Память… Сверхъестественный дар Всевышнего, во многом определяющий саму суть человека. Но как иногда хочется забыть то, что заставляет истекать болью сердце, то, что невозможно вернуть и изменить…

Я пришел в этот мир, покинув тело военного инженера, вселившись в оболочку замученного опытами и выброшенного умирать на свалку молодого парня. «Стертый», «дохляк», «Зомбак» – вот с чего пришлось начинать. Опыт прошлой жизни, упорство, помощь друга – братишки Солдата сначала подняли над общей массой заключенных, а потом позволили войти в правящую верхушку свалки-тюрьмы. Странный мир… И страшный. Англия здесь довела до совершенства колониальную политику, поэтому нет государств и стран – есть одна Колониальная Империя. Технические знания даются лишь избранным, а каждый человек носит в себе чип радиометки, определяющий его жизнь. Моя жизнь не планировалась – согласно чипу я мертв.

Сумев бежать, чудом обосновался под чужой личиной в доме, как оказалось, известнейшего предателя бывшей России. Покойного, к счастью. Знакомство с его дочерью Еленой и внучкой Кэт, демонстрация инженерных талантов первоклассной советской школы, создание легенды… В жизни появилась новая женщина – Марджи, занимающая весьма высокий пост начальница ставшей очень близкой к тому моменту Елены. Полученный в награду за смерть паранормальный дар позволил навсегда войти и в ее жизнь.

Нелегал в квадрате, скрывающий истинное лицо и даже фальшивую личину, я не избежал ошибок и захвата. Но открывшаяся устойчивость к действию допросной химии и продуманные действия Марджи кардинально изменили ситуацию, заставив организатора охоты – командира военной базы – принять меня на службу. Параллельно изменился и статус в радиометке RFID – не просто мертвый, а проходящий службу в подразделении военной контрразведки мертвец. Есть что-то символичное в этой издевке судьбы, не правда ли?

Что делает хреновый командир, когда ему на голову сваливается внезапная задача? Правильно, вызывает подчиненного и полностью перекидывает проблему ему. Поэтому сейчас на меня совершенно ошарашенно смотрит знакомый сержант (тот самый из группы захвата), я с преданным видом демонстрирую немедленную готовность к исполнению приказов. Наконец пазл из продолжительного инструктажа и моей персоны в стриженой военной голове более-менее складывается.

– Рядовой?..

– Сэр сержант, рядовой Серж Росс, сэр!

Вот что значит дать человеку привычную точку опоры. Сержант расправляет плечи, в глазах появляется уверенность.

– Рядовой Росс, с этой минуты я, сержант О’Нилл, твой папа и твоя мама. Ты заключил контракт, поэтому твоя задница на два года принадлежит колониальным вооруженным силам. Понятно?

– Да, сэр!

– А кто для тебя является главным в вооруженных силах, рядовой?

– Сэр сержант, мой командир – вы, сэр!

– Правильно. Вижу, что ты не безнадежен, рядовой. Упор лежа – принять!

Рухнув, исполняю.

– Двадцать раз отжаться, рядовой!

Ну, это мелочь. Четко отжимаюсь, вскакиваю.

– Да, сэр!

На лице сержанта удовлетворение:

– За мной, рядовой.

– Да, сэр, слушаюсь, сэр!

Парикмахерская. Гражданский мастер ловко и привычно укорачивает прическу, тормозит над усиками.

– Усы оставить.

– Как скажете, сэр. Кого-то вы мне напоминаете…

– Питерса. Черный тех.

– Да, сэр, точно!

Стряхиваются срезанные волосы, снимается накидка.

– Готово, сэр.

– Благодарю. Отличная работа.

– Спасибо, сэр.

Удивительно, сержант на наличие усов не обратил никакого внимания. Не понял, а почему?

Вещевой склад. Неотличимый от наших прапоров хитрован измеряет параметры, выдает летний комплект формы, нательное белье, легкие берцы, рюкзак, различную мелочь. О, интересно – военная модель кэша. Прочный обрезиненный корпус защитного цвета, дисплей за толстым пластиком, жесткий синтетический чехол. Быстро упаковываю рюкзак, перевязываю шпагатом и подхватываю форму, выхожу.

– Как должен передвигаться солдат колониальных вооруженных сил?

– Бегом, сэр!

– Рядовой, бегом марш!

Это разве бег? М-да, сержант, не нюхал ты наши десять км. Немного мешается форма в руках, болтается рюкзак за спиной (надо было отрегулировать лямки), но скоро оказываемся перед небольшим одноэтажным зданием, расположенным немного в стороне от основных служб. Табличка у входа недвусмысленно сообщает: «Взвод Дельта». Кстати, я ничего не потерял по дороге, а на это явно присутствовал расчет.

– Рядовой, сложить вещи на скамейку. Упор лежа – принять. Двенадцать раз отжаться.

– Да, сэр!

Заходим в здание. Напротив входа стол дежурного. Увидев нас, солдат явно неспешно поднимается:

– Сэр сержант, за время моего дежурства происшествий не случилось. Капитан Фрай арестовал рядового Крайновски, сэр. Был очень раздражен, сержант.

– Крайновски уже переведен в роту охраны, Майкл. Поверь мне – заслуженно переведен. Хорошо, что я успел набить ублюдку морду.

– Ясно. Разрешите спросить, сэр…

– Этот рядовой теперь будет вместо него.

Удивление на лице солдата:

– Хиловат он, сержант.

– Капитан все доведет на построении. Рядовой Росс?

– Да, сэр!

– Здесь теперь твой дом и твоя семья.

– Да, сэр, слушаюсь, сэр!

Широкий коридор – место построения личного состава, сюда же выходят кубрики на два человека, разделенные легкими стенами, рядом с дежурным комната для хранения оружия, на другом конце – туалет, умывальник, душ, взводная каптерка, бытовая комната.

– Вот твоя койка и твой шкафчик, рядовой. Каким должен быть шкафчик?

– Всегда заперт, сэр!

Он явно что-то хочет спросить, но сдерживает себя. Смотрит на часы:

– Ровно через сорок три минуты, рядовой, ты должен стоять в форме напротив дежурного. Ясно?

– Да, сэр! Разрешите выполнять, сэр?

Кивок, сержант выходит. Быстро распаковываю форму, отбираю, что надеть, пулей лечу в бытовую комнату, включаю утюг прогреваться. Где-то должно быть… Ага, в шкафчике сложенные куски марли для глажки. Намочить, за формой. Скидываю все гражданское, кроме часов, отправляю в свой шкафчик. Нательное, носки, берцы на себя, камуфляж в руку и назад – гладить.

Точно в указанное время стою по стойке «смирно» (ничем не отличается от вошедшей в привычку за двадцать лет службы нашей) у стола дежурного, полностью соответствуя плакату с образцами внешнего вида военнослужащего за его спиной. В моем отсеке полный порядок, только на тумбочке в крэдле заряжается кэш. Появляется сержант, тщательно инспектирует придирчивым взглядом. Недостатков нет. Выглажено даже кепи, эмблемы из перевернутого (обычный прикол для новичков) переведены в нормальное положение. Проходит, проверяет бытовку и отсек.

– За мной, рядовой.

– Слушаюсь, сэр!

Неспешный бег, прерываемый попавшимся навстречу лейтенантом. Сержант переходит на средненькое подобие строевого шага, выполняет воинское приветствие. В моем исполнении все гораздо четче. Еще десяток шагов, О’Нилл не выдерживает:

– Росс, ты что – служил?

– Сэр, прошу прощения, сэр! Мне запрещено разглашать эту информацию, сэр!

– Так-так… Упор лежа – принять. Двадцать раз.

– Да, сэр!

Добираемся до столовой. Клумбы, чистота внутри и снаружи, вкусные ароматы. Просторный зал, столики на четверых, большие окна, сверкающая нержавейка. Помыв руки, заполняем подносы. Первое, второе, салат, чай с бисквитом, апельсин, салфетки. Размер порций впечатляет.

– На обед у тебя двадцать минут, рядовой. Запомни – каждый день в час двадцать для тебя обед, в шесть сорок ужин и в семь утра завтрак.

– Да, сэр, запомнил, сэр!

Сметаю содержимое тарелок. Наваристый суп, пюре с котлетой и подливкой, салат из огурцов-помидоров. Да, с таким питанием можно Родину защищать. Все сытное и полноценное, очень вкусно приготовлено. Укладываюсь в пятнадцать минут, добиваю десертный апельсин. В казарму возвращаемся нормальным шагом. Отдав распоряжения и оставив меня у стола дежурного, сержант убыл по делам. Понемногу появляются военнослужащие взвода, перекидываются с дежурным словами, посматривают на меня. Получивший указания капрал выдает из каптерки постельное белье, одеяло, полотенце, заполняет специальные пластиковые бирки для прачечной. Кстати, можно стирать и в бытовой комнате, но не бесплатно – стоит стандартная стиральная машина, как в прачечной самообслуживания. Застилаю, отбиваю койку согласно приведенному на плакате образцу, возвращаюсь к столу дежурного. Мелькнули знакомые лица солдат из группы захвата. Странно, но не узнали. Входят О’Нилл и Фрай.

– Смирно! Сэр капитан, во время моего…

– Построение.

– Слушаюсь, сэр! Взвод, строиться!

Меня придерживает за локоть сержант. Втроем стоим перед строем.

– Равняйсь! Смирно!

– Вольно.

– Вольно!

– С сегодняшнего дня в нашем взводе будет проходить службу рядовой Росс. Сержант О’Нилл?

– Да, сэр!

– Рядового на тесты.

– Слушаюсь, сэр! Рядовой Росс?

– Да, сэр!

– Направо. Шагом марш.

Мы с сержантом уходим, а взвод сейчас явно будут инструктировать насмерть по поводу одной нескромной персоны.

Тесты, тесты, тесты.

Поскольку я проскочил мимо рекрутской конторы, необходимые данные получают на месте. Полнейший медицинский осмотр (правильно оценив изрядные сине-желтые синяки на ребрах, сержант принял невозмутимый и непричастный вид), тесты интеллекта, выполнение физических нормативов, психологические тесты, снова нормативы. К ужину совершенно забодался, а О’Нилл получил пачку бумаги – дело на меня, любимого, причем содержимое стопы его, с одной стороны, порадовало (полностью готов к службе), а с другой – заинтриговало (слишком готов).

Вечером, кроме ужина, было одно светлое пятно – зашедший капитан ознакомился с результатами проверок и сбросил со своего элитного на мой кэш украденную Крайновски сумму. Все точно, до единицы.

Дальше пошла сплошная муштра. Первая неделя новичка – красная фаза. Перехожу под командование капралов, иногда рядовых, постоянно поднимаюсь по тревоге ночью, все время бегаю. Сколько отжался и качнул пресс, вспомнить невозможно, потому что занимался этим все время, а делом принципа каждого военнослужащего, ставшего временным командиром, было довести до предела физических сил. Контроль за действиями абсолютный и полнейший, прерывается максимум на час в сутки. Физподготовка, строевая, уставы. Во время окуривания слезоточивым газом заставляли снимать противогаз и произносить вслух звание, имя, фамилию и единый идентификационный номер. После третьей попытки отстали, оценив объем легких и умелое обращение с противогазом. Но газу слегка нюхнул. Кстати, так себе концентрация, наш безбашенный химик если уж дорывался, так лил, как из бочки.

Хорошо, если удавалось поспать часа четыре подряд, и не дай бог было задремать на занятиях. Но… С ходу возникло огромное «Но». В свое время ознакомившись с методиками подготовки новобранцев в вооруженных силах США, был готов к тому, что с первой секунды меня начнут ломать, уничтожать как личность, изготавливая совершенную нерассуждающую машину, заточенную только на исполнение любых приказов. Этого не было. Не было совсем. Сержант тренировал безжалостно, но и без садизма. Он и другие военнослужащие взвода показывали личным примером «как надо» и добивались того исполнения показанного, которое соответствовало армейским требованиям, а не личным желаниям и прихотям. Каждый инструктор был высококлассным специалистом в избранной для занятий сфере, сержант являлся образцом и универсалом во всем. Отдельные совпавшие с нашим миром детали требований к новобранцам только подчеркивали разницу в системе. Я искал аналогии в известных фактах нашего мира и находил подобное только в шефстве солдат Вермахта над новичками. Методика скрупулезного изучения и максимально рационального обучения новобранца также была построена с немецкой педантичностью. Поэтому никаких дрилл-сержантов, «охраны» кустов и мытья сортиров по ночам. Кстати, помещение взвода два раза в день буквально вылизывали гражданские уборщики. На долю дежурного оставалась лишь комната для хранения оружия. Объяснив и добившись правильного выполнения, меня иногда даже хвалили, не забывая, впрочем, дополнительно «нагрузить попутной тренировкой» и абсолютно лишая времени на безделье. Обилие инструкторов и их «скользящий график» полностью смазывали в сознании часы, минуты и время суток. Единственное, что соблюдалось свято, – прием пищи. Также всегда выкраивал время на приведение в порядок внешнего вида и трехминутного звонка моим девчатам. С одного телефона Елене, с другого – Марджи, через день – Кате. По мне очень скучали, быстро вываливали новости, просто радовали своими милыми, нежными голосами, отвлекая от непрерывного напряжения, помогая расслабиться. Два комплекта нательного белья и носков стремительно ветшали, я их стирал каждую ночь, возвращаясь под утро с очередной индивидуальной тревоги, иногда засыпая стоя у стиральной машины. Только в последний день первой недели О’Нилл сводил (бегом, только бегом) в армейский магазин. Взял по его указанию еще два комплекта нательного белья, пять пар носков, бритвенных и гигиенических принадлежностей.

Вторая неделя – предбоевая подготовка – белая фаза. Во взвод доставлено мое личное оружие, теперь постоянно отягощен штурмовой винтовкой (здорово похожа на FN-FAL). Сборка-разборка, чистка, строевые приемы с оружием, рукопашный бой с винтовкой, рукопашный бой с ножом, просто рукопашный бой. Невозмутимый скандинав Сведенборг, назначенный лично капитаном как самый осторожный, гонял меня по площадке и демонстрировал вполсилы (но очень больно) боевые приемы.

К слову о боях – единственная виденная за три недели драка между военнослужащими взвода более походила на спортивный поединок и протекала под присмотром сержанта. Меня не трогали, конечно, благодаря твердому инструктажу и предупреждению капитана Фрая. За нарушение приказов командира здесь наказывали финансово, то есть очень доходчиво. Крайновски, кстати, попал на месячное денежное довольствие – пребывание в карцере не оплачивается. Были назначены и индивидуально ответственные за мою безопасность – эту четверку увидел сразу, как только появился первый желающий потретировать новичка в силу своего поганого характера. «Его пример – другим наука», тут классик моего мира был точен, как атомные часы, повтора объяснения не потребовалось, новые желающие не возникли. Но и сам не наглел, старался держать ровные отношения и соблюдать дистанцию.

Теорию по тактике и Уставы бегом сменяли любимая физическая подготовка и строевая, а падал и отжимался в промежутках уже как в балете – легко и непринужденно. К концу второй недели проведена текущая аттестация по предметам обучения. Недоверчиво вглядываясь в результаты, капитан не раз окидывал меня любопытным взглядом, но вопросов не задавал. Итогом стало разрешение не орать: «Да, сэр!» и «Слушаюсь, сэр!», а произносить нормальным голосом. Переход к третьей – синей фазе – увенчался тем, что дали поспать аж семь часов подряд.

Синяя фаза. На занятиях по огневой присутствует весь взвод. Получение штурмовой винтовки, две обоймы, подгонка РПС. Поскольку мы спецподразделение – получение пистолета (копия «Браунинг HP»), два магазина, кобура. Обтянутая маскировочной сеткой каска, легкий бронежилет, рюкзак с сухпаем и водой. Шестимильный кросс на стрельбище. Первое упражнение – стрельба лежа по поднимающимся на трех рубежах мишеням. Каждую винтовку отладил штатный оружейник, все пристреляны. Без проблем укладываю цели. Второе упражнение – штурм вражеского укрепления. Мишени выпадают из всех неприметных мест, но ни одна не избегает пули. На выходе из тактического лабиринта сдаю неизрасходованные патроны, сержант одобрительно кивает, а здоровяки моего третьего отделения довольно хлопают по плечу. Эти два норматива, оказывается, влияют на размер дополнительного вознаграждения всего отделения. Один заваливает стрельбу – страдают все. Продуманно. Штурмовая полоса. Нормально. Наконец-то обед. Уплетаю сухпай, как корова сено. Черт, ем много, но здорово похудел. Мышцы, правда, растут, хотя и болят от постоянных нагрузок. Целых полчаса блаженного отдыха. Новое упражнение – стрельба из пистолета по неподвижной мишени на количество очков. Знакомо, и дистанция привычная. Стойка не определена, но бойцы в основном стреляют, держа пистолет обеими руками. Нет, родная офицерская моего мира привычнее. Пистолет тяжелее «макарова», но в разы удобнее. Особенно нравится больший наклон рукоятки (не надо выводить прицельную линию) и то, что после выстрела он возвращается в исходное положение, а не задирается кверху. Мягкий спуск добавляет удовольствие. Шесть патронов размеренно покидают обойму.

– Росс, если ты попал хотя бы два раза, считай, что тебе невероятно повезло. Но если в мишени, рядовой, не окажется дырок, ты долго будешь вспоминать сегодняшнюю ночь.

– Да, сэр.

Сказал бы я тебе, где дырка, сержант. В армии – отверстие.

Идем к мишеням. Две десятки, восьмерка, три девятки. Сержант второй раз пересчитывает попадания. Что там считать? Подходят еще трое из той группы захвата, смотрят, молча переглядываются.

Снова тактический лабиринт, но уже с пистолетом. Мишень – пуля, результат неизменен. Ну, любил я в той жизни пострелять, что поделаешь? Даже входил в офицерскую сборную части. Не добив вторую обойму (враги кончились), выхожу. О’Нилл и троица уже получили результаты стрельб, со сложными чувствами глядят на ствол в моей руке. Разряжаюсь, сдаю патроны. Рядовой Милош не выдерживает:

– Послушай, Росс, а тогда, если бы у Крайновски оказались патроны?..

– Простите, сэр, но мне был отдан приказ, и я обязан был его выполнить, сэр.

– Мать! Твою мать! Увижу траханного Крайновски – набью уроду морду!

– Остынь, Милош. Я уже это сделал. Франческо?

– Да, сержант?

– Прикинь – ты единственный, кто мог остаться в живых.

Здоровяки ржут, я улыбаюсь. Ага, сейчас, оставил бы я живых… Контрольный выстрел никто не отменял.

Метание гранат. Меня как новичка плотно опекают, но уверенно забрасываю наступательную и оборонительную в центр группы мишеней.

Стрельба из пулемета и снайперской винтовки, лицом в грязь не ударил.

Вообще стрелковая подготовка взвода на высоком уровне – отдельные средненькие результаты были только при стрельбе из пистолета.

Кросс назад, сдача оружия, ужин. После ужина опять ждет спортгородок.

Следующие дни посвящены всему, что связано с боевыми действиями против партизан, и городскому бою. Выполняю разведку, снимаю и ставлю мины, маскируюсь сам и ищу замаскировавшегося противника, ориентируюсь в лесном массиве (чистеньком и прозрачном, как парк отдыха), учусь пользоваться радиосредствами. Кстати, военные радиостанции не в лучшем состоянии – ВЧ-контуры явно расстроены, связь плохая и пропадает даже на близком расстоянии. Тактика движения штурмовых групп в городе, штурм одиночного здания, использование альпинистского снаряжения, неоднократное преодоление штурмовой полосы.

Вторник. Завтра последний день укороченного курса молодого бойца. Мой многократно пропитанный потом и стиранный камуфляж совсем выцвел и находится на последнем издыхании. Оказывается, это учтено. После обеда сержант ведет в вещевой склад и лично участвует в подборе двух комплектов обмундирования. Летний полевой камуфляж, как и тот, что получил в первый день, и более качественный повседневно-парадный. Новые, также повседневно-парадные берцы, ремень и кепи в комплекте. На рукаве камуфляжа шеврон – «колониальные вооруженные силы». Невероятное дело – никто больше не «роняет», спокойно вымылся в душе и глажу обмундирование. Во взводе, кроме дежурного, человек десять – те, кто не живет в городе или не убыл туда развлечься. Вот один из них, устав от ти-ви, заглядывает ко мне и начинает излагать свою Великую Мечту о том, как, накопив за время службы капитал, вернется домой, приобретет квартиру, женится и будет жить-поживать. Слушаю с внимательным лицом, кивая и пропуская текст мимо ушей. Приготовив форму, вежливо отделавшись от надоедливого собеседника, выхожу на улицу для обязательных звонков.

Маргарет. Строгая леди уточняет про здоровье, питание и настроение (Марджи, когда я тебя слышу, это уже праздник!), успокоенно вздыхает и коротко делится своими производственными успехами.

Елена. «Ах, Серж, дорогой, как без тебя скучно!» Излагает офисные новости, хвастается достижениями по работе, рассказывает о Кате: «Стала такой взрослой, такой самостоятельной… Боже мой, неужели у меня взрослая дочь, а я уже старая?» Утешаю.

Катя. Самостоятельная моя. Дите дитем. Ворох светско-концертных сплетен, несистематизированный отчет о записях и предстоящем концерте. Мои поучения о правильном питании, спорте и распорядке дня.

Все, полегчало. Еще пять минут подышать и в подразделение – скоро отбой.

Среда. После завтрака прибывший капитан Фрай выводит меня из строя и достаточно торжественно вручает шеврон принадлежности к военной контрразведке. Бодро благодарю, возвращаюсь в строй. Отныне жизнь переходит к строго плановому распорядку в соответствии с расписаниями занятий на стендах. Резко появилось обилие свободного времени, впрочем, ненадолго. Майор не забыл слова Маргарет и решил опробовать свалившегося на голову Черного Теха в деле. Прибывший лейтенант Паукер – командир взвода обеспечения – приводит в свое хозяйство. Радиостанции, боевые электронные планшеты, навигаторы, видеокамеры и мониторы, специализированные вычислители, блоки от автомобилей, стенды, тренажеры и куча другой электронной военной аппаратуры, включая телевизоры, кэши, часы и прочее. Причину застоя в ремонте сразу определяю по расширенным зрачкам, запаху свежего косяка и знакам отличия мэтра-воентеха. Сынок штабной шишки в состоянии укуренного нестояния. Лейтенант кротко и скромно развел руками и испарился. Оставшийся за него тех-капрал показал комнату ремонта электроники и оборудование. К моему удивлению, было почти все, включая плоский цифровой монитор-осциллограф, генераторы сигналов и паяльную станцию. В шкафу перепутанной кучей лежат инструкции по ремонту и обслуживанию вместе с принципиальными схемами. Остальные шкафы забиты ЗИПами и упаковками радиодеталей. Вот как, оказывается, должен работать местный тех.

– Сэр, что надо отремонтировать в первую очередь?

– Рядовой, вы разбираетесь в системах видеонаблюдения?

Через час капрал получил полноценный и подтвержденный практическими примерами ответ. Срочно вызванный лейтенант убедился в полной исправности только что лежавшего мертвым грузом оборудования, оценил внешний вид новоявленного мастера (камуфлированная футболка, бинокулярные очки на голове, дымящийся паяльник, рядом осциллограф рисует хитрые синусоиды), впечатлился и рванул к капитану Фраю – договариваться. По-моему, Фрай и сам не против скинуть крайне неудобного подчиненного под пригляд другого офицера в тихое и спокойное место. В итоге во взводе «Дельта» я только ночую и посещаю занятия по физической подготовке и стрельбе, самостоятельно убывая после завтрака в мастерские. Стоит ли говорить, что оставшаяся неделя казарменного положения проскочила пулей? Вот уже стою на КПП в ожидании утреннего субботнего автобуса в Сити. Чуть больше часа пути, десять минут пешком. Нажимаю кнопку звонка, хлопает дверь, слышу стук каблучков. Елена:

– Боже мой, Серж!

Она не может наглядеться, а я наконец осознал, что прожил целый месяц без этой потрясающе красивой женщины. Идем в дом, Елена не успокаивается:

– Как ты возмужал, Серж! У тебя стало такое суровое лицо, и эта форма… Ты настоящий офицер!

– Всего лишь рядовой военной контрразведки, Елена.

– Нет, ты так держишься, и у тебя такая осанка…

Лена проводит ладонью по моей груди. Вспышкой огня желания проявляется ее аура. Катя приедет только через несколько месяцев, поэтому от полыхающей лавы этого вулкана страстей никто не спасет. Последняя связная мысль была о том, что необходимо уложиться до приезда Маргарет. Кстати, уложиться – это самое точное слово…

Въезжает черный лимузин, я у открытых ворот демонстрирую безупречное выполнение воинского приветствия. Ральф открывает дверцу, выходит Марджи. Строго движется ко мне, останавливается, окидывает взглядом… и виснет на шее, сладко целуя. Эталон невозмутимости Ральф за ее спиной подмигивает и показывает оттопыренный большой палец. Оторвалась:

– Как ты возмужал, Серж!

– А ты стала еще красивее, Марджи.

– Я снова слышу моего льстеца и верю ему, как последняя дура.

– Ты очень умна, Марджи, а веришь потому, что это правда, идущая от самого сердца.

– Ральф, я жду тебя завтра.

– Слушаюсь, мисс Берг.

Телохранитель кивает, прощаясь, четко козыряю в ответ. Машина уезжает, закрываю ворота.

– Армия идет тебе на пользу, это удивительно. Твоя осанка…

Так, про осанку я уже слышал. Продолжение было сногсшибательным в полном смысле слова. Нет, Маргарет контролирует себя, аура не видна.

– Серж, у тебя молодое лицо, но взгляд… Ты больше похож на офицера, чем твои начальники.

– У меня был достаточно трудный и насыщенный месяц, Марджи.

Заходим в дом, в коридоре встречает сияющая до неприличия и чуть смущенная Елена. А ведь Маргарет все предусмотрела и специально задержала свой приезд, зная, как встретит меня Лена. Эта женщина не устает поражать своей продуманностью и предусмотрительностью.

– Хелен, у тебя возмутительно счастливое лицо. Я даже не буду спрашивать, сбросил ли пар наш бравый военный.

– Ах, Маргарет…

– Что, Хелен?

– Он потрясающий. Им невозможно насладиться. А когда ты увидишь его мускулы, его великолепное тело…

У меня горят щеки и полыхают уши. Нет, я уже привык к свободе взглядов на секс в этом мире, но слушать о себе такие вещи…

– Ох, Хелен, мужчины – твоя слабость. Что ты предлагаешь – оставить его без ужина и приступить прямо сейчас?

Все, это надо прекращать:

– Прекрасные дамы, вы не могли бы обсуждать меня без моего личного присутствия?

– Боже мой, Хелен, я не верю своим глазам – наш стальной офицер смущен. Надо тебе, Серж, иногда говорить такие вещи хотя бы для того, чтобы посмотреть на это милое выражение лица. Ладно, Хелен, раз уж нам суждено делить одного мужчину, давай будем это делать скромно.

– Хорошо, Маргарет. Я только хотела еще сказать…

– Елена, пожалуйста, не при мне! Я тебя умоляю. И вообще хочется кушать, а ужин остывает.

Женщины заговорщицки переглядываются, улыбаются. Все, я пропал. Точно – эту тему они обсудили и разработали детальный план. Маргарет вполне на такое способна.

За ужином ловлю себя на том, что метаю содержимое тарелки с привычной скоростью, а Марджи с Леной на это жалостливо смотрят. Откладываю вилку:

– Дамы, видите ли, в армии солдат должен есть быстро, потому что у него очень много важных и неотложных дел.

– А что там еще надо делать быстро?

– В общем-то все, Марджи. Мыться в душе за восемь минут, бриться за три…

– Какой ужас!

– Нет, Елена, все имеет глубокий смысл. Уходя служить по контракту, солдат продает себя армии на весь срок, поэтому армия заинтересована в том, чтобы он как можно больше принадлежал только ей. Но не переживайте, теперь это ко мне не относится – я благополучно пережил первый месяц, а сейчас вообще работаю техом у лейтенанта Паукера.

После ужина располагаемся в креслах гостиной.

– Да, Серж, ты знаешь, что сериал «Безопасники» вчера закончился?

– Не слышал, Елена. Черного Теха поймали?

– Нет, Серж. Кинокомпания оставила задел на возможное продолжение. Рейтинг сериала сильно упал. Последние серии были такие тупые и неинтересные…

– Думаю, Елена, сценарист исчерпал себя. Каждый раз придумывать новое сложно.

– Но ты же придумывал. Милый Серж, я так скучала по твоим историям…

– Да, Серж, но тебе, наверное, было не до них?

– Отчего же, Марджи? Только в этот раз история будет не страшная, а фантастическая и немного печальная, о человеке, который пришел из будущего, чтобы спасти свое счастье в прошлом.

Пересказ фильма «Патруль времени» с Ван Даммом в главной роли. Женщины захвачены сюжетом, искренне сопереживают. Заключительная сцена – герой возвращается домой, его встречают жена и сын.

– Потрясающе. Серж, ты это так рассказывал, как будто видел собственными глазами!

Благоразумно молчу. Да, Лена, я это действительно видел собственными глазами.

– Я тоже полна впечатлений, Хелен. Сюжет, игра фантазии, твое умение рассказчика, Серж… Ты можешь стать писателем, даже знаменитым писателем. Когда отслужишь, мы займемся твоей судьбой. Вы, мужчины, никогда не цените свои таланты, поэтому знай – твои женщины помогут сделать тебе достойное будущее.

– Слушаю и повинуюсь, тигрица.

– Серж, а песни для Кэт? Боже мой, прости, у тебя же совсем не было времени!

Улыбаюсь, достаю из внутреннего кармана куртки листы бумаги, отдаю Елене:

– Пять песен для нашей звезды. Слова есть, а вот музыку надо наиграть.

– Займись, пожалуйста, завтра, Серж. Не все же время тратить на постель.

Согласно киваю и думаю: «Да, Марджи, ты, как всегда, права. Кстати, о постели. Мне кажется, что ролевая игра с контрразведчиком и допрашиваемой пособницей Реджистанса сегодня перед сном тебе исключительно понравится».

Хорошее заканчивается чрезвычайно быстро. Расцелованный напоследок прекрасными дамами, возвращаюсь на базу. Плохо только, что право на проживание в городе получу лишь по истечении года контракта.

* * *

– Рядовой Росс?

Незнакомый солдат стоит у рабочего стола. Значок в виде крестика на груди, несколько религиозных газет и Библия в руке. Помощник военного капеллана. А от меня что надо?

– Да. Слушаю вас, рядовой.

– Комарофф, можно просто Ком.

– Я слушаю, Ком.

– Росс, почему вы не посещаете церковь?

Оп-па! Вот это засада, точнее, пролет. Знаю, что англиканская церковь этого мира имеет сильные позиции, но в светскую жизнь особо не вмешивается. При проживании в пригороде религия и я как-то не соприкасались, поскольку телепроповеди не смотрел и в храмы Сити не ходил. В программе обучения местный вариант Библии не значился, поэтому полученную книжицу наскоро проглядел, постарался придать ей прочитанный вид и благополучно положил на тумбочку, не собираясь листать вновь. Что мне могла такого рассказать о Всевышнем местная религия, повязанная на законы общества потребления и видящая смысл жизни в накоплении богатства? «Бедный и нерадивый не войдет в Царствие Небесное». Ага, всенепременно. Прямые посмертные переводы из кэша на райскую жизнь, обслуживание круглосуточно. С честью, совестью и добротой очередь не занимать.

Так, а что отвечать сейчас? Откладываю дымящийся паяльник, снимаю бинокуляры, серьезно и строго смотрю в лицо рядового:

– Ком, если вас интересует главный вопрос – знайте: я верю в Бога и Спасителя. Церковь посещаю в Сити, Евангелие читаю регулярно.

– Росс, но у нас есть своя военная церковь, возглавляемая сэром капелланом…

– Видите ли, Ком, у меня есть особые обстоятельства, заставляющие посещать именно храм в Сити, дабы не нарушать важные моральные устои и не вступать в противоречие с основополагающими принципами христианской религии.

Похоже, сработало. Рядовой завис, пытаясь обработать загруженный массив. Бинокуляры на голову, беру паяльник:

– Рядовой, у меня очень много важной работы. Кстати, если святому отцу понадобится что-либо отремонтировать – обращайтесь. Будет выполнено качественно и без очереди.

– Спасибо, Росс. Но я хотел бы…

– Ком, я сказал то, что мог сказать. У меня есть командир – капитан Фрай. Полагаю, что любой вопрос сэр капеллан может решить с ним как офицер с офицером. А зачем нам, рядовым, лезть в дела офицеров? Верно?

– Да, конечно. До свидания, Росс, храни вас бог.

– До свидания, Ком. Не забывайте про ремонт.

Рядовой ушел, я напряг интеллект, прикидывая, чем это может грозить. Посещение церковной службы? Бойцы взвода, по-моему, на мероприятие ходят раз в неделю. Ничего, час выдержу, если что. Перекреститься? Справлюсь, главное, делать размеренно и на их манер, ни в коем случае не влепить по православному канону. Исповедь? Стоп! Исповедь… Вот где засада. Самому капеллану напеть военных песен не проблема, но таинство исповеди у меня слишком глубоко ассоциируется с Всевышним. Пусть святоша действует в своих целях, пусть его единение с Богом при исповеди только в моей голове – врать не хочу и не буду. Морально легче сказать правду и затем пристрелить капеллана из табельного ствола, благо что получить его для чистки не проблема. Как вывернуться? Думай, голова, думай.

Вечером, против обыкновения, в подразделение заглянул капитан Фрай:

– Росс?

– Да, сэр?

– Сходите завтра в церковь на утреннюю службу.

– Слушаюсь, сэр. Разрешите задать вопрос, сэр капитан?

– Да, рядовой.

– Сэр, у меня есть определенные ограничения на таинство исповеди. Как мне решить этот вопрос с капелланом?

Что-то мне выражение твоего лица, капитан, не нравится. Уж не ты ли закинул мыслишку святому отцу о сложном подчиненном?

– Изложите их капеллану, Росс.

– Слушаюсь, сэр.

Кивнув, Фрай уходит. Точно, участвовал, гаденыш. Вот кого пристрелил бы не задумываясь.

Утро. Вместо ремонта автотренажера сижу на скамейке и с преданно-внимательным видом пропускаю мимо ушей тягомотину на английском. Церковь чистенькая, аккуратная, неплохие витражи, качественно выполненные религиозные символы. Вот и завершение. Дружно встаем, готовлюсь к выходу…

– Рядовой, задержитесь, пожалуйста.

– Слушаюсь, сэр.

«А вас, Штирлиц, я попрошу остаться». Хреново.

Дождавшись, пока выйдет последний солдат, капеллан поворачивается. Высокий, тонкое породистое лицо, внимательные серые глаза. Очень внимательные.

– Росс, вы не хотите исповедаться?

– Сэр капеллан, мы можем поговорить там, где нам никто не помешает? Но не в исповедальне, сэр.

– Хорошо, Росс, идите за мной.

В церковном крыле небольшой служебный кабинет. Указав на стул, офицер занимает место в своем кресле.

– Сэр, в силу жестких правил я могу свершать таинство исповеди только с определенными священнослужителями.

– Росс, тайна исповеди священна, и любой капеллан может и обязан очистить душу каждого солдата.

– Сэр, прошу вас назвать контрольную фразу.

– Что?

– Сэр, если вы сотрудник КИБ, то назовите контрольную фразу. Если вы не являетесь сотрудником КИБ, то я не имею возможности открывать вам любые, касающиеся меня и моего дела данные, сэр. Прошу понять меня правильно, сэр. Полагаю, что командир базы сможет объяснить мое поведение.

Так, святоша в тупике. Что ему вообще надо? Кто организовал эту проверку?

– Росс, как тебе вообще служится?

– Хорошо, сэр, благодарю вас, сэр.

– Ты недавно закончил входной курс. Было трудно?

– Никак нет, сэр. Нагрузки распределялись равномерно и продуманно, сэр. Я успешно сдал все зачеты, сэр.

– Я знаю. Это хорошо, Росс. Кстати, совершенно ни к чему так напрягаться и обращаться ко мне «сэр». Мы просто разговариваем, ты можешь говорить мне «святой отец».

– Слушаюсь, святой отец.

– Росс, как ты видишь свою службу в дальнейшем?

Оп-па! Это отдает уже заданием майора.

– Добросовестно и честно отслужить весь срок заключенного контракта, святой отец.

– Это похвально, сын мой. Тебя никто не притесняет?

– Нет, святой отец. Мои командиры строгие, но справедливые начальники, которые дали мне знания и навыки, необходимые каждому настоящему мужчине.

– Тебе не сложно жить по военному распорядку, выполнять приказы?

– Нет, сэр. Вся моя жизнь строго регламентирована правилами и приказами, все, что я делаю, установлено ими.

– Но это трудно, сын мой?

– Святой отец, я другой жизни не знаю.

– А кто из командиров тебе нравится больше? Я слышал, что ты сейчас работаешь у лейтенанта Паукера?

– Святой отец, я горжусь, что числюсь в подразделении такого серьезного и высокопоставленного офицера, как капитан Фрай, а лейтенант Паукер для меня является образцом грамотного и профессионального технического специалиста. Я люблю ремонтировать сложную технику, сэр, мои начальники предоставили мне эту возможность.

– Где ты научился ремонтировать, Серж?

Грубовато. Держит за лоха? Или привык к откровенности на исповеди?

– Прошу прощения, сэр, я не могу ответить на этот вопрос.

– Хорошо, Росс, можешь не отвечать. Я догадываюсь, что это связано с твоей… твоими особенностями. Кстати, я благодарен тебе за предложение отремонтировать технику церкви. Комарофф может занести завтра видеопроигрыватель?

– Конечно, святой отец. Немедленно займусь.

– Тебе не мешают ремонтировать? Я слышал, что Петер не всегда хорошо себя чувствует…

Петер – это укуренный сын штабной шишки. Несколько раз пытался задавать вопросы по моим навыкам, поучить правильному ремонту, но надолго его поползновений не хватало. По-моему, кроме грез после первой затяжки, ему все до фонаря.

– Сэр, у каждого человека есть слабости. Возможно, слабость мэтра-воентеха несколько велика, но она не делает его плохим человеком. Он не мешает работать, даже пытается чему-то дополнительно научить.

– Отрадно слушать твои слова, Серж. Раз уж речь зашла о слабостях… А что желаешь ты?

– Святой отец, мне немного неловко говорить…

– Ничего, ничего, сын мой, ты можешь смело рассказать мне любую свою… любое желание.

– Сэр, хотя я только начал служить, но… Я мечтаю стать капралом. Как это громко звучит: «Капрал Росс!» И знаете, сэр…

– Да-да, Серж…

– Мне это весомо зачтется там… Откуда я пришел служить.

– Похвальное желание, сын мой, и вполне достижимое. Приложи усилия, и оно исполнится.

– Да, сэр, спасибо, святой отец.

– Вот видишь, Росс, как мы хорошо поговорили. Я совершенно не понимаю твоего нежелания пройти исповедь.

– Сэр, вы знаете, что показывает учетник, когда его подносят к моей груди?

Оп-па! Знает! Знает, гадюка. На майора с капитаном работаешь, святоша, такое могло утечь только от них.

– Росс, но как это может быть связано?

– Мертвые не исповедуются, сэр. Они молчат.

Думает. Хорошо ему сказал, сейчас оценим уровень осведомленности.

– Росс, я знаю о твоей необычности. Сложно представить, как такое могло получиться… Но ведь ты… возможно, и другие подобные тебе живы?

– Для нас есть специальная церковь и свое таинство. Прошу простить, сэр, я больше ничего не могу рассказать.

– Хорошо-хорошо, Серж. Мы и так прекрасно побеседовали. Если ты захочешь еще просто поговорить, у тебя возникнут трудности – заходи в любое время.

– Благодарю вас, сэр. Я могу идти?

– Да, Росс, ступай.

Похоже, беседа удалась. Итог: майору капеллан доложит в лучших эпитетах (показать свой авторитет и профессионализм), они будут убеждены в моих корнях из КИБ и в том, что я не один такой уникальный. К чему это может привести? Пожалуй, к тому, что возникнет дополнительный стимул меня не задевать. Список осведомленных лиц на базе вырос до трех человек, пока ни один не выразил сомнения в легенде. Есть у капеллана связи с КИБ? Вряд ли. Здесь, как и у нас, военные и КИБ почти антагонисты. Главную мысль – что я образцовый исполнитель приказов – довел, это должно улучшить отношение. Пуля с капралом прошла нормально – это звание возможно заслужить только через год безупречной службы (пусть считают, что так и собираюсь служить) или за особые заслуги.

Придя на рабочее место (Петер с самокруткой балдеет в тенечке на лавочке), занялся автотренажером. В связи с тем, что топливо в этом мире дорого, а электромобилей у армии нет, вопрос решили поставками виртуальных систем. Качественная имитация кабины с органами управления, плоские мониторы вместо стекол, роскошная картинка, хитрая система подвески, имитирующая дорогу, куча трасс на жестком диске. Только грубые солдатские руки привели эту красоту к быстрому и закономерному финалу. Майор предпочитал средства на фирменный ремонт списывать в свой карман, а мэтр-воентех довел технику до ручки.

Но нет преград скромному советскому инженеру-электромеханику. Перед ужином первый тренажер ожил и дал «поездить» по центру Сити. Класс! Оказывается, в режиме обучения он еще и правила дорожного движения подсказывает. Интересно, как тут с водительскими правами?

Ответ на вопрос получил от лейтенанта на следующее утро.

– Ты отремонтировал обучающий автотренажер?!

– Да, сэр.

Лейтенант занимает место в кабине, запуск системы… Тоже любит поездить. Ну да, конечно, в первую очередь это превосходная компьютерная игрушка.

– Росс, отлично! Ты заслужил поощрение.

– Благодарю вас, сэр. Разрешите задать вопрос, сэр?

– Да?

– Сэр, я имею возможность получить допуск на управление автомобилем?

– Ты обязан его иметь как военнослужащий взвода «Дельта». Так, сейчас пришлю солдат, Росс, пусть под твоим контролем перевезут автотренажер в класс подготовки. Смонтируешь, проверишь.

– Слушаюсь, сэр.

– Я к командиру базы, тебя включу в первую группу обучаемых.

– Благодарю вас, сэр.

– Послушай, Росс, необходимо отремонтировать еще два автотренажера.

– Сэр, я постараюсь, но уверен в успешном ремонте пока только одного. У третьего серьезные проблемы с механизмом имитации движения.

– Я отдам необходимый приказ сержанту Левковичу, сможешь получить любые запасные части.

– Слушаюсь, сэр.

Что называется, завертелось. Прибыли бойцы взвода обеспечения с тележкой-подъемником, аккуратно погрузили агрегат. Монтаж в автоклассе, проба… Норма. Да, первый раз в этом мире выступил в качестве командира. Есть что-то приятное, когда к тебе почтительно обращаются: «Сэр», какая-то ностальгия по временам службы на офицерских должностях моего мира.

Через два дня установили второй тренажер, теперь два часа в день трачу на автодело. После первого же занятия назначен помощником контролирующего процесс капрала. Что понравилось в самой системе подготовки водителей – отсутствует уравниловка. Нет необходимости высиживать обязательные часы, если есть необходимые навыки и знания, то они фиксируются системой и дают допуск на новый уровень. Для меня это означало, что надо только изучить правила дорожного движения, кстати, не сильно отличающиеся от наших. Главное – всегда вносить поправку на левостороннее движение.

Побывал и на складе сержанта Левковича, исполняющего обязанности ответственного за ремонт и эксплуатацию авто– и бронетехники. Обилие запчастей просто впечатлило, как-то сразу вспомнился разобранный электромобиль Михаила Сергеевича. С установкой контакта проблем не возникло, через час мы перешли на имена, я получил нужные для подвески тренажера детали и полный рюкзак неисправных электронных блоков на ремонт.

Пробу восстановленной и отлаженной системы видеонаблюдения посетил лично майор. Почти сутки до этого она работала в тестовом режиме, и несущий караульную службу личный состав уже прикидывал выгоду от официального запуска. Понятное дело, сидеть за монитором – это не шагать в любую погоду по охраняемой территории. Итогом стало объявление приказа о финансовом поощрении, моя фамилия шла сразу после мэтра-воентеха. Кстати, на кэш поступило и первое электронное денежное довольствие. Неплохо, но когда вспоминаю гонорары мудрого Иосифа…

После насыщенной недели суровых военных будней выходные, как всегда, были исключительно душевные и наполненные положительными эмоциями. Весть о начале ремонта автомобиля Елена встретила с горячим стахановским энтузиазмом. Да, дай ей волю, и до собственно ремонта я бы не добрался. Приехавшая Маргарет навела порядок в этом безбрежном океане чувств (и приняла вечером достойное участие), поэтому определение неисправных блоков прихваченным с базы тестером все же выполнил, как и запись музыки для Кати. Певица, кстати, уже на гастролях, о чем с гордостью доложила по телефону.

Приятно было, выкатив вручную из гаража автомобиль, заниматься настоящим мужским делом. Прекрасная летняя погода, тень от листвы деревьев, мои щебечущие красавицы на стульчиках, бросающие ласковые взгляды в сторону неутомимого труженика. Увы, уже близится вечер, и пора идти на вахтовый автобус. В уставной камуфлированной сумке тестер, шестерня и несколько блоков.

Понедельник ознаменовался важным достижением – подобраны запчасти для личного ремонта (будет Лена на приличном авто рассекать!), подготовлены две канистрочки масла. К вечеру установлен третий тренажер, имитирующий бронетранспортер. Виртуальная поездка по буеракам и косогорам не впечатлила – так себе проходимость. Двуосная машина хороша только для дорог. Мэтр-воентех несколько раз за день порывался «помочь», потом стал учить зарвавшегося, по его мнению, салагу. Правильно подобранные слова и акценты помогли лейтенанту принять правильное решение – Петер отправился отдыхать в свой небольшой домик возле базы.

– Росс, ты уверен, что справишься сам?

– Абсолютно, сэр. Лучшая помощь – это когда не мешают.

– Да, но… Я не могу понять источника твоих знаний. Они все подтверждены практическим опытом, я в этом хорошо разбираюсь. Как можно в твоем возрасте иметь такой опыт, Росс?

Черт, и он туда же.

– Сэр, извините, закрытая информация, сэр. На этот вопрос может ответить командир базы, сэр.

Взгляд, полный смешанных чувств. Любопытство, легкое раздражение, одобрение, попытка понять… В итоге, видимо, офицер мысленно махнул рукой. Я его понимаю – зачем ломать голову? Техника ремонтируется, выявленные комиссией департамента недостатки устраняются, соответственно, деятельность лейтенанта видна.

– Ладно, Росс, работай. Если необходимо дополнительное время или что-то для ремонта – обращайся.

– Слушаюсь, сэр, благодарю вас, сэр!

– Я только не понимаю – зачем ты пошел во взвод «Дельта»? Подписал бы контракт в мое подразделение, обошелся бы без месяца муштры.

– Служебная необходимость, сэр. Я выполнял приказ, у меня не было выхода, сэр.

Удобно работать по своему плану. Отобрав технику с незначительными поломками, за один день создал изрядный запас для отчетности. Кстати, приходили парни из моего взвода – уронили телевизор. Опять дрались? Ах, футбол смотрели… Сочувствую. Через час с одобрением и радостными возгласами потащили агрегат назад, а я остался в задумчивом разочаровании. Дело в том, что, воспользовавшись расслабленным состоянием бойцов (точно сидра приняли при просмотре) и удачно поднятой темой, задал давно назревший вопрос о Реджистансе. Ответ был сто процентов честный – в зоне ответственности нашей военной базы о сопротивлении и слуха нет. Пять или шесть лет назад была тревога на эту тему, но и тогда все ограничилось пятичасовым сидением с оружием в казарме. Потом вспомнили набор добровольцев в командировку на охрану нефтяных полей (судя по описанию, Иран или Ирак) и горных партизан (наверняка Афганистан или курды). Ага, неспокойно и на территории, аналогичной нашей Турции, даже очень неспокойно. Естественно, вспомнилась граница Мертвых земель, проходящая по Уралу. Тут парни, похоже, даже протрезвели и свернули тему. М-да. А где же казачество и воинственные горцы? Как же прошлый хозяин тела – Сержант? Еще и года не прошло с момента попадания на свалку. Как же Солдат?

Совершенно расстроившись, плюнул на пайку. Не могу сосредоточиться. Столько времени ждать подходящую ситуацию, надеяться, соблюдать конспирацию… Ради чего? Пшика? Ради сладкой жизни с двумя красотками, пророчащими мне местное светлое будущее? Да, я могу стать крупным писателем (в голове всплыли Кинг, Азимов, Лем, библиотека прочитанных книг), популярным композитором («Абба», «Роксет», «Скорпионс»…), но надо ли все это? Для чего я живу? Для чего попал в этот мир?

Стоп! Стоп, товарищ майор, надо успокоиться. Это ломка, это нахлынувшая от спокойной жизни психологическая ломка. Она миновала на свалке, не проявлялась во время выживания в пригороде Сити, но подстерегла сейчас. Нет Реджистанса здесь? Есть в другом месте. «Бороться и искать, найти и не сдаваться!» Что необходимо в первую очередь? Достоверная информация. Так за чем дело стало? Забыл про ноут в мансарде дома? Нет, не забыл. Значит, что? Значит, вперед, в просторы местного Интернета!

Вроде полегчало. Ничто так не успокаивает человека, как беседа с умным, доброжелательным, понимающим собеседником – самим собой. Глубоко вздохнув, возвращаюсь к реальности. Оказывается, в расстроенных чувствах подошел к дальнему стеллажу, заваленному пыльной мелочовкой на ремонт. А это на что я смотрю? Оп-па! Протягиваю руку. Сканер-учетник, точно такой же, как и тот, что был на свалке. Притащив стремянку, детально обследую стеллажи. Еще два подобных (один с маркировкой военной полиции) и один с универсальным разъемом подключения к компьютеру. А схемы? Вдумчивое изучение документации (параллельно навел порядок на полке) привело к нужному результату. Есть схемы. Постепенно блуждающая на задворках сознания мысль вышла на передний план. Эмулятор. Мне нужен сканер-эмулятор местной RFID. Скрытого типа, с возможностью дистанционной записи чужой радиометки. Например, капитана Фрая. Уж он-то точно имеет высокие права доступа к информации. Подглядывание через плечо Маргарет и увиденные действия с ноутбуком контрразведчика, картинка с монитора в лаборатории – везде на местном аналоге рабочего стола имеется менюшечка, присущая только конкретным пользователям, дающая вход в защищенные сети, аналог наших VPN. Уверен, что меню появляется по данным, отсканированным с RFID. Что же, надо приступать.

Пустые корпуса сканеров вернулись на место, схемы лишились картонных обложек и легли в подходящие по размерам альбомы. На рабочем месте добавил электронных плат раскуроченной аппаратуры. Конспирация выполнена, можно ваять.

Итак, что внутри? Начну с антенн. Логопериодическая, волновой канал… а это что? Неужели фазированная решетка? Нет, вряд ли. Слишком дорого получится. Что-то типа нашего «квадрата» в пластике. Далее идет тракт приемопередатчика, похоже, использована фазовая модуляция. Вот главная хитрая микросхема, распознающая RFID. На схеме указана обвязка, сейчас разберемся. Так, вход, контакты на микросхему дисплея, контакты на командный контроллер. Кстати, где-то я такой видел? А, в кэшах! Преобразует сигналы от нажатия кнопок в цифровые команды. Вот это и есть первое уязвимое место – я-то могу подать любые команды, схожие с командами контроллера, грубо говоря, «нажать» несуществующие кнопки. Пока запомним, смотрим далее. По схеме еще один преобразователь и выход обратно на радиоканал. Ну, да, сброс данных с учетника на подключенный к сети сканер, как в хитрый телефон сэра Кента. Кстати, вопрос – получается, что для сброса используется одна и та же частота, что и при взаимодействии с RFID? Мысленно вновь рассматриваю телефон, вживую – подключаемый к компьютеру считывающий модуль (тупо оборван шнур, между прочим, починить – две минуты). Этого не может быть, но, похоже, так и есть. Надо отремонтировать пару аппаратов, подключить осциллограф и поэкспериментировать.

Упорный труд и работающие мозги дали нужный результат. За несколько дней разобрался во многих вопросах, связанных с местным единым идентификатором. Отремонтировав все сканеры, собрал схему подключения компьютерного модуля к осциллографу, изучил параметры сигнала. Частота работы RFID фиксированная, совпадает с частотой, на которой учетник сбрасывает накопленный в памяти материал. Только прибор добавляет перед номером RFID и в конце отправки свою служебную информацию. Эксперименты на личной радиометке выявили три лепестка диаграммы направленности хитрой антенны вшитого в тело чипа. Немедленно изготовил радионепрозрачный блокиратор под одежду из трех треугольников спецткани и ленточек. Тканью обшита целая комната, предназначенная для тестирования радиостанций, имеются и запасные отрезки. Проверка… Теперь я человек-радионевидимка. Можно смело идти в людском потоке в любое место Сити.

Учетники… Наиболее заинтересовала самая старая модель обилием входов на командном контроллере. Не задействованные три пары – это же сколько кнопок планировалось подсоединить? И какие функции на них навесить?

Плохо то, что от работы непрерывно отвлекали. Дорвавшийся до специалиста лейтенант ставил нереальные задачи (волюнтаризм), каждый ответственный за технику старался пропихнуть в первую очередь свою неисправную аппаратуру, личный состав базы волок электронное добро потоком. Короче, дурдом, сосредоточиться некогда. Ощутимым плюсом стало лишь то, что все военнослужащие рядового состава стали меня звать «сэр тех», а моего взвода – по имени.

В ходе изысканий необходимых радиодеталей в одной из вскрытых упаковок ЗИПа обнаружил крутейшие военные кварцевые часы. Модель «Командор», в магазине базы стоят девять тысяч. Благодаря гравировке на донышке установил хозяина – мэтр-воентех. Естественно, часы не работали, но с использованием первоклассной аппаратуры выявил неисправность за полчаса, а еще через двадцать минут радиокоррекция выставила точное время. Радовать окончательно забившего на службу Петера не было никакого желания, а вот усилить свой имидж желание присутствовало. Унификация в очередной раз не подвела – крышка от недорогого убитого экземпляра села как родная.

Суббота. Полный сил и желаний, отдаюсь на эротическое растерзание Елене. Хорошо, что дело происходит на первом этаже, потому что ее страстные стоны и вздохи через открытый люк мансарды точно вызвали бы нездоровое оживление у соседей. Разрядившаяся и приведенная в блаженное состояние блондинка привычно делится новостями, а потом вдруг жалуется, что из крана на кухне с утра бежала грязноватая вода. Так, понятно. Выбираемся из постели и проводим короткое инструкторско-методическое занятие по правилам эксплуатации слива бака-накопителя. С сосредоточенным лицом Лена вникает, кивает и пробует выполнить процедуру сама. Нормально.

– Еще трудности есть, Елена?

– Нет, Серж, все прекрасно работает. Я очень тебе благодарна за безупречный ремонт дома. Скажи, а с папиным автомобилем что-то получается?

– Елена, я привез партию необходимых запасных частей, после обеда буду устанавливать.

– Мне так хотелось бы поездить на этом дорогом авто. Я разговаривала с Кэт, она тоже мечтает о машине. Можно было бы отдать мой автомобиль ей, тем более что он не совсем подходит моей новой должности. Серж, милый, ты постараешься? Я полностью оплачу ремонт, обещаю.

– Хорошо, Елена. Разве можно отказать такой потрясающе убедительной красивой женщине?

– Ах, Серж…

Прибывшая Маргарет радует взгляд новым и не очень строгим летним костюмчиком и милой улыбкой. Оценка моего внешнего вида, комплимент о хронометре. Занимаюсь сборкой коробки передач, параллельно общаясь с женщинами. О, что-то интересное…

– Да, Хелен, меня это отношение комиссии выводит из себя. Наша семья имеет столько неоспоримых заслуг перед Империей, мы безупречно служим ей поколениями, и получать ответ: «Недостаточно оснований»… Мерзавцы. Зажравшиеся снобы.

– Мне тоже отказали, Маргарет, несмотря на новую должность. А я ведь не имею ни одного взыскания.

– Увы, Хелен. Политика комиссии все чаще вызывает у меня мрачные мысли о состоянии дел в Империи вообще.

– Марджи, извини, если это не мое дело… К вам предвзято подошли проверяющие?

Оказывается, речь идет не о проверяющих, а о работе комиссии по гражданству. Семья Маргарет уже третье поколение имеет гражданство первого разряда и третье поколение подряд членам семьи отказывают в ранге «Полный гражданин». Елене, кстати, отказали в гражданстве второго разряда. Ничего себе, просто Древний Рим моего мира. Участливые вопросы принесли еще порцию информации. На территории колоний граждане с первого по третий разряд пользуются правами и льготами в соответствии со своим статусом. Право на занятие руководящих должностей и размеры окладов, уровень подсудности, размеры и тип допускаемой к владению собственности, размер пенсионного обеспечения и уровень медицинского… Полагаю, список намного длиннее. Так вот, предел мечтаний любого гражданина – это «полное гражданство». В первую очередь оно важно тем, что дает право на свободное посещение и приобретение собственности в сердце Империи – на Хрустальном острове. А поподробнее?

– Представь себе, Серж, огромный прекрасный зеленый остров под невероятным достижением техов Империи – сверкающим прозрачным куполом. Сложная система регулировки климата, идеальный воздух, всегда прекрасная погода. Проведено полное изменение ландшафта, преобразованы невероятные по размеру площади, созданы новые типы домов, имеется целый огромный многоэтажный научный подземный город, подземные электростанции.

– По-моему, в медико-биологических лабораториях я слышал об этом, Марджа.

– Да, наши недотепы-научники спят и видят, как бы перебраться в лабораторные подземелья Города Избранных.

– Интересно, сколько человек там живет?

– Об этом нигде не говорят, но, по моим оценкам, миллионов пятьдесят.

– Марджи, но это огромная цифра. Кто-то умирает, кто-то совершает проступки и преступления… Должны постоянно требоваться новые граждане.

– Нет, Серж, я тебе назвала цифру с обслуживающим персоналом. Но и полных граждан, как на острове, так и в колониях, должно быть не меньше. Вот это и выводит из себя – они превратили полное гражданство в закрытую касту, включают в него своих еще не родившихся детей, совершенно не смотрят на качества кандидатов и заслуги перед Империей!

Еще вопросы, тем более что помогает и Лена. Оказывается, все управление Империей сосредоточено там. Там центр компьютерной паутины, туда же стекаются банковские финансовые потоки, оттуда управляются военные. Так-так, очень уязвимая система получается. А что же за органы власти и банки в колониях? Ах, исполняющие распоряжения центра департаменты ресурсного управления и филиалы. И каждый сотрудник департамента мечтает о переводе на Хрустальный остров.

– Я трижды была там в командировке, Хелен. На специальном электропоезде пересекала Большой пролив (не иначе как Ла-Манш). Это непередаваемое ощущение – мчащийся над морской гладью в ажурном тоннеле невероятной длины моста скоростной вагон с большими панорамными окнами, вокзал, красота которого не укладывается в сознании, движущиеся тротуары, эскалаторы… Боже мой!

– А как выглядят люди, Маргарет?

– Хелен, по их виду сразу понятно, кому принадлежит весь мир. Я общалась с женщиной, ей шестьдесят. Хелен, клянусь – она выглядела на тридцать.

– Не может быть!

– Поверь мне. Я приложила все силы, чтобы удостовериться в этом, и я в этом уверена. Представляешь, какие медицинские процедуры им доступны?

– Боже мой, Маргарет!

Что-то мои прекрасные дамы совсем опечалились.

– Марджи, Елена, что за грусть? Вам же не шестьдесят? Вы молоды, красивы, у вас потрясающие фигуры и прекрасные лица. Ни один даже самый привередливый мужчина не даст вам больше тридцати. Кэт рядом с вами как младшая сестра.

– Ах, Серж…

– Милый наш Серж…

– Дамы, осторожнее, у меня грязные руки!

– Зато у тебя честные глаза и строгое лицо, которое так приятно целовать.

– Марджи, умоляю, твой бесподобный костюм… Елена, пожалуйста…

– Хорошо. Хелен, пойдем вернемся на место, не будем мешать нашему благородному рыцарю совершать свои великие технические подвиги. Кстати, Серж, а какую историю нам ждать сегодня после ужина?

– Ты не поверишь, Марджи. Это будет повесть о рыцаре эпохи Крестовых походов (были и в этом мире. Англичане именно так начинали свой захват). Он вернулся домой и обнаружил, что дома нет, а сам он враг королевского наместника («Робин Гуд – принц воров», очень приятное кино моего мира).

– Средневековый Реджистанс? Думаю, Хелен, опять будет нечто бесподобное.

– Маргарет, я так любила в детстве рыцарские романы!

– Иногда мне кажется, что Господь слышит твои молитвы и видит желания…

Зацелованный и умиротворенный, возвращаюсь в воскресенье на базу. Электромобиль установлен на зарядку аккумуляторов, осталось только поменять контроллер электромотора на более мощный и качественный. Ноутбук с девайсами в сумке, голова понемногу возвращается от праздника к суровым военным будням.

Понедельник. Доведенный до белого каления с раннего утра бурным и дурным потоком жаждущих ремонта, чуть стравливаю пар на стрельбах (четыре прохода тактического лабиринта с двумя пистолетами, ухмыляющийся О’Нилл принимает на кэш мзду от проигравших пари) и иду к капеллану.

– Святой отец, у меня огромная трудность!

– Что случилось, сын мой?

– Сэр, ко мне несут на ремонт очень много вещей, еще больше военной аппаратуры ждет своей очереди, а работать в таком сумбуре нельзя. Просто невозможно сосредоточиться.

– Что говорит лейтенант?

– Сэр, я же не могу указывать офицеру. Я доложил лейтенанту Паукеру, но он не принял никаких мер.

– А сам ты, сын мой, не можешь навести порядок?

– Сэр, я просто рядовой. Как мне отдавать приказы капралам и сержантам? Любой солдат на базе служит больше меня, разве можно обижать его отказом?

– Меня радует твоя позиция, Росс. Помогать ближнему – обязанность каждого доброго христианина. Но сложившаяся ситуация действительно требует разрешения. Что бы ты сам мог предложить?

– Сэр, мне кажется, что необходимо строгое расписание. Дни, когда я тружусь на нужды боеготовности базы, дни, когда я могу оказать техническую помощь в ремонте техники подразделений.

– Разумное предложение, Росс. Ступай и работай спокойно. Власть церкви велика, а у добропорядочного христианина всегда найдутся заступники.

– Благодарю вас, святой отец. Если храму будет нужна техническая помощь, я готов ее оказать в любое время.

– Хорошо, сын мой.

Капеллану понадобился всего лишь час для доведения информации до майора. Свежевздрюченный Паукер выгнал всех из помещения, а Левкович закрепил у входа отпечатанный и закатанный в пластик распорядок работы мастерской.

– Росс?

– Да, сэр?

– Теперь выполнение работ осуществлять строго по распорядку.

– Слушаюсь, сэр.

– Что у тебя по плану на сегодня?

– Ремонт и настройка портативных радиостанций, сэр.

– Хорошо, это правильное решение. Сейчас прервись, иди со мной.

– Слушаюсь, сэр.

В кабинете лейтенант включает стационарный вычислитель, протягивает руку:

– Твой жетон, Росс?

– Пожалуйста, сэр.

– За особые заслуги в повышении боеготовности базы принято решение о присвоении тебе смежного ранга «младший воентех второго разряда».

– Благодарю вас, сэр!

– Ты, наверное, первый военнослужащий взвода «Дельта», который обладает навыками теха. Плохо, что я не могу присвоить тебе ранг просто «воентеха». Необходимы подтверждающие документы об образовании и обучении, но и присвоенный ранг помощника даст тебе неплохую прибавку к денежному довольствию.

– Да, сэр! Я очень благодарен вам, сэр!

– Хорошо. Продолжай так же трудиться, и командование оценит твои заслуги.

– Слушаюсь, сэр! Разрешите идти, сэр?

– Идите, рядовой.

Вот так, легкая интрига – и цель достигнута. Теперь есть официальные служебные часы, чтобы спокойно и без свидетелей решать личные дела. Никого не удивит закрытая согласно расписанию дверь. Но зарываться не стоит – уверен, что лейтенант организует пару внезапных проверок. На присвоение ранга «младший воентех» вообще не рассчитывал, но, думаю, эта инициатива майора преследует две цели: найти законное обоснование моего пребывания и выполнения работ в мастерской и желание таким образом подмазаться к моим гипотетическим кураторам.

Через два часа убыл в класс автоподготовки, оставив два десятка рабочих радиостанций заряжаться на столе. У всех были одинаковые дефекты – расстроенные ВЧ-контуры (на фига Петер их крутил?) и неисправные схемы зарядки аккумуляторов.

После обеда продолжаю битву с радиостанциями. Сложные случаи (коррозия схемы из-за попавшей воды, неисправность командного контроллера, трещины на плате) откладываю. Смысла возиться не вижу, потому что рациями на ремонт заставлены две полки здоровенного стеллажа. Явно на учениях пользуются только мобильниками. Тридцать штук готовы. Имеет ли смысл выдавать стахановские результаты? Думаю, что нет. Убираю на полку зарядившуюся и полностью исправную двадцатку, продолжаю ремонт. Оп-па! Проверка! В окно вижу идущего лейтенанта с капралом-связистом.

– Сэр лейтенант, рядовой Росс, произвожу ремонт радиостанций согласно приказу.

– В помещении мастерской представляйтесь «младший воентех», Росс.

– Да, сэр, слушаюсь, сэр.

– Как идет ремонт?

– Пятнадцать комплектов, сэр.

– Сколько?!

У капрала округляются глаза. Что, неужели мало?

– Пятнадцать комплектов, сэр.

– Ты уверен, что все полностью исправно?

– Да, сэр.

– Сэр, позвольте, я проверю?

Это капрал. Проверяй, недоверчивый мой.

– Да.

Капрал выбирает самую потертую тройку из зарядившихся, быстрым шагом уходит. Подождав минут двадцать, лейтенант берет и включает ближайшую:

– Бета-один, Альфа?

– Альфа, я Бета-один, успешно.

– Альфа, Бета два?

– Бета-два, успешно. Бета-три, Альфе?

– Альфа, я Бета-три, успешно.

– Роджер.

– Роджер подтверждаю.

Хорошие шумоподавители и динамики качественные, было даже слышно, как тяжело дышит капрал.

– Отлично, Росс.

– Благодарю вас, сэр.

– Завтра сделаешь еще столько же?

– Сэр, завтра первая практика вождения и рукопашный бой во взводе «Дельта»… Но десяток сделаю, сэр.

– Хорошо, постарайся.

– Слушаюсь, сэр.

Вбегает вспотевший, с конкретной одышкой капрал (физподготовка подзапущена):

– Сэр, я выходил аж за КПП, слышимость хорошая! Как новые, сэр!

– Капрал, сегодня же оснастите ими караульное помещение. Заодно проверим, как выполняют график несения службы патрули.

– Слушаюсь, сэр!

До ужина успеваю сделать еще три штуки. Нормально, надо отдохнуть, освежить в памяти правила дорожного движения.

Вторник. С утра продолжил официальный ремонт, а сейчас, чуть волнуясь, стою у дверки джипа. В группе обучаемых я первый и пока единственный на сдачу практики. Кто будет принимать? Оп-па, да это же сержант Левкович!

– Сэр сержант, рядовой Росс для сдачи практического вождения прибыл, сэр!

– Не напрягайся, Серж. Волнуешься?

– Есть немного, Алекс.

– Делай все по правилам, а я придираться не буду.

– Спасибо. Алекс, день обещали жаркий, может, снимем тент?

– Майор не очень одобряет… Впрочем, у нас учебная поездка. Давай!

Едем. КПП, дорога на базу. Зелень деревьев, легкий ветерок, отличная шоссейка. Тело принимает навыки вождения из прошлой жизни, чувствую себя за рулем все уверенней. Выезд на основную дорогу. Притормаживаю, дожидаюсь просвета, вливаюсь в поток автомобилей, движемся к Сити.

– Поездим по пригороду?

– Конечно, Серж.

Пригород. Алекс иногда командует на перекрестках, я перестраиваюсь, прохожу повороты. Остановка. Да, по стаканчику кофе и круассану не помешает.

– На базе такой же кофейный автомат, Серж. Но мне всегда кажется, что в городе кофе вкуснее.

– Армией не пахнет, Алекс?

– Да, наверное.

А если быть точнее, то с компании, обслуживающей кофейные автоматы на территории базы, майор имел откат. Отсюда и качество кофе.

Слегка заправляемся, продолжаем путь. Сержант уже не столько контролирует меня, сколько уделяет внимание длинноногим красоткам в легкой летней одежде.

– Алекс, куда дальше?

Спохватившись, Левкович ставит отметки в контрольном листе.

– Серж, отлично. Давай двигай назад.

– В центр не поедем?

– Нет, это разрешено только по приказу. Пешком или на автобусе можешь носить свою задницу туда сколько угодно, но на военной машине запрещено.

– А в Правилах этого нет.

– Жизнь не только правила, Серж.

– Это да.

Возвращаемся назад. Выбрав пустую парковочную площадку, сержант проверяет, как движусь задним ходом. Еще одна отметка. КПП, въезд.

– Серж, давай сразу в автопарк.

– Слушаюсь.

Заезжаем, останавливаюсь у заправки.

– Все, Росс, ни одного штрафного балла, выполнил всю программу. Считай, право на вождение легкового автотранспорта получил. Зря волновался.

– Спасибо, Алекс.

– Не за что. Все бы так сдавали. Ты точно раньше не водил?

– Признаюсь только тебе – у моей девушки есть автомобиль.

– Я так и знал! Сержанта не проведешь, хитрец! Ладно, разбегаемся по делам, майор тебя вызовет.

– Хорошо. Ремонт за мной, Алекс.

– Ловлю на слове.

Довольные друг другом, расходимся. Пора во взвод, сейчас будет тренировка по рукопашному бою.

– Гарри, бей! Ножом его, ножом! Резче шевелись!

Это за соперника. У меня болельщиков меньше, но это четверка группы захвата. Прыгаю с противником на площадке, в руках резиновые макеты военных штык-ножей.

