— Ты так и не договорил, — вновь поинтересовалась Лиза, — в чём же ещё причина?

Рикардо посерьёзнел, вспоминая что-то. Он помолчал с минуту, затем вернул своему лицу улыбку, стараясь не тревожить гостью.

— Это совершенно несерьёзно, так, скорее привычка, — начал говорить он, — моя мать, как и твоя бабушка, приняла чувства смертного мужчины. Сыновья в нашем роду — дело исключительное, как и любовь. Но всё однажды случается, верно?

— Верно, — тихо отозвалась Лиза.

— Мать рассказывала много историй и легенд, и однажды рассказала ещё одну…

— Расскажешь мне? — пододвигаясь ближе, попросила ведьма.

— В ней нет ничего особенного, — внезапно охрипшим голосом заверил Конте, затем целуя в висок девушку и вновь проводя рукой по волосам, — она скучна. Заснёшь ещё до того, как я закончу говорить.

— Ну пожалуйста!

— Обычная сказка, каких тысячи, — усмехнулся Рикардо, — но мать была очень впечатлительна, как и ты, Элизабет. Почему-то верила в неё. Считала, что её старшему сыну, первенцу, обязательно не повезёт с женой, и она окажется сказочной мегерой…

— Ты это серьёзно?! — поджала губы Лиза, — сам же сейчас придумал всё!

— Таланта рассказывать сказки за собой никогда не замечал, — попытался оправдаться Конте.

— Эй! Мы ведь напарники! — ведьма поднялась с пола и обтянула вязаное платье, расправляя все складки на нём, — не доверяешь мне?

— Конечно же, доверяю, — усмехнулся Конте, поднимаясь следом за гостьей.

За окном темнело, пора отвезти юную колдунью домой.

— Но почему твоя мама так верила в эту сказку? — всё же спросила Лиза, когда Рикардо проводил её обратно к машине, намереваясь ехать к дому Серафимы.

— Тот, кто познал силу любви, Элизабет, знает ей цену, — задумчиво отозвался Конте, садясь за руль, — потому и верила.

— А ты? Ты веришь? — ведьма устроилась рядом, и машина выехала с парковки, устремляясь по вечерним, блестящим огнями улицам города.

— Нет, — коротко ответил молодой человек, теперь сосредоточенно следя за дорогой.

«Начинаю верить или боюсь, что начинаю верить» — подумал он про себя, удивляясь этому чувству. Он даже нервно усмехнулся, наверняка вынуждая сидящую рядом девушку сомневаться в его рассудке, и подмигнул Лизе, чтобы успокоить. Чувствовал, что влюблялся, впервые в жизни, так, чтоб сердце билось чаще, как у мальчишки… И поэтому начинал верить в глупые сказки, как и покойна мать? Нет, это уже перебор. Верно.

— А я верю в них! — заявила Лиза, — в любой сказке, у любого народа, всегда найдётся своя правда. Люди не просто так их выдумывают. Очень часто в них рассказывается о реальной встрече смертного с тем, что выше его понимания.

Ведьма припомнила, как сама много раз была несдержанна в использовании магии и закусила губу. Вот из таких моментов и рождаются потом все эти байки и сказки!

— Я и на минуту не сомневался в этом, Элизабет, — открыто улыбнулся Рикардо, — что же твоя бабушка так далеко вздумала жить от своей семьи?

— Тебе не хватило времени проведённого у меня дома, чтоб понять причину? — проворчала Лиза, поглядывая в окно.

Почти приехали. Скоро придётся покинуть машину и попрощаться с Рикардо. На какой-то момент мелькнула мысль продырявить заклинанием шины или сломать двигатель, чтобы задержаться рядом ещё ненадолго. Вы только послушайте её! Нери, ты сошла с ума! Ведьма сложила руки на груди, молча ругая себя за порыв.

Молодой человек только покачал тёмной головой, слушая мысленную тираду своей спутницы. Теперь она волновалась, как он доберётся обратно в квартиру и сможет ли воспользоваться ею сегодня, ведь агент мог уже закончить свой рабочий день…

— Я позвоню, — уверил Конте, когда остановил машину неподалёку от дома уважаемой ведьмы.

— Позвонишь? — переспросила Лиза, не спеша выходить.

