Мы тактично пропустили разрисованный джип и пристроились за ним на расстоянии трёх машин. Когда кто-то нас обгонял или перестраивался, я с беспокойством начинал вертеться, а водитель, представившийся Женей, только усмехался и успокаивающе махал рукой:

— Не беспокойтесь. Никуда он теперь от нас не денется…

Несмотря на то что в машине на полную мощность работал вентилятор, дребезжа и отзываясь вибрацией по всему вокруг, особых результатов его деятельности заметно не было. Я несколько раз поправлял круглые пластмассовые вставки, напоминавшие глаза, откуда с воем выходил воздух, но он был неизменно горячим и чересчур сухим. Поэтому погоня погоней, но мне всё больше хотелось поскорее её завершить и оказаться где-нибудь в тишине и прохладе. Наверное, именно так влияла на меня духота, которую я всегда недолюбливал. У кого-то в таких случаях обострялись какие-то болячки или начинались предобморочные состояния, а я оказывался практически целиком во власти лени. Хотя, если выбирать, наверное, именно последнему я и отдал бы предпочтение.

У Жени зазвонил сотовый, и он, с кем-то кратко переговорив, вывернул руль влево, вскоре притормозив недалеко от станции метро «Юго-Западная», и прокомментировал отразившееся на моём лице недоумение и возмущение:

— Сейчас решу заодно один свой вопрос, а там нагоним. Отсюда ему деваться некуда. В крайнем случае, его задержат на одном из постов под видом обычной проверки документов…

Я кивнул, но невольно подумал, что, несмотря на все рекомендации Андрея, всё-таки такой подход к важному делу нельзя назвать особенно эффективным. Конечно, Женя производил очень благоприятное впечатление, но мне-то нужно было с ним дела решать, а не в бане париться и пиво пить. Некоторое время мы сидели и молчали. Я смотрел на бесконечный поток прохожих, снующих во все стороны, и думал, спросить или нет, сколько и чего нам ещё ждать? Потом пришёл к выводу, что это ничего не изменит, да и по такой духоте было лень даже что-то формулировать и произносить вслух. Некоторое время я с интересом наблюдал, как из большого белого кондиционера, установленного на втором этаже какого-то здания, льётся вода, и это привлекает множество томимых жарой птиц, распушивших перья, брызгающих на себя крыльями и жадно пьющих. Однако это зрелище быстро наскучило и постепенно мои мысли всё больше отдалялись от реальности, почему-то сосредоточиваясь на давнем воспоминании о том, как однажды я выбрался на крышу одного офиса и почти час провёл на испепеляющей жаре, стоя в шлёпках на обжигающих металлических листах, пока кем-то случайно закрытое окно не было снова открыто, и я получил возможность вернуться в кондиционированную прохладу.

Неожиданно дверь справа приоткрылась, хлопнула, и рядом со мной на сидение примостилась девочка лет восьми в ярком платьице с сердечками, сжимавшая в руках туго затянутый наплечный мешочек. Я невольно дёрнулся и хотел было что-то сказать, но миниатюрные ступни незнакомки с ярко-розовыми переливающимися ногтями, как-то неуместно смотрящимися у такой маленькой девочки, ловко высвободились из шлёпанец и чувствительно вдавили мою ногу в пол. Её рука крепко обхватила мою и, встретившись взглядом с озорными глазами незнакомки, вытянувшимися в тонкие щёлки, я немного расслабился и только смотрел на вымазанный в чернилах палец, прижатый к тонким подрагивающим губам.

Женя, кажется, не обратил никакого внимания, что теперь нас в машине трое и продолжал смотреть куда-то перед собой, возможно, так же, как и мгновение назад я, задумавшись о чём-то своём. Вскоре это, кажется, стало беспокоить девочку, и она, несколько раз махнув своими многочисленными, смешно болтающимися рыжеватыми косичками, неожиданно резко подалась вперёд и громко закричала:

— Папочка!

И почему-то именно в этот момент я понял: первое, что невольно чуть было не сорвалось с моих губ при появлении девочки, было имя Виолетта.

— Ах ты, моя прелесть! — Женя комично изобразил испуг, а потом перегнулся через спинку сиденья и громко чмокнул ребёнка в лоб. — Опять подкралась. И как это у тебя так всё время получается незаметно?

— А я, папа, вся такая, с сюрпризами… — рассмеялась девочка и ткнула меня локтем в бок. — У нас гости?

— Да, познакомься, пожалуйста. Это дядя Кирилл!

— Здравствуйте. Вы папин друг?

— Ну, можно сказать и так… — замялся я и немного отодвинулся.

От тела девочки исходил, казалось, просто нестерпимый жар, да ещё и резковатый аромат дезодоранта.

— А меня зовут Аня!

— Очень приятно, — я кивнул и вопросительно посмотрел на Женю.

— Да, вот решил совместить, так сказать, приятное с полезным. Дочку после школы забрать, ну а сейчас нашими делами займёмся! — пояснил он, тряся головой, отчего стал очень смахивать на выбравшуюся из воды собаку.