– Росс, давай! Давай, змееныш!

Спровоцировав рывок противника, падаю на колено и выбрасываю вперед правую руку. Есть!

– Да-а-а!

– Мать!

– Все, Гарри, он выпустил тебе потроха.

– Мать! Сержант, такого удара нет в Наставлении.

– Гарри, в Наставлении до хера чего нет. Росс шустрый парень, и башка у него варит.

– Ему повезло. В обычной драке я его уделаю за минуту.

– Да? Ты так уверен?

– Можем забить пари.

– Росс, ты готов повторить тот фокус, что и с Франческо?

– Конечно, сэр. Только пусть сэр капрал наденет бронежилет.

– Это зачем?

– Надевай, Гарри, сейчас узнаешь.

Раззадорив соперника, обрушиваю на него коронный маваши. Не так чисто, как в прошлый раз (Франческо морщится, вспомнив ощущения), но результат тот же – с копыт.

– Мать! Траханый жеребец!

– Отлично, Росс!

Протягиваю руку, помогаю встать капралу. На его лице досада и раздражение:

– Твою мать! Кто тебя учил таким приемам, рядовой?

– Извините, сэр…

О’Нилл с насмешкой подхватывает:

– Закрытая информация, сэр! Гарри, включи мозги. Подумай головой: где и кто может так готовить бойца?

Интересно. Обо мне уже пошли местные слухи?

– Сержант, да я понимаю… только все равно, глянешь – ведь мозгляк тощий.

Возможно. Только не тощий, а худой и жилистый. К тому же чем больше шкаф, тем громче падает.

– Ага. Кое-кто тоже так думал… Зато у нас теперь есть отличный кандидат на учения.

– Ты хочешь его назначить?..

– Отставить треп. Следующая пара, к бою!

Так. Кандидат на что? А что я думаю? Сто процентов – сыграть за Реджистанс. Ну-ну, охотнички. Надо будет посмотреть, когда запланированы военные игрища, и подготовиться соответственно.

Обед. Теперь никуда не спешу – столовая тоже в ведении взвода обеспечения. С удовольствием съедаю куриный суп на первое, что-то вроде лазаньи на второе, два вида салатов, запиваю абрикосовым нектаром. Хорошо! Ведь можно организовать службу в армии так, чтобы служить в ней было приятно? Или для этого надо обязательно захватить весь мир? Риторические вопросы.

Почти автоматически ремонтирую радиостанции, параллельно обдумывая варианты включения режимов учетника. На электронной плате имеется несколько свободных площадок с контактами – под неустановленные детали. Какая-то полная комплектация, на которую нет схемы. Почти уверен – одно из гнезд под микросхему памяти. Где взять? Глупый вопрос – в компьютерном модуле памяти. С ноутбуком пара есть, надо вскрыть тот, что постарше.

От размышлений отрывает телефонный звонок – дежурный вызывает к майору. Это радует.

– Сэр майор, рядовой Росс по вашему приказу прибыл, сэр!

– Вольно, рядовой. Твой жетон?

– Пожалуйста, сэр.

Жетон вставляется в слот стационарного вычислителя майора, выполняется запись.

– Рядовой Росс, с этого момента вы имеете право на управление военным и гражданским легковым автотранспортом. Поздравляю.

– Благодарю вас, сэр!

– Как тебе вообще служится, Росс?

– Отлично, сэр! Я очень доволен службой, сэр. Особенно финансовым довольствием, сэр.

Майор усмехается:

– Ты еще не видел настоящего довольствия, рядовой. Послужишь, получишь капрала, добавишь смежных рангов… Главное – точное выполнение всех приказов, Росс. Понятно?

– Да, сэр, понятно, сэр. Главное – выполнение всех приказов, сэр.

– Хорошо. Можешь идти.

– Слушаюсь, сэр!

Как майор интонационно подчеркнул «всех»! Не иначе прочит меня на место племянничка Вилли. Не такой уж и дуболом начальник базы – мне заткнет рот, повязав левыми заработками и официальными поощрениями, сам наварится от души. Сто процентов – доклады о каждом шаге стекаются на стол майора. И пока они хвалебные.

Назначил связисту время забрать готовые рации, активно работаю паяльной станцией. Микросхема памяти на своем месте, переношу обвязку, иногда сверяясь с подходящей схемой. Более того, начинаю понимать, какую микросхему необходимо поставить на последнюю пустую площадку. Снимаю ее с другого учетника, впаиваю. Все? Нет, еще пару конденсаторов на фильтры. Дополняю устройство второй клавиатурой на проводках, задействуя все входы контроллера. Питание… Включаем!

Время загрузки увеличилось. Смотрю меню. Что и требовалось доказать – появился новый пункт: «тест-режим». Главный процессор с прошивкой в этой старой модели полностью соответствует прототипу, а в том дополнительные функции были заложены изначально.

Жму кнопки, разбираясь с меню. Обалдеть! Они что, лохи? Или расчет на повальную электронную безграмотность населения и строгость наказания? Осциллограф отражает два сигнала – ответ моей RFID и выданный доработанным учетником в тестовом режиме. Идентичность полная – служебных меток учетника нет. А с памятью что? С памятью тоже все нормально – при нажатии кнопки «повтор» сигнал отправляется столько раз, сколько надо. Вот и получил эмулятор RFID. Черт, уже верю в существование настоящих Черных Техов. Так, надо продумать, как собрать устройство скрытого ношения.

От вычерчивания чертежа отрывает связист. Отдаю готовые радиостанции, иду ужинать.

Автоматически поглощая пюре с гуляшом и салат, продолжаю прикидывать конструкцию и скатываться к мечтам о возможностях использования чужого сигнала радиометки. Кстати, надо сделать схему автоматического запуска ответа на запрос стороннего сканера.

Среда. Черт, все проклял – это день ремонта техники подразделений. Что они делают с телевизорами и приемниками?! Танцуют на них, что ли? Про тупо раздавленные пульты и фонарики вообще молчу. Да, надо будет еще «посоветоваться» с капелланом относительно ремонта личных вещей военнослужащих. Количество заманчивых (то есть за цену вполовину меньше стандартной для городского теха) предложений поражает. Второе денежное довольствие за две недели нарубить – элементарно. Только среди предлагающих явно присутствуют засланные казачки майора, жаждущие прощупать на жадность новоявленного теха. Поэтому со строгим лицом в очередной раз выдаю фразу: «Сэр, такой вопрос требует решения другими должностными лицами». Важный вопрос не терпит отложения – вешаю объявление «ушел в церковь», направляюсь после обеда к капеллану.

– Святой отец, мне очень неловко отрывать вас от дела…

– Мое главное дело – мои прихожане, Росс. Какая забота привела тебя в храм?

– Сэр, судьба искушает меня. Отдельные военнослужащие, святой отец, просят отремонтировать личные вещи за оплату в кэш.

– А что ты, сын мой?

– Сэр, но ведь это незаконно. Как младший воентех я имею право производить ремонт только электронной аппаратуры, принадлежащей военной базе.

– Но ты можешь починить личные вещи?

– Да, святой отец. В этом и состоит искушение. Я хотел спросить совета у моего… у человека, которому я исповедаюсь в Сити, только туда не попаду раньше субботы, а сегодня мне еще ремонтировать полдня, и впереди пятница…

– Это сложный вопрос, сын мой. С одной стороны, Евангелие гласит: «помогай страждущим», а с другой – «соблюдай законы и почитай начальника».

– Да, сэр.

– Как ты поступаешь сейчас, Росс?

– Сэр, я ухожу от ответа и отказываюсь от ремонта, но эти действия вызывают недоумение и недовольство… Мне нужны четкие указания, сэр. Я привык жить по твердым правилам и приказам и считал, что в армии они составляют основу жизни.

– Так и есть, сын мой, армия зиждется на твердом исполнении приказов, но жизнь слишком разнообразна и непредсказуема, таков созданный Господом мир. Наберись терпения и твердо иди своим путем, я уверен, что ситуация найдет правильное разрешение.

– Благодарю вас, святой отец. Я могу идти?

– Ступай, Росс.

Уверен, что, как только вышел, капеллан взялся за трубку телефона – звонить майору.

Интересно, какое решение тот примет для разрешения интриги? Не может же он откровенно похерить законы Империи? Точнее, мог, но это было до проверки департамента. Логичным будет грозное усмирение потока страждущих сейчас, подкинутое поощрение позже и предложение, от которого невозможно отказаться, в дальнейшем. Мне же осталось прикинуть ключевых людей, ремонт для которых будет осуществляться не за кэш, а на взаимовыгодной основе. Алекс Левкович на первом месте, вне сомнений.

Вечером сержант О’Нилл отозвал для разговора:

– Серж, что за проблемы с ремонтом? Вздрючили командиров всех подразделений, чтобы ни одна зараза не тащила к тебе личное.

– Сэр, проблема в том, что без приказа я не могу нарушать законы Империи, ремонтируя на свой кэш.

– Ясно. Майор еще не отдал тебе такой приказ, чтобы за нелегальный ремонт средства капали и на его кэш?

– Нет, сержант, не отдал.

– Ладно, это понятно. А как я с парнями?

– Сержант, но это же совсем другое дело. Тебе и парням по твоему указанию я сделаю все просто так. Думаю, мой главный командир найдет способ отблагодарить подчиненного?

– Ну, что же, дельно. Башка у тебя хорошо варит. Так и решим.

– Только, сэр, мне бы очень не хотелось, чтобы об этом узнали офицеры. У меня есть подозрение, что в нашем взводе имеется…

– Крыса, ты хочешь сказать?

– Я привык их называть по-другому, сержант, но суть та же.

– Не волнуйся, Серж. Взвод маленький, все на виду, и крыс мы знаем. Мы вообще про всех знаем, даже многое про тебя.

– Про меня?

– Ты быстро освоился в армии, слишком быстро для новичка. И я знаю – почему. Ты ведь из «черной школы» КИБ, Серж?

– Э-э-э, сэр, прошу прощения…

– Не продолжай, твое лицо мне уже дало ответ. Я десять лет гоняю вояк и вижу каждого как на ладони.

– Сэр, но как вы?..

– Ты слишком хорошо подготовлен, и подготовка весьма близка к военной. Это я понял еще тогда, когда мы брали тебя, Серж. Мне было очень неприятно смотреть на траханый пистолет в твоей руке, и я видел, как ты профессионально целился.

– Сэр, я выполнял…

– Вот это второе. Приказы есть только у нас и КИБ. У гражданских указания и распоряжения. Дальше. Ты хороший строевик, но так не учат в колониальных войсках. Я успел повидать офицеров местного Реджистанса в тюремных лагерях – у них почти такие же стойка и шаг.

Оп-па! Вот это прокол! Несмотря на старание в соблюдении строевого устава колониальных войск, вбитое за двадцать лет службы спрятать не удалось. Точно, Штирлиц на седьмое ноября в буденовке в рейхсканцелярии.

– Тут твои руководители перемудрили – это вызвало бы лишние подозрения здесь. Хотя для Реджистанса других колоний могло и сыграть. Тебе скоро двадцать пять, Серж, а четырнадцать лет назад проводились операции усмирения на этой земле. Прошлый сержант взвода «Дельта» рассказывал, как отбирались дети возрастом до одиннадцати лет и отправлялись в спецшколы КИБ.

– Сержант, а куда делись все мулаты и индусы?

– «Угольки»? Мы их называем «угольками». В главном штабе не одни тупые задницы, рядовой, там хватает и умных голов. Было принято мудрое решение, что земля белых людей должна и принадлежать белым, а «угольки» пусть жарятся под своим солнцем. Что, кого-то из черножопых запомнил? Не напрягайся, ты себя выдал вопросом с головой. Конечно, бойцов из детей Реджистанса КИБ вырастил отменных, но в жизни вы здорово выделяетесь. Как тебе мои наблюдения?

– Очень глубокие, сержант.

– А ты думал, только в КИБ оперативники хорошие? Ладно, Серж, ответь без уверток – в армию тебя зачем послали?

– Сэр, мне просто отдали приказ, и я его выполняю.

– Да? Хм-м. Если учесть, что подготовлены вы для боя, а нужда в вас отпала… Неплохая армия получится вскоре. Там и ремонтировать все умеют?

– Думаю, да, сержант. Сэр, я бы очень не хотел, чтобы ваши наблюдения стали известны офицерам.

– Эти зажравшиеся снобы ничего не узнают, Серж, это я могу сказать твердо.

– Спасибо, сержант. Я найду способ отблагодарить.

– Не откажусь, но дело не только в тебе. Посуди сам: нам с тобой надо выслуживать гражданство третьего разряда двадцатью годами безупречной службы, потом и кровью, затем еще подавать прошение в комиссию по гражданству. И неизвестно, дадут ли тебе сто раз заслуженное. А эти командиры (явно презрительная интонация) получают свой гражданский разряд с лейтенантскими эмблемами, зелеными сопляками выходя из училища на готовенькое. Кто сделал готовенькое? Сержанты, Росс. Сержанты и капралы. Войска держатся на нас, на настоящих бойцах.

Стук в дверь. Дежурный:

– Сэр сержант, время.

– Хорошо. Командуй отбой через десять минут, Майкл.

– Давай, Росс, иди.

– Слушаюсь, сэр. Спокойной ночи, сэр.

– И тебе, солдат.

Вот так. Еще одна легенда, как родная, легла на мою выделяющуюся персону. Дети Реджистанса… Было в нашей истории государство, которое так обращалось с населением захваченных земель. Его армию уничтожили, столицу взяли штурмом, а руководитель покончил с собой. Жаль, что об этом не знают твари на Хрустальном острове.

Весь четверг бьюсь с созданием эмулятора скрытого ношения. Радионепрозрачная сборка дополнилась тонкими пластиковыми коробочками (из-под ЗИП подходящего размера), пришлось изменить систему подвески. Под футболкой, конечно, такое не спрячешь, а вот под формой или гражданской рубашкой навыпуск – вполне. Но где и как разместить кнопку запуска сканирования? На руке нельзя – камуфляж летний. На поясе? Очень интересно буду выглядеть, теребя пояс. Еще бы на ширинке поставить придумал. Как вообще планируется считывание? Вот иду, навстречу кто-то из офицеров. Капитан Фрай, к примеру. Да, это было бы здорово. Не отвлекаться! Что я делаю? Выполняю воинское приветствие. Правая рука у козырька, левая… Вот! Кнопку надо ставить на левом бедре. И не кнопку, а, наверное, сенсор. Как это будет выглядеть? Подхожу к зеркалу, надеваю сбрую, марширую, козыряю… Черт! Здорово выделяются причиндалы эмулятора на правом боку. Надо переделывать.

Отмучившись пятницу (ненавижу работу с людьми), в субботу с удовольствием еду к своим женщинам. От вдумчивого времяпрепровождения нас с Еленой отрывает звонок мобильника.

– Это Кэт! Да, моя родная, слушаю тебя.

Катя, наверное, просит включить громкую связь, что Лена и делает.

– Серж, ты меня слышишь?

– Да, Кэт, привет, звездочка!

– Привет! Ма, Серж, я только что получила первый концертный гонорар.

– Поздравляю, мисс певица!

– Доченька, милая!

– Знаете сколько?

Катя называет весьма приличную сумму. Лена ахает:

– Это же очень много, Кэт!

– Да, ма. Твоя дочка смогла кое-чего добиться в жизни. Это только за концерты. Скоро выйдет первый альбом, и пойдут деньги за продажи. Серж?

– Да, Кэт?

– Я очень благодарна тебе. Благодарна так, что это невозможно выразить словами. Мы обсудим это потом, когда я сумею к вам приехать. Боже мой, как я по вам всем скучаю! Даже по мисс Маргарет!

– Мы тоже по тебе соскучились, миленькая моя!

– Да, Кэт, Елена права. Мне тоже не хватает твоей улыбки и звонкого голоска в доме.

– Какие вы у меня хорошие! Ничего, скоро у меня контрактный отпуск, и я приеду.

– Тебя уже ждут новые песни, Кэт.

– Спасибо, Серж. Ты потрясающий. До свидания, ма, до свидания, Серж!

– До свидания, миленькая!

– До свидания, звезда Кэт!

Связь разъединяется. Лена смотрит на меня, а в глазах слезы.

– Елена, что ты?

– Боже мой, Серж! Она совсем взрослая. Моя маленькая девочка стала совсем взрослой.

– Елена, это повод радоваться, а ты собираешься плакать.

– Это от радости, Серж. О боже!

Лена несколько раз глубоко вздыхает, усмиряя волнение. Полы небрежно запахнутого халатика заметно расходятся на груди, открывая безупречные формы.

– И ведь это все благодаря тебе, Серж. Я не могу представить, как бы мы жили, если бы ты не вошел в наш дом.

– Елена, ты знаешь, мы, простые военные парни, любим, когда нас благодарят прекрасные женщины. Особенно страстные и полные огня чувств прекрасные молодые женщины.

– О, Серж!..

Несмотря на очень приятную занятость, я все-таки закончил ремонт электромобиля.

– Елена, как ты смотришь насчет покататься?

– Серж, ты его починил! Боже мой, какой ты замечательный! Я с удовольствием, только как быть с Маргарет?

– Сейчас позвоним.

– Марджи, дорогая, я тебя не отрываю от важных и неотложных дел?

Прямо чувствую, как Маргарет улыбается:

– Ты уже соскучился по мне, Серж? Сегодня я немного задержусь, поэтому утешься пока Хелен.

– Марджи, дело в том, что мы с Еленой хотим немного прокатиться. Когда ты рассчитываешь приехать?

– Я закончу работу не раньше чем через час, Серж.

– Хорошо, Марджи.

– Елена, у нас не меньше часа. Сейчас обкатаю авто и повожу тебя по городу.

– Серж, но на вождение…

– Елена, я сдал на права. У армии есть и достоинства.

Лена подкрашивается у зеркала, я забежал в свою мансарду переодеться. Вот этот летний комплект будет в самый раз. Секунду подумав (береженого бог бережет), прихватываю треугольник радионепрозрачной ткани полосками пластыря к изнанке рубашки. Теперь стационарный сканер меня точно не увидит, особенно с учетом крыши автомобиля. Армейский жетон на шее, можно ехать.

Да, это чудо техники. Емкие аккумуляторы, экономичный электродвигатель, плавный ход, мягкая подвеска. Лена в дымчатых модных солнцезащитных очках гордо восседает на переднем пассажирском сиденье, я уверенно рулю.

– Серж, бесподобно! Совершенно бесшумно, не то что мой «жучок». А на сколько хватит энергии?

– Судя по приборам, не меньше чем на два часа поездки.

– Дорогой, мы же можем сами забрать Маргарет! Тем более у департамента есть парковка с зарядкой электромобилей. Серж, пожалуйста!

Лене не терпится похвастаться перед Марджи и работающими сегодня коллегами. Вполне понятное и осуществимое желание. Добавляю скорость.

– Елена, подсказывай дорогу, мы едем к департаменту.

– Прекрасно!

Проезжаем незримую границу городской черты. Чем дальше по улице, тем лучше дома, стали появляться многоэтажные офисные здания компаний. Магазинчики, кафе под чистенькими полотняными тентами, выложенные плиткой тротуары, ровные аллеи деревьев.

– Серж, на том конце Сити наша квартира. Как замечательно, что теперь я могу пригласить тебя в гости!

Городская планировка, как и пригород, проста и линейна. Уяснив нахождение цели, движусь по старой части города. Красивые здания, напоминающие наши петербургские, широкие улицы, аллеи обихоженных деревьев. Автотранспорта много, но до пробок моего мира неимоверно далеко. Несколько раз вижу контролирующих движение полицейских. Безупречная разметка улиц, продуманно работающие светофоры и спокойные дисциплинированные водители. Рай законопослушного автомобилиста.

– Серж, тобой занимались здесь?

Величественное, на целый квартал, здание. Белоснежные панели, большие зеркальные стекла. Я знаю, что это такое, видел на фотографиях в журналах.

– Да, Елена, в этом самом здании лабораторий.

– Бедненький, как же ты добрался до пригорода?

– Можно сказать, что мне помогли.

– Ты знаешь, Серж, я очень благодарна папе за тебя. Но мне становится страшно, когда я задумываюсь, что тебе пришлось пережить, чтобы я получила такой подарок. Иногда в твоих глазах столько тоски и боли…

Ласковая женская ручка гладит по голове, в глазах нежность смешивается с жалостью. Углядев свободное место на парковке супермаркета, сворачиваю туда, останавливаюсь, поворачиваюсь к Лене. Долгий поцелуй. Когда размыкаем объятия, вижу за лобовым стеклом улыбающегося охранника. Киваю, улыбаюсь в ответ. Лена аккуратно вытирает платочком помаду с моих губ.

– Поехали, дорогой мой. Маргарет скоро освободится.

– Хорошо, Елена.

Вот и здание департамента. Никакой помпезности, скромная табличка у входа, стекло и бетон. Напоминает здание среднего банка моего мира. Парковка, куб зарядного устройства. Следуя указаниям Лены, тяну за удобную ручку, кабель с легким усилием сходит с барабана. Подключаюсь, отправляю с кэша задаток. На дисплее отсчитываемые цифры, приборная панель автомобиля подтверждает зарядку. Елена звонит по сотовому:

– Маргарет, дорогая… Тогда подойди к окну и посмотри на парковку. Да, это мы.

– Серж, она будет через несколько минут.

Прислонившись к темно-синему боку сияющего авто, ждем. На нас обращают внимание – Лена очень эффектна в подобранном в тон волосам легком летнем облегающем жакете. Полупрозрачная блузка и открывающая длинные стройные ноги мини-юбка добавляют шарма. Надеюсь, я не теряюсь на фоне ее ослепительности в своей дорогой кремовой паре. Открывается автоматическая дверь, выходит Маргарет. Бесподобная походка – гордая, царственная и в то же время женственная. Бежевый брючный костюмчик ей очень к лицу и фигуре. Улыбки на наших лицах возникают одновременно.

– Боже мой, Хелен, я сегодня первый раз в жизни испытала чувство ревности. Ты настолько гармонично смотришься с нашим Сержем… Просто идеальная пара.

Делаю несколько быстрых шагов, разворачиваюсь, кладу руку на тонкую талию Марджи. На лету понявшая замысел Лена серьезно и внимательно в нас всматривается:

– Маргарет, если бы ты знала, как я тебя понимаю!

Прекрасные дамы смеются. С улыбкой открываю двери:

– Как разделят места мои красавицы?

– Хелен, говори что хочешь, но я поеду впереди.

– Я уже там была, Маргарет, уступаю место по праву. Тем более сзади такое роскошное сиденье!

Доплачиваю зарядному автомату, щелкает снимающийся блокиратор. Кабель сматывается на место. Поехали. Марджи осматривает салон, приборную панель, пробует кнопки радио.

– Очень хорошее авто, Хелен. Модель, конечно, не новая, но роскошная и дорогая. Прекрасная замена твоему автомобильчику.

– Спасибо, Магарет. Я рада, что тебе нравится. Серж волшебник, правда?

– Да, Хелен. Отремонтировать такую машину в одиночку… Это уровень мэтра как минимум.

Веду машину. Дамы, против своего обыкновения, молчат. Елена просто наслаждается поездкой, Марджи явно отдыхает от служебных забот, изредка кидая на меня загадочные взгляды. Вот и дом.

Выходим, Елена открывает калитку.

– Прекрасно, Серж. Ты водишь машину не хуже Ральфа.

– Да, Серж, мне очень понравилось ехать не за рулем. С тобой так спокойно!

– Спасибо, милые дамы. Я тоже доволен – у меня были самые красивые в мире пассажиры.

– Раз уж ты завел речь… Ну-ка, дорогой Серж, признавайся – кто из нас тебе нравится больше?

Похоже, что Маргарет действительно слегка приревновала тогда у департамента.

– Марджи, Елена… Какой из драгоценных камней лучше – яркий гранат или таинственный изумруд? Сапфир или аметист? Как выбрать один из двух потрясающих бриллиантов, если глаза радуют оба? Что прекраснее – синева неба или лазурь океана? Кто больше украшает небосклон – пылающее солнце или волшебница луна на ковре из звезд? Как я могу поделить свое сердце между вами, не разорвав его пополам?

– Боже мой, как это поэтично и трогательно!

– Милый Серж, береги свое сердце, ты нужен нам обеим!

Обнимаю прижавшихся ко мне дам:

– А не приготовить ли мне оригинальный ужин? А потом рассказать прекрасную историю о любви, победившей саму смерть?

– Ох, Серж!

«Привидение». Печальный и трогательный фильм прошлой жизни. Притихшие дамы молчат, все еще находясь под впечатлением сюжета, а я вспомнил недостижимое – свой мир, свою жизнь, свое счастье…

Щелчок и вспышка. Маргарет держит в руках компактный цифровой фотоаппарат.

– У тебя получилось, Маргарет?

– Да, Хелен. Получилось прекрасно.

– Серж, милый, у тебя всегда после вечерней истории такое одухотворенное, загадочное лицо и грустные, полные горьких тайн глаза…

– Вот мы и решили запечатлеть тебя в этот момент. Серж, знай – эта фотография украсит обложки твоих книг.

– Думаю, что мне остается только подчиниться. Кстати, вам понравилась история?

– Она удивительная, Серж.

– А хотите услышать музыку, полностью подходящую для рассказанного?

– Да, Серж. Но как это может быть?

Включаю синтезатор, звучит саундтрек из фильма. Еще раз сверкает вспышка фотоаппарата, потом и Марджи слушает, забыв обо всем. Последний аккорд.

– Серж, это невероятно. Я как будто увидела все рассказанное тобой.

– По этой истории можно снять потрясающий фильм, Серж.

Да, фильм был очень хороший. Дамы уже обсуждают, кто из известных режиссеров этого мира справится лучше. Люблю я вечер субботы. Впрочем, быстро пролетающее воскресенье нравится не меньше.

Окутанный заботой и лаской, не замечаю, как проходят выходные. Снова на службу, пора решать проблему RFID!

* * *

– Росс, ты разбираешься в приставках к портативному вычислителю?

На ловца и зверь бежит. Капитан Фрай сегодня за главного по базе (майор убыл в Сити) и вызвал меня в знакомый штабной кабинет.

– Да, сэр, я ремонтировал подобные устройства.

– Тогда погляди, что там с моим модулем ти-ви.

– Слушаюсь, сэр, займусь немедленно.

Как минимум три раза должен был качественно отсканировать сигнал RFID капитана. Сейчас посмотрим. Личное ноу-хау – табличка на дверь «Просьба не беспокоить, выполняется важная работа». Проверяю радионепрозрачную сборку, подношу антенный модуль к ноутбуку, включаю, жму кнопку отправки. Есть! Конечно, юзер, кто же еще? Пошла загрузка. От ремонта телеприставки отрывался пару раз – перевести единиц на счет ноута и согласиться на интригующее предложение: «Загрузить ваши личные параметры?» Сейчас поглядим, те ли настройки, что использовал капитан, поставит мне сеть? Так, с ремонтом разобрался – антенный вход восстановил. Что на дисплее? А на дисплее хорошо знакомый рабочий стол с необходимой менюшкой. Добро пожаловать, Уильям Фрай, в добрый мир безжалостных русских хакеров! Вхожу в меню. Подчиненные… Сейчас я узнаю, за что был брошен умирать на свалку настоящий Сержант, за что стерли Солдата и оставшихся безвестными погибших парнишек.

Щелкаю по ссылкам, читаю… Горе и ненависть наполняют душу.

Пять выпускников гуманитарного колледжа. Мой предшественник – по классу синтезатора и клавишных. Работы по профилю нет, поэтому департамент занятости направляет их подсобными рабочими к строителям и ремонтникам домов. В старой части города (я ее проезжал) идет активная реконструкция. При разборке внутренних стен друзья находят закрытый панелями чуланчик, а в нем небольшую библиотеку книг, выпущенных до оккупации. В нарушение имперских законов (до пяти лет исправительных работ, понижение в гражданстве) оставляют книги себе. Читают, обсуждают, спорят, мечтают… В итоге решили создать ячейку Реджистанса. Несколько листовок, буква «R» на стенах домов, песня.

Они сочинили песню – «Сержант Реджистанса». Мой предшественник написал музыку, вместе – стихи. В деле черно-белые домашние фотографии – пареньки в одинаковых курточках с картонными погонами. Погоны армии, которой больше нет. Серьезные, торжественные лица. Откуда произошла утечка информации? Сдала одна из тех, кого они считали подругой. Ссылка. Обычная девушка. Нормальное, не злобное и не завистливое лицо. Зачем она это сделала?

Арест, короткое следствие. Признаны виновными в антиимперских действиях, лишены права на жизнь, отлучены от церкви, отправлены в лаборатории. Внимательно вчитываюсь в научный сленг. В связи с низким качеством материала разборка на донорские органы признана нецелесообразной, проведены испытания новых серий препаратов. Смотрю свое досье. Последняя запись тварей в белых халатах – «полное погашение сознания, прогрессирующий процесс утери безусловных рефлексов. Материал отработан, подлежит утилизации по стандартной процедуре». Зафиксированная учетниками смерть. Дальше мои записи, выполненные под чутким руководством покойного Мясника.

Щелкаю по ссылке Солдата. Всеволод. Единственный в этом поганом мире друг. Отправлен на свалку намного раньше – назначенные ему серии опытов показали бесперспективность направления. Вот показания учетника о работе на сортировке. Это – походы мимо стационарного сканера. Запись «об изъятии материала с полигона 734 для проведения внеочередной серии опытов». Ссылка. Да, так они называют нашу свалку. Потом посмотрю. Отметка о доставке в лабораторию, заметное недоумение научников, что Солдат еще жив. «Стабилизация состояния», смерть в результате ошибки в концентрации препарата. Он действительно не мучился, бедный братишка. Пролистываю ссылки. Нет! Черт, нет!

Тот мальчик, которого мы волокли в карьер, пинаемые Шилом… Это был младший брат Солдата. Как же мне хочется кого-нибудь убить! Твари, ненавижу!

По-моему, сейчас сорвусь. Отхожу от ноута, смотрю в окно. Синее небо, зелень деревьев, ровные дорожки военной базы. А перед глазами жизнь на свалке, счастливая улыбка друга. Надрывается телефон.

– Младший воентех Росс.

– Как там моя приставка, рядовой?

Урод, щенок в капитанских погонах. Я бы сделал тебе приставку. Ножом, своими руками, как тогда Мясника и охранника…

– Алло, Росс?

– Да, сэр, готова, сэр. Был сложный ремонт, сейчас принесу, сэр.

Кладу трубку. Убить мразину? И что дальше? Нет, надо успокоиться, преодолеть себя и найти материалы о Реджистансе. В рядах сопротивления с оружием в руках будет возможность увеличить личный счет. Отношу приставку. Даже спасибо не сказал, твареныш. Ладно, пусть подавится. Буду считать благодарностью его личный допуск. Итак, Реджистанс.

Ага, вот зоны постоянных действий. Действительно, территория нашей Турции, границы Мертвых земель. Не такие они и мертвые. Ну да, конечно, химия за тринадцать лет разложилась, радиация спала. Если применяли только нейтронное оружие, то особой радиации и не было. Живые люди должны остаться, уцелеть часть инфраструктуры в городах бывшей страны Чинь. Перечисление боестолкновений на границе. Неплохо, выжившие китайцы упорно отстреливают вояк. Кстати, судя по фотографиям погибших, понятно, куда делась значительная часть «угольков». Новый раздел с суровыми запретами на разглашение. М-да. Картина предельно неприглядная. Со службой контрразведки и КИБ активно сотрудничают торговцы с той стороны. Практически разрешенный и поощряемый Империей обмен – горючее, транспорт, вооружение, боеприпасы, продукты питания, высокотехнологичные бытовые приборы, электрогенераторы меняются на предметы роскоши и искусства погибшей страны. Снова действует «разделяй и властвуй». Часть выживших воюет, а другая беспринципно устраивает себе сладкую жизнь, грабя ставшую огромной могилой Империю Чинь.

Спутниковые снимки, графики пролета разведывательных и специальных самолетов. Что за специальные? Это самолеты, разбрызгивающие препараты особого рода по выявленным местам пребывания людей. Аэрозоли, подавляющие волю, способствующие развитию бесплодия, стирающие сознание. Список корпораций, поставляющих препараты, и оценка их действия на подопытные группы. Результаты получены действиями рейнджерских отрядов, производивших захват местных жителей через неделю после применения. И здесь эксперименты. Ведь, рассуждая логически, вполне могли нанести удары боевой химией по всем скоплениям живых – спутники-шпионы и самолеты-разведчики при современном развитии электроники выявляют их безошибочно. Нет, предпочитают держать эти места под контролем, отрабатывая химические новинки, посылая в горячие точки неугодных военных, просто военных определенной расы. Пытаюсь пройти по ссылкам – не хватает уровня допуска. Но смысл начинаю улавливать – идеальности в действиях Сопротивления нет. Как и у нас в Великую Отечественную, хватает агентов, мародеров и фальшивых партизанских отрядов. Отдаю должное – Колониальная Империя продуманно и тонко ловит рыбку в мутной воде, поддерживая очаги напряженности. Может, китайцам уже и гражданство дают? Нет, до этого не дошло. Более того – вот законы об изоляции в особых лагерях всех, имеющих кровь желтой расы. Прямо Третьим рейхом пахнуло и расовой чистотой. Точно, ссылка на документ об обязательной стерилизации заключенных. И здесь не хватает уровня допуска. Ладно, хватит на сегодня. Выключаю ноутбук, прячу, иду на ужин. Первый раз в армии не могу сразу заснуть – мозг перегружен информацией, все время всплывают просмотренные фрагменты. Когда заснул – не заметил, но кошмары мучили всю ночь. Кого-то убивал, прорываясь сквозь толпу врагов к воротам на свалке. Я знал – там стоит Солдат, его сейчас увезут навсегда. Но вместо одного уничтоженного противника вставал новый, а время уходило… Крик дежурного вырвал из забытья, зарядка и умывание привели в чувство.

Договорился со связистом – все будут считать, что работаю с радиостанциями, тем более что отремонтированных уже с полсотни.

Табличку на дверь, паяльник, инструмент, разобранная рация создают на столе рабочий беспорядок. Запускаю ноут. Если что – закрою крышку и накрою ворохом схем. Поехали. Теперь «полигон 734». Те, с кем я общался каждый день на свалке, с кем делил еду и с кем выживал.

Кент. Я прав – бывший судья. Принял оккупационные власти (негражданин первого разряда), изучил новые законы, судил. Погорел на взятках. Основной отягощающий фактор – смягчал приговоры поддерживающим Реджистанс. Приговор – пожизненное пребывание на полигоне, примечание – назначен директором как имеющий управленческий опыт. Жив.

Тень. И снова прав. Бывший полицейский. Во время операции по задержанию пособников Реджистанса дал убежать двум подросткам. Далеко не убежали – их застрелил руководивший операцией безопасник. Драка с безопасником, нанесение тяжких телесных повреждений сотруднику КИБ. Да, Тень это мог, помню его крепкие руки и мастерство рукопашника. Поставлен телохранителем Кента, прижали заложником – в полиции остался его младший брат. Впрочем, не остался – как только Тень осудили, брата выгнали из полиции. Где он сейчас? Ссылка. В «трудовой армии». Что-то мне это напоминает… Потом посмотрю.

Боров. Никакой не уголовник. Игрок, азартный человек. Точно – большой любитель пари. Продавал информацию конкурентам, задержан службой безопасности компании. Отягчающее обстоятельство – активное сопротивление при задержании, один из группы захвата умер в больнице.

Плотник. Сочувствие Реджистансу, укрывал уклоняющихся от исполнения назначенного наказания в «трудовой армии».

Черп. Преподаватель в институте. Допускал высказывания против Колониальной Империи, занижал оценки приветствующим установление Колониальной власти, хранил книги России.

Кэп. Командир бойскаутов. Препятствовал осуществлению ареста подозреваемого в связях с Реджистансом, при следствии выявлено сочувствие бойцам Сопротивления, внушение антиимперских идей бойскаутам.

Бак, Уголь, Кыш, парни Кэпа… Все они оказались достойными и честными людьми, всем поставили в вину действия в помощь Реджистансу.

Рыба. Оригинально. Забранный в трудовую армию, занимался там гоп-стопом, обрабатывая командный состав и вольнонаемных специалистов. Глушил дубинкой, отправлял единицы с кэша на счет, принадлежащий жене.

А что с другой стороны?

Лом. Разбой, грабеж, изнасилования.

Вялый. Недалеко ушел.

Крыс. Пидор поганый в полном значении слова. Как и положено пидору, параллельно стучал на подельников. Чашу терпения полиции переполнил, когда поучаствовал в похищении с целью выкупа дочки гражданина третьего разряда. Живой еще, гаденыш.

Перед глазами проходили лица и судьбы людей, с которыми совсем недавно каждый день встречался на свалке. Судя по показаниям учетника, последняя созданная система баланса сил работает успешно. Количество смертей на сортировке крайне мало и приходится на бригаду Борова. Кто гибнет? Те, кто надо – из уголовников, свежеприбывших и зажившихся.

После обеда читаю материалы по трудовой армии. Второе, оно же общепринято, название: «Исправляющиеся трудом». Итак, тунеядцы, безработные (Витек-алкаш, к примеру), совершившие административные правонарушения. Отдельные подразделения – с нетяжкими уголовными преступлениями. Людей собирают предельно дифференцированно, основные критерии набора команды: возраст, состояние здоровья, тип проступка. Допускается прибытие в трудовую армию по собственному желанию – таких назначают десятниками. Кормежка, спецодежда, незначительные суммы на кэш. Главное для Империи – рациональное использование труда. Сельскохозяйственные работы, ремонт дорог, участие в строительстве и чистке каналов, разборка не представляющих интереса объектов, вспомогательные работы в технопарках. Четырнадцатичасовой рабочий день. Женские бригады. То же самое, но работы немного полегче. Обучение желающих простым специальностям, например, укладке тротуарной плитки, обрезке деревьев, подсобными рабочими на стройках. Обучающиеся и старательно трудящиеся получают небольшие премии, даже есть своеобразное стимулируемое движение ударников. Лодыри, сачкующие, намеренно портящие инструмент переводятся в уголовные бригады. Не сомневаюсь, что там мгновенно становятся передовиками производства. Теперь понятны истоки продуктового обилия – кроме теплого климата, используются громадные резервы рабочей силы. Организации местных фермеров успешно добиваются качественной работы от используемого дармового контингента, при уборке урожая ничего не остается гнить на полях и в садах. Продуманно, стоит отдать должное. Содержание работников в лагерях в помещениях казарменного типа, распорядок дня строго регламентирован, злоупотребления руководящего персонала жестоко пресекаются, целый раздел посвящен соблюдению гигиены. Каждому выдается личный электронный жетон, на котором ставит свои отметки работодатель. Работай, отбывай срок, и будет тебе счастье. Сроки самые разные – от месяца до пяти лет. Логично. Зачем давать больше, если можно загрести в трудовую армию снова?

Так, это понял. Надо посмотреть свое личное военное дело.

Итак, рядовой Серж Росс, ссылка на RFID, заключение контракта осуществлено на базе по решению командира. Ага, помню, как Марджи это решение отжимала. За время недолгой службы… Оказывается, я отличник боевой и политической подготовки, имею ряд поощрений, пользуюсь авторитетом среди сослуживцев, активно осваиваю смежные специальности. Отметки капеллана о посещении церкви, наши беседы проведены как исповеди. Проглядываю дела сослуживцев, историю взвода «Дельта». Зондеркоманда, классическая антипартизанская зондеркоманда. Каратели. Вот уничтожение мирных жителей села на территории свалки, медальки и премии за этот «подвиг» лейтенанту Фраю и отличившимся. Зачистки лесных и городских массивов, командировки для усиления сводных отрядов, участие в расстрелах, конвойные операции. Растянутая на год замена личного состава взвода. «Угольки» убыли в родные колонии и на границу Мертвых земель, на смену им прибыли… ничем не лучше им прибыли на смену. У каждого на руках кровь бойцов Реджистанса и членов их семей. Создается впечатление, что офицеров местной России уничтожали как класс, оставляя в живых и ссылая в лагеря только сговорчивых. Также КИБ передавались дети из репрессированных семей, не достигшие полных двенадцати лет. Вот она – легенда о «черных школах». Все, хватит на сегодня. Звоню связисту, выдаю рации и бегу на физическую подготовку. Серьезные нагрузки дали результат – сегодня засыпаю нормально.

Все оставшиеся до выходных дни старательно изучал доступные данные. Гражданский сегмент сети интереса не представлял – те же иллюстрированные журналы, только в виде электронных страниц, сплетни, общение, дорогие сетевые игры, магазины электронных и обычных услуг, трансляции. Нет порно, но полно красивой эротики, нет пиратства, хакеров. В общем, скучно. Доступные военные подсети давали необходимые крохи информации о Реджистансе, его методах и зонах действий. Также было просто интересно почитать, как проводилась оккупация России, о неслабой партизанской войне первые пять лет, об обнаруживаемых тайных бункерах и базах. Как и в моем мире, этого добра на территории России хватало. Постоянные рассылки, нацеливающие на поиск, требование активно работать с информаторами, приказы о немедленном реагировании на любые данные. Тут поспешное уничтожение офицерского корпуса страны сыграло против поработителей – система защиты военных и государственных тайн России действовала крайне эффективно, а дисциплинированное гражданское население не лезло, куда не положено.

Раскрыл еще один интересный вопрос. С первого дня на свалке поражался классическому, можно сказать, кондовому уголовному жаргону законников. Причина его распространения и устойчивости в многолетней политике предателей внутри России и целенаправленной пропагандистской работе Империи в дооккупационный период. Кампании по защите «несчастных заключенных», книги, песни и фильмы, посвященные гнилой блатной романтике, изрядные суммы от «благотворительных фондов» в бандитские общаки. Пятая колонна уголовников старательно культивировалась и стимулировалась, в итоге сыграла свою роль в организации беспорядков и последующей оккупации страны.

С гудящей от избытка информации головой в субботу утром, как обычно, убыл на побывку. Эти выходные ничем не отличались от обычных, полных радости и страсти. Почти ничем. Ночью тихо поднялся с постели. Раскинувшаяся во сне Маргарет, стройное, гибкое тело, бюст, достойный работы великого скульптора… и моя рука, прижавшая датчик сканера к нежной бархатистой коже под высокой и упругой грудью. Я знаю, что информация о ее работе не принесет ничего хорошего, что департамент ресурсного управления – это мясорубка по перемалыванию покоренных земель, знаю, что неравнодушная ко мне женщина не винтик, а один из центров управления системой. Но мне нужна правда. Вся правда, какой бы горькой она ни оказалась.

* * *

Как наши разведчики в тылу врага выдерживали годы под чужой личиной? Как они могли каждый день улыбаться, ненавидя, и работать, желая только убивать? Не знаю. Чувствую, что надолго меня не хватит.

Распоряжение о стабилизации генофонда белой расы, проект «Подземный родник»:

…подлежащих наказанию женщин белой расы, являющихся негражданами второго и третьего разрядов, удовлетворяющих требованиям согласно Приложению один (детородный возраст, группа крови, резус-фактор, генетические ограничения), направлять в распоряжение Медико-биологических лабораторий. После частичного погашения сознания и релаксационного периода использовать в качестве объектов воспроизводства на весь срок сохранения детородных функций. Оплодотворение производить искусственно, применять материал в соответствии с Приложением два, срок последующего зачатия установить через четыре месяца после родов. В случае утери детородных функций, рождения детей, не соответствующих установленным параметрам, производить утилизацию по стандартной процедуре…

Распоряжение о создании донорского банка для категории «полный гражданин», проект «Спасатель»:

…неграждан любого разряда при получении полного соответствия биологического материала заказанному. Данным негражданам вносить информацию о возможном донорстве с указанием единого идентификатора полного гражданина, постоянно контролировать их местонахождение, оказывать медицинскую помощь по категории «гражданин третьего разряда». Срок доставки в Главный донорский центр установить до двенадцати часов от момента поступления указания…

Где находится центр? Понятно, территория нашей Франции.

Распоряжение о поставках кандидатов-доноров на получение жидкостей биологического происхождения, являющихся основой создания высокоэффективных лекарств, проект «Живая вода»:

…подлежащих наказанию неграждан второго и третьего разрядов, отличающихся высоким уровнем иммунитета. Проверку осуществлять согласно Приложению один указанным перечнем препаратов. В случае выявления кандидата осуществить его передачу…

Дальше как обычно: гасится сознание, стимулируемый химией человек превращается в живую фабрику, вырабатывающую необходимые препараты.

Распоряжение о стерилизации отдельных категорий всех разрядов неграждан и граждан третьего разряда, проект «Первый снег»:

…на основании результатов, полученных по наклонностям и уровню трудолюбия, проявленным во время пребывания указанных категорий в «трудовой армии», производить предварительный отбор лиц белой расы, склонных к нарушению дисциплины, неумеренному употреблению спиртных напитков и разрешенных наркотических средств, уклоняющихся от добросовестного исполнения назначенных работ. При подтверждении в ходе специальной проверки согласно Приложению один указанных качеств направлять выявленных лиц под видом необходимости излечения (перечень диагнозов согласно Приложению два) в соответствующий отдел ближайшего филиала Медико-биологических лабораторий для проведения процедуры стерилизации.

Вот так, детишки тут разрешены далеко не всем.

Распоряжение о функционировании Имперских закрытых детских учреждений, проект «Рассвет»:

…после достижения необходимой глубины стирания памяти и проверки на годность к дальнейшему воспитанию и обучению доставленных лиц детского возраста включить в программу создания проимперской личности раздел о погибших родителях, верных идеалам Империи. Получение необходимых данных осуществлять через Сеть, отправив фотографии воспитанника (воспитанницы) указанного образца…

Вчитавшись, разобрался. Переданным КИБ детям специальная программа создавала фотографии фальшивых родителей с явным внешним сходством и заканчивающейся гибелью героической биографией. Посмотрел образцы фотографий – красивые, улыбающиеся, счастливые лица. Около тысячи примерных вариантов биографий – армия, КИБ, научные работники, испытатели, просто жертвы бандитов и Реджистанса… Фальшивка на любой склад детского характера. Фальшивка, в которую хочется верить…

Распоряжение об ограничении предельного возраста, проект «Листопад»:

…установить предельный возраст жизни неграждан в соответствие с их работоспособностью, но не более пятидесяти восьми лет для мужчин и женщин. Процедуру остановки жизни производить в соответствии с Приложением один, используя препараты согласно Приложению два, не позднее чем за полгода до наступления предельного возраста…

Поэтому я здесь не видел стариков. Обычный «медицинский осмотр», «прививка», и через месяц человек заболевает неведомой болезнью, а не позднее чем через полгода умирает, не заставляя Империю тратиться на пенсию негражданам и не портя вид чистых, красивых улиц побирающимися стариками. Вспомнился Иосиф. Сколько ему? А сколько осталось жить?

Вот напрямую коснувшееся моего предшественника распоряжение. Проект «Воля божества».

О нем только косвенная информация, но, с учетом опыта моего мира, в сути разобрался. Комплекс химических препаратов, методик внушения, использование высокотехнологичных излучателей. Цель – создание абсолютно подчиняемых людей. Считающие себя равными богам полные граждане замахнулись на волю и личность каждого человека. Да, это мечта всех диктаторов – армия послушных, не сомневающихся в господине, инициативных, талантливых «винтиков». Технологии зомбирования просчитываются и проверяются экспериментами на живом «материале». Уж не поэтому ли Марджи так переживает за полное гражданство? С ее тягой к власти…

Еще сотни распоряжений и проектов, в которых люди – просто сырье, один из ресурсов оккупированной страны. Как рачительный хозяин холит, лелеет, заставляет размножаться свой скот, улучшает породу, так же и Колониальная Империя отбирает здоровых, сильных, умных, молодых, преданных, безжалостно отправляя под нож и пожирая всех остальных. Участь отобранных тоже предрешена – не получив гражданства, они не переживут пятьдесят восьмой день рождения.

Ко всем проектам допущена и приложила руку Маргарет. Женщина, к которой я не равнодушен, женщина, в чьей ауре привязанность уже переходит в любовь, женщина, которую я почти довел до безумия, а потом пожалел и спас. Не знаю, что мне делать, не могу заставить себя возненавидеть ее. Раньше – может быть. Но сейчас… Тем временем каждая новая страница ее раздела наполняет душу отравой, повествуя о рациональном мире, где большинство людей лишено права считаться людьми. Наверное, и Эльза Кох для кого-то была просто женщиной…

Среди прочего обнаружил сведения о подготовке к массовому сокращению Колониальных Вооруженных Сил. В искусственно поддерживаемой атмосфере безнаказанности, особенно в местах с высокой концентрацией неграждан, распоясавшиеся вояки вели себя подобно уголовному сброду. Изнасилования, избиения, кражи, разбой… Все дела тщательно расследовались, учитывались, но ход давался лишь тем, где затрагивались интересы граждан. КИБ четко контролирует обстановку, накапливает компромат. Знакомая система. Когда якобы чаша терпения переполнится, будет организована кампания в СМИ, сняты ключевые военачальники, поставлены свои люди, и процесс «реформирования» Вооруженных Сил пойдет без задержек.

Информация накапливалась и систематизировалась. Чтобы мозги не сорвались с нарезки, резко увеличил интенсивность физических тренировок, доводя организм до изнеможения. Дополнительной релаксационной нишей стал очередной отремонтированный тренажер. На вооружении Колониальных Сил, оказывается, имеются ударные беспилотники-штурмовики. От души погоняв в свое время компьютерные симуляторы, легко освоил и эту не самую сложную систему. Прописав себя в пользователи, отладив управление, пару часов в день посвящал авианалетам, громя виртуального противника, сбрасывая негатив и, как выяснилось, набирая фиксируемый опыт. Полетные задания становились сложнее, средства противодействия мощнее и изощреннее, но это только радовало, потому что позволяло отвлечься и не думать о прочитанном, погружаясь и отдыхая в любимом мире компьютерных игр.

Похоже, что внутреннее напряжение и сосредоточенность повлияли на характер и поведение – все чаще слышу в свой адрес «сэр», мои женщины на побывках с ноткой тревоги заглядывают в глаза и спрашивают о здоровье. Хорошо, что только о здоровье, а не о знании, заставляющем истекать душу болью.

* * *

От паяльной станции отрывает телефонный звонок.

– Младший воентех Росс.

– Зайдите ко мне в кабинет, рядовой.

– Слушаюсь, сэр.

Майору что-то понадобилось. Иду в штаб. Дежурный не в курсе. Ладно. Стучу в дверь:

– Сэр майор, рядовой Росс по вашему приказу прибыл, сэр!

– Рядовой, объясни-ка мне вот это.

Командир базы поворачивает плоский монитор стационарного вычислителя. Подхожу, вглядываюсь. График, две диаграммы. Список из четырех участников, включая мою фамилию. На всех картинках соответствующие мне столбики и секторы заметно превосходят смутно знакомых сержанта и капралов.

– Сэр майор, это график, показывающий мои достижения в каком-то военном предмете, сэр.

– Правильно, рядовой Росс. Предмет называется «управление ударным беспилотным летательным аппаратом». Ты сейчас почти на треть превысил результаты тренажерной подготовки штатных операторов, хотя занимаешься меньше месяца. Росс, ты ничего не хочешь мне рассказать?

Черт, надо было лучше напрячь мозги. Приемопередающий тракт в схеме тренажера я видел, но при его отключении игрушка отказывалась запускаться. Вот и доигрался – данные, оказывается, сбрасывались на вычислитель командира.

– Сэр майор, у меня есть опыт управления подобными аппаратами. Только другого типа, сэр.

– Трудно было не догадаться, Росс. Разведчиками управлял, рядовой?

Пробивка легенды. Майор далеко не дурак, а версия о школе КИБ лежит на поверхности. Возможно, что О’Нилл знает не всех крыс взвода.

– Да, сэр, вы правы, сэр. Мне очень нравилось это там… откуда я прибыл, поэтому, отремонтировав тренажер, я не смог отказать себе в удовольствии, сэр. Готов прекратить тренировки и понести наказание, сэр.

– Нет, Росс, я пока не вижу, за что тебя наказывать. Ты сумел отремонтировать сложнейший тренажер, проверил его работоспособность… Серж, у тебя есть возможность представить документы на прохождение обучения управления летательными аппаратами?

Майору что-то надо. Ему очень что-то надо. Что?

– Сэр майор, уверен, что мои… люди, которым я подчинялся там, дадут отрицательный ответ, сэр.

– Плохо. В первую очередь это нерационально, Росс.

Командир базы сосредоточенно думает, принимает решение:

– Росс, я не имею права дать тебе допуск на управление беспилотниками, особенно ударным беспилотником. К обучению управлением допускаются строго отобранные люди, проходящие специальные курсы и регулярно подтверждающие свои навыки в учебном центре.

– Да, сэр, я понял, сэр!

– Не спеши. К сожалению, так получилось, что допущенные к управлению, которые находятся под моим руководством, не могут добиться высоких результатов в этом искусстве. Раз в год в Колониальных Вооруженных Силах проходят единые командно-штабные учения через Сеть, одним из разделов которых является выполнение учебно-боевых задач на тренажере. Ты знаешь, рядовой, мне крайне надоело видеть свою фамилию в этом разделе на последних местах. Хочешь что-то спросить?

– Да, сэр. Заменить не достигающих высоких результатов военнослужащих вы не можете, потому что у них есть высокие покровители, сэр?

– Приятно говорить с думающим человеком. Правильно, Серж. Не очень высокие, но мне ни к чему портить с ними отношения. Так вот, ты можешь решить мою небольшую проблему. И будь уверен, я этого не забуду.

– Я понял, сэр. Необходимо, чтобы управление осуществлял я, но система фиксировала сержанта, сэр?

– Да. Ты же тех, Росс, отличный тех. Подумай, как это можно сделать?

Светить свой эмулятор нельзя ни в коем случае. Еще варианты? Например, вынести на проводах блок определения RFID за стенку тренажера. Обсудим.

– Сэр майор, есть один не очень законный способ (эх, глазки засверкали у военного!). В кабине тренажера буду находиться я, а за стенкой, например на стуле, сидеть сержант. Система будет уверена, что управляет он. Только как к этому отнесется сержант, сэр?

– Как я прикажу, рядовой. Прикажу – он не будет давить задницу, а простоит на одной ноге. Прикажу – будет сидеть на своей тупой голове. Молодец, Росс, не зря тебя хвалят. Ты уверен в результате?

– Да, сэр, абсолютно, сэр. Разрешите дополнительно позаниматься на тренажере, сэр?

– Занимайся столько, сколько надо. У тебя две недели. Можешь хоть спать там, но через две недели на учениях ты должен выдать результат, Росс. Всех, кто попробует помешать подготовке, можешь смело посылать от моего имени.

– Слушаюсь, сэр! Сэр майор, прошу прощения, а сержант меня не выдаст, сэр?

О, наш бравый командир нашел слабое (как он считает) место у сложного подчиненного, все написано на лице:

– Росс, если ты добьешься хоть какого-то успеха, даже просто поднимешь нашу базу на пять пунктов, этот дармоед получит солидное поощрение. Только ради этого он будет молчать. Кстати, ты тоже получишь весомое вознаграждение. У меня всегда есть методы поощрить старательного и исполнительного подчиненного. И я всегда храню тайны своих подчиненных, Росс.

Ага, помню-помню. Прямо в этом кабинете, при моем поступлении на службу. С максимальной преданностью отвечаю:

– Да, сэр, благодарю вас, сэр!

– Подумай еще над одной вещью, Серж. Твои кураторы там, в городе. И они пальцем не пошевелили, чтобы нормальный исполнительный парень здесь на базе мог получать приличное довольствие на кэш. Ты же молодой, крепкий. Девчонки, наверное, любят, а, Серж?

Вздыхаю, делаю мечтательное лицо:

– Да, сэр, вы правы, сэр.

– А еще девчонки любят полный кэш. Да и ты, как я знаю, от лишних единиц до армии не отказывался. Было?

– Да, сэр. Я понес за это наказание, сэр. Больше не повторится, сэр!

– Росс, наказывают не тех, кто нарушает, а тех, кто попадается. Если за тебя стоят твои командиры – попасться невозможно. Ты понял?

– Да, сэр. Это серьезный аргумент, сэр.

– Так-то, рядовой. Кстати, если ты не задумывался – капрала можно получить и досрочно. За особые (выделено интонацией) заслуги. Теперь можешь идти.

Изображаю легкое подвисание, бросаю руку к козырьку кепи:

– Да, сэр! Слушаюсь, сэр!

Выходя, чувствую спиной торжествующую усмешку майора. Ну-ну. Пусть и дальше считает, что все козыри в его рукаве. Он не знает, что в игре участвует джокер.

Две недели яростно гоняю виртуальную машину по все усложняющимся заданиям. Электронные мозги калились, обалдевая от высшего пилотажа и количества уничтоженных целей. Ремонт на нужды подразделений отменен приказом командира базы до окончания учений, чинятся лишь радиостанции и электроника, необходимая опять же только для проведения учений. Но физическую и боевую подготовку не забросил, регулярно и в полную силу занимаясь со взводом «Дельта». О’Нилл явно одобряет такой подход, как и подпольный ремонт вещей парней взвода.

В один из дней капитан Фрай вызвал из мастерской и повез в авиаотряд. Два КПП, обнесенная колючей проволокой и системами охраны взлетно-посадочная полоса, ангар.

– Вот наша «птичка», рядовой. Ее ты гоняешь каждый день на дисплеях.

Как все-таки технически близки наши миры. А-10 «Тандерболт», лучший дозвуковой реактивный штурмовик конца двадцатого века. В ангаре стоит немного уменьшенная его копия, кстати, слабее вооруженная. Двенадцать и семь носовая шестистволка, четыре балочных держателя.

– Сэр капитан, боекомплект соответствует тренажерному, сэр?

– Почти. Нурсы, напалм, осколочно-фугасные бомбы.

– Сэр, в одном из заданий я использовал подвесные баки для увеличения дальности полета…

– Разумеется, Росс. Почти пятьсот миль мы можем контролировать ударным беспилотником.

Так, это значит тысяча по прямой. Интересно, а до Турции дотянет? Стоп! Вот она, идея! Есть внутри свободное место? А он вообще летает?

– Сэр, прошу прощения, но аппарат не выглядит готовым к полету…

– Разбираешься? Да, рядовой, он на приколе с того момента, как мы опустились на последние места в летном разделе. Кажется, есть и неполадки со связью на борту.

– Вы знаете, сэр капитан, думаю, я могу это сказать, сэр… В общем, я разбираюсь и в данном типе электроники, сэр.

– Не сомневаюсь, рядовой. Думаешь, тебя привезли просто поглазеть на эту «птичку»? Покажи достойный результат на учениях, Росс, и ты узнаешь, какое хорошее вознаграждение получают военнослужащие, имеющие смежные ранги в авиаотряде.

– Слушаюсь, сэр! Приложу все силы, сэр!

Черт, мне бы только добраться до потрохов беспилотника… Вот оно – летающее решение проблемы расстояний. Несколько часов – и здравствуй, Реджистанс. Посадка… если что, можно приводниться на мелководье. На самодельном дельтаплане улетел, а тут такая машина!

Озарение, принятый план действий, близкая цель – все это благотворно повлияло на психику. Нет, я ничего не забыл, но теперь знания отложились в памяти до того момента, когда придет пора мстить. Снова нормально общаюсь с Марджи и Леной, но все чаще кажется, что между нами возникла прозрачная стена, которая медленно отдаляет их.

Командно-штабные учения. День авиазадачи. Тренажер смонтирован на официальном месте, системы управления и связи проверил пять раз, наружу выведен и испытан сканер RFID оператора. Сопровождаемый Паукером, сосредоточенно и решительно иду к кабине. Развалившийся рядом на стуле сержант (дармоед, очередной «сыночек») пытается что-то вякнуть, но затыкаю ему пасть одним взглядом. Кресло, дверца, запуск системы. Дисплеи? Норма. Управление? Отлично. Выверено и настроено точно под мои музыкальные пальцы. Вот! Пошло задание. Так, курс, координаты цели, средства возможного противодействия, возможные средства маскировки. Ага, вижу подвох – использование инфракрасной камеры на подлете нежелательно, будут засветки от пожаров. Ничего, врублю над целью. Взлет! Прикидываю по тактической карте местность, вспоминаю учебные задания. По прямой идти нельзя – имеется горка, на ней однозначно будет расчет зенитчиков. Аналог нашей «Стрелы» для дозвуковой машинки смертелен, крупнокалиберный пулемет тоже не шоколад. Слева? Лесной массив. Справа тоже. Хитро придумано – лучший курс с тыла, но тут мешает светящее в камеры солнце. Зайду по диагонали – имеется небольшой овражек, наверняка лес в нем пониже и пожиже. Делаю необходимый крюк, добавляю скорости. Прорисовка на мониторах великолепная, абсолютно живая, четыре камеры беспилотника дают четкую панораму. Вот и мой овражек. Сбрасываю газ, самолет вниз, радар, инфракрасная камера… Есть цель! Две машины, хотя в задании стояла одна. Боевой разворот, цель захвачена. Давлю кнопку, всаживая нурсы в отлично замаскированные коробочки автомобилей. Взрывы, цели поражены. Доворачиваю штурмовик, пру прямо на горку… Инфракрасная камера выдает засечку: они! Три нурса уничтожают зенитный расчет. Береженого бог бережет – ухожу от зоны выполнения задания по классической «бочке», курс на виртуальную базу. Очередная подляна при заходе на ВПП – якобы отказала автоматическая система посадки. Не проблема, добавляю газ, выполняю вираж, снижаюсь. Менюшка показывает, что система вновь функционирует. Игнорирую и в ручном режиме выполняю посадку. Чуть лишнего протянул, но полоса с запасом, на торможение хватит. Касание, посадка… «Задание выполнено». Черт, аж вздрогнул, когда пропала картинка и появились буквы. Симулятор первокласснейший, полное ощущение единения с крылатой машиной. Выхожу. Лейтенант почтительно разговаривает по мобильнику, сержант стоит, прижавшись к датчику, по стойке «смирно» и ест глазами начальство. Похоже, нервничающий Паукер развлекал себя, дрюча оборзевшего военнослужащего. Правильное решение, поддерживаю. Одобрительный хлопок по плечу:

– Росс, молодчина! Командир базы доволен, идем к нему.

– Слушаюсь, сэр.

К сержанту:

– А тебя никто не отпускал! Стой здесь до моего разрешения и вспоминай, как в Колониальных Вооруженных Силах положено обращаться к офицеру!

– Да, сэр лейтенант!

В штабе в зале совещаний развернут командный пункт. Командир базы на стуле у своего вычислителя с улыбкой слушает Фрая.

– Сэр майор, разрешите обратиться, сэр?

– Вольно, лейтенант. Ваш прикомандированный подчиненный опять приятно удивил, а, Марк?

– Да, сэр, это точно, сэр.

– Росс?

– Да, сэр?

– Подведение итогов будет после учений, но, даже если завалишь остальные задания, мы уже далеко не на последнем месте. Ты бы слышал, как взвыли штабные, когда ты снес зенитный расчет! Цели уничтожены, оценка за выполнение задания высокая. Кстати, что там ты изобразил в воздухе, когда уходил от цели?

– Меня так учили, сэр.

– Хорошо учили. В общем, Росс, ты уже заслужил поощрение. Но постарайся – еще два дня, два вылета, и они будут намного сложнее.

– Слушаюсь, сэр, приложу все силы, сэр!

Направляюсь во взвод – на время КШУ Паукер закрыл мастерскую. Дежурный отправляет к сержанту:

– Сэр сержант, рядовой Росс по вашему приказу прибыл, сэр.

– Заходи, Серж. Как справился?

– Успешно, сержант. Майор доволен.

– Молодец. Твоя победа – баллы взводу, пусть знают, какие бойцы у нас служат.

– Спасибо, сэр.

– Ладно, сейчас о деле. После КШУ будут учения базы. Принято решение о назначении тебе в них особой роли. Догадываешься?

– Сыграть за Реджистанс, сержант.

– Соображаешь. Ты шустрый, резкий, достойный противник. Парням надо реально растрясти жирок, и я уверен, что ты способен устроить веселую жизнь. Цели тебе доведут, а сейчас пойдем на склады за экипировкой. Играть будем почти по-настоящему.

Знакомый хитрован-вещевик ведет в глубь склада, открывает внутреннюю каптерку. Обмундирование на полках заметно отличается от колониального.

– Настоящая форма тех, кто воевал с нами на этой земле. Выбирай, Росс.

Форма бойцов уничтоженного государства. Подбираю комплект по размеру. Очень похоже на нашу «афганку». Головной убор – берет того же цвета. Коробка со знаками различия. Тут и думать нечего – беру сержантские лычки. А это? Не верю своим глазам – в коробке стопа тельняшек. Вынимаю, разворачиваю… Ничем не отличается от моей флотской из прошлой жизни. Прямо родным Заполярьем повеяло. Двадцать лет безупречной службы родной стране, когда все просто и понятно, когда рядом боевые товарищи и есть оружие на страх врагам… Решительно забираю. Хрен я ее верну после учений. Наизнанку вывернусь, но отожму себе. О’Нилл наблюдает со сложной смесью чувств в глазах.

– Сапоги?

– Нет, обувь остается своя, Росс.

Складываю обмундирование и ремни в рюкзак, возвращаемся во взвод. Пока стирается комплект, сбегал в армейский магазин. Стирка закончена. Отгладив форму, надеваю и подхожу к большому зеркалу. Наверное, об этом и мечтал тот, погибший Сержант. На меня смотрит молодой боец с серьезным лицом и жестким взглядом в ладно сидящей форме. Полоски тельняшки гордо выступают из расстегнутого ворота. Берет набекрень, край заломить… да, наверное, так они и выглядели. Погибшие в боях бойцы России, мои настоящие товарищи в этом мире. Защитного цвета матерчатые перчатки с обрезанными пальцами дополняют образ.

Выхожу из бытовки. У стоящего в проходе Франческо отваливается челюсть:

– Росс! Мать твою!

Из своей комнаты выглядывает сержант:

– Ого! Точно, боевик Реджистанса. Волк, как с плаката. Да, Серж, ты как будто родился в этой форме. Тебе бы еще их автоматический карабин в руки…

– А что, оружия Реджистанса нет, сержант?

– Нет. Пойдешь со штатным. На винтовку получишь спецнасадку для стрельбы холостыми, к пистолету особые патроны. Ну, еще учебно-боевые имитаторы гранат. Все, Росс, хватит пугать парней, переодевайся. Выглядишь отлично, посмотрим, как будешь действовать на учениях.

Второй день КШУ, я в кабине тренажера. Задание – уничтожение базы виртуального Реджистанса. Координаты цели, вооружение, рельеф… Проблемы проявляются – это горный массив, цель находится в неглубокой, но широкой пещере. Подход возможен только с одной стороны. Более чем уверен, что минимум на трех, отставить, на четырех точках ждут зенитчики. Вооружение – два блока нурсов, одна напалмовая канистра, контейнер с ложными целями для зенитных ракет на пять сбросов. Бедновато. По логике, необходимо проскочить к пещере и скинуть канистру так, чтобы пылающий напалм хлестнул в пещеру. Это по тупой военной логике. На ровном плато слева достаточно места, чтобы разместить десяток зенитных расчетов и раздолбать «птичку» на подлете, особенно при развороте в ущелье. Поступим нестандартно. Направляю штурмовик в небо, стремительно набирая высоту. Цель уже скоро… Ага, засечена работа двух ПЗРК! Есть ракеты, идут ко мне. Первый сброс ловушек, бросаю машину в пике на плато. Ракеты промахиваются, но стартует вторая пара. Снова отстреливаю ловушки, готовясь к бомбометанию. Так, это уже не ракеты – начала работать пара крупнокалиберных пулеметов. Сброс канистры, горка, вираж. Внизу море огня, никто не стреляет. Со стороны солнца захожу на вторую скалу. Одна ракета ПЗРК, один пулемет. Скорострельный авиационный пулемет заканчивает праздник жизни расчетов. Вираж. Над входом в пещеру есть козырек. Я бы там разместил… Там и размещен очередной расчет с крупняком. Два нурса зачищают площадку. Вираж, сбрасываю газ, иду по ущелью. Одновременно с моим начинает работать пулемет из пещеры, система сигнализирует о попаданиях. Очередь по вспышкам давит противника, врубаю в темноту пещеры нурсы. Особо не постреляешь – надо подниматься и уходить на второй круг. Газ, джойстик на себя. Совсем рядом вражеский трассер. Охренеть. Откуда? Нет, это уже пидорство – из напалмового огня бьет пулемет. Что там за долбаный читер влез? Форсаж, спираль… Пару раз зацепил, похоже. Отхожу, выбираю направление, снова атака горящего плато. Максимальное увеличение на камеру… Так и есть – в черно-багровом напалмовом пламени с невозмутимыми рожами наводят крупнокалиберный пулемет виртуальные противники. О, зарябили и пропали. Ага, типа сбой программы. Козлы читеровские. Второй заход в пещеру, добавляю нурсов. Хватит, боекомплект надо беречь. В реальности там бы уже полыхало все, что может гореть. Набор высоты, курс на базу, оценка повреждений. Вроде ничего серьезного. В моем мире А-10 считался весьма живучим, война в Ираке это показала наглядно. Оп-па, срочное задание! Дык, не сомневался. Вот только пойдем не прямо, а как положено нормальным героям. «Группа горных егерей отбивается от повстанцев». Ну, и где эти идиоты? Судя по обозначающим противника сигнальным ракетам, идиоты нашлись. Чуть доворачиваю «птичку» и сношу противника остатками нурсов. Красиво легло. Покачаем крылышками, и на базу. Как ни странно, автоматика посадки не подвела. Задание выполнено! Вываливаюсь из кабинки и прихожу в себя после возвращения из виртуального мира.

– Росс, ну?

– Легко. Как отобрать конфетку у ребенка, сэр.

Паукер на пару с сержантом-авиатором ржут. Идем в штаб.

– Сэр майор…

На нас шикают. Стоя у своего стола, майор с напором рычит в телефонную трубку:

– Нет, сэр майор, это нарушение присутствовало и зафиксировано в моем учетнике. Более того, я знаю, кому в Главном штабе будет весьма интересно ознакомиться с записью и принять МОИ доводы. Что? Нет, не меньше пятидесяти баллов. Нет, сэр майор, абсолютно адекватная цифра, подкрепленная фактами. Хорошо, я рад, что убедил вас.

