В темноте светили только звезды. Когда мальчики поняли, кто завывал привидением и Персиваль успокоился, Ральф и Саймон неловко подняли его с земли и отнесли в одну из хижин. Хрюшка, несмотря на свои смелые заявления, крутился рядом, и все трое пошли к соседней хижине вместе. Они шумно ворочались на сухих листьях, тревожно поглядывая на обращенный к лагуне лаз, который, казалось, был завешан звездным пологом. Время от времени вскрикивали малыши, а как-то раз в темноте заговорил кто-то из больших. Наконец и эти трое уснули.
Из-за горизонта выглянул серп луны — такой тонкий, что его света, даже когда он весь уселся на воду, едва хватило на то, чтобы вырвать из темноты узенькую дорожку; в небе зажглись новые огоньки: они быстро перемещались, мигали и вдруг пропадали, но с высоты в десять миль, где шел бой, до земли не доносилось ни звука. И все же мир взрослых послал свой знак, хотя дети не могли прочесть его: они спали. Темноту озарила яркая вспышка, и по всему небу сверху вниз протянулась огненная спираль, затем снова стало темно и зажглись звезды. Над островом появилась какая-то крапинка — человеческая фигурка под быстро опускавшимся парашютом, фигурка с безвольно обвисшими руками и ногами. Переменные ветры разных высот мотали ее в воздухе и сносили каждый в свою сторону. Но в трех милях над землей устойчивый ветер подхватил ее и потащил по огромной дуге через все небо и вниз, над рифом и лагуной, прямо к горе. Фигура, как мешок, упала на склон, покрытый голубыми цветами, но и здесь, на этой высоте, тоже дул ветер, и парашют захлопал, расправился и продолжил свой путь уже по земле. Следом за ним вверх по склону волочилась фигура. Ярд за ярдом, рывок за рывком ветер проволок ее по лужайке с голубыми цветами, по уступам и красным камням, втащил на вершину и оставил там лежать среди расщепленных скал. На вершине ветер дул порывами; стропы парашюта перепутались, обмотали камни, и фигура села; ее голова в шлеме свесилась между колен, подтянутых перепутанными стропами. Когда налетал порыв ветра, стропы затягивались, и тело выпрямлялось, а голова вскидывалась так, словно парашютист вглядывался куда-то через кромку скал. И всякий раз, когда ветер падал, стропы ослабевали, и фигура наклонялась вперед, свесив голову между колен. В вышине звезды совершали свое движение по небу, а внизу, на вершине горы, фигура кланялась, выпрямлялась и снова кланялась.
В предрассветной темноте у одной из скал неподалеку от вершины раздался шорох. Из груды валежника и сухих листьев выкатились два мальчика — две смутные тени, заговорившие сонными голосами. Это были близнецы, которые в ту ночь дежурили у костра. По теории, пока один из них спит, другой должен был следить за костром. Но они были просто не способны что-нибудь сделать один без другого, и поскольку бодрствовать всю ночь напролет невозможно, они вместе пошли спать. Привычно ступая босыми ногами, они подходили к грязному пятну на земле, которое осталось от костра, позевывая и протирая глаза, но, подойдя, перестали зевать, и один из них бросился назад за валежником, а второй опустился на колени.
— Кажется, совсем прогорел. — Он пошуровал золу пучком сухих веток, подсунутых ему другим близнецом. — Нет.
Он лег на землю, приставив губы почти к самой золе, и тихонько подул. Его лицо, подсвеченное красным, выделилось из темноты. На мгновение он перестал дуть.
— Сэм… нам нужно…
— …взять гнилушку.
Эрик снова нагнулся и тихонько дул, пока в золе не заалело пятнышко, Сэм подложил кусочек гнилого дерева, затем ветку. Уголек стал еще ярче, и ветка вспыхнула. Сэм наложил сверху еще несколько веток.
— Много не жги, — сказал Эрик. — Слишком много ты положил.
— Давай сперва согреемся.
Эрик сидел на корточках и смотрел, как Сэм раскладывает костер. Поверх пламени он построил шалашик, и теперь костру был бы не страшен и сильный порыв ветра.
— Да-а, еще немного и…
— …он бы совсем…
— …взбесился.
— Ага.
Несколько минут близнецы молча смотрели на огонь.
— И все из-за этого костра, да из-за свиньи.
— Еще хорошо, что он вместо нас на Джека напустился.
— А помнишь старуху Бешеную? Она учила нас, помнишь?
— Как же! «Мальчик-ты-меня-сведешь-с-ума»!