— То есть мы где-то ещё будем высаживать её по дороге? — нахмурился я.

— Нет, не переживайте. Больше никаких задержек, она поедет с нами.

— Не думаю, что разумно брать с собой ребёнка!

— Я не маленькая! Это вас мы с собой можем не брать! — тут же вскрикнула Аня, забавно надув губы и укоризненно глядя на меня.

— Да ей не впервой, не переживайте. Самым настоящим детективом растёт. Кстати, можете по пути и профессиональным опытом поделиться… — рассмеялся Женя. — Я сначала тоже всё переживал, но пару раз так получилось, что другого выхода, кроме как быть с ней, у меня не было. А потом как-то всё вошло в привычку.

— Вам, конечно, виднее. Но теперь-то мы наконец можем отправиться в путь? — Я махнул рукой вперёд и неприятно проскрёб пальцами по раскалённому чехлу сиденья.

— Да, сейчас меня немного сориентируют… — Женя достал телефон, раздалось пиканье набираемого номера и чей-то резко ответивший голос.

Не знаю, каким образом (хотя кое-какие догадки у меня имелись), но через минуту он выяснил местонахождение интересующей нас машины, и, как оказалось, она действительно далеко от нас не оторвалась. И когда мы отъехали, с трудом приткнувшись в плотный поток транспорта, я испытал почему-то не облегчение, а скорее разочарование оттого, что с «квадратизированным» не случилось ничего этакого необычного и загадочного, например исчезновения. Кажется, такое его поведение всё больше убеждало в мысли о простом совпадении, за которое я ухватился, как за единственную ниточку. Столько суеты, предосторожностей и времени уходит, а ведь всё это может оказаться совершенно напрасным.

— А когда ты мне сегодня покажешь горящий лес? — лукаво, с надеждой спросила Аня.

— Ну раз обещал, то обязательно его отыщем! — рассмеялся Женя и пояснил уже для меня: — Представляете, наслушалась про эти лесные пожары в школе и теперь вот хочет обязательно увидеть. По её словам, все дети в классе уже хвастаются, что практически сами стояли в огне или по крайней мере спасали от испепеления целые деревни, а она — нет. Вот такие фантазии, да и я тут ещё на днях рассказал ей, что видел по пути в Москву. Вот и пришлось согласиться!

— Не знаю, насколько это хорошая идея… — вздохнул я. — Скорее, опасная. Хотя детское любопытство и в самом деле безгранично.

— А я вовсе уже и не маленькая. Скажи, папа! Я уже могу…

Аня начала мне рассказывать о том, как помогает родителям дома, ребятам в школе и во дворе, как её все хвалят и прочие банальные вещи, от которых в обычной ситуации я постарался бы поскорее отмахнуться, но сейчас показавшиеся неожиданно уместными и даже желаемыми. В самом деле, детский чистый и наивный взгляд на вещи был прямо-таки идеальным фоном, чтобы отвлечься от серьёзных проблем, тем более что от меня и требовалось-то лишь изредка кивать головой и, если была возможность, вставлять короткую реплику. Жене, похоже, происходящее тоже нравилось — я ловил его взгляды, бросаемые на нас в зеркало заднего вида, и довольную, немного извиняющуюся улыбку. Уже минут через двадцать мы снова увидели разрисованный джип, который, казалось, специально подождал нас у автобусной остановки и только что от неё вырулил, подрезав водителя маршрутки. Конечно, не хотелось думать подобным образом, но именно так всё и выглядело. Интересно, может быть, если на самом деле нет никаких случайных совпадений, он хочет завлечь нас в какую-нибудь ловушку? Не стоит ли бросить геройствовать и попросить Андрея привлечь к нему внимание милиции уже сейчас? Именно этими мыслями я попытался поделиться с Женей, едва Аня сделала перерыв в своих рассказах, засунув в рот жвачку и пытаясь спрятать фантик в задний карман сиденья, на что её папа заметил:

— Я всё вижу. Положи пока себе в сумочку.

— Ну и ладно!

— А то, что вы говорите, — продолжал Женя, обращаясь ко мне, — думаю, пока всё-таки преждевременно. Ничего с нами не сделается. В случае чего у меня оружие имеется, да и те, кому положено, уже ведут и нашу, и эту машину. Поэтому не надо паниковать!

— Хорошо, мне остаётся просто вам довериться… — усмехнулся я и откинулся было на спинку сиденья, но тут же подскочил: сзади Аня успела бросить свой рюкзак, в котором что-то угрожающе заскрипело.

— Ой, аккуратнее, дядя Кирилл!

— Извини.

— У меня там, знаете, сколько всего…

Девочка распахнула рюкзак и начала неторопливо вытаскивать его содержимое, в основном учебное, показывая с каждой стороны и забавно комментируя.

