Можно было потратить немного времени на «укрощение» собственной силы и заодно проверить одну теорию на практике. От волнения Лиза закусила губу и достала из сумки свою драгоценность. Каждая уважающая себя ведьма владеет книгой заклинаний. Лиза себя уважала и уже второй год усердно выводила замысловатые каракули в своей собственной книге. Бабушка Серафима строго-настрого запретила внучке прикасаться к её записям. Да и правда, где это видано, чтоб другая, посторонняя ведьма, хоть и связанная кровным родством, брала её в руки?

Закладка в книге была сплетена из чёлки счастливого трёхпалого верна. Однако нельзя сказать, что существо было счастливо в тот момент, когда ему выдрали клок шерсти из лохматой головы. Ну да это мелочи. Лиза спустила один из гольфов и посмотрела на небольшую царапину на ноге. Всё вредный Тинка. Теперь как первоклашка с ободранными коленками. Затем девушка вздохнула и, убеждаясь, что была одна, принялась сосредоточенно чертать указательным пальцем.

Водила ведьма им медленно, тщательно повторяя одними губами заклинание. Через пару минут девушка с расстройством поглядела на коленку. Рана так и осталась краснеть на ней. Знаки не действовали. Упорно продолжая, Лиза приложила ещё больше силы, чувствуя, как руку стало покалывать. Через мгновение очертание знака вызолотилось в воздухе перед ведьмой.

— Получилось… — девушка прерывисто выдохнула, ощущая дрожь в руках от волнения.

Но странное дело, знак начертала, и он даже возник перед нею, но нога по-прежнему оставалась незажившей.

— К чему же я её применила?.. — испуганно прошептала Лиза, понимая в тот же миг, что спина её потеряла свою опору, а во дворе неожиданно стемнело.

— Да быть такого не может… — девушка подняла взгляд, с ужасом замечая нависшего над нею исполина, — вот чёрт…

Громадный воин опёрся на свой меч и опустил к Лизе голову, так же разглядывая проклятую царапину. Он качнул каменной головой, и на ведьму немедленно посыпалась штукатурка. Вдобавок облако пыли принялось опускаться сверху. Дальше хуже: воин вознамерился сойти со своего пьедестала, что вызвало страшный скрип и грохот где-то на опорах, у самой крыши крыльца.

— Пожалуйста, стой! Не двигайся, ладно?.. — Лиза громко чихнула, надышавшись горькой пыли.

Но её никто не слушал, продолжая сотрясать хрупкую арку над входом. На украшенных великолепными коваными рельефами дверях, пошла трещина.

— Стой! — девушка спрыгнула с крыльца и в последний момент успела схватить свою сумку.

На это самое место немедленно стал сапог каменного воина. Статуя занесла ногу для шага, да так и остановилась. Спиной почуяла Лиза чьё-то присутствие, да вот только оглянуться было слишком страшно. Тихим, но твёрдым голосом, неизвестный произнёс своё заклинание. Моментально зажглись над их головами знаки, заставляя ожившее изваяние вернуться на место, снова опустить меч, и застыть среди своих древних товарищей. Лиза рискнула обернуться, наталкиваясь на Дарину — помощницу ректора. Женщина гневно оглядела студентку и звонким голосом повелела:

— За мной, в кабинет! Немедленно! — её каблуки слишком громко застучали по ступеням, и Лизе пришлось несчастно подчиниться.

Стоило обоим подняться на второй этаж, где располагался ректорский кабинет, девушку настойчиво затянули внутрь его. Тяжёлая дверь закрылась, отрезая женщин от внешнего мира. Ни один звук не мог просочиться за стены этого кабинета. Так что накричаться помощница могла от души, зная, что не будет услышана никем, кроме непутёвой девчонки.

— Что ты там творила, скажи на милость?! — зазвенел голос ведьмы.

— Я хотела заживить царапину, и всё, — пояснила Лиза, рискуя глянуть на стоявшую рядом женщину.

