Введение

Будучи учеником четвертого класса томской школы № 14, как-то на уроке по истории я задал вполне простой и естественный вопрос учительнице:

«Почему после славной победной Куликовской битвы еще сто лет продолжалось монголо-татарское иго на Руси?»

Учительница, казалось, была немножко растеряна и ответила, что для полной победы-де еще не все было сделано, хотя, как мне показалось, она и сама полагала, что Куликовской битвы в самом деле было более чем достаточно для этой самой полной победы. Впрочем, это и есть самое традиционное объяснение большинства российских историков итогов Куликовской битвы. Однако оно выглядит не менее странно, как если бы французы, ведомые Жанной д’Арк, после победы над англичанами еще сто лет подчинялись бы Англии, немецкие рыцари после поражения на Чудском озере от Александра Невского так бы и остались в Пскове и Изборске, а тевтонские крестоносцы не отступили бы после поражения под Грюнвальдом. Во во всех этих случаях враг отступил, приняв условия победителей. А вот на Куликовом поле ничего подобного не произошло!

Даже в советскую эпоху, когда история писалась под бдительным оком цензуры, странные обстоятельства якобы победы Дмитрия Донского над Золотой Ордой вызывали активные споры, порождая самые разные гипотезы. Ведь более чем удивительно: победа вроде бы одержана, а ее плодов — нет: Тохтамыш как был, так и остался верховным ханом, Золотая Орда как была, так и осталась в Москве. Но если враг Руси хан Мамай разбит, а хан Тохтамыш торжествует, то, стало быть, это победа Тохтамыша, а не некоей Руси? Кто же и с кем воевал на Куликовом поле? И почему ни один источник не упоминает о куда как более славной Окуневской битве? 

 В 1276 г. огромное войско Орды было наголову разбито объединенной армией русь-литвинов под командованием новогрудского князя Тройняты Скиримонтовича. Объединенное войско татар и московитян расположилось станом под беларуским городом Мозырем, на реке Окуневке. Там и произошло сокрушительное для ордынцев сражение. Татарское войско не прошло на Русь. Но об этой судьбоносной битве, защитившей Русь от Орды, не было написано ни слова ни в царской России, ни в СССР.

Ключ к ответам на эти вопросы в том, что не легендарная Куликовская битва имела к Руси прямое отношение, а Окуневская. Последняя раскрывала истинную суть взаимоотношений Москвы с Ордой. Все это было крайне невыгодным для московских историков XIX в. Поэтому правду о Куликовской битве исказили, а Окуневскую предпочли забыть.

Книга, которую вы держите в руках, — поиск ответов на те вопросы, которые задают учителям не в меру любопытные школьники, не получая ясных объяснений. Почему же история Русского мира грешит странными противоречиями, явными накладками и ослепительными белыми пятнами?

 

Откуда есть земля Русская?

V-IX вв.

Чьими потомками мы являемся? Не секрет, что славяне двигались с запада на восток. Но когда и откуда? Этот вопрос волновал историков всегда, с эпохи летописного «откуда есть земля Русская». Однако школьная и вузовская история Беларуси, России и Украины всегда начинается с расселения славян в землях балтов, в Понеманье, на берегах Двины, Днепра и Волхвы. С другой стороны, все археологи, включая такого авторитетного, как академик Янин, утверждают, что славян до X в. в древнейших русских городах — Ладоге, Изборске, Новгороде — не было. Кто же эти города строил и почему сюда пришли славяне, когда Русь просуществовала уже сто лет?

Кто же такие древние русские, предки украинцев, русских России и беларусов? Почему одни из них как на старшего брата взирают на Москву, а других поворачивает в обратную сторону? Что есть Беларусь, Русь, Россия, Москва и наши предки русы?

Во времена Татищева русами (как и русь-литовцами) часто именовали прадедов нынешних беларусов — термин, которого в XVIII в. еще не существовало. Но изначально русами (росами) себя называли скандинавские дружинники, когда отправлялись в поход за море. От русов Эпохи викингов по всей Скандинавии сохранились географические названия: норвежский город Русенборг (город русов), шведское побережье Рослаген (берег росов), старая датская столица Роскиль (гавань росов). Но как государственный термин Русь, похоже, впервые появился именно в Дании. Автор Повести временных лет, описывая варяжские народы, перечисляет свеев, готов (готских шведов), урман (норвежцев), агнян (англов, в основном переехавших уже в Британию) и русь. Естественно, что русь — это датчане, ибо других варягов уже не остается в списке. Термин «русь» — поздний заменитель союзного нордического термина «рог/руг/рюг».

Когда в V в. англы, саксы, юты и фризы приплыли в Британию, то кельты-бритты записали буквально следующее:

«Приплыли англы и саксы, называющие себя русиями, но мы же зовем их рогами».

Из этой летописной записи более чем понятно, что русами себя именовал не конкретный народ, но союз — скандинавские морские дружинники, тогда как в Британии их все еще называют по-старинке рогами (рюгами). Именно так и называется родина Рюрика, немецкий ныне остров Рюген (Руян) (по имени рогов).

Известно, что остров Рюген в Дании называли еще и Рустинген, или Русин, но до наших лет дошло, как ни странно, именно древнейшее название острова. До XV в. Рюген был заселен преимущественно ободридскими (вендскими) славянами — руянами. Карта острова как XV в., так и нынешнего более чем красноречиво говорит о том, что на острове жили как скандинавы (город Берген, Сагард), так и славяне, причем вторых было значительно больше: более 70 процентов городов Рюгена носили и носят сейчас славянские названия, заканчивающиеся на -ов (Бухов, Каров, Густов, Любков) и на -ич (Заснич, ныне Засниц, Сильвич, Гранич и др.). Конечно, к началу XVIII в. большинство как полабских, так и рюгенских славян ассимилировались в немецкой среде. Последняя официальная русинская славянка Рюгена почила в XV в. Ее фамилия была Голицина.

Историки единодушны но поводу происхождения термина «Русь» — от староскандинавской формы «русть/рость» — гребец, морской дружинник. По-фински Швеция и сейчас звучит так же, как и тысячу лет назад — Ruotsi. У славян в термине «русть» выпала буква «т», а у немцев и венгров — «с», из-за чего русинская колония на Дунае стала называться Рутения, а Новгородская и Киевская колонии русов — Русью.

Согласно преамбуле, которая содержится в шести из всех известных беларуских летописей, 500 семей римской шляхты и рыцарей во главе с Палемоном пришли в Литву на кораблях во времена Нерона, спасаясь от жестокости императора. В части этих летописей присутствует и другая версия исхода: нашествие в 401 г. угро-финских гуннов под предводительством Атиллы. Однако эти две причины исхода являются следствием одной, о чем чуть ниже.

По поверьям, именно Палемон завез в Литву знаменитый герб Калюмны, будущий герб Рюриковичей. Калюмны имеют сходство с двузубцем и трезубцем Рюриковичей. Современный герб Украины также является вариантом трезубца Рюриковича Владимира Красно Солнышко.

В некоторых летописях указан путь людей Палемона и его сыновей Борка, Куноса и Спера: корабли пошли «морем меж земли» на полночь и пошли в королевство «Дунское» (Датское). Морем-океаном дошли они до устья Немана.

Хронист Софонович Феодосий пишет:

«Боркъ кнзь, над рекою Юрьею збудовал место и замокъ, и назвать от реки и от своего имени зложеннымъ именнемъ Юръборкъ, где есть Жмуд (Жмудь — современные литовцы, ― прим. М. Г.)… Куносъ, далеи поступуючи, въ дорогой стороне збудовалъ место и замокъ, и назвать от своего имени Куносовъ (Каунас?). И в той стороне самъ панавалъ. Спера также особливое себе место, замокъ збудовалъ над рекою Свтою, назвать его Великомир, и там пановал».

В летописи нельзя не усмотреть, что и река Юрья, и города Куносов и Великомир — названия славянские, хотя Палемон и сыновья — римские князья. Обращает на себя внимание и то, что когда Литва приходит в нынешние земли Беларуси, то жмудь уже там живет, т. е. жмудь — это туземные восточные балты. Стало быть, жмудь — не литва!

Однако похоже на то, что Феодосий обобщает исход Палемона и описывает приход Рюрика, сливая его с исходом Палемона в одно событие. Точно так же исход Одина (Водина/Водана) и свеонов — предков скандинавов — северные саги свели к одному переходу под началом Одина. Но множество имен Одина (Ягг — Страшный, Хар — Высокий, Гримнир — Маскирующийся и др.) — аргумент в пользу того, что Один — это чин верховного вождя, который (вождь) менялся по мере продвижения народа на север, в течение многих десятилетий, а скорее всего, и столетий. Так и в нашем случае. Ведь археологи не находят следов славян на Ладожье, на Ильменском озере и в Полоцкой земле до X в. Российский археолог академик Янин, долгое время руководивший раскопками в Ладоге, Новгороде и других древних городах Руси, убедился, что первые ляхские (Полянские) и ободритские (бодричи) славяне появляются в этих городах лишь к середине X в., как, впрочем, и в Киеве, городе готско-хазарском.

Некоторые российские историки (в частности Игорь Курукин) считают легенды о Палемоне фантазией и сказками старины глубокой. Однако откуда у московских историков такое неприятие народных легенд? Ведь именно по легендам и сагам норвежский исследователь Тур Хейердал сделал немало археологических открытий по истории скандинавских племен, их переселений и путешествий, вычислили и нашли останки стоянок викингов Лейфа Эйриксона в Северной Америке. Именно по легендам археологи нашли развалины древней Трои, Помпеи и Вавилона. В России же сомнению подвергали не просто легенды о западном исходе русов, но даже сами летописные факты, как-то призвание Рюрика Людбрандсона, известного в Дании христианского воеводы. Более того: факты подвергали сомнению, а собственные предположения (не имеющие никаких ни археологических, ни летописных подтверждений), что, мол, русские имеют восточное либо южное происхождение (то от этрусков, то от индийцев или китайцев, то от египтян), выдавались историками как чуть ли не факты! Позже таких «теоретиков» стали вполне заслуженно высмеивать за явный абсурд, мол, корни Руси ищет чуть ли не в Африке, лишь бы не в Европе.

Что же касается исхода Палемона, то тщательный анализ этих легендарных текстов и наложение их на реальные исторические события начала V в. показывают, что подобное могло иметь место. Нашествие орд Атиллы в 401 г., исход на запад остготов в 408 г., как и захват ими Рима в 410 г., и исход в те же годы Палемона на север — все это звенья одной цепи. Ведь Атилла, как известно, именно в начале V в. столкнулся на Дону с готами. Из скандинавских саг следует, что готы вовсе не были разбиты, как считают многие историки, но после упорного сопротивления заключили достаточно шаткий мир, женив грозного гунна на своей знатной девушке Гудрун в знак примирения (что всегда происходило в те годы при заключении мира). Эго был хитрый ход готов, к которому они еще не однажды вернутся в борьбе с более сильным врагом. По скандинавской традиции кровной мести Гудрун после свадьбы отравляет Атиллу, а дом поджигает, ибо ранее в битве с гуннами Атиллы (по-готски Атли) погибли ее братья (по этой же причине полоцкая скандинавка Рогнеда бросится ночью с ножом на своего мужа князя Владимира, убийцу ее отца и братьев).

Так распалась империя гуннов. Но еще до этого часть восточных готов ушла от нашествия из Причерноморья и под предводительством молодого Алариха захватила Рим. Римский хронист подчеркивает, что готы Алариха, закованные в панцири, были христианами-арианами, в то время как их союзники сарматы одевались в шкуры. Это важный факт, к которому мы также позже вернемся.

Готы не грабили дома простых римлян, а расправлялись лишь с предательской римской челядью и солдатами, которые подвергали гонениям всех римских германцев — это и было причиной захвата Аларихом Рима. Термином «германец», как и «варвар», именовались и славяне, так как они мало отличались от германцев, по крайней мере для римлян.

Вот когда подался на север «германец» Палемон — в годы гонений на северян в Риме, в годы, когда римляне даже умудрились казнить собственного полководца Стилихона только за то, что он был из германского племени вандалов, полководца, одолевшего в первой битве Алариха. Дело в том, что Стилихон после победы над воинством Алариха заключил с ним мир и даже договаривался о том, чтобы взять готского предводителя на службу. Все испортили сами же римляне руками своего бездарного и трусливого императора Гонория. Гонорий, заподозрив германцев в сговоре, приказал схватить Стилихона. Римского военачальника взяли прямо в церкви, невзирая на заступничество священника. Так трусливый и недальновидный Рим срубил сук, на котором сам же и сидел. Если бы не предательская душонка Гонория, зятя Стилихона, ничто более не угрожало бы Риму.

Однако одной казнью Стилихона Гонорий не ограничился. Опасаясь, что единоплеменники казненного будут мстить, он принял роковое для римлян решение: приказал хватать и убивать всех германцев, состоявших на службе Рима, и даже развелся с женой, которая была дочерью Стилихона. К началу V в. германцы составляли существенную часть граждан Империи. Римскую кельтскую страну Галлию заселили франки (так начиналась будущая Франция), а готы, вандалы и те же франки служили в римской армии и даже в личной охране императора, что и видно из фрески Троянской колонны.

Принять решение о геноциде германцев мог в то время лишь самоубийца. Так и вышло. Тридцать тысяч германцев явились в лагерь к Алариху, требуя мести. Но готы понимали, что им не одолеть высоких стен Вечного города. Аларих сделал вид, что уходит, и подарил Гонорию рабов в знак мира. Это был очередной хитрый ход готов, аналогичный свадьбе Атиллы и Гудрун. В образе рабов в город проникли самые опытные воины. Однажды ночью они и открыли ворота. И теперь уже худо пришлось римлянам за их коварство и предательство.

Видимо, не случайно с приходом в Северное Полабье римских германцев совпадает еще одно событие: приглашение полабов бриттами заступиться за них в борьбе с врагами — пиктами. Дело в том, что после взятия Рима Аларихом римские легионы в Британии покинули остров, отбыв на родину. Кельты-бритты, которые чувствовали себя достаточно комфортно под покровительством сильной армии Империи, оказались одиноки в борьбе с врагами — племенем пиктов. Вот тогда-то в Англию — современную северную немецкую землю Шлезвиг-Гольштейн на границе с Данией — приплыли послы от бриттов с просьбой защитить их земли. Почему именно в Северное Полабье приплыли послы из Британии? Да потому, что скандинавско-германские воины считались в то время самыми лучшими в Европе, их брали на службу даже римские императоры. А после захвата Аларихом Рима авторитет готско-скандинавских боевых союзов вырос еще больше.

На Балтике сложился самый сильный в Европе боевой союз, члены которого именовали себя рогами, или ругами. Кельтский летописец Британии 420-х гг. отмечает, что «приплыли англы и саксы, называющие себя русиями, мы же называем их рогами». В V в. термин «рог/руг/рюг» устарел. Сами балтийцы использовали уже термин «рус/русий», о чем и говорилось выше.

В отличие от навязанного миру стереотипа русы (викинги) Эпохи викингов (IX-XI вв.) вовсе не были дикими варварами с длинными космами и в звериных шкурах. Арабы описывали русов (на Волге) как людей румянолицых, высоких, как пальмы, с идеальным телосложением, хорошо одетых и вооруженных (даже у женщин на поясе висел кинжал), много внимания уделявших своей внешности. Англосаксы отмечали необычную для Европы того времени гигиеничность викингов-датчан. Даны (датские викинги, среди которых далеко не все были коренными датчанами) коротко стригли волосы на затылке и висках (под горшок), трижды в неделю мылись в бане, почти ежедневно меняли нательные рубахи. Англосаксы полагали, что тем самым датчане, которые оккупировали всю Восточную Британию, соблазняют английских женщин. Но чистоплотность викингов — это не способ соблазна, а неотъемлемая часть их культуры. До наших дней дошли многочисленные расчески викингов как в деревянных футлярах, так и без, лопатки для чистки ушей и ногтей, которыми пользовались северяне. Свои зимние рукавицы скандинавы расшивали декоративным орнаментом (у славян такие нарядные рукавицы получили название «варяжки» — от женского рода слова «варяг»).

Современники отмечали, что у викингов даже мужчины пользовались косметикой, подкрашивая глаза, что им очень шло. Следили викинги и за своими прическами. Знаменитая боевая прическа викинга «под горшок» получила распространение по всей Руси. Если у викинга были длинные волосы, то на концах он их завивал, используя круглые деревянные палочки, как ныне это делают женщины с помощью бигуди. Викинги тщательно брились либо отращивали длинные усы, а бороды часто заплетали в косичку. Датский конунг Свейн получил кличку Вилобородый из-за того, что заплетал свою бороду в несколько косичек.

Примечательно, что именно из Южной Скандинавии и Северного Полабья по Европе разлетаются наемники в разных направлениях: в 410 - 420-е гг. русии приходят в Британию, назвав новую родину Белым Альбионом (Новой, или Свободной Эльбой), на юг в Византию в 625 - 650 гг. переселяются русы-сорбы, основавшие современную Сербию, Словению и русифицировавшие тюркскую Болгарию, а в 862 г. русы, вновь по приглашению, заселяют земли уже балтов и финнов: северо-запад России, Беларусь, север и запад Украины.

Но вернемся в начало V в. Потомки Палемона, римские «германцы», ушедшие от гонений, похоже, надолго осели в «Дунском королевстве», прежде чем приплыть к реке с кельтским названием Неман, где они встретились с кельтами, вездесущими готами и их родней — балтами, чтобы вновь слиться с ними в единый народ. Есть основания полагать, что именно в Дании, на Ютландском полуострове, впервые появилось слово «Литва» — от лат. Litus — берег моря, взморье. Таким образом, возможно, полное значение этого слова — взморцы, поморяне. Эту версию подтверждает русское «листва» и беларуское «лиштва» — обрамление по краю чего-либо.

Эту же версию подтверждает и тот факт, что славяне, не различавшиеся ни по языку, ни по внешности, различались лишь по месту жительства. Они населяли устье Эльбы (Лабы), Данию, нынешнюю северную немецкую землю Шлезвиг-Гольштейн (исконная Англия). Юго-восточней от Лабы (в Восточной Германии), на озерах (лужах) расселились те, кого стали называть лужицкими сорбами, т. е. озерными сябрами (собратьями). 100 000 лужичан, или лужицких сербов (сербья, или сербски люд), живут в Восточной Германии и по сей день. Немцы называют их также вендами, как, похоже, 1000 лет назад называли всех славян, либо западных балтов, из чей среды славяне и вышли. Официальные языки лужицких сербов — это верхнелужицкий и нижнелужицкий языки. В основном немецкие сербы являются лютеранами и проживают смешанно с немцами. Но лужичане-католики селятся более компактно в окрестностях городов Бауцена, Витгихенау и Каменца.

Если были славяне озерники и лендзяне (позже — поляне), жившие по полю (лендзине), значит, должны были быть и поморы, жившие по морю. Вот этими поморами и была литва. Литвой себя именовали скорее всего лютичи и бодричи (венды), непосредственно проживавшие в Дании и по островам и морю вплоть до Рюгена (Русина).

Этот же вывод можно сделать исходя из того, что старонемецкое слово «раб» — это либо Sklave (по-английски Slave), либо Lit. Это значит, что саксы воевали со славянами вообще и с литвой в частности, и их пленники, так себя называвшие, были главным товаром на рынках работорговли. Хотя возможно, что склавины и литы — это лишь имена вендских племен. Венды, скорее всего, не один из народов славян, но самое древнее название славян вообще. Очень похоже на то, что вендами соседи называли и западных балтов, чей язык мало отличался от славянского. Финны с эстонцами и сейчас называют русских вендами, что доказывает, что венды — это все-таки балтские предки славян, граничащие с древними финнами Суоми. Позже имя вендов закрепилось за лютичами и бодричами (ободритами). Но и лужицкие сербы также именуются вендами, а это аргумент в пользу того, что так называли на Балтике всех славян. Термин «славянин» — достаточно поздний, произошел, по всей вероятности, от «слова», от «людей, владеющих словом», т. е. говорящими на одном языке со склавинами, сорбами и руянами. Имя «славянин», вероятно, стало распространяться по мере распространения самих вендов по Европе, когда на их языке заговорили тюрки болгары, карпатские сарматы и другие туземцы юго-востока Европы, куда переезжали полабские венды.

Воюя с саксонцами, склавины и литы не давали себя в обиду. Именно поэтому саксонцы отделились от славян лютичей и бодричей Саксонским валом. Возможно, этот вал и был западной границей полабско-датской Руси, куда за помощью позже обратятся финские племена чудь и весь, что российские историки Екатерины Великой будут выдавать как призыв славянами варяг на правление (нужно же было хоть как-то прописать славян поближе к московским землям!). Но славян на территории Российской империи в IX в. еще и в помине не было.

Присутствие славянского этноса в Южной Скандинавии подтверждают не только археологические раскопки, обнаружившие комплексы славянского происхождения в Дании, Южной Швеции и Южной Норвегии. Об этом говорят и названия двух ютландских (датских) рек — Губено и Старо. Все современное немецкое Полабье испещрено маленькими городами древнего происхождения с типично русскими названиями: Торгелов, Быхов, Люхов, Тетеров и т. д. Аналогично в Полабье называются и реки: Варнов, Царов, Траве, Ильменау…

Существует заметное противоречие в российской и беларуской историографии и этнографии относительно прародины славян. Тех, кого россияне ошибочно называют славянами, беларуские ученые вполне справедливо именуют балтами. Так, российский историк Алексеева по антропологии черепов и археологическим данным считает, что прародина славян — между Причерноморьем и Балтикой, именно там, где беларуские даже школьные атласы рисуют ареал расселения балтов (в основном восточных) и где несколько веков плотно проживали готы. Полабская родина славян хоть как-то отражена в беларуских научных источниках и на картах древнего расселения наших предков, но в российских — едва ли: там изображают некое древнее расселение славян в Европе по состоянию уже на X в. Таким картам противоречат сами же российские археологи, утверждающие, что славян до X в. не было ни в Ладоге, ни в Смоленске, ни даже в Киеве.

Бесспорным можно считать факт, что славяне шли с запада на восток. Однако российские историки словно забывают об этом, когда речь заходит о русских славянах, которые, по версии россиян, идут с Черного моря или же с юга-востока. Нонсенс. Но этот нонсенс становится более-менее понятным, если учесть, что россияне говорят и не о славянах вовсе, а о чисто своих предках: финно-уграх и тюрках, обрусевших значительно позже. Этот вопрос мы более подробно рассмотрим ниже.

К VII в. славяне в Полабской Руси стали страдать от перенаселения. Пошли первые миграции (как и распыление славянской нации по всей Европе). В 625 г. русинских вендов, сорбов нанимает для войны с аварами византийский император. До 650 г. сорбы и их единоплеменники продолжают прибывать на Балканы, в пределы богатой Византии. Под их влиянием русифицируются тюрки сарматы-хорваты и болгары, иранцы роксаланы и другие местные жители, а на реке Дунае вокруг города Киевца формируется целая область Рустения (позже — Рутения). Западноукраинская Червоная Русь (Галиция) — это экспансия Рутении на север, а вовсе не распространение Новгород-Киева на юго-запад. Именно поэтому карпатские русины и сейчас называют себя русинами-рутенами.

Вместе с сорбами на Балканы переехали и западные балты герулы, поселившиеся в области современного Белграда. Именно благодаря герулам до наших дней дошли образцы письменности западных балтов и представление об их языке. Союз герулов с сорбами — доказательство того, что в русинский союз Полабской Руси входили не только скандинавы и славяне, но и западные балты уже в VII в.

Согласно норвежским сагам именно на Балканах, в Рутении (Гунланде) встретились Рюрик и будущий воспитатель его сына Ингвара Одд-Рольф (Олег). Венгерская Рутения придет в упадок и постепенно исчезнет лишь после нападения на Венгрию Батухана в 1240 г., разгромившего русский Киевец как венгерский город. Российские историки интерпретируют этот факт как разгром днепровского Киева. Вновь с умыслом: чтобы передать бразды правления Москве, которая возникла, скорее всего, в 1250-х гг. в Орде как город для своза налогов с близлежащих Мурома, Владимира, Ярославля и Костромы. Дата постройки Москвы — 1147 г., когда были воздвигнуты, похоже, лишь Владимир с Ярославлем киевскими колонистами, очень похожа на искусственно притянутую дату.

Растущее влияние славян в Южной Скандинавии привело к тому, что датский король Готфред в 800 г. сжег столицу русинских славян Старгород (ныне немецкий город Ольденбург), перевезя всех его купцов в соседнюю датскую деревню Хадебю. Уже несколько лет спустя Хадебю благодаря ободдритам (бодричам) превратилась в самый крупный и процветающий город Скандинавии: в X в. здесь проживало до 100 000 жителей. Но, уничтожив старую столицу русин-литвы, Готфред позволил славянам жить по всем русь-датским землям. Вот тогда-то славяне и распространились по всей Южной Скандинавии. Названия их городов до сих пор сохранились в шведской Сконии, на датских островах и в Ютландии (как правило, это города с окончанием на -ов), а спряжения прилагательных на славянский манер у скандинавов (шведский - свенска, норвежский - норска) — это последствия тесного смешанного проживания.

Лишь после 862 г. часть основных племен русинских славян — лютичей, бодричей, волынян, укран, ляхов, а также русифицированные балты кривичи вместе с последователями датского конунга Рюрика Людбрандсона впервые пришли туда, где их потомки живут и поныне — на Беларусь, Украину и в Новгородскую область.

 

В поисках Литвы

Eще одна версия происхождения у русинских славян земли с названием Литва имеет отношение к балтийскому племени лютичей (уличей, угличей, лугичей), называемых также волколаками.

Известнейший советский писатель и исследователь Лев Успенский в книге «Загадки топонимики» писал, что в Псковской и Смоленской губерниях до революции 1917 г. было принято словами «литва», «литвин» клеймить озорников-мальчишек за их несносные шалости. Эти «бранные» слова, по мнению Успенского, сохранились со времен литовских войн. Так ли это? Здесь ученый открывает важный факт нашей истории, но демонстрирует главное заблуждение советской науки той поры о том, что такое исконная Литва.

А вот другой исследователь, уже беларуский, А. Е. Тарас, делает куда как более интересное замечание: у древних славян волка называли лютом или лютым. Исследователь Вадим Деружинский его дополняет: не самого волка звали лютом, а так иносказительно называли волка только в тех случаях, когда это животное становилось священным тотемом племени. Со своей стороны добавлю, что по аналогичной причине бера (медведя) именовали то косолапым, то топтыгиным, то медведом — т. е. ведаюшим (любящим) мед. Ныне от древнего слова бер осталось слово берлога — логово бера.

Предками современных беларусов, украинцев и западных русских (Смоленской, Брянской и Курской областей) была целая плеяда различных славянских, да и не только славянских (балтских и норманнских), племен, объединенных в боевой союз Руси.

Самое боевое племя наших языческих предков взяло себе тотемом волка, за что и стало называться лютичами — от люта. Лютичей соседние племена именовали валколаками или волотами именно за ритуал поклонения волку. Но сие «лютое» имя волка досталось славянам от предшественников, более древних жителей Европы — кельтов. По-кельтски волк и будет «лут» или «лют». Современный французский язык сохранил кельтское звучание слова «волк»  ― «луп».

Уже многие лингвисты обращали внимание на то, что название племени лютичей могло дать знаменитый термин «Литва». Примеров тому, что буква «ю» после «л» переходит в «и», более чем достаточно как в беларуском языке (люра - лира), так и в чешском и словацком (люд - лид). Еше древнегреческий философ Геродот писал, что в наших (современные земли Беларуси) местах обитали невры — кельтский народ, раз в год превращавшийся в волков. Здесь, конечно же, идет речь не об оборотнях, но об ежегодном празднике встречи Нового года, когда невры «перевоплощались» в волков. Геродот описывает древний Хеллоуин — Samhеin (Шамэн) — древний кельтский Новый год, когда люди одевали волчьи шкуры, выли по-волчьи, ступали по земле как волки, чтобы отпугнуть духов предков, «пришедших» в Новогоднюю ночь за живыми. Этот древний ритуал в несколько измененном виде сохранился у славян в качестве Каляд — рождественских ритуальных песен ряженых. Ряженые ходят по дворам и за плату поют калядные песни — отпугивают злых духов.

Позже традииию невров-волколаков унаследовали славяне, пришедшие вместе с датским (русским) конунгом Рюриком в земли Беларуси и северо-западной России. Если норманнские викинги славились берсеркерами — кланом, носяшим медвежьи шкуры, рогатые шлемы и пьющим отвар из мухомора, чтобы неистовствовать в бою, то у русинских славян аналогичным кланом был клан волколаков (волатов), оставшийся в наследство от невров. Впрочем, и у берсеркеров были свои ульфы (волки) — те, которые отдавали предпочтение тотему волка, а не медведя. Видимо, школа волколаков-лютичей была даже более популярна среди бойцовских кланов Балтики, и в Норвегии и Швеции отдавали предпочтение именно лютичам. Даже на древних скандинавских изображениях воины-берсеркеры в рогатых ритуальных шлемах имитируют именно мягкую походку волка.

Лютичи-волколаки перевоплощались в волков для отпугивания не духов, а врагов. Одевая волчьи шкуры и маски, лютичи мягко ступали по земле, идя по лесу друг за другом гуськом, делали пружинистые прыжки и резкие повороты. Все эти движения лютичи-волколаки исполняли и во время ритуальных танцев. В бой волколаки шли с диким воем и рычанием, словно волки, набрасываясь на врагов. Именно так греческий летописец — очевидец долгой и трудной битвы описал в 971 г. атаку русов на армию Византии в болгарском Доростеле, где одним из конунгов русов был легендарный киевский князь Святослав, точнее, Сфендислейв. Несмотря на то, что сражение 971 г. Карамзин описывает как почти победное, греки более точно и правильно описали противостояние русской и византийской армий. До Киева информации о битве дошла в основном благодаря Свенельду, воеводе Сфендислсйва. Свенельд был не просто знатным киевским воеводой, но и скальдом. Он, естественно, в соответствии со скальдическим искусством приукрасил достижения Святослава-Сфендислейва, хотя упрекнуть русов в отсутствии отваги было невозможно даже врагам. Русы понесли более тяжелые потери (больше половины убитых и пленных — более 20 000), чем греки, тем не менее, византийцы были рады заключить мирный договор с северянами и отпустить их подальше от границ Империи: бросаясь на закованных в доспехи и кольчуги византийских всадников, пешие русы, босые и голые по пояс, защищаясь лишь огромными щитами, выказывали такое мужество и азарт, что лучшая в Европе армия X в. предпочла больше не искушать судьбу.

Во время путешествия Святого Адальберта в Пруссию, где этот пражский святой весной 997 г., несмотря на угрозы, пытался крестить западных балтов (пруссов), миссионеры встретились с лютичами. Эго были люди с «псовыми масками на головах» и палицами в руках. Они были настроены агрессивно и велели христианам уносить ноги и не продвигаться в глубь их страны. На этом примере из «Жития Святого Адальберта» прекрасно видно, что лютичи — это не только славянский клан бойцов, а балтийская школа воинов, украшавших свои головы волчьими (но не псовыми, как пишут польско-чешские миссионеры) масками. В сельской местности Швеции по сей день кое-где можно видеть наследие лютичей-берсеркеров: во время деревенских праздников парни вымазывают лицо черной краской и совершают пружинистые прыжки и резкие повороты, повторяя сквозь века движения берсеркеров и лютичей, учеников единой балтийской традиции боевого искусства.

Аналогичный ритуал можно наблюдать и у северо-американских индейцев, что говорит об общности языческих культур и о том, что индейцы, пришедшие в Америку сравнительно недавно из Сибири и Восточного Урала (ханты и манси — это и есть индейские финно-угроризированные родственники), сохранили евразийские боевые традиции предков.

Название беларуского города Волковыска также говорит о том, что здесь некогда жили лютичи, или волколаки, потомки традиций невров, либо сами невры. Если так все и было, то понятно, почему шумных и хулиганистых мальчишек псковитяне и смоляне называли литвинами или литвой вплоть до нашего времени. По той же самой аналогии в английском языке слово «берсерк» означает «буйствовать, выходить из себя от ярости». И «литва», и «берсерк» — это лингвистическое эхо неистовавших в бою лютичей и берсеркеров.

Известно, что лютичей (лутичей) называли также угличами или уличами. В Ярославской области есть город Углич, оснонанный племенем угличей-лютичей. Историки Трубасов и Хабургаев, скорее всего, правильно отмечают, что угличи — название от географической местности в виде угла, на котором жили лютичи-угличи. Этот угол они, правда, видят прямо у себя под носом, на Нижнем Днепре, в Днестровско-Бужской области, куда лютичи переместились, но переместились они туда достаточно поздно. Откуда переместились? Из Англии!

Мы называем британский Ингленд Англией, даже не задумываясь, что сейчас уже не существует страны с названием Anglia. Так когда-то называлась земля скандинавского племени англов, входившего в союз русов, и находилась она в южной части Ютландии (Дании) и в северной немецкой земле Шлезвиг-Гольштейн. Считается, что имя англов этот ютландский народ получил, вероятно, от римлян: angulus означает «угол». Дело в том, что англы обитали у основания Ютландского полуострова, образующего прямой угол с балтийским побережьем. Англо-саксоиский летописец VIII в. Беда Достопочтенный называл всю Ютландию Ангулусом. Таким образом, англы — это германский вариант угличей? Очень и очень похоже.

Возможно, что и название скандинавского племени ютов имеет именно славянский оттенок (от слова «ютиться», ибо полуоаров Ютландия уж никак большим не назовешь — он и есть маленький угол суши). Кажется более чем вероячиым, что угличи и англы — это один и тот же народ, названный на разных языках, волей судьбы разъехавшийся в противоположных направлениях: одни на запад — в Британию, другие на восток — в земли будущей Новгородской и Киевской Руси. Это подтверждает и название расположенной в восточной части Шлезвиг-Гольштейна, бывшей Англии, немецкого города Лютьенбурга (город лютичей).

Но почему англы говорили по-скандинавски? Староанглийский язык принадлежит к северо- или верхнегерманской (скандинавской) группе. Англы переезжали на британский остров вместе с саксами, ютами и фризами. Сами англичане свою страну больше не называют Англия, но именно Ингленд — England (Страна Инглингов), а себя инглишменами — людьми, разговаривающими на инглише, языке первых свейских вождей из рода сына Одина Ингви. Исконная Англия осталась для англов в Северном Полабье. Скандинавский язык инглиш был языком межплеменного общения русов в Британии. Вероятно, что и юты, как и англы, — люди частично славянские, перешли на инглиш из-за тесного соседства с готами и восприятия готской религии, поклонения Одину, Тору и Фрейру. А то, что главные божества скандинавов остаются главными богами англов и в Британии, лишний раз доказывают названия английских дней недели: среда — Wednesday — Водина (Одина) день, четверг — Thursday — Тора (Тура) день и пятница — Friday — Фрейра день. Один, Тор и Фрейр — главные боги (асы) свеев, идолы которым стояли в священной роще Упсалы еще в XI в. Вот англы-угличи и перешли на язык инглиш (так теперь называется только английский язык), язык, божественный для нордов.

Нельзя не отметить, что на картах расселения славян в пределах Киевской Руси в IX-X вв. угличей помещают на берегу Днепра, чуть северней его устья, на земле, которая позже будет помечена на картах уже как Готия и останется таковой как минимум до времен царя Ивана IV (Грозного), когда причерноморские готы еше окончательно не обрусели. Именно в Готии нашли единственный рунический камень скандинавов на территории Киевской Руси. Это явное свидетельство того, что скандинавские переселенцы здесь жили оседло и очень долго. Может быть, эти причерноморские готы и были угличами-англами?

Похоже, аналогичным переход из одной языковой группы в другую произошел и с вендским народом скоттов, который, оказавшись в Британии, также перешел на официальный язык — скандинавский. О том, что скотты некоторое время еще сохраняли славянский язык или хотя бы часть его, говорят названия некоторых шотландских рек (Дон) и городов (например, столицы Шотландии Glasgow (Глазгоу) — от первоначального Глазгов). Да и озеро по-шотландски звучит как «лох» — точно так же, как и старорусское название пруда, от которого сохранились слова луг (ровное круглое место), лоханка (неглубокая посуда для воды) и лох (растение, растущее на берегу озера). Сохранилось в Шотландии и имя славянского бога Волоса (Велеса) — в качестве имени собственного Уоллес.

Летописец Нестор упоминает Велеса как «скотьего бога». Велес, он же Волос, он же финский Вал, Вол (в честь него названы финская река Волга и город вепсов Вологда), или же Валаам — скорее всего, обожествленный пророк Валаам, который во II тыс. до н. э. был самым почитаемым пророком в Малой Азии, где в те времена жили предки скандинавов, балтов и славян. В еврейских источниках упоминается, что жители Палестины призвали Валаама проклясть пришедших туда евреев, которые сорока годами ранее вышли из Египта. Сила Валаама была столь большой, что несмотря на препятствия, творимые Богом, заступавшимся за евреев, он, тем не менее, на ослице добрался до Палестины. Далее еврейские источники противоречат друг другу: одни пишут, что Валаам, увидев первый лагерь еврейских мигрантов, благословил их, а не проклял, другие — что все-таки проклял. Было это около 1500 г. до н. э. С тех пор Валаама боготворили по всем землям европеоидов.

Культ Валаама-Велеса сохранили наиболее консервативные финны. От них он перешел и к славянам, переселившимся в финские земли Новгородчины и Ладоги.

Впрочем, и скандинавы почитали Велеса как главного бога, пока он не стал воплощаться в земном образе вождя Одина (Вотана, Водана).

Советские историки, особо не разбираясь в древних названиях и терминах, наивно посчитали, что «скотий бог» Велес покровительствовал скоту и домашним животным. Но скот — это древний эквивалент словам «деньги» и «богатство» мирных земледельцев-славян. Скотты (по-скандинавски шетты) в переводе с древнеславянского — «богатые». Скотия — Богатая земля — по-скандинавски стало звучать как Шетланд (скандинавы и сейчас сочетание SK читают как «ш», в то время как у англичан звук «ш» дает сочетание SH).

Уже одно то, что скотты не воевали, в отличие от саксов, ютов и англов, с местными кельтами, а наоборот, сдружились с ними (шотландцев и по сей день ошибочно называют кельтами за их интеграцию с ирландцами и гэллами) и ушли на север от англо-саксов, говорит в пользу их миролюбивого земледельческого происхождения. А именно такими и были славяне. Они предпочитали не воевать в новых землях, а интегрироваться с коренным населением, что и происходило в землях балтов и финнов в Х-ХII вв., когда русинские славяне приехали на восток Европы.

Во время восточного переселения межплеменным языком русов (славян и скандинавов) был уже славянский язык из-за большего числа славян. И на Руси лютичи-угличи-англы либо сохранили родной язык, либо обрусели. Хотя скандинавский для них мог быть таким же родным, потому что как угличи-лютичи, так и бодричи были племенами, смешанными со скандинавами. Известно, что эти славянские народы отдавали своих красавиц-дочерей в жены норманнским русам (сыном смешанного брака был Рюрик), скрепляя боевой союз сильных племен Балтики династическими браками.

Получается, что англы, угличи, лютичи и юты — это, скорее всего, один народ, по крайне мере был таковым незадолго до начала V в. Юты — англы-лютичи, которые ютились на севере полуострова, названного позже Ютландией, а англы и угличи-лютичи — земляки, дети одной матери, оказавшиеся волей судьбы в разных языковых группах.

 

Рюрик и Торвальд. Что они сделали для Руси?

IX-X вв.

Имена этих отважных викингов отсутствуют в истории Беларуси и лишь вскользь упомянуты в России. А ведь первый основал христианский Полоцк, а второй является первым беларуским полоцким святым. Почему они выпали из контекста беларуской истории?

Чего только не выпало от советских и царских историков на долю варягов, строивших Русь! Так, явно националистически настроенная российская историография хотела видеть в своих героях непременно одних славян. Антигерманская тенденция усилилась в период Первой мировой войны, когда даже Санкт-Петербург переименовали в Петроград.

Историки разных эпох усиленно ославянивали Кия и Рюрика, Олега (Хельга) и Игоря (Ингвара), Рогнеду (Рагнхильду) и Рогволода (Регнвальда), Ольгу (Хельгу) и Святослава (Сфендислейва) и даже целые народы, как, к примеру, антов. Антов, не славянский, а причерноморский народ (остготов), историк Рыбаков в конце 1940-х гг. перевел в мифических славян-русов. Надо думать, по заданию компартии.

Странно и то, что личность Рюрика беларуские историки с легким сердцем отдают российской истории.

А ведь Рюрик, зачинатель рода Радзивилов, как раз не имеет никакого отношения к Москве, а вот к истории Беларуси — самое непосредственное. Это он привел лютичей, кривичей и бодричей в земли Литвы — нынешней Беларуси. Князь полоцкий Изяслав (Хильдольф) также был Рюриковичем, сыном правнука Рюрика Владимира, а герб Изяслава — двузубец — это герб Рюрика.

Странно и то, что историки царской России, как и советские, практически ничего не сообщали о Рюрике, кроме того, что он пришел по приглашению с братьями Труваром и Синеусом в Ладогу, а потом переехал в Новгород, либо основал его. И после этого указывали дату кончины князя — 879 г. И все на этом. Современный российский историк Скрынников вообще сомневается, а был ли Рюрик. Не верит в него, как атеист не верит в Христа. Причину своею неверия Скрынников объясняет следующим образом: мол, не известна могила первого русского князя. Как будто ему известны все остальные могилы! При этом в то, что Игорь — сын Рюрика, Скрынников странным образом верит — вопреки собственной же логике — ведь могила Игоря также не найдена (в отличие от захоронения Рюрика, но об этом позже). Да и информации об Игоре не намного больше.

Заявляя, чго сведений о Рюрике крайне мало, некоторые историки выглядят профнепригодными, так как на самом деле информации о Рюрике предостаточно сразу в нескольких источниках: в норвежских сагах, в русской летописи и в «Вертинских анналах» франков. Имеется фактическое упоминание Рюрика и в Швеции. Так что Рюрик — личность отнюдь не легендарная, но историческая. Его полное имя — Херрауд Рюрик Людбрандсон Синьор Трувар (Herraud-Hrorekr Ludbrandson Signjotr Thruvar).

Рюрик был костью в горле доктрины русской истории Александра I. Именно с 1803 г. личность Рюрика и его братьев стали пытаться делать апокрифом. Возможно, исторический факт призвания Рюрика спас Карамзин, который, несмотря на госзаказ, все же оставил легендарного конунга в своей «Истории».

Но и сейчас многие русские историки склонны рассматривать Рюрика, реальную историческую личность, больше как миф, как героя красивой легенды.

Мать Рюрика была славянкой из племени бодричей (ободритов), дочерью Гостомысла, а отец — Людбранд Бьорн — из знатного скандинавского рода Скьельдунгов. Известно, что отца Рюрика изгнали из Ютландии, но он под знаменами Карла Великого получил себе в лен Фрисландию, которая после его смерти перешла по наследству к старшему сыну — Харальду.

Рюрик же, как и полагалось, пошел по стопам отца и старшего брата — ушел на службу Франкланда, передовой христианской страны тогдашней Европы. В Ингельгейе в 825 г. он был крещен и после этого получил имя «синьор» (сэр, что означает рыцарский титул). Он же — Георгий-Победоносец (по-скандинавски Трувар — Верный воин). Полное имя Рюрика — геррауд (т.е. герр/господин) синьор Рюрик Людбрандсон Трувар — позже русские переписчики летописи ошибочно примут за три имени: его и двух братьев — Синеуса (Сеньор) и Трувара (Победоносца, т. е. Георгия).

Тем временем из братьев Рюрика достоверно известен лишь Харальд, которого, правда, называют и дядей Рюрика, но это легко объяснить: у отца Рюрика Бьорна, как часто случалось в те времена, было, скорее всего, несколько жен, и Харальд мог быть сыном первой жены и по возрасту в самом деле годился бы Рюрику в дяди. Харальд после того, как крестился в Ингельхейме около Майнца, перешел под покровительство франкского короля Людовика Благочестивого и получил в лен остров Рюген (Рустинген), называемый также Руян (он же остров Буян у Пушкина), куда перехал с матерью Рюрик. Рюген, похоже, стал центром Полабской Руси середины IX в., тем более, что Рюген географически служит центральной осью между Данией, Швецией и Польшей.

Этот остров стал также и средоточием поселений скандинавов и их союзников славян-бодричей. По названиям современных городов Рюгена видно, что в былые годы население острова состояло именно из славян и норманн, причем, судя по тем же названиям — Зирков, Густов, Любков, Дрешвиц (Дрешвич), Сасниц (Саснич), Стресов, Каров и др., бодричей здесь было раза в три больше.

Сам же Рюрик по воспитанию и образу жизни был типичным викингом, к тому же знаменитым, так как, будучи младшим сыном (или одним из младших сыновей) в семье, вынужден был отправиться в поход и много воевать. Таков был жизненный уклад скандинавов: старшему доставалась по наследству земля отца, а младшие сами завоевывали себе славу и страны. И Рюрик преуспел в завоеваниях. Не зря его имя упоминают в списке самых славных воевод датские хроники. В 845 г. под знаменами датского королевсгва Рюрик захватывает славянский город Гамов (ныне Гамбург), нападает на Париж, высаживается в Британии, где демонстрирует чудеса храбрости, а в 850 г. присоединяет к датской короне утраченную фамильную Фрисландию, участвует в блокировании шведского (готского) побережья в период осложнения отношений Дании со Швецией (точнее, с одним из трех шведских королевств). Конунгом полабских (русинских) славян Рюрик стал еще в Дании. Не зря Гостомысл выбрал на ладожский престол именно его: старый бодрич желал не просто передать страну в сильные руки, но и продолжить правящую династию бодричей в Ладоге. Вместе с тем шведское население Ладоги (Ладогу основали шведские копейщики в 750-е гг.) позитивно встретило конунга из знатного в Швеции рода Скьельдунгов, которые, по поверьям, вели свое начало от самого Одина, точнее, от его сына Скьельда. Возможно, бодричи умышленно отдавали своих девушек в жены викингам, получая таким образом более чем выгодную родню, людей дружин и флота.

В 864 г. Рюрик исчезает из поля зрения датских и франкских хронистов. Это и понятно: Рюрик в эти годы уже в Новгороде, где его полное имя — синьор Рюрик Победоносный — произносят на скандинавский манер Синеус Рюрик Трувар, что историки понимают как имена его братьев Трувара и Синеуса.

Неясность летописца с Синеусом видна еще в Радзивиловском списке или Повести временных лет, где имя Синеус в контексте расселения варягов по городам записано как «сидел у нас», но позже киевский летописец, видимо, разобрался, что «у нас» в вепсовском Белоозере — это нонсенс, и дописал сверху «Синеус».

Возможно, что Синеус (от Синехус — Наш дом) и Трувар (Верный воин) вовсе не ошибка при записи полного христианского имени Рюрика, потому что имена Трувар и Синеус встречались в Скандинавии. В кривическом Изборске и вепсовском Белоозере, по легендам, были даже погребальные холмы Трувара и Синеуса, что говорит о том, что такие конунги все-таки правили в этих городах. Вероятно, они были не братьями, а воеводами рюрикова войска. Видимо, легендой является и то, что Трувар с Синеусом якобы через год (или два) как-то подозрительно дружно умерли, а их земли присоединил к Новгороду Рюрик. Вероятно, братья (или не братья) правили долго, и их земли постепенно входили в Новгородскую Русь, но их смерть летописец нарочно ускорил и объединил к 862 г. для удобства, чтобы объявить этот год началом правления на Руси Рюриковичей. Скорее всего, эта корректура была сделана уже в эпоху глобальной редакции русской истории Екатериной Великой и при Карамзине в начале XIX в., чтобы опередить Киев, который впервые стал русской столицей при Аскольде и Дире (также конунгах Рюрика) в 864 г.

В новых землях прибалтийских финнов информация о Рюрике в самом деле скудная. Известно, что он имел стычки со своими же бывшими конунгами Аскольдом и Диром, захватившими Киев в 864 г. Вероятно, Рюрик и погиб осенью 879 г. от рук своих бывших воевод. Уж очень похоже на ответный удар Новгорода то, что друг и родственник Рюрика Олег (Хельг), муж его сестры, через два года хитростью, прикинувшись купцом-угром, убивает Аскольда и Дира и воцаряется на киевском троне.

Согласно легендам Рюрика похоронили на дне Волхваа в золотом гробу. Дно реки в начале 1960-х гг. обследовали, но ничего не нашли. Скорее всего, легенда о золотом гробе на дне реки — это эхо о захоронении Алариха, готского вождя. Могилу Алариха, полную золота, серебра и бриллиантов, так надежно спрятали на дне реки, что поиски захоронения превратились в поиски Эльдорадо.

Ученые, занимающиеся поиском Рюрика, в начале 1960-х гг. обнаружили в Ладоге захоронение мужчины старше шестидесяти лет в погребальной ладье, похороненного около 880 г., и объявили это захоронение могилой первого русского князя. Но так ли это на самом деле? Что подтверждало истинность находки? Опознать останки так и не смогли. Сам скелет превратился в труху. Хорошо сохранился лишь зуб. Конечно, можно было бы провести анализ на ДНК, но произошло то, что часто происходило с уникальными находками — останки конунга, претендовавшего на Рюрика, потерялись. Но был ли то Рюрик? Сомнительно, если учесть, что сам князь уже в 862 г. перебрался из Ладоги в Новгород.

Но археологам все-таки повезло. В поисках мифического золотого гроба они наткнулись на истинное погребение Рюрика, но не в Ладоге, и даже не в Новгороде, а на берету речушки Луга, к западу от Новгорода, в кургане, прозванном местными жителями Шум-горой. После тщательного осмотра Шум-горы оказалось, что курган сложный — двухслойный, что подтверждало версию, что внутри может быть погребальная ладья. Сохранилась легенда, согласно которой новгородский князь погиб здесь осенью 879 г. во время битвы. В ту пору речушка Луга была большой судоходной рекой, по ней то и дело плавали ладьи, стояли опорные города и, видимо, часто объявлялись пираты. Былую важность Луги доказала одна любопытная находка: на дне реки нашли остов корабля. После экспертизы ученые назвали примерную дату постройки судна — 1000 лет назад. Может, это погребальная ладья самого Рюрика? Но как он оказался так далеко от Новгорода или Ладоги? Вероятно, князь защищал от пиратов (людей Аскольда?) свои земли. Как рассказывают местные предания, тело убитого князя дружинники завалили камнями и ушли, оставив лишь охрану. Весной товарищи Рюрика вернулись и похоронили своего господина со всеми подобающими князю почестями, сделав большой курган над его могилой.

Как поведали старожилы, на кургане стояли камни с дырками, издававшие при ветре страшный вой, за что курган и прозвали Шум-горой. Говорили, что свое название курган приобрел потому, что долгое время оставался жертвенным местом для русов, и что если приложить ухо к яме, где раньше перед курганом приносили жертвы, то можно услышать шумы внугри кургана. Археологи, летом 2003 г. обнаружившие курган, нашли и заросшую травой жертвенную яму. Никаких шумов, правда, не услышали. Зато версия с камнями полностью подтвердилась. Когда стали расчищать верхушку кургана, в самом деле нашли один такой камень. То, что это могила Рюрика, подтвердила надпись на камне-валуне, найденном в северо-западном секторе верхней площадки сопки, в месте, где стоял крест. Расчистка камня показала, что это гранитная стела, подтесанная под пирамидоид, или, проще говоря, обелиск, имеет высоту 60 см и ширину в средней части 20 см. На южной части стелы, на шлифованной стороне, имеется четкая и ясно читаемая надпись, состоящая из 3 знаков. Знаки расположены в одну строку и имеют высоту 10 см.

Надпись представляет собой светскую монограмму, по характеру написания и составу знаков характерную для монограмм эпохи Каролингов и весьма схожую по конструкции с монограммами королей Лотаря I, Людовика Немецкого и императора Людовика Благочестивого, т. e. исторических лиц, действовавших на арене истории вместе с Рюриком. В целом монограммы имели разностороннее применение. Их использовали как оттиск на матрице печати, монетах, как знак собственности, для скрепления государственных документов, как факсимильную печать.

Однако в обнаруженной надписи-монограмме присутствует дуализм, который объясняется этническим происхождением собственника монограммы.

Крайние знаки Y и S являются христианской формулой YESUS-SATOR, т. е. ИИСУС-СПАСИТЕЛЬ. Наличие этих знаков и формулы в эпоху Каролингов объясняется высокой религиозностью императора Священной Римской империи Людовика Благочестивого и его участием, по всей видимости, в составлении монограмм своим трем сыновьям и крестнику Рюрику. Любопытно, что на Руси такая формула получила развитие в древнерусских вислых свинцовых печатях как формула «Господи, помози рабу своему Григорию».

Срединный знак выполнен в традициях греческих монограмм. В основе знака лежит греческий крест, или, как его называют, крест Святого Георгия, к правому и левому лучу присоединены буквы имени владельца монограммы. Над началом правого луча креста расположена буква g, которая читается как «г». Для того времени было характерным написание заглавных букв путем увеличения строчных. На правом крыле расположена буква I. Ниже продолжением луча является строчная г.

Предлагается следующая версия прочтения знаков. Буквы GI являются первыми буквами слов glory imperious, что означает «владеющий славой». Имя Рюрика восходит к скандинавскому прототипу Нroerekr, который имеет аналогичное прочтение. В целом в срединном знаке имеются буквы GRIO (S), что читается как «Григорий — покровитель европейских рыцарей» (Gregarious). В монограммах при повторении букв вписывается одна буква, которая может читаться дважды. Это подтверждает монограмма папы Григория VI. где есть буквы GREO (Gregarious). Такое духовное имя получил Рюрик при крещении в 825 г. в королевском дворце Людовика Благочестивого в Ингельгейме, когда он вместе с Харольдом Клаком и его сыном прибыл из Дании для обряда крещения.

Важный момент для всех историков: первые русинские колонисты Рюрика (а если король христианин, то и его дружина, надо полагать, тоже), приехавшие в языческие земли балтов, готов и финнов, были христианами! Стало быть, и Полоцк, упоминающийся впервые под 862 г. в связи с приходом Рюрика (хотя археологи обнаружили куда как более древние слои города), тоже строили христиане! Тогда возможно, что Полоцк никогда не был языческим городом и его не приходилось крестить, как, к примеру, Киев или другие русские города?

О том, что Полоцк был крещен раньше Киева как минимум на два-три года, рассказывают и три исландские саги, в том числе и сага об Олафе Трюгвассоне. В 985 г. в Константинополе исландский викинг-христианин Торвальд Кодранссон получил от Императора Василия Второго грамоту «полномочного представителя Византии в русских городах Восточной Балтики». В первую очередь под этими городами подразумевались Полоцк, Новгород и Псков, чьи князья должны были подчиниться уполномоченному Константинополем Торвальду. А раз они должны были выполнять его приказы, значит, в этих юродах управляли христиане, иначе бы Торвальда осмеяли и прогнали, как с ним и случилось в родной Исландии, где попытка внедрения христианства в 981 г. обернулась кровавым исходом и бегством Торвальда с острова.

В 986 г. Торвальд приезжает в Полоцк и строит здесь церковь. На этот раз его церковь не спалили, над самим Торвальдом никто не смеялся, как на его родине, откуда Кодранссон уехал, пообещав никогда больше не возвращаться. В Полоцке инициативы исландского миссионера принимаются, похоже, вполне нормально. Саги не сообщают о сопротивлении крещению полоцких жителей, что наводит на мысль, что монастырь Святого Яна, построенный Торвальдом, был возведен уже на христианской земле. Скорее всего, Торвальд не впервые строил церковь и монастырь, а восстанавливал Полоцк после его разрушения Владимиром в 980 г., когда Владимир с наемным войском напал на Полоцк и женился на Рогнеде, убив ее отца Рогволода и братьев.

Торвальд жил в Полоцке вполне спокойно как минимум пятнадцать лет и умер около 1000 г., года, когда тинг (собрание, аналог будущего парламента) в его родной Исландии принял-таки крещение от Олафа Трюгвассона, давнишнего друга Торвальда, крестившегося... в Полоцке! Именно Полоцк стал тем русским городом, откуда вернулся на родину знаменитый король Норвегии Олаф, сын Трюгвы. После встречи и знакомства с Торвальдом Трюгвассон окончательно принял решие крестить всех норвежцев.

Из скандинавских саг узнаем, что когда в 1050 г. Полоцк посетил викинг Бранд, то полоцкий монастырь носил уже имя Торвальда. Этот человек стал великим святым для полочан. В городе жили не только русифицированные балты, но и скандинавы, а женщины из рода полоцкой знати становились женами, например, датского короля Вальдемара Великого Первого, шведских королей, новгородского князя Александра Ярославовича Невского.

Всем этим объясняется обособленность Полоцка от Киева и его нежелание зависеть от «матери городов русских» — Полоцк не хотел преклонять колени перед городом, крестившимся после него. Полоцк был присоединен к Киевской Руси лишь путем захвата Владимиром Святославовичем (970-й или 980-й год) за восемь лет до того, как он сам крестил Киев и Русь. Значит, Полоцк лишь восемь лет входил в состав языческой Киевской Руси и его христианская религия уж точно не успела никуда исчезнуть под давлением язычников.

В пользу этого говорит и тот факт, что в Полоцк съезжаются почти все короли Скандинавии, чтобы скрепить свои связи с городом династическими браками. Московские князья XIII-XIV вв. посешают Полоцкую Софию. Таким образом, Полоцк являлся столицей целой епархии, имея на то документ от Константинополя, главного православного города мира.

Почему-то российские, как и советские и царские историки, делали очень многое, чтобы задвинуть варяг с первого на второй план. Наверное, их, как и русских православных священников, очень уж раздражало то, что первые русские христиане, как правило, были норманнами: Феодор и Иоанн — варяги-христиане, погибшие согласно летописи в 983 г. в Киеве от рук язычников за свою веру, Аскольд и Дир — первые киевские варяжские князья, крестившиеся в Константинополе, Рюрик — датский христианин, Торвальд — первый известный полоцкий христианин и истинный святой-покровитель этого города.

Журналист Андрей Катлярчук на страницах газеты «Беларусь», издаваемой в США (2007. Январь. № 528), в статье «Миссия Торвальда Путешественника» вполне справедливо утверждает, что настало время, когда первому беларускому святому нужно посвятить храм и освятить икону Святого Торвальда. Да и не только ему!

Вклад Торвальда в историю Руси и русского христианства был заслуженно отмечен в летописи, которую изучал историк Татищев, но, к сожалению, после него, о чем и пишет Катлярчук, оригинал летописи исчез. Произошло это в конце XVIII в. во времена печальной деятельности специальной комиссии Екатерины II, о которой расскажем ниже.

Да, вот она какая, русская христианская история! Святыми сейчас пытаются сделать людей войны: Суворова, Александра Невского, маршала Жукова... Конечно, Суворов и Невский были талантливыми военачальниками, защищавшими свое отечество. Но ведь они люди войны! Гренадеры Суворова подавляли восстания в Литве и Польше. Невский вешат предательскую, по его мнению, чудь за союз с тевтонскими рыцарями (но, вероятно, тевтоны для чуди (эстонцев) как раз и были своими, как своими искренне считали эстонцы немецких солдат, пришедших в Эстонию в 1941 г.). Суворов, славный в России полководец, запомнился европейцам и как командир жандармских рейдов против французской революции и освободительных восстаний русин и поляков. Маршал Жуков победил Гитлера, но сгубил при этом миллионы соотечественников своим бездарным руководством, лично расстреливал собственных солдат в 1941 г. ради дисциплины (свидетелем чего был знаменитый беларуский писатель Василий Быков). Лишь благодаря более талантливым генералам и героическим усилиям линейных солдат и офицеров СССР выиграл войну. И вот их, людей войны, собираются канонизировать!? Их, чьи руки по православным канонам по локоть в крови! А исландский викинг Торвальд Кодранссон по прозвищу Путешественник прославился в Британии тем, что на все заработанные деньги скупал пленников и отпускал их. Валлийцы Уэльса, где и воевал Торвальд, были настолько впечатлены благородством викинга, что отдали ему плененного ими ранее датского конунга Свейна Вилобородого, которого за разбой и разорение британских земель должны были казнить. Однако отдать должное истинным святым людям Руси еще не поздно.

Официально Русь началась с призвания славянами и финнами варягов-руси Рюрика с братьями в 860 г. в Ладогу. Уже в 862 г. Рюрик строит Новгород или переезжает туда. На самом деле все было не совсем так.

Город, призвавший Рюрика на трон в качестве короля, назывался Альдейгьюборг (ныне это Старая Ладога или просто Ладога). Построен он был шведскими русами в финских землях где-то в 750-е гг. и быстро стал важнейшим портом скандинавов Восточной Балтики.

Слово «Ладога» — финское. Ладо — древнейший индоевропейский бог, которого сохранили восточные балты и финны, самые консернативные пароды Европы. Следы Ладо можно найти даже в Древней Греции: полное имя богини Афины — Афина Паллада, что переводится как «дочь (воспитанница) по Ладу». Выражение «лад в семье» означало «порядок и любовь в семье». Но если у латышей и финнов Ладо был главным богом, то у переселенцев-славян, принявших этого бога в свой пантеон, Лад был покровителем любви и веселья. Общая экономическая и политическая ситуация Верхней Руси породила и единый культурный фон эпических сюжетов в смешанной скандинавско-финско-славянской среде. Лишь частично, в виде имен, преданий и сюжетов, этот культурный пласт вошел в состав дошедших до наших дней произведений как древнерусской, так и древнескандинавской литературы. Старая Ладога возникла именно как первая столица и русов, и прибалтийских племен.