— Это вот тетрадки для уроков, но иногда я вырываю заднюю страницу, чтобы писать записочки. А вот тут на обложке можно рисовать и стирать обратной стороной ручки… Посмотрите как… Помада… ну сами знаете для чего. Спросите, почему такой цвет?

И ещё на четверть часа я погрузился в этот удивительный мир детства, когда ребёнок пребывает в абсолютной уверенности, что эти странные взрослые не знают абсолютно простых и примитивных вещей. Что же, не стоило разрушать такую иллюзию, ведь иногда она позволяет взглянуть на привычные вещи с совершенно другой — и порой очень правильной — стороны. Да и в моём случае, наверное, было бы вовсе не лишним переключиться на несколько нестандартное мышление, поскольку традиционные подходы мало что объясняли, точнее, просто сводились к какому-то безумию.

У Жени снова зазвонил сотовый и, недолго переговорив, он обратился ко мне:

— Есть кое-какая информация, хотя пока больше беспредметная. Машинка эта числится за каким-то юридическим лицом. Точное название, возможно, установим позже, сейчас там у них какой-то очередной сбой в компьютерах. В угоне не числится. Вот так-то!

Новость произвела на меня не очень приятное впечатление и, казалось, выводило ситуацию на качественно новый уровень: одно дело противостоять человеку и совсем другое — целой организации. Понятно, что это может оказаться просто один из сотрудников, однако мне было бы гораздо спокойнее узнать, что владелец джипа самый обычный гражданин с какой-нибудь ничего не говорящей мне фамилией.

Тем временем мы миновали указатель, перечёркивающий слово «Москва», и оказались в области. Здесь смог, кажется, стал ещё плотнее и видимость значительно ухудшилась. Лес по обочинам тревожно колыхался в порывах раскалённого ветра, и казалось, вот-вот вспыхнет сам собой. Машин почему-то стало намного меньше, хотя по пути не было особых развилок, но сейчас по дороге, кроме нас и джипа, ехало не больше десятка машин.

— Куда он направляется? И зачем было делать такой крюк, если всё равно попали сюда? — недоумённым тоном, больше для себя, произнёс Женя.

— Ой, папа! Смотри, смотри! Пожар! Давай подъедем поближе! — неожиданно завопила Аня, и мы оба вздрогнули.

В самом деле, впереди слева показался ещё сильнее, чем всё вокруг, задымлённый участок леса, хотя характерных звуков и языков пламени видно не было. «Как же всё это близко к Москве», — невольно подумалось мне, и я неожиданно пожалел, что не захватил с собой фотоаппарат. Может, по отношению ко всем гибнущим в этом кошмаре это было и не особенно тактично, но я почему-то сомневался, что в ближайшие годы выпадет ещё одно такое аномальное лето, и очень хотел оставить память о подобных событиях, раз уж ничего более необычного в моей жизни не случалось. Ну разве что за исключением последних событий. Может, поинтересоваться у Жени? Но как только я открыл рот, он сам заговорил первым:

— Смотри-ка, его тоже что-то заинтересовало здесь. Давай-ка с той стороны тормознём… и как же тебе опять повезло, принцесса, сможешь совсем близко увидеть пожар!

Джип остановился у какой-то просёлочной дороги, с которой, видимо, и начиналось масштабное задымление, а мы там, куда вскоре мог добраться огонь. Мне показалось довольно забавным, что такое общечеловеческое любопытство оказалось характерным для всех. Помнится, подобное происходило ещё в детские годы, когда в разгар даже весьма серьёзной драки нечто постороннее, но примечательное заставляло всех забыть о происходящем и частенько не возвращаться к этому после.

— Смотрите, вертолёт! — Аня высунула руку из окна и показала в мрачное небо. — Наверное, он летит сюда. А мы хоть и на земле, но всё-таки самые первые это увидели. Правда, папочка?

— Ну конечно, милая… — Женя повернулся боком и, смахнув со лба пот, сказал: — Как же здесь ужасно пахнет гарью. Я плачу от рези в глазах, надо же. Подумать, от чего?.. Наблюдая лесной пожар… Сказал бы мне кто подобное ещё пару недель назад, рассмеялся бы в лицо. Вы-то как?

— Да вроде пока терпимо… — неопределённо пожал плечами я и, сглотнув, почувствовал, что даже слюна пропиталась характерным запахом гари: ощущения очень похожие на те, когда перекурил, ничем не запивая.

— Ну и славно. А вот моей малышке это явно на пользу не пойдёт. Может, отъедем немного назад?

— Но оттуда мы толком и машину не разглядим, вдруг он куда-нибудь выйдет или ещё что… — обеспокоено ответил я, и тут Аня опять сдавила мне ноги своими ступнями, успевшими уже в чём-то вымазаться.

— Папочка, хочу в туалет.

— Вот тебе на… Или просто решила быть поближе к пожару?

— Нет-нет, очень хочу писать! — обиженно замотала головой девочка и обратилась за поддержкой ко мне: — Ведь так? Скажите ему!

