Глава 1
Лошадь шла медленно и неохотно. Тропинка, до этого вилявшая по полю как пьяный заяц, выровнялась и еле заметной ниткой ложилась впереди, обозначая направление, следуя которому я надеялась, наконец, выбраться к деревеньке.
Темень вокруг — непроглядная. По моим подсчетам давно за середину ночи перевалило. И дернуло же меня вечером свернуть с наезженного, но малолюдного тракта.
— Великополе? Ежели по дороге — то еще две версты до развилки, а там ужо свернуть и обратно ехать. Крюк, стало быть, получится, зато ровненько, — бесхитростно указал пальцем, встретившийся по пути мальчишка.
— Крюк получится? А другая дорога есть? — Трястись в седле с раннего утра то еще развлечение. Тело ныло и просило отдыха. Перспектива сократить путь к теплой постели и сытному ужину воодушевляла неимоверно.
— Есть, конечно. Я ж как раз по ней и шел. — Парень поскреб не слишком чистый затылок и ткнул пальцем на опушку ближайшего подлеска. — Отам за деревьями обойдете слева яр и дальше напрямик. Там тропка хоженая. Через версту уже к деревне выедете. Наши часто так срезают, чтобы по дороге не пылиться. — Парень взглянул на мое сосредоточенное лицо и, помявшись, спросил — Ну я этова… пойду. Мне к тетке до ночи успеть еще надо в Кратовицу.
Развернувшись, селянин зашагал в противоположное от нужного мне направления, а я, вздохнув, направила лошадь к опушке. И теперь об этом нещадно жалела. За тем неглубоким яром оказался еще один подлиннее, затем на пути возникло поваленное дерево, локтей семь в обхвате. Объехав его, естественно, никакой тропки не обнаружила. Редкий лесок, зеленеющая весенняя трава и никаких признаков близкого поселения. Самым разумным решением было бы повернуть назад, но необходимость разворачиваться, искать дорогу обратно, а затем объезжать деревню по кругу просто угнетала. Поэтому я с упорством молодого бычка тронула поводья и направила конячку в правильном, как мне казалось, направлении. Естественно заблудилась.
И даже тонкая тропка, которую я обнаружила уже впотьмах, выехав из подлеска, не спасла ситуацию. Она тянулась уже не первый час, петляя так, что невозможно было определить первоначально направление. Ругая себя на все лады, пришлось потратить толику магии — зажечь тусклого светляка и пустить его возле лошадиных копыт, чтобы хоть как-то осветить путь.
И вот я здесь. Посреди поля с невысокими холмиками вдоль узкой тропы. С запасом магии, которого не хватит даже чтобы от ночного морника избавиться. Не самый лучший расклад. Конечно в такой глуши вряд ли какая серьезная нечисть может встретиться. Но все же останавливаться на ночлег я не рискну. Лучше потихоньку, но двигаться. Когда-то же тропа закончится… И холмики эти как-то странно выглядят. Камни, что ли? Из любопытства я остановила лошадь и спешилась.
— Стой смирно, Овечка. — Перекинула поводья вперед и сделала несколько шагов вбок от тропы. Точно, камни. С близкого расстояния цельные глыбы из серого известняка никак не спутать с земляной насыпью. Пусть даже покрытые мхом и поросшие кое-где травой. Етить твою налево! Да это же кладбище! Старое и заброшенное, но все же место захоронения! Вот почему тропа такой ровной стала. Последние десять минут я вдоль могил ехала. Ночной погост — это уже совсем плохо. Надо скорее выбираться. Быстрым шагом я направилась вперед, ведя Овечку под уздцы. В ожившие скелеты и привидения я не верила, так как достоверных подтверждений байкам и страшным росказням у костра не встречала. Но опасаться было чего. Пусть от погребенных здесь когда-то остались только кости — этого вполне может хватить для того, чтобы привлечь неприхотливых падальщиков — нечисть, которая слишком слаба и пуглива для того, чтобы охотиться в поселениях, но вполне может соблазниться одиноким путником.
Стоило подумать о неприятностях, как к тихому посвистыванию ночного ветра прибавился новый шум. Возня доносилась впереди на тропе, и я в нерешительности остановилась, положив руку на защитные амулеты. Шорох земли сменился тихим поскуливанием. Совсем странно. И страшно. Словно маленький щенок ластится к мамке в ожидании ласки.
С замиранием сердца решила пустить светляка не несколько саженей вперед. Шарик желтоватого цвета медленно двинулся, останавливаясь через каждые несколько секунд. Долгие мгновения ничего не происходило. Все потусторонние звуки исчезли и это нервировало не хуже, чем если бы я слышала вопли и крики, или стоны, или чавканье, как в лучших традициях страшных сказок.
Ногу что-то мягко обхватило. Я дернулась, взвизгнула и на миг потеряла концентрацию. Шарик тусклого света исчез с тихим пшиком. Лошадь, всхрапнув, попятилась и потянула меня за собой. Сообразив, что противник не решил воспользоваться несколькими мгновениями темноты я, чертыхнувшись, зажгла новый светляк, выплеснув немного больше силы, чем это требовало. Магический шар отразился в трех парах глаз, направленных на меня. Грохлы.
Я выругалась про себя, не решаясь двинуться с места. Кобыла, проникшись моим страхом стояла как вкопанная. Вот это дааа… Легендарные могильщики считались редкостью в этой части королевства. Из давних летописей уродцы перекочевали в страшные байки и так и оставались монстрами, которыми пугают непослушных детей.
Я до этого не встречала грохла вживую, но увиденная когда-то давно картинка в учебнике не оставляла сомнений. Сейчас передо мной стояло семейство одного из самых кровожадных и безумных подвидов нечисти. Широкая морда со слегка вытянутой пастью переходила в толстую, крупную шею. Гибкое, жилистое тело напоминало собачье, отличие заключалось в непропорционально длинных передних лапах с острыми как бритва когтями. В оранжевом свете светляка их кожа выглядела словно пожухлый пергамент, местами выцветший, местами сморщившийся. Такое в страшных снах должно сниться, но никак не появляться вживую ночью.
Самый крупный из троицы доставал мне до пояса. Скорее всего самец. Самка и спрятавшийся за нее детеныш стояли чуть сзади, внимательно приглядываясь и любопытно насторожив лысые ушки. Никакой агрессии. Спокойные и уверенные в себе.
