С огнем ничего не вышло. Крысы следовали за Финистом до самого костра, но стоило им почуять, что запахло жареным, как грызуны серой лавиной рванули прочь. Не управились тут ни Николя, гонявшийся за ними с мечом наперевес, ни Шквал, который тоже решил присоединиться к охоте. Ни солоно хлебавши Охотник, Финист и кот вернулись домой, а коварные твари снова разбрелись по городу.

Помыслы Финиста занимала тайна сожженного письма. Охотник явно что-то скрывал, опасное и страшное. Только как узнать точно? Похоже, свои секреты Николя прячет в кабинете. Значит, искать надо в первую очередь там.

Шанс представился, когда Николя срочно вызвали в город. Остальные были заняты своими делами. Финист прокрался по коридору второго этажа и расковырял замок позаимствованной у Майли шпилькой. К обстановке в кабинете присматриваться не стал. Сразу взялся рыться в столе, но ничего особенного не нашел: книги, карты, заметки о крысином деле. Ничего не указывало на то, что Охотник не до конца откровенен.

Остался кованый сундук с огромным навесным замком, который вряд ли бы удалось вскрыть шпилькой, и запертый ящик стола, который взлому поддавался намного легче. Именно им и занялся Финист. Внутри оказался альбом с портретами различных демонов. Финист нахмурился. Этот чудак еще и рисует? Где только свободное время находится?

Финист перелистывал страницы, без интереса вглядываясь в ощерившиеся пасти и хищные взгляды ночных тварей. Взгляд привлек невероятно живой портрет девочки с такими же огромными глазами, как у Герды. Рисунок повторялся в альбоме очень часто, словно стал для художника наваждением. А на последней странице девочка была изображена повзрослевшей лет на десять. Герда.

У кого-то навязчивая идея. Финист криво ухмыльнулся. Неужели этот болван был тем самым Охотником из детства Герды? Не может быть, чтобы он не заметил ее дара. Почему не стал разыскивать и не привез в компанию раньше? Либо он совсем идиот, в чем Финист никогда не сомневался, либо здесь таится хитрый умысел. Понять бы какой.

Финист отложил альбом и достал со дна ящика сложенный вдвое листок. Развернул и пробежался глазами по написанным строгим мелким почерком строчкам. Отчет в компанию. Какая удача!

Крамолы в отчете не обнаружилось. Наоборот, Николя расхваливал учеников, уверяя начальство, что те великолепно подготовлены к экзамену, и он не сомневается в успехе. Более того Охотник приписывал все заслуги по их обучению Финисту и даже рекомендовал его на службу в военном корпусе компании в качестве лазутчика или диверсанта. Поначалу хотелось возмутиться, но потом идея захватила. В дружине Финисту часто поручали особые скрытные задания: разузнать точное расположение войск противника или тихо убрать дозорных, охранявших неприятельский лагерь. Ему это нравилось гораздо больше, чем лобовые атаки. Или даже обучение новобранцев. Только как Николя догадался?

Финист задумчиво почесал затылок. Что-то в этом отчете настораживало. Да вот же оно! Тут ни слова о Герде. Зачем Николя скрывать отражающую от компании? Хочет использовать ее тайком? С него станется. Герда, бедняжка, надеется после экзаменов получить хорошее назначение. Да он специально попросит ее сделать что-нибудь невыполнимое, а когда не получится, заявит, что она провалилась и должна оставаться под его надзором дальше. Отсюда и такое притягательное назначение для соперника. Наверняка Николя рассчитывает, что Финист согласится и уедет со сдавшими экзамен Майли и Вожыком. И тогда Герда останется с Охотником совсем одна, в полной его власти. Надо ее предупредить.

Оборотень убрал бумаги в ящик, поставил его на место и вернул все вещи на свои места. Уже собирался выйти в коридор, как заметил у подоконника потертые ножны из грубой коричневой кожи без всяких украшений. Внутри покоился тонкий меч с прямым клинком и длинной рукоятью. От оружия веяло колдовством, застарелым, не похожим на демоническую ворожбу, и вместе с тем знакомым. Манящим. Любопытство пересилило здравый смысл. Финист поднял ножны и на палец высунул из них лезвие. Фиолетовым полыхнула выгравированная у самого эфеса руна «перт». Клинок соскочил и рассек кожу на ладони. Сталь впитала выступившую кровь. Закружилась голова, подкосились ноги. Веки смежились.

Открыв глаза, Финист обнаружил себя посреди огромного каменного зала. Белые, сияющие изнутри стены уносились ввысь и смыкались грандиозным стрельчатым потолком. Из высоких остроконечных окон лился теплый персиковый свет. Гладкий пол отполирован до блеска. Это дворец? Никогда прежде Финист такого великолепия не видел. Как он здесь очутился?

Раздался едва различимый шорох. Финист повернул голову и увидел рыжего мальчишку. Того самого, который подарил ему свои крылья во время навеянного тролльим зельем сна. На вид лет двенадцать. Высокий, стройный, с правильными чертами лица. Волосы вовсе не рыжие, а тоже светло-каштановые, выгоревшие. Одет в длиннополую одежду из шелка: коричневого, красного и желтого оттенков. На голове тонкий обруч из червонного золота. Во всем облике сквозила надменная гордая величавость, присущая только монаршим отпрыскам.

Финист испытывал необъяснимую симпатию к этому чересчур смазливому подростку.

— Чего смотришь? — донесся из глубины зала невежливый вопрос.

Финист вздрогнул. Рыжий смешно скрипнул зубами и в тон ответил:

— Поговорить хочу.

Он обращался к мальчишке помладше. Темноволосый и щуплый, он сидел на полу посреди зала и собирал узор из голубых льдинок. Одежда на нем была такая же роскошная, как и на рыжем, только синего с черным цветов, а обруч на голове из серебра или платины. Но выглядел он далеко не так величаво: растрепанный, ободранный, взъерошенный, словно выкупавшийся в луже воробей. Недоразумение, а не мальчишка.

— Так говори быстрей, — раздраженно бросил темноволосый еще не сломавшимся звонким голосом. — Не видишь, я занят? Нужно собрать из льдинок слово «вечность», чтобы меня отпустили полетать снаружи.

Рыжий рассмеялся:

— Малой, бросай дурное. Его собрать невозможно. Сколько я ни пытался — ничего не вышло. Матушка специально это придумала, чтобы не выпускать нас наружу, пока мы не окрепли. Потерпи еще пару сотен лет и сможешь летать вместе с нами.

Темноволосый зло прищурился:

— То, что у тебя не вышло, еще не значит, что не выйдет у меня.

Глаза рыжего полыхнули гневом. Он еще раз скрипнул зубами, но все же сдержался:

— Малой, прервись хоть ненадолго. Пойдем в кузню. Гехаки говорят, что отец для нас небесные мечи кует. Одним глазком бы взглянуть. Я нашел потайной лаз, по которому туда можно пробраться, но для меня он слишком мал. А для тебя в самый раз. Зайдешь в кузню и откроешь мне дверь. Я тебе за это яйцо ящероптицы Мармыты снаружи достану.

— Вот еще. Ты только битые приносишь. А я раздобуду целое, как только сложу слово «вечность», — отмахнулся темноволосый.

У рыжего дрогнули руки.

— Малой, разве тебе совсем не интересны наши мечи?

— Отчего же? Интересны. Просто я уже их видел, — похвастался темноволосый. — У меня будет меч с руной «исаз» и голубым лезвием, а у тебя с руной «кеназ» и рыжим лезвием.

Старший широко раздувал ноздри, словно взбешенный бык:

— Как?!

— Я же не такой тугодумный дылда, как ты. Я тот лаз лет сто назад нашел и все посмотрел.

Рыжий сжал кулаки и двинулся вперед:

— Ах ты, мелкий гаденыш! Думаешь, самый умный, да? Никогда тебе эту мозаику не собрать! Так и будешь всю жизнь у мамочки под крылом сидеть. Получай!

Рыжий раскидал узор одним ударом ноги и чуть не попал темноволосому по лицу. Младший мальчишка разъяренно взвизгнул и бросился на старшего с кулаками. Шипя, словно бродячие коты, подростки покатились по полу, избивая друг друга кулаками и ногами.

Нелепо.

Из противоположного конца зала послышались спешные шаги. Показался еще один мальчишка, по виду самый старший, крупный, плечистый и тоже темноволосый.

— Что вы творите? — грозно выкрикнул он. Схватил обоих за шкирки — силен! — и как следует встряхнул. — Вы же братья! Почему ни дня без драк прожить не можете?

— Он залез в отцовскую кузню, — пожаловался рыжий.

— Ябеда! — пнул его по ноге темноволосый.

— Гаденыш!

— Подлый дылда! Жирафа безголовый!

— Хватит! — рявкнул старший. — Мне теперь всю вечность вас разнимать? Повзрослейте, наконец!

Стыдно, так стыдно, словно Финист сам был одним из этих сварливых мальчишек.

Он обнаружил себя лежащим посреди кабинета Охотника с порезанной ладонью. Поставив меч обратно, Финист опрометью выскочил за дверь. Сердце бешено грохотало в груди, но странное видение уже забывалось, как ночной кошмар. Привиделось и привиделось, чего от колдовских вещей не бывает? Гораздо важнее то, что удалось узнать о Герде.

Финист заглянул в комнату девушки, но никого не обнаружил. Наверное, Герда в библиотеке. А что если она не поверит? Наверняка снова начет выгораживать Николя да еще обругает за то, что Финист чужие письма читал. Он понурился и пошел к себе. Как же доказать ей? Может, написать свое письмо в компанию, в котором будет вся правда о том, что здесь творится. Верно, за сокрытие отражающей Николя по головке не погладят. Может, даже пришлют проверку. Тогда Герда точно увидит, чего стоит ее дорогой Охотник.

В спальне Финист нашел лист бумаги и написал свою версию отчета в компанию, благодаря Герду за то, что она заставила его выучить грамоту.

* * *

Ненасытность Финиста порой пугала Майли. Нет, он не бывал с ней груб, не причинял боли и не неволил, но когда его глаза затмевала страсть, то он становился непохож на человека или даже зверя. Превращался в запредельное создание, названия для которого не существовало в человеческом языке. В эту ночь он был особенно яростным — терзал Майли почти до самой зари. Глаза удалось сомкнуть всего на пару часов, как кожу снова опалили горячие поцелуи. Умелые руки потянулись к потаенным местам, разжигая желание в расслабленных после сна чреслах. С губ сорвался слившийся с именем стон. Финист усадил ее сверху и подтолкнул в спину, чтобы она объездила его как дикого жеребца. Запрокинув голову, Майли понеслась навстречу гигантскому водопаду.

Заскрипела дверь. Раздалось громкое покашливание. Майли испуганно обернулась, прикрывая руками грудь.

— Извините, что отвлекаю, но у нас занятия, — без тени интонации сказал Николя с порога. — Жду через пять минут в гостиной.

Он вышел, захлопнув за собой дверь. Майли сидела в оцепенении, пока Финист не отпихнул ее в сторону и помчался за Охотником, на ходу натягивая штаны.

— Что стряслось? — окликнул его внизу Николя.

Финист призадумался, а потом выпалил:

— Ты спишь с моей ученицей!

