После праздника все стихло. Когда последний гуляка отправился на стоянку, Конни осталась на площадке в счастливом предвкушении одного из этапов своего обучения, которого она ждала больше всего остального. Скарк клевал корку от сэндвича на расстоянии брошенного камня от Конни, настороженно поглядывая на нее. Казалось, он интересовался, где она была все эти дни, — совсем как суетливый родитель, заметила про себя Конни.

— Все в порядке, Скарк, — тихо сказала Конни. — Я условилась с доктором Броком, что Морджик возьмет меня в мой первый ночной полет, когда все животные и люди разойдутся. Мы полетим обратно, на ферму Мастерсонов. Тебе действительно не нужно вот так следить за мной: все будет хорошо.

Скарк скептически заскрипел и перевернул корку на другую сторону. Ожидая, пока Морджик попрощается со своими друзьями-драконами, Конни прислушивалась к шуму волн, омывающих подножие скалы; ее почти не беспокоил легкий холодный бриз, дувший с моря, оттуда, где, по слухам, обитал грозовой великан Ширли. Завороженная совершенной красотой ночного неба, Конни думала о том, что сегодня прекрасная ночь для полета на драконе. «Почему только дома не видно таких звезд, как здесь?» — удивлялась она, с восхищением глядя на хоровод созвездий над головой. Здесь она могла разглядеть гораздо больше звезд, чем в Гескомбе, где огни завода и Чартмута вытягивали из звезд их сияние.

Конни лениво осветила фонариком место съезда: теперь здесь было пусто и только мерцающие угли костра составляли ей компанию. Угасающий огонь бросал отсветы на обломки стен, и казалось, что они зыбко качаются на самом краю обрыва. Посмотрев на часы, Конни увидела, что еще только пять минут одиннадцатого. Кинга предупреждала ее, что у Морджика может уйти много времени на прощание: драконы, хотя и являются по природе одиночками, любят редкие встречи друг с другом — с удовольствием обмениваются опытом и новостями с представителями своего вида. Приготовившись к долгому ожиданию, она присела на обвалившуюся колонну на безопасном расстоянии от края утеса. Оттуда она наблюдала, как чернильно-черные волны разбивались в белую пену о скалы далеко внизу и отступали прочь, сменяясь следующей волной, совершающей все тот же вечный путь.

— Мисс Лайонхарт?

Конни чуть не подскочила: голос раздался у самого ее уха. Она не слышала, чтобы кто-нибудь подходил.

— Мистер Коддрингтон. — Голос Конни дрогнул. — Я здесь с разрешения… полет с драконом… урок…

— Не беспокойтесь, мисс Лайонхарт. Я пришел не спрашивать вас, а сообщить, что урок, к несчастью, придется отменить. Нам доложили, что поблизости на низкой высоте летает самолет. Меня послали, чтобы проводить вас в целости и сохранности до микроавтобуса.

— О, спасибо, — уныло произнесла она, спеша подняться на ноги.

— Но может быть, мы могли бы сейчас немного побеседовать? — продолжал он, вставая между ней и дорожкой, ведущей обратно на стоянку.

— О чем? — спросила она, подаваясь в сторону, чтобы обойти его.

— Ну, нельзя сказать, чтобы наше знакомство имело хорошее начало, верно? — сказал он, неубедительно пытаясь изобразить дружелюбие. — Я тут подумал, что нам следовало бы забыть о прошлых недоразумениях и начать все сначала…

Хотя он продолжал говорить, ей было трудно сосредоточиться на смысле его слов, потому что у нее зашумело в голове. Должно быть, он заметил это, потому что теперь он смотрел на нее, как будто испытывая снова, улыбаясь своей жестокой тусклой улыбкой.

Шум в голове нарастал и стал таким сильным, что она чувствовала, будто что-то высверливает ей череп изнутри.

Конни приложила ладони к ушам.

— Простите, мистер Коддрингтон, но я неважно себя чувствую. Мы можем поговорить об этом завтра?

