Утверждают, что догма будущей жизни имеет величайшее значение для спокойствия, общества, воображают себе, что без этой догмы здесь не земле ни у кого не было бы мотивов для благодеяний. Нужны ли страхи и басни для того, чтобы дать знать каждому рассуждающему человеку, каким образом он должен вести себя на земле? Разве не видит каждый из нас, что наибольший интерес для него представляет заслужить признание, уважение, благоволение окружающих его существ и воздержаться от всего, что может навлечь на него порицание, презрение и злобу общества? Как бы мало времени ни продолжались празднество, беседа, визит, разве не хочет каждый человек играть приличную роль, приятную для него самого и других?

Если эта жизнь является лишь переходом к другой, попытаемся же сделать этот переход легче, а это может быть только в том случае, если мы будем внимательны к своим спутникам.

Религия, печально занимающаяся своими мрачными мечтами, представляет нам человека странником на земле; из этого она делает вывод, что для более надежного странствия он должен уединяться, отстраняться от всех приятных вещей, которые попадутся на его пути, лишить себя удовольствий, могущих избавить от усталости и дорожной скуки. Стоическая и печальная философия дает иногда советы, так же мало осмысленные, как и религия. Но более разумная философия манит нас рассыпать цветы по всему жизненному пути, отбросить меланхолию и панический страх, связать наши интересы с интересами наших товарищей по путешествию, развлечься весельем и честными удовольствиями от трудов и переходов, на которых мы столь часто находимся в опасности. Эта философия дает нам почувствовать, что для того, чтобы приятно путешествовать, мы должны воздержаться от всего, что могло бы повредить нам самим, и избегать заботливо того, что могло бы сделать нас ненавистными нашим спутникам.