Уголок брови Охотника пополз кверху.

— А ты спишь с моей. Будем считать, что мы квиты.

Финист зло скрипнул зубами:

— Я этого так не оставлю!

Николя присмотрелся к перевязанной порозовевшей тряпкой ладони.

— Надеюсь, ты не лазал в мой кабинет и не трогал мой меч, — он проницательно сощурился.

Финист сглотнул:

— Вот еще!

— Я уже готова, — позвала Майли, желая прекратить свару до того, как она успеет перерасти в драку.

— Я могу стерпеть многое, но если сунешься к моему оружию — пеняй на себя, — бросил на прощание Николя и повел Майли на улицу.

Финист провожал его свирепым взглядом.

* * *

Герду угнетала мрачная обстановка в доме. Охватывало предчувствие, словно вскоре произойдет нечто, что положит конец спокойной жизни. Навсегда. Финист сделался угрюмым и ворчливым. Совсем несносным. На попытки заговорить огрызался, сидел в обиженном на весь мир одиночестве и лишь иногда отпускал ехидные замечания в адрес Охотника. Николя не обращал на него внимания, впрочем, и на Герду тоже. Будто и вовсе избегал. Подолгу не удостаивал ее даже взгляда, а потом сам приходил в библиотеку, усаживался рядом и часами наблюдал, как Герда читает. Смотрел так, словно хотел что-то сказать, но как только собирался с духом, язык прилипал к небу. Что-то тяготило, грызло его изнутри. Если бы демонов телепатический дар подействовал, Герда бы узнала!

А так оставалось только помогать в борьбе с крысами. Герда забросила остальные дела ради этого, но так ничего путного и не разузнала. В книгах о крысах говорилось как о грызунах или компонентах для ворожбы, но никаких способов справиться с насланной разгневанным богом напастью не предлагалось. С другой стороны, чтобы избавиться от последствий, нужно вначале разобраться с причиной. Но тут тоже ждал тупик. С божествами не боролись — их задабривали большими, подчас кровавыми, жертвами. И чем более обозленным был бог, тем больший выкуп требовал. Страшно представить, что может попросить крысиный пастух, копивший ненависть к упсальцам целую тысячу лет.

Тысяча лет — столько времени даже вообразить сложно. Так долго жил, должно быть, только Шквал, да не тот, который исправно сваливал Охотнику под дверь дохлых крыс, а тот, который был ее лучшим другом и ушел навсегда. Вот он бы точно знал, что делать. В Дикой пуще они победили Хозяйку леса только благодаря Шквалу. Герда вздрогнула, вспоминая, как ведьма требовала убить обернувшегося соколом Финиста и съесть его. Это было похоже на жертвоприношение. Да и Шквал говорил о том, что ведьма бессмертна. Но Финисту же удалось ее убить.

Герда достала из тумбочки завернутый в тряпицу ритуальный кинжал, провела пальцем по орнаменту на клинке, повертела в руках. А что если и на крысиного пастуха подействует?

Герда постучалась в комнату Николя. Никто не ответил. Кабинет тоже пустовал. Пришлось снова плестись в библиотеку.

* * *

Из-под двери сочился теплый свет свечи. Николя застыл на пороге. Герда увлеченно читала книжку, удобно расположившись в его любимом кресле. У ножек на полу покоились сброшенные башмаки. Из-под подола длинной темно-бордовой юбки выглядывали соблазнительные беленькие ступни. Отчаянно хотелось их погладить, ощутить под пальцами гладкую нежную кожу. Николя невольно облизнул губы.

— На что вы смотрите? — спросила Герда, оторвавшись от книги. Опустила взгляд на собственные босые ступни, недоуменно пожала плечами и спрятала их в башмаки.

Николя облегченно вздохнул.

— Ни на что. Просто задумался.

— Над моими ногами? — усмехнулась Герда.

Ух, какой же я жалкий!

— Нет, дело просто сложное попалось, — покачала головой он.

— Расскажите — полегчает, — охотно предложила она.

— Не стоит. Оно слишком гнусное для твоих ушей.

Николя собрался уходить, но Герда его остановила.

— Я тут подумала… — Герда запнулась и потупилась. Забавно покраснела. — Мне кажется, я нашла оружие против крысиного пастуха.

Николя заинтригованно выгнул бровь. Герда рассказала о том, как они победили Хозяйку Дикой пущи. Николя не мог сдержать раздражения каждый раз, когда она с восхищением говорила о своем коте. Знала бы она, что за коварная тварь скрывалась под безобидной личиной и манипулировала ею, ими всеми, ради своих загадочных целей.

Герда развернула тряпицу и показала кинжал:

— Он убил ведьму. Может, и против крысиного пастуха сработает?

Николя протянул руку и ощутил знакомое сопротивление. Как от собственного меча когда-то давно, в Храме Ветров на Островах Алого восхода. Вспомнились слова мудрого учителя Кадзумы: «Не трогай зачарованное оружие, пока она не покорится тебе, иначе погибнешь сам». Николя убрал руку.

— Он меня не принимает.

Герда потупилась.

— Я читала, что если положить его на ночь под подушку… — Герда начала тараторить, совсем как в детстве. Это заставило его улыбнуться.

— Ничего не выйдет.

— Но у Финиста получилось. И у меня.

Николя на мгновение задумался.

— Говоришь, кинжал принадлежал Хозяйке леса? Должно быть, она была связана со стихией земли. Как и дар Финиста — оборотничество. А ты женщина. Земля и вода всегда считались женскими стихиями. Огонь и воздух — мужскими, — Герда понурилась, едва не плача от досады. Переживала за Охоту даже больше его самого. Непривычно, приятно. И немного страшно. Николя не хотел, чтобы она участвовала в Охоте, видела гнусности или рисковала собой. Случись с ней что, он бы не вынес. — Не переживай. Думаю, у меня найдется, чем угостить строптивого бога. Прежде надо его найти.

Герда поежилась и обняла себя за плечи.

— Будьте осторожны.

Николя коснулся ее щеки, забывшись. Герда встала на цыпочки и приблизила свое лицо к его. Обдало запахом мяты с душицей. Опалило жаром, плавящим лед внутри.

Она попыталась его поцеловать, но Охотник отгородился рукой.

— Не стоит. Я не принц из твоих сказок, — а коварный злодей из твоих кошмаров — захотелось добавить.

— Это как раз хорошо. Я ведь тоже не принцесса, — горько усмехнулась Герда, уселась в кресло и спряталась за книгу.

Николя еще немного постоял, рассеяно глядя на нее.

Нам не суждено. Мы дети врагов. Правда разведет нас по разные стороны.

* * *

Приближался Бельтайн. Чтобы поднять настроение горожанам, отвлечь от гнусных речей проповедника и проблем с крысами, бургомистр устроил пиршество. Потратил больше своего годового дохода на покупку в соседних городах крупы, муки, квашеной капусты, сала, колбас и вяленого мяса, пива и эля. Заставил охотников и рыбаков трудиться без передыха, благо, на их добычу крысы никак повлиять не могли. Дети собирали хворост для праздничных костров, наряжали кусты цветами, пестрыми лоскутами и лентами, гирляндами, раскрашенными ракушками, соломенными куклами и всем ярким, что попадалось под руку. Девушки плели венки из веток рябины и боярышника, украшая их желтыми цветами первоцвета, орешника и болотной калужницы, развешивали на дверях, калитках и ставнях. Город очищался после весенней распутицы. Все лишнее, испорченное, ненужное сжигалось вместе с прошлогодней листвой и мусором. Упсала приветствовала приближающееся лето с учтивостью и трепетом, надеясь, что благостная пора смилостивится над ними, и несчастья пройдут сами собой.

Гарольд позаботился не только об угощении, но и об увеселениях. Ни один хороший праздник без них не обходится. Пригласили бродячих музыкантов, актеров и жрецов из Огнегарда — храма огня, расположенного у подножья вулкана на северо-востоке Лапии — чтобы они освятили праздничные костры и, как встарь, устроили огненное представление. Все с нетерпением ждали, когда закончатся последние приготовления и можно будет повеселиться всласть.

Герда готовилась к Бельтайну по-своему. Ведь это был ее день рождения. Девятнадцать. Уж три года как взрослая. Одногодки в Дрисвятах уже давно замуж выскочили и с детишками сидят. Одна она сама как ребенок. Не женщина еще.

Подарков не хотелось, дежурных пожеланий тоже. Герда бы вообще предпочла, чтобы никто не вспомнил об этом дне. А вот для Николя подарок сделать стоило. Чтобы у него осталось что-то на память, когда им придется расстаться после экзамена. Герда тайком позаимствовала одну из его рубашек. Повезло, что у него было много одинаковых — пропажу одной вряд ли заметит. Герда решила украсить ее вышивкой. Она не была особо искусной в рукоделии, да и желания им заниматься никогда не хватало, но ради Николя стоило постараться.

В лавке Герда купила пяльцы, иголки и много ярких разноцветных ниток. Подходящий узор нашелся на эстампе в одной из книг в библиотеке. Стежки ложились на обрисованный мылом контур очень медленно. Аккуратно. Тщательно. Тренировка терпения и концентрации похлеще, чем то, что придумывал для нее Николя. Чтобы успеть к празднику, пришлось забросить чтение и занятия с даром. Впрочем, последнее не оправдало надежд. Герда так ни на шаг не приблизилась к тому, чтобы прочитать мысли Николя. Самая пора бросить бесполезное дело.

Рубашка оказалась готова за пару дней до праздника.

* * *

После встречи с никсой в городе стало подозрительно тихо, словно демоническая жизнь замерла в ожидании чего-то грандиозного и вместе с тем жуткого. Дни стояли погожие, солнечные и безветренные. Даже бурливые воды океана притихли, накатывая едва заметной рябью лишь у самого берега.

Николя рыскал по городу в поисках крысиного пастуха, но и следа не находил. Бессилие бесило. От отчаяния он истязал себя проповедями единоверца. С каждым днем сторонников у того становится все больше. А на Николя, множество раз спасавшего город, смотрели с неприязнью и разочарованием. Он и сам разочаровался. Не понимал, зачем продолжает бороться, зачем слушает гнусь. Надеялся понять, почему проиграл, так и не дав боя, и как быть дальше, когда в городе почти не осталось тех, кто в него верит. Может, тихо уйти, уступив новому кумиру свое место? Для Николя оно никогда не было важным. Но чутье подсказывало, что молитвы проповедника не остановят нашествие, утихомирят тысячелетнюю ярость, которую он, Охотник, имел глупость пробудить. Люди погибнут по его вине, потому что он не справился со своими обязанностями и всех подвел. Они правы. Он заслужил их гнев. И станет предателем в собственных глазах, если бросит их сейчас.

Николя стоял в переднем ряду разношерстной толпы, собравшейся перед помостом, с которого вещал о спасении души пилигрим. Охотник уже не слушал его. Отчаянно тер виски. Что он мог упустить, где еще не искал логово проклятого божества? Хорошо бы попытаться уладить все мирным путем. Оставить большую жертву из лучших животных или отдать то, что он попросит. Что бы ни попросил. Лишь бы обойтись без драки, в которой у Николя вряд ли достанет сил победить. Все-таки пастух — бессмертный бог, а не демоническая мелкота, которую Николя гонял по долам и весям сызмальства. То, что пастуха так сложно обнаружить, уже доказывает, насколько он силен и умен. Нет, придется дать бой. Что можно противопоставить тысячелетнему гневу, всепоглощающей жажде мести?

