Белые и чёрные точки превратились сначала во что-то липкое и воздушное, а потом неожиданно стали походить на крупную гальку с пляжа, которая засыпала и засасывала меня всё глубже. Это неприятно перекликалось с недавним кошмарным сном, но в то же время как-то успокаивало тем, что худшее я уже видел. Кажется, где-то там наверху мелькали жёлто-синие зонты, небо и чьи-то ноги, но я плавно погружался в темноту и безысходность, пытаясь кричать и чувствуя, что начинает не хватать воздуха. Гулкое шуршание вокруг, вместо того, чтобы успокаивать, начинало сводить с ума, и тут, с трудом прорвавшись сквозь него, раздался телефонный звонок. Сначала я подумал, что это кто-то оставил аппарат на лежаке, а сам ушёл купаться, и я буду единственным, кто очень хочет, но не может ответить на этот вызов, а потом мрак неожиданно начал рассеиваться. Я почувствовал себя лучше, моргнул и, в следующее мгновение понял, что лежу на смятой и мокрой от пота постели в номере отеля, а телефон звонит на тумбочке рядом. К счастью, это был всего лишь очередной ужасный сон.

— Да, слушаю, — невнятно пробормотал я, хватая трубку и откидываясь на подушке.

— Это Анатолий. Беспокоился, чтобы вы не проспали и, насколько я слышу, оказался недалёк от истины.

— А сколько времени? — встрепенулся я, стараясь вспомнить — куда положил часы.

— Не беспокойтесь, пока только восемь. Можете спокойно одеться, сходить позавтракать и выезжать, — рассмеялся Анатолий. — До встречи и постарайтесь опять не заснуть.

— Да, конечно. Спасибо!

Я отбросил руку с телефоном на кровать, потянулся и некоторое время, собираясь с мыслями, смотрел на стоящий напротив телевизор. Всё произошедшее вечером неожиданно навалилось и заставило меня вздрогнуть, кажется, больше всего сожалея о том, что тени теперь будут всячески препятствовать призрачной девочке снова оказаться рядом. Что она хотела мне сказать? Почему ей не давали это сделать? Неразрешимые вопросы, которые сейчас почему-то казались не такими уж и важными на фоне начавшегося невольного беспокойства за предстоящее на Изола Белле. И как Анатолий так угадал с моим пробуждением? Если бы не его звонок, то я точно проспал бы назначенное время, да ещё и в столь отвратительных кошмарах. Впрочем, чего ещё ждать здесь после вчерашних вечерних событий?

Позволив полежать себе ещё несколько мгновений, я рывком поднялся и долго стоял под душем, настолько холодным, какой я только мог выдержать. Потом, обмотавшись полотенцем, вышел на балкон и посмотрел на горы, не заметив там никак следов вчерашнего извержения. Точнее, наверняка они были, но сейчас лава остыла и сливалась с Этной. Однако какое-то большое тёмное пятно точно было новым — вчера я такого не видел. Некоторое время вглядываясь, я понял, что так необычно и странно отражается всего лишь тень от облака, висящего правее, но ничего загадочного в этом, конечно, не было. Здесь же, на пластмассовом столике, оказались мои часы, которые я водрузил на руку, оделся, захватил из сейфа на всякий случай тысячу евро и спустился во внутренний двор по гулкой металлической лестнице. Видимо, она предназначалась как раз для тех, кто шёл с пляжа, так как в холле у ресепшена, насколько я понял, было не принято появляться в плавках. Может быть, и мудро, тем более что этот путь был гораздо ближе к столовой, чем лифты, а птицы, носящиеся между этажами корпусов, приветствовали меня громкими протяжными криками. Сначала я подумал, что они так низко летают в преддверии приближения дождя, а потом разглядел под балконами множество неровно налепленных гнёзд, откуда высовывались голодные клювы и слышался отчаянный писк. Один, видимо, самый проголодавшийся птенец, еле выбрался из узкой округлой щели и, неуверенно расправив крылья, рывками полетел на самостоятельные поиски еды. Это мне почему-то показалось забавным, поэтому, проходя в огромный зал столовой, несмотря на некоторое внутреннее напряжение, я улыбался.

Взяв несколько сосисок, которые не мог терпеть дома, а здесь неожиданно распробовал, большую чашку варёного кофе и стакан грейпфрутового сока, я уселся за небольшой столик возле подиума, уставленного корзинками с фруктами и пирожными. Народу было немного, и это создавало ощущение какой-то пустынности и неуместности, словно я, вместе с несколькими чудиками, делаю что-то не то. Однако, я всё выпил и съел, сходив за второй чашкой кофе, а потом вышел во двор и некоторое время сидел на лавочке прямо напротив искусственного водопада с рыбами и черепашками. Надо будет, когда моя поездка подойдёт к концу, обязательно бросить туда монетку, как и в Ионическое море — мне очень хотелось снова побывать на Сицилии когда-нибудь потом, обязательно в формате обыкновенного отдыха, а не опасного приключения, и непременно одному.

Потом моё внимание привлекла большая зелёная ящерица, выбежавшая из-за камней и замершая чуть поодаль. Если сравнивать с теми видами, к которым я привык с детства в деревне, то эта была раза в три массивнее и, пожалуй, судя по мощным челюстям, вполне могла весьма болезненно укусить. Тем не менее, я начал чуть приподниматься, чтобы рассмотреть местную диковинку внимательнее и ненавязчиво скрасить ожидание.

— Вы не на шаттл? — неожиданно отвлекла меня неприятная полная девушка, держащая на руках извивающегося малыша, который дёргал её за густые чёрные волосы и тяжело дышал.

— Да, но пока ничего похожего не видно, — кивнул я, невольно отодвигаясь, с сожалением и раздражением видя, как ящерица стремительно скрывается в кустах.

— Вы представляете, какие-то проходимцы вчера изменили на своём билете время и я не попала. Пришлось ехать на такси! — девушка всплеснула некрасивой толстой рукой, высвобождая её из-под ребёнка. — Наверняка русские. Чего с них ещё возьмёшь? Вряд ли немцу или какому французу такое придёт в голову!

— Да, наверное, вы правы, — неопределённо ответил я и снова приподнялся, не желая выслушивать всю эту чушь и предпочтя прогуляться в одиночестве до шлагбаума.

— Ага, вот и он! — тут же воскликнула девушка, и я увидел симпатичный бело-красный микроавтобус, вкатившийся во двор с молодым водителем в невообразимо больших очках. Его маленькая, коротко стриженая голова настолько с ними контрастировала, что невольно вызвала улыбку, хотя, наверное, смешного здесь на самом деле было мало — от этого зависела безопасность пассажиров. Тем не менее, пропустив вперёд всё ещё продолжающую горестно вздыхать девушку, я устроился прямо возле раздвижной двери, отметив, что, в отличие от большинства наших маршрутных такси, здесь она автоматическая.

— Не советую там сидеть, пройдите лучше назад — затолкают.

И это последние слова, которые я услышал от случайной знакомой, обращённые по моему адресу. Как раз в этот момент в салоне появилась какая-то неопрятная толстогубая дамочка, выглядящая настолько надменно, насколько себе можно было представить, и бросилась назад с истеричным криком, похожим на звук аварийного торможения автомобильных шин. — О, вы уже тут. Как там поживает мой маленький Олежек?

И дамы, не замечая больше ничего вокруг, погрузились в эмоциональный диалог. Такая самодостаточность показалась мне самым лучшим решением для всех остальных пассажиров, и, невольно улыбнувшись, я посмотрел в сторону моря, находящегося за обширным, практически пустынным участком, куда выходили окна моего номера. Там, под парой раскидистых пальм, толклись стайки птиц, а между ними с большим удивлением я заметил двух внушительных размеров зайцев. И кого только здесь нет! Они привставали на задние лапы, потом срывались с места и через несколько секунд снова застывали, забавно вертя мордочками, словно затеяв интересную игру. Про себя я отметил, что надо бы потом, когда буду гулять по территории, посмотреть — может быть, тут где-нибудь есть самый настоящий мини-зоопарк, чему я ничуть не удивился бы. Однако, как оказалось впоследствии, за сегодня я увидел всех обитателей отеля, которые перемещались совершенно бесконтрольно, и заметить их можно было разве что случайно, как, собственно, у меня и получилось.

