В полдень шурин задами возвращался из садов к дому. Закинув лопату на плечо, он размышлял о своих делах, когда натолкнулся на старосту. Тот неожиданно появился из проулка и окликнул его:
– Эй, парень! Погоди-ка.
Шурин оглянулся, увидел старосту и почтительно отступил.
– Здравствуй, староста!
Вид у старосты был удрученный.
– Здорово, – буркнул он, не замедляя шага. Парень послушно последовал за ним.
– Чего тебе жандарм говорил, а? – спросил староста. Такого вопроса шурин не ожидал. В замешательстве
он спросил:
– Жандарм?… Какой такой жандарм?
Как ни надувался староста, демонстрируя важность своего сана и собственную гордость, как ни скрывал глодавшую его тревогу, она все же то и дело прорывалась. Он пробормотал:
– Ходит тут один, тень на плетень наводит…
– Я не видал, – счел за лучшее заявить шурин.
Тут староста, дабы обрести утраченную уверенность, попытался переложить свои опасения на плечи собеседника:
– Он ведь из-за жалобы Резы приходил. Ты вот поколотил его…
Шурин внезапно оказался перед необходимостью оправдываться. Он начал:
– Ну, было дело, поколотили его; так ведь он с ума сошел! Взял и ни с того ни с сего прикончил рабочего вола! Да ты ведь и сам был там… Какие могут быть жалобы? Ну и ну!
Но староста настаивал:
– По жалобе Резы приходил, точно. Ты его избил, а кроме того, забрал из дома все его имущество.
Шурин опешил, умоляющим голосом он пролепетал:
– Какое имущество? Не было у него ничего! Бедняжка Масуме, сестра моя, не смеет домой вернуться, да и куда возвращаться-то – ни кола ни двора. А мужик окончательно спятил, никогда его дома не застанешь. По деревням, видно, шастает, попрошайничает да работы ищет. Давно пора его в сумасшедший дом отправить. – Тут он почувствовал почву под ногами. Настойчиво и твердо он повторил: – Ей-Богу, он спятил. Надо его в сумасшедший дом отдать. Он же ума лишился! Пока он тут беды не натворил… – Теперь он говорил доброжелательно, мягко и дружелюбно, казалось, он был преисполнен желания помочь ближнему. – Староста, надо что-то делать. Староста же, вновь охваченный тревогой, спросил:
– Значит, жандарм вовсе не к тебе приходил, это точно? И у Масуме не был, и у брата твоего двоюродного?
– Нет, ни у кого.
– Чего же ему надо-то?! – воскликнул староста, обращаясь то ли к самому себе, то ли к шурину.
Тот облегченно вздохнул:
– Да ведь ты у нас староста, не я! Откуда ж мне знать?