Лори прилетела одна. Он ждал ее у салона. Она вышла на улицу в конце рабочего дня, взяла Колю под руку, и они молча двинулись по улице. Коля ничего не спрашивал. «Молчит, идет рядом. Приняла таким, как есть», – радовался в душе.

– Хочешь, пойдем на верхотуру Рокфеллер-центра, – предложил он. – Там, Гиви говорил, если заранее, можно заказать блюда хоть из Парижа, хоть из Гонконга. Привезут на самолете прямо к столу.

– Я не люблю рестораны, Ник, – ответила она сдержанно.

– Давай просто поедем в Манхэттен, посмотрим город с Торгового центра.

– Нет.

– Хочешь на дискотеку?

– Туда больше не пойду.

– Почему? – удивился Коля.

Она не ответила и посмотрела на него странным взглядом, которого раньше Коля не видел в ее глазах, да и вообще никогда у людей не видел, сколько жил на свете. Что было в них, в больших черных, как смоль, глазах? Испуг? Агрессия? Вопрос? Решение? Этот взгляд напряг Колю. Запомнился и остался непонятным.

– Куда ты вообще ходишь? Любишь куда-нибудь ходить?

Она улыбнулась.

– На футбол.

– Вот те раз! – удивился Коля. – Девушка и – на футбол!

– Дедушка – знаменитый футболист был. Слышал такую команду мадридский «Реал»?

– Кто ж не слышал о мадридском «Реале»!

– Вот именно! Дедушка уже не играл при мне, но матчи не пропускал. Внуков и внучек с собой брал. Я все матчи «Реала» смотрела.

Сказала и снова погрузилась во что-то свое. Шла не оборачиваясь. Легкий ветерок трепал ее волосы.

– Куда все-таки пойдем?

– Поедем к тебе, – неожиданно сказала Лори. – Я у тебя не была ни разу.

Солнце било в лицо, Лори жмурилась. Она сидела на постели, свесив ноги, держала в руках звездно-полосатого мишку и снимала с него пылинки. Коля лежал рядом под легкой простыней. Он открыл глаза.

– Где ты взяла?

– Под кроватью. Встала, наступила на лапу. Симпатяга под кроватью у тебя живет.

– Нравится, возьми себе.

– Пусть у меня тут живет. – Лори посадила мишку на тумбочку. Она перестала жмуриться, в лице появилась серьезность. – Я не все сказала тебе вчера, – повернулась к нему девушка.

– Что ж ты мне не сообщила такое важное? – Коля расплылся в широкой улыбке.

– Свадьба назначена на май следующего года.

Лори дотянулась до сумочки и вынула пачку красочных приглашений.

– Красота! – поспешил оценить Коля, скрывая беспокойство и рассматривая открытки. – «Эсмеральда Лаура Санчес Лукас Кондо Равеля», – прочел вслух. – Звучит как родословная. Мужа имя не указывается?

– Появится после свадьбы.

– В начале?

Она улыбнулась.

– В конце прилепится твоя фамилия. «Де Мавроди» будет.

– Ты, значит, Эсмеральда?

– У нас зовут по второму имени.

– Эсмеральд! – Он перевел на русский. – Изумруд! Крепкий орешек!

Она повторила бессмысленное для нее слово:

– Орьешек.

– Орешек, давай в ресторан по такому случаю? – Коля поднялся на ноги.

– Не люблю я рестораны, Амор, – она потянулась за кофточкой, – говорила тебе.

– Тогда в дискотеку?

– Ты подумал, что я без дискотеки жить не могу?! Я ее ненавидела, было время.

– Почему?

– Когда в Нью-Йорк приехала, в дискотеке меня на смех подняли. Полная деревня была. Дома потом втихаря училась. Тут ты появился. Теперь я доказала.

– Хорошие у тебя проблемы, сердце мое!

– Не завидуй. Я уборщицей в салоне начала. Чтоб курсы оплатить, по выходным с чужими детьми хасидов сидела. Знал бы ты, какие хамы дети и родители бывают! Особенно новые иммигранты. Они никогда не имели служанок и издеваются, как могут. Представь, сопливый ребенок специально бьет посуду или разбрасывает по полу пирожные. Плачет, указывая на меня. Меня заставляют оплачивать.

Коля обнял ее и прижал к себе.

– Я шутил.

Телефон из прихожей издал призывный звон. Коля вышел.

– Хелло!

– Хочу говорить с Колей, – послышалось в трубке.

– Здорово, Гиви, – обрадовался Коля.

– Послушай, Коля, как ты меня всегда узнаешь? – спросил Гиви игривым голосом, он был явно во хмелю.

– Тебя невозможно не узнать, Гиви.

– Спасибо, дорогой! Как дела? Встретил?

– Да, Гиви. Все ОК, так ОК, как не представишь!

– А ты, дурочка, боялся. – На другом конце провода Гиви засмеялся. – Жду тебя завтра с раннего утра по новому адресу.

– По какому новому?

– Сейчас не спрашивай, не выучил. Одно скажу: большое дело! Главное, твою проблему разрешит.

– Говори конкретней!

– Коля, позвони и пораньше приезжай.

Он вернулся к Лори и увидел ее расширившиеся от страха глаза.

– Что случилось? – Коля перевел взгляд на телевизор, который она смотрела.

На экране, в фильме, на крупном плане, русоволосый парень держал у виска револьвер. Потные небритые личности смотрели на него с азартом.

– Русская рулетка, – пролепетала Лори. – Вы так играете?

– Что ты смотришь всякую чушь! Видишь, они в Гонконге. – Коля решил отвлечь ее, сказал с гордостью. – Не хочешь в ресторан, я мясо умею жарить.

Она вскочила.

– Как я не подумала! С утра я только кофе пью.

Гиви встретил Колю в незнакомой квартире, завязывая белый банный халат.

– Зачем ты меня в такую рань поднял? – спросил Мавроди.

– Извини, дорогой! Всю ночь проговорили. Тома – серьезный человек. Я сейчас, быстро.

– Спешил, думал, правда, срочно. Душ не успел принять, – недовольно сказал Коля.

– О! – воскликнул Гиви. – Иди в душ. В шкафчике чистейшие полотенца. Чувствуй себя как дома. Ванная – слева, потом будем завтракать.

И ушел в спальню.

Стеклянный столик в гостиной был заполнен едой и винами – чувствовалось, со вчерашнего дня. Коля обошел комнату, посмотрел в окно, за которым на заднем дворе вяли деревья в кадках, присел в кресло.

Из спальни доносился спор. Из слов можно было разобрать только громкие вскрики «Вах!». Спор вскоре прекратился, теперь раздавались скрип кровати и возгласы страсти.

Коля прошел в ванную и принял контрастный душ. Когда он вернулся в гостиную, Гиви наводил порядок на столе и был настроен благодушно.

– Встретил суженую? Привезла она брата?

– К счастью, нет. Зато привезла родительское согласие на брак.

– Серьезное дело.

– Не все так хорошо. Свадьбу на май назначили. Будут у меня документы или нет, черт знает! Вот будет дело, если мне отсюда не вылететь. На, возьми! Приглашение тебе персональное.

Гиви раскрыл открытку, восторженно качнул головой.

– Как в хороших домах делается! Но ты не дергайся! Если Лори увидит, что у тебя до свадьбы ничего не решается, она оформит цивильный брак.

– Думаешь? – взбодрился Коля.

– Уверен. Если испанка сообщила родителям и добилась согласия, ее не остановишь. Репутация в семье, дорогой, для них единственное, что свято. Она тебя в трюме увезет и привезет. – Гиви многозначительно усмехнулся. – Или зарежет, если будешь плохо себя вести. – Коля наморщил брови, а Гиви продолжал иронически сообщать известные ему сведения об испанском народе. – Я читал, в провинции Гаега суды по убийствам из ревности или там бесчестия не выносят обвинительных приговоров. Может, ее родители оттуда выходцы, не спрашивал?

– Кончай издеваться!

Гивина пассия, поджарая, с подтянутой, как у спортсменок, фигурой в шелковом японском халате вышла из кухни с подносом чистой посуды. Пышная копна мягких кудряшек прикрывала хищное лицо торговки. Парикмахер Томы знал свое дело. Гиви обнял ее.

