И вот, она выбрала для торжества платье насыщенного синего цвета, выгодно подчеркивающего достоинства её фигуры. Но, даже выглядя идеальным образом, она продолжала волноваться, стараясь тщательно скрыть свое состояние от остальных, что, впрочем, в данной ситуации, когда все были увлечены празднеством, было задачей ей вполне по силам.

Подруги не могли налюбоваться прелестью и очарованием невесты, чьи зеленые глаза сверкали сегодня ярче драгоценных изумрудов в её украшениях.

Маргарита, одетая в длинное платье кремового цвета, свободно расходящееся от груди, вынуждена была по большей части быть наблюдательницей происходящего. Она обожала праздники, но в настоящем её состоянии она быстро утомлялась и не могла уже танцевать столько, сколько ей того хотелось.

А рядом кружили в вальсе рыжая пара Этьен и Николь, тут же рядом были и Мишель с Жозе, Джастина и Дэн и прибывшие на торжества Кали и Самаэль, а также Ями с Рафаэлем. И как тепло и солнечно стало на душе от того, что она уже могла не опасаться ни рыжей богини, ни младшего брата своего любимого мужа, найдя в своем сердце место и для них. Первой она была благодарна за то, что помогает воспитывать будущего достойного мужчину в лице маленького Алишера, а второй — пересилив свою боль и свое одиночество, смог принять свою семью и даже спас ей жизнь, едва не поплатившись своей собственной жизнью.

Ну, и, конечно же — самая главная пара вечера.

Давно ли она сама имела лишь статус дочери? А давно ли Питер бегал мальчиком в коротких штанишках? А давно ли они были свидетелями удивительной истории предков красавицы Евы? Кажется, что всё это было ещё только вчера. А вот уже они вступили во взрослую жизнь. И сколько им уже довелось испытать, что не каждому и за всю жизнь столько не выпадет.

Найдя глазами среди танцующих — своих родителей, своего брата и белокурую подругу в платье нежно-голубого цвета, Маргарита улыбнулась и положила голову на плечо мужа, ещё раз мысленно поблагодарив судьбу за то, что ей так повезло с близкими.

Позже, в перерывах между танцами она ещё вспомнит, что хотела узнать историю знакомства Мистера Дерека и мадам Камилл, и она узнала её.

И история эта, пусть и была более реальной, чем сказочной, но не была лишена трогательности: Камилл была ещё более юной и свежей, хотя и с возрастом не утратила своей привлекательности, и подрабатывала в университетской библиотеке. Там её и увидел Дерек. Девушка как раз раскладывала новые поступления на верхние полки с помощью лестницы. Отвлекшись на молодого человека, она оступилась, упав прямо на него, едва не сломав при этом руку и разбив при этом две пары очков — свои и его. Этот день послужил концом очкам и началом отношений — вот, прямо с первого совместного похода в салон оптики.

А их дети давно уже стали для неё членами семьи. В детстве она всерьез думала выйти замуж за Питера, а её златовласая подруга могла сделать внушение её родителям, если те поддавались уговорам и отпускали Маргариту без шарфа в ветреную погоду, и на юбилей она подарила её отцу диск с записью концерта одной из его любимых музыкальных групп — «Rainbow» — с дарственной надписью: «Папе моей лучшей подруги».

Не хватало только Марка и господина Ондзи с его помощниками.

И тут Маргарита почувствовала ощутимые толчки в животе:

— Прости, дорогой, кажется, наши девочки решили, что мамочке уже хватит танцевать, — виновато улыбнулась она, и Джон предложил проводить её за теплой одеждой и идти уже прощаться с остальными.

А Марк опаздывал… Даже ради свадьбы друзей он не мог отменить съемки. Стоит отметить, что он, и правда, сдружился с Этьеном и Питером — и не потому, что они больше подходили ему по возрасту — всего на пару лет старше, и даже не потому, что они также предпочитали трезвый образ жизни, и собутыльников для посиделок доктора и Джона из них не вышло, и ещё потому, что под участливыми взглядами старших товарищей он чувствовал себя смущенным и уязвимым. Друзья… Мей… А когда-то у него не было ни кого, и что самое интересное — тогда это его совершенно не волновало, ему ни кто и не был нужен. А сейчас? Сейчас же он действительно рад, что больше не одинок.

Единственное, чем мог помочь ему в этой ситуации Ондзи, это — подвезти сразу после съемок к месту проведения банкета, для которого азиат любезно предоставил свой клуб.

И чем ближе автомобиль подъезжал к месту назначения, тем сильнее нервничал — там будет ОНА, златовласая Даниэлла… Встречи с которой он так желал и так старался избегать. Что ей до его терзаний? Она не знает и не узнает никогда. Зачем ей? Она счастлива, и он не имеет права разрушать это счастье. Но, господи, как же хочется снова её увидеть. Как это не похоже на него — когда последний раз он вспоминал о Боге? Как же ему плохо… Впору покончить разом со всем, да вот незадача — он не может этого сделать, потому что бессмертен. И на что оно ему теперь? Чтобы страдать всю вечность, не имея возможности прикоснуться к ней, поцеловать, любить? К чему ему всё это? Зачем ему слава, деньги, успех, молодость и бессмертие? Зачем, если не с кем разделить всё это? Он, хоть и привязался к Лауре за это время, но она так и осталась капризным избалованным ребенком, с которым тяжело поделиться. Есть ещё Винтер и Макс… Но, это ведь не одно и то же — делиться с другом и делиться с любимой женщиной… И в кругу друзей и поклонников, он ощущал себя, порой, таким одиноким и потерянным.

Его соотечественница, миниатюрная темноволосая японка по имени Лали-Мей тоже изрядно нервничала на праздничной вечеринке. Она ничего не видела и не слышала — все её мысли были там, где сейчас был ОН. Не может быть, чтобы эта девка была права… Он не может так думать о ней — кто угодно, только не он, а на мнение остальных ей наплевать. Он никогда не лгал ей. Кто другой, возможно и увидел бы в ней только ту, с кем можно раз-другой переспать, и не более. Только не он, только не он… Боже, ей просто жизненно необходимо его срочно увидеть, услышать его голос, заглянуть в его серые глаза и прочесть в них ответы на мучившие её вопросы, дотронуться до него. А он опаздывал, а ей как воздух необходимо было увидеть его.

Едва сделав глоток, она и не заметила, как залпом осушила уже второй бокал шампанского, и только когда ощутила, как окружающая действительность потеряла резкость, а ноги — твердость, подкатила легкая тошнота и закружилась голова, она вспомнила, что настолько разволновалась после той неприятной встречи с Лауритой, что так ничего и не ела с самого утра.

Мей оглянулась в поисках, за что бы ухватиться, дабы не упасть, так как чуть не занесла свою ногу в изящной туфельке на высоком каблуке над… бассейном. И когда она успела выйти на задний двор?

Сильные руки подхватили её. Девушка повернула голову, икнула и замерла — это был Марк.

— Ты пила? — юноша нахмурил брови.

— Я… видимо, да, — она снова икнула и шмыгнула носом, в одной руке вертя пустой бокал, второй вцепившись в рукав его рубашки, — Господи, стыд-то какой… — замотала головой, и та снова закружилась.

— Считаешь, что это делает тебя взрослой? — Марк покачал головой, — Тебя проводить домой?

— Марк… помоги мне, — девушка захотела отступить, чтобы оправить его рубашку, которую она смяла, но совсем забыла, что стоят они у края бассейна, а когда вспомнила, то было уже слишком поздно, её нога ступила на воздух, и оба свалились в воду, — Бог мой, твоя одежда, она, верно, жутко дорогая… Марк, прости, я… — она закрыла лицо руками, отчаянно жмурясь, чтобы не зарыдать со стыда и досады, а когда подняла голову, то их мокрые лица оказались так близко. Между ними повисло напряжение ожидания и желания — эта близость в равной степени сводила с ума и пугала, но, видимо, там, на небесах, всё уже давно было предрешено для них.

— Мей, постой, погоди… — он пришел в себя от ощущения своих губ на её губах и с большим трудом заставил себя отстраниться, — Не обижайся, детка, но я всегда считал, что в этом процессе должны участвовать, как минимум, двое, а ты сейчас не в том состоянии. Я предпочитаю иметь дело с трезвыми женщинами. Да, и что я буду за мужчина, если воспользуюсь ситуацией — ты слишком дорога мне, чтобы поступать подобным образом. Сейчас нам лучше вернуться домой и сменить мокрую одежду.

И почему она так на него действует? Девочка хоть догадывается, чего ему стоит сдерживать себя, когда она рядом? Ещё немного — и его просто накроет. А она продолжала всхлипывать в его объятиях. А он не мог понять, от холода ли дрожит сейчас или от прикосновения её горячего тела.

Как всегда, легко, юноша выбрался из бассейна и помог выбраться ей. Если бы его пиджак не был промокшим, он бы накинул его ей на плечи — она сейчас выглядела такой особенно маленькой и хрупкой. Он ещё не знал, насколько неисповедимы пути судьбы, которая уже готовит ему лучший из своих даров. Как не знал он ещё и того, что его женой, всё-таки, суждено стать миниатюрной брюнетке, и имя её будет начинаться на букву «М» — только ею будет не Маргарита, как он полагал в начале.

Мысли Марка прервали появившиеся новобрачные:

— Прости, Пит, у нас тут непредвиденные обстоятельства, — парень пожал руку удивленного Питера.

— Ох! — сердобольная Евангелина накинула девушке на плечи свою меховую накидку, та благодарно улыбнулась, очень стараясь не стучать зубами от холода, — А что это вы в таком виде? На улице уже давно не лето — вы рискуете опасно заболеть, возможно, даже с осложнением. Подумать только — вы же насквозь промокли!

— А мы вас уже обыскались, — на задний двор вышли Джон с Маргаритой, вместе с Ондзи искавшие Марка, который, как сообщил им сам Танака-сан, прибыл вместе с ним, но так и не появился в зале.

— Что это с вами? Искупаться решили? Так, не сезон уже, — усмехнулся азиат, открепляя от связки изящный блестящий ключ, и протянул его, — Вот ключ от комнаты на втором этаже — там отдельный санузел, мини-бар и в шкафу должно быть кое-что из одежды. Сразу прошу простить меня, что не предлагаю вам наилучшие апартаменты — их я уже обещал молодоженам.

— Тогда, чур — я первая занимаю ванную! — девушка взяла у него из рук ключ и легко вспорхнула по ступенькам лестницы на второй этаж.

— Стій! Зачекай!(Стой! Подожди! Укр.) — Марк растерянно пожал плечами и последовал за ней, а компания обменялась догадливыми взглядами, — Дівчино, зачекай! Та зупинись ти нарешті. Що трапилося? (Девушка, погоди! Да остановись ты, наконец. Что случилось? Укр.)

А Мей успела первой забежать в ванную и заперлась на щеколду. Видели бы её сейчас родители — это же надо было так опозориться. И перед кем? Ну, как так можно было? А казалось бы, ниже падать уже некуда. Нет, её совершенно не этому учили в семье. Её поведение абсолютно неподобающее. Что он о ней теперь подумает? О! Вот об этом размышлять ей совершенно не хотелось:

— Дура! Непробиваемая дура! — скинув мокрую одежду и встав под теплый душ, девушка с чрезмерным усердием принялась тереть свое тело губкой, словно пытаясь очиститься от своих пороков.

Когда она вышла, одетая в махровый халат, Марк стоял спиной к ней, обнаженный до пояса, полотенцем он вытирал мокрые волосы, выбирая из разложенных на кресле рубашек. Он услышал её шаги и обернулся. Девушка покраснела, но не отвела взгляда, продолжая зачарованно любоваться им.

— Со мной что-то не так? Почему ты так странно на меня смотришь? — парень вопросительно изогнул бровь.

— А ты? Почему ты так глядишь? — смущенно выдавила она, поплотнее запахнув полы халата, и они оба продолжили молча смотреть друг на друга, тяжело и сбивчиво дыша.

— Вспомнил, как в первый раз увидел тебя, — он тоже невольно залюбовался ею.

— С тех пор моя жизнь изменилась благодаря вам, — азиатка улыбнулась, игриво прикусив губу, и под его взглядом стало горячо.

— Если ванная свободна, то я пойду, приведу себя в порядок, — юноша поспешил проследовать дальше по коридору, ощутив потребность принять душ, ему о слишком многом нужно было подумать, — Поможешь мне потом выбрать рубашку? — эта девушка действовала на него странным образом, а он уже и не помнил, когда последний раз так реагировал на женщину, а к её атласной коже хотелось прикасаться губами и пальцами, познавая её на вкус и прикосновение, хотелось брать и дарить взамен всего себя без остатка, хотелось ещё большего — прикасаться к её душе.

— Конечно! — маленькая японка несказанно обрадовалась этой возможности быть ему полезной, — А я пока присмотрю что-нибудь для себя, — она принялась деловито разбирать найденную в шкафу женскую одежду.

Для себя она выбрала серебристое платье с пышной юбкой и черный двубортный плащ с крупными металлическими пуговицами, что делало её похожей на поп-звезду в стиле диско.

В поддержку её собственного образа, она подобрала Марку серебристую рубашку и черный с серебристым шейный платок, за что была удостоена похвалы от него, и сердце её готово было взлететь до небес от ликования. Сама того не подозревая, она выбрала ту рубашку, которая давно нравилась Марку, он даже договорился с господином Танака выкупить её после показов.

Когда они спустились в зал, объявили медленный танец, на который дамы приглашают кавалеров, и девушка насмелилась взять его за руку и повести в общество танцующих пар.

И ощущение их сомкнутых пальцев, которые они не желали размыкать, вселяло такое чувство спокойствия и такой силы. Когда их взгляды скрещивались, пальцы соприкасались — сквозь позвоночник тело пронзали множество электрических разрядов, отзываясь покалыванием в кончиках пальцев и на губах. И когда танец закончился, они ещё несколько мучительно долгих секунд продолжали стоять в объятиях друг друга. И тут ей в голову пришла дерзкая идея, и она предложила продолжить этот вечер вдвоем, а он в ответ расписал достопримечательности местного парка и достоинства аттракционов и национальной кухни. Так, шепотом обменявшись несколькими фразами, но от самого его факта кровь быстрее побежала по венам, и сделалось невыносимо жарко и душно, они прошли мимо танцующих пар, поглощенных друг другом, и с облегчением ощутили на себе прохладу вечернего воздуха.

И прогуливаясь аллеями парка, они просто наслаждались обществом друг друга и этим спокойным и приятным вечером:

— Спасибо, Марк! — девушка внезапно остановилась, развернувшись лицом к нему, и обаятельно улыбнулась, — Это был один из самых лучших дней в моей жизни. Я с детства не чувствовала себя так легко… — она внезапно замолчала и притихла, сморгнув вместе с подступившими слезами мучительные воспоминания о безоблачных днях счастливого детства, когда её семья была рядом…

— Хочешь ещё мороженое? — испытав подобную трагедию в своей жизни, на каком-то ментальном уровне Марк уловил её переживания, крепче сжав её ладонь, подбадривая её своей теплой улыбкой, и Мей невольно улыбнулась ему в ответ и кивнула в знак согласия, — Я тоже. Тогда идем — купим самое вкусное.

— Лучше я тебя подожду тут — успокоюсь и приведу в порядок макияж, — она снова виновато улыбнулась.

— Подожди меня на этой скамье — я сбегаю куплю нам по порции, — он подмигнул, указав на ближайшую лавочку, — Я быстро — уже вечереет, и я не хотел бы оставлять тебя одну надолго.

— Не беспокойся, со мной будет всё в порядке, — она достала из сумочки сначала зеркальце и расческу, потом салфеткой вытерла под глазами размазанную тушь.

— Привет, крошка! — пока Марк ходил за пломбиром, а она оглядывалась по сторонам, изучая окрестности парка, словно по волшебству, начавшие меняться в свете вечерних фонарей, возле её скамейки возникли люди из её прошлой жизни, которых вовсе не желала бы ни видеть, ни слышать, — Соскучилась за нами? — один из подошедшей троицы крепких парней присел тут же рядом, нагло навалившись всем телом на её плечо, больно вонзаясь пальцами в кожу, разворачивая к себе.

— Убери свои руки, придурок! — она резким движением поднялась со скамейки, убрав его руку, глядя дерзко и вызывающе, сплюнув после того, как прокусила ему вторую руку, которой он попытался повернуть её лицо к себе чтобы сорвать с её губ поцелуй, — Я уже давно этим не занимаюсь.

— Ах, ты, маленькая сучка! — размашистый удар ладони, сумочка её отлетела на газон, и хрупкая девушка не удержалась на ногах, разбив колено при падении, прижав руку к разбитой губе, из глаз брызнули слезы.

— Эй, парни, кажется, девушка ясно дала понять, что вы ей не интересны, и она не хочет вас, — Марк появился вовремя, от неожиданности увиденной им сцены пакет с покупками выпал из его рук, — Шли бы вы отсюда, но, сначала вы извинитесь перед ней.

