Тор ощутил, как чья-то рука трясет его. Шея затекла, спину ломило, и он попытался повернуться в более удобное положение. Рука снова затрясла, будто Бог вторгся в его сны, чтобы бередить. Тор отстранился, упрямо цепляясь за сон, но, подвинувшись, съехал с диванных подушек, которые уложил на пол в бильярдной, чтобы соорудить импровизированную лежанку, и падения с высоты всего пары дюймов оказалось достаточно, чтобы глаза его распахнулись.

– Восстань и глуши, бог грома, – сказал Мешок-башка с тревожной искренностью во взоре. Разило от него так, что его дыханием можно было бы смыть вековые наслоения краски со стен амбара.

– Меш… – сумел пролепетать Тор, слишком усталый для затейливых выражений, отодвигаясь от этого омерзительного духа. Оглядевшись, он отыскал ленту для волос, которую снял вчера ночью, и с ее помощью стянул свою рыжую копну в пучок, чтобы волосы не лезли в глаза.

И все это время Мешок продолжал тянуть к нему руку. Проморгавшись, Тор сообразил, что друг пытается что-то ему отдать.

– Тут тебе телефон, – сообщил Мешок.

Прищурившись, Тор потер глаза и глянул на дверь. Неужели уже утро? Солнце-то хоть взошло? По ощущениям, так черта лысого, а не утро.

Взяв телефон, он проворчал:

– Вот бы зашибись еще в нормальное время… Кто там, черт побери?

– Это Иццо, – сообщил сиплый голос. Вот еще субъект, которому не спится в этот час. – Поверь, я тоже не в восторге от разговора с тобой. Просто нарисовалось кое-что, и я решил, что тебе и твоему клубу будет интересно это знать.

Тор почувствовал, как сдавило грудь. Он поднял глаза, увидел, что Мешок-башка пристально следит за ним своими безумными крысиными глазенками.

– Притарань мне кофе, Меш.

Тор проводил взглядом ретирующегося Мешка. Ему пришлось обойти сторонкой Антонио, спавшего на полу, но теперь приподнявшего голову и окинувшего комнату мутным взором. Вчера ночью Джекс отправил Тора обратно в «Могильный камень» с просьбой, чтобы Ролли держал их наготове выдвинуться, и потому все члены САМКСЕВ в округе без исключения обосновались на ночлег в комнатах позади бара. Мешок-башка дрых в другом клоповнике вместе с Микки Кандидатом – девятнадцатилетним бывшим футбольным светилом – и малорослым амбалом с бритой головой и белыми бровями, которого все зовут Чистюлей.

– Ты чё, позвонил, чтобы тяжело дышать? – спросил Тор.

– Я думал, ты еще треплешься со своим приятелем, – отозвался Иццо. – Кстати, какой-то он бзикнутый.

– Может, и так… Тянешь резину, мужик. Выкладывай.

Тор услышал, как Иццо на том конце вздохнул, словно боялся произнести дальнейшие слова. От этого вздоха прямо мороз продрал по коже.

– Чуть более получаса назад позвонил парень, совершавший свою утреннюю поездку на велике. Нашел два трупа на обочине дальнего проселка в Северном Вегасе, проходящего через старое семейное ранчо, изъятое у владельца за долги пару лет назад.

В груди Тора мутно заколыхалась тошнота.

– Один из покойников – русский. Наша опергруппа по борьбе с оргпреступностью опознала его как одного из лагошинских. Второй – ваш человек Джойс.

«Сукин сын». Тор передохнул, новость саданула его, как кулак под дых. Они с Джойсм цапались годами, даже дрались не раз из-за милой миниатюрной кореяночки из пекарни, фетишистки татуировок. Но мотоклуб превратил их в братьев, и Тор знал, что Джойс подставил бы ради него грудь под пулю, и наоборот.

– На чё похоже? – осведомился он.

– Ты же знаешь, так быстро не скажешь, – ответил Иццо без своеобычной раздражительности в голосе. – Криминалисты еще работают. А уж судмедэксперты и вовсе не торопятся.

– Я не о том спрашивал, мужик. Ты же знаешь, что Ролли захочет знать, так что скажи мне… На что это похоже?

