Алексей удобнее взялся за бумажную салфетку, которой был обвёрнут только что купленный пирожок, и откусил его, понимая, что едва не обжёг язык горячим джемом. Продавщица кокетливо помахала ему из-за небольшого передвижного прилавка, уже в восьмой раз, желая приятного аппетита. Молодой человек только благодарно кивнул в ответ, не имея возможности говорить с полным ртом.
Вот чёрт, чего горячий-то такой? Хотя, на морозе купленное лакомство быстро остывало, и уже можно было спокойнее жевать. Алексей остановился возле пешеходного перехода, ожидая зелёного сигнала светофора, и потянутся свободной рукой к карману. Он вытащил мобильник и, нажимая кнопку быстрого набора, пошёл через дорогу. Долгие гудки заставили его понервничать, затем у уха зазвучал почти родной голос.
— Алексей Михалыч! — ахнули в динамике, — вот так чудо!
— Здравствуйте, тёть Нин, — улыбнулся Громов младший, решая прогуляться по заснеженному парку, — как Новый год встретили?
— Да как обычно, — оживилась домработница, — вы же знаете моих. Всех внучат привезли, да и Леночка с мужем так хорошо успели… душевно вышло, вот — душевно!
— Душевно — это хорошо, — Алексей затолкал в рот оставшийся кусочек пирожка, — отец всё ещё в посёлке?
— А что вы там кушаете? — навострила уши Нина, конечно же, прекрасно понимая, что он тут что-то бесконтрольно уминал.
— Уже ничего, — проворчал молодой человек, скомкал салфетку и бросил её в каменную урну.
Нужно было купить целый мешок. Не ожидал, что будет так голоден, а пирожки окажутся такими вкусными…
— Так отец ещё в поселке? — Алексей принялся подбивать носком ботинка слепленный кем-то небольшой снежок.
— Нет, с Венечкой уже вернулись, — оживилась Нина.
— Отец притащил в дом этого обормота? — удивился молодой человек.
— Да отчего же Венечка обормот? Добродушное животное. А очарования сколько? Соскучилась я за ним… — вздохнула домработница.
— Это вы сейчас о ком говорили, тёть Нин? — поддразнил её Алексей.
— Да как же о ком?.. — пробормотала растерянная женщина, сбитая с толку его вопросом, — о Вениамине, конечно!
— А что, тёть Нин, отец один приехал, или как? — вкрадчиво поинтересовался Громов младший.
— Ну, так с котом, говорю же я…
— Да к чёрту кота, я не о том, — проворчал Алексей, — гостей не привёз?
— Да нет, — задумчиво отозвалась Нина, — хотя…
— Что? Ну? — он остановился посреди дороги, не обращая внимания на то, что ветер принялся стряхивать с ветвей дерева мягкий снег, да прямо ему на голову и плечи.
— Приехал один, да таким его уже сто лет не видела, — заговорщицки зашептала женщина, — весь такой… ну такой… ух… ну такой… короче, порядок велел навести в доме, голубую гостевую подготовить, и поторопить с ремонтом в библиотеке.
— Да вы что?.. — задумчиво потянул Алексей, потирая небритый подбородок.
В животе одиноко заурчало, и он смирился с тем, что придётся возвращаться к «чудесным» пирожкам…
— Да так и есть, Алексей Михалыч, — меж тем продолжила откровенничать Нина, — чует моё сердце — появился у Михаила Юрича кто-то!
— Да ну-у-у?
Неужели справилась агент Петровна? Алексей закусил губу, соображая, как быть дальше.
— Нужно искать вишню…
— Чего её искать? Вам компотика, или варенье, Алексей Михалыч? Я в этом году столько консервации заготовила…
— Спасибо, тёть Нин, — пробормотал Громов, — мне бы свежую…
— Так где же вы её родимую возьмёте? Или там, у буржуев её и зимой в магазины завозят? Ох, домой бы вам, на Родину…
— Дело говорите, — Алексей выше поднял воротник куртки, — на Родину пора…
— Возвращайтесь, скучно без вас. Пусто в доме. И хозяин как привидение ходит. Только, что костями не гремит по ночам, — вздохнул мобильник.