Николя коснулся эфеса собственного меча. По руке привычно прошла волна возмущения, почти такая, какую он испытывал, когда касался кинжала Герды. Проклятое оружие. Четыре долгих года ушло на то, чтобы меч, обладавший собственной волей и разумом, откликнулся, заговорил человеческим языком. Тогда меч предпочел покориться презренному человечишке, только бы не попасть в руки Ловца. Такого же, который едва не прикончил Николя в Дрисвятах. Предвестники мрака, кажется, так меч называл этих демонов. Они были его врагами еще в те времена, когда оружием владел сам Небесный повелитель. Заключив союз, Николя с мечом победили демона. Но согласится ли божественное оружие сражаться против того, кто гораздо более достоин быть его хозяином?

Охотник наполовину достал меч из ножен. На клинке у эфеса вспыхнула фиолетовым руна «перт».

«Начистим перья наглому оборотню или снесем башку пустомеле-пилигриму?» — прозвучал в голове металлический голос.

«Нет, — отрезал Николя, хотя оба предложения казались очень заманчивыми. — Я хотел спросить, сможешь ли ты победить бога?»

«Если он такой же патлатый и дурной, как тот оборотень, то естественно. Готов к сражению хоть прямо сейчас», — любезно объявил меч. Все бы ему шутки шутить.

«А если серьезно?»

«Если серьезно, то все от тебя зависит. Я был выкован в небесной кузне, на небесном огне, из звездного металла на заре времен самим высоким Тенгри. Что мне какой-то рыжий самовлюбленный болван, а тем более растерявший скот пастух? В былые времена я с самим Повелителем морей схлестывался. Но тогда меня держала уверенная рука моего создателя. А справишься ли ты, мне неведомо».

«Ясно», — Николя спрятал меч в ножны. Хотя бы слабенькую надежду он получил. Правда, можно было попросить помощи еще кое у кого.

«Безликий, ты здесь?» — позвал Николя, проверяя, настроен ли бог его слушать.

«Я всегда здесь, если ты об этом, — послышался сварливый голос. — Зачем ты тратишь время на этого пустозвона, вместо того, чтобы провести его с той, кто действительно жаждет твоего общества?»

«Давай не будем. Я хотел спросить…»

«Не одолжу ли я тебе свою силу, чтобы победить крысиного пастуха? Да, конечно, она всегда в твоем распоряжении».

«Вот так легко? И ты не потребуешь никакой жертвы взамен?»

«Даже если потребую, ты ее принесешь?» — Безликий коротко хохотнул.

«Смотря какую… Что? Да ты совсем обалдел?!»

«Неужели то, что я прошу, настолько ужасно? Ты же сам, умираешь, как этого хочешь. Я все чувствую».

«Важно, что она этого не хочет».

— А ты ее спрашивал?

— Как бы это по-твоему выглядело?! — Николя так увлекся перепалкой с Безликим, что не заметил, как с шепота перешел на крик.

— Что выглядело? — спросил проповедник. Он стоял рядом. Николя даже не заметил, когда он подошел! И прежде, чем Охотник успел ответить, заорал во всю глотку: — Люди, вы слышали? Он же с самим собой разговаривает. Это первичный признак одержимости. Все нечестивцы одержимы, а этот в особенности. Это он наслал на город крыс!

Николя закрыл лицо рукой, не желая отвечать на бредовые обвинения. По толпе волнами ходил едва различимый шепот. Решали, верить проповеднику или нет. И если да, то что делать с опасным одержимым.

— Да вы что, совсем белены объелись? — загремел над площадью зычный голос бургомистра. — У мальчика голова кругом от ваших бредней. Да и у меня, честно признаюсь, тоже.

Что-то больно чиркнуло Николя по лбу. Острый камень? Почему дар его не отклонил? С рассеченной брови на глаз капала кровь, мешая смотреть. Но следующий камень, летевший в голову Гарольду, Николя успел перехватить телекинезом. Камень упал, не добравшись до цели.

— Кто это бросил?! — взбешенно взревел бургомистр. — Узнаю — руки оторву! Стража! Кто, по-вашему, здесь порядок наводить должен?!

Гарольд удивительно шустро для своего веса подбежал и схватил зарвавшегося проповедника за грудки:

— Я терпел ваши выступления только из-за нашей репутации самого свободного и справедливого города Лапии. Но если вы еще раз посмеете кого-то беспочвенно обвинять, клянусь своим постом бургомистра, вы сгниете на позорном столбе, медленно и мучительно. И те, кто бросает камни, последуют за вами. А теперь проваливайте. Чтоб и духу вашего во время праздника здесь не было!

Николя ошалело крутил головой по сторонам, боясь пропустить следующую атаку, но ее не последовало.

— Я уйду! — завопил проповедник, вырываясь из цепких рук бургомистра. — На время. Дабы не запятнать свою веру и душу, глядя на неправедное веселье во время нечестивого праздника. Но я вернусь, ибо мой долг перед Единым спасти всех заблудших овец, которых только можно.

Проповедник с полным достоинства видом удалился. Вскоре подоспели стражники и принялись разгонять зевак по домам.

— Не стоило горячиться, — измученно сказал Николя, когда с ним поравнялся мрачный, как грозовая туча, Гарольд. — Мы так только слабость свою показали. И ему, и всему городу.

— Но он же перешел все границы. Я не мог молчать, — беспомощно развел руками бургомистр. — Надеюсь, за праздники все отдохнут и успокоятся, иначе нас ждет бунт.

— Не думаю. Их отваги только на то, чтобы камни кидать исподтишка, хватает, — Николя отер рукавом кровь с глаза.

— Ты-то сам как? До дома дойдешь?

Николя кивнул. Они распрощались, видя, что последние из толпы покинули площадь, и тоже зашагали в разные стороны.

Охотник уже стоял на пороге собственной комнаты, когда рядом хлопнула дверь и послышались спешные шаги.

— Мастер Николя, можно вас на минуточку, — раздражающе робко начала Герда. Как она некстати. — Я просто хотела…

Отослать ее не выйдет. Николя медленно повернулся. Герда стояла в двух шагах от него и прижимала к груди сверток.

— Да у вас кровь! — ахнула она, придвигаясь ближе. — Это вас на проповеди так? Не ходите туда больше!

— Пустяк. Царапина, — отмахнулся Николя, силясь понять, что Герда так отчаянно теребит в руках. — Так что ты хотела?

— Рану надо обработать! — упорствовала девушка.

— Я же сказал, не стоит беспокоиться, — резче, чем хотелось, ответил Николя. Герда обиженно поджала губы.

— Тогда я позову мастера Эглаборга, — заявила она и сделала несколько шагов к лестнице.

— Нет, стой! — перехватил ее Николя. Только кудахтанья старого целителя не хватало! — Хорошо, можешь обработать демонову рану сама, только живей.

Герда улыбнулась и убежала вниз за мазью. Николя вошел в свою комнату и уселся на кровать, сдавив гудевшую голову ладонями. Дверь распахнулась. На пороге показалась запыхавшаяся Герда с чайником, лоскутом белой материи и туеском с мазью. Таинственный сверток был зажат подмышкой, а потом перекочевал на стул. В стоявший на столике для умывания таз полилась кипяченая вода. Герда смочила в ней лоскут и принялась стирать кровь с разбитой брови. Ласковые прикосновения нежных пальчиков унимали боль даже больше заживляющей мази, от которой кожу неприятно саднило. Николя корил себя за то, что наслаждается близостью, но ничего поделать с собой не мог. Он поймал ее ладонь и приложил к губам.

— Так что ты хотела? — настойчиво спросил Николя.

— Я… — зарделась от смущения и замялась она. Глаза забегали, пока не уперлись в оставленный на тумбе сверток. Она с шумом выдохнула, словно перед прыжком в воду: — Я хотела, чтобы вы пригласили меня на праздник.

Николя вскинул бровь:

— Нет времени. Нужно искать пастуха, ты же знаешь.

— Хотя бы один танец. Это не займет больше пяти минут, — она широко распахнула и без того слишком большие глаза и просяще уставилась на него.

Вот-вот расплачется. Николя понурился. Он не переносил вида женских слез, особенно когда сам был их причиной. Но сейчас эту порочную двусмысленную связь следовало разорвать. Окончательно и бесповоротно. Все уже и так вышло из-под контроля.

— Нет. Нам не стоит сближаться. Из этого ничего не выйдет. Слишком многое стоит между нами.

— Но я ни о чем серьезном не прошу. Всего один танец — хорошее воспоминание, которое останется со мной, когда… — она тоскливо вздохнула и отвернулась, украдкой смахивая слезы. — Когда нам придется расстаться.

— Расстаться? — моргнул Николя. От дурацкого слова сердце болезненно защемило.

— Скоро экзамен, вы забыли? После него все отправятся по местам назначения: в Дюарль или…

Николя поморщился. Из-за суматохи с проповедником он действительно забыл о том, что все сроки ученичества уже вышли. Придется принимать какое-то решение, хотя никаких идей на этот счет так и не появилось. Письмо Ноэля только все усложнило. Те варианты, которые удалось придумать раньше, теперь казались одинаково плохими.

— Уверен, у тебя еще будет много хороших воспоминаний. Ты этого достойна. Просто не со мной.

Николя протянул руку, чтобы коснуться ее щеки, но Герда отшатнулась.

— Финист был прав. Вы лицемер и трус. Просто скажите прямо, — попросила она тихо, почти умоляюще.

— Сказать что? — Николя уже давно упустил направление беседы и не представлял, куда она клонится.

— Правду! — от отчаянного крика Николя вздрогнул.

Прочитала мысли? Догадалась? Нет, не может быть.

— Герда, я не…

— Я и так все знаю.

Она права. Ему до одури страшно, что придется объясняться. Он ведь и сам не решил, как к этому относиться. Почему все так сошлось?!

Герда продолжала свою обличительную речь:

— Я недостаточно красива для вас. Недостаточно умна и образована. Дар, и тот слабый достался. Куда мне до дюарлийских знатных дам, а уже тем более до вашей ненаглядной жрицы? Я никогда не надеялась даже сравниться с ними. Просто хотелось хоть на мгновение поверить в сказку.

— Но причем здесь?.. — вырвалось у Николя. От этих несуразностей голова шла кругом.

— Ни при чем. Забудьте! У вас прекрасно это получается, — всплеснула руками Герда и, схватив свой сверток, побежала к двери. Уже с порога, глотая слезы, бросила: — Простите. Я больше не буду донимать вас своими глупостями.

— Герда… — едва слышно простонал Николя, но она уже закрыла за собой дверь.

Он обессилено опустился на кровать и снова сжал голову руками.

«Что ты натворил, болван! — по ушам барабанным боем прошелся разгневанный голос Безликого. — Ты же разбил ей сердце. Почему ты лежишь? Беги за ней. Попроси прощения. Сходи с ней на этот демонов праздник. Станцуй все танцы, которые там будут. Стань самим очарованием. Ты же можешь. Это куда полезней, чем до бесконечности жалеть себя и заниматься самобичеванием».