— Как можно быть настолько глупой, чтоб спутать заклинание заживления, с оживлением? — продолжала отчитывать Дарина.

Почему она такая невезучая? Лиза велела себе сдержаться и не повысить голос в ответ. Нет, нужно выбираться из этого кабинета и как можно скорее.

— Я не ожидала, что может выйти что-то подобное, — глухо попыталась оправдаться девушка.

— Я вынуждена буду говорить с Серафимой, — сухо заявила Дарина.

— Нет-нет! Пожалуйста, ей совсем незачем расстраиваться, — встрепенулась Лиза.

Проклятье на её голову! Что же делать? Дарина, ничуть не смягчаясь, продолжила:

— Дай мне свою книгу, — она протянула к студентке руку, поворачивая её ладонью вверх.

— К ней нельзя никому прикасаться, — возмутилась Нери.

— Дай её сюда! — повторила помощница ректора по слогам, и её глаза потемнели.

Лиза поджала губы и принялась искать в сумке книгу. Затем она нехотя вложила в протянутую руку свои записи. Дарина бережно пролистала страницы, хоть и пребывая в ярости, но уважая чужой труд. Помощница отыскала страницу с неудавшимся заклинанием, и на её лице застыло неподдельное удивление. Она повернулась к студентке, и пальцем с аккуратным ногтем, ткнула на один из знаков.

— Если добавить его к заклинанию оживления, то есть большая вероятность, что оно ослабится, и подействует как заживление, — пояснила Лиза, заглядывая в собственные записи, — если использовать «Гайн» в заклинании, раны заживут почти мгновенно.

— Знак «Гайн» ослабляет действие чужого заклинания, не позволяя врагу исцелить свои раны. В любом другом случае, он действует с одинаковой силой, и действие у него всегда — одно! — строго пояснила Дарина.

— Но…

— Ты должна запомнить раз и навсегда, что запрещено читать и использовать эти знаки. Твоя неопытность могла стоить людям жизни. Не говоря уже о том, что было бы, заметь это смертные! — возмутилась помощница.

— Я поняла, — Лиза помрачнела под взглядом женщины.

— «Катальма» — боевые знаки, древние, ими нельзя пользоваться просто так. Времена открытой охоты на ведьм давно окончены, — голос Дарины дрогнул при последних словах, будто она и сама в это не верила, — по крайней мере, не ведётся открытых безнаказанных действий. Эти знаки стали историей.

Лиза не нашлась, что ответить, только нервно стискивала лямку своей сумки.

— Откуда ты их узнала? — внезапно поинтересовалась помощница.

Теперь девушка встрепенулась, не ожидая подобного вопроса. Пора бежать…

— Услышала их случайно, — проговорила Лиза первое, что пришло на ум.

Дарина только собралась расспросить студентку как следует, но двери кабинета открылись, и вошёл Роман Викторович. Мужчина с удивлением глянул на гостей. Ведьма поджала губы. Ректор вернулся совсем не вовремя.

— Здравствуйте, — Лиза постаралась не выдать своего облегчения при виде Нифёдова.

При начальнике ведьма не станет её подобным образом допрашивать, значит — это отличный шанс выбраться на свободу.

— Здравствуйте, — улыбнулся Роман Викторович, расстёгивая пиджак безупречного костюма, — Дарина, почему шумишь?

— Некоторые студенты, — помощница сверкнула взглядом на девушку, прекрасно понимая, что их разговор теперь окончен, — повадились разрисовывать крыльцо, дабы придать ему более «живой» вид!

— Х-м, это не очень хорошо, правда? — ректор опустился в своё кресло, — но, Елизавета Николаевна больше не будет, верно?

Мужчина поглядел на студентку привычным внимательным взглядом.

— Совершенно верно, Роман Викторович. Это больше не повторится… — Лиза ловко проскользнула мимо возмущённой ведьмы и быстро покинула кабинет.