Водитель шаттла, громко хлопнув дверью, вышел покурить и поболтать с подъехавшим на электромобиле пожилым представительным мужчиной, а я, отвлекшись, перевёл взгляд на небольшую плетёную корзинку, прикрученную проволокой между передними сиденьями. Судя по надписи, в неё можно было бросить мелочь, если есть желание отблагодарить водителя, и я невольно вспомнил столичных нищенствующих граждан. Как-то один из них измазал мне своей рукой белую рубашку и, с тех пор, завидев вдали нечто подобное, я старался обойти это место как можно дальше. Наверное, подобный бдительный подход себя оправдывал, поскольку больше ничего подобного в моей жизни не случалось. Но с ними в общем-то всё было понятно, здесь же подобное попрошайничество казалось мне совершенно неуместным, да и напрягающим для туристов, которые по какой-то причине должны были чувствовать себя некомфортно во время отдыха из-за личных проблем персонала с деньгами. Да, при всём комфорте, который удалось создать на Сицилии для отдыхающих, этот момент явно был недоработан.

Неожиданно у меня что-то задрожало в ноге, и в первый момент я подумал о спазме в мышцах, который частенько меня мучил при занятии неудобного положения, а потом про великолепный пейджер «Моторола Адвизор», с которым в своё время мы были почти неразлучны в течение года. Но затем раздалась знакомая трель телефона и, вынув аппарат, я увидел на дисплее имя «Лена». Интересно, зачем она мне звонит сейчас, когда до нашей встречи осталось совсем немного времени? Пожав плечами, я нажал на зелёную клавишу и, прислонив аппарат к уху, вежливо произнёс. — Доброе утро. Как дела?

— Это Лена. Всё в порядке. Вы уже едете?

— Нет, но шаттл скоро тронется.

— Вот и хорошо. А я стою возле фуникулёров — сидела, сидела в номере, а потом решила, что лучше уж ждать здесь. Давайте с вами здесь встретимся, заодно немного прокатимся.

— Хорошо, ждите, — улыбнулся я, наблюдая, как микроавтобус начал интенсивно наполняться людьми. — Анатолий тоже вам предложил эту идею?

— Да. Кроме того, не знаю, как вы, а я ни разу на подобной штуковине не поднималась.

— Я тоже. От Александра никаких известий не было?

— Нет, и ему мне что-то совсем не хочется звонить.

— Ясно. Хорошо, тогда скоро встретимся.

Я сунул телефон назад в карман и услышал хлопок двери, когда водитель легко впрыгнул в кабину и, внимательно оглядев салон, завёл двигатель. Микроавтобус качнулся, и мы двинулись в путь, хотя с каждой минутой удаления от отеля я испытывал всё более тяготящее чувство и, кажется, даже готов был в какой-то момент попросить остановиться и сойти. Если бы речь шла только об Анатолии, при всех его деньгах и возможностях, возможно, я бы именно так и сделал, но ехать к Изола Белле были гораздо более веские причины, противопоставить что-то которым я никак не мог. Поэтому, взявшись покрепче за поручень, я постарался отвлечься и просто смотрел на колышущееся справа море, лодки, какое-то нагромождение тёмных камней недалеко от берега, как явный фундамент постройки порта или чего-то подобного. Здесь, кажется, пляж был песчаным и, возможно, если впереди выдастся ещё хотя бы один свободный день, сюда вполне можно было бы вернуться и искупаться, даже несмотря на обилие валунов явно вулканического происхождения, как, собственно, и практически всё вокруг. Даже дорога, по которой мы мчались, была чёрной не от дождя, а из-за своего вулканического происхождения, что, кажется, как-то уменьшало её значение в смысле вмешательства человека в дела природы и создавало ощущение своеобразного сотрудничества или добрососедских отношений. За такое не жалко и заплатить, хотя как я понял вчера из разговора двух туристов на соседних лежаках, на всех автобусах здесь установлены какие-то специальные устройства, которые считывают внешние детекторы и пропускают их безо всяких денег. Возможно, эта та штука над широким стеклом водителя, помигивающая зелёным огоньком, так как вряд ли здесь используют то, на что оно больше всего похоже — «антирадар».

— Изола Белла! — воскликнул кто-то сзади и, резко обернувшись, я увидел небольшой зелёный остров, находящийся рядом с берегом. Почему-то глядя на него, мне вспомнились слова одного из главных героев итальянского сериала «Спрут» Гайтана Корриди о том, что он увезёт сестру именно в такое место. Хотя, честно говоря, ничего такого прекрасного внешне я не увидел — ну часть суши, не более того. Видимо, я был не одинок в своём мнении, так как очень скоро окружающие, преимущественно русскоговорящие, переключились на другие темы. Я прислушивался лишь мельком, однако заинтересовался рассказом толстого бородатого мужчины о том, что традиционные итальянские пальмы — низкорослые, а те, что составляют основу местных насаждений — привезённые, но быстро гибнущие. Происходит это вроде как из-за какого-то местного жука, который не трогает своих соотечественниц, но повадился портить чужеземную флору. Я почему-то сразу вспомнил жуков-короедов, которых мы очень любили в младших классах вылавливать и совать им в пасть тонкие палочки. Мощные клешни насекомого тут же обхватывали чужеродный предмет, и изо рта выделялась большая блестящая желтоватая капля — видимо, нечто вроде яда. Сейчас, конечно, мне сложно было представить — что дети такого занимательного в этом находили, и тем не менее с этими жуками мы играли вплоть до средней школы, пока не перешли на игру в ножички.

Автобус пару раз повернул, спустился вниз по сильно наклонённой неровной дороге, вильнул влево и остановился среди огромных рейсовых автобусов. Дверь щёлкнула, медленно распахнулась, и я практически сразу увидел машущую мне Лену, стоящую возле какого-то приземистого стеклянного строения. Она сжимала в тонких пальцах какие-то маленькие бумажки и, только приблизившись к девушке, я увидел, что это билеты.

Красивое открытое платьице девушки и небрежно перекинутая через плечо элегантная сумочка говорили о том, что она уже вовсю начала тратить полученные от Анатолия деньги, что заставило меня почему-то почувствовать себя неудобно, каким-то жмотом. Хотя понятное дело, ни о чём подобном, особенно в моём случае, говорить не приходилось. Конечно, каким-нибудь «шопоманом» я не был, однако при случае всегда был готов порадовать себя дорогой и качественной вещью.

— Добрый день. Вот, пока гуляла здесь, купила.

— А где же сам фуникулёр?

Я обернулся, но ничего такого не увидел.

— Да вот же он — отойдём сюда!

Мы прошли левее и, следуя взглядом за её наманикюренным красным пальцем, я увидел гору и торчащие на ней Т-образные зелёные конструкции, напоминающие сваренные рельсы, между которыми тянулись толстые, явно металлические канаты. Однако никаких двигающихся кабинок здесь не было и вообще создавалось какое-то ощущение пустынности и заброшенности. Однако где-то там, должна была находиться Таормина, о которой я много чего слышал на территории отеля и видел надписи на многочисленных футболках. Как-то же туда люди своим ходом попадали, хотя, наверное, здесь должно быть где-то и самое обыкновенное шоссе с рейсовыми автобусами.

— Идёмте. Фуникулёр ездит по расписанию и, чтобы нормально устроиться, давайте встанем в очередь, — сказала Лена, беря меня под локоть и увлекая по ступеням левее в строение, чем-то напоминающее корты для большого тенниса, где под потолком располагалось гигантское оранжевое колесо, а за ограждением стояло полукругом несколько кабинок. Они живо напомнили мне транспортные средства будущего, на которых летали герои некогда очень любимого мной фильма «Гостья из будущего». Однако когда мы простояли минут десять в небольшой очереди и были, наконец, допущены к кабинкам, они меня явно разочаровали. Внутри конструкций располагался большой стержень, а по краям вместо удобных кресел тянулась всего лишь широкая мягкая обшивка, на которую при желании можно было лишь немного подсесть. Пластиковые стёкла были мутны и испещрены какими-то наклейками, а незнамо откуда взявшегося народа набилось столько, что стало не продохнуть.