В трубке наступила тишина – настолько полная, что казалось, будто связь оборвалась. А затем Иццо заговорил снова:

– Определенно замешаны и другие. Свежие следы шин грузовика и нескольких байков. Найдены три байка. Один «харлей» – полагаю, Джойса, но два другие – японские ракеты, а я знаю, что вы, клубные парни, не оседлаете этих сучек, даже если ваши мамочки будут слезно молить об этом.

– Два трупа, но три байка?

– Я же сказал, – проворчал Иццо. – Детектив на месте преступления считает, что русский застрелил Джойса, а потом кто-то еще пришил его за это. Но место преступления еще не остыло. Больше ничего для вас пока нарыть не удалось.

Тор сделал глубокий вдох. Услышал в коридоре ворчливый голос и скрип половиц под изрядной тяжестью и, подняв глаза, увидел Ролли, стоящего на пороге, и Мешок-башку, прячущегося за ним, будто второклассник-ябеда. Приподнявшись на локтях, Антонио подвинулся и прислонился спиной к стене.

По лицу Ролли разлилась мертвенная бледность.

– Звони, когда кому-нибудь понадобится опознать труп, и дай знать, когда мы сможем его забрать, – проговорил Тор, слыша, насколько черство и бездушно прозвучали слова.

Дал отбой, не прощаясь, и минутку посидел, сжимая телефон до боли в руке.

– Джойс? – спросил Ролли, заполнив своей фигурой весь дверной проем.

Тор кивнул, а затем изложил ему все в точности так же, как объяснял Иццо. Когда он закончил – чтобы подвести под жизнью черту, на все про все понадобились всего-то считаные секунды, – Ролли шлепнул ладонью о притолоку. Во взгляде его сверкнул сумрачный разум, напомнив Тору, как часто люди недооценивают президента САМКСЕВ. Ролли ведет себя, как закадычный друг всем и каждому, этакий здоровенный добродушный плюшевый мишка, больше интересующийся невразумительными киношками и даже более невразумительным пивом, разливаемым в «Могильном камне». Но этот человек стал президентом северновегасского чартера «Сынов анархии» отнюдь не без причины.

– От Джекса или его парней вестей не было? – осведомился Ролли, уставившись в пол и стиснув кулаки.

– Ни слова, – сообщил Тор. – Я оставил ему за ночь три сообщения.

Комната будто стала тесней, а пол накренился. Воздух навалился свинцовой тяжестью.

– Знаешь, о чем я гадаю? – закинул Ролли.

– Гадаешь, зачем это Джекс отправил меня сюда вчера ночью вместо того, чтобы просто позвонить тебе, – ответил Тор. – Я думал, может, чё личное.

Ролли засопел, как медведь, недовольный своей трапезой. Обернувшись, посмотрел в коридор, где Мешок весь издергался и исчесался в ожидании.

– Мешок-башка… буди всех прям сейчас, – распорядился президент. – Пусть все будут на ногах и готовы выехать через десять минут.

– Куда едем? – поинтересовался Антонио, все еще продирая глаза. – Чё делаем?

– У меня есть вопросы, – окинул его ледяным взглядом Ролли. – И вы, парни, найдете мне ответы.

– С чего начнем? – не унимался Антонио.

– Для начала найдем Джекса Теллера.

* * *

Иццо сидел в мягком кресле из кожзаменителя у себя в гостиной со стаканом пряного рома с ананасовым соком в левой руке. Сотовый телефон он бросил на колени и теперь смотрел на лучезарные цвета своего настенного плоскопанельного телевизора, гадая, чем же выпляшется это дело с русскими и мотоклубом. Он до сих пор выплачивает алименты первой жене, а вторая – крупье блэк-джека по имени Сараджейн – обожает мотаться по магазинам даже больше, чем Иццо любит виски и сиськи. Он уже начал подумывать, что вторые алименты могут обойтись дешевле, чем вторая жена.

Что-то заставило его поглядеть вниз, и только тут Иццо осознал, что мобильник уже давно, но тщетно надрывается.

– Иццо, – ответил он на звонок.

– Это Тор.

– Я же только что повесил трубку…

– Вчера вечером я привел этого парня к тебе, – сказал Тор. – Ты назвал имя Джона Карни. Ролли хочет, чтобы ты наведался к Карни и расспросил, что он сказал этому парню.