– Тома, это мой лучший друг Коля! Тома – замечательная бизнес-вумен, Коля. У нее собственное агентство путешествий «Топ трэвелинг». Да, моя радость? Дарлинг, ты несешь нам горячий барашек?

Тома ничего не ответила. Подняла одну бровь и вернулась на кухню.

– Не боишься, что она тебя задушит когда-нибудь? – пошутил Коля шепотом.

– Не боюсь, – уверенно ответил Гиви. – Я сам могу кого хошь задушить.

– Похоже, ты осуществляешь свою мечту о жене-компаньонке?

– Есть немного, – ответил Гиви уклончиво и тут же взял серьезный тон: – Ты помнишь, кем я работал на родине? Так вот, я позвонил приятелю в кинофикацию и убедился, что моя идея – реальная. Тома ухватилась в момент. Будем организовывать трехдневный новогодний круиз для новых русских в теплой компании звезд российской эстрады и деятелей кинематографа. Как?

– Звучит как песня! – оценил Коля.

Тома вынесла дымящиеся шашлыки.

– То-то. Для твоего семейного имиджа – что надо. Пусть теперь Лорин брат приезжает. Бесплатно с семьей пригласишь поехать. Не забулдыга какой-то – компаньон агентства путешествий.

– Контрактер, – поправила Тома.

Гиви вскипел:

– Почему ты всегда ко всему враждебна? Ну скажет – «компаньон». Кому он скажет!? Не на клятве в суде скажет – невесте, чтоб порадовать. Она, может, слово «контрактер» не поймет. Может, ты еще сама разберешься, что компаньонство с нами выгоднее! Вечно – «начеку!»

– Когда разберусь, тогда увидим, – пробурчала Тома.

Гиви состроил кислую мину.

– Короче, мы сегодня решили: берем ее фирму с офисом в аренду. С октября даем рекламу. При стопроцентном сборе – оборот достигает миллиона.

– Не увлекайся, дарлинг, аренда лайнера сожрет считал сколько? А билеты, гостиницы, ресторан, транспорты, гонорары артисты запросят?..

– На рекламу у нас с ним денег хватает, а там по мере поступления, – не внимая словам Томы, рассуждал Гиви. Он налил полные бокалы красного вина. – За тебя, Тома! Царица Тамара! Моя царица!

Был поздний вечер, когда дверной звонок в Колиной квартире нетерпеливо и продолжительно прогудел три раза.

– Иду, иду, весь вечер жду. – Коля нажал кнопку селектора и побежал по коридору. – Что ты гудишь, у тебя есть ключ, – говорил он, открывая дверь.

Лори стояла у перевязанного веревкой сундука, из которого торчал железный прут.

– Почему не позвонила? Я бы приехал, привез, – засуетился Коля.

– Звонила, тебя не было.

– Я рано вернулся.

– Днем звонила.

– Да ладно! Решилась наконец! Ко мне переезжаешь!

– Нет, Амор, к тебе переехать я не могу. В кофре – ценности, которые мне некуда деть, а они – самые важные у меня.

– Что за ценности? – Коля поволок сундук в дом.

– Увидишь сейчас. Уф, жарко мне! Взмокла, пока паковала. – Лори прошла в ванную и прямо в джинсах и кофточке шагнула под душ.

– Ты что?! – вскричал удивленный Коля.

– Удобно-о! – зазвенел ее голос из-под струи. – Я потом тут все выстираю. Попробуй как-нибудь.

– У меня хорошая новость, – поспешил сообщить Коля.

– Какая?

– Крупный бизнес начинаем с Гиви.

– Какой?

– Лайнер нанимаем для новогоднего круиза на три дня.

Лори взвизгнула, мокрая, прямо из-под струи воды бросилась к Коле, обхватила руками за шею, начала целовать.

– Мы поедем?!

– Разумеется, – ответил он, отряхиваясь от воды и вытирая лицо. – Ты мне удачу принесла.

– Папа так же говорит, – скороговоркой сообщала она. – Они не намечали рожать восьмого ребенка. Трудности наступили с заработком. В день, как я родилась, повезло. Принеси халатик, он – сверху в прозрачном мешке. Выйди отсюда, включи музыку и жди меня. Я любимый диск привезла, найдешь там.

В сундуке под халатом Коля увидел «ценности»: коврики, всевозможные медные подставки, старинные подсвечники, куклы-грелки для чайников, маски, фигурки божков и животных вперемешку со спортивными значками, подернутой ржавчиной рапирой и старой стираной белой майкой футбольной команды «Реал».

В сундуке заиграл мобильник, выпустив на свет бодрое вступление из знаменитого хита Тома Джонса «Ситуация».

– Тебе кто-то звонит! – крикнул Коля.

– Не включай его. Не могу сейчас разговаривать. Кому надо, перезвонят.

Быстрый ритм мелодии звучал с перерывами и подвинул возбужденного Колю на танцевальное настроение. Взмахнув руками, он вильнул телом и пропел под музыку обрывок песни, завязший в ухе.

Вытащив халатик и подергиваясь в ритме музыки, Коля вернулся к ванной.

– Зачем тебе столько старого барахла? – спросил, передавая халат в приоткрытую дверь.

– Это не барахло совсем! – запротестовала Лори. – Я вещи по всем фри-маркетам собираю. Хочу, чтобы дом был, как у моего прадедушки в Луго.

– Где это?

– В Испании. Мы туда обязательно съездим.

Коля включил музыку, мотался по квартире, поглядывая на ванную. Разделся и лег в кровать.

Лори вышла. Коля лежал не шевелясь – знал, нельзя торопить. Без каблуков она казалась маленькой, девочкой-подростком. Подросток несла в хрупком теле наслаждение, которое он не мог забыть несколько дней. Она всюду погасила свет, опустила жалюзи и сама ответила на вопрос, который Коля хотел задать:

– Не люблю, если кто-то смотрит.

– Кто смотрит?! Ночь. Ты никого не видишь, и тебя – никто.

– Все равно.

В полной темноте она сбросила халатик, легла и прижалась губами к уголку его губ, слегка придушив его шелковой копной невесомых волос. Не целовала и Коле не позволяла. Сама она все это придумала или создатель наградил ее такой жаждой к изощренной ласке и щедрой фантазией? Она целовала воздух, тревожа губами лишь волоски, если они попадались на ее пути. Его кожа лица, шеи, груди, живота, не ощутив ожидаемого прикосновения, напрягалась и вздрагивала. Через короткий промежуток времени Колино тело наполнилось волнением, которое длилось, длилось и росло. Сама она дрожала от желания, но ничего не делала, чтобы удовлетворить его. Горячо дыша, целовала губами все по второму разу. Временами Коля не мог выдержать. Постоянно порывался обнять и прижать ее к себе, чтобы удержать наслаждение, боясь, как наркоман, тянущийся за порцией «дури», что сила сладкого наваждения ослабеет. Лори молча останавливала его порывы.

Наслаждение не слабело, становилось еле терпимым и совсем нестерпимым до одурения… Он взмолился. Наконец – долгожданное соединение и последующий совместный взрыв с хриплыми криками. Тело, однако, еще помнило испытанное наслаждение долгое, долгое время. Его жалко было отпустить, отвалившись ко сну или отвлекшись на слова. Наступила тишина. Каждый хранил в себе друг друга в молчании.

…Утром Коля наслаждался полнотой семейного счастья. Его будущая половина порхала у кухонного прилавка, готовя завтрак. Стряпала там что-то невероятное. Резала бананы и бросала их в кипящее на плите масло. Неожиданно обретенное равновесие сменилось холодком в желудке. Вспомнился разговор в вагоне с компаньоном, который предстоит начать. Он должен сказать ей: «Лори, ради дела приходится обманывать людей и красть», но не мог.

В Колином уме мечты о миллионе и счастье в семейной жизни приобретали конкретные формы, но никак не компоновались вместе. Жить без Лори он не хотел, но и сказать ей правду не получалось.

– Вот я вляпался! Что теперь делать? – вслух произнес он и глубоко вздохнул.

