Следующие одиннадцать дней я практически не вспоминал ни о Храме с Серебряным Шпилем, ни о Фреде Даркине. Отчасти потому, что мне удалось втянуть Вулфа в праведное, хотя и скучное расследование о растрате в сети супермаркетов. В крупнейшем магазине системы, расположенном в графстве Вестчестер, почти ежедневно обнаруживалась недостача наличных. Виновным, как довольно быстро определил Вулф, основываясь на моем двухдневном изучении обстановки, оказался сидящий по уши в долгах помощник менеджера. У него были сообщницы — две юные розовощекие кассирши с самыми невинными мордашками во всей округе. Размеры нашего гонорара не поражали воображения, но, учитывая, что все дело заняло неделю, у нас не было основания для жалоб.

Кроме того, существовал еще один и, надо заметить, очень приятный отвлекающий момент. Ли Роуэн все больше и больше загоралась идеей совместного отдыха. Ее энтузиазм настолько подействовал на вашего покорного слугу, что он погрузился в изучение путеводителей по таким романтическим местам, как Озерный край, Котсуолд и Лох-Ломонд. Впрочем, припоминаю, что Фред звонил мне. Это было в тот самый день, когда я порекомендовал его Моргану. Он хотел узнать, что мне известно о храме и почему Вулф отказался вести дело.

— Мистер Вулф старательно избегает всего, что связано с формальной религией, — объяснил я.

Кроме того, я поделился с ним впечатлением, которое произвел на меня Морган, и пересказал комментарий Лона о Бэе как проповеднике и духовном лидере. Я закончил разговор словами:

— Желаю успеха. Если что понадобится, звони.

Записки с угрозами я отослал в запечатанном конверте за свой счет Моргану. Их отвез на Стейтен-Ай-ленд Херб Арансон, самый надежный водитель такси во всем Нью-Йорке.

Звонок последовал, но совсем из другого места. Телефон зазвонил во вторник около девяти утра, когда я, сидя за своим столом, печатал письма, продиктованные Вулфом накануне.

— О'кей. Арчи, выкладывай все и как можно быстрее!

Это был Лон Коэн, и восклицательный знак, поставленный мной в конце фразы, ни в коей мере не передает возбуждения в его голосе.

— Что выкладывать?

— Ты отлично знаешь, черт бы тебя побрал, — выпалил он. — О Серебряном Шпиле и Даркине.

— Что случилось с Даркином? — теперь уже я кричал в трубку: моя глотка вдруг стала сухой, как Долина Смерти.

— Как будто ты не знаешь! Его отправили в кутузку за убийство.

— Что? Каким образом...

— Кончай, Арчи. Перестань держать меня за идиота. Мы сдаем номер в печать и надо дать хоть какой-нибудь материал. Всем известно, что Даркин фактически работает на Вулфа, и босс вцепился как клещ, требуя, чтобы я получил эксклюзивную информацию. Мои мысли явно отставали от языка.

— Бэй мертв?

— Вовсе не Бэй! — разъяренно рявкнул Лон. — Его помощник. Так ты намерен помочь мне или нет?

— Дай мне тайм-аут, — взмолился я. — И послушай: во-первых, один из сотрудников Бэя через меня просил мистера Вулфа заняться возникшими у храма проблемами. Это было в тот день, когда я тебе звонил, чтобы узнать о Бэе. Во-вторых, мистер Вулф не пожелал иметь церковь в качестве своего клиента, и мы рекомендовали Фреда.

Лон презрительно фыркнул.

— Слушай, я знаю тебя достаточно давно и уверен, что ты не скормишь Даркина псам ради того, чтобы спасти шкуру — свою и Вулфа. Поэтому выкладывай все прямо как есть.

— Моя речь пряма, как стрела Вильгельма Телля. Кто убит и когда?

— Парень по имени Ройял Мид. Старший помощник пастора — второй человек после Бэя. Даркин застрелил его вчера вечером в помещении церкви.

— Чушь! Неужели Фред признался?

— Ну ладно, если хочешь, предположительно застрелил. Так или иначе сейчас он на Манхэттене за решеткой. Удивлен, что ты об этом ничего не слыхал. Теперь говори, какие проблемы возникли у храма?