Наклоняется к дисплею, щелкает «мышью».

– Да, сэр майор, вот эта цифра является справедливой. Не сомневаюсь. Роджер, подтверждаю.

– Вот так, Уильям, уже не знаешь, с кем больше придется воевать: с противником или с собственным штабом.

– Согласен с вами, сэр. Здорово вы его уели.

– Положение обязывает. А, Росс! Подходи, рядовой.

– Сэр майор, рядовой…

– Не напрягайся. Отличная работа, солдат. Дьявольщина, где ты был три года назад?

– Сэр майор, прошу прощения, сэр…

– Успокойся, это шутка. А вот битва за нашу победу была нешуточной. Хорошо, что ты приблизил изображение.

– Сэр, вы тоже видели?

– Мы тут все это видели. После напалма горят даже камни, а у этих штабных ожил расчет, мать их. Ничего, они полностью компенсировали свою сегодняшнюю подлость. Молодец, Росс!

– Спасибо, сэр, буду стараться, сэр!

– Насчет стараться… Нет, рядовой, даже если бы ты был святым архангелом с огненным мечом, – прошу прощения, капеллан, – завтрашнее задание тебе не осилить.

– Почему, сэр?

– Потому что мы разворошили весь этот пригревшийся штабной гадючник, поднявшись снизу до первой трети раздела и получив право на заслуженное вознаграждение, к которому кто-то уже протянул жадные ручки. Ладно, Росс, иди отдыхать и попытайся завтра хоть что-то сделать.

– Слушаюсь, сэр, спасибо, сэр!

Отправляюсь отдыхать в спортгородок. Самое то позаниматься и позагорать.

Третий день КШУ.

Задание – уничтожить направляющийся по Черному морю от зоны действия Реджистанса корабль с химическим оружием на борту. Два подвесных бака, две кассеты нурсов, примерные координаты цели. В чем хитрость? Первое – почти на пределе дальности полета штурмовика. Особо не разлетаешься. Второе – нет торпед. Третье – против ЗРК я беззащитен. Это на поверхности, а что спрятано?

Взлет с виртуальной территории нашей базы, набрал высоту, иду на крейсерской скорости на автопилоте. Кстати, непонятно – как осуществляется управление беспилотником на больших расстояниях? Антенное поле возле ВПП видел, ближний радиус оно покроет. Но на пятьсот миль… Либо система ретрансляторов, либо спутник, либо все сразу. По идее, тогда должно возникнуть некоторое запаздывание прохождения команд. Кинул взгляд на свой хронометр – еще пилить и пилить, задание выполняется в реальном времени. Однозначно, присутствует расчет на расхолаживание оператора. Они что думают – я сидр от скуки пить начну? Тем временем равнина закончилась, промелькнул Кавказский хребет, началось Черное море. На свалке читал о курортах и пляжах, элитные и дорогие места. Елена с Катей здесь отдыхали. Ассоциативно вспомнил Маргарет, содержимое ее раздела… Нет, отставить, товарищ майор, не надо сейчас душу травить. Задача – получить максимальный допуск к штурмовику, отремонтировать «птичку» и улететь к чертовой бабушке. Так, что на приборах? Хм-м. Радар фиксирует судно. Что-то рановато. А подробнее? Подробнее выглядит так – одиночный корабль, пересекающий Черное море встречным курсом. Он или нет? Определяю скорость судна, прикидываю удаление от назначенных координат цели. Нет, это подстава – не могла искомая цель перепрыгнуть сотню миль. Или на то и расчет читеров с той стороны дисплея? Снижаюсь, работаю трансфокатором камеры… Поломка: «неисправность первой видеокамеры». Козлы. Точно подстава – врезать нурсами ведь могу и по показаниям радара. Нет, не доставлю вам этого удовольствия. Совершаю вираж над судном, разглядываю его через боковую камеру. Небольшой пассажирский теплоход. На фиг, прежний курс.

Достиг указанных координат. Где цель? Или я все же лоханулся? Сколько осталось горючего? Через пятнадцать минут точка невозврата. Погано. Есть засветка на радаре! Далековато, гад, будет только один заход. Боевой разворот, выхожу на цель… Старт трех зенитных ракет! Кранты без вариантов. Хрен с вами, твари, устроим сафари по-русски. Бросаю штурмовик в спираль, вдавив гашетку носовой скорострелки. Будь это настоящее судно, веселуха на палубе под ливнем крупнокалиберных пуль стояла бы неимоверная. Попали, твари! Множественные повреждения, пожар левого двигателя, проблемы с управляемостью. Странно – радар работает. Отключаю горящий движок, всю мощь на правый, перестаю вращаться, четко пикирую на корабль. Есть захват цели, вдавливаю гашетку. Левая кассета молчит, правая успешно расходует боекомплект. Еще старт зенитных ракет! Поздно, уроды. Слишком мало расстояние. Вспыхивает надпись «Фатальные повреждения», но я отчетливо представляю, как полыхающий штурмовик врезается в разделанную нурсами калошу. Горючего в баках половинный запас, между прочим.

Кстати, о птичках. Что-то долго нет резюме по вылету. Просто черные дисплеи. Думают? О, появляется ответ: «Задание провалено». Ну-ну. Если бы в жизни на тебя, читер уродский, грохнулась такая машина смерти, ты бы тоже провалился. В ад, где подобным уродам читеровским и место.

Выхожу, отвечаю на немой вопрос Паукера:

– Цель я уничтожил, сэр лейтенант, но задание засчитывать они отказались.

Лейтенант, явно сдерживая крепкие выражения, степенно кивает. Штаб. Опять тишина, командир базы разговаривает по телефону. На сей раз интонации весьма почтительные:

– Сэр, я понимаю ваши доводы, но что я скажу своим подчиненным, сэр? Полученный ответ подрывает их веру в справедливость оценки и беспристрастность офицеров штаба вообще. Да, сэр, отличный оператор, целый год готовился, я лично его контролировал, сэр. Я понял, сэр, это решение является действительно справедливым, сэр. Роджер, сэр.

Кладет трубку, на лице победно-нахальная усмешка:

– Я только что выбил нам солидные премиальные, парни. Мы теперь далеко не аутсайдеры.

– Да, сэр!

– Отлично, сэр!

– Сэр, вы – гений!

Скромно пережидаем у двери дружный хвалебный хор. М-да, Марк Паукер, похоже, уже ощущает премиальные в своем кэше. Наверное, неслабая сумма, раз все так радуются.

– Сэр майор, разрешите обратиться, сэр?

– А, Марк! Где там наш рядовой?

– Сэр майор, рядовой Росс по вашему приказу прибыл, сэр.

– Так-так, Росс. Ты сегодня отлично потрудился. Да, я знаю, что задание не засчитали. Но послушать блеяние штабных было одно удовольствие. Твой жетон, рядовой.

Быстро подаю требуемое.

– За высокие результаты, показанные на командно-штабных учениях, и вклад в повышение боеготовности базы присваиваю ранг «младшего воентеха первого разряда».

– Да, сэр, благодарю вас, сэр!

– Это еще не все, Росс. Настоящую оценку своего труда ты увидишь, когда на твой кэш поступит денежное довольствие.

– Да, сэр, благодарю вас, сэр!

– Можешь идти отдыхать, рядовой.

– Слушаюсь, сэр!

В расположении встречает О’Нилл:

– Как отстрелялся, Серж?

– Цель уничтожил, задание не засчитано, но сэр майор выбил премиальные.

– Ого! Опять офицеры наварились на труде рядового?

– Мне дали младшего воентеха первого разряда и пообещали премиальные, сержант.

– Ну, что же, это уже справедливо. Наш майор не самый худший командир, верно, Росс?

– Да, сэр, это точно. Мне очень приятно. «Сэр воентех» звучит великолепно, сержант. Насчет кэша я просто молчу.

– Что, Серж, не баловали тебя там средствами, а?

– Да уж, это еще мягко сказано, сэр.

– Радуйся жизни, пока молодой и не женат. Завтра в Сити?

– О да, сэр!

* * *

Понедельник. Начинаются учения на базе. До обеда сдаю со взводом нормативы, после обеда выполняю последние кустарные приготовления в мастерской. Задумки на учения не самые продвинутые, но какой-то план все же лучше, чем отсутствие его вообще. Рюкзак дополняется несколькими электронными устройствами. Вечером переодеваюсь в форму сержанта Реджистанса, получаю винтовку, пистолет, холостые патроны, пяток учебно-боевых имитаторов гранат.

Построение у штаба на инструктаж. Я не один – еще четверо от роты охраны будут изображать диверсионную группу. Выходит капитан Фрай:

– Солдаты, на этих учениях вам выпала роль диверсантов противника. Отнеситесь к заданию серьезно, от ваших действий зависит реальная оценка действий военнослужащих базы. Ваша задача – добиться максимальных потерь среди личного состава. Используйте засады, налеты, пытайтесь проникнуть на охраняемую территорию. Покидать пятнадцатимильную полосу вокруг базы запрещено, она нанесена на ваши карты. Захват транспорта запрещен – нельзя нарушать законы Империи, передвижение только пешим порядком. Отсутствие боестолкновений будет говорить о недостаточных старании и желании выполнить приказ. Срок учений – до поимки последнего диверсанта или, что маловероятно, одни сутки. Сейчас сержант О’Нилл вывезет вас за территорию базы, после чего вам будет дан час форы, затем подразделения приступят к прочесыванию местности. Вопросы?

– Сэр капитан, рядовой Росс. Нам необходимо действовать только одним подразделением, сэр?

– Нет, рядовой, можете разделиться, как захотите.

– Понятно, сэр.

Погрузка в машину, едем.

– Ты с нами, воентех?

– Нет, парни, у меня своя задача.

– Зря. Вместе легче – не так гоняют, и все быстрее закончится.

– Уже были на таких учениях?

– Конечно. Это ты новичок, а я уже пятый раз долбанный Реджистанс изображаю. Сейчас вокруг базы сядут секреты, пойдут патрули, и начнет прочесывание рейнджерскими группами твоя «Дельта». Все, мышь не проскочит. Бросаешь гранаты, расстреливаешь патроны, если хватит дури, то устроишь рукопашный бой. Но один против всех – без шансов.

– Понял, спасибо.

Остановка.

– К машине!

Выходит О’Нилл:

– У кого появились вопросы, бойцы? Хорошо. Росс?

– Да, сэр?

– Постарайся меня удивить.

– Слушаюсь, сэр.

Хлопает дверь, машина уезжает. Достаю карту, при помощи напарников определяюсь на местности.

– Может, передумаешь? Тут недалеко есть отличный овражек, заляжем в нем.

– Спасибо, но – нет. Успеха, парни!

– И тебе, солдат.

Подтянув лямки рюкзака, выполняю марш-бросок. Секундная стрелка неумолимо отсчитывает время. Ход мыслей прост, как мычание – поисковые группы будут разворачивать свои спирали от базы. В их навыке совершенно не сомневаюсь, поэтому поступаю нестандартно – используя фору, двигаюсь к базе, к ее самому оживленному месту – КПП. Совершая спортивные пробежки в дни выполнения авиазадач, присмотрел пару нормальных точек для залегания.

Хорошо, что увезли нас не очень далеко – через сорок минут я уже на первой позиции. Сквозь редкие кусты отчетливо видны огни КПП, фигуры бойцов группы усиления. Так, патрулирование еще не начато, хорошо. Здесь делаем сюрприз – ставлю винтовку на сошки, привинчиваю самодельный электромагнитный механизм спуска крючка, досылаю патрон в патронник, добавляю еще один в обойму. Тихий щелчок подключенной к самоделке рации. Специально выбран пустой диапазон, схема должна заработать по моему сигналу. Ну а если кто-то выйдет в эфир на этой частоте, значит, не повезло. Маскирую винтовку, ставлю две растяжки на подходе. Кажется, нормально.

Сначала на карачках, потом по-пластунски передвигаюсь к точке залегания. На базе взвыли сирены тревоги – сейчас начнется облава. Быстрее, быстрее… На КПП заработал мощный прожектор – шарит по кустам за спиной. Главное, чтобы не начали сейчас рассматривать поле и дорогу перед воротами. Ползти уже упарился, здорово мешает рюкзак. Готово – я за бугорком в ложбинке. Похоже, здесь прокладывали кабель к базе, грунт осел, получилось небольшое укрытие. Вытаскиваю из рюкзака сверток, разворачиваю, накрываюсь. Конечно, это не «леший», но натурные испытания показали – самодельный маскировочный плащ незаметен уже с шести шагов. Для любого наблюдателя бугорок просто стал немного длиннее. Патрон в патронник пистолета, еще один дощелкиваю в магазин, беру небольшой бинокль, приступаю к наблюдению. Пищат комары, но репеллент действует качественно – кровопийцы обходят тушку стороной. Открываются ворота, выбегают первые группы охотников. О, вот и мои сослуживцы. Что характерно – рванули сразу в сторону высадки диверсантов. Ну-ну. КПП освещен, как новогодняя елка, постоянно кто-то выходит, выезжают машины. Никаких условий для работы инфракрасными приборами, что точно соответствует плану. Через час с небольшим ералаш заканчивается, наряд несет обычную службу по усиленному варианту. Наушник гарнитуры рации докладывает о работе рейнджерских групп. Похоже, об овражке поисковики прекрасно осведомлены – силы стягиваются примерно в том направлении. Несколько раз звучали доклады с близко работающих раций за спиной – секреты и патрули. Надеюсь, никто из патрульных не споткнется о винтовку.

Три часа ночи. Хорошо, что подложил коврик, плохо, что спать все-таки хочется. Впрочем, не мне одному – бодрости у наряда заметно убавилось. Вышедшая смена откровенно забила на патрулирование и, прислонившись к стене, перекуривает. Вот-вот начнет светать. Полагаю, схрон коллег на диверсионном поприще уже обнаружен, обложен, охотники ждут рассвета для спокойного ведения боя. Солдат в этом мире берегут по-настоящему, по-дурному ночью никто не полезет – велик шанс схлопотать шальную пулю. В реальной обстановке сейчас бы подошла броня, открыла давящий огонь, свою лепту внесли снайперы. Нужны живые? Не вопрос – в овражек упала бы пара мин с высококачественным усыпляющим газом. Сколько времени займет перестрелка холостыми? Судя по боекомплекту, минут пятнадцать-двадцать от силы. Ага, ожил наушник – понеслась. Встрепенулся и наряд по КПП, смотрят в сторону, откуда доносятся тихие, приглушенные расстоянием, хлопки выстрелов. Половина четвертого, начинаю готовиться и я. Закрепляю кобуру на груди, перемещаю в боковые карманы три гранаты. Рация лежит рядом, в два движения перемещаюсь под край маскировочного плаща. Все, бой в овраге закончен, это сообщение услышал и наряд – усиливающая четверка потянулась досыпать в здание. А команды-то «отбой» не было, рановато расслабились. Уверен, то, что взяты не все диверсанты, объявят не сразу, пока подумают, прикинут, где меня искать… Вот, наконец-то! На дороге появляется пропуск на охраняемую территорию – мусоровоз. Четко по расписанию – к четырем часам. Характерный апельсиновый цвет и само движение специального грузовика притягивают глаза наряда, поэтому никто не замечает, как я, спеша изо всех сил, ползу по полю. Мусоровоз закрывает обзор возможным наблюдателям, начинает тормозить перед воротами. Жму тангету на передачу, отбрасываю радиостанцию и, вскочив, наддаю уже бегом, потому что из кустов с другой стороны дороги начинает размеренно долбить моя винтовка. Натурально, робот-снайпер. На КПП полный шухер, тревога, кто-то мечется, кто-то стреляет в ответ, кто-то ломанулся к прожектору. Поздно, ребята! Добежав, падаю на шоссе и заползаю под задний мост. За что уцепиться? Да тут взводу найдется за что уцепиться! Как и рассчитывал, спохватившийся наряд открыл ворота и погнал грузовик без положенного досмотра. Теперь главное – не свалиться, вращающееся мощное заднее правое колесо в опасной близости. Поворот, второй… С прибытием! За что люблю этот чистенький мир – дорожка для выбрасывающих мусор проложена так, чтобы не раздражать начальственное око. Заваруха у КПП продолжается, в стороне протопал берцами поднятый по тревоге резерв. Сосредоточенно вслушивающийся в звуки ближнего боя (куда они стреляют? Или просто рады пожечь холостые патроны?) часовой вздрагивает, когда обнаруживает перед глазами клинок штык-ножа.

– Ты убит, рядовой. Играй честно – молчи.

Шепотом матерится:

– Мать! Твою мать! Траханый Росс! Я чуть в штаны не наделал. Иди, Реджистанс, там тебя не ждут.

Открываю дверь. Солнце еще не взошло, но свет в коридоре уже выключен. Четким уверенным шагом выполняющего приказ солдата подхожу к столу дежурного. Спохватывается поздно – дуло пистолета смотрит ему в лоб. Играть по-честному не хочет – открывает пасть с явным желанием заорать. Два выстрела по ушам выявляют всю опрометчивость этого шага. В левой руке граната без чеки, бегом к двери зала. Она начинает открываться внутрь. Помогаю ногой, забрасываю гранату, через секунду – вторую, прижимаюсь к стене. Понятно, что не рванет, но расхолаживать себя нельзя. Хлопок, еще один. Влетаю в зал, откатываюсь в сторону, разряжаю обойму по знакомым персонам. Встаю.

– Сэр майор, задание выполнено, сэр. Вы и все офицеры управления убиты.

В коридоре нарастает топот. Бросаю за дверь приветом спешащим последнюю гранату, продолжаю:

– Личному составу базы нанесен значительный ущерб, сэр.

Одновременно с хлопком имитатора в зал вбегают два моих сослуживца.

– Можете не торопиться, капралы. Вы уже трупы. Сколько человек в коридоре?

– Сэр майор, наших четверо и дежурный, сэр!

– Итого семеро, пять подорвавшихся на его ловушках, плюс все в зале… А он ведь еще живой. Капитан, вам не кажется, что планы антиреджистанской борьбы пора кардинально пересмотреть?

– Да, сэр, слушаюсь, сэр.

Майор встает со стула, подходит, оценивает вид. Испачканное в земле и соке трав обмундирование, тельняшка, берет набекрень, потное лицо, стоящий на затворной задержке пистолет в руке.

– Точно – волк Реджистанса. Хорошо тебя выучили, Росс.

– Да, сэр.

– Молодец, рядовой. Думаю, что при таких способностях ты в рядовых не задержишься.

– Благодарю вас, сэр.

– Фрай, объявляйте конец учениям, все по подразделениям. В три пополудни – подведение итогов.

– Слушаюсь, сэр.

– «Дельта», во взвод. Героя не обижать!

– Да, сэр майор!

Выходим. Воодушевленный Майкл хлопает по спине:

– Серж, змееныш! Реджистанс траханый!

– Майкл, во-первых, приказали не обижать. Во-вторых, трахать сегодня будут точно не меня.

– Мать! Рядовой, ты крут. Настоящий «дельтовец», хотя и мелковат.

– Парни, там, у КПП, мои вещи…

– Не волнуйся, нашли твою лежку, все подобрано. Под рылом у наряда лежал, змееныш!

В общем, чествовали меня весь вечер, а электронная радиоприспособа для винтовки вызвала неподдельное уважение. Пришлось потратиться парням на сидр, это тоже оценили достойно.

Не знаю, что на самом деле думал майор, но через день на кэш капнули хорошие премиальные, и тогда же я приступил к ремонту беспилотника.

* * *

Еще раз проверив тормозную систему и колодки под шасси, даю с ноута команду на запуск двигателей. Свист турбин оглушает даже в наушниках. Жму клавиши, контролируя движение узлов…

Оказывается, подняв базу в авиарейтинге, я автоматически вернул право на практические полеты и боевое использование штурмовика. Смежный ранг младшего специалиста авиаотряда в жетон, допуск, разрешающий свободное прохождение на территорию. Капрал-техник показал всю начинку смертоносной «птички». С местом внутри было плохо, с обзором – еще хуже, то есть никак. Но, ознакомившись с подвешиваемым арсеналом, мгновенно нашел выход. Набитая электроникой дальнего обнаружения сигара два с половиной метра длиной и чуть больше полуметра диаметром с прозрачной передней крышкой. Естественно, электроника оказалась «неисправна», поэтому пустая дюралевая капсула заняла свое место в ангаре, начинка перекочевала в мастерскую. На корпусе имеется отрывной штепсельный разъем, конструкция беспилотника подразумевает наличие кабеля диагностики и управление с персонального вычислителя через приставку. Программное обеспечение записано на модуле памяти, который вместе с приставкой лежал в сейфе у лейтенанта Паукера, а ноут взял свой, благо меня никто особо не контролировал. В ангаре же, согласно показаниям RFID (хоть в сеть и не выходил, но береженого бог бережет), ремонтом техники занимается мэтр-воентех, и этот ремонт уже заканчивается. Распайку жгутов на подключение ноута внутри сигары и от ОШР к диагностическому разъему снаружи выполнил, замену штатного на самодельный отработал. Неисправности электронного оборудования «птички» устранил. Торчащие узлы подвески внутри сигары снял, замки для запирания крышки изнутри установил. Толстый слой плотного пенопласта обеспечит относительный комфорт. Да, я собрался улететь на внешней подвеске штурмовика, управляя им с ноутбука. Конечно, авантюра полная, но показания виртуальных приборов и обзор с камер наблюдения на ноут в диагностическом режиме транслируются, рельеф по маршруту полета изучил. Подобрал и мелководный участок с той стороны моря для приводнения. После посадки или с малой высоты планирую выполнить сброс подвешенной на балочный держатель капсулы, комбинация клавиш необходимую команду дает. Главное – в полете случайно не нажать. Осталось за малым – навыками практического пилотирования.

Оказывается, ничего сложного. Конечно, есть разница с виртуальными полетами, но управление сделано так, что не дает выполнять рискованные трюки, сваливаться в штопор и вообще интеллектуально продуманно. Посадку осуществляет автоматическая система, надо только войти в необходимый створ, предварительно нажав соответствующую клавишу.

Первый реальный полет. Гул турбин с ВПП, короткий разбег… Лечу. Голова крутится на триста шестьдесят градусов, работаю камерами. Повороты, крены, вираж… Нормально. Дозвуковая скорость прощает мелкие оплошности. Штурмовик выписывает фигуры над полосой, сержант сидит снаружи кабины управления у сканера RFID (официально летает он), капрал у двери готов заменить меня в любую секунду. Не понадобилось. Чуть грязновато захожу в створ, автоматика выполняет посадку.

– Отлично, Росс!

– Благодарю вас, сэр.

Паукер выполняет записи о тренировочном полете. В итоге все ляжет в жетон сержанта, но к управлению его, разумеется, не допустят.

Через три недели выполняю настоящий вылет на полигон для боевых стрельб. Наведение на цель, очередь… трассеры безошибочно говорят о попадании. Разворот, второй заход… Нурсы раздалбывают кирпичный сарай вдребезги. Теперь самое сложное – бомбометание. Переключаю режим, задаю цель, ровненько тяну машину… Есть сброс! Автоматика не подвела – практическая полусотка шмякнулась в зоне полного поражения. Разворот, лечу назад. М-да, единение с такой машиной смерти – это что-то. Жаль, что у «птички» нет шансов при посадке на противоположном берегу моря.

* * *

Я уже готов к полету. Создан запас пистолетных патронов (кувыркаться с винтовкой в капсуле не рискнул), досконально изучен маршрут, освоена работа по подвеске и заправке. Теперь суметь вынести пистолет, нейтрализовать сопровождающих (постараюсь просто связать – как-то не хочется убивать безоружных людей, с которыми общаешься каждый день, и вообще-то неплохих парней), вывести из строя бункер управления и улететь.

Назначил срок на следующую неделю – с субботой совпал день рождения Елены (тридцать шесть стукнет «старушке», Маргарет еще тридцать пять), должна приехать Катя. Пусть эти выходные станут праздником для женщин и прощанием с любимыми для меня. Но судьба рассудила иначе.

Рев сирены тревоги выдернул из мастерской (начал-таки взаимовыгодный ремонт личных вещей на майора). Бегом в подразделение, идет получение оружия и боеприпасов.

– Сержант, что случилось?

– Заваруха в зоне нашей ответственности. Нападение на охрану, захватили оружие.

– Реджистанс?

– Нет. Какие-то непонятные отморозки.

Построение, быстро входит Фрай.

– Смирно!

– Вольно. Росс здесь?

– Да, сэр!

– Рядовой, за мной. О’Нилл, взводу находиться в подразделении, быть в готовности.

– Да, сэр.

Майор ждет у штаба:

– Росс, ты справишься с боевой авиационной задачей?

– Да, сэр. Если можно, подробнее, сэр.

Подробности узнаю в едущем джипе. Заключенные совершили внезапное нападение на машину медико-биологических лабораторий, разоружили и перебили охрану, пытались выехать. Машина остановлена огнем стрелков на воротах, но необходимо закончить дело и жестоко покарать восставших.

– Сэр, где расположена цель?

Ответ заставил сбойнуть сердце и похолодеть руки:

– Полигон 734, Росс. Свалка.

Место, где прошел почти год моей жизни, место, где остались мои друзья, место, из которого я вырвался на летающем крыле. Сэр Кент, Боров, Тень, Черп, Кыш, Рыба, Ложка, Уголь, Солдат, Кэп, Хот… Живые и мертвые, их лица промелькнули передо мной. Все они меня уважали и звали «Черный Тех».

Майор продолжает говорить:

– …но рисковать парнями – это последнее дело. Я видел твои результаты, ты справишься играючи, Росс. Устрой этим мерзавцам веселье, охрана добьет то, что останется, а я не поскуплюсь.

Разжимаю окаменевшие челюсти:

– Да, сэр.

Бункер управления, пятерка аэродромной команды у ангара с вооружением, заходим. Командир базы занимает свое кресло, запускает систему:

– Стартовой команде. Вооружение…

Подсказываю:

– Две кассеты нурсов, канистра напалма, бомба.

– Не слишком ли круто, Росс?

– Сэр, там наверняка есть здания, укрытия… Если обойдусь малым – привезу назад.

– Логично.

Жмет клавишу микрофона:

– Вооружение: две кассеты нурсов, канистра, ФАБ.

Подтверждает, касаясь большим пальцем правой руки датчика командного сканера. Непроизвольно вспоминаю шерифа. Тот тоже так делал, когда заводил машину. Интересно, в Аду у него палец вырос?

– Росс, займи место.

– Слушаюсь, сэр.

Штурмовик на исходном, проверка систем, вооружения, ввод координат цели. Ошибки нет – это свалка.

– Росс, сделай их, и ты капрал!

– Да, сэр.

Прогрев движков, разгон, взлет. Стальная птица смерти ложится на боевой курс. Пора и мне. Щелчок автопилота, лязг затвора. Выскакиваю. Сержант не успел ничего почувствовать. Майор лишь удивился. Только Фрай лапнул свою кобуру. Грохот выстрелов, дергающийся в руках, харкающий свинец браунинг. Контроль? Мозги сержанта на полу, майор тоже получил в лоб, капитан две свои пули схлопотал в грудь. Подхожу. Воздух наполнен запахом сгоревшего пороха и крови. Запахом смерти. Фрай лежит на спине, изо рта выползают и лопаются тягучие кровавые пузыри. Увидел меня. В глазах вопрос: «За что?»

– Командуйте, лейтенант.

– Н-но, сэр, там же только старики, женщины и дети.

– Все их мужчины в Реджистансе, Уильям. Командуй, сопливый ублюдок, или я вышибу тебе мозги. Здесь чистеньких не будет – это война.

– Сэр…

– Лейтенант, считаю до трех. Один… Два…

– Огнеметчики!

– Пулеметчик, на позицию!

– Ну?

– Огонь!

Мне удались интонация и голоса тех, кто сжег мирных жителей четырнадцать лет назад. Уильям Фрай вспомнил все, об этом сказало выражение ужаса в его глазах. Выражение, с которым он покинул этот мир.

Назад в кабину. Вовремя. На горизонте среди полей и лесополос встает стена. Та самая. Поворот. Ворота, шлюз. На большой площадке перед воротами собрались два десятка мусоровозов – на разгрузку. Справа караульное помещение охраны. Иду над шлюзом. На площадке фигурки вооруженных охранников, машут руками беспилотнику. Свалка. Проклятое место, где отказались стать подопытными кроликами мои друзья, откуда нелюди в белых халатах навсегда забрали братишку. Белый фургон лабораторий поперек дороги, за ним три человека с оружием, чуть дальше – трупы охраны и научников. Ангары. До боли знакомые ангары. Люди смотрят вверх, кто-то пытается бежать, кто-то бессильно грозит небу кулаком. Пора! Сейчас вы узнаете, что такое внезапная атака, твари. Боевой разворот, снижаюсь, давлю гашетку. Вместе с ненавистью в ворота уходят нурсы. Серия взрывов, разлетающиеся обломки. Все, нет больше шлюза. Пролетаю над руинами, всаживаю еще одну серию в караулку. Легкий дом разносит вдребезги, по-моему, мелькнули кувыркающиеся обрубки человеческих тел. Авиационный пулемет в одну очередь сдувает оставшихся в живых охранников с помоста. Крайний мусоровоз разворачивается, пытается удрать. Обойдешься, придурок. Короткая огненная трасса входит в двигатель, машина замирает, закупорив дорогу. Остальной транспорт понадобится моим друзьям. Снова над свалкой, даю максимальное приближение на камеру. Мелькают знакомые лица, люди, пораженно смотревшие на воздушную атаку, вдруг осознают, что путь на свободу открыт. Два потока бегущих вытягиваются к выходу. Законники и поднявшиеся. На миг на дисплее возникает крупная фигура Борова, потрясающего над головой дробовиком и что-то восторженно орущего. «Тех!» Точно, он кричал: «Тех!» Покачиваю крыльями друзьям. Пусть вам хоть чуть-чуть сегодня повезет. А у меня, парни, есть еще одно незаконченное дело.

Белый айсберг медико-биологических лабораторий величественно возвышался в центре Сити, радуя глаз зеркальной белизной. Точнее, радовал, пока первая ракета не вспорола его сияющий бок. Как вырвавшийся из ада демон, штурмовик выполняет заход за заходом, неся смерть скрытым за стенами палачам и жертвам. Маленькая фигурка в белом халате выскочила на тротуар, юрко метнулась к легковушкам… Врешь, не уйдешь! Рыкнувшая сталью носовая шестистволка разметала научника на белые лохмотья, стремительно наливающиеся красным.

Все, кассеты пусты. Сброс, приготовиться к бомбометанию… Есть! Задняя камера показывает мощь крушащего исковерканное здание взрыва. Еще разворот, заход, прицеливание… Канистра напалма легла, как вишенка на торт – точно в центр. В небо ударило яростное черно-багровое пламя. Курс на базу, задание почти выполнено.

Идеально по ниточке штурмовик заходит в посадочный створ. Автоматика берет управление, выхожу из кабинки. Пол командного бункера залит кровью, ее запах висит в воздухе, мутит сознание, наполняет его жаждой убийства. На пульте перед трупом командира базы яростно моргают четыре светодиода вызова на связь, требовательно пищит сигнал. Сейчас, скоро отвечу. Наклоняюсь к микрофону, командую:

– Стартовой команде! Вооружение: четыре канистры напалма, заправка. Живо!

Это был не мой голос, так, скорее, рычит зверь. Беру мертвую, еще теплую руку майора, подтверждаю задание. На большом дисплее транслируемое внешней камерой изображение. Аэродромная команда развернула беспилотник, идет заправка, подкатывают тележку с первой парой канистр. Замечательно. Снова наклоняюсь к микрофону, жму кнопку связи с базой:

– Сэр, сэр майор!..

– Дежурный, боевая тревога! Построение всего личного состава базы на плацу через десять минут!

– Да, сэр!

Эта линия связи отключается, остальные не интересуют. Наблюдаю за уверенной и спорой работой авиаотряда. То, что сейчас сделаю, мне совершенно не нравится. Но абсолютно, нечеловечески уверен, что это будет правильно. Сигнал готовности. Место в кабинке, контроль вооружения и систем. Вперед, «птичка». Взлет, набор скорости, разворот. Нет, посадки пока не будет. Две очереди убивают тех, кто только что готовил штурмовик к вылету. Еще пара срезает часовых на вышках, в несколько заходов разношу караулку. Курс на базу. Минуты полета – вот строгая планировка воинской части, заполнившие плац подразделения. В камеру тылового обзора отчетливо вижу две падающие канистры. Снова боевой разворот, сбрасываю вторую пару. Крест-накрест, зачеркивая жизни всех стоявших на плацу. Заслужили они такую смерть? Не знаю. Я уже ничего не знаю и не хочу знать. Проклятый мир, проклятая Империя, проклятая жизнь… Посадка. Проверяю радионепрозрачный комплект. Прекрасно. Человек-невидимка только что уничтожил сотни людей. Теперь, прежде чем улететь, надо оборвать последнюю нить. Нить, идущую от сердца. Мобильник Фрая, вызов…

– Да! Кто это?!

– Марджи, это я.

– Серж, боже, ты жив! Серж…

– Марджи, все, что произошло, – моя работа.

– Что?!

– Я управлял ударным беспилотником, Марджи. Уничтожь все, напоминающее обо мне, предупреди Елену.

– Ты вспомнил! Боже мой, ты вспомнил свой проклятый Реджистанс! Как я этого боялась! Серж…

– Марджи, прощай… и прости.

– Серж! Серж, я…

Отключенный телефон падает на залитый кровью линолеум. Распахиваю дверь, выхожу на улицу. Солнце, свежий воздух, зелень… Как будто ничего не было, не полыхают два смертоносных костра, я не убивал и не закрывал чужими смертями страницу своей жизни.

Стряхнув оцепенение, бросаюсь в ангар. Тележка с подвесными баками, сумка с ноутбуком и патронами к пистолету, кабели. Быстро и ожесточенно выполняю подвеску, подгоняю заправщик. Пошло топливо. Назад, за пустой авиасигарой. Подкатываю, подвешиваю, стыкую кабели. Заправщик к бункеру, топливный шланг к двери. Два выстрела, и первоклассный авиационный керосин ручьем течет внутрь, смешиваясь с кровью. Что-то подобное планировал, поэтому зажигалка лежит в кармане камуфляжа. Керосин ровно и мощно вспыхивает. Бегом назад, пока не рванули баки заправщика. Ногами вперед заползаю в подвесное транспортное средство, втягиваю сумку, опускаю и защелкиваю изнутри носовую крышку. Подключаю ноут. Подача бортового питания… Норма. Загрузка системы… Эмулятор не подвел – для любого контроля сейчас за компьютером мэтр-воентех. Хорошо быть параноиком. Надеюсь, на Маргарет и Елену сразу не выйдут. Может быть, вообще не выйдут – все свидетели мертвы. К черту эти мысли! Программа загрузилась, есть обзор камер, работа систем. Запускаю двигатели. Черт, о наушниках не подумал. Больше обороты, снимаю тормоза. Рывок, разгон… Очень неудобно управлять из трясущейся бочки кнопками клавиатуры. Есть скорость отрыва, начинаю взлет. Успешно. Тряску как обрезало, «птичка» набирает высоту. Регулирую подачу топлива. Пойду на высоте одной мили – дышать нормально, местность видна хорошо. Аккуратно подрабатывая клавишами, ложусь на курс, набираю крейсерскую скорость. Сквозь щели под крышкой мощными струйками тянет сквознячок, еще раз жалею, что не взял наушники – свист турбин бьет по ушам. Кое-как прикрываюсь от ветерка дисплеем ноутбука.

Плохо, что нет автопилота, хорошо, что есть чем заняться и не думать, хотя проклятые мысли лезут в голову. Бесполезно. Уже ничего нельзя изменить. Внизу плывет земля. Ровные квадраты полей, зелень лесополос и садов, чистенькие, нарядные поселки. Почему нельзя жить в мире и спокойствии? Какой дьявол придумал власть и заразил ее жаждой людей? Почему приходится всегда убивать? Как чувствует себя убийца? Отвечаю – очень погано я себя чувствую. Настолько погано, что пальцы пару раз ложились на клавиши, разрешающие сброс. Только разум – этот хладнокровный властелин тела – не давал волю чувству беспросветного отчаяния. Предгорье. Поднимаюсь еще на полмили. В ушах ощутимо заломило от перепада давления. Мелькают заросшие кустарником и низкорослыми деревцами горы, перевалы, редкие шоссейные дороги. По-моему, Кавказский хребет уже почти преодолел. Точно! Вон показалось море. Достигаю береговой черты, разворачиваю машину, иду над полосой прибоя. Надо определиться. Вижу небольшие поселки возле характерной развилки дороги. Ага, понятно. Еще минут десять ходу, и можно ложиться на пересекающий Черное море курс. Увожу «птичку» в море – ни к чему светиться перед массой отдыхающих на пляжах. Правая камера демонстрирует далекую береговую черту, левая – бескрайний морской простор. Не понял?! Штурмовик самостоятельно пытается изменить курс, внизу дисплея строкой мелькают комбинации кракозябликов. Возвращаю к нормальному полету. Опять попытка! Так, кажется, разобрался, в чем дело. Прочухавшиеся вышестоящие штабные, используя универсальный допуск, пытаются взять управление машиной на себя. Ну уж нет. Следующие полчаса проходят в яростной борьбе. Если бы все происходило на сверхзвуке – я бы сдох в болтающейся бочке. Но инертность аппарата и дозвуковая скорость помогают. Почувствовал, когда на той стороне сменили оператора – был маленький перерыв. Снова борьба. Подхожу к намеченной точке смены направления полета. Из ориентиров – одни часы, сильно снизился, неизвестно насколько углубился в море – береговая черта в правой камере сливается с линией горизонта. Жму клавишу… Ничего. Что такое? Пробую другую, третью… никакой реакции. Кстати, и внешнее воздействие пропало, беспилотник спокойно следует последним заданным курсом, под углом возвращаясь к берегу с незначительным снижением. Еще раз прогоняю управляющие клавиши и осознаю, в какой ж… нахожусь. Или накрылся модуль управления, или поступила команда на полное отключение управляющих систем. Жму комбинацию сброса… Ничего. Все, можно успокоиться и расслабиться – полный песец. Хорошо, что осталась возможность застрелиться. Впрочем, если плюхнусь в воду (а куда еще я плюхнусь?), предстоит сомнительная попытка открыть крышку и выплыть.

Несмотря на отказ управления, трансляция с камер продолжается. И лечу прямо в чернющую грозовую тучу. Синхронно с приходом неприятных воспоминаний сверкнула молния. Ну, что же, по крайней мере, забавно – как вошел в этот мир, так и выйду, от атмосферного электричества. Интересно, что будет ждать теперь: золотые искры душ или сразу раскаленная сковородка Ада? Заметно темнеет. Вспышка молнии. Еще одна. Третья. Невесомость. С нарастающим наклоном сброшенная балочным держателем сигара стремительно летит в море. В прозрачной крышке мелькнула тень удаляющегося штурмовика. Прощай, мой друг, спасибо за шанс.

Захлопываю заглючивший ноутбук, изо всех сил упираюсь в пенопластовые стены. Надвигающееся море, нырок! Вместе с ноутом и сумкой въезжаю в крышку. Как ни странно, ничего не сломал, за исключением ноутбука. Оказывается, у дюралевой сигары положительная плавучесть – всплыв, она замирает носом вниз, размеренно качаясь на волнах. В тонкие щели под крышкой струится вода. Отпихивая сумку и ноут, снимаю фиксаторы, поступление воды резко увеличивается. Как я не люблю висеть вниз головой! Только на свалке за ноги держали друзья, а здесь раскорячился, как корова на льду, и наблюдаю за быстро подступающей к лицу водой. Вот уже делаю последний вдох, море лизнуло лицо… Задержав дыхание, толкаю крышку. Еще попытка. Есть! Плавно и размеренно ноутбук и сумка уходят в пучину. Отталкиваюсь руками и ногами, ныряю и сам. Переворот, скорее наверх, к свету и воздуху! Всплываю, цепляюсь за ушко подвески. Пистолет и берцы тянут вниз, мокрый камуфляж стесняет движения. Долой, все долой. Уже легче, вожусь с липнущей к телу курткой. Отлично, снял. Теперь брюки, да и носки заодно. Не понял, похоже, дюралевый поплавок продолжает погружение? Точно, вся подвеска уже под водой, скоро можно будет держаться за оперение. Футболка… Будет мешать, тем более что волна заметно усиливается, туча наступает. Интересно, долбанет ли молния в металлическое тело посреди моря? Тут с электропроводностью кругом замечательно. Хотя молнии идут стороной, а вот ветер и волна – нет. Очередная водяная гора обрушивается, захлестывая оперение. Вот откуда уходит воздух – сзади обнаружилось отверстие. Что же, перехожу в автономное плавание – сделав десяток гребков, наблюдаю, как самое невероятное транспортное пассажирское средство, пустив фонтанчик напоследок, уходит в бездну. Боку стало горячо. Черт, это же эмулятор! Нагрелись закороченные морской водой аккумуляторы. Скидываю радионепрозрачную конструкцию с электронной схемой, отправляю на дно. Итого – трусы и часы. Часы, кстати, нормально идут. Действительно, водостойкие и противоударные. Да, еще армейский жетон на шее. Выбросить? А смысл? От размышлений отрывает очередная ударившая в ухо волна. Отплевавшись, разворачиваюсь спиной (пусть бьют в затылок), подрабатывая руками и ногами, держусь на поверхности. Между прочим, плавал последний раз в той жизни, а навыки пришли мгновенно.

Итак, какой будет план? Отличный вопрос! План один – болтаться как соответствующее в проруби до окончания непогоды, потом определиться по часам и солнцу со сторонами света. Восстанавливаю в памяти маршрут полета, прикидываю, где будет ближайший берег. Обидно, но это тот берег, от которого мечтал улететь.

Помню, люди пересекали Черное море на водных велосипедах. Вплавь вряд ли получится. Не уверен, что вообще доберусь до суши – очередная соленая волна мощно накрывает, сбивая дыхание.

Следующие два часа, экономя силы, боролся со стихией. Могучие валы то поднимали вверх, то опускали в ущелья между сине-зеленых прозрачных громадин. Силы уходили, давило отсутствие перспективы затянувшегося плавания. Но тонуть по своему желанию… Нет, бороться надо до конца! Непогода не отпускала – полосами срывался крупный теплый дождь (ловил ртом пресные капли), в отдалении сверкали молнии, разносились удары грома, ветер упорно гнал в неизвестном направлении. Впрочем, направление установилось с вершины очередной волны – появилась береговая черта. Это открытие резко добавило бодрости, подняло настроение и вернуло цель. Еще два часа размеренного плавания, щедро подгоняемого волной, вывели на курортную зону. Уцепившись за мотающийся пенопластовый бакен, оцениваю пейзаж. Захлестываемый до самой набережной прибоем пляж, железобетонные волнорезы, над ними на стальных опорах площадки для приема солнечных ванн. Красивая, выложенная разноцветной плиткой, щедро обдаваемая фонтанами брызг набережная. Несколько тентов уличных кафе, зелень деревьев, выглядывающие из зелени белоснежные корпуса. Справа неслабая сопка, на ней группа зданий, антенны, спутниковая тарелка на крыше. Санатории? Лежащее на поверхности наблюдение подтверждает намотавшееся на трос бакена большое пляжное полотенце. Очень кстати. Подныриваю, разматываю, завязываю скрученным жгутом на талии. Теперь подумать – где можно пришвартоваться? Волны прибоя резво пробегают весь пляж и мощно бьют в бетон набережной. Прямо нельзя – убьюсь. Вправо еще страшнее. Влево… Ага! Волнорез стоит чуть наискось, в углу прибой явно спокойнее. Размеренно плыву, выдерживая направление. Ближе к берегу волны становятся яростнее, быстрее, приходится вкладывать в гребки все остатки сил. Очередная серая от грязи махина подхватила, стремительно понесла, закрутила. Группируюсь, прокатываюсь по мелкой, но жесткой гальке. Чуть не забрав с собой, волна схлынула. Сначала на четырех костях, потом, шатаясь, на ногах, убегаю от очередного вала. Успел – уже по пояс. Кстати, совсем рядом лесенка на набережную. Выхожу, снимаю полотенце, отжимаю, встряхиваю… Оп-па! Непередаваемо знакомый рисунок – эмблема Колониальных Вооруженных Сил на синем фоне. Такая же была на моем шевроне. Интересно. Оборачиваюсь полотенцем на манер длинной юбки. Загар хороший, стрижка не очень короткая, за отдыхающего сойду. Куда идти? Конечно, направо – там и кафешек побольше, и имеется что-то вроде площади. В любом случае на набережной оставаться ни к чему – во-первых, я на ней один как перст, во-вторых, налетающий с моря ветер очень неприятно холодит кожу.

– Эй, военный!

Голос с характерными командными интонациями настигает у первого же кафе, уверенно перекрывая шум моря. Поворачиваюсь, вопросительно смотрю.

– Да, ты, солдат. Заходи, не стесняйся.

Вздувающийся на ветру тент переходит в открытое со стороны моря помещение кафе. Крайние мокрые столики пусты, а в глубине… Оп-па, а народа хватает. По мере продвижения к стойке понимаю, почему никого не видел с моря – нет электричества. Не светятся лампы, молчит плоский прямоугольник подвешенного под потолком телевизора. Только на столе за спиной бармена горят две спиртовки, подогревая что-то в прозрачных стеклянных чайничках. Второе открытие – посетители сплошь мужчины. Крепкие, коротко стриженные, того самого типа, который ежедневно видел на базе. Военный санаторий? Фигассе я попал! За центральным столиком принимает на кэш сопровождаемую характерными возгласами дань мужчина лет под сорок, глянув на которого, сразу хочется встать по стойке «смирно». Оторвавшись от процесса, он с усмешкой бросает:

– Вчера, что ли, прибыл, солдат?

– Сэр сержант, да, сэр!

– Ты что, не видел тучи и не слышал предупреждение?

– Макс, кончай давить на парня. Если бы не он, мы бы так и скучали, а ты не выиграл бы свое чертово пари. Подходи, солдат, присаживайся. Кто у тебя был инструктором по плаванию?

– Сэр сержант, сержант О’Нилл, сэр.

– О’Нилл? Что-то не припомню. Да не тянись ты, успокойся. Мы тут все на отдыхе. Приятно, конечно, что ты сразу видишь, к кому обращаешься, но у меня на шортах погон нет. Поэтому просто Ник.

Жму крепкую руку:

– Серж, рядовой.

– Тоже сделал открытие. Я таких, как ты, восемнадцать лет гоняю, привык видеть как на ладони. Удивился, если бы ты оказался капралом.

Присаживаюсь. М-да. Я им чуть не оказался. Черт, такое творил с утра, а сейчас как отхлынуло все, даже жрать захотелось. Заметив недвусмысленный взгляд на тарелку с бутербродами, Ник уточняет:

– И сколько ты пробыл в море?

– Не меньше четырех часов, сэр.

Кто-то из сидящих рядом и слушающих беседу присвистнул:

– Парень, ты не привираешь?

Показываю руку с хронометром:

– Было с чем сверяться, дружище. Сначала утянуло в море, потом непогода принесла обратно.

– Да ты счастливчик. Перепугался небось?

– Нет. Вот жрать распирает не по-детски.

– Так возьми у бармена… Э, а где твои карты?

Вот и я об этом. На запястье у каждого сидящего на ремешках болтаются три пластиковые карты. У меня их, естественно, нет. Демонстрирую пустые руки.

– Ну, ты даешь! В первый же день остаться без карт! Комендант сегодня злой с самого утра. Ты попал, рядовой!

– Он попал жестко – электричества-то нет. Как ему новые оформят? Ладно, Серж, в награду за отличное зрелище можешь слопать мои бутерброды. Все равно уже в глотку не лезут.

– Спасибо, Ник!

Откусываю вожделенный кусок, аж застонав от удовольствия. Свежий батон, сливочное масло, кусочки красной рыбы и листик салата.

– Да ты не давись, жуй нормально. Как тебя прижало-то! Хотя, так поплавав… Макс, где ты его заметил?

– На подходе к бакену. Причем я думал, что он уже труп – еле шевелился. Но полосу прибоя преодолел ловко, молодец. Слушай, солдат, а где твои вещи?!

Пытаюсь сглотнуть для ответа, чуть не давлюсь. На столе тут же появляются кружка сидра и бокал томатного сока. Благодарно кивнув, запиваю соком.

– Сэр сержант, разрешите доложить, сэр? Хрен его знает, уверен, что где-то далеко в море, сэр!

Влажный воздух взрывается хохотом крепких мужских глоток.

– Вот, только полотенце в прибое выловил, да и то, наверное, не мое.

Отсмеявшись, Ник хлопает по плечу:

– Да, ты точно любитель приключений, Серж. Не переживай, обслуга успела собрать брошенные вещички с началом шторма. Зайдешь на площади в диспетчерскую, поглядишь.

– Спасибо, сержант. А то трусы да мокрое полотенце – маловато для итогов первого дня отдыха.

Приятный низкий женский голос за спиной неожиданно поддерживает тему:

– Вот и я так думаю, пловец.

Разворачиваюсь, встаю. Наряд военной полиции. Тропическая форма – легкие шлемы, светло-синие безрукавки на белых футболках, шорты, сандалии, дубинки на поясах, служебные бляхи. Трое. Старший, точнее, старшая – женщина. Лет тридцати – тридцати двух, явная примесь восточной крови, тонкая и высокая – с меня ростом. В руке специальный учетник военного образца. Отлично тренирована – мускулатура развита. И очень красивая к тому же. Спутники – обычные Эм-Пи. Здоровые шкафы с квадратными челюстями.

– Лаура, не обижай парня. Я таким же бесшабашным в молодости был.

– Ты и сейчас далеко не образец, Макс. Почему не выполнил распоряжение и полез в море, рядовой?

– Лаура, он залез в море до распоряжения.

– Что?

Требовательный взгляд темных суровых, с характерным разрезом, глаз:

– Это правда?

– Да, мэм. Больше четырех часов купался. Море, оно как знойная женщина – пока не наиграется, не отпустит.

– Класс! Как тебе комплимент, мисс Эм-Пи?

– Да, неплохо. Достаточно, чтобы захотеть познакомиться. Твой жетон, солдат?

Снимаю, подаю требуемое. Интересно, новости о разгроме базы дошли? Самое непонятное – совершенно не волнуюсь. Холодная спокойная отстраненность, переходящая в апатию. Полицейская вставляет жетон в стандартный аккумуляторный сканер, читает данные на дисплее.

– Следовало ожидать. Вы, «дельтовцы», все сумасшедшие.

– Ого! Так ты из «Дельты», Серж?

– Да, Ник.

– А по тебе не скажешь.

– Так и задумано.

– Росс, ты еще и младший воентех?

– Первого разряда, мэм.

– Здесь нет ошибки?

– Если там указано, что я еще и младший специалист авиаотряда, значит, все правильно, мэм.

– Тогда что ты здесь высиживаешь?

– Прошу прощения, мэм?

– Всех специалистов-техов собрали для оказания помощи в устранении аварии.

– Лаура, он только что из моря, ему не успели сказать. И дай пожрать парню. Серж, ты хоть завтракал?

– Соку попил, Макс. А потом хотел отпить от моря, но оно мне не понравилось на вкус. Мэм, вы позволите скушать еще пару бутербродов?

– Ладно, ешь. Бармен, у тебя единственного кофе горячий – сделай мне чашечку.

– Правильно, Лаура. Посиди с нами, настоящими боевыми мужиками, успеешь еще к своим штабным малахольным.

Легкая презрительная гримаска, красавица-шатенка получает чашечку кофе, грациозно присаживается, возвращает жетон. Подчиненные берут по пакету орешков, занимают соседние стулья. Так, я понял, зачем нужны пластиковые карты – по одной из них идет расчет с барменом. Терминал, кстати, аккумуляторный.

– Лаура, что там с электричеством, ты не в курсе?

– Возятся, Макс. Ты же знаешь нашего теха. Не знаю, каких ему набрали помощников, но результата пока нет.

– А бригада из Сити?

– Оползень на дороге. И хорошо, если один. Что-то мне говорит, что ужин будет бутербродами, как и обед, если терминалы вообще не отключатся.

– Хм-м. Что думает начальник санатория?

– Макс, ты слишком много от него хочешь. Вся аппаратура связи молчит.

А вот это замечательно. Пустите меня к ней минут на пять, и она замолчит навечно. Доедаю последний кусочек, допиваю сок. Можно было бы умять еще столько же, но благотворительность, похоже, кончилась.

– Готов, Росс?

– Да, мэм. Мне бы еще зайти в диспетчерскую – поискать свои вещи.

– Да уж понятно. Как вы, мужики, еще яйца свои ухитряетесь не терять – загадка.

Сопровождаемые очередным взрывом смеха, выходим. Дождь перестал, но ветерок гуляет, и тучи не уходят. Шлепаю босиком по лужам. Диспетчерская.

– Иди, поройся, «Дельта», только не задерживайся.

– Да, мэм.

Вхожу.

– Сэр?

Двое мужчин из гражданского персонала встречают за стойкой. Интересное выражение лиц – строго нейтральное, но чувствую, что отдыхающие вояки надоели им хуже горькой редьки.

– Уважаемые (тень удивления), я сегодня на пляже до шторма разделся, ушел в море поплавать. Плавание затянулось, в общем, вышел только сейчас. Мне сказали, что если что-то успели собрать, то надо спрашивать у вас.

– Сэр, какой у вас был номер пляжа?

– Э-э-э, вряд ли мне удастся это вспомнить. Там ничего особого не было. Сумка с мелочевкой, рубашка, шорты, шлепанцы. Да, еще самое главное, – многозначительно показываю запястье без ремешка с картами.

– Сэр, номер сборки не помните?

– Уважаемый, после четырех часов в море… Мне их выдали только вчера. Кроме как «помогите, пожалуйста», больше ничего сказать не могу.

Что-то у работников изменилось после вежливого обращения. Чуть подумав, один открывает проход:

– Заходите, сэр, на склад, поищем.

Через двадцать минут выхожу из диспетчерской в стандартном прикиде военного курортника – рубашке, шортах, легком кепи, шлепанцах, с небольшой камуфлированной сумкой через плечо. В сумке лежат найденное в море полотенце, мои сырые трусы, примерно подходящие по размеру плавки, солнцезащитные очки и набор из трех пластиковых карт. Дело не в доброте работников, а в том, что этого добра на полках залежи. Срок отдыха вояк один месяц, и многие, не утруждаясь или банально нажираясь, бросали ставшие ненужными вещи прямо на пляже. После того как я, «расстроившись» отсутствием «свого» добра, сделал очень печальное лицо, дядьки предложили подобрать что-нибудь подходящее, хотя бы для того, чтобы дойти до начальника санатория и переоформить карты. Вот и подобрал, параллельно стащив комплект чьих-то карт с полки – там их тоже хватало. Необходимость в них присутствует одна – не выделяться на фоне других отдыхающих. Конечно, приобрести бы еще покушать… но не рискну – сто процентов, имеют привязку к владельцу и срок действия.

Красавица Востока Лаура ведет дальше, напарники топают сзади. На ходу застегиваю ремешок пластиковых карт на правом запястье. Теперь соответствие типичному образу военного курортника полное. Пересекаем наискось площадь с выложенной разноцветной плиткой эмблемой вооруженных сил, подходим к двухэтажному зданию управления. Навстречу попадается группа из четырех человек в рабочих оранжевых комбинезонах с инструментальными сумками.

– Отто, вот тебе еще одного теха в помощь отловила. Когда свет дашь?

– Лаура, в распределительной наладили, надо идти на подстанцию. Чертова буря! Слушай, ты уверена? Что-то он слишком молод для теха.

– Согласно данным жетона, рядовой Росс помощник воентеха первого разряда.

– Куда катится мир? Уже и соплякам присваивают первый разряд.

– Слышь, Отто, выбирай выражения. Я еще и военнослужащий взвода «Дельта», могу вежливости научить в два счета. С ущербом для здоровья.

– Что?! Ты…

– Он прав, Отто. Тебе как сержанту следовало бы следить за языком. А ты, рядовой, приказом начальника санатория поступаешь во временное распоряжение сержанта Ланса до устранения поломки.

– Слушаюсь, мэм. В распоряжение поступлю, но терпеть оскорбления больше не буду.

– Э-э-э, рядовой… Капрал, отведите рядового переодеться.

– Хорошо, сержант. Пойдем, боец.

Подсобное помещение со стандартными металлическими шкафами для одежды.

– Занимай любой, сейчас подберу тебе робу поменьше размером. Не обижайся, солдат, но ты действительно молод и мелковат.

– Специальный набор, капрал. Будь уверен – наглого сержанта урою за секунды.

– Не стоит этого делать. Ланс – племянник начальника санатория и говнистый парень. Не волнуйся, Лаура сейчас прочистит ему мозги.

– Она тоже родственница начальника санатория?

– Нет, начальника над начальником санатория. Что поделаешь – море место теплое, спокойное и не бедное.

– Да уж, не Реджистанс по лесам гонять.

Переодеваюсь в комбинезон. В длину нормально, но в ширину еще одного уместить можно. Подпоясываюсь брезентовым ремнем, так намного лучше. Инструментальная сумка… Девственно чистый инструмент электрика. Беру с полки тестер, щелкаю переключателями.

– Аккумуляторы на столе, приятель.

– Угу.

Переодевшись и экипировавшись, выхожу. Сержант-тех на улице меня якобы не замечает, красотка с напарниками уже ушла. Движемся по аллеям. Мозги включились, запоминаю местность, думаю над планом на ближайшее время. Необходимо как-то легализоваться, потом добраться до водного мотоцикла или катера с полным баком. В ближайшей перспективе не мешало бы еще поесть.

Подстанция встретила темнотой и запахом паленого металла. Сержант растерянно встал у входа. Понятно, в этом оборудовании он не разбирается. А вот я в прошлой жизни имел соответствующий допуск и работал с электрооборудованием гораздо большей мощности и сложности. Включаю фонарь, прохожу внутрь. Отделенный крашеной проволочной сеткой проход, несколько щитовых, оштукатуренные стены, выложенный белой керамической плиткой пол. А где резиновые коврики и перчатки? Бардак полнейший – отсутствуют. В конце прохода вижу махину трансформатора, понижающего высокое напряжение до трехфазного сетевого. Кстати, гудит.

Разворачиваюсь:

– Сержант, нам нужны ключи от щитовых, защитные резиновые перчатки и коврики. Высокое подается, поэтому под ток попасть элементарно. Учитывая влажность, зажарит за секунды на месте.

– Да-да.

Как его пробрало! Умею иногда быть убедительным. Засуетившись, Ланс зазвенел связкой, начал отпирать калитки в отсеки, отправил одного из парней за требуемым. Первый облом – ковриков нет, перчатки две на правую руку. Закручиваю раструбы, сжимаю… обе дырявые.

– Это только самоубийцам. Где нормальные средства?

– Наверное, у городской бригады электриков, воентех.

Какой прогресс! Такими темпами скоро Ланс будет обращаться ко мне «сэр».

– Сэр, вы разбираетесь в этом оборудовании?

Как в воду смотрел. Это один из мобилизованных техов, скорее всего – рядовой.

– Да, дружище. Я отвечал за электропитание авиаотряда.

– Ого! Здорово.

– Тогда что нам делать, воентех?

– Сержант, есть один вариант, но он немного опасный. Сейчас попробую выключить главный рубильник, а вы будете страховать фалом. Если увидите, что меня бьет током, – выдернете.

Любая ахинея воспринимается нормально, если преподнести ее с уверенным видом и серьезным голосом. Обвязанный вокруг талии, захожу в первую щитовую от трансформатора и, надев дырявые перчатки одну на другую, с усилием опускаю рубильник. Норма. Повторяю операцию два раза.

– Теперь что, сэр?

– Парни, надо открыть электрошкафы, вот такими (показываю образец) клещами снять предохранители и проверить их тестерами. Сержант, есть схема потребителей? Что нам надо запустить в первую очередь?

– Да, конечно… извини, забыл, как тебя?

– Серж.

– Отто. Вот, смотри.

Так, ничего сложного. Вот кабель под номером три, идущий к узлу связи на горке. То, что надо.

– Капрал, проверь вне очереди предохранители с десятого по двенадцатый.

– Сгорел, сгорел, сгорел… Все дохлые, сэр!

– Ясно. Дай-ка, отстыкую кабель. Отто, молния била по антеннам узла связи?

– Нет, но рядом по молниеотводам не раз.

– Я так и знал. Ладно, где управление и столовая?

– А зачем столовая?

– Парни нас порвут, если и ужин пройдет бутербродами. Так, кабель семь… Дружище, что с этими?

– Половина в обрыве, воентех.

– Отто, я не вижу запасных предохранителей.

– Мать… Они, наверное, в кладовке электриков! Я сейчас!

– Подожди, возьми образец. Выбирай только таких номиналов. Кстати, капрал, сходи, пожалуйста, с сержантом, тащить много, одному неудобно. Сколько у кого сгоревших предохранителей, парни?

Быстро суммирую, называю итог, плюс пяток в запас. Озадачиваю двоих оставшихся помощников установкой исправных предохранителей в крайней щитовой, сам уединяюсь у кабеля питания узла связи. Вот эта симпатичная проволочка очень мило закоротит пару фаз. Пристраиваю средство диверсии, с поворотом пытаюсь защелкнуть замки разъема. Ни фига. Один узел зашел, другой не хочет. Ничего, на вид нормально. Парни закончили, переходим вместе в первую щитовую. Вот и запыхавшиеся сержант с капралом. Дощелкиваем на места предохранители.

– Парни, работаем по той же схеме. Я включаю, вы меня выдергиваете в случае чего. Отто, ты не мог бы подсвечивать мне фонарем от стены?

– Конечно, Серж.

– Готовы? Первый!

Лязг главного рубильника, загораются неонки.

– Парни, нигде не коротит?

– Все нормально, Серж.

– Отлично. Готовы? Второй! Капрал, щелкни выключателем у двери.

Загораются лампы под потолком.

– Серж, отлично!

– Молодец, воентех!

– Теперь нас не разорвут оголодавшие вояки. Кстати, штаб тоже запитан. Парни, готовьтесь… Третий!

Хлопок, надсадное гудение шины, искры и дым из разъема за спиной сержанта. Черт, торчит раскаляющийся хвостик проволочки! Бросаюсь к разъему, опешившие капралы упускают фал из рук. Что делать?! Мысль! Роняю на ходу перчатки, левой отпихиваю впавшего в ступор Отто, правой всовываю в щель одну из своих болтающихся на запястье пластиковых карт, вминая проволочку. Вспышка, непосильная трясущая тяжесть, темнота…

Потолок. Чистый, белый, высокий потолок и мягкая кровать. Пахнет медициной, размеренно пикает аппаратура. Капельница на штативе… Мгновенно приходят воспоминания, сажусь на кровати. Окна без решеток, открыты, видна освещенная заходящим солнцем густая влажная зелень. Ноет запястье правой руки. Повязка. Тут был ремешок карт. Нехило дернуло, электричество – страшная сила. Быстро входит молодая медсестра:

– Сэр, как вы себя чувствуете?

– Нормально, красавица. Кушать только очень хочется.

– Это хорошо, сэр. Секундочку…

Выдергивается капельница, наклеивается лейкопластырь, мне подают роскошный халат и тапочки. Кстати, я ведь в одних трусах, да и то не своих. Мои-то мокрые в сумке остались. Переодели, когда без сознания валялся. А, ладно, стыдно не тому, у кого видно, а кому показать нечего. Девушка ведет по коридору навстречу потрясающим запахам. Похоже, электростимуляция пошла на пользу аппетиту. В небольшом зале ужинают несколько человек в аналогичных моему халатах. Мою руки, занимаю столик. Официантка ловко накрывает стол. Не зря ремонтировал – все свеженькое, только что приготовленное.

– Приятного аппетита, сэр.

– Спасибо, красавица.

Эх, пошло веселье! Прожаренный, сочный, тающий во рту бифштекс с молодой картошкой и соусом, салат из помидоров и огурчиков, рыбная нарезка… Поразительно быстро все закончилось. М-да, счастье всегда недолговечно.

– Добавки, сэр?

– Вы читаете мои мысли, богиня!

– Еще бифштекс?

– Вы точно читаете мои потаенные мысли, прекрасная волшебница.

– Сейчас, сэр, а потом к чаю я подам замечательный фруктовый пирог.

– Спасибо, красавица.

Смакуя, доедаю вторую порцию. Хорошо! Улыбающаяся официантка приносит большую чашку отлично заваренного чая и неслабый ломоть пирога.

– Да, приятель, силен ты насчет пожрать.

Дружелюбно и с интересом смотрит рыжий парень от соседнего столика.

– Кто как ест, тот так и служит, дружище!

– Отлично сказано. Я Фил, охрана.

– Серж, «Дельта».

– Ого! А говорили, ты воентех?

– Одно другому не мешает, Фил. Воентех – мой смежный ранг.

– Отлично у вас учат. Я слышал, это ты отремонтировал электричество?

– Не один. К тому же меня неудачно долбануло током в конце.

– Во! Это правда, что ты спас?..

– Сэр Серж Росс?

Вошедший в столовую военный в белом халате внакидку оглядывает зал.

– Это я, сэр.

– Капрал Вишневски. Сэр, вас после ужина приглашает начальник санатория. Я дождусь, когда вы закончите кушать, и проведу вас.

Так, это что – будут брать? Вряд ли. Проще было надеть браслеты, когда валялся в отрубе. Нет, скорее, последует благодарность за ремонт под руководством племянника. Ну-ну. Надеюсь, связь еще в ауте.

– Сэр капрал, проблема в том, что я вообще не представляю, где мои вещи. Как я пойду к высокопоставленному офицеру в халате и тапочках?

– Я сейчас решу этот вопрос, сэр. У вас какие размеры одежды и обуви?

Называю армейские стандарты, Вишневски кивает, выходит, Фил демонстрирует реальный интерес:

– Точно, Серж, ты спас племянника старика Шварца.

– Фил, я это очень смутно помню.

Разговор увял. Допиваю чай, продумывая тактику общения с начальником санатория. Официантка убирает со стола, вежливо ее благодарю, продолжаю сидеть в кресле, прикидывая варианты.

– Сэр Росс?

– Да, красавица?

– Капрал ждет вас в вашей палате.

«Ваша палата». Звучит приятно. Что тут может быть моего? Постоянно под чужой личиной в чужом месте. А искренние чувства любимых женщин сегодня утром разорвал огнем и кровью. Отчаяние и душевная боль нахлынули вместе. Марджи, Лена, Катя… Никогда их больше не увижу. Позвонить – значит причинить горе и наслать беду. Наверняка на сгоревшей базе и в Сити уже роют носом землю безопасники.

– Вам плохо, сэр?

– Ничего. Сейчас пройдет.

Поддерживаемый заботливой медсестрой, дохожу до палаты.

– Сэр?

– Все нормально, капрал. Пять минут, и мне полегчает.

Беру себя в руки, успокаиваюсь. Все, норма. Майор Северного флота снова готов к бою.

– Что мне надеть, сэр?

– Пожалуйста, сэр Росс.

Знакомый комплект военной полиции. Облачаюсь, подтягиваю ремень:

– Я готов.

Внутри здание управления санаторием внушает уважение. Ковровые дорожки на надраенных паркетных полах, качественная и дорогая отделка стен, черные с золотом таблички, далекие от аскетичной простоты светильники. Приемная начальника.

– Сэр Росс, пожалуйста, в кабинет.

– Слушаюсь, сэр.

Стучу, захожу:

– Сэр майор, рядовой Росс по вашему приказу прибыл, сэр!

В кабинете однозначно тыловой майор в возрасте и его племянник.

– По приглашению, рядовой, исключительно по приглашению. Как ваше здоровье, как рука?

– Сэр майор, благодарю вас. Нормально, сэр.

– Росс, я вам исключительно признателен за работу по восстановлению электроснабжения санатория и особо – за то, что вы сделали для моего племянника. Вы чуть не погибли, спасая его.

– Пожалуйста, сэр. Но я как-то смутно это помню, сэр.

– Серж, зато я не забуду, как тебя било током и горел шнур на твоей руке. Если бы капралы не успели выдернуть тебя фалом…

Отто, запнувшись, передергивает плечами, продолжает:

– Меня тоже стукнуло, когда ты отталкивал меня от проклятого кабеля.

– Поэтому не преуменьшайте свои заслуги, Росс. Кстати, присаживайтесь.

– Благодарю вас, сэр.

– Как вам отдыхается, Росс? Вы прибыли вчера?

– Да, сэр, вчера. Отдыхается замечательно. Море, питание, обслуживание – все на высшем уровне, сэр.

– Да, Эм-Пи мне доложили о ваших победах в море. Вообще-то, рядовой, это было грубейшим нарушением правил пребывания в подчиненном мне санатории. Обычно в таких случаях мы досрочно прекращаем отдых и отправляем виновных обратно к месту службы.

– Виноват, сэр!

– Сидите, Росс, сидите. Это, повторюсь, обычная практика.

– Дядя, но ведь Серж прекрасно сработал при устранении поломки, самоотверженно меня спасал…

– Вот и я думаю, Отто, что на это нарушение можно закрыть глаза, тем более что все нормально разрешилось. Другой вопрос – получение травмы при устранении поломки. Не явилось ли это также нарушением правил техники безопасности, Отто?

– Дядя, но мы же…

Так, к чему весь этот разговор? А к тому, что майор крайне не хочет, чтобы я доложил своему начальству о травме и причине ее получения. Зря беспокоится – мое начальство мертво.

– Сэр майор, прошу прощения, сэр. Разве это травма? Слабый ожог, током тряхнуло немного… В «Дельте» случались вещи намного серьезнее, так мы даже не докладывали о случившемся. К чему тревожить офицеров? Главное – уровень боеспособности подразделения не понизился, а тяготы и лишения – заведомо положенные солдату и преодолеваемые трудности, сэр.

– Дядя, действительно… Серж отличный солдат, стоит ли портить ему отдых? Ты же сам говоришь, что победителю прощают все.

– Конечно, в этих рассуждениях присутствует здравое зерно… Росс, здесь есть еще кто-нибудь с вашей базы? Гроза что-то повредила в учетниках, часть вчерашних записей просто исчезла, я не смог просмотреть все данные по прибывшим.