О грохлах достоверно было известно всего несколько вещей. Первое — они не стайные. Селились по двое-трое в заброшенных кладбищах, питались старыми костьми или забредшими на их территорию живыми, будь то люди или животные. Могли месяцами обходиться без пищи и охотились только на тех, чей размер превышал их собственный.
Второе — они не любят далеко уходить из насиженного места. Если до первых лучей солнца грохлы не находили добычу — все семейство возвращалось в свои норы и ждало следующей ночи.
Третье — рассвет делал из безумными. Кто бы не создал эту нечисть, он, видимо, решил здорово развлечься за их счет. В темное время суток грохлы были безобидны, словно новорожденные котята. Но как только солнце выходило из-за горизонта — превращались в коварного и расчетливого хищника. Не самый приятный сюрприз, особенно для тех, кто сперва по незнанию принимал их за милых, но уродливых собачек.
Ходили байки, что два грохла без труда могут справиться с десятком вооруженных всадников. Врожденная осторожность не позволяла им поедать добычу, когда в округе еще есть кто-нибудь живой, а значит ни отвлечь, ни направить их по ложному следу не получалось. Яды данная нечисть отторгала, боевой магии почти не боялась. Бороться с ней можно только специально обученным отрядом, а таких на все королевство меньше десятка было… Еще, как и любая другая нечисть, грохлы боялись сильных охранных амулетов. Такие в обязательном порядке вешались в любом городе и более-менее большом селении, как раз таком как Великополе. Однако до него еще добраться бы…
А пока мы стояли впятером: я, лошадь, нервно стригущая ушами и три грохла, разглядывающие нас с, похоже, гастрономическим интересом. Теорий о том, что спокойных грохлов надо убивать ночью я что-то не припоминала. И пока пытаться не планировала. Если одного я бы с горем пополам смогла на несколько минут оглушить, то два остальных порвут меня на кусочки за несколько мгновений. Плохой расклад.
— Х-хорошие собачки, хорошие… — Тихонько протянула я.
Маленький грохл согласно тряхнул мордой, совсем по собачьи облизал пасть с двумя рядами острых клыков и, мягко приблизившись ко мне почти вплотную, стал сосредоточенно вынюхивать ботинок. От сердца слегка отлегло. Если до сих пор не напали — значит хотя бы часть из написанного в учебниках правда и у меня еще есть шанс. Надо спешить.
Больше не медля, я пошла быстрым шагом вперед, ведя Овечку на поводу. Небо, тем временем, начало светлеть. Вокруг все отчетливей просматривалась местность — нестройные ряды холмиков, чередующиеся с пустыми прогалинами. Возле тропки тусклыми разноцветными пятнами различались полевые цветы: мак, желтовка, лютики… До полноценного рассвета оставалось несколько часов, и я то и дело нервно поглядывала на бледнеющие звезды. Грохлы сначала чудь поотстали, но затем нагнали нас и бежали по бокам, то удаляясь, то вновь возникая в поле зрения, словно почетный эскорт. Эдак сгину в глуши и даже холмика от меня не останется!
Неожиданно, кладбище закончилось. Местность словно топором обрубили. Я оказалась на высоком и крутом пригорке, а вдали… вдали еле-еле виднелся огонек. Слабый и мигающий словно в мареве, но все же реальный, а не плод моего воображения. Неужели выехала? Да тут меньше версты осталось! Я не сдержала улыбки. Оглянувшись по сторонам, заприметила пологую тропку и стала аккуратно спускаться, не выпуская из рук лошадиный повод.
Где-то на середине спуска ушей достиг едва различимый звон, словно вдалеке поворошили кучу битого стекла. Я остановилась, прислушиваясь. Минуту ничего не происходило. Может, показалось. Еще раз оглянувшись, я продолжила спускаться. Ступив на ровную землю, сразу же залезла на уставшую лошадь и припустила ее галопом по равнине. Оглянувшись, отметила, что семейство грохлов осталось внизу пригорка. Словно в нерешительности самец сделал несколько шагов вперед да так и остался на месте.
Спасительный огонек не угас и с каждой секундой приближался. Меня переполняло ликование. Удалось! Выбралась-таки! Вскоре впереди уже можно было различить огороды и темные силуэты домов. Вдалеке угадывались виноградники. Деревня еще спала. До третьих петухов оставалось около часа.
Дом со светящимся окошком был на самой окраине. Добротная двухэтажная постройка, окруженная низеньким заборчиком и аккуратным двориком. Из двух печных труб вился сизоватый дымок. В три часа утра? Зачем? Праздник что ли у них какой.
Как только я подъехала и спешилась, раздался хрипловатый лай. Старый пес едва высунулся из будки, скорее оповещая о незваных гостях, чем пытаясь отпугнуть.
— Эта кого там принесло? — Грозный мужской голос послышался из недр сеней. — Сказано было — не ранее десяти гостей принимать будем, а пока нечего, не готовы еще! — Вслед за внушительным баритоном в проеме показался немолодой уже хозяин. — Ишь невтерпеж! Успеешь налюбоваться еще! — Мужчина, наконец увидев меня, в растерянности остановился и поскреб широкой ладонью бороду. — А ты эта кто? Не местная чтоль? А ну цыц! — это уже было небрежно брошено собаке.
— Здравствуйте, — приветливо начала я, проглотив вертевшееся на языке «дядечка», — травница я. Ночлега ищу. От самого Егурада к вам добиралась.
— Ааа, магичка значит. Что-то припозднилась ты с ночлегом, светать начало. — Добродушно хмыкнул селянин, одной рукой почесывая для разнообразия внушительный животик, а другой делая приглашающий жест. — Рано вы в этот раз собираться решили. Тут тока этова, нету домов свободных. Дочку я замуж выдаю, вот сегодня гулять начинаем. Ежели не брезгуешь, могу на лавке место выделить, да только здесь через пару часиков такая кутерьма начнется — и мертвого разбудит.
Не решившись спорить насчет магички, я поспешно заверила:
— Мне бы для начала просто отдохнуть с дороги, выспаться я и днем могу.
— Ну тогда заводи свою животину в сенник, двадцать шагов от дома, — беспечно махнул рукой в сторону, — а ежели медьку дашь — так сына кликну, он и расседлает, и напоит и свежей травицы насыплет, а?