— Конечно. Как только доберусь, так сразу и позвоню, — сдерживая улыбку, повторил Рикардо, — мы же напарники?

— Так и есть! — поддержала его девушка и, желая доброго пути, торопливо вышла из машины.

Конте подождал, пока Лиза поднялась по извилистой дорожке к крыльцу дома, затем отъехал, оставляя юную ведьму на попечение Серафимы. Он проехал немного, и вновь остановил машину на безлюдной части дороги. Молодой человек устало опустил голову на удобный подголовник и ненадолго закрыл глаза.

Элизабет спросила, верит ли он. Вопрос, заданный ею, был неожиданным для него. Ожидал, что снова будет требовать признаться в том, кто он. Но этот вопрос… Рикардо глубоко вздохнул, принимаясь отрешённо постукивать ладонями по рулю, так и не открывая глаза.

Он ярко помнил тот день, когда сила впервые проснулась в нём. Всплеск случился так неожиданно и мощно, что море штормило несколько дней. Он до сих пор ощущал волнение безудержной стихии и колыхавшиеся волны, которые восставали над ним, десятилетним мальчишкой, словно желали поглотить. Тогда Сирен в первый раз заговорила с ним о его сути, открывая и то, кем являлась сама.

Мать учила, направляла, терпеливо разъясняла все сложности полукровности и самого существования в мире смертных людей. Учила быть собой. Говорила Сирен много и, рассказывая о своём роде, не раз упоминала старые легенды, которые слышала ещё от своей матери и бабки.

Одна из них особенно запомнилась, поскольку затем многие годы тревожила саму Сирен, хоть и старалась не показывать этого. Мальчишкой, он смеялся над её переживаниями и, конечно же, обещал, что никогда ни одна женщина не заморочит его голову, и никогда он не сойдёт настолько с ума, чтобы надеть кольцо на чей-то палец…

— Дорогая Сирен… кажется, я не сдержал слово… — одними губами проговорил Рикардо.

Старая история рассказывала о любви морской сирены и простого рыбака. Сколько их таких, этих историй? Юная Кайлэ всем сердцем полюбила смертного юношу Таде, встречая его в море, когда едва не попалась в тяжёлые сети. Юноша также открыл своё сердце сирене. Но оба поплатились жизнью за свою запретную любовь, и нашли покой на дне моря.

От горя, мать Таде прокляла и сына за глупые чувства, приведшие к гибели, и сирену за то, что отняла единственного сына и кормильца. Женщина в сердцах пожелала каждой дочери моря испытать то же горе, если вновь позарится на земного мужчину и каждому первенцу сирены той же участи, если неразумно отдастся воле любви, как и её сын, предавая тем свою мать.

Сыновья в роду сирен — исключительное явление. Сама мать слышала только от своей бабки о подобном случае. Та пугала внучку старым проклятием, видимо не желая, чтобы связывалась со смертным мужчиной. Но Сирен глубоко в душу запали эти слова.

Она верила в то, что легенда правдива, что давно погибшая Кайлэ была из того же рода, что и она. А Адриан Конте приходился потомком юного Таде. Рикардо хотел видеть мать спокойной, отменно играя роль «Дракулы». В виду того, что читать мысли друг друга могли только они с Федерико, родители смирились с тем, что он действительно равнодушно относился к самой мысли о женитьбе и серьёзным отношениям.

Думая о брате, Рикардо тепло улыбнулся. Их небольшой общий детский секрет, тайна, по-своему счастье — слышать друг друга без слов, делала братьев ближе. Конечно, каждая сирена обладала тем же даром, но утрачивался он с окончанием так называемого «детского» периода, когда полностью раскрывалась сила. У них с Федерико, в виду полукровности, «детство» затянулось… Мать предполагала, что годам к двадцати пяти, и они перестанут читать и друг друга, и окружающих.

Образ Лизы вновь непрошено возник у него перед глазами и Рикардо открыл их, сверкая ярким взглядом. Его привязанность становилась всё сильнее, и это было неподконтрольно. К чему приведут его эти чувства? Станут погибелью, словно для Андерсеновской русалочки или подарят счастье? Права была мать или ошиблась?

— Какой же будет итог твоей сказки, Конте? Струсишь или дойдёшь до конца?