Из Ладоги можно было одинаково легко и быстро добраться до финских племен ямь и ижоры на запад, весь — на восток; к городу примыкали земли чудь, которые жили от современной Эстонии вплоть до Ладожского озера; на юг вверх по Волхву лежал торговый путь в Грецию; было достаточно близко и до Швеции. Ладога, таким образом, стала главным форпостом викингов-русь готов и свеев. Частенько наведывались в Ладогу норвежцы. В период политических эмиграций и ссор помещиков с местными конунгами норвежские противники короля порой предпочитали холодной Исландии более теплую и плодородную землю Альдейгьюборга. Так, в одной из исландских саг рассказывается об Эймунде, младшем сыне норвежского помещика, который с 600 дружинниками отправился в Гардарик (Русь), спасаясь от преследования короля Олафа Святого. Надо полагать, что появились в Ладоге и бодричи, так как фризские купцы, тоже подданные датской Руси, появились здесь к началу IX в.

Потомок Отвине ладожский конунг Бравлин славился своей силой и смелостью. Он успешно воевал против финнов и расширил владения Альдейгьюборгского ярлства. Бравлин завоевал финскую Бьярмию (область народа пермь) до реки Кумен (Куммене в Финляндии), где позже потерпел поражение, был ранен и умер в городе Бьярмы, на острове. Сохранилась легенда о том, что Бравлин в начале IX в. напал на греческие города в Крыму, и за разорение церкви Божьей Матери его поразил неожиданный недуг. Ночью ему привиделся старец, который обещал излечение, если хирд Бравлина вернет все награбленное и примет христианство. Северянин так и поступил, и болезнь прошла.

Примерно ко второй половине 850-х гг. местные балтийские финны чудь и весь, ранее жившие в союзе с викингами Ладоги, вышли из подчинения русов. Вот тогда шведы Ладоги и направили послов в Данию, чтобы призвать сильную дружину, которая смогла бы охранять город в будущем. Вот кто кого призывал! Русы-шведы призвали своих единоплеменников русов-датчан. А что такое датчанин в IX в.? Это бодричи, это лютичи, это непосредственно сами даны, жившие на севере современной Дании и по югу Швеции в Сконии, т. е. датчане — это славяне, как датчане, так и шведы. И вот шведы, дабы обезопасить свой город, призывают на трон Альдейгьюборга своих земляков и сограждан по союзу Руси. А в 860 г. датский ярл и вассал франкландского короля Рюрик, лишившийся своих былых фамильных земель, был «свободным агентом» и после уговоров датского конунга решился откликнуться на приглашение и возглавить восточную колонию Руси.

Сохранилось предание, что инициатором призыва Рюрика был отец его матери (бодричанки Умилы) староста Гостомысл, которому приснился вещий сон: большое раскидистое древо, произрастающее из живота его дочери Умилы, покрывает своей кроной все небо. Скандинавский мотив этой легенды подтверждается тем, что аналогичный сон приснился матери Харальда Прекрасноволосого. Только в норвежской саге более подробно описано, как из шипа росло трехцветное дерево (красно-бело-зеленое), что означало, что будущий сын объединит всех норвежцев, будет хорошим воином и будет долго править. Волхвы объяснили Гостомыслу значение аналогичного сна так: старший сын его дочери Умилы должен унаследовать престол, тогда разовьется новый народ, который размножится и станет сильным, как крона дерева, что во сне Гостомысла покрыла все небо. В принципе, смысл тот же, что и в норвежской саге. Трудно сказать, норвежцы ли списали вещий сон у ладожских шведов или наоборот. Но все это лишний раз доказывает, что скандинавская Ладога в IX-X вв. не имела отношения к будущему российскому государству, как и достаточно небольшое отношение имеет к Киевской и Новгородской Руси, ибо Рюрик, приехав в Ладогу в 860 г., уже через два года съезжает из города и строит южней на берету озера новый город, который ильменские славяне, приехавшие вместе с Рюриком, так и прозвали — Новегород. Шведы, датчане и норвежцы назвали новую столицу Хольмгард (Холмагоры), что значит «головной» или «холмовой город» — и это есть оригинальное название Новгорода. Последний раз Рюрик мелькнул в поле зрении датских и немецких хронистов в 864 г. — видимо, приезжал набирать новую дружину, так как именно в 864 г. на юг к Киеву отправились Аскольд (Хескольд) и Дир (Дюри), скорее всего, не совсем довольные своей долей добычи в Ладожских землях.

Рюрик построил новую столицу на Ильменском озере. Ильменские словены назвали новую крепость просто Новый город в честь Старгорода, а озеро прозвали Ильмень в честь Полабской реки Ильменов (сейчас Ильменау), откуда и прибыли в Восточную Балтику.

Однако позже Ладога уже официально подчинялась Киеву. Как владение киевского князя Владимира (Вальдамара Старого) рассматривали Ладогу норвежские викинги, когда в 997 г. дружинники ярла Эйрика Хаконарсона разрушили город и сожгли воздвигнутую Олегом (Хельюм) крепость. Через 20 лет (в 1020 г.) князь Ярослав Мудрый отдал Ладогу и прилегающую к ней область («Альдейгьюборг и то ярлство, которое к нему принадлежит») своей жене шведке Ингигерде, дочери знаменитого короля Швеции Олафа Шетконунга, который объединил три шведских королевства в одно. Наместником в Ладоге стал родственник Ингигерды — йотский (готский) ярл Регнвальд. В эти годы в Ладоге часто находили приют и другие викинги, бежавшие во время распрей, особенно из Норвегии. Таковым был Олаф Толстый, которого после гибели канонизировали и прозвали Святым, в честь которого в Новгороде воздвигли церковь. В Новгород бежал и его сын Магнус, и легендарный Харальд Гардрада — зять Ярослава, муж его дочери Елисаветы.

Регнвальда на посту наместника Ладоги сменили его сыновья — Ульф (Улеб), который в 1032 г. совершил поход на «Железные Ворота» (80 км. южнее современного Сыктывкара на реке Сысолс). позже — Эйлиф. Третий сын — Стейнкиль — в 1058 г. был призван из Ладоги в Швецию, где после гибели сыновей Шетконунга был избран королем. Таким образом, ладожанин стал основателем новой шведской королевской династии!

С 1105 г. Ладога стала подчиняться новгородскому князю. Через 50 лет шведы с пятитысячным войском, совершая крестовый поход по финским землям, пытались отвоевать город, но так и не сумели. Но Ладожская земля, как именовались управлявшиеся этим городом территории в XI-XII вв. не ограничивалась районами Приладожья к западу и востоку от Волхова. В саге о Хальвдане, сыне Эйстейна, сообщается, что одно время Альдсйгьюборг и Алаборг (Олонец) составляли единое ярлство, границы которого доходили до Бьярмии (Перми). Это говорит о том, что Ладожская Русь была достаточно большим северорусским княжеством, занимающим обширные финские земли северо-востока Европы.

Похоже, бодричи были сильно «размешаны» браками с викингами и представляли из себя действенную силу. Странно, но этот народ не упомянут в числе призывавших варяг славян — упомянуты только словены и кривичи. Но эта странность объясняется просто: бодричи вместе с лютичами и являлись теми самыми варягами, которых призывали ладожские шведы. Еще позже в состав Руси запросились финские чудь, весь, меря с муромой — самые сильные и организованные финские народы. Однако российские историки все нарочно перепутали: якобы уже живущие в Ладожье мифические славяне (следов которых не находят археологи) призвали варяг. Но именно славян вместе с русами (скандинавами) как представителей Руси и призвали ладожские шведы, а позже и другие балтийские племена Ладожья. Самое смешное, что современные историки России разделились на два лагеря. Представители первого утверждают, что Рюрик и варяги были славянами из Южной Балтики (правда, непонятно, почему со скандинавскими именами), а второго — что Рюрик и варяги — это норманны, люди скандинавские (при этом неясно, почему же первые ляхитские славяне в Новгороде появились именно в одно с ними время). Ученым мужам почему-то не приходит в голову, что имело место и первое, и второе.

 

Готы ― наши предки.

V-IX в.

Почему жмайты и аукштайты назвали предков беларусов гудами? Не от готов ли? Откуда взялись готы на территории Беларуси?

Совсем недавно в Липецкой области на берегу Дона близ села Ксизово археологи Института археологии РАН нашли хорошо сохранившееся захоронение готского воина в доспехах из металлических пластин (V в.). Там же была обнаружена и хозяйственная постройка, доказывающая, что готы здесь жили оседло.

Готы, как и балты, населяли практически все побережье Балтийского моря, доходя на юге до берегов своей священной реки — Дона, которую именовали Дунхейд, устья Днепра (Готии) и Северного Причерноморья. Вся южная часть Крыма и Таманского нолуострона были заселены готами, которые жили здесь до XV в., пока не ассимилировались в русской среде. Именно в честь Дона называло себя готское племя данов (будущих датчан), которое жило на берегу этой реки, а позже переселилось в Скандинавию. Там, в Скандинавии, донские готы основали Дунленд (Данию) — «страну Дона».

Ранние готы — гауты — одинаково были похожи и на западных балтов, и на славян, и на тюркских половцев (людей светлоглазых и высоких), с которыми часто организовывали союзы, роднились, что, вероятно, и послужило причиной того, что первые русские историки объявили готов предками печенегов и половцев, как и германцев, балтов со скандинавами и славянами. В принципе, славян как таковых во времена ранних готов-гаутов (эпоха, предшествующая Александру Македонскому — V в. до н. э.) еще не существовало. Это и не славяне пока были, а скорее балты, чей язык только-только начинал отличаться от языка восточных собратьев. Чем древнее готы, тем сложней их отличить от балтов.

Киевский хронист Софонович Феодосий, называя Литву ветвью мифологического Иафета, сына Ноя, писал про готов и балтов следующее:

«Тыи все народы были потом готами и епидами, ядвежами, печенегами и половцами названый».

Нельзя не обратить внимание на частые упоминания в старых летописях вместе с кельтами, скифами и германцами с балтамм (славянами) представителей совершенно иной языковой группы уральских языков — половцев и печенегов, как у Лызлова или казанского летописца Затопа Засекина, чья летопись исчезла при дворе Екатерины Великой.

Российский исследователь Константин Боровой, опираясь на внешнюю схожесть готов и половцев, их одинаковый тотем — лебедь и на строчку из «Слова о полку Игореве» («красные готские девы въспеша на берегу Синего (Азовского) моря звоня русским златом, поют время Бусово, лелеют месть за Шаруканя»), делает вывод, что это единый народ. Однако это не совсем так. Из скандинавских саг, повествующих о противостоянии гуннов и готов на реке Дон, следует, что эти два народа часто роднятся. Так, готский конунг Ангантюр (вероятно, прототип короля Артура) воюет с Хлелом, своим братом, но гунном. Отсюда и схожесть тотемов.

Племя гаутов, ведомое легендарным Одином, пришло на Балтику с Дона не позже начала IV в. до н. э., так как древнегреческий мореплаватель Пифей описал в 300 - 330 гг. до н. э. северную страну Ультима Туле (Скандинавию), землю готов, гутонов и ингвеонов (предков англов и свеонов) на Севере Европы, а также тевтонов, покупающих у них янтарь. «Один» скорее чин, чем имя собственное, так как в XI в., во времена Всеслава Брячиславовича (Чародея), языческий жрец, восставший против христиан Полоцкой Руси, также называл себя Водилой — производное от Водин/Один, что значит «водитель, вождь».

Гауты шли с Северного Кавказа, с «земель торков» на север, заселяя земли современных Украины, России и Беларуси — так называемую Холодную, или Великую Швецию, или Свитьод (Улей), а затем северную землю современной Германии. Примечательно, что, перебравшись на Скандинавский полуостров, племя Одина назвало эту страну Малой Швецией (Свитьодом) и Скандией. Скорее всего, гауты, или свеоны (т.е. собранные), IV в. до н. э., и были тем самым индоевропейским народом, общим и германцам, и балтам, и славянам. Так считал российский историк М. Б. Щукин. Такой вывод можно сделать, прослеживая перемещения народа Одина (скорее всего, Один был не один) и расселение балтов, славян и германцев в Балтийском бассейне.

Готов трудно назвать стопроцентными скандинавами-викингами, ибо их письменность, их христианская религия (арианство) V-VI вв. выглядят куда как более современными, чем культура скандинавов периода Эпохи викингов (VIII-XI вв.).

Готы и проживают в основном не на севере, а в глубине континента, в Причерноморье, в Италии, на Балканах, в Испании. Устье Днепра носило название Готия вплоть до XVI в. Там же найден и рунический камень, доказывающий, что готы, а также другие переселенцы из Скандинавии жили здесь оседло. Киев Днепровский, как и Кневец Дунайский, были основаны готом Кием в середине V в. Готы (особенно восточные) создали собственную уникальную культуру, которая позже растворилась срели населения европейских стран. Русские вельможи, подписавшие первый договор Киевской Руси с Византией в 904 г., имели остготские (восточно-шведские) имена: Карл Ингелот, Фалов, Рюар, Веремид, Стемил, Рулав, Гуды, Карн, Руальд, Флелав, Лидулфост, кроме Актутруяна — это имя финское.

Все это говорит в пользу того, что Киевская Русь начала X в., где главным идолом является также готский Перун (Перкунас, реплика латинского Иеркусиос — Громовержец) — это и есть политическое государство готов, а вовсе не славян. Они, захватив опорные города по днепровскому пути в Византию, воссоздали свою легендарную империю Рейлготаланд, развалившуюся примерно в V в. Версия о том, что варяги якобы выполняли роль наемников в славянском государстве, разбивается в пух и прах, ибо все политическое руководство Руси времен Олега — шведы, представители Восточной Готии. Это не наемники — это правительство! Славяне, видимо, выполняли в этом государстве роль тыловиков, роль градостроителей, а роль армии, флота и политического руководства лежала на крепких плечах норманн. Однако скандинавы достаточно быстро ассимилируются в более богатой славянской языковой среде. Так, стопроцентный варяжский состав русского посольства Олега в 904 г. при Игоре (Ингваре) в 945 г. меняется: скандинавы составляют треть в правительстве Руси, остальная часть — уже славяне. Это прямое доказательство постепенной, но достаточно интенсивной экспансии славян в готском государстве, где славян становится много уже и в правительстве.

Во времена Святослава (Сфендислейва) император Византии Константин Багрянородный, записывая сведения о Руси со слов самих же русов, как отражение в зеркале фиксирует то, что Русь — двуязычная, ибо русы используют скандинавско-славянскую трасянку, называя свои города Новгород и Смоленск как Немогард и Малениски. Почему Малениски? Потому что Смоленск, что и фиксируют археологи, основали шведские викинги из Смоланда — Малой Земли (область в Геталанде — Южной Швеции). «Смоленск» по-шведски значит «Смоландский». Под Смоленском и сейчас существует крупнейший некрополь скандинавского происхождении — более сорока погребальных курганов. Русские славяне X в. пытаются переводить Смоленск на славянско-русский язык и получается Малениски. Правда, эта неуклюжая попытка произносить Смоленск по-русски (и не менее неуклюжая запись греков) вскоре была забыта, и до наших дней дошел оригинальный вариант скандинавского названия города.

Готы дважды заселяли континент между Черным и Балтийским морями и Крым с Керчью. Впервые в III в. готские орды хлынули из перенаселенной Швеции (слишком уж много детей рожали скандинавские женшины, вызвав демографический взрыв — не хватало места для жилья) по обратному пути и заселили всю землю между Балтикой и Черным морем.

Так родилась остготская (восточно-шведская) империя Рейдготаланд, императорами которой были и Аларих, первым захвативший Рим, и Ангантюр (возможный прототип короля Артура), разбивший на Доне гуннов своего названного брата Хледа, и Теодорих, укрепивший Рим во второй половине V в. и уравнявший в правах готов и римлян. Во времена колонизации этих земель русинами (норманнами, славянами и русскими западными балтами) в IX-X вв. готы смешанно с восточными балтами и кельтами галлами, раками и кимрами все еще проживали в землях нынешней Беларуси и Украины. Автор «Слова о полку Игореве» в XI в. все еще упоминает союзных с половцами готов, живущих на берегах Азовского моря: «красные готские девы на берегу Синего моря…».

Татищев в «Истории российской» пишет о готах следующее:

«Готы и геты едино Скандинавия. Сии народы хотя в именах сходственны и от польских писателей погрешно смешивались, как например Вельский в особой главе о гетах и готфах написал, стр. 19, так: «геты, или готфы (ибо то один парод был)», ссылается в том на Спартана; Вельский равно Стрыковскому рассказывает, что они вышли из Скандинавии, что ныне Швеция, и к нам с вождем их Берикием пришли, о чем Облавий и Иордан, историки готские, свидетельствуют, и так поселились по реке Висле, где их Птоломей географ, именуя гитоны, указывает. С ними же пришли и епиды (гепиды. — М. Г.), единородные им, и поселились в Пруссии у Улмигоров. Стрыковский в гл. 2 части первой гепидов народ указывает с кимбрами единородных и основой литовского народа, а в гл. 3 пространнее описал».

«Основа литовского народа»…

Вот почему прибалты часто в старину называли беларусов гудами, так как прусские кривичи и другие пришли па землю именно готов, нынешнюю Беларусь, смешавшись с готами.

Таким образом, готы (поздние готы V-VIII вв.). проживавшие по всем балтийским берегам как севера, так и юга Балтики, стали составной частью как будущих польской, беларуской, литовской, латышской, так и шведской, датской и норвежской наций, смешавшись в Прибалтике с восточными и западными балтами, с которыми были близкой родней (или же их близкими потомками). Татищев упоминает, что польский город Гданьск (как и беларуский Гоцк) — это производные от Годанум, «город готов». Греки называли беларуское племя древлян германцами, видимо, тоже не зря. Вероятно, древляне — это готы, а вовсе не половцы, как полагает писатель А. Бычков, жившие в беларуских лесах еще со времен Великой Швеции. О готской природе древлян говорит и имя дочери древлянского короля Мала. По-славянски она Малуша, а по греческим источникам — Мальфрида, имя готское. Хотя большая вероятность того, что древляне — это ятвяжское или же дайновское племя, народ восточно-балтский.

Сейчас все эти племена трудно отделить одно от другого, потому что все они были близкородственными балтийскими индоевропейцами (кроме чернявых кельтов), достаточно быстро слившимися в единую культуру, суть которой была обшей с незначительными отличиями. Различались лишь имена богов и религиозные культы.

Увы, готы, так много сделавшие в истории Европы, оставившие так много географических названий и сведений о своих походах, не сохранили собственного королевства с названием Готия. Последние два готских королевства (Восточная Готия и Западная Готия) слились со Свеаландом в 1208 г. в единое королевство Швеция. С тех пор Швецию и называют «Тре крунур» — страна трех корон. Однако юг Швеции и по сей день именуется Геталандом (йотландом).

Этнографы, изучающие историю Беларуси, единодушны в том, что запад и юго-запад Беларуси были населены кельтскими племенами, о чем свидетельствуют не только темные глаза и волосы современных беларусов этих областей, но и названия рек, например Неман, Оресса, Дрисса…

Но откуда пришли кельты в беларуские земли? На некоторых официальных картах распространения кельтов в Европе территория Беларуси даже не отмечена.

Кельты, один из древнейших индоевропейских народов, сохранились до наших дней на Ирландском острове — ирландцы, в Британии — Уэльс и гэллы Северной Шотландии, а также во Франции — Бретонь.

Кельты валлийцы и галлы являются предками значительной части современных французов, испанцев, португальцев, в меньшей степени — чехов, словаков, в большей — западных украинцев (Галиция). Кельты бемы (бои) жили в Чехии, поэтому ее называли еше и Богемией (а немцы называют так и поныне), а кельты раки населяли территорию Австрии (поэтому по-чешски Австрия — Ракоуско) и Беларуси (город Раков).

Вопреки мнению чешских ученых, что кельты распространялись из Альп, этот народ шел в Европу с Ближнего Востока. Фонетика кельтского языка роднит его с индоевропейским языком персов. Опять-таки вопреки стереотипу кельты выглядели отнюдь не рыжеволосыми и голубоглазыми людьми. Они больше напоминали иранских скифов. Голубые глаза и рыжие волосы ирландцев пришли к ним на остров лишь в IX-X вв, когда Ирландию заполонили викинги Дании и Норвегии.

Золотой эпохой кельтов были V-IV вв. до н. э. Около 750 г. до н. э. были зафиксированы первые контакты древних греков и торговцев из-за Герцинского леса (территория, которая, по источникам античных авторов, должна была бы включать обширную часть средней Европы на восток от Рейна и до Карпат).

Название кельтов происходит от древнегреческого Keltoi — так греки называли этих людей. Кельты заселили земли современных Франции, Британии, Шотландии и Ирландии на западе, Чехии, части Южной Польши, Австрии и Западную Украину. На севере кельты дошли до Южной Скандинавии (Дании). В Восточной Словакии кельты встретили скифов, поэтому отклонились на юг в Ианнонию (сегодня Венгрия) и на Балканы. Они заселили практически всю Европу. В Малой Азии (Турция) кельты галлы основывают государство Галатия. В Британии кельты валлы (валлийцы) основали Уэльс (Вэльс), а на Пиренейском полуострове — Валенсию.

В 386 г. до н. э. армии келльтов хорошо вооружены и организованы. Они даже захватывают непобедимый Рим, а в 279 г. частично берут в плен дельфийских оракулов в Греции. Но позднее (в Италии) военное счастье поворачивается к ним спиной, и после поражения в битве у Теламона в 225 г. до н. э. кельты все больше вытесняются на север.

В землях будущих славянских Чехии, Словакии и Беларуси расселились богемские кельты — бемы, кимры, раки. Богемы — одно из шестидесяти племен, сведения о которых были зафиксированы древними писателями. Изначально они населяли чешскую Падскую низину. Место жительства их называли Boiohaemum — Богемия (территория современной Чехии). Бемы жили здесь долгих 400 лет, пока постепенно не растворились в новых пришельцах — германцах, славянах и славянофицированных балтах. Чехи убеждены, что искусство знатных пивоваров, как и мастеров хорошей закуски, перешло к славянам именно от туземных кельтов бемов. В Восточной Моравии и Словакии проживало племя котини, известное своими знаниями в горной промышленности. Там же обитало и племя Волков (волколаков-невров), живших, по мнению чехов, преимущественно в Моравии.

Однако волколаки-невры селились и в юго-западной части Беларуси.

Несмотря на огромные территории, которые населяли кельтские народы, эти племена поддерживали устойчивую связь друг с другом. Так, бемы и котини регулярно торговали с удаленной Галлией (Франция). Кельты, заселившие земли Римской империи, постепенно перешли на официальный язык Рима — на латынь. Однако говорили они с акцентом, упрощая язык римлян. Эти диалекты римляне прозвали вульгарной латиницей. Из этих племен позже и образовались нации испанцев, французов (племя галлон и валлийцев, частично перемешанное с германскими франками) и португальцев с румынами.

Кельты были не только мистиками, праздновавшими Хеллоуин — древнейший Новый Год индоевропейцев, но и необычайно прилежными и творческими людьми, отличными мастерами, поэтами и строителями. Кельты первые на территории Центральной Европы использовали гончарный круг и чеканили золотые монеты.

Кельты слыли и хорошими воинами, при этом плечом к плечу с мужчинами воевали и женшины. Но похоже, непобедимыми кельты оставапись не вечно. Уже в начале новой эры сами кельты лучшими воинами считают римлян и германцев. Римские же легионеры, покидая Бретань в V в., характеризовали кельтов-бриттов как трусливых и плохих воинов. Новые союзники бриттов, полабские англосаксы, расправившись с врагами бриттов пиктами, позже успешно воевали с самими бриттами. Эта война растянулась на долгих двести лет, и хотя за это время кельты-бритты и проявили себя мужественными и упорными воинами, были все-таки разбиты и бежали с острова на континент, где основали современную Бретонь (север Франции). В отличие от англосаксов британские кельты отличались неорганизованностью и несговорчивостью друг с другом, из-за чего и потерпели поражение.

Любопытно, что для боевой раскраски своих лиц кельты использовали синий натуральный краситель из вайды красильной. Но это была не просто устрашающая раскраска. При ранении в бою такой краситель действовал как отличный антисептик.

От древних британских кельтов сохранился знаменитый Стоунхедж, являющийся тайной для ученых и по сей день, а также многочисленные центры обитания кельтских племен — оппида, валы, города, места погребения и святыни, которые были обнаружены археологами прежде всего в Чехии (Завист, Страдонице, Тришов, Мшецке, Жегровице). В Беларуси от кельтских племен сохранились названия городов (Раков, Волковыск (возможно, что и от лютичей-волколаков), Галаик (от галлов), Клецк, Кимбаровка (от кимбров, самых северных кельтов, дошедших до Дании) и рек (Оресса, Очесса, Дрисса, Лучесса, Плисса, Усса, Исса).

Название реки Эльбы (Лабы) некоторые ученые также приписывают кельтам. Название моравской реки и края Гана происходит от кельтской местности Ganna, которой более 2 000 лет.

От кельтов до наших дней сохранились различные традиции, например ветвь зеленой омелы на счастье в Рождество, языческий обычай «сжигания ведьм» (у кельтов — праздник Beltine) в ночь с 30 апреля на 1 мая у чехов, на Масленицу — у беларусов и русских. Сюда же можно отнести и традицию чехов и поляков погружать черешневые, березовые или сливовые ветви в воду на Святую Барбару 4 декабря, а также различные приметы, такие как стучать по дереву, которое для кельтов имело большое значение, которое они почитали. Кельтский гороскоп был основан не на зодиакальных созвездиях, а на деревьях. Предметом почитания были и камни (длинные камни, так называемые менгиры), некоторые горы, источники и родники. До сегодняшнего дня кельтское число тринадцать считается несчастливым.

Кроме того, до наших дней от кельтов сохранилось и много народных праздников, в частности День поминовения усопших (у беларусов — Деды), который берет начало от древнего кельтского праздника Samhain (Шамэйн) — встречи Нового года, который отмечали в начале осени. В новогоднюю ночь духи умерших якобы приходили за живыми и их следовало отпугивать страшными одеяниями или песнями. Так возникла традиция Каляд и калядных песен. Современные ирландцы трансформировали древний кельтский Новый год в Хеллоуин, который в христианскую эпоху, однако, полностью потерял свой изначальный смысл, потому как священники превратили его в день поминовения усопших, назвав Днем всех святых.

Из мифологии кельтов и народная поговорка о том, что детей приносит аист. Кельтам мы обязаны за изобретение около семидесяти видов инструментов, которые для нас являются повседневными: лопаты, кирки, косы, серпа, долота, молотка, напильника, пилы, клещей, пружинных ножниц и ножниц со штифтом.

Островки богатой кельтской цивилизации в землях Беларуси были в III-IV вв. накрыты волной новых пришельцев и завоевателей Европы — готов. Теперь уже им, победоносным белокурым готам, покорился Рим, они основывали свои королевства в Испании, Италии, Германии, Причерноморье, Крыму, Прибалтике и самой Скандинавии.

 

Кривичи  ― не славяне.

VIII-Х вв.

Еще один великий миф нашей истории: кривичи, одни из основных предков беларусов и западных русских, — славяне.

Древнерусская, и в частности беларуская, нация формировалась из нескольких народов: коренных жителей Польши и Беларуси восточных и особенно западных балтов, частично кельтов раков и кимров, а также скандинавских готов (юрод Гоцк Минской области) южной Балтики и русинских славян (главным образом лютичей, бодричей (вендов) и лендзян).

Но латыши называют Беларусь Балтокривией. В самом деле, кривичи являлись самым большим народом, составившим предков беларусов и частично русских. Но неверным является то, что кривичи — это славяне. Кривия (позже — Порусье, а еще позже — Пруссия) — это страна западных балтов криви и других русинских балтов с их главным жрецом Криве в стольном городе Ромове, названном так в честь Рима, откуда в Кривию постоянно приезжали готы. Об этом городе и жреце Криве упоминает и Карамзин.

Балты, как западные, так и восточные, поклонялись и почитали змей, ужей и ящериц. Само название «кривичи», вероятно, происходит от слова «кривь» — змей, змея. Культ поклонения змеям в северных землях Беларуси вплоть до XVI в. сохранялся в виде традиции почитания змея Василиска (ужа, сема или живойта). Об этом подробно писал в книге «Записки о Московии», изданной в Вене в 1549 г., Сигизмунд Герберштейн — посол Австро-Венгрии в Московии в 1517 - 1526 гг. Он также побывал во многих городах и селах ВКЛ. По словам Герберштейна, литвины держали в хатах неизвестных ныне науке черных змей с жирной блестящей кожей и короткими лапами, которые с шипением выползали к поставленной на пол миске молока. Такую змею, правда, знали греки. Они ее называли базилев (по-русски василиск), что значит царственный, из-за красного гребешка на голове, похожего на корону. Эта змея водилась раньше в Сирии. По греческим описаниям василиска можно сделать вывод, что эта змея все еще попадается в болотистых лесах Новгородщины. Современные свидетели называют эту странную змею свистуном, так как она издает высокое шипение, сравнимое со свистом. Также новгородские охотники и крестьяне говорят, что у змеи имеется красный гребешок и боковые перепонки, с помощью которых она может пролететь десятки метров над землей. Это же отмечали и древние литвины, говоря: «вот прилетит уж». Возможно, из-за всех этих необычных черт для змеи по старинным народным поверьям у василиска были кожистые крылья, змеиный хвост, петушиные лапы и вылуплялся он из яйца петуха.

Как пишет Герберштейн, литвины при виде выползающей змеи тихо сидели на лавках, благоговейно наблюлая. Известен случай, когда католический священник убедил одного литвина убить змею и креститься. Когда священник вернулся в деревню, то к своему удивлению увидел крестьянина со странной мутацией рта ― рот растянуло, как у лягушки. Крестьянин во всем винил себя и священника, заставившего убить живойта, и собирался вновь вернуться к поганской вере и порвать с христианством.

Аналогичный культ домашнего белого томт-змея существовал кое-где и в Швеции. Вероятно, это был древнейший языческий культ готов, распространенный в балтийских землях, где готы долго и компактно проживали (Балтика, Швеция и Причерноморье — земли легендарной империи остготов Рейдготаланда).

У кривичей, как и у остальных балтов, был распространен культ поклонения змее, из чего вытекает, что они являлись именно балтским племенем. Змея являлась богом жизни, мудрости и письменности для ятвягов, кривичей, латов и других балтских народов.

В 800 г. часть языческих саксов, отказавшись креститься у франкского короля Карла Великого, уплыла на кораблях в Кривию-Пруссию. Это, кстати, еще одно доказательство того, что Пруссия (Порусье) — это восточный край Полабской Руси (в отличие от Западной Поруссии (Боруссии), все еще языческой). Здесь и спаслись последние язычники-саксы, жители русинской Саксонии. В отличие от Британии саксы не стали воевать и основывать собственное королевство в новых землях, так как Кривия — это все еще пределы Руси, и здесь нужно было мирно уживаться с земляками по полабско-скандинавско-балтскому союзу. Именно поэтому к X в. саксы утратили свой германский язык и мирно ассимилировались с кривичами.

Так что же получается? Славян в нашей крови почти не было? Откуда же тогда взялся славянский язык?

В «Житие Святого Адальберта» (997 г.) прямо сказано, что христианские миссионеры из Чехии общались в Пруссии с местными жителями на польско-чешском языке. В X в. чешский и польский — это почти единый язык с незначительными отличиями, как, собственно, мало отличался от польского или чешского и русский язык того времени. Все славяне использовали практически единый язык с легкими диалектическими отклонениями, каковыми сейчас яаляются диалекты английского языка Австралии, США и Великобритании.

Пруссы X в. этот язык славян понимали, как понимали пруссов и сами славянские миссионеры, несмотря на то, что их переговоры происходили без переводчиков, на открытом воздухе, базарной плошади и язычники-пруссы явно не проявляли гостеприимства. Например, на одном из островов прусс, увидев христаиских проповедников, ударил Адальберта веслом и сказал:

«Убирайтесь! А не то мы вас убьем».

Священник и его спутники поняли прусса, сели в лодку и уплыли с острова. Они пришли в новое место, где на базарной плошади миссионеров окружили люди в волчьих масках (местные лютичи). После того как Адальберт кратко объяснил, что приехал крестить людей и вырвать их из рук диавола, ему сказали буквально следующее:

«Будь доволен, что ты добрался безнаказанно до этого места. И только быстрое возвращение даст тебе надежду остаться в живых. Малейшее ваше продвижение вглубь страны принесет вам погибель. Из-за подобных людей наша земля не приносит урожая, деревья не плодоносят, дети не рождаются, а старики умирают…»

Так записал спутник Адальберта Брунон, который, не будучи знатоком местного языка, усвоил все, что ему сказали пруссы. Канапариус его дополняет:

«Если вы не уберетесь этой же ночью, то вам отрубят головы».

И все эти слова чехи поняли без переводчика!

Современный комментатор «Жития» поясняет, что пруссы потому понимают польский или чешский, что, мол, Пруссия граничила на юго-западе с Польшей. Но это не аргумент. Беларусы Витебской области на севере граничат с Литвой и Латвией. Понимают ли витебские жители балтский язык Латвии и Литвы? Нет и никогда не понимали! Так же, как не понимают китайский язык сибирские россияне, имеющие очень продолжительную границу с Китаем.

Языческие прусские лютичи-дружинники, простые рыбаки, живущие вдали от Польши на балтийских островах, — все говорят со славянскими христианами, все легко понимают славян. Это доказывает лишь одно: родной язык западных пруссов, язык кривичей очень похож на славянский, и смысл того, что говорят пруссы, славяне легко улавливают, даже если с ними отнюдь не расшаркиваются.

Ученый М. Б. Щукин не без основания полагает, что славяне выделились достаточно поздно (V-VI вв.) из западнобалтской общности. Его теория подтверждается историческими фактами, и «Житие Святого Адальберта» ― лишнее тому доказательство.

Вопреки утверждению официальной науки, коренные кривичи-пруссы вовсе не исчезли. Однажды я писал для газеты статью про Пруссию. После этого нам позвонила читательница, которая сообщила любопытную новость о том, что пруссы как народ вовсе не исчезли, а прусский язык до сих пор можно услышать в районе Пинска и Бреста.

Затем позвонил еще один читатель родом из деревни Купятичи (Пинский район Брестской области). Он подтвердил, что в его родной деревне до сих пор говорят на странном языке, а его мать и бабушка, обычные беларуские деревенские женщины, всегда разговаривающие на беларуской трасянке, во время споров и ссор переходят на свой непонятный язык — язык их предков. Читатель привел такие примеры этого языка: дочь — дохна, золовка — ятробка, поля — дологи, кружка — кварта, канава — прысть. Вся домашняя утварь в этом языке именовалась иначе, чем в беларуском, польском, русском, украинском или же прибалтийских языках. Любопытно — бабушка читателя даже не знала, что это за язык.

А ведь это и есть прусский, а точнее, кривичский язык, родной язык прусских кривичей. Ведь именно под Пинск и Брест в XIII в. переезжали десятки тысяч пруссов, спасаясь от нашествия немецких и польских крестоносцев. Впрочем, большая часть прусских кривичей так и осталась в родной Замковой земле (Замланд).

Фамилии первых прусских рыцарских семей — фон Дикофф, фон Белофф, фон Гютцофф, фон Стеклофф — явно русские фамилии Диков, Белов, Гютцов, Стеклов. Эти рода ассимилировались в немецкой среде и стали уже новыми пруссами — германцами. Именно как немцы ассоциируются пруссы сейчас. Как, впрочем, и другие немецкие области славянского происхождения, в частности Померания — бывшее вендское Поморье.

Позвонивший читатель также поведал, что в 1958 г. в его деревню уже приезжали две этнографические экспедиции, пытавшиеся определить, прусский или ятвяжский язык сохранился в Купятичах. Но ничего определенного эти экспедиции так и не установили, так как письменных источников этого языка не сохранилось, а те, кто на нем говорил, и сами не знали его происхождения.

Нельзя не отметить, что слова, которые читатель привел в своем письме, скорее славянские, чем литовские. В русском языке и сейчас сохранился поэтический термин дол, обозначающий поля, просторы, а прусское прысть (канава) похоже на русское слово пропасть. Западные балты (дадошане, мазуры, криви и др.) имели язык, весьма похожий на славянский, потому что это был праславянский язык, язык, заложивший основу славянским языкам. Вот почему христианские миссионеры X в. из Чехии и Польши общались с пруссами без переводчиков.

Читательница Лилия Ефимовна из Пинска сообщила, что является представительницей «прусской составной» беларуского народа, и отметила, что до сих пор на юго-западе Беларуси живут пруссы, сохранившие свое прусское самосознание — в частности в деревнях Одрижин и Акдемер (названия явно прусские, как и само название города Пружаны — от пруссианов). Эти деревни находятся вблизи города Иваново (оригинальное прусское Яново) и Дрогичин в Брестской области.

Анатолий Иванович Житкевич из Барановичей продолжает тему забытых языков Беларуси. Он тоже привел некоторые примеры загадочного прусского языка: корова — гэмытка, конь — волот, молоко — гальмо, сало — крысо, девушка — биячка, юноша — бияк, мужик — мэть, бить — копсать, красть — япэрить, понимать — сиврать, идти — пнать, домой — на похазы, хотеть — волыты, женщина — кебитэ. В этом криви-прусском языке есть слова, одновременно похожие и на славянские, и на латинские, в частности глемо (молоко), и на английские (не надо забывать, что англы — выходцы из Полабья, Южной Скандинавии). Пнать ― это пинать, идти, отсюда названия реки Пина (проходной к Днепру путь) и города Пинска. Волот (конь) — вол, тот, кто волочет, а бияк — это почти английский «бой», кебите — женщина, польское «кабета». Здесь, скорее всего, поляки позаимствовали слово у кривичей. Сами поляки — это в большой степени славянофицированные западные балты и кривичи в том числе.

Попадались у пруссов и вовсе одинаковые со славянскими слова. К примеру, «ружевы» — беларуское «ружовы» (розовый) или «ниц ниглы» — русское «ничто, нигде», как это выражение в точности звучит и по-польски. Есть в прусском языке и тенденции, свойственные всем близкородственным языкам — когда одно и то же слово имеет полярно противоположное значение у соседей. Например, в польском языке слово «урод» означает красивый, а в русском — наоборт. Вот и прусское слово «благо» означало «плохо».

Поэтому чешские христианские миссионеры без труда общались с пруссами в X в. — тогда разница между славянским и прусско-кривичским языками была еще меньше, чем сейчас между чешским и польским, а точнее, славянский был ближе к прусскому языку. Славяне, разбредаясь по Европе, смешиваясь с другими народами, естественно, с годами вносили изменения в собственные языки, в произношение слов. Аналогичную эволюцию позже претерпели русский, беларуский и украинский языки, которые в XVI в. были все сще единым русинским языком. Отличия языка Новгорода от языка Киева или Вильно были на уровне легких диалектических отклонений. В основном это отражалось на письме. Так, новгородцы, в отличие от южных единоплеменников — русин Великого княжества Литовского, вместо букв С и Б использовали латинские S и В. Это отличие великоросского диалекта от классического русского языка Киева и Вильно отменил лишь Петр I.

Схожесть прусско-кривичского языка с латынью, германским и славянским языками — аргумент в пользу тех исследователей, которые считают язык балтов, как и сам этот народ, началом всех индоевропейских культур.

Язык славян, русских колонистов, потому и получил такое распространение по всей Южной Балтике, по берегам Вислы, Одера, Немана и в готско-кривической Пруссии, что был языком, близким всем, в первую очередь западным балтам, став языком межнационального общения балтийских жителей. Даже имена пруссов X в. схожи со славянскими. Так, не приняв предупреждений пруссов уезжать и не гневить местных богов, Адальберт, возвращаясь из Померании обратно в Пруссию, 23 апреля 997 г. был схвачен и убит прусским вождем по имени Сикко (правильней Сичко), брат которого до этого пал в бою с поляками. Сичко казнил лишь Адальберта. Так он отомстил за брата и избавился от враждебного местному Перкунасу (Перуну) священника. Спутников Святого Адальберта прусский жрец и вождь (типичное явление Скандинавии языческой эпохи, когда предводитель дружины является одновременно и жрецом) отпустил. Учитывая неоднократные предупреждения пруссов миссии Адальберта, можно сказать, что пруссы проявили необычайную терпимость к пришельцам-христианам.

Племя древлян с их столицей Коростенем — это и есть, видимо, балтское или же готское племя, которое византийцы потому и упоминают как германцев. К сборной нации наших предков в течение X-XIII вв. постоянно прибывали свежие силы прусских кривичей и скандинавов, которые рассматривали Русь как продолжение своих королевств на торговом пути в Византию. Интересен факт, что шведские историки, рассказывая о возникновении единого шведского государства, подчеркивают, что Швеция начала XIII в. все еще состояла из трех отдельных королевств: Эстготии (Восточной Готии), Вестготии (Западной Готии) и Свеаланда (Страны свеев (шведов)). Перед страной, по мнению историков Швеции, стоял вопрос, стать ли частью Дании, Норвегии или же Руси, т. е. шведы видели в Руси такое же родственное государство, как Дания или Норвегия. Но датский поход в Швецию помог объединиться стране «трех корон», отразить нашествие и стать единым королевством под знаменами Биргера Ярла, построившего столицу Стокгольм.

 

Рогволод из Норвегии.

Х в.

Первый известный уже на территории нынешней Беларуси князь Полоцка Рогволод (Регнвальд) был норманном. По Регнвальду в Швеции установлена руна, а из Норвегии начался боевой путь этого викинга в поисках побед и славы.

Как у всех удачливых морских конунгов, молодость Рогволода-Регнвальда прошла в разбоях и пиратстве, а старость — в богатстве, почете, власти и уважении. Викинг Регнвальд обрел вечную память и славу в Полоцке, став для беларусов первым из известных князей Полоцкого княжества — одного из фундаментов будущего Великого княжества Литовского, Русинского и Жмайтского и нынешнего беларуского государства. Некоторые отечественные историки, несмотря на летописное упоминание о варяжском происхождении Рогволода, упрямо считают его славянином. Но даже те, кто знает, что он был норманном, знают лишь то, что легендарный князь «прибыл из-за моря».

Первый известный князь Полоцка был типичным викингом, авантюристом и искателем приключений. Как и многие младшие сыновья ярлов и бондов, Регнвальд покинул родные фьорды, сел в ладью с такими же молодыми, как и сам, норвежцами и поплыл искать счастья, славы и добычи на западе, в Ирландии, Изумрудной стране, о богатствах монастырей которой в Норвегии рассказывали множество легенд.

Начало X в. было жарким в Британии. Норвежские викинги заполонили Ирландию и уже давно воевали даже между собой за право главенствовать в ней. Пока конунг Олаф Белый разбирался с лохлинами (озорниками — осевшими в Ирландии викингами) на севере острова, где Олаф воздвиг Дублин, юг Ирландии прочно заселили датчане. Здесь же очутился и Рольф Пешеход — бывший киевский князь Хельг, тот самый конунг, которому в 911 г. французы передали в пользование целую страну на севере Франции — Нормандию. Но Рольфу-Одду-Хельгу Пешеходу, похоже, не сиделось в Нормандии, впрочем, как и в Киеве, где он оставил уже взрослого воспитанника, сына Рюрика Ингвара. С ним, с Рольфом, высоченным викингом с фобией боязни коней (в детстве вольва предсказала ему смерть от любимого коня, которого двенадцатилетний Рольф приказал убить; больше он не садился в седло), Регнвальд и сразился на южном побережье Изумрудного острова. Потерпев поражение, Регнвальд собрал сильный отряд лохлинов — ирландских норманнов и поплыл в Ингленд (Англию). В 923 г. молодой конунг высадился на полуострове Уирвал вблизи Ливерпуля. Местные валлийцы были разграблены. Затем Регнвалд устремился к Йорку, излюбленному городу норманнов, особенно датчан. Столкнувшись с единоплеменниками в Йорке, Регнвальд понял, что ему опять не повезло. Норвежец признал верховную власть короля Эдуарда, преемник которого Ательстан (924 - 939 гг.) уже в 927 г. сумел ликвидировать независимость Йорка и восстановил власть над югом Нортумбрии, захваченной датскими викингами.

Поняв, что на западе ему не найти власти, земель и богатства. Регнвальд устремился на относительно спокойный восток, где шведские викинги, в отличие от датчан и норвежцев, не дрались за власть друг с другом, но без усилий получали ее в городах колонистов-славян и туземных финнов. На торговом пути из варяг в греки как грибы после дождя возникали вики — поселения скандинавов. Население виков нуждалось в охране. Сюда и устремились йоты (готы) из Южной Швеции (Смоланда). На Днепре они основали Смоленск (по-шведски значит Смоландский). В деревне Гнездово под Смоленском и сейчас охраняется государством уникальный исторический памятник — множество погребальных курганов викингов IX-X вв., которые вплоть до XI в. составляли единственное население Смоленска (славян до XI в. в Смоленске не было).

Амбициозность молодого Регнвальда была удовлетворена в городе западных балтов Литвы Полоцке, где норманн, видимо, сначала был нанят как воевода и охранник города, а позже стал его верховным князем, не подчинявшимся ни Новгороду, ни Киеву. К 980 г. Регнвальду должно было быть уже около восьмидесяти лет, если учесть, что он покинул родную Норвегию восемнадцати- или двадцатилетним парнем. По другим версиям, жизнь Рогволода закончилась не в 980 г., а в 970-м или 976-м г. Жизнь старого князя оборвалась под клинками шведских викингов, захвативших город во главе с Булдмиром (Владимиром), убийцей и зятем Рогволода одновременно. Умертвив князя, Булдмир, он же Владимир или Вольдемар, силой женился на младшей дочери полоцкого конунга Рогнеде (Рагнхильде), вплетя тем самым род Регнвалвда в ветвь древа Рюриковичей.

Кажется, Владимир впервые покончил с самостоятельностью Полоцка за все время существования этого вольного княжества, которое было основано русскими рыцарями из Поруссии (Пруссии). Но единая Киевская Русь просуществовала недолго. Уже при Ярославе Мудром наметились серьезные расколы на самостоятельные княжества. Однако в 1240 г. пошла тенденция обратного объединения. Русские земли под угрозой близости тевтонских рыцарей, пусть однажды и разбитых (чернорусским королем Миндовгом в 1237 г.), но не ставших менее опасными, а также, вероятно, подталкиваемые слухами о походе Батухана в Венгрию через окраины Руси, вновь стали собираться в сильный военный блок. Именно языческий конунг Миндовг в 1240-х гг. укрепил этот блок вокруг Новогородка — первой столицы Великого княжества Литовского, ибо Новогородок и находился в местности с таким названием — Литва.

 

Литва собирает русские земли.

XIII-XV вв.

Российская версия истории Руси более чем любопытна по отношению к Литве, так как порой противоречит даже такой науке, как генетика.

«Как получилось, что у князя Ольгерда сыновья от витебской жены — Андрей и Дмитрий — именуются беларусами, а от тверской — Яков (Ягайло) — литовцем!?» — недоуменно вопрошает минский исследователь Вадим Деружинский.

Дело в том, что для политики Москвы литвины именуются беларусами, когда они союзники в войнах, а когда Московия на них сама нападает, то они превращаются во вражеских литовцев. Москва штурмует Смоленск как литовский город, а литовцы штурмуют его как русский или беларуский. Историк Лев Гумилев отмечал, что Литвой в Москве называли и Тверь, и Псков, и даже Новгород, когда эти города шли против политики Москвы.

Российский историк Игорь Курукин в статье «Великая Литва» (журнал «Вокруг Света». 2007. Январь) пишет:

«…Миндовг остался в истории первым и единственным литовским (???) королем… разворачивался на восток и искал поддержки против крестоносцев у Александра Невского. В результате страна не узнала татарского ига и быстро расширила свою территорию за счет ослабевших западнорусских княжеств (земель нынешней Беларуси)».

Но почему российский историк говорит, что Миндовг был первым и единственным литовским королем? Наверное, Курукин хочет сказать, что Миндовг был прибалтом, а последующие короли Литвы, мол, русскими? Хотя вопреки сему предположению Курукин и последующих князей Литвы продолжает называть литовцами, явно не имея в виду, что они русские литвины. Далее совсем не ясен пассаж но поводу избежания татарского ига. Почему «поэтому страна не узнала ига»? По какой причине? Александр Невский защитил? Но ведь татары были так же далеки от Литвы, как и от Швеции с Польшей. Именно они, татары, единственно и пострадали от нашествия Батыя, точнее, пострадали их предки ― волжские булгары. Вот почему современные росийские историки начинают говорить о том, что тяжесть ига монголо-татар сильно преувеличена. Так оно и есть. Вот почему не было никаких монгол в Литве. Они громили волжский Булгар, венгерско-рутенский Киевец, но ни до Двины, ни до Днепра не дошли.

В то время как все современные российские историки пишут, что монгольское нашествие — это самый большой миф русской истории, Курукин, похоже, остается на позициях прошлого (и даже позапрошлого) века. «Ослабевшие западнорусские княжества»… Какие же они ослабевшие, если они дважды разгромили тевтонских меченосцев!? Курукин либо не знает, либо не хочет (что более вероятно) писать правду — русские стали объединяться вокруг местности с названием Литва. Местность эта — современная Минская область и часть Гродненской и Витебской областей. Как доказательство этого — деревня Литва под городом Молодечно. Пришедшие в Беларусь немцы в 1941 г. докладывали в Германию, что местное сельское население (крестьяне Минской области) именует себя литвинами либо «тутэйшыми». Вот такая вот Литва, господин историк!

Не секрет, что Киевская Русь состояла из множества «цветных» Русий. Так, Белая Русь — это Полоцк, Витебск, Смоленск и Нижний Новгород с Брянском и Курском. Черная Русь — это Виленская область и Гродненщина или же Черниговщина. Красной Русью называли Полесье и Галицию (Запад Украины), а Синяя Русь — это Великий Новгород.

Историки до сих пор спорят, почему шло такое распределение по цветам. Оно несколько совпадает с татарской расцветкой территории Золотой Орды по частям света (синяя — восточная, белая — западная, черная — северная).

Возможно, у каждой автономии Киевской Руси были свои знамена, по цвету которых и стали называть регионы белым, красным и черным, либо здесь есть религиозный смысл, так как Черная Русь лежит в Литве, где язычество держалось очень долго (до XV в.), а черный цвет, как известно, ассоциировался с поганством (язычеством). Так, «черные клобуки» в русской летописи — это языческие конунги (короли), «чернокнижник» — языческий колдун…

Версия, что Белая и Черная Русь — это христианская и языческая зоны, тем не менее, имеет свои слабые стороны. Известно, что в 1186 г. из Бремена в Полоцк приехали монахи-миссионеры, чтобы обратить в христианство язычников Полоцкого княжества. Князь Полоцка Володша разрешил крестить своих людей. Но ведь Полоцкое княжество — это Белая Русь, уже по идее крещеная! Хотя, скорее всего, в Белой Руси язычники проживали очень долго. Черная Русь именовалась так потому, что там даже на официальном уровне, среди конунгов и бондов, язычество было главенствующей верой. Не секрет, что чернорусский король Миндовг лишь в 1251 г. принял крещение от послов Римского папы, уже после того, как, будучи королем, разбил меченосцев Ливонского ордена под Шавлами (современным Шауляем) в 1236 г. и основал Великое княжество Литовское (ВКЛ). Именно Миндовг сгал первым порусским (прусским) князем нового русского государства со столицей в городе Новогородок (Новогрудок) в 1240 г.

Но остается большая вероятность того, что термины Черная, Червоная и Белая были навязаны уже много позднее Москвой, где по татарской традиции существовали деления по цветам частей света. У этой версии есть одно существенное подтверждение: когда Иван III вышел из состава ослабевшей Орды, он провозгласил себя государем Белой Руси, ибо Московия — это и был запад Орды, т. е. белый улус. На французской карте Европы начала XVII в. Московия так и обозначена: RUSSIE BLANCHE ou MOSCOVIE — «Белая Руссия или Московия». Эго название Московии, тем не менее, не прижилось. Позже, уже в составе Российской империи, Белой Русью стали называть земли Литвы (Беларуси), ибо они оказались еще западней.

При Миндовге, крестившемся в католицизм, Великое княжество Литовское — это все еще небольшое королевство русских пруссов, ятвягов и русифицированных кривичей на северо-западе современной Беларуси, охватывающее города Гродно, Слоним, Новогрудок и область будущего Вильно (с 1940 г. — Вильнюс). Более того, Миндовг стал раздавать некоторые земли Ливонскому ордену, с которым заключил союз, после того, как разбитые Миндовгом тевтонские меченосцы основали этот рыцарский союз. Разбазаривание собственных земель обернулось очередным конфликтом. Жители отошедших к крестоносцам территорий стали восставать против произвола ливонских тевтонов.

Это было сложное время для русской Литвы. Нам в школе пытались и пытаются доказать, что все испортили монголо-татары, разорившие Русь. Но последствия от нашествия Батыя ощутили лишь несколько русских колониальных городов северо-востока (Залесья). Тюркская Волжская Булгария — вот кто по-настояшему пострадал от нашествия. Ужасы разорения булгарских, половецких, мордовских, а затем и венгерских городов были позже описаны как нашествие на Русь. Но этот поход для самой Руси ничто по сравнению с угрозой от тевтонов.

В те годы в Литву бегут тысячи и тысячи русских беженцев из Порусья (Пруссии), из бывшей Кривии, где крестоносцы, как немецкие, так и польские, мечом и крестом обращают в свою веру русинских балтов (пруссов). У пруссов было два варианта — подчиниться, приняв католичество, либо бежать к своим в Литву. Одни выбирают первое (в частности рыцари Стеклов, Белов, Гютцов, Диков), а другое скрываются у единоплеменников на Пинщине (современная Бресткая область). Немцы переименовали Королевец в Кенигсберг (Королевская гора), а Замковую гору — в Замланд. Теперь бывший Королевец и Кенигсберг — вновь русский город. Неплохо было бы вернуть исконное название легендарному городу вместо просоветского названия Калининград.

Усилиями мигрантов с запада Литва постепенно крепла. Миндовг уже мог не заискивать перед Ливонским орденом. Факты говорят о том, что Миндовг принял православие раньше 1255 г., так как на печати Миндовга этого года уже четко изображен герб Погоня, известный ранее лишь как герб одного Полоцка. На щите рыцаря Погони хорошо различим православный крест Ефросинии Полоцкой, хотя по кругу идет руническая надпись, схожая со скандинавской (скорее всего, ятвяжская или же прусская), но, тем не менее, отличающаяся от скандинавских рун.

Миндовг порвал с католичеством и встал на сторону обиженных земляков. В 1262 г. он вновь сходится с крестоносцами в бою и вновь побежлает их объединенное с принявшими их сторону немецкими пруссами и датчанами войско. После Миндовг заключает союз с православным Новгородом и его князем Александром Невским, которому помогал еще в 1242 г. отразить очередное нападение крестоносцев на Чудском озере. Тут скорее Миндовг поддержал Ярославича, а не наоборот, как заявляет Игорь Курукин.

Союз с Великим Новгородом заключало и самостоятельное Полоцкое княжество, опора ятвягов, дайновы и скандинавских русов. Произошло это еще раньше Литвы — в 1239 г. Этот союз скрепили браком князь Новгорода Александр Ярославович (будущий Невский) и дочь полоцкого князя Брячислава (Вартелейва) Ваза. Ее, правда, часто ошибочно именуют Александрой, но Александрой Ваза стала лишь после смерти Александра Невского, уйдя в монастырь и взяв имя мужа в память о нем. Ваза — имя шведское, причем королевского рода. Это вполне понятно, так как в Полоцке еще со времен Рогволода проживали скандинавы свеи (шведы), которые принимали активное участие в захвате города Владимиром. Таким образом, среди полоцкой знати каждый второй был шведом. Возможно, Брячислав также был из их числа, так как скандинавские саги упоминают его именно как Вартелейва, а сына Рогнеды (Рагнхильды) Изяслава называют Хильдольфом. Если учесть, что дед Изяелава-Хильдольфа был норманном Регнвальдом (Рогволодом) и, естественно, шведкой была и мать, то скандинавское имя сына Рогнеды кажется более вероятным, чем Изяслав. Изяславом Хильдольфа назвали позже, когда русинские славяне, составляя летопись, заменили имена всех князей славянскими. Например, более облегченной славянской версией Рогнеда они стали называть княжну Рагнхильду.

Заключив союз с Полоцком, князь Новгорода Александр к своему гербу Георгия Победоносца прибавил и герб Полоцка — Погоню. Этот герб, таким образом, появился на беларуской земле еще до образования ВКЛ. После 1239 г. новгородский князь ставил на документы уже двойную печать. Это, пожалуй, первое четкое свидетельство беларуского происхождения герба Погоня, который ныне красуется у соседней Литвы, а Беларусь, странным образом вполне добровольно отказавшись от Погони в 1995 г, вернула себе… советскую геральдику: как флаг, так и герб.

То, что Погоня — чисто русский герб, а вовсе не аукштайтский (летувисский), видно из надписи на печати Александра Невского. На гербе с Погоней идет четкая надпись «К ДИР», что можно расшифровать как «кнез/князь/конунг Дир». так как киевские князья Рюрика Аскольд и Дир, убитые в 882 г. в Киеве во время его захвата Хельгом (Олегом), стали первыми святыми для русских. Известный летописный факт, что еще в 866 г. Аскольд и Дир стали первыми князьями киевских русов, официально крестившимися в Царьграде — главном православном центре мира. Хотя тут может возникнуть вопрос, а кого тогда крестил Владимир-Вальдемар в 988 г.? Скорее всего, своих варяжских дружинников с семьями, да еще оставшихся от Хазарии киевлян-иудеев.

Пока князь Миндовг собирал и укреплял землю русскую, хан Золотой Орды Берке также имел виды на эти земли. Вот когда возникла действительная опасность монголо-татарского нашествия и завоевания. Против русских кязей Миндовга и Даниила Галицкого в 1258 г. Берке, несмотря на то, что большинство ордынских тюменей отправились на завоевание Сирии, снарядил 30-тысячную армию под командой Бурундая.

Бурундай направил свои силы против Миндовга, но тот умелыми маневрами избежал генерального сражения. Не достигнув своей цели, ордынцы в 1259 г. двинулись на Галицкую Русь. Устрашенный нашествием монголо-татар, Даниил через Польшу бежал в Венгрию. Галиция же и Волынь признали суверенитет монголов.

В 1260 г. Берке приказал своим тюменам, воевавшим в Сирии, возвращаться домой. Отказ Берке поддерживать Хулагу-хана в его стремлении покорить Египет привел к разрыву дружеских отношений и длительной кровопролитной войне между ними. К тому времени золотоордынцы стали мусульманами, злейшими врагами своих соплеменников и союзниками мамлюкского Египта. Ожесточенная борьба между ними продолжалась с переменным успехом вплоть до смерти Хулагу в 1265 г. Тем не менее хан Берке сумел выделить часть своих сил ради подчинения Руси и отдал их под командование темника Киданя, в то время как его собственная судьба решалась на Кавказе в битвах с Хулагу-ханом.

В 1263 г. Кидань прислал татарских послов в Новогрудок с требованием, чтобы русские литовцы заплатили дань за пять лет со всех подвластных Миндовгу литвинских (беларуских) земель. Миндовг задержал послов, обещая выплатить дань, а сам тем временем стал тайно собирать армию. Когда было собрано войско и на помощь пришли братья ― виконт Жомойтский из Жмайтии и Живинбунд Литовский со своими полками, Миндовг отказался платить дань и послал Киданю вместо золота и драгоценных украшений пару стрел. Отослав послов, русь-литовский князь двинулся к городу Мозырь, стоящему на реке Припять, куда, по данным разведки, должны были прибыть золотоордынцы, переправившись через Днепр.

Кидань расположился над Днепром в устье Припяти, между тем как его отряды рыскали по всему краю, опустошая его. Выбрав удобное время, князь Миндовг вместе с новогрудцами, слонимичами, пищанами и жмудинами нанес удар по татарам. Татары мужественно защищались, однако были наголову разбиты, а темнику Киданю с трудом удалось спастись бегством. Разгромив и другие татарские отряды и освободив пленных и добычу, князь Миндовг с большой славой вернулся в Новогрудок, где, будучи уже в годах, вскоре умер.

Таким образом, уже через двадцать лет после татаро-монгольского нашествия на северо-восточную Русь, а точнее, на ее колонии, так называемое иго Золотой Орды над Русью прекратилось, толком и не начавшись. Причем в 1263 г., более чем за сто лет до Куликовской битвы, ордынцам было нанесено страшное поражение в излучине рек Днепра и Припяти.

«С 1263 г. мы наблюдаем новый процесс развития Русского государства, — пишет историк из Калифорнии Ефим Макаровский, — с центром на Западе».