— Я снова себя ощущаю, как в московский час пик, — шепнула мне Лена, морщась и сторонясь неопрятной женщины, которая отчаянно рылась в объёмистой сумке и мешала окружающим. — Самый настоящий общественный транспорт.

Мне показалось примерно то же самое, хотя когда мы вскоре двинулись в путь, я испытал всё-таки достаточно приятные и необычные ощущения, когда кабинка замирала на очередном Т-образном столбе, а потом с силой, раскачиваясь, двигалась дальше. При этом путь, который снизу казался довольно-таки длительным, на самом деле занял всего на несколько минут и не успели мы оглянуться, как попали в Таормину, о чём приветливо информировал большой красочный плакат у лестницы.

— У нас ещё куча времени до встречи. Может быть, немного пройдёмся? — улыбнулась Лена, а потом, оглянувшись, прижала руки к груди и закричала. — Это они, они. Идёмте скорее пробовать!

Я заметил левее забавный синий трёхколёсный грузовичок, на котором действительно возвышалось нечто разноцветное, похожее на небольшие яблоки. Однако когда мы приблизились, это оказались те самые плоды кактусов, которые сразу обратили моё внимание ещё по прилёту в Катанию. Приятный серьёзный продавец, приветливо нам закивал и что-то быстро заговорил, из чего я разобрал только слова «бонжорно» и «прэго».

— Нам вот эти, — тыча пальчиком в кучу примятых разноцветных плодов говорила Лена, и продавец, достав небольшой перочинный ножик, начал аккуратно срезать красно-зелёные шкурки, под которыми оказалось нечто, похожее по структуре на очищенные киви. Вкус, впрочем, был тоже весьма близким к привычному зелёному фрукту, хотя более сладким, и, несомненно, приятным. Не успел я доесть первый плод, вытерев рот и руки салфеткой, как получил второй, а потом и третий. И это, как ни странно, лучше всяких мыслей и аргументов рассеивало все мои беспокойства о грядущем, напоминая, что нужно просто жить и наслаждаться каждым днём.

Лена вдобавок взяла ещё и целый бумажный пакет каких-то коричневых орешков и, рассчитавшись, мы зашли в пару соседних сувенирных лавок, пестрящих магнитами с разными вариациями Тринакрии и поделками из лавы. К моему удивлению, большинство последних было как-то связанно с военной тематикой, хотя попадались забавные черепахи и пепельницы. Потом мы прошли чуть дальше, и Лена уговорила меня купить весёленькую пёструю панаму, утверждая, что она великолепно сочетается с цветом моих глаз и, кроме того, вполне может спасти от солнечного удара. Возможно, так оно и было, но двадцать пять евро, которые я заплатил за это удовольствие, показались мне явно завышенной суммой за простроченный лоскуток обыкновенной материи. Впрочем, я тут же подумал, что неплохо будет на днях привлечь Лену к совместному походу по магазинам, чтобы она как женщина помогла мне определиться с одеждой. Хотя я был и уверен в своих силах, но всё же делать это совместно было гораздо спокойнее и приятнее.

— Это же канолли! — восхищённо воскликнула девушка, когда мы уже собирались выходить на набережную и спускаться в сторону Изола Беллы, указывая на небольшое кафе со стоящим у входа большим муляжом, напоминающим хот-дог. — Мы непременно должны его здесь попробовать.

Я, конечно, что-то об этом слышал, но только здесь отведал действительно вкусные хрустящие палочки с разными наполнителями, которых Лена набрала с собой ещё на целый пакет.

— Представляете, можно лежать на берегу, наслаждаться видами, загорать и есть канолли — это просто какая-то сказка!

— Да, наверное, — кивнул я и тактично взял у девушки её объёмистую ношу.

Мы пошли вниз, огибая припаркованные в изобилии скутеры, и яркие глядя на обрывки моря, мелькающие сквозь налезающие друг на друга небольшие отели. Они, словно волны, высились и сливались, похожие и в то же время разные, привлекающие внимание оригинальными фасадами и блестящими звёздами. Это почему-то напомнило мне о «Хилтоне», и я спросил Лену. — Ну как вам отель?

— Ничего особенного. Честно говоря, ожидала от него намного большего, но как уж есть. Номера могли быть попросторнее и роскошнее, пляж маленький, галька. В общем, круто кому-то сказать, но на деле я слегка разочарована. Разве что бутики весьма ничего.

— У меня примерно то же самое.

— Вот-вот, пожалуй, я лучше поселилась бы в вашем отеле — меньше помпы, больше территория и всё такое.

— Везде свои нюансы, — улыбнулся я и показал на небольшую площадку, от которой вниз шла длинная широкая лестница, а слева располагался питьевой фонтанчик, на удивление похожий на те, с которыми мы забавлялись в пионерском лагере, только этот — на каменном основании. Рядом толпилась крикливая группка детей с яркими надувными матрацами, поэтому я поборол желание сделать пару глотков освежающей воды, а предложил Лене купить несколько литровых бутылок в расположенном здесь же кафе. Заплатив за удовольствие почти три евро, мы, отягощённые ещё одним пакетом с неизменным логотипом Тринакрии, вскоре начали спускаться вниз, обходя бесчисленных торговцев, устроившихся по парапетам с кипами полотенец, солнцезащитных очков и купальных принадлежностей. В этих завалах мелькали и «коралки», на которые обратила моё внимание Лена, однако о том, что сразу их не купил, я пожалел только чуть позже. Да и кто мог знать — что там и как получится?

Палящее солнце заставляло потеть, и я был очень благодарен Лене, что она так вовремя подсуетилась с панамой. На самом деле о чём-то подобном я тоже размышлял, однако если бы не наша встреча у фуникулёра и поездка в Таормину, вряд ли купил и в ближайшие дни. Главной причиной здесь, пожалуй, была моя нелюбовь к магазинам вообще, а уж целенаправленные поиски какого-то предмета — и подавно. Вот если заодно с чем-то и случайно — тогда совсем другое дело! Поэтому, несомненно, наличие рядом более терпеливого человека шло только на пользу, и я ещё раз про себя отметил, что надо будет поговорить с Леной о возможности совместного шопинга.

Лестница, кажущаяся бесконечной, наконец, закончилась, и мы оказались в целом городке из зонтов и лежаков, подёрнутом островками кафе. А уж народа было столько, что вызывало большие сомнения — можно ли будет хоть где-то притулиться такой сравнительно большой компании, как наша. Пляж здесь состоял из просто огромной гальки, и каждый проваливающийся и шуршащий шаг, давался с большим трудом — словно состояние бега во сне, когда, кажется, всё замирает вокруг и двигаешься на месте. Тем не менее, мы благополучно прошли до косы, действительно отделяющей островок всего несколькими метрами тёплой мелкой воды, и увидели машущего нам руками Анатолия, рядом с которым, в каких-то невообразимо широких цветастых шортах стояла сутулая фигура Александра, белая кожа которого резко выделялась на фоне окружающих. Я тут же отметил, что они отыскали, пожалуй, самое удачное место, и оставлялось удивляться, что никто из отдыхающих его до сих пор не занял, а терпел бесконечные хождения вокруг себя отдыхающих, просто лёжа на гальке. Наверняка это была идея Анатолия — один из валунов, окаймлявших лагуну правее косы, чем-то напоминал трон и казался идеальным местом не только чтобы разложить вещи, но и посидеть, опустив ноги в воду.

— Как красиво! — воскликнула Лена и отбросила с лица волосы. — Там какие-то строения из камня — наверняка можно будет подняться.

— Да, только давайте вначале узнаем наши планы, — кивнул я, погружаясь по колено в воду и замочив край шорт. — А здесь, кажется, не настолько мелко, как выглядит со стороны.