— Зовите, — кивнула, — если еще и почистит — две дам.
— Проходи в дом, покуда дело… Меня, кстати, Кудлаем кличут. Староста здешний. — Мы вошли через сени в просторную комнату, видимо, считавшуюся проходной. — Обожди, туда соваться чужим не велено. — Кудлай кивнул на дверь в противоположной стене, за которой раздавались топот и звяканье. — Щас сам чего-нибудь съестного добуду. — Сказав это мужчина скрылся в рабочей части дома. Сквозь приоткрытую дверь вырвалось мучное облачко и сытный запах сдобы. В животе требовательно заурчало.
Я оглянулась и направилась к широкому дубовому столу. Кинув седельные сумки на лавку, уселась сама и с наслаждением вытянула ноющие ноги. Уффф…
Буквально тут же внутренняя дверь отворилась и в комнату вошел молодой парень, лет двадцать от роду.
— Вашу лошадь отвести надо? — Взгляд прямой и ясный, но по кругам под глазами видно, что не только я эту ночь вдали от кровати провела.
— Да, во дворе привязана.
Больше ничего не спрашивая, парень вышел на улицу. Прошла минута и в комнату бочком вошел староста. В руках несколько тарелок со снедью, а подбородком еще и кувшин придерживает.
— Вот, это от женки моей. Как узнала, что гость прибыл, так и расстаралась, говорит, примета хорошая. — Рассказывая, Кудлай расставлял посуду на столе. — Роньку видела? Эта вот старший. Бабы и его умотали. То воду им таскал, то дрова подносил… Это ж обычай у нас. Все кумушки и подружки в ночь собираются и советы молодой давать начинают. А как рассветет — так и к печи. Гостей-то немеряно собралось. Человек пятьдесят. Вся родня, стало быть, еще вчера посъезжалась. Со всеми побрататься успел. Это ж дело какое! Единственную девку в семье мужу отдаю. — Ни на мгновенье не переставая тарахтеть, Кудлай подвинул ко мне печеную картофелину и холодную мучную лепешку, а сам налил себе квасу и уселся напротив. — А ты, стало быть, на учения магические приехала, так учителя ваши ранее середины весны не появляются. Две недели ждать еще.
Я покачала головой и, прожевав, наконец объяснила:
— Не маг я, а травница. Вольнонаемная. По городам и селам езжу, то тут то там останавливаюсь, работу ищу.
— Воно как… А звать тебя…? — Я сообразила, что до сих пор имени своего не называла и на секунду помедлила.
— Зовите Ерви.
— Ерви… — От мужчины не укрылась моя заминка. — И не магичка, говоришь… Но ведь в академии вашей училась? — Взгляд старосты остановился на небольшой брошке в виде факела — символе Академии магии и лечебного дела, приколотому к вороту куртки.
— Училась, но грамоты не имею.
Грамотой по старому обычаю называли круглый серебряный жетон с изображением ветки лаванды, лежащей на раскрытой книге. Этот знак отличия давал право оказывать магические услуги и обязывал платить в королевскую казну определенный налог. Мою последнюю фразу можно было понимать по-разному: бросила обучение на ранних курсах, не сдала выпускные экзамены или вовсе была отлучена от гильдии за преступление. Староста только хмыкнул.
Маги без грамот раньше были не редкостью в королевстве. Все, обладающие магией могли попробовать себя в качестве борца с нежитью. Платить им можно было хоть в половину меньше — жаловаться же не побегут. Только качество работы от этого тоже было едва ли половина от положенного. Иной раз умельцы могли то шатуна разбудить, то стаю серых гарпий на город навести. Квалифицированные маги потом с ног сбивались, исправляя ошибки неучей.
Ситуация изменилась лет пять назад, когда по приказу короля всех практикующих магов без знака отличия стали отлавливать и вешать на городских площадях. А через годик к закону добавилась приписка о том, что виновными считались не только недоучки, но и заказчики, не удосужившиеся проверить принадлежность мага к гильдии. Пара десятков исполнений приговоров и готово! Страх попасть в петлю перевесил желание сэкономить деньжат.
— Не слышала, что в Великополе стали учения магов проводить. — После долгой дороги мягкая лепешка так и таяла во рту. Я смаковала каждый кусочек, запивая прохладным квасом.
— Великополе? Ха, девка, это ты на семь верст ошиблась. — Добродушно усмехнулся Кудлай. — Малые Сосны мы, не селение даже, а так… хуторок.
Я мысленно присвистнула. Ничего себе заблудилась! Хотя… с моими навыками ориентирования на местности богов благодарить надо за то, что вообще не в соседнем королевстве оказалась.
— А что домов много, — продолжал хозяин, — так мы это, считай, один большой постоялый двор. В конце лета лесорубы приезжают, здесь в паре верст королевская сосна растет, ее, говорят, если в особом составе вымочить — век не сгниет. Зимой охотники жаску ловят. Считай, всех придворных дам одевают. — Кудлай, хохотнув, потянулся за новым стаканом. — А весной вот маги пожалуют. Еще при моем прадеде здесь жилу магическую нашли, обустроили значится, закрепили, чтоб не ушла ненароком, да и забыли. Только когда король вешать безграмотников велел, смекнули, что хороших магов на книжульках-то не воспитаешь. Вот и вспомнили про нас. Учения организовали, дома настроили под себя, а мне велели, чтоб в порядке держал все. Я и стараюсь.
Видно было, что староста действительно гордится своей работой. Шутка ли, и первым, и вторым, и особенно третьим угождать, да и самому на плаву держаться.
— Когда маги приедут — скажите им кладбище проверить, — решила предупредить на всякий случай я, — как минимум три грохла там завелось, а может и еще кто из нечисти. Как бы путников задирать не начали…
— Кладбище… — Кудлай внезапно утратил все благодушие. — Ты, девка, с какой стороны-то пришла?
Не понимая внезапной перемены, я молча указала направление.
— Эта ж… Эта ж… — Мужчина вскочил, опрокинув стул. — Там заслон был, маг сказал, чтоб не ходил никто. Проклятое место. Они тебя видели? Видели, отвечай?! — Словно обезумевший, староста подскочил и навис надо мной, тяжело дыша.