Иццо снова отхлебнул. Горло обожгло сладкое пламя. Он с кайфом надирался, пока не позвонили насчет этих трупов на деревенской дороге, а теперь еще и это… Какого черта он вообще снимает трубку?

– Солнце только-только встало, а я еще не ложился, – прохрипел Иццо, покручивая лед в стакане. – Дайте мне пару часов покемарить и поцеловать жену. Все равно Карни не захочет принимать гостей так рано утром.

Он услышал тяжелое дыхание Тора, потом негромкое проклятие.

– Джойс убит. Думаешь, нам не насрать с прицепом на то, сколько ты спал, и настроен ли Карни на долбаное гостеприимство? Я бы сам туда смотался, но ты коп. В тебя старик вряд ли станет стрелять. А если у него на пороге прям щас появлюсь я… Слушай, Ролли хочет, чтобы это сделал ты. Что бы Карни ему ни сказал, нам надо это знать. Прям щас.

«Прям щас».

Беда со второй работой, подразумевающей противозаконные сделки с уголовщиной, в том, что нельзя сказаться больным.

Иццо допил остаток коктейля. И внезапно на языке стало ужасно кисло от ананасового сока. Вряд ли это ром виноват.

– Выдвигаюсь, – бросил Иццо, отставляя стакан. И нажал на кнопку, заканчивая звонок. – Пидор!

Поездка к дому Джона Карни заняла чуть более получаса. По пути Иццо то и дело миновал бегунов и велосипедистов, стремившихся позаниматься, пока воздух не раскалился еще больше. Увидел даму, бегающую со своей собачкой; шавка была слишком мала, чтобы поспевать за ней, не надрываясь из последних сил, и Иццо едва сдержал желание опустить стекло и наорать на хозяйку.

Возле дома Карни он остановился на подъездной дорожке и минутку посидел, наблюдая за домом. Тот выглядел очень тихим, очень спокойным. Невозможно проработать копом столько же, сколько Иццо, и не выработать особое чутье. Оно подсказывало ему, что в доме ни души, хотя куда разумнее было предположить, что Карни еще спит.

Выбравшись из машины, Иццо аккуратно прикрыл дверь и прошел к гаражу. Старый «Кадиллак» Карни раскорячился в сумраке, оживляемом пляской пылинок в лучах света, бьющих сквозь крохотные окошки в воротах гаража.

Подойдя к передней двери, Иццо постучал, но звук глухо затерялся внутри. В доме ничто не шелохнулось, с места не тронулась ни одна занавеска. Дом даже не соизволил скрипнуть. Большинство домов будто бы дышат, но только не этот.

Чувствуя, как учащается пульс, Иццо достал пистолет. Двинувшись в обход дома, он по пути заглядывал в окна. На заднем дворе на камнях патио сверкали осколки стекла, и, повернувшись, коп увидел разбитую кухонную дверь.

– Блин, – шепнул он под нос, ускоряя шаг.

Ему даже не пришлось переступать порог. Рассеянный утренний свет просачивался внутрь через окно над кухонной раковиной и зубчатые осколки, торчащие из дверной рамы. И это золотое сияние окрашивало в тон сепии пол и опрокинутый стул, являя взору распростертое тело Джона Карни. Иццо увидел единственное пулевое отверстие у него в виске и лужу подсыхающей крови, разлившуюся на полу алым нимбом вокруг головы убитого.

Что бы ни сказал старик посетителям, Иццо этого не узнать никогда.

* * *

Звонить домой Джекс некоторое время не решался, но со времени последнего разговора с Тарой прошла уйма времени, и ему хотелось услышать ее голос до начала сегодняшней бойни. Кто знает, будет ли он еще на ногах к закату.

Она сонно ответила после третьего гудка:

– Привет. Раненько ты встал.

Напряжение, державшее тело Джекса, как в тисках, вдруг спало, и он почувствовал, что расплывается в улыбке.

– Извини. Ночка выдалась долгая, а денек предстоит еще длинней.

– Нашел Тринити?

– Ага. Только что расстался с ней и ее ухажером.

– Ну, и какой он, этот русский?