Близнецы совершенно одинаково захохотали, затем, вспомнив о темноте и обо всем остальном, тревожно оглянулись по сторонам.
Тепло от костра накатывалось на них приятными волнами. Сэм развлекался тем, что старался ставить ветки в самый огонь. Эрик вытянул вперед руки, определяя расстояние, на котором жара была еще терпимой. От нечего делать он смотрел на вершину и пытался в наборе теней и силуэтов угадать дневные контуры скал. Там была большая скала, вот там — три камня, рядом расщепленная скала, а еще дальше — впадина… как раз там…
— Сэм.
— А?
— Так, ничего.
Языки пламени охватывали сучья, кора завивалась и отваливалась, сухое дерево рвалось с треском. Шалашик рухнул, и вверх метнулся неровный круг света.
— Сэм.
— А?
— Сэм! Сэм!
Где-то далеко внизу лес вздохнул и зарычал. У обоих близнецов на лбу затрепыхались волосы, пламя костра заметалось. В пятнадцати ярдах от мальчиков громко захлопала вздувшаяся на ветру ткань.
Они не вскрикнули и только еще крепче обняли друг друга, а их рты вытянулись в две узкие вертикальные щелочки. Секунд пятнадцать они сидели не шелохнувшись, бьющееся пламя вместе с дымом и искрами окатывало вершину волнами неровного света. Затем они в ужасе сорвались с места и помчались вниз.
Ральфу снился сон. Прежде чем ему удалось заснуть, он, наверное, часа два шумно ворочался на сухих листьях. Но теперь до него не доносились даже громкие крики бредивших малышей, потому что он был далеко-далеко, там, откуда он попал на этот остров, и через садовую ограду кормил пони сахаром. Вдруг кто-то потряс его за плечо и сказал, что пора пить чай.
— Ральф. Проснись!
Листва ревела, как морской прибой.
— Да проснись же, Ральф!
— Что случилось?
— Мы видели…
— …зверя…
— …своими глазами!
— Вы кто? Близнецы?
— Мы видели зверя…
— Хрюшка, проснись!
Листва все еще ревела. Столкнувшись в темноте с Хрюшкой, Ральф пополз к выходу — туда, где поблескивала россыпь бледнеющих звезд, но близнецы схватили его.
— Не выходи… он такой страшный!
— Хрюшка… где копья?
— Я слышу, как…
— Тогда тихо. Не шевелитесь.
Они с Хрюшкой лежали и слушали — сперва недоверчиво, потом все более испуганно — почти беззвучный шепот близнецов, перемежаемый паузами жуткой тишины. И вот темнота за стенами хижины наполнилась клыками, наполнилась неведомым, ужасным и страшным. Бесконечно медлившая заря, наконец, погасила звезды, и в хижину стал просачиваться унылый серый свет.
Стоя на коленях, Ральф высунул из хижины голову и настороженно осмотрелся.
— Сэм-и-Эрик, зовите всех на собрание. Только тихо.
Дрожа и прижимаясь друг к другу боками, близнецы доползли до соседней хижины и рассказали там ужасную новость. Чтобы не ронять достоинства, Ральф заставил себя встать во весь рост и идти, хотя спина его покрылась мурашками. За ним пошли Хрюшка и Саймон, потом крадучись двинулись остальные.
Веер солнечных лучей, расходившихся из-за горизонта, уже стелился над землей на уровне глаз. Ральф чуть задержал свой взгляд на растущей дольке золота, которое сияло от него справа и, казалось, придавало ему духу. Заговорил. Круг сидевших перед ним мальчиков ощетинился копьями. Ральф передал рог Эрику — тот был ближе.
— Мы видели зверя своими глазами. Нет… не во сне… мы не спали…
Сэм подхватил рассказ.
По обычаю рог давали им на двоих, потому что их давно уже воспринимали как нечто целое.
— Он покрыт мехом. За спиной у него что-то шевелилось — крылья, наверное. Он и сам шевелился…
— Жуть какой страшный. Он вроде как сел…
— Костер горел ярко…
— Мы только что развели его…
— …подложили сучьев.
— У него глаза…
— Зубы…
— Когти…
— Мы побежали изо всех сил…
— Налетали на скалы…
— Он погнался за нами…
— Я видел, как он крался между деревьями…
— Он чуть не догнал меня…
Ральф испуганно указал на лицо Эрика, исцарапанное ветками.
— Откуда это у тебя?
Эрик ощупал свое лицо.
— Как я покорябан. Кровь течет?
