Пробки, пробки, окурки, мужские окурки и женские, с жёлтым фильтром и с белым. А также кульки из супермаркета, скомканные салфетки, пластиковые стаканчики, пластиковые тарелочки, измазанные горчицей, испачканные кетчупом. И бутылки, бутылки, всевозможные бутылки, от воды, от водки, от вина, от пива….

В праздники народ шёл на Лысую гору исключительно для того, чтобы напиться, нажраться и оставить свой след на ней в виде пепелищ, битого стекла, одноразовой посуды и невразумительных автографов на стенах форта.

Прошлогодние завалы мусора пополнялись новыми, кое-где возвышались целые терриконы из стеклянных бутылок, а пластиковые бутылки и алюминиевые банки валялись практически на каждом шагу.

К двум часам дня вся огромная поляна неподалёку от сгоревшей пожарной части была уже заполнена пьяными компаниями. Оттуда доносились дикие крики, идиотский смех, стелился дым от костра и пахло духмяным палёным мясом. Шампура были разложены на кирпичах, вынутых, видимо, из стен сгоревшей пожарной части – больше неоткуда.

Поднявшись из яра, на поляну вышли два бритоголовых чистильщика с чёрными пластиковыми мешками в руках. Подбирая по пути разбросанные бутылки, они забрасывали их в мешок одну за другой.

– Сколько их здесь! – удивлялся впервые попавший на гору Добрыня. – Ни в одном другом парке я столько не видел.

– Это всё от страха, – ответил ему завсегдатай горы Злой.

– Что? – не понял Добрыня.

– Это потому здесь на Лысой так много пьют, чтобы избавиться от страха. Ведь пьяному море по колено и даже черти не страшны.

Лавируя между компаниями, они подошли к яме, наполненной чекушками.

– А чего здесь одни чекушки? – спросил Добрыня.

– Ну, это здесь явно в украинскую рулетку играли, – ответил Злой.

– Как это?

– Ну, это когда мужики садятся друг перед другом и глушат по очереди чекушки, кто кого перепьёт. Кто первым отрубится – тот и проиграл.

Присев на корточки, они принялись забрасывать в мешок эти небольшие двухсотграммовые бутылочки. Неподалёку от них гуляла шумная компания – пять парней и три девушки.

– А вот мне рассказывали, – продолжил разговор Добрыня, – будто ходят тут по Лысой два санитара в белых халатах. Как увидят лежащего пьяного, то вливают ему через воронку в рот литровую бутылку водку, а это смертельная доза, между прочим, если сразу выпить без закуси. После этого тот уже и не встаёт.

– Наливайте, бо едят, – раздался из компании пьяный возглас, – между пятой и шестой перерывчик небольшой.

Одна из девушек кинула чистильщикам опорожнённую бутылку из-под водки.

– Ей, ребята, заберите у нас ещё одну.

Несмотря на пренебрежительный тон, Злой подобрал брошенную бутылку, бросил её в переполненный мешок, а затем, перекинув его через плечо, понёс мешок к стоящему на обочине мусоровозу. Добрыня, со своим пластиковым мешком на спине, последовал за ним.

Тем временем сюда приближался безумный инквизитор. Второпях покинув капище, он вновь спустился в Ведьмин яр и по тропинке, ведущей вверх, поднялся на Бастионный шлях.

С опаской пройдя мимо седьмой потерны, инквизитор вскоре обогнул высокий вал и заметил ещё одну тропинку, уводящую на широкую лужайку. Неожиданно с вершины вала донёсся странный непрерывный смех. О. Егорий прислушался: заливисто ржали поочерёдно два молодых человека. Их звонкий неудержимый хохот был очень похож на тот, которым обычно смеются наркоманы.

Поднявшись на вал, инквизитор увидел сверху перед собой огромную поляну. С одной стороны она была ограничена высоким насыпным валом, с другой стороны – глубоким неприступным рвом. Посреди насыпи чернела овальная арка восьмой потерны – сквозного прохода через вал.

Смех неожиданно прервался. Легко взобравшись на вал, инквизитор осмотрел с высоты всю поляну, на которой уютно расположились возле дымящихся костров несколько весёлых компаний.

Вновь совсем рядом раздался идиотский ржач, и инквизитор обнаружил за кустами двух парней, уже виденных им раньше. Один был похож на борова, другой – на цаплю. Расположившись на траве, они разглядывали молодых людей, сидящих у костров, но вид их почему-то вызывал у обоих нездоровый судорожный смех.

– Смотри, а этот! Уа-ха-ха! – ржал один.

– И этот! И-хи-хи! – вторил ему другой.

Они видели то, чего не видел ни инквизитор. Парни и девушки в компаниях светились изнутри всеми цветами радуги. Красные, оранжевые, жёлтые, зелёные, голубые, синие и фиолетовые нежити полностью поглотили их тела.

– Ну, я такого ещё не видел! Уа-ха-ха!

– Ой, не могу! Такие прикольные! И-хи-хи!

Сияющие твари весело подмигивали Димонам и приветливо махали им издали когтистыми лапами. Белая нежить, сидящая в О`Димоне, неожиданно показала своим собратьям белоснежный метровый язык, неизвестно как поместившийся в её пасти.

– А этот, ой, не могу, уо-хо-хо!