Он что-то ответил, но Конни смогла это понять только по движению его губ. Все звуки теперь заглушал шум у нее в голове, к которому добавился пронзительный свист, переходящий в визг. Ее колени подогнулись, и она упала на траву, царапая землю от боли. Она знала, что с ней происходит: с ней пытались помимо ее воли установить контакт какие-то существа. Она не могла понять ни сколько их было, ни к каким видам они относятся, но они ломились в каждый уголок ее сознания, вползая и заполняя его собою, как нашествие муравьев.

— Хватит! — взвыла она. — Пусть они прекратят!

Но чужое присутствие не ослабевало — вместо этого она почувствовала, как ее схватили чьи-то когти и подняли вверх с утеса. Она цеплялась за траву, но только вырвала пучок с корнями, когда ее тащили прочь.

— Нет-нет, оставьте меня! — молила она и силу, вторгшуюся в ее мозг, и уносящее ее существо.

В ухо ей возмущенно закричала чайка.

— Мистер Коддрингтон! Помогите!

Прыжок в ночное небо — и чудовище поднялось в воздух. Пытаясь взглянуть на своего похитителя, она изогнулась и увидела над собой крылья, темные, как у летучей мыши, и длинный развевающийся хвост черного дракона. Глянув вниз, Конни поняла, что они вылетели к морю и теперь поворачивают обратно на сушу. Оцепенев от страха выпасть из драконьих лап, она прекратила попытки к бегству и бессильно повисла, рыдая от боли и смятения.

Путешествие оказалось милосердно коротким. Поравнявшись с вершиной высокого утеса, дракон направился к земле. С превосходным мастерством он легко приземлился на гребень горы, несмотря на то что был обременен своей пленницей.

— Вижу, ты поймал ее, как орлан лосося, — засмеялся мягкий голос. — Давай ее сюда, Чейрок.

Конни выпала из драконьих когтей. С криком она перекатилась через край утеса и упала с высоты двух метров прямо в гнездо, сложенное из веток, папоротника и хвороста. Ее тошнило от вони мусора, в котором она оказалась, голова кружилась, царапины жгли тело. Несколько секунд Конни не могла подняться. Собравшись с силами, отчаянно пытаясь заглушить голоса в своем сознании, она подняла голову и откинула волосы с глаз. Перед ней маячил огромный темно-синий орел с крючковатым клювом. Его глаза сверкнули разными цветами — один желтым, другой золотым, как будто он собирался закусить ею на ужин. Она отпрянула, поднявшись на ноги, под которыми хрустнули кости других его жертв.

— Не бойся, универсал, — загоготала птица. — Я не ем таких, как ты. Ты для меня на один укус: мой голод не насытить плотью. Нет, ты здесь у меня в гостях. Добро пожаловать. Прости неожиданность моего приглашения, но у меня не было выбора. Я не мог надеяться поговорить с тобой, пока тебя окружали все эти люди, и я долго дожидался такой возможности. Тебя хорошо стерегли. Было очень любезно со стороны Общества организовать такой большой съезд, позволив мне незаметно подтянуть сюда свои силы.

— Прикажи им прекратить. — Все, что она смогла сказать в ответ, имея в виду шум, все еще высверливающий ей череп.

— О, конечно. Прошу извинить нетерпение моих друзей: они все хотят с тобой познакомиться, как и я.

Орел издал пронзительный крик, который эхом отразился от утеса. И тут же вторжение прекратилось. Хотя Конни еще шатало, теперь она могла понять, что ее окружало. Она попала в гнездо на краю скалы. Над ней восседал черный дракон, красные глаза его горели, как угли, его окружали другие существа, и все они смотрели на нее. Она не могла понять, что это были за создания: взгляд выхватывал то очертания тонкой руки, то блеск оскаленных зубов, а ее воображение дорисовывало остальное — фигуры банши, упырей и оборотней. За ними стояла более темная тень, заслоняющая собою звезды, вооруженная дубинкой с железными шипами, — это был грозовой великан Ширли.

— Кто ты? — прошептала Конни, горло ее стиснуло страхом.

— А ты не знаешь? — с издевкой спросил орел. — Ты — универсал, и не знаешь?