Обступившие его дети в ужасе отпрянули.
— Вот это будет настоящая охота! — крикнул Джек. — Кто пойдет?
— Это с палками-то? Не валяй дурака, — сказал Ральф.
Джек насмешливо улыбнулся.
— Боишься?
— Конечно, боюсь. А кто не боится? — Он повернулся к близнецам одновременно с надеждой и отчаянием: — А вы не дурачите нас?
Ответ их был таким страстным, что уже больше никто не сомневался. Хрюшка взял рог.
— А не лучше ли нам здесь… остаться? Может, зверь сюда и не придет.
— Остаться здесь? Забиться на краешек острова и дрожать от страха? А что мы будем есть? И как же костер?
— Ну, пошли, — сказал нетерпеливо Джек. — Чего время терять?
— Погоди. Как быть с малышами?
— Да черт с ними!
— Кто-то должен за ними присматривать.
— Пока что не присматривали, и ничего!
— Так пока и нужды не было! А теперь нужно. За ними присмотрит Хрюшка. И еще одна вещь. Это будет не простая охота, потому что зверь не оставляет следов. Если бы оставлял, мы бы заметили. Мы не, знаем, может, он вообще по деревьям скачет, как этот… ну как его…
Хрюшка снял поломанные очки и протер уцелевшую линзу.
— Ну, а что будет с нами, Ральф?
— У тебя нет рога. Держи.
— Я хочу спросить, что с нами будет? Что, если зверь придет сюда, когда все вы уйдете? Я ведь плохо вижу, и если я испугаюсь…
— Вечно ты пугаешься, — презрительно оборвал его Джек.
— Рог у меня!
— Рог! Рог! — закричал Джек. — Он нам больше не нужен, этот рог. И так известно, кто может дело сказать. Ну что толку от болтовни Саймона, или Била, или Уолтера? Пора здесь кое-кому понять, что нужно сидеть и не рыпаться, пока мы будем решать, как быть…
Ральф уже не мог не вмешаться. Кровь бросилась ему в лицо.
— Рог не у тебя, — сказал он. — Сядь!
Джек так побелел, что веснушки на его лице стали ярко-коричневыми крапинками. Он облизнул губы и остался стоять.
— Здесь охотникам решать.
Остальные напряженно следили за ними. Хрюшка, оказавшийся в центре спора, поспешно положил рог Ральфу на колени и сел. Молчание стало таким гнетущим, что Хрюшка затаил дыхание.
— Охота эта не простая, и решать должны не только охотники, — сказал, наконец, Ральф, — потому что зверь этот не оставляет следов. И потом, разве ты не хочешь, чтобы нас спасли? — Он повернулся к собранию. — Разве вам не нужно, чтобы нас спасли? — Он снова посмотрел на Джека. — Я ведь уже говорил, костер для нас важнее всего. А теперь он, наверно, погас… — Снова нахлынувший гнев выручил Ральфа и придал ему силы перейти в наступление. — Неужели вы не понимаете? Мы должны снова развести огонь! Ты, Джек, об этом не подумал? Или, может, вам не нужно, чтобы вас спасли?
Конечно, они хотят, чтобы их спасли, на этот счет и сомнений никаких нет; Ральф победил, и наступила разрядка.
— Так подумай, Джек. Есть ли на острове такое место, где ты еще не был?
— Разве что… — неохотно начал Джек. — Ну да! Помнишь? Конец острова, там еще скалы будто навалены друг на друга. Поблизости-то я был. Как перешеек получилось. Это единственная дорога туда.
— А что, если зверь там и живет?
— Точно! Ну ладно. Будем искать там. Если зверя там нет, мы поднимемся на гору и поищем его там. И костер зажжем.
— Пошли.
— Сперва поедим. А потом пойдем. — Ральф помолчал. — Пожалуй, нужно будет взять копья.
Подкрепившись, все большие выступили в путь. Хрюшку, который едва держался на ногах, они оставили на платформе. Как и в предыдущие дни, солнце, по-видимому, собиралось превратить остров в жаркую баню под голубым сводом. Простиравшийся вдаль пляж мало-помалу загибался, сужаясь в линию, которая сливалась с лесом; день только начинался, и дали еще не были завешаны вуалями миражей. Ральф благоразумно избрал путь под пальмами, а не по открытому месту вдоль самого берега. Возглавлять отряд он предоставил Джеку, и тот зашагал впереди с театральной осторожностью, хотя врага можно было бы заметить по меньшей мере ярдов за двадцать. Ральф замыкал шествие, довольный тем, что хотя бы на время сложил с себя ответственность. У шагавшего перед ним Саймона в душе шевельнулось сомнение: зверь с когтями сидел на вершине горы, следов не оставляет, а сам не мог догнать даже Сэм-и-Эрика. И сколько он ни думал о звере, ему рисовался образ человека — героического и одновременно немощного. К Ральфу подбежал Джек.