Малахитовый хамелеон, сидевший в усатом молодом человеке, в ответ высунул ему изумрудный язык, а оранжевая нежить, оседлавшая его подружку, тут же завиляла апельсиновым хвостом. Длинноволосый парень, в котором скалила зубы голубая тварь, гонялся внизу по поляне за визгливой девушкой, внутри которой сидела жёлтая гадина.

О`Димон вдруг резко оборвал свой смех и со всей серьёзностью заявил приятелю:

– Прикинь, а я думал, эти твари сидят только в нас!

Вышедший из-за куста о. Егорий в чёрной рясе был тут же всеми обнаружен.

– О, смотри, поп сюда пожаловал, – заметили его в дальней компании.

– Эй, батюшка, идите сюда! – позвали его в ближнюю.

Но инквизитор отрицательно помотал им головой и поспешил вновь скрыться за кустами. Как только он скрылся, на поляне появилась женщина в красном сарафане. Переходя от одной компании к другой, она обращалась ко всем с одним и тем же вопросом.

– Вы не видели здесь девушку в белом платье?

В последней компании один из заметно поддавших парней весело ответил ей:

– В белом платье не видели, а вот в красном сарафане сама к нам идёт. Садись к нам. Веселее будет.

Навка мотнула головой.

– У меня дочка пропала.

Второй парень разудало махнул ей рукой, как давней знакомой:

– Да ладно, успокойся ты, ничего с ней не случится. Посиди пять минут с нами.

Навка вновь помотала головой, давая понять, что ей совсем не до этого. Первый тем временем, плеснул ей водки в пластиковый стаканчик.

– На, выпей, – протянул он Навке стаканчик. – За то, чтобы она скорее нашлась.

– Я не пью.

Второй сделал изумлённые глаза:

– Как это не пьёшь?

Поднявшись, он выхватил у приятеля стаканчик и, пошатываясь, подошёл к Навке.

– Ты чё, больная?

– Нет, – ответила Навка. – Поздоровей тебя буду.

– Колян! Отстань от неё! – крикнули ему из компании.

Но Колян не отставал.

– Не пьют сейчас только больные или те, кто замышляет какую-то пакость. Уже проверено.

Навка отпрянула в сторону, заметив, что последние слова произнёс не он, а тёмная тварь, сидящая в нем, похожая на хамелеона, с острыми шипами на спине и с длинным полупрозрачным хвостом, завитым спиралью, с жуткой бугристой мордой и с не менее жуткими глазами, глядящими в разные стороны из-под заросших век и похожими на объектив камеры в мобильном телефоне.

Тёмная нежить открыла зубастую пасть и противным голосом добавила:

– Ты ж против нас ничего не замышляешь?

– Нет, – коротко ответила Навка.

– Ну, тогда не стесняйся, – ухмыльнулся Колян и настойчиво протянул ей стаканчик.

– Я вообще не пью, – твёрдо заявила ему Навка. – Никогда не пила и пить не собираюсь.

– Значит, не будешь? – оскорбился Колян в лучших чувствах.

– Нет.

– Ну, а я выпью, – обрадовалась тёмная нежить.

Колян послушно опрокинул в себя стаканчик, и Навка увидела, как нежить принялась жадно поглощать стекающую по пищеводу жидкость, при этом тело её по мере поступления горючего стало приобретать ярко-зелёную ядовитую окраску.

– Ну и тварь, – осуждающе произнесла Навка.

– Кто тварь? – не понял Колян. Но глаза его внезапно налились кровью.

– Та, что сидит внутри тебя.

– Ты это о ком? – возмутился он.

Навка наклонилась к Коляну и прошептала ему в ухо:

– Ты просто не видишь этого, а я вижу. В тебе сидит тварь.

– Что ещё за тварь? – отстранился Колян.

– Пьяный бес.

Обнаруженная сущность тут же поджала хвост и поменяла окраску с ядовито-зелёной на тёмно-красную, каким бывает вино, а затем и вовсе стала прозрачной, не понимая, что укрыться ей от взора Навки невозможно.

– Ты одержим ею, – повысила голос Навка. – Эта тварь питается исключительно алкоголем. Потому она и подсадила тебя на водку, чтобы ты постоянно её употреблял. Это не ты пьёшь водку, а она!

Нежить аж подскочила на месте и тотчас побелела от злости:

– Что ты мелешь?

Не обращая на неё внимания, Навка продолжила:

– Бес использует твоё тело и тем самым губит тебя. Ты просто этого не видишь!

– Чёрта с два! – не сдержался Колян. – Пошла нафиг!

– Вот-вот! Пошла нафиг! – с довольным видом повторил пьяный бес.

– Я-то уйду, – обиделась Навка, – только знай, – обратилась она к Коляну, – тебе недолго осталось жить. Да и ты скоро помрёшь вместе с ним, – кивнула она на беса.

– Ничего, – пьяный бес раскрыл пасть и вновь вернул себе прежнюю, ядовито-зелёную окраску. – Как-нибудь переживу. Алкашей много. Тело для меня всегда найдётся.

Недовольно мотнув головой, Навка ушла с поляны, бубня себе под нос:

– Вот так всегда! К ним с добром, им хочешь помочь, а они тебя нафиг посылают.