Тут один очень важный момент, который бы хотелось оговорить, который современные люди не все понимают. Кто читал послание апостола Павла, тот знает, что он сравнивает церковь с телом Христовым. И он говорит, что в этом теле глава – Христос. Тело без души называется словом «труп». Церковь – живой организм, душа есть, поэтому Дух Святой – животворящий. А мы кто? Разные органы этого тела. «Тело же не из одного члена, но из многих» (1 Кор. 12: 1), – пишет апостол Павел. И он при этом не говорит, что нет низких и высоких органов. Ты кто? Ты – глаз. Прекрасный и нужный орган. А я кто? Прямая кишка. Ну как ты без неё жить будешь, глазик, без прямой кишки? Никак. Ну вот. Мы друг дружке нужны. Прекрасно. Все нужны. Органы все нужны, органы разные важны. В Церкви, как и в организме, всё животворится и действует Святым Духом. А в нас всё душой животворится. Так? Так.

Господь Ною завет даёт: «…всё движущееся, что живёт, будет вам в пищу; как зелень травную даю вам всё; только плоти с душею её, с кровью её, не ешьте» (Быт. 9:3–4). Поэтому православные никогда не вкушают кровь. И если, готовясь к исповеди, вспомним, что был такой грех, – каемся. Гематоген и тому подобное не вкушаем и детям не даем. Поэтому и женщина во время женских дней, в состоянии крови, не касается святыни. Мы это помним. Кровь все органы соединяет между собой. Поэтому и этот орган и другой между собой связаны – одна и та же кровь циркулирует. Если я порезал пальчик и не заметил, продолжаю что-то делать, а он у меня и зажил сам по себе. Не сам по себе, нет. Это весь организм в целом его лечит.

Вот так в теле Христовом, в Церкви. Один орган может влиять на другой. Поэтому мы не просто молимся, а молимся в крови Христа. Мы знаем, как это важно: не только помолиться дома, но и прийти в церковь, на проскомидию заказать – кровь Христа будет действовать. Не просто моя молитва, просьба, кровь Христа будет циркулировать и во мне, и в нём. Это совершенно другая молитва. Мы опытно знаем, что это за разница, поэтому так дорожим церковным поминовением во время проскомидии, на литургии. Мы понимаем, что там частичка вынимается, опускается в чашу, освящённую кровью Христовой. Это не просто так, это не театр. Это реальные действия благодати крови Христа, всё освещающие и преображающие.

Поэтому один палец может другому помочь, если одна кровь циркулирует. Церковь молится за крещёных не потому, что других не любит, потому что у нас с вами одна кровь – Христова – циркулирует в нас. Если человек некрещёный, это то же самое, что взять отрезать палец. Я уже не могу на него влиять, и он на меня тоже. Поэтому за некрещёных церковь не молится. Не потому, что не любим, не потому, что презираем, не потому, что откидываем, а потому что нет сил, это выше наших возможностей. Мы мало что можем, Господь может силой Своей крови. Нет тут общей крови. Поэтому церковь не поминает некрещёных, за некрещёных нет молитвы.

Есть такая традиция, многие старцы учили, подавать милостыню. Как Господь примет, ничего заранее себе не рисуя, не придумывая. А молиться – никак. Отсюда, кстати вывод. Какой? Если у нас есть близкие некрещёные, надо порадеть, чтобы они были крещёными.

Недавно был такой факт. Знакомых увидел, говорю: «Маленького родили. Окрестили уже? Кто крёстный?» Отвечают: «Вот из-за крёстного и не окрестили. Он не смог приехать. Сказал летом приедет». Я напугался: «Как летом? Сейчас зима, а тут – летом. Как это? А ребенок-то ваш». – «Летом окрестим». – «Да вы что? Послушайте, что вы говорите.

Ваш ребенок будет все это время в барокамере? Нет, он будет в мире. На него будет влияние всякое оказываться. Кого? Всех и всего. И нечистого духа, в том числе. Как так можно? Пусть они его грызут. Пусть всякие влияния на ребёнка идут. Ни в коем случае. Ребёнок из материнской утробы сразу в купель – прыг. Вот это православно». У меня жена, волевой человек, мягко так скажем. И она говорила: «Так, живём в татарской деревне, детей здесь рожать не буду, уеду на родину, в Ульяновск». – «Хорошо. Но тогда у меня тоже будет условие». – «Какое?» – «Привози их уже в крестах домой, чтобы из роддома сразу в церковь». И она так и делала. Из роддома выписывают, садятся в машину, в церковь едут, окрестили, потом только домой приезжают. Так должно быть. Тогда не было бы у нас некрещёных-то. Это очень важно. Ну, а кто взрослый некрещёный, мы, конечно, должны рассказать, поделиться той радостью, тем счастьем, которое есть у нас. Не надо таить. Пусть они тоже будут счастливыми.