— Даже и не знаю, наверное… — немного смущённо улыбнулся я и кивнул головой. — Раз нужно, давайте-ка быстренько «отметьтесь» и сразу назад. Одной ходить здесь в лесу очень опасно. А я побуду в машине.

— Ладно. Если что, сигнализируйте! — Женя хлопнул ладонью по сиденью и распахнул дверь: — Давай-ка, принцесса, выбирайся и подожди меня.

Я смотрел, как они встретились справа от меня и практически растворились в ближайших зарослях. Почему-то показалось странным, что мы сразу перешли на «вы», хотя Женя был практически моим ровесником. Что это? Дистанция благодаря Андрею или же определённый формат взаимоотношений? Впрочем, что касается меня, то, наверное, объяснение было самым простым: наличие у нового знакомого дочки, тогда как я только в неопределённой перспективе планировал задуматься над вопросом о ребёнке. Не то чтобы я питал какие-то предубеждения к семейной жизни или же считал себя ещё чересчур молодым для такого шага… Просто в круговерти дел всё как-то было не до этого. Наверняка у Жени, как, впрочем, и у всех, забот был полон рот, но он нашёл время для рождения дочери, и именно это обстоятельство вызывало искреннее уважение и даже какой-то пиетет.

Моя рука аккуратно вытащила револьвер, казавшийся обжигающим, и я замер, глядя на «квадратизированный» джип. Время шло, а ничего не происходило. Мои пальцы нервно постукивали по барабану и, вытянув вперёд занемевшие руки и потянувшись, я вдруг заметил небольшое красное пятнышко на вене, ближе к локтю. Что это? Плотное образование и явно от укола. Может, это вчера врач что-то мне вколол? Да, наверное, хотя, скорее всего, оговорился бы об этом. Впрочем, имеет ли это значение? Я откинулся на спинку и задумчиво смотрел на дым. Постепенно мне стало казаться, что он клубится вовсе не беспорядочно, а образует какие-то зловещие фигуры, которые, словно почуяв людей, неотвратимо тянутся в нашу сторону. Да-да, вот там вполне можно различить множество извивающихся рук, а это очень смахивает на то страшное лицо, что я видел вчера в туалете. Неужели оно продолжает преследовать меня? Нет, это, скорее всего, невозможно. Гораздо более разумное объяснение: нечто в тумане вызывает у меня каждый раз одни и те же непонятные фантазии. Впрочем, из-за такой жары и последних событий в каком-то необычном восприятии ничего удивительного и нет. Хотя так ли всё иллюзорно?

Облако извивающихся рук медленно поплыло к джипу и, кажется, окутало его полностью. При этом машина начала всё сильнее раскачиваться, и я был удивлён, что водитель до сих пор в ужасе не выпрыгнул и не бежит, обхватив от страха голову руками, прочь. Хотя моргнув, мне подумалось, что это ветер создаёт какое-то особое колебание дыма вокруг машины. А может, то и другое? Между тем качания всё учащались, и вот образ джипа как бы раздвоился — его части стали надолго зависать в воздухе и потом медленно присоединяться друг к другу, словно какой-то безумный купол, принявший очертания автомобиля, но не способный на нём ровно удержаться. Руки же оплели всё вокруг и тянули машину в самое пекло. Джип, похоже, отчаянно сопротивлялся, но в какой-то момент его дымчатая копия покинула оригинал и, влекомая зловещими объятиями, понеслась в сторону пожара, быстро растворившись в тумане. А потом оттуда пыхнуло ещё одно облако, гораздо большее и постепенно формирующееся в гигантскую сложенную кисть, указательный палец которой решительно показал на меня.

— А вот и мы! — послышался голос Жени, сопровождаемым громким звуком открывающихся дверей.

Я вздрогнул и, кажется, на мгновение перестал дышать. Потом уже с некоторым сомнением и облегчением посмотрел на лесной пожар и не увидел в нём ничего необычного. Хотя, если быть откровенным, то джип, казалось, стал более блёклым и каким-то неестественно правильным, что ли. Точнее для себя я сформулировать не мог.

— Как вы тут? Ничего не происходило? — спросил Женя.

— Да вроде нет.

— А то видок у вас какой-то плоховатый…

— Наверное, жара совсем взяла за жабры! — мой голос дрогнул. — Ну а вы как сходили?

— Всё удачно. Так ведь, милая?

— Да, папа. А то ещё немного и я бы точно не вытерпела.

— Вот видишь, как здорово, что мы здесь остановились… — Женя подмигнул сразу нам обоим. — А вы, пожалуйста, уберите оружие. Здесь ребёнок! Иначе мне придётся проверить ваши документы на право его ношения, и, заметьте, мне это абсолютно неинтересно.

Я кивнул и сунул револьвер обратно. И тут зазвонил мой телефон, из динамика которого послышался жизнерадостный голос Андрея:

— Ну, как дела продвигаются?

— Да вот, смотрим вместе с неизвестным лесной пожар!

— А… Ну и как? Интересно?

— Скорее мрачно. Но пока никаких особых новостей нет.