Птица наклонилась к ней — Конни шарахнулась назад, но бежать было некуда — кроме как через край гнезда вниз, в пропасть.

— Не бойся. Я тебе не причиню вреда, по крайней мере большого, — зловеще произнесла птица.

Конни замерла и в ужасе ждала, пока птица дотронется до нее своим клювом. Тут же на нее нахлынула волна чувств. Увлекаемая водоворотом сознания этого существа, она ощутила, как в нее проникают ненависть, злоба, ярость и отчаяние. Как будто она внезапно провалилась на дно этого мира и вращается в бесконечной пустоте, где ни единая звезда не освещает кромешную тьму.

Орел поднял клюв, и это ощущение моментально покинуло ее. Конни задыхалась, дрожа всем телом.

— Ты все еще не поняла, кто я?

— Ты не птица, ты мифическое существо, — слабым голосом начала Конни. Ее сознание начало проясняться. — Ты не похож ни на кого из тех, с кем я встречалась: ты широк, как океан. — Когда она произнесла эти последние слова, она вспомнила, что Морджик говорил что-то похожее про нее саму. Если это существо напоминает универсала, что это может означать? — Ты Каллерво.

Птица расправила крылья, довольная ее открытием.

— От тебя этого не скроешь, как и ты не можешь скрыться от меня, — сказал он. — Я многолик, но одно из моих имен действительно Каллерво.

Она увидела, как гигантский орел вознесся вверх, распростер крылья и замахал ими, превращаясь в закутанную в плащ фигуру, ростом даже выше грозового великана. Вокруг него клубилась мгла, цепляясь за него, как плющ за деревья. Только глаза у него остались прежними, горящими ядовито-желтым и золотистым, как горячая лава, с черными щелками вместо зрачков.

— Вот как рассказывает обо мне легенда. — Голос Каллерво сотрясал облака над ней. — Я черная тень на границе человеческого мира и мира мифических существ. Но я больше не собираюсь жить на этой границе. Я пойду дальше, мой гнев будет неотвратим. — Он опустил руки и наклонился к Конни. — А ты должна будешь мне помочь.

— Я? — удивилась Конни, гадая, чего может хотеть от нее создание, наделенное такой силой.

— Да.

Говоря это, Каллерво уменьшался в размерах, как вода, наливаемая в прозрачный сосуд, пока не стал только на метр выше Конни. Он принял вполне осязаемый облик, так что она могла разглядеть даже вены на его мускулистых руках. Теперь он был подобен ожившей статуе сатира, высеченной из голубовато-серого мрамора искусным скульптором.

— Тебе не нужно бояться. Ха! — презрительно засмеялся он, тряхнув своей красивой головой и затопав раздвоенными копытами. — Я могу прочесть твои мысли, Конни, я знаю, о чем ты думаешь. Ты думаешь о всех этих предостережениях и ужасах обо мне, которые ты слышала от этих дураков в вашем драгоценном Обществе.

Действительно, Конни как раз об этом и думала; ее встревожило то, что она не может скрыть от него свои мысли.

— Они так тебе надоели, верно? Они останавливали тебя на каждом шагу, держа в неведении, Я буду обращаться с тобой совсем иначе. Я знаю, что ты особенная. Ты умна. Знаю, ты насквозь видишь их вранье. — Его голос понизился до тревожного шепота, который звучал печально и в то же время нежно. Его слова проникали в ее сознание, как легкий ветерок в душную комнату, искушая ее покинуть привычные границы и глотнуть свежего воздуха вместе с ним. — Пора отбросить страх. Ты знаешь, что я прав. Мифический мир должен действовать, чтобы спасти землю от человечества.

Конни подняла голову и заглянула ему в глаза — не жестокость она увидела в них, но боль: она знала, его глаза были глазами всех созданий, которых обижали, истребляли и предавали забвению люди.