Джекс обмозговал вопрос.

– Присяжные еще не вернулись. Вроде как парень надежный, но участие в его жизни может довести до смерти.

Молчание в трубке. Джексу показалось, что линия доносит до него дыхание мира.

– Ты еще тут? – спросил он.

– То же самое говорят обо мне, – промолвила Тара. – И о жизни, которую ведешь ты.

Джекс стоял у окна в своем временном гостиничном номере. Утреннее солнце сияло сквозь стекло, и тесная клетушка начала разогреваться. Теперь он подошел к кровати и присел на краешек, задумчиво устремив невидящий взгляд в пространство в центре комнаты.

– Я дал тебе обещание, Тара, – тихонько проговорил он, поглядывая на дверь, хотя и сам толком не знал, почему не хочет, чтобы его подслушали. – И сдержу их. Мы из этого выпутаемся – все мы. Ты, я и мальчики.

– Не подвергай себя опасности.

Джекс прикусил язык, чтобы не дать вырваться словам, вертевшимся на его кончике, удерживая правду под спудом. Как же поведать ей, что до тех пор, пока САМКРО будет частью его жизни, он вечно будет подвергать себя опасности? Мотоклуб – его семья и занимает большее место в его жизни, чем что-либо другое, чуть ли не наравне с родителями, но в один прекрасный день он же его и прикончит. И допускать наступление этого дня сегодня он вовсе не намерен.

– А у вас там что? Мальчики в порядке?

– У Авеля небольшая температурка. Тревожиться не о чем, – сообщила она. – Какой-то вирус гуляет.

– Хорошо, что у него мама доктор, – заметил Джекс. – Увижу вас всех через пару дней.

Прошло несколько ничуть не тягостных секунд, за которые Джекс понял, что Тара так же отчаянно скучает по нему, как и он по ней. За время его пребывания в тюрьме что-то в отношениях между ними изменилось. Его отсутствие закалило Тару, и Джекс не мог удержаться от мысли, что она что-то замалчивает от него. Что-то глубоко ее тревожащее. И продолжал ждать, когда она сама ему откроется.

– А она мне понравится, эта твоя сестра? – поинтересовалась Тара.

– Смекаю, что шансы пятьдесят на пятьдесят. Либо она станет сестрой, которой у тебя никогда не было, либо вы захотите поубивать друг друга. Ни одна из вас лажи не терпит.

– Две альфа-самки в одном помещении – штука рискованная.

– Так вот кто ты? – ухмыльнулся Джекс. – Альфа-самка?

– Вот приезжай домой, и я тебе покажу.

– Еще пара дней, детка, – тихонько рассмеялся он. – А потом я весь твой.

– Ладно, – смилостивилась Тара. – Надеюсь познакомиться с Тринити.

Послышался стук в дверь.

– Детка, мне пора.

– Я люблю тебя. И мальчики тебя любят, – сказала Тара.

– Поцелуй их за меня, – ответил Джекс. – До скорой встречи.

Он дал отбой, уже направляясь к двери, но не трудясь доставать оружие. Они здесь в логове льва, среди людей, пытавшихся прикончить их с Рыжим, выставленные как на ладони, но приходится положиться на то, что на данный момент у них обоюдные интересы. Они не станут делать глупостей… как он надеялся.

Рывком распахнув дверь, Джекс увидел Пыра, с настороженным видом стоящего в коридоре, положив ладонь на рукоятку пистолета.

– Рыжий вернулся с байками. Мы в полной готовности. А к тебе гость, – указал он назад через плечо.

У него за спиной стоял Олег с блестящей черной штурмовой винтовкой в руках. Мысли Джекса понеслись галопом, прикидывая, насколько быстро он сумеет отшвырнуть телефон и схватиться за собственную пушку. А затем Олег протянул штурмовую винтовку ему:

– Назовем это пальмовой ветвью.

Поморгав, Джекс бросил мобильник на кровать и взял штурмовую винтовку. Невероятно легкая, блестящая воронением, с длинным, изогнутым магазином.

– Что это? – спросил он. – Ни разу такой не видел.