Понимая, что случилось что-то из ряда вон выходящее, я медленно кивнула.
— Баатюшки святы! Беда на мою голову! Нас же всех пожрут! Как в Закопанке в прошлом году. — Продолжая нести бессвязный бред, Кудлай забегал по комнате.
— А ну хватит! — Я приподнялась и хлопнула ладонью по столу. — Успокойтесь и объясните, что происходит.
— Что происходит? Что происходит, а вот что! Оберега нет у нас. Две недели назад треснул ровно пополам, словно перерубил кто. Маг заезжий как раз на постое был. Перед рассветом грохлов к старому кладбищу увел да заслон магический поставил. Только наказал не соваться туда, а то от человечьего тепла он распадается и тогда этих тварей уже ничего не сдержит. — Кудлай схватился за голову. — Здесь же вся семья моя. Я их на погибель привел. Бааатюшки!
Не слушая больше завываний, я выскочила на улицу и, обогнув дом, уставилась на горизонт. Где-то справа пронзительно загорланил петух и мгновеньем позже его клич подхватил еще один. Небо вдалеке окрасилось нежными оттенками оранжевого. Судя по всему, до восхода солнца оставалось не больше десяти минут. Я бегом бросилась обратно и в комнате обнаружила старосту, который так и не сдвинулся с места, продолжая тягать себя за голову и бормотать что-то бессвязное.
— Слушайте сюда. Вы слышите? — Не видя реакции, я размахнулась и залепила мужчине пощечину. Сумасшедший взгляд наконец сфокусировался на мне. — Если хотите выжить и спасти семью, выполняйте то, что я говорю. — Дождавшись кивка, продолжила. — Пошлите сына в Великополе немедля. Велите седлать лошадь и мчать галопом. Пусть найдет мага или голову, объяснит ситуацию и привезет запасной амулет. У них он должен быть. — По крайней мере, я на это надеялась.
— Надо жителей предупредить, — слабо возразил староста.
— Времени нет. Выполняйте, что сказала, а я тем временем постараюсь отвлечь грохлов.
Мужчина бегом кинулся к двери и с улицы долетело истошное:
— Ронька, Ро-о-онька…
Я тем временем повернулась к столу и стала потрошить поясную сумку, выкладывая колбочки и амулеты на гладкие доски. Нашла граненый бутылек из темно-зеленого цвета, вытащила зубами пробку и выплеснула в рот содержимое. Дополнительные стимуляторы моему организму были сейчас ой как нужны. Огненная жидкость внутри обожгла пищевод и словно освежающей волной прокатилась до кончиков пальцев, прогоняя усталость и обостряя восприятие. Думать сразу стало легче.
Откровенно говоря, надеяться приходилось мало на что. Однако наличие неподалеку магической жилы внушало надежду. По сути — это неиссякаемый источник энергии. Чистая сила в самом разрушительном ее проявлении. Я сама могу быть оружием, пропустить магию через себя и направить ее на нечисть. Вот только сначала мне надо заманить туда грохлов. И поможет мне это, это, вот этот амулет и вот этот бутылек. Для трех тварей маловато будет. Придется импровизировать.
Смахнув отсортированное добро в сумку, я в который раз выбежала из сеней на улицу, продолжая распихивать амулеты в специальные кармашки, откуда их можно было быстро достать. Тут же во дворе появились староста и два парня: один уже знакомый мне старший сын был бледнее выбеленной стены и вел на поводу крепкого угольно-черного жеребца, второй совсем еще мальчишка, лет десять на беглый взгляд.
— Ты понял, сына? — Кудлай все же пришел себя, голос был тверд и повелителен. — Скачи во весь опор, что бы ни было. От тебя сейчас зависят жизни всего хутора.
— Где треснувший амулет? — Я бесцеремонно влезла в сцену прощания. Время сейчас было на вес золота.
— Э-э-э, мы его в погреб кинули, в железный сундук. — староста не сводил взгляда со старшего сына, который уже забрался в седло и в нерешительности комкал в руках повод. — Вперед! — Хлопок ладонью по крупу и лошадь, заржав, рысцой потрусила к открытым воротам, набирая скорость. — Оберег жегся ужасно, словно его только из печи вынули. Сперва холстину прожег, а потом и деревянный ларь. Ну я и закинул его туда, где попрохладнее.
Если жегся, значит в нем оставалось немало магии, может пригодиться.
— Он мне нужен. Срочно. — Я кинула взгляд на ворота и застыла. У створок сидела самка грохла. Еще вменяемая, она с интересом следила за удаляющейся лошадью. И как это Ронька ее не заметил? Ну и слава всем богам, а то б еще свалился со страху. — Где магическая жила? — Стараясь не делать резких движений, я залезла рукой в сумку и нашла амулет-хлопушку.
— На центральной площади, колодец.
Ну кто бы сомневался… Мне эту тварь за собой значит через весь хутор тащить?
— Там шагов триста будет.
Из-за горизонта в расплывчатом мареве появился краешек золотого диска. Все данное нам время истекло.
— Принесите мне амулет к колодцу и как можно быстрее. Своих заприте в доме. — Выкрикнула я на бегу к воротам. Обогнув самку, я пробежала еще шагов десять и остановилась. С монстром творилось что-то неладное. Грохл припал к земле и поскуливая тер лапами пасть.
— Эй! — Стоять и бездействовать было глупо. Как минимум еще две таких зверюшки бродят где-то рядом. Самка отреагировала мгновенно. Налитые кровью глаза, ощетинившаяся пасть с капающей слюной, низкий рык. Перемена была столь разительной, что я на миг опешила. В голову закрался страх.
Не сводя с меня взгляда, монстр повел носом, словно принюхиваясь, и, наконец, заметил старосту с младшим сыном, которые в ужасе таращились на нечисть. Это вывело меня из оцепенения. Размахнувшись, я активировала амулет и бросила его к ногам грохла, развернулась и что есть силы побежала прямо вверх по улице. Сзади раздался хлопок и раненый вой.
Я не планировала вывести монстра из строя с первого раза. Да и не получилось бы. Хлопушка была рассчитана на привлечение внимания и при активировании всего лишь выпускала белый плотный дым, который мог дезориентировать и заставить закашляться, давая драгоценные секунды для того, чтобы дать деру. Так и получилось. Уже через несколько мгновений за спиной послышался топот. Оглянувшись, успела заметить, что тварь настигла меня слишком быстро и уже присела в прыжке.