— Слышь, пижон, сам вали, куда шел, пока не расписали твоё ухоженное личико, — он кинулся к Мей, но троица преградила ему путь, — И с чего такой интерес к этой узкоглазой шлюшке? Или ты сам не против поразвлечься с ней? Тогда — в очередь, мы с ней только начали. Да и кто будет спрашивать её, чего она хочет — это её работа, ублажать мужчин. Да, детка? Ты же не откажешь нам по старой дружбе? — один из них схватил девушку за локоть, поднимая с земли.

— Она больше не работает, — Марк перехватил её руку, отодвигая за свою спину, — Просите прощение у моей женщины! В моем присутствии ни кто не смеет оскорблять её!

— Да ты кто такой? — Марка поймали за ворот его серой рубашки, уже занеся руку для удара, — Пошел на хрен, пока цел.

— До вас плохо доходит? — он остановил руку нападавшего, с силой сжав его кулак, чуть не сломав при этом ему пальцы, — Повторяю — я не уйду без неё.

— Нарываешься, пижон? — в руках двоих других сверкнули лезвия ножей, — Ты что, её новый постоянный клиент? Смотри, как бы мы не отбили тебе способность иметь дело с женщинами.

— А вы заставьте меня. Вы не знаете, с кем связываетесь, — Марк зло ухмыльнулся, показав средний палец. — Упс, оно само… — его сузившиеся глаза блестели стальным холодом.

— Марк… — девушка вцепилась в его руку, ноги уже отказывались поддерживать тело в вертикальном положении.

— Уходи, я догоню тебя, вот только закончу нашу увлекательную беседу с этими «джентельменами», — одной рукой он подтолкнул её, но Мей осталась стоять на месте. — Мей? — он повернул голову в её сторону, и эта секундная задержка стоила ему касательного ранения груди, разрезавшего тонкую ткань одежды вместе с кожей, оставляя узкую алую линию, на глазах растекавшуюся кровавым пятном поверх светло-серого цвета его рубашки, — А вот это вы зря, я совсем не дружелюбный и весьма злопамятный к таким засранцам, — второй раз Марк не позволил себя одурачить, мастерским ударом выбив оружие из рук противника, и предстал пугающего вида ракшасом.

— Чё за нах? — бандит стиснул зубы от боли в кисти, ополоумевшими глазами уставившись на него, — Где пижон? И ты — кто такой, твою мать?

— Оружие — не игрушка, к нему мозги прилагаться должны, которых у вас нет. А теперь — мой ход, — и мощный порыв ветра впечатал нападавших в могучие стволы ближайших парковых деревьев.

— Какого тут вообще происходит? — они, пораскинув своим скудным серым веществом, благоразумно дали деру, спасая свои шкуры, — Это же, мать его, не человек!

— Пусть они сами разберутся, а мы займемся более приятными вещами, — однако, поймать девушку оказалось задачей не из простых — она, подобно скользкому угрю, умудрилась ловко извернуться:

— Нет! — у них на глазах преобразилась и она, явив демона возмездия по имени Юрэй, её темные глаза, выделенные красной подводкой гневно горели разрушающим пламенем, из её горла вырвался душераздирающий крик, леденящий кровь, а из широких рукавов её кимоно появились прочные красные ленты, опутавшие оппонента, — Проси прощения, червь! Или моя рука дрогнет, и ты попрощаешься со своей никчемной жизнью, — зло прошипела она у самого его лица, приставив к горлу короткий кинжал.

— Д-да, госпожа, конечно, госпожа, прошу меня извинить… — пролепетал он, насмерть перепуганный, ещё недавно бывший столь самоуверенным.

— Проваливай, падаль! — процедила она вслед уползающему на четвереньках поверженному противнику — Не попадайся больше мне на глаза и помни мою доброту — в следующий раз моя рука может оказаться где пониже, и ты перестанешь быть мужчиной.

— Черт, это была моя любимая рубашка, — Марк вытер рукавом лицо и осмотрел обрывки, некогда любимой им, модной серой рубашки, — Танака-сан даже разрешил мне купить её после завершения показов.

— Марк, ты ранен? — девушка подняла с земли свою сумочку, достав из неё влажные салфетки, чтобы протереть его руки и лицо, — Это всё моя вина… — она опустила глаза, не решаясь посмотреть на него.

— Так, пустяковые царапины. Ты почему не ушла, как я велел? — он взял её за руку, ловя взгляд её наполненных слезами глаз, — Почему?

— Ты сказал, что я — твоя женщина, — она сжала его ладонь, наконец, найдя в себе силы пересечься с ним взглядами.

— А ты не согласна? — улыбнулся он, не отпуская её руки, — А тебя лучше не злить, да, красавица?

— Разве могла я после этого оставить тебя? Твои слова придали мне смелости, — Мей рывком высвободила свою руку, отсев на расстоянии от него, вжавшись в спинку лавки, подтянув ноги к животу и обхватив их руками, — Марк, прости меня. Я не заслужила такой твоей заботы… Я не достойна такого мужчины — сегодня я четко это поняла. Мне было бы проще отдать свою жизнь за тебя, чем позорить тебя связью с такой… Забудь всё, что я тебе говорила — я больше никогда не побеспокою тебя. Кто я и кто ты… — голос её понизился до шепота, — Я — грязь… Она была права… Права… Я не заслужила тебя…

— Кто я? Интересный вопрос, — юноша поднял голову, глядя на плывущие в небе облака и, начинающие появляться, первые вечерние звезды, — Бывший вор и убийца… Я научился драться, чтобы не быть битым, я научился воровать, чтобы не умереть с голоду… Я не боюсь ни черта, ни Бога — отбоялся уже своё, и запачкаться я тоже не боюсь. Я видел столько грязи и дерьма, и ты совершенно точно не подходишь под это определение, ты — сильна и прекрасна, просто ты заблудилась, но смогла изменить свою жизнь. Она — это Лаура, да? Она и тебя достала? И ты ей поверила?! Наше прошлое может быть тягостным и болезненным, но я спрашиваю тебя, Сакурада Мей — позволишь ли ты своему прошлому разрушить твоё будущее, или мы рискнем отринуть его и начать сегодня с чистого листа писать наше совместное завтра? Чтобы бесстрашно глядеть вперед, мы сначала должны набраться смелости посмотреть в глаза всем призракам своего прошлого. Если нам свыше дан шанс начать жизнь заново — глупо будет не воспользоваться им, как считаешь? — он поднялся со своего места, присев перед ней на корточки, — Чтобы увидеть радугу, говорят, нужно пережить ливень, и даже после самой темной ночи наступает рассвет. И мы не одиноки в этом мире. Ты не одинока… Лаура не сказала тебе главного — что только мысли о тебе не дали ей власти надо мной, не позволив ей погубить меня.

— Что бы ты ни говорил, я поверю каждому твоему слову — потому, что это говоришь ты. Пусть ты теперь прогонишь меня — ты в праве так поступить, — она дрожала в его руках, прижимаясь к его груди, под гладкой кожей цвета слоновой кости чувствуя крепкие мышцы, и объятия рук его были крепкими, какими и должны быть объятия сильного мужчины, на которого всегда можно положиться, — Но, клянусь тебе — с того дня, как я увидела тебя, мне претит сама мысль о том, чтобы меня касался другой мужчина кроме тебя.

— Даже когда плачешь, ты красива, — девушка, и правда, выглядела сейчас удивительно: густые черные волосы в растрепанной прическе контрастировали с её белой кожей, настолько тонкой, что казалось, сквозь неё просвечивают мельчайшие капилляры, от чего создавался эффект мрамора — и вся она походила на ожившую прекрасную статую, — Потому что, женщина, которая влюблена — прекрасна. Я не встречал ещё такой, как ты — одновременно такой сильной и такой хрупкой, такой гордой и такой уязвимой. Пока я жив, ни один мужчина не коснется тебя, если ты этого не захочешь, — и он не находил объяснения тому, чем же она так притягивала его, заполняя собой все мысли и проникая под самую кожу и в глубины нервных окончаний, — И хоть будущее наше ещё не ясно, но с любовью в душе мы можем сделать его лучше.

— Я закрываю глаза и слышу ту музыку, что звучит по всей земле, — Мей самозабвенно улыбнулась, мечтательно закрыв глаза, — Она слышится повсюду и переполняет меня — прекрасная и бесконечная, как сама вечность.

— Эта мелодия называется «Мелодией бесконечности», и она звучит тогда, когда два сердца бьются в унисон — как объяснила мне в своё время одна девушка, которую и ты хорошо знаешь, которая показала мне, что я могу не только разрушать, но и созидать. И вот так гораздо лучше — ты намного красивее, когда улыбаешься, — Марк тоже улыбнулся и легко потрепал её челку, — И мы вместе пройдем этот путь длинною в жизнь, если ты вдруг устанешь, просто скажи мне, моих сил хватит на двоих, — она открыла глаза и встретила взгляд его серых глаз, и его губы коснулись её горячих губ, и он забыл себя, задаваясь единственным вопросом — возможно ли, чтобы губы человеческие были столь сладки? — Поехали домой? В таком виде, в котором мы сейчас, мы можем продолжить наше свидание только дома, — предложил он, не отрывая от неё взгляда, и она расплылась в счастливой улыбке, — Интересно, а цветочные магазины ещё работают?

— Знаешь, вид у тебя был, и правда, пижонский, — она осмотрела его с ног до головы смешливым взглядом.

— Ты так думаешь? — хмыкнул парень, — Моя внешность — инструмент, которым я зарабатываю на жизнь как модель. Ты понимаешь меня? В работе хостес внешность тоже важна. К тому же — это, своего рода, уважение к окружающим людям, чтобы им было приятно смотреть, а может быть, это — просто компенсация за годы лишений, когда теперь я могу позволить себе лучшее. Как актер, я научился подавать себя, даже научился улыбаться, но и это была только игра на публику. А рядом с тобой я могу быть настоящим — и не важно, радуюсь я или грущу, злюсь или тоскую — я буду тебе небезразличен. И ты мне небезразлична, и мы можем делиться друг с другом любым душевным состоянием.

— Ну, разумеется, — тотчас же подтвердила она, потом подняла голову, привлеченная громкими звуками, и дернула его за рукав. заставляя посмотреть наверх, где небо расцветало яркими огнями, — Ой! Смотри, Марк — смотри же: это фейерверк! В центре парка устроили фейерверк. В детстве меня родители всегда брали с собой на праздники, мама помогала мне надеть красивое кимоно и сделать сложную прическу, а папа водил нас в парк аттракционов и покупал сладости.

— Вот видишь, как тебе повезло, что у тебя есть такие воспоминания — храни их всегда в своём сердце, — улыбнулся он, обнимая девушку, — Я многое бы отдал хоть за часть таких воспоминаний, — он вдруг запнулся, и глаза его стали влажными: в конце концов, он — только восемнадцатилетний мальчишка, семнадцать из которых он прожил не зная своей семьи и своих корней, — Я никогда не любил ни парки, ни праздники, особенно свой день рождения — в такие моменты особенно остро ощущаешь своё одиночество, когда все вокруг веселятся и радуются жизни в семейном кругу. И всё время спрашивал себя — кто я, где моя семья?

— Я всегда поддержу тебя, — Мей провела ладонью по его щеке, — Я не знаю, есть ли Бог на самом деле, но мы вместе попытаемся отыскать его.

Дорогой домой, устроившись на заднем сидении такси, Мей беззастенчиво положила голову на колени Марка — кажется, это становилось уже её фирменным приемом. Впрочем, он не стал возражать, лишь аккуратно поправив выбившуюся прядь её волос. Хотел ли он пойти дальше? Бессмысленно было бы лгать самому себе — его влекло к ней, и сопротивляться этому влечению было всё сложнее, и это вызывало страх. Страх, что он не оправдает тот образ идола, что она создала для себя. Вдруг более близкое знакомство с оригиналом заставит её разочароваться? Хотелось ли ему ощутить шелковистость её волос, почувствовать бархатистость её кожи, увидеть улыбку на её точеном лице и блеск в её глазах? Хотел ли он её? Да, черт побери! Кому он врет! И больше всего боялся не оправдать её надежд. Пережив насилие в детстве, мысли об интимных вопросах вызывали в нем целую бурю противоречий, точно на нем было выжжено несмываемое грязное клеймо. Сможет ли он стать счастливым? Сможет ли сделать счастливой её?

— Какие красивые… — в полу-сне пробормотала девушка, когда он почти машинально принялся растирать пальцы её холодных рук.

— Ты что-то сказала? — от неожиданности он непроизвольно дернулся, но она только крепче сжала его ладонь:

— Руки у тебя красивые, — такие простые слова, и она так легко их говорит, — и глаза — тоже, — он благосклонно-сдержанно улыбнулся, а внутри всё билось и клокотало, и подступающие слезы заставили его моргнуть:

— Уже скоро мы приедем, — тихо произнес он, и она снова закрыла глаза, не выпуская его руки.

До комнаты он донес девушку на руках, осторожно помог снять плащ и в нерешительности остановился:

— Дальше справишься сама?

— А ты хотел помочь? — чертовка, ещё при этом так многообещающе-соблазнительно улыбнулась, — Я бы не отказалась.

Черт! Это она, что — провоцирует его сейчас? Испытывает на прочность его выдержку, которой и так не осталось? Но это было бы нечестно по отношению к ней, как бы ему не хотелось дойти до конца, но — не сегодня, не при таких обстоятельствах.:

— Спокойной ночи, — он коснулся губами её лба.

— Спокойной ночи, Марк, — провела пальцем по его губам, потом невинный легкий поцелуй щеки.

Да, какое может быть тут спокойствие, когда внутри всё горит от непонятного чувства! Срочно нужно взять себя в руки — ещё несколько секунд, и будет поздно. Один… Два… Три…

— Спокойной ночи, — Марк выдохнул, коротко поклонился и покинул комнату.

Он уже запустил кофе-машину в надежде скоротать остаток вечера за чашкой кофе и побыть наедине со своими мыслями. Однако, одиночеству его не суждено было продлиться долго.

В коридоре послышался шорох, потом — звук открываемой дверцы шкафа в прихожей. Потом он услышал голос — Мей звала его:

— Марк, ты слышишь? Слышишь? — девушка накинула дождевик и уже надевала непромокаемые сапоги, — Это дождь! Дождь! — он только успел накинуть куртку и захватить зонт — такого воодушевления и такой радости на её лице он ещё не видел.

А она потянула его на улицу, принявшись весело прыгать по лужам, поднимая брызги и кружась под дождем, ловя капли губами и руками.

Глядя на это её маленькое безумие, губы его сами изогнулись в улыбке, и он тоже подставил свое лицо дождю.

Какой же она ещё, по сути, ребенок… А когда он сам последний раз вот так запросто радовался рассвету, снегу, или, вот, обычному самому дождю?

А капли дождя смывали всю тяжесть, и на душе становилось легче.

А в клубе у господина Ондзи свадебное торжество подходило к завершению. Сменив за роялем Николь, азиат играл проникновенную композицию собственного сочинения. Мало того — он ещё и сам пел, и голос его совершал непередаваемые обороты от высоких тональностей, к более низким, глубоким, чуть хриплым — и обратно. И все в зале заворожено притихли и слушали. А его песня предназначалась только одной — той, чьи волосы золотым нимбом сияли в свете изысканных люстр, соперничая с блеском её ясных глаз, той, чье гибкое тело выгодно подчеркивал тонкий шелк.

Финальную композицию для гостей сыграли сами молодожены — в качестве признательности и благодарности за чудесный вечер.

Это его последний шанс, если он хочет пригласить её на танец.

К его радости, златовласая приняла приглашение. Её улыбка согревала и очищала, а ещё — он сам заметил на её тонкой шее серебряный кулон в виде ангела, что подарил ей.

Девушка провела по цепочке рукой и нежно улыбнувшись, ещё раз поблагодарила за подарок.

Боже, дай сил! Эта её улыбка — как она больно резала, этот её взгляд, от которого так и хотелось зажмуриться, спрятаться, скрыться… Но руки сами обняли хрупкий стан её — крепче.

Не сводил с неё глаз, и только вовремя закончившая звучать композиция уберегла его от опрометчивого поступка — поцеловать её на глазах у всех.

Посчитав, что теперь для этого настал наилучший момент, он ещё раз поклонился и церемонно простился со всеми.

Выкуривая сигарету, он наблюдал, как в морозном воздухе пар от его дыхания принимал необыкновенные формы.

Домой он ехал, пробиваясь вечерними пробками — создавалось впечатление, что город с наступлением темноты только оживал, расцвечиваясь огнями множества автомобильных фар, магазинных витрин, окон домов и парковых фонарей.