— Что же, отсутствие их уже хорошие новости! — Андрей рассмеялся и перешёл на шёпот: — А я сейчас поехал в сторону работы и, представляешь, по пути встретил весьма симпатичную девушку. Подвёз, все дела…

— Что же, поздравляю. А почему так тихо?

— Да понимаешь, она тут прямо рядом с машиной вышла поговорить по телефону.

— Так вы и не думаете расставаться? — усмехнулся я.

— Ну почему же? Но, надеюсь, только до вечера…

— Ладно. И когда ты только всё успеваешь? Наверное, твой презентабельный вид произвёл неизгладимое впечатление.

— И он, конечно, тоже. Сам знаешь.

— Отлично. Тогда развлекайся, а я тебе, как только у нас чего будет по теме, сразу перезвоню.

— Хорошо, удачи. И вот ещё что… — Андрей поколебался, потом, сглотнув, произнёс: — Пожалуйста, будь очень аккуратен.

— Ну ты же меня прекрасно знаешь!

— Безо всяких шуток говорю. Не успел ты уйти, как Николаю позвонили с плохой новостью. Эта самая Виолетта пропала, похищенная неизвестным, при этом убит один сотрудник милиции. Кто-то абсолютно не шутит.

— Вот как… — протянул я, переваривая новости. — А подробности?

— Давай-ка с этим при встрече. Есть там кое-что странное и, возможно, как-то связанное с твоими недавними таинственными домушниками.

— Заинтриговал. Ладно, если, как я понял, ничего срочного, то давай-ка подъезжай ко мне сегодня ближе к вечерочку, потолкуем, в дартс поиграем, расслабимся.

— Так это… Я тебе вроде бы сказал по поводу новой знакомой…

— Ах, да. Ну тогда давай утром встретимся, где скажешь.

— Ладно, я ещё кое-что уточню, обмозгую, и, когда будешь звонить со своими новостями, тогда точно и определимся.

— Хорошо. Спасибо тебе! — Я нажал кнопку отбоя и повернулся к Жене: — Это Андрей. Не буду говорить ничего лишнего при ребёнке, но нам надо быть очень аккуратными с этой машиной, если тот, кто там сидит, действительно имеет отношение к моим делам.

— Принято. Кстати, смотри-ка, наш друг куда-то заспешил…

«Квадратизированный» джип и в самом деле как-то очень резко газанул с места назад, и его занесло. Раздался сухой треск — должно быть, трава. Потом машина остановилась и уже очень плавно, аккуратно выехала на дорогу.

— Вот и насмотрелись пожара. Тебе как, принцесса, хватит этого для рассказов одноклассникам?

— Да, папочка, вполне. Спасибо, можем ехать дальше…

Женя вырулил на трассу и помчался следом за джипом.

— Смотри-ка, я могу ошибаться или дым не пошёл ему на пользу?

— О чём ты? — спросил я, думая, как о маловероятном, что Женя так же, как и я, увидел блёклость цветов машины.

— Приглядись. Наверное, это пепел. Смотрится прямо как выгоревший!

— Да, что-то такое есть. Наверное, мы сами смотримся подобным образом… — неопределённо ответил я и показал рукой: — Глядите, он разворачивается.

В самом деле, «квадратизированный» пересёк две сплошные полосы и поехал в обратном направлении. Мы повторили его манёвр, и Женя вздохнул:

— Были бы здесь гаишники, точно тормознули бы его!

— Да, но, может, и к лучшему, что никого нет. Время идёт, и должен же он наконец куда-нибудь приехать! — сказал я и подумал о том, что неплохо было бы закурить.

Правда, рядом находился ребёнок, да и на задумчиво вынутой мной из кармана пачке с обратной стороны, прямо в тему, была предупреждающая надпись о чрезвычайной опасности табачного дыма для детей. Однако, если мы сделаем остановку где-нибудь ещё, думаю, я всё-таки не удержусь и выйду перекурить. Здесь мне невольно вспомнились прочитанные когда-то увлекательные книжки о партизанах: как они, сидя в засаде, вынуждены были, чтобы не быть обнаруженными, не поджигая, совать сигарету в рот и очень крепко затягиваться. Конечно, можно было бы здесь поэкспериментировать, но странностей мне хватало и так, да и никотиновая зависимость была у меня больше ситуативная — непреодолимо тянуло только в алкогольном опьянении или когда нечего было делать.

— Смотри-ка, а он что-то совсем и не торопится… — сказал Женя, и я увидел, что преследуемая машина, двигаясь по левой полосе, снизила скорость настолько, что ей стали грозно гудеть и мигать фарами собравшиеся сзади автомобили.

Это не возымело никакого действия, и, сначала всё ещё чего-то ожидая, а затем, видимо, приняв водителя за какого-нибудь больного чудака, машины начали решительно объезжать джип. Мы ехали справа со скоростью, судя по спидометру, около сорока километров в час и, несомненно, привлекали внимание не только окружающих, но и «квадратизированного». Плохо… И только я хотел поделиться этими мыслями с Женей, как он нажал на газ и мгновенно обогнал преследуемого.