Времени хватило только для того, чтобы отклониться и выставить вверх обратным хватом небольшой ножик, набегу выхваченный из-за пояса. Зубы грохла схватили воздух в пяди от моего плеча. Одновременно почувствовала, как лезвие вошло во что-то мягкое и отпустила рукоять, рассчитывая на то, что застрявшая в брюхе железка замедлит передвижение монстра. Отчаянный скулеж пополам с рычанием дал надежду на то, что я не только подпортила шкуру грохлу, но и задела что-нибудь жизненно важное.
Дорога оказалась ровной и широкой. Колодец был отчетливо виден впереди, и я вновь бросилась бежать, выхватив из сумки обездвиживающий амулет. На его создание я потратила не меньше двух месяцев и хранила на особый случай, который, уже оправившись вновь настигал меня, хотя и не так резво. Когда до жилы оставалось меньше двадцати шагов я остановилась и, скороговоркой проговорив формулу бросила медный кругляшек прямо под ноги и не подумавшей тормозить нечисти. Из амулета вырвались зеленоватые молнии, на пару секунд окутавшие тело грохла целиком. Затем, лишившись возможности двигаться и потеряв устойчивую опору, самка завалилась на бок. Из распоротого брюха на землю вытекала темно-красная, почти черная кровь.
Зная, что эффект оцепенения не продлится долго, я преодолела разделяющее расстояние до колодца и приложила руку к шершавым камням. В них действительно теплилась сила. Ручеек энергии, хоть и не был сильно бурным, но сразу же почти без принуждения потек по моим сосудам, заполняя истощившийся резервуар. Возможность вновь оказаться способной на полную пользоваться магией опьяняла. Последний раз мне такое удавалось только возле источника в Академии. Как давно это было…
Плести заклинания не было времени, да и толка. Грохлы, как я помнила, слабо поддавались структурированному влиянию магии, поэтому пришлось выбирать самый топорный, но оттого не менее эффективный способ. Как по блохам кувалдой махать. Дождавшись, пока магия буквально начнет переливаться через край, я вытянула руку по направлению к лежащей без движения нечисти и на этот раз с силой потянула из магической жилы. Из ладони плеснуло белым светом. Ослепительная волна накрыла тело монстра, выжигая его изнутри. Это длилось и длилось, по моим подсчетам прошло не менее двух минут пока сквозь струи энергии начали проступать обугливающиеся бока.
За это время я провела через себя свое месячное накопление силы и, судя по всему, пределом это не было. В груди начало покалывать, перед глазами плавали черные мошки, а ноги совсем неприятно подрагивали.
— Стооооой! Хватит! Дура, убьешь же его совсем! — Неожиданный крик выплыл словно из тумана. Не понимая почему, я послушалась и всем весом привалилась к колодцу. По той самой дороге, откуда принесло нас с грохлом бежал немолодой, крепко сложенный мужчина, не иначе самоубийца.
— Ваша, что ли зверюшка? — Слабо сыронизировала я.
— Ха-ха! — Селянин поравнялся с монстром. К слову, на последнем живого места почти не осталось. Чистая магия сделала свое дело, практически полностью разрушив кожный покров. Теперь сквозь почерневшие остатки выпирало обгорелое мясо и кости. Не самое приятное зрелище, но в данный момент я готова была любоваться делом рук своих до посинения.
Незнакомец оказался вооружен: в одной руке был внушительный обломок оглобли, который тут же пренебрежительно отпросился в сторону. В другой оказался средних размеров топор. Дерево таким рубить не сподручно, а вот мелкие доски или головы домашней птице или… ноги дикой нечисти — самое оно. Последнее как раз селянин и принялся осуществлять. Несколько замахов лезвием оставили от грохла одно туловище с головой и вовремя. Действие амулета закончилось внезапно. Площадь тут же огласил длинный, полный муки вой, захлебнувшийся не без помощи ощутимого пинка ногой в пасть.
— Глянь, почти что четвертовали его, а все живет, мразь.
Тело извивалось на земле, не в силах подняться на окровавленные обрубки. Из пасти вырывались всхлипы вперемешку с рычанием. Эдак сейчас весь хутор выбежит посмотреть, что за возня творится с утра пораньше.
— Зачем? — Выговорить больше одного слова оказалось сложновато.
— Э-э-э… ты раньше-то на грохлов охотилась? Нет? Хорошо, не прикончишь ты этого, а остальных где искать будешь?
— Откуда знаешь про остальных?
— В молодость занесло меня служить в приграничье. — Незнакомец подошел почти вплотную, нервно осматриваясь. — Тогда только-только потасовка за Ничейные земли закончилась. Нечисти развелось… у-у-у-у… небось, даже ты столько не видела. Мой отряд укрепили тройкой магов и отправили подчищать поля и села. Нагляделся я, скажу тебе… всякого. В том числе и того, что четыре таких твари могут с целым селом сделать. Мы их сначала по одному караулили. Выследим, значит, маги его сеточкой вашей магической накроют, а дальше топорами и мечами работать. Н-да… и обязательно в живых оставить. Тогда на вой остальные прибегали. А остальные обязательно были. Они ж семейные. Пускай стадами не ходили, но с детенышами жили аж пока те их в росте не перегонят. — Мужчина наклонился к полному ведру, висящему на ручке колодца, обтер руки и с фырканьем умылся. — Тогда за каждую голову по целому золотому давали. За месяц можно было заработать столько, сколько я сейчас и за год не скоплю.
Я начала медленно, но верно оседать на землю. Действие стимулятора, рассчитанное на сутки прекратилось слишком быстро из-за прогона большого объема магии через организм.
— Эт ты зря. — Селянин, вовремя заметив перемену, от души плеснул мне в лицо холодной водой. — Давай, соберись. Водички вон попей, для вас, магов, она вроде целительная. И скорей, а то у нас гости.
Слабо отмахнувшись от ведра, пришлось опять подняться на две ноги, опираясь на край колодца. Второй рукой я залезла в сумку, нащупывая еще один бутылек со стимулятором. Из площади лучами выходило пять дорог. По одной из них, в конце которой продолжала извиваться обугленная тушка, я уже успела пробежаться. Грохл самец появился на противоположной. Маленькие, налитые кровью глазки успели заметить меня с мужчиной, но тело самки скрывалось от него за каменным кольцом колодца.