– Нет, сэр, я точно прибыл один, сэр. Сэр майор, мне бы очень не хотелось, чтобы сведения о моих… приключениях дошли до командования, сэр.

Вот ключевые слова, ожидаемые майором. Прямо расцвел от удовольствия. Сейчас включится племянник…

– Дядя, Серж прав. У отличного воентеха первый отдых на твоем курорте, он старательный, самоотверженный парень…

– Не знаю, не знаю… Просто рука не поднимается портить достойному бойцу отдых. Ну, хорошо, на первый раз будем считать, что ничего не случилось и мы обошлись без происшествий.

– Отлично, дядя!

– Я очень благодарен вам, сэр!

– Все-таки ты победитель сегодня, Росс, а победителю положена награда. Я ценю благородные и важные для подчиненной части поступки. Твои расчетные карты безвозвратно пострадали, поэтому…

Майор царственным жестом выкладывает на стол новый комплект. От обычных их отличает золотистый цвет и красный уголок.

– Полулюкс, Росс. Это максимум, чего может быть удостоен сержант, и недостижимая мечта рядового. Я не буду их проводить через вычислитель, чтобы не возбуждать зависть твоих сослуживцев. Для всех ты остался по месту первоначального заселения. Но здесь (майор многообещающе улыбнулся) хватит единиц для самого роскошного отдыха.

– О, сэр! Я невероятно вам признателен, сэр!

– Дядя, ты потрясающе щедр!

– Ладно-ладно. За такие заслуги… Плохо только, что не удалось восстановить связь.

– Сэр майор, молнии, сэр! Они нанесли серьезные повреждения, сэр.

– Ничего, Росс, это будет уже заботой электриков Сити и связистов. Отдыхай, наслаждайся, не забывай соблюдать правила и главное – наш договор.

– Да, сэр! Слушаюсь, сэр, спасибо, сэр! Разрешите идти, сэр?

– Идите, Росс.

– Дядя, я тоже пошел.

– Хорошо, Отто.

Выходим вместе. Отойдя пару метров от двери, делаю восхищенное лицо и поворачиваюсь к спутнику:

– Сержант, какой отличный и справедливый офицер твой дядя! Просто завидую.

– А ты думал! Кстати, тут в дежурке твои сумка и одежда. Пойдем, проведу.

– Здорово! А то я в этом себя реально стесненно чувствую. Эм-Пи не мой профиль, Отто. Ты знаешь, тут уже пошли слухи о нашей аварии…

– Как и о твоем четырехчасовом заплыве, Серж. Мой совет – не распространяйся и уходи от разговоров на эту тему.

– Это точно, так и буду поступать. Язык за зубами не создает проблем – главная заповедь солдата.

– Во-во, правильно, Серж.

Дежурка, очередной загорелый, прекрасно выглядящий капрал. А это что? «Памятка отдыхающим». То, что надо. Переодеваюсь, аккуратно складываю на стуле форму, прихватываю брошюру.

– Куда хочешь? В лазарет?

– Нет, Отто, хотя там и симпатичные девчата, но роскошь и богатство меня манят больше.

– Тогда иди по этой дороге к коттеджам. Не забудь забрать вещи из кубрика – как только приедут новые отдыхающие, твое место отдадут другому.

Вещи из кубрика? Ага, это подразумевается место, которое я якобы получил по прибытии.

– Обязательно, Отто. Только гляну одним глазом на шикарные условия – и бегом за сумкой. Да, сержант, большое тебе спасибо за поддержку в кабинете сэра майора.

– Взаимно, Серж. Давай, до встречи.

– До встречи, Отто.

Не спеша иду по аллее. Стилизованные под старину фонари освещают дорожку, поют цикады, воздух наполнен ароматом зелени, цветов и моря. Где-то играет знакомая музыка. Прислушиваюсь. Невероятно – это «Опасный поцелуй», который я записал для Кати. Точно, вот и ее звонкий голосок… Черт, ну почему, почему?!.

Постояв до конца клипа, тяжело вздыхаю, разворачиваю брошюру. Схема санатория. Вот моя аллея, дальше начнутся коттеджи. Что про карты? Понятно. Одна – ключ на вход с номером помещения, вторая – питание, третья на покупки. Таблица с лимитами средств на картах. Посмотрю позже, вперед – в полулюкс.

М-да, хорошо жить в пошлой роскоши. Половина симпатичного домика с отдельным входом, комната с великолепной кроватью, телевизором, креслами, журнальным столиком, шкафом. Небольшая кухонька с микроволновкой, стиральной машиной и полным холодильником. Душ, сияющий чистотой туалет. В шкафу банный халат, знакомое военное полотенце. Что же, начнем наслаждаться отдыхом…

Совмещенный с просмотром новостных каналов (о разгроме в Сити-258 ни слова), отдых прервался после завтрака, когда я уже подбирался к стоянке скоростных скутеров.

«Внимание, всем отдыхающим военнослужащим немедленно собраться на центральной площади! Внимание, вводится особое положение, всем отдыхающим военнослужащим немедленно собраться на центральной площади!» – мощный рев репродукторов погасил утреннее веселье. Недоумевающие, ставшие серьезными коротко стриженные парни быстро двинулись к месту сбора. Иду и я. В отличие от остальных знаю, чем вызвано неожиданное построение. Наладили связь, поступили тревожные новости. Так и есть.

– …нападение на базу номер… наших Северо-Восточных колоний. Приказом командующего Колониальными Вооруженными Силами на всех базах и объектах вводится повышенная степень боевой готовности. Для нас это означает особое положение. Принято решение о создании рейнджерских групп и осуществлении ими патрулирования за территорией санатория, а также формировании резерва охраны. Вооружение, боеприпасы, обмундирование будут выданы со склада НЗ. Военнослужащие взводов «Дельта», выйти из строя!

Выхожу. Ага, десятка два спецов точно наберется.

– Капрал, командуйте!

– Слушаюсь, сэр! «Дельта», в колонну по три становись! Шагом марш!

Полуподземный склад на задворках санатория производит впечатление. Идеальный порядок, описи имущества, НЗ в отличном состоянии. Проверяю полученную аптечку – ничего просроченного. М-да. Представляю себе бардак, который неизбежно был бы в аналогичной ситуации в моей России. Это если все не продано и не растаскано. Обмундирование, белье, обувь, рюкзаки. Отдельный отсек – вооружение. Винтовка и пистолет в консервационной смазке, картонные вощеные коробки патронов, кобура. Выходим. Рядом уже развернута палатка для обслуживания вооружения. Столы, полосы ткани для чистки, ружейное масло, урны. Еще одна палатка – переодеться. Каждый получает плотный полиэтиленовый пакет для гражданской одежды, вежливый рядовой разборчиво заполняет специальный ярлык, ставит номер места проживания. Неизвестный лейтенант из санаторных назначает тройки и старших, определяет зоны патрулирования, выдает старшим рации и переговорные таблицы. Сорок минут – и наша тройка уже выдвигается в указанный квадрат. Вот это организация!

Присматриваюсь к напарникам. Матерый капрал лет под сорок, здоровенный рядовой немного за тридцать. Они тоже изучают меня:

– Недавно в «Дельте», рядовой?

– Да, сэр капрал, сэр.

– Как поездку в санаторий заслужил?

– Капрал, чтобы не было непонятного… Я не чей-то родственник. Все, что в жетоне, – заслуженно. Всю правду сказать не могу, только намекнуть. Ты про «черные школы» слышал?

– Вот как… Понятно. Я сам кибовцам малышню после операций сдавал. Из первых наборов?

– Это уже закрытая информация, сэр.

– Поездил бы ты с мое к Мертвым землям – узнал бы, что такое закрытая информация, паренек.

– Какие мои годы? Может, и съезжу.

Молча продолжаем путь. Наш квадрат. Притормаживаю готового шагнуть рядового, показываю на крошечную полянку перед ним.

– Мать! Ненавижу их!

На солнышке греются две змеюки, и явно не ужи.

– Тихо, рядовой. Идем осторожно, смотрим под ноги. Молодец, молодой, вовремя заметил.

– Да, сэр.

Боевым порядком, без скидок, от укрытия к укрытию прочесываем местность. Обдумываю очередной план действий. Главный вопрос – запомнила Лаура номер базы при просмотре информации на жетоне или нет? Хочется надеяться на лучшее, но готовиться буду к худшему. Поэтому план – по возвращении назад пробраться к стоянке понравившихся скутеров и слинять. Стволы очень пригодятся. Капрал подает жест остановки, прислушивается к наушнику гарнитуры, тихо отвечает в микрофон. На лице нехорошая усмешка:

– За мной, бойцы. Мой приятель поймал пару непонятных пташек как раз на границе наших секторов, а я всегда развязывал молчунам языки.

Оп-па! Неужели Реджистанс?! Так ведь не было данных, да и от санатория недалеко? Если партизаны – надо выручать. Отстав, пригибаюсь, тихо передергиваю затвор пистолета. С ним привычнее и удобнее в ближнем бою.

Пять минут быстрой ходьбы, малозаметная тропка, каменистый откос и… Черт! И прижавшиеся к нему две испуганные девушки в шортах и футболках. Та, что справа, совсем малышка, ровесница Кэт, и, по-моему, похожа на нее. Троица солдат, ухмыляясь, отрезала им все пути.

– Сэр военный, мы были у своего отца, он тут работает… Отпустите нас, пожалуйста, сэр.

– Что-то мне не кажутся твои слова убедительными, козочка. Нормальные люди ходят по дороге, а не прыгают по горам. Где живешь?

– Там, сэр. По тропинке удобнее, намного ближе. Мы всегда так ходим, сэр.

– Что, Гарри, опять у тебя трудности с допросом?

– А, Джон… Да, ты у нас специалист, поговори.

– Что тут говорить… Вещи были?

– Нет, вообще ничего.

– Смотри – руки и ноги у них исцарапаны, значит, шлялись вообще без дорог. У этой майка испачкана на груди – лежала, что-то высматривала. И еще…

Капрал сильной лапищей схватил за подбородок девушки, глянул в лицо, повернул.

– Косметики нет вообще и пахнет репеллентом вместо духов. Так нормальные девушки из дома выходят?

– Отлично, Джон. Что скажешь, козочка?

– Мы шли от отца домой, сэр.

Так, а младшенькая испугана не на шутку. Более того – я углядел у нее на шейке легкую продольную ссадинку, как от ремешка зацепившегося бинокля.

– Что же, думаю, сейчас ты запоешь. Запоете обе, птички. Парни, совместим приятное с полезным, давно я не трахал пособниц Реджистанса.

Девушка пытается бежать, но сильный удар валит ее на траву. Что делать?

– Сэр, по-моему, мы должны их отвести и сдать полиции, сэр.

– Рядовой, по-моему, тебе не разрешали открывать пасть и решать за командиров. Твоя очередь – последняя. Отвали и покарауль в сторонке.

Двое валят малышку, капрал со скотской ухмылкой расстегивает ремень на штанах. На меня нехорошо смотрит здоровяк-рядовой из моей тройки. С него и начнем. Киваю, поворачиваюсь, делаю три шага… Браунинг вылетает из кобуры, разворачиваюсь, тело вправо, стреляю, держа ствол обеими руками. Тяжелые пули отбрасывают поздно спохватившихся врагов, осталось двое, один… Черт! По боку как раскаленной железкой стегнули. Тварь резкая… Успел-таки выстрелить в ответ. Зажав кровящий левый бок, провожу контроль в стриженые головы, поворачиваюсь к бледным, сжавшимся в комочки девушкам:

– Бегите.

– Что?

– Бегите, быстро бегите отсюда!

Бледная старшая смотрит громадными глазами. Черт, мы же говорим по-русски!

– Дура, хватай сестру, беги! Сейчас будет подкрепление – убьют!

– А ты?

– Я за вами. Бегом!

Ну вот, дошло наконец. Дернув за руку, старшая поднимает готовую хлопнуться в обморок малышку и тащит к малозаметной тропинке. Теперь о себе, любимом… Расстегиваю куртку, выдергиваю из брюк футболку. Кровь немедленно начинает стекать на штаны. М-да, дерьмово. Пуля пропахала борозду по боку, разорвав кожу и мышцы. Хорошо хоть кишки не вываливаются. Адреналин спадает, нарастает боль. Сажусь на траву. Аптечка. Заливаю рану вскипающей перекисью водорода. Черт, вот это точно пытка. Как будто раскаленную кочергу приложили. Индивидуальный перевязочный пакет оказался нового образца – с тонкой серебряной сеткой, чтобы легче отходил от раны. Вот и пригодились навыки перевязки из двух жизней. Туго и ровно накладываю бинт, закрепляю, дополнительно фиксирую пластырем. Думаю, выстрелы не слышали – пистолет все же потише винтовки, да и нахожусь в центре оставшихся без прикрытия секторов. Скривившись от боли и скособочившись, осматриваю остывающих недавних коллег на предмет необходимого. Все фляги (уже сохнет во рту), сухпаи, одна рация, карта, аптечки – в свой рюкзак. Четыре магазина к пистолету, заменить отстрелянный на полный. Пять запасных обойм к винтовке. Сигареты у двоих – собачкам жизнь осложнить. Плохо, что нет гранат – трупы не заминировать. Окровавленную форму тоже не сменить – пули поработали качественно. Сколько я уже угробил солдат Империи? Для одинокого бойца Реджистанса очень круто. Прикидываю направление движения и ковыляю, стараясь проходить по каменистым осыпям. Естественно, не в ту сторону, куда убежали девчушки – не хватало еще на них вывести очередных охотников. Сам как-нибудь… Вообще-то шансов никаких. Часа через три, если не раньше, рейнджерские группы найдут полянку, встанут на след. В их способностях следопытов не сомневаюсь, плюс могут подсобить собаки (кстати, табачку в осыпь, бумагу от сигареты в карман). Ну, еще немного постреляю… Хорошо, что живьем брать вряд ли будут. Значит, надо максимально удалиться в горы, найти хорошую позицию, изобразить засаду. Черт, солнце печет неимоверно. Отхлебываю из фляги отдающую пластиком воду. Ага, еще одна хорошая осыпь, да и тянется в нужном направлении.

Следующие два часа упорно, обливаясь потом и постанывая от боли в растерзанном боку, карабкаюсь на гору. Перевал. Голос в наушнике непрерывно вызывает две группы «дельтовцев». Напрасный труд – оттуда не ответят. В смежные квадраты отправляются соседи, значит, обратный отсчет пошел. Набиваю на перевале двойной след – прохожу в ложном направлении к заманчивой зеленке, возвращаюсь задом наперед назад, под острым углом ухожу по очередной осыпи, использовав две последние сигареты. Старая лисья уловка – собаки должны рвануть по двойному следу, он пахнет сильнее. В конце еще одна осыпь, потом зеленка. Вдруг потеряют след?

Оп-па! Пошел доклад о трупах и моем отсутствии. Быстро, отдаю должное. Отличные бойцы. Уменьшаю скорость передвижения – плохеет просто на глазах, бок уже не ноет, а дергает рваной острой болью. Вкалывать обезболивающее нельзя – поплыву от наркоты и много не навоюю. Винтовка и рюкзак, кажется, весят тонну. С трудом сосредоточиваюсь на голосах в рации. Перекрывают возможные пути отхода. Так, карта… Пусть перекрывают. За спиной – сколько угодно. Если затопчут следы, будет еще лучше. Каменистая осыпь ведет за собой, вот уже пропал ветерок, лицо покрывает липкий, едкий пот. Вниз, на дно ущелья. Может быть, найдется ручеек – умыться, наполнить фляги – уже вторую выхлебал.

Голова резко закружилась, пейзаж перед глазами совершил полный оборот, потемнело… Лежу в тенечке на камнях, сил почти нет. Дошел до ручки, называется. Обморок или тепловой удар? Сколько провалялся? Судя по часам, минут десять. Это уже хорошо. Надо отдохнуть, иначе в следующий раз так удачно не упаду. Передвигаюсь поближе к густым зарослям у насыпи, где тень плотнее. Сердце тяжело стучит в груди, дышится с трудом. Лежу, боль потихоньку успокаивается, делается терпимой. Да, мне бы сейчас в ту палату…

От мечтаний отрывает некоторая странность в состоянии куста. Такое впечатление, что под его ветками кто-то регулярно лазил. Ага, вот оборванные листья и мелкие веточки, вмятые в камни. Зверь? Подбираюсь ближе. Куст густо зарос какой-то южной лианой с темно-зелеными кожистыми листьями. А кора вот на этой узловатой ветке выглядит потертой. Брали рукой? Попробуем… Пласт веток и листвы поднимается вверх, открывая глубокую темную щель. Схрон! К тому же схрон посещаемый. Нельзя проходить мимо такого подарка судьбы, тем более что идти, похоже, уже не могу. Поддеваю винтовкой природный люк, стараясь не потревожить горящий огнем бок, вползаю. Лаз впереди расширяется в пещеру, и глубокую – конца не видно. Тянет освежающим холодком. Замечательно. Плохо только то, что в экипировке отсутствует фонарик – ближе к вечеру рейнджерские группы должны были вернуться в санаторий. Опускаю полог, сразу темнеет. Так, а приходящие сюда люди что, каждый раз фонари носят? Должна быть нычка с осветительным прибором. Тщательно исследую каменные кучки по сторонам. Логика не подвела – под длинным плоским известняком обнаружился фонарь-шатун. Хорошая вещь – с таким я улетел со свалки. Где он? Остался в доме Елены, наверное. Как там они? Хватит ли у Маргарет сил преодолеть чувства и все сделать по уму? Должно, она женщина с твердым характером. Ползу по пещере, мечущийся луч освещает натоптанный проход, каменные стены, поднимающийся потолок. Пошли ответвления – тут целый лабиринт переходов. В некоторые ведут слабые следы, но держусь главного хода. Опираясь на винтовку, встаю, пережидаю слабость и яркие точки в глазах. Вперед. Ход завершился залом неправильной формы. Несколько ящиков, три застеленных кусками серого брезента матраса изрядной древности. Ящики пусты, но маркировка на русском языке сказала, что в них лежало. Оружие. Это была одна из баз Реджистанса. Кто-то, правда, посещает ее и сейчас.

Устраиваюсь на ветхом матрасе, занимаюсь перевязкой. Состояние раны совсем не нравится – воспалилась, начала опухать. Снова перекись, новый бинт. Несколько раз останавливался, пережидая боль. Вроде получилось. Через силу, без всякого аппетита поел, хлебнул водички. Слабость неимоверная, и, по-моему, начинается жар. Ну что же, значит, отлетался. Кладу на ящик винтовку, радиостанцию, рюкзак под голову, пистолет под руку. Патрон в патроннике, с предохранителя снят. Выключаю фонарь. Глаза закрываются сами.

* * *

Обморочное забытье сменялось редкими прояснениями сознания. Обугленные напалмовым огнем сослуживцы взвода «Дельта» бесконечно пилили меня раскаленной пилой, о чем-то молили полные ужаса мертвые глаза капитана Фрая. Снова на бой вызывал покойник Шило, разрывал ремни и вставал с каталки зарезанный Мясник, тянул к горлу мощную лапу шериф Рол. Убитые враги не давали покоя измученному высокой температурой разуму. Приходя в себя, долго пытался сосредоточиться на стрелках часов, но все расплывалось перед глазами. Последнюю флягу воды берег, как мог, хорошо, что в сухпай входили банки витаминизированного яблочного сока, разъедавшего потрескавшиеся, пересохшие от жара губы. Аккумулятор в рации сел, фонарь тоже светил заметно слабее. Бок сильно опух, рана сочится густой тягучей сукровицей. Двигаюсь с великим трудом, если эти слабые попытки вообще можно назвать движением. Кое-как обыскав подземный зал, нашел старую металлическую флягу в матерчатом чехле, наполовину заполненную подсоленной водой, несколько свечей, зажигалку. Обессилел совершенно, мысли о еде вызывают тошноту. Похоже, конец приключениям. Сколько прошло времени – сутки, двое? Какая, впрочем, разница? Надежды на жизнь тают с каждой новой порцией мучений и бреда.

В какой-то момент, прогоняя кошмары, в сумрак больного сознания стали приходить друзья. Светил в глаза, поил восхитительной холодной водой молчун Тень, верный Ральф аккуратно колол в плечо лекарства, осторожно переворачивал безвольное тело и давал кому-то возможность выполнить перевязку. Кому? Образ менялся, перетекая то в полное тревоги лицо красавицы Елены, то принося серьезный, строгий, заботливый и любящий взгляд Маргарет. Нет, это моя маленькая певица Катя ласковыми нежными пальчиками смазывает рану чем-то прохладным, уносящим боль, и вытирает влажным платком покрытый липким холодным потом лоб.

Наступил миг, когда призраки растаяли. Чуть колеблясь от сквозняка, горит свеча на оружейном ящике. Накрытый колючим одеялом, лежу на правом боку, почти не чувствуя раны. Из одежды только армейский жетон на шее. Кто-то рядом. Протягиваю бессильную руку. Оружия на месте нет. Шорох, метнувшаяся тень, передо мной в неярком свете знакомое лицо. Я рад его видеть всегда, хоть в бреду, хоть перед смертью.

– Катя…

– Нет, я Ольга, Оля. Ты спас нас с сестрой, помнишь?

Спас? А, две девочки, защищая которых расстрелял тварей в военной форме. Интересно, снова брежу или это уже реальность? Реальность, в которой мы говорим по-русски.

– Помню, Оля. Ты похожа на мою родственницу.

– Катю? Ты поэтому нас защитил и убил тех солдат?

– Не только. У меня были и другие причины. Главная из них – Реджистанс.

– Я догадалась! Ты не представляешь, как они тебя ищут! Военные, полиция, имперская безопасность… Они решили, что ты сумел уйти к морю (ага, сыграла лисья уловка), там сейчас обыски в поселках, проверки, прочесывания. Твои портреты на каждой стене, а за сведения о тебе обещают невероятные суммы! Что ты такого совершил?

– Подергал Империю за хвост, Оля. Сильно подергал. Где мое оружие?

Это ключевой момент. Если оружия нет…

Маленькая ручка подает браунинг. С трудом перекатываюсь на спину (бок отдает болью), проверяю. Обойма полная, патрон в патроннике, предохранитель снят. Все как я оставлял.

– Ты справишься с винтовкой? Она тоже здесь.

– Спасибо, девочка. Нет, на винтовку у меня не хватит сил. Ты сама умеешь стрелять?

– Нет. Командир обещал научить нас, но пока мы с Машей только разведчики. И зря ты считаешь меня маленькой – мы настоящие бойцы Реджистанса.

Реджистанс… Вот и сбылась мечта, я у друзей и соратников.

У нас был долгий разговор с этой славной девчушкой, прерываемый моими приступами слабости. Да, они с сестрой тогда возвращались с точки наблюдения – вызванный уничтожением базы переполох в военном санатории возбудил любопытство сестер. Отца, кстати, у них нет – после очередных работ в трудовой армии домой вернулись лишь извещение о несчастном случае и небольшая сумма компенсации на кэш матери. Они с Марией работают в больнице, Маша – старшая медсестра, учится на врача. Ольга заканчивает медицинский колледж. Человек, которого я принял за Тень и Ральфа, – их дядя, помощник терапевта. По большому счету, девочки спасли мне жизнь – когда на пятый день кольцо активных поисков сместилось к морю, они, посетив схрон, обнаружили меня в бессознательном состоянии без капли воды в пещере.

– Как ты нашел базу?

– Случайно, Оля. Можно сказать, чудом. Вы не убирали обломанные веточки и листики у входа, а я возле него свалился.

– Послушай, как тебя зовут?

– У меня много имен. Но друзья звали меня Сержант. И это не звание Колониальных Сил, Оля.

– Я разбираюсь в военных званиях, Сержант. У тебя погоны рядового. Ты выполнял задание?

– Оля, об этом лучше не говорить. Форму врагов пришлось надеть, потому что так было надо.

– Я понимаю.

Горячий, разогретый на спиртовке куриный бульон, вызвавший резкие спазмы в отвыкшем от еды желудке. Отвратительное, унижающее ощущение, когда тебя, кое-как прикрытого, бессильного мужика, самоотверженно и нежно тащит к подземному туалету юная красивая девушка. Ненавижу такое!

– Ты зря стесняешься, Сержант. Мы с Машей ухаживаем за самыми тяжелыми больными и умирающими – это обязательное условие обучения. Мы и тебя мыли, когда ты лежал без сознания.

– Оленька, я понимаю, спасибо тебе огромное. Но пока могу шевельнуться – эти вещи буду делать сам.

– Ты гордый. У нас в больнице многие мужчины плачут, опускаются…

– Значит, они не мужчины.

– Сержант, а что…

– Тихо!

От входа слышен легкий стук камней, мелькает отсвет фонаря.

– Гаси свечу!

– Это, наверное…

– Тихо!

Свет фонаря приближается, напрягаю слух. Похоже, один человек. Вот он у зала, поднимаю руку с тяжелым браунингом…

– Оля, как наш больной?

– Он пришел в себя, дядя. Сейчас зажгу свечу. Сержант, это мой дядя.

– Сержант?

Огонек свечи и направленный в потолок луч фонаря освещают невысокого мужчину под сорок. Вот глянешь – и сразу скажешь: врач. Есть что-то доброе, терпеливое, выдающее профессию в облике.

– Так называют меня друзья.

– Ник. То есть Николай, к черту их сокращения.

– Очень приятно. Извините, настоящее имя назвать не могу. Спасибо вам за помощь, Николай.

Гость замечает все еще зажатый в руке пистолет, правда, рука уже лежит на одеяле.

– Ого! Раз хватаетесь за любимую игрушку, значит, действительно идете на поправку. Ну-с, молодой человек, давайте-ка я вас осмотрю.

Сильные руки помогают повернуться на правый бок, ножницы срезают бинт, шипит перекись.

– Сейчас придется потерпеть. К сожалению, мне не удалось достать бинтов военного образца, перевязывал вас обычным. Готовы?

– Да, Николай.

Резкий, но аккуратный рывок. Боль стегнула, но разве это та, прошлая боль? Приподнимаю голову, разглядываю рану.

– У вас хорошее самообладание, Сержант.

– А вы прекрасный врач, Николай. Смотрю, рана в нормальном состоянии, идет заживление.

– Разбираетесь в медицине?

– Не только.

– Похвально. Вы не против, если я покажу ранение Ольге? Ей необходимы знания.

– Разумеется, Николай, пожалуйста.

– Оля, взгляни. Видишь, образовалась пленка, спала опухоль… Обрати внимание на цвет, а лучше просто понюхай рану. Эта здоровая, гноящуюся легко опознать по характерной окраске и запаху.

Пахнет спиртом. Протерев руки, медики аккуратно исследуют края. Терплю, внимательно вслушиваюсь в профессиональные термины. Уверен – Николай не только терапевт. Навыки в военно-полевой хирургии заметны, и он старательно передает их племяннице. Осмотр закончен, Оля сосредоточенно обрабатывает бок принесенными дядей пропитанными лекарством тампонами. Какое облегчение! Перевязка.

– Очень хорошо, молодой человек, процесс заживления протекает быстро. У вас крепкий, тренированный организм. Конечно, останется шрам…

– Но он украшает мужчину. Я вам искренне признателен, Николай. И тебе, Оля.

– Что ты, Сержант! Если бы тогда ты не начал стрелять…

– Да, молодой человек, и я вам благодарен за спасение племянниц. Военнослужащие Империи не очень сдерживают свои желания и всегда остаются безнаказанными. Месяца не проходит, чтобы какая-нибудь девушка…

Повисло молчание. Понимаю, они снова переживают происшедшее.

– Николай, вы ведь здорово рискуете, приходя сюда? И девушки тоже.

– Риск, конечно, есть… Но оставлять вас в беспомощном состоянии было бы неправильно.

– Сейчас мне значительно лучше. Где еда и вода, я знаю, а вам необходимо побольше мелькать в своем поселке. Поисковики знают, что я ранен?

– Да, Сержант. В описании на плакате указано – «возможно, ранен».

– Это значит, что полиция и КИБ постараются отследить всех медиков, их перемещения, взятые с работы лекарства.

– Да, возможно… Вы точно справитесь один?

– Уверен.

– Что же, тогда мы постараемся навещать вас через день по очереди. Смотрите – я оставляю аптечку. Средства от жара, бактерицидные…

– Доктор, я знаю эти лекарства. Запомните – внимательно отслеживайте все задаваемые вам вопросы, особенно от незнакомых людей и неожиданные от знакомых. Никогда не идите к этому месту по прямой из поселка. Если вас кто-то увидел – сделайте круг, вернитесь домой.

– Сержант, мы уходим прямо из больницы.

– Тогда, отойдя, остановитесь в неприметном месте и подождите, прислушиваясь – не идет ли кто-то следом.

– Ты говоришь, как наш командир ячейки.

– Значит, он правильно говорит, Оля.

– Да, мы сообщили о вас командованию, но пока идут поиски…

– Думаю, что в моем состоянии самое лучшее – отлежаться здесь до выздоровления.

– Хорошо. Вы точно справитесь один, Сержант?

– Да, Николай. Ступайте и будьте осторожны.

– Хорошо. А вы постарайтесь поспать. До свидания.

– До свидания, Сержант.

– До свидания.

Прислушиваясь, выждал час и последовал доброму совету.

Все-таки сон – прекрасный лекарь. А когда ему еще помогают качественные лекарства…

Так, где часы? Огонек зажигалки отразился от стекла хронометра. Лежит на ящике. На руку. Сколько проболел? Неслабо – восемь дней. Провожу рукой по лицу. М-да, так не зарастал даже на свалке. Надо попросить бритвенные принадлежности. Пробую встать, пережидаю головокружение. Как мы шли тогда в туалет? Опираясь о каменные стены, пережидая приступы слабости, добираюсь. Справившись с потребностями организма, размышляя, снимаю армейский жетон. Нет, эта страница жизни закрывается навсегда. Мелькнув в луче фонарика, пластиковый овал улетает в глубокую расщелину. Вернувшись, экономно ополаскиваю руки из фляги (родник ниже пещеры в ущелье, об этом рассказала Оля), не спеша, с приятной испариной, обедаю. Саморазогревающиеся консервы из сухпайков вполне пристойны на вкус и удобны в обращении. Не зря тащил. При всем желании второе доесть не сумел. Надо бы поискать одежду… Ладно, подремлю, уйдет слабость – займусь.

Когда начинаешь думать о гигиене – значит, уже полегчало. К мечтам о бритве добавились желания почистить зубы и вымыться. Но пока невозможно. Для поднятия настроения пришлось ограничиться половиной банки гречневой каши с мясом, благо аппетит после сна разгулялся. Осторожно прощупал бок. Ничего, терпимо, главное – не перетруждать. Решил занять себя детальным осмотром пещеры. Чем дальше шел обыск, тем больше накапливалось непоняток. Ящики из-под оружия есть, но все пустые. В одном из тупиков ящик от военной радиостанции, уходящий в потолочную щель кабель антенны. Провод небрежно обрезан, рации нет. На камнях пола мелкие стеклышки. Разбили стекло прибора? Нет цинков от боеприпасов, коробок от сухих пайков, упаковок от обмундирования, но в ряд пустых тупиков явно ходили, и, судя по царапинкам на камнях, не один раз. Нет ни одной бумаги, наставления, инструкции. Получается, схрон был подготовлен к боевым действиям, а потом из него все вынесли. Куда и кто? Партизаны на другую базу? Или солдаты Колониальных Сил? Надо будет аккуратно расспросить спасителей.

Одежду, кстати, не нашел, так и придется бродить, накинув одеяло.

Во время очередного завтрака слышу легкий шум от входа. Гашу свечу, драпируюсь одеялом, перемещаюсь к коридору. Луч фонарика, тихие шаги одного человека, слабый запах духов (учла замечания, молодец). Маша входит, освещает пустой матрас, луч останавливается. За ее спиной контролирую проход. Чисто.

– Доброе утро, Маша.

– Ой! Как ты меня напугал!

– Извини.

– А почему ты стоишь? Быстро ложись!

– Стою потому, что лучше себя чувствую и надо понемногу шевелиться, Маша. Я как-то не собираюсь состариться в этой пещере.

– Все равно ложись, Сержант. Мне надо обработать рану.

Вместе внимательно изучаем борозду. Рубцевание в разгаре, воспаления нет. Очередная обработка, перевязка.

– Как обстановка в поселке и на работе, красавица?

– Все как обычно, Сержант. Новых людей не было, но руководство больницы несколько раз проводило выборочные проверки.

– Тебя не заподозрят?

– Нет, я как раз закончила смену. И посмотри, что придумал дядя.

На пакете с моими медицинскими тампонами изображен зонтик от солнца и нанесена надпись: «Мазь от солнечных ожогов». Очень дельно.

– Таких пакетов много, их не контролируют, все работники больницы постоянно ходят обрабатывать сгоревших на солнце отдыхающих. А мази даже пахнут похоже.

– Мудро. Молодцы.

– В следующий раз к тебе придет Оля, принесет одежду. Мы подобрали кое-что.

– Покупали?

– Нет, что ты. В больнице часто оставляют ненужную, после трех месяцев хранения ее все равно выбрасывают. Ты не побрезгуешь?

– Машенька, какое там побрезгуешь… Надену с удовольствием.

– Мы все постирали.

– Спасибо.

Девушка сходила за водой, еще немного поболтали. Оказывается, об этом схроне они узнали от своего первого командира ячейки. А сам командир где? Перешел в основной отряд. Значит, вопрос остался открытым.

– Сержант, я забыла спросить – у тебя еда еще есть?

– Дня на два-три хватит. Могу экономить.

– Нет, экономить не надо. Оля принесет.

– Маша, по моему опыту, вот так и находили отряды Реджистанса – по приносящим еду.

– Не волнуйся, мы ходим сейчас по таким тропам, где поймать уже не удастся.

– А засечь с разведывательного беспилотника?

– Я их видела, когда тебя искали в первый день. Он громко жужжит – услышим.

– Хорошо, смелая девушка, убедила. Только все равно будьте осторожней. Я даже не за себя переживаю (поднимаю руку с пистолетом). Мне очень не хочется, чтобы вы попали к ним в лапы.

Мария мрачнеет. Правильно, воспоминание не из приятных.

– Сержант, ты можешь научить меня обращаться с оружием?

– Конечно.

Инструкторско-методическое занятие не затянулось. Да и что там может быть сложного? Маша уже уверенно вскидывает ствол, щелкает курком, посылает воображаемые пули во врагов. Учимся снаряжать магазины.

– В следующий раз покажешь, как стрелять из винтовки?

– Обязательно.

– Нам все равно когда-нибудь дадут оружие.

– Зачем ждать? Не думаю, что я заберу винтовку с собой, хватит пистолета. Значит, она ваша.

– Ой, Сержант! Спасибо тебе огромное!

– Только учти – когда начнешь стрелять во врагов, убивать надо всех и сразу уходить от места перестрелки. Звук от выстрелов очень громкий.

– А зачем ты тогда стрелял во второй раз? Ты же всех и так убил.

– Это называется «контроль». При быстрой стрельбе противник может оказаться только ранен. Контрольный выстрел решает эту проблему.

– Как страшно и жестоко…

Посидели еще пять минут, и девушка начала собираться домой. Вовремя вспомнил и попросил туалетные принадлежности. Вот опять остался один.

Потянулись дни выздоровления. Очень скучно бездельничать, и выспался уже на месяц вперед. Оживляли жизнь только короткие встречи со спасителями. Запомнилась их реакция, когда увидели меня чисто выбритым и без усов. Николай назвал мальчиком, а Маша сказала, что выгляжу ее ровесником. Маленькое зеркальце подтвердило правоту друзей – совсем юное лицо. Как-то подсознательно считал себя старше, а усы носил со свалки. Свалка… Удалось ли спрятаться, укрыться от безопасников и полиции хоть кому-то? Мысли перешли на любимых женщин, заставив сжаться тревогой сердце. Слишком много косвенных улик ведет к ним. Конечно, работники департамента ресурсного управления с безупречным послужным списком – это особая категория, но и мои дела мелкими не назовешь.

Понемногу стал вечерами самостоятельно выбираться за водой, устраивать легкие помывки из нагревшихся на солнышке военных фляг. Наконец, прощупав страшноватый рубец, Николай подтвердил мнение сестер – «практически здоров». Ответ от руководства Реджистанса пришел, мной заинтересовались в базовом отряде. Но как туда добраться? Перевал все еще плотно контролируется, а на дорогах стоят посты, досматривающие весь транспорт.

– Понимаешь, Сержант, там еще установлены определители единого идентификационного номера.

– Это как раз не самая большая проблема. Во-первых, я для них мертв, а во-вторых, есть способ их обмануть.

– Мертв?!

– Да. Мой идентификатор показывает, что я труп. Но маркеры сохранились.

– Ты что-то путаешь. Как медик я тебе точно могу сказать – так не бывает. Мы обслуживаем дом содержания пожилых людей, я часто видел, как проверяют умерших. Даже у них нормальные показания держатся еще около часа, а потом резко меняются на смертельные. Маркеры тоже исчезают.

– Поверь мне, я знаю, что говорю. Кстати, кто-нибудь из умерших пережил шестидесятилетие?

– Нет, не припомню… Говорят…

– Думаю, что говорят правду, Николай.

– Ты тоже об этом слышал?

– Я точно знаю. Одно из правил Колониальной Империи – не тратиться на пенсии негражданам.

Помолчали. М-да, Николаю сейчас очень не по себе.

– Племянницы уверены, что ты разведчик Реджистанса. А я, честно говоря, сомневался. Сержант, ты много узнал?

– Да, Николай.

– Тебе обязательно надо на главную базу. Да, ты же говорил, что можешь обмануть учетник? Как?

– Мне понадобятся три треугольных листа тонкой фольги примерно вот такого (показываю на пальцах) размера и лейкопластырь.

– Фольги… Из коробки от дорогих шоколадных конфет подойдет?

– Вполне.

– Отлично. Руководству больницы часто дарят такие, а уборщица моя хорошая знакомая, я лечил ее детей. Кстати, у меня появилась одна мысль… Сержант, как ты относишься к виду мертвых тел?

Ну, дядя Коля, ты и придумал! На чем я только не путешествовал, но в труповозке на несколько персон…

– Понимаешь, машина регулярно отвозит тела в крематорий, дорога проходит через тот самый перевал. Солдатам хватило одного раза проверить отсеки, они даже все смотреть не стали. А сейчас вообще только изредка обходят с ручным учетником. Водитель морга – наш человек. Отключим охлаждение одного отсека, оно и так постоянно ломается, загримируем тебя под покойника на случай проверки… Надо только потерпеть запах.

Вспоминаю могучее амбре свалки.

– Думаю, это не проблема.

– Отлично, Сержант! Согласуем место и время с командиром, тебя встретят. Готовься – на той неделе уже точно.

Как ждал назначенного дня – не передать. Не в силах больше выносить безделье, понемногу бегал по ущелью, выполнял комплексы гимнастических упражнений с поправкой на рану, качал руки увесистым камнем. И дождался!

Через шесть дней с Олей пробираемся хитрыми тропами к больнице. Браунинг, магазины к нему, небольшой пакет с мазями для бока. Остальное оставил друзьям. Замираем в густых кустах у черного хода. Наступает вечер, темнеет. Девушка шепчет:

– Сержант, видишь дверь у серых ворот?

– Коричневая, с табличкой?

– Да. Это морг. Ровно в девять ее откроют. Мне надо идти. Удачи тебе, Сержант!

– Спасибо, милая. Береги себя.

Пожав на прощание ладонь, девушка бесшумно растворяется в зарослях. Залегаю среди веток, контролирую обстановку. Все спокойно. Мысли обращаются к замечательным, честным и чистым людям – моим спасителям. Смертельно рискуя, самоотверженно лечили незнакомого человека. Особенно душа легла к Оле. Добрая, заботливая, нежная девочка с отзывчивым и бесхитростным сердцем. Настоящая сестра милосердия, по-другому не скажешь. Как такой характер мог сложиться в условиях общества потребления? Или это наша, исконно русская черта, единая для всех миров и времен? Понимает ли она, какому риску себя подвергает, борясь с оккупантами в рядах Реджистанса? Уверен, что да. И принимает это знание бестрепетно и стойко, невзирая на возможность провала и страшные последствия. Ради таких людей стоит жить и сражаться.

Ага, приоткрылась дверь, вышел мужчина в медицинском халате. По-моему, Николай. Держится спокойно, осматривает двор. Время? Без двух минут девять. Перемещаюсь налево, в тень, выбираюсь из кустов. Пистолет в руке на боевом взводе, еще раз окидываю взглядом окрестности. Похоже, все нормально. Подхожу.

– Сержант, отлично! Иди за мной.

Отделанный белой плиткой коридор с неярким освещением, постепенно нарастающий характерный запах. Карьер на свалке, обитель мертвых… Распашная широкая дверь, морг. Ряды столов, каталки, квадраты пеналов холодильника на стене. Встречает мужчина с резкими чертами лица:

– Алексей.

– Сержант.

– Ты молод, парень. У меня такие клиенты редко бывают, разве что утонет кто. Николай сказал про твою особенность с единым идентификатором. Ты не против, если я проверю?

– Конечно, проверяй, Алексей.

Сканер медицинского образца, такие еще не видел. Холодный пластик прижимается к груди, нажатие кнопки… Тишина. Не понял? Судя по лицу, этого не понял и Николай. Снова нажатие. Эффект тот же. Хмыкнув, Алексей прижимает сканер к своей груди. Пик. Открывает пенал, выдвигает носилки с телом, проверяет. Серия звуков другой тональности. Снова я. Тишина. Начинает доходить:

– Парень, ты ничего не напутал?

– Сержант, ты же не мог существовать без единого идентификатора…

– Он у меня на месте. Но сломался.

– Никогда не слышал, чтобы они ломались.

– Меня недавно здорово врезало током, скорее всего, идентификатор от этого перегорел.

– Током? Наверное, молнией, не меньше. Ладно, одна забота долой, но вот как тебе дальше жить? Ты же ни в один город не войдешь, купить ничего не сможешь… ты вообще ничего не сможешь!

– Алексей, главное сейчас – уехать.

– Хорошо. Давай раздевайся, выдам тебе местную одежду.

Местная одежда – это очень знакомая длинная больничная рубаха с завязками на спине. Черт, прямо свалкой пахнуло и первыми днями в этом мире. Широким пластырем приклеиваю браунинг к животу, вещи, лекарства и запасные обоймы складываю в серый медицинский пакет без надписей. В четыре руки дядьки наносят грим.

– Что это, Николай?

– Мой рецепт. Крем, порошок мела, акварельная краска. Хочешь взглянуть?

Маленькое карманное зеркальце Алексея отражает… М-да, покойник покойником, только глаза живые. Белое с мертвой желтизной лицо, серые губы. Жуть. Можно сниматься в фильмах про оживших мертвецов. Поднимаю для удобства работы «художников» руки. Даже ногти покрасили в темно-синий цвет.

– Отлично! Теперь полчаса на подсыхание, и занимай отсек.

– Алексей, я там не задохнусь?

– Нет, я снял уплотнитель, щели есть.

– Сержант, прощай, мне надо идти.

– Прощай, Николай. Спасибо за все. Я этого никогда не забуду. Будь осторожен, береги племянниц.

– Береги себя, Сержант.

Николай ушел. Подождав немного, Алексей подкатил каталку с закрепленными специальными носилками:

– Ложись, боец.

Накрытый серой простыней с въевшимся запахом, еду по коридорам. Чьи-то шаги навстречу, привыкший распоряжаться голос:

– Алекс, ты когда выезжаешь?

– Прямо сейчас, сэр. Это последнее тело.

– Не задерживайся, соблюдай распорядок.

– Слушаюсь, сэр.

Мерное движение прекращается в автомобильном боксе. Сняв простыню, дядька одобряюще похлопывает по моей груди и ловко задвигает носилки ногами вперед в узкий пластиковый пенал. Тихо говорит:

– За вещи не волнуйся, есть в машине пара мест – никто не найдет.

– Хорошо, Алексей.

– Готов?

– Да.

– Тогда поехали.

Крышка за макушкой закрывается, щелкает фиксатор. Машина слегка ходит на рессорах – Алексей занимает водительское место. Гул открывающего жалюзи электромотора, заработал двигатель труповозки. Тронулись.

Поездка не напрягала. Сквозь щели задувал слабый, наполненный ночными южными ароматами сквознячок, а я обдумывал вновь открывшиеся обстоятельства. Исчезновение метки – это плюс. Самое время дать волю здоровой паранойе и сочинить новую биографию. Прекрасно помню материалы об агентуре в рядах Реджистанса, нельзя давать врагам даже призрачного шанса добраться до близких людей. Серж Росс исчезает, в игру вступает выпускник «черной школы» КИБ Сержант. Что там было в проекте «Рассвет»?

Напряженные раздумья прерывает остановка. Приближаются голоса. Задираю подол рубахи, рука ложится на теплую рукоятку пистолета.

– А, водитель мертвяков. Как твои пассажиры?

– Смирные, сэр. Попахивают только, опять холодильники барахлят.

Зуммер сканера армейского образца. Сигнал, повторяясь, приближается к моему отсеку.

– Рон, кончай дурью маяться, пусть едет.

– Ладно, двигай, мужчина. А то товар скоропортящийся, еще не довезешь, гы-гы.

– Да, сэр.

Машина набирает скорость. Замечательно. Явно бойцы не самого высокого уровня – «дельтовцы» пересмотрели бы все, их запахом смерти не отпугнуть. Еще пути не меньше часа, продолжаю мысленно проигрывать сцены.

Время пролетело незаметно – почти закончил в уме составление легенды. Остановка, лязг водительской дверцы, шаги. Свежий влажный воздух из открытого люка, носилки выезжают на треть длины. Хватаюсь руками за крышку верхнего отсека, вытягиваю тело из пенала, встаю на дорогу. Луна освещает пустую трассу, тихо работает двигатель.

– Держи вещи, парень. Сейчас двигаешь вон к тому столбу, там пологий откос. Спускаешься, прячешься в кустах у белого камня. Мы приехали немного раньше, в двенадцать должен подойти проводник. Ну, ничего, подождешь.

– Спасибо, Алексей.

– Удачи тебе, Сержант. Прощай.

– И тебе, Алексей.

Пакет в левую руку, перебегаю к железобетонному столбу. Быстро стихает шум удаляющейся машины. Точно, заросший редкой, черной в свете луны травой откос, у беспросветной зелени леса белеет здоровенный валун. Пластырь неприятно тянет кожу и рвет волоски на животе. Освобожденный пистолет в руке, скомканный пластырь в пакете. Вперед.

В полной готовности изрешетить врагов чутко исследую ближайшие окрестности. Никого. За валуном густой ряд кустов прерывается небольшой каменистой полянкой. Хорошее место – рядом с дорогой и закрытое. Наверняка проводник подойдет сюда. Как только найдет дорогу в ночном лесу? Загадка. Светящиеся стрелки оповещают – одиннадцать тридцать. Переоденусь.

Шум от мерно бегущего человека услышал издалека – ночью звуки разносятся далеко. Шаги легкие, короткие. Подросток? Перешел на шаг, шуршит раздвигаемыми ветками, выходит на полянку. Из зарослей видна невысокая фигурка, собранные в «конский хвост» длинные волосы. Девушка. Проводник оглядывается вокруг, прислушивается, садится на камень, готовится ждать. Правильно, без пятнадцати двенадцать, машина ожидается позже. Выжду и я минут десять на всякий случай.

Десять минут прошли, обстановка не изменилась. Проводница (точно, молоденькая девушка) сидит смирно, иногда что-то тихонечко напевая под нос. Пора знакомиться. Четыре бесшумных шага (как и положено бойцу «Дельты»), останавливаюсь за спиной:

– Ты не меня ждешь?

Словно подброшенная пружиной, девушка вскакивает, разворачивается. Громадные испуганные глазищи, всхлип… Маленькая фигурка начинает оседать, безвольно падает. Еле-еле успеваю подхватить, зашипев от боли в боку. Обморок. Офигеть. Черт, я же в гриме! А ее наверняка никто не предупредил. И что делать?

Следующие десять минут шепотом матерюсь, стараясь привести в чувство билет в партизанский край. Кое-как сняв грим с лица и ладоней больничной рубахой, растираю виски и маленькие ушки, легонько похлопываю по нежным упругим щечкам. Ну наконец-то! Глубокий вдох, глазки открываются.

– Живой я, девочка, живой. Это краска такая, для маскировки. Не вздумай опять в обморок хлопнуться, ты же боец Реджистанса!

– Боже мой…

– Я Сержант. Ты меня должна встретить?

– Да. Откуда ты взялся? Какой ужас! Зомби долбаный!

– Еще раз говорю – живой. На руку…

М-да. Руку лучше не надо. Синюшная белизна и черные ногти в лунном свете смотрятся инфернально.

– Э-э-э, лицо потрогай. Теплое?

– Да. А что это?

– Грим. Везли в оригинальной компании, надо было выглядеть неотличимо от других пассажиров.

– Боже мой…

– Все, проехали. Есть где поблизости вода – смыть краску?

– Только у лагеря.

– Тогда хватит валяться, подъем, проводница.

Рывком ставлю девчушку на ноги. Вес реально бараний – килограммов пятьдесят, не больше. Кто детей в партизаны берет? Или сами туда сбегают?

– Звать тебя как, девочка?

– Меня зовут Натали, и я не девочка, а разведчик Реджистанса.

– Я заметил. Веди, Натали.

Узкая тропинка переходит в старую зарастающую просеку.

– Пробежимся?

– Мне говорили, что ты ранен, Сержант?

– Тогда не спеша пробежимся, Ната. Куда?

Бег по ночной дороге – это что-то нереальное. Такое ощущение, что паришь над землей, обостренное сознание успевает схватывать мельчайшие детали, ноги, кажется, сами находят путь. Рана немного горит, омываемая гуляющей в организме кровью, ветерок освежает молодое, крепкое, полное сил тело. Понимаю ночных хищников. Так, а как проводница? М-да, тренироваться надо.

– Передохнем?

Кивнув, девушка валится на траву. Тяжело дыша, высказывается:

– Раненый… За таким раненым… угнаться невозможно… Лось длинноногий… Еще и белый, покойник оживший.

– Какой есть. Наташенька, расскажи про отряд.

– Что рассказывать?

– Все и коротко. Где расположен, кто командир, какое вооружение? Должен же я знать, с кем за свободу бороться буду?

Оказывается, отрядом в полном смысле слова эту группу назвать нельзя. Оставшиеся со времен России склады, не найденные оккупантами и превращенные в лагерь подготовки бойцов. Это еще и база снабжения – есть оружие (опять же с тех времен) для боевых действий, военная форма. Из постоянного состава человек двадцать, командир – настоящий российский офицер, сбежал из плена (ничего себе!), у него три помощника. Обращение друг к другу в лагере – «соратник».

– Спасибо, соратница. Далеко еще нам?

– Далековато. Сейчас по просеке, миль через семь остановка, ждем рассвета, потом по лесу тропами.

– Разве нет проезжей дороги на склады?

– Была грунтовка, но ее оползнями снесло во многих местах. Мы пойдем прямо, а она еще и петляла сильно – горы.

– Хорошо. Отдохнула? Побежали полегоньку.

Снова движемся в лунном свете, пересекая полосы теплого и прохладного воздуха, вдыхая ароматы зелени, под громкий треск цикад. Рассказанное понравилось. Вырисовывается следующая картина – оставшееся с момента оккупации глубокое подполье получило в свое время координаты труднодоступных мест с расположенными там схронами. Кто-то постоянно ищет и набирает добровольцев, создан тренировочный лагерь, имеется склад вооружения, найдены люди с реальным боевым опытом. Правда, как они планируют выступить против мощи владеющей миром Империи? Скорее всего, это только краешек сети Сопротивления, опутавшей весь захваченный мир. Ирландцы, курды, баски, повстанцы Африки, горцы – свободолюбивого народа хватает, а вечных империй не бывает.

– Сержант, не гони так!

– Извини, Ната, задумался. Давай передохнем.

– Ты как железный. Я считаюсь в отряде отличной бегуньей, но за тобой…

– У меня было очень много тренировок, Натали.

– А кем ты был раньше, Сержант?

– Это грустная, тяжелая и секретная история, соратница. Могу сказать только, что с врагами боролся.

– Был разведчиком?

– Это тоже.

– А откуда у тебя такое прозвище?

– Мне его дали друзья. Они все погибли.

– Ой!

– Отдохнула?

– Да. Последний переход по просеке, и ждем рассвет.

В свете сереющего утра девочка с любопытством меня рассматривает. Сколько ей? Лет восемнадцать, максимум девятнадцать. Худенькая, стройные, привыкшие к спорту ножки, миленькое личико, длинные темные волосы. Одета как я – легкие брюки, кроссовки, рубашка с коротким рукавом навыпуск.

– Тебе точно надо хорошо умыться – на лице еще осталась краска, про губы я вообще молчу.

– Ты на руки посмотри.

– Боже! Какой ужас!

– Представляешь, если бы там, на поляне, я взял тебя за плечо?

– Я бы умерла со страху. Сержант, я вообще смелая, змей не боюсь, но мертвецов…

Натали вздрагивает:

– Ничего не могу с собой поделать. Ты еще и подкрался бесшумно. Как ты там вообще оказался?

– Машина быстрее доехала, соратница, поэтому сидел, ждал в зарослях. А что, до меня ты таких замаскированных не встречала?

– Нет. Обычно люди одеваются как туристы или бойскауты. Правда, сейчас этот маршрут закрыт – кого-то ловят. Говорят, что много жалоб отдыхающих, поэтому, наверное, скоро снова все станет как прежде.

Пробираемся горными тропами. Путь выбран хорошо – всегда закрыт от наблюдения с воздуха, но не надо сгибаться под ветками в три погибели. Тропа достаточно часто посещается – в свете утреннего солнца опытным взглядом отмечаю сломанные веточки, следы на каменистом грунте, заметно примятую траву. Следопыты «Дельты» пройдут как по карте.

– Натали, ты тоже всегда в отряде?

– Нет, я живу в поселке, милях в трех от того места, где мы встретились. В отряде бываю, когда привожу людей и когда настает моя очередь заняться боевой подготовкой. Вот сейчас доведу тебя, позавтракаю и назад, домой.

Интересно, как решен вопрос с доставкой продуктов? Двадцать человек – это изрядное количество, плюс еще обучающиеся курсанты. Ладно, приду – увижу.

Спустившись в ущелье, улавливаю журчание воды. Ключ. Чистейший и ледяной. Раздевшись по пояс и намочив больничную рубаху, добиваю остатки грима.

Партизанка увидела прихваченную полосками пластыря заплату на боку:

– Тебя сюда ранили? Как сильно!

– Если бы сильно – пришел бы к тебе из царства мертвых, красавица.

Отлепляю пластырь, снимаю заплату. М-да, не очень хорошо – на марле пятна сукровицы. Сказалась физическая нагрузка.

– Боже! Тебе не больно, Сержант?

– Нормально.

– И ты еще с этим бегал!

Прополаскиваю марлю, обтираю красный рубец (выглядит действительно страшновато), обрабатываю мазью из пакета. Новая заплатка, подклеиваю… Готово. Ощущения нормальные.

– Где тебя так?

– Пулей в перестрелке.

– Подожди, в какой перестрелке?

– У военного санатория.

– Это был ты?! Ты уничтожил рейнджеров «Дельты»?

– Да.

– Но как?

Пистолет из пакета мгновенно оказывается в руке.

– Кто стреляет первым, тот живет дольше, Натали.

Девочка восхищенно смотрит на оружие и мне в глаза. М-да, как-то даже неудобно – столько восторга и преданности.

– Ты волк Реджистанса! Они с ума сходят, разыскивая тебя, а ты…

– А я под видом ожившего покойника пугаю юных разведчиц.

Натали прыскает смешком, снова окидывает меня взором:

– Сейчас ты совсем не похож на покойника, Сержант. Как жаль, что нельзя про тебя рассказать девочкам нашей ячейки! Я вела в отряд волка Реджистанса! Молодого и очень симпатичного волка.

Показалось или на миг проявилась аура?

– Разведчица, ты отвлекаешься от задания. Идем?

Подъем на очередную гору, плато, заросшее высокими соснами, усыпанная ковром иголок земля. Пройдя с треть мили, безошибочно определяю места постов.

– Стой, кто идет?

– Весна.

– Воля. Проходи, Натали.

Неплохо замаскированный окоп, молодой паренек в знакомой форме. Я в такой же был на базовских учениях. На бруствере винтовка. Ничего себе, я думал, в этом мире одни самозарядки. Классический «болт», похож на немецкий карабин времен Великой Отечественной. Сколько же оружию лет? На брезентовом ремне часового характерные подсумки под обоймы. Территория лагеря. Заросшие травой крыши заглубленных в землю складов с небольшими окошками, дощатые столы под старой маскировочной сетью, за густыми кустами умело упрятанная в склон горы постройка. Похоже, старое караульное помещение. Проходя мимо одного из складов, улавливаю носом характерные ароматы – кухня. Явно пахнет отличным завтраком, у противоположного торца здания торчит труба полевой кухни. У закрытой двери караулки еще один часовой.

– Соратник, командир проснулся?

– Да, соратница. Новенького привела?

– Потом узнаешь. Звони командиру, он ждет.

Парень с винтовкой открывает ящичек, крутит ручку индуктора полевого телефона.

– Соратник командир? Докладываю: соратница Белова с новеньким прибыла. Слушаюсь!

– Натали, иди на завтрак, а ты, соратник, заходи.

Тамбур, старые, обшарпанные двери, поворот направо. Большая комната, столы, несколько стульев. Три человека в форме Реджистанса. Статный, крепкий офицер сорока – сорока пяти лет встречает у входа.

– Здравствуй, боец.

– Здравия желаю, то… соратник командир.

Крепкое пожатие. Черт, чуть не назвал по привычке «товарищем». Точно, кадровый офицер, выправка заметна. Лицо много пережившего и испытавшего человека с горькими складками у рта. Обильная седина в коротко стриженных волосах. Синие глаза, уставшие и печальные.

– Наслышаны о твоих подвигах. Пятеро «дельтовцев» – это серьезно. Спасибо, что защитил наших разведчиков.

– Я по-другому не мог, соратник командир.

Кивнув, офицер представляет сидящих:

– Мой заместитель Олег, комендант лагеря Петр, отец Вениамин.

Пожилой священник в старой рясе, зам и комендант – парни где-то в районе тридцати пяти лет.

– Ко мне можешь обращаться – соратник Сергей.

– У меня было много имен. Все они фальшивые. Настоящего я не помню, но друзья всегда звали меня Сержант.

– Вот как. Присаживайся. Расскажи нам о себе.

– Я выпускник организации, известной как «черная школа» КИБ.

Глаза командира говорят о его изумлении, остальные внимают с заметным интересом. Гоню легенду (простите меня, патриоты, но правда в этом мире противопоказана всем):

– На нас, первых наборах, только испытывались препараты, стирающие память, поэтому они промахнулись – я не забыл свое прошлое, своих родителей и свою страну.

С паузами, контролируя реакцию слушателей, излагаю историю, в которой убавил себе возраст на три года. Знания, почерпнутые из материалов департамента ресурсного управления, опыт моего мира, логические выводы на основании анализа – все дало достаточно правдоподобную картину. По мере повествования командир мрачнеет, сутулится, как будто на спину ему легла непосильная тяжесть, глаза наполняются горем. Зам Олег слушает предельно внимательно, общая вазомоторика говорит об активной работе мысли. Комендант отстранен и бесстрастен, о реакции священнослужителя говорить трудно – голова опущена, рука подпирает лоб.

– Как ты говоришь?

– Они называют это проектом «Рассвет».

– Сержант, а ты не встречал там?..

Олег встает, кладет руку на плечо командира, легонько сжимает. Офицер замолкает, но я понимаю, что он хотел спросить:

– Детей, похожих на вас? Не уверен. Там все делается, чтобы у людей не возникло привязанности друг к другу, группы непрерывно меняются, как и места обучения. Просто не запоминаешь лица.

– А потом что было?

Это Олег.

– Потом меня послали служить на границу Мертвых земель.

– В какое подразделение?

Оп-па, комендант очнулся.

– «Дельта».

Поразительно, и ему знакомо чувство удивления. А то своей невозмутимостью уже напоминал прибалта.

– Но особо повоевать не пришлось – я оказался в договорной зоне.

– В какой?

– Место, соратник Олег, где выжившие жители Чинь торгуют с Империей предметами роскоши и искусства своей погибшей страны. Мы обеспечивали безопасность сделок. Иногда налетали отряды патриотов, были перестрелки. В одной из них ранили офицера КИБ, я вытащил его в безопасное место, оказал помощь. За это был поощрен путевкой в санаторий. Дальнейшее, полагаю, вам известно.

– Все-таки не очень понятно, соратник, почему ты вступился за наших разведчиц?

– Одна из них очень похожа на самого близкого мне человека. И я больше не мог так дальше жить. Жить среди врагов и обманутых.

– Ты застрелил пятерых «дельтовцев»?

– Да.

– И добил подстреленных?

– Меня научили не оставлять врагам шансов.

– Сержант, мне кажется, ты отлично подготовлен. Наш отряд молодой, нам крайне не хватает опытных бойцов. Я предлагаю тебе стать инструктором по боевой подготовке – учить сражаться патриотов нашей страны.

– Я согласен, соратник Олег.

Повисла пауза. Спохватившись, оторвался от тяжелых раздумий и переживаний командир:

– Поздравляю с вступлением в отряд, боец.

Снова жму крепкую руку.

– Как тебе со стороны на первый взгляд наш лагерь? С точки зрения «дельтовца»?

– От наблюдения с воздуха замаскирован неплохо. Но не уверен, что маскировка спасет от инфракрасных камер беспилотников. Посты расставлены грамотно, но шаблонно. Не продуманы мероприятия по приему новичков.

– В смысле – не продуманы?

– Соратник комендант, я прошел от границы лагеря до штаба без единого досмотра. Если бы являлся боевиком КИБ или «Дельты», вы все были бы уже мертвы.

– А ты не слишком высокого о себе мнения?

Два шага влево, пистолет в руке смотрит на коменданта.

– Ваши револьверы в кобурах, командир сейчас на линии огня соратника Олега, отец Вениамин безоружен.

Опускаю браунинг.

– Часовой вбежит на выстрелы, с винтовкой ему быстро не развернуться, от этой стены он станет легкой мишенью.

– Ловко. Что скажешь, Петр?

– Гм-м. Его отлично выучили, Олег.

– Сержант, разреши?..

Улыбающийся Олег протягивает руку за пистолетом. Чуть помедлив, ставлю на предохранитель, отдаю.

– Из него расстрелял рейнджеров?

– Да, соратник Олег.

– Вижу, не чищен.

– Возможности не было.

– У нас только устаревшее российское вооружение. Твой пистолет послужит отличным пособием для боевой подготовки бойцов. Отдашь?

– Конечно, соратник.

Выкладываю на стол запасные обоймы.

– Петр выдаст тебе револьвер, форму, вообще разместит. Я рад, Сержант, что теперь в нашем отряде есть инструктор высокого класса.

– Постараюсь оправдать доверие, соратник Олег.

– Сержант, знай – теперь ты относишься к постоянному составу отряда. К любому из нас можешь обращаться в любое время. Сегодняшний день тебе на обустройство, уже завтра должна прибыть группа обучаемых, начнешь занятия.

– Есть.

– Что?

– Слушаюсь, соратник.

Олег поворачивается к священнику:

– Отец Вениамин?

– Сержант, я в отряде вхожу во власть мирскую, но принадлежу власти господней. Если что-то будет тяготить твою душу – помни, что есть таинство исповеди.

– Благодарю вас, святой отец.

– Петр, проведи парня по лагерю, выдай необходимое.

– Слушаюсь, командир.

– Да, еще не забудь отвести его к Светлане. Как твоя рана, Сержант?

– Нормально, соратник командир.

– Пусть Светлана посмотрит. Она наш отрядный врач, Сержант.

– Слушаюсь.

– Идите, соратники.

Петр ведет по территории лагеря, дает пояснения. Похоже, что это когда-то были склады резерва. С десяток стандартных полуподземных помещений, одно охраняет часовой – там хранится вооружение. Два пустых склада предназначены для размещения обучаемых, еще один – караульное помещение, другой – кухня-столовая. У густо заросшего кустарником склона ряд бачков умывальника на выкрашенной зеленой краской щитовой стене под навесом, ближе к обрыву, на выложенных камнями площадках неожиданные пластиковые будки туалетов. Над умывальником, туалетом и ведущей к ним заметной тропой натянуты маскировочные сети.

– Воду берете в ущелье, соратник Петр?

– Можешь просто Петр. «Соратник» – при обучаемых. Да, в источнике. Сменившийся караул занимается хозяйственными работами, Сержант.

– Петр, что – эти пареньки из караула здесь всегда?

– Практически да с момента образования отряда. У них нет родственников и дома, их семья – отряд, отец – командир. Вот здесь у нас лазарет, тут принимает больных Светлана. Заходи.

Однако наша врач похожа на Лауру, тоже присутствует изрядная толика восточной крови. Немного ниже меня ростом спортивная шатенка. Тридцать – тридцать два. Камуфлированная футболка подчеркивает небольшую грудь, имперского военного образца брюки – стройные длинные ноги и неширокие бедра. Правильные черты лица, миндалевидные восточные глаза. Когда надевала халат и мыла под рукомойником руки – оценил пластику. Тренирована на совесть. Не иначе – героиня грез местных партизанских парнишек. Улыбается, только как-то чуть натужно, и губы тонковаты, а так весьма привлекательная девушка. Петр представил меня, вышел на улицу.

– Показывай, Сержант.

Длинные прохладные пальцы умело проходят по рубцу. М-да, Оля была нежнее.

– Неплохо. Чем обрабатывали?

Подаю пакет.

– Ага, понятно. Это я забираю, каждый день после завтрака и перед ужином ко мне на перевязку.

– Слушаюсь, соратница.

– Просто Светлана, парень. Тебя-то как звать, герой?

– Так и зови – Сержант.

– А имя?

– Если надо – выбери любое, Светлана. У меня их было много.

– Интересный ты.

Девушка закончила обработку раны, привычно и ловко наложила заплатку:

– Иди, боец.

– Спасибо, Светлана.

Петр беседует с пареньком у двери.

– Как, соратник Сержант?

– Норма, соратник комендант.

– Тогда на завтрак.

Первый раз в этом мире мыл руки настоящим куском мыла. Темно-коричневое, но с едва уловимым парфюмерным запахом.

– Ты смотри – знаешь, что это такое. А новички всегда теряются – жидкое ищут.

– Откуда такая редкость, Петр?

– С местных складов. Военным выдавали. Универсальное – помыться и постирать можно. Позавтракаем – и тебя обеспечу.

Некрашеные вымытые деревянные полы, обычные пластиковые столы и стулья, отделенная знакомыми оружейными ящиками кухня. Парнишка на раздаче по команде Петра подает… котелок. Точь-в-точь наш армейский котелок. Тушеный картофель с сосисками, три ломтя хлеба, пластиковая кружка с чаем, металлическая ложка. Подхватываю, направляюсь к ближайшему столику.

– Сержант, столик командования вон тот, у окна.

– Понял.

Не спеша, с удовольствием завтракаю. Петр разделяет компанию.

– Петр, как доставляются продукты?

– Это продумано. Много приносят обучающиеся бойцы, есть несколько мест, куда отправляем своих людей – встречать транспорт из Сити. Патриотов много, они всегда помогают.

– А зимой?

– На зиму тут почти никого не остается, с едой проще.

М-да, не партизанский отряд, а пионерский лагерь. На зиму закрываемый.

Откушав, выходим. Нагретые солнцем сосны дают особый, ароматный и полезный для здоровья смолистый запах. Курорт. И до моря относительно недалеко.

Ощущение пионерского лагеря усилилось после получения имущества. Тонкое одеяло, простыни, наволочка, полотенце, мыльно-рыльные, даже дешевенькие бритвенные станки и рулон туалетной бумаги… В чем будут тогда тяготы и лишения? А, стирать самому и мылом, в холодной воде. Ну да, конечно. Замечательные условия жизни у партизан общества потребления. Форма. На этот раз полный комплект, включая берцы с брезентовым верхом. Подумав, Петр щедрым жестом выложил две маечки-тельняшки. Вот за это – спасибо!

– Эх, а с носками у нас трудно, Сержант. Заказываем в Сити, изнашиваются быстро…

– Печально. Кстати, Петр, а что носили военнослужащие России?

– Что? Смотри.

Комендант подает кусок полотна. Лицо невозмутимо, в глазах прячется легкая насмешка. Портяночки! Рывок, две равные половинки. Наматываем, надеваем берцы… Класс! Вот теперь эмоции у Петра проявились.

– Что, так больше никто не носит?

– Только командир, Сержант. Мы пробовали – сбиваются, ноги натирают.

Интересная информация. В принципе правильно, Олег и Петр могли в российской армии не служить. Вместе относим имущество к месту моего нового проживания. Совсем небольшой склад возле лазарета, одно окошко, четыре топчана со свернутыми матрасами, четыре фанерных шкафчика для вещей, табуретки.

– Пока будешь жить один, Сержант.

Переодеваюсь, подпоясываюсь брезентовым ремнем (туго нельзя – рубец побаливает), надеваю берет. Жаль, что нет эмблем и зеркала.

– Вот, совсем другое дело. Сразу видно – Реджистанс.

Оружейный склад. Коробка из вощеного плотного картона, в ней почти родной револьвер с орлом на рукоятке, две пластины для быстрой перезарядки. Жесткая брезентовая кобура, маленький подсумочек для запасного блока боеприпасов. Выложив пачку патронов, масленку, подвинув рулон бумаги для чистки оружия, комендант начинает учить:

– Чтобы откинуть барабан револьвера, надо…

С невозмутимым лицом я уже выполнил необходимые действия и снимаю старую консервационную смазку. Снаряжаю пластину, вторую… Щелчок, револьвер в боевом состоянии.

– Почему-то я уверен, что стрелять из него ты умеешь.

– Тир есть, Петр?

– Хотим переделать один из складов, но не решили еще, куда деть имущество. На улице стрелять нельзя – горы, звук очень далеко разносится.

– Как учите бойцов?

– Так пока и учим. Сержант, здесь не Мертвые земли, до стрельбы дело дойдет не скоро.