Оставив в прихожей обувь и верхнюю одежду, он проследовал в комнату — Лаура уже спала, не дождавшись его. Он бережно поправил покрывало и присел рядом, перебирая её светлые локоны:

— Лаура, скажи, почему всё так запуталось? Почему мы такие, и нет нам покоя? Тех людей, что причинили нам боль уже давно нет на этом свете, а мы до сих пор живы… Только — жизнь ли это? — девочка во сне улыбнулась и перевернулась на другой бок, — Что же снится тебе, госпожа? — он поцеловал её белокурую макушку и вышел из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь.

Он вышел на лоджию, сел в кресло и закурил, всматриваясь в панораму ночного города, открывавшуюся из окон их высотного этажа.

Спустя некоторое время тихие звуки шагов и последующие успокаивающие массирующие движения нежных рук заставили его расслабленно откинуться и закрыть глаза:

— Фи, Ондзи, ты опять курил? Я же просила тебя, — Лаура поморщила хорошенький носик, игриво хлопнув его по плечу.

— Прости, госпожа, — мужчина виновато улыбнулся, поднеся её ладошку к своим губам, — Мне показалось, ты спала.

— Тебе, смотрю, тоже не спится, — она провела пальчиком по его напряженному лбу, — Вон, и лоб уже нахмурил. Тебе не идет, кстати. О чем ты думаешь, Ондзи? Ты много думаешь последнее время, тебе не кажется? И нахмуренное выражение лица тебе не идет — морщины останутся.

На минуту он задумался, подбирая слова для ответа. Лаурита, хоть и выглядела маленьким ребенком, но отнюдь не была таковой — свои шесть веков она прожила не зря, и порой ему казалось, что она видит его насквозь и уже заранее знает, что он может ей ответить.

Видя, что его лицо непроницаемо серьезно, Лаура тоже перестала улыбаться.

— Лаурита, скажи, а ты думала о том, что нас ждет? — он посадил её к себе на колени, с надеждой глядя на неё, — О том, что такое любовь? Что такое сочувствие? — ей показалось даже забавным это выражение растерявшегося школьника на его лице, испытавшего дискомфорт при первом столкновении с трудно разрешимой задачей.

— Сочувствие? К тем, кто бросил нас гнить во тьме? — глаза её сузились, выражая раздражение и презрение, — Не смеши меня!

— И тебе совсем не жаль их? — девочка резко замотала белокурой головой:

— А кто меня пожалел, скажи? — она требовательно посмотрела в его глаза цвета ночного неба, потом быстро сглотнула злую слезу, — Хорошо быть добрым и благородным, когда у тебя в жизни всё хорошо, когда есть семья и близкие, которые не жалеют на тебя своей любви, своего времени, своих денег, — детскими устами говорили в ней обида и боль, и мужчина почувствовал это, как она не старалась крыть от него свои истинные переживания.

— Ты, похоже сегодня не в настроении, госпожа, — примирительно улыбнулся Ондзи, погладив её светлые волосы, — Предлагаю сменить тему разговора.

— Что-то ты совсем размяк, хотя раньше ты славился своей стойкостью, — Лаура провела пальчиком по его губам, — Не знай я тебя настолько близко, могла предположить, что ты влюбился, — стремясь отыскать ответ в его непроницаемом сосредоточенном взгляде, — Ты хоть иногда думаешь обо мне? Как о женщине?

Ондзи напрягся и попытался выдавить снисходительную улыбку:

— Лаура… — он старался не выдать своих переживаний, чтобы не вызвать её гнева, — Ты же прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь. К чему эти разговоры? — и его умиротворяющий взгляд бальзамом проливался на её истерзанную душу:

— Ты можешь брать любую из них, — спокойно заметила она, погладив его по напряженной руке, — Только не забывай, что твоя верность принадлежит мне. С ними можешь удовлетворять себя, но ты всё равно будешь возвращаться ко мне. На мое горе, у меня тело ребенка, и я не могу доказать тебе свою любовь, но чувства мои сильны зрелостью взрослой женщины.

— Госпожа ревнует? — мужчина слегка улыбнулся, одними уголками губ, — Не стоит, право. Твое место — всегда особенное в моем сердце и в моей жизни, — так оно и было, за то время, что он знал её, сам того не замечая, он глубоко привязался к ней, но она продолжала идти по тупиковому пути саморазрушения, ведя за собой и его. И как ей объяснить всю бессмысленность этого пути, когда она всё ещё находится во власти своей боли и своей обиды — словно продолжая наслаждаться ими, даже спустя шесть столетий?

— Из тебя бы вышел прекрасный дипломат, — кивнула головой Лаурита, — Твои слова приятны моему сердцу, но меня ждут дела. Ещё остался один, с кем я не поговорила. Спокойных снов.

— И тебе спокойной ночи, госпожа! — он поцеловал её в лоб, и девочка, спрыгнув с его колен, усмехнулась и покинула комнату, оставив мужчину в продолжительных раздумьях.

Между тем, свадебное торжество подходило к своему завершению, и гости начали уже разъезжаться по домам, провожаемые оставшимся помощником Ондзи — Винтером. Особенно тепло он простился с Маргаритой, которая, несмотря на свою слабость, смогла всё же уговорить безумно любящего её мужа остаться до окончания праздника и вернуться домой вместе со всеми. И пусть у его жены были светлые волосы, но в глазах, таких же карих, как и у Маргариты, был такой же внутренний свет и такая же огромная душевная сила в хрупкой телесной оболочке. Когда-то и его мир был таким — где любят и ждут, где можно не бояться холодных одиноких ночей, где под дорогой модной одеждой сердце бьется с надеждой и любовью, и каждый его удар не отдает тупой ноющей болью. Не уберег он своего счастья… Потому и пошел в услужение к новым хозяевам, как когда-то служил королю, своему сюзерену. Своей службой он гордился, но отправляясь в поход, он оставил свою вотчину уязвимой, чтобы вернувшись, найти замок и поместье разоренными и узнать о смерти своих обожаемых жены и дочери, которых забрала безжалостная чума вместе с тысячей других жизней, которых даже не предали земле с подобающими почестями. Тогда он начал свой собственный крестовый поход, бросаясь из одной авантюры в другую, ища смерти на поле боя. В следующую эпидемию, приход которой он ожидал, словно избавления, заразился и он сам. Он уже приготовился встречать по ту сторону реальности тех, по ком изнывало его сердце. Тогда-то и появилась она… Лаура — так она представилась. Она обещала вернуть их, вернуть его семью, в обмен на преданность. И она сдержала своё слово, только он предпочел бы лучше снова увидеть их мертвыми, чем такими: походившими на них прежних лишь внешне, оставаясь отдаленным подобием человека, лишенных души и разума. И он решился на страшное — он попросил её вернуть жену и дочь назад, чтобы избавить и их, и себя от мучений, чтобы души их обрели наконец покой. Но договор уже имел нерасторжимую силу — это не избавило его от услужения Лауре. И вот он до сих пор вынужден нести эту службу и этот свой крест… Тогда ему было всё равно, он лишился смысла своей жизни, а вот теперь, глядя на этих счастливых людей, он снова задумался о многих вещах, о том, что правильно, а что — нет.

Когда возвратились остальные, Марк и Мей уже вернулись в дом, чему парень был даже рад, ибо находиться наедине с ней — было выше его сил, и невозможно было дольше терпеть. И не мог он подобрать слов, чтобы описать всё смятение обуревавших его чувств. Боялся, что она может неправильно понять его, неверно истолковать. Это влечение пугало его, путая день с ночью, и он боялся испугать её — и появление друзей он встретил с большим облегчением — царившее между ним и девушкой напряжение отошло на второй план. К счастью, все они были настолько утомлены событиями сегодняшнего насыщенного дня, что единственным основным желанием сейчас — было желание преклонить голову на подушке и забыться сладким сном, и все мучительные вопросы можно было отложить до утра.

А Маргарите захотелось продолжить завтра увлекательную беседу с Виславом и Барбарой — родителями Евангелины, и попросить их рассказать для её альбома любовных историй свою историю знакомства, ведь каждая из них — уникальна и неповторима и являет собой триумф и феерию самого прекрасного из всех человеческих чувств. Прежде чем подняться к себе в комнату, она, положив голову на плечо мужа, одарила засмущавшихся Марка и Мей ободряющим взглядом. И Даниэлла, взяв под руку доктора, понимающе хихикнула, игриво подмигнув.

Постепенно все обитатели дома разошлись по своим комнатам, чтобы завершить этот чудесный день в крепких объятиях друг друга — включая и отца Марка вместе с Александрой и яркую пару рыжеволосых Этьена и Николь, пока парень и девушка снова не остались одни.

— Сегодня был такой удивительный день, столько всего произошло, — маленькая японка устало улыбнулась, — Но я так счастлива была провести его с вами, с тобой…

— Я … тоже, — юноша попытался улыбнуться, и сейчас это получилось у него совершенно свободно и естественно, — был счастлив… — он провел рукой по её волосам и поцеловал её в лоб, — Ты, видимо, утомилась уже за сегодня. Спокойной ночи, Мей!

— Спокойной ночи, Марк! — она действительно выглядела уставшей после всего пережитого за сегодняшний день, но внутри ощущалась такая легкость, — Нам завтра, правда, рано вставать… — да, сегодня они оба очень устали, но впереди у них — целая жизнь, их история только начинает писаться на бесконечном полотне жизни. И сниться им сегодняшней ночью будут сны, полные света и любви. А когда они оба будут готовы перейти на следующий уровень отношений, то сами поймут это, и сопротивление этому станет бесполезным и лишенным смысла.

А Маргариту даже в такую ночь не переставали навещать кошмары.

Сердце болезненно сжималось от того, каким она увидела мужа — в полинявшем рубище, босого, с длинными растрепанными волосами и заросшим щетиной лицом, сидящего в тесной, темной, пыльной камере, на его теле виднелись следы пыток.

Дверь в камеру приоткрылась, и вошел темноволосый юноша в расшитом серебром черном мундире.

В душе забрезжила надежда, что — вот оно, избавление, что сейчас он протянет свою руку, поможет ослабевшему в заточении отцу подняться и заберет подальше от этого ужасного места. Но этого так и не случилось… Анри не спешил с помощью, он смотрел со смесью ярости и восхищения.

— Ты всё так же непреклонен в своем решении и отказываешься присягать? — юноша старался смягчить тон: всё-таки перед ним был его отец.

Джон поднялся, повернувшись спиной, устремив взгляд на небольшое зарешеченное окно — что он делал не так? Почему его любимый сын превратился в чудовище? Разве он любил его меньше других своих детей? Потом он повернулся, чтобы посмотреть на лицо сына:

— Если бы я был уверен, что ты принесешь благо своему народу, то уже стоял бы перед тобой на коленях и целовал бы твою руку, признавая своим господином и повелителем. Но, глядя не тебя сейчас, сердце мое обливается кровью. И всё же я продолжаю взывать к твоему благоразумию, сын. Я не могу изменить своим принципам, и всему тому, во что я верю, не могу бросить свой народ.

— Но тысячи уже присягнули! — Анри раздраженно сжал пальцы.

— И я не виню их за это, они хотят спасти свои жизни, но для меня это означало бы показать народу, что я разделяю твои методы и поддерживаю тебя, а этого я не могу сделать, — один Бог знал, как ему было тяжело и больно сейчас, но голос его не дрогнул, — Словно обоюдоострый клинок: приняв — погубишь душу, отвергнув — подвергнешь смерти тело. Прошу, прости меня, сын мой, но это единственное, чего я не могу сделать для тебя.

— Последний раз спрашиваю, отец, — он положил свою руку на плечо Джона, — Ведь это только слова. Не разбивай матери сердце.

— Ты уже разбил — и её, и мое сердце, — мужчина печально покачал головой, — А я привык отвечать за всё то, что слетает с моего языка.

— Ты всё ещё отказываешься? — юноша всё ещё не верил своим ушам.

— Не всё ещё — всегда! — он резко убрал с плеча ладонь сына, — Видимо, мы разговариваем с тобой на разных языках.

— Ты знаешь, что это повлечет за собой? — гневно процедил сквозь зубы Анри.

— Думаешь, что я горю желанием принять мученическую смерть? — устало бросил мужчина, — Это не так. Как и все, я тоже хочу жить, но пусть мой народ видит, что я не одобряю такого твоего поведения. Скажи, разве мало мы любили тебя? Разве мало давали тебе, что тебе потребовалось ещё больше?

— Зачем же вы остались тогда, если я так вас разочаровал? — парень с досады ударил кулаком о кирпичную кладку стены.

— А сам ты как думаешь? — Джон испытывающее посмотрел в темно-серые глаза сына.

— Где же остальные? — был следующий вопрос.

— Там, где они будут в безопасности от того, каким ты стал, — спокойно ответил мужчина.

— Проклятье! Отец, не заставляй меня! Как я смогу? — не выдержав, его голос сорвался до крика, — Видит Бог, не этого я добивался… Глупо, очень глупо. Приговор приведут в исполнение на рассвете. Ни кто не усомниться в моей власти!

Маргарита задыхалась, судорожно вцепившись пальцами в полотно простыни. Тихонько поднявшись, чтобы не разбудить спящего рядом мужа, она накинула теплый халат и вышла на лоджию, обняв себя трясущимися руками, смотрела на занимающийся рассвет за окном.

И даже халат не спасал от внутреннего холода, сочетавшегося с природным холодом морозного рассвета. Поднеся ладони к губам, она согревала их своим дыханием, наблюдая, как при каждом выдохе изо рта вырываются клубы пара. Руки и губы продолжали дрожать, дрожала она уже всем телом. Возможно ли изменить судьбу? Что она должна сделать для того, чтобы не видеть своего сына таким? А если не сможет? Как ей выбирать между мужем и сыном? Как же страшно и тяжело, Господи! Нельзя допустить, чтобы страх перед днем завтрашним омрачил день сегодняшний. И вспомнила она виденную ею Екатерину Медичи… Что же должна была она чувствовать, видя, в кого превратились её дети, так тяжело выстраданные ею? И как же далеко может зайти материнская любовь? На что можно пойти ради своего ребенка? На что будет готова пойти она сама?

На соседнем балконе появился Рафаэль. Его загорелое лицо выглядело бедным, а движения — какими-то нервными и дерганными. Он попытался закурить, но, заметив Маргариту, затушил сигарету и коротко поклонился, слегка улыбнувшись. Маргарита улыбнулась в ответ. Наверно, выглядела она не многим лучше него — такая же бледная и взволнованная. Такое её состояние он приписывал её беременности, а она предполагала, что это он просто отходит от волнений и переживаний вчерашнего дня.

И каждый из них не догадывался, что им обоим этой ночью выпало столкнуться с пугающими сновидениями.

Маргарита поежилась, и, ещё раз улыбнувшись Рафаэлю, вернулась в комнату в теплые объятия мужа. Для себя она твердо решила, что жизнь положит, но не даст осуществиться своему ночному кошмару.

И только она снова оказалась в постели, как ощутила силу и нежность мужских рук:

— Прости, не хотела будить тебя, — виновато улыбнулась Маргарита, пока он согревал её озябшие пальцы.

— И ты хотела лишить меня счастья быть разбуженным тобой? — мужчина игриво нахмурился, шепча на ухо и обволакивая своей чувственностью, — Чем я так провинился перед тобой, коварная моя женщина?

— О, месье, поверьте, это я ещё не проявила всего своего коварства, — Маргарита рассмеялась, переводя дыхание от его поцелуев.

— Мадам, когда вы так говорите, то лишаете меня рассудка и силы воли, — продолжил Джон, перенимая её шалость.

— Я готова искупить свою вину, — они продолжали сладкую шалость, и эта игра эта приятно возбуждала и будоражила воображение, — Будут пожелания, месье?

— Всё, что ТЫ пожелаешь, — и Джон даже не собирался спорить — женщины, по его философии, созданы для того, чтобы их любить, восхищаться ими, а не спорить с ними, — Всё в твоих руках — и даже я.

Он прошептал, с сожалением прерывая поцелуй, чтобы перевести дыхание:

— Тогда не будем терять время, — и Маргарита подумала, что в другие времена его, определенно, приняли бы за ведьмака, настолько магнетически он мог воздействовать на людей — далеко не только на неё, — Мы ведь хотим успеть к завтраку? Ещё ты хотел обсудить с братом совместную коллекцию одежды и аксессуаров.

— Хотел, но это может и подождать, — и его голос, его прикосновения помогали забыть все тревоги, давали сил и надежду выдержать предначертанное, — И, если мы уже заговорили о делах — не пора ли нам подумать о приданом для наших девочек?

— Я так боюсь сглазить, — откровенно призналась она, — Ты, верно, посчитаешь это ребячеством чистой воды — и, возможно, будешь прав. Прости, что это доставляет тебе лишние хлопоты, но пока дети не появятся на свет здоровыми, я не рискну что-либо покупать.

— О каких хлопотах ты говоришь? — он погладил жену по голове, глядя в такие огромные её карие глаза, — Если ты так хочешь, то так и будет. После того, что ты пережила. Я прекрасно понимаю твои страхи и не хочу их усугублять. Займемся этим, когда будешь готова — достану самое лучшее.