Рывком вытащив затычку бутылька, я второй раз за неполный час опрокинула огненную жидкость внутрь. На этот раз прояснение пришло не мгновенно. Буквально ощущая, как магия вырывает из организма остатки физиологического резерва, я начала медленно обходить колодец, чтобы оказаться как можно ближе к монстру. Второго обездвиживающего амулета в сумке не нашлось, приходилось рассчитывать только на безбашенность грохла, который решит нападать не взирая на мое силовое превосходство.
Не дойдя двадцати пяти шагов до меня, грохл внезапно остановился и начал обходить площадь по кругу. Я выругалась про себя.
— Ну? Чего ждешь? — Прошипел за спиной мужчина. — Дави его.
— Я не достану.
Обойдя четверть круга, нечисть наконец, увидела тело самки, которое к этому моменту уже просто слабо подрагивало и бешено вращало глазами. Низкий глухой рык известил о том, что зрелище монстру не понравилось. Я приготовилось к нападению.
— Опа-на! А вон и еще один. Сколько их всего-то?
— Ночью я видела троих. — Развернувшись так, чтобы не оказаться к самцу спиной, я посмотрела на противоположную дорогу. — Оттуда мелкой рысцой подбегал маленький грохл с явным намереньем разорвать нам глотки. Подпустив его не расстояние десяти шагов, я прицелилась и снова потянула из жилы. Струя ослепительного света опрокинула нечисть навзничь, прижимая к земле. К сожалению, этого оказалось недостаточно для того, чтобы обездвижить или хотя бы существенно поранить детеныша. Поскуливая от боли, он отполз на безопасное расстояние и так и стался стоять огрызаясь и скаля острые как бритва зубы.
— Значит здесь собрались все. — Мужчина отложил топор и поднял обломок оглобли, поудобнее перехватив ее двумя руками.
Самец в течение этой кратковременной стычки остался на месте, не шелохнувшись. Руку на отсечение даю, но в его глазах читалась не только ярость, но и холодный разум. Он словно просчитывал варианты, не собираясь бросаться в омут с головой.
Так без движения прошла еще минута. Обе стороны выжидали удобного момента.
— Зачем ты вообще сюда вышел? — На фоне угрожающего рычания молчание угнетало.
— Так утречком припекло меня, — охотно откликнулся мужчина, — вышел, значит, по нужде, а тут по дороге вы с этой тварью скачете. Я сначала не поверил, думал, может вчера со старостой перебрали лишнего, ан-нет. Глаза продрал, смотрю, не исчезло. Ну тогда в сарай кинулся, чтоб не с голыми руками к вам бежать. Ты прости, но на всесильную воительницу никак не тянешь. Думаю, загрызет он тебя, а потом и за остаток деревни примется, а помирать-то не хочется…
Опять замолчали. Неизвестно сколько бы длилось такое противостояние, как по знакомой до боли дороге показался мальчуган, со всех ног бегущий прямо к колодцу.
— Тетя магичка, те-е-етя магичка! — На вытянутых руках мальчик нес две половинки амулета, пульсирующие красным светом.
— Стой!
— Беги отсюда!
Одновременный крик мой и селянина не возымели никакого эффекта. Пробежав еще несколько шагов, малец наконец заметил тушку, лежащую впереди, а также двух грохлов по бокам и встал как вкопанный.
Твари такого тоже, видимо не ожидали, поэтому сначала просто оскалились и синхронно припали к земле.
— А вот и кульминация, — пробормотала я себе под нос.
Первым начал двигаться младший грохл. Решившись, я начала действовать. Одной рукой зачерпнула магической энергии до кончиков пальцев, второй выхватила из сумки последний амулет-хлопушку.
— Отвлеки большого, дай мне время! — Это казалось разумным, поскольку я хоть и на аршин, но стояла ближе к детенышу.
Бросив амулет так, чтобы завеса дыма разделила две нечисти, я бросилась к мальчику уже понимая, что безнадежно опаздываю. Детеныш грохла преодолел половину пути, приближаясь к оцепеневшему сыну старосты большими прыжками. Тот попятился назад, споткнулся и растянулся на пыльной дороге. Я закричала от безысходности когда нечисть от жертвы разделяло меньше четырех шагов. Грохл прыгнул, нацеливаясь на беззащитное горло и тут произошло нечто из ряда вон выходящее.
Мальчик, размахнувшись, кинул обе половинки прямо в раззявленную пасть. Оглушающий взрыв, грохот были настолько неожиданными, что я остановилась и едва сама не упала от резкого торможения. Пространство на несколько аршин от мальчика, да и он сам был окрашен в темно-кровавый цвет. Ребенок сидел, ошарашенно рассматривая свои руки.
Сознание все еще обдумывало получившуюся ситуацию, а тело рывком развернулось и направилось к сцепившейся паре возле колодца. Если взрослого грохла и отвлек дикий грохот, то едва ли на пару мгновений. Сейчас нечисть, сидя сверху на мужчине, была занята перекусыванием толстой оглобли, которую тот держал на вытянутых руках. Я бросилась на помощь, подскочила сзади как раз вовремя, чтобы услышать треск сминаемой челюстями деревяшки. Из чего же его зубы сделаны?
Вцепившись в лысую холку, я за две секунды выплеснула сквозь ладони весь свой резерв опять же в виде чистой силы. Тварь взвизгнула, замолотила лапами и откатилась в сторону, намереваясь подмять меня под себя. Вовремя спрыгнув, я восстановила равновесие и бросилась к спасительному колодцу. Не успела. Услышав свирепый рык за спиной, присела, откатываясь в сторону. За шиворот моментально набралась гость песка, но сетовать, а тем паче вытряхиваться времени не было. Нечисть промахнулась, пролетев на добрый аршин вперед. Теперь она оказалась ровнехонько между мной и колодцем. Я в уме просчитывала расклад: я сижу на земле, амулетов нет, резерв исчерпан, даже маленький ножик остался лежать где-то там, еще на месте первой стычки с грохлом. Тварь, видимо, поняла, что деваться мне некуда, поэтому медленно, пригнув голову, двинулась вперед. В налитых кровью глазах читалось торжество. Пришлось отползать спиной вперед.