— Да, это просто такая прозрачная вода, что даже на глубине можно рассмотреть дно!

Мы весело пошлёпали рядом и, взяв правее, вскоре были рядом с Александром и Анатолием, который с неизменной дружелюбностью нас приветствовал, широко раскидывая руки в симпатичной светлой рубашке, шумно развевающейся на ветру.

— Вот и вы. Рад приветствовать вас на Изола Белле! Покатались на фуникулёре?

— Да, спасибо. Неплохое место, — улыбнулся я, протягивая руку. — И расположились вы просто шикарно.

— Да, это Александр молодец — огляделся и говорит: а почему бы нам не толпиться здесь, а спокойно расположиться там?

— Честно говоря, я думал, что это вы.

— Нет, говорю, как есть!

Анатолий потрепал Лену по плечу.

— Шикарное платье и сумочка. Прямо кобелло рагацца!

— Что, простите? — немного опешила девушка.

— Он же сказал ясно — кобыла рогатая! — рассмеялся Александр. — Не ожидал от вас такого. Браво!

— Да нет, ну что вы? — Анатолий поднял брови и усмехнулся. — По-итальянски это значит как раз то, что, уверен, вижу и думаю не только я.

— А именно? — немного вызывающе спросила Лена и попятилась.

— Красивая девушка. Хотя действительно, в русском языке это вполне можно понять несколько превратно, а, пожалуй, и оскорбительно.

— Тогда понятно. Хотя я сначала была поражена услышать подобное и именно от вас. Что же, наверное, спасибо. Так какие у нас планы?

— Всё очень просто — купаемся, загораем и развлекаемся, однако поглядываем вон туда, — Анатолий показал длинным пальцем куда-то наверх за наши спины и, оглянувшись, я увидел высокую гору с пристроившейся у её основания железной дорогой. Кажется, её открытый участок располагался между двумя неровно вырубленными в скале проходами, не портя, а создавая весьма своеобразную синергию. — Тут частенько проносятся поезда, но нужный нам притормозит. Потом я сделаю нехитрые вычисления, и мы найдём то, что нужно. Однако пока не забивайте себе голову — отдыхайте!

— А что именно мы ищем?

— Шестого и последнюю капсулу, конечно.

— Зачем же такие сложности? — удивился я.

— Вы, Кирилл, хороший человек, но задаёте слишком много вопросов. А это уже не есть правильно. Скажем, не всё здесь так просто, как получилось с нами. Но теперь пока на этом всё — посмотрите, какая изумительная вода и эти очаровательные островки. Только будьте аккуратнее, широкие камни покрыты какими-то очень скользкими водорослями, на которых запросто можно поскользнуться, упасть и серьёзно пораниться. Очень бы не хотелось, чтобы нечто подобное испортило нам отдых.

— Да, мы будем внимательнее, — рассеянно произнесла Лена, а потом, тронув меня за руку, заставила нагнуться чуть в сторону и прошептала. — Я, конечно, купаться не буду, но знаете, забыла одеть низ купальника. Вы мне не будете любезны помочь?

— Каким образом?

— А вот здесь, посмотрите, есть уютное место, огороженное большими валунами. Я расположусь где-нибудь там, а вы, пожалуйста, посмотрите, чтобы никто сюда не заглянул, ну и сами постарайтесь не подсматривать, если не хотите увидеть что-то неприятное.

— Вы меня заинтриговали.

Я оглянулся на Александра, который уже сидел по грудь в воде и рассеянно теребил в руках небольшие, сверкающие на солнце камни.

— Но я, конечно, помогу. А что же вы там будете такое странное делать?

— Ничего особенного, — Ленины щёки чуть покраснели, и она игриво повела плечами. — Просто у меня месячные, вот и всё.

— Хорошо, можете на меня рассчитывать, — кивнул я, невольно вспомнив средний отряд пионерского лагеря, когда я в первый и последний раз побывал в женском туалете, после чего, пожалуй, даже в кино не видел ничего более страшного и неприятного. Эти обляпанные тёмными разводами крови стены, пол и даже потолок, валяющиеся повсюду смятые прокладки и тампоны навсегда врезались мне в память, и слова пионервожатой о том, что у девочек там есть, что прибирать, показались мне каким-то издевательским преуменьшением и солидарностью с ними по половому признаку.

— Ну чего вы там застряли? Присоединяйтесь! — крикнул Александр.

Анатолий взял из моих рук пакеты и пошёл поставить их на камень, с какой-то понимающей улыбкой кивнув мне и Лене. У меня невольно создалось такое ощущение, что в своих исследованиях относительно нас он вполне мог зайти даже так далеко, что быть в курсе менструальных циклов. Или это было бы совсем паранойей?

— Так что? Пошли?

Лена закатала платье и медленно двинулась в сторону естественно огороженного камнями закутка, решительно увлекая меня за собой. А пока я «стоял на стрёме» и ждал девушку, ко мне обратилось не менее восьми человек с настоятельными просьбами сфотографировать в той или иной позе, как индивидуально, так и целыми развесёлыми компаниями. Царящее вокруг настроение праздника и отдыха оказалось необыкновенно заразительным и расслабляющим, но я не забывал поглядывать на железную дорогу, по которой периодически бесшумно проскальзывали небольшие поезда, похожие на наши экспрессы. Анатолий, спустив забавно-безволосые ноги в воду и сидя на камне, разговаривал с кем-то по сотовому телефону, а Александр, улегшись на дно, по-черепашьи вытянув вверх голову и пальцы ног, кажется, старался задремать, с очень серьёзным и сосредоточенным лицом.

— А вот уже и я. Спасибо вам огромное, что помогли, — воскликнула Лена, неожиданно появляясь между камнями. — Раз поплавать мне сегодня не судьба, то, может быть, сходим осмотрим остров? Или вы расположены присоединиться к Александру?

— Да нет, давайте действительно пройдёмся, — кивнул я и, подойдя к Анатолию, негромко сказал, что мы направляемся вглубь Изола Беллы, на что тот энергично закивал и, показав пальцем на себя и Александра, дал понять, что они побудут здесь.

— Похоже, это единственное место, по которому можно сюда подняться, — указал я на широкие ступени, где стоял приятный высокий мужчина и, завидев нас, начал что-то быстро говорить. Лена пару раз переспросила его на английском, а потом, повернувшись ко мне, пояснила. — Просто так подняться сюда нельзя. Там есть касса, надо взять билеты.

— Хорошо.

Пройдя левее, мы оказались возле большого окна, встроенного в причудливо отделанную камнями стену. Сунув в тонкую щёлку сто евро, я получил обратно два билета, несколько мятых купюр и целую горку мелочи, на что Лена обеспокоенно заметила. — Только не ссыпайте монеты в карман, а то будете ходить звенеть.

— Так куда же тогда мне их деть?

— Хотите, положите пока ко мне в сумочку, а потом заберёте.

— Хорошо.

Пока мы разговаривали, к нам подошла улыбчивая женщина средних лет и, мельком посмотрев на билеты, пригласила жестом следовать за собой. Чуть спустившись, мы снова увидели мужчину, приветствующего нас при входе, который ловко подскочил к стене и неожиданно отодвинул её часть в сторону. Оказывается, это была целиком состоящая из небольших камней дверь, но так искусно замаскированная, что без помощи мы бы точно не отыскали входа. Женщина что-то сказала, и Лена мне сказала, что здесь начинается путь по всему острову, и мы можем идти, никак не ограниченные по времени.

— А выходить потом где? — Спросил я, с детства будучи неравнодушен к разного рода лабиринтам, но на бумаге, а в реальности не горящий желанием заплутать в чём-то подобном, тем более когда мы приехали сюда не столько развлекаться, сколько по делам. — Вы уж сразу уточните.

Лена кратко переговорила с мужчиной, пока мы миновали каменную дверь и оказались в просторном проходе, огороженном стенами, доходящими нам до плеч, почему-то живо напомнивший мне эпизод из советской экранизации книги «Трое в лодке, не считая собаки».

— Он говорит, что заплутать здесь невозможно — просто надо идти вперёд и, сделав круг, мы выйдем с другой стороны.