Но тут абсолютно во всем правый Макаровский ошибается. Не на Западе, а в самом центре коренных русских земель, в Литве (Беларуси) и в Новгороде, которые находятся на западе лишь относительно нынешнего «святого центра Руси» — Москвы.

Вот и все «иго». Об иге могут говорить волжские булгары, разгромленные Батыем, но никак не Русь. А маленькая Москва в 1263 г. — это и не Русь вовсе, а мещерско-мокошский город киевских колонистов.

Как говорит «Хроника Литовская и Жемойтская», «Року 1272 Балаклай, великий царь татар заволских, которые были в той час найможнейшими межи иншими татарами», опять отправил послов с требованием дани, в чем ему было отказано. Более того, татарским послам и их слугам были отрезаны губы, носы и уши и отосланы Балаклаю со словами, что такая участь ждет и его самого, если он не прекратит требовать дани. Тогда с великою силою татар хан Балаклай пришел на землю беларускую, но князь Скиримонт Микгайлович, внук славного Миндовга, встретил его во главе своих беларуских (литвинских) полков на границе в городке Койданово, и татары вновь были разбиты наголову. В этом же бою погиб и хан Балаклай. После этой победы князь Скиримонт перешел Днепр и освободил Мозырь, Стародуб, Карачев, Чернигов, Туров.

Однако татары не успокаивались.

«К року 1276 Курдан солтан царь заволский, мстяся забитого отца своего царя Балаклая, от литовских (беларуских, ― прим. М. Г.) и руских (украинских, ― прим. М. Г.) князей (забитого) под Кайдановым, зобрал все орды свои Заволские, Ногайские, Казанскую, Крымскую и тягнул на руские князства, огнем и шаблею плюндруючи» (ПСРЛ. М., 1975. Г. 32. С. 24).

«Того же лета ходиша татарове и рустии (вся русть — так называли себя русские финны-весь, подвластные Московии,  ― прим. М. Г.) князи на Литву». — под 1275 г. сообщает нам владимирский летописец (ПСРЛ. М., 1965. Т. 30. С. 95).

МакаровскиЙ делает вывод, что, принимая во внимание разницу между летоисчислением беларуского летописца, для которого год начинался с 1 сентября, и владимирского, для которого он начинался с 1 января, можно установить, что нашествие имело место осенью 1275 г. по владимирскому летоисчислению или в начале 1276 г. — по беларускому.

Против этой силы выступил князь Новогрудский Тройнята Скиримонтович. К нему на помощь пришли два его брата, стоявшие во главе Карачаевского и Черниговского княжеств, Писимонт Туровский и Стародубский. Прибыл Великий князь Киевский Святослав, Семион Друцкий, Давид Луцкий, княжата Волынские.

Татары расположились станом за Мозырем, над рекой Окуневкой. Они прошли в район Припяти по южной окраине союзного Владимиро-Суздальского княжества (не через Киевщину, князь которой, не в пример суздальским князьям, в этот судьбоносный для Руси час выступил против татар).

Туда, где расположился татарско-суздальский стан, подошли и литовско-русские рати и атаковали врага. Битва началась ранним утром и продолжалась весь день. Обе стороны дрались с большим ожесточением, но к вечеру сопротивление татар-суздальцев было сломлено, и они побежали. Преследование продолжалось до глубокой ночи. Лишь с маленькой частью сил хану Курдану удалось спастись. Много полегло в этом бою и русского рыцарства, в том числе Любарт Карачаевский, Писимонт Туровский, братья Тройняты, Симеон Друцкий и Андрей Давидович.

А. Н. Насонов указывает:

«Летопись неохотно сообщает о походе татар в 1275 г. на Литву с участием «русских князей»: поход этот, между прочим, сопровождался опустошением тех русских земель, через которые проходили ордынские войска, а успех похода был более чем сомнительным: мы не знаем даже, кто из русских князей в нем участвовал». (А. Н. Насонов. Монголы и Русь. 1940. С. 63 - 64).

В то же время беларуские и украинские летописи говорят о том, что татаро-московитские войска потерпели полное поражение, и, исходя из вышеизложенного, нет никакого основания им не доверять.

К тому же по количеству сошедшихся сил битва на реке Окуневка смело может быть названа битвой народов, а по своему значению она стоит гораздо выше Куликовской битвы, потому что положила конец татаро-монгольским притязаниям на все центральные земли Руси и обеспечила нормальное экономическое и культурное развитие русско-литовского государства.

А вот значение Куликовской битвы полностью списали с Окуневской. Возможно, что списали даже сам сценарий по заказу российских августейших персон конца XVIII - начала XIX вв. Впрочем, таких моментов в русской истории предостаточно: и в годы Северной войны, и при войне с Наполеоном, когда поражения скрывали, победы раздували из ничего, а истинные победы странным образом приписывали не тем людям.

Что же касается Куликовской битвы, то если таковая и была (в чем многие историки сомневаются), то она вовсе не вдохновила и не обнадежила русских людей Руси (Киева, Литвы и Великого Новгорода), так как проходила в рамках гражданской войны самой Орды. В то время уже почти все земли бывшей Киевской Руси были свободны от татарского ига. Иное дело, что эти земли долгое время были в самом деле раздроблены, а Великое княжество Литовское изначально представляло из себя все еще небольшое государство, меньше по территории нынешней Республики Беларусь.

Но особенно широко земли русского королевства разрослись при Витене (1293 - 1316), когда к ВКЛ присоединились земли Минска, Слуцка, Турова и Пинска на юге и до той поры вольные Полоцк и Витебск — на севере. Таким образом, ВКЛ к началу XIV в. занимало почти всю современную территорию Беларуси.

В 1316 г. верховным князем ВКЛ стал по наследству младший брат, а по другим данным — сын Витеня князь Гедимин (Скиндимин). При нем центр Литвы был перенесен в Полоцкую землю, в город Вильно (современный Вильнюс), невдалеке от Троки. Некоторые историки утверждают, что Гедимин и построил Вильно, но возможно, что Гедимин лишь перенес в Вильно столицу из Новогородка в 1323 г., ибо Вильно упоминается впервые под 1128 г. Гедимин продолжил собирание раздробленных русских княжеств и впервые принял титул короля Литвы и Руси, что доказывает вхождение в королевство северных земель Киева — «матери городов русских» — Волыни. Русинский князь также поддерживал дружеские связи с Псковом и поощрял его стремление к независимости от Новгорода.

При Ольгерде (1345 - 1377) ВКЛ «приросло» и исторически центральными землями Руси: Киевом, Черниговом, Переяславлем, Новгород-Северским, а также большой частью Владимиро-Волынского княжества. Литва нанесла поражение татарам в битве у Синих Вод, в результате чего те русские, которые входили в сферу влияния Орды, перестали платить ей дань. При этом у Ольгерда с Ордой складываются добрососедские отношения, чего не скажешь про отношения с Владимирским улусом Орды, где московский князь Дмитрий силой и обманом пытался отобрать титул столицы улуса у Твери.

Коварный Дмитрий пригласил тверского князя Михаила в гости, заточил в тюрьму и заставил подписать указ о переходе титула столицы Владимирского улуса от Твери к Москве. Михаил повиновался, но потом обратился за помощью в Литву. Ольгерд вместе с Михаилом наказывают Дмитрия (разбивают его сторожевой полк), сам Дмитрий бежит в Москву и укрывается там за только что отстроенными каменными стенами Кремля. Постояв под стенами три дня, Ольгерд и Михаил уходят.

И наконец, князь Внтовт, разбивший в 1410 г. войско Тевтонского ордена при Грюнвальде, завершил собирание русских земель присоединением вольных Смоленска, Рославля и пограничной с Московией Вязьмы. Несмотря на то, что в 1399 г. Витовт был разбит ордынцами у реки Ворсклы, из-за чего в 1401 г. от Литвы вновь отделился вольный Смоленск, литвинский князь, тем не менее, вновь укрепляет дружеские отношения с Тохтамышем. В 1396 г. именно к Витовту в Литву бежал разбитый на реке Терек Тамерланом (Тимуром) хан Тохтамыш, чьи сыновья поддержат русские полки на поле Грюнвальда. В том же году, когда были разбиты тевтонцы (1410 г.), русь-литовские солдаты вместе с сыном Тохтамыша Джелал-Эд-Дином, поддержавшем Витовта под Грюнвальдом, идут воевать с крымскими татарами.

Кстати, когда советские и некоторые российские историки пишут, что Грюнвальд ― это великая битва против крестоносцев, где объединенные славянские силы русских, беларусов и поляков вместе с литовцами победили, под русскими (россиянами) они имеют в виду Смоленский полк. Говорить так — все равно что говорить, что Наполеона Бонапарта одолели советские вооруженные силы. Смоленский полк такой же литовский полк, как и Подольский, Галицкий, Минский, Витебский и многие другие полки в составе армии Витовта. С таким же успехом в Венгрии могут писать, что Венгрия рагромила Тевтонский орден, по той причине, что в польском войске сражались наемные чехи и венгры (валахи). Смоленск в 1410 г. не имел никакого отношения к Москве, он — литвинский город, извечно беларуский, и лишь после революции 1917 г. в Москве отменили полное название города Смоленск-Литовск, как именовались до той поры и некоторые другие беларуские города: Брест-Литовск, Минск-Литовск. 

А вот конница Джелал-Эд-Дина — это в самом деле московский вклад в победу под Грюнвальдом, тем более что именно татарский ратник сразил магистра Тевтонского ордена Ульриха фон Юнгингена. Московитская конница и начала битву, геройски бросившись под ядра пушек, позже оказавшись в ловушках-рвах. Но российские историки полагают, что российский вклад в викторию славян над тевтонцами — это вовсе не конница сына Тотамыша, а смоляне, тогда как своих соотечественников татар в Москве странным образом именуют лишь наемниками. Более чем удивительно и несправедливо.

После неудачных боев в Крыму Джелал-Эд-Дин уходит не куда-нибудь, а опять-таки в Литву, в Троки, где у него родился сын Хаджи Гирей, который позже станет родоначальником крымских ханов.

Вот кто по-настояшему собирал русские земли: литвинские князья! Вот где была Русь! Русь — это там, где вместе с русскими рыцарями (уже само слово рыцарь — русское, сокращение от рус-царь, т. е. царь (начальник) русов (дружины)) приходило Магдебургское право, право на самоуправление и свободное экономическое развитие, право свободного вероисповедания, будь ты католик, православный, мусульманин, иудей или язычник.

Собирать — значит мирно присоединять, а не поливать их кровью, как делали московские князья Иваны III и IV, Василий III и в особенности Алексей Михайлович Романов, ненавидя людей даже другой христианской конфессии, считая латинян (католиков, да и православных тоже, если они не признают Москву центром православия) врагами номер один. Хотя вот с исламом Орды почему-то мирились. Скорее всего потому, что московское православие и было почти исламом.

 

Тайны Минска.

XI в.

Тихий, мирный (когда нет демонстраций) и во все времена аккуратный Минск — загадочный город. Его исторический центр странным образом не в центре, как у других городов, а асимметрично сдвинут со спиральной оси логического развития роста всех городов. Минск — единственная европейская столица, стоящая на несудоходной реке. Его название абсолютно не соответствует его географическому положению, а место его закладки, по идее, никогда не могло появиться. Но обо всем по порядку.

Все города возводили так, чтобы можно было легко обороняться от врагов. Это вам любой археолог скажет. Минск же заложен так, словно его строили специально для того, чтобы город захватили враги.

Во второй половине 1980-х гг. активно строилась вторая линия минского метро. Строительство станции «Немига» наткнулось на большую проблему: на этом месте располагался древний центр города, причем самая важная его часть — въездная башня.

Археологи настаивали на остановке строительства. Правительство, наоборот, торопило. Пришлось искать консенсус. Было принято даже решение сделать станцию метро в виде музея, оставив все как есть. Но тогда, в эпоху глобальной перестройки и острого дефицита всего, денег на этот план никто не дал. Все что смогли — отодвинули станцию чуть в сторону (официально, но никто не знает, как на самом деле). Саму проблему раскопок решили призывом добровольцев, среди которых оказался и мой друг со студенческих времен и почти профессиональный диггер Сергей Лапшин. Он и протащил меня на раскоп, где нам открылась одна достаточно большая археологическая странность. Древний Минск, как ни крути, возник в низине. Если другие города Древней Руси строились на возвышенностях, с хорошим круговым обзором, начинаясь с Замковой горы, то наш древний Минск стоял под Троицкой горой и местом будущего Верхнего города. С севера к древнему Минску примыкало болото, которое исчезло, по разным данным, в XIX в. или в начале или даже в конце XX в.

Археологи, разговаривающие с нами, лишь разводили руками — рядом возвышенности, с которых неприятелю очень даже легко осадить городище и обстреливать его, а наши предки основали его именно в болотистой низине, словно издеваясь над собой.

Все известные древние города, включая беларуские, строились на горе: Вильно, Киев, Крулевец…

Древние умели хорошо ориентироваться на местности и никогда бы не построили вопреки правилам город на болоте. Болото — гиблое и нехорошее место. Города же строили по особым правилам с геометрической точностью как в абсолютно негородской Скандинавии (датские бурги до сих пор поражают правильностью геометрических форм), так и у нас: чтобы улицы хорошо проветривались, были закрыты подступы врагам и имелись хорошие речные или морские подходы.

Но в Минске ничего этого не было! Его построили под горой, на месте, где не было ни языческого капища, ни христианского храма, ни усадьбы конунга или князя. У археологов, впервые открывших все эти странности еще в 1960 г. (раскопки вел известный в Беларуси профессор Загорульский), возникло ощущение, что сюда пришли какие-то люди и по совершенно необъяснимым причинам соорудили крепость в низкой сырой местности, где другой человек даже ночь проводить побоялся бы. А дальше — еще удивительней: эту низкую сырую местность оградили небывалым валом высотой около 8 метров и шириной 25 метров! В периметре это почти километр. Вал укрепили частоколом. То есть, с одной стороны, наши предки выбирают совершенно неподходящее место, которое в XI в. никто абсолютно не выбрал бы для закладки города, а с другой — проявляют титанические усилия, чтобы это место оборудовать мощным валом и стеной! Невероятно. Все это наводит на одну-единственную более-менее объясняющую все это мысль: люди, строившие древний Минск, явно не имели выбора, были зажаты со всех сторон врагами или же спасались на этом клочке болотистой суши от… пожара?

Из летописи мы знаем, что Минск упоминается впервые под 1067 г. В тот год в конце зимы братья Ярославичи — Изяслав, Святослав и Всеволод пошли на полоцкого князя Всеслава Брячиславовича по прозвищу Чародей. Братьями был взят и сожжен город Менск, мужчины города перебиты, а жены и дети угнаны в плен.

Так может быть, после этого печального события оставшиеся в живых менские жители построили под горой, где остались сожженные руины их города, временное укрепление?

Еще одна вполне подходящая к Минску версия: а не Коростень ли древлян был более древней столицей наших предков, сожженной княгиней Хельгой (Ольгой) в 945 г. в отместку за убийство старого князя Ингвара (Игоря)? Может, потому временное убежище, ставшее постоянным, было выбрано в таком неудобном месте — в низине, у воды? Древляне сожженного Коростеня, возможно, построили временное убежище под горой, на которой и располагался их бывший стольный град, точно так же, как в 1204 г. киевляне стали отстраивать новый Киев вдалеке от сожженного князем Рюриком Ростиславовичем в борьбе за престол старого города (в 1240 г. монголо-татары штурмуют вовсе не днепровский Киев, который предсгаатял из себя лишь развалины и поселения погорельцев в 60-ти км. от него. Батый штурмовал Киевец дунайский, православный центр венгерской Рутении, позже выданный екатерининскими историками за русский Киев).

Странности положения древнего Минска можно объяснить еще и тем, что новое укрепление построили, прячась за холмами, там, где его не могли обнаружить.

Древляне — не славянский народ. Это либо готы, либо балты. Об этом упоминали и греки, называя древлян германским племенем, упоминая конфликт с ними во время переговоров со Святославом (Сфендислейвом). Да и дочку древлянского князя Мала звали Маьфрида (в славянском варианте — Малуша), что говорит в пользу готов, живших на территории Беларуси еще с IV в. Оставшиеся в живых жители города, вероятно, не имели времени на раздумывание. Они схоронились за возвышенностями в болотистом месте, скорее всего, для маскировки, как настоящие партизаны, чтобы не «светиться» и чтобы вновь не сгореть. Только так можно объяснить возникновение Минска в том месте, где он возник.

В этом случае все становится понятным, кроме одного: почему город на Немиге и Свислочи назвали Минском? Именно название «Минск» не дает шансов предполагать, что летописец описывал именно современный нам Минск.

Города называли по имени рек, на которых их строили, либо по имени народа или вождя, основавшего поселение. Так, Киев основал готский вождь Кий, Туров построил варяжский конунг Тур. Название Смоленска происходит от шведского Смоланд, так как город возводили русские варяги йоты (готы) из южной шведской области Смоланд (Малой земли).

Города основывались в виде укрепленного кремля, где во время опасности спасались жители. Такие укрепления ставили на треугольнике, образованном слиянием двух рек. Затем прорывали ров на остром уголке суши, чтобы образовался остров. Аналогичным способом строились все древние беларуские города: Полоцк, Витебск, Пинск, Смоленск. В таких случаях имя городу присваивали по имени меньшей реки. Так, речка Полота (Болотка) впадает в Западную Двину, и город назвали Полоцк. Витьба впадает в Западную Двину, и новый город назвали Витебском. Пина (прусское «пнать», что значит «идти, проход») дала название Пинску, и т. д. С Минском же ничего не понятно. Племени с таким именем неизвестно. Может, строил его Миндовг? Но Минск старше Миндовга как минимум на сто лет. А что с рекой? Город так же, как Туров, Полоцк или Витебск, строили на треугольнике пересечения рек: Немиги и Свислочи. Тут я полностью согласен с Северином Беганским, что Минск мы должны были бы ныне именовать Немиговск или Немига.

И точно! В «Списке русских городов дальних и ближних», составленном в конце XVI в., город Немиза в самом деле упомянут. Беганский полагает, что параллельно существовали два города: Менск (Минск) и Немига, так как автор «Списка», по мнению современных исследователей, был более чем осведомлен и, скорее всего, сам побывал в легендарной Немизе. Однако следов города Немиги так и не нашли. По этому поводу Беганский пишет, что наверняка город поглотил другой город, с именем Минск.

А может, и наоборот. Ведь всем известно, какая страшная война прошлась по нашим землям в середине XVII в. Московский царь Алексей Михайлович по прозвищу Тишайший самым не тишайшим образом напал на ВКЛ и спалил добрую половину всех литвинских городов. Погиб, бежал из страны либо был угнан в плен в обшей сложности каждый второй житель. В те стародавние времена канул в Лету город Казимир. Его, точнее, останки этого города нашли археологи лишь в 2006 г. Может, та же история приключилась и с Минском?

Вполне возможно, тем более что согласно донесениям московских воевод Минский повет 1656 г. был «пуст и выжжен». Известно, что годом раньше этого донесения в битве с царским войском пал и сам Минск. Значит, пуст и выжжен был и он.

И если его сожгли, то уцелевшие и бежавшие жители города наверняка перебрались в безопасное место: в соседнюю Немигу, после чего город Немига так и прозвался Минском? Известный факт: европейские переселенцы в США XVIII-XIX вв. называли свои поселения именами тех мест и городов, откуда они приехали. Вот почему в Америке так много городков с названиями Лондон, Париж, Москва, Манчестер… Возможно, и Минск постигла аналогичная участь. Город пал жертвой тотального геноцида московитян, а его жители переехали в маленькую Немигу. Может быть, именно таким образом Минск поглотил исчезнувшую, словно Атлантида, Немигу?

Как бы там ни было, но вырисовывается ясная картина того, что Минск и Немига — два разных соседних города, и очень похоже на то, что сегодняшний Минск — это и есть Немига. Двойственность этого тихого уютного города проявилась и в ментальности. Когда в конце 1990-х гг. в Европе проводили тест по интеллектуальному уровню жителей европейских столиц, Минск набрал плюсов больше, чем какой-либо другой город, что вызвало большой энтузиазм в беларуских СМИ. Но в то же время минусов также набрал больше всех! Получилась более чем контрастная картина.

Где же искать оригинальный Минск? Возможно, он давным-давно в черте современного Немиги-Минска, а возможно, следы этого города еще предстоит обнаружить в чистом поле, где дует ветер и растет бурьян.

 

Русь-Литва и страна Москель

В романе Алексея Толстого «Петр Первый» все иностранцы — немцы, шведы, голландцы — именуют Россию Московией. Писатель, работая над романом, естественно, перечитал массу исторических документов начала XVIII в. и обнаружил, что в Европе для обозначения Московского государства все еще используется не слово Россия, но Московия, а в английский источниках — Московития.

Словом Русь/Русия (RUSSIA), исходя из западноевропейских политических карт XV-XVII вв., наши западные соседи называли земли современной Украины, Великого княжества Литовского, Русинского и Жемайтского, иногда земли Великого Новгорода. И лишь на Москву понятие Русь не распространялось никак. Московское государство на картах отмечалось как Московия, Московития, иногда Тартария. На карте Я. Брюса и Г. фон Ментена 1697 г. Московия (Moskow) и Россия, или Русь (Russie) — разные государства. На карте голландца Фредерика де Вита 1680 г. Руссия, Московия и Тартария — также разные соседние земли (Тартария — практически вся Азия, Московия — Московская область и Урал, а Руссия лежит к западу и юго-западу от Московии). В этих государствах проживали разные народы, говорящие на разных языках, исповедующие разные религии.

На карте Энтони Дженкеза 1563 г. стоит четкая надпись: RUSSIAE, MOSCOWIAE et TARTARIAE — Руссия, Московия и Тартрия. То есть это разные страны. И лишь на карте француза Николя де Фера уже петровских времен (1688 г.) карта России называется «Русия Белая или Московия» (RUSSIEL BLANCHE ou MOSCOWIE). Таким образом, западные европейцы лишь к временам Петра I стали смешивать понятия «Московия» и «Русия», то, что первым попытался сделать Иван III.

На карте Украины немца Гоманна 1720 г. ясно видно, что во времена окончания Северной войны терминами Руссия (Russia или Russe) все еще называют Волынь и Киевские земли. На современные российские земли название Руссия (Russica, Russicae) также уже распространяется, но все-таки половину России Петра Первого составляют страны с названиями «Тартария черкасская», «Малая Тартария» (юг Украины и Крым), «Нагайская Тартария», «Козаки черкасские» (все Поволжье)… Таким образом, для Европы, как и для всего мира, замена понятий «Тартария» и «Московия» на «Россию» началась лишь во времена Петра, когда в угоду своему союзнику в войне с империей Карла XII немцы, датчане и поляки стали активно вводить желаемое Петру название его государства.

Польские хроники «О Болеславе Смелом» сообщают, что этот польский король «в течений многих лет, храбро осаждая крепости русских, полонил «ОБЕ ЧАСТИ РУСИ». Что понимается поя «обеими частями»? Скорее всего, одна часть — это Карпатская Русь-Рутения. А вторая? Многие летописи того времени (XIII в.) говорят о Руси, лежащей северо-западней Польши. Например, в 60-е гг. XIII в. известный англичанин Роджер Бэкон (умер около 1292 г.) в «Великом сочинении» называет Левковию (Левонию), вокруг которой «с обеих сторон» Балтийского моря «расположена великая Руссия». т. е. одна — явно в Новгородских землях, а вторая — в Северной Германии, в той самой земле Шлезвиг-Гольштейн и на острове Рюген, куда перебрались наши римские «германцы» Палемона еще в начале V в. Стало быть, в XIII в. оригинальная Русь, откуда в Британию уплыли англо-саксы, на Балканы — сорбы, а в Ладожье — Рюрик со скандинавско-славянским воинством, все еще существует! Но российские историки об этом молчат.

Какое отношение к этой и другой Руси имеет Московия и ее наследница страна Россия? Минимальное. Если уж и считать, что Московия как-то активно состыкуется с Русью и является ее неотъемлемой частью, то Швеция и Дания найдут куда больше исторических фактов и доказательств, чтобы оправдать свою русскость в любом суде. Практически же Москва не имеет никакого отношения к Руси, кроме того, что впервые где-то в 1480-х гг. попыталась прозваться Белой Русью. Этот вывод может сделать каждый, читая Льва Гумилева, пожалуй, одного из немногих историков СССР, достойных внимания, пусть он и не разбирался в истории Литвы (в его книге «Древняя Русь и Великая степь» на карте Евразии XI-XIV вв. столица Литвы показана как Вильнюс (!) с жмайтским названием, которое закрепилось за Вильно лишь в 1940 г.), а Русыо считал одну лишь Московию. Однако важно то, что Гумилев досконально изучил и беспристрастно изложил историю взаимоотношений Москвы и Орды, из чего вырисовывается четкая картина: Московия и Орда — это одно и то же, единое государство, и никто никого не угнетает, но даже наоборот: Москва всячески поддерживает Орду, это ее самый преданный улус, а Орда оказывает при необходимости помощь Москве. Москва и ее князь Дмитрий стараются уберечь ханские земли от лихих и дерзких налетов новгородских ушкуйников, Москва и ее князь Дмитрий собирают войско, чтобы воевать за Тохтамыша против Мамая. Дмитрий спасает Тохтамыша в 1380 г., а Тохтамыш спасает Дмитрия в 1382 г. во время бунта московских половцев. Именно тогда происходят знаменитые захват и сожжение Москвы Тохтамышем. Только вот российские историки не пишут о реальных причинах этой трагедии — восстания против Дмитрия московских половцев. Это событие описано как нападение на Москву Тохтамыша и все. Мол, отомстил за Куликово поле (???). Почему отомстил и зачем, если на Куликовом поле разбит не Тохтамыш вовсе, не его армия, а его конкурент на престол? Этого историки не объясняют, хотя казус налицо.

Правда.,Гумилев явно умышленно именно одну Москву называет Русью, а Киевскую Русь предпочитает именовать только как Киевское государство (явно чуждое). Аналогично и по отношению к Новгороду. Новгородская республика по Гумилеву — это вообще обособленная русская страна, «отделившаяся от Руси», где и русская нация могла сложиться другой, не совсем русской. В чем-то Гумилев прав. Он преданный и честный историк Золотой Орды и Московии. Если в изложении Гумилева Москву не называть Русью, то все встает точно на свои места: Гумилев рассказывает историю ордынской Московии-Тартарии, монголо-татарского улуса, ее роста, взлета и войны с Русью за обладание титулом Россия. Ни Киев, ни Новгород особых отношений с Москвой не поддерживают, от нее никак не зависят и на нее ничем не влияют — лишь воюют. Этим и ненавистны.

Первые монеты так называемой Суздальской Руси — это монеты с арабской вязью — явно нечто нерусское, исламское. Гумилев в своей «Истории Руси» ничего не сообщает о делах Новгородской республики, тоже русской страны. Для него это какая-то заграница, как Швеция или Польша. Гумилев не приводит ни единой фамилии новгородцев, ни единого события этого вроде бы тоже русского государства. Называя Русью лишь Москву, Гумилев пытался оправдать то, что термин «Россия» закрепился именно за Москвой, т. е. он выступал с типично московских позиций взгляда на мир из окон Кремля.

Точно так же поступал и редактор журнала «Вестник Европы» Николай Карамзин по заказу Александра I. Только у Карамзина термин «Русь» вообще опускается и уступает место «России» и «россиянам» уже в самом начале изложения русской истории. Карамзин лишь раз употребляет термин «Русь» — в связи с приходом варяга-русь Рюрика и братьев. Однако изначальная задумка государя-императора предать забвению термин «Русь» (так как Московия ею никогда не являлась) провалилась. Термин «Русь-матушка» остался любимым для всех русских.

Конечно, современная Россия имеет, пусть и небольшое, отношение к исконной Руси, ибо в нее вошли и восточные земли русской Литвы, и вся территория Великого Новгорода. Петр Первый сделал Россию более русской страной, и не только духовно, но и географически, перенеся столицу из Москвы в бывшую шведскую Ингерманландию — в Санкт-Петербург, в земли Великороссии — Республики Великий Новгород. Это был первый и последний шаг, хоть как-то оправдывающий самоназвание государства.

Хотя Россия начиналась именно как русская земля с киевской колонии Залесье в финских землях мери, муромы, мещеры, мордвы и эрзи (рязани). Однако, читая русскую летопись и рассматривая средневековые географические карты, начинаешь ясно понимать, что же было Русью для самих русских в те годы.

Для самих же русских людей XII в. Русь — это лишь Киев с прилегающими к нему землями (современная Украина). Так, в 1149 г. Ростислав, приехавший к отцу Юрию Долгорукому в Суздаль сказал буквально следующее:

«Слышал я, что хочет тебя вся земля Русская и черные клобуки (половцы, ― прим. М. Г.)».

Неудачный поход Юрия Долгорукого на Киев из Суздаля в 1154 г. озвучен в летописи следующим образом:

«В том же году тронул Юрий с ростовцами, и с суздальскими со всеми детьми в Русь…»

Великий князь Рюрик Ростиславович, правивший в Киеве с 1194 по 1205 г., сыграл свадьбу и отравил свата Якова в Суздаль. Прибытие из Киева в Суздаль Якова описано так:

«Яков приехал из Руси».

И, наконец, запись 1406 г.:

«Свидригайло… начал много зла с Москвой творить Литовской земле и Руси».

Получается, что Русь ― это будущая Украина, Московия — Россия, а Литва — Беларусь. Хотя здесь надо оговориться. Понятие «Русь» из политического термина XI-XII вв. в XIII-XIV вв. превратилось больше в географическое. Литвинский язык лингвисты Европы относили к русскому диалекту вместе с великоросским или новгородским. Каноническим же русским языком был язык Киева и Волыни, т. е. староукраинский. В Московии в то время звучала в основном мордовско-финская или же татарская речь.

Современному русскому России кажется, что старая Литва, которая все время претендует на русские земли (то бишь земли Москвы), — это и есть нынешнее государство с таким названием. Но современная Литва — это историческая Самогития или Жмайтия вместе с Аукштайтией и, в лучшем случае, частью Курляндии, но не Литва. Честно говоря, затрудняюсь даже предположить, как современные литовские историки объясняют тот факт, что жмайты, аукштайты и земгалы с куршами ― восточные балты — вдруг стали именоваться литвой, а основной свой язык — аукштайтский, по утверждениям самих же литовских историков, лежащий в основе их языка — вдруг стали называть литовским?

Жмудь (современная Республика Летуна) и Литва в летописях всегда именовались как разные страны, позже — разные области Великого княжества Литовского, Русского и Жмайтского. Уже само название русского королевства четко об этом говорит.

Государства балтов — Лифляндия (Латвия) в составе Швеции, Курляндско-Земгальское герцогство с Задвинским княжеством в составе Речи Посполитой и Жмайтия — северо-восточное княжество в составе ВКЛ, расположенное к северу от Вильно и Ковно (современных Вильнюса и Каунуса), — вот все административные единицы балтийских народов. Не было у них никакой Литвы!

И вдруг нынешние литовцы пишут:

«Аукштайтский литовский язык использовался до восстании 1863 г., потом очень скоро — в течение лишь нескольких лет — он был совершенно забыт».

Что все это значит? Амнезия целого народа? А значит все это то, что после восстания гродненского литвина Кастуся Калиновского в 1863 г. всех литвинов или литовцев-русов приказали именовать белорусцами. И никакие языки в течение нескольких лет не исчезли. Просто аукштайтский язык на государственном уровне официально прозвали литовским, а литвинов Николай I приказал переименовать в белорусцев, потом — в западных русов, а позже опять в белорусов. Но в деревнях Центральной Беларуси сами себя литвинами люди называли вплоть до начала 1950-х гг.

Южнее на территории Беларуси проживали уже обрусевшие балты ятвяги, дайнова и др. Минский исследователь Вадим Деружинский принципиально называет современную Литву Летувой, как произносят сами литовцы, справедливо полагая, что историческая Литва — это Беларусь с ее бело-красно-белым флагом (отмененным лишь в 1994 г.) и гербом Погоня. Это же доказал в 1980-е гг. и беларуский историк Ермолович. Хотя зачем открывать Америку в десятый раз? Достаточно почитать классика Пушкина и его стихотворение «С кем быть Литве?», чтобы понять, что Литва — это нынешняя Беларусь.

В 1831 г., когда в беларуских городах подавили восстание против шовинизма царской России, в Европе заступились за освободительную борьбу беларусов и поляков и пригрозили России санкциями. Это вызвало возмущение поэта, который в своем пламенном стихотворении-послании обвинил Запад во вмешательстве во внутренние дела российских славян:

Спор славян… Пушкин именует Литву славянской страной. И это естественно, ибо Литва — это нынешняя Беларусь. Читают ли эти строки современные летувинцы? Что говорят по этому поводу их историки?

Хотя Пушкин и доказывает нам в лишний раз, что Литва — это Беларусь, он рассуждает как типичный великорос, с точки зрения великодержавной, столичной. Конечно, ему, родившемуся в 1799 г., невдомек, как на самом деле шло «воссоединение» братских народов. Силой захватывали и делили, словно бабушкино наследство, земли Литвы россияне, австро-венгры и немецкие пруссы. «Домашний старый спор», увы, не выглядит домашним и таким уж безобидным. От этого «домашнего спора» более миллиона русских людей лишились жизни, а живых лишили всех законных прав и свобод. Для Пушкина освободительная борьба русь-литовцев — это лишь бунт смутьянов, попытка расколоть Русский мир. Будь Пушкин сам беларусом, его пылкая энергия пошла бы с точностью до наоборот. «Литва в основе та же Русь», — писал Мицкевич, классик беларуской литературы, называя Литву своей отчизной.

То, что Литва — это Русь и литвины — русские, знал, в отличие от современных россиян, и Федор Тютчев, написавший:

По поводу единой матери Тютчев немного преувеличивает. Индоевропейцы (германцы, балты и славяне) и уральцы (финны), коими по генам в большинстве своем и остаются почти 90 процентов русских людей России, — дети разных матерей, из разных языковых семей.

Французский фантаст Жюль Верн посвятил освободительной борьбе русин и поляков свой роман «20 000 лье под водой», который изначально задумывался как роман о польском изобретателе (капитане Немо), скрывающемся в океане на подводной лодке и топящем российские боевые корабли. Однако издатель Жюля Верна был крайне озадачен сюжетом, так как Россия являлась огромным и самым прибыльным рынком для книг французского фантаста, не хотел обижать русских и предложил изменить национальность капитана Немо на индийскую, а его борьбу за независимость предложил перенести на борьбу с английскими колонизаторами. Жюль Верн нехотя согласился.

Как видим, отношение к борьбе русин бывшего ВКЛ у Пушкина и Жюля Верна было полярно противоположными. Жюль Верн не читал пропаганды и фальсификаций Романовых. Он смотрел на Русь Литвы глазами европейца и видел, как большую и некогда свободную нацию угнетают. Пушкин же видел в этом лишь «домашний старый спор». Постыдная черта типичного великодержавного шовиниста России всегда заключалась в том, что он на каждом углу кричиал «не отдадим пяди родной земли!», но на деле с легкостью захватывал эту землю аршинами у других народов. Россия до сих пор молчит, по каким таким причинам в 1809 г. извечно шведская территория Финляндии вдруг отошла к России. Захватническую войну со Швецией 1808 - 1809 гг., которая, кстати, увязла в финских сугробах точно так же, как увязла и Финская война 1939 - 1940-х гг., вследствие которой к России отошла вся Финляндия, с укором вспоминают в Швеции и поныне. В России же едва ли вообще знают, что такая война была.

Москва с легкостью и чувством собственного превосходства захватывала чужие земли, и «исконно русскими» становились страны и города, к России ранее вообще никакого отношения не имевшие: Кавказ, Прибалтика, Монголия…

Многие русские люди и сейчас кусают локти, что отдали Америке почти даром Аляску. Да, Аляску открывали русские моряки, но мало кто знает, что Аляска никогда полностью России не принадлежала. Этой землей владела совместная американско-русская компания на равных правах. После 1860 г. русский царь посчитал Аляску бесперспективной и продал свою часть акций американцам, которые и стали полноправными владельцами Аляски. Но многие до сей поры вздыхают об этом, словно продали вpaгy центральную часть извечно русской земли. Что же тогда должны испытывать шведы и англичане, голландцы и французы, потерявшие многочисленные колонии по всей Земле?

Сахаров в книге «Сказания русского народа» (1836 г.) пишет:

«Купало и Купальские огни известны более в Великой России, Малоруссии и Литве».

 В этой же книге, переизданной в 1885 г, написано уже по-другому:

«Купало и Купальские огни известны более в Великой России, Малоруссии и Белоруссии».

Таким образом, после восстаний 1830-х и 1860-х гг. название «Литва» было полностью и окончательно отдано Жмайтии, а настоящую Литву теперь называют Беларусью. После 1830-х гг. император также отменил все административные вольности Литвы, распустил Городскую думу и запретил молебны на русинском (беларуском) диалекте. Тем не менее, в то время украинский, русинский (рутенский, язык карпатских русин Галиции) и беларуский языки все еше считаются диалектами единого русского языка. Именно поэтому словарь Владимира Даля в оригинале назывался «Словарь великоросского диалекта русского языка». Лишь после революции 1917 г. по приказу Ленина Советская Россия, перестав быть «тюрьмой народов», дала желанную независимость (правда, ненадолго) и Польше, и Украине, и Беларуси, в результате все русские диалекты получили статус официальных языков. Увы, далеко уйти ни Украине, ни Беларуси не дали. Славянские республики, кроме Польши, влились в заменитель «тюрьмы народов» Российской империи — Советский Союз.

Как явствует из летописей и лингвистического анализа, термин «Литва» сформировался на севере современной Германии, вблизи датской границы, где ныне стоит город Лютьенбург — древняя столица Лютвы (лютичей) либо от латинского Litis, что значит «побережье, жители берегов» (а лютичи и бодричи и жили на побережье Дании и Северной Германии). После переселения славян Руси Полабья в земли Ладожья и нынешних Беларуси и Украины из Полабья «переехали» и названия: Ильменское озеро — от притока Эльбы Ильменов, Волынь — от жителей города Волин и одноименно от острова (ныне польский остров Волин на Балтике) волинян, Украина — от укран, пограничного с западными балтами русинского народа славян, жившего по реке Одер («по» и переводится как «граница»).

Русью или Россией после распада Киевской Руси больше называли как раз Украину, а южные самостоятельные княжества именовали Малыми Россиями — отсюда и старый термин «малорос», как называли украинцев до XX в.

Вильгельм ле Рубрук в книге «Путешествие в Восточные страны» (с. 85) четко указывает на то, что «Русiя» — это нынешняя Украина до реки Дон:

«К северу от этой области (за Перекопом, ― прим. М. Г.) лежит Руссия, имеющая повсюду леса; она тянется от Польши и Венгрии до Танаиса (Дона, ― прим. М. Г.).

Под Русь западных исследователей попадали и некоторые южные, восточные и центральные земли Литвы (Беларуси). Государственное название «Литва» с 1240 г. закрепилось за Беларусью, которая географически подразделялась на Белую и Черную Русь.

Московское же государство (с XVI в. — Россия) в XVIII в. еще не было русским по своей сути, и русские люди Литвы (русины) были чужими для финно-угров и татар (булгар) Волги, Московии и Урала, которые и составляли население московской России. Как явствует из книг немецких и английских лингвистов (Ричард Джемс «Словарь московитского языка» (1618 - 1619), В. Лудольф «Грамматика московитского языка» (1689)), лексика языка граждан Московии за 70 лет пополнилась лишь 35 русскими словами, увеличившись с 16 до 41 слова. Но разве это русский язык, где всего лишь сорок русских слов?! Разве это русские люди, говорящие друг другу при встрече «салом»? Разве русские по происхождению люди из мордовско-москельского племени?! Ордынскую Московию и Россию Василия III, разгуливавшего в чалме и с ятаганом на боку астраханского халата, никак нельзя было назвать русскими!

Ивана III всегда изображали эдаким героем русской истории, растоптавшим басму татарских послов, вышедшим из Орды и собиравшим русские земли, включая раскольнический Новгород. Однако в 1990-е гг. отношение российских историков к Иванам III и IV претерпевает существенные изменения. Вероломный захват Новгородской республики уже не вызывает умиления, хотя контекст «собирания русских земель» до сих пор многими сохраняется.

На самом же деле не было никакого «собирания» — были лишь претензии московского государя на земли Новгородской республики, которая развивалась как демократическая парламентская страна по европейскому образцу, была главной составляющей балтийского региона торгового союза Ганзы.

До 1237 г., года захвага киевской колонии Залесье Батыем, колония напрямую подчинялась Киеву, так как города Владимира (Москвы, похоже, не было до самой середины XIII в.) были колонией внебрачного сына великого князя Мономаха Юрия Долгорукого (страдающего физическим недугом — горбатостью, отчего его руки казались длиннее обычного), которого отправили в землю финской мокши (моксы или мокоши), отмеченной на немецкой карте Европы XII в. как «иезуитская колония Залески». Финское племя мокса или мокошь (моксель) было хорошо известно в Киеве еще во времена Владимира, который включил богиню Мокошь в пантеон киевских идолов. Это означало, что Киевская Русь тесно общалась с землей Моксели (или Москалью), а мокошь активно торговала с Киевом и проживала там (племена мокши-моксели расселялись вплоть до восточного берега Днепра). И именно мокшу из Моксели (на южном Урале и сейчас есть хребет Москаль) киевляне называли мокселями, позже — москалями.

Батый захватил Залесье, так как считал земли мокши, земли родственных языческих мери, мещеры, муромы и исламской мордвы, своими, так как финны и тюрки в XIII в. все еще являлись родными братьями и по языку, и по внешности — и те и другие голубоглазы и белокуры (татарина Чингисхана монголы описывали как человека «из племени сероглазых людей», с румяной кожей лица, длинными рыжевато-коричневыми волосами, с пышной рыжей бородой и серо-зелеными глазами с черными крапинками по радужной оболочке. Согласитесь, монюлы так выглядеть никак не могут).

Когда Батый захватил муромский народ со столицей городом Муромом, он столкнулся с тем, что здесь уже присутствовали русские колонисты, построившие Ярославль и Владимир. Москве, пограничному городку, пока даже имени не дали (вероятней всего, она еще не была построена) — он так и остался с финским названием Мааскава — Мать-медведица. Медведицей-матерью финны меря и мурома с мещерой, вероятно, называли герб Ярославля, где изображен медведь с алебардой. Этот же герб, возможно, красовался и на воротах нового города Ярославля, построенного Юрием Долгоруким в 1147 г. (Ярославль, но не Москву построил князь Юрий, Москва появилась на сотню лет позже). А Землю в финно-угорской мифологии всегда воплощали женские божества: у эстонцев, как пишет в XIII в. Генрих Латвийский в «Ливонской хронике», женой Ванаиса является Маа-эма — Мать-земля.

Люди русские и московитяне — разные народы, народы разных языков, культур, веры, они даже выглядят по-разному. Так, норвежские саги подробно описывают первый поход знаменитого Рольфа-Одда, будущего новгородско-киевского князя Олега (Хсльга). Молодой викинг с таким же молодыми безусыми юношами, своими братьями и родственниками, на двух судах отправился примерно в 850 г. из Норвегии в Финляндию. Там начинающие викинги разграбили рыбацкое селение финнов, а затем отправились дальше. Высадились они в земле финнов-пермь, в районе современного Архангельска. Наблюдая за избой перми, где шло пиршество, Рольф-Одд и его названный брат Асмунд видели, как на крыльцо то и дело выходил виночерпий за новой порцией вина из бочки. Рольф-Одд заявил, что виночерпий явно не финн, а норманн. Они схватили и допросили «языка», который в самом деле оказался норманном, давно жившим у перми слугой.

Этот летописный эпизод лишний раз доказывает, что финны (пермь, весь, чудь или кто-либо другой), будучи народом европеоидным, но не индоевропейским, антропологически заметно отличались от своих соседей по Европе. У финнов широкие скулы, отчего они кажутся круглолицыми. У них плоские, т. е. курносые носы (так и описан Атилла, военачальник гуннов (венгров и тюрок, двоюродных братьев финнов)). Индоевропейцы же (скандинавы, балты и славяне) отличались от финнов более узкими лицами и прямыми носами, цветом волос — медовым, т. е. русым. Волосы скандинавов и славян всегда были русыми, светло-коричневыми или медового цвета (от светло-рыжих до темно-русых). Цвет глаз — от голубых до зеленых и карих. Волосы уральских жителей (фино-угров и предков тюрок) были заметно светлее, чем у германцев, балтов или славян — соломенного цвета. Именно поэтому русские называли кипчакский народ казаков половцами — от полоты, светлой болотной травы цвета соломы. От этого и слово «полотно» — что-то белое, выбеленное. Цвет глаз чистокровных финнов также был более светлым (светло-голубым), чем у славян. Поэтому эстонскую чудь русские колонисты называли «чудь белоглазая».

Мода жителей Московии резко отличалась от одежды жителей Руси. Обратите внимание: Петр I брил бороды и отрезал рукава не жителям Могилева, Полоцка, Киева или Новгорода, но москвичам! Иванушка-дурачок русских народных сказок — типичный мордовский финн сельской местности Московии. Московские финны носили косоворотки, а также лапти, которые были для славян признаком крайней нужды и бедности, хотя это и не совсем так.

Археологи в городах Новгород, Ладога, Псков, Полоцк, Брест, Киев и других не обнаружили лаптей, которые находят на территории Московии. Обувь жителей этих древнерусских городов сплошь из кожи, даже детская, какую носили в то время в Скандинавии и Польше. В Новгороде же нашли лишь один лапоть. А вот в городах Московии — сплошь и рядом. Конечно, плетеные из дерева (лыка) лапти — вовсе не показатель бедности, это традиция финских лесных жителей, для которых было особенно удобно ходить в такой обуви по лесному бурелому и мягкому мху. Лапти стали составляющей национального костюма финских племен Московии, что и видно на портретах мордвин, черемисы и др. Лыжи — также изобретение финнов. Первым лыжам, найденным в Швеции, Норвегии и Финляндии, более 5000 лет. Скандинавские предки в то время все еще жили вне Скандинавского полуострова: в Причерноморье и Каспии.

Николай Карамзин передает записанный Нестором исторический случай, произошедший в Волжской Булгарии с Владимиром и его воеводой Добрыней  Мистишей.

Осматривая пленных булгар, обутых в кожаные сапоги, Добрыня говорит Владимиру буквально следующее:

«Они не захотят быть нашими данниками: пойдем лучше искать лапотников!»

Карамзин прокомментировал это так:

 «Люди избыточные имеют более причин и средств обороняться».

Однако тут, скорее всего, был иной смысл:

«Это люди богатые, кочевые (а в лаптях на конях не поездишь), пойдем искать оседлых финнов, с которых в самом деле легче брать дань».

Вовсе не сопротивления испугались истинные вояки Владимир и Добрыня — они знали, кто им больше нуженн для обложения данью.

Московские ратники также одевались так своеобразно — по-азиатски ярко и несколько старомодно для европейцев, что во время агрессии Василия III русь-литовские рыцари по ошибке порубили своих же союзных московитов, так как те сильно отличались от по-европейски вооруженных русин и походили на татар Василия III.

Современный русский народный костюм, как и танцы и песни, практически ничем не отличается от национальной одежды коми, карелы, перьми и мордвы. Схож он и с национальной одеждой венгров. В принципе, это все один и тот же национальный костюм — традиционная одежда уральских народов финно-угорского происхождения. Милое сердцу оканье поволжских и уральских жителей России — это сохранившийся финский акцент местных жителей (в финских языках все гласные ударные), доказывающий в лишний раз, что окончательная русификация Поволжья и Урала наступила достаточно недавно.

Национальные костюмы и манера танцев и песен русского фольклора значительно отличаются от костюмов и танцев беларусов, поляков и словаков с чехами. Украинские танцы и одежда — также явное тюркское заимствование: как сарматских шаровар, так и половецких кульбитов во время танцев.

Даже магия индоевропейцев отличалась от финской. В русских народных сказках (имеющих опять-таки финские корни) сохранились рассказы о том, как колдуны и волшебники определяют судьбу, катая по тарелке яблоко или же колдуя над водой. Финские колдуны в самом деле колдовали над водой. Через изображение в воде, если в него выстрелить из ружья или лука, можно было ранить и даже убить человека, тогда как в Европе колдовали на фигурках, выполненных из воска. Финны в Европе (у шведов и норвежцев) считались отменными колдунами, способными вызвать ветер (известно, что викинги-свеи часто «покупали» у финнов ветер) или угадать судьбу по изображению на воде («как в воду глядел»). Современные ученые, однако, не относятся к финской магии как к нелепым сказкам. Кристаллы некипяченой воды, полученной из колодца или путем таяния льда, по мнению ученых, могут хранить информацию, в частности запоминать добрые мысли, слова и образовывать при этом правильные рисунки, тогда как плохие мысли вызывают разрушение кристаллов. Секреты «живой» воды, похоже, были хорошо известны древним финнам.

В Швеции до сих пор рассказывают историю об одном молодом парне, который, путешествуя но Финляндии, полюбил молодую финку и обручился с ней. Однако, уехав на родину, он долгое время не мог дать о себе знать своей возлюбленной и однажды попросил колдуна саама, чтобы тог помог увидеть, что творится в доме его оставленной невесты. Саам налил в ведро воды и пошептал над ней.

«Смотри», — сказал саам, и молодой швед увидел, как из дома возлюбленной выходит ее злой отец, держа в руке ружье, а за ним выходит плачущая девушка. Старый финн поставил на землю ведро с водой и стал целиться туда из ружья.

«Стреляй в изображение, — сказал саам, — а то он выстрелит первым».

Юноша колебался, но саам решительно приказал:

«Стреляй, а не то он убьет тебя».

Швед выстрелил в ведро, и изображение вмиг исчезло.

 Когда же парень вернулся в Финлядию к своей возлюбленной, то с удивлением узнал, что ее отец умер от удара именно в тот момент, когда собирался выстрелить в видение на воде.

Да, кто-то справедливо заметит, что это ― древние корни, и они зачастую у многих народов не совпадают с «ветвями и листвой». Но более современная история России, история времен Ивана IV, Василия III, Годунова и Алексея Михайловича Тишайшего вплоть до Петровской эпохи своими артефактами доказывает вновь и вновь: предки тех, кто сейчас именуется россиянами, были людьми не русскими и вовсе не христианами, хотя имена носили вполне русские.

Так, в Оружейной Палате хранится знаменитый шлем, именуемый «Ерехонская шапка», работы мастера Никиты Давыдова из города Мурома. Изготовлен этот бесценный ныне защитный головной убор в 1621 г. Так вот, Никита Давыдов пишет вокруг острия шлема арабской вязью арабеску — арабское изречение из Корана:

«Ва башшир альмуминик» — «И обрадуй верующих».

И нет ни слова по-русски! Стало быть, в 1621 г. в Муроме жили мусульмане с вполне русскими христианскими именами, как-то Никита или Давыд? Это просто невероятно!

Но это и есть уникальность московитской культуры: все люди Московии именуют себя греко-правосланными христианами, хотя из греческого православия почитают лишь Христа, но только как пророка Аллаха. А во время обряда крещения используют греческие (болгарские) церковные книги и дают имена новорожденным согласно православным календарям. Фамилии, а точнее отчества они образуют, как учат священники-болгары, с окончанием на -ов, отчего все эти рыжебородые голубоглазые меря, мещера и черемиса с чудью заволочской кажутся вполне русскими. С другой стороны, татарские мурзы Орды принесли в Московию Коран — и он так и остался священным писанием, благо текст его в самом деле все тот же Ветхий Завет. Используемые в Орде полумесяц и звезда также на тот момент имеют христианские корни, что мы и видим на ранних гербах европейских вельмож не только Средневековья, но и XVII-XVIII вв. (как и на шатре польско-литовского короля Батория).

Скорее всего, ислам ордынцев в языческой среде вепсов, муромы, мордвы, моксели, мери и эрзи Московии и воспринимался как вариант восточного христианства, но только на другом языке (в принципе, так и зарождался ислам), и языке более близком, ибо разница между финскими диалектами и татарским (тюркским) языком была (и есть сейчас) намного меньшая, чем между абсолютно не похожими финским языком туземцев и русским языком киевских колонистов.

То, что в Московии почитают Аллаха и мордвины, и мурома с эрзей (рязанью), доказывают и другие надписи, в частности на шлеме из Коломны. По его ободу также идет арабская вязь, и также нет никаких следов русского либо христианского присутствия, хотя делал этот шлем местный коломенский мастер специально для царя.

Российские ученые из лаборатории популяционной генетики человека Медико-генетического центра Российской академии медицинских наук шесть лет (с 2000 по 2006 гг.) изучали ДНК русских россиян и их соседей и получили совершенно неожиданный результат: генетический фонд русских России ближе всего мордвинам (это практически один и тот же народ), аналогичен финнам и татарам. Славяне-братья — это лишь белаусы, поляки, частично словаки, чуть-чуть чехи и украинцы и русские Смоленской, Брянской и Курской областей (областей, где, кстати, жили балты курши и голядь).

Но, может быть, и не стоило тратить целых шесть лет, чтобы убедиться в родстве финнов, мордвы и русских россиян? Достаточно посмотреть на историографию соседей (той же Беларуси), народные костюмы, песни, танцы и матрешки. Именно как матрешку похоронили угро-финны своего вождя Атиллу: в нескольких гробах. Матрешка — это кукла, копирующая реальную традицию захоронения уральских народов.

Людям, удивленным выводами экспертизы ДНК русских России, должно быть известно, что проблема алкоголизма всегда остро стояла лишь в двух европейских странах: в Финляндии и России. Как и у индейцев Америки, у чистокровных финнов в организме полностью отсутствует сопротивляемость алкоголю. Неудивительно, что в XVI-XVIII вв., в то время как на Руси пили мед (медовуху), открывали харчевни и кабаки на каждом углу, в Московии не то чтобы не было питейных заведений — за питье спиртного строго карали. Пить запрещал Коран, пить нельзя было, потому что это губило людей на корню, как губила европейская «огненная вода» индейцев Америки. Не зря в Финляндии долгое время существовал «сухой закон», а с алкоголиками жестоко расправлялись — кастрировали. Но это не спасало финнов от алкоголизма. Тогда «сухой закон» стали постепенно (что правильно) подменять культурой пития. Спиртное стало дорогим, более качественным, а отпуск спиртного ограничен.

Сухой закон вводили и в царской России в 1914 г. В 1985 г. это пытался сделать первый и последний президент СССР Михаил Горбачев. Но культура народного самогоноварения эти меры убивала в зародыше. Государство быстро поняло, что водка — это атрибут русской культуры, «валюта», которая должна присутствовать всегда и быть доступной любым слоям населения, в противном случае худо придется государству. Но мало кто из россиян знает, что водка впервые появилась в России лишь при Иване IV Ужасном, который первым стал пытаться сделать из Московии Россию. И только в Петровские времена в России получило распространение итальянское «двойное вино» — будущая русская водка (само слово «водка» — литвинское, правда, в Литве изначально так называли лекарственный настой ни спирту), традиционная еда ВКЛ картофель перестал быть «дьявольским яблоком», получил распространение салат.

Несопротивляемость алкоголю финнов и многих россиян говорит лишь в пользу идентичности их организмов, что российские ученые лишний раз и подтвердили изучением ДНК. Значит, среди русских россиян больше 2/3 — люди чисто финской крови!

Российский ученый Алексеева, вполне справедливо полагая, что русские России — это в основном русифицированные финны, затем делает странное заключение, что позже русские славяне заметно ославянили финско-русское население, что будто бы и отразилось антропологически. Но когда же происходил этот загадочный исход русских на восток? Откуда взялось столько русских, чтобы заселить огромные Урал и Поволжье без потерь для западной части самой Руси? Попытки такие, тем не менее, были. Впервые это имело место но время захватнической войны Алексея Михайловича Романова, начатой в 1654 г. Около 300 000 пленных литвинов вывез московский государь в земли Московии, чтобы пополнить изрядно поредевшие после чумы земли. Вот тогда-то впервые и пришли в Московию типично беларуские праздники Ивана (Яна) Купалы, Радуница и пр. Губительная для Литвы война за выжинание оказалась чем-то вроде спасения для Московии, приобщения этой страны к христианскому русскому миру.

Тем не менее, 300 000 — это капля в море, что и фиксирует анализ ДНК. Просто миллионы уральских и поволжских финнов, как и тюркских буртасов, чувашей и булгар, активней и интенсивней русифицировали приезжие русские, а позже и российские законы и реформы. Туземцы лишь перенимали русский язык как официальный язык государства и религии. Но не везде русификация проходила гладко, что и доказывают многочисленные этнические войны Болотникова, Разина и Емельяна Пугачева, о которых поговорим позже.

Был еще один значимый исход русских на восток — русинской интеллигенции. После того как бывшее Великое княжество Литовское и Русское стало периферией Российской империи, в периферию превратились и бывшие культурные центры ВКЛ — Вильно, Киев, Полоцк и Витебск, особенно после закрытия Виленского университета, где начинал получать образование знаменитый русский первопечатник Франциск Скорина. Тогда-то русинская интеллигенция и подалась в новую столицу — в Санкт-Петербург, как и в Москву. Вот почему в таком изобилии в Москве встречаются фамилии Литвин, Литвинов, Поляков и Польских.

И язык, и искусство, и религия с мифологией, как и свойства ДНК финно-угров Московии и индоевропейцев Руси, доказывают лишь одно: это разные народы, разных культурных источников, общего у них мало. Но зачем же нужно было так упрямо и долго одному из этих народов все в себе ломать, менять и перерождаться в другую культуру? Только потому, что московские князья хотели быть русскими?

 

Русские имена и фамилии

Мы затронули тему русских фамилий у людей все еще нерусской среды финскоговоряшей Московии. Распространителями этих фамилий были болгарские священники, которых в Москве огульно именовали греками как представителей Греческого православия. Однако не совсем верно, как это делает минский исследователь Вадим Деружинский, объяснять происхождение русских фамилий чисто болгарским путем. Хотя, с другой стороны, вроде бы и верно: не у беларусов с украинцами, извечных соседей и «братьев» россиян, существуют аналогичные фамилии, а у русских и болгар (Иванов, Петров, Борисов, Михайлов…), чьи страны разделены сотнями километров и не имеют общей границы. Но ведь и болгары, являясь русифицированными тюрками-булгарами с Волги, не сами придумали фамилии с окончанием на -ов.

Беларуский филолог Янка Станкевич в 1922 г. в журнале «Беларускі Сьцяг» (работа «Отечество у беларусов»), пожалуй, первым провел анализ беларуских фамилий и сделал вывод: 

 «Наидревнейшие и наиболее оригинальные беларуские фамилии оканчиваются на -ич: Савинич, Бобич, Смолич, Яремич…»

Сразу бросается в глаза схожесть с сербскими фамилиями. Стало быть, это и есть истинно славянские фамилии, тем более что на -ич заканчиваются и все русские отчества (а порой только они одни и были у людей, фамилии стали давать позже)? В Беларуси, коренной славянской стране, и большинство населенных пунктов также с окончанием на -ич: Барановичи, Смолевичи, Белыничи, Игнатичи… А вот на Украине фамилии заканчиваются на -енко (усеченная форма от -енков) и -ко; населенных пунктов, как и фамилий на -ич, увы, не наблюдается. Единственная схожесть украинских и беларуских фамилий — фамилии, которые обозначают животных либо предметы: Медведь, Заяц, Конь, Жук, Коробка, Веревка, Пирог, Коржик… Когда люди с такими фамилиями переезжали в Россию, они становились там соответственно Медведевым, Зайцевым, Коневым, Жуковым, Коробковым, Веревкиным, Пироговым, Коржиковым. Аналогичные фамилии встречаются и в славянских Польше и особенно Чехии: Выбегал, Халупа, Голуб, Грач, Черный, Белый, Немец и т. д.

Станкевич пишет, что таковыми и были прозвища славян в глубокой древности. Позже, если человек был из рода Смолы, он стал именоваться Смолич, а из рода Боба — Бобич. Вадим Деружинский (статья «Откуда появились беларусы». Аналитическая газета «Секретные исследования». 2008. № 7) считает, что фамилии на -ич, которые в немецком языке превратились в -иц (Штирлиц, Любовиц) — это вовсе не славянские, а западнобалтские фамилии, как и фамилии, заканчивающиеся на -ко. Тут спорить трудно, достаточно лишь вспомнить имя прусскою вождя Сичко (Сикко). По мнению Деружинского, славяне, продвигаясь на восток и смешиваясь с западными балтами, переняли их фамилии на -ич, как и на -ко. А какие же тогда спряжения имен и фамилий существовали у самих русинских славян?

Кажется, что именно на -ов, потому как весь север Восточной и части Западной Германии — земель Полабской Руси — испещрен древними городами с окончанием на -ов: Люхов, Хагенов, Каров, Тетеров, Марлов, Тельтов, Борков, Клокков, Торгелов, Мальхов, Миров и др. Аналогичные города можно найти в Дании и на юге Швеции — также бывшая территория Руси. Такие же окончания имеют и некоторые немецкие северные реки: Варнов, Царов, Рандов и Ильменау — почти беларуский вариант, ибо Ильменов по-беларуски так и пишется: (Льменаў, с кратким «ў» на конце.

