Когда вновь вернулся в брошенную машину, не задумываясь, повёл её обратно к дому Серафимы. И только неподалёку от него остановился, на минуту переводя дыхание. Рикардо посмотрел на свою раскрытую ладонь. Тонкий порез на ней, уже заживавший, напоминал о том, что обряд Верховной был завершён, а его кровь стала основой для приготовленного зелья, лежавшего рядом, на соседнем сиденье, в небольшой тёмной бутылочке.

Затем Конте развернул ладонь тыльной стороной вверх и глянул на наручные часы. Уже десятый час. Время так быстротечно… В сентябре здесь восход примерно в шесть, судя по имеющимся данным. У него от силы часов семь. Рикардо глубоко вздохнул, подвёл машину ближе к дому ведьмы и вышел, немедленно направляясь к крыльцу.

Молодой человек поднялся по нескольким ступенькам и толкнул дверь, которая легко поддалась, впуская его в тёплый дом. Тёплый, именно таким он запомнится ему, как и женщины, чьими усилиями этот островок уюта и покоя согрет. Серафима не спустилась к нему. Только непонятное существо, несчастно утирая вздёрнутый нос кисточкой собственного хвоста, сидело на подоконнике, прячась за прозрачными шторами. Рикардо кинул короткий взгляд на Тинка и поднялся по лестнице на второй этаж, к комнате Лизы. Хозяйка дома была здесь. Стоило Конте показаться у раскрытой двери, как Серафима отпустила руку внучки, поднялась с края постели и прошла к нему навстречу. Тревожно вглядываясь в его лицо, уставшая женщина участливо коснулась его щеки и лба ладонью.

— Где ты был? — почти со стоном проговорила Серафима, — неужто действительно отправился к Верховной? Рикардо…

Конте только коротко кивнул и прошёл к кровати, где по-прежнему лежала Элизабет, укрытая тонким покрывалом.

— Рикардо! — окликнула его ведьма.

Но молодой человек сел рядом с Лизой и бережно убрал золотистую прядь волос с её лба, где были нанесены защитные ведьмины знаки. Серафима видела, как дрожали пальцы Рикардо и прекрасно слышала, как гулко билось его сердце.

— Рикардо…

— Возможно, я и в самом деле проклят, раз принёс в ваш дом столько несчастий, — тихо проговорил Конте, и попытался открыть крышку небольшой принесённой бутылочки.

Пальцы как нарочно соскальзывали и он едва не отломил верхушку, всё же справляясь с ненужной помехой.

— Что ты собрался делать? — схватила его за руку Серафима, — что это?!

Ведьма развернула его руку ладонью вверх, замечая свежий порез. Её глаза стали тёмными, как ночь.

— Что за зелье тебе дала Юстиана?! Отвечай немедля! — потребовала она.

— Оно поможет Элизабет. Я надеюсь на это, — ответил Рикардо, высвобождая свою руку, стараясь не пролить и капли из бутылочки, — сейчас прошу не вмешиваться. Боюсь, что не отвечаю за последствия… прошу вас…

Молодой человек приподнял подбородок Лизы, и поднёс тёмную бутылочку к её губам. Чёрный ворон за окном, не моргая наблюдал за его действиями и немедленно сорвался с ветки клёна, улетая прочь, едва девушка смогла сделать глоток зелья.

Серафима без сил опустилась в кресло рядом с кроватью, силясь не закрыть глаза. Она истратила слишком много на свою магию. Ведьма смотрела, как Рикардо пытался поить внучку, платком промокая её подбородок, когда зелье проливалось мимо губ девушки.

— Вам стоит немного отдохнуть, — раздался сквозь пелену сонливости голос гостя, — спуститесь к себе. Я побуду рядом с Элизабет.

Хозяйка дома не сдвинулась с места, и тогда Рикардо пришлось повторить настойчивее, заканчивая поить Лизу.

— Мне хотелось бы сейчас побыть наедине с Элизабет. Могу я просить вас всё же оставить нас одних?..

Серафима словно очнулась, вздрагивая в кресле, и шатко поднялась, убирая длинные волосы за спину. Она молча кивнула гостю. Слыша спокойное дыхание внучки, ведьма решилась спуститься вниз, к своей комнате, чтобы хоть ненадолго закрыть глаза и попытаться восстановить силы. Когда остался с Лизой наедине, Рикардо оставил пустую бутылочку на журнальном столике. Он коснулся ладонью лба девушки, ощущая, как жар стал медленно спадать, стирая с её лица мертвенную бледность.

Это дарило успокоение, и Конте тяжело опустился рядом с Лизой на постель, осторожно привлекая любимую к себе. Гладя её длинные волосы, он велел себе не смотреть на часы, блестевшие в темноте. Хотя, скоро глаза его уже не могли различить ни одной цифры, теряя свою привычную остроту зрения. Как же сложно приходится смертным…

Время шло, он не мог сказать, что именно изменилось в его ощущениях. Возможно, слишком сильно кололо что-то в груди, или руки дрожали больше прежнего. А когда Лиза, погружаясь уже в здоровый сон, доверчиво свернулась клубочком у его бока, дыхание Рикардо стало прерывистым, но он стиснул зубы, веля себе быть спокойным и не сметь тревожить её.