— Та-ак, спокойно, — больше себе, чем зверюге пробормотала я, — маги, знаешь ли, совсем не вкусные, а еще ядовитые. — Ответом мне был лишь жутковатый оскал.
В правую ладонь, внезапно, удобно легла рукоять топора. Осознав, что в руке появилось какое-никакое оружие я тут же вскочила на ноги и выставила его вперед. Лезвие матово блеснуло в лучах восходящего солнца. Грохл угрожающе зарычал и бросился вперед. Первый прыжок я отбила двумя руками, слева плашмя ударив топором по морде и, пользуясь заминкой врага, оббежала пару шагов по кругу, став немного ближе к колодцу. Второй раз тварь нацелилась на ногу. Пришлось совсем не изящно отмахнуться снизу-вверх, при этом я чуть не вывернула левую руку.
Третьего раза не последовало. Откуда-то сбоку в поле зрения возник уже знакомый селянин с вилами. Не сбавляя бега, он проткнул тварь всеми четырьмя зубьями, насадив ее словно курицу не вертел, приподнял и, не давая опомниться, протащил к колодцу. Площадь огласилась взвизгом. Без замаха мужчина сунул нижнюю часть туши прямо в отверстие, потянул на себя черенок, освобождая вилы и ударил ими сверху по морде, заталкивая нечисть внутрь. Вой, усилившийся из-за эха, стал еще громче и пронзительней.
— Давай, теперь твой выход. Да не стой же столбом, выберется сейчас! — Мужчина сунул вилы в колодец, очевидно пытаясь столкнуть грохла еще ниже. Я подбежала и заглянула вниз, немного перегнувшись через кольцо камней. Удивительно, но тварь была всего в нескольких аршинах от меня. Растопырив лапы, она уперлась спиной и острыми когтями цеплялась за выемки в колодце, силясь забраться наверх.
— Ну надо же!
Собрав все силы, я снова потянула магию, направляя ее внутрь колодца. Белый, выжигающий свет затопил грохла и спустя секунду тот камнем рухнул на дно. Я продолжала лить энергию до тех пор, пока внизу не установилась тишина и даже затихли всплески воды … а затем потеряла сознание, подумав напоследок, что хорошо бы свалиться рядом с колодцем, а не вовнутрь.
* * *
Пробуждение было сродни выходу на поверхность сквозь немалую толщу воды. Сознание ворочалось в липкой темноте, создавая причудливые, нереальные видения. Вокруг то расцветали алым багрянцем полевые маки, то плавали лениво, ворочая хвостами окуни, размером с лошадь. Могу ручаться, несколько раз раздавался громовой набат, давящий на ушные перепонки словно кувалда в кузне. В конце концов пространство вокруг стало скучно серым. Я моргнула раз, второй, пока не осознала, что на самом деле всматриваюсь в белый потолок, потускневший в вечерних сумерках. С трудом повернув голову, наткнулась взглядом на маленькую девочку с тряпичной куклой в руках.
— Х…хды… — Ребенок подскочил и с округлившимися от ужаса глазами выбежал в дверь, нещадно топая босыми ногами по дощатому полу. В ушах снова раздался гулкий набат. Мозг по ощущениям едва не взорвался.
Воспоминания, как ни странно, были на месте, да еще и в полном объеме, поэтому я точно знала причину своего состояния: две ударные дозы стимулятора, помноженные на не менее ударный объем магической энергии, вырубили меня как топором молодую липку. Какой сейчас хоть день?
— Оклемалась, вижу. — В комнату по очереди вошли староста, опираясь на самодельный костыль, незнакомая мне пышнотелая женщина и селянин с которым мы так браво сражались у колодца и имя которого я так и не удосужилась узнать.
— Напугала ты нас, девонька, — женщина взяла со стульчика тряпку, обмакнула в глиняную тарелку с водой и начала протирать мне лицо и шею, не переставая причитать, — это ж надо, второй день камнем тут лежишь, бледная что твоя моровка.
— Вох… дайте воды. — Ворочать сухим языком было ох как тяжело.
— Ах, да, сейчас, милая.
Напоив меня, и поудобнее усадив на высоких подушках, хозяйка дома удалилась. Я выжидательно посмотрела на мужчин.
— Я могу узнать хотя бы причину, по которой я тут едва концы не отдала? — Похоже, резкий тон их озадачил.
— Этаво… — Незнакомец переглянулся с Кудлаем и уже уверенней продолжил. — Эта вот мы хотели спросить с какого ляду ты на наш хутор грохлов навела?
— Я-а-а?
— А кто ночью на заброшенном кладбище шлялся? Кто заслон магический сломал?
— Может я еще и амулет ваш испоганила?
Крыть было нечем.
— К слову об амулете, новый достали?
— Достали, достали, — староста присел на лавку у стены и болезненно сморщился, выставив правую ногу. — В тот же день сын прискакал. У соседей запасного-то не было, хотели старшого сначала за ворота выставить, да только Ронька не дурак. Враз пригрозил им, что как наш хутор твари пожрут, так он самолично их и в Великополе приведет. Как его там не побили, ума не приложу… Стали кумекать и целый план выдумали. Нам, значится, отдали их собственный оберег, а сами гонца в город дальше отправили за запасным. В городе всяко должен быть. Я теперь их старосте выставиться должен. Все же не бросил в беде.
— Хорошо, теперь по порядку. Про какой заслон вы мне все время талдычите?
— По порядку — так по порядку. Сказ в общем-то недолгий выйдет. — Староста пошевелился и снова поморщился, положив руку на больную ногу. — Полмесяца назад прискакал к нам путник в аккурат к закату, сразу магом представился. Страшно выглядел, словно за ним сам Старыч по пятам гнался. На постой попросился, серебрянку заплатил. Ну мы ему комнату пустовавшую в гостевом доме выделили, снедь принесли, да только не стал он столоваться. Сразу спать завалился. А посреди ночи собаки как взвоють! Мне женка говорит, пойди проверь, мало ли… Ну я вышел — глядь, а над площадью алое зарево расползается, не сказать, чтобы яркое. Только успел добежать и понять, что это оберег раскалился, как он вдруг искрами пошел и на две ровнехонькие половинки и распался. Эк, думаю, не к добру. Побежал к Корьяну в дом, — кивок в сторону второго мужчины, — Это корчмарь наш. Мы вместе навроде главных здесь. Значит парой слов с ним перекинулись и в хату к магу уже вместе побежали. А он, главное, вскакивает, как огурчик свеженький и говорит, мол, в беспамятство впал и силу магическую случайно потянул.