Что-то это мне не нравится. Ладно, не мой монастырь, пока выступать не буду.

– Вот тебе еще руководства по разборке и чистке винтовки и револьвера для проведения занятий. На пистолет нет, но ты сам все знаешь.

– Петр, какие занятия завтра мне вести?

– Сходи, спроси у командира или Олега. Что еще хотел сказать? Завтрак в восемь, обед в час, ужин в семь. Прикинем график проверки караула, до тебя очередность доведем. Все, Сержант, обживайся, знакомься с людьми, просто отдохни. Захочешь выйти за территорию лагеря – сначала узнай у меня суточный пароль. Сегодня: «весна», отзыв – «воля».

– Спасибо, Петр.

На улице прикинул, как разместить кобуру, чтобы меньше тревожить рубец натянувшимся ремнем. Получилось, как у немцев в Великую Отечественную – на животе слева. Нормально, главное, ствол выдергивать удобно.

Часовой у двери партизанского штаба доложил в телефонную трубку, захожу. Командир и зам Олег с дружелюбными улыбками окидывают взором:

– Отлично, Сержант! Виден опытный боец. Только револьвер не на той стороне.

– Рана побаливает, соратник Олег.

– Уважительная причина. Кстати, можешь просто говорить: Олег. Полные обращения мы используем при обучаемых.

Подключается командир:

– Тогда уж и меня зови: Сергей.

– Понял, спасибо. Я хотел узнать – какие занятия мне завтра проводить?

– Это легко.

Олег раскрывает рукописную тетрадь:

– Возьми на себя организацию засад, занятие по маскировке. Потом я проведу рукопашный бой, Петр – занятие по обращению с оружием. Хорошо, что у тебя есть часы. Твое время – с девяти утра, после завтрака. По часу на предмет. Так, после обеда… Ты дорогу в лагерь запомнил?

– Конечно.

– Погоняй ребят по перемещению и ориентированию в лесу. В «Дельте» учили?

– И не только там, Олег.

– Хорошо, Сержант. На это занятие два часа, потом возвращаешься в лагерь, Светлана проведет занятие по медицинской подготовке, а закончит у нас день отец Вениамин. Как, Сергей, утверждаешь?

– Да, Олег. Сержант, главное – береги ребят. Они, хотя и бойцы, еще совсем…

Дети. Вот что хотел сказать командир. Жалко мужика – его детей точно загребли кибовцы. Это если они вообще остались живы.

– Я понял, командир. Все будет строго по правилам. Разрешите идти?

– Да, Сержант, иди отдохни, займись личными делами.

Застелив постель, разделся, прилег полистать наставления. Все предельно понятно, рисунки на пожелтевшей бумаге отлично иллюстрируют текст.

Как все-таки хорошо, что добрался до партизан! Конечно, видно, что опыта у них еще мало, но оружие и планы подготовки бойцов уже внушают надежду. Интересно, на ком лежат контрразведывательные мероприятия? В первую очередь Олег, не зря он заместитель командира. У коменданта тоже все под присмотром. Тут вообще все под присмотром – людей мало, легко контролировать каждого. Почему со мной ограничились беседой? Во-первых, еще неизвестно, ограничились ли. Во-вторых, пять трупов «дельтовцев», облавы и масштабный поиск сами по себе убедительны. По крайней мере, для руководства отряда. Думаю, проверки будут и дальше, надо отслеживать эту тему.

Так, что-то скучновато делается. У меня что – нет дел? А простирнуть гражданскую одежду, в которой прибыл в отряд? На кухне получаю два брезентовых (вот это реликт!) ведра и обычный пластиковый таз. Кстати, у них рядом самодельная душевая кабинка со стенками из непрозрачной темно-зеленой пленки, приставная лесенка упирается в окрашенный зеленой краской бак литров на сто. Выше опять маскировочная сеть. Вообще здорово. Уточняю порядок наполнения и помывки. Ага, «помоги себе сам». Вполне устраивает. Мне лично пару раз сходить – четырех ведер хватит. После ужина перед перевязкой займусь. Вежливые пареньки показали и место сушки выстиранного – натянутый между соснами шпагат с прищепками.

Доставив воду (бдительный часовой не забыл уточнить пароль), наполнил таз, замочил гражданские шмотки, дал полчасика прогреться на солнце и приступил к стирке. М-да, почти как на свалке, только настроение гораздо бодрее и сосновый аромат вместо миазмов. Плохо, что выгладить будет нечем. Кстати, интересно, как тут вообще с электричеством? Раций у часовых нет, между сосен только полевка телефонных аппаратов протянута. Вообще-то правильно – радиостанции легко пеленгуются, да и горы регулярно подбрасывают сюрпризы с прохождением сигнала. Как происходит связь с Сити? Первая мысль – через мобильный телефон. А его где заряжают? Тоже в Сити? Опять же засечь мобильник легко, да и не факт, что здесь есть поблизости ретрансляторы. Нет, отпадает. Значит, через систему тайников и посыльных. Получается так.

За работой и мысленными упражнениями время пролетело незаметно. Пора кушать.

Обед просто вдохновлял на подвиги. Классический борщ, рагу, два помидора, вареное куриное яйцо, хлеб, чай. Пожелав приятного аппетита, присаживаюсь рядом с Олегом и командиром. Минут через десять к нам присоединяется Светлана. Интересно – все обучены благородным манерам культурного приема пищи. Не уступаю и я – спина выпрямлена, локти у боков, ложка наполняется не более чем на две трети. Интересно наблюдать за людьми во время еды. Командира явно продолжают угнетать тяжкие думы. Да, здорово я ему раны разбередил. Олег ест немного отстраненно, что-то активно обдумывает. Светлана… М-да, дама старательно скрывает скуку. Судя по отдельным взглядам, все вокруг ей изрядно поднадоело. Непонятно. Что тогда держит в отряде? Числится в розыске? Вообще нестандартная девушка. Навыки полевой хирургической направленности твердые, практические. Но, судя по пластике и развитой мускулатуре, я бы отнес ее больше к боевикам, чем к медицине. Или сама активно спортом занимается, чтобы не скучать? Ладно, поживем – увидим. Кстати, о спорте. Надо после обеда передохнуть и организовать тренировку, а то в пещере здорово расслабился. Да и рана с активными занятиями быстрее заживет.

Форма одежды – голый торс, кобура револьвера на поясном брезентовом ремне. Короткими перебежками от укрытия к укрытию в режиме рейнджерской группы двигаюсь вдоль древней грунтовки, иногда выбираясь и на нее. Дорога поросла кустарником, пересечена сухими руслами от водных потоков (дожди и талые воды), в двух местах сильно повреждена оползнем. Но для гусеничной техники и пешего отряда полностью проходима. А уж если использовать бульдозер или инженерную машину… Как смотрится сверху? Выбрав подходящий склон, взбираюсь наверх. Успокаивая дыхание, обозреваю пейзаж. Видна грунтовка, и достаточно хорошо видна. Интересно, а на топографические карты она нанесена? Впрочем, камеры беспилотника лучше любой карты. Поднимаюсь еще выше, разворачиваюсь лицом к партизанскому лагерю. Тут с маскировкой хорошо – сосновый бор хотя сам выделяется на фоне лиственных деревьев, но прикрывает густо и надежно. Кстати, а не попробовать ли вернуться по склонам гор? Непроходимых как-то не вижу, посмотрю на лагерь с тыла – с сопки. Перематываю портянки и бегу назад.

М-да, направление абсолютно не защищено. Пристроившись в пряно пахнущих кустах можжевельника, разглядываю пейзаж. Видно очень многое, пара снайперов смогла бы парализовать всю оборону. Конечно, без альпинистского снаряжения не спуститься, но в «Дельте» им на тренировках пользовался не раз. Так, где помещение штаба? Интересно, как оно смотрится сверху? По-моему, левее. Пригнувшись и сдав назад (не хватало только, чтобы часовой заметил. Еще пальнет со страху), перемещаюсь. Оп-па! Это уже очень интересно. На небольшой железной мачте закреплена направленная антенна. Логопериодическая (значит, ультракоротковолновая), приемо-передающая, вполне современная. Кстати, совершенно не военного образца – защитной окраски нет. Подбираюсь, исследую. Мачта закреплена вбитыми в скальное основание костылями, площадку явно качественно подбирали и готовили – препятствий по диаграмме направленности нет, кусты вырублены, вдали виден провал между сопками – луч радиосигнала пройдет далеко. Направлена… Ориентирусь по солнцу и часам. Практически точно на юг. Где-то там густо застроенный и обитаемый берег Черного моря. Значит, связь у отряда постоянная. Оно, конечно, не может не радовать, но такое устройство требует незаурядных по местным меркам ресурсов и специалистов. Еще раз разглядываю конструкцию. Установлена не ранее чем пару лет назад, разъем кабеля залит герметиком, кабель прихвачен обрезиненными хомутиками, уходит по расщелинам вниз. Между прочим, расщелины тоже несут следы ручной обработки и продолжаются вверх по склону. Куда? Забираюсь на два десятка метров выше, смотрю. Тут стояли антенны российских связистов. Точнее, стоят и сейчас – два заросших ржавчиной и оплетенных лианами штыря на таких же ржавых мачтах. Судя по размерам, коротковолновки или тоже УКВ. Коаксиальные кабели небрежно откушены, медная оплетка в оставшихся обрубках окислилась до черноты от времени, изоляция крошится. Вот и гадай – когда убрали эту связь? Над антеннами на очередной площадке два погнутых молниеотвода. Продуманно. Кстати, место должно было обслуживаться, значит, есть тропинка, ведущая в лагерь. Ага, вот и она. Бесшумно пробираясь сквозь кусты, обдумываю найденное. С одной стороны, связь отряда говорит о его возможностях и уровне поддерживающих людей. С другой… Эти работы могли быть легко выполнены имперскими связистами. Тогда что? Нет, пока орешек не колется. Наблюдать, собирать информацию, анализировать – вот задача. Еще один момент – на каком питании работает радиостанция отряда? Постоянная замена аккумуляторов маловероятна. Значит, генератор и, учитывая, что бензин здесь так просто не купишь, скорее всего, с ручным или ножным приводом. Это значит, что моя легенда уже проверяется. Через несколько дней поступит ответ, и неизбежны дополнительные вопросы. По их характеру, открывающему осведомленность запрашивающих, можно сделать определенные выводы.

Сделав изрядную петлю, заросшая тропинка вывела к густым кустам на краю осыпавшегося склона. Судя по следам, тут была лестница, причем деревянная – видны остатки срубленных кольев. Спуститься можно, залезть наверх уже проблематично. Прыгаю на манер горного козла, вот уже и внизу. Немного разбередил рану, весь в поту. Надо обмыться. Пройдя на кухню (приятно пахнет доспевающей гречневой кашей с мясом), беру два ведра, захватываю полотенце, и вниз – к ключу. Пристроившись в кустах, раздеваюсь догола, отлепляю заплату с бока. Ну, первое! С трудом сдерживаю лезущие непарламентские выражения – вода холоднющая. Так, подышать… Второе! Растираюсь полотенцем – отлично! Самочувствие ощутимо улучшилось. Теперь можно на ужин. Кстати, полные ведра взять с собой – в бак прогреваться.

Поев и полчаса повалявшись, доливаю еще два ведра в душ и устраиваю полноценную помывку. Мыло-то, оказывается, пахнет нашим «Земляничным». Довольный, как слон, выхожу и встречаюсь с ожидающей очереди Светланой. Двое парнишек стоят рядом возле солидной емкости с теплой водой – ее специально грели на кухне. Дама в махровом банном халате, на ногах резиновые тапочки, в руках пакет и большое махровое полотенце.

– Я не вклинился в твое расписание, соратница? Если что – приношу извинения.

– Почти нет, соратник, я ждала лишь пару минут. Но запомни: это время в душе – мое.

– Уже запомнил.

– Обработать рану подходи через час, соратник Сержант.

– Хорошо, соратница.

Вернувшись к себе, первым делом прикрыл окошко – близится вечер, могут налететь комары. Влажное полотенце на открытую дверцу шкафчика, выхожу на улицу – подышать. Дышать есть чем – аромат разогретой за день сосновой смолы смешивается с несущим запах разнотравья легким ветерком. Благодать. Прогуливаясь, встречаю Петра. Судя по пакету и полотенцу, идет сменять Светлану.

– Как первый день прошел, Сержант?

– Отлично, Петр.

– Тренировался?

– Да, пробовал побегать (ага, доложили о моей отлучке и спортивном виде). Надо боевую форму восстанавливать.

– Правильное решение. Мы тебе, наверное, всю спортивную подготовку бойцов отдадим. Как смотришь?

– Нормально смотрю. Поручите – буду заниматься.

– Хорошо, так и решим.

Побродив еще немного, иду к врачу. По мере приближения к лазарету улавливаю негромкие звуки музыки. Стучу.

– Входи.

На столе у Светланы негромко играет небольшой радиоприемник на солнечных батареях. М-да, красиво жить не запретишь – я тоже от радио не отказался бы. Такой же, помню, отремонтировал на свалке. Врач так и осталась в махровом халате, волосы замотаны полотенцем. Улавливаю слабый запах дорогого шампуня.

– Сержант, когда нет обучаемых или вечером, можешь заходить лечиться не по полной форме. Вообще вечер – время отдыха.

– Хорошо, Светлана.

Снимаю куртку, задираю тельник, подставляю бок. Нагнувшись, девушка обрабатывает рану, я вдыхаю прекрасный аромат чистой влажной женской кожи.

Черт… Сначала вспомнилась страстная Елена после душа в мансарде, а потом стесняющаяся своих чувств, но искренне любящая Марджи…

– Больно?

– Нет, нормально. Так, мысли нахлынули, Светлана.

– Не очень хорошие, наверное, мысли у тебя, парень.

Если врач ждет продолжения, то его не будет. Вздохнув, молчу.

– Все, Сержант. Ты бы не томил себя, сходил к отцу Вениамину. Он добрый и понимающий.

– Спасибо, Светлана. Подумаю.

Вечерняя прогулка. Солнце заходит, падают густеющие тени, из ущелья поднимается прохлада. Присаживаюсь на ковер из иголок, смотрю на скрывающееся за горами солнце. Вот я у своих, пришел к людям, к которым стремился с первого дня в этом мире. Почему тогда нет покоя на сердце? Почему не отпускают воспоминания о тех, к кому я не был равнодушен?

Улавливаю шаги, поворачиваюсь. Командир. Кивает, присаживается, смотрит на закат. Я уверен, просто чувствую – и ему не по себе. Молча сидим, наблюдая, как багровый диск, подсвечивая деревья, скрывается за горизонтом. Последний луч.

– Сын у меня, на год тебя моложе… Был. И дочка… Восемнадцать лет должно исполниться.

Что могу ответить? И нужен ли ответ? Командир еще несколько минут всматривается в контуры гор, видя что-то свое, внутреннее, вздыхает, встает:

– Иди отдыхать, боец. Завтра насыщенный день.

– Хорошо, командир. Спокойной ночи.

– И тебе, Сержант.

У рукомойника под слабым светом пластиковых фонарей со свечкой завершают вечерние процедуры караульные. Составляю им компанию с зубной щеткой, кошусь на полные наивной суровости юные лица. Для чего жечь свечи, если в продаже есть не самые дорогие фонари на светодиодах с солнечными батареями? Романтики им не хватает? Честное слово, устроили здесь «Зарницу»!

В помещении уже совсем темно. М-да, фонарик бы не помешал. На ощупь раздеваюсь, складываю форму, пристраиваю сохнуть портянки, револьвер под руку. Все, отбой.

День начался привычно – в шесть утра вышел на зарядку. Пробежка, гимнастические упражнения, упал-отжался, тренировка в выхватывании револьвера из кобуры. Последнее совсем не понравилось – долго и неудобно. Были бы нитки с иголкой – мог бы переделать, сделать открытую кобуру типа ковбойской.

Возвращаясь в лагерь, встречаю Светлану. Отлично врач бегает – легко, пружиняще, размеренно двигающиеся руки согнуты в локтях, спинка прямая. На ногах кроссовки, и, кстати, не вижу оружия. На ходу кивнув, девушка проносится мимо.

Сбегал за водой для умывальника, утренние процедуры, бритье. В лагере нарастает легкий шум. Оборачиваюсь – в летней гражданской одежде, удобной походной обуви, с рюкзаками идут юные пареньки и девчата. Бойцы на обучение. Судя по табличкам на рюкзаках, маскировка под туристическую группу. Смываю остатки мыльной пены, вытираю лицо полотенцем и внезапно чувствую, как кто-то подкрадывается сзади. Шаг влево, разворот… Улыбающаяся Натали. Продолжая движение, подхватываю ойкнувшую девчушку за талию и выполняю еще один поворот. Осторожно опускаю на землю.

– Какой ты чуткий, волк!

– Тише надо ходить, разведчица. Группу ты привела, Ната?

– Да. И сама остаюсь на занятия. Вечером только домой, Сержант.

– Не страшно будет?

Вспомнив вчерашнее, слабо стукает кулачком:

– Нехороший!

Но снова не может сдержать улыбку.

– Внимание, соратники!

Комендант.

– Сдать продукты соратникам на кухню, мужчинам рюкзаки сложить в третьем корпусе, девушкам – в четвертом, всем к складу за формой. Выполнять!

– Беги, Натали.

Сидя за завтраком, вижу, как в столовую заходят переодетые молодые бойцы. Обувь осталась своя, форма топорщится, но гордые – дальше некуда. Рядом присаживается Петр:

– Сержант, после завтрака выдам им винтовки, и можешь брать группу. Место для занятия присмотрел?

– Да, Петр.

– Отлично. Тогда с девяти до одиннадцати они твои. Ровно в одиннадцать должны стоять у учебных столов.

Забрав группу (двенадцать человек, семеро – девушки), трусцой веду к старой полевой дороге.

Прозанимавшись первый час, полностью разделил мнение командира – дети. Восторженные, старательные, ловящие каждое слово на лету и исполнительные дети. Не знаю, как командир, но у меня рука бы не поднялась посылать их в бой. Объяснив устройство засады, натренировал щелкать спусковыми крючками, как при стрельбе залпом, оставляю основную группу, а сам с Натали и тихо перемещающимся по лесу хлопцем изображаю рейнджерскую группу. Движемся… Дружный щелчок. Плохо. Объясняю ошибки:

– Вы должны стрелять, когда рейнджеры идут по открытому месту от укрытия к укрытию. Сейчас залп дали, когда наша тройка уже залегала на землю, значит, все пули ушли впустую.

– Соратник Сержант, но вы быстро перебегаете, не прицелиться.

– Рейнджеры всегда так движутся, соратница. Поэтому и нужен залп.

Объясняю про стрельбу с упреждением, тренирую. Уже лучше. Теперь маскировка. По окончании занятия, построив вспотевших, в паутине и древесной трухе, бойцов, проверяю вооружение, трусцой возвращаемся в лагерь.

Два брезентовых квадрата, ребят ждут Олег и Светлана. Врач забирает девочек. Так, посмотрим… Да, с рукопашной подготовкой у доктора все в порядке, даже замечательно. Движения экономные, отточенные, наработанные. Олег ничем ей не уступает. Приемы стандартные, несложные.

– Соратник Сержант, не хочешь что-нибудь показать?

– Конечно, соратник Олег.

– Соратник Сержант, осторожнее, не забывай про рану.

– Слушаюсь, соратница Светлана.

Скидываю куртку, достаю из кобуры револьвер, разряжаю, подаю Олегу:

– Представим, что вы почти попали в плен. Оружия нет. Дальше вас будут ждать допросная химия и смерть…

Окидываю взглядом притихшую молодежь, оцениваю их неплохое спортивное состояние, продолжаю:

– Или что-то похуже смерти. Соратник Олег, изобрази, пожалуйста, противника, наставь на меня револьвер. Обратите внимание: враг достаточно близко, еще лучше, если он нацелит ствол в лицо.

Раз – отвожу вооруженную руку, захват. Два – имитирую удар ногой, выход на болевой прием. Три – болевой, разоружаю противника. Щелкаю взводимым курком:

– Теперь у вас есть оружие и возможность дорого продать свою жизнь.

Помогаю Олегу подняться. Со страховкой, кстати, у него все прекрасно. Интересно, откуда он пришел в Реджистанс?

Зам улыбается, обращается к обучаемым:

– Вот, соратники, что значит отличный боец. Соратник Сержант, кстати, стреляет без промаха и делом доказал свою преданность идеям свободы и независимости.

Восторженные взгляды детей. Очень неудобно чувствовать себя героем. Отхожу, провожу рукой по боку. Черт, заплатка на рубце сбилась. Задрав тельник, поправляю.

– Дай я, соратник.

Светлана с кошачьей грацией возникает рядом:

– Ведь предупреждала…

Аккуратно распрямляет и переклеивает пластырь. Молодежь внимательно смотрит.

– Спасибо, соратница.

Занятие продолжается. Черт, детский сад и ни малейшего навыка конспирации. Он бы еще в открытую объявил, что «дельтовцев» завалил я. Впрочем, Олег это практически и сделал. Надо будет обсудить тему секретности.

Подходят командир с комендантом. Петр несет картонную коробку с масленками и рулон бумаги для чистки оружия, командир – древний ручной пулемет вроде Дегтярева с дисковым магазином и мой пистолет.

Занятие по устройству и обращению с вооружением. Навык в разборке и чистке оружия у обучаемых есть. Мальчишки с горящими глазами наперебой занимают очередь к пулемету.

– Соратник комендант, а гранаты на складах есть?

– Нет, соратник Сержант. Пулемет, и тот один оказался.

Странно. В той жизни участвовал в проверке службы РАВ, вооружение обычно более сбалансированно лежит, готовое для полноценной комплектации подразделения. Впрочем, могли вывезти в действующие части, когда началась оккупация.

Доходит очередь до пистолета, Петр успешно справляется с разборкой. Интересно, а он где научился?

От кухни все чаще долетают заманчивые ароматы. Глянув в очередной раз на часы, командир завершает занятие, отправляя молодежь умываться и готовиться к обеду. Пойду и я.

После полноценного обеда (вкусные полуфабрикаты молодежь принесла) и получасового отдыха стоим в тени ущелья, объясняю азы ориентирования и использование для определения сторон света стрелочных часов. Одна из девочек гордо демонстрирует туристский компас. Прекрасно. Будем ходить по азимуту, считая шаги. Хорошо, когда мало обучаемых – все побывали в парах ведущих и считающих шаги. Описав фигуру, близкую к квадрату, возвращаемся почти на место. Теперь боевое передвижение. Делай как я – лучший принцип. Перебежки, занятие укрытий, перекаты. Винтовки тяжелые, солнце палит, ребята вспотели, устали, но никто не жалуется. По дороге в лагерь делаю крюк к ключу, инструктирую, как правильно пить на жаре холодную воду. Умывшись и утолив жажду, бойцы повеселели, легко одолевают склон. Натали, по-моему, все время старается держаться рядом. У учебного стола с брезентовой сумкой ожидает группу Светлана:

– Соратник Сержант, не уходи.

Стою, жду.

– Внимание, соратники. Пули в сражении наносят человеку опасные раны. Сильная боль, кровопотеря, иногда потеря сознания – раненый боец, как правило, не может оказать себе первую помощь. Чтобы вы могли просто представить, с чем столкнетесь… Соратник Сержант, покажи, пожалуйста, свой бок.

Ну, врач, удружила! С другой стороны, может быть, и правильно – обучение на практическом примере. Снимаю куртку, пропотевшую тельняшечку. Опять заплатка сбилась, чуть сочится сукровица. Кто-то испуганно ойкает. Ага, это я неудачно на камень откатился.

– Видите, соратники, что может наделать пуля? Это почти зажившая рана, а какой она была свежей?

Судя по бледным лицам, особо впечатлительным сейчас станет плохо.

– Почему соратник Сержант сумел сам уйти с поля боя?

– Потому что он волк Реджистанса!

– Натали!..

– Это правда, соратник Сержант.

– Конечно, соратница, ты во многом права. Соратник Сержант – отличный боец. Но он еще и вовремя перевязался. Так, соратник?

– Да, соратница Светлана.

– Сейчас я покажу, чем и как правильно обрабатывать рану.

Продолжаю изображать учебное пособие. Черт, неловко неимоверно. Заметив горячее желание проводницы, Светлана передает ей медицинский тампон. Девочка нежно и сосредоточенно, осторожными короткими мазками наносит лекарственную мазь. Опять мелькнула аура? Все, наконец заплата на бок поставлена, можно идти. Используя полосы ткани в качестве бинтов, ребятишки старательно осваивают перевязки. Господь Всемогущий, только бы им этого не пришлось делать по-настоящему! Ведь дети, просто дети…

По-моему, эта мысль написана и на лице командира, стоящего поодаль. Подхожу:

– Командир, можно вопрос?

– Да, Сержант.

– Сергей, кто набирал добровольцев для отряда? Неужели не было кандидатов постарше?

Заметно сдерживая внутреннюю душевную боль, командир отвечает:

– Не было, Сержант. Тебе лучше спросить об этом Олега.

– Набирал он?

– Нет. Но он хорошо знает того человека.

Как раз подходит Олег. Повторяю вопрос.

– Да, Сержант, ты прав. Они еще совсем дети. Но практически все патриоты России старшего возраста уничтожены Империей, громадное количество людей согласны на все, лишь бы им самим было хорошо. И только среди молодежи еще можно найти тех, для кого слово «Родина» не пустой звук. Ты думаешь, я не переживаю за них? Думаешь, мне будет легко вести их в бой, на смерть?

– Олег, я тебя не обвиняю. Но неужели нет никого постарше, более подготовленных?

– Ты видел своих сверстников, Сержант? Им что-то надо, кроме того, что дает Империя? Про своих я молчу – КИБ держит нас, помнящих Россию, на особом контроле. Просто чудо, что мы с Петром оказались здесь, а не на суде. То же и Светлана – она едва избежала ареста в больнице технозоны.

– А кто вас собрал, Олег?

– Сержант, это особые люди, основа движения Реджистанса. Они ищут и спасают патриотов, организуют подполье, плетут сеть, в которой когда-нибудь увязнет проклятая Империя. Извини, больше про них ничего не могу сказать. За наших бойцов… Мы для того и учим их сейчас, чтобы им легче пришлось потом. Время боев еще не настало, но готовиться к ним – пришло. Не пытайся судить сразу, Сержант. Ты опытный солдат, но в Реджистансе – новичок. Подойди и спроси – я всегда постараюсь дать ответ.

– Спасибо, Олег. Тогда такой вопрос – обязательно ли заострять внимание обучаемых на моей скромной персоне?

– Сержант, а кто еще может быть героем и образцом в их глазах? У тебя на счету пятеро опаснейших врагов, за тобой охотятся, назначена награда… Знаешь, как тебя зовут наши бойцы? «Волк Реджистанса»! Ты – живой пример для воспитания патриотов.

– Олег, но есть же правила секретности.

– Сержант, ты знаешь, как ведется дознание. Если КИБ или полиция возьмет хоть кого-нибудь… Там скрыть ничего не возможно – ни большое, ни малое. Нам останется только дать последний бой. Но это не значит, что мы должны прекратить обучать патриотов. И не думаю, что тебе повредит огласка того, что и так всем известно.

М-да, логичные доводы. Как-то не смотрел на положение вещей с этой точки зрения.

– Кстати, Сержант, мы прикинули, что можно уплотнить в складах, куда перегрузить… В общем, думаем делать тир. Поможешь?

– Конечно, Олег.

– Вот и отлично. Мы с Петром из охраны техно, сами нечасто стреляли, про боевое оружие вообще молчу. Потренируем эту группу, до прихода следующей – начнем дело.

Открыто и дружелюбно улыбнувшись, зам кивает в сторону переделанного под жилье склада, куда заходят со священником обучаемые:

– Пойдем послушаем отца Вениамина, Сергей?

– Да, Олег, пойдем.

Проповедь, дружное исполнение русских народных песен этого мира, совершенно мне не знакомых. У священника, оказывается, прекрасный звучный баритон. И вроде все нормально, вопросы разрешились… Но вот неуловимо мелькнувшее во время диалога с Олегом выражение горькой усмешки на лице командира не дает покоя.

Перед ужином навстречу попадается уже переодевшаяся в гражданское проводница. Слово, другое… Уже десять минут длится беседа.

– Натали, тебе не пора идти? Смотри, домой уже в темноте доберешься.

– Я быстро, Сержант. Конечно, не так быстро, как бегаешь ты… Жаль, что мне завтра на работу. Так хочется отзаниматься полный срок.

– Группу назад ты поведешь?

– Конечно. Послезавтра прибегу с утра, до вечера уже будем в туристическом центре.

Девочка стоит, улыбается, не хочет уходить. Увидев нас, подходит Олег:

– Соратница, ты почему еще здесь?

– Соратник Олег, я…

Олег с улыбкой изображает легкое недовольство:

– Дисциплина и точное исполнение приказов – вот черты бойца Реджистанса. Понимаю, соратница, что тебе с нами лучше и не хочется уходить одной, но есть такое слово: «надо».

– Я поняла, соратник Олег.

– Соратник Сержант!

– Слушаю, соратник Олег!

– Пожалуйста, проводи нашу славную разведчицу, она заслужила. До ужина еще час, рассчитывай на это время.

Вот гадюка хитрая! На что он намекает? Но мысли о воспитании зама вылетают из головы, как только увидел счастливые и просящие глаза Натали.

– Хорошо. Вперед, разведчица!

Действительно, хоть так девчушку домой отправлю. Быстро спускаемся со склона, выходим на тропу, задаю щадящий темп бега. Натали не отстает, ровно дышит, на сосредоточенном личике иногда мелькает улыбка. Учитывая, что я один буду возвращаться быстрее, отмеряю на проводы тридцать пять минут, отслеживаю ползущую минутную стрелку.

– Привал, Ната.

Девушка уже не падает на траву, сдерживает себя. Стоит, глубоко дышит.

– Дальше ты уже одна, разведчица.

– Хорошо, Сержант.

Подходит, тихонько проводит по боку:

– Не болит?

– Нет, все нормально. Беги уже, Натали.

Нежный взгляд… Меня порывисто обнимают и неловко целуют. Сквозь одежду чувствую тонкое горячее тело. Объятия размыкаются, счастливая улыбка, разведчица срывается с места. Худенькая фигурка быстро скрывается в зарослях. Убежала.

Стою столбом. Черт… Первая любовь юной девушки – успел разглядеть яркую ауру. Герой идиотский… И что теперь делать? В совершеннейшем расстройстве чувств перематываю портянки, бегу назад. Как быть? Что хорошего могу дать девочке, если вокруг меня всегда смерть и я приношу только горе любящим людям? Нет, придет забирать группу – надо будет поговорить серьезно. Нельзя больше делать несчастными женщин.

Добегаю до соснового бора, перехожу на шаг, сообщаю пароль.

В столовой шумно. Навоевавшаяся молодежь с аппетитом уплетает гороховую кашу из туристского сухпая с котлетами и соусом, отдает должное салату из свежих овощей с растительным маслом. За столом командир и Олег. Олег, как обычно, о чем-то размышляет, а командир с остывающей чашкой чая в руке смотрит на жизнерадостных ребят. В глазах доброта пополам с тоской. Да, жаль мужика.

– Отправил девочку, Сержант?

– Да.

– Ты знаешь, мне тоже не очень нравится, что она вот так бегает одна по лесу. Сержант, тебя учили ножевому бою?

– Стандартное обучение «Дельты», Олег.

– В общем, вспоминай – будешь учить ее и других разведчиков. Сам понимаешь – револьверы дать не можем, а ножи и спрятать легко, и преимущество с ними в бою неплохое. Закажем своим людям в Сити – в туристском магазине есть подходящие. Что еще необходимо для тренировок?

– Твердая резина для изготовления макетов, тонкие ремешки для крепления ножен.

– Найдем. Как имеющий опыт ты без дела не останешься, над предложениями всегда готовы подумать. Петр, кстати, хотел с тобой посоветоваться по правильному размещению постов. Насчет же досмотра… Сержант, мы не имеем права обижать патриотов недоверием. Каждый из них перед прибытием в отряд проверяется делом. Конечно, дела не такие громкие, как твое, но по-своему важные и опасные. А вот что сделать для защиты от инфракрасных камер беспилотника?

– Сложный вопрос, Олег. Люди, допустим, по сигналу воздушной тревоги могут укрыться в помещениях. Крыши, дерн на них должны экранировать тепловое излучение. Но вот кухня…

– Сержант, подумай, пожалуйста. Не спеши, прикинь все.

– Хорошо, Олег.

Командир с Олегом уходят, доедаю свою порцию, с удовольствием выпиваю чай. Сегодня даже с печеньем – ребята принесли.

Вечер. Лагерь Реджистанса окончательно превращается в пионерский. Девочки с караульными парнишками перемывают посуду, мальчишки носят воду в душ. Два человека моют помещения для отдыха. Присоединяюсь к носящим воду, добавляю свои два ведра.

– Соратник Волк (это полным уважения голосом), воды уже много. Ты не хочешь первым помыться?

Грех отказываться от приятного предложения, тем более что Светлана пойдет в душ через сорок минут.

– Спасибо, соратник.

Прохладная вода, приятно пахнущее на свежем воздухе мыло – бальзам для пропотевшего, потрудившегося за день тела. Кстати, надо постирать нательное белье и портянки.

Взяв на кухне таз и исполнив задуманное, в свежем тельничке, военных брюках и кроссовках иду на перевязку. Опять негромко играет радио. Наша доктор улыбается почти ласково:

– Как твоя рана, герой?

– Нормально, Светлана.

– У вас, мужчин, всегда все нормально.

Обработка, новая заплатка. Оценивающе смотрит на свою работу… Поправка – оценивающе смотрит на мой торс. И она туда же? Неужели не хватает мужского внимания? Командир, Олег, Петр…

– Все, Сержант.

– Спасибо, Светлана.

– Пожалуйста.

Прогуливаюсь, дышу свежайшим воздухом. Просто санаторий. Молодежь плещется в душе, веселится у своих складов. Пройдя к откосу, присаживаюсь. Отличный вид. Располагает к умиротворению, зрелище заходящего солнца наполняет спокойствием душу. Вот и командир:

– И тебе нравится это место, Сержант?

– Да, командир. Ты не против?

– Что ты? Сиди, конечно.

Молчим, смотрим. Последний луч. Сергей вздыхает, встает:

– Сержант, зайди завтра до завтрака, уточни расписание занятий.

– Слушаюсь, командир.

Кивает, уходит. Пора отбиваться и мне.

Второй день занятий по насыщенности не уступает первому. Разметка новых позиций часовых, создание хитрой маскировки, занятия. Юные бойцы на лету впитывают знания, стараются изо всех сил. С легкой руки Натали «Сержант» забыто. Ко мне обращаются только: «Соратник Волк». Натали… Эх, разведчица, задала же задачу. В общих чертах воспитательную беседу продумал, морально настроился. Но язык отказался повиноваться, когда увидел счастье, любовь, обожание в карих глазах и полыхающую чувствами ауру.

Нет, я, конечно, попытался…

– Натали, пойми, я не приношу людям счастья. Жизнь женщин, любивших меня, сейчас полна горя и опасностей…

Молчит, упрямо крутит головой, а в глазах и ауре преданность, любовь, готовность к самопожертвованию, подступающие слезы. Не могу мучить ребенка. Она сейчас разрыдается, вон – чернотой наступает отчаяние. И ведь не перестанет любить. За что такое наказание? Малодушно замолкаю.

– Сержант…

– Ну что тебе, горюшко?

Понятно что. Девочка бережно меня обнимает, прячет лицо на груди. Ладно, будь что будет. Левой рукой прижимаю к себе, одним движением правой очищаю от переживаний ауру Натали. Почувствовала сразу:

– Сержант… Любимый мой Волк…

Склонившись, отвечаю на поцелуй. Как ей мало надо для счастья. Вся уже светится от радости. Еще поцелуй. Ну, хватит.

– Натали, разведчик Реджистанса должен уметь управлять своими чувствами.

– Я умею, Сержант. Только я тебя очень люблю.

Что ей ответить? Вздыхаю. Она и не ждет ответа.

– Ой! Я же совсем забыла!

Из небольшого рюкзачка Натали достает продолговатый сверток:

– Остальные сдала коменданту, а это тебе.

Хороший нож из магазина «Колониальный туризм». Литая обрезиненная рукоять, небольшой, но вполне убойный клинок, крепкие ножны. Заточку только поправить.

– Нравится?

– Да. Спасибо, Натали. На свой кэш покупала?

Отрицательно крутит влюбленной бестолковкой, «конский хвост» мотается из стороны в сторону. Вижу отчетливо – обманывает.

– Нехорошо говорить неправду, разведчица.

– Какой ты чуткий, Волк! Я же молчала?

– Натали, я просто вижу.

– Все равно я работаю, а это мой подарок, и мне он не в тягость.

– Спасибо, милая.

Поцелуй.

– Где ты работаешь, труженица?

– Подрабатываю на птицефабрике и в туристическом центре. Мне платят за каждый поход. Представляешь, за приведенных в отряд бойцов тоже заплатят – они думают, что мы идем по маршруту.

– Не думаю, что очень много платят. Натали, дай слово, что больше не будешь мне ничего покупать.

– Сержант!..

– Натали, дай слово.

Снова лезет в рюкзачок, виновато протягивает флакон туалетной воды:

– Сержант, пожалуйста… Ты же бреешься…

– Девочка, ну зачем?!

– Возьми, пожалуйста. Возьми…

– Натали, прямо сейчас дай слово. Или ты еще что-то купила?

– Нет, Сержант, милый, все. Честное-пречестное слово, теперь только если ты сам разрешишь.

– Хорошо, Натали. Помни об этом.

Стоим, обнявшись. Как отблагодарить девушку? А что я думаю? Вот она – аура. Каналы, чувства…

– Ой! Сержант, мне что-то…

– Не волнуйся и не бойся, милая. Доверься мне.

Осторожно опускаю обмякшую девочку на траву. Хорошо, что для воспитательной беседы выбрал маленькую полянку в стороне от ключа, полностью закрытую кустами – никто не увидит. Прохожу по позвоночнику, чищу потоки мозга, немного задерживаюсь на ножках. Бегает много и работает стоя. Еще раз. Вот и все.

– Натали?

Садится, с изумлением смотрит:

– Сержант, как хорошо! Я себя чувствую… Вообще невероятно! Даже усталость ушла! Что это было?

– Ната, я могу воздействовать на некоторых людей. Можно сказать, лечить. Только об этом никому нельзя говорить, даже упоминать опасно.

– Хорошо, Сержант, я никому не скажу. Я с первой секунды знала, что ты необычный!

– Да, помню. Мы, ожившие покойники, все необычные.

Смешинка. Девочка смотрит на мои часы, огорченно вздыхает.

– Да, милая, пора. И еще. Вокруг меня всегда горе и смерть. Знаю, что ты не боишься, но будь осторожна. Никому не выдавай свои чувства, даже в нашем отряде. Запомнила?

– Да, мой Волк, хорошо.

Поднимаю Натали, еще один поцелуй. Нож в карман брюк, туалетную воду во внутренний карман куртки. Ничего не забыли?

Наполняю водой взятые для конспирации ведра, возвращаемся в лагерь. Юные бойцы тоже явно не хотят уходить. Девочки достирывают форму, парнишки моют туалеты и умывальник. Принесенная вода сразу пошла в дело.

Подходит комендант:

– Соратники, завершаем работы, вам пора выходить!

Группа строится в неровную колонну, почти пустые рюкзаки уже не оттягивают плечи. Натали оглядывается, ловит мой взгляд. Легкая улыбка. Колонна пошла. Провожаю их взором.

– Сержант, ножи доставлены, тебе надо посмотреть и выбрать ремешки на складе.

– Хорошо, Петр.

Забежав к себе, ставлю туалетную воду в шкафчик. Теперь меня любит еще одна женщина. Точнее, юная девушка. Казалось бы, надо радоваться… Но только не с моей жизнью.

Получив пять ножей классом чуть дешевле подаренного, разбираюсь с ремешками на складе.

– Петр, я все понимаю, но зачем здесь седла и конская упряжь?!

– Кто его знает? Склады старинные, похоже, сюда свозили все ненужное военное имущество.

– А что в тех ящиках?

– Не помню. Погляди сам – я точно знаю только то, что там нет оружия.

Лазаю по пыльным ящикам. Крепкие шнуры, карабины, скальные крюки… Альпинистское снаряжение! Дальше… Древняя химзащита, ломающаяся на сгибах, слежавшиеся противогазы. Явное б/у по виду. В общем, рухлядь.

– Сержант, там дальше, кажется, резина, как ты заказывал.

Точно, какие-то автомобильные причиндалы типа прокладок из плотной резины. Сразу отбираю полтора десятка.

– Петр, тут, наверное, полсклада без ущерба для отряда вынести можно.

– Можно. А куда?

М-да, действительно. Жечь нельзя – дым будет неимоверный. Просто выбросить – явная демаскировка. В пещеру бы… Но здесь как-то не попадались. Разве что…

– Петр, побегаю после обеда по ущелью, подберу расщелину поглубже. Вывалим хлам туда, заложим камнями.

– Отлично придумано. Молодец, Сержант.

– Петр, тебе инструмент не попадался? Ремешки сшить надо, застежки поставить.

– Инструмент… По-моему, в этих лошадиных комплектах что-то было.

Через полчаса отмываемся от вековой пыли в умывальнике, но набор шорника лежит на учебном столе.

– Не знаю, как ты в нем разберешься?

– Уверенно, соратник.

– Ну-ну.

Приношу табуретку, начинаю ваять. Шило, цыганские иглы, просмоленная дратва – самое то. Ножны крепить будем на голени, но с расчетом переставить на руку под длинный рукав. Выбираю самые мягкие ремешки, ваяю первый комплект. Подарок Натали доводится до ума, прячется в карман. Теперь моей влюбленной разведчице. Ремешок пошире, чтобы ножку не натерло бегунье. И подкладочку из замши.

Подходит командир, с интересом смотрит:

– Этому тоже в «черной школе» учили, Сержант?

– Там многому учат, командир. Кстати, все хотел спросить… Сергей, ты в каких войсках служил?

– В ракетных.

Обалдеть. Уточняем:

– Подожди, командир. В ракетных – это тех, которые со стратегическими ракетами и ядерными зарядами?!

Сергей присаживается на край стола, опять горькая усмешка:

– Точная формулировка, Сержант. Удивлен?

– Как ты жив остался? Империя ведь по ракетчикам врезала по полной, нейтронными боеголовками.

– Какими?

Черт…

– Специальными ядерными.

Сергей с интересом смотрит:

– Можно сказать, повезло. Был срочно отправлен… в одно место. Успели отъехать достаточно далеко, когда за спиной полыхнуло.

– Машины встали…

– Да. Кругом десанты, на дорогах танки Империи, в небе – самолеты и беспилотники. Повоевали, сколько смогли…

– Сергей, извини, что по больному… Почему не был нанесен ракетно-ядерный удар по оккупантам?

– Правители…

– Я знаю про тридцатку предателей. Но не поверю, что настоящий профессионал не смог применить свое оружие только потому, что не было поганой команды.

Теперь удивление изрядное. Плевать. Я хочу знать правду. В моем мире ни один ядерный чемоданчик не запретит ответный удар. По полной, на весь боезапас, до выжженной пустыни. Ракетчики, подводники и пилоты стратегических бомбардировщиков – застеклим с гарантией, повторять не придется… Враги знают, что русские не сдаются. Даже если нас предают.

– Сержант, ты очень много…

– Я знаю, командир. Ты не ответил – почему?!

Несколько секунд меряемся взглядами. Сергей опускает глаза первым, взор тухнет, словно покрывается пеплом:

– Ракеты стояли без боевых зарядов.

– Как без боевых?.. Но у вас же проводились проверки, опросы систем?

– Технологические проверки проходили без проблем. Правда открылась, когда началось приведение ракет в готовность к старту.

– Не прошло полетное задание в вычислитель головной части?

Командир потрясенно молчит. Сосредоточенно анализирую информацию.

– Сергей, у вас должно было быть специальное подразделение, занимающееся эксплуатацией головных частей. Они относились к ракетным войскам?

– Нет, они не принадлежали ракетным войскам, Сержант. Собственно, я и ехал на их базу, когда Империя нанесла ядерный удар.

– По ним тоже?

– Да. Сзади гриб, впереди второй…

Так, если в схеме предательства была задействована часть, отвечающая за эксплуатацию ядерного оружия… Нет, не верю. Да и уровень не тот – полноценный имитатор многоблочной, проходящей технологические регламенты головной части возможно выполнить только в условиях завода-производителя. Тогда что – ядерное оружие России было большим блефом? А зачем Империи долбать ядерным оружием по ракетчикам и арсеналу? Что-то не срастается…

– Командир, если настоящие боевые блоки остались на складах арсенальщиков, то они либо сработали, либо их в любом виде должны были потом изъять имперские специалисты. Ты ничего об этом не слышал?

– Слышал, парень. Даже точно знаю. Я не один попал в плен. Несколько человек из наших были проводниками-смертниками у имперцев.

– Родственниками прижали?

Искаженное мучительной внутренней болью лицо… Понемногу командир берет себя в руки:

– Да. Когда на твоих глазах пытают жену и детей…

Черт… Сочувственно молчу. Глубоко вздохнув, Сергей продолжает:

– Они все умерли от громадных доз облучения. Страшно мучились перед смертью. Но сказать главное успели – хранилища оказались пусты.

– Совсем пусты? Без контейнеров?

– С пустыми контейнерами.

– И боевые блоки?..

– Их так и не нашли.

Охренеть. Потерялось совсем немного ядерного, а то и термоядерного оружия. Так, мегатонн на пятьсот, не больше. Если техника соответствует по уровню развития нашему миру, то по сроку службы еще вполне годного к применению. Протащить одну такую игрушку на Хрустальный остров…

– Сержант, откуда у тебя эти знания?

М-да. В прошлой жизни окончил высшее военное командно-инженерное училище ракетных войск. Конкретно – по стратегическим ракетам.

– Командир, разве это важно? Послушай, ты уверен, что ядерное оружие не нашли?

– Да. В КИБ знают все – тот, кто найдет последнюю угрозу Империи, немедленно получит полное гражданство и все возможные почести. Меня и немногих уцелевших офицеров в тюремном лагере каждый день дергали на допросы, некоторые сошли с ума от стимулирующей память химии.

– А абсолютное оружие, вполне возможно, лежит сейчас в каком-нибудь секретном бункере?

– Да. Если бы я смог…

В голосе горечь несбыточной надежды. Машинально шью очередной комплект, усиленно работая мозгами.

– Командир, проводниками брали ваших ракетчиков. Кого-нибудь из арсенальщиков имперцы сумели взять живым?

– Нет. Они все погибли на своей базе. Империя не стала рисковать – ударила несколькими боевыми блоками.

– Сергей, может, ты слышал краем уха – что с ракетчиками Чинь?

– Там без вариантов, парень. Применялись особо мощные заряды.

– Термоядерные?

– Да. В общем, я видел фотографии – там огромные оплавленные воронки. Империи нужны были территория России и ее население, а Чинь интереса не представляла.

Весьма прагматичное решение вопроса существования желтой расы.

– Что такие грустные, соратники?

Улыбающийся Олег. Тихо подошел.

– Прошлое вспомнили, Олег. А оно невеселое.

– Настоящим надо жить, соратники. О, Сержант, ты, оказывается, мастер!

Олег берет готовый комплект, примеряет на руку:

– Здорово придумано. А если рукав летний?

– На ногу. Клинки недлинные, выдергивать нормально.

– Сержант, наши разведчики в основном девушки. Носят шорты, юбки…

– Пусть в лес надевают легкие брюки, Олег. Но подумаю, как незаметно пристроить на поясе.

– Подумай. Мы тут смотрели, как ты проводил занятия – отличная подготовка. Шить вон, оказывается, умеешь. Вообще какие специальности у тебя были в жетоне?

Оп-па! И к чему этот вопрос? Информация нужна руководству Реджистанса? Зачем? Или меня пытается идентифицировать другое ведомство? Тогда кто его агент? Сам Олег? Или тот, кто дал запрос?

– Стандартная подготовка бойца взвода «Дельта», Олег.

– Послушай, Сержант, а как могло получиться, что тебя из-под КИБ передали служить в военную контрразведку? Они же постоянно конкурируют.

– Не знаю. Мне отдали приказ, я его выполнил. Там как-то не распространяются.

– Ну да. Крови Реджистанса на руках и тех, и других много. Командиры – сплошь палачи. Сержант, ты о своем что-нибудь слышал?

– Во взводе говорили, но мельком, неопределенно.

– Руководству Реджистанса многие известны. Мертвые земли… Герберт Флик тобой там командовал?

Очень мутный вопрос. Проверяют легенду? Однозначно. Что ответить? О Флике вообще не слышал, а работая в сетевых материалах под меткой Фрая, встречал имя…

– Нет, Олег. Макс Ферри. Железный Макс – так его все звали. Надо отдать ему должное – за наши спины не прятался, на тренировках учил серьезно и жестко.

– Ферри? Да, слышал. База № 17345, по-моему.

Хорошо, что и в этом мире у меня отличная память.

– 17543, Олег.

– Да, точно, Сержант. Тебя не доставали во взводе? Молод ты очень. Извини, но это правда.

– Там смотрели, какой ты боец и можно ли тебе доверить спину. Сержант Поло (вовремя всплыла фамилия) полностью под стать командиру и дисциплину заставлял соблюдать всех.

Рассказываю о реальных боевых эпизодах, взятых из прочитанных материалов. Олег отличный слушатель – внимательный, сопереживающий, ненавязчивыми вопросами помогает вести повествование. Откуда эти навыки? Реакция командира тоже интересна – он вроде слушает, но очень отстраненно, блуждая где-то в своих мыслях.

– Вот и все мои бои, Олег. Не так уж и много довелось повоевать.

– Не скажи, соратник. Реальный боевой опыт. С ним только ты и командир. Кстати, не помнишь, как звали офицера КИБ, которого ты спас?

– Сэр лейтенант. Других имен там не называют.

– Да, строго у вас было. Ого, ты уже пятый комплект доделываешь?

– Только крепление. Понимаешь, если при ударе на рукоятку попадет кровь противника, нож может выскользнуть из руки. Надо шилом проделать отверстие и закрепить петлю из шнурка.

– Продуманно, молодец. Чем еще сегодня хочешь заняться?

– До обеда надо из резины нарезать тренировочных макетов. А после обеда пробежаться по окрестностям, поискать расщелину для хлама из склада.

– Да, Петр говорил. Сержант, я очень рад, что ты к нам попал. Твой боевой опыт, умение нестандартно мыслить неоценимы для отряда.

– Спасибо, Олег. Буду стараться.

Кивнув, зам уходит. Куда? Хм-м. В лазарет. Наверное, Светлана сильно заскучала. Или я сегодня получу очередную порцию вопросов в ее кабинете, что более вероятно. Все-таки как мутно в этом мире! Реджистанс какой-то плюшевый, а с другой стороны – есть внятные объяснения. От отряда одно название, но молодежь учится старательно. В принципе к зиме их при регулярных тренировках поднатаскаю. И еще – не вижу за собой постоянного контроля, ствол на боку висит (кстати, кобуру надо переделать и сшить вторую – оперативную), есть люди, которым стопроцентно доверяю. Медики, проводница моя счастливая, детишки, которых учил… Командир вон, горя хлебнувший… Спросить, как из тюремного лагеря бежал? Нет, не сейчас. Надо будет подобрать подходящий момент.

В общем, лагерь – это точно не ловушка на меня, любимого. И вообще мысли все время бродят вокруг потеряшек в небедном тротиловом эквиваленте. Даже хиленькая на двадцать килотонн, плутониевая…

От мечтаний отрывает Сергей. Так и просидел молча. Понимаю – приятно смотреть на работу.

– Сержант, прервись, пора обедать.

– Хорошо, командир. Ножи отнести Петру?

– Зачем? Оставь у себя в комнате, инструмент тоже. Давай помогу.

Заносим имущество в мое помещение и идем на обед.

Короткий послеобеденный перерыв, вот уже прочесываю ущелье. Есть пара расщелин, но больно неудобные подходы. В другую сторону? О, вот это то, что надо. Длинная, извилистая и глубокая трещина тянется, прерываясь, на добрых два десятка метров, иногда расширяясь до двух метров. Свалить рухлядь, заложить камнями – никто не увидит. Отлично.

А теперь проверить одну пришедшую в голову мысль – вперед, на грунтовку. Пробежав до знакомого места, лезу по откосу. Антенны не интересуют – хочется взглянуть на гору с другой стороны от плато. Выбрав нужный уровень, прочесываю склон. Так, бывшая караулка, а ныне штаб и жилище партизанского командования где-то за скалой. Теперь не спешить, внимательно исследовать заросли. Удача улыбнулась, когда уже изрядно отдалился от мысленной кратчайшей прямой. Обрамлявший окоп полукруг покрытых мхом камней заприметил сверху. Подбегаю. Так и есть. Это не совсем окоп, а короткая, уходящая в гору траншея, переходящая в пещеру. Неширокая пещера явно доработана кирками, пол выровнен. Через пяток шагов упираюсь в солидную металлическую дверь. Закрытая заслонкой с той стороны стрелковая амбразура. Прикидываю сектор огня. В пещерке и траншее засаду не устроить. Провожу рукой – а петли-то смазаны. Легонько тяну – закрыта, что и следовало ожидать. Вот так, запасной выход из бывшего караульного помещения, как и положено, имеется. Приложив ухо, прислушиваюсь. Тишина.

Очередная мутная информация. В принципе мне и не говорили, что хода нет. В конце концов, должна же у командования отряда быть тайна, а неизвестный выход из лагеря относится к важным секретам. Постепенно спускаясь вниз, внимательно исследую склон со всем прилежанием следопыта. Попадаются следы. Старые, потерявшие форму, но по ним видно – люди тут ходили. Окончательное подтверждение нахожу почти у основания горы. Еще одна расщелина. Через нее, чтобы не обходить, прыгали в самом узком месте, площадки у края набиты. Прохожу влево, затем вправо. Да, в стороны трещина только расширяется. Слева на глубине пары метров куча промытых дождями и талой водой камней. Один приглянулся для заточки ножей, но без веревки не слезть. Кстати, откуда тут камни? Снова возвращаюсь к запасному выходу, исследую траншею. Ага, была уходящая влево, к грунтовке, короткая стенка для защиты от пуль. Непонятно. Глянув на часы, махнул рукой – разберусь позже, пора назад. На обратном пути подобрал-таки подходящую каменюку. Очередное обжигающее обливание в кустах, и вот уже полный сил и бодрости заканчиваю доводку лезвий. Металл, кстати, очень неплохой. Потом помучился с тугой резиной, но макеты вырезал и также оснастил петлями. Теперь кобура. Приложив револьвер, вырезаю из седельной кожи заготовку, прошиваю, подгоняю ремешки. Проба. Как моя в Сити, что осталась в живой изгороди у дома Елены. Хорошо, теперь есть с чем удобно бегать. Как переделать штатную?

Уже минут через сорок тренируюсь в выхватывании револьвера из кардинально перешитой кобуры. То что надо – ковбой ковбоем. Замечательно.

Отношу инструмент и неизрасходованный материал к себе (пригодится), собираю ножи и макеты, иду в штаб.

– Соратник Олег, к вам соратник Сержант. Слушаюсь! Проходите, соратник.

Так, караульные меня уже называют на «вы». Расту.

– О, Сержант, ты вовремя. Корректируем график проверки караула и развода на посты, подходи, изучай.

Оказывается, в караулах тут только смены часовых. Обязанности разводящего и проверки по очереди выполняет командование отряда.

– Днем бойцы меняются сами, а с двенадцати ночи и до шести утра разводим мы. В промежутках – проверяем посты. Как тебе такая схема?

– Вполне продуманная, Олег.

– Ночь обычно делили пополам. Я с Сергеем, Петр с отцом Вениамином. Тебе какую половину?

– Вторую, утреннюю.

– Хорошо. Тогда этой ночью меняешь Петра, с трех часов проверяешь караульное помещение, каждые полчаса – посты, смена часовых в четыре утра и в шесть. Пароль – «начало», отзыв – «народ».

– Ясно.

– Ножи, смотрю, готовы? Молодец!

– Да. Олег, когда следующие занятия?

– Завтра после обеда, думаю, ты встретишь знакомых. Помнишь – на перевале был пост военных? Так вот, его сняли. Всплыли противозаконные действия солдат. И не только этих, кстати. Вообще у многих военных Империи сейчас большие неприятности.

К чему информация? Опять проверяется моя реакция? На что? Олег продолжает:

– Перевал открыт, теперь обучение доступно и для других бойцов нашего отряда. Плохо, что не получается собирать большие группы, но хорошо, что мы все-таки ведем обучение. Как твой поиск?

– Нашел подходящую расщелину, и недалеко. Можно вывалить ненужное и испорченное имущество, потом заложить сверху камнями.

– Так и поступим. Завтра после завтрака нормально?

– Конечно, Олег.

– Возьмешь ребят с кухни, ты, Петр, отец Вениамин… До одиннадцати тридцати, чтобы нам без обеда не остаться. Сколько вынесете, столько и хорошо. Главное – не надорвитесь и по склону идите осторожно. Ну, я Петра проинструктирую.

– Понятно.

– Сержант, смотрю на твою кобуру – талантливый ты парень. Но револьвер надежно держится?

– Конечно, Олег. Вот фиксирующий ремешок.

– Да, здорово. Нам переделаешь?

– Не вопрос. Могу заняться после ужина.

– Сержант, после ужина – время отдыха. Давай отправим обучаемых, и займешься.

Открывается внутренняя дверь, выходит Сергей:

– Ужинать собираетесь, соратники?

– Это всегда была моя любимая команда в армии, командир.

После ужина и душа иду к врачу на процедуры. Оп-па! Похоже, тут кого-то планируют совращать. Светлана попользовалась косметикой, поэтому просто неотразима. Занимается раной, а меня обдает волнующий аромат духов. Честно скажу, очень волнующий. Какие-то знакомые нотки, что-то ассоциативно напоминающие…

Девушка выпрямляется, ее лицо совсем близко. Загадочная полуулыбка, в глазах дразнящий вызов. Прохладные пальцы рисуют волны на моей груди.

– Ты готов к любым нагрузкам, герой.

Это я и сам знаю, потому что эротические демоны уже на подходе… Стоп! Где аура?! И тут же ассоциативно вспоминаю, что напомнили ее духи. Феромоны! Был в той жизни интересный опыт, испытал действие на себе. Кстати, там тоже номер не прошел – голова покруче головки будет. Похоже, врач играет представление, в котором мне отведена роль клоуна. Наверное, мысли отразились на лице, потому что пальцы девушки чуть дрогнули и пропало заманчивое выражение лица. Вижу теперь подкрашенную женщину-бойца. Больница технопарка? Что-то слабо верится. Светлана спохватывается:

– Что ты такой робкий, Волк?

– Зачем тебе это, соратница?

– Ты не знаешь, зачем мужчина нужен женщине?

– Мужчина нужен женщине, когда она его хочет. Причем «хочет» – это ключевое слово. Надо продолжать?

Ну, и как ты выкрутишься? Черт, у меня активно зашевелились все подозрения, снова всплыли в памяти непонятки и неувязки…

– Да, Сержант, умеешь ты испортить настроение.

Девушка резко разворачивается, отходит, садится на стул. Пола халата «случайно» откидывается, открывая стройное бедро.

– Не все чувства измеряются словами «хочет» и «не хочет».

Возможно, куколка. Но ты ко мне эротического интереса не испытываешь вообще. Главный вопрос – это медовая ловушка по заданию Олега? Или присутствует и личный особый интерес – добиться откровенности у распустившего язык после азартного секса расслабившегося мужика? Светлана еще раз меряет меня взглядом:

– Иди уж, трусишка.

И что, это нормальная реакция отвергнутой женщины? Невозмутимо киваю, выхожу. Так, надо крепко подумать. А лучше всего думается на откосе.

Вторую жизнь подряд со мной верная, преданная и никогда не подводившая особа женского пола. Зовут ее здоровая военная паранойя. Приболела из-за ранения, доверила хозяина хорошим людям, а сейчас полностью выздоровела, вернулась и гонит массу вопросов, возможные ответы на которые совершенно не нравятся. Правда, многие вещи пока непонятны, включая главную – почему меня не пытаются взять? Не обязателен силовой захват – опоить химией, к примеру? Убийство «дельтовцев», в отличие от других подвигов, в доказательствах не нуждается. Но берегут, лечат, выдали оружие… Вынимаю револьвер, разряжаю, щелкаю спусковым крючком. Ствол точно исправен. Выварены патроны? Внимательно рассматриваю. Не похоже. Впрочем, завтра на складе проверю. Так вот, зачем выдавать змее ядовитые зубы?

Подходит командир, присаживается, молчит. Смотрим на закат.

– Сергей, далеко отсюда база ядерных арсенальщиков?

– Миль двести. Но туда не пройти, Сержант. Вокруг заграждение, постоянная охрана. Все места на территории России, по которым был нанесен ядерный удар, охраняются строго. Да и нет смысла туда идти – она пуста.

То, что пуста, не сомневаюсь. Но должна была остаться документация. Каждая постановка на боевое дежурство, проведение плановых работ по обслуживанию, даже перевозки – все фиксируется. Возможно, что основная и секретная документация уничтожена, хотя и это под сомнением, так как оккупация началась внезапно. Но даже тогда есть море несекретных бумаг. Почему не нашли? А вообще была возможность искать? Первая экспедиция работала по-горячему, в условиях дикого радиационного фона.

– Командир, ты не знаешь – еще попытки имперцев пройти на базу были?

– Про одну знаю точно, года три назад. Ничего нового не нашли.

– Опять брали проводника в лагере?

– Конечно.

– Проводник умер?

– Нет, Сержант. Медики занимались. Болел, но остался жив.

Значит, фон упал, но еще присутствует. Вполне возможно, что экспедиция мельком прошлась по следам первой, оценила вой зашкалившего радиометра и растущую дозу, да и вернулась по-быстрому. Помирать никому не хочется, даже на высокооплачиваемой работе. Люди общества потребления себя любят неимоверно, с героями в нем плохо.

Солнце зашло, возвращаемся в лагерь. У открытого окошка лазарета задерживаюсь. Внутри горит свечной фонарь, но остановило не это. Играет радио, и песня очень знакома. Точно, поет Катя, песенка «Я вокруг тебя». Одна из тех композиций, что записал в армии и оставил до приезда певицы в доме Елены. Это значит…

Захожу к себе, раздеваюсь, кладу часы с выставленным будильником на табурет в изголовье, продолжая размышлять. Катя выступает, записывает новые альбомы, значит, не подверглась репрессиям, не содержится под стражей. Соответственно, можно сделать вывод, что дела неплохи у Марджи и Елены. В условиях следствия и арестов в семье петь не захочется.

Засыпаю с хорошим настроением, словно получил весточку от дорогих сердцу женщин.

В жизни военного слово «надо» имеет особое значение. Не хочется, но надо – поплескав в лицо водичкой из умывальника, выдвигаюсь на проверку караула. Отношение самое уважительное – я для парнишек «соратник Волк». Пробегаюсь по постам – службу несут нормально, бодро. В караульном помещении порядок, горят два свечных фонарика, на полке пара исправных светодиодных генераторных «жучков». Беседую с бодрствующей сменой о жизни, получая интересные ответы. Они все из сирот, неграждане третьего разряда, собраны в лагерь тремя разными людьми. Схема рекрутирования идентична – кто-то из знакомых помогает кэшем и добрым отношением, потом дает почитать литературу Реджистанса, а затем появляется человек, которому хочется верить, и запускает рекрута по сети проводников на маршрут в лагерь.

Неожиданна информация по обучаемым – многие из них принадлежат к негражданам первого разряда, среди девочек есть и граждане третьего разряда. Учитывая, что родители, как правило, на разряд выше, чем дети… А девочки-разведчицы? Вот как – третий и второй разряды неграждан. Про Натали даже не уточняю – одежда категории «С» говорит сама за себя.

Развожу смену на посты, общаюсь с очередной группой. Ребята бесхитростные и простодушные. Конечно, я не гений оперативно-следственной работы, но определенные навыки есть, подкрепленные опытом прошлой жизни и наработками в области психологии.

«Черной школой» КИБ от них не пахнет.

Проверка постов, проверка оружия в караульном помещении. Винтовки рабочие – бойки не сточены, вычищенные стволы в отличном состоянии, патроны старые, но следов вываривания нет.

По просьбе караульных провожу показ приемов рукопашного боя с оружием. Уровень обученности низкий. Делаю зарубку в памяти – надо позаниматься.

Еще примечательный факт – один выстрел на памяти караульных был. Смущаясь, сменившийся парнишка рассказал, как весной долбанул из винтовки в дергающуюся тень в кустах. Оказалось – кусок пленки от душевой кабины. Ветер сильный дул. Не попал, кстати.

Отряд существует с конца прошлого лета (как раз мой предшественник отправлен умирать на свалку), на зиму их пристроили якобы отбывать срок в трудовой армии. Здесь, на побережье. Занимались хозяйственными работами в санаториях, кормили хорошо, и десятники нормальные попались. Ну-ну.

За продуктами ходят вчетвером, есть тропа до дороги, три часа хода. Дорога не та, где меня встречала Натали. В назначенное командиром время с трассы съезжает грузовичок, неразговорчивый водитель помогает перегрузить продукты из картонных коробок в рюкзаки. Продукты, между прочим, на грани – до окончания срока годности не более четырех суток.

Развожу последнюю смену караульных, иду к себе. Покемарить часок? Нет, надо соблюдать распорядок – бегу на зарядку. Под мышкой висит оперативная кобура, запасной боекомплект на поясном ремне. На обратном пути опять встречаю Светлану. Ровный спокойный кивок, ни малейшего признака неудовольствия на лице. Как ничего и не было. А вот кобура ее явно заинтересовала.

Девять утра, стоим в складе, прикидываем объем работ. Что тут думать? Трясти надо.

– Парни, берем эти три фанерных ящика, они легкие, вчетвером нести удобно. Отец Вениамин будет с помощниками выбирать тару с испорченным имуществом, мы – перекидывать и таскать.

– Хорошо, соратник Волк.

Петр тоже не против. Выкладываем в угол альпинистское снаряжение, нагребаем разложившуюся от времени химзащиту. Погнали первый заход.

Оказывается, только слипшихся противогазов набралось на четыре ходки. Отнесли на другой склад три ящика с зимними куртками и брюками. Количество пустых ящиков на улице растет. Освобождаемое помещение уже просматривается на всю длину.

– Соратник Петр, как у нас с патронами?

– Запас большой, соратник Сержант. А что такое?

– Сейчас узнаешь, соратник.

Отправляю трех парнишек на улицу – слушать звуки в десяти шагах от входа, середины и дальней стены склада. Дверь закрываем… Выхватываю револьвер и трижды стреляю в стоящий у торцевой стены ящик с зимними сапогами, войлочные голенища которых практически полностью сожрала моль. Револьвер бьет безупречно, Петр и отец Вениамин пребывают в стадии среднего офигевания.

– Надо было проверить, как склад гасит звук, соратники.

– А предупредить, соратник?

– В бою никто предупреждать не станет.

Заходят слухачи с улицы, сопровождаемые караульным с винтовкой. Ага, значит, у входа в штаб что-то еще слышно.

– Нормально, соратник Волк!

– У дальней стены тоже негромко.

– Отлично. Соратник Петр, я воспользуюсь винтовкой соратника?

– Хорошо, соратник.

Отправляю слушающих на улицу, вскидываю оружие. Дах! Аж в ушах зазвенело. Отдаю винтовку, подхожу к ящику. Все четыре пробоины в наличии.

Судя по докладам, винтовочный выстрел громче, но до полноценного уличного ему далеко. Часовой возвращается на пост, мы прикидываем, чем наполнить ящики для улавливания пуль. Воодушевленные перспективой пострелять пареньки с азартом таскают тару. Подаю в проход очередной фанерный короб с вещевым имуществом. Оп-па! Пол под ящиком покрыт толстым слоем пыли. Вот четкий отпечатавшийся квадрат брусьев днища. А внутри квадрата рифленые следы от стандартной обуви военнослужащих имперских Колониальных Вооруженных Сил. Ошибки нет – насмотрелся. Больше никто не видит? Шаркая ногой, затираю отпечатки. Размер не меньше сорок четвертого. Что получается? Ящики с ненужным барахлом заносили в пустой пыльный склад. И делали это солдаты Империи. Стараюсь работать как ни в чем не бывало. Еще в трех местах нахожу не такие отчетливые, но заметные следы. Работало над заполнением склада не меньше трех человек. Вот и подтверждение подозрений. Тут в голову приходит одна требующая проверки мысль. Очень кстати обратился уставший дышать пылью Петр:

– Соратник Сержант, давай остановимся, на сегодня хватит. Половину работы выполнили.

– Хорошо, соратник Петр.

Умываемся, идем на оружейный склад, получаю три пистолетных патрона вместо расстрелянных, один винтовочный для караульного.

Почему все-таки оружие и боеприпасы исправны?

– Петр, ты не против, если я возьму альпинистское снаряжение потренироваться до обеда?

– Бери, конечно, я склад еще не закрывал. Ты и им пользоваться умеешь?

– В «Дельте» учили.

С мотком веревки и «кошкой» выдвигаюсь к запасному выходу из партизанского штаба. На склоне горы задерживаюсь в кустах, отслеживая возможный хвост. Никого. Почему? Считают, что я ничего не подозреваю?

Закрепив веревку, спускаюсь в расщелину. Сразу находка – ржавая пистолетная гильза. Еще несколько штук. Прохожу к куче камней, примериваюсь, начинаю аккуратно разбирать.

Через двадцать минут сижу в тяжком раздумье у места, ставшего могилой солдат России.

Остатки обмундирования и обуви, а главное – скелеты. Вот один из черепов. Зубы на месте, судя по состоянию – молодой парень. В затылке отверстие от пули. Вон еще такой же.

Призраки не приходят, но легко восстанавливаю картину минувшего. По грунтовке колонна бронетехники имперцев добралась до складов. После короткого боя или вообще без него караул решил уйти через запасной выход. Здесь ждала засада. Оставшихся в живых заставили скинуть тела погибших товарищей в расщелину, потом «дельтовцы» (их почерк) расстреляли последних караульных, отправили туда же. То ли в знак уважения, то ли по другой причине разобрали стенку и завалили трупы. Все точно, ошибки нет.