«Нет. Все так, как и должно быть, — после ссоры чувства притупились и накатила апатия. — Она разочаровалась и теперь сможет меня отпустить, чтобы жить дальше и быть счастливой. А со мной ее бы ждали только невзгоды и боль».

«Ну-ну. И где же по-твоему она будет жить дальше? В заложниках у компании Норн? Или может у тебя достанет мужества передать ее Голубым Капюшонам? Там она хотя бы будет среди своих».

«Замолчи! Если так хочется, бери мое тело и делай с ним все, что заблагорассудится: проси прощения, танцуй на празднике, признавайся в любви. Ты же можешь. Только меня оставь в покое. Я больше не хочу разрываться от этой боли!»

«Да что ты вообще знаешь о боли, щенок? Боль — это когда на твоих руках умирают братья, которых ты обещал защищать. Боль — это когда тебе приходится поднимать меч против собственной крови. Боль — это когда отец, которому ты никогда не был достойным сыном, отдает за тебя жизнь и оставляет в наследство мир, который ты не можешь удержать от разрушения. Боль — это когда ты уступаешь самое дорогое, что у тебя есть, глупцу, который даже оценить твой дар не в состоянии. Он втаптывает его в грязь, глумясь и издеваясь, а ты можешь лишь безучастно смотреть, не в силах защитить то, что так любишь».

Николя пораженно выдохнул. Неужели?.. Это бы многое объяснило.

«Думаешь, если бы я мог, то не воспользовался твоим телом до этого? Позволил бы тебе повторять одни и те же ошибки до бесконечности? Это не я подарил девочке брошь ворожеи, не я десять лет тайком рисовал ее портреты, не я посреди ночи бросился прочесывать плато, услышав в голове призрачный голос, не я затягивал экзамен до последнего, боясь даже думать о разлуке, не я при каждой встрече старался ненароком ее коснуться, не я целовал ее на лесной поляне, не я долгими ночами прислушивался, ловя каждый звук за стенкой. Не я отчаянно надеюсь, что каким-нибудь чудом она все равно всегда будет рядом».

«Чего ты добиваешься?» — обреченно спросил Охотник. Безликий прав. Николя давно запутался в своих поступках. И точно знал теперь лишь одно: если с Гердой что-то случится, он себе этого не простит. А оно случится, если она останется рядом с ним. Он всем приносит несчастья.

«Уже ничего. Если она тебе не нужна, то, пожалуй, я заберу ее. Не могу смотреть, как ты ее мучаешь».

«Что значит заберешь?» — переполошился Николя. Как мертвец, чье тело заковано в лед на краю света, может кого-то забрать? Тем более, Герда не вещь. У нее есть своя воля и свое мнение.

«Как дал, так и заберу. Больше никто не станет тебя уговаривать обратить на нее внимание. Сам будешь доказывать, что достоин. Я назначаю тебе три испытания. Провалишь хоть одно, и больше не увидишь ее никогда. Твое желание сбудется — отступи, как ты всегда делаешь. И твой покой уже больше никто не потревожит».

Безликий замолчал. Не отзывался, не желал больше ничего объяснять.

Отчаявшись, Охотник встал и оделся потеплее. Хотел проветриться, еще раз проверить все места, где мог прятаться крысиный пастух. Занять себя чем угодно, лишь бы тревожное предчувствие не глодало душу. Не стоило, ох не стоило злить строптивого бога! Остается надеяться, что Герде он вредить не станет.

За дверью поджидал Финист.

— С кем ты там говорил? — подозрительно сузил глаза оборотень и с любопытством заглянул в пустую комнату.

Николя попытался отмахнуться, но Финист следовал за ним по пятам до самой прихожей:

— Что ты наговорил Герде? Она вылетела от тебя в слезах!

— Отвали, а?! — вызверился Охотник, растеряв остатки самообладания. — Что ты все время вынюхиваешь и подслушиваешь? Нечем заняться? Так окучь еще пару наивных девок. Или тебе денег на бордель не хватает?

Он сорвал с пояса увесистый кошель и швырнул оторопевшему Финисту.

— За мое здоровье можешь не пить. Только в покое оставь!

Оборотень стоял на пороге с отвисшей челюстью. Что ж, хотя бы заткнулся.

Передохнуть. Побыть одному. Подумать.

* * *

После ссоры с Николя, Герда опрометью бросилась в свою коморку и зашвырнула ненавистный подарок под кровать. О чем она думала? Николя же каждый раз красноречиво давал понять, как к ней относится. А этот подарок? В самом деле, глупость. Какая из нее рукодельница? И рисунок «бабский», для воина совершенно не подходящий. Стыдно показывать даже.

Успокоиться не получалось. Герда пошла на конюшню и принялась остервенело счищать с Яшки остатки линялой шерсти. Клочья летели во все стороны, забивали ноздри, рот, глаза. Герда закашлялась. Железная скребница безвольно упала в солому. Душили рыдания. Герда прижалась к лошади, отчаянно пытаясь найти утешение у животного, которое в отличие от человека могло без упреков выслушать, обнять шеей и искренне пожалеть.

— Герда, ты здесь? — донесся с прохода голос Финиста. Дверь денника отворилась, и на пороге показался он сам. — Не плачь. Этот болван не стоит ни одной твоей слезинки.

— Нет, — отмахнулась она. — Сама виновата. Не нужно было на него набрасываться. Ты был прав. Нельзя жить детскими мечтами, которым не суждено сбыться. И плакать тоже нельзя — я уже не маленькая девочка.

Финист порывисто обнял ее и принялся гладить по волосам. Она спрятала голову у него на груди:

— Не надо так говорить. Мечтай, плачь, если хочешь, только не становись такой же сушеной воблой, как этот хлыщ.

— Пожалуйста, не оскорбляй его, — попросила Герда, подняв на оборотня затравленный взгляд.

— Не буду. Прости, — мягко улыбнулся Финист. Странное дело, но ни поцеловать, ни даже сделать объятия менее дружескими он не пытался. Это радовало и настораживало одновременно.

— За что? — осторожно спросила Герда.

— Мы повздорили. Я не хотел тебя расстраивать, — Финист замолчал. Ковырял носком пол.

Герда нахмурилась. Он явно что-то скрывал. С помощью телепатии так глубоко залезть в его мысли не получалось.

— Прощаю, — после небольшой паузы ответила она.

Какой смысл обижаться на то, о чем не знаешь? Вот узнает, и все равно простит. Такова, наверное, женская доля.

— Хочешь, позанимаемся немного? — предложил он.

Герда широко улыбнулась и стала вычищать щетку от шерсти. Финист вывел из денника Золотинку и отвел к самому выходу из конюшни. Герда подошла к ним. Финист взял ее за руку и подбадривающе кивнул.

— Помни, не уговаривай, а повелевай. Представь себя королевой, которая раздает указания своим подданным, — посоветовал он, словно знал одну из тех сказок, которыми она зачитывалась.

Герда закрыла глаза, набрала в грудь побольше воздуха и положила ладонь на лоб кобылы. С минуту ничего не происходило, а потом Золотинка медленно попятилась. Герда шла следом, не отрывая руки от ее головы до самого денника. Кобыла покорно вошла внутрь, и Герда задвинула засов.

— Молодец! — похвалил Финист. — Всего-то надо было взять маленькую передышку. Теперь ты обязательно сдашь свой экзамен.

— Ты действительно так думаешь? — Герда заставила себя улыбнуться, отгоняя прочь мрачные мысли. Отныне несбыточные мечты больше не имеют над ней власти.

— Уверен, — усмехнулся оборотень.

«И пусть только демонов интриган попробует ее завалить. Теперь у меня точно есть, чем ему ответить».

Герда закусила нижнюю губу в задумчивости. Почему мастер Николя должен ее завалить? Он же наоборот мечтает поскорей от нее избавиться. Финист снова заболел мнительностью?

— А я еще одному трюку научилась, — похвасталась Герда, желая перевести мысли оборотня в мирное русло. — Показать?

— Обязательно!

* * *

После ссоры Николя дома почти не появлялся. Приходил только поздней ночью. Герда сквозь сон слышала, как скрипела дверь в его комнате. И уходил до первых петухов, не желая ни с кем видеться или разговаривать. Герда тосковала и переживала, что обидела его глупыми претензиями. Очень хотелось попросить прощения, вернуть все, как было и никогда не заикаться о чем-то большем. Остаться друзьями, пусть и не близкими.

В день Бельтайна все, не сговариваясь, проснулись поздно. Завтрак походил на ранний обед. Герда предложила устроить Эглаборгу праздник, ведь он все время возился по дому, за всем ухаживал и никогда не отдыхал.

— Что я там забыл? Никогда не любил праздники. Гам, пляски, толпа народу — скукота! — сопротивлялся целитель, когда Герда с Финистом силой выталкивали его на улицу.

— Тогда не идите на праздник, просто прогуляйтесь, развейтесь. Ведь должно же у вас быть что-то, что вы всегда мечтали сделать, но не находили времени из-за домашних хлопот, — предложила Герда.

Эглаборг задумчиво почесал затылок.

— А как же посуда? Уборка? — упорствовал он.

— Мы все сделаем, — заверил его Финист.

Видя, что ему не отвертеться, целитель сдался.

— Только ничего не разбейте и не передвигайте мои вещи! — бросил он на прощание и направился за околицу.

Герда, Финист и Вожык втроем быстро управились и с посудой, и с уборкой. Вычистили конюшню и голубятню. Накормили птиц и выпустили лошадей гулять в загон.

Ближе к вечеру к Финисту подошла скучавшая в одиночестве Майли. Разоделась в свое лучшее бордовое платье и нарядные парчовые туфельки.

— Сходи со мной на танцы, — попросила она, не глядя ему в глаза и заламывая руки.

— Нет. Ты же сама меня прогнала, забыла? — хмуро ответил оборотень.

— Правда, сходи. Мы с Вожыком позже присоединимся, — поддержала ее Герда. Совестно сделалось, что она так и не помогла Майли сблизиться с оборотнем. Бедняжка страдает, по всему видно. Николя хотя бы надежды никакой не давал, а Финист то поманит, то бросит. И упрекать его бесполезно — упреки не действуют.

— Нет, Герда, ты моя ученица и я не намерен больше тебя бросать, — Финист сложил руки на груди, показывая, что упрашивать бесполезно.

— Ну и ладно, — топнула Майли каблучками своих нарядных туфелек. — Я пойду одна и найду себе другого кавалера. Это будет легко. Кто угодно лучше полуграмотного голодранца с амбициями короля!

Финист фыркнул и помахал рукой. Она ушла, хлопнув дверью так, что стены ходуном заходили. Герда от досады поджала губы. Зря Майли так. Ведь видно, что любит. И никто другой ей не нужен.

Как и Герде.

— Так что ты хотела показать? — спросил Финист, отвлекая от мрачных мыслей.

— Взаимодействие. С Вожыком, — тут же развеселилась она и взяла стоявшего рядом мальчика за руку.

Финист вскинул брови.