– Ты что?! – крикнула Лори звонким голосом. – Никак не дождешься?! Я сейчас. Все готово. – И принялась накрывать на стол.

Реклама в газете под картинкой белого лайнера тем временем перечисляла известные имена российского концертного мира, который в полном неведении об этом спал в Москве, Санкт-Петербурге и Киеве. Там уже наступила ночь.

Гиви сидел перед двумя пачками писем. Брал из одной листок, подписывал, прижимал печатью, складывал и совал в конверт.

– Что за люди, Тома? – спросил он, читая листок из второй пачки. – В конце актерского списка для представления в посольство? Раиса, Алла?..

– Для артистической команды нужны администраторы?

– Разве мы их не найдем здесь, если понадобится? – Гиви посмотрел на Тому с удивлением.

– Маленький бизнес в каждой туристической компании. Бабы в Америку хотят.

– Как бы такой бизнес боком не обошелся, – проворчал Гиви.

– Десяток раз делала, – успокоила Тома.

Несмотря на ноябрьский пронизывающий ветер, компаньоны шли по улице одухотворенные.

– Только в деле понимаешь: время – деньги, – говорил Гиви, прикрываясь капюшоном от холода. – Каких-то полтора месяца, и мы – в полном порядке. – Он тряханул набитым портфелем.

Народу на улице было мало. Прошедший ураган загнал нерабочий народ в дома. В мусорных урнах и на земле валялись кучи поломанных зонтиков. Поперек тротуара кое-где перекрывали путь сломанные деревья. Упавшую толстую липу бригада рабочих пилила на чурбаны.

Компаньоны вошли в банк и спустились в отделение индивидуальных хранилищ. Коля открыл сейф, наполненный пачками долларов. Гиви добавил из портфеля принесенные.

– Вот так! – задержал он на минуту взгляд на содержимом сейфа. – Теперь можно пообедать в тепленьком местечке.

– Ты уверен, что не стоит класть на счет?

– «Топ трэвелинг» в кредитных долгах. На счет положили первую сумму, и хорошо. Работа идет, все выглядит солидно. Зачем рисковать?!

– Два круиза в год, и можно жить.

– Не два, дорогой. Ты забыл другие города и побережья. Дай только развернуться.

Тем временем в офисе «Топ трэвелинг» раздался телефонный звонок. Тома подняла трубку.

– Тамар, Рая звонит из Москвы.

– Привет! Билеты купили? – спросила Тома игриво. – Деньги приготовили?

– Купили. Приготовили. Но нам отказали в американском посольстве.

– Как – отказали?

– Объяснили, что компания у тебя финансово несостоятельна для такого количества народа.

Тома всполошилась:

– Я выясню, в чем дело, и перезвоню завтра. Жди. – Она положила трубку и набрала номер. – Ефим, Тамара звонит. Мне отказали в визах для группы артистов.

– Обычное дело. Посольство стало проверять приглашающие компании. Если у фирмы нет гуд стэндинг, то есть хороших финансовых показателей, лучше не соваться.

– Так что делать? Мне раньше не отказывали.

– То было раньше. Ищи старую фирму, желательно без русского президента и не из Бруклина.

– Хорошо сказать, не из Бруклина. Кого из американцев уговоришь да за такой мизер?! – Она помрачнела и задумалась.

– Ребята, – сказала Тома, когда компаньоны вернулись. – В суде у меня напряг. Официально «Топ трэвелинг» лучше не светить в круизе. Могут обложить штрафом.

Гиви реагировал по-деловому:

– Дарлинг, ты долю теряешь.

– Это мы обсудим, но деньги я с людей не собираю, билеты не выдаю, и вы срочно регистрируете новую фирму.

– Конечно, конечно, сделаем так: мы арендуем у тебя стол, скажем, за триста в месяц и десять процентов…

– Тысяча двести долларов стол, – быстро парировала Тома, – по письменному контракту задним числом и тридцать процентов от прибыли по устной договоренности.

– Дарлинг, ты меня убиваешь. Ты открываешься для меня с неожиданной стороны. – Гиви опустился на стул в позе роденовского «Мыслителя».

– Вы лучшее место в комнате заняли. Мне некуда Сережу посадить!

– Дарлинг, Сережа твой прекрасно сидит в углу у окна, к тому же его целыми днями нет. Где он сейчас?

Тома не стала отвечать и продолжила наступление:

– Не только Сережа. Мне придется нанять бухгалтера.

Гиви встрепенулся, посмотрел на часы, повернулся к Коле:

– Я заказал бизнес-ланч в кафе «Вид на океан». Придет Арам из ансамбля. Иди срочно туда, задержи, чтобы он не обиделся и не ушел. Я быстро. – Гиви снова опустил голову, тихо спросил: – Дарлинг, ты мне доверяешь?

Когда Коля закрыл за собой дверь офиса, то услышал, как изнутри повернулся ключ.

В кафе «Вид на океан» было пусто. Коля занял столик у окна, заказал чай с пирогом и принялся рассматривать зимнюю улицу.

Гиви появился через час.

– Никогда на ней не женюсь. Жадная! Брошу, вот увидишь. Сошлись на тысяче в месяц. Четыре месяца платим частями. Но десять процентов отстоял. Давай срочно регистрировать новую фирму. Как назовем?

– Так и назовем – «Новогодний круиз».

– Отлично.

– Почему ты не стрижешь своего мачо? – спросила Мириам, входя в квартиру, обмениваясь перекрестным чмоканьем с Лори и кивая Коле. – Он у тебя зарос, как лев. Сапожник без сапог?

– Собралась было, да боюсь, примета плохая, – отвечала Лори, проводя подругу в кухонный «альков». – К расставанию, говорят.

– Брось ты, приметы не для профессионалов. Я родню корнаю безбожно, и никак не расстанемся. – Она оглядела Лорины «ценности», приспособленные по стенам и полкам. – Квартирка – уютная.

Зашипел и убежал на плите кофе. Подруги засуетились и заговорили на родном языке, бросая взгляды в Колину сторону. Он сидел у телевизора и занимался «ерундой», как определила однажды Лори, – с помощью «римот контрол» делал монтаж из программы эротического канала и трансляции заседания российского парламента, хохоча над полученным результатом.

Звякнул телефон.

– Алло! – весело произнес Коля.

В трубке молчали, чувствовалось чье-то дыхание.

– Алло! Кто там? – У Коли было игривое настроение. – Сексуальная служба посольства Нигерии в США на связи, – сострил он.

Ожил слабый женский голос:

– Коля?

– Я – Коля.

– Это Вера.

– Вера? Какая Вера?

– Ты мне позировал, помнишь?

– Вера! Конечно, помню! Как ваши творческие успехи? – забалагурил он.

– Я решила тебе отдаться, – сказала вдруг она с непонятной для Коли интонацией.

– Шутка?

Коля бросил взгляд в сторону кухни, поймал Лорин взгляд. Приподнятое настроение немедленно испарилось.

– Можешь приехать? – спросила она.

– М-м… Сложновато в данный момент… Что любимый муж?

– Да какой он мне муж! – в тихом голосе послышалась серьезная нота. – Он сбежал.

– От тебя? – тихо спросил Коля.

– Не от меня. Ото всех, с деньгами.

– Куда?

– Приезжай, для тебя есть кое-что важное.

– Из госдепартамента что-нибудь?

– Да. Приезжай, узнаешь.

Она положила трубку. Коля бросил взгляд на кухню. Лори разговаривала с подругой.

Он набрал Гивин номер. В трубке повторялись длинные гудки, квартира не отвечала.

Коля прошелся по комнате, остановился около кухни.

– Лори, я отъеду встретиться с Гиви. Надо срочно посоветоваться, возникла проблема.

Невеста посмотрела на Колю подозрительно.

– Я ненадолго, – кротко произнес он, скрывая недовольство.

– Отпусти ты мачо, не насилуй. Куда он денется? – встряла подруга.

– Куки! – грозно посмотрела Лори на нее.

– Почему она вас «Кукой» зовет? – Коля хотел разрядить обстановку.

– У нас часто клички в ходу. Мой брат Франсиско никогда свое имя не слышал. Вечный «Пако» и «Пако». Я – пожизненная «Куки». В школе говорили: в древности по имени представиться – назначить собеседника другом. Незнакомца как другом назначишь! Представлялись кличкой. Как она тебя называет? – спросила Мириам, кивнув в сторону Лори.