Возвращаю камни на место. Не лучшая могила, но сколько погибших за Родину не получили и такой? Выбравшись по веревке наверх, поднимаюсь на склон. Недолгий поиск привел к месту засады. Ржавые винтовочные гильзы, кольцо гранатной чеки.

Возвращаюсь в фальшивый (сомнений нет вообще) партизанский лагерь, интенсивно работая мозгами. Отряд организован КИБ. Подобрано нетронутое со времен оккупации место, доставлено оружие. Ненужный военный хлам, так и валявшийся тринадцать лет, перераспределен с целью освободить место под проживание постоянного состава и обучаемых. Правильно – тот склад, где мы сегодня работали, самый большой. Он был пуст, туда перетаскивали ящики бойцы КИБ. Далее, внимательно изучив досье на кандидатов, вербовщики произвели набор рекрутов. Молодежь легковерна, по родственникам прошла коса репрессий, поэтому проблем с добровольцами не возникло. Для антуража поставлен командиром настоящий российский офицер. В заложниках жена и дочь, плюс обработка по проекту «Воля божества».

Педантично нагнетается романтика – полевая кухня, котелки, уличный душ, фонари со свечками, форма, устаревшее вооружение, ночевки в складах, «секретные тропы», обращение «соратник». Почему больше девчат, тоже понятно – не бойцы.

А теперь надо продумать – какие цели преследовало создание отряда, какая роль отведена мне и кто является чистой агентурой КИБ?

В обед получил вопрос с двойным дном (подвох мерещится везде):

– Что такой сосредоточенный, Сержант?

– Думаю, как уменьшить звук от выстрелов винтовок в складе, Олег. Одна бьет громко, а уж три-четыре…

– Да, это серьезный вопрос. Одна надежда на тебя – практические стрельбы для подготовки обучаемых нужны.

– Это да.

На вид – дружелюбный, открытый, толковый парень. Военная осанка отсутствует, в легенду укладывается идеально. Выделяется в отряде только врач, сомнений относительно Светланы практически нет. Петр? Отвечает за хранение вооружения, всегда невозмутим и бесстрастен. Идеальный комендант. Слишком идеальный. Отец Вениамин… Ничего не могу сказать. Серый кардинал? Черт, плохо подозревать всех и не иметь доказательств. Радиостанция находится в здании штаба, пользоваться ею может каждый, кто там проживает.

Получасовой послеобеденный отдых, выхожу на улицу – должна подойти очередная партия на обучение. О каких знакомых говорил Олег?

Стою рядом с окопом часового, наблюдая за поднимающейся в гору короткой цепочкой молодежи. Впереди Маша, за ней Оля. Мои спасительницы. Еще две девушки и три паренька. В душе закипает ярость при мысли, что они под колпаком КИБ и живут с отложенным смертным приговором. Стоп, успокоиться. Даже устранение агентов КИБ в отряде (ножом вырезал бы гадов. Только Светлане – пуля) ничего не изменит для моих друзей.

Маша обменивается паролем с часовым (как узнала? Довел отправляющий агент КИБ в городе, другого варианта не вижу), я появляюсь из-за кустов.

– Ой! Сержант!

– Здравствуй, Маша, здравствуй, Оля.

– Сержант, здравствуй!

– Как ты живешь?

– Как твоя рана?

– Кто ты в отряде?

– Разведчицы, на вопросы отвечу в лагере. Вперед.

Прибывших опять встречает Петр. Полчаса – и они снова передо мной, уже переодетые и с винтовками. У Маши и Оли в руках ножи и макеты. Ножи помогаю закрепить на тонких девичьих предплечьях под рукавом, макеты отправляю в карман.

– Удобно?

– Да, соратник Волк (уже узнали!). Соратник комендант сказал, что это теперь наше постоянное оружие.

– Правильно сказал, соратница. Вы обедали?

– Да, поели на маршруте.

– Тогда шагом марш на занятия.

В промежутке между тренировками осторожно расспрашиваю ребят. Поразил парнишка в очках – учится на теха, гражданин третьего разряда. Какую роль отвели ему?

– Механика, электричество или электроника, соратник?

– Электроника, соратник Волк.

– У нас будет важная тема для разговора сегодня вечером, соратник.

По завершении занятия у ключа девчата заставили показать рубец. Состояние раны понравилось, медицинские термины довели уважение в устремленных на меня взорах до предельного значения. Молодежь для отряда кибовцы подобрали с большим знанием психологии.

Рукопашный бой. Олег занимается с парнишками, Светлана – с девочками, я тренирую своих разведчиц.

– Маша, прямой бой с солдатом ты не выдержишь. Твоя тактика – внезапный удар и отскок. Удар должен быть либо смертельный, либо привести к сильной кровопотере. Помнишь, где у человека артерии?

– Да, Сержант.

– Бей.

Удары никакие, что и следовало ожидать. Беру макет, показываю правильное выхватывание, тренируем колющие движения. Девочки спортивные, гибкие, что-то начинает получаться. Всему не научить – отрабатываем три основных удара. Прошел час, заканчивается второй. Ничего, что устали, эта наука нужна во всех мирах.

– Соратник Сержант, заканчивай занятие.

Олег. Со своей обычной дружелюбной улыбкой смотрит на макеты в руках девчат.

– Не хочешь показать соратникам учебный бой со мной?

– Можно.

Вот мы в боевых стойках друг против друга. Так, этому его учили, хотя навыки пытается скрыть. Серия обманных движений, блок, удар!

– Отлично, соратник Сержант. Еще раз?

Опять танцуем на брезенте, резиновые клинки чертят петли. Подловив на перемещении, бью ногой по голени, наношу два четких удара. Не соперник – вижу точно.

– Соратник, со мной не хочешь попробовать? Я занималась у серьезного тренера, надо проверить навыки.

Знаю, кто был твоим тренером, подруга, специальная школа так и прет. Вот что значит азарт – контроль над собой почти потеряла. Восточная кровь играет?

На этот раз противник серьезный. Боевик, сомнений нет. Уже несколько раз достала резиновым лезвием, но бой не прекращает – знает, что раны были бы легкие. Зацепил и я пару раз. Конечно, использовав маваши, снесу без вопросов. Но надо беречь секретное оружие. Применим хитрость. Маневрируя, на миг останавливаюсь, немедленно следует удар. Разворачиваясь, увожу корпус, пропускаю ее руку вдоль груди, полушаг правой. Жало клинка останавливается в нескольких сантиметрах от глаза Светланы.

Не любит проигрывать – улыбка похожа на оскал.

– Да, соратник Сержант, ты точно волк Реджистанса.

– Не хочешь попробовать, соратник Петр?

– Нет, соратник, я для тебя не противник.

Ужин. Умяв рагу с грудинкой, подождал парнишку-теха (соратник Павел), увожу к себе.

– Соратник Павел, представь себе катушку из тонкого радиотехнического провода типа трансформаторного на несколько тысяч витков. Представил? Теперь что произойдет, если подключить ее к источнику переменного тока?

– Возникнет переменное магнитное поле, это ведь индуктивная нагрузка, соратник Волк.

– Правильно. А если внутрь катушки поместить заряд взрывчатого вещества и взорвать его, что будет, соратник?

Парнишка сосредоточенно думает. Поможем.

– Возникнет мощный электромагнитный импульс. Чем быстрее скорость разрушения катушки, тем он мощнее (была такая вещь в моем мире – взрывомагнитный генератор). Так?

– Наверное, соратник Волк. Я не нахожу ответа в своих знаниях.

– Потому что то, что рассказываю я, является важнейшим секретом. Продолжаю, соратник. Возникшее поле вполне способно сделать неисправными любые электронные приборы, включая (упираюсь пальцем в грудь паренька) единый идентификатор. Теперь представь, что такая штука сработает на козырьке входа в департамент ресурсного управления, в пластиковой урне у банка, в любом месте, где ходят имеющие власть люди. Единый идентификатор, кэш, мобильный телефон – умрет все и навсегда.

Похоже, кандидат достался превосходный. Горящие глаза юного технического гения, развитая фантазия, советы (фокусирующая тарелка, волноводы) подхватывает на лету. Теперь внушительный и четкий инструктаж по изготовлению, применению и главное – распространению деструктивных знаний. И особо подчеркнуть:

– Соратник Павел, за обладание этим секретом плата от Империи – смерть. Ты становишься на одну линию с волками Реджистанса (полные гордости и преданности глаза). Посвящать в тайну можешь только техов и только проверенных лично, лучше – родственников. Слишком велик соблазн тебя выдать. Не техи не сумеют правильно собрать и использовать устройство, вреда от такого применения будет неизмеримо больше, чем пользы. Поэтому – тайна остается тайной для всего отряда, а также для людей, приведших тебя в Реджистанс и отправивших сюда. Понятно?

– Да, соратник Волк. Можно один вопрос? А ты сам?..

– Да. Я из техов, парень. Храни и этот секрет.

– Никто не узнает, соратник Волк!

– Соратник Павел, тебя обязательно будут спрашивать – о чем мы говорили. Правильный ответ: «Соратник Волк интересовался радиометрами». Радиометр – это прибор…

– Я знаю, что такое радиометр, соратник Волк. У нас есть военная кафедра.

– Прекрасно, соратник Павел. Я на тебя рассчитываю.

– Я не подведу, соратник Волк!

Горячее рукопожатие. Удачи тебе, паренек. Выходим из помещения. Народ уже моется в душе. Собираю желающих, отправляемся за водой, потом меня опять уговаривают вымыться без очереди. Ладно, пятнадцать минут настроение молодежи не испортят.

После душа побеседовал со спасительницами, посетил Светлану (ровное и дружелюбное отношение), занимаю место на откосе. Надо крепко подумать – что делать дальше? Самый простой вариант – бежать и искать тихую нору – отвергаю. Совесть не позволяет бросить просто так молодежь, и неизмеримо дразнит тайна пропавшего ядерного оружия. Подходит командир. Надо спросить:

– Сергей, как попал в отряд отец Вениамин?

– Вместе со мной. Он был священником в нашем ракетном подразделении. Когда началась война, получал литературу в городе, под ядерный удар не попал. Потом по доносу схватили и кинули в тюремный лагерь. Мои сослуживцы умирали у него на руках. Он хороший, добрый человек, Сержант.

Не верить командиру не вижу смысла. Как и «Дельта», КИБ обычно оперирует тройками. Полевые агенты: Олег – командир тройки, Петр – зам, Светлана – боевик и врач по совместительству. Сергей и отец Вениамин служат ширмой, придают комбинации достоверность, находятся на надежнейшем крючке. Допустим, ликвидировать кибовцев не проблема. Что потом? Последний бой? Не лучший вариант.

Закат. Командир изредка поглядывает на меня. Какое чувство не дает Сергею сидеть спокойно и отрешенно? Кажется, это угрызения совести. Заставили рассказать о нашей беседе про ядерное оружие? Однозначно.

Перед сном долго обдумывал обстоятельства. Что-то начинает складываться.

После завтрака продолжаю занятия. Группа на обучении только до обеда. И здесь все продумано – невозможно научить за столь короткий срок. Показать – да. Но на выработку твердых навыков необходимо соответствующее время. Гоняю молодежь по перемещению и бою в условиях леса, отставив другие темы. Ребята не жалуются, но дышат совсем тяжело. Короткий перерыв.

– Сержант, какой ты выносливый!

– Все бойцы «Дельты» подготовлены не хуже, Оля. Представь себе – как ты будешь сражаться против них?

Девушка задумалась, помрачнела, поправила ремень лежащей рядом винтовки:

– Ты знаешь, у нас хотели забрать твое оружие и вещи.

– Кто, Оля?

– Командир ячейки. Говорил, что автоматическая винтовка и снаряжение нужны здесь, в базовом отряде. Но мы ничего не отдали. Сказали, что ты пришел с одним пистолетом, а форму мы сожгли. Мы ее и вправду сожгли. Ты ведь только нам подарил винтовку?

– Да, Оля, вы поступили правильно. Оружие и снаряжение я оставил только вам. Не самая большая плата за спасенную жизнь. Смотри, чтобы не нашли.

– Не найдут. У нас несколько тайников, винтовка сейчас в другой пещерке и готова к бою.

– Хорошо. Это сейчас и потренируем.

Ставлю задачу – бег зигзагами к тайнику с оружием, отстрел преследователей. Игра понравилась, у молодежи открылось второе дыхание. Оставшееся время занятия потрачено плодотворно.

После обеда провожаю группу. Пожал ладони, посмотрел в преданные и честные юные глаза. Ушли. Увижу ли их еще? Какое будущее ждет ребят?

От тяжелых мыслей отрывает караульный парнишка:

– Соратник Волк, мы вымыли посуду и убрали столовую. Будем делать тир?

– Конечно, соратник.

Прихватив Петра (или Питера?), добиваем ящики. Склад пуст, только у дальней стены штабель с песком, резиной и никуда не годным тряпьем. Звуки звонко разносятся по помещению.

– Теперь, соратники, распарываем эти брезентовые тенты.

Вопросов не задают, споро набрасываются на старые тенты от армейских грузовиков. Определяю размеры, натягиваю под крышей куски телефонной полевки. Забрасываем край получившегося полотна на провода, перегибаем, сшиваю. Получилось нечто вроде свисающих почти до пола штор. С двух сторон от центра, сам центр свободен.

– Зачем это, соратник Сержант?

– Ничего не замечаешь, соратник комендант? Попробуй крикнуть.

– Хэй!.. Ловко. Звук гасится!

– Да. На это и был расчет.

Расположенные с двух сторон ряды штор, конечно, ограничивают сектор стрельбы, но являются хорошей преградой для звуковых волн.

– Соратник Сержант, я позову соратника Олега.

– Хорошо. А мы пока оборудуем огневой рубеж.

Еще две полосы брезента на рейках, свисающие на обрезках полевки с крыши, отделяют три направления, стреляные винтовочные гильзы не будут лететь в товарищей. Трое парнишек домывают от пыли и грязи пол.

Появляется заинтригованный Олег, Петр тащит под мышкой бумажный сверток. Неужели…

– Ого! Тебе цены нет, соратник! Из ничего придумать и сделать такое!

– Отставить овации. Соратник Петр, мне кажется, или это мишени?

Петр гордо разворачивает. Немного выцветшие мишени неизвестного, но понятного образца. Российские. Отличие от привычных – голова имеет отдельную маркировку и кривые точности попадания.

– Кнопки, мел?

Олег, улыбаясь, демонстрирует деревянный пенал. Мелок круглой формы в футлярчике, как от губной помады, кнопки больше напоминают шпеньки с удобными пластиковыми ручками.

Крепим мишени, отходим назад. Олег лезет в кобуру.

– Куда?! Стрельбы – это в первую очередь правила и дисциплина, соратник.

Отгоняю молодежь ко входу, назначаю трех слухачей, распределяю места стрельбы. Командую:

– На огневой рубеж шагом марш. К бою.

– Готов.

– Готов.

– Готов. Огонь.

Хлопки револьверных выстрелов. В промежутке выглядываю из-за шторы. Так и знал – держат оружие обеими руками. Ну, а я как привычней.

– Доклад: «Стрельбу закончил, осечек и задержек при стрельбе не наблюдал».

Петр с Олегом послушно повторяют.

– Оружие к осмотру.

Проверяю.

– Осмотрел. В кобуру.

Машу рукой, подзывая парнишек, командую:

– К мишеням!

Остро пахнет сгоревшим порохом. Подхожу, считаю. Хороший у меня револьвер, бьет точно.

– Здорово! Соратник Волк лучше всех!

Да, из восьмерки не вышел, пули легли кучно, чуть ниже десятки. Олег похуже, разброс больше, Петр так же. Но промахов у них нет.

– Как звуки на улице, соратники?

– Совсем тихо, соратник Волк! А нам можно будет пострелять?

– В Реджистансе: «разрешите», соратник.

– Соратник Волк, разрешите пострелять.

– Соратник Петр, выдай бойцам оружие и по обойме патронов.

Петр кивает, делает шаг, спохватывается. Привык к приказам, отданным четким командным голосом. Охранник… Ага, просто охранник. Вопросительный взгляд на Олега.

– Да, соратник Петр, конечно.

Отмечаю мелком попадания, возвращаемся на огневой рубеж.

– Ты умело командуешь, Сержант.

– Научили, Олег.

Вытряхиваю стреляные гильзы в глубокий ящик в углу, зам повторяет процедуру.

Вбегают бойцы, входит Петр. Распределяю очередность, крайних на улицу – слушать, командую. Ограничился для начала тремя патронами. Отгремели выстрелы, показал, как держать, и осмотрел оружие.

– Слухачи?

– Нормально, соратник Волк! Очень приглушенно!

– К мишеням.

М-да, был уверен в результате. Спусковой крючок дергают, дыхание не задерживают. Два попадания на троих, хотя стреляли лежа. Расстроены – дальше некуда.

– Соратник Волк, может, винтовки плохо бьют?

– Сейчас проверим.

Залегаю на огневом рубеже, прикладываюсь. Три винтовки, три выстрела. Гильзы в ящик, идем к мишени.

– Ого!

Нормально – три десятки. Тяжело ожидать другого при стрельбе на небольшое расстояние из винтовки.

Проверяю огневую подготовку у остальных парнишек. Все пули в мишень положил только один. Бывает.

– Бойцы, чистить оружие. Там и доведу ошибки.

Ужин задержался на полчаса, но оно стоило того. Светлана, кстати, изобразила обиду, что ее не позвали пострелять. Понятно, скучала неимоверно, а тут такое развлечение мимо прошло. Договорились завтра с утра продолжить. Про командира и отца Вениамина вроде никто так и не вспомнил. Показательно.

Вечер прошел как обычно. Почему? Должна уже сработать информация о моем интересе к пропавшему ядерному оружию и знаниях о нем. Ждут дополнительных распоряжений? Или что-то другое?

Ситуация прояснилась следующим утром, когда уже под руководством Петра отстреляла первая партия сменившихся караульных и подошли Светлана, командир и отец Вениамин.

– Соратник Сержант, нам надо обсудить один важный вопрос. Ты не против?

Внутри словно свернулась тугая пружина:

– Хорошо, соратник Олег. На улице?

– Нет, лучше в штабе.

Пропускаю Олега вперед, ремешок на кобуре откинут, я готов мгновенно выдернуть револьвер.

Знакомая комната.

– Присаживайся.

Дальняя дверь закрыта. Если прибыла группа захвата, то она может находиться только за ней.

Сажусь на табурет, смотрю на Олега. Нас разделяет стол, его руки на столешнице. Моя правая под столом уже извлекла ствол, большой палец готов взвести курок. Предложит чай с химией? Не похоже. Лицо сосредоточено, заметна активная работа мысли. Готовится к непростому разговору. Да, сложность беседы гарантирую, дружок.

– Сержант, Сергей рассказал, что у тебя есть интересные мысли по поиску ядерного оружия России. Для руководства Реджистанса эта информация крайне важна.

– Не только мысли. Есть четкий, основанный на твердых, известных только мне предпосылках план. И я практически уверен, что этот план приведет к ряду важнейших достижений. Например, к полному имперскому гражданству, лейтенант.

Владеет собой, надо отдать должное. Нюансы вазомоторики почти незаметны. Взгляд Олега задерживается на моей правой руке. Щелкает взводимый курок. Кибовец каменеет.

– Сэр, я хочу вас заверить, что в вашем отношении не планируется никаких силовых акций.

– Поступило указание: «только живым и без малейших повреждений», Ольгерт?

И здесь угадал – его имечко, указание тоже было. Лейтенант кривовато улыбается:

– Отдаю вам должное. Я бы поаплодировал, но честно признаюсь – боюсь пошевелиться. Сэр, еще раз заверяю вас, мое руководство и меня лично интересует только спокойное сотрудничество, основанное на взаимных интересах. Уберите оружие, вам ничего не грозит.

– Не меняйте позу, Ольгерт.

Контролируя лейтенанта, перемещаюсь к двери, подхватив стул. Дверь открывается на меня, значит, спинку стула под дверную ручку. Собеседник послушно изображает статую.

– Сэр, мы одни во всем здании. Должен был состояться очень важный разговор без свидетелей.

– Он и будет очень важным. Не думаю, что вам, лейтенант, каждый день предлагают полное гражданство и минимум капитанское звание.

Молчание. Не думаю, что оно затянется – как аналитик лжезам весьма неплох.

– Сэр, вы можете сказать – кто вы такой?

– Правильный ответ на этот вопрос в правильное время даст вам уже майорскую корону на погоны. В неправильное время переведет вас, Ольгерт, в разряд крайне неугодных свидетелей. Неугодных в первую очередь для вашего собственного начальства.

Вот теперь вижу практически неприкрытый интерес. Думай, лейтенант, домысливай вещи, о которых осведомлен только ты.

– Сэр, от имени руководства КИБ я предлагаю сотрудничество с вами на любых условиях и в соответствии с любыми вашими требованиями.

– Именно поэтому решили творчески подготовиться? Когда доставят учетник, лейтенант? Завтра?

– Послезавтра, сэр. Кстати, лично я против такого варианта развития событий, но у меня есть начальство.

– Которое само под пулями не бегает? Не думаю, что вы сильно возражали. Мысль об использовании химии у вас тоже серьезного отторжения не вызвала.

Молчание. Понятное дело – блеф удался, лейтенант перебирает немногочисленные варианты источника моей осведомленности.

– Сэр, во-первых, планы составлялись без учета нашего сегодняшнего разговора, во-вторых, эти препараты вам совершенно не повредили бы.

Что это могло быть? Рискну еще разок:

– Ожидались бурная ночь любви с откровениями и последующий крепкий здоровый сон?

Лейтенант хочет развести руками, но спохватывается и замирает. Думаю, хватит его пугать. Вкладываю револьвер в кобуру. Облегчение на лице явно не напускное. Контрольный вопрос:

– Ольгерт, а как же правдин?

Кибовец думает, усмехается:

– Сэр, предлагаю честный обмен ответами по этому вопросу.

– Спрашивайте.

– Вы действительно устойчивы к действию допросных препаратов?

– Да. Откуда взяты данные для этой предпосылки?

– Некий капитан Уильям Фрай некоторое время назад активно интересовался, возможно ли такое.

Черт. Идиот. Про Маргарет и Ральфа кибовец не упомянул. Не вышли на них или не допрашивали?

– Потом с капитаном случилась большая неприятность. Со многими там случилась очень большая неприятность…

Сижу, невозмутимо молчу.

– Сэр, вы можете это прокомментировать?

– Ольгерт, я знаю, что вам хочется блестяще отрапортовать начальству, но довольствуйтесь достигнутым результатом. Я выдержу и правдин, и зет семьдесят, конечно, с ущербом для здоровья. Но если выживу после химии, то допрашивающего действительно будут ожидать неприятности. Очень большие неприятности. Против учетника не возражаю совершенно.

– Я так понимаю…

– Лейтенант, не лезьте в эти секреты. Спать спокойнее будете. И поймите правильно – любой из них представляет огромную ценность и принесет мне вполне ощутимые блага.

Довод воспринят с глубоким пониманием.

– Сэр, наши следователи отличные профессионалы…

– Ваши следователи до сих пор не знают – действовал одиночка или группа лиц с прикрытием с самого (подчеркиваю интонацией) верха. Некоторые вообще выдвигают совершенно безумные предположения.

– В общем-то я готов к ним присоединиться, сэр.

– Лейтенант, вернемся к главному. Выйдите на начальника, который сумеет обеспечить полноценное проведение экспедиции по месту расположения бывшего ядерного арсенала. Средства радиационной защиты, радиометры, специальные медицинские препараты, транспорт для поездок в зараженной и разрушенной зоне. Карты и аэрофотоснимки мне для изучения, желательно как можно быстрее.

– Да, сэр.

– И еще, Ольгерт… Мне, конечно, почти без разницы, но все же постарайтесь выбрать начальника, который не заменит вашу боевую тройку своими людьми. По крайней мере, к вам я немного привык и знаю, что можно от каждого ожидать.

Вот где мысли забурлили! Точно, кибовец мгновенно прикинул такой вариант, а упускать невероятные возможности и фантастический карьерный рост очень не хочется.

Громкий стук в дверь! Не в подпертую, а во входную. Мгновенно перемещаюсь, прикрываясь лейтенантом, револьвер в руке.

– Сэр! Сэр, я прошу вас! Это мои люди. Я своевременно не подал условный сигнал.

Повторный стук:

– Олег?!

– Петр, ты один?

– Со Светланой.

– Сэр?

– Хорошо, лейтенант. Пусть входят.

– Петр, наш разговор с Сержантом удался. Спрячьте оружие и входите.

Дверь аккуратно открывается, первой входит врач (не сомневался в очередности), за ней комендант. Мой ствол резко нагнетает напряжение, но оно тут же спадает, когда убираю оружие в кобуру.

– Господа, я достиг с сэром…

– Зовите как и раньше – Сержантом, Ольгерт.

– …с Сержантом твердых договоренностей о сотрудничестве. Подчеркиваю – важных и твердых.

Подчиненные молчат, но это очень вопрошающее молчание.

– Расслабьтесь, безопасники. Можно сказать, что мы теперь на одной стороне, сержант Питер и агент Сюзанна.

М-да, восточная кровь горяча. Лучше надо контролировать эмоции.

– Так-так. Сержант, сэр, а все-таки – как вы нас вычислили?

– Долго ли умеючи, Ольгерт… Кстати, не надо обвинять в провале девушку.

– Я так понимаю, открылись новые обстоятельства, шеф?

– Да, Питер.

– Ольгерт, думаю, вам есть что обсудить со своими подчиненными без меня. А мне есть о чем подумать, дабы сделать наше сотрудничество максимально взаимовыгодным.

– Конечно, Сержант. Да, сэр, полагаю, нам ничего не надо менять в сложившихся в условиях отряда отношениях?

– Разумеется, Олег.

– Хорошо, Сержант, я понял.

Не спеша выхожу. Солнечный день, тень от сосен, ароматный воздух… Все ли правильно сказал? Время покажет. А до обеда надо устроить хорошую тренировку – голова отдохнет, нервное напряжение сброшу.

От души побегал, потренировал ножевой бой, окатился ледяной водой у ручья. Чувствую, курорт уже ненадолго.

Обед проходит обычным порядком. Но, по-моему, Олег выглядит чуть оживленнее, чем обычно. Командир мрачен и печален, прячет глаза.

– Сержант, ты не мог бы ко мне зайти?

– Хорошо, Светлана.

Заходим в медпункт. Девушка включает радио. Приветом из недавнего прошлого звучит песенка в исполнении Кэт. Опять из новых – «Разыскивается поцелуй». Ну и замечательно.

– Сержант, в общем, я просто хочу сказать спасибо, что ты за меня заступился. Раскрытие агентов – это огромные служебные неприятности. Часто – крах карьеры.

– Не стоит благодарности, Светлана.

Подходит ближе, неотрывно смотрит в глаза:

– Я не могу понять – как ты это сделал?

Так, похоже, новые ценные указания Сюзанна получила. Роль примерно та же, но более доверительная и без яркого эротического подтекста.

– Думаю, что эта тайна скоро сделает тебя минимум сержантом безопасности, Сьюзи.

Теперь легкая улыбка без малейших следов принужденности:

– Знай – я умею быть благодарной.

– Буду на тебя рассчитывать.

Многозначительный кивок. Улыбаюсь, киваю в ответ:

– Вечером зайду бок обработать. Да, Светлана, прикинь, чем лучше проводить процедуру, чтобы ускорить регенерацию. Думаю, мне очень скоро понадобится много здоровья. А тебя вполне могут назначить за него ответственной.

Добавляю в интонацию легкий насмешливо-покровительственный оттенок:

– Или уже назначили?

– Ты точно очень интересный, Сержант.

Вот и поговорили. Чем теперь заняться? Захожу к домывающим посуду парнишкам, интересуюсь результатами стрельб. Урок пошел впрок – попаданий гораздо больше. А как командир со священником? Отзыв об их точной стрельбе радует. Молодцы, не растеряли навык.

– Соратник Волк, разрешите еще пострелять?

– Если закончена уборка и выполнена подготовка для быстрого приготовления ужина…

– Через десять минут все будет готово!

Веду колонну к штабу.

– Соратник, вызови, пожалуйста, коменданта.

– Слушаюсь, соратник Волк!

Часовой накручивает телефон, выходят Петр с Олегом.

– Соратник Петр, думаю, стоит продолжить огневую подготовку бойцов?

– Разумеется, соратник Сержант. Сам постреляешь?

– Не откажусь. Барабана три-четыре расстрелял бы с удовольствием.

– Хорошо.

Петр уводит бойцов за оружием и боеприпасами, кивком отзываю зама в сторону. Отходим. Часовой не услышит уже точно.

– Как прошел сеанс радиосвязи, Олег?

Взгляд с маскируемым чувством досады.

– Успешно, Сержант. Я сумел отправить сообщение действительно серьезному и соблюдающему договоренности человеку. Заказ на химию отменен.

– Олег, я прекрасно понимаю, что ты можешь сказать одно, а сделать другое. Хорошо подумай, прежде чем так поступить. Я неизбежно почувствую воздействие препаратов и изыщу возможность рассчитаться, хотя убийство не доставляет мне особого удовольствия.

Помолчали.

– Сержант, а если бы мы не достигли сегодня взаимопонимания?

– Я бы ликвидировал вашу тройку и договорился с руководителями операции, чтобы прислали более вменяемых агентов.

– Но… Определенные технические трудности в допуске к управлению аппаратурой тебя не остановили бы, я правильно понял?

– Давай подождем прибытия учетника, Олег, и выданных им показаний.

– С тобой очень интересно работать, Сержант.

– Думаю, что правильнее будет сказать «выгодно и полезно для карьерного роста».

– Не отрицаю. Кстати, до решения основного вопроса тебе, может быть, что-либо надо? Какие-нибудь блага цивилизации, радио, например?

– Оставить без маленькой радости нашу красавицу-агентессу? Благодарю, Олег, обойдусь. Не думаю, что ожидание сильно затянется.

– Как угодно, Сержант.

– Пойду постреляю и потренирую молодежь.

– Сержант, зачем? Ты же знаешь, что все вокруг – план КИБ.

– Считай, что мне нравится.

Подхожу к тиру. Петр заканчивает раздавать боеприпасы, получаю и свой комплект.

– Соратник Сержант, ты проведешь занятие? У меня есть некоторые дела.

– Хорошо, соратник Петр.

Понятно, какие дела – направился к Олегу узнавать, о чем мы говорили. Может Петр быть человеком другого руководителя и осуществлять контроль за шефом? Предположение вполне в духе спецслужб.

С заметным прогрессом расстреливаем боеприпасы, потом гоняю молодежь по рукопашному бою с оружием. Штыков, к сожалению, нет, но «прикладом бей» тоже довольно эффективное средство. Заканчиваю занятие отработкой стрельбы залпами. Хорошо дисциплинирует в бою.

Петр с почти неуловимыми признаками неудовольствия на лице (не сросся разговорчик) появился, когда мы дочищали оружие. Оставляю пареньков ему, отправляюсь на личную тренировку. Когда возвращаюсь назад, часовой просит зайти к врачу.

– Светлана?

– Поскольку я теперь отвечаю за здоровье волка Реджистанса, буду делать перед ужином тебе массаж. Раздевайся до трусов и на топчан.

Оригинальное предложение. Почти без колебаний исполняю указанное, ложусь на живот.

– Расслабься, Сержант, подвоха не будет. Я действительно хороший массажист.

Девушка сворачивает колпачок небольшой одноразовой тубы, выдавливает крем цвета слоновой кости.

– Порций массажного крема осталось совсем мало, поэтому оцени свою значимость.

Действительно, массаж делать умеет. Пальцы твердые, сильные, по позвоночнику проходят жестковато.

– Не больно?

– Терпимо, Светлана.

Усилие немного ослабевает, девушка старательно трудится. М-да, меня так даже в прошлой жизни не обрабатывали.

– Переворачивайся. Ну, как?

– Божественно.

– То-то.

Вторая часть. Интересное выражение лица у врача – что-то излишне сосредоточенное. Кости считает?

Завершающие пассы.

– Все, красавчик, вставай потихоньку, без резкости.

– Благодарю, Светлана. Или лучше – Сьюзи?

– Пока мы здесь – лучше Светлана. Одевайся, Сержант, пора на ужин.

Форма, портянки, берцы…

– Что показала проверка скелета, мисс врач? Я хотя бы человек?

Замешательство на доли секунды:

– Все тебе только издеваться над бедной девушкой, Сержант. Сказала бы я тебе – кто ты.

– Относительно «бедной» – я знаю, что в одной очень серьезной организации очень высокие премии за хорошую работу.

– Только на это и надеюсь.

Похоже, все уже поели, за столиком скучает с недопитой кружкой чая Олег. Вопрос с улыбкой:

– Как тебе сюрприз, Сержант? Понравился?

– Да, Олег. Массаж профессиональный, Светлана – мастер.

– Ты только прибегай с тренировки чуть пораньше, чтобы на ужин не опаздывать.

– Хорошо.

Отдаю должное гороховой каше с копченой грудинкой и овощному салату.

– Завтра до обеда стрельб не будет – отправляю группу за продуктами.

– Хорошо, Олег.

– Может, заказать тебе что-то по вкусу?

– Ты знаешь, все ем с удовольствием. Наверное, ничего не надо.

– Как скажешь.

Чай со сладким сухариком. Хорошо! Пусть кругом враги, но такое состояние привычно в этом мире.

Душ, прогулка под соснами, откос раздумий. Подходит, присаживается, отрешенно смотрит в закат Сергей. Последний луч.

– Сержант, когда стоишь лицом ко входу в сооружение, самый высокий фон будет слева.

– Спасибо, командир.

Следующий день прошел почти обычным порядком. Единственное – отправив Петра с парнишками за продуктами, Олег завел разговор:

– Сержант, я согласовал план действий на ближайшие дни. Полагаю, что человек, от которого полностью зависит решение нашего вопроса, прибудет послезавтра. Хочу тебя попросить – постарайся произвести на него максимально хорошее впечатление.

– Хорошо, Олег. Я понимаю важность предстоящей беседы.

– Приятно с тобой иметь дело. Теперь следующее – скорее всего, с тобой постоянно будем работать я и Светлана.

– Петр остается на отряде?

– Да.

– Будем выглядеть как обычная оперативная тройка. Разумно.

– Сержант, еще один деликатный вопрос. Для доставки учетника и заказанных тобой материалов задействована та девушка, Белова. Если ты хочешь, подчеркиваю, если только захочешь, можно решить вопрос, чтобы у нее оказалось время остаться на ночь.

Усмехаюсь (а душу словно обдает холодом):

– Олег, накануне важнейшей встречи я должен тщательно продумать аргументы, выспаться и быть в лучшей форме. Если девушка влюбилась в волка Реджистанса, то это не означает, что я потерял голову. Не надо искать для меня крючки, лейтенант, особенно простые до тупости. Понимаю, что тебя так учили в высшей школе КИБ, но уверяю – не все, о чем говорили преподаватели, срабатывает на сто процентов.

– Разумеется, Сержант, я понял. После обеда она отправится домой.

– Хорошо, Олег. Будет одна?

– Да.

– Тогда проведу с ней ряд занятий. У кого получить мой пистолет?

– Петр выдаст. Но ты же не собираешься его забрать?

– Олег, только на занятия. Я не забыл, что положил из него пятерку «дельтовцев».

– Кстати, Сержант, ты не помнишь, где твоя автоматическая винтовка?

– Сложно сказать. Тяжелое ранение, плохо соображал… По-моему, сбросил где-то в расщелину вместе с лишними вещами. Тащить было неимоверно трудно – это помню. А что, разве не нашли?

– Нет. Хваленые военные следопыты облажались по полной. Потерять след раненого бойца – это надо суметь. Но и твоя подготовка вызывает массу вопросов, Сержант.

– Давай поговорим об этом потом, после встречи с высоким чином.

– Хорошо, Сержант.

– Не волнуйся, Олег, ты и так уже знаешь и видел в разы больше, чем все ваши следователи. Не останешься внакладе, даже если план не сработает и я загнусь на допросном конвейере.

– Сержант, я уверен, что твое предложение крайне серьезно заинтересовало мое руководство и ты сам слишком ценен, чтобы отправить тебя на конвейер. Хотя, честно говоря, лично я не хотел бы сам там оказаться. Ты не боишься?

– Давай я потравлю твое любопытство? Олег, я на нем не задержусь, а следователи испытают большое разочарование.

– ?..

– Продолжения пока не будет.

– Да уж, действительно только подразнил.

– Все, Олег, мне надо восстанавливать спортивную форму. Метаться в условиях жестких радиационных полей в защитном костюме, с инструментом и приборами не самое легкое занятие.

– Конечно, тренируйся, Сержант.

Как будет добираться высокий чин? Вертолетом? Очень сомневаюсь. Делиться тайной ядерного оружия и афишировать наше общение он не станет, значит, встреча пройдет конспиративно. Пойдет пешком? Несколько не тот тип человека. Конечный участок пути – согласен, но основную часть проделает на колесах. Руководствуясь этими доводами, бегу вдоль тропы от запасного выхода штаба. Пара миль – впереди появляются характерные кусты. Осторожно приближаюсь. Так и есть – грунтовка. Ездят по ней нечасто, но не заросшая. Пробежавшись влево, сразу обнаруживаю съезд на поляну. Стоит навес, под ним вкопаны стол и две лавки, неподалеку журчит ручей. Хорошее место для пикника. Здесь будут оставлены машины, часть охраны, сам начальник выдвинется к штабу и встретит меня уже внутри. Возвращаюсь назад, меняя тропу, выдвигаюсь навстречу продуктовой колонне.

Идут, как в турпоходе – полная расслабленность. От укрытия к укрытию сопровождаю их сбоку. Специально выбрал сторону Петра – никакой реакции. М-да, до «Дельты» кибовцу далеко.

Насыщенный спортом и послеобеденными стрельбами день завершился отличным массажем и здоровым сном.

* * *

– Сержант!

– Привет, разведчица.

Что делает с людьми любовь – встречаю мою девочку с сияющими глазками уже в семь утра на подступах к лагерю. За спиной рюкзачок, вид уставший.

– Не спала полночи и всю дорогу бежала. Натали, так нельзя.

Молча обняла и прижалась гибким горячим телом. Бедный доверчивый ребенок. За что такое наказание?

– Пойдем, милая, на нашу полянку, я тебя немного в порядок приведу.

Восстанавливаю гармонию в ауре и вижу, что девушка практически засыпает. Разумная идея – помогаю процессу и полчаса старательно оперирую тонкими материями. Щечки зарозовели, из-под глаз ушла припухлость, на губах легкая сонная улыбка. У меня покалывает пальцы и стучит в висках. Сходил умылся в ключе, провожу холодной мокрой ладонью по лицу Натали.

– Ой! Сержант, я совсем заснула. Выспалась – как будто всю ночь спала. Мне снился такой волшебный сон! Который час?

– На завтрак успеваем, Ната.

– Как мне с тобой хорошо, любимый мой Волк!

Несколько нежных поцелуев, и все-таки веду девочку в лагерь. Первым делом бежит в штаб. Я знаю, что лежит в ее рюкзачке.

Тир. С невозмутимым видом комендант выдал на складе пистолет и две снаряженные обоймы, теперь обучаю разведчицу. Девичьи кисти маловаты для браунинга, тренирует прицеливание, держа пистолет обеими руками.

– Натали, спусковой крючок должен тянуться нежно, плавно, выстрел – звучать неожиданно для тебя.

Десяток холостых щелчков, досылает патрон в патронник.

Дах, дах, дах! Забираю оружие, шагаем к мишени. Обнадеживающе – все три пули на месте.

Назад, еще три выстрела. Опять попала! Обойма расстреляна, я убежден, что девочка стрелок от природы. Теперь ближний бой.

– Натали, при стрельбе в упор главное быстрота, целиться некогда, наводи пистолет по стволу. Старайся не дергать спусковой крючок, но жми быстро. Бей в грудь врага. Мишени – три противника, каждому по выстрелу. Огонь!

И здесь неплохо. Объясняю ошибки. Снова холостые щелчки, потом огневая тренировка. Молодец разведчица! Обоймы браунинга пусты, подаю свой револьвер.

Расстреляв патроны (заслуженный поцелуй), идем к учебным столам. Неполная разборка, чистка, смазка. Девочка ловит указания на лету, справляется хорошо.

Сдав пистолет, получив нож для Натали и патроны для себя, увожу ее из лагеря. Оставшееся до обеда время тренируем рукопашный бой.

На обеде получаю просьбу явно изнывающего от нетерпения лейтенанта:

– Сержант, ты не мог бы зайти сразу после обеда в штаб?

– Хорошо, Олег.

Натали ждет в моей комнате, а кибовец прижимает учетник к груди. Модель как на свалке, кстати. Нажатие кнопки… Тишина. Быстро соображает – проверяет на себе. Пик. Снова я.

– Как ты это сделал?!

Ага, похоже, Алексея и Николая не допрашивали. Замечательно.

– Сержант, но как можно жить без идентификатора?! Ты же проходил проверки? Или?..

– Ольгерт, вот смотрю на тебя, когда ты думаешь, и вижу лицо капитана, начальника отделения КИБ.

– Издеваешься?

– Поддразниваю. Посуди здраво – сколько будет стоить эта тайна? И что, мне ее отдать просто так, без серьезных договоренностей?

– Сержант, но мы же заключили соглашение!

– Ольгерт, подчеркиваю – мы. Ты и я. Много оно стоит? Если руководство захочет, то тебя отправят на допросный конвейер без колебаний, как и меня. Пусть в качестве свидетеля, но отправят. Я соскакиваю, ты остаешься. А поскольку безупречны только ангелы…

– Что ты предлагаешь?

– Ольгерт, ты умнейший оперативник, знаешь акценты вашей службы. Подумай, как довести открывшуюся информацию до начальства, чтобы она сыграла для нашей общей пользы.

Лейтенант размышляет. Лицо восторга не выражает абсолютно:

– Да, Сержант, ты точно матерый волчара. Я начинаю работать на тебя. Кто кого завербовал?

– Не утрируй, лейтенант. Да, ты оказался крайним. Но я тебя не принуждал. Напоминаю – мы заключили договор. И я предупреждал, что все мои тайны смертельно опасны.

Кибовец молчит, но это очень красноречивое молчание.

– Ольгерт, попробуй увидеть в этом и веселую сторону. Вообрази себе рожи следственной группы, когда они узнают о результатах проверки.

Невеселая ухмылка:

– Ладно, лейтенант, не буду мешать тебе думать. Ты планируешь что-то отправлять с Беловой?

– Нет.

– Тогда отошлю ее домой сам, и пораньше. Мне тоже надо крепко поразмыслить.

Прихватив плотный пакет с картой и аэрофотоснимками места будущей операции (купились на предложение, сволочи), возвращаюсь в свою комнату. Умаявшаяся Натали, словно котенок, свернувшись клубочком, задремала на кровати. Совсем еще ребенок. Присаживаюсь, нежно глажу по голове. Пальцы скользят по мягким, пышным, шелковистым волосам.

– Сержант… Любимый мой, как я не хочу сегодня уходить!

Обняв, крепко прижимается:

– Как я хотела бы остаться с тобой!

Да, Натали этого действительно хочет – читаю все чувства в ее ауре. Но вместо радости душу наполняет боль. Ничего хорошего не принесет юной девушке первая любовь. Кругом обман и предательство, а любимый может только научить, как подороже продать свою жизнь, сопротивляясь врагам.

– Пойдем, милая. У нас мало времени. Надо заниматься.

– Сержант, скоро я приведу группу и опять приду к тебе. У нас будут целые сутки.

– Хорошо, Ната.

Поднимаю девочку, идем тренироваться.

Выхватить нож, ударить, отскочить! Раз за разом заставляю Натали отрабатывать слитность и внезапность движения. Короткий перерыв.

– Сержант, а почему ты не учил меня стрелять из винтовки?

– Ната, каждый должен быть готов к своему виду боя. Разведчик – к тому, что его придут брать оперативники КИБ. Если такое произойдет (обязательно произойдет), у тебя будет только один шанс. Убить кибовца ножом, забрать его оружие, попытаться уйти. У тебя есть место, где спрятаться?

– Конечно.

– О нем никто не знает, кроме тебя?

Молчание.

– Натали, подбери себе такое место, а лучше – несколько. Продумай маршрут побега.

– Сержант, ты думаешь, в Реджистансе найдутся предатели?

– Предатели находятся всегда, Натали. Кто-то может просто не уследить за языком, а потом рассказать все на допросе. Тебя знают многие.

Снова резиновый и стальной клинки, меняясь, рассекают воздух. Все, девочка, больше для тебя ничего сделать не могу.

– Время, Натали.

– Боже, как не хочется!

Проверяю крепление ножа на стройной загорелой голени. Ласковая ручка проводит по голове. Выпрямляюсь, целуемся.

– Побежали, Натали, я тебя провожу.

Ноги отмеряют расстояние, секундная стрелка – неумолимое время. Прощальное объятие, прощальный поцелуй.

– Иди, любимая.

– Сержант, любимый мой!

Девочка отдаляется, переходит на бег. Внезапно отчетливо, с болью в сердце, понимаю, что это наша последняя встреча. Словно услышав мысли, Натали останавливается, оборачивается. Вымучиваю улыбку, машу рукой. Ответная влюбленная улыбка, кивок. Убежала. Еще минуту ровно дышу, успокаиваю чувства. Мне надо назад. К врагам.

Твердые пальцы агентессы разминают мышцы, приятно пахнет кремом.

– Что такой мрачный, красавчик? Девушка огорчила?

– Если бы. Тут не до девушек, когда завтра такая встреча. Хуже нет – зависеть от чужого решения.

По команде переворачиваюсь, встречаю взгляд Сюзанны.

– Мне казалось, что ты ничего не боишься.

– Я и не боюсь. Просто жить – интересно. Не бояться смерти и хотеть жить – совершенно разные вещи, Светлана.

Остаток процедуры, идем на ужин. Вопросительно смотрю на Олега.

– Сделал все, что мог.

Киваю, приступаю к картофелю с обжаренными сосисками.

После душа тихо играет радио, врач обрабатывает рубец новой мазью – Натали принесла.

– Ты знаешь, уже и сукровицы нет. Заживление очень хорошо идет.

– Если все получится, надо будет постараться не занести радиацию на рану. Место очень уязвимое.

Светлана выпрямляется, кладет мне на грудь прохладную ладонь с длинными пальцами.

– Может, останешься у меня? Просто скинешь нервное напряжение.

– Заманчиво, но – нет. Спасибо, агентесса. Надо еще об очень многом подумать.

– Смотри сам. Я хотела как лучше.

– Получишь сержанта – я напомню о предложении.

– Ловлю на слове. Все-таки постарайся расслабиться и уснуть.

– Хорошо.

Просмотрев карту и аэрофотоснимки, составил общее представление об уничтоженной базе ядерных арсенальщиков. Многое знакомо. Близки миры, очень близки.

День закончился отрешенным созерцанием заката. Настраивался и вживался в нюансы очередной маски, которую теперь придется носить.

* * *

Все, кроме караула, отправлены на огневую подготовку, мы с Олегом направляемся в здание штаба. Недлинный коридор, закрытые двери комнат. Лейтенант стучит во вторую справа.

– Войдите.

– Разрешите, сэр?

Комната Олега, точно. Кровать, несколько стульев, небольшой стол, шкаф. Чем хороша эта сторона – есть окошко. За столом моложаво и подтянуто выглядящий мужчина лет сорока пяти – пятидесяти. Память начинает пролистывать фотографии особо важных персон.

Несколько секунд меня пристально рассматривают. Спокойно выдерживаю внимательный взгляд.

– Многое о вас слышал, Сержант. Или, точнее, Серж Росс?

– Надеюсь, сэр полковник, не только плохое?

Продолжаю в ответ на вопросительное движение брови:

– Полковник Дэвид Голдман, второй заместитель начальника управления КИБ Северо-Восточных колоний. Кстати, сэр, мне весьма лестно внимание персоны такого уровня.

– Так-так. Уверен, что разговор с вами, Серж, будет интересным. Лейтенант, можете идти.

– Да, сэр. Только… Сержант, вы не могли бы отдать ваш револьвер?

– Пожалуйста.

Поворачиваюсь боком, Ольгерт извлекает оружие из кобуры.

– Сэр, я в зале у входа.

Дверь закрывается.

– Присаживайтесь.

– Благодарю вас, сэр.

– Что вы мне можете предложить, Серж?

– Ядерное оружие России и ряд секретов, касаемых меня лично. Каждый из секретов – дыра в стене безопасности Империи.

– Вы уверены, что найдете ядерный тайник?

– Да. Либо оружие, либо место, где оно прекратило свое существование.

– Подразумеваете Чинь?

– Да, сэр. Но я глубоко сомневаюсь, что арсенал покинул пределы России.

– В чем заключается ваша главная цель, Серж?

– Полное гражданство, финансовая обеспеченность, интересная работа в самой серьезной организации Империи. В общем, погоны офицера КИБ и маленькое поместье, допустим у Шервуда.

– Почему там?

– Вид из окна будет напоминать о Реджистансе.

Полковник усмехается:

– Граничит с наглостью. Пока вам гарантирован допросный конвейер в подвалах КИБ, Серж, и жестокое наказание за особо тяжкие преступления против Империи.

– Начну с последнего. По большому счету, я выполнил за вас вашу работу. Понесенные военными потери и обстоятельства, при которых они их понесли, дали КИБ гораздо больше оснований для ликвидации Вооруженных Сил, чем затея с этим игрушечным отрядом Реджистанса. Планировали пощипать заведение майора Шварца, сэр?

– Интересная мысль.

– Кроме этого, была бы показана необходимость собственно КИБ – как же, вскрыта целая сеть Реджистанса! Произведены запугивание и вербовка обучаемых. Вы же не собирались их всех отправлять под нож? Кроме того, родители заигравшихся детишек достаточно перспективны для разработки. Я не касаюсь комбинаций с чиновниками, олицетворяющими власть в богатой приморской полосе, хотя тут тоже есть хороший повод разгуляться. Возвращаюсь к основной цели. Военные получили плюху в своей зоне ответственности, КИБ начала расследование, а точнее, дала ход накопленному компромату, как и планировалось. Но, согласитесь, налет восторженной молодежи на санаторий и приписываемые мне действия находятся в совершенно разных весовых категориях.

– Ваша осведомленность, Серж, вызывает массу вопросов. Вы действовали один или в составе группы?

– С определенного момента – один, сэр.

– Кто вы такой?

– Не думаю, сэр, что сейчас подходящее время для честного ответа. Мне по душе долгое и плодотворное сотрудничество. Разумеется, после решения проблемы с потерянным арсеналом.

– Я пока больше склоняюсь к варианту допросного конвейера.

– Сэр, вы ставите под сомнение мою устойчивость к препаратам правды?

– К сожалению, нет. Но кроме химии, есть еще и боль, а также мучения близких вам людей.

– Относительно личной боли – вы что-нибудь слышали о программной остановке сердца? По собственному желанию владеющего этой методикой человека?

– Научники Хрустального острова все-таки сумели решить этот вопрос?

– Пока в одном экземпляре, сэр.

– Уверены, что нет шансов?

– Либо труп, либо овощ – тело без сознания, существующее за счет реанимационной техники.

– Как же близкие люди, Серж? Все те, кто в вас поверил, любит вас?

– Во-первых, оттуда это будет безразлично, а во-вторых…

Утром после завтрака я вышел вместе с Сергеем. Притормозил у учебных столов, вынул его револьвер и снова застегнул кобуру. Сергей смолчал, но что-то понял. В общем, Ольгерт забрал оружие командира, а мой ствол сейчас смотрит полковнику в лицо.

– Вы получаете пулю в переносицу, сэр. Лейтенант – вторую. Двух револьверов мне хватит, чтобы положить трех ваших охранников у запасного выхода, – все-таки я боец «Дельты». Сюзанна и Питер не задержатся на этом свете. Далее вооруженный отряд под моим командованием выдвигается к одному симпатичному местечку для пикника, где вас ожидают две машины. Не думаю, что оставшимся там охранникам-водителям есть что противопоставить пулемету. На машинах мы посещаем Сити, точнее, штаб-квартиру КИБ. Пулеметный огонь, стрельба залпами…

– Дальше?

– Разумеется, последний бой в осажденном здании. Но прежде я перезвоню в Главный штаб «Дельты» и изложу суть своих похождений и ваши цели. Убедительные слова, подтверждающие версию трупы… Война КИБ и военной контрразведки обещает быть интересной.

– Вам не жалко мальчишек?

– А разве вы их пожалеете? По крайней мере, они умрут достойной смертью – в бою и с оружием в руках.

– Почему же вы не стреляете?

Убираю револьвер.

– Потому что вы, сэр полковник, производите впечатление здравомыслящего человека. Может быть, хватит на сегодня проверок? Не пора ли перейти к обсуждению деталей сотрудничества на первоначальном этапе?

Полковник усмехается:

– Последний вопрос, Росс. Сколько вам на самом деле лет?

Неплохие у них аналитики. Впрочем, жизненный опыт не спрячешь.

– Много, сэр. Гораздо больше, чем кажется на вид.

– Верю. Кстати, никаких репрессий в отношении всего этого, – Голдман описывает рукой круг, – не последует. Осенью операция будет свернута, отряд расформирован, участники получат правдоподобные объяснения. Вы, Серж, завтра поменяете условия жизни на более пристойные.

– Мои напарники, сэр?

– У вас есть претензии к лейтенанту или агентессе?

– Нет, сэр. Полагаю, у них имеется мощный стимул для безупречного исполнения своих обязанностей.

– Да, полное гражданство – солидный куш. Не многовато ли?

– На ваше усмотрение, сэр. Мне привычнее иметь дело со знакомыми людьми.

– Хорошо, Росс. Найдите эти заряды, а я подберу вам достойное место службы.

Полковник встает, поднимаюсь и я.

– Обнаружение потери существенно повлияет на вес КИБ в Империи.

– Или позволит встать во главе Империи.

Немая сцена. Прожигающий взгляд, кривая усмешка.

– Совсем не боитесь смерти, Росс?

– Сколько раз вам отказывали в полном гражданстве, сэр? Два?

Полковник присаживается назад на стул, повелительно кивает. Занимаю прежнюю позицию.

– Росс, без уверток – об этом вы услышали там, на острове?

– Абсолютно честно – нет, сэр. Это личный вывод на основании дел в Империи вообще и моих… похождений в частности.

Молчание, раздумья.

– Вас кинули, Серж. Вас подставил и бросил неблагодарный руководитель с Хрустального острова. Весьма опрометчиво с его стороны. Можете не искать ответ. Ну что же, хорошая память на добро и зло в нашей (выделено интонацией) организации приветствуется. У вас ведь есть еще интересные мысли? Изложите их.

– Сэр, для прогресса Империи необходима цель, если угодно – враг. Представьте себе террористический акт с применением пропавшего боезаряда. Там, где это необходимо заинтересованному в развитии Империи руководству КИБ, и в нужное время. Опять же, ничто так не объединяет Империю, как наличие врага. Абсолютного врага. Наводящего ужас на население и неуловимого. До определенного момента неуловимого, естественно.

– Любите риск, Росс?

– Не без этого, сэр. Но больше всего ценю, когда со мной играют честно.

– Отдаю должное – вы сумели меня заинтриговать.

Встаю, жму крепкую руку. Полковник подходит к двери, открывает.

– Лейтенант?

– Да, сэр!

– Ольгерт, вам больше не придется киснуть от скуки. Возможно, новое место службы окажется несколько горячим, но оно же будет весьма перспективным. Вы, Серж и Сюзанна убываете завтра. Разработайте легенду для отряда.

– Да, сэр!

– И еще. Знаете, таланты часто переигрывают профессионалов.

– Простите, сэр?

– Росс, покажите ему оружие.

Демонстрирую револьвер. У лейтенанта вытягивается лицо.

– Учтите на будущее, Ольгерт. Росс умеет удивлять, он это делает постоянно.

– Слушаюсь, сэр.

– До встречи, Росс.

– До свидания, сэр.

– Ольгерт, проводите меня.

Кибовцы ушли, на меня навалилась усталость. Похоже, первый тайм выиграл. Минут через десять появляется лейтенант. Настроение явно приподнятое, довольная улыбка сияет:

– Превосходно, Серж! Все получилось, а ты переживал! Что такой хмурый?

– Не поверишь – устал. Умеет полковник нервы помотать.

– Он – лучший, Серж. Во всех Северо-Восточных колониях лучший. Но ты тоже хорош! Где взял второй револьвер?

– У командира. Невозможно отказать убедительному волку Реджистанса.

– Поражаюсь твоей хитрости. Кстати, полковнику понравилась твоя предусмотрительность.

– Ольгерт, добрым словом и револьвером всегда можно добиться гораздо большего, чем просто добрым словом.

Лейтенант от души смеется, хлопает по плечу:

– Отлично сказано, Серж! Предлагаю – пойдем порадуем Сюзанну.

– Пойдем. Кстати, отдай револьвер – верну Сергею. Так же незаметно, как и брал, Ольгерт. Ни к чему Питеру лишняя информация к размышлению, верно?

– Да уж. Сильно заметны наши трения?

– Если знаешь, что и где искать, всегда находишь, Ольгерт.

Забрав агентессу, идем к ней в медпункт.

– Не томи, шеф. Все получилось?

– Пакуй вещи, Сюзанна. Завтра утром убываем.

Шепотом, но с непередаваемым удовольствием:

– Да!!!

Негромким, но полным благодарности голосом:

– Это твоя заслуга, Сержант!

– За пределами лагеря можешь звать его Серж.

– Вот как? Между прочим, мне всегда нравилось это имя.

– Конечно, ведь оно так созвучно званию, которого ты, бесспорно, достойна, Сьюзи.

– Лейтенант, вы слышите, какие комплименты должен говорить даме настоящий джентльмен?

– Сюзанна, не расслабляйся, это прелюдия к вербовке.

Кибовцы негромко смеются. Тоже нервничали, ожидая итоги встречи. Конечно, пребывание в отряде – опасность, помноженная на постоянную скуку оторванного от цивилизации человека. А если учесть планируемую конечную фазу с боем, когда над головой свистят пули военных, – я понимаю причину жизнерадостного настроения агентов.

– Предлагаю неплохой анекдот на эту тему. На поляне в лесу проходит заседание командования Реджистанса. Обсуждают стратегию, методы борьбы, планируют диверсии, постоянно речь заходит о конспирации и маскировке баз. Внезапно один из совещающихся вынимает пистолет и стреляет в обратившегося к нему с вопросом человека. Наповал. Все замолкают. Стрелок прячет оружие и говорит: «А сейчас, коллеги, когда ликвидирован единственный настоящий реджистансовец, нам можно спокойно обсудить дела, как и положено нормальным офицерам КИБ».

Всплеск веселья. Отсмеявшись, Ольгерт одобрительно кивает:

– Превосходная история, Серж. С тобой надо чаще общаться.

– Кстати, об общении, лейтенант. Полагаю, есть смысл сегодня вечером обсудить ряд вопросов, непосредственно касающихся нас троих. Конкретно – ближайшего будущего. Определенные мысли у меня есть, за день постараюсь довести их до совершенства.

– Дельное предложение, шеф. Мне тоже есть что сказать.

– Хорошо. Когда собираемся?

– Как насчет перед ужином? До массажа Сержа?

– Серж?

– Согласен.

– Утверждаю. В семь вечера здесь. А сейчас, соратники, – Сюзанна улыбается – снова вспомнила анекдот, не иначе, – предлагаю отправиться на обед.

Обед, отдых, спорт. За мной никто не следит – доверие полное. Сбегал на площадку, где стояли ожидавшие полковника машины. Точно, следы двух машин, похоже, армейские джипы.

Усиленная тренировка, возвращаюсь в лагерь. Снова собираемся в медпункте.

– Мы слушаем тебя, Серж.

– Первое и главное – осознайте, что куш, на который мы замахнулись, является недостижимой мечтой для большинства. Большинства, включающего ваших коллег. На что они могут пойти, чтобы заполучить полное гражданство?

Лица серьезные, значит, прониклись, цель достигнута.

– Второе. Ольгерт, я не сомневаюсь, что каждый мой шаг будет записываться. Мое требование – писать должен только ты, ты же и передаешь информацию полковнику Голдману. Проверки помещений опять же на твоей совести, используй, пожалуйста, лучшую аппаратуру.

– Разумно. Согласен, Серж.

– Сьюзи, на тебе мое здоровье. В кратчайший срок изучи все, относящееся к противорадиационным препаратам, лично и постоянно контролируй всех привлекаемых медиков и то, чем они собираются пользоваться. Лучший вариант, если ты сама будешь заказывать лекарства у полковника и выполнять анализы. Уверен, ты знаешь, что делать в случае малейшего сомнения.

– Ясно.

– На ком будет проверка работающих со мной, но не входящих в нашу тройку людей?

Кибовцы переглядываются.

– Наверное, лучше заниматься этим вопросом вместе, шеф?

– Да, Сюзанна, ты права.

– Как будем общаться за пределами лагеря, чтобы не отличаться от обычной тройки?

– Хм-м. Наверное, так же. Во внеслужебное время по именам, меня можно называть «шеф». При начальстве – лейтенант Штольц, агент Венсен. Ты… Уточню, но «сержант Росс» звучит нормально.

– Не слишком молодо выгляжу для сержанта?

– У нас не армия, Серж. Звание говорит лишь о твоих заслугах.

– Понял, шеф. Но за тобой полноценный инструктаж о принятых в КИБ правилах, жаргоне, поведении.

– Безусловно.

– О наших отношениях, коллеги. Вы не доверяете мне, я не доверяю вам, вместе мы не доверяем никому. Но есть дело, ради которого необходимо работать с полной отдачей, без мелочей, будучи уверенными друг в друге. Наша цель этого стоит.

– Согласен.

– Согласна, Серж.

– Что планировал, я высказал, коллеги. Ваши вопросы?

– Сюзанна?

– Спасибо, Ольгерт. Серж, меня интересует твоя медицинская карта. Перенесенные заболевания, анализы, предрасположенность к аллергии?..

– Сьюзи, боюсь, придется создавать ее с нуля. Готов к любым процедурам и анализам.

– Шеф?

– Отражу в сегодняшнем докладе. В любом случае время для этого будет.

– Серж, как выражается твоя реакция на наркотические и допросные препараты?

– Сильная интоксикация вплоть до потери сознания. Это же распространяется на крепкие алкогольные напитки. Плюс головная боль, тоже сильная.

– Внутричерепное давление?

– Не знаю, Сьюзи.

– Понятно. Займусь.

– Серж, с нами постоянно будут работать техи разной направленности. Проконтролировать их работу, как ты понимаешь, мне сложно.

– Всех техов беру на себя, Ольгерт.

– Ты уверен?

– Абсолютно.

Сюзанна смотрит на часы:

– Серж, время массажа.

– Слушаюсь, агент Венсен.

Я на топчане, Ольгерт не уходит:

– Серж, все-таки – как ты нас вычислил?

Улыбаюсь:

– Ольгерт, мне понравился твой жест Сюзанне перед вопросом. «Внимание», не правда ли? Отдаю должное – изящный ход. Пальцы Сьюзи не только сильные, но и чувствительные. Должна уловить правдивость ответа?

– Какой изворотливый хитрец!

– А ты, Сьюзи, многогранно подготовленная и талантливая девушка. В благодарность за прекрасный массаж отвечу честно: опыт, Ольгерт.

– Опыт? Но где ты мог его набраться? Тебе не так много лет, Серж.

– Давай подойдем к вопросу аналитически. С одной стороны, имеем провал оперативной тройки с точным определением агентов. С другой – юный возраст определившего. Одна из предпосылок исключает другую. Какая не верна? Учти – полковник правильный ответ уже знает.

– Ты употребил слово «честно». Подожди… Сколько тебе тогда лет?!

Пальцы врача замирают.

– Перевернуться, Сюзанна?

– Да.

– Кстати, теперь можно контролировать еще и мои глаза. Отложим точное количество лет и зададимся вторым вопросом. Каким, Ольгерт?

– Почему ты так молодо выглядишь?

– Поправлю акцент. В каком месте Империи возможно серьезное омоложение?

Лейтенант молчит, отвечает агентесса:

– Хрустальный остров…

– Незаурядные познания для простого агента, Сюзанна. Полковник Голдман, отдаю ему должное, и это вычислил сразу. Полагаю, ты получил целый ряд ответов на вопросы, шеф?

– У меня еще больше возникло новых, Серж.

– Отвечу, как добрая бабушка, отбирающая банку малинового варенья у внука: «Много за один раз – вредно».

– Заинтриговать ты умеешь, это точно. Значит, опыт контрразведчика, знания теха…

– Добавь боевую подготовку, шеф. Он один положил пятерых «дельтовцев». Трое – с границ Мертвых земель, с реальным боевым опытом.

– Ну, что ответишь, Серж?

– Уже ответил. Хорошего – понемножку. Буду молчать, даже если Сьюзи защекочет меня насмерть.

– Нет, скрытный мой, ты так просто не умрешь. Я приберегу для тебя особо утонченную пытку.

– Надеюсь, хотя бы в более цивилизованных условиях, Сюзанна?

– О да!

– Ольгерт, сотри улыбку заговорщика со своего лица. Объяви страждущим – когда мы уходим?

– Завтра в шесть. Оружие утром отдашь Петру, форму можешь оставить прямо у себя в комнате. Ты тоже, Сюзанна. До бойцов доведено, что мы убываем на особое совещание Реджистанса.

– Вижу, шеф, ты не стал придумывать что-то новое.

Переглядываемся, смеемся.

– Тот твой анекдот очень точно отражает ситуацию, Серж.

Ужин, душ, обработка раны. Сюзанна уже собирает сумку. Откос раздумий и ответивший на мое прощальное рукопожатие командир. Утром закрепил на ноге нож Натали и взял маленький пакет с ее вторым подарком – туалетной водой.

* * *

– Это уже отдает паранойей, Серж.

– Ольгерт, ты уверен, что твои радиосеансы не слушали чужие уши? Лучше быть живым параноиком, чем мертвым наивным идиотом.

– Хорошо. Командуй.

– Выдвигаемся в пятнадцати ярдах от тропы слева. Сюзанна – головной дозор. Отдай сумку шефу, вынимай свой пистолетик. Я – тыловой. Дистанция – десять ярдов. Ольгерт, ты без оружия?

С оттенком досады:

– Да.

– Общение боевыми жестами, предупреждение о возможной опасности…

– Могу крикнуть птицей.

– Принимаю. Прямое столкновение – стреляй без колебаний. Сюзанна, вперед!

Затея преследовала одну-единственную цель – необходимо приучать кибовцев к безусловному исполнению моих приказов.

Два с небольшим часа по лесу, один крик птицы. Да, торчащий из кустов сук напоминал ствол автоматической винтовки. Подходим к дороге. Из кустов виден стоящий на поляне микроавтобус с тонированными стеклами.

– Агент Венсен, забирай сумку у шефа, дай мне пистолет.

– Держи.

– Сюзанна, выдвигаешься вправо, там выходишь из кустов, следуешь к водителю. Если все нормально – поворачиваешься к нам и машешь левой рукой. Видишь опасность – ставишь сумку на землю, машешь двумя руками в направлении, откуда выйдешь. Мы с Ольгертом отступим и отправимся другим маршрутом.

– Ясно.

Легкое шуршание веток, агентесса выходит на поляну, направляется к машине. Выскакивает водитель, предупредительно откатывает боковую дверь пассажирского отсека. Короткий разговор, Сьюзи машет левой рукой.

В отделенном переборкой от водителя салоне комфортно и прохладно – работает кондиционер. Удобнейшие кресла, небольшой откидной столик, мини-холодильник. Пистолет возвращается на точеную загорелую голень агентессы.

– Ты всегда так предусмотрителен, Серж?

– Да.

– Это многое объясняет.

– Ольгерт, куда мы едем?

– Полковник направил нас в исключительно приятное местечко. Сюзанна, ты как-то мечтала туда попасть.

– Подожди… Бирюзовая бухта?!

– Точно.

– О-о-о!

– Это санаторий, Ольгерт?

– Да, можно и так сказать. Ты себе не представляешь, какой это санаторий!

– Между прочим, офицеры, мы уже давно не в лесу, не пора ли перейти на подобающий сотрудникам КИБ язык?

Эту фразу произношу на английском. Недолго длилось общение на родном русском.

– Сэр сержант, слушаюсь, сэр.

– Да, сэр, вы правы.

Сюзанна открывает холодильничек:

– Джентльмены, нас ценят. Какие напитки желаете?

Выбираем бутылочки. Полпинты газированного виноградно-яблочного сока благотворно воздействует на организм. Поудобнее располагаюсь на кресле, закрываю глаза, заставляю себя расслабиться.

– Серж, подъезжаем.

– Принял.

Микроавтобус еще минут пятнадцать неспешно едет по красивым улицам приморского городка. Роскошь и отдых – лучшие слова, характеризующие пейзаж за окном. Красивые здания, небольшие дизайнерские парки, фонтанчики, идеально чистая тротуарная плитка, нарядные, ухоженные, загорелые люди. Стилизованный под паровоз электротягач везет на пляж полные отдыхающих вагончики.

– Просто не верю своим глазам. Боже мой, неужели мы в цивилизации?

– Да, Сюзанна, разделяю твое мнение.

Я молчу. Не мой это праздник жизни.

Микроавтобус разворачивается на площадке у высоких кованых ворот, останавливается. Выходим. Со всех сторон тропическая зелень, чуть выше на фонарях под старину – видеокамеры. Из калитки появляется охранник.

– Кто из вас старший?

– Лейтенант Штольц.

– Секунду, сэр.

Пролистывание данных на компьютерном планшете, кивок, взмах рукой.

– Да, сэр. Прошу вас, сейчас подъедет мобиль.

Открытый электромобильчик везет по тенистой платановой аллее к площади. Интересный момент – еще ни разу не видел стационарного учетника. Стойка регистратуры, улыбчивая, но с точными спортивными движениями бойца барышня за ноутбуком.

– Лейтенант Штольц.

– Да, сэр. Позвольте…

Подключенный к ноуту сканер деликатно касается груди Ольгерта.

– Благодарю вас, сэр. Вашей тройке забронированы номера и оставлена посылка.