— И я благодарна тебе за понимание, — Маргарита довольно улыбнулась.

А Рафаэль вернулся в объятия любимой супруги, ложась рядом и крепче обняв её, ещё сладко спящую, и только ощущение её присутствия рядом и тепла её тела давало ему чувство успокоения.

И ночной кошмар стал рассеиваться, как дымный молочный туман на рассвете, привнося ясность без страха смотреть в день завтрашний, уже золотивший своим светом крыши и будивший беспокойных птиц. И так хотелось выкинуть из головы эти мысли и эти воспоминания вместе с образом белокурой девочки с дьявольским взглядом.

Она появилась словно из воздуха:

— Приветствую вас, мой принц, — начала она первой, пока он удивленно рассматривал её, одетую в длинное старинное платье цвета темного вина, на фоне которого так контрастировали её светлые волосы, завитые в крупные локоны, — Как печально видеть, что вас лишили всего, что полагается вам, как единственному законному наследнику, — с сочувствующим видом она подошла ближе, снимая со своей маленькой руки изящную кожаную перчатку, протягивая мягкую ухоженную ладонь, — Неужели вас не задевает такая вопиющая несправедливость? Ваш престол отдан отпрыску незаконнорожденного сына вашего батюшки, в то время как ваши интересы жестоко попраны.

Мужчина же не спешил ответно пожать её руку:

— С кем имею честь общаться, сударыня? — спокойно поинтересовался он, продолжая изучать её: среди его знакомых такой не значилось, и в её присутствии он ощущал непонятный дискомфорт.

— Моё имя Лаура, мой принц, статный и гордый сын своего отца, — светловолосая девочка чопорно поклонилась, склонившись в легком реверансе, — Не годится вам оставаться на вторых ролях. Всю жизнь вы были в тени брата — всегда второй, всегда младший. Я могу помочь вернуть ваш трон, — словно рыбак, забросивший удочку с наживкой, она вопросительно посмотрела на него, ожидая его ответных слов.

— Разрешите указать вам, сударыня, что ваши сведения устарели, — сухо бросил Рафаэль, сурово сведя брови, — Князь признал своих старших детей такими же законными наследниками.

— И вам никогда-никогда не хотелось сесть на престол, причитающийся вам по праву, мой принц? — светло-янтарные глаза заискивающе смотрели на него.

— Поверьте, сударыня, — горько усмехнулся, покачав головой, — есть множество мест, гораздо более удобных и безопасных для сидения. Я бы не хотел ввязываться в эти игры.

Лаурита дернулась, сморгнув досаду, и поджав пухлые губы, ядовито выдала:

— Простите, мой принц, видимо, я ошиблась, и это не вы — не так давно готовы были устроить государственный переворот, — вот так, получи, прекрасный принц, я насквозь вижу твою отравленную гордыней душу.

— И это так, — и ему нечем было крыть, и нечего было возразить, кроме одного, — Но я больше не играю в эти игры, едва не потеряв всё. Боюсь, сударыня, вы ошиблись адресом, — ему дали шанс, его простили, и первой простила та, которую он собирался убить — эта маленькая хрупкая девушка с большими глазами оказалась сильнее и лучше его, а он своим недостойным поведением довел родного отца до сердечного приступа. При всём желании — такое невозможно забыть и за всю жизнь. Он слишком хорошо усвоил этот горький урок. Сейчас ему хотелось только покоя и поменьше думать об этом.

— Тогда, я, кажется, действительно ошиблась, — Лаура ещё раз посмотрела на него, и ей не понравился этот блеск сожаления и раскаяния в его глазах, — Прошу прощения. Что побеспокоила, мой принц. Будь вы настоящим принцем, вы бы боролись за своё наследство…

— Не будь я настоящим принцем, я бы не проявил чудеса долготерпения, и уже давно попросил бы леди удалиться, — и выглядел он сейчас настоящим принцем, истинным сыном великого Князя, — Данное предложение меня не интересует.

— А зря, очень зря, — холодно сощурилась Лаура, — Многое скоро изменится, и ценность моего расположения несоизмеримо возрастет.

— Именно потому, что я принц крови и сын своего отца, — Рафаэль оказался более стойким, чем она предполагала, — я не буду размениваться на сомнительные ценности, какие бы времена не настали.

— И никогда не надоедало оставаться на вторых ролях? — напоследок обронила светловолосая девочка, желая посадить в его душе зерна сомнения, — И никогда не хотелось вернуть себе корону племянника? — она исчезла, а его продолжало трясти, и возникла острая потребность выйти вдохнуть утреннего морозного воздуха и сделать пару затяжек. Нет, он всё сделал правильно. Даже если когда-нибудь его брат не сможет уже держать меч, чтобы защищать свою семью и свой народ — он примет оружие из его рук и продолжит его дело и будет помогать советом и поддержкой тому, кто станет более достойным звания правителя.

На вторых ролях, говорите? Господи, да какая разница, когда для своей семьи — для красавицы-жены и будущих детей — он всегда останется номером первым!

А в клубе господина Танака, забыв обо всех и обо всем: о пережитом, о магии, о силе и долге Хранителей, видя перед собой только зеленые глаза друг друга — как зеркальное отражение, молодожены предавались любви. Ловкие пальцы медленно ослабили шнуровку расшитого корсета, и шуршащие пышные юбки опустились на пол, как опускается над водной гладью невесомый туман, как сильный прибой выносит на берег белоснежную морскую пену. И капли воды после душа на их телах сверкали россыпью бриллиантов, которые хотелось бережно собирать губами и пальцами, заворожено глядя на своё отражение в каждой сверкающей частице. И выдыхая тихие стоны, они обессиленные уснули, когда уже не осталось сил любить друг друга, чтобы утром распахнуть свои счастливые глаза навстречу новому дню.

Новому дню, когда они провожали Марка и Мей вместе с Ондзи в аэропорт.

— Ну, вот Марк, — грустно посмотрела на юношу маленькая Аделина, — Ты не дождался меня и нашел себе другую. Но я понимаю тебя — она красивая, — хитро заулыбалась девочка, а миниатюрная японка гордо тряхнула своими волосами.

— Ты тоже будешь очень красивой, — парень присел перед ней, продолжив совершенно серьезным тоном, — Не такой, как она. У тебя другая красота, но это не значит, что ты не будешь привлекательной. Красивые золотистые волосы и голубые глаза ценились во все времена. Вот увидишь, все известные модельные агентства ещё будут соперничать, чтобы ты работала именно с ними. И все парни буду у твоих ног — выбирай только того, на которого укажет твоё сердце, — после чего она обняла его за шею, и он поднял её на руки, — Что тебе привезти? — спросил, обаятельно улыбнувшись, — Кимоно? Куклу?

— Марк, ты слишком её балуешь, — рассмеялась, покачав головой, златовласая.

— Да? Не заметил, — с совершенно невозмутимым выражением лица парировал Марк, — Ты так считаешь?

Душевно и весело простившись, Ондзи ещё долго следил за мелькавшей в толпе светлой макушкой Даниэллы. Если бы Марк и Мей не были поглощены друг другом, всецело погруженные в свои чувства и переживания, то они заметили бы это, но им, понятное дело, сейчас было не до него. И азиат с облегчением отметил это. Пусть лучше занимаются своей личной жизнью — а со своей он уж как-нибудь сам справится, не первый день по земле ходит.

Как-нибудь…

А загадочная Япония становилась всё ближе и ближе…

Многие и многие годы эта страна оставалась закрытой для подавляющего большинства иностранных граждан, и лишь не так давно она стала приоткрывать себя остальному миру.

Япония — сравнительно небольшая, но густонаселенная островная страна в Азии. Для более наглядного сравнения — площадь её территории в два раза меньше, к примеру, Украины, а по количеству населения — примерно в два с половиной раза больше, соответственно.

Страна контрастов, как модно нынче выражаться. Страна с многообразными климатическими условиями, разнообразным животным и растительным миром. Страна, где сосуществуют самые последние нововведения науки и техники и трепетно и бережно взлелеяны нерушимые вековые традиции и ремесла, такие, как изготовление тканей, керамики и кукол. Страна, где люди, которые могут себе позволить последние модели мобильных, где даже бачок в сортире снабжен таким количеством функций, что просто приводит в состояние ступора, люди всё ещё не разучились с какой-то детской непосредственностью радоваться первому снегу, свету полной луны, цветению вишни, наслаждаться созерцанием звездного неба над головой, сидя в природном горячем источнике, с поистине буддийским и философским спокойствием и умиротворением.

Страна, где процветает формализм культа поклонов и извинений и коллективизм высокой степени — на работе и учебе, наравне с ярко выраженным индивидуализмом вне этих стен — на улицах квартала Харадзюку, где словно с книг и экранов сошли герои популярных фильмов, комиксов и — почти вечный карнавал, почти вечный Хеллоуин.

Страна, где в чистых водах водится в изобилии рыба, а воздух в городах остается чистым, несмотря на огромное количество автомобильного транспорта, который является здесь именно — одним из многих средств передвижения, а не символом роскошества.

Страна, где дети остаются привилегированным классом, но также велико количество рано начинающих свою трудовую деятельность в достаточно юном возрасте, чтобы обеспечить себе содержание на получение достойного образования.

Страна, в языке которой такое невообразимое количество иероглифов, что все их не выучить и за всю жизнь, но большинство её жителей предпочитает комиксы и графические новеллы, где основное действие не описывается, а прорисовывается с минимальным набором слов. Где даже «яма» — это вовсе не яма, а совсем даже наоборот — «гора».

Страна, где до сих пор ценится добродетель целомудрия, но процветает продажная любовь, где равно ценится древнее искусство каллиграфии и игры на старинных музыкальных инструментах и осведомленность в самых продвинутых достижениях и технологиях.

Единственная страна — формально являющаяся Империей, правящая династия которой не прерывалась с времен ее основания.

Сходя по трапу, Марк ощутил ужасную головную боль, сведенными от спазма пальцами он схватился за перила турникета, осев на колени, не в состоянии свободно дышать, лишь только тяжело хрипя — его ноги снова ступили на эту землю. Когда-то его звали Юто и он ходил по этой земле, не раз обагряя её своей кровью.

— Марк! — хорошо, что азиат вовремя успел подхватить его под руки, а Мей испуганно смотрела, как он задыхается.

В это время её позвала охрана — машина за ней уже приехала:

— Езжай, — махнув рукой подбодрил её соотечественник, — Не волнуйся, я позабочусь о нем.

— Тебя ждут, — прохрипел парень, — Со мной будет всё в порядке. Я позвоню.

— Оnegai shimasu! (Я вас очень прошу! — яп.) — бегло коснувшись его руки, обратилась она к Ондзи, попыталась изобразить поклон и усиленно моргая, передала свой багаж охранникам, последовав за ними к выходу из аэропорта.

— Yamete kudasai! (Остановите это, прошу! — яп.) — если бы Марк посмотрел сейчас на Ондзи, то увидел бы, как от удивления широко раскрылись его глаза цвета ночного неба. Откуда этот чужак говорит по-японски? А если бы азиат увидел то, что вставало перед глазами Марка, то удивился бы ещё больше — парень снова переживал смерть своих друзей по братству наемников, и снова не мог им помочь. Снова он видел расширенные от ужаса большие глаза Марико на бледном лице, глядящей на блестящее острие, торчащее из груди, дрожащие тонкие пальцы Акэми, ухватившейся за рукоять ножа, что вошел ей в правый глаз, смешанное выражение скорби и вечного покоя в безжизненных глазах Ори.

— Парень, ты как? — азиат помог Марку подняться, перекинув через плечо его рюкзак и свою сумку, — Вот, выпей воды, полегчает, — достал из бокового кармана сумки и протянул парню бутылку минеральной воды.

— Уже лучше, спасибо, — Марк отпил глоток, смочив пересохшие губы и горло, и слабо кивнул головой.

— Что это было? — Ондзи с тревогой посмотрел на его бледное лицо. Он и сам слишком давно не ступал на родную землю, и сам чувствовал себя не лучшим образом от переполнявшего его волнения от встречи с родиной, но мысленно сделал себе пометку, что парень разговаривал на японском, и это весьма странно.

— Кажется, мне не помешало бы отдохнуть, — смущенно закусил губу Марк.

— Да, я заметил уже, — поправив сумку, Ондзи дружески похлопал его по плечу, — Пойдем, нас ждет автобус. Постарайся отдохнуть, завтра нас ждет много работы. Стилисты будут недовольны, если им придется долго маскировать твои темные круги под глазами.

— Понимаю, — улыбнулся парень и тряхнул головой, прогоняя остатки пугающих видений, — Я буду готов.

А за окном автобуса мелькали улицы, дома, магазины, кафе, рекламные вывески, машины и прохожие. Всё такое не похожее, так сильно отличающееся от того, к чему привык Марк.

С самого начала знакомства с Японией, эта страна не перестает поражать и удивлять.

Мифология Японии полна духами и божественными сущностями, а самая главная легенда о происхождении японских островов рассказывает нам о богах жизни и творения — Идзанаги и Идзанами. Они жили высоко за облаками. Как-то решили они проверить, если ли внизу под ними земля — и опустил Идзанаги нагинату (вид алебарды), которая погрузилась в океан. Вытащив её, капли, стекавшие по лезвию, упали в воду и затвердели, образовав японский архипелаг.

Само оригинальное именование страны — «Нихон» буквально означает «источник/родина Солнца», и это название часто переводится как «Страна Восходящего Солнца», что и закрепилось уже как символ Японии.

Сама страна расположена на островном архипелаге, бедна полезными ископаемыми и плодородными землями для возделывания, находится в сейсмоопасной зоне, подверженной частым землетрясениям. Японцы ревностно относятся к сохранению природных ресурсов и экологии своей родины (несмотря на бурное экономическое развитие и рост национальной промышленности). Не имея возможности похвастать природными богатствами, Япония берет техникой и технологиями, превратившись в страну научных разработок и высоких технологий.

Страна долгое время была закрыта от остального мира, что объясняет её отличительные особенности, начиная с того, что 98 % населения Японии составляют собственно японцы, но с каждым годом страну посещает всё больше туристов, всё больше открываясь миру и всё больше открывая окружающий мир.

Наряду с национализмом старшего поколения, что характерно проявилось после Второй Мировой Войны, когда Япония официально принесла свои извинения Соединенным Штатам Америки, вместе с тем не посчитав нужным извиниться перед более слабыми ближними государствами азиатского региона, всё больше молодежи становятся приверженцами западного уклада жизни, продолжая относиться к немногочисленным чужакам со смесью настороженности восхищения.

Одновременно с этим, наблюдается явление всё более глубокого проникновения элементов японской культуры в западную культуру — в музыке далеко за пределами родных островов известны такие исполнители, как Аюми Хамасаки, Камуи Гакт или популярная женская «идол-группа» «Morning Musume» (вместе с тем, традиционная японская музыка основана на интервалах человеческого дыхания, а не на математическом отсчёте, более популярна на родине, чем за её пределами). Широко известными стали компьютерная программа — синтезатор поющего голоса «Вокалоид» и традиция петь караоке. Сети ресторанов и суши-баров открылись во многих городах мира, и такими блюдами японской кухни, как соевый соус, соевый творог — тофу, обжаренные в кляре овощи и морепродукты — темпура, традиционный алкогольный напиток сакэ (его ошибочно причислять как к водке, так и к винам) и палочками для еды — уже мало кого удивишь.

Японские комиксы манга переводят на многие языки и читают уже не только в самой Японии, а по мотивам некоторых из них сняты такие популярные кино-хиты, как «Матрица», «Ван Хеллсинг», «Черный лебедь», «Начало», мультфильм студии Уолта Диснея «Король лев». Мангу в Японии читают все, благо позволяет огромное многообразие жанров: есть манга для детей, для школьников и студентов, для бизнесменов, для домохозяек, и даже для японских мафиози — якудза. Известны также графические варианты классических произведений Пушкина, Дюма, даже (хоть это и сложно представить себе) — Достоевского. Основной акцент в манге построен на изображении, а не на диалогах. Характерным видом этой продукции есть истории под девизом «большие глаза спасут мир» с главными героинями — большеглазыми и длинноногими девушками-волшебницами с фантастическими способностями. Примечательный момент, что эти самые пресловутые большие глаза основоположник манги Осаму Тэдзука позаимствовал у таких классических персонажей, как Микки-Маус и олененок Бемби. Большие глаза, по большей части, символизируют чистоту и то, что персонаж открыт миру и смотрит широко раскрытыми глазами, обычно, чем младше персонаж, тем больше его глаза.

Не только бедностью природной расцветки волос японцев обусловлены яркие вызывающие прически героев комиксов и мультфильмов — они несут и определенную смысловую нагрузку, значимую для понимающего. Светлые волосы, к примеру, символизируют царственность и чистоту, почти святость, голубые — интеллектуальность и мудрость, розовые — невинность, черные — загадочность или опасность, рыжие или красные — яркость, страстность, темпераментность, коричневый — нейтральный, серый — скучный и т. д.