— А экскурсовода или чего-то подобного здесь не предусмотрено?

— Наверное, нет, но думаю, мы как-нибудь и вдвоём разберёмся.

Я кивнул, и мы побрели по бесконечным дорожкам, поражаясь обилию вокруг разнообразных кактусов и маленьких вьющихся растений. Вскоре Лена, улучив момент, аккуратно выдернула прямо с корнями нечто, похожее на алоэ и, смущённо улыбнувшись, положила в сумочку. — Вернусь домой, посажу дома в горшок, буду смотреть и вспоминать Сицилию, Изола Беллу, наше путешествие и вас, конечно.

Потом мы побывали в паре просторных, целиком выложенных из камней помещений с большими арчатыми окнами, в каждом из которых торчала маленькая пальма, просвечиваемая практически насквозь ярким солнцем. И, миновав витиеватое пересечение дорожек, незаметно оказались на самой верхушке острова, где располагалась удобная обзорная площадка и ряды широких скамеек, утопающих в зелени.

— Какой потрясающий вид! — восхищённо произнесла Лена, и я склонен был с ней согласиться: слева шли горы с причудливыми гротами, а потом — бесконечное яркое море, изумительно голубое небо и огромное яркое солнце. — Представляете, когда-то это было частной собственностью, и кто-то здесь жил, любовался каждый день, наслаждался таким великолепием.

— Остаётся только порадоваться за людей, — улыбнулся я, ложась на прохладную широкую скамью и вдыхая приятный запах, наверняка идущий от каких-нибудь здешних цветов. Хотя с этой стороны я, пожалуй, был немного разочарован. В том же сериале «Спрут» столько раз упоминалось о каком-то специфическом сладковатом запахе, который мне было бы интересно почувствовать, но ничего подобного здесь не было. Или имелись в виду места, где располагались сады? Надо будет спросить у Анатолия — обидно, будучи здесь, не составить собственное мнение о том, что так завораживало своей таинственностью в детстве, когда, делая уроки, я параллельно прослушивал на магнитофоне записанную с телевизора серию «La Piovra».

— Ну что, давайте потихонечку возвращаться? — когда прошло ещё минут десять, спросила Лена. — Знаете, всё это здорово, но когда долго соприкасаешься с красотой, то она почему-то перестаёт ею быть, сменяясь привычным и банальным. Это надо воспринимать понемногу. Я поэтому выкуриваю всего пару сигарет в день — как раз, чтобы ощутить этот приятный дурман, а не просто тошнотворный привкус во рту.

— И минимальный вред здоровью — всё в одном, — рассмеялся я, и мы начали спускаться.

По дороге Лена захватила ещё и большую красивую шишку, лежащую в небольшой каменной нише, словно дожидаясь именно нас. Она долго её рассматривала, а потом удовлетворённо кивнула.

— Поставлю в сервант — то, что надо.

— Да, симпатичная, но боюсь, в вашу сумочку она уже не влезет.

— Да, вы правы. Что же, здесь придётся попросить разрешения.

Вскоре делая очередной поворот, мы неожиданно оказались у входа. Лена подошла к мужчине, стоящему у лестницы, кратко с ним переговорила и, удовлетворённо кивнув, усмехнулась, громко и торжественно объявив:

— Всё в порядке — шишка моя!

Это почему-то меня развеселило и, когда мы добрались до Анатолия и Александра, они, только взглянув на нас, почти хором сказали:

— Как экскурсия? Довольны?

Мы закивали, немного торжественно показали им шишку и поинтересовались — как обстоят дела с остановкой поезда.

— Пока ничего — ждём, — отозвался Александр.

— Хорошо. Раз так, то давайте колоть орехи, — предложила Лена, махнув рукой в сторону пакетов и теребя струящиеся между пальцев волосы, весьма сейчас смахивая на ту самую медузу Горгону, только гораздо симпатичнее, которая находится в центре Тринакрии. Я невольно подумал, что очень даже здорово, что у нашей девушки всего две ноги, иначе от красоты очень просто перейти и к уродству.

— Справитесь или мне? — спросил Анатолий, шурша пакетом и что-то разыскивая в воде. — Тут как раз есть очень удачное место.

Я тоже оглянулся и, взяв в руки кусок застывшей лавы, пододвинулся ближе.

— Вот то, что нужно. Давайте-ка, сейчас попробуем.

И дело пошло на удивление ладно — скорлупа легко крошилась, и каждому досталось не менее дюжины орехов. Я вообще-то к миндалю был всегда равнодушен, однако в необычной обстановке и на свежем воздухе орехи показались мне весьма ничего. Здесь же как нельзя кстати оказалась и купленная нами вода.

— Только надо было взять стаканчики, — хмыкнул Александр, разглядывая бутылки. — А то напускаем туда всего, как маленькие дети.

— Ничего страшного. Можно просто лить в рот, не зажимая губами, а если чего протечёт — не страшно, мгновенно высохнет, — решил Анатолий, и я был с ним полностью согласен.

— Как думаете, сможем мы добраться вот до того островка? — Чуть позже спросила Лена, глядя, как я аккуратно складываю в подмокший бумажный пакет скорлупу и отставляю его в расщелину между камнями.

— Дойдём-то точно, но на счёт глубины в вашем случае — не уверен.

— Что же, давайте тогда попробуем. Может, где-нибудь вы перенесёте девушку на руках или ещё чего, входя в положение.

— Ты смотри-ка. А вы, похоже, без нас время в Таормине зря не теряли, — усмехнулся Александр, но почему-то не стал развивать эту тему дальше, за что я был ему весьма благодарен, ведь, как известно, всё самое доброе и чистое очень легко опошлить. — Сходите, исследуйте, а там, может быть, и я как-нибудь доберусь, хотя, наверное, мне будет всё-таки тяжеловато.

Мы взялись за руки и медленно пошли в сторону горы. Я сразу болезненно ощутил разъезжающимися ступнями то, о чём говорил Анатолий, и с превеликим трудом держался сам, да ещё и умудрялся помогать Лене. По мере приближения к крохотному островку, где с трудом мы могли бы усесться вдвоём, я почувствовал, как дна, устланного мелкой галькой, становится всё меньше, а тёмных широких плат, скользких и пугающе острых по отломанным краям, всё больше. Ещё через пару шагов нам пришлось перепрыгивать с одной на другую — зловещие зазоры между каменными глыбами были слишком узкими, чтобы поставить туда даже одну ногу. А когда путь, казалось, превратился в какую-то мучительную бесконечность, мы, наконец, достигли островка. Лена аккуратно уселась боком и поёжилась, а я остановился за пару шагов, выпрямился и старался сохранять равновесие, выглядя при этом абсолютно непринуждённым.

— Знаете, всё-таки это гораздо красивее смотрится со стороны, чем оказывается при ближайшем рассмотрении. И почему-то отсюда до берега расстояние кажется гораздо большим, чем мы видели оттуда, — задумчиво сказала Лена. — Давайте-ка возвращаться и пристроимся где-нибудь на тех камнях возле Анатолия. Я ожидала чего-то эдакого, но, честно говоря, разочаровалась!

Мне оставалось лишь кивнуть, протянуть руку, помочь девушке слезть, и мы двинулись в обратный путь. Пару раз поскользнувшись, я решил, что больше точно не стоит заходить здесь так далеко, а лучше действительно расположиться на хорошем дне рядом с Александром. Как и многое в жизни, то, что было красивым, при ближайшем рассмотрении, оказывалось ещё и очень опасным, в чём бы это ни выражалось.

— Ой-ёй! — неожиданно воскликнула Лена, и я метнулся в сторону, мельком отметив в небе пролетающий прямо над нами вертолёт, хватая обе руки девушки и, несомненно, избавив её от весьма неприятного падения в воду. При этом что-то горячее дёрнуло мою ступню, пробежала вспышка боли, и я ощутил неприятное подсасывание, хорошо знакомое мне с детских лет, когда однажды я серьёзно поранил ногу осколком битой бутылки, плавая в деревенском пруду.