— И какой у нас теперь план? — спросил я.

— Собственно, можно было плестись за ним, остановиться или обогнать. Я выбрал последний вариант. Сейчас пойду километров шестьдесят, и мы спокойно будем наблюдать за этим чудиком. Если он свернёт или притормозит, развернёмся, а нет — то, поскольку у меня заднее стекло тонировано, это будет оптимальным вариантом для наблюдения.

— Что же, думаю, разумно. Вы у нас специалист, вам и карты в руки…

Так мы двигались минут десять, потом Женя притормозил на обочине, аккуратно развернулся и медленно поехал в обратную сторону, прокомментировав:

— Он помигал и повернул на какую-то просёлочную дорогу. Сейчас аккуратно нагоним!

Вскоре мы увидели слева прогалину в лесу, ведущую, судя по грубым гусеничным следам в глине, к какой-нибудь деревне или стройплощадке. Верным оказалось второе. Когда мы неторопливо въехали на хрустящую и ухабистую дорогу, то сразу же увидели впереди правее большую прогалину. Здесь Женя чертыхнулся и резко вильнул, так что я и Аня скатились друг на друга в угол, издав непроизвольно возмущённые восклицания.

— Что ещё? — пробормотал я, приподнимаясь и оглядываясь.

— Да опять эти идиоты понаставили на обочине крестов. Видимо, чтобы на этом месте случилась ещё как минимум одна авария. Чуть-чуть не врезались… В этом дыму ни черта не видать. И ладно бы деревянный соорудили, так нет же, всё фундаментально, чуть ли не кованый!

— Это да… Тоже никогда не понимал подобного…

— Но ведь ставит же кто-то. А от них, кроме аварийности, один толк — преграждают путь лихачам, которым не терпится пролезть вперёд по обочине в пробке.

— Согласен. Но здесь помогают и продавцы со своими лотками! — я кивнул головой и, перебравшись на свою половину сиденья, поинтересовался у девочки: — С тобой всё в порядке? Не ушиблась?

Женя тоже внимательно смотрел на девочку в зеркало.

— А, пустяки. Как будто с мальчиками на перемене в толкашки поиграла…

— Как, ты всё ещё этим занимаешься? — он обернулся и, нахмурившись, посмотрел на дочь.

— Нет-нет, папочка. Я же уже взрослая! — сверкнула глазами Аня, и в её голосе послышалось возмущение.

— Смотри у меня…

Мне был не очень понятен предмет их беспокойства, но вникать и выяснять подробности не хотелось. Наверное, девочка когда-то в такой игре сильно ушиблась и теперь папа, вполне понятно, беспокоился, чтобы ничего подобного не случилось. У нас в школе, когда такая забава была популярной, частенько вытолканный даже нос о паркет разбивал.

Чуть позже оказалось, что здесь, видимо, задумали построить какой-то масштабный складской или торговый центр. За редеющими на глазах деревьями появилось огромное поле, усыпанное песком и раскатанное, видимо, стоящей тут и там спецтехникой. Почему-то сейчас туман сгустился настолько, что казалось, мы двигаемся в каком-то киселе. И если бы впереди была не открытая местность, а продолжение леса, то вряд ли мы смогли бы адекватно рассчитать расстояние до преследуемого, и дело предсказуемо кончилось бы столкновением.

— Не продохнуть, хотя вроде рядом ничего и не горит… — отдувался Женя, извлекая из бардачка влажные салфетки и обтирая ими лицо. — Ты как, малыш? Держишься?

— Да, папа, никаких проблем!

— Салфетку?

— Нет, спасибо, я себя совсем хорошо чувствую.

— Ну и славно. Ты у меня молодец…

Между тем джип ехал по развороченному песку, огибая штабеля кирпичей и ещё какие-то материалы до тех пор, пока не оказался на большой забетонированной площадке. Там он остановился, смутно различимый сквозь дым, и мы тоже притормозили чуть в стороне от глинистой дороги, упершись передом в какой-то разлапистый куст. Я с удивлением обратил внимание, что, видимо, на строительной площадке, кроме нас, никого нет, даже ни одной птицы не промелькнуло на небе. Странно, почему же тогда местные давно не растащили для своих нужд стройматериалы? Ведь никакой ограды или просто привычных надписей о том, кто и что строит, видно не было. Но не успел я углубиться в эти мысли, как справа раздался громкий монотонный стук и я увидел, как одна из машин ожила, вбивая в песок что-то вроде металлической сваи. Я невольно вздрогнул: мне почему-то представилось, что неизвестный мог уже вполне покинуть машину и маниакально красться к нам по кустам, чтобы отделаться от хвоста. Да, уж лучше никуда не выходить на перекуры, а быть всем вместе — так как-то спокойнее.