Приглушенно щелкают замки сейфа за стойкой. Запечатанный небольшой пакет. Следом на стойку ложатся знакомые мне комплекты пластиковых карт, на этот раз насыщенного золотого цвета.

Лейтенант подвисает, у агентессы полные восторга и удивления глаза.

– Господа, дама, надеюсь, трое суток люкса вам понравятся. Мобиль отвезет вас.

– Благодарю.

В электромобильчике Сьюзи дает волю чувствам:

– Ольгерт! Не верю своим глазам! Это не сон?

– Сюзанна, я сам поражен.

– Серж, ты что молчишь?

– Жду, когда шеф вскроет пакет и выдаст ценные указания.

Два элегантных мобильника в чехлах и зарядные устройства к ним. Где чей, понятно сразу – на корпусе изящной женской модели выложено стразами «Сьюзи».

– Потрясающе!

В прилагаемой записке одно-единственное слово: «Отдыхайте». Аппараты запускаются, проверяется немедленно пополнившийся баланс. Несомненно, цифры на дисплеях впечатляют – это хорошо заметно по лицам кибовцев.

Выгружаемся у трех симпатичных коттеджей. Как раз у Ольгерта раздается мелодичный вызов. Догадываюсь, кто звонит. Махнув напарникам рукой, иду в свои апартаменты.

М-да, люкс – это и есть люкс. В махровом халате наслаждаюсь после душа чашкой первоклассного кофе с молоком. Холодильник полон, как и бар в гостиной. Музыкальный центр негромко исполняет последние радиохиты.

– Серж?

– Входи, Сьюзи.

– Почему не заперто?

– Тебя ждал. Как вкушение пошлой роскоши, агентесса?

– Не заметно?

– Выглядишь великолепно, подтверждаю.

Девушка успела не только принять душ, но и нанести макияж. Легкий сарафан открывает стройные ноги и подчеркивает тонкую гибкую фигурку.

– Чем планируешь заняться?

– Сначала допить кофе, а затем исполнять твои приказы, как и распорядился по телефону полковник.

– Да, приятно говорить с прозорливым человеком. Одевайся, буду делать из тебя джентльмена.

Парикмахерская. Вдумчиво обсудив фасоны причесок с мужским мастером, Сюзанна отправляет меня в кресло. Что же, возражений нет – зарос за прошедшее время изрядно.

Дорогой бутик. Легчайшая рубашка, тонкие летние брюки, белье, носки, аксессуары, обувь. Все категории «А». Старая одежда («В таком даже в трудовую армию не возьмут – побрезгуют») отправляется в мусорный пакет. В зеркале отражается знакомый по Сити-258 образ. Как недавно и уже давно это было! Солнцезащитные фотохромные очки (любимая модель Черного Теха) скрывают печальные глаза.

С отдающим правом собственника удовольствием Сюзанна окинула меня взглядом, довольно улыбнулась и проворковала, явно рисуясь перед персоналом (в этом мире для женщины очень престижно содержать молодого любовника):

– Серж, дорогой, теперь подожди меня, пожалуйста.

– Разумеется.

Взгляд на часы:

– Час я выдержу, дорогая.

Прозрачный столик у фонтанчика, кофе за счет заведения, музыкальный канал на небольшом плоском телевизоре. Душу продолжают бередить непрошеные воспоминания, потому что на экране Катя. Повзрослевшая, элегантная, гармонично и непринужденно двигающаяся по сцене (послушалась, занялась спортом). Четвертая песня. На этот раз грустная. Кажется, что глаза певицы полны слез. Черт… Я знаю, к кому она обращается. Стиснув зубы, пережидаю нахлынувшую боль. Невидящими глазами смотрю на экран, а память показывает улыбающуюся Марджи, счастливую Елену, задорно смеющуюся Кэт. Ничего нельзя изменить и вернуть назад. Теперь к любящим женщинам добавилась Натали. И всем принес только горе.

Отрываясь от воспоминаний, отворачиваюсь от телевизора, окидываю взглядом роскошную реальность. Не мою. Чужую, далекую и ненавистную. Приближающаяся походкой модели на подиуме Сюзанна сбивается с шага:

– Серж? Что-то случилось?

– Нет.

– Но у тебя такой взгляд…

Надеваю очки:

– Так лучше?

Агентесса нерешительно кивает, смотрит на экран телевизора. На лице появляются догадка и понимание. Что она увидела?

Под приятную инструментальную музыку сменяют друг друга сочные морские пейзажи. Их объединяет… Да, их объединяет сияющий подобно бриллианту купол на заднем плане. Хрустальный остров.

– Серж, ты…

– Не спрашивай, Сьюзи. Есть тайны, не добавляющие здоровья и долголетия. А такой прекрасной девушке должно быть гармонично присуще и первое, и второе. Ну-ка, повернись, красавица.

Загадочная улыбка, полные жарких обещаний миндалевидные глаза, профессиональный макияж, облегающее, подчеркивающее достоинства фигуры платье цвета морской волны, легкие босоножки натуральной кожи, стильная сумочка.

Платье на бретельках, несмотря на внешнюю простоту, стоит немерено – понятно сразу.

– Сьюзи, ты будешь разбивать мужские сердца десятками.

– А если меня интересует только один мужчина?

– Не думаю, что он достоин стоящей передо мной ослепительной красавицы.

– Опять издеваешься над бедной девушкой, Серж?

– Кстати, о бедности. Не посетить ли нам ювелирный салон?

Вижу – жаждет неимоверно. Но потратилась уже изрядно и хотела бы остаток средств с карты скинуть на свой счет.

– Пойдем, Сьюзи. Я угощаю.

– О, Серж! Но ведь там цены?..

– Дорогая, во-первых, если выгорит наше маленькое дело, то все это, – жест с неуловимым оттенком снисходительности, – будет вызывать у тебя несколько другие чувства. А во-вторых, я поставлю условие.

– Готова на все.

– Сьюзи, я увижу (выделяю интонацией), когда ты будешь действительно готова. Условие такое – покупаю тебе сам.

– Да, Серж, согласна. Но ты знаешь…

Пресекаю жестко-командным тоном:

– Сюзанна!

Замолкает.

– Если не доверяешь, можешь отказаться.

– Я буду молчать, Серж.

Ювелирный салон впечатляет ассортиментом и ценами. Прикинув количество единиц на карте, решительно двигаюсь в сторону витрин с серебром. Филигранность работы и продуманность стилей устраивают. Кладу карту перед менеджером, отдаю указания. Особая тонкость – добиться гармонии с карими глазами девушки. Идеально подойдут, наверное, сердолик и темный янтарь. Серьги, диадема, браслет-змея на руку, резное колечко и два перстенька. Зеркало. Восхищенная агентесса:

– Серж! Боже мой!

– Леди, вы потрясающе выглядите. Вещи из разных композиций, но вместе они дают фантастический эффект. Совершенно неповторимая гармония.

– Благодарю вас, сэр. Серж!

– Сьюзи, тебе необходимо немного подвести глаза. Уголки чуть-чуть к вискам.

– Вы знаете, леди, присоединяюсь к мнению вашего спутника.

– Да? Сейчас, джентльмены.

Менеджер поворачивается ко мне, дружелюбно улыбается:

– Бывали в Юго-Восточных колониях, сэр?

– Где я только не бывал, сэр.

– Джентльмены, как?

Хоть сейчас на роль персидской принцессы.

– Леди, нет слов.

– Именно это я и хотел увидеть, Сьюзи.

Две трети единиц с покупочной карты испарились, но на что их тратить? А вот в легендировании себя, любимого, и обработке агентов шаг сделан незаурядный.

Призывно играет мобильный в сумочке.

– Да, Ольгерт? Хорошо, мы уже идем.

– Серж, Ольгерт нас ждет за столиком в ресторане.

Раскланиваемся с менеджером (сто процентов – кибовец, как и все остальные тут), шагаем в тени раскидистых деревьев. Аромат экзотических цветов смешивается с тонкими духами девушки. Встречные мужчины окидывают ее отнюдь не равнодушными взглядами. Пальцы агентессы деликатно касаются левого бицепса. Понимаю намек, идем под ручку.

– Серж, ты действительно был в Юго-Восточных колониях?

– Если твои украшения подобраны в характерном стиле, то какой ответ является верным?

– Боже мой, твой юный вид все время сбивает с правильного пути!

– Знаешь, Сьюзи, возможно, об этом еще рано говорить…

– Серж…

– Хорошо. У тебя тоже есть серьезный шанс сохранить молодость и красоту на десятилетия. Многие десятилетия, Сюзанна.

Останавливаемся, и снова вижу женщину-бойца. Очень заинтересованную женщину.

– Серж, даже полное гражданство не гарантирует омолаживающих процедур такого уровня (интересовалась, куколка, знаешь кое-что). Все решает кэш. Не томи, рассказывай.

– Я предложил полковнику один интересный план. Если предложенное получит ход, то суммы на банковских счетах окажутся порядка годового дохода колонии. И мне понадобится напарница. Женщина, которая будет беречь главное – мою жизнь.

– Ты предлагаешь?..

– Да. И не жду ответа сразу. Полная ясность все равно придет только после разговора с полковником. Думай, Сьюзи.

– Почему я?

– Уверен, что скоро ты это поймешь сама.

Снова идем.

– Умеешь ты нагнать туману, Серж.

– Всего лишь заставляю немного логически подумать.

Натуральное дерево ценных пород, вышколенный персонал с легким оттенком чопорности, разделенные ажурными перегородками кабинки. Увидев агентессу, привставший Ольгерт (тоже во всем новом категории «А») не смог сдержать чувств:

– Сюзанна! Невероятно!

– Тебе понравился мой вид?

– Ты потрясающе выглядишь. А эти драгоценности!..

Сьюзи, чарующе улыбаясь, благосклонно внимает комплиментам. И главное – молчит. Уверен, что о подарке и нашем разговоре Ольгерт не узнает.

– Ну, что же, коллеги, есть новости.

Предупреждающим жестом подношу палец к губам, касаюсь мочки уха, упираюсь указательным пальцем в стол. «Молчать, нас подслушивают». Мгновенно собравшийся лейтенант кивает, продолжает фразу:

– Нас ценят, поэтому есть повод повеселиться.

Оказывается, лейтенант уважает хороший коньяк. Наши вкусы с агентессой совпадают – ограничиваемся бокалом отличного красного вина. Великолепные блюда сменяют друг друга, ведем легкую беседу ни о чем. Ольгерт изображает попытки начать флирт с красавицей, она ловко и остроумно отбивается, бросая на меня многозначительные взгляды. Пара почти приличных анекдотов способствует созданию атмосферы непринужденного веселья. На славу откушав, покидаем заведение. Очередной электромобильчик быстро довозит нашу компанию до коттеджей. Первым делом лейтенант извлекает из металлического чемоданчика с хитрым кодовым замком не менее хитрый прибор (не терял зря время. Впрочем, это предусмотрительность полковника) и проверяет помещение.

Установив в двух местах блочки глушилок, успокоенно кивает и начинает разговор:

– Коллеги, возвращаюсь к новости.

– Завтра утром нас ждет полковник, шеф?

– Хм-м. Может быть, ты, Серж, знаешь, зачем он нас ждет?

– Вас двоих – разумеется. Но не скажу.

Сюзанна поднимается из своего кресла, садится мне на колени, кладет руки на плечи:

– Я, как никогда, близка к исполнению давнего желания запытать тебя насмерть, Серж. Почему не скажешь?

– Хочу, чтобы вы помучились, как и я. Моя-то дальнейшая судьба еще в стадии решения. Кстати, поэтому опять необходимо качественно подготовиться к разговору, Сьюзи, как это ни печально. Поскольку умные мысли и близость красивой женщины совершенно несовместимы, будь добра – вернись на место.

– Ты жуткий человек, Серж.

Девушка занимает исходную позицию, продолжаю разговор:

– Время выезда, шеф?

– Половина восьмого утра.

– Прекрасно. Успею с утра потренироваться.

– Серж, здесь же курорт!

– Сьюзи, отдохну после дела. Представь себе это удовольствие – восход солнца, пустынный пляж, твердая полоса песка у кромки моря, набегающая волна…

– И несущийся сумасшедший, известный как Серж Росс.

– Могу поспорить – я там буду не один.

– Не сомневаюсь. По крайней мере, я точно составлю тебе компанию.

– Признателен, Сьюзи. К слову, о курорте – мисс врач, надеюсь, мне не запрещены морские ванны?

– Думаю, уже допустимы.

– Я бы с удовольствием сегодня поплавал.

Лицо девушки выражает скрытые душевные терзания. Понимаю – макияж, прическа…

– Я тоже не откажусь. Когда выдвигаемся?

– В четыре нормально?

– Хорошо, Серж.

– Ольгерт?

– У меня дела.

– Принял, шеф.

Купальные принадлежности приобретаем прямо у входа на пляж, Сьюзи складывает их в свою пляжную сумку. Первое затруднение возникает после переодевания у кабинки.

– Серж, посмотри!..

Агентесса расстроена. Типично женская причина – бикини не закрывает лишенные загара места. В лагере загорала в простых трусиках и лифчике – это очень заметно. Мои ноги тоже сияют белизной, в отличие от торса.

– Что теперь делать, Серж?

– Сьюзи, наплевать и идти загорать. Ты боевой сотрудник КИБ, вернувшийся с задания, – это должно быть ясно любому здравомыслящему человеку. Если кто-то посмотрит косо или с насмешкой – изувечу.

– Серж, это санаторий КИБ!

– Значит, изувечу с особым цинизмом. Успокойся, Сьюзи, пойдем к морю.

Девушка все-таки стесняется – завернулась в полотенце. Занимаем два смежных удобнейших шезлонга под большим зонтиком, многозначительно смотрю на морскую гладь.

– Сьюзи, дорогая, мне очень хочется поплавать. Как быть с заплатой на боку?

– Сейчас сниму. Сколько планируешь купаться?

– Часик, не больше.

– Сколько?!

– Сьюзи, я неплохой пловец. Час. И еще я люблю далеко заплывать.

– Я составлю тебе компанию, по крайней мере, вначале.

– Хорошо.

Идем в море, улавливаю как минимум пару любопытных взглядов на рубец. Действительно, ярко выделяется на белом пятне незагорелой кожи.

Под ногами крупнозернистый желтый песок с красноватым отливом, впереди море потрясающей чистоты и, оказывается, самое то по температуре. Плыву. Благолепие!

– Серж, что у тебя за стиль?

М-да. Брасс недорезанный.

– Особый экономичный, рыбка моя спортивная. Медленный, но зато прекрасно сохраняет силы. Еще могу вот так.

Выгребаю на боку, заметно ускоряясь.

– А так какие достоинства?

– Во-первых, вижу плывущую рядом красивую девушку, а во-вторых…

При такой манере правая рука свободна, что и демонстрирую, изображая на пальцах выстрел из пистолета.

– Замечательное у тебя обращение с красивыми девушками. Что тогда делаешь с некрасивыми?

– Не спрашивай – поседеешь, и придется красить волосы.

В ответ летит пригоршня брызг. Переворачиваюсь на спину и наддаю.

Уже минут двадцать, меняя стили, выгребаю в открытое море. Так, спортсменка скисает.

– Сьюзи, тебе пора возвращаться.

– Нет.

– Сьюзи, я ценю твое упорство, но еще больше уважаю здравый смысл.

Молчит. Что же, будем воспитывать. Еще десять минут. Мы уже далеко за бакенами. Интересно, а спасатели тут есть? Тьфу, накаркал! Почти бесшумно гудя электродвигателем, приближается изящный пластиковый катер с навесом из панелей солнечных батарей.

– Прошу прощения, сэр, вы далеко удалились от буйков. Позвольте вас подвезти до зоны купания.

– Сэр, я могу вернуться сам?

– Разумеется, сэр.

– Тогда примите, пожалуйста, на борт мою спутницу.

Врач не спорит, с заметным трудом (устала) забирается по кормовому пандусу на палубу. Плыву назад, катер сопровождает на самом малом ходу. Буйки.

– Сэр, уверяю вас – до берега я доберусь без труда. Будьте добры – доставьте на пляж девушку.

– Хорошо, сэр. Приятного отдыха, сэр.

– Благодарю вас, сэр.

Приняв влево, катер уходит. Итак, итог заплыва – далеко не все мои похождения известны паре Ольгерт – Сюзанна. Про четырехчасовое купание у военного санатория точно не знают. Значит, информация поступает полковнику не в полном объеме. Что скорее всего – нет агента среди следаков, а имеется информатор, косвенно задействованный в работе следственной группы. Ничего удивительного – Голдман и его подчиненные из управления, занимающегося провокациями, а следаки служат в другом управлении Имперской Безопасности. Разделение обязанностей, конкуренция и повышенная секретность на руку.

Выхожу на берег, ориентируюсь, иду к своему месту. Вижу Сюзанну. Кстати, с кем это она?

– …да, сэр, очень пригодились. Ваши лекции дали все основные знания, служба пошла достаточно успешно.

– Я рад, Венсен, вашим успехам.

– Благодарю вас, сэр.

Похоже, бывший преподаватель агентессы. Мужчина в возрасте, но фигура крепкая, спортом занимается регулярно.

– О, Серж! Сэр, мой напарник.

– Сержант Росс, сэр.

– Майор Лонг. Преподавал вашей спутнице в высшей школе.

– Я понял, сэр. Подтверждаю – преподавали качественно, претензий к подготовке нет.

– Лучшая похвала преподавателю – высокая оценка его учеников. Благодарю вас, сержант.

Жму твердую сухую ладонь. Взгляд майора останавливается на моем боку:

– Ого! Так вот где вы служите, агент Венсен! Серьезно, весьма серьезно. Горжусь вами.

Сьюзи мило улыбается:

– Серж, подходи.

Питьевая вода из бутылочки смывает соль, наносится мазь.

– Сьюзи, может, без заплаты? Пусть немного загорит.

– Только в тени, Серж.

На белую кожу вокруг рубца тонкие уверенные пальцы ловко наносят крем для загара. Благодарю, располагаюсь под зонтиком в шезлонге, надеваю солнцезащитные очки. С интересом наблюдавший за процедурой майор снова выказывает восхищение девушке. Так, тут уже дело пахнет флиртом. Как отреагирует агентесса? Мастерски – пара фраз явно дает понять о наших якобы особых отношениях. Поняв намек, преподаватель меняет тему и в итоге раскланивается.

– Сьюзи, я совершенно не настаиваю, чтобы ты жертвовала ради меня своей личной жизнью. Могла бы принять ухаживания офицера.

– Нет, Серж. Высшая школа – это пусть интересное, но прошлое. А ты со своими тайнами – туманное, но очень перспективное будущее.

– Твоя прагматичность привлекла меня с первой секунды.

– Я догадалась.

Позагорали, я еще раз поплавал, убедив агентессу, что до буйков и обратно.

Ужин с довольным Ольгертом. Причина удовольствия вычислилась по нестертому мазку помады на лице. Расставаясь перед сном у дверей коттеджа, явственно увидел короткие проблески ауры Сюзанны. Интересно, какие мысли подводят ее к эротическому настроению?

* * *

– Итак, коллеги, ваша работа была серьезно проверена и оценена.

Кабинет полковника, наша тройка, как и Голдман, в удобных креслах. Демократично в КИБе, совсем не армия.

Утром на входе в здание нас встретил посыльный, передал Ольгерту запечатанный пакет. Три пластиковых удостоверения на шнурках и хитрое устройство, замаскированное под обычный сотовый телефон. Эмулятор RFID промышленного изготовления, произведено, похоже, в технопарке КИБ. С этой штукой на поясе спокойно прошел через посты охраны и стационарные учетники.

Голдман продолжает обращаться к Ольгерту и Сюзанне:

– В целом она признана эффективной и достаточно грамотной. Не ваша вина, что не пришлось воспользоваться ее плодами. Конечно, провал на заключительном этапе не делает вам чести…

Взгляды, однозначно далекие от дружелюбия.

– …но зато мы бескровно познакомились с весьма незаурядным человеком. Принимая во внимание совокупность заслуг и перспективы предстоящих задач, руководством КИБ принято решение о вашем поощрении.

Исключительно преданные и радостные лица.

Полковник выдерживает паузу, с торжественным оттенком объявляет:

– С сегодняшнего дня вы, Штольц, капитан, вы, Венсен, сержант.

– Благодарю вас, сэр!

– Сэр, благодарю вас!

– Пребывание в отряде Реджистанса с весны засчитано вам как участие в боевых действиях, соответствующие начисления на личные счета выполнены.

Напарники знакомятся с банковскими распечатками. Бурное выражение восторга. Полковник успокаивает их одним жестом.

– Относительно вас, Росс, не все так безоблачно.

– Следователи продолжают жаждать моей крови, сэр?

– Если бы только они.

– Научники, техи, возможно, представители церкви?

– Неплохо очерчен круг заинтересованных лиц.

– Сэр, заверяю вас, я не стремлюсь к дешевой популярности. Но смысл понятен – поставленная задача по поиску арсенала должна быть успешно выполнена.

– Именно. Это касается и вас, коллеги. Ошибки недопустимы, потому что любая оплошность просто лишит вас будущего. Понятно?

– Да, сэр!

– Приложу все силы, сэр!

– Хорошо. Послезавтра утром транспорт доставит вас непосредственно к месту проведения операции. На подготовку с учетом ваших запросов отведено три дня, затем выход в зону. Вопросы?

– Нет, сэр.

– Все понятно, сэр.

– Коллеги, получите новые удостоверения в двенадцатом кабинете. Не задерживаю. А вас, Росс, я попрошу остаться.

Выходят.

– Я обсудил с заинтересованными лицами ваши предложения. В ходе обсуждения возник один немаловажный вопрос. Допустим, вы найдете ядерное оружие. Но ведь его необходимо еще и суметь применить.

– А техов привлекать нельзя. Особенно специализированных техов, сэр.

– Именно.

– Сэр, я справлюсь. Гарантирую.

– Значит, все эти легенды о ваших технических талантах…

– Совсем не легенды, сэр. Я точно справлюсь.

Выдерживаю изучающий, полный недоверия и интереса взгляд.

– Что же, Росс, надеюсь, мы скоро будем обсуждать перспективы уже вашей службы в КИБ.

– Да, сэр.

Кивком Голдман отпускает и меня. Прощаюсь, выхожу. Смысл встречи понятен – тройка фактически узаконена, напарники целенаправленно мотивированы на выполнение задачи, мне обрисованы варианты личного будущего.

«Ты попал! Ты точно попал, хитрый мерзавец!» – эта мысль читается в глазах уже сержантессы Сьюзи и в ее ауре. Аура, разумеется, гораздо интереснее для изучения. Сохраняя невозмутимый вид, разбираюсь в сплетениях чувств, оттенках настроения и характере девушки, благо она прижалась ко мне на танцевальной площадке ресторана. Ольгерт тоже не теряет время зря, несколько нескромно обняв симпатичную куколку, и вообще празднование повышения кибовцев удалось на славу.

– Серж, если ты не изменишь этот мерзкий изучающий взгляд на более ласковый, то очень пожалеешь.

– Сьюзи, не забывай – ты отвечаешь за мое здоровье.

– Одно другому не помешает.

– Да, сержантесса, как мы теперь будем выглядеть – два сержанта в тройке?

– Все нормально. Шеф целый капитан, а в таком чине многое меняется. И не переводи тему, Серж. Я хорошо помню твои обещания.

– Не отказываюсь. Единственное…

– Что еще ты хочешь придумать, хитрец?

– Видишь ли, Сьюзи, тяжелое ранение, нервная работа, привычка расслабляться от твоего массажа… Вдруг и в этот раз я размякну в твоих нежных руках?

– Не волнуйся, красавчик. При желании в моих руках все становится крепким и твердым, как сталь.

М-да, таким взглядом можно совратить мумию. Кстати, что-то гулянка затянулась, да и релаксационных сеансов не было давненько…

Выходя из душа, улавливаю легкий аромат духов. Как-то и не сомневался. Сьюзи в обольстительном пеньюаре и с видом роковой женщины ждет в постели.

– У тебя опять не заперто, Серж.

– Нехорошо заставлять ждать у закрытой двери такую красивую даму.

Присаживаюсь на кровать, просматриваю ауру. Кроме собственно желания, присутствует ряд чувств, и в первую очередь самоконтроль. Списочек вопросов, наверное, в уме освежается… Ну-ну.

– Опять ты так смотришь, Серж. Все, чаша терпения переполнена, сладкий мой.

Отличный пантерный бросок, банное полотенце и пеньюар улетают на палас. А вот теперь будем играть по моим правилам. Невидимые обычному взору молнии пронзают ауру Сьюзи, легко добираясь до центра удовольствия. Слабая попытка удержать самоконтроль продлилась не более трех секунд – горяча восточная кровь. Первый пик наслаждения взят еще на стадии прелюдии, потом они следуют каждые три минуты, превращая редкое слабое «нет» в мощное и резкое «Да!». Небольшой перерыв, теперь за дело берусь творчески и обстоятельно. А что Сюзанна? Решила, что все закончено? Кардинально неправильное мнение. Все только начинается, сладкая моя.

С утра успел побегать, искупаться в море, принять душ, а восточная прелестница все еще сладко спит, наплевав на обязанности телохранителя. Какой метод избрать для побудки? Выбираю самый нежный – заслужила. Бодрящий аромат заставляет девушку приоткрыть глаза.

– О боже…

– Выпей кофе, Сюзанна.

– Спасибо.

Целомудренно накинув простыню, присаживается, постепенно сосредоточиваясь и сгоняя остатки сна. Так, вспомнила вчерашнее:

– Серж!

– Да?

Оценивает бодрый вид:

– Ты давно проснулся?

– Уже сделал зарядку, поплавал и принял душ. У тебя два часа до отъезда, Сьюзи.

– Я себя чувствую, как вынутая из стиральной машины кошка, а ты делаешь зарядку… Серж, ты вообще человек?

Подаю чашечку кофе на блюдечке, девушка делает глоток:

– О, замечательно. Спасибо.

– На здоровье, дорогая. Кстати, на кухне готовы прекрасные бутерброды. Или сначала душ?

– Наверное, все-таки душ.

Протягиваю предусмотрительно захваченный банный халат, забирая чашечку. Встаю, деликатно отворачиваюсь.

– Тебе так надоело мое тело?

– Что ты, Сюзанна. Просто опасаюсь, что не сдержу свои здоровые инстинкты и мы замечательно проведем еще пару часов.

Резко поворачиваюсь:

– Ты к этому готова, сладкая?

Выждав секунду, меняю хищно-заинтересованный взгляд на обычный и по-доброму улыбаюсь:

– Сьюзи, иди в душ.

Твердый кулачок легонько бьет в грудь:

– Гадкий, отвратительный тип. Маньяк сумасшедший.

Контрастный душ привел сержантессу в относительную норму и пробудил аппетит. Пирамида бутербродиков с семгой тает на глазах.

– Серж, я сильно орала?

– Что за вульгарное выражение? Милая культурная девушка, сержант КИБ, между прочим, и «орала». Страстно выражала свои чувства – вот более точное определение.

– Когда-нибудь я не сдержусь и убью тебя за все издевательства.

– Над бедной девушкой? Сьюзи, кто тебе тогда доставит такое удовольствие?

– Переживу как-нибудь.

– Это ты сейчас так думаешь. Поверь – через неделю мысли о прекрасном могут измениться.

– Сомневаюсь. Я, как никогда, близка к решению уйти в монастырь.

– А как же будущие лейтенантские погоны?

Очень заинтересованный взгляд. Трогаю мочку уха, упираю указательный палец в стол, многозначительно киваю. Продолжаю вслух:

– Относительно звукового сопровождения нашей волшебной ночи любви тебе лучше уточнить у шефа.

– Ты прав. Где мои вещи?

– Пеньюар и халат в шкафу, дорогая.

В электромобильчике Сюзанна тщательно скрывает недовольство. Уверен, что знаю причину – Ольгерт отказался стирать запись. Впрочем, настроение девушки повышается, когда у стойки регистратуры производится сброс остатков средств с карт на банковские счета. Так, а мои куда? Весьма непрофессиональное упущение.

– Сэр?

– Леди, будьте добры, на банковский счет мисс Венсен.

Подкрепляю многозначительной улыбкой. Легкое движение брови красавицы дежурной, непроницаемый взгляд на Сюзанну (везет же некоторым!), транзакция.

На улице Сьюзи придерживает за руку:

– Серж, я все верну до единицы.

– Оставь, Сюзанна. Считай это подарком и авансом за заботу о моей драгоценной жизни. Ты еще помнишь, что мне может понадобиться верная напарница?

Длинные тонкие пальцы утвердительно сжимают бицепс.

Серебристый комфортабельный мини-вэн с тонированными стеклами сначала завозит нас в технопарк. Неотличимые от других ворота, обычный на вид ангар. Внутри же – уютный и стильный офис КИБ. Проверка удостоверений, проходим под стационарным учетником. Эмулятор на поясе работает безупречно. Получение особой кибовской полевой формы. Интересное размещение знаков различия – полоска на нагрудном кармане и такая же, но защитного цвета, – на кепи. Легкие «дышащие» берцы. Камуфлированная сумка, белье, туалетные принадлежности, ремень, кобура. В бытовой комнате отглаживаем форму, по очереди скрываемся за ширмой для переодевания. Объемные коробки для личных вещей – гражданская одежда будет отправлена агентам домой. Останавливаюсь в раздумьях. Сержантесса правильно понимает затруднение:

– Серж, клади вещи ко мне.

– Спасибо, Сюзанна.

Оружейная комната. Новенький браунинг, электронная запись в удостоверение. Запасная обойма, патроны. Тщательно чищу, смазываю машинку смерти, проверяю работу механизма. Спуск мягкий, хорошо.

Ольгерт отправился по своим делам, мы с Сюзанной перекусываем в кафетерии.

– У тебя нет дома, Серж?

– Да, Сьюзи. У тебя не возникнет семейных проблем из-за моих вещей?

– Ценю твою деликатность. Нет, Серж, мне никто не устроит сцену ревности – я живу одна.

– Сочувствую. Плохо возвращаться домой, когда тебя никто не ждет.

Невеселая усмешка в ответ.

Появляется целеустремленный Ольгерт. А в руках у него, кстати, весьма характерная сумка. Портативный вычислитель, не иначе.

– Готовы?

– Да, сэр.

– Поехали.

Несколько часов пути, подзапущенная гравийка на заключительном этапе, ворота небольшой воинской части. Казарма, столовая, автопарк, караульное помещение, домики для специальных гостей. Судя по аэрофотоснимкам, бывший российский арсенал милях в десяти на северо-запад. Ветер, кстати, в ту сторону, что не может не радовать.

– Сюзанна, после обеда забираешь Сержа на тесты и анализы. Машину получаешь в парке, отправляетесь на седьмую базу. Помнишь где?

– Да, шеф.

– Вот карта на всякий случай. Если раньше уложитесь, зайдите в отдел комплектации. Серж, прикинешь, что из оборудования понадобится. Тех-дозиметрист военных в увольнении, прибудет завтра вечером.

– Шеф, я могу сразу получить радиометры?

– Да. К чему спешка?

– Проверить места, где мы будем жить и питаться.

– Но ведь вояки обязаны сами все проверять?

– Ольгерт, я не понаслышке знаю, что такое армейский бардак. Радиация невидима, но она убивает. Неизвестно, не натащили ли в наш домик радиоактивной грязи предыдущие экспедиции.

– По идее, все должно быть нормально…

– Шеф, ты можешь сказать, какой уровень фона сочтут нормальным местные военные? Между прочим, дезактивация – это сложный и трудоемкий процесс, на который часто хочется забить.

Ага, доводы восприняты. Побаиваешься, капитан.

Как выяснилось вечером, я опять оказался прав. Конечно, превышение фона над естественным оказалось не так и значительно, но посмотреть на испуганные лица кибовцев под треск из наушника радиометра было приятно. Три комнаты из семи (одну как раз облюбовал себе Ольгерт) – неплохой результат.

– Что будем делать, Серж?

– Собственно, ничего, шеф. Достаточно туда не ходить.

– Какие комнаты выбираете, сержанты?

– Ольгерт, а есть ли смысл?

– Не понял?

– Есть ли смысл ставить прослушку? Во сне я не разговариваю, общаться собираюсь только с тобой и Сюзанной.

Сьюзи заинтересованно смотрит.

– Серж, мне отдан приказ, я его выполняю.

– Принял, вопрос снимаю.

Выражение лица сержантессы однозначно понравилось.

Два следующих дня прошли в плотной подготовке. Аллергии на радиопротекторные средства не выявлено, Сюзанна с головой зарылась в специализированную медицинскую литературу, я совмещаю обязанности подопытной морской свинки, освоение защитных средств этого мира и изучение карты зоны с достаточно небрежно нанесенными радиационными полями. По арсеналу били маломощными «чистыми» боевыми блоками, но с гарантией и не один раз. Один из блоков по неизвестной причине отказался от штатного подрыва, развалившись на подлете. Мелкодисперсная пыль разрушившегося термоядерного заряда внесла свою лепту в радиоактивное заражение местности. В качестве рабочих решил использовать два радиометра: чувствительный до трех рентген в час и более грубый до пятидесяти. Транспортным средством для перемещения в зоне оказался доведенный до состояния багги армейский джип, стоящий в отдельном боксе. Причина – двести пятьдесят микрорентген в час на водительском месте после всех обработок. Хорошо, что хоть колеса после экспедиций меняли. Итогом стало вечернее совещание в комнате капитана.

– Вот мой план, сержанты. Принимаете с утра защитную химию, отправляетесь в зону (Сьюзи чуть заметно вздрагивает. Однозначно боится). На проведение изысканий три часа, все фотографируется, доклад каждые пять минут, потом возвращаетесь в лагерь. Дезактивационные мероприятия, медицинские процедуры, обсуждение результатов. Вопросы?

– Первый. Шеф, ты себе представляешь, как будет фонить вот этот обычный незащищенный фотоаппарат после возвращения из зараженных зон?

– Ну…

– Спроси у местных, что они делали с радиостанциями после завершения работ экспедициями.

– Захоранивали?

– Правильно, Сюзанна. Поэтому, Ольгерт, если ты хочешь фотоснимки, озаботься герметичными боксами.

– Серж, почему не сказал сразу?

– А ты спрашивал мое мнение, когда составлял план? Второе. Капитан, ты знаешь, как влияют на электронику радиационные поля? В общем, там, где радиометр зашкаливает, снимков не жди. Третье. Что будет делать Сюзанна?

– Охранять тебя, страховать…

– От кого? От призраков? Ольгерт, не надо пытаться держать меня на коротком поводке – чревато. Никуда из зоны я не денусь.

– А если с тобой что-то случится?

– А если с нами двумя что-то случится? Кто полезет нас вытаскивать? Ты?

Радиофобия – классная вещь. Насмотревшись фотографий умирающих от переоблучения, капитан вообще не горит желанием лезть в зону.

– Сюзанна должна остаться здесь, с дежурным транспортом, в пятнадцатиминутной готовности к оказанию помощи. Если вдруг что-то происходит или не выхожу на связь – мчится выручать. В остальных вариантах она обуза, потому что не имеет опыта прохождения зараженных участков.

– А ты имеешь?

– Капитан, подумай головой. Следующее. Изнутри сооружения радиосигнал не проходит, а именно там я планирую провести большую часть времени. Бегать к выходу докладывать не считаю разумной идеей.

– Твое решение?

– Я ограничен временем безопасного действия радиопротекторного препарата. Три часа, так, Сьюзи?

– Не более четырех. Но постарайся не затягивать, Серж. При тошноте, температуре, болях – немедленно назад.

– Принял, Сьюзи. Подвожу итог. Первый выход – это одиночная детальная разведка, поиск доказательств к моим личным предпосылкам. Твое решение, капитан?

Капитану здорово не нравится, что обломились и выставлены непрофессиональной глупостью все его начинания. Но куда в чистом поле против танка?

– Утверждаю. Выход назначаю на восемь…

– Лучше семь, Ольгерт. Не так жарко, и солнце подсвечивает вход в сооружение.

– Принял. Выход на семь утра.

– Принял, шеф.

– Понятно, шеф.

После ужина сижу на лавочке в беседке за столовой. Подходит Сьюзи:

– Серж?

– Что, Сюзанна?

– Я действительно там буду тебе обузой?

– Нет. Я оперировал другими предпосылками.

– ?..

– Сьюзи, я всегда берегу и защищаю своих напарников. И еще… Ты когда-нибудь решишь стать мамой. Нельзя лишать тебя этой возможности.

Рука на плече, благодарный взгляд:

– Серж, я всегда помню добро.

– Ладно, если что – убьешь меня не больно.

– Опять ты со своими шуточками.

– Нет, Сьюзи, если дело выгорит, это будет уже не шутка, а четкий приказ полковника на случай моих неадекватных действий. Конечно, прежде Голдман должен одобрить твою кандидатуру.

– Знаешь, Серж, ты меня заинтриговал уже более чем серьезно. Я не верю, что ты можешь сойти с ума. И, видя твой подход ко многим вопросам, практически склоняюсь к согласию.

– В таком случае нам необходимо поговорить без чужих ушей. С гарантией без чужих ушей. Но после завтрашнего выхода.

– Я подумаю над этим.

Витаминный коктейль на завтрак, капельница с радиопротекторной химией. Тонкое трикотажное белье натурального хлопка, такие же перчатки и носки. Сьюзи контролирует процесс надевания, отсутствие на мне трусов не стесняет ни ее, ни меня. Не до эротики. Плотный, но легко растягивающийся комбинезон типа аквалангистского с бахилами и защитными перчатками. Приседаю, прыгаю, хожу. Норма. Большие герметичные очки, плотно закрывающий нижнюю часть лица респиратор. Было предложение использовать противогаз, но, кроме радиоактивной пыли, угрозы дыханию не вижу, а респиратор в разы удобнее. Сьюзи проходит стыки тубой с быстрозастывающим герметиком. Все надетое – на один раз. Богатая Империя может себе такое позволить. Противорадиационный жилет с пелериной, пояс с инструментом и рацией, дозиметр, два радиометра.

– Серж, постарайся без потерь вынести из зоны свою худую задницу.

– Опять ты вульгарна, Сьюзи.

– Серж… Будь осторожен.

– Хорошо, напарница.

Ольгерт в десяти шагах от багги (боится, собака).

– Шеф, я пошел.

– Принял. Не забывай про связь.

– Да, сэр.

Солдаты в обычной войсковой химзащите открывают ворота. Взгляд на радиометр – фон машины. Ходу.

На заброшенные военные городки насмотрелся в той жизни – этого добра в Заполярье хватало. Но заброшенный и уничтоженный… Разница ощущается почти физически.

Развилка дороги. Влево – маленький жилой городок, прямо – техническая территория. Багги легко наматывает мили по кое-где занесенной землей старой бетонке. Вдоль дороги видны остатки обугленных пней – над деревьями поработали световые вспышки. Радиометр начинает завывать. Пятьсот микрорентген. Ерунда. Перещелкиваю диапазон. Сооружение. Кирпичный портал с мостовым краном снесен ударной волной, остатки металлоконструкций покрыты толстой коростой ржавчины. Сергей был прав – «чистые» термоядерные взрывы гремели слева от сооружения – там земля остекленела. Сеанс связи, покидаю машину. Как фон? Ого, уже десятки миллирентген. Откатные ворота завалены битым кирпичом, открыт пешеходный вход. Тяжелая взрывостойкая дверь вырвана чем-то вроде манипулятора инженерно-разградительной машины. Десятки рентген! Прежде чем нырнуть в проход, раскручиваю закрепленный на толстой леске дозиметр. Бросок… Точно в цель – приборчик скользит по оплавленной почве к эпицентру. Катушку роняю у входа, быстрее внутрь. С каждым шагом фон снижается. Как и положено – обратно пропорционально квадрату расстояния. Снова десятки миллирентген. Включаю налобный фонарь. Согласно плану сооружение двухэтажное. Первый этаж – дизельная, подстанция, вентиляционная и другие вспомогательные службы. На втором справа технологический зал по обслуживанию ядерного арсенала, помещения хранения запасных частей и инструмента, слева три небольших хранилища. Слева – это плохо.

Проход заканчивается открытым настежь тамбуром. Здесь же попадается первый погибший. Знакомая обесцвеченная бешеной радиацией форма и высушенная черная мумия внутри, скалящаяся белозубой улыбкой. Дежурный – лежит рядом с небольшим столиком, валяется упавшая табуретка, стену подпирает сейф. Еще несколько тел в технологическом зале, одно в хранилище запасных деталей. Судя по развернутому рабочему месту, в технологическом зале шло тестирование аппаратуры проверки зарядов. Пульты, тестеры, куб автоматизированного комплекса, желто-коричневая и ломкая от воздействия радиации бумага секретной литературы. От мумий заметно фонит. Хранилище запасных деталей. Прохожу вдоль стеллажей, срезая пломбы и вскрывая тару. О назначении узлов догадываюсь сразу – близки миры и опыт богатый. Толстый чемоданчик из литого алюминия задерживает внимание. Открываю. В пластиковых гнездах плотные ряды детонаторов. Те самые, для ядерного оружия, запасные комплекты. Выношу к проходу. Взгляд на радиометр – прикидываю, сколько примерно схватил? Пара бэр, не больше. Дверь секретки закрыта, выбито окошко выдачи литературы. Посмотрели внутрь и ушли? Наверное. Ключ от сейфа в кармане мумии дежурного. Ровные ряды пеналов, вот и нужный – на бирке так и написано: «секретная часть».

Открываю замок, срываю окаменевшую мастичную печать, вхожу. Оп-па, сейфы открыты нараспашку и практически пусты – только литература ДСП. Наводит на мысли.

Все, здесь картина ясна. Не хочется, но в хранилища боезапаса идти надо.

Взвывший радиометр и особая вонь ионизированного радиацией воздуха. Озон как после грозы, но примешивается ощутимая струя, близкая по запаху к горелой резине. Горбатые контейнеры на колесах. Крышки сдвинуты, две на боку, видна внутренняя пластиковая обшивка. Естественно, контейнеры пусты, но есть вещи, понятные только специалистам. Приседаю на корточки, срезаю пломбы, вскрываю прямоугольные лючки в шасси. Первый. Не то – брезентовая сумка с хромированным инструментом. Второй. Оно – уже знакомый чемоданчик, только потоньше. Что внутри? А внутри фальшзаглушки. Очень похожие на детонаторы пробки для гнезд на заряде. И если они, опломбированные, лежат в контейнере, то это значит, что ядерный боеприпас в полной боевой готовности убыл на позиции для применения. Основной вопрос – на какие позиции, если у ракетчиков стояли имитаторы? Размышляя, вскрываю третий лючок. Документация в пластиковом пакете. С собой, быстрее назад. Заскакиваю во второе хранилище. Ого! Всего два контейнера, но впечатляющего размера. Неслабые боевые блоки тут лежали. Под угрожающе заливающийся рокотом радиометр работаю. Второй и третий лючки. Фальшзаглушки назад, документацию с собой.

Третье. Картина аналогичная.

Выбираю самый слабофонящий угол в технологическом зале, присаживаюсь на проверенную радиометром пластиковую табуретку, вскрываю пакеты.

Уже двадцать минут тупо смотрю в записи и ничего не понимаю. До определенного момента все ясно – проводились обслуживание и испытания контейнера (документация на изделия отсутствует). Но потом в графах «последующие технические работы» появляются жирные прочерки. Причем один из прочерков выполнен поверх записи о проведении следующего планового ТО… Как раз на год оккупации намечалось. Как это понять? Изделия в боевом состоянии ушли без контейнеров (что вообще само по себе нонсенс) в неизвестном направлении, а контейнеры признаны уже ненужными, и работы с ними отменены? И это минимум за полгода до оккупации. Мозг свихнуть можно. Ладно, черт с ним, думать можно и в более комфортных условиях. Взгляд на электронные часы – ого, пора наверх. Два с лишним часа как корова языком. Перед уходом прячу формуляры в стопках документации рабочего места, прихватываю чемоданчик с детонаторами.

Проход становится все светлее, останавливаюсь, жду, когда глаза привыкнут к яркому солнечному свету. Во рту металлический привкус, самочувствие не очень. Началась реакция на радиопротекторную химию? Скорее всего. Ладно, немного осталось. Сосредоточиваюсь, рывок! На бегу хватаю катушку лески, быстро подтягиваю дозиметр. Лишнего он не фонит, но, надеюсь, учел немерено. В чехольчик на поясе.

– Бета – Альфе?

– Бета слушает!

– Норма, повторяю – норма. Прием.

– Принял, подтверждаю – норма.

Голос Сюзанны:

– Альфа, возвращайся. Прием.

– Тридцать минут, Бета. Прием.

– Приняла, ждем.

Зарычал мотор, разворачиваюсь, еду назад. А вот здесь – на дорогу к жилому городку. Буквально в километре то, что рассматривал на аэрофотоснимках, – вертолетная площадка. На ней жалкие остатки с трудом угадываемых четырех транспортников. Хотя ядерный удар и последующий пожар потрудились мощно, понятно – вертолеты были большие и с хорошей грузоподъемностью. Еще с фальшивого отряда продумываемая первоначальная деза для кибовцев в целом сформировалась, можно будет запускать.

Проскакиваю ворота, заезжаю на базу, торможу возле дезактивационного пункта. Во всем теле усталость, и, похоже, знобит.

– Серж, быстрее!

Сюзанна что-то чрезмерно волнуется, Ольгерт спокойнее. Скидываю приборы, амуницию, жилет в пластиковый короб на дезактивацию, поднимаю, показывая, чемоданчик:

– Ольгерт, с этой штуки не спускать глаз! Не открывать, не оставлять ни на секунду, после дезактивации забрать, и в сейф! Отвечаешь лично. Если кто протянет руки – пристрели.

– Принял!

Дезактивирующая установка. Ноги на ширину плеч, руки в стороны.

– Готов!

Задерживаю дыхание. Со всех сторон бьют тугие струи пенного состава. Переступаю с ноги на ногу – очистка должна быть максимальной. Пошатывает. Пять шагов к аппаратуре на стойке проверки. Тех-дозиметрист щелкает тумблерами, просматривает показания:

– Мэм сержант, норма, мэм.

Оставляя мокрые отпечатки, ухожу за ширму. Сюзанна в перчатках и со специальным резаком в руке уже ждет. Сверху вниз скользит за спиной холодный шарик, острейшее лезвие распарывает комбинезон, девушка откидывает его вперед.

– Серж, назад.

Послушно отхожу задом наперед. Пустая синтетическая шкура все еще хранит контуры тела, холодный кафель приятно остужает ноги. Скидываю насквозь мокрое от пота белье, перчатки. Сюзанна быстро проводит вдоль тела радиометром, кивает, трогает лоб.

Приятные холодные пальчики.

– У тебя жар! Быстро на каталку!

Сильна спортсменка – практически забрасывает на ложе.

– Сьюзи, носки…

Два молниеносных рывка, чистая простыня сверху, недолгая поездка в медпункт. Катетер капельницы, полулитровая кружка с прозрачной жидкостью.

– Пей.

Кисловатая жидкость с легким медицинским привкусом идет отлично.

– Еще можешь выпить?

– С удовольствием.

Вторая кружка. Добивал уже с некоторым усилием.

– Молодец. Полежишь и через полчасика еще кружечку.

Оцениваю капельницу на стойке и возможные насущные потребности организма.

– Сьюзи, а как бы потом?..

Демонстрируется утка.

– Здесь, мой дорогой. Все равно мне необходимо на анализы.

– Сьюзи, я как-то…

– Стесняешься? Затрахивать бедную девушку до полусмерти ты не стеснялся.

М-да, такой аргумент крыть нечем. Врач смотрит с легкой улыбкой. В глазах смешинка и, по-моему, доброта.

– Теперь я знаю, чем тебя можно прижать, Серж.

– Лучше не надо, Сьюзи. А вдруг в отместку решу не останавливаться на «полусмерти» и доведу процесс до конца? Умрешь, конечно, счастливой и абсолютно удовлетворенной…

– Страшный ты человек. Слушаю и не пойму – шутишь или всерьез? Лучше считать, что всерьез. Как у тебя с температурой?

Показания термометра радуют.

– Серж, я не учла жару и то, что ты будешь сильно потеть. Поэтому реакция организма началась раньше.

– Но сейчас-то все нормально?

– Об этом я точно скажу только после анализа крови. А сейчас, пациент, выбирай – сначала уточку, а потом кружку или наоборот?

– Давай наоборот.

Приятно, когда за тобой ухаживает красивая девушка. Вот только до определенного предела приятно.

– Серж, постарайся расслабиться и подремать. Станет хуже или понадобится в туалет – позови. Я в соседней комнате займусь анализами.

– Хорошо.

Расслабившись, размышляю, попутно отмечая явное улучшение самочувствия, сержантесса в лаборатории позвякивает пробирками. Подошла и помучила – взяла из вены на проверку тот коктейль, который сейчас вместо крови. Еще раз уточка и кружка медицинского раствора. Через час совсем полегчало, даже аппетит неслабый прорезался.

Сьюзи как раз снимала капельницу, когда в медбокс влетел Ольгерт. На заднем плане маячит испуганный дозиметрист.

– Как он?! Серж, ты как?!

– Сэр капитан, а постучаться? Все-таки я здесь с дамой уединился.

Так, до Штольца доходит достаточно быстро. Вытирает пот, протягивает врачу распечатку показаний дозиметра. Сюзанна читает, глаза округляются. Перечитывает снова.

– Пока вы заняты, коллеги… Воентех! Ко мне!

– Сэр сержант, воентех…

– Смирно! В какой срок положено производить снятие показаний личных дозиметров?!

– В течение двадцати минут, сэр!

– Прошло почти два часа.

– Но, сэр…

– Скука задолбала, воентех? Хорошее отношение начальства? Отсутствие работы расслабило? Все это легко можно изменить. В Империи хватает горячих мест, требующих неусыпного дозиметрического контроля. В Мертвых землях, например.

От командно-ледяного голоса дозиметрист вытянулся в струнку, упершись в стену надо мной испуганно-преданным взглядом. Кстати, Ольгерт с Сюзанной тоже подобрались.

– Сэр сержант, я признаю…

– Смирно! Команда была смирно, воентех. Когда мне понадобятся ваши оправдания, я разрешу отвечать. А сейчас запомните – этот раз был первый и последний, когда вас не наказывают за грубейшее служебное упущение. Кругом! Шагом марш!

Жалобно-растерянный взгляд на капитана, дозиметрист покидает помещение, осторожно прикрыв за собой дверь. Полуминутная пауза.

– Э-э-э, Серж…

Я не сэр Кент, но, по-моему, льда во взгляде Штольцу хватило.

– Сержант Росс, вы не могли бы объяснить, сэр?..

– Почему я еще жив и не стремлюсь умирать, сэр капитан?

– Да.

– Я не терплю разгильдяев и безответственность в работе. Особенно в тех случаях, когда от этого зависит жизнь человека. А показания дозиметра… Расслабься, Ольгерт, все нормально. Как анализ крови, Сьюзи?

– Серж, очень неплох. Особенно в сравнении, – врач помахала листом. – Просто прекрасный для человека, получившего три смертельные дозы.

– М-да, многовато. То-то думаю, что меня так нечеловечески пожрать распирает?

Возмущенный взгляд Сюзанны упирается в мой веселый. Секунда – и она прыскает нервным смешком:

– Какой ты мерзавец, Серж. Я бегаю вокруг него, утку подаю…

Задрапировавшись простыней, соскакиваю с каталки, встаю на колено перед врачом, беру и целую ее ручку:

– Поверь мне, Сьюзи, я это очень ценю.

Девушка неподдельно смутилась и зарумянилась, Ольгерт хмыкает.

– Еще один такой неподобающий по отношению к леди звук, сэр капитан, и я буду вынужден вызвать вас на дуэль. Да и похороню потом за ваш же счет, сэр.

– Боже мой, Серж, на тебя точно подействовала радиация.

Поднимаюсь, отвечаю на улыбки кибовцев.

– Да, Серж, полковник прав – ты удивляешь постоянно.

– Ольгерт, к слову, о полковнике. То, что я вынес из зоны, его исключительно заинтересует. Как состояние чемоданчика?

– Дезактивирован, упакован в герметичный пластиковый мешок.

– Излучает?

– Да. Четырехкратное превышение нормы.

– Терпимо. В общем, Ольгерт, надо договариваться с полковником о встрече. Сьюзи, когда мне можно будет снова в зону?

– Не раньше чем через трое суток и только при условии хороших анализов крови.

– Ольгерт?

– Сегодня же свяжусь. Серж, а нам ты не хочешь рассказать?

– Ольгерт, без обид, но я раскопал тайну имперского масштаба. Как решит полковник. Будь добр – свяжись с ним и доложи ситуацию.

– Принял. Хорошо.

– Отлично. Все, коллеги, невероятно хочу наконец одеться и пообедать.

Душевно покушав, отдыхаю в беседке. Сюзанна задержалась с капитаном – не иначе получает ценные указания. Ага, вышла сосредоточенная – дальше некуда.

– Освежаешь в уме список вопросов, дорогая? Вспомни, чем это закончилось в прошлый раз.

– Боже мой…

– Не доставляет.

– Что не доставляет?

– Издеваться над бедной девушкой удовольствия не доставляет, Сьюзи. И читать твои мысли тоже. Впрочем, если попробовать…Ты ведь действительно из небогатой семьи? Добилась всего сама, проложила путь в жизни, получила медицинскую подготовку уровня врача-универсала. Кроме помощи родственника в поступлении в КИБ, ведь все сама? Так?

– Ты не мог видеть мое досье. Я не верю в чтение мыслей. Откуда ты это взял, Серж?!

– Сьюзи, я должен изучить свою напарницу и вести себя так, чтобы у нее не возникло и тени сомнения в вопросах доверия партнеру. Просто наблюдал, думал и анализировал. Пойдем прогуляемся, и ты задашь свои вопросы.

– Ты со мной играешь, как кошка с мышкой. Хорошо, пойдем. Попробуй только не ответить!

– Помогу поразмыслить и приблизиться к ответу. Но не на все вопросы.

– Ладно. Показания дозиметра?

– Ты сомневаешься в исправности прибора?

– Нет.

– В том, что я человек?

Крошечная пауза.

– Нет.

– Дозиметр намертво закреплен на поясе?

– Нет.

– Думай.

– Ты мог его снять и… Зачем ты это сделал, Серж?

– Половина ответа – мне не понравилось поведение шефа при постановке задачи. Он полез руководить, совершенно не разбираясь в вопросе и превышая свои полномочия. Задачу на поиск арсенала полковник поставил в первую очередь мне. И решать, как осуществлять операцию, тоже полагается мне. У Ольгерта головокружение от капитанских эмблем. Это надо лечить. Вторую часть ответа ты видела сама.

– Воентех?

– Да. Ненавижу наплевательское отношение к делу, в котором кто-то может потерять здоровье и жизнь.

– Кстати, когда ты отчитывал воентеха, то командовал, как…

– Не думая, интуитивно, назови звание, которому я тогда соответствовал.

– Майор.

Неплохо. Очень неплохо.

– Вот и изложи руководству это впечатление.

– Ты действительно майор?

– Прямого ответа не будет, Сьюзи.

– Серж, кто ты?

– На этот вопрос ты сама найдешь ответ, если будешь находиться рядом со мной полноправным партнером.

– Какое задание ты выполнял?

– Важное, Сьюзи. Имперского масштаба.

– В Империи произошло много серьезных событий в последнее время. В Юго-Восточных колониях в том числе.

– Значит, тебе есть о чем подумать. Кстати, Сьюзи, почему ты работаешь под Ольгертом, а не напрямую с полковником? Я понимаю, что капитан твой начальник, но в вопросе добывания информации он промежуточное звено, которому тем не менее достаются все бонусы. Ты же так и остаешься в тени, просто инструментом.

– Серж, у нас приняты определенные правила.

– Сюзанна, чтобы вырасти по служебной лестнице, желательно правила устанавливать самому.

– Как ты это видишь?

– Воспользуйся случаем, чтобы переговорить с полковником без капитана, изложи информацию обо мне, в разы превышающую ту, что собрана Ольгертом, намекни о формировании между нами особых отношений. Думаю, для Голдмана не секрет твои честолюбие и упорство в достижении цели, вполне вероятно, что ты получишь свой шанс.

– И сделаю шаг в твои напарницы?

– Да. Я очень в тебе заинтересован. Особенно после сегодняшней блестящей работы.

– Ты так и не сказал, чем мы будем заниматься.

– Вопрос о допуске тебя к информации постараюсь решить на встрече с полковником.

– Все-таки, Серж, ты не много мне рассказал.

– Сьюзи, есть знания, представляющие смертельную опасность. Мне не хочется, чтобы твоей жизни что-то угрожало. Коснувшись тайн властителей Империи, ты станешь для них врагом.

– Я помню твое лицо, когда ты смотрел на слайды Хрустального острова… Сам не боишься, Серж?

– Нет. Во-первых, меня прикрывает полковник, а во-вторых, я официально… Ты знаешь, что показывает учетник?

– Ольгерт говорил. Ничего не показывает. Для всех приборов ты мертв, Серж. Даже хуже – не существуешь.

– Правильно. Давай на этом остановимся. Пойдем к Ольгерту, узнаем новости.

Капитан порадовал:

– Через час придет машина, коллеги. Полковник решил, что здоровье Сержа лучше отслеживать в условиях стационарного центра. Так, Сюзанна?

– Несомненно. Будет возможность выполнить ряд углубленных анализов.

– Зря я издевался над бедной девушкой. Когда к полковнику?

– В девять утра. Собирай вещи, Серж, и подходи за своей добычей.

Ночью в медбоксе кибовской базы проснулся от того, что на лоб легли знакомые тонкие пальцы. Слабый рассеянный свет из коридора обрисовал стройный силуэт в белом халате.

– Сьюзи, у меня все нормально, не волнуйся.

– Я отвечаю за твое здоровье, Серж.

Целую чуть пахнущую медициной теплую ладошку.

– Все хорошо, самочувствие нормальное. Спи спокойно, мисс врач.

Девушка кивает, выходит, на миг задержавшись в дверях. Всполохом мелькает аура. По-моему, подумала обо мне что-то хорошее.

Полковник поступил мудро – прибыв на базу, он вызывал нашу тройку по одному. Начал, разумеется, с меня:

– Показывайте, Серж.

Я успел тщательно проверить чемоданчик радиометрами. Фонит алюминий корпуса – наведенная активность. Внутренность чиста.

Спокойно открываю тару, демонстрирую лотки с содержимым. Сейчас уточню степень осведомленности полковника.

– Серж, я не настолько силен в ядерном оружии. Особенно в чужом ядерном оружии.

Отлично. Просто замечательно.

– Это детонаторы, сэр. Детонаторы к тем самым ядерным зарядам, которые мы ищем.

Полковник более чем заинтригован. Протягивает руку, останавливается в нерешительности. Понимаю правильно:

– Абсолютно безопасны, сэр. Незначительно излучает только тара для хранения.

Берет один, рассматривает:

– Они все здесь?

– Да, сэр. Полагаю, полный комплект на весь арсенал.

Конечно, Голдман умеет скрывать чувства, но сейчас азарт и удовольствие матерого игрока зашкаливают.

– Так-так. Это многое объясняет.

– Например, почему ядерное оружие не было применено.

– Верно. Серж, как могло получиться, что эту находку совершили вы, а не предыдущие экспедиции?

– Они знали, что и где надо искать? Задача ставилась на поиск только ядерных зарядов, осуществлялась недостаточно квалифицированными специалистами. Вскрыли хранилища, заглянули в транспортные контейнеры. Зарядов нет. Добавьте смертельные радиационные поля, отсутствие дополнительных указаний. Про вторую экспедицию вообще упоминать стыдно – что называется, отбыли номер, переоблучив для достоверности проводника.

Судя по прищуру полковника, кому-то из собратьев по заговору предстоит выслушать крайне нелицеприятные аргументы. По легкой торжествующей улыбке – акции самого полковника с этого момента выросли в разы.

– Серж, у вас есть мысли, где искать сами заряды?

– Разумеется, сэр. Как только сержант Венсен даст разрешение, я снова отправлюсь в зону за тем, что укажет мне путь.

Усилием воли Голдман возвращает себе рабочее настроение:

– Как вы оцениваете ее работу?

– Высокопрофессиональна, целеустремленна, исполнительна до педантичности. Ей не страшно доверить спину.

– Понравилась?

– Не без этого, сэр. Позвольте изложить мысли?

Кивок.

– Если предложенный план будет иметь будущее, мне неизбежно понадобится напарница. Конечно, вы можете поставить любого, сэр, но гораздо удобнее иметь дело с проверенным делом и, так сказать, психологически совместимым человеком. Мисс Венсен умна, имеет хорошую боевую и, что особенно важно, разностороннюю медицинскую подготовку. Особый момент – прагматична и в силу этого будет преданна не абстрактной идее, а конкретному человеку, от которого зависит ее будущее, – вам, сэр.

– А как же вы, Серж?

– Сэр, я только проводник к великолепному будущему, а вы человек, который это будущее даст. Продолжу. Легко обучаема, умеет скрывать чувства, обладает аналитическим мышлением.

– Красива и хороша в постели?

– Не без этого, сэр. Ваши доводы не отношу к главным, но признаю – они немаловажны.

– Как оцениваете Штольца?

– К сожалению, Штольц переживает приступ звездной болезни. Если Венсен восприняла присвоенное звание в качестве аванса и везде проявляет старание, то свежеиспеченный капитан почувствовал себя крутым начальником, что и проявилось в период подготовки к выходу в зону. Еще один немаловажный момент – выполнение вашего, сэр полковник, задания по моей разработке. Вместо здоровой конкуренции двух агентов я наблюдаю лишь работу Сюзанны.

Голдман усмехается:

– Успешную?

– Об этом судить вам, сэр.

– Хорошо, Серж. Знаете, знакомясь с вашими похождениями, я все больше убеждался, что вы чертовски удачливы. Первый же выход в зону подтвердил эту тенденцию. Надеюсь, удача вас не покинет и дальше. Сейчас, Серж, выйдите в ту дверь, посидите в приемной, подождите.

– Слушаюсь, сэр.

Кабинет руководства имеет знакомую по помещениям спецслужб моего мира особенность – две приемные и, соответственно, два входа. Выхожу, дверные механизмы плавно закрывают тамбур. Парень-сержант за дисплеем портативного вычислителя:

– Сэр?

– Сэр полковник приказал подождать.

– Да, сэр. Пожалуйста.

Жест в сторону кресел у журнального столика.

– Чай, кофе, сэр?

– Если возможно, чай, сэр.

– С лимоном?

– Буду признателен, сэр.

– Минуту, сэр.

Располагаюсь в удобном кресле с высокой спинкой. Хорошая вещь, расслабляет. Машинально беру со столика иллюстрированный журнал, бездумно перелистываю, разглядывая попадающиеся фотографии симпатичных куколок. Сержант ставит чашку на блюдце. Благодарю, делаю глоток. Отлично. Задерживаюсь на очередном снимке. Что-то не так, какая-то неправильность. Фотошопом обрабатывали? Стоп, какой фотошоп? Женщина на фото выглядит лет на тридцать, но у тридцатилетних не бывает такого выражения глаз. Слишком идеальные черты говорят о мастерской работе профессионального пластического хирурга. А что я вообще смотрю? Оказывается, журнал называется «Центр мира». Оп-па! Наверняка внутреннее издание Хрустального острова. Что оно делает здесь, на кибовской базе?! Вон еще парочка на столике. Как говорит полковник: «Так-так». Не иначе привезены специально для меня, любимого. Как минимум пара камер сейчас фиксирует все реакции. Что же, подыграю.

Попивая чай, перелистываю журнал, задерживаясь на групповых фото, словно разыскивая знакомых. Особенно долго смотрю на фотографии королевского двора. Выдам я вам пищу для размышлений. Для очень интересных размышлений. Понемногу, благодаря подписям, разобрался в персонажах, определил круг общения королевы. Та дама, на которой задержался в первый раз, кстати, оттуда. Вот опять она. Какая-то там герцогиня. Юная мордашка, но по глазам – лет семьдесят, не меньше. Не с ней ли общалась Маргарет? Вспомнил рассказ Марджи, тот прекрасный день, как милые женщины подошли меня расцеловать, не боясь испачкаться в автомобильной смазке… Ладно, хорошего понемножку. Закрываю журнал, кладу на столик, смотрю в окно. Интересно, полковник еще Сюзанну пытает или уже вставляет дрозда Ольгерту? Против капитана особо ничего не имею, но их пару с Сюзанной надо разбить. Неизвестно, как дальше дело обернется, пусть лучше не доверяют друг другу, чем выступают против меня единым фронтом. Конечно, полковник Ольгерта никем не заменит, но любые его действия в указанную мной сторону дадут нужный результат. Ведь найду заряды, обязательно найду. Неспроста отсутствует секретная документация, и мысли по этому поводу есть.

Тихий пик, сержант поднимает трубку:

– Да, сэр? Слушаюсь, сэр.

– Сэр сержант, вас приглашает полковник.

– Благодарю.

Возвращаюсь в кабинет, полковник кивает на кресло. Присаживаюсь.

– Я подумал над вашим предложением, Серж (Сюзанна выложила свои козыри, не иначе). В нем есть рациональное зерно. Предварительно кандидатуру мисс Венсен на роль вашего помощника одобряю.

– Принял, сэр. Об особенностях нашей возможной работы она уже знает?

– Доведите ей сами, Серж (полковнику интересно, что видит будущий террорист номер один в качестве главной цели).

– Мы будем гарантированы от прослушивания, сэр?

– Да. Но не злоупотребляйте этим, Серж.

– Сэр, только важные разговоры и… в интимные моменты.

Полковник улыбается:

– Как правило, Серж, эти действия происходят практически одновременно.

Возвращаю улыбку:

– Вы правы, сэр. Кстати, сэр полковник, как быть, если мне срочно потребуется согласование какого-либо вопроса или экстренная информация?

– Воспользуйтесь помощью мисс Венсен.

– Через ее портативный вычислитель?

– Разумеется. Она его получит, я отдал необходимые указания.

– Благодарю вас, сэр.

– Что же, Росс, вы неплохо начали. Постарайтесь работать столь же успешно и далее.

Встаю, жму руку:

– Постараюсь, сэр. Я точно знаю, от чего зависит мое будущее.

Выхожу, в первой приемной ждет Штольц:

– Серж, Сюзанны не будет до вечера. Как ты насчет обеда?

– С удовольствием, шеф.

Отдавая должное искусству кибовских поваров, отслеживаю поведение капитана. Можно подумать, что вернулись времена фальшивого отряда Реджистанса – что-то активно обдумывает. Ну-ну. Все равно придет ко мне.

Как в воду смотрел – только разложил аэрофотографии зоны, карту и начал прикидывать расположение зараженных участков – вот он, стучится.

– Входи, Ольгерт.

– Работаешь, Серж?

– Готовлюсь, шеф.

– Полковник высоко оценил твой прошлый выход.

– Этот будет гораздо сложнее. Мне надо попасть, – указываю карандашом, – сюда. Судя по розе ветров и отдельным замерам, мощное радиоактивное пятно перекрывает путь со всех сторон. Сильно гнать нельзя – подниму пыль, а уж она фонит…

– Хм-м, Серж, мне посоветовать нечего. Опыт прохождения радиационных полей есть только у тебя. Только откуда?

– Ольгерт, мне рано раскрывать свои тайны. Поступи как следователи – додумай сам.

– Следователи готовы заложить душу дьяволу, чтобы добраться до тебя, Серж… Что же, попробую. Ты отлично разбираешься в радиации… Два года назад в Юго-Западных колониях произошла крупная авария на атомной электростанции. Много народа пострадало, были погибшие…

– Дальше?..

– В смысле?

– Ты привел факт, Ольгерт. Какие были последствия? Ты пытаешься привязать ко мне аварию. Любое действие имеет цель. Какая цель могла преследоваться там?

Очень активно шевелит мозгами. Ага, что-то сообразил:

– Там сняли все управление колониями. Пришли совершенно новые люди.

– Из другого правящего клана? Не смотри так, Ольгерт, прямого ответа не будет. Кстати, что случилось на электростанции? Сбежала вода из первого контура, и расплавилась активная зона реактора?

Оп-па, капитана проняло. Не иначе слова знакомые услышал. Судя по уровню поднятого вопроса – выполняется прямое задание полковника, ищущего мои связи с Хрустальным островом. Поскольку борьба кланов за власть идет непрерывно, а человечество не научилось жить без техногенных катастроф, сейчас кибовцем формируется неправильный, но простой ответ. Крайне устраивающий меня ответ.

– Хорошо (аж охрип от волнения, бедняга). Потом произошла катастрофа с мостом Петерса в Юго-Восточных колониях.

– Что с ним случилось?

– Он стал колебаться. Ходить волнами в обеденный перерыв, когда по нему ехала почти сотня машин. И рухнул.

– Раньше не колебался?

– Колебался. Но не так сильно. Разработчики и строители приняли меры, все прекратилось. А потом внезапно случилась катастрофа.

Что же, знакомое описание. Сейчас проиллюстрирую специально для капитана. Молча отрезаю тонкую полоску бумаги, держа перед лицом за концы, дую тонкой струей воздуха. Полоска дрожит.

– Вот так мост Петерса реагировал на боковой ветер, Ольгерт. Достаточно установить в точке напряжения механический генератор колебаний, входящих в резонанс с конструкцией…

Резко дергаю руками, бумажная ленточка с хлопком рвется. Капитан вздрагивает. Нечто подобное, полагаю, произошло и там, только резонанс возник из-за движения автомобилей.

– Но при чем здесь я?

– Серж, те украшения на Сюзанне и ее макияж…

– Ольгерт, это не доказательство.

– Есть практически доказанные вещи. Например, выжженная дотла база военных, на которой служил некий Серж Росс. Служил в «Дельте», а проявлял незаурядные таланты теха.

– Мало ли в Вооруженных Силах Россов? Среди них найдутся и Сержи. Вообще, Ольгерт, ты ведь прекрасно понимаешь, что отвечать на вопросы для меня исключительно добровольное занятие?

– Ну…

– Я могу молчать и нагло улыбаться, а ты ничего не сделаешь. К чему веду – сотрудничество должно быть взаимовыгодным, сэр капитан.

– Что ты хочешь?

– Положи передо мной материалы дела. Я в обмен дам некоторые комментарии по изложенным там событиям.

Размышляет. Полезное занятие. Главное – вышли или нет на Марджи и Елену?