— Спасибо. Что с вами? — переведя дух, посерьёзнев, воскликнула Лена.

— Наверное, сильно ударил ногу — на берегу посмотрим.

— Вы уж будьте поаккуратнее, пожалуйста.

Я кивнул, всматриваясь в прозрачную воду, потом аккуратно приподнял ногу и увидел, как вокруг неё расплывается мутное коричневатое облачко. Наверное, если бы Лена плавала сейчас рядом, то от неё распространялось бы нечто подобное. В том, что это кровь, сомнений не было, и я мысленно выругал себя за то, что не отговорил девушку от посещения этого островка и, скажем прямо, халатно отнёсся к предупреждениям Анатолия. Однако теперь уже горевать поздно — необходимо поскорее добраться до берега, чтобы осмотреть и чем-то перебинтовать рану, которую сейчас, несомненно, раздражала как солёная вода, так и нагрузка предстоящего пути.

— Что, так серьёзно? — Лена осторожно приблизилась и серьёзно покачала головой. — Давайте-ка не торопясь выходить, а на берегу что-нибудь придумаем. У меня, кстати, в сумочке есть пластырь, так что не волнуйтесь.

Я подумал о том, что здесь скорее может понадобиться серьёзная перевязка, но промолчал и решил, что раз уж так получилось, то в любом случае мне повезло, что нахожусь на Изола Белле в компании. Одному выбираться из подобной ситуации было бы совсем неприятно, а уж Анатолий, даже если рана серьёзная, несомненно, что-нибудь придумает. Главное, чтобы это никак не помешало мне в нашей основной сегодняшней задаче — не хотелось бы выйти из игры из-за такого досадного недоразумения. С другой стороны, возможно, это было даже некое предупреждение или что-то в таком роде — уж очень расплывающаяся в воде кровь походила на мрачные тени. Однако аналогий в нашей жизни — хоть отбавляй, и если строить некие предположения исключительно на этом, то можно увидеть абсолютно всё, что захочется, и это не будет иметь абсолютно никакого отношения к истине.

Кажется, берег приближался невыносимо медленно, а привставший Анатолий, видимо, уже заметил что-то неладное, так как стоял по колено в воде и, высоко приподнимая голову, словно без слов спрашивал — в чём дело. Я сделал жест рукой, просящий оставаться на месте и, теперь уже слегка поддерживаемый Леной, продолжал, прихрамывая, идти вперёд. Девушка ещё несколько раз поскользнулась, инстинктивно хватаясь за меня, и я решил, что такое внимание и забота вполне могут выйти мне боком ещё раз. Тем более ноги Лены чуть было не ударились мне в пятки, отчего мы оба явно рухнули бы в воду. Однако мы всё же благополучно добрались до берега, а Александр даже помог мне допрыгать до камня, где все внимательно склонились над моей ногой.

— Ничего серьёзного, просто глубокий порез, — констатировал Анатолий, приподнимаясь с колен и поправляя пенсне. — Но надо бы чем-то перевязать!

— У меня есть пластырь, — Лена начала рыться в сумочке, но Анатолий покачал головой.

— Это хорошо, но вначале было бы неплохо наложить бинт, какую-нибудь повязку. В конце концов, я вполне могу пожертвовать своей рубахой — мы раздерём её на полоски ткани и получится примерно то, что надо.

— А вот это не подойдёт? — Лена смущённо протянула пару прокладок в розовой шуршащей упаковке.

— Думаю, сгодится для многого, — рассмеялся Александр и хотел наверняка прибавить что-то ещё, но увидев строгий взгляд девушки, промолчал, продолжая широко улыбаться.

— Ладно, попробуем.

Анатолий разорвал розовую упаковку, аккуратно расправил прокладку и обернул мне вокруг ступни, потом повторил это с другой и сверху наложил широкий белый пластырь.

— Сильно болит? — заботливо спросила Лена.

— Скорее просто подёргивает, — ответил я, честно говоря, в этот момент совсем забыв о ране, а просто упиваясь тем, что рядом собрались заботливые и переживающие люди, которые при необходимости готовы помочь, чем только могут. Странно и, наверное, неправильно, но подобного я не испытывал ни разу в жизни — возможно, из-за того, что такие неприятности происходили со мной очень редко, но скорее из-за отсутствия близких друзей как таковых. Да, разного рода знакомых было очень много, некоторые из них, вполне возможно, считали меня другом, однако никогда ещё не было настолько реальной ситуации, чтобы я мог в полной мере испытать это самое неуловимое ощущение. Уже за это я был в какой-то мере рад, что всё произошло именно здесь и так.

— Как говорится, до свадьбы заживёт. Конечно, кровь ещё будет сочиться, но ничего такого, что выведет вас из строя!

Анатолий выпрямился и покачал головой.

— А я же предупреждал вас, что здешняя прозрачность и красота очень коварны.

— Да, без вопросов, моя вина, — кивнул я, вытягивая ногу и аккуратно примостив колено в каменную впадину.

— Нет, нет, это я уговорила его проводить меня до островка, — замотала головой Лена. — Ну, ничего, я позабочусь о вас, не беспокойтесь. Кстати, у меня в прошлом году был подобный случай, только с рукой. Мы с подругой поехали…

— Погодите. Посмотрите на железную дорогу! — резко прервал её Анатолий, и мы все оглянулись.

Грязно-белый состав, поскрипывая, тормозил, и мне показалось, что весь мир вокруг как-то поблек, застыл и сосредоточился именно на этом. Уверен, что так происходит всегда, когда речь идёт о чём-то важном и ожидаемом, для каждого из нас, хотя окружающим нет до этого никакого дела. Вагоны дёрнулись, и поезд застыл, а Анатолий быстро извлёк откуда-то блокнот и начал что-то писать, посматривая на гору и, кажется, проводя в уме какие-то сложные вычисления. Его взгляд туманился, потом опять возвращался к реальности, но выражал не торжество или озарённость, а скорее показался зловещим и предостерегающим. Хотя учитывая скрытность Анатолия, вполне возможно, это было связано с какими-то ассоциациями или чем-то подобным. У меня частенько так бывало при прослушивании песен, которые я не слышал много лет, а потом память сразу наваливалась потоком ассоциаций и образов, и это, наверное, заставляло выглядеть со стороны примерно так же.

— И что? — негромко спросил Александр, наблюдая, как состав дёрнулся и стал набирать скорость, постепенно исчезая в арке. — Это и есть то очень важное, ради чего мы здесь сидим?

— Да, но пока помолчите, пожалуйста, — кивнул Анатолий, продолжая что-то писать и теперь оглядываясь по сторонам, кажется, в поисках каких-то ориентиров.

— Как думаете, всё идёт как надо? — наклонившись, поинтересовалась у меня Лена, но я только пожал плечами.

— Наверное. По крайней мере, произошло именно так, как ожидалось, а это, наверное, хороший признак. В любом случае мы это скоро узнаем.

— Что же, друзья мои, в общем-то всё понятно. Кирилл, как ваша нога?

— Более-менее в порядке.

— Вот и славно. Тогда давайте прогуляемся немного дальше, чем та лестница, по которой мы все сюда спускались. Там стоит лодка «Антонио» — я арендовал её на сегодняшний день и, думаю, поступил очень правильно.

— Мы куда-то поплывём? — спросил Александр, задумчиво поглядывая на двух симпатичных девушек, которые смеялись и фотографировали друг друга неподалёку.

— Скорее просто немного прогуляемся. Идёмте — не думаю, что нам предстоит увидеть что-то приятное, поэтому, наверное, уместнее всего побыстрее сделать то, что нужно, — ответил Анатолий. — Вы идите вперёд, а я вам, Кирилл, пожалуй, немного помогу.

— Да как-нибудь сам справлюсь!

— Нет, нет, не возражайте.