— Тогда я принесу воды. На всякий случай.

Он натаскал в гостиную несколько ведер. Герда с Вожыком уселись друг напротив друга на полу. Обменялись подмигиваниями, они начали представление. Вожык создал небольшой огненный шар и бросил Герде. Она легко, словно пламя совсем не обжигало, поймала его и вернула Вожыку. Он кинул ей второй, точно такой же шар. Вот их стало уже три, четыре… шесть. Они увлеченно жонглировали, уловив единый ритм. Шары в руках не гасли, подчиняясь воле Герды, словно она тоже была пирокинетиком. Играючи, подражала движениям Вожыка, предугадывала и подстраивалась под них, даже когда мальчик сбивался. Видел бы ее успехи Николя! Почему все, что было с ним невероятно сложно, так просто со всеми остальными?

* * *

Финист встревожено сглатывал, наблюдая за опасными играми с огненными шарами. Удивительно. Когда-нибудь Герда будет сильным бойцом. Понятно, почему Николя хочет оставить ее при себе.

В дверь постучали. Герда с Вожыком слишком увлеклись и ничего не услышали. Финист тихо поднялся и вышел в коридор. Кто бы это мог быть? Охотник не заявится до вечера. В последние дни ему будто вожжа под хвост попала. Они как-то столкнулись в городе, но Николя его не заметил. Или сделал вид, что не заметил. Совсем, должно быть, рехнулся от своей работы. Финист и сам не понимал, почему его вдруг озаботило душевное здоровье этого хлыща. Но от назойливого мрачного предчувствия избавиться не получалось.

Стук не прекращался. Финист прибавил шагу. Может, Эглаборг? Но ему на прощание таких речей выдали, что он тоже не решится вернуться так быстро. Майли заскучала? Наверняка она. Сейчас опять ныть будет.

Финист открыл дверь, собираясь сказать что-то ехидное, но осекся. На пороге стоял неизвестный мужчина. Крупный, высокий, выше даже самого Финиста, с широченными плечами. На удлиненном лице тяжелые скулы и глубоко посаженные черные глаза. Темные волосы острижены очень коротко, левую бровь и щеку перечеркивает застарелый белесый шрам. Одет в строгую, застегнутую под самый ворот военную форму. Ревизор из компании? Как им удалось отреагировать так быстро? Письмо же только-только должно было придти.

— Ноэль Пареда, помощник главнокомандующего копании Норн, — представился гигант и, щуря глаза в широкой обезоруживающей улыбке, протянул руку. — Финист Ясеньский, полагаю?

— Да, — он протянул свою, и ее стиснули так, что хрустнули кости. Уголки рта Финиста невольно поползли в стороны в восхищенной улыбке. Сразу видно, что перед ним могучий воин и человек хороший, простой, без всякой хитрости. Вот под его началом можно и послужить. Такой не подведет, и не обманет, и воевать станет только за правое дело. Видно, не зря высокую должность занимает. Должно быть, все ответственные решения принимает именно он, ведь главнокомандующий уже стар.

— Много наслышан о ваших успехах, — продолжил Ноэль нарочито учтивым тоном.

— Издеваетесь? — насупился Финист. Конечно, Охотник наверняка успел «ославить» его перед начальством.

— Отнюдь. Меня весьма впечатлил отчет о вашем путешествии из Веломовии. Вы смогли целыми и невредимыми провести своих учеников через столько опасностей, очень сносно подготовить их к будущей службе, а также обнаружить несколько перспективных новобранцев. Такое рвение похвально. Как и ваша неусыпная забота о благополучии вверенных вам людей и непререкаемая верность компании.

Финист удивленно моргнул. Ни во взгляде, ни в голосе Ноэля не было и тени лукавства.

— Даже мастер Николя весьма лестно отзывался о ваших способностях, а он один из лучших воинов компании. Подобный отзыв от него получить далеко не просто.

Финист поморщился. Неуютно. Но почему? Он ведь все сделал правильно. Все, чтобы защитить Герду. Только за этим.

— Сожалею, что прежде вас не оценили по достоинству, — голос Ноэля сделался более грозным, отчего захотелось вжать голову в плечи, словно его отчитывал старший брат. — Но теперь я лично прослежу, чтобы вам воздали по заслугам.

— Спасибо, — стушевавшись, с трудом выдавил из себя Финист. Его никогда в жизни так не хвалили. — Вы… вы получили мое письмо?

— Именно оно меня сюда привело. Я хотел бы сам разобраться прежде, чем предавать дело огласке. Мастер Николя — уважаемый человек и очень опасный. Не хотелось бы портить с ним отношения из-за небольшого недоразумения, которое послужило причиной вашей тревоги.

Финист стиснул зубы и опустил голову. Ему не поверили. Что ж, он хотя бы попытался.

— Я просто хотел удостовериться, что с моей ученицей все будет в порядке.

— Обещаю. Но мне бы хотелось взглянуть на нее своими глазами, раз уж я здесь. Можно? Отражающая — такая редкость.

— Конечно, — Финист отошел в сторону, пропуская Ноэля в дом. — А можно вопрос? Как вы оказались здесь так быстро? Я ведь письмо всего неделю назад отправил.

— Телепортивался, — подмигнул офицер и, разувшись, вошел в гостиную, где Герда с Вожыком самозабвенно жонглировали огненными шарами.

— Браво! — воскликнул Ноэль и захлопал в ладоши. Герда с Вожыком вздрогнули, и все шары погасли. — Ну что же вы, — начал сокрушаться Ноэль и назидательным тоном, выдавшем многолетний наставницкий опыт, добавил: — Вы должны уметь держать концентрацию, что бы ни происходило вокруг.

Герда с Вожыком переглянулись и вопросительно уставились на Финиста.

— Это мастер Ноэль из Дюарля, — спохватился он и спешно представил гостя. — Он…

— Приехал проведать любимых учеников компании, — перебил офицер и одарил всех той самой широкой улыбкой, которая так впечатлила Финиста. — Как вам здесь живется?

— Хорошо… вроде, — после затянувшейся паузы ответил Вожык.

Герда испуганно таращила глаза на пришельца.

— А почему вы не на празднике? — непринужденно поинтересовался Ноэль. — В Дюарле уже вовсю гуляют. Учеба, конечно, хорошо, но иногда нужно позволять себе расслабиться.

— Так Герда хотела пойти с мастером Николя, но у него не нашлось времени. Поэтому мы все сидим дома, чтобы ей не было тоскливо, — с детской непосредственность заявил Вожык.

Герда побелела, позеленела, а потом залилась пунцовой краской и спрятала лицо в ладонях.

— Какой он, однако, противный, наш мастер Николя, — хохотнул Ноэль. — Ничего, я еще проведу с ним воспитательную беседу. А вы живо собирайтесь. Чтоб через пять минут были готовы идти на праздник, — заметив, что Герда открыла рот, командным голосом добавил: — Возражения не принимаются. Это приказ. И поживее!

Перечить никто не осмелился. Все дружно отправились наверх переодеваться.

* * *

Какой же наряд выбрать? Можно надеть шикарное платье королевы Дану, если точно знать, что там будет Николя. Или взять неброское, может даже, повседневное серое, чтобы поменьше выделяться? Уж очень подозрительный этот мастер Ноэль. Зачем он приехал? Уж явно не для того, чтобы сводить недоучек на праздник. Он так странно смотрел, словно оценивал, но не внешность, как обычно оценивают мужчины незнакомых девушек, а что-то другое, что-то глубоко внутри. Ауру? Способности? А еще Герда не смогла его прочитать. Глухо. Совсем как с Николя. И Финист странно себя ведет. Он явно знает больше, чем говорит. Надо залезть поглубже в его мысли. Как раз будет повод испробовать что-то новенькое. Лишь бы никто не догадался.

— Герда, живее! — прикрикнул на нее Финист из коридора, за один разговор нахватавшись командирских замашек от офицера из штаба.

Герда выбрала промежуточный вариант — синее платье. По крайней мере, будет похоже, что она пыталась принарядиться, просто ничего красивей не нашлось. Быстро оделась, пригладила волосы, приколола на ворот брошь и спустилась в гостиную.

— Выглядите просто очаровательно, — одарил ее комплиментом Ноэль.

— Спасибо, — слабым голосом ответила Герда и метнулась к Финисту в поисках защиты. Оборотень хотел взять ее под руку, но поймав на себе красноречивый взгляд Ноэля, уступил ему. Гость деликатно взял ее под локоток и повел на улицу. Следом бодро вышагивали Вожык с Финистом.

Герда украдкой поднимала взгляд на своего спутника и тут же отворачивалась. Он возвышался над ней чуть ли не на две головы, подавлял огромным ростом и могучим телосложением. Вырываться бесполезно. Он легко удержит ее своими великанскими ручищами. Даже Финист его боится. Интересно, Николя бы вел себя в его присутствии также или хотя бы попытался ее защитить?

— Вы так и не ответили, как вам нравится ваше обучение, — вкрадчивым голосом заговорил Ноэль.

— Меня все устраивает, — заверила его Герда.

— Тогда почему вы такая напряженная?

— Я всегда такая. Спросите кого угодно. Хоть мастера Николя. Он меня за это постоянно ругает, — от страха она начала тараторить, плохо понимая, о чем говорит.

— Ругает? — Ноэль сдвинул густые брови. — Надо же, совсем на него не похоже.

Герда смутилась. Зачем она это сказала? Теперь он решит, что она жалуется.

— Я не это имела в виду. Мастер Николя замечательный учитель. Самый лучший.

— Я думал, ваш учитель — Финист, — снова удивился офицер.

Герда прикусила губу. Вот как всегда, сейчас наговорит что-нибудь не то, а потом у всех неприятности будут. И больше всего у Николя, а ему и без того забот хватает.

— Конечно, Финист. Просто мастер Николя очень обо всех печется, как будто мы его собственные ученики.

— А Финист такой же замечательный учитель, самый лучший? — продолжал с невозмутимым видом интересоваться Ноэль. Герда бросила затравленный взгляд на вышагивающего позади оборотня. Он смотрел себе под ноги.

— Да, такой же, — печально ответила она.

— Как замечательно, что все наши учителя самые лучшие! — воскликнул офицер.

Герда заставила себя взглянуть ему в лицо. Он смеялся. Сейчас, небось, подумает, что она полная идиотка. И будет недалек от истины.

Дорога до главной площади никогда еще не казалась такой длинной. Финист, как назло, останавливался возле каждого дома, показывая местные «достопримечательности». Она никогда не думала, что их может быть так много. Когда впереди замаячили отсветы зажженных у ратуши костров, Герда уже хотела упасть в обморок, как это делали нежные и ранимые героини рыцарских романов. Жаль, что она не героиня. С ее удачей, она точно разобьет себе лоб и пока будет валяться без чувств, прилетит недобитый дракон и всех съест. Видно, правильно мастер Николя ее трусихой называет. Надо быть рыцарем, а не кисейной барышней и встречать врагов с открытым забралом. Герда еще раз посмотрела на старательно изучавшего вечернее небо Финиста. Похоже, никто кроме нее этим заниматься не собирается.

— Смотрите, там танцуют, — махнул Ноэль в сторону костров. — Не хотите присоединиться?