Слово «аниме», обозначающее японскую анимацию, происходит от английского слова animation и имеет сходство с латинским anima («душа»), что означает одушевление.

И манга и аниме полны символизма — если, к примеру, за спиной героя буйствуют гроза и молния, то и в душе у персонажа бушует такая же буря, если персонаж вдруг лишается воли или души, его глаза теряют блеск и становятся безжизненными — из них исчезают все блики.

Большая часть аниме-сериалов обладает ярко выраженным эмоциональным и идейным подтекстом и служит не просто для развлечения. Популярными идеями являются: идея стойкости, нежелания сдаваться сколь угодно могущественным людям или обстоятельствам, идеи самоопределения и выбора жизненного пути, мораль человека.

С таким достаточно сложным языком, как японский, и не удивительно, что основной акцент делается на визуализации. Подавляющее большинство населения Японии говорит на японском языке. Письменность состоит из основной части — иероглифов (кандзи) и двух видов слоговой азбуки (катакана и хирагана). Последнее время всё больше и чаще используется латиница — романдзи.

Традиционно японцы использовали китайский способ письма — символы идут сверху вниз, а столбцы справа налево. Этот способ и сейчас продолжает широко использоваться в национальной художественной литературе и в национальных газетах. В научной литературе, однако, чаще всего используется европейский способ письма — символы идут слева направо, а строки сверху вниз. Это связано с тем, что в научных текстах часто приходится вставлять слова и фразы на других языках, а также математические и химические формулы — в вертикальном тексте это очень неудобно.

Особенностями языка являются также несколько степеней вежливости речи, специальные формы обращения к равному, к младшему, к старшему, отсутствие звука «Л» — так, например, наше слово «лампа» японец будет произносить как «рампу».

Глядя на большую массу одетых в строгие деловые костюмы многочисленных офисных работников, можно подумать, что японцы не любят и не умеют отдыхать, но это не правильное представление. Отдыхать они любят и умеют, как и русские, и украинцы и любой другой человек. Другое дело, что воспитываемый в них с детского сада дух коллективизма не позволяет им выделяться из коллектива — японец не может спокойно отдыхать, зная, что его коллеги продолжают усиленно трудиться. Потому отпуска у них не длительные, и они преимущественно, если и путешествуют, то внутри страны — большей частью, на так любимые ими горячие источники. Кроме того, это ещё и способствует росту национальной гордости.

И гордятся своей страной практически все без исключения — от мала до велика. Дети, кстати сказать, и сейчас остаются, своего рода, привилегированной кастой. Что и не удивительно, потому, как потом на человека обрушивается целый поток обязательств и ограничений. Чувство долга и ответственности в японцах даже гипертрофировано — долг перед страной, перед фамильным кланом, перед коллегами и сослуживцами, перед родителями и старшими товарищами. Постоянный прессинг и минимальное личное пространство на протяжении практически всей сознательной жизни — и лишь непродолжительный период учебы в университете молодой японец может расслабиться, ведь ни в школе, ни приобретая статус работника не позволительно даже красить волосы, делать пирсинг и татуаж, носить вызывающую одежду. Чинно, благородно, представительно… Скучно! Не потому ли молодые японцы более других любят ярких героев комиксов и мультфильмов, любят показной эпатаж в одежде и внешности. Кроме привычных нам готов, рокеров и панков, в Японии существуют и достаточно специфические модные направления: такие, как «фрутс», девиз которого звучит как «сочетай несочетаемое», и просто одевай всё любимое сразу: яркую юбку поверх джинс, спортивную ветровку поверх блузки, ботинки на гигантской платформе и огромное количество аксессуаров: заколок, колец, браслетов, кулонов и часов, бантиков и очков. Так и приходит на ум русское выражение «тот ещё фрукт!». Почти противоположный ему, выдержанный в почти викторианских традициях стиль «Лолита» — не путать с героиней Набокова! Этот стиль больше охарактеризовали бы понятные нам Мальвина и Алиса Льюиса Кэрролла. Хрупкие изящные японки, как нельзя лучше подходят под образы нарядных кукол. Нежный макияж, завитые локоны, пастельные оттенки и цветочные расцветки, бантики и кружева, пышные юбки, панталоны и капоры, кружевные перчатки и зонты: девочки-с-картинки, манерные и утонченные. Стиль «гяру» или «гангуро» — наиболее приближен к западному. Обязательными его атрибутами является сильный загар (чаще всего, искусственный) на контрасте с высветленными или выкрашенными волосами, в макияже — акцент на глазах, часто с накладными или наращенными ресницами и более светлый оттенок блеска для губ, дорогие брендовые вещи нарочито подчеркивающие сексуальность здорового молодого тела — топы и короткие юбки или шорты в сочетании с высокими сапогами или модными босоножками или туфлями на высокой платформе — дерзкие и яркие, твердо знающие, чего хотят от жизни. Прибавьте к уже перечисленным экземплярам — молодых людей, подражающих своим любимым персонажам комиксов и мультфильмов, степенных матерей семейств в традиционных кимоно и стайки веселых школьниц в разнообразных вариантах матросок — и вы получите незабываемый и непередаваемый экзотический коктейль красок и стилей.

И вся эта пестрая компания с удовольствием поет караоке и сражается на танцевальных автоматах, смотрит аниме и читает мангу — в перерывах между загруженностью на учебе и целом ряде дополнительных курсов, занятия на которых нередко продолжаются до девяти-десяти часов вечера (и это после основной учебы!) и могут проходить даже по воскресеньям.

Вместе с тем, рождаемость в стране уступает смертности и население Японии всё больше стареет, особенно если учесть, что в Японии самая большая продолжительность жизни — средний возраст составляет более 80 лет (!).

Большинство японцев исповедуют одновременно и буддизм и традиционную древнюю религию синто. Это приводит к смешению различных религиозных практик. Так, взрослые и дети отмечают праздники синто, школьники молятся перед экзаменами, молодые пары устраивают свадебные церемонии в христианской церкви, а похороны — в буддистском храме. Христиане же составляют религиозное меньшинство — всего около 2 % населения.

И всё это наиболее ярко проявляется в самой столице Японии — в городе Токио. И именно по улицам этого города проезжал сейчас микроавтобус, который вез Ондзи и Марка в отель, где они смогут перевести дух и отдохнуть с дороги перед завтрашним насыщенным днем съемок.

И раз уже мы заговорили о транспорте и поездках, то стоит обязательно упомянуть, что в Японии нет привычных нам названий улиц и номеров домов, и даже опытные таксисты не всегда свободно ориентируются в городе, а если ещё учесть, что большинство из них и на английском изъясняется и понимает с трудом, то картина вырисовывается совсем не радостная, и вам совершенно не обойтись без карты и указания общепонятных архитектурных ориентиров. К счастью, в Японии достаточное количество офисов для иностранцев, где вам выдадут бесплатную карту, а прохожие японцы всегда будут рады помочь вам, а если ещё вы озвучите свою просьбу на японском, проявив уважение и почтение к этой нации, то вам отвесят тысячу поклонов и комплиментов.

Помочь японцы всегда рады, не любят они только сами быть обязанными. По жизни им более чем хватает кому быть должным и обязанным, потому они не спешат предлагать помощь друг другу, боясь не столько навязаться, сколько поставить человека в неловкую ситуацию помимо его воли. Ещё одна загадка японской души.

Итак — Токио…Само название японской столицы переводится как «восточная столица».

Токио, разросшийся из маленькой рыбацкой деревушки до одного из самых больших городов мира — финансовый, культурный и промышленный центр удивительной страны Японии.

Герб Токио изображает солнце с шестью лучами, освещающими Небо, Землю и четыре стороны света, символизируя величие Императорской столицы. Знак Токио — в виде листа дерева гинкго яркого зеленого цвета в форме латинской «T» — первой буквы слова «Токио», образованной тремя полукругами, символизирующими трудолюбие, процветание и душевный покой.

Марку только ещё предстоит увидеть столицу и ближе познакомиться с её достопримечательностями: район Синдзюку — деловой и торговый центр, Парк, где жители и гости города могут весной созерцать цветение сакуры (бывший закрытый императорский парк) и центральный парк Токио, в районе Сибуя — Парк, святилище и «Мекка» токийских тинейджеров — торговый район Харадзюку, токийская бухта и радужный мост, торгово-развлекательный центр «Токийский Джойполис», «Аквасити», Гиндза — район торговых центров, развлекательных заведений, ресторанов и ночных клубов, Императорский Токийский дворец — резиденцию императора (дважды в год можно лицезреть божественных членов императорской фамилии «дома хризантем» — 23 декабря в День рождения императора и 2 января — в честь наступления Нового года), район Нихонбаси (дословно «Японский мост» — символический центр Японии), центральный район Акихабара, район Асакуса — старая часть города, святилище Торий, священная для японцев гора Фудзияма и место захоронения легендарных 47 ронинов (самураев, оставшихся без господина, проигравших в неравной битве с сильными и могущественными военными правителями и приговоренных к ритуальному самоубийству через сэппуку).

Левостороннее движение, фамилия идет впереди имени, книги читают с конца и снизу вверх, когда говорят да — мотают головой, когда говорят нет — кивают, улыбаются, когда грустят, чтобы не испортить своими переживаниями настроение другим… В запасе у этой страны припасено ещё очень много странностей. Вот такая она Япония — на первый взгляд состоящая из контрастов и противоречий, ассоциирующаяся в нашем сознании с грозными и суровыми воинами-самураями, смертоносными наемниками-убийцами ниндзя, мучительным способом самоубийства — сэппуку (слово «харакири» звучит для японца оскорбительно и пренебрежительно), жрицами любви-гейшами (что также в корне не верно — гейши не проститутки и куртизанки, а элитное сопровождение и развлечение, своего рода, актрисы, образованные и элегантные), тамагочи, суши, мафиози-якудза, фильмами Акиры Куросавы и Такеши Китано и мультфильмами про покемонов, вызывающими у детей эпилепсию — при более пристальном знакомстве представшая перед нами во всей своей многогранности и всём своём многообразии смеси традиций и новаторства, где традиционные сады камней для медитаций соседствуют с биомеханическими роботами, занятия каллиграфией и древними искусством фехтования кэндо — со взрывными аккордами рок-музыки и кислотными цветами в одежде, старомодные рикши — с высокоскоростными железными дорогами «Синкансэн», а последние модели мобильных телефонов — с брелками в виде традиционных фигурок-нэцке, изображающих многочисленные божественные сущности синтоистского пантеона.

Японцы вслушиваются в несказанное и любуются невидимым, они мастера намека и подтекста, чувствуют прелесть недоговоренности. Умеют видеть прекрасное в простоте, в следах неумолимого времени на вещах — кинжал незачем украшать орнаментом, в нем должна чувствоваться острота лезвия и добротность закалки, а чашка хороша, если из нее удобно и приятно пить чай и если она при этом сохраняет первородную прелесть глины, побывавшей в руках гончара. Красота воплощена во всем — в терпком вкусе зеленого чая, в тонком, неопределенном аромате хороших духов.

Не каждому дано понять и оценить многогранность и уникальность Японии, но, кто сумел это сделать — покорен и влюблен в эту страну со всеми её причудами и странностями — навсегда.

Вечером в номере отеля, пока Марк сидел на лоджии и рассматривал на экране ноутбука фотографии из их поездки по Европе, азиат остался один на растерзание группы молодых моделей, отчаянно желавших заполучить их обоих на свою вечеринку по случаю прибытия.

В своей обычной исключительно вежливой манере Ондзи указал им на то, что не мешало бы лучше отдохнуть и привести себя в порядок перед рабочими буднями, посоветовав воздержаться от шумных развлечений. На свой этаж в свои номера девушки вернулись расстроенные — они явно рассчитывали на мужскую компанию. Но уже совсем скоро он улыбался, слыша веселый девичий смех в комнатах над их номерам — девушки позабыли свою печаль и решили устроить чисто женскую традиционную пижамную вечеринку с веселой болтовней, забавными сплетнями и поеданием пиццы в тайне от бдительного ока директоров по кастингу. Раньше Ондзи с удовольствием скрасил бы вечер этим милым щебечущим созданиям, но теперь все остальные женщины мира стали для него на одно лицо — пусть даже молодые и хорошенькие, с которыми он по роду своего занятия имел дело, они не будили теперь в нем ни каких чувств. Он больше не чувствовал отзыва на их уловки и прелести, в бесконечном потоке людей постоянно ища глаза цвета небесной синевы и отблеск золотистых локонов.

Сколько он повидал их таких — прекрасных бабочек, слетающихся в поиске славы и богатства, несмотря на все предубеждения и мифы, которыми богат манящий и недосягаемый для большинства не избранных судьбой — мир софитов, вспышек фотокамер и блеска неоновых реклам.

Как же далеки от истины те, кто наивно полагает, что путь модели усыпан благоухающими розами и умащен елеем. Известно ли им, что съемки могут длиться по двенадцать часов со всего лишь получасовым перерывом? Известно ли им, что порой нужно попасть в десять-пятнадцать мест, расположенных в разных концах огромного города в чужой стране? А добравшись, нужно, как ни в чем не бывало, прекрасно выглядеть и удачно позировать с улыбкой на лице — и это не всегда в комфортных условиях и декорациях, а порой при чуть ли не нулевой температуре на пронизывающем до самых костей ветру приходится демонстрировать легкие купальники или едва не терять сознание от теплового удара в шубе в летнюю жару. Приходя в агентство, модель уже себя продала — свою красоту, умения, навыки и, главное, харизму. Ей за это заплатили не только деньгами, но и признанием, возможностями… Теперь сама модель стремится продать как можно больше продукта, который она рекламирует (одежда, аксессуары, парфюмерия и т. д.). В неё уже изначально авансом вложены средства за проживание, питание, проезд — и она должна их отработать. А бывает и такое, что съемки уже сами по себе представляют колоссальный опыт и бесценное имя — финансового вознаграждения не предполагается. Так что те, кто предполагает, что модели живут в роскоши, окруженные исключительно брендовыми вещами — категорически заблуждаются. Начинающие модели, не получившие пока признания, живут и работают практически в спартанских условиях — как и во многих других сферах, тут применимо то же самое правило, что изначально ты работаешь на имя а со временем имя уже начинает работать на тебя. Тогда уже в качестве подарка за удачно созданный образ или в качестве оплаты можно обзавестись вещами прет-а-порте, но не эксклюзивом от Диор или Лагерфельда, разумеется. Главными достоинствами хорошей модели считается, вопреки бытующему мнению, отнюдь не красота, а способность изменяться и приспосабливаться как хамелеон, выносливость и ум. Внешние данные — далеко не залог успеха. Это, по большей части — бизнес, и глупцы там долго не задерживаются. И даже общепринятые понятия красоты и в модельном бизнесе — отличаются. Пышные бедра, большая грудь и яркое лицо — так пленяющие в обычной жизни, для модели могут стать помехой. Лицо модели — чистый холст, на котором творят. Чтобы за один показ воплотить несколько различных образов, оно должно быть нейтральным. И модель никогда не должна забывать, что главным, безусловно, всегда является рекламируемый товар.

Как ни печально, но вокруг моделей действительно крутится много сутенеров — вот, пожалуй, и всё, что связывает их с проституцией. И только от модели зависит, согласится ли она или ответит отказом — каждый сам творец своей судьбы. Конкуренция в модельном бизнесе, хоть и не потеряла своей актуальности окончательно, но такие вызывающие зверства, как подсыпанное в пудреницу стекло или иглы в туфлях — большей частью являются фантастическими выдумками. А вот за питанием приходится следить, по мере возможности (ибо иногда на соблюдение режима просто не хватает времени между съемками и кастингами, и приходится перехватывать в фаст-фудах) — это необходимо, чтобы иметь прекрасный и здоровый вид, выдерживая сумасшедший ритм жизни модели, особенно начинающей, которая ещё не заработала себе возможность выбора из предложенных контрактов. И только невероятно сильный — и морально, и физически — человек способен выдержать это и преуспеть, не потеряв себя.

Такой, как он сам или как этот мальчик, что сидит сейчас на лоджии и смотрит на огни ночного города, помноженные на отсветы небесных звезд.

Ещё раз напомнив своему юному напарнику, что завтра рано вставать, Ондзи отправился спать, молясь о том, чтобы заснуть сном без сновидений, в которых снова будет приходить она — его светлый ангел, его прекрасный палач.

И ещё, он вдруг подумал — интересно, а чем сейчас занята госпожа? Что она делает? О чем её мысли?