Станкевич, как и Деружинский, полностью игнорирует тот факт, что первые из известных фамилий русских рыцарей Пруссии, дошедшие до нас, — это опять-таки фамилии на -ов: Белов, Стеклов, Гютцов, Диков, которые сохранились и в немецкой культуре, только уже как фон Белофф, фон Стеклофф, фон Гютцофф. Кто были эти Беловы, Диковы и Стекловы Пруссии? Западные балты? Скорее русско-славянские конунги, переехавшие сюда в Порусье с Лабы (Эльбы). Но когда русские пруссы бежали от тевтонских немцев в Литву, некоторые русские рыцари остались с крестоносцами, став королями и бондами в христианском Порусье, но уже германском. Черный орел на желтом фоне, кстати, и был русским гербом Порусья. Немецкие пришельцы переняли его у былых хозяев Замковой страны, теперь уже Замланда. Столица Замковой горы и всего Порусья Королевец (или Крулевец по-западнобалтски) стал Кенигсбергом — «горой короля».

Но в то же время, несмотря на обилие в Полабской Руси названий на -ов, встречаются и названия на -ич: Засниц (бывший Заснич, город на Рюгене), Белиц, Кириц, Демиц, река Рекниц. Позже на территории уже Киевской Руси прослеживается традиция давать названия городам больше с окончанием на -ов: Киев (Кийов), Чернигов, Плесков (Псков), Туров — города, где преобладает как раз эападно-балтское население вперемешку со скандинавским и иногда финским, тогда как русские города чисто скандинавского происхождения чаще имеют окончание на -ск: Смоленск, Изборск, Полоцк, Гданьск (Годынск, основан готами). Поэтому можно и такой вывод сделать: окончания на -ов — это славянские окончания, дававшиеся иноземным населенным пунктам и русифицированным иноземцам, вступившим в союз с русскими славянами, так как коренные, а точнее, бывшие земли русских славян, откуда наши предки пошли на восток, вообще не имеют географических названий с окончанием на -ов, либо -ский, либо -ич. Это города Любек, Росток, Плен, Прец (оригинальный Преч), Старгород (ныне Ольденбург), Лютингород (ныне Лютьенбург) — город лютичей. Западнобалтские фамилии и города мазуров и кривичей, возможно, потому и получали названия на -ов, что, несмотря на схожесть языка, все-таки считались на тот момент иноземцами. Вероятно, что когда в VII в. лужицкие сербы нагрянули на Балканы и привлекли в свою культуру соседей, включая тюркских болгар, то потому и стали звать соседей-болгар на -ов, так как те были инородцами. Так позже в царской России и в Советском Союзе будут русифицировать жителей Кавказа и Средней Азии, давая им фамилии с окончанием на -ов и -ев: Мамедов, Саидов, Назаров, Захаров, Абдулов…

Нельзя игнорировать факт, на который уже давно все историки обратили внимание: славянские племена, у которых в названии есть корень «слов» (словаки, словенцы, словены), появлялись именно на окраинах, границах славянского мира, тогда как внутренние племена славян именовались без корня «слов» (поморы, поляне, лютичи, бодричи, чехи…). Историки объясняли это так: мол, названия пограничных славянских племен с обязательным упоминанием, что они славяне — указание, что далее идут племена, не владеющие словом, иноземцы. Но это явная ошибка. Тот же Вадим Деружинский полностью прав, когда говорит, что словены, словенцы и словаки получали такие названия, потому как являлись именно неславянскими народами, лишь принявшими язык славян. То есть это славянские колонии. Самое любопытное здесь то, что на самом раннем этапе славян называли либо вендами, либо склавинами. Слово «склавин» не имеет ничего общего со «славянином». Термин «склавин» скорее родственный термину «свеоны» (ранний союз готов-гаутов). И те, и другие переводятся как «свитые, складенные», т. е. «объединенные племена».

Конечно, схожесть языков западных балтов и славян не позволяет сделать точный вывод. Но присутствие Ивановых, Петровых и Михайловых у болгар на Балканах, которые позже появились и в Московии, наводит таки на мысль, что есть большая вероятность того, что традиция приобретения таких фамилий сложилась и в схожих условиях, условиях, когда туземному не славянскому населению присваивали православные имена.

 

Трагедия Великороссии.

XV-XVI вв.

Русь-датский конунг Рюрик Людбрандсон построил в 862 г. на Ильменском озере Хольмгард (Хольмагоры) — новую столицу своего ярлства. Ильменские словены назвали крепость просто Новый город в честь Полабской столицы Старгорода, а озеро прозвали Ильмень в честь Полабской реки Ильменов (сейчас Ильменау). Тогда никто не предполагал, что незатейливое название этого небольшого форта, занимающего южную половину позднейшей цитадели, вскоре обретет общеевропейское звучание и очень скоро преобразуется в Новгород, затем в Новгород Великий, а позже — в Господин Великий Новгород.

К югу от маленькой крепости стоял храм Волоса, или Велеса, которого позже заменят на готского Перуна (Перкунаса) по приказу Владимира. Место почитания Перуна было устроено тогда в роще Перыни, южнее от идола Велеса.

В последующем Новгород разрастался на север. Средневековый Новгород с его узкими улицами и переулками, высокими, порою причудливо расположенными зданиями, множеством резного либо раскрашенного дерева построек, кораблями и челнами у пристаней широкой реки Волхов, садами внутри усадеб был довольно колоритен и привлекателен. Мощные дубовые укрепления, охваченные серебристой лентой наполненных водою рвов, окружали город.

Как и Ладога, Новгород был многонационален. В ходе раскопок здесь был обнаружен «готский двор», торгово-дипломатический квартал готландцев — шведских купцов с острова Готланд. Также известно, что в северо-западной части города жило много финских женшин (скорей всего, это были любовницы дружинников-русов). Жили в Новгороде финны и немцы. Как немцы, так и готландцы были достатоно независимы и подчинялись собственным судам и законам. Позже это население перемешалось, переняв язык русинских славян.

К XIII в. Новгород превратился в один из важнейших городов Балтики и всей Северной Европы. Он поддерживал наитеснейшие экономические связи с Германией и Швецией, в частности с Готландом.

На острове Готланд в городе Висбю у новгородских купцов была даже собственная церковь, а у готландцев соответственно в Новгороде — церковь Святого Олафа. В ХIII в. Новгород вместе с Ригой и Готландом вошел в Ганзу, торговый союз семидесяти немецких городов. Причем в этом союзе немецкие купцы отводили Новгороду самое почетное место, называя его «материнским».

Все это, однако, выпало из контекста русской истории. Мы знаем о Новгороде не более, чем о Польше, Швеции или Дании. Почему же такое игнорирование первой русской столицы?

Историки России оповещают людей лишь о том, что молодой новгородский князь Александр Невский отразил в 1240 г. нападение шведского короля Биргера Ярла ка Неве, и через два года разбил немцев на Чудском озере. Также известно, что Александр вел трудные переговоры с Ордой и заключил с ней шаткий союз.

После Невского история Руси, словно на более интересный телевизионный канал, резко переключается на Москву, а Новгород исчезает с экрана до самого его захвата Иваном III, из описания которого мы все равно ничего толком не узнаем о самой Новгородской республике, кроме того, что это просто республика. Все на этом.

Бой Александра Ярославовича на берегу Невы с четырехтысячным отрядом Биргера Ярла кажется странным, учитывая, что в шведской Хронике Эрика XIV об этом походе будущего короля Швеции ничего не упоминается. Скорее всего, в самой Швеции Невской битвы не заметили именно потому, что это был один из многочисленных рядовых крестовых походов шведов в Финляндию по обращению в католицизм языческих финнов ямь и сумь.

Вероятно, и Биргера там не было, а основная масса отряда состояла из только что крещеных финнов, которые, не будучи хорошими вояками, были биты малочисленной дружиной Александра.

В принципе, и масштабы битвы, и урон крестоносцев на берегу Чудского озера (именно на берегу, а не на льду озера бились русские и немцы) тоже были преувеличены, хотя, безусловно, значение Ледового побоища для Великого Новгорода было огромным — тевтонцы были отбиты от русских границ. Следом за Невским нанес удар тевтонцам и литвинский король, а также союзник новгородцев Миндовг.

Как и соседнее русское королевство — Великое княжество Литовское, Новгородское государство развивалось как парламентская страна, в отличие от ханской Москвы. Роль верховного князя (короля) была сведена до минимума. Позже князя в Новгороде вообще не избирали, все дела решал парламент — вече. К XV в. экономическо-политический ров между ордынским Московским княжеством и Республикой Великий Новгород был огромен.

Однако между Московией и Великороссией (так именовали Великий Новгород сами граждане республики) было и одно существенное сходство: как первую, так и вторую закладывали русские колонисты в финских землях. Коренные жители Новгорода, Пскова, Изборска и Ладоги были в основном потомками русских (полабов и пруссов) и шведских (готов и свеев) переселенцев, которые и построили Ладогу и сам Новгород (Хольмгард). Но часть населения этих центров, как и абсолютно всех сельских поселений, составляли финны чудь, весь, водь, карела, пермь, лопь (саамы) и ижора вплоть до их отселения Сталиным в 1930-е гг. и после Финской войны 1940 г.

После Октябрьской революции 1917 г., когда многие народы бывшей Российской империи получили долгожданный суверенитет, независимость объявили не только финно-угорские Финляндия и Эстония, но и финская республика ижорских финнов — Северная Ингрия, чьи земли лежали между Чудским и Ладожским озерами в современной Ленинградской области. Существовала и Южная Ингрия (непосредственно в Новгородской области), но она, как и многие другие финские народы России, к началу XX в. уже значительно обрусела и на суверенитет не претендовала. Флагом Северной Ингрии стал синий скандинавский крест с красной каймой на желтом поле. Ингрия, которую шведы называли Ингерманланд, финны — Карьясало, а русские — Ижора, ныне практически полностью обрусела, а в 1917 г. специально, чтобы не сливаться с Финляндией и Россией, потомки легендарного Ингерманланда провозгласили независимость. Их гербом стал российский двуглавый черный орел на желтом фоне. Но Ингрия просуществовала недолго. После 1 сентября 1939 г» когда началась Вторая мировая война с нападения Германии на Польшу, близкое соседство Ленинграда с союзником Германии Финляндией стало казаться руководству СССР опасным. В ноябре 1939 г. СССР вторгся в пределы Финляндии, чтобы, главным образом, отвоевать территорию Ингрии и Западной Карелии. Правда, советского «блицкрига» в непроходимых сугробах не получилось. После первых активных наступательных боев война увязла и стала в тягость не только финнам, но и советскому правительству. В марте 1940 г. был подписан мир, а 25 июня 1941 г. война возобновилась вновь уже в рамках Великой Отечественной войны.

Если этническая ситуация Ленинградской области была такова (финские народы составляли большинство) в XX в., то нетрудно представить, что творилось в Средневековье, когда русские вообще составляли меньшинство по всей Великороссии. Тем не менее, в городах русских жило много, и они управляли всей страной.

Однако демократия Великороссии не прошла без кризиса: ослабла власть центра, усилились регионы, особенно земли Ладоги и Пскова. Ладога еще ближе сошлась со Швецией, а Псков, будучи вторым крупным городом Великороссии, особо стремился к отделению и тянулся за помощью к немцам. Впервые тяга к Тевтонскому ордену псковитян проявилась во время Ледового побоища 1242 г., когда Псков вступил в сговор с немцами против Новгорода. Но если в Великороссии темп русификации пусть и медленно, но шел по нарастающей, то в Московии — с точностью до наоборот. Русскую речь колонистов из Волыни и Киева в Московии забывали за ненадобностью, как и из православия сделали чудную смесь ислама и христианства.

С ослаблением Орды в конце XV в. быть ордынцем в Москве стало непрестижно. Куда как больше авторитета в Восточной Европе имели русские королевства: Литва, Великий Новгород и отделившийся Псков. Московский князь Иван III растоптал басму послов слабеющей Орды. Как в сказке о золотой рыбке, не хотел он больше быть ордынским ханом — хотел быть владыкою всея Руси. Даже термин сочинил — «Белая Русь», т. е. Западная Русь, западная по отношению к Орде, но не к истинно русским землям Киева, Полоцка и Новгорода. Претензии Ивана именовать себя государем всея Руси в самой Руси (в Вильно и Новгороде), естественно, никто бы не поддержал. Иван (а правильней Ибан) в 1471 г. вторгся в пределы Великороссии и стал разорять земли, жестоко расправляясь с пленными. Навстречу московитянам выступило новгородское ополчение. В битве на реке Шелони великороссы атаковали войско Ивана III и нанесли ему поражение. «Но тут, — как пишет петербургский историк Р. Г. Скрынников, — на них обрушились конные татары…»

Скрынников полагает, что татары выполняли в войске Москвы роль наемников, а основа армии была русской. Но армия московского государя — эго все сплошь татары, меря, мещера и мордва с чудью заволочской, люди нерусские, языка русского не знавшие, поклоняющиеся «Аллаху и Иисусу пророку его».

Чего стоит одно лишь изображение современниками внешнего вида сына Ивана III Василия III во время приема австро-венгерского посла Зигмунда Герберштейна (и Василий, и его придворные одеты по турецкой моде — в халаты, шаровары и большие чалмы). Неудивителен на этом фоне и союз Василия о мире и взаимопомощи не с христианской Русью (ВКЛ), а с мусульманской Турцией. Рядом с европейцем Герберштейном Василий выглядит типичным турецким султаном в расписном восточном халате и с гнутым ятаганом на широком поясе. Этот прижизненный портрет Василия не публиковали в учебниках по истории СССР.

Точно так же выглядят и остальные московиты. Европейские наблюдатели описывали московское войско XVI в., одетое в пестрые восточные одеяния, в отличие от закованного в латы русского, «словно цвегуший луг». Московские ратники одевали поверх доспехов самые яркие свои одежды — на татарский манер.

Разбив новгородское ополчение на Шелони, Иван III, поддерживаемый враждебными Новгороду псковитянами и тверчанами, подошел к столице русской Республики. Новгородские олигархи собирались договориться о мире, а простые новгородцы были полны решимости защищаться. Но Новгород подвели бояре, больше заботящиеся о своем богатстве. Они наивно приняли обещание Ивана III не трогать их уделы и не смещать с постов. Но Иван не сдержал слова. Всех членов новгородского парламента (вече) он выслал из столицы. Город покинули 1000 бояр вместе с семьями. Среди новгородцев было много людей, наивно полагавших, что московский хан поможет им справиться с нажившимися олигархами, а олигархи наивно полагали, что войдут в состав Московии так же безболезненно, как Великороссия до сих пор входила в балтийский торговый союз Ганза. Но Иван ликвидировал парламент, ликвидировав и саму Республику. Его преемник Василий III точно так же поступил и с помогавшим Москве Псковом: выслал из города бояр городского вече, а на рассвете 13 января 1510 г. снял вечевой колокол. Так через сорок лет после ликвидации Новгородской республики было покончено и с последней великоросской республикой. В Псков насадили промосковских новгородских чиновников. Многие горожане, протестуя против произвола, покинули цветущий Псков и разбрелись по деревням. Город пришел в упадок. Иван III пытался перенять экономический опыт Великороссии в Москве, но этому воспротивились московские священники.

После расправы над Великороссией московский государь Иван в 1500 г. перевел военные действия на территорию своего литвинского зятя, великого князя Александра. Вильно не смог организовать достойного отпора, и захватчики оккупировали почти треть территории русского королевства. Только к третьей по счету войне с Московией (1512 - 1522) русины собрали совместное с поляками войско и, уравнявшись силами с московитянами (ими управлял уже Василий III), отбили у захватчиков Смоленск и другие земли.

Новгород также возродил свой суверенитет и экономическое процветание. Но Иван Ужасный (Грозный) вновь сыграл роль медведя, влезающего в теремок и ломающего все и вся. Только вот его расправа над Новгородом в 1570 г. была куда как более жестокой.

Династии правителей, долго варящиеся в собственном соку, рано или поздно помещали на престол сумасшедшего. В Москве таким стал Иван IV, прозванный за свой сумасшедший нрав и выходки Ужасным. В конце XVIII в. это страшноватое прозвище перевели в более благозвучное Грозный, хотя Terrible переводится именно как «ужасный».

Потерпев сокрушительное поражение в 1569 г. на первом этапе Ливонской войны, которую Иван начал просто потому, что в Ливонском ордене лучше и богаче жили люди («земля гечет молоком и медом»), а вовсе не из-за присуждаемой ему ныне цели якобы выхода к Балтийскому морю (и что бы он там делал без флота, окруженный враждебными странами?), московский государь решил отвести душу на Новгороде.

Царь издевательски повел себя на пиру с мирно встретившими его новгородскими священниками. Пимена бросили в тюрьму, а членов вече казнили вместе с семьями — всего до трех тысяч человек. Самым противоречивым в поведении Ивана Ужасного было то, что он, как и его предшественник, решил перенять, но уже не экономику Новгорода, а название края, а также провозгласил великоросский диалект официальным языком своего государства. Редкий пример того, как захватчики прячутся под шкурой побежденного. Аналогичное происходило в Древнем Китае, когда его завоевывали монголы. Так Московия в 1570 г. попыталась впервые официально стать Россией, а московитяне были провозглашены новгородским термином великороссы.

В Стокгольмском музее хранится шлем Ивана IV — типичный восточный тюркский шлем. Как и на позже изготовленную Никитой Давыдовым Ерехонскую шапку, на этот шлем нанесена арабская надпись, но уже вместе с русской. Тонкой полоской идет по шлему новгородская кириллица (с буквой S вместо С): 

 «Шелом князя Ивана Васильевича великого князя… госпадара всея Руси».

Факт, что эта русская надпись была нанесена позже арабской, ибо московитский князь уж очень хотел после захвата Новгорода называться русским и государем всея Руси, как и его предшественники. Вот он и приказал дополнить инкрустацию шлема русской надписью. Но стала ли при Иване Ужасном Московия русской?

 

Как страну Москель русской делали

Переехав из Томска в Минск, я, будучи еще мальчишкой, сделал одно удивительное для самого себя открытие: беларуские народные танцы, песни, костюмы вовсе не являлись братом-близнецом русскому фольклору. Они походили на польские или чешские, но никак не на русские песни и костюмы, на которые больше был похож концерт одной заезжей в Минск фольклорной финской группы!

Я был не на шутку заинтригован разницей в таких, казалось бы, близких восточнославянских культурах, как беларуская и русская. Понимание, что это в самом деле абсолютно не родственные культуры, пришло значительно позже.

Итак, несмотря на старания Ивана IV, русификация Москвы сильно «буксовала», а еще точнее, не продвигалась никак. Русский язык, как и экономика Великого Новгорода, не приживались в Московии, где до сих пор не было никаких аналогичных Новгороду и Вильно демократических черт. В Москве не сложилось вечевой парламентской демократии. Тогда как парламент всецело управлял делами ВКЛ и Псковской и Новгородской республик, в Москве даже так называемая боярская дума имела лишь совещательный голос, к которому государь мог и не прислушиваться. Этот аппарат единоличного управления не исчезал ни при Романовых, ни при якобы коллегиальном Центральном комитете коммунистической партии.

В Московком княжестве царила полная монархия, и сместить с престола даже совершенно бездарного правителя (каковым временами и был Иван Васильевич) было возможно только путем заговора или бунта.

Финские собратья Московии великороссы начинали процесс демократизации и русификации за двести лет до Ивана IV, и начинали в совершенно иных условиях — экономически свободных. Русский язык был необходим всем жителям Великороссии и Литвы, так как там шла активная торговля и градостроение, русский язык был языком межнационального общения, его знали туземные балты и финны, приезжие шведы, на нем говорили абсолютно все. Города Великороссии являлись транзитной зоной на пути из литвинских Полоцка, Смоленска и Витебска в шведский Готланд и далее в Швецию.

В Московии же времен Орды и первые сто лет после нее в экономическом плане ничего не менялось. Золотая Орда варилась сама в себе, нужды знать русский язык не было — полезней было знать арабский и татарский. В 1360-е гг. внутри Орды, правда, возник раскол: эмир Мамай и (главным образом) казаки (половцы) выступали за интеграцию с Европой и вступление в Генуэзский торговый союз. Но именно Москва оказала верховному хану Тохтамышу активную помошь в том, чтобы в 1380 г. отстоять устои Орды и ничего не менять. Правда, находятся исследователи, которые вообще сомневаются, а была ли такая битва. Дело в том, что на указанном Куликовом поле на Дону археологи так и не нашли следов даже небольшой стычки. Появилась теория о «мирном противостоянии» двух армий, а летописный ход битвы, мол, списали с разгрома татар литвинским войском у Синих вод. Кажется, скандальный академик Фоменко на этот раз более чем точен, говоря, что Куликовская битва была на территории нынешней Москвы, на окраине, называемой Куличками — отсюда и Куликово поле. Очень похоже на правду.

Российская историография вообще вывернула суть битвы наизнанку, как, вероятно, и изменила истинное местонахождение поля битвы. Мало кто из россиян знает, что в армии Мамая, к примеру, не было татар — таковые воевали на стороне Дмитрия. За Мамая воевала наемная итальянская (генуэзская) пехота, наемные казаки (половцы), а также наемники с Северного Кавказа. В армии Дмитрия были московитские дружины, 20 000 татарской конницы, а также русские войска из ВКЛ. Литва разбилась на два лагеря: одни выступили за старого доброго соседа Тохтамыша, а вторые считали, что одесский татарин Мамай с его дружбой с Генуэзским торговым союзом привнесет европейскую культуру в азиатскую Московию. Так считали князья Яков (Ягайло) и Олег (Ольгерд). В такой позиции был смысл: добрососедские отношения с Тохтамышем — это хорошо, но надо заботиться и о том, как дальше жить в соседстве со страной, где все зависит от одного человека, а не от демократической системы или коллегиальной структуры управления. Русь была заинтересована в добром соседе на века, а не до смерти Тохтамыша, в соседе, который бы развивался параллельно с Русью, в контексте европейского экономического прогресса. Не надо забывать, что 1380 г. — это начало эпохи Возрождения. И тут Мамай давал Москве шанс. Но, проиграв в битве с превосходящим русско-московским войском Тохтамыша (московские историки доказывают, что больше было войск у Мамая), Мамай проиграл и со своей европейской концепцией развития Московии. Пройдет сто лет, и Европа уйдет далеко вперед с системой университетов, школ и предприятий, с новыми печатными книгами, давшими большой толчок образованию и прогрессу, и Магдебургским правом, предоставившим городам право на самоуправление. В Москве же за это время ровным счетом ничего не изменится, как и за сто последующих лет. В 1560-е гг. первые печатные книги Москвы, изданные литвинским просветителем Иваном (Яном) Федоровичем (Федоров по-московски), были признаны еретическими и сожжены, а сам книгопечатник бежал обратно в Литву, во Львов. В Смутное время все станет в Московии даже во сто крат хуже, чем при Тохтамыше. Это итог печальной для Московии битвы на Куличках, из которой пропаганда Екатерины Великой сделает мифическую Куликову битву за свободу Руси, свободу, которая странным образом так и не наступила для московитян. Виктория Куликова поля на самом деле была трагедией Москвы, отделившейся глубоким рвом от Европы, рвом, который и ныне полностью не зарыт. В результате всего этого наметившаяся русификация Московии остановилась и пошла в обратном направлении.

Даже несмотря на реформы Ивана IV лексика московитов (мокоши или моксели) 1580 - 1590-х гг. насчитывала только два русских слова — «владыка» и «злат», о чем и упоминает «Парижский словарь московитского языка» 1589 г. Это напоминает советскую эпоху, когда английский язык активно изучался, но его никто не знал (не было практической нужды), умели говорить лишь пару слов или фраз. Вот почему русификация Московии шла так медленно, особенно на селе: не с кем было говорить по-русски, что еще раз доказывает полное отсутствие русских людей в деревнях и селах Московии. Русский, а точнее, болгарский знала лишь горстка «греческих» священников из Болгарии, кучка толмачей да небольшое количество горожан-дворян по долгу службы. Все русскоговоряшие концентрировались в основном в самой Москве.

В 1618 г. (через 32 года после Ивана IV) лингвист из Англии Ричард Джемс насчитал шестнадцать русских слов в языке московитов, а в конце XVII в. немецкий ученый Лудольф находит в Москве сорок одно русское слово. Не густо, хотя уже лучше. Тут, правда, стоит оговориться. Русский язык в самой Москве, как и во Владимире с Ярославлем и Тверью, уже все знали, но статистические данные европейских лингвистов отражают язык масс, язык мелких городов, сел и деревень Московии, где живут Никиты Давыдовы и Иваны Сусанины — мордовские финны, русского языка вообще не знающие, кроме тех самых сорока слов.

Этим данным несколько противоречит Сигизмунд Герберштейн, посол Австро-Венгрии в Москве в XVI в. Он считал московитский язык славянским, близким русскому. Но это легко объяснить: посол жил в Москве, где русский язык многие, особенно священники, знали хорошо. А этническому хорвату Герберштейну общаться с московитянами на русском было достаточно просто: в то время язык сербов и русский язык вообще мало различались, о чем свидетельствуют сербские описания похода Александра Македонского в манускрипте «Сербская Александрия», ярко иллюстрированном фолианте XVII в.

Да, русский язык приживается, но главным образом в самых крупных городах Московии, где издают азбуки и учат русской (болгарской) грамматике при церковных школах. Что касается более многочисленных сельских жителей — все это сплошь финскоговоряшие люди.

Малоизвестный исторический факт: родственники подмосковного мордвина Ивана Сусанина, убитого разбойниками (а вовсе не заведшего каких-то мифических поляков в лес — кто бы тогда рассказал об этом подвиге?), ходатайствуя перед властями о пенсии за убитого кормильца, нанимали переводчика из Москвы. То есть Подмосковье говорить по-русски в XVII в. все еще не умело. Позже реальный человек, погибший от рук бандитов, оказался героем фантастической байки о том, как якобы завел польский отряд в лес, несмотря на то, что на тот момент никаких поляков около Москвы даже близко не было.

Примерно точно так же родилась в 1930-е г. большевистская легенда о Павлике Морозове: обычное убийство на бытовой почве (Павлика убили из-за дележа наследства родственники) идеологи описали как борьбу юного пионера (а Павлик и пионером даже не был) с кулаками. Но такова история русской истории, как, впрочем, и других — если нужен герой, то его обязательно придумают.

Что же касается русификации Москвы, то даже туркоподобный Василий III попытался править богослужение по греческим канонам, ради чего приглашал болгарских священников — первых распространителей славянского (называемого тогда русским) языка в Москве. Но попытка болгарина Максима Грека вернуть Московию в лоно правильного греческого православия обернулась полным провалом. Московские осифляне увидели в Максиме Греке опасность и ересь, пусть это и звучит более чем странно. Грека и его сподвижника Вассиана Патрикеева предали суду. За греческое православие!

Это красноречиво доказывает, что полуханская Московия жила в то время в глухой культурной изоляции не только от Руси и всей Европы, но и от греческого православия, к которому относила свою собственную религию! Остается загадкой, что же влекло московских государей так сильно на Запад, в Русь, в христианское православие, если все это вызывало у них такое отчуждение и неприятие?

Один из ответов — быть русским было достаточно престижно в Европе XVI-XVII вв. Речь Посполитая, одно из самых высокоразвитых и политически свободных государств в Европе, считалось и самым богатым. Монеты Речи Посполитой ― талеры — самые красивые монеты Европы. Фарфоровые блюда литвины называют талерками, так как они напоминают талер с печатью посередине. Минские торговцы и купцы, живущие в Москве, распространяют эти блюда-талерки по городу, где их неуклюже называют тарелками, а самих распространителей европейских мод минчан (или менчан от Менска, как произносили название города сами литвины), тоже коверкая, именуют мещанами. Одного итальянского путешественника, проезжавшего по городам ВКЛ в XVII в., поразило то, что все литвины владели как минимум тремя языками: русским, польским и итальянским. За итальянский язык путешественник, конечно же, принял латынь, которая в те годы была намного ближе к итальянскому, чем сейчас.

Да, в XVI-XVIII вв. Речь Посполитая и Великое княжество Литовское являлись, пожалуй, самыми демократичными странами Европы, где власть короля была сведена до минимума, а главным органом государства являлся парламент. Республика Великий Новгород ― тоже богатая свободная земля, ее столица Новгород — бойкий торговый центр Ганзы, а должность короля вообще упразднена. Великий Новгород стал стопроцентной республикой. А вот московские государи Иваны III и IV, как и Василий III, вместо того чтобы строить у себя процветающее государство, желают лишь одного — прийти на готовое. Иван Ужасный (Грозный) полагал, что если он по примеру Новгорода назвал страну Россией и перенял экономику Новгорода, то манна небесная просто свалится ему в руки. Но в Московии не приживается ни экономика Великого Новгорода, ни русский язык, ни само название государства. Иван разрушил Республику Великий Новгород. Это единственный результат захвата этой страны. Выгоды — никакой. Лишь мысль, а кого же теперь захватить? Может, Ливонский орден?

Неудивительно, что для московитов русские люди, как и немцы или шведы с поляками, были одним мирром мазаны. Они их порой и не отличали, как не отличает американец чеха от поляка, словака от беларуса, украинца от русского. Мы называем «скандинавом» шведа, норвежца и датчанина, московиты же называли «поляком» и русина ВКЛ, и поляка, и новгородца. Все они для Москвы были на одно лицо: чисто выбритые, в немецких платьях и доспехах, под белыми знаменами с непривычными глазу красными Георгиевскими крестами, почитающие Христа не как пророка, но как главного Бога, признающими главным православным городом Киев, а не Москву. И все они едят — вот ужа — бульбу (от английского слова «баул» — «клубень, картофель»), что в Москве именуют «дьявольским яблоком». Несмотря на то, что москвичи во времена Петра I и сами полюбили картофель, прозвище «бульбаш» сохранилось за беларусами и поныне.

Москва, а вместе с ней и вся Россия, сбитые с толку историками, и ныне не видят разницы между русинами ВКЛ, литовцами и поляками. Для современной Москвы и России войны с ВКЛ — это войны с литовцами (прибалтийскими куршами и жмайтами) и поляками, которые «хапнули» половину Руси. Лжедмитрия, человека русского, с фамилией Отрепьев, именуют и сейчас поляком, хотя он к Польше не имел никакого отношения. Как это ни удивительно, но в XVII в., по версии московитян, русский человек — это мордвинский финн, тюркский казак, волжский булгарин, с бородой и в лаптях (их в ВКЛ не носили), приветствующий собрата «салом», молящимся:

«Бисмилля Рахман Рахим. Иса Рух Уалло. Аллах акбар».

B вместо панславянского слою «дякуй» говорящего на исламский манер «спаси Бог» (от «спаси тебя Аллах») — позже «спасибо». Все иные — это поляки, литовцы, ио никак не русские. Позже в этом появилась и политическая подоплека: мол, мы воевали с поляками, а не с русскими.

Окончательно русифицировал Московию-Великороссию лишь Петр Первый, поклонник немцев и голландцев. Он и обновил алфавит, поменяв его с великоросского-новгородского на литвинский по канонам доктора Франциска Скорины «из славнаго града Полоцька», чью «Библию» («Бивлия Руска», 1517 г.) почитали за канон русского языка.

В художественном советском фильме «Я, Франциск Скорина» с Владимиром Янковским в главной роли как-то стыдливо умолчали, на каком же языке издавал свои книги Скорина. Его противники в фильме постоянно называют этот язык мужицким. Зрителям остается гадать — что же за мужицкий язык? Думаю, что эту тему обошли не зря — не говорить же, что Скорина, вроде бы не москвич (а стало быть, и не русский), издавал книги «к доброму научению» на русском языке. А как же Федоров? Нет, давайте лучше умолчим, мол, беларуский ли, украинский ли язык использовал Скорина — сами догадывайтесь.

Конечно, у Скорины были противники в лице католических священников, полагавших, что Библию и прочие молитвенники нужно издавать на латыни. Но XVI век — век тотального протестантизма в Европе. Лютеранскими становятся все страны Северной Европы от Англии ло Швеции, и Литва также входит в эту протестантскую зону. Неудивительно, что в середине XVII в. ВКЛ, порвав с Ватиканом, вошло в религиозную унию со Швецией (в правительстве ВКЛ почти все были лютеранами).

Самое странное, что петровские реформы в России, засучив рукава, проводили не русины, а немцы, голландцы, датчане. Тут интересы немцев и Петра сошлись полностью — первые «умыкнули» исконно русские земли Германии (Полабье и Западное Порусье (Пруссию)), а второй притянул в русский мир многочисленных финнов, булгар, казаков, расширив Российскую империю на восток. Историческая правда Руси, отстаиваемая русинами Киева и Полоцка, исключила бы из ее контекста Московию, извечного врага Руси.

Вот почему реформой истории занимался кто угодно, только не профессора из Киева, Полоцка или Вильно. «Историю» закрепил труд потомка мурзы Карамаза Николая Карамзина.

Так же безжалостно, как Иван Ужасный утопил в крови Новгород, московитяне поступили и по отношению к своему языку — все письменные источники московитского языка уничтожались. На всех колоколах сбивались старые надписи и наваривались новые.

А стали ли московитяне славянами в полном смысле этого слова, переняв русский язык и откорректировав, наконец-то, православие более-менее по христианским греческим канонам? Ведь стали же славянами тюрки болгары, пришедшие на Балканы с Волги! Да, славяне на 80 процентов — это неславянские народы, интегрировавшиеся в славянский мир, так как главная черта славянской культуры именно в интеграции. Поэтому чисто славянскими культурами сейчас можно назвать лишь лужицких сербов, поляков, беларусов и западных русских, да и они сильно размешаны западными балтами, если не являются ими вообще. И если это так, то, кроме лужицких сербов, чистокровных славян вообще не осталось.

Вполне вероятно, что так и есть. Одни славяне стали германскими народами Шотландии и Восточной Германии, другие остались в Южной Скандинавии, третьи ославянили кельтов Богемии, Карпат, тюрок и иранцев Сарматии и Балкан… Но в том-то и сила славянского мира, что славяне несли слово другим культурам, перемешиваясь с иными народами Европы, создавая новые и новые славянские нации, главной отличительной чертой которых неизменно становились созидание, интеграция и мирное сосуществование с туземцами и соседями, что и продемонстрировали скотты на западе Европы, а поляки и русины — на востоке.

Примечательно, что за многие века плотного соседства с поляками и украинцами земля Беларуси не знала захватнических войн с их стороны, как и сами русины никогда не нападали на соседей. Не было кровавых войн у поляков и беларусов ни с чехами, ни со словаками, а болгары, став славянами, также более ни на кого не нападали, вместе с сербами отбиваясь от турок. Чехия достигла своего богемского могущества периода Моравского королевства путем мирных интеграций и униатской политики. А вот Москва воевала в течение трех столетий, постоянно нападая на западных соседей: то на Новгород, то на Псков, то на Ливонский орден, то на Русь-Литву, то на Швецию, сама неся при этом большие потери в людях. Повод для нападений был тот же, что и у пиратов Карибского моря — «там много богатства». Иван IV начал длительную и неудачную для себя Ливонскую войну лишь потому, что в Ливонском ордене, как ему доложили, «земли текут медом и молоком». Петр напал на Карла XII только потому, что захотел пробиться к выходу в Балтийское море, море, к берегам которого Москва никогда не имела никакого отношения, точно так же, как и к Черному, Средиземному или Аральскому. «Исконные русские земли», которые якобы отвоевывал Петр, уже более 400 лет входили в Шведское королевство. Если бы Петр решил «прорубать окно в Европу» в Средиземном море, историки, надо полагать, и там нашли бы исконные русские земли.

Австрия и Чехия также никогда не имели выхода к морю, но решали это проблему вполне мирными и цивилизованными способами: торговлей, наймом, транзитом. Московские же правители чуть что — шли войной на соседей, не зная жалости ни к ним, ни к собственным людям, ибо привыкли, что так называемые собственные люди — это чернь, т. е. народы других культур, языка русского не знающие, поэтому никогда не ценимые московскими князьями как нечто чуждое. Здесь легко угадывается отношение колонистов к колониальному туземному населению, ведь с колонии Киева и начиналась Москва, как США начинались с колоний англичан. Такое пренебрежительное отношение московских князей к якобы русскому народу сравнимо лишь с отношением английских колонистов к индейцам Америки и прослеживается в течение всего правления Романовых. Дворян и помещиков даже не судят за убийства своих крепостных, так как крепостные для них — это почти скот. Такое отношение к собственному народу сохранилось и в СССР (в войне с фашистской Германией руководство СССР не сильно беспокоилось о потерях и жизни своих солдат — пушечного мяса).

Если житель из Анголы заговорит в Москве по-русски и даже примет православие, то он все равно останется ангольцем со всеми присущими ему чертами и привычками. Природу, увы, не изменишь. Московитяне так и остались кочевниками, вовлекающими в свою орду более слабые и подвластные народы. Они, как и сотни лет назад, упрямо шли на запад, воюя за богатые и привлекательные земли, не удовлетворяясь уже завоеванными, потому что все завоеванное было разрушено, сожжено, пришло в упадок. В упадок пришла и некогда процветающая Республика Великий Новгород.

Историки, как царские, так и советские и нынешние, продолжают оправдывать эти агрессивные войны то «собиранием русских земель», то странным термином советской эпохи «справедливая война», как в случае войны с Финляндией 1939 - 1940 гг. Но на Финляндию напали из-за территориальных претензий, хотя в 1918 г., когда Финляндия отделилась от большевистской России, никаких претензий не было и быть не могло.

В XX в., как при царе, так и в СССР, миллионы детей в России изучали не историю своего конкретного края, а историю одной лишь Московской области, полагая, что это и есть вся Русь. На наивные вопросы учеников, которые и я в свое время задавал учителю («а куда же вдруг подевались Новгород и Киев?»), следовал ответ, мол, они пришли в упадок, а центром Руси стала Москва.

С Киевом же вообще поступили грубейшим образом — взяли и описали разгром Батуханом рутенского Киевца (по-венгерски Кевс) на Дунае как разгром днепровского Киева. Затем русская история резко переключается на Новгород 1240 - 1242 гг., когда с крестоносцами бился Александр Невский. Но после 1242 г. и Новгород исчезает со страниц истории и начинается описание одной лишь Москвы, ее «страданий под гнетом» Орды. Вот только почему от этих страданий город рос и богател — непонятно.

Историк Р. Г. Скрынников в книге «Русь IX-XVII вв.» демонстрирует поразительное незнание соседних с Московией государств. По его версии, не было объединения в 1240 г. центральных русских княжеств в союз Великого княжества Литовского (а ведь это факт, достаточно почитать документы!). Это-де какие-то свалившиеся с небес суперлитовцы вдруг (без боев!) захватили чуть ли не 80 процентов русской земли!

«Литва превратилась в Литовско-Русское государство, — пишет историк, словно о сеансе чудесного превращения, — Подавляющую часть населения составляли русские люди, а государственным языком Литвы стал русский язык».

Скрынникова окончательно сбило с толку название современной Литвы (Летувы), не имеющей никакого отношения к исконной Литве Новогрудка — первой столицы ВКЛ. Но даже если принять во внимание версию самого Скрынникова о некоем маленьком супернароде литовцев (сейчас летувинцев около 3 миллионов, а в XIV-XVI вв. их было пара сот тысяч человек), завоевавшем многомиллионное и более развитое русское государство, то в его книге все равно идут нестыковки, русские цари воюют с захваченными литовцами русскими людьми, которые почему-то яростно сопротивляются московскому войску, которое их якобы освобождает!

Странно, но не хотят русские Литвы освобождения! Погибают, костьми ложатся, но к братьям не идут. Иван III так и не смог «освободить») Смоленск, а Василий III дважды (в 1512 н 1513 гг.) безуспешно осаждал этот город. Лишь в 1514 г. истощенный Смоленск сдался, но позже вновь вернулся в Литву (Речь Послолитую), а в 1632 г. дважды отбился от боярина Шеина, потерявшего под стенами города треть своей армии. Вот такое вот «освобождений»!

Еще одна нестыковка: у Скрынникова в книге есть глава «Нападение Литвы». Это «нападение» начинается с… провокации московского князя Дмитрия, который в 1368 г. пригласил на переговоры в Москву тверского князя Михаила, сам же бросил его в тюрьму и вынудил подписать договор о мире на правах Москвы (отбирал у Твери права столицы так называемых русских земель Орды).

Михаил после возвращения в Тверь, понятно, сразу же обратился к литвинскому королю Ольгерду за помощью, как обратился за помощью в НАТО Кувейт, когда на него напал Ирак.

Ольгерд вместе с тверчанами наказал Дмитрия: московское войско было разбито на реке Тросна, а сам Дмитрий бежал и укрылся в Кремле. Русские постояли у Кремля три дня да и ушли назад. Вот такое вот «нападение».

Все тот же Скрынников отмечает, что Ольгерд напал на Москву с литовскими, тверскими и смоленскими полками. Почему выделен Смоленск? Да потому, что сейчас он входит в состав России, а тогда был таким же литовским, как и витебские, минские и киевские полки.

Почему Скрынникова не смутило то, что Смоленск постоянно яростно отбивается от московского войска и сам идет в поход против Москвы?

Русские люди, изучавшие историю в советских школах и вузах, понятия не имели, как и чем жила их страна за пределами Московской кольцевой дороги. О Новгородской республике в учебниках лишь упоминание, мол, была такая на границе. Как Швеция или Польша. Разгром новгородцами крестоносцев на Чудском озере — это русская история, а все что было до и после — нет. Киев — Матерь городов русских — вдруг исчезает из контекста истории вообще, мол, пришел в упадок и все.

Беларусы по сей день испытывают смешанные чувства от, казалось бы, славной победы под Оршей 8 сентября 1514 г, когда 30 тысяч русских рыцарей и наемных солдат под командованием Константина Острожского наголову разгромили 50 тысяч московитского войска с минимальными для себя потерями.

Кажется странным — разгромили агрессора Василия III, только что захватившего Смоленск, и смущены тем, что защитили родину?! Хотя тут понятен дипломатический такт, мол, нехорошо это, братские народы, а воевали. Кроме дипломагического такта распространен и чисто невежественный подход к этой битве. Так, на одном из сайтов беларуского рыцарского клуба я прочитал, что под Оршей литовцы разбили русских. Эго есть абсолютная ошибка и совершенная неправда! Именно русские победили в той славной битве. А побежденными были вовсе не русские, а московиты — народ пока еще не русский, так как состояло московское войско в основном из не знающих русский язык мордовских финнов и половцев (кипчакских казаков). Да, у них европеоидные лица, их легко можно было спутать с русскими, если переодеть, но они были НЕ РУССКИЕ! Они молились Аллаху и носили пестрые тюркские одежды. На их островерхих шлемах арабской вязью были выведены изречения из Корана, они нападали на передовой русский полк, закованный по всем канонам того времени в латы, «дикой толпой» — казачьей лавой. Эту стратегию донские казаки (обрусевшие половцы) сохранили вплоть до Гражданской войны 1918 - 1920-х гг.

Московитское войско выглядит по сравнению с русским несколько необычно, как выглядело и век, и два века до этой битвы. Именно потому московские цари и не смогли победить ни в Ливонской войне, ни в походах против Литвы, ибо преимущество в войске Московии было лишь в его числе. Русины же использовали не только современные им доспехи и оружие, но и современную тактику, включая методику психологического воздействия. Так, русские перед битвой под Оршей умело распространили слух, обманув московскую разведку, что нападают основные силы Литвы, уже разгромившие другое московское войско у реки Улла. Это обескуражило и напугало московитян, и когда их первый натиск был успешно отбит, то московское войско запаниковало и обратилось в бегство.

Но современные беларусы смущены! Дату победы отмечают лишь энтузиасты. На Интернет-форумах и в прессе идут дебаты, мол, украинский воевода с наемниками разбил русских — и чего в этом хорошего? Те, кто так считают, не знают истины, обмануты фальсифицированной версией истории, которая переворачивает войны с Литвой с ног на голову. Битва под Оршей — это слава беларуского, а еще правильней — русского оружия. Победа, сравнимая с победой под Грюнвальдом. Жаль, что с обретением суверенитета Беларуси, когда о битве и стало известно более подробно, тогдашние власти также извратили ее смысл, мол, беларусы воевали с русскими. Не было в Московии русских в начале XVI в., как не было и Беларуси!

А вот россиян совсем не смущает тот факт, что их царь Василий III, заключив мирный договор о дружбе с Турцией, мусульманской страной, пошел войной на «братьев-христиан» (хотя для Василия братьями, скорее всего, являлись все-таки турки) и напал на мирного соседа. Их, российских историков, и Скрынникова в частности, смущает лишь то, что Василий III под Оршей... разбит! Скрынников, вроде бы разоблачающий некоторые мифы русской истории, тем не менсе, называет победу «литовцев» катастрофой для России. Это в принципе одно и то же, как если бы современные историки Германии назвали катастрофой победу советской армии в Сталинграде, высадку десанта союзников в Нормандии, а японцы — разгром японской Квантунской армии в Маньчжурии. Разгром агрессора во все времена является победой, славой, справедливостью, но никак не катастрофой. То есть историк не видит катастрофы в том, что московский царь начал войну с русскими людьми Литвы, с соседней страной, гае живут, по словам самого же Скрынникова, свои же русские люди!

Обидно и то, что «самостийные» историки Беларуси и Украины, несмотря на свою патриотичность, льют воду на мельницу российских фальсификаторов, без боя отдавая России своих Рюриковичей (к которым принадлежат Радзивилы), свои города, названия, язык, веру и славу своего оружия. Украинские и почти все беларуские историки, видя, что их «обокрали», стали утверждать, что, мол, у России своя история, а у нас, Украины и Беларуси, — своя. Бсларусь-де всегда была Беларусью, а никакой не Русью или Литвой. Русскими людьми у таких «историков» более считаться не принято, даже запрещено.

Эти «историки» выглядят ничуть не лучше тех, кто в свое время незаслуженно присвоил слова «Россия» и «Великороссия». Именно московиты имели меньше прав на русскость, а вовсе не беларусы и украинцы. В Западной Украине до сих пор живут пять миллионов русин — тех самых русских литвинов, земли которых, отойдя к Австро-Венгрии, а потом к Польше, уцелели от чудовищных реформ Романовых.

Украина старается не замечать своих русин и даже переименовывает их в украинцев, как когда-то цари Романовы переименовывали русин-литвинов в поляков и жмудов.

Карпатским русинам придумапи вначале полулатинское имя «лемке», потом «гуцулы». Но эти названия не приживаются в землях Львова, бывшего русинского центра, который лишь в 1939 г. вошел в состав Украины. Печально, что именно этот город стал оплотом украинского национализма. Русины продолжают защищаться от Московии, но этот конфликт уже выглядит как конфликт с Россией. Украина либо не знает, либо не желает знать, что истинная Россия — это она сама.

Объясняют ли все это детям в Украине и Беларуси? Говорят ли учителя и историки о том, что Киев, Чернигов, Витебск, Полоцк — вот истинное сердце Руси, вот ее коренные земли, вот истинные русские люди? Талантливый беларуский писатель Орлов, так много пишущий об истории, также принимает беларускую историю лишь в том виде, который нам «разрешили» российские цари, а потом и генсеки.

Все перевернуто с ног на голову в российской истории! Но в России идет процесс разоблачения. Выходят интересные книги, в прессе идут дискуссии о Рюрике (русском, но не московском герое) и Великой Литве, о том, что среди варягов Рюрика числились не только норманны, но и полабские славяне. У нас же (в Беларуси) все тихо. Нам история не нужна. Боимся обидеть соседей, которые — вот за что их уважаю — никогда ничего не боялись. Но когда же началась глобальная фальсификация истории? Кто ее начал? Александр I, Иван IV или же реформатор Петр?

 

Екатерина Великая и ее «гениальный» план.

XVIII в.

Население Ростово-Суздальского княжества всегда было враждебно настроено по отношению к населению Киевской Руси. Попытки некоторых историков доказать, что население Ростово-Суздальского княжества заселялось выходцами из Руси и, таким образом, Суздальская Русь якобы является прямым продолжением культуры Киевской Руси, звучат, мягко говоря, неубедительно, и вообще просто лживо. Миграция русских жителей Киевской руси в основном обходила Ростово-Суздальское княжество (ханство) стороной, и беженцы селились в земле Новгородской, в Литве (Беларуси) и на севере Поморья.

Именно в Архангельской области, а не в Московии, сохранились легенды и былины киевского цикла. Это отмечают практически все исследователи и историки. И вдруг… Москва — центр русского мира! С чего бы это? И главное, когда же это началось?

Московские цари вплоть до времен Екатерины Великой даже не задумывались о том, чтобы как-то оправдать свои претензии на богатые русские земли, опираясь на исторические документы. Летопись, если она портила политику Москвы, могли просто уничтожить. В принципе, с этого же начала и сама Екатерина, вырезав крамольную, с ее точки зрения, страницу «Повести временных лет», известной также как Радзивиловский список. Кто-то по ее указке очень прилежно, но не совсем аккурато скрыл информацию, предшествующую призванию варягов Рюрика. Для этого страницу оборвали сверху и склеили с предыдущей. Надпись в правом верхнем углу страницы гласит, что это «не восьмая, но девятая страница». И стоит год правки — 1764. Почему вдруг во второй половине XVIII в. кому-то понадобилось в летописи что-то клеить и обрывать?

Сразу же бросается в глаза то, что в то время как все остальные листы летописи имеют хорошо сохранившиеся углы и стороны, угол «девятого» листа очевидно оторван. Оторван словно для того, чтобы «загладить» тот факт, что сверху листа выдрана половина верхней строки, где было написано нечто неугодное тогдашней власти. А правила Российской империей уже два года знаменитая императрица Екатерина II. Она первая серьезно взялась за глобальную корректировку летописей, потому что, как справедливо замечает украинский историк Владимир Белинский, будучи по тем временам отлично образованной и всесторонне развитой женщиной, российская императрица немецкого происхождения понимала, где не стыкуется история Российской империи.

«Читая старинные летописания Киевской Руси. — пишет Белинский, — она видела, что и любому другому образованному европейцу сразу же бросалось в глаза — бездоказательное и нагловатое перенесение права наследия от Великого Киевского княжества на Моксель и Суздальскую землю, а впоследствии произвольное переложение этого «права» на Московию».

Для образованного человека подобное — нонсенс! В свое время и Англия высказывала претензии на Францию, что позже превратилось в европейскую то ли шутку, то ли фарс. И Екатерина об этом знала.

Чо же смутило императрицу в Радзивиловском списке на восьмой странице, которую превратили в девятую, да еще и оборвав сверху?

И россиян, и пруссов во второй половине XVIII в. смущало то, откуда был призван Рюрик, кем и чем была Литва. Предыдущая запись листа 8 заканчивается так:

«В лъто 6370. Бывша вырягы изаморья и не да им дани, и почаша сами в собъ володъти, и не бъ в них правды, и восташа род на род. И быша в них усобици, воевати по…».

Далее текст идет уже о призвании варягов:

«И идоша за море к варягомъ, к Руси, сице бо тии звахуся варязи русь, яко се друзии зовуться свие, друзии же уръмяне, инъгляне, друзии и готе, тако и си ръша Руси, чюдь, и словене, и кривичи, и вси: земля наша велика и обилна, а наряда в ней нътъ, да поидъте у нас княжити и володъти».

Скрыт большой кусок текста от описания усобицы до призвания Руси. Обратите внимание! Не Русь призывает каких-то варяг, а финские вси (вепсы) и чудь (эсты), балтские кривичи и словены призывают Русь! Речь в удаленном куске шла о географическом месте той самой Руси — в Пруссии, Полабье и Дании. Эта информация не устраивала ни Екатерину, ни саму Пруссию, как и Данию. Екатерина, видимо, именно в угоду Пруссии прятала летописную Русь, что, однако, было удобно и екатерининской промосковской России. Хотя спрятать удалось далеко не все. Сохранилось летописное описание, повествующее о том, где именно находилась изначальная Русь:

«По всему морю Варяжскому до земель агнянских и волошских».

Если это перевести на современный язык, то получится: «по всему морю Балтийскому до Дании и Франкии» (северной Франции), т. е. на западе Русь доходила до Рейна. И тут мы находим уже немецкое подтверждение датско-балтийской Руси — именно на Рейне находится область с названием Боруссия — Западная Пруссия. И Пруссия, и Боруссия — это немецкие версии славянского названия Поруссия (Порусье), т. е. пограничье Руси, земли, идущей по (параллельно) Руси, то, как мы говорим Поморье (по морю), Поволжье (по Волге), Полесье (по лесу), и то, как образовалось слово «поле» — по льдине. Лендина, льдина — это старорусское слово «поле, ровное место», которое родственно германскому land и от которого осталось понятие «лед» — ровный гладкий участок. Вот почему лендзяне позже были названы полянами. Что касается Боруссии и Пруссии, то приставка по- в немецком произношении обернулась на западе приставкой бо-, а на востоке усеклась до одной буквы п-.

Пруссия на востоке, а Боруссия на западе — это дошедшие до наших дней названия пограничных русских земель, давно ушедших в немецкий мир, как и русь-славянские города Дрездна (Дрезден), Гамов (Гамбург) и Берлин (город бера — медведя). Однако процесс глобальной фальсификации русской истории начался после 1764 г., уже после первого раздела Речи Посполитой. Именно после 1772 г., когда в Россию ушли литвинские города Полоцк, Витебск, Могилев, Гомель и Рогачев, остро встал вопрос о том, чтобы оправдать претензии России на территорию ВКЛ.

До наших дней дошло обращение Екатерины к графу Чернышеву, новому начальнику литовских земель, в котором императрица прямо говорит, что «надо стереть ненужную историческую память» литвинов.

Официальная история Российской империи, СССР и Российской Федерации началась 4 декабря 1783 г. с подписания специального Указа, в котором говорилось буквально следующее:

«Назначить до 10 человек, которые совокупными трудами составили бы полезные записки о древней истории, преимущественно же касающихся России… по известному довольно своеобразному плану…» (В. О. Ключевский. Исторические портреты. С. 564 - 565).

Что же это за такой «своеобразный» план? Он состоял в том, чтобы выработать новую историческую доктрину Российской империи, уничтожив или отредактировав все первоисточники, искажая тем самым прошлое России-Московии, ибо это прошлое выглядело весьма непривлекательным для Руси и всех русских людей. Московия — ордынский улус — во время ослабления и развала Золотой Орды (что окончательно произошло лишь перед самым Смутным временем, а не при Иване III) стала претендовать на соседние земли Руси. Московские государи не просто пытались интегрироваться в Русский мир, но и занять там трон. И все это на фоне абсолютно не русской природы самой Московии, в которой все говорили по-фински, ходили в чисто финском изобретении — лаптях (все русские носили кожаную обувь), в саамских косоворотках и коми-пермятских кокошниках, ныне воспринимаемых как традиционно русское облачение.

Раньше я, как и многие другие, полагал, что именно Н. М. Карамзин был первым российским историком, собравшим летописи и последовательно изложившим их по заказу Александра I, приступив к работе в 1803 г. В предисловии к «Истории» Карамзина читаем, что так оно и было, мол, до него история нашей страны — это сплошные ужастики и легенды. Так что же? Карамзин, значит, все выдумал или слишком уж вольно отредактировал русскую историю, если до него никто ничего не писал?

В том-то и дело, что писали! И хорошо же писали! Екатерину подвигла на созыв специальной исторической комиссии, частью которой Карамзин и являлся (пусть после смерти самой Екатерины), книга Андрея Ивановича Лызлова «Скифская история» (1692 г.). Книга ходила в рукописи, но в 1776 и в 1787 гг. ее два раза издавал малыми тиражами частный издатель Новиков. Как справедливо указывает минский исследователь Вадим Деружинский, Лызлов был первым российским историком, честно и правдиво описавшим историю Московии (России). Из его книги следовало, что Киевская Русь и Московия — два абсолютно разных государства, населенных разными этносами. Не было никакого монгольского нашествия. Монголы (численностью всего пару сот тысяч человек) сами стонали от местных войн с Китаем и Ираном. Не являлись они и стопроцентными кочевниками. Кочевали не монголы, а тюрки, люди уральской национальности с серыми, как у Чингисхана, глазами и рыжими (как, опять-таки, у Чингисхана) волосами — двоюродные братья венгров и финнов. Малочисленность монголов подтверждается и тем фактом, что этот народ достиг миллионной отметки только ко второй половине XX в., уже при социализме!

Храповицкий пишет, что вместе с Екатериной лично работал с оригиналом Повести временных лет Нестора. Побывав в руках императрицы, оригинал исчез, как и множество других раритетов! Владимир Белинский утверждает, что до наших дней дошли лишь правленые либо вообще сочиненные «своды» времен Золотой Орды. Комиссия поработала. Она реализовала свой главный замысел: соединить в «сводах» Киевскую Русь и Московию, выстроить историю Руси так, чтобы столица Руси как можно законней переходила бы от Киева к Москве.

Так, в Ипатьевском своде вслед за Повестью временных лет идет Киевская летопись за 1119 - 1200 гг. Далее историю излагает правленая Галицко-Волынская летопись, описывающая события до 1292 г. И только в ней сообщается о постройке города Москвы — явно вписанный момент. Дальше — больше. Лаврентьевский летописный свод, опять-таки вслед за Повестью временных лет, содержит описания «летописцев южнорусских», а затем и Владимиро-Суздальской Руси — Руси, которую вообще из пальца высосали историки Комиссии Екатерины. При Екатерине полностью исчезает летопись казанского летописца XVI в. Затона Засекина. Видимо, там и править было особо нечего — все подлежало уничтожению из-за крамолы.

Князь мордвы Андрей Боголюбский (имя русифицировано Комиссией) не то чтобы не был русским — он был врагом русского народа, типичным налетчиком, коих изображают в мультфильмах и художественных исторических фильмах как кочевников с гнутыми мечами и в мохнатых шапках. Достаточно посмотреть на портрет так называемого Боголюбского — типичный монголоидный тип! Он и был из среды монголо-татар, пришедших в Мордовию из Монголии.

В 1116 г. этот хан исламской мордвы напал на Киев, разрушил там православные храмы, хватал в плен женщин и детей, нес кровь и смерть. Неужели истинный православный христианин способен рушить собственные храмы в культовом для православных русских городе? Конечно нет! Это мог сделать лишь язычник либо представитель другой веры. И как можно этого убийцу называть русским князем с таким божественным именем, как Боголюбский?! И почему спустя каких-то 15, максимум 17 лет после погрома в Киеве суздальских разбойников киевские летописцы стали вдруг славить Суздальскую землю?! Все-таки не совсем хорошо поработала Комиссия. Не все учли.

Комиссией пишутся десятки «сводов», которые «вдруг» находят то тут, то там. Во всех этих сочинениях «русские летописцы» переносят наследие Киева и Галицко-Волынского княжества в Москву.

В 1792 г. появляется очередной плод работы Комиссии — «Львовский свод», публикуется «Летописный свод государства Российского» в пяти томах, «сочиненный» неким «летописцем русским». Далее граф Мусин-Пушкин находит «Лаврентьевскую летопись», кою торжественно подносит императрице, и публикует «Ироическую песнь о походе на половцев удельного князя Новгород-Северского Игоря Святославовича» — «Слово о полку Игоревом», одним словом. Правда, текст самого «Слова» не позволяет утверждать, что это фальшивка. Тот, кто ее составлял, если это было в XIX в., просто не мог знать того, что стало известно лишь к концу XX в., в частности о взаимоотношениях готов, русских и половцев, имен богов и пр.

«Лавретьевская летопись», которую ранее никто никогда не слышал и не видел, описывает события южно-русских земель, а также Владимирско-Суздальской Руси. Из всех этих «найденных, открытых» летописей следует, что киевские и прочие летописцы только тем и занимались, что славили идею объединения русских земель с финско-тюркскими областями, причем во времена, когда согласно русским историкам С. М. Соловьеву и В. О. Ключевскому Русь — это практически одна Киевщина, а в Суздальской земле звучит финская речь среди сплошь мерянского, муромского и мордовско-моксельского населения, священники не знают, что такое «Отче наш», а жители «Южной Руси» люто ненавидят «Северную Русь».

Любопытно, что «Белорусская Советская Энциклопедия» к «Лаврентьевской летописи» относится достаточно осторожно и даже скептически, упоминая, что сию летопись Мусин-Пушкин не нашел, а именно приобрел. Как продолжение всех этих лжелетописей всплыла в 1820-х гг. и так называемая «Велесова книга» с «описанием» событий до 864 г. Даже первое легкое знакомство с этой «работой» показывает, что эта книга — сплошь фальшивка, со всем букетом неправильных представлений об истории Руси, типичных для россиянина начала XIX в. Эту «книгу» большинство историков также признали фальшивкой, но некоторые и по сей день цепляются за нее, как за древний русский манускрипт. Автор ее настолько заврался, что не заметил, что якобы новгородский летописец пишет только о Киеве и абсолютно ничего о Новгороде. Причем «книга» писана вполне понятной кириллицей, официально изобретенной лишь в 864 г., году, когда «Велесова книга» была уже «закончена». Видимо фальшивка не устроила Комиссию из-за множества даже для того времени грубых ошибок и несоответствий. Ее не приняли, и этот манускрипт всплыл в коллекции санкт-петербургского статского советника Александра Сулукадзева, человека с репутацией не очень чистого на руку коллекционера старины (ему и приписывали создание фальшивки). Тем удивительнее, что сейчас находятся люди, которые пытаются выдать сей более чем «левый» артефакт за древнейшую летопись.