— Может цепями? — усмехнулся молодой человек, бредя по оживлённой улице.
— Вот лишь бы к словам придраться, — проворчала женщина, — кушайте там хорошо, и одевайтесь теплее!
— Задачу понял, — усмехнулся Громов, — пора мне, тёть Нин, «буржуйские» науки постигать…
Попрощавшись с говорливой домработницей, Алексей снова посмотрел на мобильник.
— И почему у тебя нет с собой телефона? Вот точно — Мачеха с большой буквы… несчастного пасынка, в снег, в мороз… и это только начало, Громов, это только начало…
Молодой человек поджал губы и покачал головой, затем тряхнул ею, убирая с волос снег. Не так далеко был неплохой торговый центр. Там можно было поискать нужное. Шумно вдохнув морозный воздух, Алексей спрятал руки в карманы короткой кожаной куртки, подбитой белым мехом, и пошагал в направлении метро.
Уже на входе, он притормозил на мгновение, поскольку порыв ветра сорвал с рекламного столба некую афишу. Стоило пройти мимо, но он наклонился и поднял глянцевый листок, бережно отряхивая его. «Бенефис блистательной Марии Зельберг». Да, эта актриса могла бы дать фору многим молодым. Женщина на плакате была красива в свои годы и, несомненно «блистала» на театральной сцене.
Алексей положил афишу на ближайшую скамейку, и сам не понимая зачем, несколько раз оглядывался, пока спускался в метро, проверяя, не унёс ли ветер листок. И что его так проняло? Он, усмехаясь сам себе, пожал плечами.
* * *
— Что у тебя на волосах? — удивилась Светлана.
Она подалась вперёд и протянула руку, беря косу дочери.
— Заколка… подарок… — Наталья отпила чай и, поведя головой, высвободила свои волосы.
Мать села ровно, и снова взялась за вилку.
— Дизайнеры совсем сума посходили. Могу поклясться, что видела такие же зажимы для штор… — проворчала женщина.
— Да ты что? Надо же, — делано удивилась Наталья.
Что они понимают, эти дизайнеры, когда сам Михаил Громов, автор «бренда»… девушка обхватила ладонями любимую кружку с чаем, и мечтательно вздохнула. Как он доехал? Что делает сейчас? Как же хотелось узнать… Без своего телефона она была так несчастна, не могла же звонить из гостиной, когда в доме столько посторонних ушей!
— Таш, ты о чём задумалась? — прорвался в её мысли голос матери.
Наталья встрепенулась, и удобнее устроилась на стуле. Она привычно положила одну руку на отделанную мягкой светлой кожей спинку, устроила на ней голову, позволяя длинной косе соскользнуть вниз, и вздохнула.
— Что ты делаешь, когда сильно скучаешь по папе, мам?
— Обычно звоню и донимаю его пустыми разговорами, — хмыкнула Светлана, и так же вздохнула, — Таш, ты только не сердись, но я, кажется, малость перегнула палку вчера на вечере… короче…
— Что? — удивилась Наталья, — неужели выпила лишнего и разнесла там всё к чёрту?
— Да ну тебя! — проворчала Светлана, — я просто сболтнула лишнего, но это совершенно оправдано. Вот именно. Просто вынужденная мера, понимаешь?
Наталья ничего не понимала, но велела себе выслушать мать, зная её обычные долгие словесные прелюдии.
— Марева достала меня вчера. Просто достала! — Светлана откинулась на спинку стула, закидывая ногу за ногу.
При этом полы её халатика распахнулись, приоткрывая стройные ноги. Да, они у мамы были что надо, подумалось Наталье. Но о чём она всё пыталась сказать?