Неделя прошла в невообразимом темпе, и Марк видел знаменитый Токио большей частью мелькавшим за окнами микроавтобуса. С Мей тоже не удавалось увидеться, хоть они довольно часто созванивались и писали друг другу сообщения — девушка тоже была занята. Она пропустила несколько дней занятий, и теперь ей приходилось наверстывать. Странное и неприятное чувство — быть совсем рядом, а словно на разных планетах. А скоро они должны будут покинуть Японию…

— Так дело не пойдет, приятель, — азиат безошибочно угадал такое его состояние, о чем так прямо высказался, — Твои мысли где-то далеко. Если это заметил я, то заметят и другие. Послезавтра у нас финальная фотосессия и вечером показ — соберись. Это — твоя работа, Марк. Нам дали два выходных, чтобы восстановить силы, а не раскисать.

— Ты знаешь, где живет в Токио Мей? — неожиданно спросил Марк.

— Бог мой, всего-то! — Ондзи от души рассмеялся и хитро сощурился, — Решил навестить свою принцессу в её башне? Скучаешь? А у принцессы, между прочим, есть свой дракон. Ну, не дракон, конечно, но характер у старика тяжелый.

— И ты сможешь отвезти меня? — парень так пронзительно и с такой надеждой посмотрел на собеседника, что тот невольно смутился, в задумчивости почесав затылок:

— Ну, я бы мог попытаться…

— Пожалуйста, Ондзи… — тихо попросил юноша, и сам себе удивился.

— Так. Только учти, охрана там — парни серьезные им палец в рот не клади, — Ондзи на мгновение призадумался, потом направился к платяному шкафу, усиленно пытаясь что-то отыскать, — Так, ну где же это… А, вот — бери, переоденешься, — протянул парню висевший на плечиках костюм в целлофановой упаковке, — Хоть эти номера и принадлежат агентству, я бываю здесь редко и уже подзабыл, где и что тут находится.

— Что это? — брови Марка удивленно взлетели вверх.

— Униформа обслуживающего персонала — и даже бабочка имеется, — мужчина с гордостью продемонстрировал одежду, повертев её во все стороны перед глазами изумленного Марка, — всё, как полагается.

— И я, что — должен это надеть? — юноша недоверчиво напрягся.

— Не жужжи, пчелка, — весело отмахнулся его приятель-японец, — А как ты хотел — любовь требует жертв, и желательно — человеческих, — он сделал страшное лицо и не удержался от смеха, — Шутка. Старика я беру на себя. Остальное, «Ромео», за тобой. Только учти, что ты играешь не на своей территории, — он похлопал его по плечу и отошел к серванту достать из бара бутылочку сакэ, — Эх, молодость!

И азиат действительно помог — отправился с визитом к господину Йошида, совместив развлечение с решением более насущных вопросов о поставке тканей. И пока они беседовали, Марк, переодетый стюардом, с тележкой перед собой несмело постучал в массивные двери комнаты девушки.

— Входите! — послышалось из-за двери такой знакомый её голос.

Несколько раз глубоко вздохнув для храбрости и поправив эту чертову бабочку, Марк открыл дверь и вошел, вкатив перед собой злосчастную тележку, которую он уже готов был на нервной почве просто разбить.

— Мей? — Марк позвал её, и она обернулась.

А он остолбенело не мог оторвать взгляд и не мог узнать её в этой девушке в традиционном кимоно с широким поясом и бантом на спине, в странной обуви и со строгой высокой прической. Он видел её только со спины: большой бант, цветочную расцветку кимоно и яркие заколки в черных волосах. Сейчас, когда она повернулась, он увидел её подведенные глаза с накрашенными ресницами и покрытыми прозрачным блеском губами в соблазнительно-эротичном изгибе улыбки уверенной в себе красавицы:

— Ваша челюсть, сударь, — девушка с удовлетворением наблюдала его реакцию, и про себя отметила, что старые как мир женские уловки и хитрости и сейчас так же исправно срабатывают, как и века назад: то ли женщины успели отточить своё мастерство на поколениях мужчин, то ли мужчины за поколения не изменились, — Ещё немного, и она падет к моим ногам, тогда как меня больше интересует ваше сердце, — парень тряхнул головой, прогоняя нахлынувшее наваждение, признавая всю забавность ситуации, но не в состоянии определиться, что же в ней заставляет его смотреть и смотреть на неё — не только бесспорная красота внешняя, но более — внутренняя красота и сила.

— Прекрасно выглядишь, — выдохнул он с трудом, почувствовав, как пересохший язык прилип к небу, а сердце тяжело справлялось со своей задачей, продолжая перегонять кровь по сосудам в рваном ритме. Перед собой он видел не девочку, но привлекательную молодую девушку, сдерживая неуемную фантазию, стремящуюся разгадать, что же скрывают эти слои цветастой одежды. И что же эта девчонка с ним делает, что заставляет его чувствовать себя озабоченным? Даже при всей его болезненной одержимостью Маргаритой, у него не возникало настолько развязных мыслей и в таком количестве. Маргарита осталась каким-то нереальным, недосягаемым идеалом, а эта девочка — такая настоящая, такая живая, капризная и дерзкая принцесса. Вместо маленького черного котенка с большими глазами и тоненькими ножками перед ним была прекрасная дикая черная кошка — прирожденная охотница и хищница. Опасная? Да. Черные кошки приносят несчастья — такое живет поверье. И плевать — он никогда не был излишне суеверен. И он ощутил себя загнанным в ловушку собственной с ней договоренности — отбросить бы все эти уловки и игры, это так изматывает. Но каждый раз останавливал страх показать свою несостоятельность рядом с ней. И ведь видит же, не слепой, что и она хочет его не меньше, но не в силах в одиночку побороть свои комплексы, он всё стесняется просить её. И рядом с ней такой, в этом дурацком костюм стюарда он казался себе ещё более смешным, резким движением он откатил от себя тележку.

— Да, это всё красиво, но не по мне, — маленькая японка посмотрела на него, без труда разгадав то, что он так тщательно пытался скрыть даже от самого себя, — Вся эта одежда, весь этот макияж делают меня старше, чем я есть на самом деле.

— Вот как? — парень продолжал рассматривать её с любопытством и удивлением, — Понимаю… И сколько же тебе на самом деле? — спросил Марк с интересом.

— В мае будет семнадцать, — ответила девушка, словно так и ждала момента, чтобы сразить правдой. Ей, хрупкой и миниатюрной, никогда не давали её биологический возраст, особенно, когда она надевала свою матросскую школьную форму и заплетала две косы.

— Серьезно? Так вот почему тебя зовут Мей, — его лицо озадаченно вытянулось, а она не сдержала смешок, видя его замешательство, — Я-то думал, что тебе не больше четырнадцати, — юноша понимающе кивнул, — Опасный возраст. Потому тебя этот старик стережет, как самое большое сокровище?

Маленькая японка рассмеялась, глядя на него снизу вверх — разница в росте между ними была существенная:

— И я не злюсь на него, скорее — я ему даже благодарна, — она задумалась и в который раз поразила тем, что сказала потом, — Знаешь, я понимаю его, он всего лишь беспокоится обо мне. У меня есть долг перед моей семьей и перед памятью моих близких: получить достойное образование и выбрать достойного спутника жизни, кто поможет мне вести дела семьи и кому я смогу подарить наследника. Сколько себя помню, господин Йошида был всегда, — она подошла и положила свои ладони ему на грудь, — Он помог встать на ноги моему отцу, и я знаю его с младенчества. Он, правда, искал меня — единственный, кому я могу доверять. Сам он не любит об этом распространяться, но я слышала, что у него была дочь, она влюбилась в молодого якудзу, они даже хотели пожениться, но мафия своих так просто не отпускает. Официально семья отреклась от неё, но Йошида-сан помог им бежать за границу. Как же была фамилия этого мужчины? — девушка в задумчивости нахмурила лоб, — Хадзама, кажется… В то время об этом писали в газетах: красавица дочь влиятельного бизнесмена связалась не с тем человеком, а потом загадочным образом исчезла из страны вместе со своим избранником.

— Хадзама… Ты сказала Хадзама? — Марк взволнованно схватил её за руку, — Это, конечно, может быть совпадением, но не такая ли фамилия у нашего доктора?

— Сенсей… Так вот почему его фамилия показалась мне знакомой, — Мей посмотрела на него с не меньшим удивлением, — Ты думаешь, ему надо сказать?

— Я считаю, что надо бы с ним поговорить, — заметил юноша. И он не представлял, насколько близко сейчас от них истина — стоит только протянуть руку, ведь в хитросплетении человеческих судеб нет ни единой лишней нити. Все кажущиеся случайности лишь кажутся таковыми — все, что должно случиться в нашей жизни, обязательно произойдет, как бы мы не скрывались, и все встречи в нашей жизни — тоже не случайны, а если человек оказался случайным, то это просто человек не из вашей жизни.

Так и встреча Марка и Мей станет важной не только для их судеб и судеб их потомков, но и для связанных с ними людей.

А пока что — юноша обратил внимание на пару деревянных мечей в нише шкафа.

— Это тренировочные мечи, — отметив этот его мимолетный жест, пояснила девушка не без легкой гордости за саму себя, — Я занимаюсь в секции кэндо ((с японского — путь меча) — современное искусство фехтования, ведущее свою историю от традиционных самурайских техник владения мечом). Занятия призваны формировать полноценную личность и твёрдость характера, закаляя волю и тело фехтовальщика. Сама до сих пор удивляюсь, как мне удалось уговорить отца согласиться на мои тренировки. Отец любил меня и многое позволял. Хоть для женщины в моей стране предполагается роль домохозяйки — я всегда была не такой, как все, и видела для себя несколько другое будущее. Мудрецы говорили, что Бог создал женщину из ребра мужчины — не из ноги, чтоб быть униженной, не из головы, чтоб быть выше, а под рукой, чтоб быть защищённой, и под сердцем, чтоб быть любимой, и быть равным и полноценным партнером и в любви, и в делах.

— Да, это так похоже на тебя, — улыбнулся Марк, — И как успехи в кэндо? — он игриво скосил взгляд на мечи.

— Желаешь проверить? — храбро подбоченилась маленькая азиатка, она и сама не понимала, зачем сказала это.

— Ещё с женщиной я не сражался, — от неожиданности юноша растерялся.

— Давай формальный бой, без защитного костюма? — Мей с любопытством смерила его от носков его модных туфель до кончиков волнистых прядей его русых волос, — На желание. Проигравший исполняет желание победившего, — и заметила, как зажегся огонек азарта в серых глазах.

— А вот это уже становится любопытно, — хмыкнул Марк, не сдержав улыбки, занятная ситуация: девочка бросает ему вызов, берет его на «слабо»? — И что — любое желание?

— Ты сначала победи, — она завела руки за спину, развязывая пояс, и когда яркое верхнее кимоно опало на пол, она осталась в нижнем — простом хлопковом кимоно. Девушка распустила волосы, освободившись от скрепляющих заколок, и собрала их в высокий хвост обыкновенной черной резинкой.

— Давно я не разминался, — сбросив этот надоевший скучный пиджак и эту душащую бабочку, убрав с лица выбившиеся пряди, Марк улыбнулся, глядя на неё — девочка полна сюрпризов, а Мей тем временем достала из ниши два деревянных меча, один из которых бросила ему, — Учти, что поддаваться тебе я не собираюсь, — юноша поймал его и несколько раз поперекидывал из руки в руку, проверяя балансировку.

Пара-тройка пробных выпадов, чтобы привыкла кисть — и вот уже оба с азартом наносили и парировали удары, и раздавались гулкие звуки при соприкосновении мечей. Лица их были прекрасны в своем напряжении, а движения были отточенными и выверенными. В запале возбуждения и азарта они оба не желали сдаваться, точно на кону было не желание, а как минимум — их жизни.

А взгляд застила яркая кроваво-алая пелена. Он снова проливал кровь — свою и чужую. Пол и потолок поменялись местами.

Мимолетный взгляд в её глаза, и он точно прозрел — он вспомнил эти глаза. Это были глаза его совсем юной воспитанницы Хотару. Даже её имя переводилось, как «светлячок», и она стала той, кто озарил его жизнь после смерти Марико. Она была беспрекословно предана ему до самого конца, когда предпочла перерезать себе горло острым сюрюкэном (сюрюкэн (дословный перевод: «лезвие, скрытое в руке») — японское метательное оружие скрытого ношения в виде небольших клинков по типу повседневных вещей: звёздочек, игл, гвоздей, ножей, монет и так далее), но не выдать его солдатам на казнь. С её уходом жизнь окончательно потеряла для него всякий смысл. Он покинул японские острова и сложил свою голову где-то в чужой земле, никому не известный…

Голова закружилась, и юноша ухватился за край широкого рукава кимоно Мей, потянув вниз и её. И вот они оба уже оказались на жестком полу:

— Похоже, что ты выиграла, — слабо улыбнулся Марк бледными губами, вытирая рукавом вспотевший лоб.

— К черту такой нечестный выигрыш! — сердито выплюнула она, рывком поднимаясь и требовательно глядя в его серые глаза, — Что это было, Марк? Снова?

— Видно, не пришел ещё в себя после перелета. Или акклиматизация, — юноша неуверенно встал на ноги, придерживаясь за спинку дивана.

— Ты уверен? — парень утвердительно кивнул на её полный беспокойства вопрос, язык не повернулся признаться ей, что видит такие реалистичные и пугающие до рвотных спазмов галлюцинации из своей прошлой жизни, ещё подумает, что он мозгами двинулся:

— Так у тебя есть желание? — когда он отдышался, они уже поднялись, всё ещё продолжая держаться друг за друга. И в её темных глазах он безошибочно читал неподдельную тревогу за его состояние и то, что плевать ей на все его надуманные недостатки и сумасшествие. И это было сродни откровению — она могла молчать, не говорить ни слова, а он всё улавливал, сканировал и понимал. Возможно, это и есть любовь? — А ты можешь постоять за себя в случае чего? — а взгляд его, помимо воли, дольше необходимого задержался на её губах, — Не потому ли, что рядом не было достойного мужчины, способного защитить тебя?

— Теперь у меня есть такой мужчина, — она нежно провела рукой по его прилипшим ко лбу влажным волосам.

— Так у тебя есть желание? — повторил свой вопрос Марк, продолжая настаивать, держа её за руку и глядя в её глаза, что пробудили в нем бурю воспоминаний.

— Я хочу прогуляться, — с напускной скромностью Мей сощурила глаза, — Составишь мне сегодня компанию? Я соскучилась за этим городом, да и ты из-за работы его фактически так и не видел. Я могу рассказать и показать то, чего нет ни в одном путеводителе. Только тут кругом охрана… — она игриво закусила губу.

— Есть у меня одна идея, если ты позволишь, — Марк оценивающе посмотрел в сторону той самой злосчастной тележки — похоже, что ему удалось найти ей полезное применение.

— И как нам поможет эта тележка? — азиатка взглянула на тележку, покрытую огромной плотной скатертью, края которой свисали до самого пола, — Я поняла! Сейчас я переоденусь, — она радостно хлопнула в ладоши и на время исчезла в гардеробной.

Немногим спустя, Марк чинно катил к запасному выходу тележку, на ни нижней полке которой сидела на корточках Мей, скрытая скатертью. В этот раз на ней была одежда более подходящая для прогулки: трикотажный джемпер красного цвета, шерстяная клетчатая юбка черной с красным расцветки, высокие шерстяные гольфы, черные кожаные сапоги и черная кожаная куртка с металлическими заклепками, создававшими на спине узор в виде герба.

Миновав лестницу черного хода, Марк достал ключи от автомобиля и включил сигнализацию. На её шум явился охранник стоянки. С невозмутимым видом парень начал объяснять ему сочиненную на ходу легенду, что машина, дескать сломалась, и ему срочно нужно отвезти её на техобслуживание. Для большей правдоподобности, чтобы все были наверняка в курсе, он набрал мобильный Ондзи — отпроситься. Азиат, не будь дураком, смекнул, что у парня возникла обоснованная необходимость. Решив отложить объяснения на потом, он дал добро на выезд, уверив, что без проблем возьмет такси в случае необходимости. Благодаря тому, что Ондзи так естественно и так вовремя подыграл ему, охранник не усомнился и открыл ворота, чтобы автомобиль покинул поместье, в то время, как эта ситуация отвлекала внимание охранника, девушка незаметно юркнула под заднее сидение через специально приоткрытую дверцу.

Когда они отъехали на безопасное расстояние, японка удобнее уселась, довольно болтая ногами:

— Через два квартала поверни на право, пожалуйста, потом ещё три квартала прямо, — попросила она, — Мне нужно кое-где побывать. Это очень важно для меня.

Место, куда она указала, оказалось кладбищем Янака, что примерно в двадцати минутах от парка Уэно, где царят величие, покой и умиротворение, и где похоронено много известных людей.

Девушка прошла знакомым ей маршрутом и остановилась у парной могилы.