— Не, — перебил корчмарь, — это уже потом он раскланялся и лебезить стал. А сперва слабоумного строил, мол, не знает ничего. Да только я таких повидать успел, пригрозил, что прям сейчас в город отправлюсь в гильдию вашу магическую, пущай разбираются. Он и испугался, сказал, сам кому надо сообщит, а пока от нечисти разной заслон магический поставит.
— Ага, спрашивает, значит, где ставить, — продолжил староста, — ну мы и вспомнили про старое кладбище. Туда из наших и не ходит никто, и грохлы водятся. Маги, собственно, на них своих учеников и тренируют.
— Глупости, не было там никакого заслона. Да и понятия такого не существует, — начала я раздраженно и замолкла. Вспомнился непонятный звон, который почудился тогда при спуске. А почудился ли? Если предположить, что загадочная стена действительно существовала, то что это могло быть? Я озадаченно стала перебирать в памяти существующие заклинания.
— А ведь существует! — Староста хитро прищурился, словно намекая «зеленая ты еще, миру не видала». — Я же с ним пошел, лично проверил. Маг у обрыва остановился, руками впереди поводил и отошел, а воздух словно рябью пошел. Предрассветный час как раз был. Чудно смотрелось. И грохлов тогда видел. Они с той стороны подошли вплотную, а дальше ни шага. Словно стена их сдерживала. Воно как.
Рябь воздуха, звон битого стекла… Да это же обыкновенный щит против нежити. Обычно он пару секунд держится, ровно так, чтобы прыжок или удар отбить, а затем разрушается из-за живого тепла. Если же наколдовать и отойти — то больше продержится. А уж сколько силы туда надо влить, чтобы в широту и высоту развести, плюс оставить стоять на две недели — прорву. Хотя, учитывая, что до этого маг «подкрепился» от магической жилы, а может и накопитель-другой с собой имел… действительно возможно. Я вздохнула.
— Такой «заслон» к моменту моего прибытия истощился настолько, что его бы даже лисица сломала. Завтра-послезавтра точно бы пропал… Ну а чего ж ждали две недели? Почему за новым амулетом не послали сразу?
— Ну дак этого… — Староста замялся и украдкой переглянулся с корчмарем. — Дел было невпроворот, свадьба эта… второй день уж гуляем, готовились же…
— Да и маг сказал, что расскажет всем, кому надо.
Ясно, заплатил он им, короче говоря. Странная история получается. Если бы заезжий маг хотел куда следует о проблеме донести — давно бы это сделал. Следовательно, только время оттянул. Беглый может? Скрывался от кого? Найти теперь его будет ой как непросто. Ну да это уже и не моя задача.
— Ты этого, оставайся пока у нас, денег за постой не возьмем.
Естественно не возьмете, я вас от верной смерти спасла, да только хоть и понимаете это — в жизни не признаетесь.
— Мы и магам в столицу весточку отправили, может те на недельку раньше приедут, потолкуешь с ними, награду какую получишь, а то и грамоту.
А вот это уже лишнее. Грамота мне до сих пор явно не светит, а запросто так встречаться с наставниками не хочется.
— Соберите мне еды в дорогу лучше, — завтра с рассветом уеду.
— Ну как знаешь, — старосте явно было неловко, — но ежели передумаешь — эта комната пока пустовать будет.
Покряхтывая, Кудлай встал и направился к выходу.
— А что с ногой-то?
— Так пока тебе амулет из погреба доставал — с лесенки навернулся да вот как нехорошо, подвернул, видимо. Я ж чего Савку послал вместо себя. Он теперь чисто герой, всей деревне рассказывает, как монстра завалил, магом стать хочет. Да только пущай здесь сидит. Оно спокойнее.
Оба мужчины опять направились к выходу. В дверях Корьян остановился.
— А хорошо ведь помахались. Я аж молодость вспомнил. Эхх… Ты, если в этих краях опять будешь — заезжай. Угощу по-королевски. — И, подмигнув, скрылся в проеме.
Я устало откинулась на подушки. Н-даа… Вряд ли я когда сюда вернусь, но за приглашение приятно. С этими мыслями пришел и спокойный сон.
* * *
Выезжала я на рассвете. Как только краешек солнца появился из-за горизонта, вскочила на вычищенную и накормленную Овечку и повернулась к провожающим. У ворот стояли Кудлай с Корьяном. Вся остальная деревня беспробудно спала. Праздник, видимо, удался на славу. Посредине дороги стояли накрытые столы с кое-где оставшейся снедью. Чья-то белая в черных пятнах корова как раз была занята вылизыванием посуды и подъеданием подвявшего салата. До буренки никому не было дела.
— До города значит дорога ведет. Через хутор проедешь и с той стороны увидишь. Только она не напрямик, еще через пару сел проходит, а затем уже в тракт упирается. Ежели побыстрее хочешь — то лучше по полю.
— Спасибо, не стоит. — При одной мысли, что придется петлять по этим странным полям пробирал холод.
— Оно и верно. — Кивнул Корьян. — Говорят, близко шишиморы завелись. Все норовят глаза отвести да тропинку запутать. Одна верста в пять превращается.
Вот оно что, оказывается. Хороша же я выпускница академии, что вмешательства нечисти не заметила. Ладно, спишем на ночь и усталость. А теперь вперед! Тронула поводья и быстрым шагом направила лошадь к площади. Там, не спешиваясь, дотронулась до колодца, наполняя под завязку магический резерв. Затем объехала кружек, отмечая, что селяне хорошо постарались скрыть следы недавнего сражения. Вокруг чистота и ни капельки крови. Интересно, тушку из колодца хоть вытащили?
Больше здесь было делать нечего и, подстегнув лошадь каблуками, мы бодрой рысью поскакали вперед, а на первой же развилке свернули не к селу, как наказывал староста, а к лесничьей стоянке, откуда можно было выехать на совершенно другой тракт. Пусть и времени это займет больше, зато и следы запутает не в пример лучше.