Карамзин в 1809 г. также «нашел» сразу две «летописи». Надо полагать, у себя в столе. Первая — Летопись Киевская, вторая — Волынская. Просто чудо — никто никогда ничего не находил подобного, а члены Комиссии — находят сплошь и рядом!

Надо отметить, что Николай Михайлович и не скрывал, что многое в написанной им «Исшрии» он… придумал. Вот что Карамзин пишет об этом сам:

«Но История, говорят, наполнена ложью: скажем лучше, что в ней, как в деле человеческом, бывает примес лжи» (Т. I. С. 18).

Характерной чертой плана Екатерины было полное исчезновение источников, на открытие которых все время ссылается Комиссия. В том числе упомянутые своды, якобы найденные Карамзиным. В русской истории сложилась аномальная ситуация: «летописи», коими никто не располагает, не доказанные исторической наукой, тем не менее, сегодня все еще признаются достоверными.

Однако из трудов Лызлова и его последователя Татищева следует, что Москва даже не существовала в период похода Батухана (1237 - 1240 гг.). По документам ордынских татар, годом основания Москвы значится в лучшем случае 1257 г. В тот год Орда произвела в своих северных улусах перепись населения для упорядочивания выплаты дани. Москва, видимо, была построена как пункт по сбору дани, так как выгодно разместилась между эрзянской Эрзей (Рязанью), вепсовской Костромой и Вологдой, муромским Муромом и попавшими в Орду русскими городами Ярославлем и Владимиром бывшей колонии Залески.

Екатерина с типично немецкой аккуратностью и масштабностью «построила» Москву до прихода Батухана. Это было нужно, чтобы оправдать русскость Москвы, мол, еще до прихода монголо-татар она была. «Построили» Москву руками никогда там не жившего Юрия Долгорукого, горбуна и чревоугодника, который из-за физического недуга никогда в седло не садился, не то чтобы ехать за тридевять земель, который лишь спонсировал волынских колонистов строить Ярославль и Владимир в землях москели (мокоши), с которой активно торговали киевляне, и идол которой — Мокощь — возвышался в Киеве между иранскими Хорсом, Смарглом, готским Перуном и славянскими Даждьбогом и Стрибогом еще в X в.

Лызлов описывает жителей европейской Скифии, четко разделяя людей Московии и Руси:

«Скифия состоит из двух частей: одна европейская, в которой мы живем, то есть: москва (московиты-мокош, почитавшие богиню Мокошь), россияне (украинцы), литва (беларусы), волохи (скандинавы и финны, почитавшие бога Вола (славянского Волоса или Валаама)) и татары…»

Странно, что так долго никто не замечал, что «комиссионные» историки регулярно что-то обнаруживают сенсационно новое! Причем Карамзин вдруг находит некий летописный свод не где-нибудь, а в самой библиотеке Академии наук! То есть никто кроме него в библиотеку не захаживал и не смотрел, а что же там пылится на полках?! Белинский но этому поводу комментирует:

«Все «вновь разысканные своды» как близнецы-братья «изготовлены на одной колодке» то ли «Екатеринскими ребятами», то ли «первооткрывателями». Каждый из «вновь найденных» летописных сводов имел свое какое-либо уточнение или «подстегивал» к Киевской старине новую «великорусскую» землю, то Тверскую, то Рязанскую иль Московскую.»

Екатерине не нужна была история России, где Россия возникла как очередная колония Полабской или Киевской Руси; в таком случае нужно было бы признать первыми русскими столицами города немцев Ольденбург (бывший Старгород), Кенигсберг (бывший Королевец) и Полоцк, который по шведским и исландским данным крестился еще раньше Киева. Но вся эта древнерусская земля частично лежала в землях Литвы, с которой Москва так долго воевала! Эти земли лежали в землях союзных Пруссии и Германии, которые, словно бабушкино наследство, уже поделили территорию Речи Посполитой, удалив это государство с политической карты Европы.

Правда о Руси «не стыковалась» с политикой Санкт-Петербурга, ни внешней, ни внутренней. Екатерина искусственно сделала Рюрика основателем Руси — единой и неделимой ни с Рутенией, ни с Полабьем, ни с Порусьем страной. Но Русь существовала и до Рюрика. Это был сильный балтийский союз славян и скандинавов (русин англов и саксов с ютами и фризами призвали в свое время еще британские кельты), где славяне играли роль градостроителей, ремесленников и землепашцев, а норманны — армии и флота.

Археологи утверждают, что не было русских славян вплоть до конца X в. ни в Ладоге, ни в Смоленске, тем более на Волге. Смоленск и Ладогу построили варяги из шведского Смоланда. Викинги были разведчиками и первопроходцами Руси, а славяне подтягивались позже, возводя на месте временных виков большие города. Азербайджанский поэт Низами и арабский дипломат ибн Фадлан в X в. описывают русов Волги как норманн либо вступивших в их союз финнов и буртасов. Екатерина представила приход к финнам славян и норманн как приход одной лишь скандинавской знати к славянам, уже якобы имевшим свое государство. Это нужно было, чтобы «прописать в русской квартире» многочисленных финно-угров и татар Московии. Для этого Екатерина омолодила Русь как минимум на двести лет!

Это было нужно также, чтобы не конфликтовать с Германией из-за исконно русских земель Полабья (Эльбы), Померании (Поморья) и Порусья (Пруссии). Но чтобы перенести центр Русского мира в Москву, нужно было не только вырывать и склеивать страницы, но и что-то создавать принципиально новое.

Так появился ранее неизвестный Нестор (который, конечно же, был, но не писал и половины из того, чего ему приписали историки из Комиссии) и новая редакция «Слова о полку Игореве», начали всплывать летописные «своды», ранее «никем не замеченные» на архивных полках. Лызлов, первым собравший летописи не только московские, но и украинские, польско-литовские (беларуские), латинско-итальянские и скандинавские, почему-то нигде не обнаружил ни одного (!!!) из многочисленных русских «летописных сводов», якобы впервые обнаруженных Комиссией Екатерины II, включая «открытия» Карамзина и Мусина-Пушкина. Екатерининские «своды» не найдены и поныне, однако, ссылаясь на них, историю преподают в школах и университетах.

Если бы это перенести на зоологию, то в Красную книгу России нужно внести снежного человека, некоторые виды динозавров и мамонта, которых якобы видели свидетели, включая даже зоологов.

Естественно, что Куликовская битва, какой она была на самом деле и по Лызлову — это чисто ордынская разборка темника Мамая с ханом Тохгамышем. Дмитрий Донской в этой гражданской войне — опора Тохтамыша (за верховного хана выступили и некоторые русские князья ВКЛ). В благодарность за победу над Мамаем великий хан заступился через два года после Куликова поля, когда бунтовщики-половцы захватили Москву, выгнав оттуда Дмитрия, человека, ни разу в жизни не державшего в руках меч. Войны московских государей Иванов III и IV против Литвы — это чисто захватнические войны государей Московии против Руси. Понятно, что Екатерина, хозяйка огромной Империи, человек европейский, образованный, понимала. что Россия, коей и стала Московия, должна порвать с прошлым и хоть как-то обосновать свои претензии на русскость и наследство Киевской Руси.

Труды Лызлова изымались и уничтожались. Пропали книги и одного из самых авторитетных русских историков Василия Никитича Татищева, который в 1747 г. издал «Историю Российскую с самых древнейших времен». Даже сам издатель Лызлова Новиков был арестован и долгое время просидел в тюрьме. Серьезно поставлено было дело! Татищева до сих пор не найти на полках книжных магазинов, совершенно забыт Лызлов. Екатерина установила жесткую цензуру по всей исторической литературе.

Шокировавшее россиян открытие российских ученых, установивших, что русские России генетически кровные братья мордвинам и финнам, как и пропавшие труды Лызлова и Татищева, лишний раз подтверждает, что настоящие русские не переступили границ расселения времен Киевской Руси. т. е. их прямые потомки на 70 - 80 процентов остались в пределах границ XIII в. Русские (генетически русские, а не по языку) в России присутствуют лишь в трех западных областях: Смоленской, Брянской и Курской — восток Литвы (Беларуси). Все остальные — это обрусевшие финны, половцы и булгары, которые этого, конечно же, не знают, вернее, не помнят, так как память эту методично стирали.

Механизм, запущенный императрицей, работал долго, и был удобен даже большевикам, так как Советская Россия, объявив войну «порьме пародов», по сути переняла все имперские штучки Романовых. В этноге-ографической политике большевики практически не отличались от царской России. При Сталине механизм лжеистории активно смазывали и запускали еще быстрее. Если Екатерина подвергла фальсификации историю после XIII в., то ее «последователи» пошли еще дальше: стали подвергать сомнению все события, начиная с Рюрика. Факты участия норманн в постройке Руси националистически настроенным советским историкам не нравились. Придумали термин «норманнская теория». Хотя альтернатива так называемой «норманнской теории» состояла лишь в том, что советские историки выставили против исторических и археологических артефактов(!) собственные теории, не опирающиеся ни на летописи, ни на археологию!

Даже Карамзин в эпоху сталинизма стал выглядеть чересчур откровенным, и его считают местами крамольным. Карамзина не издавали. 

 Личность Александра Невского в 1930-е гг. из персоны достаточно спорной (слишком уж заискивал перед Ордой и подавлял ее противников), какой всегда и является политик, превратилась в абсолютного героя. Был снят великолепный в художествен ном плане фильм «Александр Невский», где новгородский князь был выставлен как героическая личность. Правда, тема какой-то обиды, из-за которой Александр Ярославович уехал из Новгорода, имела место, но прошла между строк этого фильма.

Екатерина своими реформами не только перевернула с ног на голову русскую историю, но и предала огромный и мирный народ москсель, что в Киеве на славянский манер называли москалями. Царица выбросила истинных предков современных русских на задворки Империи, лишила законной русскости малороссов и белороссов, как и великороссов — бывших граждан Республики Великий Новгород.

 

Спорное славянское единство

Итак, в 2006 г. российские ученые впервые в истории провели исследование русского генофонда и были удивлены результатом. Завершено и готовится к публикации в издательстве «Луч» (а возможно, что оно и не увидит свет по стратегическим причинам) первое масштабное исследование генофонда русской нации, которое проводилось самыми передовыми методами ДНК-анализа, с изучением антропологии, традиций, имен и языка. Сенсация получилась невероятная (правда, больше для самих россиян) — русские вовсе не восточные славяне, как и не славяне вообще. Их двоюродными братьями являются финны Финляндии, эстонцы, а родными — мордвины и карелы.

Разница между русскими и финнами — всего тридцать пунктов, что очень мало. Но куда как меньше этих пунктов — всею два-три — между русскими и российскими финно-уграми: мордвинами, марийцами, вепсами, карелами. Между русскими и татарами также небольшой разнос — те же тридцать пунктов (чистокровные тюрки и финно-угры также родня).

Братьями-славянами оказались лишь русские Смоленской, Брянской и Курской областей, беларусы и поляки (возможно, из-за балтов, туземных жителей этих мест). В меньшей степени словаки и чехи. И все на этом. Даже украинцы не попали в этот ряд! Как выяснилось, вся Восточная Украина — это такие же славянофицированные, как и русские, финно-угры (мордовско-москельские племена), а запад Украины оказался родственным тюркам (здесь живут потомки сарматов, ибо Сарматией территория Украины называлась до переселения сюда полян, укран и волынян). Несмотря на то, что в Украине присутствует значимая славянская составная, она не превышает остготскую (восточно-шведскую, ибо готы еще с IV в. жили на территориях Украины и Беларуси) и куда как меньше тюркско-финской.

Так вот почему Украина разбилась на Запад и Восток на последних выборах своего Президента? Может, вопрос не только в политических пристрастиях, но и в генетическом различии населения страны?

У чехов со словаками, как и у западных украинцев, присутствует в большой степени кельтская кровь галлов, раков и бемов. Западных русских, беларусов и поляков объединяют славяне и балты с готами, которых идентифицировать трудно, так как западные балты (в частности, кривичи) были близкородственным как славянам, так и скандинавским готам народом. Правду о корнях россиян узнать можно было давным-давно и без анализов, а просто читая оригинальную летопись, заметки современников, просматривая старые географические и политические карты, прислушиваясь к названиям рек и городов. Или хотя бы сравнивая две фотографии: современной русской женщины в народной одежде и старого снимка женшин коми-перми. В принципе, это один и тот же женский наряд, абсолютно идентичный, в отличие, например, от национальной одежды беларуски. Внешний вид мордовских мужчин и женщин XIX в., запечатленных на картине «Мордва Сергачского уезда», кажется, является тем, что мы и понимаем как «русское народное».

Российский государственный журнал «Власть» забил тревогу, считая, что открытие российских ученых настоящего генофонда русских может иметь «непредсказуемые последствия для России и мирового порядка».

Чего же так испугались журналисты из «Власти»? Может, того, что придется переписывать практически всю историю России? Теперь войны России с поляками, литовцами, шведами должны быть представлены в истинном свете, т. е. как войны финно-угорской Московии (которая еще пока не называлась ни Русью, ни Россией) с истинной Русью, русским государством Великое княжество Литовское, Русское и Жмайтское и русской Республикой Великий Новгород. Придется выдать и ту правду, что московитский язык за сто лет (с конца XVI в.) пополнился лишь пятьюдесятью русскими словами, а так называемое греческое православие Москвы куда как легче назвать западным исламом. Да и все европейские карты XIV-XVII вв. разделяют понятие Московии и Русь (Russia). Под термин «Русь» в первую очередь попадали украинские и беларуские (литовские) земли.

Верно и то, что к названию «Русь» с IX по XV вв. присоединялись многие. Еще когда Рюрик пришел со своими русами в земли финской веси и чуди, то легендарная весь, или вси (самоназвание звучит как венсь), прозвалась вся-рустью. Термин «вся русь (русть)» попадается то тут, то там в летописях постоянно. Но русские историки этого никогда не замечали, а когда заметили, то современный российский историк В. Я. Первухин в книге «Начало этнокультурной истории Руси IX-XI веков» («Русич». 1995 г.) объяснил, что «вся русь» — это никакой не народ, а дружина князя, где вместе с варягами были, мол, и славяне. Но почему такой вывод сделал Первухин — неясно. Ведь армянский историк начала XI в. тоже пишет о «всех русах числом 6000 человек», разбивших грузинское войско. Это ведь уже не княжеская дружина, но византийские варяги-наемники, и не весь русский народ, ибо всего 6000! В московских документах XVII в. можно встретить обращение «люди всей рустии» — оригинальное название русских вепсов, или весь (или же московитов). Беларусов в XIX в. все еще называли не беларусами вовсе, а литовцами-русами. По этой же аналогии австро-венгры карпатских русин называли угро-русами и тд.

Русть (по-фински Ruosti, а по-эстонски Roosti — Швеция) ― так называли союз викингов, куда позже вошли и полабские славяне. Именно русинские славяне сорбы пришли с Эльбы на помощь императору Византиии в 625 г., чтобы сражаться с аварами. Сорбы, прибывавшие на Балканы до 650 г., перемешались с местными жителями, русифицировали тюрок булгар и основали на Дунае страну Рустению (позже Рутению), столицей которой и был русский Киевец (по-венгерски Кене), куда мечтал перенести столицу Святослав.

Русией, или Рустенией, именовался и датско-славянский остров Рюген (Рустинген), где и родился Рюрик. На юге из наименования Руста постепенно выпала буква «с», а на севере — «т».

Руси было в Европе как минимум четыре:

― датско-шведско-славянская с центром в Дании и Рюгене;

― дунайская с центром в Киевце (Кеве);

― днепровская — Киев;

― ладожско-белозерская всея-Русь — Русь племени вси (вепсь).

Русы колонизировали вепсовскую землю, раскинувшуюся от Чудского озера до озера Белого (с запада на восток) и от Ладоги до Москвы-реки (с севера на юг). Не будь повального обрусения вепсов, закончившегося только в петровскую эпоху, сейчас вепсов было бы от 15 до 20 миллионов человек, так как потомков более малочисленных ямь и сумь сейчас в Финляндии насчитывается около 5 миллионов. Но ныне вепсов всего около 12 000, живут они в Ленинградской области, в Карелии и Эстонии. Естественно, что славный и могучий народ, который, исходя из Повести временных лет, в отличие от словен шел на Царырад под расписными парусами, не исчез, а русифицировался, сохранив свои курносые носы, балалайки, саамские косоворотки и абсолютно чуждые славянам танцы вприсядку.

Та же участь — русификация — постигла и большую часть мордвы, карелы и чуди, а также всю мурому, мерю, мещеру, черемису, чудь заволочскую, водь, ижору, мордву-эрзю и москель (мокош), как и большую часть перми и коми. В сумме с виртуальными потомками вепсов мы и получим более 50 миллионов современных русских людей европейской части России. Вон он, генофонд русских России! Все сходится с исследованиями ДНК и форм лиц русского народа. Прибавьте сюда потомков русифицированных тюркских половцев (казаков), печенегов, буртасов и булгар. Тогда станет понятна и тридцатипунктная схожесть с татарами.

Термин «восточные славяне» вообще не корректен, ибо никогда не было неких этнических восточных славян, как не было западных, северных или южных. Таких распределений нет у романцев или германцев. Северянами германцы называют лишь скандинавов, да и то только по их геофафическому положению и схожести языка. Наши предки жили даже западней лендзян-поляков и чехов, до переселения из земель Полабья. Изначально все славяне ютились между рек Эльба (Лаба) и Одер, название которой и переводится как «порог, граница, предел». О славянах как о нации можно вообще забыть — славяне, идя на восток, смешивались с местным населением — с кельтами в Чехии и Словакии, с западными балтами в Польше и Беларуси и тюрками-сар-матами и финнами-мокошь на Украине, интегрируя свой язык и культуру в туземную. «Чистыми славянами» можно, пожалуй, назвать лишь лужицких сербов немецкого Полабья — они все еще живут там, где жили все наши предки 1500 - 2000 лет назад.

Вог почему ВКЛ (Литва) и Польша постоянно объединялись, воюя против, якобы, России. Объединялись два родственных славянофицированных западнобалтских (можно сказать, русских) народа, защищаясь от агрессивных наследников Золотой Орды. Не шли русины на восток, а пытались оградиться от этого самого востока на тех позициях, на которых славяне (или те народы, которые уже можно так назвать) жили со времен переселения Рюрика, Тура, Олега (Хельга) и Регнвальда (Рогволода), со времен построения в 1323 г. Гедимином очередной русской столицы — Вильно.

Новгород, Новогрудок, Вильно, Киев — все эти старые русские столицы находятся почти на одной долготе, ярко иллюстрируя, что за 500 лет центр Русского мира ничуть не сдвинулся на восток, оставаясь там, где и был в IX-XI вв.

Исследование российских ученых лишний раз доказало: русские славяне не продвинулись на восток далее летописных границ Киевской Руси. Там, за Смоленском и Курском, не было русских, звучала совершенно непонятная уральская речь финно-угров. Это не русские шли на восток, а восток шел на Русь, усиленно пытаясь ею стать. Русский язык был моден в Орде (как моден стал английский в XX в.), в Москве щеголяли русскими словами, но над таковыми подсмеивались, как подсмеивались в I960 - 1970-е гг. над длинноволосыми стилягами.

Книги английских и немецких лингвистов XVI-XVII вв. доказывают, что язык Московии за сто лет так и не стал славянским, пусть и приобрел в течение этого времени 49 слов русинов.

Это лишь усилиями «историков» специальной Комиссии Екатерины Великой желаемая русификация России наступила чуть ли не сразу по приходу Рюрика. По летописным документам очевидно, что Киев стал русским, т. е. славянским, в лучшем случае наполовину лишь в годы правления Святослава. В 860 г. Рюрик прибыл в русскую Ладогу, через два года построил русский Новгород, но еще через 1100 лет (в 1917 г.) окрестности Новгорода и Ладоги пытались основать свою собственную финскую республику Северная Ингрия. И это невзирая на соседние Эстонию (бывшую западную чудь), Финляндию и Карелию, не говоря уже об Южной Ингрии.

Пушкин называл Карамзина Колумбом русской истории за его «Историю» России. Но не Карамзина, а Екатерину Великую следовало бы так назвать. В кавычках, конечно.

 

Странности биографии Франциска Скорины.

 XVI в.

В литературном музее города Минска можно лицезреть любопытную вешь — сувенир, подаренный жителями Полоцка в 1960-х гг. писателю И. Шамякину. На сувенире изображена книга с портретом бородатого мужчины в старинной одежде и подписью большими красными буквами «Георгий Скорина». Почему вдруг Георгий и почему вдруг Скорина с бородой? Может, это его брат?

Но нет, странный мужик с бородой по имени Георгий — это и есть знаменитый русский первопечатник Франииск Скорина. Бороду ему пририсовали, видимо, чтобы больше соответствовал образу православного русского человека XVI в., а лютеранско-католическое имя Франциск заменили на православное Георгий в тех же целях — чтобы скрыть явно не православное имя Скорины. Пытались в советскую пору Скорину и Юрием назвать. Сейчас все это выглядит нелепо.

На самом деле странные метаморфозы с именем и внешностью Франциска Скорины на территории СССР происходили потому, что русским при активной помоши православной церкви Москвы навязывали мнение, что русский человек — это обязательно православный, и уж никак не Франциск, не Ян и не Адам. То, что русские могут быть католиками и протестантами — а именно протестантом и являлся Скорина, хотя и называл себя по вере русином, т. е. православным — в годы Российской империи было жуткой крамолой, таковой остается по сей день. Русским отказали в иных религиях, мол, если хочешь быть русским, то отращивай бороду и бейся лбом об пол перед московскими попами. Человек с чисто выбритым лицом, как Скорина, в европейском платье, с точки зрения Москвы, — немец, поляк, литовец, швед, но никак не русский.

Из-за всех фальсификаций русской истории появилось множество накладок, не поддающихся логическому объяснению. К примеру, кто выпустил первую печатную русскую книгу? Русским, вроде, известно, что это сделал печатник Иван Федоров, издавший в Москве книгу «Апостол». Куда меньше известно, что Федоров был беларусом Федоровичем из литвинского Бобруйска, города Минской области. А вот беларуские энциклопедии и учебники на вопрос о первом русском книгопечатнике отвечают однозначно — Франциск Скорина (родился около 1490 г.), сын полоцкого купца Луки Скорины, получивший образование в Вильно, а потом и в Праге, где стал профессором, есть первый восточнославянский (а стало быть, и русский тоже) книгопечатник, издавший «Библию Русскую» («Бивлия Руска») в 1517 г.

Как так? У беларусов Скорина первый русский книгопечатник, а у Москвы — Федоров… Или беларусы русских восточными славянами не считают?

Российские историки по части книгопечатания Скорину вообще игнорируют, хотя еще в советское время, в 1970-е гг., на экраны страны вышел художественный фильм «Я, Франциск Скорина», который, видимо, ставил целью вернуть Скорине его настоящее имя, покончив с «Георгием» и «Юрием».

Но российские ученые упорно повторяют, что первым русскую книгу напечатал все-таки Иван Федоров… в 1564 г. Как же так? Спор этот решается просто — по дате выхода книг. Скорина свою первую книгу «Песни царя Давыда еже словуть Псалтырь» выпустил в августе 1517 г. Затем, после знаменитой «Бивлии Руской», он издал «Притчи Саломона царя Израилева, сына Давыдова», а еше через год, в 1519 г., — «Книжка, рекомая Плачъ Еремиин». До «Апостола» Ивана Федорова было еще долгих 44 года! Значит, все-таки полочанин был первым! Вторым был, извините, тоже беларус — Сымон Будный, издавший в Несвиже «Катихизисъ» в 1562 г., за два года до Федорова. Тут либо российские историки некомпетентны, либо они себя восточными славянами не считают, что, честно говоря, тоже верно.

Иван Федоров, земляк Франциска Скорины, издавший первую в Москве русскую книгу «Апостол», был в лучшем случае третьим. Тут, говоря языком спортивных комментаторов, фотофиниш не нужен. Но «бронзовая медаль» Федорова за русское книгопечатание на «финише» превращается по московской версии в «золотую». Впору подавать протест.

В книге Р. Скрынникова «Русь IX-XVII веков» на с. 229 (глава «Начало книгопечатания») изображена обложка книги Франциска Скорины «Бивлия Руска», а сам Скорина вообще не упоминается — только Федоров, который, кстати, обидевшись на московское мракобесие, уехал обратно в Литву, во Львов. Это в Москве тоже скрывают. В российских источниках имеется даже такая ложь, как то, что Федоров уехал во Львов укреплять процветание украинского языка. Да, уехал, но потому, что вынудили уехать. Украинский язык? Не было никакой Украины в те годы, как не было никакого украинского языка, кроме русского или русинского, как угодно! Да и Львов — и это следовало бы историкам знать — стал украинским городом лишь в 1939 г., когда Западную Беларусь с Буковиной присоединили к СССР. Как вообще можно считать историками людей, которые пишут, что Минск XVII в. — столица тогдашней Беларуси?!

Но если учесть, что Федоров был первым именно московским книгопечатником, тогда все становится более-менее попятным: он был первым печатником Московии, но не Руси. Однако российские историки, не объясняя этого нюанса, пишут, что Федоров — это первый русский книгопечатник. По их мнению, если ты москвич — значит, ты русский. Согласно такой московской логике Русь вообще не крестилась. Никогда! Ибо византийские греки не крестили Москву и не строили там Софийского собора.

Сейчас Россия впервые за всю свою историю избавилась от мифологемного и политизированного подхода к истории Московии-России. Это радует. Появляются интересные книги и исследования российских ученых. Но вот что обидно: украинские историки — исконные россияне по Лызлову и Татищеву — слова «русский» боятся, как черт ладана. Беларусы — тоже, ибо вообще запутаны, с одной стороны — Россией, с другой — Литвой, которая украла у беларусов все, что не украли россияне — столицу Вильно, герб и само название «Литва». Самые рьяные украинские и беларуские историки пытаются изобразить, что их нации зарождались еще в неолите, в пещерах…

В. Чаропка в книге «Имя в летописи» объяснил беарусам, что Рогволод — первый известный норманнский князь Полоцка — никакой не варяг, а беларус. Мол, не важно, что в летописи написано, что он из-за моря приплыл. Он-де туда вначале уплыл, а потом назад вернулся. Чаропка сработал в духе екатерининской комиссии: если документа нет, его надо «обнаружить», не выходя из кабинета! Наверное, еще чуть-чуть, и написал бы, что в паспорте у Рогволода в пятой графе так и было записано: беларус.

 

О чем молчит Звенигородский колокол?

Чтобы понять, что Московия до Петровского времени — это пока не Русь, а московитяне — пока не русские люди, ученым совсем не обязательно было проводить анализ ДНК современных жителей России и удивляться родству с мордвинами и финнами. Достаточно было проследить развитие языка и письменности московитян. Западноевропейские лингвисты, изучавшие московитский язык, отмечали достаточно медленный рост числа русских слов в лексике московитов в течение XVI-XVII вв. (с двух слов в конце XVI в. до сорока девяти спустя сто лет). Но сейчас в России не осталось практически ничего от средневековой истории Московии. Комиссия Екатерины II вплоть до времен Александра I постаралась «зачистить» все письменные источники на московском (финско-мордовском) языке либо русские ссылки на него. Это было трудно, но выполнимо. Гораздо труднее было с церковными колоколами и росписями стен храмов. Их приходилось переделывать либо, как минимум, стирать с них старые записи и накладывать сверху новые, русские.

Во всех храмах Московии усердно редактировались старые фрески, а многие старые росписи, книги, надгробные плиты, как и пишет Вадим Деружинский, редактор аналитической газеты «Секретные исследования» (2005. Март), уничтожались.

Екатерина с немецкой аккуратностью уничтожила все до последнего экземпляра летописи Западной Руси (Беларуси): Полоцкие, Витебские, Смоленские и Могилевские с Курскими. Карамзин писал:

«Белорусские летописи содержали неверную оценку Москвы в ее месте в Руси и вредны истории Российского государства».

Одним словом, беларуские источники писали ненужную Москве правду.

Вадим Деружинский в статье «Загадки колоколов Московии» также цитирует книгу «Колокола. История и современность», изданную Научным советом при АН СССР в 1985 г., в которой сообщается, что Романовы уничтожили все колокола в Москве, в том числе 1000-пудовый колокол Василия III 1533 г., 2200-пудовый колокол «Лебедь» Ивана IV, 2000-пудовый колокол «Годуновский» конца XVI в. Зачем уничтожили? Книга ответа не дает. Хотя все эти царь-колокола уничтожены потому, что являлись крамольными «книгами», на которых застыл московитский язык, ненавистный Романовым. В Москве согласно книге «Колокола. История и современность» сохранилось всего три колокола доромановской эпохи. Причем на всех трех сбиты старые надписи и наварены новые. Сергей Колесников, историк, уверен, что удалены имена московитов-татар. Но я так не думаю. Удален язык как таковой.

Была ли у Орды письменность? Несомненно, была. И она говорила о том, что московитяне — люди финские и тюркские. Лев Гумилев утверждает (и вполне справедливо), что половина населения Москвы была крещеными либо некрещеными татарами (точнее, половцами). Род Гумилевых именно из них (от татарского имени Гюмиль). Вокруг Москвы жили финские народы: мордвины, моксель, меря, мещера, мурома, вепсь — люди из группы уральской языковой семьи.

В 1941 г. был уничтожен знаменитый Звенигородский колокол Саввино-Сторожевского монастыря, изготовленный на рубеже XVI-XVII вв. Во время приближения фашистских войск его пытались снять, но колокол упал и разбился на части. Именно благодаря этому знаменитому колоколу город получил название Звенигород, а сам колокол изображен на городском гербе. Звенигородский колокол «пережил», благодаря своему уникальному звуку, романовские репрессии, сохранился сам и сохранил загадочную надпись. Ее пытался расшифровать профессор М. Н. Сперанский в 1929 г., но обе его расшифровки нескольких строк криптологи посчитали ошибочными и явно притянутыми за уши. Достаточно даже беглого взгляда на буквы или руны, запечатленные на Звенигородском колоколе, чтобы убедиться, что это явно не русский язык. На старорусский похожи лишь последние, самые поздние полторы строки, выбитые, видимо, в конце XVII или начале XVIII в. Основной же текст — загадочен. Иногда попадаются знаки, аналогичные скандинавским рунам, но основная масса букв и их смысл так и остались непонятыми специалистами. Лишь знак, изображающий двуглавого орла, красноречиво говорит о том, что этот колокол, как и язык, принадлежит России, потому что византийский герб двуглавого орла в XVI-XVII вв. активно использовался в Москве, как использовался и по всей Золотой Орде.

 

Магдебургское право и Русь.

XIV-XVI вв.

Магдебургское право, которое действовало на территории Руси, в отличие от Московии, до сих пор есть термин достаточно загадочный, особенно для россиян. Такого права в России никогда не знали, о нем не писали в учебниках, потому что такого явления в России никогда не было. В принципе, и беларусы этого уже толком не помнят. Что же это за право?

Истоки русской демократии лежали в вечевом (парламентском) строе Новгородской, Полоцкой, Псковской, Смоленской Руси. Князь (король) избирался на общем собрании, и горожане имели право его переизбрать.

Северо-восточная Русь, или Московия, которая на 250 лет ушла в Орду, развивалась иным путем. Вечевого строя в Москве никогда не было.

Когда Иван IV Ужасный (историки Екатерины предпочли европейское прозвище московского государя Terrible перевести как Грозный) захватил масть в бывшей Орде (Золотой, но не Синей) и Республике Великий Новгород, он следом за Иваном III стал методично бороться и с русской демократией: вече в Новгороде и Пскове были распущены. Членов вече Новгорода Иван Ужасный казнил. Уничтожались и все свободные права горожан. Именно тогда родилась печальная легенда о граде Китеже, «утонувшей от московитов Русьи», которая «поплывет к Богу, когда над Русью перестанет властвовать ордынская Москва».

Минский исследователь Артем Деникин пишет: 

«Остается только сожалеть, что этот антирусский менталитет бесправия народа — ордынский — кое-кто сегодня выдает за нечто типично «русское»"…

Однако нельзя сказать, что в ханской Орде творилось такое уж бесправие. Великие ханы как раз уважали другие народы, иначе не было бы ныне никакой Москвы. Режимы Чингизхана и Батухана отличались не только силой армий, но и терпимостью ко всем народам и религиям Орды (христианство не преследовалось, а было вполне официальной религией Орды наряду с исламом). Отношения Руси и ханства во времена Тохтамыша были наиболее добрососедскими: русские помогли Тохтамышу в борьбе с Мамаем на Куликовом поле, а Тохтамыш помог русским и полякам в битве иод Грюнвальдом разбить крестоносцев.

Хуже стало, когда Орда развалилась, и уже независимое Московское княжество решило завоевать все русские и булгарские земли. Но русское государство Великое княжество Литовское, Русинское и Жмайтское (ВКЛ), в отличие от политически слабого Новгорода, противостояло агрессии Москвы, сохранив русские государственные границы и земли. Вечевой строй эволюционировал в Магдебургское право — более совершенную форму системы европейского самоуправления.

Магдебургское право впервые появилось в одноименном немецком городе в XIII в., а с XIV в. стало распространяться в землях Руси. Источник Магдебургского права — «Саксонское зеркало» — сборник германского феодального права — статут г. Магдебурга, где определялись организация ремесленного производства, торговли, порядок избрания и деятельности городского самоуправления, цеховых объединений ремесленников и купечества.

Жители городов, обладавших таким правом, освобождались от феодальных повинностей, от суда и власти воевод, старост и других государственных чиновников. На основе Магдебургского права в городе создавался выборный орган самоуправления — магистрат.

Магистраты обеспечивали порядок в городах. Все крупные населенные пункты Литвы (Беларуси) обладали Магдебургским правом, т. е. самоуправлением, целой системой прав горожан и города в целом в противовес Государству. Естественно, что такое право давалось лишь в том случае, если в городе эффективно функционировали все необходимые институты и исполнялись права граждан.

В числе первых в ВКЛ Магдебургское право получил беларуский город Вильно, столица ВКЛ (в 1940 г. отошедший Литовской республике Вильно стал Вильнюсом). Произошло это в 1387 г. Затем такое право приобрел Брест (1390 г.), а в 1391 г. Магдебургское право пришло в Гродно. Позже и другие города ВКЛ получали это право:

Слуцк (1441 г.),

Высокое (1494 г.),

Полоцк (1498 г.),

Минск (1499 г.),

Браслав (1500 г.),

Новогрудок (1511 г.),

Пинск (1581 г.), а также еще более пятидесяти городов.

Все крупные города Беларуси имели Магдебургское право, по законам которого жило около трех четвертей всего населения ВКЛ.

С введением Магдебургского права отменялись деятельность местного права и власть Государственной Бюрократии, того, чего в Москве нет и поныне! В Кремле даже при так называемой партийной системе управления государством во времена СССР сохранялась типично царская манера управления — все решало мнение генерального секретаря, по сути — монарха.

Типичными атрибутами городов, владевших Магдебургским правом, являлись выборные магистрат и трибунал (суд), ратуша (дом правительства), свободы и привилегии, которые в современном понимании и являются атрибутами демократии.

Нынешняя беларуская столица Минск получила Магдебургское право 14 марта 1499 г. благодаря Великому князю Литовскому и Русскому Рюриковичу Александру Казимировичу (1461 - 1506). Городом управлял магистрат во главе с войтом. Избранные в магистрат 12 радцев (советников) назначали на годичный срок двух бургомистров — тогдашний исполнительный комитет.

ВКЛ, оно же Беларусь, по сути было типичным европейским государством, как Швеция, Чехия, Голландия или Польша.

Уничтожение Беларуси (Литвы) как демократической автономии началось в 1795 г., когда после третьего раздела Речи Посполитой — униатского союза Польши и ВКЛ — земли Беларуси вошли в состав Российской империи Екатерины II. Царица тут же отменила Магдебургское право по всем городам. В 1870 г. упразднили и сам магистрат Минска. Было упразднено даже само название «Княжество Литовское», и Литве (Беларуси) присвоили безличное «северо-западный край», а название «Литва» отдали прибалтийской провинции Жмайтии и Курляндскому герцогству, бывшим вассалам Литвы и Польши.

В России — «стране рабов, стране господ» — не существовало самоуправления народа, поэтому Романовы, а следом за ними большевики постарались как могли, чтобы беларусы забыли свое демократическое прошлое. Оно было вредным и для Романовых, и для Сталина.

Хотя не забыли. Современный беларуский историк пишет:

«Для современных минчан понятие Магдебургское право — знаковое. Служит оно напоминанием, что до конца XVIII в. Минск был вполне европейским городом».

Здание ратуши Минска построили в первой половине XVI в. Было оно деревянным. Археологи так и не нашли его остатков, но располагалось оно там же, где сейчас возвышается Городская ратуша — на площади Свободы, бывшей Соборной площади. Каменное здание заменило деревянное в 1582 г., и стояло оно там же, только посередине площади. После пожара 1640 г. ратушу перестроили, придав ей выразительный архитектурный облик. Здание пережило страшную для Беларуси войну с Московией 1654 - 1667 гг., когда ВКЛ потеряло каждого второго жителя. Московский царь Алексей Михайлович Романов, приказавший жечь и убивать всех подряд, минскую ратушу пощадил. Московский воевода Яковлев в докладе царю из Минска упомянул ратушу как «доброе величественное каменное здание».

Чех Таннер, побывавший в Минске в 1678 г., отозвался о ратуше как о главном украшении плошади.

В 1744 г. сильно обветшалое здание ратуши на средства горожан восстановили. Но после присоединения ВКЛ к России ратуша использовалась то как здание суда, то как гауптвахта, потом в качестве полицейского участка, архива, музыкальной школы и даже театра.

В 1857 г. здание ратуши было снесено:

«Она своим существованием напоминала жителям об обычаях минувшего времени, о Магдебургском праве».

Николай I лично распорядился снести здание. То было время, когда «Литву» вообще запретили и заменили ее «Белорусью».

Сейчас здание ратуши восстановлено под руководством архитектора Сергея Багласова. Хочется, чтобы с восстановлением ратуши восстановился и ее смысл, как и память об обычаях минувшего времени, о Магдебургском праве.

 

Начало партизанского движения в Беларуси.

 XVII в.

Беларусь называют партизанской республикой. В самом деле, в годы Второй мировой нойны значение партизанского движения трудно переоценить. Но корни беларуского партизанского движения лежат не в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 гг. Партизаны однажды уже спасли свою страну от геноцида московского царя Алексея Михайловича Романова, приказавшего своим стрельцам и наемникам в 1654 г.:

«Жидов — резать, латинян — резать, униатов — резать».

Братья-христиане католики и протестанты (латиняне) и православные (униаты) подлежали полному уничтожению, не говоря уже об иудеях и мусульманах, мирно живших в городах Великого Княжества Литовского.

Об этой войне в советскую эпоху мы практически ничего не знали. Детям вскользь упоминали о войне России с Польшей за Украину, и все на этом. Писать правду — значило возмутить славянское население Советского Союза. Чтобы правда о двенадцатилетней войне Московии и Речи Посполитой была полной, необходимо объяснить, чем же была Московская Россия в середине XVII в., и что такое Речь Посполитая. 

 Rzecz pospolita — буквальный перевод с латинского слова «республика» — res publica — «общее дело». Современные россияне, если даже о таковой слышали, считают последнюю чисто польским государством, где беларусов и украинцев нещадно угнетали.

История СССР кричала «ура!» воссоединению двух народов — украинцев и россиян — в 1653 г.

«Россия протянула братскому народу Украины руку помоши в трудный час!»

Только вот от этой помощи протянули ноги не менее братские беларусы. Что же случилось? Как вообще можно было воссоединить то, что раньше и не соединялось-то никаким боком?

«Воссоединение» Украины с Россией (продлившееся, кстати, всего два года) — это очередной трюк Комиссии Екатерины II, которая желала сказать малороссам:

«Мы, Россия и Украина, всегда были единой Русью».

Но, как показано выше, никакого единого государства у Московии-Тартарии и Украины-Руси не было, кроме того, что Московия возникла как колония Киева в XI в. Москвы, правда, тогда еще не было. Первыми были построены города Ярославль и Владимир. Владимир и стал главным городом Залески, от него княжество и называлось Владимирским.

Страшная для русин Литвы война началась с так называемой селянско-казацкой войны 1648 - 1651 гг. с еврейских погромов казаками гетмана Богдана Хмельницкого.

Причиной погромов стало нежелание украинских крестьян и разорившихся мелких помещиков смотреть, как польские ростовшики наживаются на перепродаже их земель. Дело в том, что Речь Посполитая была сугубо союзным королевством поляков с русинами — литвинами и малороссами. Но если согласно Люблинской унии 1569 г. Литва создала с Польшей Речь Посгюлитую с единым королем, но собственной автономией, армией и валютой, то Украина полностью вошла в состав Польскою королевства как Польская Русь. Если в ВКЛ землями распоряжались местные помещики, то в Украине — польские шляхтичи. В голодные годы русские (украинские) крестьяне продавали свои земли ростовщикам, а те перепродавали их дороже, на чем и наживались. А так как ростовщиками были евреи, то очень скоро по Руси пронесся клич «бей жидов, спасай Россию!»

От селянско-казацкой войны, начавшейся с праведного гнева обманутых земледельцев Руси, пострадали ни в чем не повинные евреи беларуских Кобрина, Пинска, Давид-Городка, Мозыря, Турова, Речицы, Гомеля, Лоева, Черикова, Чечерска, Бобруйска и некоторых других городов (неверующих отсылаю к «Атласу гісторыі Беларусi XVI-XVIII стсг.»).

Россияне и украинцы уверены, что войска казаков воевали против польских угнетателей, а вот поляки и беларусы считают, что их полевой гетман Януш Радзивил, великий гетман ВКЛ, воевал с бандами погромщиков.

Казаков прижали. Тогда и состоялось знаменитое «воссоединение Украины с Россией», двух государств, которые ранее никогда (!) вместе не жили. Евреи с полной уверенностью могут сказать, что это был временный антисемитский блок, просуществовавший, кстати, всего два года (о чем в России умалчивают). Особенно обидно, что этот блок стал и антирусским, ибо под польскую наковальню и московский молот угодили ни в чем не повинные русские люди ВКЛ, что и возмутило позже Хмельницкого, заставив разорвать ничего не принесший ему союз с Москвой.

Беларуские историки смущенно и глухо писали о войне с Россией 1654 - 1667 гг. даже в первые годы развала СССР: мол, погибло, бежало либо попало в плен 1 400 000 человек из 2 900 000 жителей ВКЛ (половина!), мол, Алексей Михайлович запретил все христианские конфессии, кроме московского православия, а потом польско-беларуское войско и партизаны нанесли поражение армии Москвы.

За скупыми строками о той войне скрываются Поистине чудовищные цифры: страна потеряла каждого ВТОРОГО жителя! Мы по сей день оплакиваем каждого четвертого гражданина Беларуси, погибшего в войне с нацистской Германией, а тут каждый второй либо погиб, либо бежал из страны, либо был угнан в плен!

Армия в 315 000 человек вторглась в Речь Посполитую. Польский король Ян II Казимир, истощенный войной с Хмельницким, бросил ВКЛ на произвол судьбы. Речь Посполитая по реестру располагала 20 000 солдат официальной регулярной армии, а на деле выставила против агрессоров чуть более 11 000.

Союзное славянское государство, которое заключило союз, потому что боялось Москвы, точно как в 1939 г. ее боялись финны, построившие на границе с СССР мощную линию Маннергейма (и тоже боялись не напрасно), оказалось не готово к масштабной войне.

Европейская демократия XVI-XVII вв. и вольности шляхты дорого обошлись русским и полякам. Новгородская республика, а следом за ней и соседняя Псковская прекратили свое существование, также став жертвами «несвоевременной» демократии, из-за того, что никто не стал сопротивляться войскам московских государей, наглым образом захвативших эти великоросские страны.

Русины ВКЛ, видя, что их армия слишком мала и не справляется с армадой московитян, сами стали бороться за свою жизнь. Они уходили в леса, формируя партизанские отряды. Главным образом они спасли страну от полного уничтожения, когда людей заживо сжигали в домах, церквях, синагогах и костелах — зверства, ничем не уступавшие зверствам фашистов. Беларуские археологи до сих пор находят братские могилы той печальной, хоть и победной для ВКЛ войны, находят обожженные трупы людей, как мужчин, так и женшин, прикрывающих детей. Но писать об этом открыто запрещают до сих пор из-за какого-то престранного смущения перед Россией, мол, обидятся, узнав, что самая страшная война для беларусов была война с «братской» Москвой.

Пока литвинские князья Павел Сапега и Михал Казимир Радзивил воюют в Польше за короля Яна Казимира, защищая Корону от шведских агрессоров, чья многонациональная армия заполонила всю Польшу, Несвижский замок самого Радзивила самостоятельно отбивается от московских войск.

Шведы, однако, захватили Польшу не просто так, но как союзники Хмельницкого после того, как гетман разорвал союз с бесполезной для него Москвой и подписал унию в 1655 г. со Швецией и Великим княжеством Литовским. Но князья Радзивил и Сапега воюют за поляков, видимо, считая своим долгом защищать честь короля Речи Посполитой. Не зря беларуская шляхта упрекала князей, что дела Короны для них превыше домашних. Поляки однажды «отплатили» своим сердобольным братьям-союзникам тем, что 29 июля 1656 г. не пришли на выручку литвинским гусарам, которые чуть было не опрокинули шведское войско. Тогда положение шведов спас их король Густав Ваза, крикнув:

«Теперь нет никакого выхода, кроме как победить или погибнуть!»

Шведы пошли в контратаку и окружили гусар плотным кольцом. Началась жестокая рубка. На глазах польского войска литвинские гусары Михала Радзивила были порублены до единого. И напрасно король Ян Казимир бегал с саблей перед рядами польской хоругви с криком:

«Вперед! Поможем братьям!»

Ответом ему было угрюмое молчание. Лишь восемь литвинов вырвалось из шведского кольца, в числе которых по счастливой случайности оказался и сам Михал Радзивил, который лицом к лицу воевал против своего кузена Богуслава, принявшего сторону Швеции. В том печальном для Михала Радзивила бою Богуслав даже спас жизнь шведского короля, метким выстрелом из пистолета сразив гусара Яна Ковалевского, который чуть было не проткнул Густава Ваза копьем.

Некоторые беларуские историки и сейчас полагают, что Богуслав Радзивил был не совсем прав, приняв сторону шведов, воюя против брата и поляков. Однако, как показали дальнейшие события, не прав был как раз Михал, ибо вскоре шведы спасут не только Русь-Украину от войны с Польшей, но и помогут Литве-Беларуси остановить агрессию Московии.

Увы, литвины остались наедине перед грозным восточным противником и еще умудрялись помогать полякам освобождать Великую Польшу. Помощь же Польши Беларуси была куда как более скромной — лишь пан Чернецкий позже воевал против московских войск.

Доктор исторических наук России Игорь Курукин в журнале «Вокруг Света» уже попытался приоткрыть глаза на правду о Великой Литве, о том, что Литва с аналогичным правом именовала себя Русью. Да вот только войну середины XVII в. Курукин как-то стыдливо замазал белой краской, не раскрывая ни причин, ни виновников, ни истинных потерь той войны. Да и русские литвины для него — это все те же современные литовцы.

В 1654 г. русский Холокост начался с разгрома Мстиславля. Его 22 июля захватил граф Трубецкой (по иронии судьбы потомок литвинского князя) с московско-татарским войском. Город был сожжен, 15 000 его жителей убиты. Летопись пишет о тех страшных днях:

«Народ всякий шляхетский, мещан и жидов, а также простых людей под корень высекли, потом протрубив, среди трупов живых искали и в плен в Москву забирали, а скарбы все забрав, замок и паркан (полисад) огнем сожгли…»

Как пишет беларуский историк А. Е. Тарас, ссылаясь на исторические документы. Москва запланировала переселить в Московию 300 тысяч беларусов «для пополнения убыли от эпидемии чумы» и потерь войны. Эти планы были осуществлены. К тому же около 30 000 пленных литвин было продано в Турцию.

Читая хронику тех далеких дней, нельзя, просто невозможно избавиться от аналогии с 1941 г. Так, когда после стычки с беларускими партизанами под Мстиславлем в плен московитян попало семеро (шесть партизан и одна партизанка-женщина), их долго мучили, «пытали и огнем жгли», потом одного повесили, а остальных в назидание наказали:

«Бив кнутом нещадно и отрезав у них уши и носы, велели сослать…».

До 23 сентября мужественно сопротивлялись жители Смоленска, но силы их иссякли.

Российский историк Р. Скрынников в книге «Русь XI-XVII веков» (с. 294) пишет:

 «…в следующем году русские воеводы заняли белорусскую столицу Минск и литовскую столицу Вильнюс».

Над этими строками хочется либо смеяться, либо плакать: Вильнюс стал Вильнюсом только в 1939 г., а Минск стал белорусской столицей чуть раньше — после 1918 г.

Далее Скрынников пишет как-то странно и непонятно для простого человека:

«В 1655 г. Речь Посполитая пережила национальную катастрофу (но какую? — прим. М. Г.). Ослабленная поражениями, она не могла противостоять шведскому вторжению».

Вот оказывается, кто вторгся по Скрынникову! Не царь Романов, а шведы! Но почему? Читаем дальше (все ту же с. 294):

«Шведы ворвались в пределы Польши и захватили Варшаву и Краков. Шведский король предложил Богдану Хмельницкому титул князя Киевского под протекторатом Швеции и заявил претензии на Литву и Белоруссию. Война между Россией и Швецией стала неизбежной…».

Что за куча мала? Какое такое вторжение?! Ведь если Швеция вступила в войну против России, значит, она заступается за ВКЛ! Что за вторжение, если Хмельницкому такой высокий пост предлагают, а поляков приструнивают?! А ведь говоря понятным языком (не уклоняясь от правды), Швеция приходит на выручку ВКЛ, вступая в войну с Московией, и заступается за Украину в ее конфликте с Польшей. Да, для поляков война со шведами была войной с оккупантами. Но это только со стороны поляков, а со стороны же Польской Руси (Украины) — никто, кроме шведов, не выручил русин (украинцев) и не вступился за литвинов (беларусов), внеся значительный вклад в спасение их от катастрофы (насчет катастрофы Скрынников прав!). За это бы памятник поставить дружественным скандинавам, а Скрынников пишет о каком-то вторжении!

А ведь можно было тоже сказать:

«Братское воссоединение шведов и русин, предков и потомков Рюрика, состоялось!»

В этом, кстати, было бы куда больше правды, ведь Швеция протянула руку помощи Украине в самое трудное для нее время — союз с Россией принес лишь беды на землю Литвы. Хмельницкий увидел, что его Московский государь просто использует в своих целях: завоевать Литву. И нет ему никакого дела до Хмельницкого! А вот последовавший союз со Швецией Украину-Русь спас.

Шведы громят поляков. За шведского короля Густава Ваза воюет один из галантнейших представителей рода Радзивилов Богуслав, которого в черных красках изобразил польский писатель Г. Сенкевич в книге «Потоп». Оно и понятно, ведь Богуслав воевал против Польши.

Но Скрынников не объясняет, что протестанты-шведы вступились за православных украинцев, вторгшись в земли католиков-поляков, и за протестантов-русин, дав бой московским ариано-мусульманам (извините, но по-другому религию Московии не назовешь). В разгоревшейся войне разгорелся и религиозный конфликт между Польшей и ВКЛ. Поляки — католики. Русины ВКЛ были наполовину католиками, наполовину православными. Но к середине XVII в. количество католиков ВКЛ резко сократилось за счет перехода в протестантизм, популярный в Европе. Государственная дума столицы ВКЛ Вильно (а не Вильнюса) состояла в основном из протестантов лютеран — лишь двое были православными. После начала войны с Московией Вильно, видя, что Польша не союзник в этой неравной битве с массовой агрессией, порвал отношения с Ватиканом. В Кейданах была заключена уния со Швецией, самой мощной протестантской державой Балтики, чья армия славилась как своей тактикой, так и физической подготовкой солдат. Двадцатью годами ранее в войне с немцами в Померании (тогда шведской территории) шведский король в нескольких битвах одержал блестящие победы над немцами, продемонстрировав ряд эффективных новшеств в тактике ведения войны.

Да, в Польше шведы ведут себя как захватчики, не церемонясь с католическими святынями и местным населением, что и подняло польский народ на освободительную борьбу, которую поддержали и литвинские князья Радзивил и Сапега.

Но если в Польше шведам пришлось туго, то против современной армии Швеции с отличным вооружением воинство Москвы выглядело толпой восставших мужиков. Московские войска потерпели сокрушительное поражение от шведов на подступах к Риге (которую также собирались прибрать к рукам), а в 1661 г., подписав мирный договор, московитяне полностью ушли из шведской Прибалтики и земель вдоль Невы, которые ранее захватили.

После смерти Хмельницкого гетман Выговский опять вернулся в лоно Польского королевства.

В ходе Северной войны 1700 - 1721 гг. гетман Украины Мазепа разрывает отношения с Россией и вновь выступает со шведами единым фронтом против Петра. Даже желто-голубые флаги казаки Ивана Мазепы делают под шведский флаг.

Вот такое «воссоединение Украины с Россией». Малороссы Украины и Волыни в пять раз больше воссоединялись со Швецией и Польшей, чем с Москвой!

Сопротивление населения ВКЛ в войне с Алексеем Михайловичем уже с первых дней войны охватило поветы Смоленска, Мстиславля, Могилева, Полоцка, Витебска, а также Полесья, куда захватчики даже не дошли. А. Е. Тарас в книге «Войны Московской Руси с Речью Посполитой в XIV-XVII вв.» пишет:

«Складывалась ситуация, хорошо знакомая людям XX в.: оккупанты господствовали в городах и замках, где стояли их гарнизоны, тогда как в сельской местности «правили бал» партизаны».

К 1657 г. весь Могилевский повет оказался под контролем партизан. Как и во время Великой Отечественной войны, появлялись целые партизанские зоны, куда захватчики боялись совать нос. К сожалению, эта великая война за выживание даже не обросла у беларусов приставкой «отечественная», хотя таковой была и таковой называют войну с Наполеоном. Но война с французами по жестокости и количеству жертв не идет ни в какое сравнение с войной 1654 - 1667 гг.

Партизанское движение росло. Жестокость войска Алексея Михайловича вызвала невиданный размах сопротивления и нападений на оккупантов. В 1657 г. партизаны лаже попытались отбить Борисов! В Витебском повете лихие налеты на захватчиков совершали две конные партизанские хоругви Яна Храповицкого и Станислава Шалупина.

С осени 1658 г. московское войско развернуло полномасштабную войну с партизанами. Карательные отряды вели трудную и безрезультатную борьбу с партизанами вплоть до 1659 г. Когда же начались успешные наступления войск польского пана Чернецкого и литвинского князя Павла Сапеги, к ним повсюду в большом количестве присоединялись партизаны. Война медленно, но верно переходила из стадии тотального наступления московского войска в наступление войск русинских, особенно после вступления в войну Швеции. Закончилось все подписанием Андрусовского «вечного мира», по которому Москва теряла большую половину захваченных ранее земель ВКЛ, но за ней остались Смоленск, Новгород-Северский, Чернигов и Киев, по мнению все того же Скрынникова, «захваченные поляками в период Смуты». Бедные поляки! Они ведь никогда не захватывали этих городов! Если верить вышеназванной книге самого Скрынникова (с. 164), эти города были впервые захвачены московским князем Иваном III в 1503 г., но затем отвоеваны русинами. Великое княжество Литовское и Русское и было организовано в первую очередь при участии Смоленска. Первый герб Смоленска в составе ВКЛ — все та же Погоня.

Вот так закончилась война, унесшая жизни сотен тысяч жителей ВКЛ, война, о которой историк Геннадий Саганович писал в книге «Неизвестная война 1654 - 1667 гг.» следующее:

«Трудно найти какую-то другую тему, до такой степени фальсифицированную в научной и популярной литературе или просто скрытую от народа…».

Но тут Саганович не совсем прав. Такие темы легко найти.

 

Центр православия?

Так может, московитяне, пусть пока и не влились в семью русского народа, были хотя бы рьяными приверженцами православия, если уж так агрессивно стали воевать за свою веру в соседней стране?

Тоже нет. Московское княжество (улус) — наследник федеративного государства Золотая Орда, где всегда терпимо относились к различным верам своих граждан. Лишь Москву XIII в. можно считать православным городом. Скорее всего, таковой долгое время оставалась Тверь. Но постепенно под влиянием ислама Владимирское княжество (Москва была тогда мелким городом) все больше превращалось в территорию, население которой исповедовало некий суррогат православия и ислама.

Москва, удобно расположившаяся в центре княжества, была удобным местом своза дани из Твери, Коломны, Суздаля и Владимира. Не зря московского князя Ивана прозвали Калита — кошелек. Москва росла на ханских деньгах, как гриб после дождя. Здесь было средоточие казны всего улуса. Князей больше волновала власть и деньги, о чем весьма справедливо и писал Ключевский, называя московских князей XIII-XIV вв. людьми «серыми и ничем не выдающимися». И они были озабочены судьбой земли русской? С утра до вечера думали о собирании русских земель?

Конечно, нет! Они о собирании денег больше думали, потому и прозвища такие получали, как Калита.

О православии в Москве никто не думал, пока не закачалась на глиняных ногах хиреющая Орда, гарант добрых отношений с Русью. Только тогда Москва сама себя объявила и искренне сочла главой православной церкви, чтобы «прописаться» в другой стране, куда как более богатой и авторитетной, чем разваливающаяся Орда.

После того как турки в XVI в. захватили Константинополь, превратив его в Стамбул, Москва объявила себя третьим Римом. Если, конечно, православными можно назвать людей, которые молились Аллаху и Иисусу одновременно, почитая второго лишь как пророка. Московская религия была уникальной смесью ислама и христианства, являя из себя вариант древнего арианства, главной религии остготов. Ариан, тем не менее, часто называли язычниками, так как ни Рим, ни Константинополь не признавали арианство. Оно же, в свою очередь, не признавало ни Рим, ни Константинополь. Готы почитали Христа не как Бога, но как его главного пророка. Арианство готов долгое время сохранялось в Европе, его даже называли русской верой,так как именно потомки арианских готов составляли существенную часть Полабской и Датской Руси. Арианство в самом деле было во многом похоже на ислам той поры.

Известно, что ислам возник как восточное ответвление христианства. Это была восточная ветвь православия, или протестантизм православия, как угодно. Первые мусульмане использовали чисто христианские символы — звезду и полумесяц. Как и ариане, ранние мусульмане почитали Бога (Аллаха) и его главного пророка — Магомета. Есть в исламе и пророк Исса — Иисус. Именно его христиане-ариане поставили на место Магомета.

Читая в наши дни Коран, нельзя не заметить, сколь схожа эта священная книга мусульман с Библией, в частности с Ветхим Заветом. Даже известные ныне во всем мире исламские полумесяц и звезда пришли в ислам из христианства. На гербе украинского гетмана Ивана Мазепы хорошо различимы эти символы — полумесяц и шестиконечная звезда. Хорошо они видны и на шатре польско-литовского короля Речи Посполитой Стефана Батория (1575 - 1586). Но ни король Баторий, ни гетман Мазепа не были мусульманами. Просто эти символы — христианские, забыты сейчас, ибо стали чисто исламскими. Ранние христианские символы звезды и полумесяца были распространены как в Византии, так и в Нижней Руси.

С вливанием колонии Залески в состав Золотой Орды произошли изменения и в религии бывшей киевской колонии. Ордынские ханы были достаточно демократичны по отношению к религии народов, составляющих их огромное государство. В отличие от нетерпимости москвичей даже к христианским конфессиям, ордынцы предлагали людям самим выбирать себе веру. Так мордва приобщилась к исламу, а мокош (моксель) осталась в язычестве, поклоняясь своей богине Мокошь — женщине-пауку, живущей в колодце. Мокощь — реплика древнегреческой богини Арахны, девушки, превращенной Афиной в паука, плетущей паутину судьбы.

В Москве сложилась смесь из православия и ислама, более близкая все таки исламу. Книга Афанасия Никитина «Хождение за три моря» заканчивается хвалебной молитвой:

«Во имя Аллаха Милостивого и Милосердного и Иисуса Духа Божьего. Аллах велик…».

В подлиннике:

«Иса рух оало, ааликь солом. Олло акьберь. Аилягаиля илелло. Олло перводигерь. Ахамду лилло, шукур худо афатад. Бисмилнаги рахмам ррагим. Хуво могу лези, ляляса ильлягу яалимуль гяпби ва шагадити. ...рахману рагиму, хубо могу лязи...»

А ведь Афанасия Никитина мы считаем русским человеком, т. е. православным, как это ныне воспринимается в России! И имя у него типично русское, и внешность. Как же все это понимать?