Дальше Марк с ней не пошел, оставшись стоять поодаль. Девушка подошла к могиле и села на колени, заменяя цветы в вазе свежим букетом, купленным у входа на кладбище:

— Мама, папа, я хотела бы представить вам одного особенного для меня человека. Его зовут Марк, и он не японец. Но, поверьте, это совсем не важно. Он такой же особенный, как и я, — она повернула голову, посмотрев на парня, стоявшего облокотившись о дерево, и снова вернулась к своему занятию, продолжив беседу, — Знаете, это, наверно, и есть то, что называют судьбой, то, что связывает двоих неразрывной алой нитью. Ещё на обложках журналов меня покорили его глаза — в них была какая-то необъяснимая притягательность и сила, но я даже представить себе не могла, что смогу с ним познакомиться. А вот как всё вышло — реальность оказалась даже более захватывающей, чем мечта. Пусть у нас не всегда всё гладко, но я верю, что всё преодолимо, если любишь — а я его очень люблю. Как бы я хотела иметь возможность познакомить вас, — под конец она не выдержала. И последний цветок выпал из её трясущихся рук, — Мама, папа!

— Мей! — Марк увидел это и сразу бросился к ней, по-настоящему испугавшись за её состояние, — Ты в порядке?

— Прости, Марк, — едва слышно пошептала она охрипшим голосом, — Ну, вот, я снова извиняюсь… — она вздохнула. опустив плечи, потом встрепенулась, схватившись за ворот его рубашки, — Ты не подумай, я не сумасшедшая.

— Возможно, кто-то другой и подумал бы так, — он отрицательно замотал головой, — но не я. Тебе их очень не хватает — у меня на могиле матери вообще случилась настоящая истерика, видела бы ты меня тогда. А ты ещё очень сильная. Меня всегда это в тебе удивляло. Так что всё нормально — поплачь, и станет легче, — его крепкие объятия, его спокойный, но твердый голос говорили о его искренности лучше всех пышных фраз. Он не умел так красиво изъясняться, как, к примеру, Джон, но сейчас это не имело, ровным счетом, никакого значения — они с Мей и без того прекрасно понимали друг друга.

— Интересно, Марк, а наши родные могли встретиться там, на небесах? — она подняла голову и сквозь слезы посмотрела на мерцавшие над ними луну и созвездия, — Я думаю, что они всё-таки встретились, и решили устроить нашу встречу здесь, на земле. В детстве я верила, что моя мама — лунная Принцесса Кагуя, которая спустилась на землю, но вынуждена была снова вернуться на небо — и вот теперь они с отцом вернулись в свой лунный дворец. Видят ли они нас сейчас?

— Я уверен, что видят, — тихо ответил он, — Как и моя мать видит нас…

— Что это? — она поморщила нос, когда на него опустилась холодная снежинка и вытянула раскрытую ладонь, — Марк, смотри, какая красота — ведь это же снег! — дернула его за плечо, вопросительно посмотрев, — Они благословляют нас, правда? — только что она плакала, а сейчас — от всей души улыбалась.

— Они благословляют нас… — повторил Марк, заразившись от неё этой верой.

— Марк, а возьмешь меня как-нибудь с собой? — спросила маленькая японка настолько неожиданно, что своим вопросом заставила его замереть с широко раскрытыми глазами, — Покажешь место, где ты вырос? Я хочу представиться твоей маме и поблагодарить её за такого сына — за тебя, — шепотом закончила она.

— Ты… правда этого хочешь? — с трудом выдал он, сглотнув подступивший к горлу ком.

— Правда, — кивнула она, снова дернув его за рукав, — Обещаешь?

— Обещаю… — одно слово, но оно объединило их крепче любых клятв.

— Как думаешь, я бы понравилась твоей матери? — робко спросила она, полная тайной надежды.

— Я думаю, ты бы очень ей понравилась, — теперь уже он не сомневался в этом.

— Ну, погрустили и будет, — девушка вытерла слезы и улыбнулась, — Пойдем в торговый центр прогуляемся? Я проголодалась.

— Хорошая мысль, — Марк почесал затылок, загадочно улыбнувшись, — Мне стыдно было признаваться, но я тоже не против перекусить.

— Мама, папа, ну, мы пойдем, — она ещё раз опустилась перед могилой с выложенными иероглифами именами, проведя мокрыми пальцами по холодной плите, — Мы ещё обязательно будем вас навещать, а вы не скучайте без нас. Ладно? Я вас очень люблю. За меня не волнуйтесь, хорошо? У меня много друзей, со мной Марк и Йошида-сан — они не дадут меня в обиду.

— Господин Сакурада, госпожа Сакурада, с вашего разрешения, обещаю позаботиться о вашей дочери, — неожиданно Марк подошел ближе и почтительно поклонился.

— Марк, ты не насмехаешься надо мной? — она резко развернулась к нему, сверкая глазами.

— И в мыслях не было, — опешивши, стал оправдываться он, и выражение гнева на её лице сменилось изумлением, — Я часто разговариваю с мамой… Прости, если это задевает тебя…

— Нет, нет, всё нормально, — и ей стало стыдно, что она допустила мысль, будто он мог бы смеяться над ней.

— Так нормально, что ты вот-вот снова расплачешься? — усмехнулся парень, подавая ей руку, чтобы подняться, — Терять родных всегда тяжело, но поверь, они навсегда останутся с тобой — в твоем сердце и твоей памяти. И когда-нибудь, возможно, что и не через год, и не через два — твоя боль перестанет быть такой острой.

По дороге девушка принялась объяснять нюансы и особенности японской кухни, о которых парень имел лишь самое поверхностное представление — многим по душе рис и морепродукты, но не все знают, что это — лишь очень малая часть от всего разнообразия, наряду с фасолью, соей и мясом, преимущественно — говядиной, особой популярностью пользуется специфичный её вид, именуемый «мраморным» мясом, рисунок которого обусловлен особенностью расположения жировой прослойки, на образование которой влияют своеобразие питания и образа жизни выращиваемого крупного рогатого скота.

А легендарная рыба фугу, сомнительно известная своей токсичностью при неправильном приготовлении? Несмотря на всю опасность, приготовленная поварами, имеющими специальную лицензию, она не теряет своей популярности среди жителей Японии.

— Знаешь, что самую вкусную еду подают в маленьких семейных ресторанах? — Мей пообещала ему показать ему свой любимый ресторанчик, где она бывает частой гостьей, — Вкуснотища! Пальчики оближешь. Без лишних изысков, зато приготовлено с душой. Кажется, что может быть проще — обжарить свежие овощи и рыбу в кляре? Но это настоящее объедение. Японская кухня вообще полезна для здоровья — в ней много рыбы и других морепродуктов, овощей. Всё это очищает кровь, снижает уровень холестерина в крови, улучшает состояние кожи и волос, усиливает память и создает хорошее настроение, снижает риск развития онкологии (вопрос, который после ядерных бомбардировок городов Хиросима и Нагасаки стоит в Японии особенно остро) и способствуют долголетию. И ещё — это просто невероятно вкусно. Это тебе не гамбургер сжевать. Тут следует не спеша наслаждаться вкусом.

— Не сомневаюсь, — мягко усмехнулся Марк, не переставая следить за дорогой, — Черт возьми, ты так рассказываешь, что у меня ещё больше разыгрался аппетит, — он так очаровательно покраснел, что девушка снова непринужденно рассмеялась:

— Ты когда-нибудь пробовал мороженое из зеленого чая? Спорим, что нет? — спрашивала она, когда они уже сидели за столиков в её любимом ресторанчике — ожидая, когда им принесут заказ.

— Нет, не пробовал, — честно признался Марк.

— О! Тогда непременно стоит попробовать, — она так и предполагала, уже зная, что они закажут на десерт, — Чай… Японская чайная церемония — это такая дивная смесь ритуального действа и медитации, практически не менявшаяся со средних веков, для которой необходимы особый настрой, особое место и время, особая утварь и особые, самые дорогие гости — непременно стоит увидеть.

— В таком случае, полагаюсь на твой вкус, — он охотно позволил ей быть проводником в этом новом для него мире, полном тайн и легенд.

— Ты ешь, не бойся, — она откинулась на красном кожаном диване, с улыбкой рассматривая его, так нелепо смотревшегося в строгом костюме, добавлявшем ему несколько лишних лет сверх его возраста, зато его собранные в высокий хвост волосы так напоминали самурайскую прическу, — Это стоит попробовать. Специально для тебя, закажем что-нибудь в ресторане в торговом центре, и ты увидишь, что это не идет ни в какое сравнение — совершенно разные вещи.

— А почему на меня так смотрят? — спросил он, наклонившись к ней, когда заметил, что посетители кафе, и правда, как-то странно на него посматривают, а молодые посетительницы негромко шушукаются, бросая украдкой на него заинтересованные взгляды, а один малыш даже показал на него своим пухлым пальчиком, дернув мать за руку, что-то спрашивая у неё, на что она сделала ему внушение о манерах.

— Потому, что ты отличаешься от них, — пожала плечами маленькая японка, продолжив наслаждаться своим любимым зеленым чаем с мятой и лимоном, — Для них ты необычен и интересен, понимаешь? На меня так же смотрели у вас.

— Это, и правда, было вкусно, спасибо, — тихо поблагодарил свою спутницу Марк, когда они покидали заведение.

— Я рада, что тебе понравилось, — с облегчением улыбнулась она, — теперь мы можем отправиться в торговый центр за подарками для твоих друзей.

— А разве они теперь и не твои друзья тоже? — уточнил он, глядя в её лучистые глаза, не в силах сдержать улыбку.

— Ладно, не придирайся уже, — хихикнула она, игриво отмахнувшись, и шепотом добавила, — И я посоветовала бы тебе надеть темные очки для большего спокойствия.

— Я же чуть не забыл — из внутреннего кармана пиджака юноша достал тот самый пластиковый брелок, который она дала ему, прощаясь в аэропорту, когда возвращалась в Японию, и протянул ей, — Твой брелок.

— Можешь оставить его себе насовсем, — она накрыла его руку своей, — Я уже давно купила себе новый, с колокольчиком, чтобы отгонять злых духов, — и немногим позже, прогуливаясь с Мей по торговому центру, Марк заметил, что среди японской молодежи очень популярно носить большое количество забавных ярких брелков на сумках и мобильных телефонах.

Проезжая мимо районов небоскребов со множеством неоновых реклам, большая часть которых, помимо брендов с мировой известностью, была представлена иероглифами, не понятными парню, и Мей приходилось пояснять ему их значение.

Но стоило им переступить порог торгового центра, как внимание девушки привлек только ей понятный игровой автомат:

— Марк, смотри, это же эксклюзивный игровой автомат, — она схватила его под руку и потянула, — О! Как я любила в детстве этот сериал: «Прекрасная воительница Sailormoon». Хочу попробовать выиграть что-нибудь, — Мей порылась в сумочке в поисках кошелька с монетами, её кошелек был в виде кошачьей мордочки, чтобы оплатить игру в автомате — и в который раз ей удалось удивить его таким сочетанием детской непосредственности и впечатлительности в одни моменты с мудростью и рассудительностью зрелой женщины в те моменты, когда это требовалось от неё, — Хм… Так, бросаем монетку, посылаем мысль в мироздание и крутим ручку: один, два, три.

— Удачи, Мей! — Марк не был знаком с этим анимационным сериалом и мало понимал в этом, но искренне старался поддержать её.

— Да! — от радости она захлопала в ладоши, прижимая к груди свой приз.

— И что там? Игрушка? — увлеченно поинтересовался он, пытаясь понять, что же она держит в руках.

— Это зеркальце в виде самой первой магической броши главной героини, — охотно пояснила азиатка, — Ух, как я рада!

— Я рад, что ты рада, — он легко похлопал её по плечу.

Девушка, ещё немного покрутив зеркальце в руках, провела по нему изящным пальцем с аккуратным французским маникюром, сопровождая это движение улыбкой и ставшим уже легендарным заклинанием «MOON PRISM POWER, MAKE-UP!», не ожидая, разумеется, магического эффекта — она ведь находится в этой реальности, а не в мире японских комиксов и анимации.

— Марк, а знаешь легенду о зеркале солнечной богини Аматэрасу? — спросила вдруг Мей.

— Нет, — покачал он головой, — Расскажешь? — и замер в ожидании, подперев щеку рукой.

И не заставляя просить дважды, она поведала одну из бесконечного множества легенд о почитаемых в Японии божествах:

— Аматэрасу — дочь богов и прародительница японского императорского дома. Как-то она была настолько расстроена, что заперлась в своем небесном дворце, и перестала освещать мир своим божественным светом. И всё погрузилось во мрак. Вместе с угасшим светом, покинули мир добродушие, радость, любовь и надежда, и таившиеся в темных углах демоны отважились явить себя, повергая в ужас людские сердца. И собрались обеспокоенные божества на совет, как же им уговорить её выйти и спасти мир от мрака и разрушения. Создали боги великолепный дворец с садом, в котором деревья были украшены гирляндами из жемчуга и драгоценных камней, соткали одеяние, достойное настоящей королевы, но не вышла к ним богиня. Тогда начали боги великое и шумное торжество перед дворцом богини, женское любопытство взяло своё — выглянув аккуратно из-за двери, она поинтересовалась, по какому поводу торжество. И ответили ей боги, что нынче есть у них повод для веселья, ибо посетила их богиня небесной красоты. И удивилась Аматэрасу, и захотела увидеть эту загадочную богиню. И тогда дали ей боги большое зеркало, в котором она увидела своё отражение — деву неописуемой красы. И рассмеялась богиня переливом веселых колокольчиков и присоединилась к празднующим, и вновь засиял солнечный свет над горами и долинами, над реками и озерами, над лесами и полями. И пуще прежнего принялись веселиться боги.

— Это так по-женски, — рассмеялся Марк, когда она закончила свой рассказ.

— Но, так ведь она, кроме того, что богиня, ещё и женщина, — Мей гордо вздернула подбородок.

Ещё раз усмехнувшись, она тихо запела на мотив открывающей заставки этого известного анимационного сериала о добре и зле, о любви и дружбе, о прощении и верности, о простых истинах и вечных ценностях, популярного во многих странах мира с избытком поклонников — вот уже двадцать лет:

И Марк поймал себя на мысли, что заслушался её голоса и засмотрелся на неё — она пела так чисто и так вдохновенно, вкладывая всю душу. Сразу было понятно, что она знает и любит эту песню, и могла повторить её наизусть в любое время — днем и ночью.

Ему не было ещё так легко на сердце и в уме.

Но девушка уже снова схватила его за руку и потянула к другому игровому автомату:

— Ух, ты! Да это же игровой автомат с фигурками, — она указала на большую стеклянную витрину с большим количеством фигурок в пластиковых коробках и устройством для захвата, управляемом рычагами снаружи, — Когда-то у меня были фигурки из этой серии. Из всех героинь мне больше всего нравилась Воительница Марса — Хино Рей, обладающая силой пламени и читающая будущее по священному огню. Марк, выиграешь мне её фигурку? — Мей заискивающе подкатила глаза, протянув ему монету для оплаты игрового времени, — Держи монетку. Направляешь рычаг и пытаешься захватить коробку, и смотри, не урони, аккуратно подводи к ячейке и отпускай, — жестами и искаженным английским она пыталась объяснить ему, как работает аппарат, и радостно кинулась ему на шею, когда у него получилось и коробка выкатилась в специальную ячейку, из которой её уже без труда можно было достать, — Вот так, молодец! Достаю, — пританцовывая, она прижимала коробку к груди, — Спасибо-спасибо!

Марк только снисходительно развел руками, помогая ей упаковывать приз в рюкзак:

— А что это такое? — он повернул голову в сторону других автоматов, на которых забавно двигались молодые люди, одетые так же забавно.

— На что спорим — ты и трех минут не продержишься на танцевальном автомате? — бросила она с вызовом.

И опять этот озорной блеск в её глазах. Нет, она это что — серьезно?

— Это мы ещё посмотрим, — в нем снова взыграли какие-то детские азарт и любопытство, — Как работает эта штуковина?

— Поясняю, — девушка едва удержалась от смеха — выбираешь мелодию, на экране будут появляться стрелочки и указания, которым нужно следовать, и согласно им нажимать ногами на соответствующие панели на платформе — совпадение с изображением на экране дает игроку определенное количество очков, каждый раз, когда ошибаешься или сбиваешься с ритма, очки снимаются. Раунд считается проигранным, если во время прохождения песни они обнулятся.

И вот, перекинув верхнюю одежду через специальное ограждение, под восхищенное перешептывание не только разряженной молодежи, окружившей их, но и других проходивших мимо людей, они устроили танцевальное состязание, а зрители уже восторженно аплодировали и подпевали — сливаясь с музыкой, каблуками отбивая темп, подстраиваясь под ритм биения своего сердца, становясь с мелодией одним целым, четко повторяя движения трехмерных моделей персонажей на экране — и распределение равновесия и точность движений приходили сами собой.