– Амор, – подчеркнуто гордо сказал Коля.

– Вот видишь!

Лори посмотрела на него недовольно. Коля обрадовался, что напряжение у нее вроде бы спало, и поспешно оделся.

Входная дверь офиса «юриста» была заперта. Табличка извещала, что сегодня приема нет.

Коля нажал кнопку переговорника, замок тут же щелкнул. В комнате была полутьма. На подоконнике – бутылка водки. Рядом дремал кот. Он поднял на Колю кислую морду и снова уткнулся в лапы.

Вера сидела на кровати и размазывала пальцем краску по ладони. Стена сзади нее была заляпана разноцветными отпечатками рук. Один отпечаток багровел на чистом холсте мольберта.

– Привет!

– Привет! – ответила она и пришлепнула к стене очередной отпечаток.

– Что ты делаешь?

– Не видишь, создаю нетленный шедевр. – Она вскочила с кровати, подлетела к нему и занесла руку с краской над его лицом. – Ты решил, что я тут страдаю по тебе?

– Ничего я не решал. – Коля в испуге отстранился. – Ты не напилась? – Он посмотрел на бутылку на подоконнике.

– Нет. Я уезжала на неделю. Он выпивал тут с кем-то. – Она подняла руку и обхватила Колю локтем за шею. – Хочешь проверить? – Не дожидаясь ответа, Вера притянула к себе его голову и раскрыла рот. – Я не выпившая, Коля. Я измотанная. Знаешь, куда я ездила?

– Куда?

– Живопись чужую спасала. Под обещание выставки-продажи набрали у художников картин. В Пенсильвании сняли галерею, часть полотен продалась, но на большую рекламу он пожалел деньги потратить или спешил отвалить. Еле вырвала картины назад. Галерея требовала расчет. Приехала – и вот. Иди послушай автоответчик в офисе.

Коля прошел в офис, нажал кнопку на аппарате. Женский голос негодовал: «Я пришла, как назначено, но офис закрыт. Это Шульженкова. Перезвоните мне, когда приходить. Мой телефон у вас в деле». После короткого зуммера ворвался грубый мужской голос: «Алабышев, козел! Если на неделе не появишься, жди в гости. Кискин».

– Это последние. Можешь отмотать на начало. Набрал у людей в долг, – сказала Вера из двери. – Вот! – Она шлепнула отпечаток руки на папку. – Расписки.

Коля вытащил скрепленную пачку, развернул.

– Просил копии снимать. Я, как дура, вела учет.

– У-у, – прогудел он. – Да, тут суммы! Рисковый парень! Его в суд потянут. У каждого подлинник остался.

– Бесполезное дело. Они от компании им подписаны. Компанию можно обанкротить в любой момент.

– Опытный парень. Он и у меня взял. Но я – хоть под расчет…

– Коля, – сказала она и посмотрела на него с сочувствием, – тебе отказ пришел на убежище. Почему я, собственно, и звонила.

Коля оторопел:

– Как – отказ? Он не сообщил ничего.

– Он и не торопился сообщать, чтоб деньги не возвращать. Посмотри там.

– Вот скотина! – Коля пошуршал среди бумаг, ничего не нашел. – Нет тут.

– Потом найду. У меня руки в краске. Я виновата перед тобой. Единственно, перед кем виновата – перед тобой. Сходи возьми водки. Отольем события.

Пили на равных, стаканами. Так было заведено в доме Алабышева. И повалились на диван у столика с едой и выпивкой. Совсем не к месту он вспомнил про Лори. Вера целовала в плечо и шею. Он гладил пышное, приникшее к нему тело и постоянно поднимал голову, ожидая «вдохновение», которое упрямилось, как неродное. Чувствовал, слышал, как с каждом минутой партнерша дышит интенсивнее, возбуждаясь больше и больше. Он напрягал все свои силы, взмок, но мужская потенция пребывала где-то в стороне. Голову мутило, и вокруг все качалось…

За окном сверкнула зарница. Коля увидел Лори. Она подошла к ним, коснулась рукой спины. Коля продолжал поглаживать тело Веры. Лори кивнула, будто одобрила, и отошла к письменному столу. Потом вдруг вскрикнула и виновато посмотрела на него. Коля вздрогнул, но от Веры не оторвался. Та, возбужденная, прижималась к нему в порыве страсти, царапала кожу и горячо дышала в плечо. Лори снова вскрикнула. Стояла у двери, намереваясь уйти.

На третий крик Коля открыл глаза. Он лежал ничком в маленькой комнатке, в спальне на кровати, придавив рукой Верину грудь.

Коля отвалился в сторону, вскочил и сел у стены. Он посмотрел на растрепанную, развалившуюся в постели пышную женщину, почувствовал озноб и вздрогнул. Сонная партнерша подкатилась к нему, потянула собранные в трубочку губы, добралась до ближайшей детали тела и поцеловала, покрыв его кожу влагой. Коля тут же вспомнил кое-какие фрагменты из недавнего сна и ощутил жгучую струю ужаса, ринувшуюся к голове откуда-то снизу, из селезенки.

Нужно было возвращаться домой. Он отполз к краю кровати и выскочил в коридорчик, ведущий в офис, где валялась одежда.

В разодранных чувствах Коля приближался к дому. Тревога перешла в страх. Он давно не испытывал ничего подобного.

Эсмеральда Лаура Сантес Лукас Кондо Равеля, еще не «де Мавроди», не подбежала к нему, как прежде. Замерев вполоборота, она застыла в проеме кухонной арки.

– Поверь, я спешил домой… Мне отказали в… – начал он с безжизненной улыбкой и споткнулся о взгляд, который «замерз» в сознании в ту самую их первую встречу. Совсем другой человек смотрел на него сейчас.

Подумать, как плохо он знает свою избранницу, Коля не успел. Лори схватила первую попавшуюся под руку вещь. Ею оказалась висящая на стене ржавая рапира. Лора с силой всадила ее в Колину грудь. На его счастье, учебная рапира распорола кожаный пиджак и, перегнувшись, обломилась.

Лори на этом не остановилась. Она хватала все, что было поблизости, и неистово лупила Колю.

– Ты что?.. Ты что подумала? – повторял он, сворачиваясь, группируясь и отходя.

Лори наступала, стараясь попасть в лицо и по голове. Коля рванулся вперед и сгреб невесту в охапку. Лори расцарапала ему лицо, поранила ухо и вцепилась зубами в плечо. Пока он отдирал зубы, она, мокрая, извиваясь телом, била коленкой. Они повалились на пол и катались, пока Коле не удалось прижать Лори телом и распластать ее руки.

Тяжело дыша, он приподнял голову, посмотрел на нее. Большие глаза Лори были затянуты белесой пленкой, едва различимые зрачки сосредоточились на потолке. Она ничего не видела и не понимала. Коля ослабил руки. Лори не шевелилась.

– Лори!

Она встрепенулась, и все началось сначала. Терпя удары и вынося боль от зубов, Коля приподнялся на ноги и потащил Лори на кровать. С трудом замотал и связал простыней. Лори затихла. Через минуту раздался плач. Она не всхлипывала, ревела в голос. Коля оглядывался по сторонам, сел на кровать, развязал узлы простыни.

– Лори…

– Уйди! – закричала она, глядя в глаза. – Баста! Ненавижу тебя!

Коля засуетился:

– Хорошо, хорошо!

Он ретировался в ванную, наспех отер кровь с лица и рук, пришлепал пластыри на щеку и ухо, схватил куртку, темные очки и, не заходя в спальню, ушел.

– Ой-ой! – вскрикнул Гиви, открыв дверь и подавляя приступ смеха. – Что с тобой?

Коля разозлился.

– Упал, – огрызнулся он.

– Где?

– Дома. На занавеску наступил. – Коля посмотрел затравленно. – Дай где-нибудь отлежаться.

– Конечно, конечно, – засуетился Гиви. – Ложись на диване. Тома! – крикнул в комнату.

– Вот как с мужиками надо обращаться, – сказала та, поняв, в чем дело. – Сними рубашку, протру для дезинфекции.