Конни машинально помотала головой, но часть ее услышала в его словах свои собственные мысли. Разве не то же самое говорила Ширли? Разве «Аксойл» не всего лишь малая часть того, что разрушает землю и что нужно остановить? Теперь ей было трудно вспомнить все, что говорили ей докгор Брок и остальные. Все, о чем она могла думать, — это о темном духе, стоявшем перед ней. В нем была такая сила — и такая ярость, — как будто гнев целой планеты кипел внутри его. Разве он не вправе гневаться? Разве она не должна помочь ему?

— Посмотри мне в глаза, универсал! — мягко сказал он.

Он протянул руку. Конни помедлила, а потом неуверенно взялась за нее. На этот раз она была готова к волне, которая накрыла ее, и попыталась представить, что она плывет вместе с этим темным потоком, а не тонет в нем. Каллерво показывал ей мир таким, каким сделали его люди: некогда плодородные долины, страдающие от жажды; лед, тающий под жарким солнцем; потоки отходов, выливающиеся в реки. Конни дрогнула: она взглянула на все это его глазами. Разве ее собственное сердце не вопрошало: что толку в существовании Общества перед лицом всей этой грязи и разрушения? Мир станет лучше, если очистится: он опять будет изобиловать всякой живностью, а не задыхаться в человеческом смоге. Людей следует научить уважать мифических существ: пусть они увидят их ничем не сдерживаемую силу.

Как раз в тот момент, когда Конни уже была готова погрузиться в поток его сознания и признать себя покорной его силе, ее разум зацепился за что-то — против воли натолкнулся на невидимое препятствие. Она почувствовала, что в глубине он что-то скрывает от нее. Но что? Каллерво прав в том, что человечество проявляет преступную глупость в своей безудержной погоне за выгодой, но разве он сам не получает удовольствия от этого разрушения? Разве источником жизни для него не служит дисбаланс в природе, создаваемый человечеством, и не сам ли он запускает в мире новые циклы разрушения и гибели? Разве он не хочет уничтожения самого человечества?

Увидев это, Конни осознала, что не должна показывать Каллерво, что способна понять гораздо больше, чем он намеревался ей открыть. Однако он обладает таким мощным сознанием — как она сможет что-либо утаить?

«Остров, мне нужен остров», — подумала она про себя. С трудом борясь с волной его энергии, Конни представила себе, что терпеливо громоздит один камень на другой — и над волнами начинает возвышаться кусочек суши. На этом хрупком острове она спрятала свою тайну. Затем Каллерво выпустил ее руку, поток энергии иссяк, ее открытие осталось необнаруженным.

— Ты поняла, — сказал он с улыбкой. — Я чувствую это, универсал, со временем ты согласишься со мной. — Он отвернулся от нее, обратив лицо к своим приспешникам и протянув к ним руки. — Она понимает меня, друзья мои, как я вам и предсказывал! — торжествующе воскликнул он.

Еще до того, как он заговорил, Конни уже начала искать пути к бегству. Даже если Общество ошибается, она знала теперь, что правда не на стороне Каллерво. Рано или поздно их общение окончится ее отказом помогать ему, но она не знала, как она сможет спастись. Ей необходимо было призвать кого-нибудь на помощь. Она осторожно глянула через край гнезда: ничего, кроме отвесного обрыва над волнами, плещущимися у подножия утеса далеко внизу. Если бы только кто-нибудь узнал, что она здесь! Но кто? Неожиданно перед глазами у нее всплыло лицо Гарда. «Пока ты стоишь на земле, мы, горные гномы, будем знать, где ты находишься», — сказал он ей. Если она встанет на твердую землю, то сможет ли сообщить Гарду, в какую она попала беду? Определенно стоило попытаться.

— Ты готова поклясться мне в преданности? — спросил Каллерво, снова поворачиваясь к ней, раздвинув руки, как будто готовился обнять ее.

— Я боюсь, — ответила она, пытаясь выиграть немного времени. — Мне нужно подумать о том, что ты сказал. — Она перенесла одну ногу через край гнезда, пытаясь нащупать точку опоры на узком краю скалы. — Твои идеи кажутся мне такими непривычными.

Ее нога нашла опору, и она вызвала в своем сознании воспоминания о присутствии Гарда, сумев продлить это лишь на секунду, прежде чем присутствие Каллерво снова обрушилось на нее.