— Мам, давай ближе к делу…
— Ладно, — женщина состроила несчастное лицо, и продолжила, — короче, не злись, но я сказала ей, что у тебя есть мужчина и ты влюблена, и всё такое… вот…
— Откуда ты знаешь о нём? — глаза дочери распахнулись шире, и она едва не свалилась со стула, от неожиданности.
— О ком? — похлопала длинными ресницами Светлана.
— О нём, — пробормотала Наталья.
Как мать могла узнать о Михаиле? Ведь не говорила же ей? Точно и слова не говорила! Девушка мысленно застонала. Вот тебе и сдержанное обещание… Михаил рассердится, а она даже не знает, как выдала себя!
— Мне вот тоже интересно, почему все в этом доме в курсе, и только я, как идиот, не знаю совершенно ничего!
Обе женщины замерли, затем поворачиваясь к входу на кухню. Пётр окинул обоих угрюмым взглядом, и остановил его на дочери.
— Нагулялась, роднуля?
— Петь! — поднялась Светлана, поправляя перетянутый халатик, — что ты, в самом деле.
— Тебе действительно интересно, Свет? — мужчина тихо чертыхнулся и устало провёл ладонью по лицу, — какого чёрта я узнаю о том, что моя дочь сбежала с любовником, от посторонних людей? Почему моя жена говорит об этом с кем угодно, но не со мной? Почему моя дочь… иди в комнату, и не смей показываться из неё, пока не позову!
— Пап…
Наталья только набрала воздуха, чтоб хоть что-то ответить отцу, как перед нею встала Светлана, привычно накручивая свою прядь на пальцы:
— Ты давно смотрел в паспорт своей дочери, Петь? Опоздал немного с заявлениями. Она взрослая женщина, и ты, несмотря на то, что бесконечно нами любим, можешь только просить подождать тебя в комнате, для того, чтобы поговорить на равных. Именно так, дорогой. И только так.
Пётр на мгновение прикрыл глаза, и перевёл дыхание, затем вновь посмотрел на дочь:
— Я хочу знать, где ты была, и с кем.
— Как ты узнала? — Наталья с обидой глянула на мать, — обязательно было так? Вот именно так?
— Таш, да я… — Светлана запнулась, понимая, что глупая ложь грозила разрастись до невероятных размеров, сгущаясь тучей над её домом.
Но получается, что дочь не отрицала того, что встречала Новый год в компании любимого мужчины. Это озадачило женщину ещё больше, и на смену растерянности и чувству вины пришло любопытство — вещь страшная и стихийная…
— Да совершенно случайно, узнала. Да, именно так. Просто сама себе не поверила, когда узнала, — вздохнула мать, и ломким голосом продолжила, — но я так рада!
— В любом случае, — нахмурилась Наталья, — я не собираюсь говорить с вами обоими до тех пор, пока не перестанете строить из себя следователей!
— Твоя дочь выросла, но повзрослеть забыла, Свет! — не выдержал Пётр, вновь повышая голос, и теперь обращаясь к Наталье, — ты хоть понимаешь, как виновата перед Юркой? Ты хоть подумала о его чувствах? Пацан за тобой в такую пургу поехал, чуть себя не угробил, пока ты с любовником развлекалась!
— Он бросил меня в эту пургу одну! На снегу! Без телефона, без ничего! Я ждала его на морозе больше трёх часов! — прорычала в ответ Наталья, — как же долго он ехал ко мне, после того, как сбежал!
— Что за чушь?! — Пётр подступил к ней ближе на шаг, нависая грозной тучей, — не смей оправдываться за счёт других, Наташ, не желаю слушать подобное.
— Ты вообще ничего не желаешь слушать, — обиженно кинула ему дочь и попыталась пройти мимо отца, желая покинуть кухню.
— Я не закончил! — выкрикнул Пётр, и жена дёрнула его за рукав, веля остановиться.
— Успокойся, а потом поговорите, хватит нападать на неё, девочка только вернулась домой.