– Только не зеленкой, – попросил испуганный Коля.

– Перекисью протру.

Вскоре он, кое-как декорированный тонированным пластырем, сидел с компаньоном за завтраком.

– Катастрофа, Гиви, – сказал Коля расстроенно.

– Еще не катастрофа! – ерничал тот. – Хуже бывает. Турцию вон в Европу не принимают, потому что у них за измену тюрьма положена. А лобби особо ярых смертную казнь требует. – Он рассмеялся и хлопнул приятеля по плечу. – Радуйся, что жив остался и на свободе!

Коля угрюмо посмотрел на него:

– Отказ мне пришел на убежище. Месяц как.

– Как – месяц назад! – удивился Гиви. – Где твой юрист?

– Сбежал.

– Куда сбежал?

– Неизвестно. Его баба тоже не знает.

– Поехали!

У входа в офис Алабышева стоял заляпанный грязью джип «Пассфайдер». Торцевая дверца была распахнута. Коротко стриженный японец передвигал внутри ящик. Освободив пространство, он захлопнул дверцу и ушел в дверь медицинского офиса. Компаньоны последовали за ним. Врач, хозяин здания, диктовал что-то секретарше за стойкой.

– Жена Алабышева в офисе? – спросил Коля.

– Наверху. Бывший муж помогает перевезти картины, – ответил доктор. – По внутренней лестнице можете подняться.

В разоренном кабинете Вера связывала картины в пачки. На оголенных стенах торчали гвозди. Над креслом сбежавшего хозяина одиноко висело лишь одно полотно: похожий на Колю загорелый мужлан лежал под ветвями цветущего куста.

Бывший муж протянул руки, чтобы снять картину.

– Оставь. Доктору подарила. Понравилась ему, – сказала Вера, скользнув взглядом по Коле.

Японец посмотрел на кота, сидящего на подоконнике.

– Кошку забирать?

– Зачем мне его кот!

– Жду внизу, не задерживайся! – Он поднял связку холстов и ушел вниз по лестнице.

– Ты совсем не знаешь, где Алабышев, детка? – вежливо спросил Гиви.

Вера посмотрела на исцарапанного Колю с усмешкой, отдернула взгляд и ответила:

– Говорила ему, не знаю. В Германии, думаю. В России он на уголовное дело может нарваться. – И двинулась вниз по лестнице.

– Ловко воранул, – изобрел Гиви новое слово. – Там достать у меня связей нет. Без рекомендации к нашим «юристам» не стоило бы обращаться, Коля.

– Что я знал, когда приехал! Вроде рекомендовали.

Они выдвинули ящики папок, брошенных на произвол судьбы, нашли Колино дело.

– Довези до дома, – попросил пострадавший, садясь в машину. – Пойду ее умолять. Поминутно о ней думаю, прямо напасть.

– Для тебя теперь она во всех отношениях – шанс. Даю тебе минимум четыре дня. Посиди около нее, побудь паинькой, придумай что-нибудь этакое. Женщины любят жесты и глупости. Только не застрелись! В аффекте человек жуть что творит, – усмехнулся Гиви. – Мы на юбилей приятеля в Коннектикут отъедем. Вернусь, проверю.

Коля втянул голову в плечи и зализывал раны. В жизни явно не хватало Лори. Впервые он ощутил тоску по человеку, справиться с которой не было сил. В душе зияла пустота, как пробоина в стене от снаряда, сквозь которую гуляла стужа. Ночью он достал листок бумаги.

«Письмо жене…», – написал сверху. Перевернул карандаш, стер резинкой слово «жене», написал «невесте», стер «невесте», написал «тебе». «Я без тебя жить не могу, потому что…»

Коля задумался, начал скрести ногтями пластырь на ухе, сорвал его, измазался капелькой крови. Стер резинкой слова «потому что», поставил восклицательный знак, написал с новой строчки: «Ревность – дело плохое. Надо же дать человеку возможность объяснить…»

Предложение не заканчивалось. Комок подступил к горлу. Но слезы не пришли. Коля уронил голову на руки и просидел так до утра.

Гиви появился «проверять» с бочонком грузинского вина, нашел Колю осунувшимся и небритым. На ранках без пластыря запеклась кровь. На кровати валялось нераспечатанное письмо.

– Что с тобой?

– Тебя жду.

– Не удержал?

– Я ее не застал.

– Что за конверт на кровати?

– Послал письмо и чек на кругленькую сумму, которую она в жизни, может, не видела. Не стала читать.

– Поступил по-мужски. Щедро! – похвалил Гиви. – Еще раз пошли. Лучше на ее счет переведи. Ей труднее будет вспылить и отказаться, не раздумывая. Знаешь номер?

– Не знаю! – выкрикнул Коля.

– Банк-то ее знаешь. По фамилии найдут. Класть – не брать. Они делают такую любезность… – Он замолк, увидев на полу целлофановый пакет с пачками долларов. – Что за деньги?

– Моя доля от круиза, ты извини.

– Ты рехнулся! – вскрикнул Гиви и снова замолк: компаньон смотрел на него с безумной решительностью.

– Так надо! – сказал он сквозь зубы. – Сам говорил: если будут деньги, женщина на все закроет глаза. Поедем к ней!

Через час они остановились у дома с башенками.

– Посиди здесь! – попросил Коля.

Он позвонил в дверь, отшагнул назад, будто готовился к прыжку. Открыла Мириам, прыснула смешком, увидев расцарапанного Колю, крикнула, обернувшись:

– Лори! К тебе гости.

Лори смотрела зверем.

– Убирайся! Мне не надо от тебя ничего…

Коля не дал договорить, закричал, как с цепи сорвался:

– Кто тебя научил деньги швырять?! Забыла, как служанкой была?! Для семьи заработано! Салон собственный собирались открывать!

– Для семьи! – пошла она в ответное наступление. – Какая семья?! Не надо мне такой семьи, если ты по ночам шляешься. Не хочу я-я-а!

– Куда я шляюсь! – кричал Коля в ответ. – Мне отказ пришел…

Лори не слушала. Было понятно, что соображает она мало. В лицо ударила кровь, глаза стреляли нездоровым блеском, на белках взбухли кровяные жилки.

– Вот и хорошо. Посадят тебя в тюрьму, там поймешь, если сейчас не понимаешь. Не хочу я ходить и на всех баб оглядываться.

– Для нас зарабатывал! Для нас! – беспомощно повторял он.

Других доводов в голову не приходило. Он с силой кинул пакет с деньгами. Пакет ударился в косяк, разорвался, упал на порог. Лори хлопнула дверью.

Коля повернулся, сбежал по лесенке и прыгнул в машину:

– Трогай!

– За бабу она тебя зарежет, Коля. – Гиви не сдержал желания разразиться «рекомендациями». – Не в гневе, так ночью. Ей ведь теперь картинки начнут сниться с бабами. Будь осторожен.

– Какими бабами?! – Коля дернулся на сиденье и уже сам верил, что он ни в чем не виноват.

За окном офиса гремели на стыках вагоны подвесной дороги. Коля смотрел на мелькающие тени.

Гиви смял листок.

– Актеры требуют гонорары вперед. Все, как один! – возмущался он. – Наверно, сговорились!

– Они друг с другом общаются, – сказал мрачный Коля.

– Напишем, что пошлем гонорары, когда получат визу. Ответили, значит, согласны, – успокоил он сам себя.

– Я отойду. Неделя прошла.

– Спроси, подобрала ли деньги. Прохожему могла подарить!

Коля не обернулся, ушел. На улице он схватил телефонную трубку и набрал номер салона. Попал на Мириам.

– Ник, я что-то не вижу ее. Может, отошла. У нее конкурс мастеров на носу. Носится туда-сюда. Важная фигура стала. У нас событие произошло. Хозяйка салона вышла замуж и уехала в другой штат. Предложила совладение предприятием с выплатой части прибыли. Лори внесла основную долю. Теперь она – наша хозяйка.

Коля больно шлепнул себя по голове. В глазах потемнело. Лори осуществила мечту без него, идиота. У Мавроди подкосились ноги. Он сполз на землю вместе с трубкой, сев на асфальт.