Никитин — типичный московитянин. Типичный московитянин с типичной для московитянина религией и болгарским (русским) именем, которые (имена) московитяне получали при рождении согласно православным календарям, завезенным болгарскими священниками, которых обычно называли греками. Но откуда тогда взялась молитва из Корана? В XVI в. в Москве все так молились, в этом нет ничего плохого. Как не было ничего плохого в том, что женщины Московии жили в отдельных теремах и ходили, прикрыв платками лица. На христианский крест московские священники приделывали полумесяц (что и сейчас можно видеть на православных храмах России) и бились челом об пол на исламский манер. Это все, конечно, не православная культура. Это уникальная московитская культура уральских народов, представляющая собой самобытную смесь христианства и ислама, Запада и Востока. Жили бы и молились бы так и дальше, но московские цари посчитали иначе.

Более красноречиво про культуру Москвы первых двух веков после распада Орды рассказывают московские надписи. Мы уже рассмотрели арабески на шлемах московитян. Сейчас посмотрим на московитские монеты XIV-XVI вв.

На монете Дмитрия Донского 1380-х гг. арабской вязью написано:

«Султан Тохтамыш верховный хан, да продлятся его дни».

Любопытна монета, которую приводит в своей книге «Удельные, великокняжеские и царские монеты» Э. К. Гуттен-Чапский (СПб., 1875), па которой написано:

«Спаскаа монета Султана справедливого Джанибека… Аллаху! Мухаммед султан».

Монета Ивана III изображает Борака — священного коня пророка Магомета (А. А. Бычков. Киевская Русь, страна, которой не было? М.: Астрель, 2005). Монеты московских государей выдают их исламскую суть во все годы до реформ Петра.

Естественно, что такое православие не признавали греки, за что их консультант Максим Грек, пытавшийся направить московских священников на путь истинного греческого православия, угодил в тюрьму. Не признавали Москву как центр православия ни армяне, ни грузины, чье православие было куда как более древним и более каноническим. Русские православные ВКЛ считали Римского папу главным христианским священником после падения Константинополя. Главным религиозным центром русских оставался Киев, а не Москва, за что русины ВКЛ прослыли в Москве униатами.

Самое главное: в Москве нет и никогда не было Софийского собора, даюшего право быть столицей православной епархии. Таковые были и есть в Киеве, Полоцке и Новгороде, но не в Москве. Этим все сказано. В том, что в Москве до Петровских реформ мы имели нечто среднее между мусульманской и ранней христианской (арианской) религиями и почти чисто финский язык мордовских народов, нет ничего обидного или унизительного. В самом деле — самобытнейшая культура Урала с элементами Азии и Европы! Но претензии Москвы вдруг считаться «третьим Римом» понять было сложно и тогда, и сейчас!

Захват Иваном IV Новгорода сложно назвать «присоединением» или «собиранием» русских земель. Так же «непосредственно» московский государь вторгся в пределы Ливонского Ордена, что московские историки по сей день пытаются оправдать некоей «справедливой войной за исконно русские земли», за «выход к Балтийскому морю». Но на Балтике у Москвы не было ни одного города, ни одного села! У Новгорода — были. Покорив Новгород, московский царь возомнил, чю имеет право и на земли Ордена и Швеции! Усевшись явно не в свои сани, Иван IV был бит всеми державами Балтики, объединившимися, чтобы обуздать агрессора. Все, чего добился Иван, — развал Ливонского Ордена. Но земли ливонцев поделили не московитяне, а шведы, русины и датчане. Московия понесла тяжелые потери (хотя люди никогда не были ценны для московских государей — ни при царе, ни при коммунистах) и оставила все захваченные земли, потеряв и свои, ушедшие в Швецию и Литву (юрод Велиж).

То, что московский государь в Новгороде повел себя вовсе не как христианин по отношению к священнослужителям и православным святыням, доказывает то, что упорно игнорируют российские историки: Иван IV был другой веры, не важно, как она называлась. Он не был как таковым православным и русским человеком. Царь, конечно же, таковым себя считал, но этот душитель и тиран, прозванный Ужасным (Екатерина Великая приказала изменить это прозвище на Грозный), не являлся православным человеком, каковым никогда не был Андрей Боголюбский, захвативший в XII в. Киев и разрушивший его храмы. Князей, вернее, ханов Московии и Суздальской земли уже потом (в XVIII-XIX вв.) называли благозвучными именами русских православных людей, но эти люди выдают себя полностью, демонстрируя свою нехристианскую суть в отношении к православным праздникам, храмам и священникам.

Никто не говорит, что московитская религия была хуже или лучше. Она была другой,что и проявлялось во время войн. Обидно, что Москва, расправившись с этой собственной религией и культурой, упустила уникальнейший шанс быть посредником и величайшим авторитетом между христианскими и исламскими странами. И сегодня каким-то мистическим образом ситуация очень похожа. Не упустит ли свой шанс Москва на этот раз?

 

Этнические войны.

XVII-XVIII вв.

Еще одно любопытное отличие русского государства ВКЛ от Московской Руси — крестьянские войны, которых вообще не было в русской Литве и которые раз за разом сотрясали земли Московии.

Однажды, правда, территорию ВКЛ задели еврейские погромы казаков Хмельницкого, но то была война Украины с Польшей, война разорившихся малоросских гетманов с польской шляхтой и ростовщиками. В самой же Литве никаких войн из-за крестьянского вопроса не возникало.

Советские историки выдавали так называемые крестьянские войны Болотникова, Разина и Пугачева за чуть ли не пролетарские революции, мол, классовая борьба угнетенных с угнетателями. Современные российские историки эту чушь, конечно же, отрицают, мол, обычные бунты Смутного времени, итог экономических и политических передряг.

Однако вызывает интерес географическое происхождение всех этих войн, как и их популярность у простого населения. И вообще, стоит в XVII в. какому-то сомнительному ополчению или бунтарскому войску направиться в сторону Москвы, как их всюду встречают словно освободителей!

Оба похода на Москву русинских авантюристов «проекта» Лжедмитрий оказались весьма успешными. В первом случае (1604 г.) в Москву отправился Гришка Отрепьев, «выживший царевич Дмитрий». Неудивительно, что советская историография выдавала Отрепьева за поляка. Сложно было историкам согласиться с тем, что Отрепьев — русский человек. Польша не имела к авантюре Отрепьева никакого отношения. Как справедливо замечает историк Скрынников, польский король не дал Отрепьеву ни денег, ни войска.

Но Лжедмитрия встретили с распростертыми объятиями. Он без труда вступил в Москву. Его неприятно поразили азиатские обычаи этого города. Лжедмитрий даже собирался перенести столицу московской России в другой город, более западный. Но не успел. Его убили, но не народ, а кучка бояр. Однако успех предприятия родил его продолжение — Лжедмитрия II.

Не меньшей поддержкой пользовались у населения и войны Болотникова и Разина. Армия Болотникова — это в основном жители южных областей, а также Тулы и Рязани. Сами названия городов Тула и Рязань — финские. Рязань — это несколько исковерканное имя мордовско-финского племени эрзя, некогда большого и славного, которое окончательно обрусело лишь к середине XX в. Известный российский и советский скульптор Степан Эрзя был также из-под Рязани. В его годы (1910-е - 1920-е) этот народ, пусть и совсем маленький, еще существовал.

В XVII в. эрзя, мордва, вепсы, мурома и другие финские жители Московии не то чтобы просто были — они жили своим миром, со своей религией, своим языком и манерой одеваться. Им были непонятны реформы и перемены в Москве, которая из кожи вон лезла, лишь бы побыстрей стать русской, не обращая внимание на то, чего же хочет многочисленный угро-финский народ за стенами Кремля.

А народ хотел жить по традициям своих предков, говорить на языке своих отцов, молиться, как молились деды и прадеды, носить чалму на голове и прикрывать платками лица женщин.

Сейчас в книгах многих российских писателей-историков (А. Бычков. Киевская Русь — страна, которой не было?; С. Алексеев. Степан Разин) можно видеть прижизненный портрет С. Разина (он, человек с Дона, изображен в чалме), но в былые времена этот портрет по понятным причинам прятали. Это говорит о том, что сельские россияне XVII в. — это пока не русские люди, в отличие от жителей некоторых крупных городов.

На прижизненном портрете Емельяна Пугачева, в отличие от стереотипного представления (уже тюремного портрета Пугачева), изображен мужчина с выразительными темными глазами, абсолютно без бороды, но с длинными усами, в лохматой папахе. Вылитый крестьянин Трансильвании или Венгрии! В армии Пугачева, что и отражено в «Капитанской дочке» Пушкина — все так называемые «нацменьшинства» (казаки, удмурты, татары, мордва, башкиры и прочие угро-финны и тюрки), которые и составляют основное население Российской империи.

Войны Болотникова, Разина и Пугачева — это, конечно же, не совсем крестьянские войны. Их причина не только в крестьянской крайней нужде и общем обнищании, как в случае восстания Богдана Хмельницкого. Это этнические войны, выход накипевшего недовольства реформами Москвы, которые она активно проводила именно в течение XVII в., дабы стать Россией, а не постордынской Московией с религией, больше похожей на ислам. Известно, что деревня всегда более патриархальна и консервативна в своем жизненном укладе. Кое-где в Пермской области на селе до сих пор чтят языческих богов. Так что же тогда творилось двести и триста лет назад, не трудно представить!

Более-менее русифицированная еще при Василии III и Иване IV Москва (хотя эти государи были больше похожи на султанов) теперь пыталась «отредактировать» и остальных жителей Московии-России — мол, раз приказано всем быть русскими православными христианами, так быстро исполняйте!

Народная война Разина, в отличие, к примеру, от войн Болотникова или Пугачева, даже не прикрывалась какими-то самозванными лжецарями и желанием престола. Стенька Разин, казацкий, то бишь тюркский атаман с Дона, просто захватывал города и вешал дворян, которых ненавидел как чуждых ему людей чуждой религии и чуждого этноса. Войны Болотникова, Разина и Пугачева являлись войнами разных миров, разных народов, народов, которые, тем не менее, зависели друг от друга, ибо жили в одном государстве, но народов, друг друга не понимавших и друг другу противопоставленных.

В Москве простых людей считали чернью. Слово «чернь» значит «поганин, язычник». Арианско-исламскую религию сел и деревень, а кое-где и языческую в чистом виде московские купцы и дворяне, перешедшие на более «правильное» греческое православие, принимали как поганство (язычество). Язычниками умудрялись называть даже христиан других конфессий. Известно, что ранее на Руси чернокнижниками именовали языческих колдунов. Между язычниками и христианами всегда были непонимание и вражда. Таким образом, язычник ( поганин же!) — это враг.

В Московии-России и появилось крепостное право, которого нигде больше в Европе не было. Это типичный имперский прием, чтобы держать в повиновении иные народы, народы колоний. Ведь только немцы однажды устанавливали крепостное право по отношению к оккупированным ими пруссам-балтам, так как это был народ другого этноса и языческой религии, «арестованный» народ, как бы содержащийся в лагере для военнопленных. Такова суть крепостного (крепость ― место заточения преступников. тюрьма) права, права одного народа владеть другим как завоеванным.

Бунт Пугачева, как известно, проходил в годы Екатерины Великой, и именно после подавления бунта Пугачева Екатерина созвала специальную комиссию по выработке новой исторической доктрины России, чтобы более не создавать прецедентов для аналогичных войн. Национальная политика Екатерины заключалась в том, что она решила слить все народы и культуры России в один чан и размешать их там, подавая Киевскую Русь как начало Московской, а православие русин ВКЛ — как извечную религию всех русских людей. Федеративная по сути страна Россия при Екатерине пыталась стать страной одной русской нации. Задача сложная, но императрица знала, с чего начинать — начинать надо было с психологической пропаганды, с забвенья собственной истории, истории такой темной, жестокой и никому в данный момент не нужной. Аналогично поступил и «отец народов» Сталин: его национальная политика практически ничем не отличалась от политики Екатерины. Вероятно, с высоты короны Российской империи это казалось правильным и благим делом. Но сколько крови пролито во имя «всеобщего блага»!

С восстаниями в России вообще полный расизм! Как только восстание возглавляет русский (или предположительно русский), то он герой, а если украинец или беларус — они сразу националисты, раскольники. Хмельницкий воюет против Польши — и он позитивный герой, ибо заключает союз с Москвой. Но как только Иван Мазепа в войне с той же Польшей заключает союз со Швецией — Мазепа уже предатель. В России никто не анализирует, а кто же был более полезен Украине Ивана Мазепы — Россия или же Швеция? Да, Мазепа предал Петра, которому ранее присягал, но ведь и присягал под давлением, во вред своему государству. Так что есть предательство, а что — героизм?

Восстанию декабристов 1825 г. в российской истории уделено много места. Даже в советские годы, когда декабристов укоряли за оторванность от народа, за излишний романтизм, они все равно были героями нации. Но вот беларуские «романтики» 1794 г. Тадеуш Костюшко и Якуб Ясинский в истории России идут уже одной скупой строкой, причем в качестве организаторов польского восстания, подавленного гренадерами Суворова. Уже после развала СССР кампания Костюшко за возвращение независимости ВКЛ все равно рассматривалась двояко, мол, уж очень пропольски настроен был этот Костюшко. Хотя что в нем было пропольского — не совсем понятно. Разве что поляки также горячо желали вернуть себе суверенитет? И тут участие поляков в армии Наполеона трудно порицать, ибо Наполеон, отпрыск французской революции, прямо обещал вернуть независимость и полякам, и литвинам-беларусам. Но из окон Кремля все они, безусловно, выглядели как куча врагов и предателей. А почему бы Империи не оставить завоеванным народам их веру и уклад? Ведь все разумные завоеватели поступали так!

Само восстание Костюшко только принято называть восстанием. На самом деле это была освободительная кампания все еще суверенного государства, кампания официальных посполитых генералов Костюшко и Ясинского против захвата земель Польши и Литвы Пруссией и Россией после второго раздела Речи Посполитой. Кампанию активно поддержал беларуский центр Вильно, столица русской Литвы, при участии литовской рады (тогдашнего русинского правительства). Разве это восстание? Нет, это война за освобождение своего народа от произвола сильных мира сего. И это было намного серьезней, чем выход декабристов на Сенатскую площадь в Санкт-Петербурге: солдатами Костюшко был разбит корпус генерала Тормасова. Но освободительной и по-настояшему справедливой войне Костюшко и Ясинского идеологи Москвы придали националистические краски, причем пропольские, и имена героических борцов за свободу ныне русским людям неизвестны.

 

Пропавший беларуский город.

XVII в.

В сентябре 2006 г. беларуские СМИ обошла сенсационная новость: найден беларуский город Казимир, располагавшийся в середине XVII в. на реке Березина между Рогачевом (Гомельская область) и Бобруйском (Могилевская область), на месте современной деревни Королевская слобода.

Впервые о существовании этого города стало известно совершенно случайно лишь в 2001 г. Город «открыл» профессор кафедры истории Беларуси Сергей Рассадин, когда находился в Варшаве. Ученый посетил Главный архив Польши, где наткнулся на любопытную грамоту 1643 г. Документ был составлен на польском языке королевой Речи Посполитой Цецилией Ренатой. Грамота королевы присваивала городу Казимиру Бобруйского староства Магдебургское право — право на самоопределение и экономическую независимость от государственного аппарата.

«Я еще раз перечитал и не поверил своим глазам, — говорит Рассадин, — ни я, да и похоже, никто из историков не знал до сих нор никакого города Казимира на реке Березине…»

Но факт есть факт. Существование березинского города в середине XVII в. стало очевидным, документально подтвержденным. Город был даже включен в школьный атлас по истории Беларуси. В сентябре 2006 г. существование Казимира подтвердили археологи.

Казимир получил свое название в честь сына королевы Речи Посполитой Зигмунда-Казимежа, который умер в юном возрасте — в 16 лет. Юному городу также не суждено было прожить длинную жизнь. Через двенадцать лет Казимир «исчез», как туманно выразились по беларускому телеканалу ОНТ, во время войны 1654 - 1667 гг.

Что значит «исчез»? Телекомментаторы как-то стыдливо сказали об этом, словно город враз утонул, как легендарная Атлантида. Но все дело в том, что город Казимир стал еще одним обвинительным актом жестокой и бесчеловечной войны московского царя Алексея Романова с Речью Посполитой, которую в России по сей день умудряются изобразить как войну России с Польшей за Украину и Беларусь. В Беларуси правду о той войне знают лучше — она была самой жестокой из всех войн, которые пережила Беларусь, но произносить вслух эту правду как-то стесняются.

Похожее творили немцы во время Великой Отечественной войны, когда жителей около 650 беларуских сел сожгли. Таков был план Гиммлера — выкосить, как траву, население Беларуси как минимум на треть.

Алексей Михайлович Романов не собирался сокращать население Великого княжества Литовского, как и всей Речи Посполитой. Он просто дал приказ убивать всех, кто не признает его государем, а московскую церковь — главной. В отличие от гитлеровцев московский царь уничтожил не 650, а несколько тысяч населенных пунктов, в число которых и угодил молодой город Казимир.

Казимир исчез после карательной акции московского гетмана Ивана Золоторенко в 1656 г. Гетман в том же году отчитывался перед царем об уничтожении ряда «особых замков». За время той войны (к 1667 г.) население ВКЛ сократилось более чем вдвое, о чем уже упоминалось выше. Погибло, бежало и было угнано в плен около полутора миллионов человек! Минский повет в 1656 г., согласно донесениям московских воевод, был «пуст и выжжен».

Возникает законный вопрос, а почему же такую жестокость, не знавшую аналогов в Европе той поры, проявил московский царь, христианин? Ведь его государство не раз само прозывалось Россией, что роднило его с исконно русскими землями Новгородской республики (уже раздавленной Иваном IV) и Руси — Великого княжества Литовского, Русинского и Жмайтского. Но в том-то и дело, что, прозвавшись главным русским городом, Москва той эпохи стремилась стать единственной Россией (Русью), а коренные земли Руси лучше бы вообше не существовали, чтобы не составлять конкуренции в языке, православии и русскости, хотя Михаил Ломоносов не считал московитский язык русским, ибо язык этот был финского происхождения (oт мордовских племен мери, мокоши, мещеры, муромы и москели) со славянскими заимствованиями, взятыми в основном из болгарских церковных книг.

Во время печальной войны, похоронившей Казимир, московские купцы сделали большой бизнес на продаже пленных русских людей ВКЛ на рабовладельческих рынках Турции. Как свидетельствуют документы, и о чем упоминает историк А. Бушков, туркам продали по хорошей цене около 30 000 душ.

Но любая агрессия заканчивается поражением. Поражением обернулась и агрессия царя Москвы, прозванного по иронии судьбы Тишайшим. Захватчики ушли, но после себя оставили пепелища, опустевшие города, села, хутора и местечки. Уже никогда не будет подлинно известно, сколько населенных пунктов кануло в Лету без возврата, как город Казимир. Страна еще долго лежала в руинах.

Если довоенная численность населения Беларуси после Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг. восстановилась к 1970 г. — через 25 лет, то довоенный уровень ВКЛ — 2 900 000 человек — удалось восстановить лишь к 1772 г., т. е. через 100 лет! 12-летняя война с оккупацией царя Алексея Михайловича оказалась самой губительной и страшной в истории Беларуси, государства, не начавшего ни одной войны.

 

«Выгоды» географического положения Беларуси-Литвы

Считается, что Беларусь, расположенная в центре Европы, имеет весьма выгодное географическое положение на пересечении торговых путей. Но когда листаешь пожелтевшие страницы летописей, волосы встают дыбом от ужасов многочисленных войн, которые свалились на головы наших предков только из-за того, что они проживали в землях со столь «выгодным» положением.

Беларусь, не начиная ни одной военной кампании, кроме освободительной кампании Костюшко за сохранение Речи Посполитой, тем не менее, участвовала практически во всех европейских конфликтах, смерчем прошедших по ее территории. О Первой и Второй мировой войнах и говорить нечего: в Беларуси шли самые ожесточенные баталии. Имперские цели европейских государей, участвовавших в Северной войне, были полностью вне интересов Литвы (Беларуси), но и эта война тяжким бременем легла на плечи русских людей, не видевших добра ни от войск Карла, ни от войск Петра.

В течение XVII в. Швеция, чья армия была на порядок сильней остальных армий Европы, стала главной балтийской империей, контролируя всю Балтику. Под скандинавское королевство подпали земли современных Финляндии, Эстонии, Латвии и Литвы. По территории Шведское королевство стало самым большим европейским государством. Шведское величие не устраивало в первую очередь Германию и Данию, а также Августа — короля Речи Посполитой.

И вот на дружеской вечеринке с русским царем, вдоволь выпив вина и погнув множество серебряных блюд и подков, соревнуясь в силе, король Польши и ВКЛ Август II пожаловался на Карла Петру, мол, молод, всего семнадцать лет, глуп, а владеет всей Балтикой: «Чем мы хуже?!» Хмельной Петр, будучи личностью неуравновешенной и холеричной, тут же пообещал наказать Карла. Петр и Август, словно играя в карты, поделили южные владения Швеции: к Речи Посполитой решили присоединить шведскую Лифляндию с Ригой, а к России — Ингерманландию, ижорскую страну (современная Ленинградская область (Финский залив)). Сказано — сделано. Азартный Петр начал спешно готовиться к войне. Немцы и датчане, также имевшие виды на Балтику, бросились активно помогать царю: присылать специалистов, учить российских солдат маршировать и правильно выполнять приказы. Именно тогда в российский флот попал 22-летний датчанин Витус Беринг, позже знаменитый первооткрыватель Командорских и Курильских островов, Берингова пролива.

В шведской столице, Стокгольме, стоит памятник Карлу Великому XII, указывающему перстом на восток, мол, вот откуда исходит угроза. А нас учили, что от Швеции исходила угроза России, мол, России нужно было отвоевать исконно русские (в Эстонии и Латвии?!) земли в Прибалтике. Точно так же огромному СССР в 1939 г. станет «угрожать» малюсенькая (всего четыре миллиона жителей) Финляндия, войну с которой историки тоже назовут «справедливой».

Почему-то курши, латыши, эстонцы и финны, служившие в шведском войске, не перебегали на сторону «освободителя» Петра, а активно сопротивлялись ему. Жених будущей императрицы Екатерины Первой, супруги Петра Первого, латышский драгун шведской армии Крузе не воспринял российские войска как освободителей и убежал в Швецию, предоставив своей смазливой невесте литвинке Марте Скавронской удивительную судьбу при русском дворе.

Итак, в 1700 г. началась продолжительная Северная война, которую разожгли польско-литовский король Август II, датский король Фредерик VI и Петр I, активно подстрекаемые Германией и Пруссией. Союзники решили использовать молодость и неопытность семнадцатилетнего короля Карла, который даже в родном Стокгольме пользовался дурной славой. Однако рыжеволосый сумасброд оказался не только страстным любителем охоты и спортивных игр, но и неожиданно проявил себя, пожалуй, самым талантливым и самым молодым военачальником в истории Новой Европы.

Датские войска вторглись в шведскую Померанию и Шлезвиг-Гольштейн, Россия напала на Ингерманландию — ижорскую Ингрию, а войско Речи Посполитой — на Ливонию, начав осаждать Ригу с наемным саксонским войском. Однако ввод саксонской армии польско-литвинского короля в войну не был одобрен сеймом Речи Посполитой, и Август проявил явное и незаконное своевластие, за что и поплатился позже. Шведская армия наказала союзников: Карл, узнавший о нападении на его королевство, будучи на охоте, вдруг всем на удивление проявил себя как опытнейший и блистательный полководец, воюющий словно по заветам Суворова (хотя до Суворова еще далеко). Пятнадцатитысячное войско шведского короля стремительным броском оказалось у стен Копенгагена. Застигнутый врасплох датский король Фредерик сдался. Датчане вышли из антишведского блока и заплатили 200 000 талеров за издержки. 19 ноября 1700 г. Карл направил свою армию в Ингерманландию, под эстонский город Нарва, чтобы остановить агрессию Петра. Несмотря на то, что силы были явно неравны (у шведов — 9000 солдат и 10 пушек, а у русских, по разным оценкам, — от 30 000 до 37 000 солдат и 145 пушек), шведы вновь одержали победу. Под покровом снегопада шведские гренадеры неожиданно напали на позиции российской армии, которыми командовал фельдмаршал де Круа, и обратили в бегство конницу Шереметева, которая потеряла при переправе через реку 1000 драгун. После этого в панике, с огромными потерями начала отступать и пехота. Лишь Преображенский, Семеновский и Лефортовский полки продолжали держать оборону. С наступлением темноты печальная для россиян битва закончилась их полным поражением. Петр потерял всю артиллерию, 18 000 человек, в плену оказалось еще 12 000 и 79 генералов и офицеров. Пленных оказалось больше, чем шведских солдат! Шведы же потеряли всего 667 человек — невероятный успех юного военачальника, боее чем блестящая победа. Армия Петра прекратила свое существование в один день!

9 июля 1701 г. Карл так же стремительно напал на войско короля Августа, осаждающего Ригу. В двухчасовой битве шведы разбили саксонскую армию, которой командовал Штейнау. На поле осталось 2000 саксонских солдат, тогда как шведское войско вновь понесло значительно меньшие потери — лишь 500 человек. Теперь Карл XII перешел от обороны к нападению. ВКЛ, возмущенное поведением собственного короля и не имея никакой выгоды в этой войне, перешло на сторону Швеции. В первую очередь союзниками шведского короля стала вся польская шляхта, литвинский князь Сапега и литвинские лютеране. На стороне Августа остались лишь князья Огинские и Кароль Станислав Радзивил (только из-за личной преданности королю). Однако малодушный Август уже сам тайно договаривался о мире со шведами, но гордый Карл отказывался о чем-либо говорить с напавшим на него Августом. Он требовал его низложения. И Август отрекся от трона. Новый король Речи Посполитой Лещинский подписал союзнический договор с Карлом. На сторону Швеции перешли и русины-украинцы во главе с гетманом Иваном Мазепой. Было решено восстановить легендарный торговый путь из варяг в греки. В Радашковичах в лютеранство перешла вся литвинская и польская шляхта.

На протяжении почти двух веков навязывалось мнение, что Петр I — это, мол, восточно-славянских людей царь, война против Швеции за Балтийское море — справедливая война за «окно в Европу». Гетман Иван Мазепа, принявший сторону шведского короля, естественно, рассматривался как предатель.

Но Петр I для русь-литовцев (беларусов) — это царь абсолютно другого государства, соседнего. Да, при Петре Россия — это уже русское государство, название государства «Россия» куда как более оправданно: и столица перенесена в земли бывшей Новгородской республики, и русский язык активнее используется на селе (его знает уже большинство), и православие стало каноническим, ввели европейские традиции и праздники, а москвичей научили есть картофель, пить кофе и отмечать Новый год в ночь на 1 января (впервые это было сделано в канун 1700 г.).

Однако для беларусов Россия — это все же не их, но соседняя страна, а Северная война — это лишь имперские разбирательства Москвы и Стокгольма. Да, у Петра были свои союзники и среди литвинов, в частности несвижский князь Кароль Станислав Радзивил, извечный враг рода Сапег. Радзивил, однако, надо полагать, как и его предшественник Михал, более заботился даже не о глобальной стратегии или патриотическом смысле войны, но о своем долге быть преданным именно королю. Однако кощунственный расстрел в 1705 г. монахов и священников Софийского собора в Полоцке Петром отвернул от России и Кароля Радзивила. Поступок Петра в Полоцкой Софии более чем доказывает, что для российского царя ВКЛ — враждебная страна. И не удивительно, ведь в основном поляки и литвины выступили на стороне Швеции, так как врагом для них были как раз войска Петра, а не Карла. Вот что никак не уточняли и не уточняют учебники, напечатанные в Москве.

Уже с первой битвы под Нарвой Петр доказал всем и самому себе, что его армия уступает шведам по всем статьям. После военные действия были полностью перенесены на территорию сопредельного государства — Великого княжества Литовского. Выгодную для датчан, пруссов и немцев войну союзники мастерски переложили на влюбленного в Германию Петра, а театр военных действий — на нейтральную территорию — Беларуси (Литвы) и Украины.

Российская армия терпела одно поражение за другим. В 1705 г. ее окружили в Гродно. Через год, ослабленная и сильно поредевшая, она вырвалась из разрушенного города и ушла в Берестье (Брест), который разорила. Историки до сих пор ломают голову, почему Карл не добил русскую армию, уже побежденную. Вместо этого шведы отправились в Пинск, где стали лагерем. Может, Карл, несколько помешанный на войне, играл в кошки-мышки? Или проявлял благородство, не желая бить лежачего соперника? В 1708 г. он, однако, нанес еще два чувствительных поражения Петру — под Головчином и Шкловом, где разбил превосходящий численно корпус генерала Шереметева. Победу под Головчином шведские историки, несмотря на победы под Ригой и Нарвой, считают самой блестящей победой Карла, а российские предпочитают о ней вообще не упоминать.

Дождливой ночью 3 июля 1708 г. армия шведского короля, насчитывающая не более 17 000 пехоты и кавалерии, стремительно переправившись через реку под прикрытием артиллерии, атаковала 39 000-ю российскую армию и обратила ее в бегство. Несмотря на то что советские историки пытались завысить потери шведов, как и численность их войска (первым это начал делать сам Петр), что они делали и при подведении итогов Полтавской битвы, где шведов вновь было значительно меньше (23 000, включая венгерскую кавалерию и украинских казаков, против 42 000 солдат Петра — почти вдвое меньше), Карл XII в ту славную для себя ночь потерял убитыми лишь 255 человек, тогда как дивизия Шереметева потеряла убитыми 2700 (в десять раз больше!) и еще 630 — пленными. Правда, на этом победы Карла закончились. Поражение Карла под Полтавой в 1709 г. вызвало резкий возврат в антишведскую коалицию поляков и литвинов. На трон вернулся Август, а Кароль Станислав Радзивил помирился с Петром. В самой же Швеции от войны через десять лет устали настолько, что когда узнали, что Карл XII движется в Скандинавию из Турции с новой армией, то даже задумали убить вечно воюющего шведского Александра Македонского. В ноябре 1718 г. у стен норвежской крепости Фридрихстад короля застрелил снайпер (он стрелял в голову в темноте с близкого расстояния, никто из стоящих рядом секретарей Карла его «не увидел»). Шведский король умер как истинный викинг — с оружием в руках, держась за эфес шпаги.

Простые русь-литвины, старики которых еще хорошо помнили чудовищную по своему размаху и бедствиям войну с Алексеем Михайловичем Тишайшим, не видели разницы между шведскими солдатами и солдатами Петра: и те, и другие требовали фураж, взрывали после себя каменные здания как стратегические объекты, занимались мародерством и расстрелами подозрительных. От шведов пострадали Пинск, Слоним, Мир, Несвиж, Клецк, Лиховичи, Вильно (Вильнюс), Минск, Сморгоиь, Радашковичи. Могилев, Шклов. От российской армии более всего пострадали Десна, Витебск, Бешенковичи, Чашники, Орша, Дубровно, Горки, Слуцк, Брест, Гомель, Борисов, Логойск, Гродно. Особенно печальный след армия Петра оставила в Полоцке, расстреляв священников Софийского собора и устроив из храма склад боеприпасов, который позже при отходе взорвали.

Кошмар войны для беларусов продолжался четыре года (с 1704 по 1708-й). Погибло либо бежало из страны до 700 000 местного населения — урон, самый печальный после войны Алексея Михайловича Романова-Тишайшего.

Малоросский (русинский) гетман Иван Мазепа не потому переметнулся на сторону шведского короля, что был просто патологическим изменником. Нет, он остался с Карлом и в самую трудную для короля минуту, когда тот с небольшим отрядом оставил Украину и бежал в Турцию. Чтобы объяснить поведение Мазепы, нужно хорошо знать историю взаимоотношений Руси и Киева со Швецией, долгие годы бывших неразрывно связанными родственными и политическими узами, а позже часто вступавшими в обоюдовыгодные союзы. Швеция уже выручала Русь-Украину — во время войны Хмельницкого с Польшей. Была надежда, что выручит и вo второй раз, избавив от оккупации Московии. Аналогично поступил и литвин-беларус Сапега: он воевал под одними знаменами со шведами не против России, а за Литву. Конечно, Мазепа присягал Петру, но ведь Киев незадолго до этого был отвоеван у Речи Посполитой Алексеем Романовым, и такая присяга шла не от сердца, а по долгу службы. Россия Петра не давала Киеву никаких былых прав и свобод, в отличие от Карла. По этой же причине поляки и некоторые беларусы будут воевать в рядах французской армии Наполеона, ибо французский император пообещает Польше и Литве вернуть суверенитет, которого их грубо лишила Российская империя.

Вот почему русские люди не должны возмущаться, видя портрет Ивана Мазепы на украинских банкнотах — Мазепа пусть и предал Петра и с точки зрения россиян в самом деле изменник, но с точки зрения Украины он, православный русин, не предатель, но герой, бьющийся за свободу своей страны. И если предатель Мазепа, то тогда в России нужно и другого героя объявить предателем — князя Дмитрия Донского, воевавшего не за Русь, а за Золотую Орду Тохтамыша. Не называют предателем историки России и царя-султана Василия III, не пожелавшего помочь гибнущему под напором турок-сельджуков православному Константинополю, отказав ему в помощи. А ведь просил об этой помощи московского государя сам папа Римский. Василий предал православие, но по российским меркам он вовсе не предатель.

Таким образом, 25-летняя Ливонская война 1558 - 1582 гг., казацко-крестьянская война 1648 - 1651 гг. (война Хмельницкого), еще более страшная Отечественная война 1654 - 1667 гг. и 20-летняя Северная война 1700 - 1721 гг. тяжелым бременем легли на плечи русь-литвинов, которые понесли огромные человеческие потери, чьи города подверглись разорению, сожжению и полному уничтожению, как горемычный город Казимир.

Лишь в начале XIX в. число жителей земель Беларуси достигло уровня начала XVIII в.! По другим подсчетам, этот уровень был достигнут уже после войны с Наполеоном, которая прошлась в основном по беларуским землям с запада на восток и с востока на запад, расколов беларуское общество на два лагеря. С одной стороны, гусары белорусского полка с красно-бело-красными киверами под цвет флага ВКЛ сражались против французов, а с другой — беларусы бились в рядах польских улан Понятовского за независимость своего государства, которое в рамках Российской империи, в отличие от Польши и Финляндии, было лишено права именоваться даже княжеством.

Конечно, с точки зрения современной — Беларусь занимает выгодное положение. Но в прошлом это положение было выгодным, пожалуй, лишь в IX-XIII вв., когда через русинские земли проходил торговый путь из варяг в греки. Норманны активно торговали с Русью, переселялись сюда, строили города (норвежец Ренгвальд (Рогволод) приехал в Полоцк, конунг Тур построил Туров, готы из шведского Смоланда основали Смоленск, который вплоть до 1240-х гг. имел теснейшие торговые связи с Готландом, Новгородом и Витебском).

Вся дальнейшая история повергает в уныние; выгоды — никакой. Одни войны, миллионы погибших и раздел территории сильными мира сего.

Такова история Беларуси, история честная, не правленая из Кремля в угоду тому или иному московскому правителю. Конечно, это все прошлое. Современные отношения Беларуси и России не должны более зависеть от истории их взаимоотношений. Но знать историю необходимо. Не знать — преступно. Не зная своей истории, нельзя понимать и настоящего.

 

Как исчезала Литва.

XIX-XX вв.

 

В марте 1794 г. польский генерал Тадеуш Костюшко выступил против Прусского королевства за независимость оккупированных земель Речи Посполитой. В Литве войну за освобождение своих земель поддержал генерал Якуб Ясинский, выступивший против российского царизма. Центром восстания в ВКЛ стала столица — Вильно, хотя началась она в Шавлях (Шауляе). Армия Костюшко нанесла поражение полкам генерала Тормасова. Однако из-за неравенства сил, как и из-за плохого взаимодействия, освободительная война (а не восстание, как ошибочно пишут, ибо Речь Посполитая еще пока сохраняется как независимая страна) в октябре 1795 г. была проиграна. Вот когда беларусам и полякам запомнились суворовские гренадеры! Оставшуюся территорию Речи Посполитой поделили между Пруссией, Австрией и Россией.

Уже в 1797 г. всю огромную территорию Литвы в рамках Российской империи свели до одной Литовской губернии путем слияния Виленской и Слонимской. Позже термин «Литва» оставят вообще за одной Виленской губернией, хотя в народе Литвой в течение первой половины XIX в. продолжают называть всю современную землю Беларуси, что и доказывает стихотворение Пушкина «С кем быть Литве?»

В официальном титуле царя Николая I все еще присутствовало «Великий князь Литовский» и «князь Самогитский». В переводе на современный язык это означает «Великий князь Беларуский» и «князь Литвы», ибо Самогития — это Жмайтия, как она и обозначена на политических картах XVIII и первой половины XIX в. Россия середины XIX в. Литвой считает все еще Беларусь, а герб Погоня является составной частью гербов беларуских городов (как тогда, так и сейчас), тогда как на гербах Самогитии (современной Летувы) присутствуют столпы Гедимина или, точнее, Кейстута, иначе Калюмны, в принципе, тоже русский герб Рюриковичей. Настоящим же гербом Самогитии (Жмайтии) во все времена был локис — медведь.

Аналогично в Грюнвальдской битве на знаменах сорока русинских хоругвей ВКЛ была изображена Погоня, а на двадцати стягах Жмайтии красовались Калюмны.

Кокарда с Погоней крепилась и к киверам беларуских улан войны 1812 г., которые воевали на стороне французов, как и польские уланы Понятовского, вовсе не против русских, а против царя за независимость своих стран. Это все к тому, что к нынешнему гербу Погоня современная Республика Летува не имеет никакого отношения. Просто присвоила болсе распространенный герб Погоня, и все на этом.

Ликвидация российским самодержавием Литвы в сознании литовцев-русов была активно начата после освободительного восстания 1830 - 1831 гг., о котором жителям России, как и в советскую эпоху, сообщали лишь самую краткую информацию, мол, было восстание в Польше (Беларусь при этом полностью исключали, чтобы не было кривотолков).

Активную участницу того легендарного восстания, беларускую двадцатипятилетнюю фольклористку Эмилию Пляттер французы сравнивали с Жанной д’Арк. Симпатичная, хрупкая девушка командовала отрядом повстанцев в звании капитана. Во время отступления в Пруссию Эмилия заболела и умерла. Но имя героини в России предали забвению, как и тот факт, что беларусы сражались в рядах Наполеона. Бонапарт обещалл полякам и литвинам то, что было реализовано лить в 1917 г., но только, увы, для поляков.

Несмотря на свою враждебность к дореволюционной России и царизму в частности, советская система обеляла либо замалчивала даже самые агрессивные войны этого самого царизма, переводя их в ранг патриотических либо искажая их суть.

Это же случилось и со всеми восстаниями беларусов — их суть исказили, свалив все на поляков. После разгрома восстания 1831 г. подавления автономии Польши не наблюдалось, а вот у Литвы были отняты главные атрибуты автономии: статут (конституция), Госдума были запрещены, как и сама униатская церковь, закрыт Виленский университет как очаг сепаратизма, и т. д. Но после 1840 г. решено было покончить и с термином «литовец, литвин». Царю показалось, что белорус — это куда как ближе к великороссу и должно сблизить эти народы, подчеркнуть их родственную связь, следовательно, «присоединить» западных русских к восточным. Отныне было запрещено в документах и печати использовать сам термин «Литва». Его заменили на «западнорусский край» или «северо-западный край».

В XIX в. российский царизм стремился быть добрым отцом многонационального российского семейства. Россия брала «под крыло» всех обиженных православных, спасая от турецкого геноцида армян, болгар и сербов. Но внутри самой русской нации шла незримая борьба за первое место: малороссов и литвинов усиленно оттесняли на периферию, лишали, по определению Екатерины II, «ненужной исторической памяти», а само наследие Руси усиленно «перетягивали» на Москву. Русский царь стремился стереть грань между литвинами и великороссами, ликвидировав тем самым источники будущих волнений. Безусловно, это должно было объединить многонациональное население царской России, но почему за счет переписывания истории?

Хотя нельзя не признать, что реальный процесс объединения нации все же происходил, но, как это часто бывает, все насильственно навязанное вызывает внутреннее напряжение в обществе. Это было использовано большевиками, и после 1917 г. все то, что веками накапливалось в толще народного сознания, монстром вырвалось на свободу и прокатилось страшным смерчем Гражданской войны и последующими репрессиями, растянувшимися на долгие годы. То, как трудно стереть из памяти людей их прошлое, доказывают многие факты. Еще в начале 1950-х гг. этнологическая экспедиция в Минской области установила, что большая часть селян продолжает себя именовать литвинами либо «тутэйшыми». Это говорит о том, что в 1950-х гг. на селе все еще живут старики 1870-х - 1880-х гг. рождения, когда Беларусь все еще продолжали именовать в народе Литвой, несмотря на официальный запрет (с аналогичным успехом можно было запретить дуть ветру). Однако в последующем десятилетии (1960-е гг.) тех, кто был рожден литвином, уже не остааось, ибо за советский период последние хранители старой традиции умерли, а поколения советской эпохи 1920-х - 1950-х гг. в школах учили, что они белорусы.

Параллельно с мерами по ликвидации термина Литва (в Беларуси) царь Николай рекомендовал своим чиновникам активно пропагандировать в Самогитии миф о том, что именно эта земля является Литвой. В таком случае многочисленные войны с Литвой превращались в войны не с русским народом, а с прибалтийским, что обеляло Москву. Самодержцу казалось, что это и есть эффективная мера по устранению политически ненадежной нации русин на западных пределах Российской империи. Жмайты и аукштайты, такие якобы ненавистники русского самодержавия, сейчас же проглотили сладкую пилюлю.

С литовским гербом произошла аналогичная фальсификация. Не знаю, как современные историки Республики Летува объясняют приход к ним Погони, которая впервые появилась вместо жмудского Медведя лишь в 1845 г., тогда как у русин Погоня красовалась на знаменах и стояла на печатях с XIII в.! Лишь в 1918 г. художник с типично жмудской фамилией Жмудявичус создал современный вариант литовского герба Погоня, заменив крест Ефросиньи Полоцкой на щите всадника на католический крест. Сейчас бы за такое Жмудявичус оказался в суде за плагиат. По всей Литве стали запрещать русь-литвинский (беларуский) язык как литературный, и русь-литвинские писатели вынуждены были перейти на польский. С 1864 по 1906 г. в Беларуси-Литве издавалась лишь одна беларуская книга в два года, да и то подпольно.

Так же трудно объяснить, почему современные литовцы (летувинцы), по собственному утверждению состоящие из четырех этнических групп: аукштайтов, жмуди, земгал и куршей, стали вдруг именоваться литовцами, а свой язык, аукштайтский, неожиданно прозвали тоже литовским?! Это противоречит логике и самой истории. К примеру, современной Швецией эта скандинавская страна стала с объединения в 1208 г. трех разных этнических королевств: эст-йотов (восточных готов), вест-йотов (западных готов) и свеев (шведов) в единое королевство, которое было названо Сверия (Швеция) по главному королевству свеев Свеаланду. Аналогично появлялись и другие европейкие нации, объединяющиеся вокруг какого-нибудь народа, племени или местности.

Русское королевство Великое Княжество Литовское прозвалось так по имени земли Новогрудка. А балтские аукштайты, земгалы и жмудь с частью куршей вдруг назвались Литвой, хотя даже Виленская область на тот момент полностью находилась в землях Беларуси. Но литовские историки продолжают защищать эту историческую чушь, доказывая, что они и есть литовцы, управлявшие чуть ли не всеми русскими землями до Черного моря. Их не смущает даже тот факт, что все документы ВКЛ составлены на русском языке!

Окончательно похоронили русскую Литву после знаменитого восстании Кастуся (Константина) Семеновича Калиновского. Родился Кастусь в Мостовлянах Гродненского уезда в 1838 г. С 1856 по 1860 г. он вместе с братом учился на юриста в Петербургском университете. В 1861 г. создавал революционные кружки в Гродно и Вильно. Позже его кружки объединились в конспиративную польскую организацию, которую Кастусь возглавил через год. Он издавал первую нелегальную беларускую газету «Мужицкая правда», а в 1863 г. возглавил восстание за независимосгь и непосредственно руководил им вплоть до конца января 1864 г.,когда был арестован. Но даже находясь под арестом, Калиновский умудрялся руководить повстанцами. Казнен в Вильно.

После этого восстания первому беларускому профессиональному писателю Дунину-Мартинкевичу запретили публиковаться вообще, ибо он активно напоминал своим согражданам, что они литвины, а не поляки или россияне.

Позже российские и даже советские историки придали восстанию Калиновского вновь пропольскую окраску, мол, православные беларусы за ним не пошли, так как он был католиком, поляком. Поляки с благодарностью приняли сей подарок. Им герои всегда были нужны. Официальная же беларуская власть придерживалась промосковской политики. Сейчас почти все поляки уверены в том, что Калиновский был поляком. Да, у поляков и русских литвинов была одна обшая цель. Они и выступали против царизма единым фронтом, как когда-то вместе воевали под Грюнвальдом, в Ливонской войне и против агрессии Алексея Михайловича Тишайшего. Но и имя отца Калиновского — Семен, и место его рождения доказывают, что Калиновский был именно беларусом, точнее, русинским литвином. Польских жителей, вопреки распространенному мнению, в самой Беларуси жило и живет достаточно мало, так как Беларусь — не польские, но русинские земли, причем идущие вплоть до польских Белостока, Белой Вежи и Бялоподляски. Те, кто в Беларуси называют себя поляками, являются в основном теми же беларусами, но католического вероисповедания. Католическую церковь на Беларуси обычно именовали польской, как православную — русской. Вот почему практически весь Запад Беларуси населен, якобы, поляками. Чтобы поверить в это, достаточно посетить Белосток и убедиться в том, что там говорят на диалекте, который гораздо больше похож на беларуский, чем на польский.

Ф. Богушевич после смерти Дунина-Мартинкевича научно обосновал и признал единственно правильным термин «Беларусь», хотя в те же годы пытались узаконить и другой термин — Кривия (от кривичей (по-латышски Беларусь и по сей лень звучит как Балтокривия — Белокривия)). С Ф. Богушевичем можно отчасти согласиться, ибо Беларусь содержит в себе корень «Русь» — и это есть справедливо, ибо Полоцкое княжество и ВКЛ — это в самом деле Русь, русские королевства, основанные совместными усилиями прусских, скандинавских и славянских королей, конунгов и князей. Но термин «Белоруссия» все-таки был навязан царизмом. Несмотря на то, что ныне термин «Беларусь» уже полностью укоренился (и менять его не стоит), все-таки это название было царской версией московизации литвинов. Название «Белоруссия» предполагало вторичность после России, что само по себе было исторически несправелливо, ибо Литва — это и есть коренные земли Руси, ее начало. Беларуский Полоцк упомянут в один год с Новгородом, Белоозером и Изборском — самыми древними из известных городов Новгородской и Киевской Руси. Полоцк вместе с Киевом и Новгородом был в тройке крупнейших русских центров. Здесь возвели Софийский собор почти одновременно с Киевским и Новгородским, а христианство пришло в Полоцк даже раньше, чем в Киев, как минимум на три года, а вероятней, что Полоцк и возник как христианский город переселенцев из Пруссии. Сюда в XIII в. из Москвы ездили князья молиться. А термин «Россия» появился в лучшем случае лишь при Иване IV.

По одной из распространенных версий Белая Русь означает свободную, т. е. не попавшую под Золотую Орду часть Руси. Слово «белый» и в самом деле в древности означало «новый, свободный». Термин «Белая Русь» мог впервые прозвучать, когда Полоцк строили русские переселенцы Полабской Руси. Но доподлинно известно, что Иван III, выйдя из Орды (а точнее, попытавшись выйти, этого полностью не удалось лаже Ивану IV) и стремясь интегрироваться в Русь, назвал Московию Белой Русью, что и фиксирует французская политическая карта XV в., где четко написано Russic Blanche ou Moscovie — Белая Руссия или Московия. Дело в том, что по-татарски белый цвет означал запад, черный — север, а красный — юг. Поэтому Московский улус Орды называли Белым, т. е. западным. Вот московский государь Иван III и предпринял в 1480-е гг. попытку впервые прозваться Русью, но Белой, как назывался его улус Орды.

Однако этот термин за Московией не прижился, что и видно из политических карт следующих двух столетий. Позже в Москве, считая сами себя Русью, Западной или Белой Русью называли земли Литвы, в первую очередь Смоленские земли, с которыми Московия граничила на западе, а Галицко-Волынскую Русь, южную, называли соответственно Красной (Червоной). Похоже, что именно так и создавался термин «Белоруссия/Беларусь» для Литвы.

Хотя на тот драматичный момент (середина XIX в.) беларуской истории для потомков литвинов особой альтернативы не было. Им было предложено либо стать из литвинов белорусами, либо просто западными русскими, исчезнуть политически и этнически.

Формирование современной Беларуси, как и жмайтской Летувы (у меня не получается назвать эту республику Литвой), довершил «отец народов» Сталин, когда в 1939 г., после присоединения Западной Беларуси, отдал Литовской ССР Виленскую область, одну из центральных культурных областей Беларуси.

Да, в Вильно жили жмайты. То, что Вильно в самом деле многонациональный город, отмечал еще Сигизмунд Герберштейн, австро-венгерский посол в Московии первой половины XVI в. Но при этом известнейший в Европе дипломат отмечал и преобладание в Вильно именно православных (русских) храмов над протестантскими и католическими. Помимо еврейских и жмудских кварталов, явно бедняцких, большинство жителей Вильно составляли именно русины — люди славянские, т. е. беларусы.

Известный беларуский виленский поэт XIX в. Владимир Сыракомля, сравнивая чистый и опрятный, по его мнению, Минск с его родным Вильно, отмечал, что даже минские бедняцкие кварталы выглядят намного чище и аккуратней, чем виленские Жмудская и Жидовская улицы, т. е. жмудь — будущие «литовцы» — это бедный кварта;! квартал нацменьшинства города (вместе с еврейскими жителями).

Из этого можно заключить, что до 1940 г. Вильно — чисто беларуский город.

Так из рук Москвы, к которой прибалты никогда не питали большой любви, жмудь и аукштайты получили сначала название страны, ее славную историю, геральдику, а затем еще и столицу! Летувинцы благодарить должны Москву, которая «лепила» Летуву из беларуских городов, земель и названий. Исконную Литву обокрали в последний раз, и обокрали весьма основательно, в 1945 г., когда к Польше отошла вся Белостокская область с частью Брестской. Территориальные деления в период советской власти оказались самыми крупными потерями территорий Беларуси со времен последнего раздела Речи Посполитой.

Новая история Беларуси началась далеко не так просто. После революции 1917 г. за лидерство в партии большевиков Беларуси соперничали молдаванин Фрунзе и армянин Мясникьян. Победил Мясникьян, вскоре взявший себе псевдоним Мясников — фамилия, хорошо известная минчанам площадью и улицей имени этого революционера.

Однако произошло почти невероятное: Александр Мясников не хотел провозглашать социалистическую республику Беларусь в период, когда даже ижорские финны провозгласили суверенитет своей Северной Ингрии, маленькой республики Петроградской области. Соратник Мясиикова Кнорин тоже полагал, что разницу между беларусами и русскими нужно стереть. Некоторые беларуские историки, в частности профессор Эмануил Йоффе, объясняют это тем, что Мясников, как и Кнорин, по революционным соображениям были против создания большевистской Беларуси, полагая, что Беларусь должна влиться в братский пролетарский народ России, как и другие народы.

Но тут беларуские историки лукавят, оправдывая невежество первых красных командиров Беларуси. Эти революционеры не могли не видеть, как на просторах бывшей Российской империи, словно грибы после дождя, появляются республики народов России. В вопросе с беларуской государственностью имел место «фактор Екатерины»: отсутствие знаний о беларуской истории. Для человека далекого от Беларуси беларусы были просто некими западными русскими, отбившимися от Москвы, подвергшимися польскому влиянию, которых не надо никуда отделять. Примерно так же для нас нет разницы между англичанами Восточной Англии и северо-западным графством Англии Кумбрия. Мясников и Кнорин были типичными продуктами российской исторической политики, типичными последователями исторических догм Москвы. Да и не было им особой разницы.

Но невежество и безразличие российских революционеров все равно не могли остановить движение за независимость самих беларусов. Белорусская Народная Республика (БНР) была провозглашена 25 марта 1918 г. Большевики увидели, что упустили инициативу, и спустя восемь месяцев (30 декабря) на VI Северо-Западной областной конференции РКП(б) в Смоленске также провозгласили Беларусь, но уже большевистскую, в целях нейтрализовать Раду БНР, а заодно экспортировать революцию в Польшу. Однако почти сразу стало ясно, что пролетарской революции в Польше не будет. Тогда руководство решило использовать Беларусь в качестве буфера между Польшей и Советской Россией. Для этой цели большевистские партии Летувы и Беларуси объединили на обшем съезде в марте 1919 г. Так на свет появилась объединенная с Летувой белоруская республика, руководимая, по иронии судьбы, человеком с также смешанной беларуско-литовской фамилией — Викентием Семеновичем Мицкевичем-Капсукасом. Минская, Виленская, Гродненская и Ковенская (будущий Каунас) губернии ушли в Литбел — так назвали новый гибрид, а Могилевская, Смоленская и Витебская были отданы России.

Тем не менее революционное правительство России не зря боялось войны с Польшей. Получившая независимость Польша впала в крайность — гигантоманию. Первый лидер вновь независимой Польши Юзеф Пилсудский, вооруженный странами Антанты, решил восстановить Речь Посполитую в старых границах, причем земли Беларуси рассматривал как законную часть территории своего будущего государства.

В Польше стоит памятник Пилсудскому как первому польскому премьеру, а в Беларуси этому человеку памятник вряд ли когданибудь установят: он учинил геноцид на захваченных территориях. К концу августа 1919 г. почти вся земля Литовско-Белорусской ССР, кроме части тех беларуских земель (Речиикого, Мозырского, частично Борисовского и Бобруйского уездов), что отошли к России, познали весь ужас новой войны. Два братских народа — поляки и беларусы, столь много страданий испытавшие вместе, теперь шли друг на друга из-за политики двух вояк: советского Троцкого и польского Пилсудского, оказавшихся волей смутного времени у власти.

В июле 1920 г. совместными усилиями Красной Армии и партизан поляки были изгнаны. 31 июля была провозглашена независимая Советская Социалистическая Республика Белоруссия, которой Россия, после настоятельного требования белорусского руководства, вернула-таки часть «одолженных» земель. Но в БССР не вошла вся Западная Беларусь, отошедшая по Рижскому договору 1921 г. к Польше, а также Витебская, Гомельская, Смоленская губернии, оставшиеся в России (РСФСР), в то время как этнограф М. В. Довнар-Запольский в 1919 г. определил этнические восточные границы Беларуси вплоть до Брянска, с западной частью Тверской области, с северной частью Черниговской.

Национальный лидер Беларуси В. У. Ластовский продолжал настаивать на возвращении Россией всей восточной территории Беларуси. Минск упорствовал, и его старания были вознаграждены: 23 ноября 1923 г. Политбюро ЦК РКП(б) приняло решение о возвращении в состав Беларуси Витебской губернии полностью и почти всей Гомельской губернии (за исключением четырех уездов бывшей Черниговской губернии). Но уже через месяц ЦК РКП(б) изменил свое решение, значительно урезав список возвращаемых земель. Три уезда Витебской губернии, Гомельский и Речицкий уезды Гомельской губернии, а также большая часть Мстиславского уезда Смоленской губернии решено было оставить в РСФСР. Даже несмотря на это, беларусы ликовали — им вернули пусть и не целиком, но достаточно большую часть Восточной Беларуси. Западная часть страны все еще оставалась в пределах Польши. В польской Беларуси беларусы, увы, оказались людьми второго сорта: шла политика полонизации, не признавался беларуский язык, были запрещены беларуские школы.

Так возникли три Беларуси: польская, российская и непосредственно БССР — эдакий европейский Курдистан — компактная персидская страна, волей сильных мира сего оказавшаяся разделенной между Ираном, Ираком, Турцией и Иорданией.

Как современных турецких курдов правительство Турции пытается выдать за так называемых горных турков (хотя курды — индоевропейский народ, в отличие от турок — народа тюркского), беларусам Польши и России не оставили автономии. Поляки решили: либо ты католик, значит, поляк, либо ты православный, значит, русский. Смоленская же область с частью Витебской, не говоря уже о Брянской, стали частью России без всяких оговорок их иной этничности. Этим жителям РСФСР вообще отказала в какой-либо беларускости. Современные жители этих областей считают себя людьми вполне русскими, хотя в смоленских деревнях по-прежнему звучит почти чистая беларуская речь.

Аналогичное игнорирование беларускости своих граждан имело место и в Польше, о чем уже говорилось выше. Зато польская Беларусь спаслась от экспериментов Советского Союза, особенно от колхозного движения и комсомольского движения под лозунгом «долой стыд и семью». Комсомольцы 1920-х гг. вполне серьезно объявляли семью пережитком буржуазного мира. Жить молодежи предлагали в коммунах, иметь обших женщин, сообща воспитывать общих детей. Однако советская власть оказалась более лояльной к культуре беларусов, их языку и самосознанию — беларуский язык, как и украинский, выделили из диалектов русского языка как самостоятельные языки. Беларускому языку придали государственный статус и признали литературным. Писателям Янке Купале и Якубу Коласу уже не надо было писать по-польски, чтобы публиковаться.

Однако Минск не успокаивался, стремясь вернуть себе значительную часть беларуской территории, в частности Смоленскую область, часть Витебской, часть Гомельщины. Так, в одном из докладов белорусского правительства в Москву в августе 1926 г. говорилось, что из-за потери части территории среди беларуской интеллигенции мелькают антисоветские и полонофильские настроения.

«В политике Пилсудского белорусы все чаще видят путь к разрешению белорусского вопроса на основах буржуазной демократии», — говорилось в докладе.

И добиться справедливости получилось! В 1926 г. Политбюро ЦК РКП(б) уступило, посчитав доказанным беларуский характер жителей Гомельского и Речицкого уездов. Три бывших уезда Витебской губернии, тем не менее, остались в составе РСФСР, как осталась там и вся Смоленщина. Однако теперь территория Беларуси увеличилась на 16 000 кв. км. и достигала 126 311 кв. км.

Усилия вернуть Смоленскую область предпринимались и после 1926 г., но уже не так настойчиво и грамотно, как это делало правительство при Ластовском. Самого же Ластовского арестовали в годы сталинских репрессий. За двадцать лет репрессий было также арестовано 238 беларуских писателей, из которых вернулось домой лишь 20. Под страхом ареста находились столпы беларуской литературы Янка Купала и Якуб Колас. В 1938 г. Колас постоянно спал одетым, а у его кровати стоял чемоданчик со сменным бельем, теплыми носками и сухарями. Но Сталин подозревал, что в преддверии объединения Восточной Беларуси с Западной арест писателей окончательно настроит беларусов против власти. Поэтому двум лучшим писателям Беларуси присвоили ордена Ленина, но Якуб Колас все равно продолжал спать с чемоданчиком у изголовья.

Окончательное объединение Беларуси началось с новой войной — Второй мировой, начавшейся 1 сентября 1939 г. Беларуские и украинские солдаты, переброшенные Польшей на западную границу, первыми встретили немецкие войска, ожесточенно сопротивляясь им. Мало кто знает, что Брестская крепость до 22 июня 1941 г. уже сдерживала немецкие танки — в течение трех дней Брест отбивал атаки германских войск, ожидая, что с востока подойдет Красная армия. Но Красная армия подошла и… остановилась. Еще никто не знал, что Гитлер и Сталин договорились поделить Польшу. После окончания боевых действий Брест отошел к СССР, став пограничным с Германией городом. Но самое главное — объединение беларуских земель и самого народа наконец-то состоялось! Однако без ложки дегтя не обошлось. При освобождении Западной Беларуси и Западной Украины в тюрьмы было брошено 70 000 украинцев и 50 000 беларусов («враждебные элементы»). В основном это были представители культуры, интеллигенция. В первые дни войны с Германией все они были варварски расстреляны из пулеметов и забросаны гранатами прямо в тюремных дворах.

Как бы там ни было, но восьмидесятипроцентная целостность Беларуси, казалось бы, была восстановлена. Но тут подоспел очередной «сюрприз» Москвы: Виленская область, один из самых значимых культурных центров Беларуси, ее старая столица Вильно были отданы Сталиным в пользу Литовской ССР. «Отец народов» тем самым хотел уравновесить соседние республики: ослабить Беларусь и, соответственно, усилить достаточно маленькую Жмайтию-Летуву.

После победы над Германией и окончания Второй мировой войны 16 августа 1945 г. между СССР и Польшей было подписано соглашение об очередном изменении границы. В результате к Польше отошли 17 районов Белостокской области вместе с самим городом, а также еще три района Брестской области вместе с легендарным литвинским городом Дарагичин — древней столицей ятвягов, балтского племени, также лежащего в основе беларуской нации.

Это была последняя печальная потеря беларуской территории. В результате из девяти исконно беларуских областей три так и остались за границей: Белостокская в Польше, Смоленская в России, Виленская в Литовской республике. И это уже не говоря о Курской и Брянской областях, которые ушли в Россию одними из первых в эпоху московитских агрессий.

Таким образом, главный наследник Великого княжества Литовского оказался обобранным со всех сторон более проворными соседями. Отняли не только земли, но и национальных героев, историю великого народа, даже имя его.