Я кивнул и, воспользовавшись помощью Анатолия, спустился с камня в сторону галечного пляжа, с трудом выбирая место, чтобы наступить вне лежащих там отдыхающих. Хотя у многих из них глаза были открыты, почему-то никто не предпринимал ни малейших попыток если не помочь нам, то, по крайней мере, чуть подвинуться, обезопасить себя, и это немного раздражало. С другой стороны, возможно, для постоянно приходящих сюда туристов и местных жителей всё это столпотворение было настолько привычно, что переставало как-то беспокоить, наверняка неизменно удачно заканчиваясь. Пожалуй, это можно сравнить с голубями, которые привыкли толочься на оживлённой дороге и отлетают немного в сторону лишь тогда, когда прохожие совсем уж явно на них наступают. Впрочем, может быть, это только в Москве?

— А вот там точно придётся снова замочить вашу ногу, — сказал Анатолий, кивая на перешеек до основного пляжа. — Конечно, можно было бы попросить Александра вас поднести, но думаю, лучше мы спокойно минуем это место так же, как и попали сюда. Как вы считаете?

— Да уж — вскакивать кому-то на руки я точно не расположен. Тем более, когда этот человек и сам не вполне здоров.

— Вот и славно. Как вам бинт из гигиенических прокладок?

— Вроде, ничего, но думаю, там уже скопилось достаточно крови, — вздохнул я. — Чувствую, как она вязко хлюпает, однако особенной боли нет.

— Наверное, так и должно быть. Как говорил один мой знакомый, дурная кровь стечёт, а потом рана сама затянется. Полагаю, это как раз ваш случай.

Анатолий прищурился и оказался чуть впереди, чтобы помочь мне миновать водную преграду, хотя, наверное, всё же было бы удобнее, чтобы он шёл сбоку. — А другой мой товарищ говаривает, что жизнь заканчивается там, где останавливается последний вагон человека. Символично, не правда ли?

— Может быть. Это как-то связанно с нашими сегодняшними делами или просто похоже?

— Боюсь, что взаимосвязь очевидна. Однако не буду вас заранее беспокоить.

— Знаете, меня, пожалуй, больше всего напрягает эта недосказанность, а не те ужасы, которые вы, несомненно, могли бы поведать, — улыбнулся я, хватаясь за его плечо в том месте, где высокая волна неприятно окатила мне левую часть шорт, инстинктивно заставив приподняться на цыпочках.

— Кто знает… — Анатолий поправил пенсне и помотал головой. — К тому же жизнь полна сюрпризов, и было бы неправильно их все знать заранее.

Я подумал, что, возможно, в этом и есть смысл — наверное, если бы о той же поездке на Сицилию я узнал не по факту, а за несколько дней, то они превратились бы для меня в томительные часы сомнений, опасений, попыток логически обосновать правильность того или иного решения. В результате, скорее всего, это привело бы к тому же самому, но далось бы большой ценой. При этом, разумеется, мне стало немного жалко самого Анатолия как человека, в данном случае обременённого знаниями на шаг вперед. Следовательно, вынужденного как раз заниматься всем тем, от чего я был избавлен благодаря его любезности. С другой стороны, есть хорошая поговорка о том, что, если предупреждён, то вооружён. Пусть, наверное, она и с большой натяжкой применима к нашей ситуации, когда речь идёт о чём-то сверхъестественном и пугающем. Поэтому, возможно, выбор Анатолия здесь был не просто правильным, но и единственно возможным, пусть это и не избавляло от неприятного ощущения, что он говорит загадками совсем не просто так.

Мы миновали косу и вскоре достигли лестницы, по которой сюда спускались. На крупной гальке, пусть и в шлёпках, было неудобно и больно. Однако какие, собственно, были варианты? Оставалось надеяться, что посудина, которую арендовал Анатолий, будет сухой и комфортной, а, может быть, даже способной довезти меня потом до пляжа своего отеля, что было бы идеальным вариантом. Насколько я знал, с той же автобусной остановки можно было спокойно добраться до гостиницы и на такси за двадцать пять евро, однако до него ещё надо было добрести по узкой наклонной улице. Наверное, стоит поднять этот вопрос, но разумеется, после окончания того небольшого приключения, ради которого мы все выбрались на Изола Беллу.

— Это он? — раздался крик Александра и, посмотрев в указанном им направлении, я увидел симпатичный небольшой корабль, видимо, в другое время служащий прогулочным судном.

По всему периметру небольшой посудины шли широкие деревянные скамьи, а спереди и сзади имелись просторные плоские ниши, видимо, для загорания. От яркого солнца пассажиров защищало два белоснежных тента, крепящихся с нахлёстом и, видимо, двигающихся на больших алюминиевых скобах. А практически по центру кораблика располагалась маленькая рубка, представляющая собой небольшой прямоугольник со штурвалом и высокую скамью, покрытую цветастым пледом, на которой, видимо, должен был восседать капитан. Иными словами, судно вполне годилось для комфортного путешествия даже в таком состоянии, в каком пребывал я, изначально опасаясь, что увижу некую небольшую пластиковую версию катамарана с мотором.

— Мне нравится. Очень даже романтично, — кивнула Лена и легко вспрыгнула на узкую, сверкающую в лучах солнца лесенку.

— Все на борт. Я сегодня буду за капитана и обещаю, что прогулка будет интересной!

— И безопасной? — Лукаво уточнил я.

— Будем надеяться на лучшее и оно, скорее всего, исполнится, — рассмеялся Анатолий и вместе с Александром терпеливо дождался, пока я с усилием вскарабкаюсь наверх и комфортно расположусь сзади судна у большого бело-синего мотора. Лена уселась рядом и, судя по нервному тереблению рук, серьёзно беспокоилась о том, что нас ждёт впереди. У меня, признаться, тоже что-то такое зашевелилось в животе, но день был столь замечательный, вокруг кипела жизнь, я был в окружении хороших людей, и казалось, что ничего плохого в такой обстановке попросту не может произойти. Однако насколько это было справедливым, разумеется, нам предстояло вскоре выяснить.

— А легко этим управлять? Нужны права или ещё что-то такое? — поинтересовался Александр, внимательно изучая штурвал, напоминающий руль спортивной машины, и незамысловатые приборы на панели рядом, которые, судя по внешнему виду, вряд ли работали.

— Ничего сложного, просто надо быть внимательным, — развёл руками Анатолий. — Что же касается остального — наверное, нужно, но я сразу предложил такую сумму, которая устроила хозяина безо всяких лишних и несущественных оговорок. К тому же мы не отправляемся в некое далёкое плавание, поэтому вряд ли станем объектом интереса полицейских катеров. Но даже если дело дойдёт до чего-то подобного, не сомневайтесь, мы как-нибудь решим вопрос.

— Мы от вас ничего другого и не ожидали, — тихо усмехнулась Лена, и эти слова услышал только я.

— Поднять якоря!

Анатолий ухватился за цепь слева от нас и вскоре вытащил из воды небольшой гнутый якорь, который бросил рядом.

— Удачного нам всем пути. Кстати, вот здесь бар, так что не стесняйтесь. Думаю, к лучшему, если мы с вами примем по стаканчику-другому «Лимончелло». Ещё не пробовали? Очень советую! А для любителей чего покрепче рекомендую «Магму Этны» — там есть на пятьдесят и семьдесят градусов, так что будьте поаккуратнее.

Он гостеприимно распахнул створки под капитанским сидением, и мы увидели обилие бутылок. Точнее, сначала казалось, что всё пространство заставлено невообразимым количеством алкоголя, но потом я понял, что это всего лишь иллюзия из-за множества зеркал, расположенных так, что создавалась очень реалистичная иллюзия бесконечности. Здесь же стояла пара красочных туб с печеньем и лежал батон белого хлеба. В общем, всё на месте — и выпить, и закусить или занюхать. Интересно, с чем же таким нам предстоит столкнуться, если перед этим очень рекомендован столь усиленный допинг?

Между тем Анатолий занял место у штурвала, и мы почувствовали, как судно начало сотрясаться от заработавшего мотора. Капитан медленно начал опускать широкую ручку вниз, и корабль, покачиваясь на волнах, медленно поплыл между стоящими здесь же в изобилии катамаранами, катерами и даже одним большим чёрно-белым кораблём, на верхушке которого крутилось нечто вроде локатора. Я сразу же порадовался, что не мне нужно править, так как представлялось практически невозможным вывести наше сравнительно большое судно никого не задев, и, тем не менее мы безо всяких приключений выбрались на простор, развернулись и поплыли вдоль высокого утёса, оставив Изола Беллу левее.