– Да вот она! – сказала Мириам, и голос ее зазвучал издалека: – Лори!..

– Спасибо, – сразу поблагодарила Лори. – Я тебе обязательно отдам.

– Давай увидимся, – сказал Коля, не слушая про деньги. – Я прошу…

– Не хочу, Ник. Не могу сейчас ничего слушать. Долг отдам обязательно. Я с братом договорилась. Он приезжает.

– Не надо мне ничего отдавать! – настаивал Коля.

– Верну, верну! – повторяла Лори.

На том разговор закончился. Прохожие оборачивались на сидящего под автоматом Колю. Женщина с собачкой теребила за плечо. Собачка обнюхивала рукав.

– Вызвать «скорую»?

Он поблагодарил и поднялся.

Не чувствуя мокрого снега на непокрытой голове, Коля целенаправленно шел по улице и, не останавливаясь, вошел в стеклянные двери здания отеля. На прозрачной двери белела реклама шоу-конкурса мастеров оригинальной прически «Фантазия!».

– Я – в штаб конкурса, – сказал он портье за стойкой.

– Зал конференций, второй этаж. – Портье протянул листок посетителей. Коля расписался.

В фойе зала он растерялся. За столами, под непонятными Коле табличками, сидели люди. В глубине виднелся пустующий бар со скучающим барменом.

Коля направился к стойке, чтобы осмотреться. Он сел боком на стул и заказал чашку кофе. При виде клиента бармен оживился, зашипел кофеваркой, не отрывая от него глаз.

– Фактура – великое дело! – восхищенно произнес он сладким голосом, подавая чашку на прилавок.

– Что? – не понял Коля.

– Я говорю, счастливые руки, которые коснутся такой головки и будут расчесывать твои волоски.

Коля повернулся и рассмотрел бармена. Гладко зализанная черная шевелюра была завязана в хвостик кружевной ленточкой. Под высоким расстегнутым воротником розовой рубашки блестела золотая цепочка с кулоном. Бармен улыбался Коле во весь рот и благоухал духами. Мавроди легко определил его сексуальную ориентацию, хотел отвернуться, но решил попытать шанс.

– Связей нет, чтобы до счастливых рук добраться.

Бармен склонил голову и поднял вопросительно бровь.

– Опоздал я, – объяснил Коля. – Отобрали кандидатов.

Он потупил глаза, «преодолевая» смущение, заулыбался, наигрывая безысходное отчаяние.

– Какая несправедливость! – воскликнул бармен, оперся о прилавок локтями, положил голову на изящно скрещенные пальцы и спросил: – У тебя оригинальный акцент. Финн?

– Русский я.

– А! Перестройка. Бабушка! – Гей выпалил весь известный ему русский словарь. – Помочь исправить?

– Что? – не понял Коля.

– Несправедливость.

– Если есть возможность. Я в долгу не останусь, – многозначительно сказал он. Коля решил спекульнуть на международной солидарности меньшинств.

– Какой может быть долг!? Просто приятно оказать услугу такому выразительному джентльмену!

Бармен подмигнул и направился в зал. Коля не успел допить кофе, как увидел его в другом конце фойе. Бармен семенил рядом с затянутым в приталенный костюм кудрявым мужчиной, по-видимому важным маэстро. Быстрыми шажками они направлялись к Коле.

– С такой-то фактурой вас отклонили! – сказал кудрявый. – Вот и доверяй женщинам отбор! Набрали усатых и жестковолосых.

Бармен согласительно кивал и улыбался Коле. Маэстро потрепал Колины волосы, цокнул языком.

– Пройдемте немедленно, я устрою кое-кому головомойку!

Мелкими шажками он двинулся назад.

– Догоняйте Мишеля, – кивнул в сторону маэстро бармен. И добавил: – Не пропадайте надолго.

Коля решил доиграть роль.

– Все как в сказке! – сказал он бармену. – Вы – просто волшебник!

…Встреча получилась поистине неожиданной. На сцене, среди массы рекламных щитов косметики и парфюмерии. При горластом зале, наполненном молодежью разных «революционных» течений – от хиппи до металлистов и панков. Под яркими софитами и вспышками блицев. Перед камерами, транслирующими героев на большие экраны. Перед солидным жюри, расположившимся в первом ряду за столами.

В одном из дюжины кресел, где находились под сушилками «фактуры», восседал под колпаком Коля. Процедура конкурсного спектакля начиналась с представления участника. Ведущий шоу Мишель, в смокинге и бабочке, объявлял конкурсанта и разрешал ему задать три вопроса модели. Зал реагировал криками.

Очередь дошла до Лори.

– Мисс Эсмеральда Санчес! Мастер из Бруклина, Нью-Йорк, – объявил Мишель.

Она появилась в длинном платье. Пышные волосы крупной волной обрамляли сверкающее улыбкой лицо. Лори цвела очарованием молодости и выглядела, как принцесса Вселенной. Она раскланялась на хлопки публики и направилась к креслу, где сидел завернутый в целлофановую накидку Коля.

– Познакомьтесь с клиентом, мисс Санчес, – предложил Мишель. – Мистер Ник Мавроди!

Лори увидела Колю. На лице отразился испуг, затем он сменился замешательством. Справившись с эмоциями, она подошла к Коле, профессионально взяла голову за виски и, присев в книксен, осмотрела.

– Вопрос первый! – предложил Мишель.

Лори не была особо изобретательной.

– Вы женаты, Ник? – спросила она, не отпуская головы из рук.

– Нет, но я люблю невесту и мечтаю жениться!

– О-о-о! – хором протянул зал.

– Вопрос второй! – объявил Мишель.

– Вы изменяете невесте?

Колины глаза забегали на громадном экране. В зале слышались смешки, и Коля ответил:

– Нет.

– У-у-у! – прогудел зал.

– Вопрос третий.

Лори, не сдержав гнев, больно нажала пальцем рядом с Колиным ухом и спросила:

– Вы часто лжете?

Зал мгновенно среагировал растущим шумом. Коля выдержал боль. Лицо скривилось в комической гримасе.

– Не часто.

– О-о-о! – Гудение возбужденного зала перешло в свист и выкрики одобрения.

Когда выпустили на сцену другого участника и внимание зала перенеслось на него, Лори занесла на Колиной головой стрекочущую машинку.

– У тебя нет другого замысла, попроще?! – взмолился он. – Покрась как-нибудь, заплети.

– Нет, – сказала она и выстригла дорожку от затылка ко лбу.

– Что ты делаешь? – простонал он.

– Сам пришел, я тебя не звала. – Глаза Лори горели мщением.

– Хотел тебя видеть.

– Вот, смотри!

– Ну и куда я с такой головой?

– Тебе есть куда.

– Да некуда мне.

– Не знаю. Не знаю.

Из зала доносились шум, музыка, тексты рекламных клипов.

– Лори!

– Лори здесь нет, – сказала Лори.

– А ты – кто?

– Я – мастер прически, ты – отобранная для работы фактура.

– Фактура имеет право…

– Фактура! – прервала Лори. – Фактура никаких прав не имеет. Фактура должна сидеть тихо и не мешать работать.

Она пошлепала голову тампоном. По лицу Коли потекла жидкость, глаза покраснели.

– Прости единственный раз, – сказал он, шмыгнув носом от попавшей мокроты.

– Только не начинай. Я могу сейчас такое устроить!

– Хочу только поговорить, объяснить…

– Поговорим обязательно. Опусти голову.

Коля обрадовался, опустил голову и замолчал.

Членам жюри Коля улыбался. Бритая голова была расчерчена на черные и белые квадраты. По бокам торчали ежиком два цветных гребня-рога. Фиолетовый и желтый. Над глазами и на верхних веках лежал фиолетовый тон. Когда на большом экране Коля повернулся затылком, зал в восторге зааплодировал и взметнулся смешками. Красные буквы сложили слово «bull» (бык), внизу буквами поменьше стояло сокращение «sн». Такое сочетание обозначало просторечное словцо – мягко говоря, «говнюк».

Зал ликовал. Лорино мщение было в рамках молодежного юмора причесок стиля «Шейвен». Жюри оценило работу преобладающим количеством «шестерок» – высшей оценкой.