— Что ты творишь? А ну иди сюда! — заревел он, отбросив всю свою мягкость. Он протянул мощную руку и грубо сгреб ее за куртку. Легко подняв Конни в воздух, он, как куклой, небрежно потряс ею над пропастью. — Отсюда некуда бежать, если только у тебя нет крыльев, — усмехнулся он. — Ты все еще хочешь отправиться этим путем?

Маленькая белая стрела упала с ночного неба, целясь Каллерво прямо в горящие глаза и крича от бешенства. Это был Скарк.

— Что? Ты защищаешь этого человеческого птенца? — закричал Каллерво.

Он швырнул Скарка об утес, и тот ударился об него с мягким стуком. Птица упала в гнездо, но тут же вскочила на дрожащие ноги. Несмотря на бессильно повисшие крылья, Скарк с яростным воплем вцепился в раздвоенные копыта оборотня. Каллерво с любопытством поглядел вниз, на маленькое существо, царапающее ему ноги, и поднял копыто. Конни поняла, что он собирается сделать. Беспомощно забившись в его руке, она открыла рот и, как безумная, закричала:

— Нет!

Уставившись на нее с улыбкой, Каллерво с силой опустил копыто прямо на чайку, выбивая из нее жизнь.

— Нет!

Конни кричала до хрипоты, пока у нее не исчез голос и не кончилось дыхание. Она лягалась и махала кулаками, но не могла даже дотянуться до оборотня.

Безжалостно смеясь над ее горем, Каллерво бросил ее обратно в гнездо и опять навис над ней в форме темного великана. Наблюдатели хором подняли вой. Конни подхватила раздавленное тело своего друга и застонала от отчаяния. Скарк был еще теплым, но, держа его на руках, она чувствовала, как угасает его сердце. Его душа отлетела навеки. Скарк пришел спасти ее. Это из-за нее он погиб.

— Моим последователям это надоело, — объявил Каллерво. — У тебя не много времени, чтобы принять решение. Гнев Каллерво грядет в любом случае: или ты присоединишься ко мне и понесешься на гребне этой бури, или сгинешь вместе со всеми остальными, кто встанет у меня на пути, как твоя птица.

Конни все еще сидела, скорчившись, у его ног. Положение казалось безнадежным. Она не знала, что сказать.

— Но я же еще ребенок, — умоляюще воскликнула она и снова разрыдалась. — Пожалуйста, отпусти меня!

— Ты — универсал. А у меня нет жалости — точно так же, как у людей нет жалости к этому миру.

— Но не все мы таковы. Некоторые из нас хотят остановить разрушение. Я не хочу переходить на твою сторону. Я просто хочу домой, — в отчаянии выкрикнула она.

— Твой дом — рядом со мной: здесь или нигде.

Каллерво завернулся в плащ и поднял руки, чтобы нанести удар, но резкий крик сверху отвлек его от своей жертвы.

Зеленое пламя пересекло ночное небо и обрушилось на лагерь Каллерво.

Морджик!

Черный дракон поднялся в воздух и вылетел навстречу ему. Они схватились высоко в небе, обжигая друг друга залпами огня, и скалы сотрясались от их ударов, как от грома. Все взоры были прикованы к этой схватке. Драконы кружили вокруг друг друга, крича и извиваясь, чтобы найти позицию, с которой можно будет нанести решающий удар. В один миг Каллерво принял орлиное обличье и вылетел из гнезда на помощь своему слуге. Молния осветила тьму, чуть не задев Морджика, — это грозовой великан пустил в ход свою мощь, чтобы повергнуть непрошеного гостя.

Не в силах оторвать глаз от воздушного боя, Конни не заметила приближения пегаса. Жаворонок и его посредник приземлились рядом с ней.

— Залезай! — прошипел ей в ухо Кол, он схватил ее за руку, помогая подняться.

Это был единственный шанс спастись. Она должна его использовать, даже если придется бросить Морджика в одиночку сражаться с Каллерво и его приспешниками. В любом случае какой от нее толк? Она вскарабкалась на пегаса и одной рукой обхватила Кола за талию, другой она все еще прижимала к себе Скарка.