— Обратите внимание направо — здесь есть симпатичные гроты, куда очень любят возить туристов. Сейчас мы, наверное, воздержимся от их посещения, но как-нибудь по случаю вполне можно заглянуть. Уверен, вам, Лена, будет точно интересно, — сказал Анатолий, а мы в ответ неопределённо зашуршали пластиковыми стаканчиками.

Мне «Лимончелло» понравилась — в напитке ощущалось что-то как раз такое, что могло ассоциироваться если и не с запахом, то духом Сицилии точно. Лена неопределённо водила губами и, казалось, витала мыслями далеко отсюда, а Александр делал маленькие глотки прямо из бутылки с красивой этикеткой, изображающей извержение вулкана, и отдувался. Это невольно напомнило мне о ночном происшествии и заставило беспокоиться ещё больше. Кроме того, я почему-то был разочарован тем, что штурвал просто поворачивал в ту или другую сторону мотор, что ассоциировалось у меня исключительно с небольшими лодочками, а на кораблях, даже применительно к «Антонио», представлялось, что всё должно быть совершенно иначе. Серьёзнее, что ли — хотя честно говоря, подробнее об этом я никогда не задумывался, а речь шла скорее о каких-то устоявшихся ни на чём не основанных уверенностях. Подобное иногда приключалось со мной, когда совершенно безосновательно и естественно представлялось одно, а на практике оказывалось совершенно другое, что невольно озадачивало и заставляло предсказуемо сомневаться и во многих других собственных суждениях.

Мы обогнули утёс и вскоре притормозили у ничем не примечательной неровной скалы, поднимающейся вверх практически отвесно. Отсюда был виден маленький кусочек Изола Беллы, но люди, лодки и всё остальное скрылось из вида, создавая ощущение нашего одиночества и нахождения рядом с каким-то необитаемым островом. Это невольно вносило какое-то дополнительное беспокойство, а тут ещё Анатолий громко бросил якорь и стоял со своим блокнотом, который отчаянно шелестел на ветру страницами, что-то проверяя и глядя под ноги. Некое напряжение, казалось, ощутимо повисло в воздухе и, если бы Александр не опередил меня, я точно нарушил бы молчание первым.

— Так и что теперь?

— Всё вроде бы правильно. Думаю, это именно здесь… — задумчиво произнёс Анатолий. — Мы его, конечно, найдём и то, что нужно будет там. Но вот кто это возьмёт, и как мы теперь узнаем цифры?

— А можно немного подробнее и понятнее? — голос Лены дрогнул, и она ближе прижалась ко мне.

— Да, конечно. Видите ли, мы сейчас познакомимся с последним обладателем капсулы.

— Он что, приплывёт к нам на чём-то сюда?

— Нет, скорее мы направимся к нему.

Анатолий снял пенсне и внимательно его осмотрел.

— Кто-то из нас сейчас должен стать обладателем последней капсулы и я полагаю, что обязательно появятся тени, чтобы указать на того из нас, кто должен им стать. В противном случае, согласитесь, нам трудно будет её разделить, да это и не соответствовало бы всему тому, что мы об этом знаем. Кроме того, мы точно не услышим от этого человека цифр, и я пока с трудом себе представляю, как их можно выяснить.

— Что-то я не очень понимаю. Мы что, говорим о мертвеце?

Александр скривился и оглянулся.

— Да, именно так. Мои сицилийские друзья подсказали мне, где его искать таким оригинальным способом, но что делать дальше, честно говоря, я не знаю. Но, думаю, точно должно что-то произойти.

Анатолий водрузил пенсне на место и указал рукой на что-то под лавками.

— Там у меня есть всё необходимое для погружения, но насколько это будет правильным сейчас, я не знаю. Поэтому, раз мы не приметили пока ничего необычного, думаю, нам стоит ещё немного подождать и попытаться сбросить вполне естественное напряжение.

— Каким же образом? — невесело усмехнулся я.

— А вот как.

Анатолий открыл бар и вытащил оттуда хлеб и тубы, потом разорвал одну и начал ломать печенье, бросая его за борт.

— И это, по-вашему, поможет? — натянуто спросила Лена.

— Несомненно. Подойдите ко мне и убедитесь собственными глазами.

Мы приблизились к борту и посмотрели на воду, тут же невольно удивлённо замерев. Большие косяки маленьких тёмных рыб скользили в прозрачной воде, а потом подпрыгивали, появляясь над поверхностью и хватая кусочки печенья. Создавалось такое впечатление, что вода бурлит, а через мгновение всё успокаивалось, и рыбы, казалось, совершенно отрешённо плавают на глубине, не проявляя никакого интереса к происходящему вокруг.

— Присоединяйтесь, это на самом деле необычно!

Анатолий широким жестом показал нас на хлеб и печенье.

— Что же, действительно я такого ещё не видел, — кивнул Александр и, оторвав внушительную горбушку, начал крошить её в воду.

Вскоре мы все бросали куски на взволнованную поверхность моря и наблюдали самое настоящее сражение за еду. Мне почему-то казалось, что в таких тёплых местах, где пища буквально повсюду и даже под ногами валяются оливки, вопрос с пропитанием ни у кого из животных не стоит вообще. И вот, пожалуйста — такое ощущение, что рыбы здесь прямо-таки мучаются от голода и готовы бросаться без разбора практически на всё, что упадёт на поверхность. Или они так любят именно мучное?

— А в этом что-то есть, — прошептала мне на ухо Лена и, наклонившись ниже, продолжила. — Знаете, у меня буквально мороз по коже от того, что где-то рядом с нами есть покойник, но больше всего, конечно, я боюсь этих теней.

— У меня что-то подобное, думаю, впрочем, как у всех нас, — сказал я, а сам подумал о том, что эти рыбки очень похожи на нашу компанию, только вместо печенья и хлебы мы кидаемся на капсулы — в первую очередь, ради собственной жизни, а во вторую — из-за какого-то мифического приза в конце. И всё это бросают нам эти неизвестные тени, принуждая принимать непонятные правила игры и находиться, пусть и в таком замечательном месте, но по принуждению, прямо скажем, невыгодно отличаясь ото всех остальных. Здесь же я невольно подумал о том, что не совершал ничего эдакого с момента нашего знакомства с Анатолием, хотя с моим знанием английского языка, я, скорее всего, и так вёл себя более чем странновато для окружающих, пытаясь жестами, мимикой и ещё непонятно чем объяснить самые простые вещи. Или это не в счёт? Надо будет уточнить у моих знакомых — как и что здесь с этим у них, так как наше поведение никак не походит на те же закидоны Маши, которая, возможно, именно поэтому так никогда и не узнает о результатах игры. Или, если принять за правду разнообразные теории о душах, она вполне может сейчас виться где-то рядом и даже болеть за меня, как призрачная девочка. Её, кстати, мне очень не хватало, а после ночных событий я почему-то был точно уверен, что ей больше не позволят теперь ко мне приблизиться. А ведь только сейчас я стал понимать, насколько в глубине души был благодарен ей за сопровождение на Сицилию и рассчитывал на помощь той, кто, скорее всего, представляет ту же неизвестную сторону, что и тени. По крайней мере, она должна знать гораздо больше об их таинственной природе, чем это сейчас представляется возможным для нас. В любом случае, видимо, снова придётся рассчитывать только на себя, и от этого становилось нестерпимо одиноко и страшно, но в то же время я прекрасно осознавал, что если сейчас неожиданно всё просто закончится, то мне не хочется возвращаться в привычный мир и делать вид, что всё по-прежнему. Кто знает, возможно, тогда лучший выход — всё же смерть, как бы странно это ни звучало. Но, разумеется, не самоубийство, а нечто героическое и позволяющее, пусть и в последние мгновения, избавиться от главной тени в жизни любого человека — страха, став свободным и независимым.