Но тут я с облегчением увидел, что джип начал медленно кружиться на одном месте, словно в такт туману и этому единственному вокруг грубому поступательному звуку. Его скорость была настолько медленной, что казалось, машина просто плывёт в дыму или даже создаётся из его причудливых колец. К счастью, никаких зловещих лиц или рук пока не появлялось, поэтому нам оставалось просто созерцать эту безумную поездку по кругу и ждать.

— Зачем, интересно, он это делает? — сглотнув, спросил Женя. — Это точно какой-то весьма странный субъект и даже, если окажется, что к вашим делам он не имеет никакого отношения, его не мешало бы задержать и проверить на адекватность или причастность к тёмным делам…

— Да, странно, но красиво! — протянул я, почему-то невольно подумав о Большом театре и балете.

— А у нас так некоторые мальчики тоже делают, — сказала Аня, — уцепятся рукой за какую-нибудь железяку и крутят педали велосипеда, вращаясь вокруг. Девочкам такое бы и в голову не пришло!

— То есть, принцесса, полагаешь, что это точно мальчик? — усмехнулся Женя.

— Наверное…

Так мы почти сорок минут и сидели, заворожённо глядя на происходящее и сами впадая от этого в какой-то гипнотический ступор. По моему лицу давно уже струился пот, и слезились глаза, но я даже не предпринимал попытки обтереться. Казалось, это может нарушить целостность иллюзии и только забрезжившего понимания происходящего. А оно действительно, наверное, пробегало неясными волнами где-то в глубине сознания, ускользая от разума и возможности сделать какие-то глубокие выводы. От осознания этого нестерпимо хотелось смотреть ещё дольше, подметить всё, что можно, и наконец понять: главное, чтобы джип продолжал двигаться в том же ритме. Правда, кроме бесцельной «тянучки» времени, ничего мне в голову так и не приходило — как в плане рационального объяснения, так и пользы для дела. И когда я практически уснул, джип неожиданно резко остановился, а потом стремительно поехал назад, где непременно должен был бы весьма скоро столкнуться с нами. Здесь стоило отдать должное Жене — его реакция была мгновенной. Наша машина задом стремительно вылетела на обочину шоссе и неторопливо двинулась вперёд.

— А ведь вполне могли бы и попасться… — протянул он, подмигнув.

— Ты молодец, папа. А у меня такое ощущение, словно я перенеслась на время в какую-то сказочную страну, где всё такое медленное, туманное и плавно танцующее… — мечтательно зевнула Аня, повернувшись и вместе со мной вглядываясь в заднее стекло.

Через мгновение на шоссе выехал «квадратизированный» и, прибавляя скорость, помчался в сторону Москвы. Мы тоже поднажали и не успели оглянуться, как оказались зажатыми в привычной столичной пробке — словно всё пошло сначала. Такими урывками мы, кажется, бесконечно долго ехали по городу, глядя на окутанные дымкой дома и на пешеходов, словно призраками скользящих неясными тенями по обочинам, лица которых иногда скрывались за марлевыми повязками. Светофоры, казалось, просто висят в воздухе разноцветными огнями, и местами даже трудно было сказать, какой именно свет горит сейчас. Потом мы миновали мост на Москве-реке, о наличии воды под которым можно было судить исключительно по специфической густоте и пустоте дыма, и джип вскоре притормозил недалеко от кольцевой станции метро «Павелецкая».

— Ну вот, куда-то ещё приехали. Надеюсь, это будет что-то более внятное, а может, и завершающее нашу затею! — сказал Женя, выгнувшись вперёд и ища место для парковки.

Тут дверь преследуемой машины распахнулась, и я увидел его — Хельмана. Впрочем, испытав при этом не удивление, а как бы подтверждение тому, что знал с самого начала, просто почему-то не решался внятно озвучить самому себе. Он развернулся, постучал ногой по колесу джипа и, захлопнув дверь, скрылся в белом облупившемся здании старой постройки, где, судя по броской вывеске, располагалось предприятие быстрого питания. Мы предупредительно пристроились рядом с панорамным стеклом, через которое отлично просматривалось всё помещение. В моём представлении, его убранство действительно соответствовало названию «быстрое питание». Нагромождение покосившихся столиков, стульев с пластиковым содержимым и длинный ряд с витринами, в которых стояли различные блюда, и медленно двигавшаяся очередь с ярко-красными подносами. Не успел я начать беспокоиться, куда Хельман мог ещё оттуда пройти, как он появился, смотрясь здесь как-то неуместно, да и выглядел так, словно сам удивлялся, как он оказался в подобном месте. Он долго стоял при входе, потом начал выяснять что-то у стоящей за прилавком женщины и, на мгновение пропав из вида, вынырнул с ложкой, вилкой и ножом, зажатыми в руке своеобразным веером, чем-то похожим на известную перчатку Фредди Крюгера. Потом Хельман взял поднос, встал в хвост очереди и невыносимо долго двигался к кассе, успев заставить всё пространство вокруг себя массой тарелок. Видимо, это удивляло не только меня, но и раздатчиц, которые весело косились на него и, судя по всему, отпускали какие-то плоские шуточки. Наконец, расплатившись у кассы, он попросил пробегавшего мимо человека в униформе донести его поднос до столика, расположенного прямо рядом с окном, куда вскоре и уселся, при этом выглядел сбитым с толку и каким-то грустным.