Если бы он выбирал свою смерть, если бы мог, то иной и не хотел. Чувствовать её дыхание, тепло и мягкость. Видеть каждую черту лица, чтобы запомнить до последнего мгновения, до последнего удара сердца. Это ли не счастье? Нет, он не верил в проклятье. Дорогая Сирен, ты напрасно страшилась. За последние дни он познал больше, чем за все годы своей жизни. Он уйдёт спокойно… Но, чёрт побери! Он желал остаться…

Когда же, поднеся руку к лицу, едва смог разглядеть, что время пришло, Рикардо тяжело поднялся. Он вовремя схватился за спинку кровати, поскольку головокружение оказалось слишком неожиданным. Молодой человек устоял и, переведя дыхание, глянул на безмятежно спящую Лизу.

— Addio mia strega… (прощай, моя колдунья)

Он хотел коснуться её ещё хоть раз, но девушка шевельнулась в постели, и Рикардо не решился тревожить, понимая, что уже пора. Он прикоснулся к карману брюк, убеждаясь, что ключи от машины не потерялись, и бесшумно вышел из комнаты, направляясь к лестнице. Голова шумела, а изображение перед глазами переворачивалось, но Рикардо удалось спуститься вниз.

Молодой человек тихо пересёк гостиную, замечая, что за приоткрытой дверью хозяйской спальни, так и горел непогашенный ночник. Сон сморил Серафиму, позволяя отдохнуть. Она доверилась ему, и Конте был молча благодарен. Когда подошёл к входной двери, то почувствовал, как что-то потянуло его за штанину. Держась одной рукой за дверную ручку, и пытаясь унять головокружение, Рикардо глянул вниз.

Всё тот же любопытный хвостатый малыш. Схватил его за брюки когтистой лапой и пытался оттянуть от двери, что-то сердито фырча. От усердия бесёнок запыхался, но непослушный человек никак не поддавался!

— Я должен идти, — Рикардо осторожно поднял существо, и усадил на подоконник, затем покидая тихий дом.

Холодный порыв ветра остудил его, ударяя в грудь, едва оказался на улице. Конте шатко дошёл до машины и в этот раз был рад тому, что так и бросил её открытой. Садясь за руль, он попытался сконцентрироваться на дороге, но та плавала перед глазами. Он тряхнул головой, и изображение прояснилось, давая возможность наконец отъехать.

В это время дорога пуста. И единственное место, куда мог и хотел сейчас отправиться, находилось неподалёку. Проезжая мимо в прошлый раз, он обратил внимание на высокий мост над рекой. Солнце в тот день так чудесно золотило воду, играя тёплыми бликами на её безмятежной глади. Разве могут быть объятия лучше, чтоб принять своего сына в этот час?..

* * *

Она проснулась от тихого настойчивого стука, не понимая, где находилась. Едва открывая глаза, Лиза постаралась остановить взгляд на потолке, наконец понимая, что это её собственная комнатушка на чердаке у бабушки. Как она оказалась тут, чёрт возьми?..

Девушка села и поведя усталыми плечами, перекинула спутанные волосы на одно плечо. Снова слыша непонятный стук, она глянула на окно.

— Опять ты… — вздохнула ведьма, наблюдая за тем, как знакомый ворон настойчиво стучал клювом по стеклу.

Девушка поднялась с постели и подошла к окну, а затем приоткрыла его, впуская утреннюю свежесть. Она вдохнула полной грудью, с удивлением замечая, что улица буквально залита водой, словно неделю не стихая шли дожди. Лиза нахмурилась, когда птица пронзительно каркнула и неожиданно влетела в комнату, кружа у потолка. Пока девушка тянулась к лежащей на кресле кофте, чтобы прогнать «гостя», взгляд опустился на журнальный столик.

Лиза протянула руку, желая поднять непонятную тёмную бутылочку, но ворон опередил девушку, хватая пустой сосуд за горлышко и вновь садясь на подоконник. Птица зажала добычу когтистой лапой и вновь громко каркнула, отдаваясь эхом в голове. Лиза неожиданно замерла, поскольку перед глазами внезапно возникли не собственные двери, а высокие кованые ворота. Ведьма протянула руку, пытаясь коснуться их, но видение пропало.

Она обернулась к ворону, сверкая ярким прозрачным взглядом.

— Что ты хочешь сказать мне? — теперь она узнала птицу, и сердце забилось чаще от волнения.

Не понимая, что происходит, девушка сделала шаг по комнате и вновь замерла, окунаясь в воспоминания, явно не принадлежащие ей. Стена дождя оглушила её, словно стояла посреди улицы, и голос Верховной Юстианы звучал так ясно, пугая и тревожа.

Ещё мгновение, и она находилась в незнакомом круглом помещении, в окружении горящих свечей и едкого дыма. Ещё миг, и острая боль пронзила руку, заставляя девушку схватиться за свою ладонь. Лиза глядела на неё большими глазами, видя, как капала алая кровь, но не касалась пола, исчезая в призрачном видении.

«С первой же зарёй, когда последняя капля этой силы перейдёт к Елизавете, ты исчезнешь, глупый мальчик», — слышала ведьма голос Юстианы, — «Станешь пеной морской… растаешь».

— Что ты наделал, Рикардо… — прошептала Лиза, отгоняя непрошеное видение, и замечая теперь мокрый пиджак, брошенный Конте на стоящем в стороне стуле.

Ворон вновь издал свой клич, привлекая внимание девушки, и кинулся к окну, будто предлагая следовать за ним. Он отлетал и вновь возвращался, глядя на неё. Лиза, как была босиком, быстро спустилась вниз и, хватая с привычного места связку бабушкиных ключей, выбежала из дома. Ворон кружил над нею, пока садилась в машину, а как только отъехала от дома, стремительно полетел вперёд, ведя её за собою.