Задача этой книги — вовсе не в том, чтобы вбить клин между русскими, беларусами и литовцами. Современные термины и границы не должны пересматриваться, ибо что есть сейчас — то есть сейчас и должно сохраниться. Беларусь не претендует и не будет претендовать на то, чтобы ей вернули Смоленск и Вильно, пусть это и было бы сверхсправедливым актом, как и не стоит беларусов ныне называть литовцами, украинцев — русскими, а россиян — московитами. Но знать же это нужно! Это наша история, какой бы нелицеприятной она ни была. Нужно четко представлять и заблуждающимся историкам, и простым людям, что же на самом деле происходило между нашими странами! Пусть эта книга поможет беларусам избавиться от комплекса извечного провинциала, а русским России поможет узнать, кому русские должны быть благодарны за то, что они стали в конце-концов русскими, а литовцы — литовцами. 

 

Хронология основных событий истории русской Литвы до образования Речи Посполитой

860 г. — приход в финские и восточно-балтские земли русь-датского конунга Рюрика Людбрандсона (в крещении — Георгия) (синьора Трувара) с варягами и полабскими славянами.

862 г. — построение Новгорода Рюриком и первое упоминание Полоцка, вероятно, построенного также людьми Рюрика.

970 (976) или 980 г. — первое упоминание в русской летописи Полоцкого князя Рогволода (Регнвальда).

1236 г. — русинская дружина конунга Миндовга одерживает победу над немецкими рыцарями-меченосцами под Шавлами (Шауляем).

1240 г. — Миндовг объединяет земли русских пруссов и западных балтов в Великое княжество Литовское вокруг Новогородка (Новогрудка).

1251 г. — Миндовг порывает с язычеством и принимает католицизм, вняв уговорам послов из Рима, до этого безуспешно склонявших в католицизм Александра Невского.

1262 г. — Миндовг порывает с католицизмом и разбивает ливонское войско рыцарей, заключает договор с Новгородом и принимает православие.

1264 г. — на престол Литвы взошел сын Миндовга Войшелк, сменив иноческую рясу на княжеский плащ. Войшелк был рьяным сторонником православия.

1293 - 1316 гг. — собирание русских земель при князе Витене приводит к тому, что территория Литвы занимает практически всю современную герриторию Беларуси.

1316 - 1341 гг. — княжение Гедимина.

1323 г. — перенос столицы ВКЛ из Тракая в Вильно Гедимином.

1345 г. — Ольгерд вступает на престол Литвы.

1362 г. — Ольгерд разбивает татар в битве при Синих водах (левый приток Буга) и занимает Подолье и Киев.

1368 г. — первое столкновение Литвы с Москвой. Сторожевой полк московитян разбит на реке Тросна объединенными силами Ольгерда и тверского князя Михаила за то, что московский князь Дмитрий силой пытался отнять у Твери титул столицы Владимирского княжества, находящегося в составе Золотой Орды.

1377 - 1382 гг. — княжение Кейстута.

1380 г. — русские князья поддерживают Тохтамыша в гражданской войне Орды с мятежным темником Мамаем (Куликовская битва). Ольгерд и Ягайло, однако, выступают на стороне Мамая, но в битву не ввязываются, не желая быть по дугую сторону от своих же русь-литовских полков.

1385 г. — великий князь Ягайло заключает Кревскую унию с Польшей.

1387 г. — Ягайло принимает католичество.

1392 г. — в результате междоусобной борьбы великим князем в Литве становится противник Ягайло князь Витовт.

1410 г. — объединенное русинское войско Витовта при поддержке польского войска и хана Тохтамыша наголову разбивает войско Тевтонского Ордена под Грюнвальдом.

1413 г. — принята Городельская уния, в соответствии с которой на литвинских дворян-католиков распространяются права польской шляхты.

1431 г. — младший брат Ягайло князь Свидригайло вступает на престол Литвы после смерти восьмидесятилетнего Витовта.

1447 г. — первый Привилей — свод законов. Вместе с Судебником 1468 г. он стал первым опытом кодификации права в ВКЛ.

1492 г. — Привилей великого князя Александра. Первая хартия шляхетских вольностей. Образование шляхетского сейма. Рост прав и привилегий русь-литвинской шляхты.

1517 г. — в августе полоцкий профессор Франциск Скорина выпускает в Праге первую печатную русскую книгу «Бивлия Руска».

1529, 1566, 1588 гг. — выход трех редакций Литовского статута — «устава и ухвал», земских и областных «привилеев», закрепивших права шляхты. По сути первая беларуская конституция.

1487 - 1537 гг. — усилившаяся Московия после выхода из Орды захватывает восточные русские города Смоленск, Брянск, Новгород-Северский и др.

1503, 1505, 1506, 1508, 1512, 1527 гг. — отражение набегов Крымского ханства, достигавших центральных городов Литвы.

1514 г. — разгром 50-тысячного войска московского государя Василия III 30 тысячами русинского войска Константина Острожского под Оршей, что спасло русские земли от завоевании.

1558 - 1583 гг. — Иван IV по прозвищу Ужасный (Грозный) нападает на Ливонский Орден. Литва вступает в войну на стороне Ордена, а также союзных Швеции, Дании и Польши. Московия терпит поражение.

1569 г. — подписание Люблинской унии и объединение Литвы в одно государство — Речь Посполитую (Республику) с Польшей, с единым королем, но с сохранением автономии, собственной армии, парламента и валюты.

 

Хронология войн Великого княжества Литовского, Русского и Жмайтского в составе Речи Посполитой

1558 - 1583 гг. — Ливонская война, проходившая в основном в восточных землях ВКЛ. Московия терпит поражение. В итоге к Речи Посполитой отошли бывшие земли Ливонского Ордена: Ливония (Курляндское и Земгальское герцогства) и Инфляндия (Задвинское княжество) — современная Латвия. От Московии к ВКЛ отходит город Велиж с областью.

1648 - 1651 гг. — Казацко-селянская война, вспыхнувшая из-за конфликта малоросских (украинских) разорившихся землевладельцев и Польши. Войско украинских повстанцев возглавил Богдан Хмельницкий. Войско ВКЛ под предводительством гетмана Януша Радзивила воевало против Хмельницкого, так как литвинские города так же, как и украинские, подпали под еврейские погромы казаков.

1604 - 1605 гг. — удачный поход на Москву самозванца Григория Отрепьева (Лжедмитрия I).

1607 - 1608 гг. — поход на Москву Лжедмитрия II, за которого сошел учитель из Шклова, внешне похожий на Отрепьева.

1610 г. — войско короля Речи Посполитой Жигимонта III Ваза разбивает московское войско под Клушинами.

1611 г. — Жигимонт отбивает у Московии Смоленск после долгой и трудной 20-месячной осады.

1618 г. — Речь Посполитая — самое могущественное парламентское государство Европы, достигает 990 тыс. кв. км. Около 70 городов ВКЛ используют Магдебургское право.

1634 г. — московскими войсками снята 10-месячная неудачная осада Смоленска. С Московией заключен мирный договор.

1654 - 1667 гг. — первая Отечественная война, война московского царя Алексея Михайловича Романова и Речи Посполитой (король Ян II Казимир). В земли Беларуси вторглась 300 000-я армия. Литва смогла выставить лишь 11 000 солдат. В результате этой агрессии, которую удалось сломить лишь благодаря партизанскому движению русин и вмешательству Швеции, население ВКЛ сократилось с 2,9 миллиона до 1,4 миллиона человек. Потери в погибших, бежавших из страны и угнанных в плен составили 1,5 миллиона жителей.

1700 - 1721 гг. — Северная война, война России, Дании и Речи Посполитой со Швецией. Польша и Литва в первые годы войны переходят на сторону Карла XII, а возвращаются в союзники России после поражения Карла под Полтавой в 1709 г. За годы войны Княжество лишилось около 700 000 жителей, погибших либо бежавших из страны.

1772 г. — первый раздел Речи Посполитой. К России отошли восточные земли ВКЛ — около 92 тыс. кв. км. с населением до 1,3 миллиона человек.

1793 г. — второй раздел Речи Посполитой. К России отошло 250 тыс. кв. км. Литвы с 3 миллионами жителей. Граница раздела прошла по центру современной Беларуси.

1794 г. — восстание генерала Тадеуша Костюшко против царского и прусского самодержавия в Польше, подхваченное Якубом Ясинским в ВКЛ, начавшееся 24 марта.

1795 г. — третий и последний раздел Речи Посполитой. К России отошли оставшиеся русь-литовские земли от курляндской Митавы (Елгавы) до Луцка, с беларускими городами Вильно, Ошмяны, Гродно, Новогрудок, Слоним, Крупчицы, Берестье, в общей сложности до 120 тыс. кв. км. и 1,2 миллиона жителей.

 

ЛЖЕПОРТРЕТЫ И ЛЖЕГЕРОИ

 

Чингисхан

История похожа на шоу-бизнес. События, их причины и последствия и даже портреты великих людей часто не имеют никакого отношения к тому, что было на самом деле. Кажется, все знают, что Чингисхан был монголом, хотя мало кто знает, что такое есть монгол в XIII в. И почему в художественном российском фильме «Монгол» Чингисхан — типичный монголоид, а в более старом американском фильме — типичный европеец? Почему Лев Гумилев, известный историк, в книге «От Руси до России» так много места и времени уделяет личности Чингисхана, словно он и создал Русь, хотя на деле пути Великого хана пересеклись с Русью лишь одной-единственной битвой на реке Калка, где русские князья выступили как союзники половцев, сражавшихся с монголо-татарами Чингисхана. И почему Гумилев, так много места уделивший этому человеку, не объясняет, кто же по происхождению был Великий хан? Почему российский писатель А. Бушков считает Чингисхана и его тюрок прямыми предками русских?

Чтобы ответить на эти вопросы, рассмотрим единственный официальный портрет Чингисхана, дошедший до нас с XIII в. Первый известный портрет Сотрясателя Вселенной был нарисован китайским художником в 1260 г., спустя 33 года после смерти самого Великого Сотрясателя, со слов стариков, видевших еще живого Темунджина-Чингисхана. Все остальные ныне известные изображения Чингисхана создавались в Китае и Монголии в основном в XVI-XVII вв. и никакого отношения к оригиналу не имеют. Монгольские и китайские художники рисовали Чингисхана обычным монголом. Но это все равно, что русского лыжника Юрия Смирнова, завоевавшего на Олимпиаде 1994 г. золотую медаль в лыжном марафоне за Казахстан, через сто лет будут изображать типичным стариком-казахом на лыжах, мол, раз казахстанский спортсмен, значит, и выглядел, как все типичные казахи.

В портрете знаменитого Темуджина (будущего Чингисхана — Великого хана) 1260 г., тем не менее, кое-что есть, указывающее на истинную внешность этого человека. Старики, видевшие Чингисхана при жизни, видимо, сказали художнику, что у престарелого Чингисхана была необычно пышная для китайца или монгола седая борода и серые или голубые глаза. Художник так и изобразил великого Темуджина, нарисовав типичного китайца или монгола, но пририсовав ему несколько необычную для представителя монголоидной расы бороду и изобразив темно-синие глаза. В остальном же художник изобразил лицо типичного азиатского старца, ибо ничего другого нарисовать и не смог бы.

Тому, что Чингисхан и весь его род не были монголами в современном понимании этого слова — доказательств множество. Реальный портрет Чингисхана известен историкам (не всем, правда), но кинорежиссеры их мало слушают. Поэтому в России и вышел очередной блокбастер «Монгол", где Чингисхана и его невесту играют типичные монголы. Видимо, чтобы не обидеть современных монголов.

В реальном портрете Чингисхана было больше от Ильи Муромца, чем от монгола или китайца. Американский историк Карл Ирлсон уверен, что Чингисхан был вовсе не монголом, а «кавказцем», т. е., по-американски, индоевропейцем (американские ученые называют индоевропейцев кавказцами из-за прародины — Северного Кавказа, в чем есть некоторый смысл). Ирлсон приводит описания современников Чингисхана, собранные его биографами Харольдом Лэмбом (1934 г.) и Гюнтером (1928 г.).

Итак, в XI-XII вв. персы называли племя, родом из которого был Темуджин, бурчикунами — сероглазыми. Монголы так и записали в своих хрониках, что Чингисханом (Великим ханом) был избран Темуджин из племени сероглазых людей. А это уж точно не монгол, ибо не было и нет монголов с серыми, голубыми или зелеными глазами.

На портрете Чингисхан выглядит по-европейски: высокий рост, широкие плечи, пышная рыжая борода, белая кожа, широко поставленные зеленые или серо-зеленые глаза с черными крапинками по радужной оболочке, покатый лоб, длинные коричневато-рыжие (медового цвета) волосы, ниспадающие на плечи и спину заплетенными косичками. Это уж точно типичный европеоид.

Внешний облик жены Чингисхана также выдает в ней женщину европейской внешности: ее имя Буртан на русский переводится как Сероглазая. Сын Огадей (правил в 1229 - 1241 гг.) описан сероглазым человеком с рыжими волосами. У внука Мангу,как описывают современники, рыжеватые брови и медового цвета борода. Субатей, захвативший Китай, носил длинные рыжие волосы и рыжую бороду. Бату (знаменитый Батый) вообще был рыжим и конопатым, с пышной бородой.

Лишь сын Кубилай Хан имел нетипичные для Чингисидов темные волосы и карие глаза, о чем и шушукались все в ту пору, мол, наверняка родился от какой-нибудь восточной наложницы.

Ирлсон заявляет, что древнее население Монголии былио изначально и не монголами в современном представлении, а европеоидами. Это доказывают и древние буддийские фрески из Безеклика, города на границе Монголии, где изображены люди с голубыми глазами, либо чисто выбритые, либо с пышными русыми бородами. На одной из этих фресок есть портрет человека, полностью соответствующий облику Чингисхана. Сами судите: рыжеватого цвета пышная борода, широко поставленные светлые глаза, длинные волосы, заплетенные в косички, ниспадающие на плечи и спину. Вот этот портрет уже точно писал художник, своими глазами видевший этого человека. Похоже, художник изобразил самого Чингисхана, ибо и время создания фрески, и облик изображенного на ней человека совпадают со временем проживания Чингисхана и его реальным портретом, портретом вроде как вполне «русского» лица.

Получается, что писатель Бушков прав, говоря, что Чингисхан и его тюрки — предки русских? И да, и нет.

Дело в том,что русские России — это в самом деле потомки как угро-финских племен (вепсов, муромы, мещеры, моксели, мери и др.), их близкой родни — тюрок Чингисидов, так и балтов, славян и норманн, идущих с запада. Конечно, Ирлсон ошибается, называя Чингисидов кавказцами, т. е. индоевропейцами. Тюрки и их родня финны и угры по языку не индоевропейцы, пусть внешне и вполне европеоидный народ. Языки финнов и угров принадлежат к уральской языковой семье. Предки всех уральцев, включая тюрок, таковыми и были — с рыжеватыми волосами, светлыми глазами, высокие, их легко можно было спутать со славянами или скандинавами, если скинуть с них их восточные одежды. Так, русские называли тюрок-казаков (кипчаков) половцами из-за полотняного цвета волос: цвет был даже светлее, чем у славян и германцев, напоминая белесый (светло-желтый) цвет болотной травы полоты. От слова «полота» идет и слово «полотно» — выбеленная ткань.

Таким образом, что и показал анализ жителей России на ДНК, русские — это, с одной стороны, потомки индоевропейцев (славян, норманн и балтов), пришедших с запада с Рюриковичами, но расселившихся не восточнее Смоленской, Брянской и Курской областей (в пределах Киевской Руси), а с другой (вся Московская область, Урал и Поволжье) — потомки финнов и рыжеволосых и тлубоглазых тюрок внука Чингисхана Батухана, пришедших с Востока. Потомки первых всегда будут смотреть в Европу, откуда они и пришли, а вторых — на Восток, что и делает российский двуглавый орел. Этим можно объяснить и настойчивые попытки российских историков искать корни Руси непременно в Азии, где народ с корнем «рус» ну никак не находится. Вот почему так не любят многие российские писатели и историки оригинальный западный исход предков русских с запада на восток Европы, пытаясь его опровергнуть, невзирая на исторические факты. Этот западный исход Руси противоречит их врожденному чувству восточного исхода Орды и Московии, как ее западной части. Извечный спор российских историков прекратился бы, если бы они наконец-то приняли одну простую истину: Москва, как обрусевшее тюркско-финское Московское государство, прозвалась Русью совсем недавно (при Петре, но более всего при Екатерине II), являясь страной Чингисидов почти пятьсот лет. Настоящая Русь осталась там, где и была тысячу лет назад: в Киеве,Чернигове, Новогрудке, Полоцке и Новгороде.

 

Тамерлан

Итак, Сотрясатель Вселенной Чингисхан создал великую империю, а его внуки основали Золотую Орду, а вот сотряс (но далеко не разгромил, как ошибочно пишут) эту самую Орду не кто иной, как великий военачальник Тимур, или Тамерлан.

То, что тюрки XV в. все еще в большей степени народ арийский, доказывает и словесный портрет Тамерлана. Существует его известный скульптурный портрет Михаила Герасимова, пионера создания портретов умерших людей, сделанных по их черепам. Но насколько верен этот портрет? Позволяла ли технология 1930-х и начала 1940-х гг. лепить точные портреты по черепу, что более-менее удалось достичь лишь к концу XX в.? Конечно же, нет.

Тамерлан (Тимур) выглядел похожим на Чингисхана. По поверьям, у него, когда он только родился, были белые волосы и, как и у Темуджина, в ладошке кусок свернувшейся крови — знак великого воина. Арабский историк Ибн Арабшан, современник Тамерлана, описывая внешность великого полководца, использовал те же слова, что и другой араб, Ибн-Фадлан, описывая внешность русов (скандинавов) в 922 г.

Итак, Тамерлан был очень высок и ладно сложен, широкоплеч, с пышной русой бородой и белой (румяной) кожей, высоким лбом.

21 июня 1941 г. советские археологи вскрыли гробницу Тамерлана и убедились, что это в самом деле был высокий — около 180 см. — человек с хорошо вылепленным подбородком, высоким лбом большой головы.

Герасимов придал «своему» портрету Тамерлана монголоидные черты. Он был в ту пору больше художником, чем ученым. Если бы ему было известно, что Тамерлан был, допустим, арабом, то он придал бы ему арабские черты, а если бы негром, то негроидные.

Вскрывая могилу великого Тимура, советские археологи нарушили древнее заклятие. Местные узбеки показывали старинную книгу, где было записано, что нельзя вскрывать гробницу, иначе начнется война. Ученые лишь снисходительно улыбнулись, будучи уверенными, что все это — чистой воды суеверия. Старики-узбеки были ужасно рассержены, что их не слушают, и удалились. Тем не менее, когда вскрывали могилу, то все, кто присутствовал на вскрытии, отметили ощущение жути, когда сдвигали плиту с гроба Тамерлана. Никто, конечно, не признался в этом сразу, но позже все вспомнили свой страх в этот исторический момент. Война с Германией в самом деле началась на следующий день. И вот тогда советские ученые испытали настоящий ужас. Экспедицию спешно свернули, и все быстро уехали в Москву.

Этот необычный факт напугал самого Сталина. После исследований скелета Тамерлана генсек приказал отвезти и перезахоронить останки великого полководца, и как только это было сделано, дела на фронте резко пошли в пользу СССР. Мистика, однако!

Более тщательное изучение фотоснимков экспедиции 1940 г. установило, что Тамерлан в самом деле был человеком скорее нордической внешности, не похожим ни на узбека, ни на араба.

 

Два беринга

Из года в год, из поколения в поколение, читая об отважном российском мореплавателе датского происхождения Витусе Беринге, мы смотрели на портрет тучного мужчины с длинными темными волосами, ниспадающими на плечи. Автор этого портрета неизвестен — какой-то датский художник. Пытливого исследователя, мог, правда, насторожить один момент — портрет изображает Беринга в том возрасте, когда он в Дании никак уже не мог позировать художнику, ибо на портрете явно пожилой человек, а Беринг покинул родину в 22 года. Лишь совсем недавно выяснилось, что это вовсе не Витус Беринг. Нет, этого человека в самом деле так зовут, и он даже имеет некоторое отношение к отважному мореплавателю, ибо является его родным дядей.

Российский Витус Беринг родился в 1681 г. в датском городе Хорсесе. В 22 года он ушел на службу в русский флот. Россия, надо заметить, в те годы была союзником Дании в войне со Швецией.

Беринг уехал в Россию, где прослужил верой и правдой 38 лет, не от хорошей жизни. На родине его карьера не сложилась. Его отец был разорен и не мог предоставить младшему сыну наследства. Но дядя Витуса, с аналогичным именем и фамилией, продолжал безбедно жить в Дании. Он был известным в то время поэтом и художником (возможно, известный портрет Беринга — это его автопортрет). Написан ли портрет Беринга — капитана дальнего плавания — неизвестно. Скорее всего, активному и всегда пребывавшему в движении командору Берингу было не до позирования перед мольбертом художника. Он дважды штурмовал Дальний Восток, открыл Берингов пролив, разделяющий Америку и Россию, открыл Командорские, Курильские, Алеутские острова. Его судовой врач немец Георг Стеллер стал первооткрывателем целого ряда животных: сибирской гаги Стеллера, Стеллерова баклана, сивуча Стеллера, белоспинного альбатроса Стеллера, белоплечего орлана Стеллера и наконец знаменитой Стеллеровой коровы — просто огромного, но медлительного и безобидного животного, истребленного менее чем за полвека охотниками. Впрочем, есть основания полагать, что морская корова Стеллера стала редким животным, но все еще существует.

По описанию современников, Беринг был стройным подтянутым человеком, каковым и должен быть морской капитан. Он не носил длинных волос и вообще был полной противоположностью «классическому» портрету себя.

Петропавловско-камчатский антрополог Андрей Белковский, историко-географ Сергей Епишкин и его коллега из Москвы Михаил Березовский раскопали могилу Витуса Беринга и воссоздали его реальный портрет. Оказалось, сходства с дядей — никакого.

Остается только ждать, когда же истинный облик великийх людей, перечисленных выше, наконец появится в энциклопедиях, книгах и учебниках.

 

Юрий Долгорукий

В центре Москвы, напротив здания Моссовета, уже шестьдесят лет возвышается бронзовый памятник основателю города — киевскому князю Юрию Долгорукому — мужественный витязь в кольчуге и в шлеме, с пышной бородой, восседающий на скакуне с гордо протянутой вперед рукой, мол, здесь будет город заложен…

Но ни одна из упомянутых выше черт памятника Юрию Долгорукому не соответствует его реальному прототипу, у которого не было бороды, который никогда не носил боевого шлема и кольчуги и никогда не сидел в седле. Да и Москвы он, похоже, не строил. Не многовато ли несовпадений? Многовато. Но так оно и было на самом деле. Реальный портрет Юрия Долгорукого демонстрирует нам безбородого и безусого мужчину с несколько несчастным выражением лица. Однако художник даже чуть-чуть приукрасил обделенного природной красотой и богатырским здоровьем князя.

Год рождения Юрия Долгорукого неизвестен. Умер он в 1157 г. Прозвище «Долгорукий» (согласно советской и российской энциклопедиям) ему присвоили за то, что с 1130-х г. он, уехав в дикий финский край речки Москвы в Суздальскую землю, постоянно боролся за южный Переяславль и Киев.

Но все было еще проще. Долгоруким Юрия прозвали по очень простой причине: у горбатого от рождения князя руки казались длиннее обычного. Из-за своего недуга он не мог сидеть в седле и ездил летом в повозке, а зимой в санях. Шлема князь не носил, ибо был сугубо гражданским человеком, кольчуги ни разу в жизни не примерял. Археологи, исследовавшие останки Юрия Долгорукого, заключили, что и бороды у князя не было, но не только потому, что он постоянно брился, а потому, что она у него почти не росла, точнее, росла бы очень жидкой. Это определили по врожденной деформации нижней челюсти князя, в связи с чем у него был несколько искривлен рот. Видимо, незаконнорожденный Юрий Долгорукий был зачат в грехе или в итоге сильного кровосмешения, что часто происходило в родах европейских королей и князей той эпохи.

Год рождения Юрия Долгорукого потому не запомнили русские летописцы, что дела до него не было никому: он изначально был лишен наследственного престола и проводил жизнь в пьянках и чревоугодии — единственное, в чем преуспел князь Юрий Долгорукий. Понятно, что эти данные не вошли в школьные учебники и энциклопедии, ибо представляют основателя Москвы в невыгодном свете. Куда как больше москвичам подошел Юрий Долгорукий в образе сказочного Ильи Муромца, широкоплечего сильного богатыря, былинного героя.

Долгорукий был лишен наследства в Киеве и отправился на чужбину, в киевскую колонию Залески, где среди финско-моксельских городов Вологда (город финнов-весь), Кострома и Муром (город муромы) уже стояли русские Ярославль и Владимир.

По одной из версий, Юрий заложил там Москву на реке Моксуваа, что переводится как «вода моксели (мокоши)», которую на славянский манер вскоре стали называть Москвой. По другой версии Москву основал вовсе и не Долгорукий, а Батухан (Батый) где-то в 1250-х гг., когда Москва впервые упоминается в татарских источниках как город, куда свозили налоги с финских и русских городов колонии Залески, вошедшей в состав Орды. И в самом деле, Москва стоит в центре всех городов Залески, в выгодном месте и одинаково близка ко всем вышеперечисленным городам будущей Московии. Сюда в самом деле было удобно свозить налоги с муромских, мещерских и мерянских земель. Вероятно, именно будучи центром «налоговой инспекции» Орды Москва так быстро и выросла в город, претендующий на главенство во Владимирском улусе, а потом и во всей ордынской части бывших колониальных городов Руси. Пройдет еще немного времени, и Москва захочет стать «третьим Римом» по не совсем понятным основаниям, но по вполне понятным причинам.

И если это так — Москву основал не Долгорукий, а Батый, — то памятник Долгорукому вполне подходит Москве, ибо его можно быстро и успешно переименовать в памятник Батухану, тем более, что внук Чингисхана был очень схож с изображенным в бронзе богатырем.

 

Батый

Итак, Батый, или (правильнее) Батухан.

Если посмотреть на самый распространенный в российских архивах портрет Батухана, очень уж трудно представить этого типичного китайского щеголя, одетого по шанхайской моде, среди московских сугробов, сосен и берез. И представлять не надо — сей средневековый китайский стиляга не имеет никакого отношения к знаменитому основателю Золотой Орды, внуку славного Чингисхана. Как уже говорилось ранее, Чингисиды все были чистокровными тюрками, т. е. рыжеволосыми и сероглазыми, высокими и широкоплечими, с пышными рыжеватыми бородами, что и вырисовывается из описаний современников.

Только сын Чингисхана Кубилай описан как мужчина с темно-русыми волосами и карими глазами, о чем специально и указано в хрониках. А вот на рисунке современного художника-криминалиста, взятом из Интернета, изображен почти точный портрет вовсе не Дольфа Лундгрена, голливудского звездного актера шведского происхождения, но молодого Батухана, который был не просто рыжим, но, как описывают видевшие его люди, конопатым со светло-серыми глазами.

Как выглядят настоящие татары, в XIII в. далеко не все знали в Европе. Точнее, не знали тогда, не знают и сейчас. Когда Батухан с войском прорвался к границам Чехии в 1240 г., он столкнулся там с объединенной чешско-польской армией. Чешские летописцы, описывая войско Батыя, отмечают, что в армии монголо-татар было очень много русских наемников — большая половина войска. Воины Батухана в чешском исполнении и изображены как обычные русские мужики с бородами, длинными усами, курносыми носами, в островерхих шлемах. Впрочем, точно так же, с европейскими лицами, в островерхих шлемах-луковицах и в кольчугах, не отличимых от русских, изображены татары на древнерусских миниатюрах. И здесь нет ничего удивительного, ибо это и есть истинный внешний облик татар XIII в. Чехи, ошибочно полагая, что татары — это похожие на монголов люди (люди с монголоидными чертами лица), принимают на самом деле самых что ни на есть настоящих татар за русских, хотя в армии Батухана русских наемников раз-два и обчелся — их никто и не разглядел бы в большой армии. Вообще Русь Батый обошел. Некоторые современные авторы и историки называют монголо-татарское нашествие мифом. С этим можно частично согласиться, ибо Батухан задел лишь финские колонии Руси, земли, сами себя называющие Русью, но по сути Русью не являющиеся. Вот кто познал силу оружия Батухана: Волжская Булгария, Чехия, Польша и особенно Венгрия. Поляки возмутили против себя Бату тем, что выступили на стороне венгров, которых поддерживали австрийцы. За это Батухан стал воевать на территории Польши, осаждая их крепости. Но каменные укрепленные города оказались не по силам его войску, которое до сих пор имело дело с деревянными небольшими городами угро-финнов (Рязань, или Эрзя, Коломна) и половцев (Козельск). Батухан был намерен воевать лишь со своими кровными врагами — половцами и их союзниками венграми, также угорским народом, ушедшим с Урала на Балканы.

Туда и стремился Батухан — в Венгрию. В Венгрии, в местности Рутения (дунайская колония Полабской Руси), Батый разгромил рутенский (русский) город Киевец, что венгры называли Кеве, в качестве очередной венгерской крепости. Этот разгром дунайского Киевца российские историки конца XVIII в. опишут как взятие днепровского Киева. Цель фальсификации была проста — выдать Москву за законную наследницу павшего Киева — древней столицы на Днепре, которая вполне мирно существовала все это время, не ведая никакого мифического ига. Куда как большей трагедией для русского Киева была междуусобная война русских князей за русский престол, когда Киев в 1204 г. захватил Рюрик Ростиславович с наемными половцами. Наемники сожгли Десятинскую церковь, сожгли и обвалили стены Софии, и русский летописец пришел в неописуемый ужас, рассказывая, что никогда ни до, ни после не знал Киев такого горя. Наполовину сожженный Киев простоял почти шестьдесят лет, а сами киевляне селились за пределами города. То есть если бы Батухан подошел к Киеву в 1240 г., то его светло-серым очам предстал бы полуразрушенный город, толком не заселенный, а не тот процветающий с сильными стенами и вполне целой Десятинской церковью и Софийским собором стольный град, который описан в Повести временных лет. Таким образом, Повесть временных лет противоречит сама себе: Киев разрушен и сожжен Рюриком Ростиславовичем и пребывает в печальном состоянии шестьдесят лет, а с другой стороны — мужественно противостоит Батухану уже через 36 лет, когда якобы впервые и рушится Десятинская церковь и Софийский собор. Налицо фальсификация!

 

Две Ольги

Не так давно в Пскове был установлен памятник княгине Ольге — легендарной личности русской истории, прозванной в народе Мудрой. В русскую летопись навечно вошла ее хитроумная месть древлянам за убитого князя Игоря Старого. Позже мать Святослава мудро правила страной, пока ее язычник-сын развлекался с варягами боевыми походами. Она первой распределила Русь на волости (будущие области), приняла в 955 г. христианство в самом Константинополе лично от императора. Церковь назвала ее Святой, а народ — Мудрой.

Согласно тексту Нестора, пересказанному позже Карамзиным, Ольгу (а правильней  ― Хельгу) привез в Киев Олег (а правильней — Хельг) из Плескова (Пскова) в 903 г., встретив эту красивую варяжскую девушку на охоте или же когда собирал дань в северных городах Руси. По национальности Хельга была, скорее всего, вепской (летописная весь), из финского племени, занимавшего в X в. обширную область от Чудского озера до озера Белого. Скандинавы (русы) жили в ту пору в основном по крупным городам, стоявшим на торговом пути из варяг в греки, поэтому население сел и деревень современной европейской части России, кроме населения Смоленской, Курской и Брянской областей, где жили индоевропейцы (балты, славяне и скандинавы), населяли сплошь финно-угорские народы чухари (чуди), веси (вепсов), карелы, муромы, мери, мещеры (современная Московская область), мордвы, мокоши, перми и других племен. Поэтому национальный русский костюм выглядит так, как сейчас ― по-мордовски, унаследовав все эти финские лесные лапти, татарские кокошники, саамские косоворотки и саамско-карельскую вышивку, чего не наблюдается у остальных славянских народов.

Эго от водьского (ижорское племя водь) слова «вячи» («народ») произошло русское слово «вече» — народное собрание. Именно вячи вепсов, чуди и мери с муромой постановили в 860 г. призвать к себе Русь, датского конунга Рюрика Людбрандсона, который и приехал с варягами и славянами Полабья из Южной Скандинавии.

Сейчас вепсы в основном обрусели, но около 12 000 сохранившихся их потомков все еще проживают в восточных районах Ленинградской области, на юго-востоке Карелии, в Вологодской области и в Эстонии. Естественно, что подо Псковом, в селе Выбушское, вепсы и жили, как и везде в округе.

В 903 г. в Киеве вырос и созрел и Ингвар (по-русски Игорь) — сын Рюрика, которого воспитывал Олег (Хельг) до его совершеннолетия. Это совершеннолетие, надо полагать, наступало в 21 год. То, что 18-летние юноши еще не считаются скандинавами зрелыми мужчинами, вытекает из текста скандинавских саг. Так, норвежский король Олаф Трюгнассон брал на свой корабль мужчин не моложе двадцати и не старше шестидесяти лет. Как видим, в Скандинавии X в. мужчины в пятьдесят, пятьдесят пять лет все еще ценятся как опытные и сильные воины, а девятнадцатилетние — пока нет. Значит, в 19 лет не наступало совершеннолетия, которое, надо полагать, наступало либо в двадцать, либо в двадцать один год. Игорю исполнился 21 год, что не противоречит и русской версии: захватывая Киев в 882 г., Хельг показал тогдашним князьям Киева Аскольду и Диру малолетнего Ингвара, сказав, что маленький мальчик и есть законный князь, сын Рюрика. Родился же Ингвар не позже 879 г., года смерти Рюрика. Таким образом, в 903 г. молодому князю исполнилось минимум 24 года, он был уже вполне взрослым и ему полагалась жена и наложницы, кои всегда в большом количестве окружали языческих конунгов Севера. Вот Олег и привез молодую красавицу из Выбушского своему воспитаннику. В том же году Ингвар женится на Хельге (Ольге).

Говорили о том, что до Ингвара Хельгу познал сам опекун, что часто происходило в те времена. Девушку, мол, и назвали Хельгой потому, что она была девушкой Хельга, воспитателя Ингвара. Но мужское имя Хельг, как и женское имя Хельга, было самым распространенным именем в нордической культуре скандинавов — отсюда все эти совпадения. Означало это имя «связь с Хелем» (загробным миром) и переводилось на славянский как Священная, Мудрая, Вещая. Вот почему Олега прозвали Вещим — это всего лишь перевод его скандинавского имени Олег (Хельг). Поэтому Ольгу называли и Мудрой — тоже перевод на славянский язык ее скандинавского имени, которое совпадало и с ее природным умом. Есть версия, что Хельга была шведкой — из готских либо свейских колонистов, которые в 750 г. основали Ладогу, что, впрочем, существенно дела не меняет.

Далее в русской исгориографии идет что-то совершенно странное, нелогичное, чего почему-то не замечают ни историки, ни простые граждане, ни тем более псковичи, воздвигшие памятник якобы своей землячке.

Далее в летописи имя княжны Ольги всплывает лишь через 42 года (!) — в 945 г, когда ей по идее уже 58 лет (если предположить, что в 903 г. Хельге исполнилось хотя бы 16 лет). Да, в 945 г. убитому древлянами киевскому князю как минимум 66 лет. Его именуют Игорем Старым не зря. Молодой его первая жена также никак не может быть. Но при этом она, взяв в седло малолетнего Святослава (Сфендислейва), которому, похоже. не более пяти лет, едет к Коростеню, чтобы отомстить древлянам за смерть престарелого князя Игоря.

Неужто Ольга могла родить Святослава в свои пятьдесят с лишним лет!? Нет, это могла сделать только молодая женщина 20 - 35 лет от роду. Ее молодой возраст доказывает и тот летописный факт, что древляне взамен убитого Игоря предлагают Ольге своего мужа, князя Мала. То есть Ольга — молодая женщина, которой нужен муж, а ее маленькому сыну нужен отец. Святослав пока даже копья как следует кинуть не может — оно падает между ушей коня во время нападения русов на Коростень. Стало быть, по логике вещей около 940 г., когда примерно и родился Святослав, Ольге, на которой в 903 г. (согласно русской истории) женился Игорь, должно было быть уже как минимум 53 года! Это если учесть шестнадцать лет в 903 г. Даже сейчас большая редкость, когда женщина рожает ближе к пятидесяти годам, хотя биологически это возможно. Но тогда, в X в.?!

А потом вообще фантастика: через десять лет, в 955 г., Ольга, которой должно быть уже под семьдесят, едет креститься в Константинополь, где ее красотой (!!!), по словам греческих хронистов, сражен сам император Византии! Жениться предлагал.

Вот тут-то становится понятно, что в Константинополе очам греков предстала не 70-летняя старушка, а красивая женщина, лет, учитывая дату рождения Святослава, максимум тридцати пяти и уж никак не старше сорока. Это тот самый возраст, когда женщина, особенно ухоженная, каковой и были королевские особы, все еще производит впечатление на мужчин, возможно, даже большее, чем молодые девушки. Таким образом, княгиня Ольга — это уже совсем другая женщина, а совсем не первая жена Ингвара.

Записи пуешественников, пребывавших на территории Руси в XII-XIII вв., четко разделяют жителей Руси на северных и южных. Они отличаются и убранством, и богами (на Севере поклоняются Велесу, Ладу, Тору, на юге — Перуну, Дажьбогу, Мокоши), и характерами. Так, киевские русы описаны как люди храбрые и воинственные, любящие быстрые атаки на врага, но не отличающиеся большой стойкостью в бою. Северяне же характеризовались как люди, вообще войн не любящие, медлительные, поэтичные, но что касается войны, то на зависть стойкие и мужественные, не в пример южанам.

Кажется, именно этими чертами и различались обе Ольги: псковская и киевская. Энергичная, мстительная и активная киевская Ольга и вполне мирная, ничем себя не прославившая за 40 лет жизни при княжеском дворе выбушская псковская Ольга. Вот и получается, что простая вепсовская девушка из-под Пскова была одной из первых жен, или, говоря современным языком, — официальной любовницей великого князя. По языческим традициям того времени у князей жен было столько, сколько они могли себе позволить. Князь Владимир Красно Солнышко официально женился четырежды (впервые — на полоцкой варяжской княжне Рогнеде (Рагнхильде), а в последний раз — на византийской царице Анне), а триста(!) любовниц проживали у него под Киевом в Вышграде. Понятно, что наследником на престол не мог быть ребенок от простолюдинки. Матерью будущего верховного князя должна была стать женщина королевских кровей. Ведь не был уготован престол даже Владимиру, потому что его матерью была дочь древлянского вождя Мала, служившая ключницей при киевском дворе. Если бы Владимир с помощью шведов сам не захватил Новгород, Полоцк, а потом и Киев, никто бы его на княжеский стол не позвал.

Вот почему все предыдущие дети Ингвара не годились в великие князья: их матери были простые женщины, красивые, но не королевских кровей. Но мать Святослава была уже другой Ольгой, молодой, красивой девушкой из знатных датчан или шведов, которых много проживало и в Полоцке, и в Смоленске, и в Новгороде, и в Ладоге, и в Киеве X в., где иностранцы из Западной Европы отмечали многих «проворных данов». «Проворные даны» — это скандинавы: датчане и шведы с норвежцами, нажившие себе в Киеве богатство и получившие власть и земли благодаря своему происхождению и влиянию.

Из пятидесяти трех рунических камней шведского Упланда лишь одиннадцать повествуют о походах на запад Европы, зато сорок два говорят о поездках шведских викингов на восток и юг. Среди этих камней восемнадцать рассказывают о Византии, в которую викинги плыли транзитом через всю Русь, три камня рассказывают о Гардах, т. е. Руси:

 «Торстейп сделал (камень) по Эринмунду, своему сыну и приобрел этот хутор и нажил богатство на востоке в Гардах».

«Хертруд воздвигнула этот камень по своему сыну Смилу, доброму воину. Его брат Халльвинд, он живет в Гардах»…

То, что Киев распахивал двери перед скандинавскими ярлами, бондами и особенно королями, видно из истории и норвежских междуусобиц: на Русь особенно часто бегут норвежские королевичи во время распрей у себя на родине. Одним из таких «проворных данов» был и норвежский король Харальд Гардрада, позже женившийся на дочери Ярослава Мудрого Елизавете. Таковой была и дочь шведского короля Олафа Шетконунга Ингигерда — жена самого Ярослава.

Оно верно, псковская Ольга — тоже личность историческая, достойная памятника в родном городе, но только вот памятник этот должен быть не таким, каким он есть: с христианским православным крестом, в княжеской одежде и с нимбом, а в виде красивой девушки в национальном костюме вепсов.

 

Ленин в 1917 г.

Два одиозных политика — Гитлер и Ленин — родились почти в один день: первый — 21 апреля, второй — 22-го). Первый для большинства стал воплощением зла, второй для достаточно большой части населения Земли долгое время оставался и все еще остается воплощением добра и автором сценария коммунистической утопии. Вождя пролетарской революции В. И. Ленина всякий знает в соответствии с образом, созданным советской пропагандистской машиной. Мало кому известно, что даже отчество вождя пролетариата было в свое время изменено с «Иванович» на «Ильич»: большевикам показалось, что рожденный от фамильного врача Ульяновых Ивана Покровского Ленин обязательно должен взять отчество официального отца. Ленина знают главным образом таким, каким его сделало кино, «главный агитатор и пропагандист» (по словам самого Ленина). Все художественные и документальные советские и даже постсоветские фильмы, как и картины и плакаты, изображают Владимира Ильича Ульянова-Ленина в легендарный день 25 октября (7 ноября по новому стилю) 1917 г. со знаменитой бородкой клинышком и усами.

История революции и ее главного вождя Ленина — в самом деле сплошное кино. Все в нем, в этом кино, приукрашено и переписано, чтобы было красиво и приятно глазу. Вот и образ Ленина создавали не историки, а актеры и идеологи.

Даже историю с псевдонимом «Ленин» сочинили, мол, в честь Ленского расстрела, хотя никто никогда не мог ответить, что за расстрел и где был. На самом же деле, как это стало известно только после развала СССР, Владимир Иванович Ульянов стал Лениным по куда как более приземленной причине: подделал паспорт для выезда в Германию на имя живущего там русского человека с фамилией Ленин, в качестве его родственника. Таковым и остался. Так что Ленин не только лил воду на мельницу Германии в Первой мировой войне, являясь по сути шпионом враждебной страны, но и паспорта подделывал, за что в мирные дни угодил бы за решетку так же, как и в царской России.

Что же касается знаменитого ленинского внешнего вида, то на самом деле в день Октябрьской революции, называемой сейчас чаще государственным переворотом, Ленин был без своих знаменитых усов и ленинской бородки, а чисто выбритым или, скорее всего, с суточной щетиной. На снимке 1917 г., где Ленин, правда, в парике, Владимир Иванович Ульянов и выглядит так, как в исторический день 7 ноября по новому стилю. В Смольном дворце, на революционной штаб-квартире, конспирироваться не было причин, и Ленин, естественно, был без парика. Он был, проще говоря, лысым. Однако фотографий октября и ноября 1917 г. не сохранилось. Никто в суете не позаботился, чтобы сделать снимки для истории (а может, сделал, да их потом уничтожили). Сохранился лишь карандашный набросок, на котором Ленин выглядит достаточно непривычно-безусым и безбородым. Но красные пропагандисты-идеологи посчитали, что реальный облик пролетарского вождя недостаточно харизматичен, и стали везде изображать его таким, каким Ленин был уже после 1918 г., когда вновь отрастил свою знаменитую бородку.

То, что Ленин был в своем классическом виде (с бородкой и с усами) при штурме Зимнего, впервые было показано в художественном фильме 1927 г., посвященном 10-летнему юбилею революции. Вместе с мифологическим обликом вождя тогда же был создан и миф о самом штурме Зимнего дворца, напоминающем больше штурм французской тюрьмы Бастилии. В школьных учебниках писали, что лишь с третьего раза удалось захватить яростно обороняющийся Зимний. При этом, правда, весьма странно выглядела фраза, что во время взятия последнего оплота российской буржуазии погибло два человека.

На самом деле «исторического» штурма как такового не было. Блокада Зимнего дворца закончилась тем, что толпа революционеров беспрепятственно прошла через Сенатскую площадь и охрану Зимнего, представившись депутатами Думы, идущими на переговоры с Временным правительством. Юнкера их пропустили. Уже в зале, где сидело Временное правительство, толпа представилась Революционным правительством и арестовала Временное. Изящно и просто.

Но и этот вполне мирный сюжет Октябрьской революции, которую с полным правом можно назвать бархатной и гордиться таким бескровным переворотом, показался советским идеологам неказистым, не героическим, и тогда на десятилетие революции придумали какой-то мифологический штурм, строчащие пулеметы, рвущиеся гранаты, море крови… Ветеранам 1917 г. было рекомендовано не перечить официальной версии. На самом же деле, если бы такой штурм имел место, то от толпы, бегущей с винтовками к Зимнему, ничего бы не осталось. Ее разорвало бы в клочья, ибо бегущие на штурм представляли бы собой прекрасную мишень. Даже один пулемет «максим» расстрелял бы всех бегущих революционных солдат и матросов, не говоря уже о десятках ружей, одной пушки и нескольких пулеметах, которые имелись у юнкеров вокруг Зимнего. Ясное дело, что все это оружие так и не выстрелило вечером 25 октября. Эго единственное, что можно поставить в заслугу организаторскому таланту Ленина. Так, совершенно безобидно и мирно началась диктатура пролетариата, утопившая страну в крови.

 

Святослав

Личность киевского князя, которого русские варяги называли Сфендислейвом, славяне — Святославом, а греки — Сфендославом, неоднозначно трактуется в русской истории. В советскую эпоху из Святослава сделали эдакого Чапаева древнерусской истории, а в российских дореволюционных источниках (Карамзин) к Святославу были кое-какие вопросы, мол, много и бесплодно воевал за пределами Руси, без пользы для государства, не увеличил русских пределов, чересчур увлекался войной, тормозил распространение христианства, к которому призывала его мать Ольга, крестившаяся в 955 г. в Константинополе (Царьграде, как его называли на Руси).

Так же противоречив образ князя и в исполнении российских и украинских художников, в том числе современных: то как карикатурный персонаж, где русского князя можно легко принять за пожилого грузинского рыбака, то сильно приукрашенный, словно спустившийся на Землю архангел Михаил. А ведь имеется достаточно четкий словесный портрет Святослава. Так, греки в 971 г. описали русского предводителя как человека «дикого ликом, с голубыми глазами, косматыми бровями, плоским (курносым) носом, с длинными усами и редкой бородой, невысокого, но широкоплечего, с сильной грудью и шеей». В ухе князя была серьга с бриллиантом, голова обрита, лишь на макушке оставлен клок волос. Странным образом современные художники из подробного греческого описания используют лишь эти детали — длинные усы и клок волос на макушке. Украинцы, понятное дело, изображают Святослава как типичного запорожского казака с длинным оселедцем на голове, а старые московские портреты изображают Святослава в виде карточного короля, даже близко не похожего на достаточно молодого (погиб около 33 лет от роду) князя. Русские художники рисовали своих князей наугад, так же, как и монголы изображали Чингисидов.

Прическу Святослава некоторые российские историки (Первухин, например) называют почему-то хазарской. Аналогичные «шевелюры» носили и североамериканские индейцы. Однако ни хазарам, ни индейцам Святослав-Сфендислейв не подражал.

В данном случае мы имеем типичный древнескандинавский языческий обычай брить голову, оставляя клок волос в знак знатного рода конунга, ведущего свой род от славных асов Скандинавии. А Святослав и был язычником, невзирая на уговоры матери креститься. Помнил он и то, что его дед — Рюрик — хоть и принял христианство во Франции, тем не менее принадлежал древнему роду Скьельдунгов, роду сына аса Одина Скьельда, от которого вели свой род датские и некоторые шведские конунги.

На Руси мода брить голову держалась очень долго: русины (малороссы) вплоть до второй половины XIX в. носили длинные усы и оселедцы — чубы, выстриженные на бритой голове. Постепенно эта мода исчезла, не без помощи запретов церкви и властей, мол, нечего выделяться на общем фоне.

Романтизировал же образ киевского князя его воевода Свенельд, который был не просто знатным воином еще при отце Святослава Игоре (Ингваре), но, как настоящий викинг, был и прекрасным скальдом. Воспетые Свенельдом подвиги русов в болгарском Доростоле, передаваемые от отца сыну, от сына внуку, пока их не записал Нестор, естественно, не так точны, как описания греческих историков той славной и трудной для обеих армий битвы 971 г. Самое странное, что в «Историю» Карамзина вошли как раз не документально точные описания сражения византийцев с русами под Доростолем, а поэтические Свенельда.

Сейчас этот болгарский город на берегу Дуная называется Силистра. Неизвестно, зачем нужно было менять легендарное имя Доростол, в котором застыла, словно музыка в виниле, слава русов, сражавшихся здесь более тысячи лет назад.

Свенельд, как и положено скальду, боевому товарищу киевского князя, сильно приукрасил ратные дела Сфенлислейва. Так, согласно византийскому историку Льву Диакону в Доростоле князь киевский сказал дружине:

«Не пристало нам возвращаться на родину, спасаясь бегством. Мы должны либо победить и остаться в живых, либо умереть со славой, совершив подвиги доблестных мужей».

 Скорее всего, вариант Диакона есть не что иное, как перевод на греческий слов Сфендислейва, которые сам князь произносил на староскандинавском — ведь в его дружине были люди не только из Руси, но и из Швеции, Норвегии и Дании. В Доростоле вместе со Свенельдом и Сфендислейвом были и другие скандинавские конунги, в частности Сфенкл, Икмор. Не все викинги понимали славянский язык. Расходятся греки со Свенельдом и в том, как же окончилось доростольское сидение 971 г. для русов. Скальд говорит о героическом прорыве кольца тяжелой ценой, а греки — о том, что, потеряв в бою своих союзников Сфенкла и Икмора, Сфендислсйв вынужден был пойти на мирный договор с византийцами. Именно так и было.

Доростольское сидение началось с оврагов, поросших лесом, что за городом. Здесь в апреле месяце 971 г. русы укрыли свой небольшой отряд, и когда полководец Цимисхий приблизился к оврагам, русы с криками напали на воинов его авангарда и в стремительной схватке порубили всех. Греческий полководец, подъехавший к месту уже после битвы, хмуро смотрел на своих людей, лежащих в крови у дороги. Он приказал отборной пехоте осмотреть окрестности. Греки вновь столкнулись с засадой. На этот раз русы отступили, а пленных норманн Цимисхий приказал тут же убить. Подойдя к Доростолу, в котором засели русы, Цимисхий выстроил свое войско. По сторонам массы пехоты стояли блестящие на солнце многочисленные ряды всадников в железных латах, сзади — толпы лучников и пращников, которым было приказано безостановочно обстреливать город. Тучи стрел и камней заслонили солнце от викингов, засевших в болгарском городе. Двенадцать штурмов раз за разом отбивали русы. Случилось это 23 апреля 971 г. А 25 апреля Цимисхий пошел на, как он думал сам, решающий штурм. Головы греков осыпали стрелы и камни русов. Сами норды, часто голые по пояс, рыча и завывая волками (как лютичи и берсеркеры), мужественно подавляли все попытки византийцев ворваться в Доростол. С потерями Цимисхий отступил, а Сфенкл, Икмор, Свенельд и Сфендислейв, а также Хьервард и Готфрид сговорились на прорыв из осажденной крепости. Когда земля и небо окрасились цветом уходящего за горизонт солнца, русы выскочили из города на конях.

«На конях они сражались плохо. Их истинными конями являются деревянные кони с парусами», — писал Лев Диакон, наблюдавший вылазку русов.

Так и было. Потеряв многих (потери византийцев были минимальными), храбрые викинги вновь скрылись за стенами города, а в это самое время по спине Дуная плыло триста кораблей греков, несущих на своих бортах «греческий огонь» — тайное оружие, секрет которого никто не знал, действие которого так пугало язычников. Греки подкатили свою корабельную артиллерию прямо к стенам города. Доростол был окружен и с суши, и со стороны Дуная. На следующий день в наступивших сумерках дружинники норманнских конунгов в кольчугах и со щитами вышли из города и тихо пошли в сторону лагеря неприятеля. Под багряным ночным небом Болгарии завязался бой. Свенельд описал, как русы нанесли большой урон грекам и вернулись в крепость. Греки же считали, что кровопролитный бой, длившийся до середины дня, так и не помог русам вырваться из окружения. Да и погибло их, легко вооруженных, без брони, с одними щитами, гораздо больше, чем закованных в латы византийцев.

Прошло два месяца. Никто не нес русам в город вина, кваса и хлеба. Они вынуждены были терпеть все трудности и лишения похода на Царьград. Ночью, под проливным дождем две тысячи викингов спустили ладьи на воду и благополучно миновали сторожевые корабли греков. Русы неожиданно напали на сторожевой отряд византийцев разбили его, захватили продовольствие и вернулись в крепость.

«Что делать дальше будем?» — спрашивал конунгов Сфендислейв, когда все сидели вкруг у костра.

Предлагали разное: кто мир с греками, кто сражаться дальше. Тогда Сфендислейв сказал знаменитую летописную фразу:

«Волей или неволей мы должны сразиться. Не посрамим же земли русские, но ляжем костьми. Мертвым все равно не стыдно, а если побежим, то стыд нам. Станем крепко. Я пойду впереди вас, если надо, и если моя голова ляжет, то делайте, как хотите».

«Наши головы лягут вместе с твоей», — отвечали ему конунги.

В шестой день недели, 22 июля, при заходе солнца русы вышли из города, построились в плотный строй и пошли на греков. Сошлись два воинства, слились два хора боевых кликов, переплелись лязг и хруст щитов. В пешем строю русы дрались куда лучше даже против всадников, чем это они умели делать на конях. Прав был Диакон. Византийский военачальник Анемас увидел Сфендислейва и узнал его по бриллианту в ухе, длинным усам, византийскому шелому и богатой кольчуге с красным плащом. Анемас сблизился с русским князем и поразил его копьем в самую ключевую кость. Киевский князь рухнул на землю. Но добрая кольчуга спасла его от скользящего удара, а русы копьями сбили коня греческого воеводы. Рухнул и всадник. Русские клинки довершили падение грека. Ободренные гибелью воеводы врагов, русы с громким криком бросились на романов, которые стали отступать.

Но земля, на которой проливали кровь русы, была не их. Не они имели преимущество. Поднялась буря с дождем. Пыль мешала в первую очередь русам. Их наступление было сдержано самой стихией, а конница гвардии «бессмертных», пользуясь тем, что русы отошли от стен города, ударила по флангам северян.

Еще один отряд конницы под командованием Склира зашел в тыл. И вот уже вновь русы оказываются в окружении. Сфендислейв потерпел бы полное поражение, если бы не подкрепление — воины второй линии. Среди них были болгарские всадники, союзники русов, которые загородили подход к городу и стали отчаянно рубиться с греками. Благодаря поддержке болгар бой в окружении Сфендислейв и Свенельд выиграли — они прорвали кольцо и пробились назад к крепости. Но уйти из Доростоля вновь не удалось. Тяжелая то была битва. Конунги шли в первом ряду и почти все были либо ранены, либо убиты. Пали Сфенкл и Икмор. Однако погибли и византийский магистр Иоанн Куркуас и Анемас. Теперь нужно было разговаривать с греками, выслушать и принять условия. Сфендислейв и Свенельд остались за главных. Из 30 тысяч русских дружинников Киева погибли 10 тысяч.

Прагматичные греки, политики и дипломаты, были счастливы не проливать больше крови и рады избавиться от северных воинов, для которых война и кровь были словно песня и вино. По условиям договора греки даже снабдили каждого воина русов двумя мерами хлеба, дабы они побыстрей покинули болгарские просторы. Союзные скандинавские конунги с дружиной (около 10 тысяч человек) после подписания мира отправились в Испанию. Свенельд и Сфендислейв решили возвращаться в Киев. Сам же киевский князь обязался не воевать больше против Византии, не нападать на Корсунь (Херсонес) и на Болгарию и не наводить на Империю «других языков», т. е. своих союзников-викингов. Более того, Сфендислейв расписался на пергаменте, который обязал его вступить на защиту Империи в случае войны.

Так Сфендислейв стал первым русским варягом Империи. Вот почему вызывает сомнения, что греки после этого подговорили печенегов устроить русам засаду на обратном пути. Кто же тогда напал на князя? Может, в самом деле печенегов подослали сами киевляне, точно так же, как собственного короля Карла в 1718 г. убили шведы, чтобы прекратить Северную войну? Последнюю битву князя на днепровских порогах с наемными печенегами Свенельд описал верно, без прикрас. Мудрый воин Свенельд знал, что на обратной дороге в Киев, на днепровских порогах их ждет засада. Знал это и князь. Кто-то их предупредил. Возможно, преданные князю киевляне.

У киевских воевод на двоих с трудом набиралось 20 тысяч человек. Но горячий словно гейзер Сфендислейв решил идти прямо через пороги. Почему? Испытывал судьбу? Возможно. Но это не понравилось Сненельду. Мудрый рус, которому к тому моменту уже перевалило за пятьдесят, считал, что его тридцатилетний князь, конечно, удачлив, боги часто помогают ему в самых трудных делах, но испытывать терпение богов, как они испытывают людей, не дано ни одному конунгу. Со своей частью дружины Свенельд пошел сухим путем, а дружина Сфендислейва, небольшая и измотанная зимовкой в Белобережье, подалась в самую пасть печенегов. В неравной схватке пал киевский князь, и из его черепа сделали чашу. Эта маленькая подробность, ставшая известной почему-то в Киеве, наводит на мысль о том, что киевляне-таки подговорили печенегов убить своего воинственного князя, о чем те и отчитались. Конечно, это было предательством из предательств. Но для киевлян, особенно христиан, это казалось избавлением. Многим в Киеве не нравился князь своими бесконечными походами неизвестно на кого. Мать Хельга уговаривала его крестигься. Князь не хотел. Ему был дороже меч, дружина языческих викингов и дальняя дорога к славе воителя. Его набеги на Византию могли серьезно раздражать тех киевлян, которые с Византией как раз пытались наладить союз. Заговорщики не знали, что их князь тоже заключил с Империей мир.

 

Василий III и Орда

В начале XVI в. в Москве на престол сел сын Ивана III Василий, тоже Третий. На самом распространенном портрете этого государя (в книгах, в учебниках, и в Интернете), в самом деле старинном, запечатлен бородатый пожилой человек со свитком, одетый в зимнюю шубу и шапку. А вот другой прижизненный портрет Василия III вы практически нигде не увидите. На гравюре XVI в. Василий изображен уже в торжественной официальной обстановке, сидящим на троне в большой круглой чалме, принимающим австро-венгерское посольство. Таких странных портретов московского государя имеется еще несколько. 

 «Постойте. — скажут многие, — но ведь это какой-то турок, а не русский царь!»

И верно, чтобы публиковать реальный портрет Василия, который усиленно скрывали российские и советские историки, необходимо было сначала объяснять народу, почему же так странно для русского человека выглядел московский государь. А ведь дело в том, что России как таковой в XVI в. еще нет, нет государства с таким названием, нет православной церкви Москвы, нет даже самого русского языка, особенно на селе. Все, что есть, — ордынский улус, называемый Белым, т. е. западным, с религией, модой и порядками, полностью соответствующими мусульманской Золотой Орде. 

 «Постойте. — скажут сведущие в истории люди, — но ведь Золотая Орда распалась, еще отец Василия Иван III из нее вышел в 1480 г.».

Да, вышел, и даже название своему независимому государству придумал — не Белый улус, не Московия, а Белая Русь (ибо страсть как хотел влиться в русский мир, в Европу), что и фиксируют французские географы начала XVI в. Но… Орда, как оказывается, вовсе не развалилась, а лишь переживала кризис. Москва далеко никуда из Орды не ушла. Просто центр Орды сместился из Сарая в Крым. И так же, как и Василий, Иван IV Грозный (по версии Екатерины Великой) тоже носил чалму, платил крымскому хану дань, и так же, как Иван III; пытался эту чалму скинуть, дань не платить, да не вышло. 

 Доказательства? Предостаточно!

В Московских храмах и после прихода Ивана IV к власти продолжают молиться за единого Царя — великого хана Крыма, которого именуют в Москве царем царей. В число остальных «царей» входил и Иван Грозный-Ужасный, который с 1547 г. стал также величать себя царем, но, тем не менее, полностью зависел от Крымского царя. Московские историки не писали и не пишут, что покорение Казани и Астрахани — это война, задуманная именно Крымским царем как «собирание» уже ордынских земель, война, которую и осуществил вечно преданный московский царь (или хан, как угодно). Признав себя младшими братьями рода Гиреев, московские князья не просто признали Крымских ханов своими повелителями, но и заручились поддержкой покровительствующих их Гиреев, а также получили определенные права и обязанности по «собиранию золотоордынской земли» в новое единое государство Чингисидов, которое возглавляли уже Гиреи. Именно царь Гирей поощрял Ивана на завоевания, так как желал воссоздать былое могущество Золотой Орды и былую ее территориальную целостность. Именно Гирей после разгрома Большой Орды крымским ханом стал по наследству царем в новой Орде. Опять-таки нигде нельзя было прочесть в советскую и дореволюционную эпохи, что Москва выплачивала дань своему сузерену до 1700 г., т. е. года, когда уже правил Петр I, когда началась новая для Московии война, вновь на Балтике и вновь продолжительная, как и вновь неудачная в первые восемь лет боевых действий. Фантазией российских историков является то, что Орда рухнула вскоре после выхода из нее Ивана III.