Если бы Хельман поднял глаза и посмотрел левее, то, несомненно, сразу же увидел бы нашу машину. В этот момент мне показалось очень удачным, что девочка сидит с его стороны и что-то старательно, высунув язык, выписывает в небольшом розовом блокнотике. Может, даже составляла анкету — в своё время мои одноклассницы просто бредили этими вопросами, на которые неизменно просили подробно ответить именно мальчиков. За Аней же я был неприметен и, думаю, со стороны создавалось впечатление, что просто папа и дочка ждут у метро маму.

— Во жрать-то. Прямо, бугай! — присвистнул Женя. — С другой стороны, может, на свободе в последний раз кушает. Как считаете?

— Скорее всего. Хотя, судя по выражению лица, вряд ли он особенно расположен к трапезе… — протянул я и вскоре убедился, что Хельман действительно ничего не ест и, видимо, даже не собирается.

Он аккуратно снял верхнюю тарелку и сосредоточенно начал что-то там разделывать вилкой и ножом. При этом его лицо выражало брезгливость и какое-то болезненное вожделение. Вскоре он отложил эту тарелку в сторону и взялся за другую, потом ещё — и так до тех пор, пока не перелопатил всю посуду, побросав её неровной кучей на столе. Затем, как бы завершая сделанное, с немного торжественным видом Хельман полил всё сверху чем-то вроде сока и, игнорируя удивлённые взгляды окружающих посетителей, одним резким движением смахнул посуду на пол.

— Да у парня-то совсем крыша поехала! — ахнул Женя.

— Может, и так. Но от этого, думаю, он становится ещё более опасным…

— Узнаёте?

— Да, мы на днях познакомились и даже, можно сказать, этот человек спас мне жизнь.

— Вот как. Так значит, что? Всё? Закончили дело?

— Нет, думаю, оно только начинается… — вздохнул я, полагая, что сейчас в этом предприятии быстрого питания разразится настоящий скандал.

Но ничего подобного не случилось. К Хельману в тёмно-красных фирменных передниках подскочили несколько служащих, которым пришлось посторониться от разбегающихся посетителей, сидевших за соседними столиками. Потом, судя по всему, Хельман извинился за случившееся и, достав небрежным жестом кошелёк, сунул в руки остолбеневших служащих целый комок денег. А вскоре чуть ли не с поклонами он был препровождён до дверей — видимо, компенсация всех более чем устроила. Я же почему-то невольно вспомнил произведение «Человек-амфибия» и эпизод с рыбой, которую Ихтиандр то ли раздал кому-то бесплатно, то ли отпустил в море, по-королевски расплатившись с владельцем товара. Выйдя из дверей и некоторое время в нерешительности постояв на узкой пешеходной дорожке, Хельман, словно решившись, неторопливо направился в сторону метро, а я тут же протянул Жене руку и сказал:

— Всё, дальше я один. Спасибо большое за помощь!

— Эй! И что, вы думаете, я вас просто так оставлю?

— Да, у вас ребёнок. Пожалуйста, позвоните Андрею и расскажите ему всё, что мы видели. Особенно отметьте, что это Хельман! Думаю, он придумает, что надо делать. Я же пойду за ним в метро. Сейчас, думаю, это наше личное дело…

— Ну как скажете. Только, пожалуйста, будьте поаккуратнее и не отключайте телефон!

— И не собираюсь! — нервно улыбнулся я, потом повернулся к Ане и потрепал её по плечу: — Пока! Был очень рад нашему знакомству. Надеюсь, что ещё увидимся…

Девочка очень серьёзно посмотрела на меня и дрогнувшим голосом сказала:

— Скажите лучше «до свидания».

— Ну хорошо, до свидания…

— А то, знаете, те папины друзья, что мне вот так говорили «пока», чаще всего потом умирали. То есть получается, обманывали, что хотят опять со мной увидеться и сбегали куда-то в неизвестность!

— Что же… Нет, я серьёзно настроен встретиться снова, поверь… — ответил я и, увидев, что Хельман открывает массивные деревянные двери подземки, заторопился: — Пожалуйста, окажите мне ещё одну услугу… Немного продвиньтесь вот туда, направо, и побудьте здесь минут десять, чтобы быть уверенными, что он не вышел с другой стороны. Ну всё, всё, до встречи!

Выскользнув из машины, я, оглянувшись по сторонам, торопливо дошёл до входа в метро, за которым скрылся Хельман и, испытывая странную смесь любопытства и тревоги, вошёл в прохладный и непривычно задымлённый холл.

Именно его, как и всё последовавшее в подземке, я запомнил на долгие годы, потому что настоящий кошмар начался именно с этого.