— Но как же Морджик? — в отчаянии крикнула она, когда Жаворонок прыгнул с обрыва.

— Помощь идет! — ответил Кол, направляя Жаворонка прочь от гнезда как можно быстрее.

Слепящая вспышка пламени с шипением пролетела в метре от носа Жаворонка. Конни зажмурилась, перед глазами у нее все еще маячил зазубренный хвост молнии.

— Пригнись, — мрачно приказал Кол. — Великан нас заметил!

Жаворонок резко ушел влево, уворачиваясь от ледяного шара, который разбился об утес, осыпав их мелкими осколками камней. Конни изогнулась и посмотрела через плечо — как раз вовремя, чтобы увидеть, как Морджик пикирует на голову великану, извергая сияющее белое пламя. Сверху Чейрок и орел рвали его яростными ударами когтей. Великан швырнул второй снаряд и промахнулся, потому что отбивался от нападения Морджика и это мешало ему целиться. Однако огненная вспышка осветила пегаса — Каллерво его заметил. Развернувшись в вышине, орел устремился прямо на них, приказывая своим последователям следовать за ним. Жаворонок летел так быстро, как только мог с двумя пассажирами на спине, но его скорость не могла сравниться с быстротой Каллерво.

— Кол, — закричала Конни, — сзади!

Кол оглянулся и увидел погоню.

— Падай! — велел он Жаворонку. — Уходи вниз!

Жаворонок камнем полетел вниз, к волнам, всадники прильнули к его спине и едва смогли удержаться. Вокруг стало сыро, холодно и мокро — они погрузились в кольцо облаков, раскинутое великаном, чтобы спрятать лагерь Каллерво. Конни больше не видела волн, но слышала, как они бьются о скалы внизу.

— Теперь вверх! — скомандовал Кол.

Все еще под покровом тумана Жаворонок выровнялся и замахал крыльями: он с усилием тянулся вверх и старался как можно скорее набрать высоту. Конни готова была поклясться, что слышит шум крыльев под ними — совсем рядом, то здесь, то там, но ничего не могла разглядеть.

Когда они вырвались из вершины грозового облака, сооруженного великаном, Конни увидела на фоне луны целую эскадрилью драконов, которых вели Громовая Птица и Арго. Половина отряда развернулась в погоне за Каллерво. Остальные спешили на помощь Морджику. Это было похоже на представление в честь открытия праздника, но только на этот раз все было крайне серьезно. С блистательной четкостью, как две стрелы, драконы влетели в облако и исчезли из виду. У Конни вырвался вздох облегчения: с таким подкреплением Морджик точно одержит победу, а Каллерво будет разбит.

— Куда мы летим? — прокричала она в ухо Колу.

— У меня распоряжение доставить тебя на ферму к Мастерсонам. Там ты будешь в безопасности.

— Распоряжение?

— Ну да, ты долго не давала нам знать, где находишься, но мы были готовы. Когда мы узнали, что тебя похитили, доктор Брок догадался, что произошло. Мы подготовили спасательную операцию: я должен был вытащить тебя оттуда, пока остальные действовали для отвлечения внимания, и теперь я должен отвезти тебя на ферму, но мы не знали точно, где ты, пока горный гном внезапно не закричал, что ты в Пещере Мертвеца.

— Скарк нашел меня первым.

— Я понял. Мне так жаль, Конни.

Конни вздрогнула и теснее прижалась к Колу, чувствуя безмерное облегчение от того, что снова находится среди друзей. Она не стесняясь зарыдала ему в плечо, прижимая к груди раздавленное тело Скарка и гладя пальцами окровавленные перья. Она плакала, пока слезы не иссякли.

Теперь они летели над Дартмуром — быстро, но спокойно, и Конни начало пошатывать от усталости, ее запасы энергии были на пределе, а разум онемел от горя. Сознание ее блуждало, она нечаянно вклинилась во внутренний диалог между пегасом и Колом. По сравнению с ней, оцепеневшей и убитой горем, они были очень сосредоточенны, у них был единый настрой. Их объединяла забота о Конни, в любой момент они были готовы спасаться от погони — они были идеальной командой.