— Твоя девочка…
— Вот именно! МОЯ! — не удержалась Светлана, — наша дочь — «твоя», когда ты собираешься строить свой бизнес, объявляя её одним из пунктов контракта, а стоит ей не подчиниться твоим нелепым планам, как оказывается «моей»! Тогда я велю моей дочери идти к себе и отдыхать. И не смей мешать МОЕГО ребёнка в свои дела, Пётр. Я не потерплю, предупреждаю.
— Ты смеешь мне угрожать? Ты пьяна, Свет? Или лишилась остатков здравого смысла?
— Видимо я лишилась его двадцать пять лет назад, когда сказала тебе «да»!
— Не смей лезть в мои дела!
— Не смей кричать на меня!
Опять одно и то же… Наталья молча вышла из кухни, и быстрым шагом направилась к себе в комнату. Долго не раздумывая, она вновь переоделась, обняла себя руками, согреваясь в полюбившемся тёплом свитере, подаренном Михаилом, и так же тихо вышла в коридор. Из кухни всё ещё раздавались громкие голоса родителей, и она не стала дожидаться, чем этот спор закончится. Оставаться дома не было ни малейшего желания. Наталья схватила в прихожей куртку, накинула её, не застёгивая, обулась и вышла из квартиры.
Почему отец с матерью постоянно ссорились? Как им вообще удалось столько лет прожить вместе? Неужели совсем не осталось чувств друг к другу? Вздыхая, Наталья вышла из подъезда, затем с восторгом глядя на заснеженную улицу и вдыхая морозный воздух.
— Кажется, я начинаю любить тебя — зима… — она уже бодрее зашагала по расчищенной дорожке в сторону пешеходного перехода.
А всё почему? А потому, подумалось ей, что теперь сверкающий снег и мороз ассоциировались у неё с одним человеком, за которым скучала всё сильнее и сильнее. Первым делом она собиралась обзавестись новым телефоном, ведь просить Марева вернуть её старый мобильник, никакого желания не было. Хотя бы на время, пока сам не соизволит отдать сумку с вещами, ей нужен был телефон!
Увлекаясь собственными мыслями и пытаясь остудиться после недавнего разговора с отцом, Наталья продолжала путешествовать по улицам города, уже сама не помня, когда последний раз так делала. Затем, замечая, наконец, один из работающих салонов, остановилась перед витриной, разглядывая однотипные и скучные мобильники. Она решилась войти, и толкнула дверь, украшенную рождественским венком, увитым яркой красной лентой, и посыпанным искусственным снегом. Звон колокольчиков вынудил девушку поднять голову и посмотреть на блестящую подвеску.
Посетителей не было, видимо она являлась единственным трезвым недоразумением, желающим приобрести телефон первого числа. Сонный консультант в ядовито — яркой майке с логотипом салона, монотонно принялся перечислять достоинства «товара», пока Наталья не прервала его мучения, ткнув пальцем в модель с ярко-розовым корпусом. Пусть у всех врагов глаза слезятся при виде его. Не телефон, а смертельное оружие… такой потерять невозможно, а украсть стыдно…
Вскоре, довольная, прижимая к груди покупку с болтающимся брелком — вишенкой, из дешёвого, но «душевного» пластика, она вышла обратно на улицу. Теперь, пытаясь разобраться с обновкой, Наталья продолжила бродить, разглядывая экран мобильника, и пытаясь лавировать среди спешащих неизвестно куда прохожих. Однако последний манёвр не удался, а всему виной скользкий участок дороги. Нога скользнула по льду, и девушка потеряла опору, врезаясь в проходившего мимо бедолагу.
— Вот чёрт… — только и сказал он, хватая её за капюшон, как шкодливого котёнка.
— Ох… — Наталья приоткрыла рот, поднимая голову, и глядя большими глазами на яркое безоблачное небо и разлетавшиеся вишни.
Вишни?.. «Спелые» градины немедленно осыпались на укрытую снегом дорогу. Девушка прижала ладони в варежках к щекам, роняя свой новенький телефон, и испуганно глядя, как незнакомец скомкал порванный бумажный пакетик.