Сияющая Лори раскланялась и быстро ушла со сцены. Коля пошел следом. Ведущий остановил.

– Для моделей сюда! – указал он выход на противоположном конце сцены.

За кулисами Коля обошел все уголки и комнаты. Лори нигде не было. Публика расходилась. Играла музыка. Коля брел по фойе к выходу из отеля. Он поднял руку, чтобы толкнуть стеклянную дверь, и остановился.

На улице, у машины с мигающими огнями, в розовой дубленке с цветным воротником прогуливался бармен.

– Вот ему я как раз и нужен! – Коля испуганно отпрянул.

Другой выход из отеля ремонтировался и по случаю субботы был закрыт. Коля спустился по черной лестнице в подвал, дернул железную дверь. Она медленно поддалась, впустив пары холода. Коля выскочил через нее на каменные ступеньки, попрыгал по ним вверх на уровень земли и выскочил рядом с главным входом.

Бармен увидел Колю и обрадовался. Он расставил руки и пошел навстречу.

– Мои поздравления, сэр. Блеск! Нас ждут в суперклубе!

Пока Коля отделывался от бармена, Лори рыдала в туалете на груди подруги.

– На черта он мне нужен такой!

– Чего ты злишься? Может, и не было ничего. Напился с горя и заснул.

– Как же! А царапина на спине?!

– Ты говорила, не помнишь ничего.

– Ничего и не помню, кроме царапины. Как рванулась рубашка… – И она снова зарыдала.

– Успокойся сейчас-то! Ты ему и отомстила, скажу тебе!

– Не знаю, чего на меня нашло, – говорила она, всхлипывая. – Я другую прическу хотела.

– Держись, подруга! Спровоцируй, в конце концов, на ревность. Не приди ночку. Знаешь, что с ним будет!

– Не умею я. – Лори вытерла рукой слезу и посмотрела на подругу. – Куки…

– Что?

– Я послала знакомого купить мне путевку на их круиз. Сюрприз сделаю. Там и решу.

Коля нашел автомат и позвонил в офис «Круиза». Трубку подняли, но никто не ответил. Слышалась ругань.

– Ты мне – не родной человек! – кричал Гиви. Наконец он раздраженно сказал: – Алло!

– Что происходит?

– Ты где?

– Только что с конкурса.

– Поезжай домой. Сразу поезжай и жди меня. Я приеду. Надо кое-что решить.

…Гиви ждал на улице, ходил туда-сюда, был злой. Коля подъехал на такси.

– Давно ждешь?

Мельком глянув на Колю, Гиви отвернулся и бросил сквозь зубы:

– Что тебе надо, придурок? Не приставай к незнакомым.

– Гиви!

Тот обернулся и через секунду громко заржал, как ребенок над цирковой клоунадой.

– Кто это? Коля? Я тебя не узнал. Вай! Вай!

– Конкурс оказался «Фантазия!». Шоу для отморозков. Черт его побери!

Он пошел домой, за ним двинул Гиви.

– Как сеньорита? Помирились?

– Нет. Аванс кое-какой получил: встретиться пообещала.

– Вот видишь. Говорю тебе, не торопи события! – Он снова разразился смехом, увидев Колин затылок. – Ох, как сердится девушка. Нелегко тебе будет ее успокоить!

– Два месяца только этим и занимаюсь. Надо где-то машинку купить, постричься наголо. Как ты думаешь, с мылом отойдет краска?

– Подожди до завтра. Договоримся в парикмахерской. Они лучше сделают.

– Да? – Коля на секунду задумался. – Ты прав, пожалуй.

– Постарайся не пугаться ночью в зеркале, когда пойдешь пи-пи. – Гиви было усмехнулся, но неожиданно нахмурился, сказал с раздражением: – Тома нас подвела под монастырь, Коля. Никакого дела с ней не хочу больше иметь! У тебя поживу. Зря со своей квартиры съехал, – продолжал он горячиться. – Главное – только вышли на прямую! Иностранец вчера путевку купил.

– Правда?! – воскликнул Коля. – Пошел в Америку слух?

– А-а, – отмахнулся Гиви. – Теперь другой слух двинется.

– Почему?

– Накрылся круиз, полностью накрылся.

– Каким образом? – Коля сел на кровать.

Гиви посмотрел на него с болью.

– Сижу в офисе. Раздается звонок. Поднимаю трубку. Звонит из Москвы какая-то Рая, просит Тому. «Почему она не звонит? – возмущается. – Мы билеты сдали, ждем». Понимаю, это та Рая, что в списках приглашенных на гастроли была. Выясняю у нее, что и как. Короче. Отказало посольство по нашему письму месяц назад. Тома знает и молчит. Боится процент потерять. Вдруг что-то само собой обломится. Вот почему актеры не отвечают на второе письмо.

– Теперь деньги возвращать?

Коля забыл про грим, с остервенением расчесывал пальцами хохол.

– Два часа сижу, стою, хожу – думаю. Сами мы с тобой на сцену не выйдем! Тут солидную труппу не наберешь!

– Денег на возврат может не хватить – ни чужих, ни своих, – сказал Коля с испугом.

– У нас за что заплачено?

– Аванс пароходному агентству. Ждут перевод всей суммы. Музыкальный ансамбль потребовал пятьдесят процентов. Зарезервирована гостиница на четырнадцать человек на два дня.

– Пусть они будут счастливы! – резюмировал Гиви. – Ничего не будем возвращать. Дадим Томе шесть штук. По три на голову для нас – немного.

Коля вздрогнул.

– Как я Лори объясню?

Гиви взорвался:

– Вах! Наш круиз ее волнует как прошлогодний снег. У ней бабами твоими мозги заняты. Тут тебе надо отмываться за полученные удовольствия. Сумма-то, Коля, у нас собралась больше, чем мы планировали. Может, и свой бизнес начать хватит. А твоя Лори созреет. Никуда не денется.

– Многие клиенты, которых мы кинули, имеют связи с «братками», это ты знаешь лучше меня. Только очистились, ввяжемся в разборки. Дальше Америки куда двигать?

Видя, что Коля поник, Гиви отошел:

– Ты моряк, Коля. «А моряк не плачет и не теряет бодрость духа никогда!» – пропел он в ответ. Потом принялся рассуждать: – Нанимать бандитов из-за мелочи никто по отдельности не станет. Кому охота попасть в полицейские списки? Объединяться в таком деле – групповщина. За нее ты знаешь что можно схлопотать?! Наши гости – сливки бизнеса, я видел их. Они в Бруклине по большей части не живут. Дома – на Лонг-Айленде или в Коннектикуте. Цена билета для них – мизер. Они побегут в суд из-за такого мизера? Не побегут. Хлопотно, требует времени и денег. Какой вывод? Если страна не поддерживает нас в желании развивать культурные международные связи, мы тихо уйдем. И почему мы должны страдать?! Не понимаю. Мы работали. – Собственная логика захватила Гиви. – Мы работали! А непредвиденные расходы есть в каждом деле. Разве иммиграционные офисы возвращают деньги клиенту, когда проваливают дело? Они каждую бумажку ценят в тысячу! А врачи? Я читал, в Китае врачу платят за результат. Здесь деньги не возвращают покойным. Увидишь, сами пострадавшие будут рассказывать о происшествии с восхищением. Героев теневого бизнеса они ценят! – И завершил: – Надо скрыться на пару месяцев.

На запертой двери офиса «Новогодний круиз» прикололся листок. Текст от руки информировал: «ВСЕ БИЛЕТЫ НА КРУИЗ ПРОДАНЫ».

На автоответчике информация звучала подробнее. Бойкий голос сообщал: «Места на круиз закончились. Очень сожалеем. Поздравляем с Новым годом! Желаем здоровья и счастья! Ждем на следующий год. Спасибо за звонок».

Лори слушала в трубке непонятный ей язык, смотрела на рассыпанные по столу свечи и елочных ангелов.

– Зачем звонишь?! Не терпится?! – Мириам поставила елку в крестовину. – Сказала – сюрприз. Так и должен быть сюрприз. Офис закрыт. Праздник!

– Не собиралась ничего говорить. А они наше Рождество не празднуют. Все русские офисы открыты. Я хотела проверить, не изменилось ли что.