— Она слышит нас, Кол. — Жаворонок заметил ее присутствие.

— Простите, я не смогла удержаться и подслушала. Я еще не научилась контролировать свой дар, — извинилась она, чувствуя себя так, будто вошла в комнату без стука.

— Понимаю, универсал, — ответил Жаворонок. — Но ты ведь здесь желанный гость, верно, Посредник?

К облегчению Конни, Кол ответил без колебаний:

— Ну конечно, желанный. Конни, я должен тебе кое в чем признаться. — Он помолчал. Конни чувствовала, как Жаворонок мысленно подталкивает его. — Я подвел тебя — на самом деле вообще не дал тебе ни единого шанса. Прости.

— Он пытается сказать тебе, универсал, — встрял Жаворонок, — что он свалял дурака.

— Спасибо, друг, — кисло сказал Кол. — Теперь, когда мой товарищ объяснил мои собственные чувства так ясно, ты примешь мои извинения? Начнем все сначала?

Это было второе предложение начать отношения заново, полученное Конни за этот вечер, но как раз его она рада была принять. Даже в своем измученном состоянии она не могла не оценить, как трудно было для гордого, привыкшего к популярности Кола извиниться перед ней и признать свою неправоту.

— Конечно, — ответила она. — А меня прости за то, что напустилась на тебя по поводу папы Джейн. Я не должна была говорить, что тебе все равно.

— Тогда дружба? — сказал Кол.

— Дружба, — согласилась она и прислонилась головой к его плечу. Она не могла собраться с мыслями и перестала слышать их внутренний разговор. Изнеможение и потрясение наконец начали брать верх.

— Скорее держи ее, пока она не упала! — предупредил Жаворонок, почувствовав, что ей совсем плохо. — Она теряет сознание.

Кол как раз вовремя подхватил Конни, когда она уже готова была разжать руку, которой держалась за него.

— Мы должны приземлиться, чтобы я посадил ее перед собой, — сказал он Жаворонку, но его скакун уже заходил на посадку и высматривал подходящее место.

Оказавшись на земле, Кол с ужасом увидел, как бледно лицо Конни: она выглядела так, будто из нее высосали жизнь, и напоминала восковую статую.

— Ей нужна помощь: мы должны лететь быстрее ветра! — велел он Жаворонку, когда они снова тронулись в путь, прислонив Конни к шее пегаса.

Погибшую чайку теперь держал на руках Кол.

— И что этот Каллерво с ней сделал?

Кол и Жаворонок приземлились со своей ношей у фермерского дома, где их в волнении ждали Эвелина, Джессика, миссис Клэмворси, доктор Брок, Гард и остальные Советники. Жаворонок, тяжело дыша, рысью подбежал к крыльцу, его бока блестели от пота, ноги почти заплетались от усталости.

— Слава богу, — воскликнула миссис Клэмворси, — вы целы! Как Конни?

— Он убил ее чайку. Она в состоянии шока или что-то вроде того. Кто-нибудь, возьмите ее! — крикнул Кол.

Доктор Брок бросился вперед и поймал Конни, соскользнувшую со спины Жаворонка. Эвелина испустила горестный вопль.

— Она в таком состоянии уже давно, — объяснил Кол срывающимся от беспокойства голосом. — Может быть, вызвать «скорую помощь»?

Вперед выбежала Кайра и завернула Конни в одеяло.

— Отнесите ее в дом, — спокойно сказала она. — Лучшее на свете лечение она получит от Ветра-Жеребенка.

Вся компания быстро вошла в дом, оставив Кола с Жаворонком во дворе. Кол бережно положил Скарка на заднее сиденье бабушкиной машины, а потом обернулся и любовно погладил Жаворонка по шее.

— Ты был великолепен! — похвалил он его.

— А ты просто храбрец! — Конь в ответ ткнулся в него мордой.

Ласково положив руку Жаворонку на гриву, Кол повел своего скакуна к теплому стойлу для заслуженного отдыха.