Когда музыка смолкла, и они, сойдя с платформы — бесконечно счастливые, направились к выходу, сопровождаемые пожирающими их глазами группой старшеклассниц, не сводивших взглядов со странного высокого бледного молодого человека, на что маленькая японка шутливо возмутилась, отдышавшись после импровизированного танцевального марафона:

— Смотри, сейчас они ещё автографы у тебя начнут просить. Завидовали бы уже молча, — она крепче прижалась к нему и повела его по торговым рядам — выбирать подарки. С одной стороны — ей, безусловно льстило, что её спутник привлекает такое повышенное внимание, с другой же стороны — это внимание рождало в ней ревность, но ей удавалось подавить в себе эти чувства, когда она была рядом с ним, а он держал её за руку и улыбался только ей, — А ты молодец, прости, что сомневалась в тебе.

Они уже проделали половину пути, возвращаясь обратно, Марк вспомнил, что так и не успел купить подарок ей.

Они остановились у ювелирного магазина и зашли присмотреться к ассортименту.

Добродушный пожилой толстяк — хозяин магазина поспешил поприветствовать новых клиентов, не уставая рекламировать свой товар, глядя на молодую пару с некоторой светлой грустью.

Время было позднее, покупателей было не так много, а поэтому продавец мог больше времени уделить больше внимания этим своим клиентам.

Свой выбор Марк остановил на золотом браслете с рубинами.

Девушка сначала отказывалась принимать такой дорогой, по сравнению с другими купленными сувенирами, подарок, но вдвоем мужчинам путем долгих уговоров удалось убедить её.

И вот, как только он уже приготовился расплатиться, как появились трое в масках и потребовали выложить деньги и украшения на стол и лечь лицом на пол.

Ладони торговца стали влажными от страха.

Мей дернула парня за рукав, заметив, как опасно сузились его глаза:

— Нет… — губы сами прошептали, прежде чем разум успел сообразить, но его услышали.

— Кто-то что-то сказал, мальчик? — один из грабителей толкнул его в плечо, наставив оружие, — Или мне послышалось?

— Я. Сказал. Нет, — хладнокровно повторил юноша, — Тут ничего вашего нет. Вам лучше уйти, — для него это был не просто браслет, он символизировал его чувства, и ни кому не позволено будет растоптать их.

— Как интересно, — если бы Марк мог видеть сквозь маску, то разглядел бы заинтересованный взгляд, — Каким ветром занесло тебя сюда, крысеныш?

— Как мило, что ты вспомнил о ветре, — криво усмехнулся парень.

— Нарываешься на разборки, крысеныш? — пока что Марк оставался невозмутимым, — Перед девкой выделываешься? — он перевел руку, в которой держал оружие в сторону девушки, — Ба! Какие люди, и при охране! Давно не виделись, дорогуша.

— Не смей его трогать, слышишь?! — выкрикнула Мей насупившись и сжав кулаки.

— Какие мы грозные. А не то, что? — бандит наклонил голову, рассматривая её сквозь маску, потом резко повернул голову в сторону Марка, наставив пистолет и целясь в голову, — Пойдешь с нами, если не хочешь, чтобы я пристрелил его на твоих глазах. Ты же не хочешь, чтобы ему было больно? А ему будет очень больно, я обещаю!

— Что может быть у тебя общего с Мей? — изумленно прошептал юноша.

— И вот тут-то ты ошибаешься, мальчик, — в его голосе сквозила ухмылка, повернулся к девушке. задав вопрос, — Я верно говорю, детка? Спокойно! Спокойно, чего так напряглись? — и снова этот неприятный смех, действующий на нервы, — Не хочешь вспомнить былое? А эта девочка — горячая штучка, правда? Можешь поверить мне. Я знаю, о чем говорю — ночью она просто не давала уснуть. Смотрите-ка, крысеныш, кажется, ревнует!

— Он гораздо больше мужчина, чем ты! — процедила сквозь зубы маленькая японка.

— Хочешь сказать, тебе тогда не понравилось? — парень непонимающе фыркнул.

— Уточни, что мне должно было понравиться, безмозглый ты, самовлюбленный придурок? — Мей с большим трудом старалась держать себя в руках и не срываться на крик, но от нахлынувших воспоминаний едва не сделалось дурно, и слезы подступили к глазам, и захотелось расцарапать ему лицо своим маникюром, чтобы минимум пару недель не мог на улицу выйти, — То, что ты пьяный изнасиловал меня? Или то, что ты потом позволил сделать это же своим приятелям?

— Я предлагал тебе выйти за меня, но ты сама отказалась, — угрожающе прошипел собеседник.

— Отказалась?! — неужели она вот так просто высказала всё накопившееся? Только стоит ли этот человек её нервов и её переживаний? Главное, что ей самой стало легче, — Бог мой, да я, что, похожа на глупую курицу, чтобы связаться с таким паршивым петухом? А потом, что — каждую ночь плакать в подушку, как эти клуши, которые не в состоянии постоять за себя? Ну, ж нет! Ни за что и ни когда!

— Дура! — но дальше Мей уже ничего не слышала потому, что повернувшись, увидела Марка, стоявшего прислонившись к стене, — Думаешь, ему ты нужна? Поиграется с экзотической игрушкой и бросит, когда надоест.

И горячий стыд ошпарил удушливой волной.

А Марк стоял и тоже задыхался от незнакомой боли, ожившей в его сердце не испытываемым ещё настолько безумием. Ревность? И почему ему сейчас настолько больно? В висках мучительно шумело и пульсировало, и вся кровь отлила от, и без того бледного, лица:

— Эй, ты что делаешь, псих?! — одно дело было выслушать эту историю от Мей, но совсем другое — стоять под дулом пистолета, что сейчас в руках у этого ничтожества, который посмел так с ней поступить. Нет, это уже было выше его сил. Сплетая побледневшими пальцами заклятие, он резким ударом ребром ладони выбил оружие, одновременно второй рукой отбросив нападавших мощным воздушным потоком.

И эта мразь прикасалась к ней?

— Закрой свой рот, пока я не вырвал твой грязный язык! — его всего трясло, но ему хватило сил, чтобы одной рукой припечатать мерзавца к стенке, — Да, я — псих, советую больше не связываться со мной. И не дай Бог нам пересечься ещё хоть раз. Только попробуй приблизиться к ней ближе, чем на сто метров, и я убью тебя — и это не угроза, а констатация факта. Я не хочу знать твоё имя, не хочу видеть твоего лица — достаточно того, что я твой голос запомнил. Ты всё понял? — голос его звучал спокойно и ровно, как бесстрастный приговор, противник замотал головой, бубня что-то невнятное, — Повтори громче, я не расслышал, — потом Марк взял её за руки, убирая их от её лица, — Посмотри на него, — он насильно повернул её испуганное лицо, заставляя смотреть, — Как он жалок сейчас. Можешь больше не бояться этого человека. Если он посмеет появиться в твоей жизни — я буду рядом.

— Стоять! — заметив, что лежащие на полу зашевелились, пытаясь подняться, он не дал им этого сделать, снова подняв в воздух и резко отшвырнув в сторону, — Я ещё не отпускал ни кого, — немного успокоившись, он повернулся к насмерть перепуганному владельцу магазина, — А вот теперь можете вызывать полицию, до её приезда они точно не очнутся.

— Марк, уходим! — Мей опомнилась первой и дернула его за рукав, — Ты использовал на них свою силу, нам лучше исчезнуть, пока не появилась полиция.

— Прости, не сдержался, — он тяжело выдохнул, поправляя одежду, — Я же обещал Джону держать себя в руках… Но он не смел так говорить о тебе.

— Госпожа, ваш браслет! — торговец окликнул их.

— Но, мы так и не заплатили за него, — смущенно улыбнулась Мей, — Простите…

— Неужели вы думаете, что после того, что вы спасли мне жизнь, я позволю себе торговаться с вами? — отмахнулся мужчина одной рукой и протянул ей свою другую руку с браслетом на ладони.

— Я не могу его так взять, я заплачу, — Марк достал бумажник и принялся отсчитывать купюры, — Если хотите нас отблагодарить, то не выдавайте. Скажете, что были в состоянии шока, вас заставили лечь лицом на пол и вы не разглядели.

— Как скажет господин, — церемонно поклонился торговец, принимая деньги, — Но я никогда не забуду того, что вы сделали.

Задержись они ещё хоть на несколько минут, и встречи с полицией не удалось бы избежать.

— Чёрт возьми, Марк, а ведь тебя могли подстрелить! — девушка, надув губы, толкнула его в плечо, когда они садились в машину, и только тут до него дошло, что он мог никогда больше не увидеть ни её, ни отца, ни Александру, ни Маргариту.

— Я знаю, — закусив губу, он нервно вцепился пальцами в руль, — Прости, — и больше за всю дорогу они не произнести ни слова, продолжая молчать.

— Ну, вот, приехали, — грустно усмехнулся Марк. когда автомобиль остановился у ворот поместья, — А ты так и не сказала о своем желании.

— А ты догадайся, — доверительно прошептала Мей, близко наклонившись к нему, от чего его точно ударило током, и руки сами привлекли её ближе к себе, а губы нашли мягкость её губ.

— Угадал? — с улыбкой спросил он, прервав поцелуй.

— А сам как думаешь? — улыбнулась девушка и несколько раз сжала-разжала пальцы, глубоко вдохнув, — Боже, дай мне сил выдержать нравоучения господина Йошида!

— Я провожу тебя, — подмигнул он, беря её за руку.

— Спасибо тебе, — Мей вдруг как-то по-детски неуклюже обняла его, уткнувшись лицом ему в грудь, — Ко мне ещё ни кто так не относился. Прости, я не думала, что встречусь сегодня со своим прошлым.

— Стоп! — он приложил палец к её губам, заставляя замолчать, — Вот, пусть прошлое и остается в прошлом.

— Госпожа, я очень и очень разочарован! — старик, совершенно очевидно, негодовал, казалось, что ещё немного, и у него начнет дергаться глаз, а уголки его плотно сжатых губ уже нервно дергались, — Вас совсем не заботит ни ваше будущее, ни моё здоровье — совсем не жалеете старика. О чем вы думали? У меня чуть инфаркт не случился, когда вас не нашли в вашей комнате, — Мей опустила голову под его тяжелым взглядом, но прятаться за спиной Марка не стала, — Видели бы ваши родители, насколько вы не дорожите своим именем. Ступайте в свою комнату, госпожа, и подумайте над своим поведением.

— Простите, господин Йошида, — искренне извинилась она, понимая, что старика, и правда, мог хватить удар, а у него слабое сердце. Господи, а ведь она не подумала об этом! Снова повела себя, как законченная эгоистка.

— Прошу прощения, Йошида-сан, — выступил вперед Марк, виновато поклонившись, — это была моя идея, — девушка покачала головой, пытаясь возразить, но жестом остановил её, от чего ей просто захотелось провалиться сквозь землю, ну — или забиться в истерике, на худой конец.

— Прекрасно, молодой человек, — пожилой мужчина довольно хмыкнул, когда юноша выдержал его испытующий взгляд, — Хоть имеешь смелость признаться.

— Мне нечего скрывать, — с вызовом бросил Марк.

— Вот и хорошо, я ещё не закончил, — кивнул мужчина и повернулся к девушке, указывая в сторону лестницы на второй этаж, — Ступайте, госпожа, вы, должно быть, устали, а я хочу поговорить с молодым человеком без свидетелей.

— Да, Йошида-сан, — Мей не хотелось оставлять его наедине с этим суровым стариком, но Мак ободряюще подмигнул ей, а она чувствовала себя слишком уставшей и слишком виноватой, чтобы сопротивляться, и обменявшись тихим «Спокойной ночи!», она медленно развернулась и проследовала в свою комнату.

— Кем ты себя возомнил, молодой человек, что позволяешь себе такие возмутительные выходки? — и тут уже мужчина дал волю своему недовольству, — По твоей милости госпожа пропустила занятия. Если так пойдет и дальше, то она может потерять всё, что с таким трудом создавала её семья на протяжении десятилетий — фамильное имя, состояние.

— Я только хотел помочь… — Марк и чувствовал себя виноватым, и в то же время, считал, что поступил правильно, скрасив девочке день, и её радостный смех и счастливая улыбка были тому бесспорным и красноречивым свидетельством.

— Тогда, не мешало бы прежде думать, — назидательным тоном продолжил мужчина, — Зачем подпитывать её надежды, которым не суждено сбыться? Наследница клана не выйдет замуж за чужака — вы с ней слишком разные. К тому же, ей нужен более старший и опытный мужчина её круга, который смог бы взять на себя управление компанией. А ты что можешь дать ей? Весь ваш модельный бизнес погряз во лжи, интригах и распутстве, а пройдет молодость, она ведь не вечна, что ты будешь делать тогда, на что содержать семью?

— Вы так уверены, что знаете, что ей нужно? — не сдержался Марк, крепче сжав пальцы на руках, — Вы её, вообще, знаете? Знаете, когда у неё День рождения?

— В мае, — тут же ответил мужчина.

— Да, — согласился парень, признавая ответ верным, — А какой у неё любимый напиток? Какое любимое блюдо? — продолжил он злобно сыпать вопросами.

— Зеленый час с мятой и лимоном, темпура, мороженое из зеленого чая, — и снова четкий и лаконичный ответ.

— А какую музыку она предпочитает? Какие её любимые цвета? Какой её любимый бренд? — хотелось поддеть, зацепить, показать, что нельзя выбирать и так бездушно решать за живого человека, — Она слушает группу «Morning musume» и Камуи Гакта, любит красный, белый, синий и черный цвета, и предпочитает марку «Hello Kitty».

— И о чем это говорит? — старик как-то странно посмотрел на него.

— О том, что я знаю её не хуже вас, — вот, оно — то, что он хотел высказать, — при всём уважении, господин Йошида…

— Ты с ней спал? — без лишних предисловий озадачил собеседник, и захотелось ответ выплюнуть ему в лицо, но Марк на какое-то время застыл ошеломленный, тогда мужчина повторил свой вопрос с более резкой интонацией, продлись минутное молчание дольше, парня пришлось бы встряхнуть за плечи, — Отвечай, когда тебя спрашивают! Я задал простой вопрос и рассчитываю получить на него предельно честный ответ.

— Нет, — тяжело выдохнул Марк, и добавил, глядя прямо в изумленные глаза собеседника, — И этого не случится, пока мы оба не будем готовы к этому, — ограничился этой фразой, не посчитав нужным далее распространяться на предмет своих страхов и сомнений.

— Похвально, что ты сумел сохранить здравость мышления, — с облегчением выдохнул мужчина, как-то странно посмотрев на него, и в глазах невольно проскользило уважение, — И последний вопрос: ты любишь её? — и Марк, уже было развернувшийся уходить, замер — как же он боялся и избегал сам себе задать этот вопрос.

— Да, — не задумываясь ответил, и как только до него дошел смысл прозвучавшего из его уст ответа, он едва сдержался, чтобы не рассмеяться: всего одно слово, две буквы, и вся сумятица в голове упорядочилась, как после дождя и бури расступаются облака и приходит ясность, — Всего доброго, Йошида-сан, с вашего разрешения, — легко поклонившись, уже не тая улыбки в уголках губ.

— А ты интересный, христианин, — японец кивнул в знак одобрения, — Думаю, что ещё не прощаюсь с тобой.

— Тогда, до встречи, Йошида-сан, — юноша ещё раз поклонился, и покинул помещение с улыбкой на лице, — И, кстати, я увлекаюсь программированием и компьютерными технологиями, если вас это интересует, — последнее слово осталось за ним, и вот теперь он был удовлетворен.

Выйдя из поместья, он посмотрел на её окно, в котором зажегся свет. Девушка открыла окно и помахала ему.

— Смотри, не простудись, — отсалютовал Марк, и она послала ему воздушный поцелуй:

— Я могу приехать на рождественские каникулы? — спросила Мей, и он утвердительно кивнул.

И в это время на ночном небе над ними вспыхнула падающая звезда. Знаете ли вы о том, что, если желания двоих, загаданные, глядя на падающую звезду, совпадут, то они непременно сбудутся? И этим двоим так хотелось в это верить.

«Так и мы должны стараться сиять ярче, — принял тогда решение Марк, — для тех, кто будет брать с нас пример. В чью жизнь мы в состоянии привнести чуть больше света и красоты».

И последний показ он отработал на пределе своих сил, чем заслужил искреннюю похвалу своего напарника-азиата:

— Вот это совсем другое дело, — Ондзи довольно похлопал его по плечу и они пожали руки, — Молодец, напарник! А эта девочка тебя изменила.

— Я же просто … хотел помочь ей, по — дружески… — растерянно пробормотал парень.

— По — дружески, говоришь, — азиат растянул понимающую улыбку, — ну-ну, ты сам-то хоть веришь в эту, так называемую, «дружбу»?

Марк нехорошо сверкнул глазами:

— Ондзи, я, конечно, очень благодарен тебе за помощь, но можно я сам с этим разберусь, без посторонней помощи?

— Конечно, — согласился с ним японец, — Я не сомневаюсь, что ты разберешься, — Марк и сам теперь в этом ни сколько не сомневался.