– Смотри, не испорть дело! Оставь наконец свою ревность. Мужик у тебя переживает, насмерть можешь забить.

– Куки, если вдруг он позвонит, твердо говори: «Уехала на Рождество к родителям. На Новый год позвонит, поздравит». Пусть ждет!

– Запомнила я. Ты третий раз просишь. Давай ангелов сюда, будем наряжать дерево.

Коля поднимался на станцию сабвея. В голове бродили неуютные мысли.

Кто-то тронул за плечо. Он вздрогнул и обернулся. Перед ним стоял черный кудрявый парень, улыбался, показывал метро-карту.

– Один доллар, – сказал парень. – Вход теперь дороже.

– Что? – не понял Коля.

– Давай доллар и проходи на станцию.

До Коли дошло. Сабвей поднял плату за проезд. Все билетики-монетки, токены, были отменены и заменены пластиковыми метро-картами разных видов: на одну поездку, на неделю, на месяц. По бессрочной карточке можно было ездить целые сутки. Черный парень делал бизнес. Он брал с человека доллар, сам проводил карточкой в турникете и впускал пассажира в сабвей. Первые пассажиры окупали вложения, доллары следующих становились его чистой прибылью.

– О’кей, – согласился Коля из солидарности с «коллегой», специализирующемся на ничтожно мелкой афере.

У выхода на перрон он услышал сзади шум и обернулся. Кассирша заметила черного парня, кричала и вызывала полицию. Парень шмыгнул на выход и удирал вниз на улицу.

«Только полиции сейчас не хватает!» – подумал Коля и смешался с толпой на перроне.

…Родная улица пустовала в свете рождественских гирлянд. Год прошел, как не было. В окнах домов мигали огоньки елок. Жители отмечали святой праздник. Мимо гирлянд брел и покачивался светловолосый мужичок. Коля узнал сварщика Лешку.

– Мэри Кристмас! – сказал Коля.

Лешка обернулся, зло посмотрел сквозь тяжелые веки.

– Ты чего, Леш?

– Поймаем его, вот увидишь.

– Кого?

– Ты наше телевидение смотришь? – не отвечая на вопрос, спросил Лешка.

– Последнее время некогда было.

– Батюшкин прячется. Нашу бригаду тысяч на шестьдесят кинул. Будет он кровью плакать! – погрозил он невидимому обидчику.

Коля вернулся домой, снял шапку, погладил бритую голову. На столе валялась нетронутая записка: «Гиви, куда ты исчез? Черкани тут, если соберешься уходить, где тебя искать».

Компаньон не появлялся третий день. Коля безвылазно сидел один. Русскоговорящий эфир пылал «событиями». Выяснилось, что Батюшкин действительно скрылся. Акции «Международного культурного центра» номинальной стоимости не имеют, деньги ушли неизвестно куда. Акционеры забегали по судам, но в отсутствие обвиняемого начались сложности. На телевидении любимый всеми толстяк Менджерицкий собирал интересующийся народ на серию передач-дискуссий по данной теме.

Обвиняли концертного продюсера Топельберга во ввозе в США, под видом гастролей, девиц легкого поведения. Танцовщицы из стриптиз-баров согласились сотрудничать с полицией и давали показания. Англоязычные СМИ погнали новую волну россказней о «русской мафии».

Вылезать из дома в такой ситуации было опасно. Коля не вылезал, слушал «процессы», ждал Гиви.

Наконец компаньон объявился:

– Коля, я – у Томы. Радио слушаешь?

– Слушаю.

– Через пять дней новостей прибавится. Мы решили отъехать в Палм-Бич, Тома выяснила, участки земли там пока дешевые. Есть смысл срочно вложиться. Встретим Новый год на юге. Собирай чемодан. Возможно, надолго задержимся. Видел Лори?

– Нет. Передали, что на Новый год будет звонить. Куда она позвонит, если я уеду?!

– Велика беда! Сам позвонишь. Пригласишь на море. Продолжите медовый месяц в человеческой обстановке. Положение у нас очень серьезное.

– Что с квартирой делать?

– Лучше откажись. Адрес исчезнет. Тома съезжает. Встретимся завтра в банке. Не опоздай, он завтра закроется на три дня.

В банке Гиви удивился:

– Почему два пакета? Ты по долям разделил?

– Один останется тут.

– Зачем?

– Гарантия, Гиви. Надо посмотреть, что за махинация.

– Абсолютно чистое дело. Томина приятельница…

– У меня уже есть кое-какой опыт. Давай не рисковать всеми деньгами.

– Какой риск! – вскипел Гиви. – Участки скупаем за одну четверть продажной цены. Получается, ничего вкладывать не надо.

– Американцы давно бы раскупили, если так. В чем трюк?

– В контракт из наших никто не вникает, и никто не объяснит, что продать их нельзя, пока не построил дом, и в какие суммы выливаются налоги и обустройство.

– Не люблю я твою Тому, – сказал Коля и отвернулся. – Как хочешь! Деньги твои. Моих тут – только что «воранули», как ты называешь.

– Падло ты! На совесть давишь! – И тут же остыл. – Я соглашаюсь. Уважаю дружбу. Если понадобится, ты полетишь за деньгами, договорились?

– Полечу.

Шел последний день уходящего года. На заснеженной автостоянке нью-йоркского порта возник шумок и разрасталось нездоровое возбуждение. Роптала толпа разодетых, надушенных дам в богатых мехах и сопровождающих их мужчин – сливок русского делового мира.

– Посадки на лайнер не будет. Лайнера в порту нет, – принес весть владелец бензоколонки.

Его жена, вокруг которой тут же собралась стихийная группа, сосредоточенно слушала трубку мобильника, постоянно поднимая палец к губам, если кто-то гневно «возникал».

– Тссс! Плохо слышно.

Окружающие примолкли в настороженном внимании. Она сложила мобильник, сунула в сумку.

– Что полиция?! – закричал издали скандальный голос.

– Приезжать отказались, – объявила женщина. – Нет дорожной аварии, нет нападения с ограблением, нет физически пострадавших. Предлагают оформить заявление в один из рабочих дней.

Народ замер. Необратимость ситуации становилась очевидной.

Первым встрепенулся совладелец похоронного дома:

– Новый год приближается! Пропустим из-за подлюг! Всем желаю счастья! Пока! – Он засеменил к автомобилю.

Раздраженный народ начал рассаживаться в машины и поспешил кто к семейному очагу, кто в гости, желая успеть до полуночи.

Среди всеобщей суеты, хрустящих по снегу шагов, коротких автомобильных гудков, слепящих фар медленно брела Лори с глазами, полными слез. Она дошла до причала и посмотрела вниз. Черная вода отливала многоцветным перламутром мазута и мерцала в слабом свете прожектора. Круги, расходящиеся по поверхности, складывали странные фигуры. В сумке заиграл мобильник. Музыкальное вступление повторялось снова и снова.

…Совсем другая, сизая океаническая, волна с шипением обрушивалась на песок пустого пляжа в лунном луче с черного южного неба. Длинные телефонные гудки повторялись безостановочно, перекрывая удары волн. Коля сидел перед телефоном на террасе отеля. Когда линия отключилась, он нажимал кнопку повторного набора. Бесстрастное гудение телефонного зуммера возобновлялось.

…Лори механически порылась в сумке. Мобильник ушел из рук, подпрыгнул на бетоне и шлепнулся в воду. Она подошла к кромке причала, посмотрела вниз. Чернота поднималась и опускалась, дышала, как спина гигантского водяного чудовища.

– Эй, мучача! Девушка!

Лори обернулась. Автоплощадка опустела. Из сторожевой будки шел черноволосый смуглый охранник.

Лори не двинулась с места.

– Здесь нельзя находиться!

Увидя ее лицо, он схватил ее за руку и потащил прочь от воды.

Лори закричала:

– Полиция!

– Сейчас будет полиция!

Мулат был силен. Он тащил Лори за руку, как мягкую игрушку.

– Помогите! Мама! – кричала она и вырывалась что было сил.

Втолкнув ее в будку, он прижал ногой дверь и набрал на телефоне службу спасения 911.