Она сбежала по ступенькам и не останавливалась, пока не оказалась во дворе. Как же могла так попасться? Словно некто специально подтрунивал над нею, создавая всё более нелепые ситуации. Силу Лиза чувствовала лет с десяти, тогда Серафима и стала поучать её, объясняя, чем это грозило внучке и какие перспективы открывало. Полностью же дар проснулся в юной ведьме год назад, едва исполнилось восемнадцать.

Стоило бы порадоваться, но при смертных родителях и её окружении — это превращалось в ежедневное испытание. Необходимо тратить ещё больше времени на контроль и обучение, иначе быть беде. Прощайте спокойные ночи… Теперь же оставалось только гадать, расскажет помощница ректора о неудаче бабушке или смолчит.

— Расскажет ведь… — Нери перевела дыхание и вышла за ворота университета.

На сегодня с неё хватит. Возвращаться на занятия Лиза не рискнула. Стоило бы как-то предупредить звонок Серафиме и признаться самой, а ещё лучше приврать поубедительней, но этот номер точно не пройдёт. Девушка огляделась: улица пустовала. В это время многие жители устремлялись в центр города, где находилось большая часть офисов, и Лизе казалось, что она совершенно одинока в этот час.

Девушка обернулась и поглядела на стоянку. Не было смысла просить шофёра отвезти её домой. Если мать узнает, что она пропустила занятия, то достанется по первое число. А домоправительница обязательно постарается доложить об этом. Вредная женщина, словно адский шпион возникала из ниоткуда и видела всё.

Но ничего ведь не произойдёт, если она немного прогуляется? Погода мягкая, можно было дойти до парка, сесть на скамейку и ещё раз перечитать свои заметки. Лиза так и поступила, прогуливаясь по старой, выложенной камнями дороге. Ведьма возмущённо нахмурилась, когда вспомнила, как бесцеремонно изучали её книгу.

— Как могла потребовать отдать её и прикасаться? — тут девушка осеклась, понимая, что и сама не раз этим была грешна.

Но всё же, не стала бы прабабка возражать против её любопытства. Ведь, в конце концов, всё равно книга досталась бы ей, последней из своего рода ведьме. Лиза подумала о припрятанном в тайнике сокровище и ей нестерпимо захотелось, чтоб день поскорее закончился. В своём доме Лиза была свободна лишь ночью, когда последний из «простых» людей засыпал, и она могла вдоволь насладиться своей сутью. Оттого и зевала всё утро, выводя бедную мать из себя.

— Как замечательно просто быть самой собой… — Лиза смела ладонью упавшие на скамейку листья и присела на краешек.

Она мечтательно откинулась на спинку, чувствуя, как дерево приятно нагрелось на солнце, и поглядела на высокое синее небо.

— Быть свободной, что может быть прекраснее?

Девушка подняла вверх руки, пытаясь удержать в ладонях пока ещё яркое осеннее солнце. Лиза любила его. Вопреки общему представлению людей о ведьмах, в её роду не пускали кровь на алтаре, не жгли чадящих чёрных свечей и не наводили порчу.

Пусть это и не давало женщинам рода Нери продлевать свою жизнь на сотни лет и быть точно уверенными в том, что непременно родится дочь, которой передастся их сила. Но зато позволяло безболезненно касаться «святого» металла, а именно серебра, и уж тем более деревянного распятия, таким образом, даря некоторую защиту от посягательств тех, кто ещё не забыл святой «охоты».

Сами же полнокровные ведьмы не воспринимали всерьёз своих сестёр, решивших поклоняться силам природы больше, чем той самой тёмной части собственного существа, что дарила столько преимуществ.

— Посмотрим, что вы скажете, когда я изучу силу, как следует, — нахмурилась Лиза.