– Девятимиллиметровый ЦНИИТОЧМАШ. Дозвуковая скорость пули. Глушитель. Пробивает бронежилет с четырехсот метров. Совершенно новый, и очень трудно провезти его контрабандой в эту страну, но у Оскара Темпла нашлось несколько штук.

Джекс попробовал легкое оружие на вес, проверил его балансировку. Сам он предпочитает ручное оружие, и по хищному блеску глаз Пыра понял, что тот бы не прочь заполучить это чудище, но отдать его было бы равносильно оскорблению Олега, пытающемуся сломить лед между ними.

– Спасибо, – совершенно искренне сказал Джекс. – Я найду ей хорошее применение.

– Ничуть не сомневаюсь, – без улыбки кивнул Олег. Начал было поворачиваться, но передумал и снова посмотрел на Джекса: – Кирилл этого не скажет – особенно из-за напрягов между нашими и вашим клубом, – но мы оба рады, что вы здесь. Подкрепление нам не помешает. Может, наши обоюдные интересы сделают нас друзьями.

– Или хотя бы не врагами, – подхватил Джекс. – Давай не будем забегать вперед.

Олег угрюмо кивнул, напрочь прошляпив попытку Джекса схохмить. «Русские», – подумал Теллер.

– Слушай, Олег, насчет одного из наших «обоюдных интересов». Ты же знаешь, что сегодня Тринити должна остаться в тылу. Ей это придется против шерсти, но…

– Это ее взбесит, – согласился Олег, – но она должна по меньшей мере это подозревать. Можешь оставить одного из своих людей здесь вместе с ней, но нам потребуются все до единого, когда пойдем против Лагошина.

– Здесь ей ничего не грозит? – справился Джекс.

Олег улыбнулся, и его угрюмые черты на миг преобразились, став по-мальчишески обаятельными. Тогда-то Джекс и разглядел в силовике «Братвы» обыкновенного парня.

– Мы будем заняты истреблением всех, кто может ей угрожать, – заявил Олег. – Ни один из них не доживет до того, чтобы причинить ей беду.

– Тогда лады, – одобрил Джекс.

Сжав штурмовую винтовку в левой руке, он протянул правую. Олег принял его руку, и они обменялись крепким рукопожатием, символизирующим пакт, – но не такой, какой Джекс заключил с Кириллом, а более личный.

– Давай-ка глянем, какие еще игрушки вы, ребята, нарыли у Темпла, – сказал Джекс. – А потом отправимся, чтобы устроить Лагошину утреннюю побудку.

* * *

Когда Тор тяжелыми шагами вышел из кухни, Ролли у себя в баре за обе щеки уплетал тарелку яичницы-болтуньи с тостами.

Ролли обернулся, решив, что тот готов к отправлению, но тут заметил сотовый телефон в руке Тора и окостенел:

– Только не говори, что опять дурные вести, кореш.

– Ну, они и не хорошие, – развел руками Тор. – Старикан, на которого Иццо вывел Джекса – Джон Карни, – покойник.

Выматерившись, Ролли грохнул кулаком о стойку. Его вилка подскочила с доски и кувырком полетела на пол к его ногам.

В голову ему закрались черные мысли:

– Ты был с ними, когда они толковали с Карни?

– Ты же знаешь, что да, – кивнул Тор. – Все выглядело расчудесно. Не говоря уж, что Карни придержал от копов сведения, которые могли бы вывести их на Тринити. Я знаю, что ты подумал, но Джексу незачем было возвращаться и чинить старику вред.

– Ладно уж. Отследи адрес агента по недвижимости, который Карни дал Джексу. Как его там…

– Дринкуотер.

– Его самого, – кивнул Ролли. – Встретимся сзади. Пусть остальные отправляются искать Джекса или каких-нибудь русских. А мы с тобой возьмем Мешка, Микки и Бронсона и отправимся повидать этого риелтора, выяснить, что ему известно.

Откусив напоследок еще кусок тоста, Ролли потер зубы пальцем, отодвинул табурет, на котором сидел, и двинулся в задний коридор.

– А что, если Дринкуотер уже мертв? – поинтересовался Тор.

Помедлив, Ролли искоса оглянулся через плечо:

– А я и предполагаю найти его труп. Смахивает на то, что нынче утром это в тренде. Но это не значит, что мы не сможем ничего от него узнать.