— Подожди, пока я переговорю с боссом.

— Брось, Арчи. Мы должны...

— Послушай! Я должен переговорить с Вулфом. Потом я тебе позвоню, обещаю. Есть ли решение выпустить Фреда под залог?

— Ага, теперь ты хочешь получить от меня информацию, не желая поделиться своей, — выпалил он. — А насчет залога мне ничего не известно.

Я поклялся Лону, что он услышит меня еще до полудня, бросил трубку и, перескакивая через две ступеньки, ринулся наверх в оранжерею. В первой, прохладной комнате я прикрыл глаза, чтобы не ослепнуть при виде красно-бело-желтых однотоглоссумов.

Я сотни раз поднимался в оранжерею, но так и не смог привыкнуть к захватывающему дух виду этих и других красавиц, составляющих десятитысячную коллекцию орхидей нашего дома. Вулф называет цветы своими «любовницами». Затем я миновал помещение с умеренным и тропическим климатом, стараясь не отвлекаться при виде очаровательных экзотических растений.

Вулфа, облаченного в желтый комбинезон, я обнаружил в посадочной комнате. Мой босс, взгромоздившись на табурет возле скамьи, уныло взирал на соцветие онцидиум альтиссимум. Цветочная нянька Теодор Хорстман, стоя у раковины, мыл глиняные горшки.

Увидев меня в дверях, Вулф почему-то не повеселел.

— В чем дело? — проворчал он.

— У нас возникли серьезные осложнения, иначе, как вам прекрасно известно, меня бы здесь не было, — произнес я, игнорируя неодобрительный взгляд старого Хорстмана. Впрочем, он так пялится на меня постоянно, даже когда я не посягаю на покой его святыни. Старец меня терпеть не может, но мне плевать, потому что это чувство взаимно и продолжается уже многие годы. Я ответил ему таким взглядом, что он тут же вернулся к мытью горшков.

— Даркин в тюрьме по обвинению в убийстве, — объявил я. — Я говорил вам, если помните, что он взялся за работу, связанную с Серебряным Шпилем. Так вот, парень по имени Мид — он работал в храме — позволил, чтобы его укокошили, и, как только что сообщил мне Лон, обвиняется в этом Фред.

— Абсурд!

— Согласен. Так что же мы предпримем?

Он, вздохнув еще раз, бросил взгляд на соцветие и аккуратно положил его перед собой на скамью.

— Дьявольщина! Свяжитесь с мистером Паркером немедленно.

Вулф не скрывает своего отвращения к представителям юридических профессий. Однако он делает единственное исключение для своего бессменного адвоката Натаниэля Паркера, с которым здоровается за руку и даже приглашает к себе в дом отужинать. Я подошел к висящему здесь же на стене аппарату и по памяти набрал номер Паркера.

— Звонит Ниро Вулф, — объявил я секретарше, которая соединила меня с адвокатом, и вручил трубку Вулфу.

— Мистер Паркер, говорит Ниро Вулф. Да, я чувствую себя прекрасно, благодарю вас. Один из моих помощников, Фред Даркин, вы с ним знакомы, обвиняется в убийстве... Нет, обстоятельства пока не ясны. Я передаю трубку Арчи, и он сообщит вам все, что знает... Да, я готов внести залог.

С этими словами он вручил мне телефонную трубку, и я изложил все, что сказал мне Лон. Закончив разговор, я повернулся к Вулфу.

— О'кей. На некоторое время вы от меня избавились. Однако я обещал Лону дать материал для следующего выпуска. Мы многим обязаны ему. Я хочу поведать ему о «любовных записках».

Подбородок Вулфа опустился на несколько миллиметров, что должно было изобразить кивок. Он был настолько раздражен помехой его любимому занятию, что готов был согласиться на все, лишь бы отделаться от меня. Удаляясь, я бросил взгляд назад через плечо. Вулф был уже всецело занят недужной онцидиум. Хорстман же, стоя у раковины, не сводил с меня глаз, видимо, опасаясь, что я утащу что-нибудь ценное вроде глиняного горшка.