– Серж, у меня твоего дела нет. И решать такие вопросы – совсем не мой уровень.

– Жаль, Ольгерт. Эта сделка весьма способствовала бы твоей карьере.

– Серж…

– Согласись, шеф, я ведь хорошо к тебе отношусь? У нас сложились нормальные рабочие отношения?

– Ну, в общем, да.

– Возвращаюсь к главному – отношения определяются взаимной выгодой. Извини, Ольгерт, мне надо разобраться, как преодолеть этот смертельный радиоактивный участок. Кстати, оцени, что я не иду по самому легкому пути.

– По какому?

– Залезть в просвинцованный ящик в кузове, посадив за руль другого человека.

Дошло. Правильно мыслишь, капитан, о тебе речь. Продолжаю:

– В надежде, что Сюзанна этого человека потом откачает. В общем-то призрачной надежде.

Помолчали. Естественно – сложно дать ответ, особенно с учетом, что все пишется.

– Как же ты сам будешь ехать, Серж?

– Думать надо, шеф.

– Ладно, не буду тебе мешать.

На базе КИБ оказался приличный спортзал с хорошим комплектом силовых тренажеров. Как раз заканчивал третью серию упражнений, вызывая молчаливое уважение коллег по спорту рубцом на боку, когда в дверях возникла Сюзанна.

– Что ты тут делаешь, Серж?

Напрягаю разогретые мышцы на манер культуриста, отвечаю:

– Готовлюсь к достойной встрече одной красавицы, кстати, врача по совместительству, Сьюзи.

Приняв игру (в хорошем настроении, это точно), девушка внимательно ведет взгляд сверху вниз, одобрительно кивает:

– Полагаю, ты уже в отличном тонусе.

Меняет тон с доверительно-интимного на обычный:

– Давно занимаешься?

– Минут сорок, не больше.

– Серж, не перетруждайся, пожалуйста. Зайдешь потом ко мне?

– Хорошо.

После душа стучу в дверь.

– Войдите.

В комнате Сюзанны добавились две вещи: сейф в углу и раскрытый ноут с приставками на столе.

– Отлично смотришься за вычислителем.

– Спасибо. Серж, я привезла новые препараты, тебе до ужина необходимо пройти ряд процедур.

– Зачем я только издевался над бедной девушкой?

С оттенком шутливого торжества:

– Я предупреждала.

Снова лежу в медбоксе с небольшой капельницей, Сьюзи, подключив цифровой микроскоп к ноуту, проверяет анализы крови.

– Как поживают мои красные и белые кровяные тельца?

Поворачивается, удивленно качает головой:

– Ты не устаешь меня поражать. Серж, ты разбираешься в медицине?

– Разумеется, нет. Хотя мышьяк от цианистого калия отличу. На вкус, разумеется.

– Ты невозможен. Все, не сбивай меня, пожалуйста, а то до ужина не успею.

Вечером Сьюзи зазывает к себе в комнату. Решила провести важный разговор? Устанавливаемые три блочка глушилок на скрытые микрофоны как будто подтверждают умозаключение, но когда девушка подходит ближе…

– Мисс врач, а вы уверены, что эти процедуры точно пойдут мне на пользу?

– Боже мой, ты что, видишь всех насквозь?

– Только тебя, сладкая моя.

Жаркое объятие, правая рука скользит вдоль гибкого позвоночника Сьюзи, распаляя до предела и так яркое желание…

М-да, такими процедурами можно заниматься каждую ночь.

Утро для Сюзанны наступило обычным порядком – сильно выматывать не стал. Открыв глаза и сладко потянувшись (успокоившиеся было эротические демоны встрепенулись), девушка обнаружила меня одетым и готовым идти на завтрак.

– Такое впечатление, Серж, что ты железный.

– Нет, Сьюзи, обычный и очень хочу кушать. Составишь компанию?

– Да. Я быстро, жди.

Действительно, поразительно быстро для женщины – через полчаса врач готова, глушилки и ноутбук убраны в сейф. Глушилки, как выяснилось, ненадолго. Вот теперь точно деловой разговор. Что же, психологически грамотно – мужчина удовлетворен и накормлен.

– Серж, я поговорила с полковником. Он одобрительно отнесся к идее нашей совместной работы.

– Хоть намекнул относительно лейтенантских погон?

– Серж, судя по его намекам, лейтенантские погоны – жалкая мелочь. Не томи, рассказывай.

– Хорошо. Представь себе, что мы нашли пропавшее ядерное оружие. Полное гражданство, чины, неплохие, но не самые большие выплаты. И главное – клан, в который входит полковник Голдман и, само собой, мы, ни на шаг не приближается к главному – к власти. Подумай.

– Судя по твоим намекам и словам полковника… Он не будет ставить руководство Империи в известность, что арсенал найден? Прибережет его для целей клана?

– Думаю, не совсем так. Заряды сильно различаются по размерам. Есть очень большие.

– Их отдаст?

– И мы получим свое гражданство.

– А потом?

– Потом, Сьюзи, будет опасная, высокооплачиваемая и несущая кому-то смерть работа.

– Мы… Серж?

– Мы, точнее, созданные для нас маски, станем врагами номер один для Империи. Совершая террористические акты, будем продвигать к абсолютной власти в Империи КИБ и клан полковника в частности.

– Хрустальный остров?

– Нет, думаю, до этого не дойдет. Зачем уничтожать то, что будет принадлежать тебе самому?

Раздумья, раздумья. Главное – никаких волнений и моральных терзаний. Хладнокровный, готовый к выполнению любых приказов оперативник КИБ. Похоже, полковник обрисовал ей нечто подобное. Не зря столько отсутствовала – серьезный разговор требует соответствующего времени.

– Как ты думаешь, что будет первой целью?

– Учитывая, что с военными у власти скоро будет покончено… Слово «угольки» тебе ни о чем не говорит?

– Черная раса. Всегда их ненавидела.

– Ты согласна стать моей напарницей, Сьюзи?

– Да. И будь уверен – я никогда тебя не предам, как это сделала, например, герцогиня Мальборо.

Выдерживаю паузу, девушка напряженно смотрит в глаза.

– Сьюзи, ты знаешь, что жизнь близких людей для меня превыше всего? Ты мне близка, значит, твоя жизнь тоже священна. Зачем тебе несущая смерть тайна?

– Потому что я хочу быть такой же, как мой напарник. Все помнить и никому не прощать.

– Хорошо. Мы вернемся к этой теме. Позже, когда заполучим ядерный козырь.

– Да, Серж, хорошо. Скажи, а тот чемоданчик, что ты вынес из зоны?..

– Там лежат детонаторы для ядерного оружия.

– Ого!

Наверное, я уже неплохо изучил Сюзанну – в последнем возгласе уловил оттенок фальши. Знала, полковник сказал. Проверяла искренность. С улыбкой спрашиваю:

– Может быть, хватит страшных тайн, Сьюзи? Расскажу все – перестану быть для тебя интересным.

– Не верю. Даже если пытать тебя с утра до вечера, наверное, не откроется и сотой доли твоих тайн, Серж.

Усмехаюсь:

– Если пытать, не откроется вообще ничего.

– Да, я и забыла (ага, так и поверил). Кстати, Серж, ты тогда не рассказал о психологическом состоянии после действия допросных препаратов.

– В общем-то, говорить особо не о чем. Мне просто очень хочется кого-то убить. Причем хочется настолько, что это желание я исполняю всегда.

– Я много слышала о том, как кто-то уничтожил медико-биологические лаборатории в Сити-258.

– Сюзанна, не буди во мне зверя.

– Как ты сказал? Ужас!

– Что такое?

– Так, ничего, это я о своем.

Девушка действительно что-то вспомнила, и, похоже, не очень приятное.

– Вот видишь, к чему приводит любопытство, Сьюзи. Хватит секретов. Ты доложила полковнику о нашем договоре?

– Серж, я успею. К чему спешка? Потом.

– Потом ты доложишь о моих тайнах. Свое согласие на работу подтвердишь сейчас. Быстро за учетник, напарница.

Поглядывает, ожидая разъяснений. Нет, красавица, этот уже продуманный вопрос мы рассмотрим позже, когда созреет твое профессиональное любопытство. Ноутбук загружается, деликатно отхожу к окну.

– Что указать в сообщении, Серж?

– Все, что сочтешь нужным. Но в первую очередь – я сделал предложение о совместной работе, и ты согласилась.

– Приняла.

– Кстати, в работе необходимо избавляться от кибовского жаргона. Впрочем, курсы поведения настоящей леди тебе должны устроить.

– Сильно заметно, что я из низов?

– Только опытному взгляду. Не переживай, Сьюзи, главное, не откуда ты, а кто ты.

Печальный вздох. М-да, хлебнула со своим происхождением наверняка полной чашей.

К вопросу о спешке с отправкой подтверждения партнерства сержантесса вернулась сразу после обеда.

– Сьюзи, я хотел пойти к себе, поваляться полчасика. Ты же врач, должна знать пользу послеобеденного отдыха.

– У меня поваляешься. Не упрямься, Серж, в твоей комнате надо ставить слишком много глушилок.

Проверив апартаменты и расставив блокирующую электронику, девушка поворачивается.

С блаженной улыбкой лежу на покрывале.

– У тебя настолько довольный вид, что просто хочется сделать какую-нибудь гадость.

– Почему не быть довольным? Вкусный обед, отдых, заботливая напарница… Умница и красавица, кстати.

– Серж, не увиливай. Ты обещал.

– Что же, раз настаиваешь… Скажи мне, Сьюзи, какое будущее ждало тебя, если бы ты не стала моей напарницей? Вот мы нашли ядерное оружие. Дальше?

– Ты знаешь, так сразу и не скажешь. Особенно в свете открывшейся информации.

– Подумай.

Умная девушка. Просчитала небогатые варианты, отвечает с невеселой улыбкой:

– Кажется, я бы не дождалась своего гражданства. Слишком много узнала. И слишком мало значу. Роль палача отводилась тебе, Серж?

– Сомневаюсь. У меня и так некоторые проблемы с психикой, скорее всего, были бы задействованы втемную ликвидаторы КИБ, а меня тем временем отправили бы подлечиться и подготовиться к выполнению задания. Сьюзи, поверь, я не хотел тебе это рассказывать.

– Когда ты понял, что так произойдет?

– После разговора с полковником.

– И стал готовить меня к роли напарницы. Пожалел смазливую девчонку?

– Нет. Увидел достойного опасных и сложных целей оперативника и возможного партнера. Все, Сьюзи, наш разговор пошел не туда. Поэтому я отправляюсь в спортзал, а ты отправь большое и тщательно продуманное сообщение полковнику.

Вечером уже засыпал, когда зашла обернувшаяся большим банным полотенцем сержантесса. Непередаваемый аромат дорогого шампуня и чистой влажной женской кожи… Так, а где аура?

– Я не понял, в чем проблемы, Сюзанна?

– В смысле?..

– В смысле, что ты мне не наложница и не рабыня.

Вижу, собирается отвечать. Жестом запрещаю, продолжаю:

– Объяснения получишь завтра, а сейчас – брысь в свою койку.

Смотрит вообще круглыми глазами. Улыбаюсь, жестами отправляю к двери. Уходит, недоверчиво оглядывается. Делаю ручкой «до свидания», воздушный поцелуй напоследок.

Утром, когда ждали машину, девушка воспользовалась отлучкой капитана:

– Серж, как понимать твое вчерашнее поведение?

– Так и понимать. Мы равноправные партнеры. Запомни – равноправные, Сьюзи. Я никогда не буду посягать на твою личную жизнь и к чему-либо принуждать. Особенно к сексу.

Похоже, скрытая буря чувств и эмоций.

– А если я сама захочу?

– Ты для меня всегда желанная, красивая и страстная, напарница.

По-моему, это был больной вопрос: глаза увлажнились, с молчаливой благодарностью проводит рукой по моей груди. Перехватываю тонкую кисть, целую ладошку. Снова действует безотказно. Вспышка ауры. Эротическое желание отсутствует, а вот добрых чувств в мой адрес – с избытком. Даже совестно как-то. Гармоничное состояние нарушает приближающийся с вещами Ольгерт. Не смотри с такой досадой, капитан, хотя ты действительно многое пропустил. В первую очередь – фактически упустил подчиненную.

* * *

Заряженный химией и уже привычно экипированный, еду по мертвой дороге мертвого городка. Нужна секретная документация, и я знаю, что с ней должны были делать в начале не оставляющей шансов войны. Впереди и справа улочка в десяток выжженных огнем и радиацией кирпичных двухэтажек. Сам когда-то жил в похожей «сталинке», только это было в другом мире. Бетонка ведет прямо, но путь незримо преграждает мощное радиационное пятно. Очень не хочется поворачивать к опаленным стенам, от которых почти физически веет ужасом и болью, но выбора нет – на бездорожье вообще соберу всю радиоактивную пыль. Сворачиваю. У четвертого дома накрывает.

– Мамочка, мамочка, мне страшно!

Молодая беременная женщина с трудом разгибается над дорожной сумкой. По квартире разбросаны вещи, радиоточка на стене монотонно бормочет: «…приготовиться к эвакуации. С собой брать только вещи первой необходимости, не более двух мест носимых вещей на взрослого и одно на ребенка…» Прижавшая к груди игрушечного медвежонка (бросить, все придется бросить) светловолосая девочка лет пяти со страхом и надеждой (мамочка взрослая, она защитит, утешит) смотрит большими голубыми глазами.

– Не бойся, Леночка, сейчас мы соберем вещи и поедем кататься на автобусе.

– А папа?

– Папа к нам обязательно приедет. Позже. Как мы без…

Чудовищная вспышка. Квартира наполняется ревущим пламенем, горят мебель, пол, стены, сам воздух. Ударная волна разносит окна, выбивает двери, подхватывает и швыряет огонь, только что бывший людьми. Пронзенный смертельным потоком излучения, падает в технологическом зале сооружения муж и отец…

Багги стоит с молчащим двигателем. С трудом отлепляю окаменевшие пальцы от руля. Я видел не только эту картину – они мелькнули в сознании все, накладываясь и дополняя друг друга, каждый из погибших щедро поделился своей болью. Опять сработал паранормальный дар. Понемногу страшное видение отступает, сердце замедляет суматошный бег. Завожу машину, еду.

Труба котельной выдержала ударную волну без потерь. Кирпичное здание пострадало достаточно сильно, но нужный угол оказался цел. Взгляд на радиометр – две сотни микрорентген. Выгоревшие ржавые коробки двух машин у входа, скелеты в лохмотьях обмундирования внутри здания и моя цель – мешки с привезенной на уничтожение секретной литературой.

Распарываю первый, читаю…

В топке угольного котла гудит раздуваемое мощной тягой пламя, прошедшие полтора часа принесли важные знания. Очередная распушенная книга летит в огонь – после меня уже никто ничего не узнает.

Формуляры на ядерные заряды нашлись во втором мешке. «Переведены в полную боевую готовность, поставлены на боевое дежурство». Только где? Ответа пока нет. Сразу же обратил внимание на жирные прочерки в разделе «последующие технические работы». История такая же, как и с контейнерами, – работы выполнены за полгода до оккупации, больше никаких действий с боезапасом не планировалось. Ну не могли они заранее знать о внезапно развязанной Империей войне! Что это за боевое дежурство, с которого ядерное оружие не возвращается на техническое обслуживание?! Смотрю на подклеенные бумажные ленточки с результатами операций автоматизированной проверки, словно в них можно найти ответ. Думай, голова, думай. Боевой блок специфичная по своему устройству вещь – он обязан испытать ряд воздействий для срабатывания целой серии узлов. Воздействия определяются физикой применения. Ракета выносит ядерный боеприпас практически на орбиту, задавая траекторию падения. Поднимаю лицо к виднеющемуся в разрывах раздолбанной крыши небу. Орбита…

Собранные данные укладываются в мозгах и наконец-то дают единственное правильное решение. Ядерный арсенал никуда не делся – все эти годы он находится на околоземной орбите, ожидая команды. Воистину, проект «Равновесие» – защиты от орбитальной ядерной бомбардировки практически не существует. Группа высокопоставленных патриотов России хотела выгадать десятилетие мира? Для чего? Успеть навести порядок в собственном доме? Объединиться с Чинь? Или нанести удар первыми? Вряд ли это возможно сейчас узнать, да и ни к чему. Судя по структуре местных стратегических ядерных сил и сложившимся обстоятельствам, пульт для подачи команды на орбитальные боевые платформы должен быть у арсенальщиков. Соответственно, руководство по его эксплуатации и использованию где-то здесь, в трех оставшихся мешках.

Лихорадочно листаю документацию, изредка фотографируя страницы заключенным в герметичный пластиковый бокс фотоаппаратом, – насквозь фальшивая легенда для полковника дополняется неопровержимыми фактами. Чем искуснее смесь из правды и лжи, тем охотнее в нее верят.

Есть – три брошюры. Так, ничего сложного. Чемоданчик с кнопками типа обрезанной компьютерной клавиатуры, цифровыми индикаторами и соединительным кабелем. Подключается к стойке «Тюльпан» объекта «16». Не иначе – аппаратура связи с околоземной группировкой спутников. Технологический код тестирования орбитальной платформы. Сам по себе не нужен, но длину цифровой комбинации высчитываю – боевая должна быть такая же. Таблица данных по изменению орбиты с течением времени – наводить спутниковую «тарелку». Где текущий год? Запоминаю цифры и формулу расчета.

Время? Прошло два часа, но самочувствие вполне нормальное. Правильно – меньше потею и мало двигаюсь. Что еще может быть в мешках? Важное – подшивки шифрованных телеграмм. А в одной из телеграмм должен присутствовать искомый код на боевое применение. В свое время получив приказ, с кодом и пультом, группа арсенальщиков наверняка отправилась к ближайшему объекту «16», но внезапный удар Империи внес коррективы. Группа стопроцентно погибла. С пультом разберусь позже – есть электрическая принципиальная схема. Не получится найти – спаяю сам. Прячу документацию на пульт в обломках угольного конвейера, потрошу два последних мешка. Есть! Даты, страницы… Оно! Смотрю и не верю своим глазам – в прошлой жизни много раз набирал эту комбинацию, готовя к постановке на боевое дежурство абсолютное оружие, ядерный меч страны. Длинный цифровой ряд стремительно всплывает в памяти. Сверяюсь. Ошибки нет, совпадает даже цифра сброса. Сфотографировав нужные страницы, отправляю подшивку шифровок в печь. Теперь код существует в одном экземпляре – в моей голове. Добиваю мешок, задержавшись на одной из книг. Отличные иллюстрации – как раз к легенде. Фотографирую.

Ворошу догорающую кучку длинной увесистой кочергой из арматурины. Сгорело все, остатки легчайшего бумажного пепла засасывает в трубу. Пора назад.

На обратном пути выполняю ряд снимков вертолетных останков. Ворота, можно отдаваться в заботливые руки Сюзанны. Зря волнуется – и полбэра не схватил.

– Ольгерт, фотоаппарат беречь больше, чем в прошлый раз чемоданчик! Головой отвечаешь, шеф!

– Принял!

– Сьюзи, не волнуйся, сегодня мне гораздо лучше.

– Позволь об этом судить мне, Серж.

Уже после визита с докладом воентеха-дозиметриста, лежа под капельницей на каталке, слышу долгожданный вопрос:

– Как сходил, Серж?

– Неси вычислитель, Сюзанна, есть чем похвастаться и озадачить полковника Голдмана.

Метнулась пулей. Загрузка системы, вижу обычный рабочий стол и личное меню сержантессы.

– Диктуй.

– Сэр полковник, получены достоверные данные, что секретное хранилище с ядерным арсеналом находится под объектом «16» по классификации Вооруженных Сил России. Прошу навести справки по объектам и их местоположению. Подпись – Серж. Отправляй.

Ответ поступает через десять минут: «Уверены?»

– Сьюзи?

– Готова.

– Да, сэр полковник. Подтверждающие документы сфотографированы. Отправляй.

– Готово.

Не проходит и минуты.

– Серж, тебе: «Не сомневался в вас, Серж». А это уже мне: «Сержант Венсен, к которому часу присылать транспорт?» Что отвечать?

– Сьюзи, врач у нас ты. Командуй полковником, как считаешь нужным. Привыкай к этой роли, напарница.

Девушка набрала текст, отправила. С довольной улыбкой:

– Серж, целый полковник мне отвечает: «Принял».

– Скоро тебе так будут отвечать генералы. Да, Сьюзи, твоя медицина совместима с обезболивающими лекарствами?

Аж подскочила:

– Что у тебя заболело, Серж?

– Я подвержен приступам сильной головной боли. В общем, уже началось.

Вот теперь точно пулей. Отламывает головку ампулы, набирает в шприц, отправляет лекарство в вену. Через минуты чувствую, как тиски боли на висках начинают разжиматься.

– Как ты, напарник?

– Уже легче. Спасибо.

– Хорошо. Давай, дорогой, кружечку, утку и постарайся расслабиться. После обеда выезжаем.

В эту встречу полковник сумел удивить. Не знаю, куда он заслал Штольца, но в кабинете базы КИБ сам Голдман, я и… Сьюзи. Партнерство действительно узаконено.

– Делитесь, Серж, своими победами.

– Да, сэр.

Вытащенный из бокса фотоаппарат подключен шнуром к портативному вычислителю полковника, а вычислитель в свою очередь – к солидному плоскому монитору на стене. Пульт, указка. Пролистываю фотографии, останавливаюсь на нужной.

– Сэр, леди, обратите внимание. Это вертолетная площадка и то, что осталось от транспортных вертолетов. Вопрос: зачем маленькой, в общем-то, базе такое количество транспортников?

– Сэр полковник, вы позволите уточняющий вопрос?

– Разумеется, мисс Венсен.

– Серж, какова допустимая загрузка зарядов в вертолеты?

– Боезаряды в контейнерах – от одного до трех контейнеров, заряды без контейнеров – в четыре транспортника поместится весь арсенал.

Сьюзи вопросительно смотрит на Голдмана, тот одобрительно кивает.

– Но ведь конические боезаряды нельзя перевозить просто так, без специальных средств крепления?

Жму кнопки пульта, на экране иллюстрация из секретной литературы. Боевой блок в специальном стенде. Вообще-то конструкция предназначена для выполнения других работ, но это знаю только я.

– Специальное средство крепления или ложемент, Сюзанна.

Подключается полковник:

– И в сооружении они?..

– Отсутствуют, сэр. Но в том, что осталось от вертолетов…

Не знаю, что это были за детали, но ржавые стальные кольца в выгоревшем хламе видны отчетливо.

– Теперь ясно, как был вывезен арсенал. Что же, Серж, вы в одиночку раскопали то, до чего не додумались хваленые специалисты.

– Сэр, мне помогала мисс Венсен. В первую очередь тем, что я всегда был в отличной форме.

– Я учту это. Но продолжайте, Серж. Там ведь еще много снимков?

– Слушаюсь, сэр. Итак, взгляните.

Ряд шифротелеграмм, в которых согласовываются командировки офицеров арсенала на объект «16». Четко виден гриф «Особая важность». Это кусочек правды.

– Так-так. Конечно, информация косвенная, но, судя по грифу, ей придавалось важнейшее значение.

– Согласен, сэр. А теперь…

Иллюстрация впечатляющая. Как понимаю, это упрощенный чертеж полевого арсенала первых образцов для создания запасов на второй и последующие пуски подвижных ракетных комплексов. Хранилище шахтного типа с оригинальным механизмом подачи, схожим с артиллерийскими системами на кораблях. Штемпель «совершенно секретно» гармонично дополняет картинку.

– Шахтная конструкция, позволяющая убрать под землю нашу потерю. Исключительно компактного размера, не требующая сложной специальной техники для осуществления процесса загрузки-выгрузки.

Фотография, где в ложемент приемного створа аналогичной шахты обычный автокран с траверсой и системой бугелей ставит боевой блок.

– Мне кажется, что ничего подобного в Северо-Восточных колониях еще не находили, сэр?

– Соглашусь с вами, Серж.

– Еще один вопрос, сэр. Ведь у КИБ отсутствовали агенты в подразделениях арсенальщиков и эксплуатирующих объекты «16»?

– Знали или догадались?

– Аналитически просчитал, сэр.

– Неплохо. Значит, на основании косвенных предпосылок вы делаете вывод о возможном местонахождении арсенала?

– Сэр, имеется не косвенная предпосылка.

Иллюстрация пульта, фрагмент текста. Тут пришлось потрудиться, чтобы в кадр не попала лишняя информация.

– Это ключ, Серж? Пульт является ключом?

– Да, Сюзанна. На одном пока неизвестном объекте «16» подключаемся, вводим код допуска и забираем наш билет в очень интересное будущее. Надеюсь, также весьма обеспеченное будущее. Не так ли, сэр полковник?

– Если ваша дьявольская удачливость, Серж (по-моему, Сьюзи на миг изменилась в лице), вас не покинет, то более чем вероятно. А теперь извольте рассказать, где это все вы ухитрились раскопать? Документации в сооружении не было, это я знаю точно.

– Разумеется, сэр. Именно отсутствие документации навело меня на мысли о ее возможном местонахождении. Что обычно делают с лишними секретами в случае войны?

– Уничтожают.

– Согласен, сэр. Где уничтожают?

Кибовцы дружно посмотрели на стоящую в углу массивную бумагорезку.

– Нет, коллеги, есть более прозаические способы.

– Сжечь?

– Правильно, Сюзанна. Но разводить костер на улице… Ветер может унести бумаги, вдруг пойдет дождь… Необходима гарантия.

– Подожди, что-то было на аэрофотоснимках… Котельная?

– Блестяще, сержант Венсен. Я рад, что вы меня не разочаровываете.

Голдман, разумеется, догадался раньше, но дал Сьюзи возможность проявить аналитические способности.

– Благодарю вас, сэр полковник.

– Итак, Серж, все-таки котельная?

– Разумеется, сэр. Ядерный удар был нанесен раньше, чем офицеры России успели выполнить последний приказ. Пришлось доделать работу за них.

– Сожгли?

– Конечно, сэр. Та роль, которую нам с мисс Венсен планируется исполнять, неизбежно вызовет мощнейшее расследование. Причем следователи подойдут к вопросу предельно внимательно, невзирая на радиацию. Территория зоны будет перерыта полностью. Зачем оставлять явные улики?

– Разумно.

– Заключительные фотографии, сэр. Документация на боезаряды, страница комплектации перед закладкой в тайное хранилище.

На самом деле я сфотографировал таблицы мирного времени, но полковнику об этом уже не узнать. Очень удобно располагались – одна таблица на развороте формуляра.

– Обратите внимание на вторую строку, сэр.

– Детонаторы не установлены.

– И так в каждом заряде.

Пролистываю оставшиеся снимки. Записи практически идентичны, разнятся лишь заводские номера. Голдман более чем доволен.

– Так-так. Вам, Серж, осталось найти лишь ключевой пульт и код допуска. Уверен, что там стоит куча ловушек, если не система самоликвидации вообще.

– Согласен с вами, сэр. Но внесу поправку – только пульт. Код допуска уже в самом надежном хранилище.

Многозначительно касаюсь пальцем лба.

– Ловко. Не забудете?

– Применена особая методика, сэр.

– Поэтому у тебя тогда разболелась голова, Серж?

– Да, Сюзанна. У всего есть обратная сторона.

– Мисс Венсен, обратите особое внимание на сохранность головы и здоровья вообще нашего бесценного коллеги.

– Слушаюсь, сэр.

– Ваши дальнейшие действия, Серж?

– Очередной поход в зону, сэр.

– Судя по уверенному тону… Вы видели пульт в сооружении?

– Нет, сэр. Но знаю, где он может находиться.

– Знаете, Серж, меня исключительно интригует источник ваших опыта и знаний, как и ваша изощренная логика.

– Это еще раз доказывает правильность вашего решения тогда, при первой нашей встрече, сэр.

– Хорошо, Серж, закончим беседу. Мисс Венсен, когда ваш пациент сможет отправиться в зону?

– Если не возникнет отрицательных изменений в составе крови, то как обычно – через трое суток, сэр.

– Благодарю. Серж, берегите здоровье и особенно – свою удачу. Я за трое суток соберу всю информацию по объектам «16», и нам будет что обсудить.

– Да, сэр.

– Все, коллеги, совещание окончено, не задерживаю.

– Да, сэр.

– До свидания, сэр.

Поразительно – Голдман не стал оставлять Сюзанну для инструктажа. Впрочем, никто не мешает им обмениваться шифровками через вычислители.

На следующий вечер по ставшей уже доброй традиции Сьюзи провела самые приятные процедуры. Интересный оттенок чувств присутствовал в ауре – что-то вроде боязливого преклонения. С чего бы?

* * *

Третий выезд. Без проблем проскакиваю жилой городок, проезжаю мимо котельной. Бетонка заканчивается небольшой площадкой. Торможу, проверяю поверхность грунтовой дороги радиометром. Под сотню микрорентген. Рискну – поеду.

Подобрав оптимальную скорость, пылю по грунтовке к своей цели – уничтоженной колонне из трех машин у небольшого, но глубокого карьера. Вот и они. Вспышка не пощадила транспорт – пожар был знатный. От шедшего впереди джипа остался ржавый каркас, последнюю машину, похоже, разметал взрыв – кабина грузовика отброшена, остались рама и три моста. Уверен – тут везли взрывчатку, необходимую для уничтожения особо секретной аппаратуры. Поэтому колонна встала у карьера, где их и накрыл ядерный удар. Кузов стоящего в середине небольшого двухосного грузовичка сразу привлекает внимание. Брезентовый тент выгорел в пожаре, но под ним присутствует низко расположенный, весь покрытый подпалинами, выдержавший пламя огнезащитный чехол. До меня никто не лазил, что не может не радовать. Срезаю провисшие почти до пола, покрытые ржавчиной тросики, откидываю плотный многослойный материал. Внутри он чистый, ровного темно-зеленого цвета. Четыре выкрашенных в серый цвет небольших деревянных ящика. По маркировке безошибочно определяю нужный, срезаю пломбы. Полный комплект – пульт, жгуты, формуляр (сразу вытаскиваю, перелистываю), блок тестирования пульта. Аккуратно упаковано в полиэтилен, имеются записи о проведении проверок и техническом обслуживании. Оп-па! Проблема – последнее тестирование пульт не прошел из-за отказа, готовился к отправке на предприятие промышленности для выполнения ремонта. Ладно, Черный Тех я или кто? Смотрю на рукописные строки в формуляре. Подписи давно погибших людей. Ничего, парни, не все русские офицеры уничтожены в этом мире. Пусть я из другого, но боевой приказ четырнадцатилетней давности будет выполнен. Перекладываю аппаратуру в багажный ящик багги, отстегиваю двадцатипинтовую канистру. И пусть Штольц тогда недоверчиво косился, но отданное командным голосом распоряжение отменить не рискнул. В итоге первоклассный бензин сейчас уничтожит последние следы. Вскрываю оставшиеся ящики. Все знакомо, включая шифровальную машинку. Старательно заливаю бензином, спрыгиваю, отхожу. Хлопок, яркое даже днем пламя фальшфейера. Бросок, фырканье вспыхнувшего огня. Теперь курс на котельную.

Последний раз перечитываю для окончательного запоминания последовательность действий на аппаратуре «Тюльпан», повторяю цифры для наведения антенны на траекторию боевых орбитальных платформ. Норма. Вырываю и упаковываю в полиэтилен электрическую принципиальную схему пульта. Все? Теперь точно все. Последний раз огонь лижет стену топки старого угольного котла, документация догорает.

Время? Быстро сегодня. Радиосеанс, предупреждаю о возвращении.

– Серж, как?!

Поднимаю, показываю пакеты.

– Ты нашел!

– Да, Сьюзи. Шеф, особый контроль.

– Принял!

– Кстати, можно паковать вещи, Ольгерт. Время выезда согласует с полковником Сюзанна.

– Отлично, Серж!

Процедуры, доклад полковнику, заказ на использование мастерской по ремонту электроники.

Радостная Сьюзи, поздравления полковника, веселый, открыто снимающий микрофоны прослушки Ольгерт… А передо мной встал один, самый главный вопрос – готов ли я убить пятьдесят миллионов человек?

Отходняк после завершения дела, тяжкие раздумья, воспоминания. Капельница успешно очищает кровь, но что очистит душу и спасет ее от депрессии? Пятьдесят миллионов Хрустального острова… А с другой стороны, все убитые при оккупации, замученные бесчеловечными опытами, разобранные на органы, просто не родившиеся, потому что англичанам мешали их жизни. Полностью уничтоженные расы – красная, желтая, теперь на очереди черная. Людоедские проекты, сотни миллионов обреченных неграждан. К чему идут правители? К тому, чтобы жить вечно, пожирая жизни других. Не все ложь в легендах о вампирах. Страшно то, что нельзя отделить агнцев от козлищ – под термоядерный меч лягут все, включая не родившихся еще детей.

Тонкие пальцы касаются руки, отрывая от черных мыслей. Сьюзи.

– Что, напарница?

Странное выражение лица, полные вопроса, на который она боится услышать ответ, глаза:

– Серж… Ты ведь думаешь о том, что нам придется делать?

Молчу. Очень мало сил играть в шпионские игры.

– У тебя страшный взгляд. В нем смерть и боль, горе и ненависть… Сколько ты уже убил людей?

– Лучше спроси, сколько нам еще предстоит убить?

– Ну и пусть, Серж! Вдвоем против всего мира – пусть! Серж…

– Что, Сьюзи?

Пауза, гримаска отчаянной решимости:

– Серж, в детстве мама часто пугала меня. Я росла непослушная, а мама была богобоязненная… Она умерла три года назад. И всегда говорила: «Сюзанна, если ты не будешь слушаться, к тебе придет демон – человек, скрывающий зверя в сердце…»

Так, мне только религиозного фанатизма не хватало. Собираюсь возразить и вдруг понимаю… Я действительно занял тело умершего человека. Убивал и планирую убить еще. Уничтожить своими руками не укладывающееся в уме количество людей… Стоп! Хватит сумасшедших рефлексий. Кто я – знаю точно. И свое место в этом мире определил с первой минуты, как только понял – куда попал. Еще миг – и стальная уверенность вызрела в душе. Теперь ответить Сюзанне… Она так и смотрела в глаза, вбирая взглядом то, что прорывалось из них. Опередив слова, на губы легла теплая ладошка:

– Молчи, Серж. Знай – я всегда буду прикрывать твою спину. Всегда.

Переливается цветами чувств аура. Не обманывает. Убежденность и решимость. Проведя рукой, гашу страх.

– Серж…

Обнимает, прячет лицо на моей груди. Болью кольнуло воспоминание – когда-то так делала Марджи.

– Сьюзи, что подумает Ольгерт, когда прослушает запись?

– Ничего он не подумает. Я проверила медбокс – микрофоны сняты все. Серж, поклянись, что не предашь меня, что в каждом деле мы будем вместе.

– До самой смерти?

– Да, до самой смерти.

Что же, думаю, после того, что я сделаю, смерть не заставит себя ждать.

– Хорошо, Сьюзи. Клянусь.

Поцелуй.

– Я верю тебе.

Стук в дверь, девушка вздрагивает.

– Войдите.

Улыбающийся Ольгерт. Не иначе тоже пообщался с полковником.

– Серж, все привезенное дезактивировано. Фонит только бумага. Что с ней делать?

– Разложить и большим листом герметично закатать в прозрачный пластик. Там очень важная схема, Ольгерт. Да, все работы выполнять в защитных перчатках.

– Принял, пойду озадачу воентеха. Как твое здоровье?

Сьюзи опережает:

– К сожалению, оставляет желать лучшего, шеф. Сильное нервное истощение, упадок сил, про суммарную дозу я вообще молчу. Не тревожить, не нервировать, больше покоя.

– Принял. Полковнику доложила?

– Закончу подготовку списка лекарств и доложу.

– Ясно. Серж, но на обед ты сумеешь пойти?

– Обед для меня святое, Ольгерт. Тем более действительно надо восстанавливать силы.

Капитан уходит. Вопросительно смотрю на девушку.

– Ты правда вымотался, Серж, это заметно. И еще я хочу, чтобы тебя не терзали вопросами. Видел бы ты, сколько их пришло на мой вычислитель. Шефу наверняка еще больше.

Рискнуть? Аура мерцает.

– Сьюзи, я бы ответил на некоторые. Но только после того, как ознакомлюсь со своим досье.

– Искуситель… Нет, Серж, полковник не доверяет эту информацию никому. Прочитав досье, ты лишишь его всех козырей.

Не обманывает, вижу. Словно дождавшись взора, аура тает, девушка закрывается.

– Опять этот жуткий взгляд. Что ты там рассматриваешь, Серж? Душу?

М-да. Почти.

– Сьюзи, поверь – твоя душа принадлежит только тебе, я на нее не покушаюсь. И вообще будет лучше, если мы закроем эту тему.

– Но ты ведь что-то видишь?

– Это есть в вопросах?

– Нет, Серж. Это интересует только меня.

– Сьюзи, ты обещаешь, что мы закроем мистическую тему?

– Обещаю.

– Вижу.

Девушка с молчаливой мольбой смотрит в глаза.

– Напарница, а как же грех любопытства?

– Серж…

– Что я за это буду иметь?

– Все, что пожелаешь.

Выходы в сеть Сюзанны сто процентов под контролем – Голдман просто обязан ей не доверять до конца и подразумевать вариант перехвата управления вычислителем мной, как это и произошло на военной базе.

– Посмотреть список вопросов.

– А ты ответишь хоть на некоторые?

– И рассказать, что я вижу в тебе?

– Конечно.

– Вижу предельно прагматичную, умную, прекрасно подготовленную оперативницу КИБ, которой будут весьма к лицу капитанские эмблемы.

– Серж!

– Ах да! Еще бедную девушку, над которой так приятно немножечко поиздеваться. Ласково и нежно, разумеется.

Аж задохнулась от возмущения. Правда, немного напускного.

– Сьюзи, гнев – тоже грех. Снимай капельницу – она уже закончилась, а мне очень хочется кушать.

Обед, прибывший мини-вэн, знакомая база КИБ. Привычно устраиваюсь в медбоксе, Сюзанна выходит и возвращается с ноутом и комплектом защиты от прослушки. Расставляет глушилки, поворачивается:

– Серж, как нам расположиться у учетника, чтобы тебе было удобно читать?

– Выбирай – на спинке или на животике?

– Что?!

– Сьюзи, ты ложишься на спину или на живот, сверху на пластиковом подносе ставлю вычислитель и читаю. А ты что подумала, сладострастная моя?

– Сколько ты будешь надо мной подтрунивать, Серж?

– До конца жизни, наверное. Ты милая и забавная.

Слов нет, но есть улыбка. Ловко забирается на вторую каталку, пристраивает вычислитель. Легла на спину – так удобнее контролировать мои действия. На здоровье. Загрузка системы, меню, личная папка, список вопросов. Читаю.

М-да, собрано неслабо. Все техногенные катастрофы за последние десять лет, раздел по подготовке и опыту, раздел по возможным работодателям и связям с Хрустальным островом, раздел по армии. Приключения с момента попадания на свалку и в Сити до поступления в армию не затронуты. Не раскопали следователи? Информация не прошла к полковнику? Или он целенаправленно опускает этот период, чтобы использовать Марджи, Елену и Катю в качестве заложников в дальнейшем? То, что я доберусь до ноута Сюзанны, можно было просчитать. Кстати, присутствуют вопросы и на эту тему. Что же, буду играть в шпионские игры до попадания на объект «16».

– Все, Сьюзи, можешь садиться за стол, кое-что я тебе расскажу.

* * *

Для прибытия на базу полковник Голдман выбрал оригинальное время – момент, когда я по полученному командованием разрешению выполнял ремонт пульта. Ольгерт дежурит снаружи за дверью, Сьюзи с интересом и уважением наблюдает за процессом ремонта. Ничего сложного, кстати, – пробило диод, включенный параллельно обмотке реле. На всякий случай меняю все диоды этой марки на более мощные имперские. Открывается дверь, рука Сюзанны ложится на кобуру, но тут же расслабляется.

– Да, Серж, вы очень органично смотритесь в роли теха.

– Добрый день, сэр. Просто придерживаюсь правила – если надо что-то сделать хорошо, то лучше эту работу выполнить самому.

– Интересная мысль. Вы не против, если я составлю компанию мисс Венсен?

– Пожалуйста, сэр.

Заканчиваю пайку, подключаю пульт к устройству тестирования и лабораторному источнику питания через самодельный переходник. Подаю напряжение… Норма. Нажатие клавиши «тест», щелкают реле, меняются цифры на индикаторах. Несколько минут – и высветилась цепочка нулей. Пульт исправен. Отключаю, свинчиваю корпус. Вторая проверка, уже в собранном состоянии. Опять успешно. Собираю в непрозрачный мусорный мешок выпаянные детали с российской маркировкой, складываю электрическую принципиальную схему, добавляю устройство тестирования.

– Сэр, ключ-пульт исправен, а это нам уже не понадобится, подлежит уничтожению без свидетелей.

– Принял. Заберу с собой. Сумку найдете?

– Да, сэр.

Сюзанна быстро выходит. Полковник долго и внимательно меня разглядывает. Уверен – принимается важное решение. Спокойно сидя в удобном рабочем кресле, легко выдерживаю взгляд, не меняя немного отстраненного вида.

– Устали, Серж?

– Есть чуть-чуть, сэр.

– Может быть, устроить отдых?

– Остановиться в одном шаге от цели? Нет, сэр, лучше я отдохну, когда получу все причитающиеся льготы и полное гражданство. Месяц отпуска дадите?

– Даже два. И оплаченный люкс на любом курорте Империи.

Возвращается Сюзанна:

– Сэр, пожалуйста.

– Благодарю, мисс Венсен.

Помогаю упаковать мешок в сумку, вчетвером идем в кабинет.

– Итак, коллеги, подвожу промежуточные итоги. Вся предварительная работа выполнена более чем успешно, вы полностью оправдали оказанное доверие. Не сомневайтесь – все учтено, благодарность руководства КИБ вас не разочарует. Теперь об основной задаче.

Нажатие кнопки, на мониторе возникает карта. Северо-Восточные колонии, пять красных точек.

– Всего, как вы видите, имелось пять объектов «16». Серж, вы не знаете их назначение?

– Уверен только в высокой секретности, сэр, а назначение… Сложно сказать.

– Да, секретность была предельная. Дельный и умный ход – спрятать один секрет за другим, не менее значимым. Это были центры управления спутниковой группировкой.

– Оригинально.

– Соглашусь.

На экране чертеж. Две соединенные переходами шахты. В одной сложенная лепестковая спутниковая антенна, в другой небольшой командный пункт.

– Как видите, все под землей. Добавить при строительстве третью, интересующую нас шахту не составляло труда. Серж, как вы видите возможность доступа?

– Основной шлюз сверху, боковой вход из шахты антенны. Управление открытием основного шлюза из собственного центра арсенала. Должна быть небольшая комнатка, сэр.

– Я пришел к тем же выводам. Теперь по объектам. Два полностью демонтированы при расширении Сити.

Погасли две точки в европейской части.

– Один уничтожен ядерным ударом. Входил в состав космодрома. На стартовом столе находились ракеты, военные решили не рисковать.

Еще точка долой.

– Ваше мнение, Серж?

Одна из точек за полярным кругом, другая…

Уверенно навожу луч световой указки:

– Здесь, сэр.

– Так-так. Что же, наше мнение опять совпало. Обоснуйте.

– Граница с бывшей Чинь. Легко решить вопросы по ремонту боезарядов, сама же Чинь в случае обострения международной ситуации без проблем могла наложить на арсенал лапу.

– Убедительно. Добавлю, что официально объект сразу после сдачи был законсервирован, но, согласно документации, пребывает в состоянии часовой готовности к использованию.

– Очень интересная формулировка, сэр. Теперь я абсолютно убежден. Надеюсь, там никто не успел поковыряться?

– Поразительно, но нет. Объект находится на территории Мертвых земель в двадцатимильной полосе особого контроля. Вояки очень не любят соваться за линию заграждений, о появлении реджистансовцев Чинь речи не идет – слишком близко к границе.

– Простите, сэр, а нас самих там не поджарят?

– Нет, Ольгерт. Среди военных есть весьма здравомыслящие люди, которые оказались позитивно настроены на плотное сотрудничество с КИБ. В месте проведения операции – в том числе.

Ага, почуяв репрессии, кланы военных стремительно разваливаются, самые умные быстро нашли новых хозяев. Уверен, что эта мысль посетила каждого в кабинете – характерное понимание на лицах.

– Серж, изложите свои предложения.

– Слушаюсь, сэр. Прибываем, находим вход, проникаем на объект. Далее мне необходимо выдвинуть антенну для доступа в шахту. Сомневаюсь, что это удастся вручную, а топливо генератора наверняка разложилось.

– Так, секунду (Голдман читает текст на экране вычислителя)… Сухозаряженные аккумуляторы. Вам это что-то говорит?

– Разумеется, сэр. Если емкости с электролитом уцелели, заливаю аккумуляторы, получаю электроэнергию. Выдвигаю антенну, использую ключ-пульт, посещаю арсенал.

– Радиация?

– Исключено, сэр. Я знаю эти заряды.

– Инструмент для вскрытия входа в объект?

– Предлагаю использовать пластиковую взрывчатку.

– Почему-то я уверен, что вы справитесь с ней, Серж.

– Разумеется, сэр. Обязательно по два фонаря.

– Согласен. Как организуем связь?

– Изнутри связи не будет – это точно. Доклад о прибытии, о вскрытии входа. Потом вижу только о результате мероприятия.

– Нет. Вас трое, кто-то всегда будет иметь возможность выйти наверх и выполнить текущий доклад. Сержант Венсен, капитан Штольц, задачу возлагаю на вас, доклад каждые двадцать минут по очереди.

– Принял, сэр.

– Приняла, сэр.

– К сожалению, я не могу прибыть на границу для личного руководства операцией, но мой человек организует ретрансляцию радиосвязи. Майор Джексон, вы его знаете, Штольц.

– Да, сэр.

– Поэтому общаться будете лично со мной. Мисс Венсен, когда наш пациент сможет полноценно приступить к выполнению задания?

– Полагаю, послезавтра, сэр.

– Принял. Коллеги, подождите в той приемной.

Сюзанна и Ольгерт выходят.

– Серж, я знаю о вашем параноидальном недоверии, но поверьте – с вами сейчас и в дальнейшем будут играть только честно. Найдите заряды. Короны майора КИБ будут прекрасно смотреться на ваших плечах.

– Как и генеральский мундир на вас, сэр.

– Я рад, что мы поняли друг друга.

– Взаимно, сэр.

Жму руку, выхожу. Сюзанну и Ольгерта ждет отдельный инструктаж. Кое-какие детали из него могу предугадать.

Вечером после ужина Сьюзи подошла, твердо посмотрела в глаза:

– Серж, сегодня ты ночуешь в моей комнате. И мне без разницы, что ты там во мне видишь.

Глянул. Желание присутствует, как и ряд других чувств. Последствия инструктажа?

– Хорошо, напарница.

Глубокий вздох:

– Иди в душ и не смотри так больше. Хотя бы сегодня.

– Хорошо, Сьюзи.

Утренняя беседа состоялась, как положено, после завтрака. Редкий случай – не начинает разговор первой. Помогаю:

– Что, Сьюзи, получила то самое указание? Ликвидировать меня в случае нервного срыва после обнаружения зарядов?

– Нет, Серж. То есть ты прав, что полковник опасается твоего нервного срыва, но убивать… Вот.

Одноразовый инъектор.

– Уверена, что такой же у шефа. Сильное быстродействующее снотворное. Применить, если ты полезешь в заряды или поведешь себя совсем неадекватно. Мне бы очень не хотелось, Серж.

– Сьюзи, в заряды не полезу и вести себя буду полностью адекватно.

– Ты не напутаешь с кодом доступа?

– В этом я тоже уверен.

– Серж, я все равно буду тебя контролировать.

– Не вопрос, напарница. Но есть более достойная цель для контроля. Сьюзи, как ты думаешь, Ольгерт получал предложение о работе с нами в дальнейшем?

Задумалась. Причем очень серьезно задумалась:

– Мне не ставилась задача на его ликвидацию, если ты это имеешь в виду.

– О тебе речи не идет, такие вещи обычно легендируются под несчастный случай. Опять же происшествие вызовет повышенное внимание, поэтому никто не станет проводить его в особом месте. Меня интересует другое. Ольгерт – далеко не дурак и имеет отличные аналитические навыки. Он мог просчитать свою дальнейшую судьбу?

– Ты думаешь?..

– Я опасаюсь, Сьюзи. Моя предусмотрительность просто кричит, что такой вариант более чем вероятен. Знаешь, как бы я поступил сам?

– ?..

– После ввода кода и срабатывания механизмов ликвидировал бы тебя и меня. Потом вышел на частоте военных с открытым сообщением, что найдено пропавшее ядерное оружие. Желающих получить полное гражданство, как понимаешь, найдется немерено. Вот заряды, вот два трупа – волка Реджистанса и его пособницы из КИБ. Очень многое объясняющих трупа.

– А полковник?

– Думаю, будет вынужден принять его условия и заключить сделку – слишком высока степень огласки. Конечно, со службы Ольгерту придется уйти, но имея полное гражданство…

Суженные нехорошим прищуром глаза, желвачки на скулах.

– Сьюзи, я буду заниматься механизмами и электроникой. Ты должна быть настороже каждую секунду, оружие полностью готовым к стрельбе – предохранитель снят, патрон в патроннике. Возможно, я ошибаюсь – тогда потом вместе посмеемся над этим. Но если прав…

– Вспоминая некоторые детали, я думаю, что ты прав.

– Тогда стань его тенью, Сьюзи. Самое выгодное время для действий Ольгерта – сеансы связи.

– Я догадалась, Серж.

* * *

Тонированный мини-вэн, аэродром, небольшой, но комфортабельный винтовой самолет раза в два больше нашей «Сессны». Перелет проходил в молчании – мы с Сьюзи слушали музыку из больших удобных наушников, Ольгерт дремал. Посадка на дозаправку. Значительно прохладнее, чем на южной широте. Постоянно закрывающие солнце облака, пронизывающий аэродромный ветер. Уже начало сентября, минул год с моего появления в этом мире. Второй перелет, негостеприимная погода Урала. Закрытая машина довозит до ближайшей к границе базы КИБ. Майор Джексон уже ждет. Короткое знакомство, получение камуфляжа по сезону, курток, бронежилетов, фонарей. Ольгерт и Сюзанна на время операции сдают пистолеты, вместо них полагаются укороченные кибовские версии штурмовых винтовок. Мне эту машинку не выдают – в распоряжении не значусь. Странно. Дело явно в недоверии. Последнее согласование действий, ужин, расходимся по комнатам. Сплю сегодня один, тем более что глушилки остались на южной базе. Перед сном еще раз повторил в уме последовательность действий на аппаратуре, боевой код. Нет особого волнения, хотя понятно – вряд ли переживу завтрашний день. Отпущенная волей память показала все лучшее, что случилось за прожитый в чужом мире год. Мой братишка и друзья, любимые и любящие женщины, самые светлые, радостные моменты. Мысленно перелистывая полные недолговечного счастья картины, не заметил, как уснул.

Сигнал наручных часов вырвал из объятий сна. Утренние процедуры, бритье, туалетная вода – подарок Натали. Закрепляю на левой руке ее второй подарок – нож. Длинный рукав надежно прячет стальной козырь. Завтрак проходит в тишине – напряжение висит в воздухе, все сосредоточенны и настроены на дело.

– Капитан Штольц, вертолет подготовлен.

– Принял. Проверить экипировку.

Пульт, жгут, сумка минера, фонари, браунинг в кобуре. Так, браунинг… Мелькнула неясная мысль. Хорошо, проверим.

– Готов.

– Готова.

– Принял. Выходим.

– Удачи вам, капитан.

– Благодарю, сэр майор.

Вертолет (классический UH-1 «Хьюи») летит над ярким красивым пейзажем, полным первых осенних красок. Штольц в наушниках рядом с пилотом, нахмуренная Сьюзи со мной в транспортном отсеке. Шум стоит солидный, можно выполнять задуманное. Достаю пистолет, скидываю предохранитель, передергиваю затвор (Сюзанна напрягается), нацелив в открытый проем, спускаю крючок. Ничего. Тихий холостой щелчок потерялся в шуме полета. Контрольное нажатие – эффект тот же. Пистолет перед собой, плавно тяну затвор. Сообразительная напарница подставляет ладони ковшиком. Выпадает патрон. Сюзанна смотрит на капсюль, показывает. Так и знал – нет следа от бойка. Голдман перестраховался. Указываю на пистолет, потом на затылок Штольца в окошке за переборкой. Впрочем, девушка прекрасно знает, кому я сдавал оружие перед каждым выходом в зону. С ненавидящим выражением на лице скидывает предохранитель винтовки, досылает патрон в патронник. Жестом показываю: «Следи!» Жесткий кивок в ответ.

Полоса стационарных огневых точек, лишенная растительности земля. Граница. Несколько минут полета, снижаемся. Посадка. Выскакиваем, машина немедленно взмывает в небо, удаляется. Первый радиосеанс.

– Альфа – Бете, Альфа – Бете.

– Бета, я Альфа.

– Точка один, Альфа.

– Принял, Бета. Роджер.

Голос полковника слышен прекрасно, даже улавливается скрываемое волнение.

– Боевой порядок – цепочка…

– Отставить. Боевой порядок – фау, я – центр.

Вклинивание в команду, как и распоряжение, капитан проглатывает без малейших переживаний. Держа каждый свою сторону, оставив меня немного позади, кибовцы начинают движение. Цель – невысокий холмик в сотне шагов. Вход обнаружился сразу – короткая траншея, заканчивающаяся солидной взрывостойкой стальной дверью. Роль замка выполняют два куска приваренной дюймовой арматуры. Ну, это мелочи. Вминаю полоски пластита, ставлю радиовзрыватель.

– Отходим.

Отбежав, залегаем.

– Бойся!

Резкий взрыв, металлический лязг.

– Вперед!

Сварку как срезало, дверь приотворена силой взрывной волны. Тяну за ручку, визжат ржавые петли. Вонь сработавшей взрывчатки перебивает выползающий из проема запах бетонного погреба. Видна уходящая вниз металлическая спираль винтовой лестницы, как на плане.

– Пять минут подержим дверь открытой, пусть немного проветрится.

Ольгерт кивает, снова берется за рацию:

– Альфа – Бете.

– Альфа слушает.

– Точка два зеленый. Повторяю: точка два зеленый.

– Принял, Бета. Роджер.

Время на проветривание истекает.

– Внимание. Первым спускаюсь я, на страховке Ольгерт, Сюзанна замыкает. Каждая треть пути – остановка на тридцать секунд, нюхаем воздух. Ольгерт, если мне внезапно поплохеет, задерживаешь дыхание, добегаешь, хватаешь за шиворот и вытаскиваешь наверх. Если почувствуете что-то непонятное в воздухе – немедленное предупреждение. Газовые ловушки не исключены.

– Не потравимся?

– Нет, Ольгерт. Бункер закрывали в мирное время, скорее уж снотворный газ. Сьюзи, как аптечка?

– Разбужу.

– Принял. Фонари!

Вспыхивают лучи.

– Вперед.

До центра управления добрались без проблем. Бетонный короб, одна стена – сплошная аппаратура, несколько закрепленных в полу кресел. Гермотамбур, за ним генераторная и аккумуляторная. Махина дизеля воодушевления не вызвала, зато аккумуляторная… Размер и количество соединенных шинами черных коробов живо напомнили БЧ-5 дизельной подводной лодки. Ничего себе тут ампер-часов! Мощности должно хватить с гарантией на все. Выглядываю в зал. Подсвеченные двумя бьющими в потолок лучами кибовцы рассредоточились у противоположных стен. Ствол винтовки Сьюзи как бы невзначай смотрит в сторону Ольгерта.

– Внимание! Сейчас буду запускать аккумуляторы. Ничего не трогать, в сторону аппаратуры даже не дышать. Если полетят искры, пойдет дым – немедленно кричать. Ясно?

– Принял.

– Приняла. Будь осторожен, Серж.

Когда-то так же и тем же тоном говорила Марджи. Сердце сжала боль. Почему я всегда несу горе любящим женщинам? Нет, нельзя об этом думать. Собраться… Вперед, товарищ майор!

Инструкция на стене аккумуляторной проста и предельно понятна. Снимаю стопорные фиксаторы и резко дергаю по очереди рукоятки рычагов. Хитрая система прокалывает кончики упрятанных в металл ампул с электролитом, разгерметизирует батареи, воздух наполняется запахом кислоты и тихим шумом стекающей жидкости. Освещенная налобным фонарем стрелка вольтметра дергается и начинает плавное движение.

– Серж! Запах!

Выхожу в аппаратный зал, закрываю тамбур:

– Все нормально, Сьюзи. Это кислота аккумуляторов.

– Серж, время доклада.

– Пока все соответствует плану, Ольгерт.

– Принял. Так и доложу.

Выходит.

– Серж, как ты думаешь?..

– Не знаю, Сьюзи. Как он ведет себя?

– Нормально. Оружие на предохранителе.

– Сьюзи, просто будь готова.

– Следующий доклад мой.

– Сошлись, что обязана постоянно контролировать мое самочувствие.

– Верно.

Смотрю на распределительный щит. Напряжение в норме. Рискнем. Переключаю главный рубильник. Под потолком вспыхивает одинокая тускловатая лампочка. Теперь подключение потребителей. Щелчки автоматов, оживающая электроника, писк преобразователей напряжения. Стойка «Тюльпан»… Норма.

– О, у вас уже пошла работа! Сержант Венсен, осторожнее!

– Извини, шеф.

Сюзанна немного отводит ствол винтовки:

– Серж, как?

– Пока норма, шеф. Сейчас прогреваю аппаратуру и механизмы.

Контролирую потребляемый ток, принюхиваюсь. Удивительно, но все работает. Снимаю рюкзак, извлекаю, подключаю к стойке пульт. Индикаторы оживают. Теперь последовательность по аварийному вскрытию шахты и выводу антенны. Плохо работать на незнакомой аппаратуре, опираясь только на память. По несколько раз контролирую выполненные действия, положение переключателей и показания приборов. Несмотря на холод, лоб влажный. Снимаю кепи, вытираю пот.

– Серж?

– Не отвлекай, Сьюзи.

Кажется, все. Откидываю колпачок.

– Внимание, коллеги, сейчас должно сильно тряхнуть – сработают пиротехнические элементы аварийного вскрытия шахты антенны. Садитесь в кресла, пристегивайтесь.

Показываю пример, жду. Теперь можно. Жму кнопку. Передаваемый стенами грохот, шахта дрожит. Показания приборов? Полное открытие.

– Можно отстегнуться.

– Уже все готово, Серж?

Ствол в руке Сьюзи нервно дергается.

– Нет, Ольгерт. Только раскрылась шахта антенны. Теперь необходимо ее выдвинуть.

Мысленно добавляю: «И штатно раскрыть». Перебрасываю тумблеры, жму кнопку запуска автоматизированной системы настройки антенны. Гул мощного электромотора, пригасшие лампы, жалобное визжание несмазанных роликов. Ток потребления? Норма – у крайней границы зеленого сектора. По очереди загораются отмечающие выполненные операции табло аппаратуры. Скрежет заметно уходит наверх. Еще несколько томительных минут работы антенного лифта и остановка электромотора. Лязг фиксаторов платформы антенны подтверждается очередным табло. Последнее в цепи… Есть раскрытие параболы! Перехожу к соседнему месту оператора для набора комбинации наведения. Лист, карандаш, выписываю формулу, цифры координат, веду расчет.

Приближается Штольц:

– В чем проблемы, Серж?

Полшага вправо, капитан тоже машинально поворачивается. Теперь мы стоим четко в профиль к Сюзанне, и совершенно понятно, на кого нацелен ствол ее автоматической винтовки.

– Для разрешения допуска к замку арсенала антенна должна занять строго определенное положение, рассчитываемое по специальной формуле с динамически изменяющимися цифрами.

– Ты не говорил об этом на совещании, Росс.

– Не все же козыри должны быть в твоей руке. Кстати, ты тоже ничего не сказал про состояние моего пистолета, капитан.

Ольгерт вздрагивает, смотрит на меня, на Сьюзи. Девушка полностью готова к стрельбе. Выполняю шаг назад, теперь капитан представляет собой великолепную мишень. Судорожно сглотнув, он пытается разрядить обстановку:

– Сержант Венсен, не сходи с ума. Опусти оружие.

– Это ты аккуратно положи свою винтовку на пол, Штольц.

– Венсен, про пистолет Сержа… Это было распоряжение…

– Хочешь сказать: «полковника», Штольц? Голдман такой идиот, что отправил меня на границу Мертвых земель к ядерному арсеналу без оружия?

Логический капкан удался. Затравленно зыркнув в мою сторону, капитан снова замер. Дать команду Сюзанне? Нет, она еще явно не готова пристрелить бывшего начальника.

– Коллеги, вы все неправильно понимаете…

– Штольц, винтовку на пол!

– Венсен, время сеанса связи! Твоего сеанса! Если не будет доклада, полковник отправит сюда ударные беспилотники!

Интересная новость. Надо укрепить решимость сержантессы:

– Полковник? Или военные, с которыми ты сговорился, Штольц?

Совершенно ошарашенные глаза:

– Вы безумцы… Вы чертовы сошедшие с ума параноики! Какие военные?!

– Штольц, если хочешь, чтобы мы тебе поверили, – вколи себе дозу из инъектора. Сюзанна проведет сеанс связи, я закончу работу.

Неужели доводы подействовали? Держа в левой винтовку, капитан правую руку медленно ведет по груди в направлении внутреннего кармана. Что-то мне не нравится выражение его лица…

– Огонь!

Поздно! Раньше времени расслабившаяся сержантесса упустила момент падения и ухода в перекат Штольца. Короткая очередь лишь выбила искры из бетона, завыли рикошетирующие пули. Вторая очередь совпала с ответной. На этот раз попала, капитан ранен в правое плечо, роняет винтовку. Надо добивать! Вырвав клинок из-под рукава, прыгаю и всаживаю нож под основание черепа Ольгерта. Тело судорожно дергается. Готов. Поворачиваюсь к Сюзанне… Черт! Винтовка на полу, девушка лежит у стены.

– Сьюзи!

В судорожной надежде ощупываю тело. О нет! Легкий бронежилет не смог задержать попавшие в грудь пули. Пальцы покрываются жаркой липкой кровью.

Пачкая лицо напарницы, осторожно поворачиваю ей голову:

– Сьюзи!

Она еще жива. Глаза, в которых плавают боль, обида и удивление, нашли мои, губы шевельнулись…

«Демон»… Я не услышал, но угадал этот неслышный, полный отчаяния и преданности шепот. Взор остановился, жизнь ушла. Стиснув зубы, мучительно пережидаю нахлынувшие чувства. Минута, другая… Осторожно кладу красивую даже в смерти голову Сюзанны на холодный бетон. Надо закончить эту работу, надо закончить все.

Поселившийся в душе нечеловеческий лед выжег лишние мысли из головы, превратив мозг в идеальную вычислительную машину. Трижды проверив расчеты, поворачиваю ручки переключателей настройки, запускаю исполнение. Короткий далекий гул наверху. Теперь управляющий пульт. Первая серия, отправка команды. Долгие секунды ожидания, внезапно цифры на индикаторах меняются. Ядерный монстр на орбите очнулся от долгого сна. Что же, пришло время последнего приказа от последнего русского майора. Клацанье чуть липнущих к пальцам от крови Сюзанны кнопок, щелчки реле. Отправка. Запрос-уточнение от боевых орбитальных платформ. Нет, Меч Апокалипсиса, отбоя не будет. Последние цифры кодовой группы, палец на миг замирает. Теперь я точно узнаю, существует ли Ад. Нажатие, щелчок. Показалось, что одновременно с загоревшимися на индикаторах нулями бездушный свинцовый голос где-то невообразимо далеко произнес: «Выполняю».

Все. Здесь закончено. Теперь надо позаботиться о тех, кто любил меня в этом проклятом мире. Прихватив рацию, выхожу наверх.

– Полковник, прием?

– Росс, что происходит?! Засечены работа антенны объекта «16», выход на связь спутника!..

– Это значит, полковник, что я выполнил свою часть договора. Совсем скоро вся власть в этом мире станет ничья. Берите себе столько, сколько сможете сожрать.

Далекий шум в рации, отзвуки отдаваемых команд…

– Но запомните – если вы коснетесь близких мне людей хотя бы пальцем, хотя бы подумаете о том, чтобы причинить им боль… Я приду снова, даже после смерти, даже из самого Ада… И тогда оставшиеся сегодня в живых позавидуют мертвым.

Опустив уже ненужную радиостанцию, поднимаю глаза к солнцу и небу, навстречу стремительно нарастающему свисту турбин пикирующих беспилотников и вою стартующих ракет…

В прозрачной космической бездне, получив сигнал от спутника-ретранслятора, громоздкие, хаотично кувыркающиеся туши несостоявшихся космических станций внезапно замедлили свое вращение. В помощь изотопному хлопнули запалами разогревные источники тока, щедро наполняя энергией многочисленные хитроумные системы трех боевых орбитальных платформ. Бесшумно взвывшие в вакууме гироскопы совсем остановили вращение, пироболты и мощные пружины расшвыряли в стороны фальшивые панели и парящие теплоносителем части термостабилизирущей установки. Астрокоррекция, цилиндрические этажерки хищно повели носами, нацеливая находящийся внутри них смертоносный груз. Снова пироболты, запуск корректирующих и разгонных двигателей, конусные тела покинули места крепления и, плавно набирая скорость, сформировали атакующий строй. Одновременно с ними оставили платформы контейнеры с хитрой начинкой, призванной обеспечить надежный прорыв систем противокосмической обороны. Откуда было знать создававшим их гениальным инженерам, что за прошедшие четырнадцать лет эта оборона была признана ненужной и демонтирована?

Небо над Хрустальным островом дополнилось новыми звездами. Смертоносными, беспощадными звездами Судного дня. Сначала слабые и малозаметные, они стремительно наливались огнем полыхающей плазмы выгорающего теплозащитного покрытия и яростно устремлялись к обители возомнивших себя равными богам. Первые шесть остроносых боевых блоков в титановых корпусах легко пронзили системы куполов и впились в облагороженную землю. Демпферы сминались от запредельных перегрузок, но рассчитанные на уничтожение подземных командных пунктов изделия успешно достигли заданной глубины и почти синхронно зажгли термоядерное пламя. Двести килотонн каждый. Могучая судорога дернула землю избранных, тектонические волны расплющили подземные лаборатории, наверх вырвались фонтаны огня от уничтоженных электростанций и хранилищ горючего…

Двадцать один – это много или мало? Шестьдесят килотонн в каждом ядерном грибе наземного взрыва – достаточно. Ходуном ходящая земля, выжигающие и расплавляющие грунт до стекла вспышки, сталкивающиеся фронты ударных волн…

Тем временем заданной высоты срабатывания достигли два не спешащих переростка-тихохода. Термоядерные солнца по двадцать пять мегатонн затмили свет небесного светила. Пластиковые листы развалившихся куполов, зелень деревьев, руины построек вспыхнули разом. Невероятной силы ударная волна кувалдой Тора ударила в твердь острова, осушив дно Ла-Манша и снеся возникшим цунами центр трансплантации органов на берегу материка.

Подземные, наземные, воздушные… На флоте такая серия называется «ящик».

Отправив своих детей в последний путь, боевые платформы не замерли навечно. Включив корректирующие двигатели, они вышли на заданные орбиты и исчезли во вспышках взрывов, породив выброшенные из специальных коробов стремительно разлетающиеся облака поражающих элементов. Равносторонние титановые пирамидки в одночасье лишили Землю искусственных спутников, заполнив орбиты космическим мусором. Закончились годы Империи, началась эпоха Раскола.

* * *

Стройная девушка с серьезным, даже суровым лицом еще раз посмотрела на номер дома и решительно нажала кнопку звонка. В ожидании ответа она разглядывала забор из покрытого пластиком металла, привычно отмечая опытным взглядом заделанные отверстия от пуль.

– Кто там?

Женский голос за калиткой был спокойный, мелодичный и немного уставший.

Приготовив удостоверение (после постоянных взрывов технобомб в годы Смуты единые идентификаторы прекратили свое существование), девушка ответила:

– Наталья Белова, дознаватель Народного контроля. Я бы хотела поговорить с Марией или Еленой Росс.

Щелкнул замок, калитка открылась.

– Входите.

Очень красивая для своих сорока лет невысокая брюнетка внимательно изучила удостоверение, кивнула стоящему слева от входа крепкому, с заметной сединой мужчине:

– Все нормально, Ральф.

Ответный кивок, мужчина убрал правую руку из-за спины, подхватил садовый инструмент и направился в дальний угол обширного двора.

– Я Мария Росс. Спрашивайте.

– Видите ли… Я случайно узнала в Комитете, что вы тоже… В общем, в отряде Реджистанса шесть лет тому назад я встретила Сержа Росса.

Женщина вздрогнула:

– В какое время это было?

– Где-то в середине августа.

– Августа… Пойдемте в дом, Наталья. Елена с Катей скоро приедут, и нам будет о чем поговорить.

– Катя – это?..

– Ее старшая дочь.

Во дворе под зеленью разросшихся деревьев стояли детские качели. Темноволосый мальчик раскачивал светленькую девочку, они весело переговаривались звонкими голосами. Увидев незнакомую гостью, дети прекратили игру и, взявшись за руки, подошли к взрослым. Разглядев черты лиц пятилетних малышей, Наталья замерла.

– Мама, почему тетя плачет?

– Мама Маша, ей плохо?

– Нет, дети, просто она знала вашего папу, а вы на него очень похожи. Идите еще поиграйте. Сережа, только не надо очень сильно раскачивать Свету, а то у нее закружится голова.

– Хорошо, мама.

– Не закружится, мама Маша.

Дети убежали.

– Пойдем все-таки в дом, девочка. Я дам тебе воды, ты успокоишься, а потом мы поговорим о Серже.

Наигравшиеся и поужинавшие малыши уже угомонились в своей детской комнате первого этажа, а взрослые так и сидели в гостиной, снова и снова вспоминая человека, чей портрет кисти известного русского художника висел над их головами. Работавшему по фотографии мастеру удалось самое главное – отобразить мудрые печальные глаза много пережившего и испытавшего человека на юном строгом лице.