Верховная Лиридон ещё прикусит свой ядовитый язык, когда она добьётся желаемого и покажет своё мастерство. Девушка горько вздохнула и закрыла глаза, позволяя последнему теплу золотить нежную кожу её лица. Ей и жизни не хватит, чтоб достичь достойного уровня владения силой, если будет отвлекаться на ненужные глупости, а именно, являться единственной наследницей собственных родителей.

Отец Лизы, Николя Нери, прямой потомок маркиза Нери, был одним из крупнейших итальянских экспортёров вина. Великолепные виноградники и винные погреба «Маркези ди Бароло» находились рядом с замком их семьи в городе Бароло. Эти самые винные погреба хранили историю, охватывающую более двухсот лет, и могли поведать о винной традиции региона Ланге.

С дедом Серафима познакомилась, когда отдыхала в Риме. Тот был просто околдован красотой этой женщины, и надо сказать без всякой магии. Они прожили вместе счастливых сорок лет, и когда дедушки не стало, Серафима не захотела оставаться в Бароло и вернулась в Россию. Здесь она приобрела небольшой домик, возжелав «доживать» старость в уединении. Делами занялся отец Лизы.

— И почему родители не родили пятерых? — глухо проговорила ведьма.

Тогда бы у неё точно был шанс остаться незамеченной и счастливо жить в своё удовольствие.

— Разве есть моя вина в том, что у вас нет сына? — продолжила возмущаться девушка, не открывая глаза.

Вот и приходилось выполнять обязанности, которые, по её мнению, должны были лечь на могучие плечи именно сына. Вместо сыновей, которых семья Нери так и не дождалась, Лиза вынуждена была страдать, изучая экономическую теорию, вникая в международные торговые отношения, монетарную и фискальную экономику и прочие ужасы.

Но были вещи пострашнее университета и финансов. Эти штуки назывались — «женихи». Серафиме удалось помочь отвадить пятерых или шестерых, после чего бабушка не слишком ладила с матерью. Взгляды на Лизино счастье у обеих женщин весьма отличались. Конечно же, мнение «наследного дитяти» в расчёт не бралось.

У Лизы порой складывалось впечатление, что вся её жизнь была расписана по пунктам ещё до рождения. Кажется, так оно и было. Девушка вздохнула и расстегнула свою сумку. Она достала книгу, согнула ноги в коленях, упираясь ботинками о край скамьи, и раскрыла свои записи.

Глаза девушки заискрились, наливаясь ярким зелёным цветом, стоило взгляду пробежаться по исписанным страницам. Лиза провела пальцем по одной из строчек, и тут же приподняла его, описывая небольшую дугу в воздухе, а затем быстро начертала один из знаков.

Яркий кленовый листик поднялся с дороги и повис в воздухе перед глазами ведьмы, начиная медленно кружиться. Она повторила действие, в этот раз сосредотачиваясь сильнее и ускоряя движение руки. Вслед за своим оранжевым собратом, в воздух поднялось ещё несколько листьев, так же мерно покачиваясь перед лицом девушки. Она задержала дыхание. Рука едва заметно шевельнулась, начертала знак, и Лиза на выдохе прошептала:

— Ункуалле зханн… — глаза юной ведьмы сверкали всё ярче, а вокруг скамьи взметнулся золотисто-рыжий водопад из опавших листьев.

Вот только они не падали, а сначала вознеслись вверх, устремляясь к небу, а затем замерли в воздухе, словно время для них остановилось. Лиза взволнованно огляделась, наблюдая действие своих чар. Губы её тронула улыбка, и девушка поднялась со скамейки.

— Получилось. И не убила никого… — нервно выдохнула ведьма, выходя на дорогу.

Застёгивая сумку, в которой надёжно спрятала свою книгу, девушка пошла дальше, вглубь парка. Только на повороте Лиза опомнилась, обернулась и щёлкнула пальцами, заставляя лёгкую листву опуститься дождём на землю.

— Вечно забываю отменить… — устало проговорила ведьма и отправилась дальше.