прикрыть глаза рукой, защищаясь от ослепительной вспышки пламени. Рольф отбросил мысли о солнце и открыл глаза: на землю падали обгоревшие куски тел.
«Теперь они побоятся атаковать», — подумал Рольф.
Его народ может спокойно отдыхать, впрочем, навряд ли они будут спать под шум сражения. Питер и Ганнибал предполагали, что полиция не будет вмешиваться в сражение, армия сможет подойти лишь через несколько часов, а к этому времени все будет кончено. Уж они-то с Коди об этом позаботятся.
Для Рольфа не имело значения, что человека, стоявшего рядом с ним, презирал весь его клан. Сегодня Рольф увидел, чего стоит Коди. Уилл Коди был воином, а другого языка Рольф не знал.
Бойцы Малкеррина, стоявшие на площади Святого Марка, хорошо слышали стрельбу, доносившуюся из соседнего квартала. Они обнажили мечи и ринулись в атаку, убили несколько обыкновенных людей, и сейчас, истекая кровью, они лежали на мостовой. На площади было так много народу, что никто ничего не понял. Бойцы Ватикана, пятьдесят с лишним мужчин и женщин, не могли справиться с этой задачей, но, когда послышались выстрелы, ситуация изменилась. Люди замолчали, прислушались, а поняв, что стрельба не прекращается, обратились в бегство. За несколько минут площадь опустела, лишь горстка людей, в основном местных жителей, изумленно бродила по площади. Это дало людям Малкеррина возможность опознать врага.
Они стояли по периметру площади, одетые в маски и костюмы. Их было всего лишь десять. Один из них, одетый в черный длинный плащ и треуголку, но в белой маске, махнул рукой, и они начали медленно приближаться, смыкая круг. В черном были не все, некоторые выбрали более яркие костюмы: арлекины в уродливых обезьяньих масках, шляпах и длинных плащах. Они раскрасили лица во все цвета радуги. Особенно интересно был одет один из них: высокое существо в костюме с красной вуалью, свисавшей над белой маской, и черной шляпе-треуголке, украшенной множеством разноцветных перьев.
— Оставайтесь на местах! — приказал Малкеррин своим бойцам.
Казалось, солдаты Ватикана были готовы обратиться в бегство.
— Октавиан! — крикнул Малкеррин.
Руководивший движением Непокорный в черном плаще, а это был Питер, сделал шаг вперед и произнес:
— Ты не можешь победить, Лиам. Многие из нас разорвали путы, которые твоя церковь когда-то наложила на нас. Ты убил Папу и не можешь теперь вернуться в Рим. Повсюду говорят о том, что многие духовные лица одновременно покинули Ватикан.
— Октавиан, вы — дети самого дьявола. Мы уничтожим вас именем Господа нашего! Ты должен возвратить то, что украл у нас.
— Ты знаешь о дьяволе больше, чем мы, — ответил Питер. — Но так и быть! Если кто-то из вас хочет уйти, мы не будем мстить. Но Малкеррин умрет.
Наступило жуткое молчание. Бойцы Малкеррина переминались с ноги на ногу, словно решали, хватит ли у них мужества покинуть отряд. Наконец один из них сделал шаг в сторону, но Малкеррин поднял руку и что-то пробормотал.
Огромная тень вылетела из-под камней площади, ее трудно было разглядеть в дневном свете. Туманный призрак метался в воздухе, словно воздушный змей в потоках ветра, и бросился вниз на застывшего в ужасе солдата.
Когда человек закричал, с неба повалил снег, а со стороны театра вновь донеслась стрельба. Раздался взрыв. Тень зачавкала, и этот звук был неприятен всем. Малкеррин вновь посмотрел на Октавиана.
— Пистолеты, Октавиан? Ты меня удивил.
Питер снял шляпу и маску, встряхнул длинными волосами и улыбнулся.
— Таков был замысел Наступила новая эра Многое изменилось.
Малкеррин показал пальцем на Питера и прокричал слово, которого никто не знал. Однако призрак понял его, он оторвался от своей жертвы и темным облаком устремился к Питеру. Казалось, Питер позволит призраку ударить его, черное облако приближалось, и, когда оно было совсем близко, Питер исчез, сам обратившись в туман.
Белая туча, еще недавно бывшая Питером Октавианом, прошла сквозь черное облако, смешалась с ним, вихри закружились в поединке призраков, Питер обратился в пламя. Черный туман стал черным дымом, а когда ноги Октавиана коснулись земли, тень, вызванная отцом Малкеррином, исчезла.
Малкеррин потерял дар речи, но мысли опережали его действия.
«Все отменяется!» — мысленно закричал он.
От его страха братья Монтези и сестра Мария могли испытать острую боль, но ему было все равно.
— Оставьте все и немедленно присоединяйтесь ко мне.
Его ментальный зов не слышали те, кто оставался возле театра, но Малкеррин решил, что их пока лучше не трогать. Он не мог предположить, насколько серьезной была опасность, не понимал, с чем именно они столкнулись. Он огляделся, надеясь отыскать способ покинуть площадь, но снег шел все сильнее, и ему было плохо видно. Порождения дьявола вытащили автоматические пистолеты из-под костюмов.
— Спрашиваю еще раз, — спокойно повторил Октавиан. — Кто из вас хочет мирно уйти?
— Ложись! — крикнул Малкеррин своим солдатам.
Началось настоящее светопреставление.
В тени музея Коррер, сквозь падавший снег, Трейси Сакко и Сандро Риччи снимали эту войну.