Фактом является то, что Иван IV исправно платил Крыму дань и так же, как его предшественник, пытался стать сам себе царем. Чем это закончилось? Об этом красноречиво пишет русская история: Иван уезжает из Москвы и садит вместо себя на престол татарина Саин-Булата, а себя именует «удельным князем Иванцем». Историки объясняют это «чудачествами» Ивана либо частью его хитрого плана по дальнейшему захвату власти. Однако где логика? Что за план такой хитрый, если человек уже имеет огромную власть, но отказывается от нее, чтобы потом опять захватить?! Полная бессмыслица. Однако это становится вполне понятной цепью логических событий, если разобраться по всем пунктам и причинам, учитывая, что Иван IV вовсе не самостоятелен, а имеет своего командира сверху, который им и руководит, как кукловод куклой. Многие историки задавались вопросом, а зачем же так странно поступил Иван Ужасный, но истинный ответ так никто и не нашел. А истина в том, что Ивана, попытавшегося выйти из-под подчинения Крымского царя, просто-напросто отстранили и вместо него на московский трон усадили своего человека — хана Булата.

Украинский историк Владимир Белинский вот что пишет по этому поводу:

«В 1561 г. Московия получила так называемую ложную грамоту Константинопольского патриархата, где Ивана IV признавали прямым наследником Византийских Императоров. То ли эта лживая грамота стала сочинением московских церковных владык, то ли за деньги ее сочинили в Константинополе без ведома Вселенского Священного Собора. Не суть важно. Сам факт посягательств Ивана IV на наследие древнего титула Византийского Кесаря зафиксирован 1561 г. И вполне понятно, что Хан Гирей тотчас потребовал от Ивана IV ответа».

Итак, Иван III присягал на Библии (или Коране) в 1473 г. Крымскому царю, а Иван IV в 1563 г. доводит взаимоотношения с верховным ханом до войны. Видимо, после провальной Ливонской войны, окончившейся в 1561 г. развалом Ливонского Ордена, земли которого разделили Швеция, ВКЛ и Дания, но после успешного захвата Астрахани и Казани московскому государю в самом деле кажется, что он вновь силен, всемогущ и плевать он хотел на своего царя. Правда, Иван IV пытался уладить дело мирным путем и присылал к Крымскому хану своих послов — Нагого и Ржевского, которые пытались умилостивить султана. Но тот строго-настрого приказал признать Москвой свою верховную власть и возвратить ханству Казань и Астрахань, о чем и пишет К. Вишневский в книге «Иван Грозный». Хорошо известный историкам поход в Московию стотысячного войска Крымского хана в 1571 г. — это и есть усмирительная акция взбунтовавшегося Ивана. Однако вместо того, чтобы на деле показать свою силу, Иван Ужасный бежит в Коломну, оттуда в Слободу, а затем в Ярославль.

Карамзин пишет:

«…мая 24, в праздник Вознесения, Хан подступил к Москве — и случилось, чего ожидать надлежало: он велел зажечь предместья… В три дня не стало Москвы… Людей погибло невероятное множество; более ста двадцати тысяч воинов и граждан, кроме жен, младенцев и жителей сельских, бежавших в Москву…».

После этого похода Давлет-Гирей привел в Тавриду более стa тысяч пленных.

Иван, так называемый Грозный, в это время зайцем бегал из города в город, боясь встретиться с бывшим хозяином.

Далее Карамзин приводит эпизод встречи послов Давлет-Гирея и самого Ивана IV в Братовщине. На вопрос Ивана, как здоровье его брата Давлет-Гирея, послы отвечали:

«Так говорит тебе Царь наш:…я везде искал тебя… хотел венца с головы твоей: но ты бежал из Серпухова, бежал из Москвы ― и смеешь хвалиться своим царским величием, не имея ни мужества, ни стыда!.. Снова буду к тебе… если не сделаешь, чего требую, и не дашь мне клятвенной грамоты за себя, за детей и внучат своих» (Н. М. Карамзин. «История…». Т. IX. С. 97 - 99.).

Иван покорился Гирею, дал клятву и присягнул. Сразу после этого (в 1574 г.) с московского государя снимают титул царя в наказание за отступничество и садят в Москве Саин-Булата из Казани. Но вот что удивительно: никто из российских, позже — советских историков никак не связал этот факт с предыдущими событиями! А ведь Иван передал власть в Москве Саин-Булату и уехал на целый год по сути в ссылку. С этого момента он подписывает документы не как царь, как делал ранее, а как «князь Иван Васильевич Московский». Все это ярчайшим образом демонстрирует явную зависимость Ивана IV Ужасного от Гиреев и их крымского царства-ханства.

Как видим, Москва — часть Орды все еще и при Иване IV. Когда же Московия окончательно вышла из Орды? Скорее всего, в Смутное время. Смута — это первый признак государственного коллапса. Смута — Гражданская война — последовала после развала Российской империи, нечто похожее имело место и в первые годы после развала СССР. Окончательно положил конец ордынскому прошлому Московии, заставив всех соседей и союзников называть свое государство Россией, лишь Петр I.

 

Олег Вещий, Многостранствующий и Норманнский

Портрет князя Олега, основателя Киевской Руси, при котором был подписан первый русский документ — договор с Византией, можно смело игнорировать. Он вообще не имеет никакого отношения ни к культуре, ни к внешности настоящего Олега. На портрете, скорее всего, изображен какой-то византийский воин или болгарин, но никак не варяг-рус X в. А вот глядя на памятник викингу Рольфу Пешеходу, первому герцогу Нормандии, невольно вспоминаешь строки: «как ныне сбирается Вещий Олег», столь сильно похож на пушкинского персонажа венценосный Рольф (или Ролло, как его прозвали в христианской Франции). Читая подробную биографию Рольфа в норвежских сагах, невольно восклицаешь: 

 «Так ведь это он и есть! Наш Олег, основатель Киевской Руси!»

То, что у древнерусского летописца Нестора сказано одной-двумя строками, у норвежцев расписано подробно, с именами и названиями местностей.

Итак, наш Олег — норвежец из земли Ругаланн («берег ругов» — так назывались русы еще до Эпохи викингов). Звали Олега вовсе не Хельгом (оригинальная версия русского имени Олег), а Оддом-Рольфом Гримсоном. Его отец почти сразу после рождения сына отдал ребенка на воспитание своему брату Ингияльду, богатому бонду из Берурьйода. Как повествует русская летопись, саамская колдунья Гейла на 12-летие мальчика предсказала ему смерть от коня своего, но до этого нагадала долгую жизнь на 300 лет, наполненную геройством и славой. Юный Ода не хотел, чтобы ему гадали, и даже ударил палкой колдунью по носу. А после этого велел воспитателю убить своего любимого коня Факси и надежно похоронить в кургане, засыпав камнями так, чтобы дух коня не вышел наружу.

Но и на этом не остановился Одд-Рольф. Вскоре он вернулся в отчий дом, откуда в 16 лет вместе с двоюродными братьями, сыном Ингияльда Асмундом и другими родственниками и земляками на двух ладьях отправился грабить земли Финляндии и Перми. Скитания юного Одда, которого прозвали Многостранствующим, порой напоминают сказки, но в целом они вполне реалистичны. Так, норвежцы описывают знакомство Одда-Рольфа с Рюриком Людбрандсоном, которое произошло в Венгрии, в Гунланде. Это очень похоже на правду, ибо в то время в Венгрии, на Дунае, была расположена колония датско-полабской Руси — Рустения, которую венгры именуют Ругенией, с городом Киевцем (Кеве) на берегу Дуная. По легендам, Киевец, как и Киев, основал готский вождь Кий еще в V в.

После смерти в 879 г. Рюрика Одд-Рольф остается воспитателем его сына Ингвара. Он едет в Киев, в своей хитроумной манере малой кровью завоевывает этот город и провозглашает его «матерью городов русских» в 882 г. Возникает Русь со столицей в Киеве, государство-праматерь нынешних Беларуси, Украины и частично России. Но почему все-таки Олег, а не Одд или Рольф?

Тут можно согласиться с некоторыми российскими историками (Р. Скрынников), которые говорят, что Хельг (Вещий, Священный) — это не столько имя, сколько титул. Хельгами скандинавы называли тех, кто сочетал в себе функции и конунга, и жреца, приносящего жертвы нордическим богам.

Хельга Рюрика (Вещего) российские и советские историки часто путали с другим конунгом с аналогичным именем, который обосновался в Крыму, в городе Таматарха (сейчас это порт Тамань). Когда Пушкин писал про своего Вещего Олега, который собирается подвергнуть мечу и пожарам села и нивы хазар за буйный набег, то великий русский поэт и не догадывался, что пишет не об Олеге Киевском, а о Таматархаском. На Руси эту крепость чаще называли Тмутараканью.

Типичный авантюрист и типичный викинг, Одд-Рольф быстро устает без ратных дел. Точно так же, как он долго не усидел у Ингияльда, в отчем доме и в Новгороде, Рольф не задерживается и в Киеве — он ищет новые приключения. Он снаряжает огромное войско к берегам Византии. Среди имен русских норманнов, подписавших первый русский исторический документ, Олега-Рольфа нет. Сам он едет в противоположную сторону.

В 911 г. Олег исчезает из поля зрения русских летописцев, которые скупо сообщают, что он уехал умирать на родину, в Ладогу. Но это лишь предположение. Все, кто едет на север из Киева, для киевлян едут в Ладогу, ибо Ладога — перевалочный пункт на пути из Киева в Швецию и далее в Норвегию или Данию. 912-й год — это начало правления взрослого Игоря, которому далеко за тридцать и которого Олег-Рольф-Одд оставляет на престоле в Киеве без своего присмотра. Тем не менее, могилы выдающегося князя в Киеве нет, он исчезает из столицы так же загадочно, как и появился там (под видом варяжского купца). Древнерусский летописец пишет, что могила Олега находится в Ладоге. В Киеве лишь известно, что Олег уехал на родину (предположительно в Ладогу, ибо этот город — прибежище многих шведов), где и исполнилось предсказание волхвы — его ужалила змея, выползшая из черепа его коня.

Но «Ладога» Рольфа была еше северней — в родном Ругаланне, там, где и был в свое время похоронен любимый конь Рольфа. Однако до этого момента уже достаточно пожилым человеком Олег-Рольф фигурирует в знаковом 911-м году (год его предполагаемого отъезда из Киева) уже на севере Франкланда, в местности, которую франки уступят норманнам и которая до наших дней называется Нормандией — страной норманн. Потомки этих норманн во главе с Вильгельмом Завоевателем захватят в 1066 г. Англию, совершив знаковый перелом в истории этой страны. Рольф наверняка даже и не догадывался, каким важным историческим событиям давал он жизнь сноими авантюрами извечного искателя приключений.

Да, королем норманн, которому уступил часть своего королевства Людвиг Простоватый в 911 г., являлся человек по имени Рольф Пешеход. По официальной версии, он был так высок, что его не мог нести конь, потому он и ходил везде пешком. На самом же деле Рольф предпочитал не садиться на коня по совсем другой причине: у него фобия после предсказания, прозвучавшего в детстве, о том, что смерть его наступит от коня.

Но и в Нормандии Рольф (теперь уже Ролло) долго не задерживается. Он возвращается в Норвегию, которую оставил еще безусым юнцом. Там он, глубокий старик, хочет навестить курган своего коня, размытый ручьем, и там же происходит то, что и живописал Пушкин — укус змеи. Однако вопреки легенде Рольф - Одд - Ролло - Олег не был уверен, что череп, валявшийся на земле, — это череп его коня. Он просто пнул его ногой, сказав: 

 «А может, это череп моего Факси?»

И тут же его ужалила змея, выползшая из черепа. Однако, вопреки русской версии легенды, Рольф умер не сразу. Согласно норвежской версии, более точной, Рольф-Одд лишь почувствовал себя плохо, у него поднялся жар, он долго лежал в доме, а потом велел выложить погребальный костер. Затем старик сам, без посторонней помощи, спокойно поднялся с ложа и сам взошел на костер, где сидел, пил вино и долго рассказывал о своих былых подвигах, прежде чем умереть.

Олег сам похоронил себя, не желая жить до 300 лет, как нагадала ему колдунья Гейда. Говорят, что на момент его смерти, в 933 г., ему уже было 100 лет. И легендарный князь и герцог мог бы еще жить, но не пожелал.

Основатель Киевской Руси и французской Нормандии был человеком удивительной, почти сказочной судьбы. Судьбы, почти неизвестной никому до сих пор, ибо в российской историографии никто никогда даже не думал совместить нормандского герцога Ролло и киевского князя Олега вместе. Российские и советские историки, впрочем, всегда очень плохо знали и мало интересовались летописью соседних стран.

 

Король Артур

Короля Артура, легендарную личность не только англичан, но и кельтов Британии, «селят» где-то в XI в., во времена нормандского завоевания Британии герцогом Вильгельмом Нормандским. Соответственно Артура и изображают как европейского короля того времени. По мнению многих английских историков, Артур — плод фантазий английского фольклора, такой же, как и не менее легендарный и собирательный образ храброго разбойника Робин Гуда, ибо никак не могут найти британские историки человека, мало-мальски похожего на короля Артура, в самой Британии. И не удивительно — его там никогда и не было, несмотря на то, что это в самом деле реальная личность.

Однако историки, не находя в истории Британии никакого Артура в XI в., говорят, что прототипом короля стал шотландский король VI в., погибший в боях с англо-саксами. Почему тогда короля Артура боготворят не только шотландцы и кельты, но и сами англичане, против которых якобы и воевал прототип Артура?

В начале XXI в. британские историки сделали одно немаловажное открытие, всколыхнувшее эмоции всех жителей Великобритании: Артур не был британцем, а пришел в Британию с Причерноморья где-то не то в III-м, не то во II-м в. как наемник римлян.

Напав на след, британские историки остановились. Если бы они пошли далее, то обескуражили бы британцев еще больше: легендарный Артур и в Британии никогда не жил. Однако как его светлый образ туда попал?

Дело в том, что со II-го по V-й век все Причерноморье, как и земли современных Беларуси, Литвы, Польши, Скандинавии вплоть до Уэльса, входили в состав сильной остготской (восточношведской) империи Рейдготаланд. Таким образом, в Рейдготаланд вошли все земли севернее Римской империи, земли, по-римскому определению, варваров: германцев, славян, балтов, финнов и кельтов. Прототипом нашего (точнее, английского) Артура, возможно, был остготский король Ангантюр, который прославился по всему Рсйдготаланду тем, что разбил на берегах Дона войско гуннов своего побратима Хледа, убив и самого Хледа, чему, кстати, сильно печалился. В легендарной «Песне о Хледе» описывается тогдашняя инфраструктура империи остготов:

«Хумли, как слышно, гуннами правил,  а гаутами — Гицур, Ангантюр — готами, данами — Вальдар, а ватами — Кьяр и Альрек Храбрый — англов народом…»

Как видно из описания, империя готов простиралась по всем землям скандинавских предков вплоть до Уэльса, земли валов (валлийцев), где правит человек с явно готским именем Кьяр (переводится с готского как «царь»). Но англы в IV в., когда и происходит описываемая в «Песне о Хледе» война с предками венгров и мордвинов гуннами, живут вовсе не в Британии, куда переберутся лишь в следующем столетии по приглашению самих британских кельтов, уже после ухода оттуда римлян. Изначально англы проживали в Южной Дании (Северном Полабье). После блестящей и трудной победы над гуннами слава об Ангантюре, естественно, разнеслась по всему Рейдготаланду, достигнув земель и Дании с Уэльсом. Когда в 420-х гг. англы впервые приехали в Британию, они привезли с собой и героические песни готов, своих прадедов, о славе былых лет. Вот почему в Британии такая разноголосица: с одной стороны король Артур — герой англо-саксов, с другой — кельтов (валов), борющихся с пришельцами из Скандинавии.

Когда-то Артур-Ангантюр был героем и тex, и других. Теперь же — IV-VI вв. — бывшие рейдготаландцы выступали друг против друга.

Ларчик, как оказывается, открывается достаточно просто? Не сам Артур (он же Ангантюр), но песни и легенды о нем достигли берегов Британии. Захотят ли признать это сами британцы?

А вот истинный портрет Aнгантюра-Артура, вырезанный на кости в V в., и сейчас хранится во Франции. То, что перед нами король остготов, красноречиво доказывает изображенный на заднем плане типичный скиф, держащий копье своего предводителя. Скифы, жители Причерноморья, как известно, также входили в состав готского Рейдготаланда. Готы Причерноморья сохраняли свою нацию как минимум до XIV в. в Крыму и в устье Днепра, где найден рунический камень и где местность называлась Готией по меньшей мере до XV в. Позже готы Черного моря перемешались с русскими в достаточно родственной по языку и культуре славянской среде.

Конечно, есть вероятность, что на кости вырезан не сам Ангантюр, а его сын или внук Аларих (Аларик), который первым из остготских королей захватил Рим. Внешний вид Алариха и Ангантюра был весьма схож — оба были молоды (Алариху было чуть за двадцать к 410 г., когда он захватил Рим), сами остготские императоры стриглись на римский манер и носили римские доспехи, вопреки стереотипу, что это были дикие длинноволосые и бородатые варвары в рогатых шлемах. Культура готов была значительно выше. В V в. они все христиане-ариане (не признающие церковь Рима и Константинополя), что и отметили римляне во время захвата Аларихом их Вечного города.

На Британском острове, где в V в. разгорелась долгая война англо-саксов с кельтами-бриттами и валами, образ героического Ангантюра как короля Артура появился, чтобы поддержать дух воюющих. Так что известный по сказаниям остров Авалон, где, по легендам, похоронен король Артур, нужно искать вовсе не в Британии, а на Дону или на Черном море.

 

Петр I

Кажется, нет в бывших советских республиках человека, не знающего, кто такой царь Петр I и как он выглядит. Памятники основателю новой России, фундамента России современной, украшают многие города. Петр и в самом деле сделал для славы России много. Его портрет висел на стене у Путина, Сталин стал первым советским руководителем, по заказу которого был снят легендарный фильм «Петр I», писатель Алексей Толстой написал роман с одноименным названием.

Однако другой великий писатель, тоже Толстой, но уже Лев, также проявлял интерес к личности Петра и также порывался написать роман о нем, но, изучив исторические документы, назвал Петра великого не иначе, как «осатанелым зверем». Современный писатель Александр Бушков отзывается о Петре крайне нелицеприятно (у интересующихся есть возможность прочесть). Возможно, это уже слишком, но ведь правда и то, что редкие правители (и не только России) отличались добродетельностью.

Бушков раскопал факты, что вовсе и не Сталин, боготворивший Петра, а именно сам Петр I первым ввел загранотряды при Полтавской битве, продотряды, суды-тройки, уничтожив за годы своего правления четверть населения России. Собственно, Петр основал административную систему. При нем расцвела и коррупция.

Северная война, в которой погибло немало русских солдат под ударами опытного шведского войска в первые восемь лет войны, была стопроцентно захватнической войной на чужой территории, авантюрой Петра и его друга — польского короля Августа. Они считали себя умнее и сильнее семнадцатилетнего короля Швеции. За это они (точнее, их армии и народы) поплатились в первый же год войны под Нарвой и Ригой. Такого оглушительного разгрома, какой потерпел Петр под ижорской Нарвой, русская армия более никогда не знала. Петр, имея 37 000 солдат, потерял 18 000 убитыми и 12 000 пленными, утратил всю артиллерию. При этом у Карла XII было всего 9 000 гренадеров и 10 пушек. Потеряли же шведы чуть более 600 человек. Их победу можно смело заносить в Книгу рекордов Гиннеса.

Итак, в 1700 г. началась продолжительная Северная война, которую разожгли польско-литовский король Август II и Петр I, активно подстрекаемые Данией, Германией и Пруссией. Союзники решили использовать молодость и неопытность семнадцатилетнего короля Карла. Однако последний оказался не только страстным любителем охоты и спортивных игр, но и неожиданно проявил себя талантливым, если не гениальным полководцем.

Датчане, союзники Петра и Августа, также потерпели поражение в Померании и капитулировали, когда шведский флот подошел к Копенгагену.

Карл XII перешел от обороны к нападению. Великое княжество Литовское, как и Польша, возмущенное поведением собственного короля и не имея никакой выгоды в этой войне, перешло на сторону Швеции. В первую очередь союзниками шведов стала вся польская шляхта, князь Сапега и все литвинские лютеране. На стороне Августа остались лишь князья Огинский и Радзивил, но только из преданности королю.

Однако расстрел в 1705 г. монахов и священников Софийского собора в Полоцке Петром отвернул от него и Кароля Радзивила — последнего союзника России. Лишь после Полтавы Радзивил вернулся в лоно союзников Петра.

Российская история, конечно же, льстит Петру, скрывая его поражения в войне со шведами, как скрыли еще одну победу Карла над Петром — под Головчином в 1708 г., когда немногочисленное войско шведов обратило в бегство превосходящую армию Петра.

Льстили Петру и все придворные художники, изображая его стройным и плотно сбитым, широкоплечим и высоким человеком (см. портреты разных художников).

На самом деле Петр был далек от того памятника, что возвышается в центре Петербурга, основанного им города в земле финских ингров. Да, Петр был высок, достигая двух метров и четырех сантиметров, но при этом был страшно худ и нескладен, с длинными тонкими пальцами, как у скелета, относительно телу маленькой головой и с узкими покатыми плечами, огромными ступнями и болезненным взглядом темных глаз, каким он и изображен на бюсте Растрелли 1719 . Знаменитые петровские усики, торчащие вверх, также далеко не всегда были отличительной чертой царя. Скорее похожим на крымского татарина увидел Петра в Кенигсберге в 1700 г. непредвзятый прусский художник, также неизвестный.

 

Портрет Ивана Грозного

Ивана IV в Европе, как и в самой Московии, прозвали вовсе не Грозным, а Ужасным. В английском языке он под таким прозвищем и остался — Terrible, а в беларуском языке — Жахливы, что и есть Ужасный. В Грозного московского царя переименовали лишь при Екатерине Великой. Сейчас некоторые околоисторические личности пытаются оправдать Ивана Ужасного, мол, он был гуманистом(!), всего-то 3000 человек были убиты во время Опричнины, что ни в какие-де сравнения не идет с казнями в Англии и Германии тех же лет. Непонятно, откуда эти «грознофилы» взяли такие странные цифры жертв жестокого царя? Только в одном Новгороде было казнено по меньшей мере около 3000 человек, и это только учтенных (иные источники выдают до 20 000 погибших). Иваном же была развязана и длинная Ливонская война, унесшая десятки тысяч жизней московитян, закончившаяся поражением Московии. Поход Крымского хана Гирея на Москву, также спровоцированный Иваном, унес жизни  120 000 одного лишь военного люда, не считая мирных граждан, более 100 000 которых увели в плен.

Что касается прижизненного портрета Ивана Ужасного, то такового не сохранилось. Все, что мы рисуем и изображаем в виде Ивана Грозного, на самом деле лишь примерно соответствует его реальному облику. Но, похоже, одно прижизненное изображение грозного царя все же сохранилось. Эго серебряная копейка, отчеканенная в Новгороде после 1554 г.

Монеты Ивана Ужасного вообще стоят особняком среди нумизматических памятников XVI-XVII вв., выделяясь разнообразием приемов в передаче деталей изображения "ездеца», выразительным и реалистичным рисунком. И. Г. Спасский смог рассмотреть в миниатюрных изображениях рисунков на монетах Грозного памятники прижизненной иконографии этого государя. Именно на монетах Ивана IV прослеживается трансформация образа всадника с копьем или саблей к изображению самодержца, наделенного конкретными чертами правителя.

Под лупой лицо на монете в самом деле похоже на лицо Ивана IV. Наконец, детали удалось исследовать при помощи электронного микроскопа Digital Blue при 60-кратном увеличении.

Величина самого портрета составляет всего два миллиметра. Что же удалось изобразить резчику на столь малой площади? Как считают специалисты, очень многое. Они же пришли к выводу, что это именно портрет московского царя. Насколько этот портрет соответствует действительности?

Известна реконструкция облика Ивана Грозного-Ужасного по его черепу из захоронения в Архангельском соборе Москвы, сделанная антропологом и скульптором Михаилом Герасимовым. Мы уже рассматривали портрет Герасимова Тамерлана, который, увы, оказался далек от оригинала. Но в случае с Иваном Ужасным Герасимов располагал не только черепом государя Московии, но и некоторыми миниатюрами и другими старинными изображениями царя, а также информацией о его родителях, в частности о матери и бабке-гречанке Софье Палеолог. Герасимов придал портрету типично восточную внешность. О восточном или южном типе лица Ивана говорят многие факторы.

«Критерии оптимальности» в выборе «точки съемки» у средневекового чеканщика и современного художника оказались одинаковы. Это позволило с помощью компьютера наложить одно изображение на другое. Совпали общие пропорции лица, высокий лоб с залысинами, нависшие надбровные дуги, глубокие глазные впадины, глаза навыкате, крючковатый нос, характерная носогубная складка, выступающие скулы, линия губ с опушенными уголками, выступающая нижняя челюсть, линия волосяного покрова, ниспадающие волосы, закрывающие уши. Не совпали лишь области мягких тканей и волосы, которые не сохраняются со временем, расположение глаза в глазнице, кончик носа, а также форма и длина бороды.

При восстановлении образа Ивана Грозного в распоряжении Герасимова был не только череп, но и скелет.

«Я весьма тщательно изучал особенности скелета, — писал Герасимов, — смонтировал верхнюю часть торса и в процессе этой работы обнаружил ряд таких индивидуальных особенностей, которые дали возможность воспроизвести его характерное, привычное положение головы и плеч».

Иван IV предстал атлетически сложенным мужчиной зрелого возраста, с энергичным и слегка брезгливым выражением лица.

В 1994 г. криминалист и скульптор С. А. Никитин реконструировал облик великой княгини Софьи — бабки Ивана Ужасного. Совмещение черепов Ивана и его бабушки методом теневого фотоналожения выявило, что контуры черепов, скуловые кости и скуловые дуги, глазные орбиты близки по форме настолько, как это может быть лишь у родственников. Василий III с обнаруженного портрета тоже похож на свою мать: тот же большой лоб с залысинами и крючковатый нос.

Итак, весьма похоже, что череп, хранившийся в Архангельском соборе в могиле Ивана IV, и портрет на монете принадлежат одному человеку.

Однако специалистов в портрете на монете поразило не только сходство со скульптурным портретом Ивана Ужасного, но и то, что портрет был сделан с сохранением всех пропорций и тщательностью, которую трудно себе вообразить. Однако при столь скрупулезном соблюдении пропорций царской головы весь остальной рисунок непропорционален. Видно, что голова царя увеличена настолько, что по размерам почти сравнялась с головой лошади. Вполне вероятно, что такое нарушение пропорции было намеренным. Перед мастером, видимо, стояла конкретная задача: не нарушая стандартное изображение «копейщика» на монете, дать заметное сходство с лицом московского царя.

Если учесть, что лицо человека имеет высоту 25 см, а детали данной монеты четко видны с 20 см, можно вычислить, что лицо человека имело бы такой же угловой размер с расстояния в 25 метров. Таким образом, взяв в руку эту копейку, любой московитянин, стоя в толпе на площади, мог бы хорошо сличить лицо проезжающего мимо царя с изображением на монете, полагают специалисты. Хотя это, впрочем, весьма сомнительное сличение: под него могут подойти многие однотипные лица.

Специалисты предположили, что была и историческая причина потребности сверять черты царского лица с эталоном. Получается, что портреты на монетах имели отнюдь не символическое значение, но являлись заменителем современной газетной фотографии глав государств? Хотя что можно было запомнить по такому вот маленькому рельефному портрету? Не очень много. Но что может быть более подходящим PR-приемом в те далекие годы?

 

Кутузов ― самый великии миф русской истории

Михаил Илларионович Кутузов-Голенишев — фигура знаменитая, вся сплошь позитивная, но, тем не менее, полностью искусственная, особенно но части своей гениальности. Кутузов по идее должен быть знаменит лишь тем, что за всю жизнь не выиграл ни одного сражения.

Слава пришла к Кутузову незадолго до его кончины, после изгнания Наполеона в кампании 1812 - 1813 гг., т. е. полководцу было уже 67 лет, когда он стал знаменит своей победой над непобедимым доселе Наполеоном. Российская и советская история наполнены восхищенными отзывами о Кутузове как о героической личности, чуть ли не лучшем ученике Суворова. Но если отбросить эмоции и обратиться к фактам, то геройств в биографии знаменитого полководца нет. Одни поражения.

Кутузов родился в 1745 г. в Петербурге. Его отец был военным инженером, и Кутузов стал потомственным военным. Он отлично учился, хорошо усвоил математику, тактику, изучал языки. В 1759 г. Кутузов окончил кадетский корпус, и в свои 15 лет был оставлен при школе помогать офицерам в обучении. Затем молодой Кутузов получил офицерский чин и перешел на строевую службу — стал командовать ротой Астраханского полка. Полком командовал Суворов.

Именно под началом Суворова пришла к Кутузову слава. Но какая? Да, он храбро сражался под стенами турецкого Измаила. Кутузов вел на левом фланге колонну егерей. Турки обстреливали и забрасывали егерей камнями, бревнами и лили на голову смолу. Колонна Кутузова оказалась в трудном положении. Он запросил помощи, но вместо помощи пришло более чем странное сообщение, отдающее черным юмором: Суворов назначал его комендантом Измаила.

В конце-концов трюк Суворова сработал. Успокоившись и разобравшись на местности, Кутузов одолел-таки вражескую стену. Когда это сделали и другие. Его солдаты прорвались в город. Суворов хвалил Кутузова, как хвалил и всех остальных после победы — победителей не судят. Но, кажется, что карьера военного чиновника была куда ближе Кутузову, чем карьера полководца. Суворов это видел и вдохновлял Кутузова новыми назначениями, отстраняя от окопов и траншей. Почему Суворов отказал Кутузову в подкреплении под Измаилом? Пожалел солдат. Он-то хорошо знал, что лучшая помощь Кутузову — очередное повышение по службе, а не количество возглавляемых им солдат, которых он наверняка загубит.

Сохранилась старая солдатская байка, которую я впервые услышал еще в раннем детстве от отца, потомственного военнослужащего. Позже прочел ее и в рассказе Сергея Григорьева «Оптический глаз». Это солдатская сказка о том, как незадолго до штурма Измаила на спор ели горячую кашу Суворов и Кутузов. Кутузов пытался опередить своего учителя и ел прямо из котелка, ел поспешно и постоянно обжигался. Суворов же не спеша выкладывал кашу из котелка в миску и ел медленно, забирая с краев, и закончил обед намного раньше, когда Кутузов лишь наполовину расправился со своей порцией.

Эта солдатская легенда, пусть даже и вымышленная, красноречиво говорит о чертах характеров двух полководцев: умный и расчетливый Суворов и поспешный холеричный Кутузов. Таковым и считал Суворов своего ученика. С другой стороны, Суворов видел, что Кутузов в высшей степени талантливый офицер интендантской службы.

Нет, Кутузов не был трусом. Так, под Алуштой Кутузов, вместо того, чтобы укрепиться и отразить атаку турок, видимо, не совладав с нервами, повел своих солдат навстречу атакующим. Контратака получилась — турок удалось сломить в штыковом бою, но многие погибли, а сам Кутузов, бежавший со знаменем в руках, был тяжело ранен в голову, после чего ослеп на правый глаз. Тут уж поневоле вспомнишь умные советы красного комдива Чапаева из одноименного фильма о том, где место командира в бою — позади, на удобном месте, чтобы руководить боем.

В бою у крепости Очаков Кутузов был вторично ранен — и снова в голову. Кажется, что он не умел жалеть ни себя, ни солдат, в отличие от своего учителя Суворова.

Поговорку Суворова о том, что надо воевать не числом, а умением, Кутузов не усвоил. В 1805 г. он впервые столкнулся с Наполеоном. Российские и советские биографы описывают, как мастерски уводил (а проще говоря — отступал) свою армию от французов Кутузов, брошенный австрийскими союзниками.

Если верить отечественным историкам, в частности Михаилу Брагину (книга «В грозную пору»), то получается, что австрийцы были во всех отношениях бездарями, а Кутузов — молодец. Но «гениальный» полководец, тем не менее, постоянно вынужден был почему-то уходить. После очередного «талантливого» отхода, вновь прикрывшись арьергардом Багратиона, Кутузову удалось воссоединиться с большими силами, уровняться (а на самом деле превзойти) с Наполеоном по численности и… с треском проиграть под Аустерлицем.

Поражение под Аустерлицем историки вновь списывают на бездарей австрийцев, на Александра I, мол, приехал царь, отстранил Кутузова от командования, проиграл битву и ретировался. Но это миф, попытка защитить Кутузова перед историей. Согласно французской и австрийской версиям именно Кутузов командовал русской армией и именно он выбрал неудачное расположение в районе озер и оврагов и не был готов к атаке французов.

В итоге за пять часов стотысячная русская армия была наголову разбита, потеряно 15 тысяч человек убитыми, а 30 тысяч попали в плен! И это под руководством талантливого Кутузова ?! Разгром! Французы потеряли лишь 2 тысячи.

Конечно, отставку Кутузова с поста главнокомандующего можно приписать дворцовым интригам, как это и делали советские историки, но как ни копай — нет у Кутузова громких побед. Кутузова, приятного и обходительного человека, любили — он не имел врагов в штабе, чем и объясняется его продвижение по служебной лестнице. Не было никаких интриг — была неудачная работа Кутузова на посту главнокомандующего.

Да, были и победы. Правда, одна. Но и ее поставили под сомнение и даже наказали Кутузова после этой самой «победы». Так, в Крыму в 1811 г. армия Кутузова окружила под Рущуком турок вместе с командующим Визирем Ахмет-беем. После этого Кутузов был отстранен от командования армией. На эту «вымученную» победу ушел не один месяц, долгие дни и недели постоянных отходов и ожиданий подкрепления. В советских источниках, правда, Михаила Илларионовича вновь оправдывали, мол, да, победу пришлось ковать долго, но все было сделано расчетливо и мудро. Мудро… Так российские историки пишут по сей день, но так не думали современники самого Кутузова, которые анализировали все ошибки длительного противостояния двух армий.

Отличительная черта талантливых полководцев, например Карла XII, Суворова, Румянцева и Наполеона, — в том, что все они побеждали, атакуя превосходящего по числу врага меньшими силами, нанося при этом противнику больший урон, обращая его в бегство. Так, под Нарвой шведов было более чем втрое меньше, чем петровской армии, как почти втрое их было меньше и под Головчиным, Шкловом и в Гродно. Во всех этих битвах победу праздновали шведы. При штурме Смоленска французами в 1812 г. у Наполеона сил также было меньше, чем у русской армии. Меньше на две тысячи их было и при знаменитом Бородино, где русских погибло еще больше — треть всей армии. Непобедимость русской армии — это еще один миф, созданный ура-патриотическими историками. Сам Петр I значительно преувеличивал численность и потери шведов как под Полтавой, так и под Головчиным, беларуским местечком, под которым, по мнению шведских историков, Карл одержал свою самую блестящую победу.

Русские историки долгое время скрывали истинные цифры потерь при обороне Смоленска, при битве за Малоярославец и других битв кампании 1812 г. Так, тот же Михаил Брагин в книге «В грозную пору» указывает такие цифры потерь: 10 тысяч русских и 20 тысяч французских погибших солдат при осаде Смоленска. Такой расклад кажется вполне удобным — французов погибло вдвое больше, как и положено при штурме, согласно военной науке того времени.

Но истинные потери были иными — 12 500 русских и 16 000 французов. А это, согласитесь, другой расклад, и не в пользу российской армии. Путеводитель «Бородинская панорама» («Московский рабочий», 1973 г.), описывая потери французов и русских на Бородинском поле, приводит и такие странные, с нашей точки зрения, цифры: французы потеряли более 60 тысяч, русские — 33 тысячи. Откуда эта статистка? Она высосана из пальца, чтобы процент потерь выглядел адекватным — 2:1. Но шила в мешке не утаишь, поэтому «высосанные» 33 тысячи вскоре исчезли, уступив место истинным потерям — 44 тысячи русских и 40 тысяч французов. С учетом атакующей тактики французской армии эти потери вновь не в пользу Кутузова — он потерял 35 процентов армии, позиции не удержал.

С оставленными в Москве 15 тысячами раненых солдат армия Кутузова сократилась вдвое, потеряв в общей сложности 59 тысяч человек — на 19 тысяч больше, чем французы. О какой дальнейшей войне можно было говорить?!

Кутузов, еще вчера отсылавший в Петербург письмо, где утверждал, что Наполеону нужно дать генеральное сражение и ни в коем случае не сдавать Москву, после Бородинской битвы писал в столицу уже другое: «главная цель — сохранить армию, а не Москву». То есть, потеряв половину армии, Кутузов вернулся к стратегическому плану Барклая де Толли, чью должность занял перед Бородино.

Наполеон умел воевать. И Михаил Богданович Барклай де Толли, главнокомандующий армии, это знал, разработал в 1807 г. Скифский план — стратегию избегания лобовых столкновений с Наполеоном (так избегали скифы армии Александра Македонского). В случае агрессии Барклай де Толли предлагал стратегию медленного отхода, сопровождаемого партизанскими действиями, с использованием условий зимы и отрезанием противника от тыла. Барклай де Толли утверждал еще за пять лет до нападения французов, что Наполеон сам уйдет из России, когда наступит зима и его армия начнет страдать от нехватки провианта. Русский генерал с шотландскими и беларускими корнями словно в воду глядел. Так оно и вышло. Вышло бы еще лучше, если бы не вмешался со «своей кашей» Кутузов.

Кутузов, как только царя убедили в том, что нужно поставить во главе армии русского полководца, а не заграничного легионера Барклая де Толли, решил тут же дать французам генеральное сражение лоб в лоб и остановить их раз и навсегда. Патриотично? Очень! Но крайне глупо на тот момент.

Барклай де Толли, как и многие, протестовал против лобовой битвы с армадой Бонапарта. Он полагал, что можно оставить Москву и отойти с армией на восток, дожидаясь зимы, формируя партизанские отряды и устраивая блокаду французам в захваченном городе. Кутузов настаивал на битве. Он отписал в столицу письмо, где угверждал, что главная задача всей кампании — не пустить французов в Москву.

«Потеряв Москву, мы проиграем войну», — писал Кутузов.

Барклай де Толли считал битву под Бородино самоубийством. В советском художественном фильме 1941 г. взаимоотношения Кутузова и Барклая ле Толли совершенно справедливо показали несколько напряженными из-за этого разногласия (позже этого разногласия уже никто не вспоминал). В фильме Барклай сдал пост Кутузову, выразив свое несогласие с битвой, а Кутузов размышлял, что, вот-де, Барклай, пусть и отличный генерал, но не русский и не понимает, что значит оставить Москву. Но ведь Кутузов все равно оставил Москву! Он ее не защитил, как ни крути! И в этом главная нестыковка и фильма, и официальной версии российской истории, и плана самого Кутузова. По Барклаю русская армия без потерь оставила бы Москву, а по Кутузову она ее тоже оставила, да еще при этом принесла в жертву половину своего личного состава. Полная бессмыслица с точки зрения логики и объективного взгляда на битву!

Барклай во время сражения на Бородинском поле очертя голову летел на коне на французские колонны. Искал смерти. Он желал погибнуть вместе с гибнущими русскими солдатами и всей армией. Но Бог помиловал мудрого храбреца. Нескольких коней убило под генералом, но сам он не получил ни царапины.

Потеряв 44 тысячи убитыми и 15 тысяч ранеными, оставленными в Москве, Кутузов все равно проиграл, потеряв и своего былого ангела-хранителя Багратиона, и саму свою «святую» цель — Москву. Но «умен-умен, хитер-хитер Кутузов, никто его не обманет», — говаривал Суворов о своем ученике. И верно! Кутузов и сейчас пытается выкрутиться и, сидя в Тарутино, пишет в столицу, что Москва — это, оказывается, не есть главная цель.

 «…надобно оберегать армию, а скоро все наши армии, то есть Тормасов, Чичагов, Витгенштейн и еще другие, станут действовать к одной цели и Наполеон долго в Москве не пробудет…»

Прекрасно! Кутузов загубил объединенную армию Барклая и Багратиона, как и самого Багратиона, и призывает теперь оберегать армию, зовет всех на помощь. Но еще до Бородино это же ему говорил Барклай де Толли! Это и было причиной их размолвки.

Нет гениальности в том, что полководец, не защитивший Москву, не спасший армию, прогнозируемо уступил в битве, потеряв в общей сложности 59 тысяч солдат, и ушел в Тарутино, крича:

«Витгенштейн! Тормасов! Помогите! Армии у меня нет!»

Теперь Кутузов вынужден согласиться со «скифским планом» Барклая де Толли и ждать, пока зима, голод и партизаны ослабят французов. Так оно и вышло, точно по плану талантливого Барклая де Толли. Сидение французов в Москве, как и предполагал де Толли, обернулось провалом для «непобедимой армии». Наполеон не дождался парламентеров с белым флагом, и за это время потерял убитыми и пленными до 30 тысяч солдат и офицеров «благодаря» партизанскому движению, диверсиям (включая поджог Москвы) и засадам на мародерствующих французов. Наполеон возмущен тем, что война ведется не по правилам, но признает свое поражение и просит мира. Кутузов чванливо отвергает предложение Наполеона о мире, заявляя, что «мы только сейчас начали воевать». Да, в самом деле, Кутузов только сейчас начал воевать умно, как и советовал Михаил Барклай де Толли. Однако Кутузов тут же все портит: после ухода из Москвы Наполеона холеричиый, как и в молодые годы, Кутузов убеждает себя в том, что грозный корсиканец полностью морально и физически сломлен и настал час поквитаться с вечным обидчиком. Кутузову кажется, что враг истощен, слаб, и он спешит отомстить за Аустерлиц, Бородино, Москву и разбить Наполеона в битве при Малоярославце. И вновь не вышло.

Понеся большие потери (около 11 000 против 6 000 французов), русская армия так и не овладела городом, восемь раз (!) переходившим из рук в руки. Историков и этот факт не смутил — опять нашли свои позитивы, мол, прикрыли Тулу, нанесли поражение врагу. Однако Малоярославец — абсолютно провальная авантюра. Как можно говорить о каком-то уроне французам, когда своих вновь погибает больше?! Чего ради такие жертвы? Ради победы над французами? Но победа уже признана, французы покидают Россию. Вновь напрасные смерти солдат и офицеров, и Кутузов видит своим единственным глазом, что Наполеон еще способен мастерски защищаться, он по-прежнему непобедим. Кутузов опять возвращается к «скифскому плану», но… увы, вновь ему не хватает терпения…

Третью «пощечину» от Наполеона упрямый Кутузов получил на беларуской реке Березина. Битва… Не было там никакой битвы. Французы бежали по мостам, а в них стреляли из пушек. Директива Кутузова «ни в коем случае не дать французам переправиться» и захватить в плен самого Бонапарта не была выполнена: французы выбили заслон русских войск из Борисова, наладили переправу и увели на запад личную гвардию императора вместе с ним самим.

Березина стала кошмаром не только для не успевших переправиться французов, но и для Кутузова — очередной его провал.

Кутузов был образованнейшим человеком своего времени, начитанным, знал много языков, но был ли он талантливым полководцем? Нет и тысячу раз нет! Нет примеров его «таланта». Более того, он, в принципе, и полководцем-то как таковым никогда не был. Русская армия наступала на французов и тогда, когда Кутузов вообще ничего не предпринимал. Порой, как и отмечали все, кто знал Кутузова близко, он спал, сидя на стуле, в то время, когда ему что-то важное докладывали. С подобным успехом командовать армией мог любой. Может, историки намеренно скрывают доказательства гениальности Михаила Илларионовича?

За все военные кампании против Наполеона, начиная с Австрии 1805 г. и заканчивая Отечественной войной 1812 г., Кутузов так и не выиграл ни одной (!) битвы у своего французского визави. Назначение в августе 1812 г. 67-летнего Кутузова на пост главнокомандующего можно объяснить лишь тем, что в штабе притесняли более талантливых Барклая де Толли и спасшего Петербург Петра Христиановича Витгенштейна. Витгенштейна царь назначил главнокомандующим сразу после смерти Кутузова в 1813 г., но прошло время, и интриганы попытались полностью «выжить» генерала немецкого происхождения из истории Отечественной войны, где «не место всяким там легионерам». О существовании 4-й армии, которой и командовал геройский генерал Витгенштейн, загородившей подступы к Петербургу, вспомнили только в 1990-е гг.

В кампании 1812 г. Витгенштейн оказался единственным военачальником, который сумел нанести поражение французам в открытом бою. Это произошло на беларуской реке Дрисса, где погиб генерал Кульнев и где были остановлены корпусы генералов Даву и Макдональда. Это тоже забыли. Дважды раненого — под Головчиным и под Полоцком — Витгенштейна советские историки (тот же Брагин) вообще умудрились обозвать неопытным и свалить на него ответственность за поражение в Борисове и уход французов за Березину. Чудовищная ложь, чудовищная безграмотность, чудовищная несправедливость!

Александр I вполне заслуженно снимал с поста Кутузова за его ошибки и постоянные неоправданные потери, но не смог устоять перед уговорами, что командовать в решительный момент войны должен «свой», русский генерал, мол, это вызовет «прилив морального духа». Прилива не получилось. Война и без Кутузова обрела форму Отечественной войны против захватчиков, форму, которую ей «сшил» еще в 1807 г. Барклай де Толли, утверждавший, что воевать на своей территории против Наполеона можно только так — партизанскими методами.

Из поражения при Бородино, когда пришлось оставить Москву, русская история сотворила мифическую победу (московская версия, кстати, полностью противоречит мнению о Бородино историков других стран), сделала гением лжегероя, похоронившего полсотни тысяч русских солдат без всякой на то необходимости. Однако победителей не судят. Но победителей, особенно истинных, могут просто забыть.

 

«Гениальный» маршал Жуков

Очень похож на Кутузова и советский маршал Жуков. Нет, не лицом, а славой великого и гениального полководца. Правда, в отличие от Кутузова, у Жукова были победы в боях, но происходили они скорее не благодаря, а вопреки «гению» жестокого маршала Советского Союза. Эти победы выковали прежде всего советские люди: по-настоящему образованные генералы, конструкторы, партизаны, подпольщики, простые линейные офицеры и солдаты, которые были собраны вместе благодаря консолидации всех сил СССР в борьбе против фашизма.

Победителей не судят. В советской литературе, как и в российской, Жукова никогда не судили и не судят, он всегда остается героем Великой Отечественной войны, победителем Гитлера. Но если собрать вмеете победы и поражения Жукова, можно только ужаснуться тому, что он натворил для собственной армии и для народа, которого никогда не жалел. Писатель Виктор Суворов сказал: 

«Давайте перестанем валить вину на немцев за чудовищные потери Советского Союза в войне. Наши полководцы, прежде всего Жуков, воевали так, что потери могли исчисляться только десятками миллионов».

Все, кто знал Жукова близко, отмечали его жесткость, а порой даже жестокость. И это невзирая на военные будни, где жесткость и жестокость были нормой жизни! Хотя приближенные к Жукову люди видели его и в моменты откровенной слабости и даже паники, когда Жуков плакал от бессилия и страха.

Советский беларуский писатель Василий Быков с беспристрастностью летописца описал, как Жуков в 1941 г. в бешенстве приказывал расстреливать солдат отступающих частей Красной армии. Солдат просто выдергивали наугад из строя. Для устрашения другим.

Один из истинных героев Отечественной войны маршал Рокоссовский очень точно охарактеризовал Жукова:

«Он любил не командовать, но повелевать».

Читая воспоминания самого Жукова, невозможно не заметить, как он мастерски уклоняется от ответственности за катастрофу 1941 г., перекладывая всю вину на недальновидного Сталина. Себя он оправдывает тем, что за время пребывания на посту главнокомандующего — за полгода — не успел вникнуть в ситуацию, хотя там же, в мемуарах самого Жукова, маршал собственноручно подчеркивает, что ему хватало одного взгляда на карту, чтобы оценить эту самую ситуацию. Комментарии излишни. Как вообще может полководец за полгода не вникнуть в ситуацию?! Кто, когда и в какие времена дает главнокомандующему год на раскачку во время войны? Армию, которой руководит дилетант, можно только пожалеть.

Виноват Сталин… А где же в это время был сам Жуков? Может, служил старшиной в тылу? Нет, он, как и до войны, командовал армией. Но командовал так, что только в районе Минска в июне 1941 г. был окружен и разгромлен Западный фронт. Погибли все четыре армии этого фронта. Беларусь была за несколько дней захвачена фашистами. Декларативная тактика «бить врага на его же территории», заявленная в документальной киноленте «Если завтра война», вышедшей на экраны в 1940 г., провалилась с треском, с грохотом и невообразимыми потерями. Будь Жуков маршалом во Франции или Великобритании, за потерю четырех французских или английских армий за несколько дней он наверняка был бы брошен в тюрьму или расстрелян по законам военного времени. Впрочем, пытались расстрелять и Жукова, но заступился Берия, человек, во многом похожий на Жукова.

В начале июля 1941 г. Сталин создал новый Западный фронт, который также очень быстро попал в окружение, уже в районе Смоленска. И в первый, и во второй раз приказы и указания Западному фронту шли от начальника Генерального штаба генерала армии Жукова. Вполне понятно, что за такое профессиональное преступление Жуков был наказан Сталиным. Его сняли с поста начальника Генштаба и собирались расстрелять. Конечно, Жуков в своих мемуарах все списывает на Сталина, мол, он ничего не понимал в военных действиях, а он, Жуков, все понимал, предвидел и потому в конце концов и победил. Жуков жалуется, что Сталин лишь изредка и кратко выслушивал наркома или начальника Генштаба. Однако это полная ложь. И она легко опровергается учетными записями «Журнала записи лиц, принятых И. В. Сталиным». Всего с момента назначения Жукова на должность начальника Генштаба до нападения немцев он провел в кабинете Сталина 70 часов 35 минут. Этого времени хватило бы с избытком, чтобы доложить Сталину обо всем на свете.

На основе документов писатель Виктор Суворов пишет о том, как начальник Разведупраадения Генштаба генерал-лейтенант Голиков постоянно докладывал Жукову о подготовке немцев к нападению. На всех докладах Голикова стоит подпись Жукова, который все эти доклады читал. И ничего не сделал. Именно Жуков в большей степени, чем Сталин, был виновником катастрофы 1941 г., так как именно он убеждал Сталина не менять запланированного на начало июля наступления на Германию под видом ответа на провокацию на границах. Да, Жуков был главным вдохновителем нападения на Германию. Нападение на Финляндию в 1939 г. также официально объяснялось тем, что финны сами спровоцировали нападение. Тем не менее, Финская война 1939 - 1940 гг. не вышла «Блицкригом». Красная армия и там столкнулась с тем, что ее военачальники недооценили врага, не подготовились к затяжной войне в суровых зимних условиях, не провели нужную тактическую подготовку и выучку войск.

Такой же сценарий был разработан и в войне с Германией: нападение под видом обороны. Но Жуков перехитрил сам себя. Он оказался глупее Гитлера и немецких генералов, умевших воевать. Именно Жуков в первую очередь виноват в том, что 22 июня 1941 г. готовящаяся к войне Красная армия оказалась к ней абсолютно не готова. Немцы шли на восток, словно прогуливаясь: уже на седьмой день они были в Минске. Армия Жукова не просто отступала. Она бежала, а те, которые оказывались в плену, позже были объявлены предателями, ибо Сталин и Жуков решили не признавать собственных пленных — самое чудовищное ноу-хау за всю историю мировых войн.

В Советском Союзе проживало тогда 170 миллионов человек. Жуков воевал так, словно ему дали добро на убой как минимум семидесяти миллионов. Мол, пускай немцы умрут от усталости нас убивать. Тактика «море людей» — единственная тактика Жукова в той войне.

Неисчерпаемый человеческий ресурс, тяжелые зимние условия, к которым не были готовы немцы, и бескрайние просторы Советского Союза с его бездорожьем — вот что остановило гитлеровские войска в первую очередь. Жуков лишь к 1944 г. научился воевать, а точнее, не научился воевать, а собрал вокруг себя более-менее талантливых офицеров и конструкторов, тех, кого не успели расстрелять в 1937 г. и в самом начале войны.

Трагедия Советского Союза в июне 1941 г. заключалась в первую очередь в том, что за полгода до этого, в январе месяце, Сталин назначил главой Генштаба не кого-нибудь, но Жукова, властолюбивого генерала, для которого жизнь простого человека ровным счетом ничего не значила. Чтобы выслужиться или доказать свою компетентность, Жуков с легкостью посылал сотни тысяч солдат на верную смерть, ибо у него в запасе имелась еще пара десятков миллионов.

Писатель Суворов отмечает, что Жуков не просто отдавал преступные приказы, выполнение которых было либо невозможно, либо влекло огромные потери, но и душил инициативу нижестоящих офицеров, не давал им никакой возможности действовать самостоятельно. В окружении Жукова выживал тот, кто ничего не делал и лишь послушно выполнял волю главнокомандующего.

Лишь бездарный военачальник мог в нюне 1941 г. отдать советским войскам приказ оставить в приграничной зоне укрепрайоны, когда под носом стоит вооруженный до зубов враг, готовый к нападению. Жуков сам спровоцировал Гитлера к быстрому нападению в тот самый момент, когда границы были почти разоружены. Лишь Украинский южный фронт проявил самостоятельность, не нотеряв бдительности, как итог — на юге не было такого стремительного продвижения немцев и румын на восток, как в Беларуси.

Жуков нарочно провоцировал немцев к нападению, чтобы согласно своему «хитрому», а на деле — бездарному плану самому контратаковать и перенести театр военных действий за границы СССР. Никто такого плана в штабе не одобрял. Жуков склонил на свою сторону Сталина, который, вопреки обвинениям Жукова, всегда внимательно слушал своего полководца.

Жуков, похоже, и сам запутался в собственных директивах. Как только началась война, тут же вступила в силу первая директива Жукова: «ничего не делать, это провокация». В своих мемуарах Жуков списал все опять-таки на Сталина. Но не Сталин, а сам Жуков подписал эту директиву. Сталин в тот момент был в растерянности. Он впервые по-настоящему был напуган нападением фашистов, о котором ему так много сообщали, но он верил Жукову, что все это лишь провокации. Сталин в тот момент закрылся и ни с кем не общался. Как вспоминают очевидцы тех событий, грозный Сталин впервые напоминал трусливого кролика, был готов к тому, что его арестуют за головотяпство, и был всерьез на это настроен. Но все чуть ли не на коленях стали умолять его спасти страну. Жуков был в истерике. Он издает еще две директивы подряд, говорящие о том, что главком в полной панике и не отдает отчета в своих действиях. Так, вместо того чтобы приказать армии занять оборону, Жуков приказывает немедленно атаковать противника. Наполовину разбитые войска, отступающие в полном хаосе, теперь должны резко и круто развернуться и идти в атаку на верную смерть под гусеницы танков, под пули и снаряды фашистов. Выполняя этот приказ, армии Западного фронта гибнут в течение нескольких дней. Хотя, обороняясь, Красная армия могла бы остановить фашистов, или как минимум задержать их, как почти на месяц задержали немцев защитники Брестской крепости, героического гарнизона, который Жуков обрек на гибель своими бездумными паническими приказами.

Жуков же пишет в мемуарах обратное. Он даже не упоминает, как пехотная дивизия немцев за три часа камня на камне не оставила от 22-й советской танковой дивизии.

Как врал Петр I о якобы численном превосходстве шведов под Полтавой и под Головчиным, так и Жуков врет о численном превосходстве в пять или шесть раз немцев на этом участке фронта. На самом деле соотношение сил было почти равным.

Жуков дал артиллерии еще один приказ — не стрелять по танкам, атакующим город Брест по мостам через Буг. Боялся, что артиллеристы повредят мосты! По его же приказу вся техника стояла рядами в нескольких километрах от границы, и вся она была разгромлена в первые часы агрессии Гитлера. Управление войсками на границе в районе Бреста никто не вел с первых минут. Был полный хаос и неразбериха. Штаб обороны был создан лишь на третий день войны!

Как такое могло произойти? Только в том случае, когда в армии царит полная анархия. А царила такая анархия в первые дни войны только благодаря перепуганному до смерти человеку — Жукову. В то же время Жуков в бешенстве и панике отдает под трибунал всех, кто не выполняет его сумасшедшие приказы, приказы эмоционально не выдержанного человека, который находится на грани нервного срыва.

Как можно воспринимать директивы Жукова «не поддаваться на провокации и не открывать огонь», идушие в Беларусь в 9 утра 22 июня, когда в 7 утра Брест уже полностью в руках немцев, 22-я танковая дивизия полностью разгромлена, а Брестская крепость окружена? Жуков запретил 4-й армии оборонять родину! Написал бы он такое в своих мемуарах? Конечно нет! Эти «издержки» первых дней войны как-то забылись, а позже списались на подозрительного и никому не верящего Сталина.

Тем не менее, не Сталина, а именно Жукова обвиняли в катастрофе его сослуживцы. Хрущев очень плохо относился к Жукову; плохо к нему относились все, кто его знал. Именно поэтому после смерти Сталина в 1953 г. и сразу после ареста Берия, лучшего друга и заступника Жукова, Хрущев под всеобщее согласие снимает с поста и удаляет из армии чванливого Жукова. При Брежневе, когда царил негатив по отношению к Хрущеву, «светлые» образы Жукова и Сталина попытались реанимировать, о чем свидетельствует киноэпопея 1970-х гг. «Освобождение». Горбачев раскрыл людям глаза на злодеяния Сталина и его режима, но Жуков при этом остался в стороне в качестве героического полководца, разгромившего фашизм.

Сегодня образ Жукова, как и СМЕРШа — организации по поиску шпионов, сильно романтизированы, особенно кинорежиссерами. Из агентов СМЕРШа, обычных недалеких и часто просто необразованных НКВДешников (среди них, конечно же, были и мастера разведки, которые делали свою работу в основном чисто и незаметно, но основная масса состояла именно из «простых, но преданных Партии парней»), которые не столько выискивали шпионов, сколько расстреливали ни в чем не повинных людей (чудом выжил, схваченный СМЕРШевцами, Василий Быков), сделали чуть ли не лихих ковбоев, стреляющих с обеих рук, знающих приемы каратэ (!), умеющих все и вся.

Из чванливого и жестокого бездаря Жукова сделали гениального полководца, которого и сейчас боготворят некоторые ветераны войны, как боготворят и «отца народов» Сталина. Но для ветеранов эти «вожди» являются неотъемлемой частью их героической эпохи, а стало быть, героями.

Но не нужно огульно обобщать — «ветераны». Мы, выросшие в другую эпоху, плохо осознаем, КАК жили люди в то время и ЧТО ОНИ ДУМАЛИ по поводу политики Партии и о войне. Они, наши деды и бабки, хорошо знали о том, ЧТО МОЛЧАНИЕ — ЗОЛОТО (свобода, спокойствие, жизнь). Чтобы понять, что это правда, вспомните своих предков — до каких колен вам рассказали вашу родословную? Люди скрывали ДАЖЕ ЭТО от СВОИХ ДЕТЕЙ. Чтобы у них не было проблем. Так, на всякий случай.

Правду о Жукове не все хотят знать. Уж очень она отличается от имиджа знаменитого маршала. А тем, кто прошел войну, правда известна. И они рассуждают проще, с житейской логикой — кому от нее легче. Ведь, увы, наука история для многих остается лишь шоу-бизнесом.

 

Литература

1. "Атлас гісторыі Беларусі XVI-XVIII стст." Минск. 2005.

2. Гуттен-Чапский Э. К. "Удельные, великокняжеские и царские монеты". СПб., 1875.

3. Ермолович/-Н. "Белорусское государство Великое княжество Литовское". Минск. 2000.

4. Колызин А. М. (Москва). "О начале чеканки монет в Москве в XIV в. Десятая Всероссийская нумизматическая конференция". Москва, 15 - 20 апреля 2002 г.: Тез. докл. и сообщений. М. 2002. С. 162 - 164.

5. Вильгельм де Рубрук. "Путешествие в Восточные Страны". Алма-Ата, 1999.

6. Скрынников Р. Г. "Русь IX–XVII веков". СПб., 1999.

7. Тарас А. Е. "Войны Московской Руси с Речью Посполитой в XIV–XVII веках". Москва, 2006.

8. Улуханов И. С. "Русский язык X–XVII веков. О языке Древней Руси". М., 1972.

9. «Хождение за три моря» Афанасия Никитина. Подготовка текста М. Д. Каган-Тарковской и Я. С. Лурье, пер. Л. С. Семенова, комментарии Л. С. Лурье и Л. С. Семенова. Памятники литературы Древней Руси. Вторая половина XV в. М., 1982. — С. 444–477, 655–663 (ком.).