Герда, Финист и Вожык настороженно переглянулись.

— Да что вы такие забитые? Неужели Николя настолько вас запугал? — развел руками офицер.

— Да! Нет! — одновременно ответили Финист и Герда. Она испытующе глянула на оборотня и тот потупился.

— Мастер Николя никого не запугивал. Он очень хороший человек, — уверенно отчеканила Герда, чтобы даже у поджавшего губы Финиста не осталось сомнений.

— Никто его ни в чем не обвиняет, — успокоил Ноэль, призадумался, а потом в своей обычной куртуазной манере спросил: — Не будете ли вы столь любезны и подарите мне следующий танец?

— Кто, я? — Герда посмотрела по сторонам в поисках подмоги, но Ноэль уже тащил ее туда, где играла музыка и танцевали нарядно одетые парочки. — Но я не умею! — Герда суматошно пыталась придумать вескую причину отказаться.

— Я тоже. Какая разница? Это же не королевский дворец в Дюарле, — с деланным легкомыслием ответил Ноэль, приобняв Герду за талию. Они закружились в танце вместе с остальными парами. — Вы настолько восхитительны в этом платье, что даже там на такой пустяк, как неумение танцевать, никто бы не обратил внимания.

— Но это же неправда, — возразила Герда с несчастным видом. Нелепые комплименты раздражали даже больше обычного.

Ноэль снова звонко рассмеялся, словно она сказала что-то забавное. Двигался он очень тяжело, совсем не так, как Финист, и постоянно не попадал в такт. Герда едва успевала увертываться, чтобы он не наступал на ноги.

— Ваше полное имя Альгерда Мрия? — продолжил разговор Ноэль, когда музыка стала чуть медленней.

— Да, — ответила она, пытаясь унять дрожь.

— Вы родились в северо-западном крае Веломовии?

— Да, в Дрисвятах.

Зачем он спрашивает? Неужели этого не было в отчетах? Какое кому дело, кто она и откуда? Прошлая жизнь давно бурьяном поросла вместе со всем, что осталось в Дрисвятах.

— Я бывал там проездом. Красивые у вас места. Волшебные, — Ноэль неловко пытался объяснить свой интерес, но Герда не верила. Тогда он продолжил осаждать вопросами: — Гед — полное имя вашего отца?

— Гедымин. Он был лесником.

— Слишком затейливое имя для лесника, да и ваше не из простых, не находите?

— Я не знаю, — его вопрос поставил в тупик. Больше ни у кого в округе похожих имен не было. Но что в этом такого? — Думаю, отец назвал меня в честь кого-то из своих родственников. Я о них ничего не знаю.

Герда надеялась, что допрос закончился, но не тут-то было.

— А вы догадывались, что обладаете необычными способностями до того, как Финист вам об этом сказал?

— Мне сказал не Финист, а мастер Николя. Нет, я ни о чем не догадывалась. Честно говоря, мне до сих пор трудно поверить, что это не сон и я действительно здесь. В компании. Конечно, мой дар очень слабый и я не самая смышленая ученица, но я очень стараюсь. Финист сегодня сказал, что у меня обязательно все получится.

— Раз сказал, значит, так и будет, — обезоруживающе улыбаясь, кивнул Ноэль. — Так вы ничего не знали, пока не добрались до Упсалы? Согласитесь, от Веломовии до Лапии путь неблизкий. Зачем вы отправились в такую даль, зная, что здесь вас ничего не ждет?

— Я не знаю. Я надеялась…

— На что? — не унимался Ноэль.

Герда затравленно посмотрела на него и взмолилась про себя: «Я больше не могу. Он не заставит меня произнести это вслух!». Отвела взгляд. В толпе появилась знакомая фигура. Из груди вырвался иступленный крик:

— Мастер Николя!

* * *

У Николя опустились руки. В последние дни он даже не пытался искать пастуха или заниматься с учениками. Апатия парализовала волю. Шевеление мысли в голове и то доставляло нестерпимую боль. Единственное, на что хватало сил — добраться до одинокого утеса и бездумно таращиться на то появляющийся, то исчезающий в белой дымке берег родного острова. Перед глазами проносились картины из детства, щемяще яркие, насыщенные запахами и звуками. Как же легко тогда было: весь мир не давил мертвым грузом на плечи, а голова не разрывалась от бесконечных забот и обязательств. Все только начиналось, манило тайнами и загадками, дарило надежду на что-то светлое впереди. А ныне обратилось в пепел и тлен: семья, любовь, мечты — он все потерял. Даже свобода, и та стала заложником демоновой компании и опостылевшего ремесла. Вот уже и дар начал подводить. Время уходит безвозвратно, и на плече уже ощущается смрадное дыхание смерти, а ведь он так почти и не жил по-настоящему. Не был, не сделал, не смог. Уже и не хочется. Стремиться не к чему: куда ни ткнешься — всюду тупики. Почему в двадцать пять он чувствует себя столетним стариком, жалким и немощным? Нет, надо взять себя в руки, найти демонова пастуха и будь, что будет.

К вечеру Бельтайна Николя заставил себя пойти на праздник. Не стоило еще больше показывать бюргерам собственную слабость. К тому же его ждал Гарольд. Николя нашел его у центрального костра на рыночной площади, откуда бургомистр задумчиво наблюдал за веселящейся толпой.

— Неважно выглядишь, мой мальчик, — вместо приветствия сказал он.

Николя повел плечами. Наверное, следовало заглянуть домой: умыться и переодеться, но он слишком боялся встретить Герду. Последний разговор с ней выбил почву из-под ног.

— Я собираюсь отправить Уну с сыновьями к родственникам в Готланд через пару дней, — не дождавшись ответа, продолжил Гарольд. — Не хочешь их проводить?

— Свейн уже достаточно взрослый, чтобы присмотреть за матерью и братом, — покачал головой Николя.

— Я не об этом. Думаю, тебе стоит на время уехать из города. Просто чтоб глаза не мозолить. А когда все уляжется — вернешься.

— Это называется трусостью, — хмуро заметил Николя, не соглашаясь, но и не отказываясь.

— Это называется благоразумием. Ты и так много сделал. Больше, чем мы могли просить. Но сейчас уже все бесполезно. Так какой толк подставляться под удар? — Гарольд замолчал, пристально вглядываясь в его лицо. — Ты всегда был мне как сын. А для сына я не желаю большего счастья, чем жениться на любимой женщине, обзавестись кучкой детишек и спокойно дожить до глубокой старости. Знаю, в глубине души тебе хочется того же. Это мелькает в твоих глазах каждый раз, когда ты смотришь на нее. Боишься, что не сможешь быть с ней из-за своего ремесла? Так брось его. Смотри, ведь оно уже никому не нужно. Поживи хоть немного для себя. Пригласи девушку на танец, пока еще не слишком поздно.

Гарольд указал рукой в сторону толпы. Николя поморщился и даже не соизволил повернуться. Что им так неймется-то? Он уже все решил. Ничто и никто этого решения не переменит!

«Пожалуй, приступим, — послышался в голове ненавистный голос. Неужели их божественное сиятельство снизошло до беседы? Это после того, как Николя три дня умолял его хоть словом обмолвиться! Охотник уже проговаривал про себя ответ, как мысли заглушила полная ехидства фраза: — Первое испытание началось!»

— Мастер Николя! — донесся до обострившегося слуха испуганный вскрик.

Сердце ухнуло в пятки. Охотник повернул голову в сторону танцующих. Глаза без труда выискали в толпе глядевшую на него пару. Забыв о Гарольде и Безликом разом, Николя сделал несколько шагов навстречу Герде.

Он обознался. Привиделось от изнеможения и недосыпа.

И все-таки это был Ноэль. Неужели все вскрылось? Но как? В компании не могли ни о чем догадаться из-за того скудного письма, а больше ничто не могло выдать тайну Герды.

Николя сорвался на бег и через мгновение встал между ними. Он разнял их руки и закрыл Герду спиной. Хищный взгляд лучшего друга теперь рыскал по его лицу. Так было легче. За себя Николя бояться не умел.

— Каким ветром, Ноэль? — стараясь, чтобы натянутая улыбка не походила на оскал, спросил Николя.

— Северным. Развеяться на праздники решил и заодно тебя проведать, — дружелюбно ответил Ноэль, но Охотник явственно ощущал исходивший от Герды страх.

Вытянувшись по струнке, Николя готовился в любое мгновение отразить удар. Но его не последовало. Ноэль лишь снисходительно улыбнулся:

— У тебя очень милая ученица. Она очень хочет, чтобы ты подарил ей последний танец.

Он подмигнул выглянувшей из-за своего укрытия Герде и с серьезным видом добавил:

— Это приказ.

Николя кивнул. Какая-то мудреная проверка? Что ж, лучше послушаться и не провоцировать противника заранее. Нужно до последнего делать вид, что все в порядке. А заодно узнать, что Ноэль успел рассказать Герде.

Охотник мягко приобнял девушку и увлек за собой в центр танцующих пар подальше от бывшего лучшего друга, которого он сам предал.

* * *

Герда была счастлива просто от того, что Николя спас ее от неловкого разговора. Танцевать было уже совершенно лишним. И все же… Она так долго об этом мечтала. Но реальность снова оказалась настолько далека от сказки, насколько это было возможно. Хотелось сказать, что незачем так крепко прижимать ее к себе. Из-за этого все движения выходили скованными. Николя вел совсем не в такт, словно не слышал музыки. К тому же его ощутимо колотило. Герда не могла понять, от чего. Но заговорить первой не осмелилась. Что ж, по крайней мере, на ноги не наступает — уже достижение за сегодня!

— Извини, — пробормотал Николя, печально заглянув ей в глаза.

— Вы извиняетесь, что танцуете со мной? — Герда внутренне сжалась, как от пощечины. Зачем он все портит?! Почему не позволяет хоть на мгновение поверить в мечту? Без этого жизнь — сплошная пытка.

— Нет, я не об этом, я… — начал оправдываться Николя, но запутался в словах и замолчал. — Извини, что так вышло с Ноэлем. Он тебя напугал.

Герда повела плечами. Ему не за что извиняться. Он не знал, а она не должна была показывать страх. Ноэль просто офицер из компании и не причинил бы ей вреда.

— Он оттоптал мне все ноги, — усмехнулась Герда собственным мыслям.

Глядя на ее улыбку, Николя немного посветлел и расслабился. Правда, из стальной хватки не выпустил.

— Ни разу не видел, чтобы он танцевал, — изрек он, бросив мрачный взгляд на Ноэля, который наблюдал за ними в стороне. — Что он говорил?

— Спрашивал обо мне… и о вас, — призналась Герда. — Я наговорила лишнего. У вас будут неприятности?

Николя недоуменно нахмурился.

— Разберусь, не переживай. Чем он тебя напугал?

Герда вздохнула:

— Вы же сами говорили, я трусиха. Просто он задавал странные вопросы.

— Какие? — Николя вздрогнул и повернул ее резче, чем требовалось. Они едва не налетели на танцующую рядом пару. Что с ним творится?!

— Почему у меня и моего отца такие необычные имена, не догадывалась ли я о своем даре до того, как вы мне об этом сказали и… зачем я проделала весь этот путь, если знала, что в конце меня ничего не ждет.