— Мы почти пришли.
— Так. Подберемся как можно ближе.
Ральф последовал за Джеком к замку — туда, где начинался пологий подъем. По левую сторону от них была непроницаемая гуща ползучих растений и деревьев.
— А тут ничего быть не может?
— Нет, разве ты не видишь? Никто не входил и не выходил оттуда.
— А в замке, как думаешь?
— Пойдем поглядим.
Ральф раздвинул высокую траву и выглянул. Впереди оставалось всего лишь несколько ярдов каменистой земли, затем оба берега смыкались, и здесь бы острову и закончиться острым мысом. Но вместо этого, продолжая остров, в море вытянулся узкий каменный барьер ярдов пятнадцати длиной. Перешеек упирался в огромный квадрат розового гранита — одну из тех глыб, что составляли костяк острова. Обращенная к мальчикам сторона замка, примерно ста футов высотой, и была тем розовым бастионом, который они видели с вершины горы. Каменная стена была вся в трещинах и завалена сверху грудой больших камней, готовых, казалось, в любую секунду сорваться вниз.
За спиной у Ральфа в высокой траве притаились охотники. Ральф посмотрел на Джека.
— Ну, охотник?
Джек покраснел.
— Я и сам знаю, что нужно. Я пошел.
Неожиданно, повинуясь какому-то внутреннему велению, Ральф сказал:
— Я вождь. Идти мне. И не спорь. — Он повернулся к остальным. — А вы, вы все спрячьтесь. И ждите меня. — Ральф вдруг заметил, что его голос то пропадает совсем, то, наоборот, звучит слишком громко. — Так ты считаешь…
— Да. Я был везде, — пробормотал Джек. — Наверное, здесь.
— По-нят-но.
— Не верю я ни в какого зверя, — смущенно выдавил из себя Саймон.
Ральф вежливо согласился с ним, словно они говорили о погоде:
— Пожалуй, мне тоже так кажется.
Губы у Ральфа напряглись и побелели. Он медленно отвел волосы со лба.
— Ну, я пошел.
С трудом переставляя непослушные ноги, он вышел на узкий перешеек. Со всех сторон была бездна пустоты. Здесь ему уже не спрятаться, даже если бы не надо было идти дальше. Он остановился и посмотрел вниз. В недалеком будущем, если вести счет на столетия, море превратит этот замок в остров. Справа была спокойная лагуна, а слева…
Ральф вздрогнул. Лагуна надежно защищала их от Тихого океана, и так уж вышло, что только Джек бывал у воды на другой стороне острова. Впервые Ральф увидел с суши могучее движение океана, и ему показалось, что это дышит непомерно огромное существо. Вода между скалами медленно уходила вниз, обнажая розовые гранитные плиты, странные наросты кораллов, полипы, водоросли. Все дальше и дальше опускалась вода, шурша, словно ветер в верхушках деревьев. Показалась еще одна скала, ровная, как стол; четыре ее грани, по мере того как вода отсасывалась вниз, выступали зелеными от водорослей утесами. Затем спящий левиафан выдохнул: море поднялось, заструились взбившиеся водоросли, и поверх гранитного стола с ревом закипела вода. Ничего похожего на волны здесь и не было — вода на минуту уходила, как в бездну, потом вздымалась и уходила снова.
Ральф отвернулся и посмотрел на огромный розовый утес впереди. За спиной у Ральфа, в высокой траве, ждали охотники, ждали, что он будет делать. Ральф почувствовал холодок на ладонях — это остыл пот — и вдруг с изумлением понял, что на самом деле он и не рассчитывал повстречать там никакого зверя и не знает, как быть, если все же встретит его.
Ральф увидел, что он бы мог вскарабкаться на этот утес, но нужды в этом не было. Направо вдоль стены, на высоте человеческого роста тянулся узкий выступ, по которому, пробираясь над лагуной, можно было дойти до угла и даже завернуть туда. Идти по выступу оказалось нетрудно, и вскоре Ральф разглядывал бастион с другой стороны.
Ничего неожиданного там не было: завалы розовых глыб, как глазурью, покрытые гуано, и крутые, испещренные трещинами стены, увенчанные грудами камней.
Раздавшийся за спиной звук заставил Ральфа обернуться. По выступу к нему пробирался Джек.
— Не мог я оставить все это на тебя одного.
Ральф промолчал. Он вскарабкался наверх, осмотрел там нечто вроде пещеры, где не оказалось ничего, кроме кучки тухлых яиц, и, наконец, сел, оглядываясь по сторонам и постукивая по скале тупым концом копья.
Джека охватило волнение.
— Какую здесь крепость можно сделать!
Их обдало брызгами.
— Здесь нет пресной воды.
— А это тебе что?
В вышине, над их головами, из скалы тянулась зеленая полоска. Они забрались туда и попробовали сочившуюся воду.
— Можно подставить кокосовую скорлупу, чтобы все время была полная…
— Нет. Дрянное это место.
Карабкаясь бок о бок, они забрались на самый верх, где сужающаяся пирамида бастиона была увенчана последней каменной грудой. Джек ударил кулаком по одному из камней, и раздался легкий скрежет.
— А помнишь…
И они оба ясно осознали, как плохо все, что случилось с тех пор. Джек быстро-быстро заговорил:
— Подсунуть сюда пальму, и если подойдет враг… смотри!
Внизу, в сотне футов под ними, была узкая перемычка, потом каменистая земля и еще дальше — трава, испещренная точками голов, а за нею — лес.
— Раз нажал! — исступленно закричал Джек. — И вжжж!
И он махнул рукой вниз. Ральф смотрел в сторону горы.
— Ты чего?
Ральф обернулся.
— А что?
— Ты так смотрел… прямо не знаю как.
— Нет дыма. Нечем подать сигнал.
— Ты просто помешался на этом сигнале.
Лишь только вершина горы прерывала тугую линию горизонта, окружавшего их со всех сторон.
— Больше нам не на что рассчитывать.
Он прислонил копье к шаткому камню и обеими руками откинул назад космы волос.
— Нужно идти обратно и залезть на гору. Зверя они там видели.
— Зверя там не будет.
— А что же еще мы можем сделать?
Увидев, что Ральф с Джеком целы и невредимы, охотники вылезли из травы. Их охватило волнение исследователей, и зверь был забыт. Один за другим они перебрались по перешейку и уже карабкались вверх, крича от возбуждения. Ральф стоял, положив ладонь на огромную красную глыбу — глыбу величиной с мельничное колесо, — которая была отщеплена от утеса и едва держалась. Ральф угрюмо смотрел на гору. Он стиснул руку в кулак и, как молотком, ударил по красной стене. Его губы были сжаты в узкую полоску, а глаза из-под бахромы волос смотрели со щемящей тоской.
— Дым… Джек! Пошли.
Но Джека возле него не было. Толпа мальчиков со страшным шумом, которого Ральф не слышал, раскачивала одну из глыб. Он обернулся, и в этот момент раздался хруст камня; глыба сорвалась в море, и вверх с грохотом рванулся столб брызг, едва не долетевших до вершины бастиона.
— Перестаньте! Перестаньте!
Его голос поверг всех в молчание.
— Дым.
У него в голове творилось что-то странное. Как будто там забилось крыло летучей мыши, на мгновение заслонив от него его мысли.
— Дым.
Сразу же мысли вернулись, и вместе с ними — гнев.
— Нам нужен дым. А вы впустую тратите время. Камни сталкиваете.
— А у нас что, времени мало? — крикнул Роджер.
Ральф покачал головой.
— Мы отправляемся на гору.
Поднялся шум. Одни хотели вернуться на пляж. Другие хотели остаться и сбрасывать камни.
— Джек, зверь может быть на той стороне. Поведешь ты. Ты там уже был.
— Можно идти вдоль берега. Там много плодов.
К Ральфу подошел Бил.
— Ну почему нам не побыть здесь? Хоть немного, а?
— Сделаем крепость…
— Здесь нечего есть, — сказал Ральф, — и нет хижин. Да и воды мало.
— Классная крепость была бы…
— Можно сбрасывать камни…
— Я сказал: мы пойдем! — яростно закричал Ральф. — Мы должны все узнать наверняка. Идем сейчас же.
Ральф ободрал кожу на костяшках пальцев. Но боли он не чувствовал.
— Я вождь. Мы должны узнать наверняка. Посмотрите туда, на гору. Вы разве не видите, что там нет сигнала? А если появится корабль? Вы что, спятили?
Джек повел всех вниз и дальше, через перешеек.