— И зачем? — не сдержал любопытства Николя.

Герда вытаращилась, готовая в любой момент расплакаться. Он быстро поправился:

— Извини, можешь не отвечать. Он еще что-нибудь говорил?

— Не-е-ет, — протянула Герда. Что его тревожит? Или ее беспричинный страх настолько заразный?

— Хорошо, — с облегчением выдохнул Николя. — Не бойся, я все улажу.

Музыка уже давно стихла, а он все продолжал кружить ее, не замечая ничего вокруг. Люди вовсю оборачивались на них, не скрывая любопытных взглядов. Охотник замер, лишь когда на его плечо легла рука Ноэля.

— Похоже, горный воздух и вправду обладает удивительными свойствами, — весело хохотнул он. — В первый раз вижу, чтобы ты с таким рвением исполнял мои приказы. Но все приятное когда-нибудь заканчивается. Госпожа Герда, — Ноэль галантно поцеловал ее руку. — Ступайте к остальным. Нам с Николя надо обсудить дела компании. Вам будет скучно.

Герда вопросительно глянула на Охотника. Тот продолжал держать ее за талию.

— Иди. Все будет в порядке, — подбадривающе кивнул он и, склонившись над самым ее ухом, прошептал: — Ты самая красивая.

Герда открыла рот. Слова прозвучали настолько отчаянно искренне, что она даже не нашлась, что ответить. На лице Николя не промелькнуло и тени улыбки, а в сверкающих в отблесках костров глазах продолжала клубиться непонятная тревога пополам с ожесточенной решимостью. И ведь ничегошеньки больше не скажет, хоть каленым железом выжигай. Герда понурилась и пошла туда, где толпились люди в ожидании огненного представления.

* * *

— Так зачем ты приехал? — спросил Николя, когда Герда отошла от них настолько, что не могла услышать разговора.

— Уже нельзя проведать старого друга? — продолжал свою игру Ноэль. — Давно хотел посмотреть, как ты тут быт обустроил. Ученики у тебя интересные. И учитель, который так переживает за их благополучие. Герда так вообще само очарование и непосредственность. Влюблена в тебя по уши. Надо было видеть, как она твою репутацию защищала. Впрочем, в этом как раз ничего удивительного нет, учитывая, как ты кружил головы красавицам в Дюарле. Сам-то к ней что чувствуешь?

Николя отвел взгляд и вздохнул:

— Она особенная. Ты ведь из-за этого приехал?

Ноэль протянул ему мятый лист бумаги. Николя подошел к костру и нахмурился, внимательно вчитываясь в неровные строки.

— Это донос?! — ахнул он, как только до него дошел смысл послания. — Его тотем должен быть гадюкой, а не соколом!

— Финист просто за девушку беспокоился и небезосновательно, учитывая обстоятельства, — легкомысленно отшучивался Ноэль. — Можешь представить, какая это удача для компании? Он же сын самого Кыма Ясеньского, героя Зареченского восстания. Как мои остолопы его проморгали? Из него ведь такого героя можно вылепить.

— Не то, что из внука авалорского предателя, — брезгливо скривился Николя и вернул письмо. — Давай без длинных преамбул. Ты же знаешь, как они меня бесят.

— Похоже, вольная жизнь терпения тебе не прибавила. Что ж, будь по-твоему, — Ноэль снова улыбнулся, слегка остудив пыл Охотника. И все же не до конца. Николя слишком хорошо знал его приемы. — Честно говоря, гораздо больше письма оборотня меня встревожило твое собственное. Многие из наших и из Защитников тридцать лет искали пропавшую в Белоземье кровь Архимагистра Веломри. Говорили даже, что сами боги укрыли ее от посторонних глаз. И надо же, она пришла сама, пришла к тому, у кого больше всех причин ее ненавидеть. Ты ведь знаешь, кто отдал приказ казнить твою семью?

Николя кивнул и закрыл лицо руками. Перед глазами вставали тени воспоминаний. Грязная подворотня, узкая щелка между домами, через которую видны укутанные в голубые с золотой окантовкой плащи Магистров Защитников Паствы. Рокочущий сталью голос объявляет уже исполненный приговор. В тот день Николя узнал, что за холодное прощание попросить прощения у отца уже не удастся. Никогда.

— Когда я это понял, то испугался, что в пылу мести ты задумал безумство, — голос Ноэля вернул к реальности. — Рад, что ошибся. Я ведь ошибся?

Николя поморщился. Мысль о мести не посещала его никогда. Наверное, он и впрямь был ужасным сыном.

— Я мог выстрелить в спину Архимагистру, когда был в Эскендерии. Это было бы куда проще. А пользоваться наивностью девчонки, повинной лишь в том, что ее дед чудовище, не в моих правилах.

Ноэль скептично прищурился:

— Тогда почему ты не сообщил о ней?

— Хотел вначале убедиться, что она не пустышка, — Николя отвел взгляд.

Ноэль шумно рассмеялся.

— Тебе понадобилось на это полгода? А мне одного взгляда хватило. И оборотню, судя по всему, тоже. Так с чем связан твой неожиданный приступ близорукости?

— Я просто хотел ее получше подготовить, — терпение лопнуло, как мыльный пузырь. Нет сил юлить и ждать, кто сдастся первым: — Ее сделают заложницей компании?

Теперь морщился Ноэль.

— Такие дела вне моей компетенции, — он потупился. — Но очень сомневаюсь, что главнокомандующий отдаст ее Защитникам. Все-таки ее бабка была третьей Норной. Думаю, он захочет, чтобы Герда заняла ее место в круге.

Николя с шумом выдохнул. Это во стократ хуже, чем вариант с заложником. О круге Норн никто ничего подлинно не знал, но ходили слухи, что только благодаря ему старовером удалось закрепиться в Норикии и вывезти беженцев из единоверческих стран. Говорили даже, что главнокомандующий до сих пор руководствуется предсказаниями круга, которые передают ему белоглазые вельвы. Они единственные могут встречаться с Норнами.

«Так вот что это за испытание! Если Ноэль увезет Герду в компанию, я больше ее не увижу. Ее больше вообще никто не увидит. Но так нельзя. Она ведь живая, теплая, со своими дурацкими мечтами о сказочном принце и вечной любви. Я не могу позволить похоронить ее заживо из-за глупых амбиций компании. Слышишь, Безликий, я не отдам ее тебе. Только не таким способом».

— В любом случае решение примет сам главнокомандующий, когда ее увидит. Сейчас я просто заберу ее в Дюарль, — ворвался в мысли Охотника голос Ноэля.

— Сейчас? — Нет, надо выиграть время. Хотя бы чуть-чуть. — Но ее обучение еще не закончено. И о компании я ей ничего не говорил.

— Я сам расскажу, — пожал плечами Ноэль. — Это не должно занять много времени.

— Нет, ты и так ее до смерти напугал. Она решит, что ее все предали, а для сильного колдовства нужна добрая воля. Дай мне еще две недели. За это время я подготовлю ее так, что она примет любое повеление компании.

Ноэль долго смотрел на него, словно пытался прочесть, но, к счастью, это было ему не под силу. Оставалось надеяться, что за пять лет службы в компании Николя смог завоевать его доверие. Ноэль медлил. Сомневался. Нужно предложить ему еще что-то. Что-то, что заинтересует его больше Герды.

— Дай мне две демоновы недели, и я откажусь от ремесла охотника, вернусь в штаб и беспрекословно буду исполнять любые ваши приказы.

Глаза Ноэля широко распахнулись. Он заговорщическим шепотом спросил:

— Так ты ее любишь?

— Причем здесь это? — отмахнулся Николя. — Я просто хочу сделать все правильно. Хотя бы в этот раз.

— Надеюсь, ты понимаешь, что даже в Дюарле не сможешь ее видеть.

Николя выдержал его испытующий взгляд и кивнул.

— Хорошо, — согласился Ноэль. — Но ты сам представишь ее главнокомандующему, смиришься с любым его решением и не станешь ввязываться в опасные авантюры, только чтобы побыстрей расстаться с жизнью.

Охотник заставил себя усмехнуться и пожал протянутую руку.

* * *

Герда обнаружила своих товарищей у помоста, на котором уже началось выступление жрецов огня. Здесь были все: Эглаборг, Вожык, Финист и даже Майли, которая так и не нашла себе кавалера на вечер. Жрецы исполняли ритуальный танец со стальными прутьями. Их концы были обмотаны горящей материей. Жрецы крутили ими в разные стороны под бой барабанов, вырисовывали в воздухе замысловатые фигуры и ртом выдували из прутьев снопы искр.

— Я тоже так смогу… когда-нибудь, — воодушевленно заявил Вожык.

— Обязательно, — поддержала его Герда.

Ткань на прутьях прогорела. Жрецы перешли к самому большому костру в центре. Они надели заготовленные заранее маски и затанцевали вокруг пламени, ритмично произнося длинные речи на неизвестном языке.

— Что они делают? Ничего не понятно, — расстроился Вожык.

— На то они и жрецы, чтобы непонятные ритуалы проводить, — с видом знатока заявил Финист.

Герда прыснула в кулак:

— Они историю рассказывают. Смотрите, большой костер, которому они кланяются — это бог Вулкан.

— Про которого мама рассказывала? — оживился пирокинетик.

— Нет, это другой. В Мидгарде же много разных вулканов. Так вот, этот Вулкан породил близнецов: златокудрого мальчика Солнце и седовласую девочку Луну. И были они неразлучны. Смотрите, как за руки держатся. От их любви родились День и Ночь, Свет и Тьма, Приливы и Отливы, Жара и Дождь. И еще люди, в чьих жилах текла не кровь, а жидкий огонь.

— А разве можно жениться брату с сестрой? — подала голос Майли.

— Тем более близнецам, — присоединился к ее вопросу Вожык.

— Богам все можно, — усмехнулся Финист.

— Цыц, слушайте дальше, — призвала их к порядку Герда. — Жили они в мире и благоденствии, по очереди передавая власть над Мидгардом от одного к другому. Но тут появился коварный волк Фенрир — вон тот в сером плаще. Он заманил Солнце в ловушку и сбросил в жерло породившего его Вулкана. Подвластные Луне птицы-звезды все видели и рассказали своей хозяйке о беде. Безутешная Луна решила спуститься в жерло Вулкана, в царство ужасной Хель, властительницы мира мертвых, чтобы найти своего мужа. Люди не хотели отпускать ее одну — слишком боялись, что она сгинет, как Солнце. Выбрали ей в спутники самую красивую и хозяйственную девушку и самого сильного и смелого парня. Много тягот выпало им на пути в царство мертвых и еще больше, когда они встретились с самой Хель, которая не собиралась так просто отказываться от своей добычи. Но в конце концов она согласилась отпустить Солнце на землю на полгода, но только если Луна останется у нее в заложниках на это время. На том и порешили: полгода землю озаряет свет Солнца, а полгода Луны. А чтобы они не скучали во время своего заключения в царстве Хель, каждый год с помощью костра, олицетворяющего Вулкан, туда отправляют достигших совершеннолетия парня и девушку.

Несколько жрецов облили себя жидкостью из стоявших рядом ведер, с разбегу прыгнули в костер, сделали в пламени кульбит и выпрыгнули с другой стороны под дружные хлопки зрителей. Эглаборг незаметно прокрался к ведрам и утащил одно.

— Так они сжигали людей на костре в угоду богам? — ахнула Майли. — Как жестоко!

— Огонь не причинял им вреда, ведь он тек у них в жилах, — пояснила Герда. — Через год они возвращались назад в племя. Никто не погибал.

— Интересно, что они делали там целый год, — задумчиво спросил Вожык.

— Развлекали богов, — ответил Финист.

— Как? — продолжал любопытствовать пирокинетик.

— Ну как обычно, — Финист издал чпокающий звук. Герда и Майли с противоположных сторон влепили ему по подзатыльнику. — За что? Я же правду сказал. Если бы я был бессмертным богом, то только этим и занимался.

— Не сомневаюсь, — прошипела Майли.

— Ну не перед ребенком же! — устыдила его Герда.

— А кто еще его жизни научит? Ты же кроме сказок своих ничего не знаешь, а эта, — он кивнул на Майли, — только о тряпках лопочет и нудные изречения единоверческих пастырей цитирует.

— Жизни он научит, уж конечно. Кто б тебя уму разуму научил, дубина ты стоеросовая. Кроме своего чпока ни на что не способен! — взъярилась Майли.

— О, боги! — Герда закрыла Вожыку уши и потянула подальше от ругающейся парочки.

— Как они богов развлекали? Я ничего не понял, — спросил Вожык, когда они с Гердой остановились у дальнего края помоста для выступлений. Эглаборг сидел рядом на земле и самозабвенно изучал содержимое позаимствованного у огненных жрецов ведра.

— Финист пошутил. Они просто учились, взрослели, проходили церемонию инициации, — сбивчиво объясняла она.

— Совсем как мы, — хмыкнул мальчик.

— Да, только не так бурно, а то ни у каких богов нервов бы не хватило, — засмеялась Герда.

Вся площадь притихла. На верхушку позорного столба жрецы подвесили несколько мешочков, подожгли торчащие из них веревки и спешно слезли.

— О, да это никак «чудесный огонь» из Поднебесной! — восхищенно воскликнул Эглаборг. — Откуда только взяли?

Веревки догорели. Мешки с шипением устремились в воздух, осыпая все вокруг разноцветными искрами. Вспыхнули и с громким хлопком раскрылись радужными цветами.

— Ого! — выдохнул Вожык и захлопал в ладоши.

— Настоящее чудо! Мастер Эглаборг, вы такое уже видели? — спросила Герда.

— Больше и лучше, — улыбнулся старик. — Когда путешествуешь с Охотником, будь готов ко встрече с таким, о чем не мог и помыслить.

— Хотелось бы и мне с ним попутешествовать, — вздохнула Герда.

Вскоре к ним подошли истощившие весь запас ругательств Финист и Майли. Впятером они отправились домой. Николя с Ноэлем нигде видно не было. Дойдя до усадьбы, Герда незаметно отозвала Финиста в сторонку. Когда они остались на улице одни, она осторожно поинтересовалась:

— Ты не знаешь, зачем приехал мастер Ноэль?

— Чтобы проверить наши дела.

Герда внимательно вглядывалась в его мерцающие в ночной тьме глаза.

«Почему она спрашивает? Должно быть, Николя ей что-то сказал».

Герда уцепилась за эту мысль и попыталась проникнуть глубже.

— Сомневаюсь, что такой важный человек проделал бы путь от Дюарля до Упсалы ради простого визита вежливости. Ты точно ничего не знаешь?

— Нет. Мы наедине даже парой слов не перекинулись. Я знаю не больше, чем ты.

«Демоны, точно нажаловался! Но почему мне должно быть стыдно? Тем более Ноэль сказал, что Николя даже не пожурят».

Герда напряглась еще сильнее. Подташнивало. Она слишком близко подошла к пределу. Но отступать не собиралась. Он вот-вот расколется!

— У тебя нет никаких догадок? Мне показалось, что мастер Ноэль сильно мастером Николя недоволен. Как думаешь, из-за чего?

— Может, он плохо справляется с работой? Честно, не хочу лезть в чужие дела. Пусть сам разбирается.

«Ого! Неужели, у этого выскочки все-таки будут неприятности? Как же хорошо, что я нашел у него то письмо».

— Ты читал письма мастера Николя?! — ахнула Герда, не сдержав возмущения.

Глаза Финиста стали размером с яйцо.

— Как ты?.. — на его лице отразилось понимание. — Ты читала мои мысли?!

Герда потупилась. Не знала даже, оправдываться или просить прощения.

Финист поднял глаза и встрепенулся, заметив кого-то за ее спиной.

— Ты знал? — взбешенно спросил оборотень.

— Естественно, знал. Только такой идиот, как ты, мог этого не заметить, — прозвучал над самым ухом Герды язвительно-насмешливый голос Николя.

Она резко обернулась. Как ему удается двигаться настолько незаметно?

— Конечно! — Финист хлопнул себя по лбу. — Именно поэтому ты спровадил ее ко мне — чтобы она твои мысли не читала!

— Поистине достойное твоего идиотизма умозаключение, — продолжал издеваться Охотник.

В его тоне сквозила преднамеренность, словно он нарочно злил Финиста. Герда бы никогда не подумала, что честный и справедливый мастер Николя может вести себя так грубо.

Вдалеке послышалось завывание ветра и раскаты грома. Будет гроза? Но ведь вечер был такой ясный. Стало намного страшнее, чем когда Герда танцевала с Ноэлем.

— Ах ты поганая хитрая сволочь! — поддался на провокацию и без того раздраженный до предела Финист.

— Уж кто бы говорил. По крайней мере, я за чужой спиной доносы не строчу, — выплюнул ему в лицо обвинение Николя.

Герда прижала руки ко рту.

— Финист, скажи, что это неправда. Скажи, что ты этого не делал! — взмолилась она.

— Я сделал это ради твоего же блага, — отчаянно выкрикнул он.

— Моего? — она уже совсем ничего не понимала.

— Какого блага, идиот? — ярился Николя. — Ты же нас всех к эшафоту подвел. Ее в первую очередь. Ты хоть иногда думаешь своими птичьими мозгами?

— Мастер Николя, о чем вы? — попыталась перекричать их Герда. Но ее вмешательство только подкинуло дров в огонь.

— Да, о чем вы, мастер Николя? — зло перекривлял ее Финист. — Давай, скажи ей, какой ты на самом деле лицемер и обманщик. Скажи про то, что ты писал или не писал в отчетах. И про портреты. Сколько их там было: дюжина, две или даже три? Да он одержимый!

Небо перечертило вспышками молний. Гром ударил над головами с такой силой, что заложило уши.

— На себя лучше посмотри, праведник демонов! — глаза Охотника сделались бешенными и неистово сверкали в сполохах молний. — Говоришь о ее благе, а на самом деле только о себе печешься. Выслужился перед компанией, а, сын героя? Конечно, ты ведь куда праведней внуков предателей. Кичишься своим папашкой, на всех свысока смотришь, а сам даже мизинца его не стоишь! Тупая. Завистливая. Подлая. Мразь!

Герда затряслась, столько в его словах было ярости.

— Да как ты?!. — взревел Финсит.

Его кулак врезался Охотнику в челюсть.

Герда заскулила от ужаса.

Николя не шелохнулся. С разбитой губы по подбородку побежала тоненькая струйка крови. Охотник слизнул ее и сплюнул, гипнотизируя Финиста презрительным взглядом. Оборотень растерянно замер, словно не ожидал от себя такой реакции. И не знал, что делать дальше.

Николя оскалился и неуловимым движением подсек Финисту ноги. Оборотень неловко взмахнул руками и рухнул. Охотник навалился сверху и принялся вколачивать его в грязь. Финист пришел в себя и стал отбиваться. Они клубком покатились по земле, нещадно молотя друг друга руками и ногами. В живот, в голову, в пах, без разбора. Совсем как дикие звери!

С неба полило как из ведра. Началась первая в этом году гроза.

— Финист! Мастер Николя! Остановитесь, — истошно закричала Герда.

В пылу схватки они ничего не слышали, занятые лишь тем, как бы посильнее ударить противника. Как будто внутри них осталось всего одно желание — разорвать друг друга в клочья.

— Помогите, кто-нибудь! — в отчаянии позвала Герда и обернулась к дому.

В окнах не горел свет. Даже если бы остальные не спали, то вряд ли бы у старика, маленького мальчика и хрупкой девушки хватило сил разнять двух ополоумевших от ярости мужчин. Надо бежать в город за подмогой!

Оскальзываясь на размокшей почве, Герда выбежала за забор и врезалась в широкую спину.

— Что за шум? Я даже сосредоточиться не могу! — проворчал Ноэль.

— Помогите, пожалуйста, — вцепилась в его локоть Герда, напрочь забыв о страхе. С нее потоками текла вода. Ливень хлестал нещадный. — Финист… мастер Николя… они убьют друг друга!

Ноэль с досадой вплеснул руками:

— Я же велел ему не лезть в драку!

И помчался в усадьбу следом за Гердой.

Николя с Финистом продолжали валяться на земле. Пытались придушить друг друга и одновременно увернуться от лягающихся ног противника. Ноэль, не раздумывая, кинулся в гущу схватки, схватил обоих за шиворот и хорошенько встряхнул.

«Вот это сила!» — невольно восхитилась Герда.

— Отставить драку! — командирским тоном приказал он.

Противники никак не отреагировали. Финист рычал, Николя шипел. И оба пытались добраться друг до друга, минуя Ноэля.

— Да что же это такое! — возмутился офицер. — Остыньте, наконец!

Он швырнул обоих в большое корыто возле конюшни. Отплевываясь от воды с песком, они одновременно вылезли наружу, посылая друг другу испепеляющие взгляды. С одежды ручьями лилась грязь вперемешку с дождевой водой.

— Прямо как дети! Сколько вам лет?! — усовестил их Ноэль.

— Он оскорбил память моего отца! — наябедничал Финист.

Ноэль закрыл лицо руками, не желая ни слышать, ни видеть этого позора. Николя дернулся, чтобы врезать оборотню ногой. Офицеру снова пришлось вклиниться между ними.

— Я сказал, хватит! — заорал Ноэль так, что заглушил бурю. — А ну как марш по разным углам. Ты в дом, — он подтолкнул Финиста к порогу. — А ты за мной, — схватил Николя за ворот рубахи и потянул за калитку.

Ветер стихал, а следом поредел и дождь.

— Сволочь, — бросил оборотень, злорадно глядя на попавшего в переплет соперника.

— Мразь, — плюнул в него Николя и тут же получил от Ноэля отрезвляющий подзатыльник.

— Еще одно слово и я заберу вас в военный корпус на гауптвахту. И посажу обоих в один карцер лет на десять. Может, тогда вы успокоитесь? — пригрозил он.

Финист отвернулся и уставился на Герду.

Она промокла до нитки. Страх отступал. Оставался лишь леденящий озноб. Била крупная дрожь. По лицу струилась соленая, явно не дождевая вода.

— Прости, я… — виновато начал Финист.

Герда, не слушая, убежала в дом.