Слова, как люди, рождаются, живут и служат нам, старятся, уходят на покой и даже умирают… Да, умирают! Потому что мы сами не употребляем их, отворачиваемся от них, забываем…

Кто из вас, например, пользуется при измерении длины словами аршин, верста, сажень? А ведь наши прабабушки говорили: Купила два аршина сукна ; До города пять верст . У А.С. Пушкина читаем: Он, правда, в туз из пистолета в пяти саженях попадал . Когда-то эти слова были очень нужны, без них нельзя было ни отмерить сукна, ни определить расстояние в пути, ни обозначить величину земельного участка. Изменились времена, и только в поговорках еще и встречаются эти старые слова: мерить на свой аршин, с коломенскую версту… Однако мы с вами несколько уклонились от темы. Какие же слова называются «старыми»? Да и применимо ли такое определение к словам?

Вопрос этот не так прост, как может показаться. Не случайно лингвисты предпочитают этому определению более точное — устаревшие слова. Их выделение не связано с нашим представлением о «возрасте»: слова не ветшают, как вещи, от длительного использования, не стареют с годами. Есть слова, которым тысячи лет, а они ничуть не «постарели». Возьмите, например, такие: земля, вода, море, небо, мать, дочь, сын, ведь они родились в древнейшую эпоху, и все-таки эти слова «вечно молоды».

Судьбу слов определяет не «возраст», а их использование в речи: те, которые называют жизненно важные, необходимые понятия, веками не стареют; другие архаизуются довольно быстро, потому что мы перестаем их употреблять.

После Великой Октябрьской социалистической революции в нашей стране произошла грандиозная перестройка всей жизни. Слом старой государственной машины, созданной самодержавием, изменение системы политического управления, развитие промышленности, сельского хозяйства, прогресс культуры, просвещения в корне изменили нашу жизнь, и это привело к выпадению из русского словаря множества ранее очень распространенных слов. Из активного словаря ушли такие слова, как помещик, приказчик, «умерли» названия лиц, служивших в богатых домах: лакей, гувернер. Были закрыты обслуживавшие старое общество учебные заведения, и ушли в прошлое их наименования: гимназия, институт благородных девиц и другие. Вместе с ними исчезли и названия персонала таких учебных заведений: начальница (гимназии), классная дама, а также и учащихся: гимназист, реалист, институтка… Все эти слова стали ненужными, потому что явления и понятия, которые они называли, смела Октябрьская революция. И чем глубже она проникала во все сферы нашего бытия, тем все больше уходили в область предания «старые слова».

Сделав экскурс в историю, мы теперь без труда можем уяснить значение термина — историзм: слова, служившие названиями исчезнувших предметов, понятий, явлений, называются историзмами. Все перечисленные нами «старые слова» — это историзмы. Они занимают в языке совершенно особое положение, являясь единственными наименованиями предметов, обреченных на забвение. Поэтому у историзмов нет, и не может быть синонимов.

Теперь мы не меряем на аршины, не кланяемся волостным старшинам и приказчикам и рады забыть все эти «ненужные», как нам кажется, слова. Но как быть писателям, историкам, если они захотят описать минувшую эпоху? В исторической литературе, в художественных произведениях, повествующих о прошлом нашего народа, нельзя не использовать историзмы. Они помогают воссоздать колорит эпохи, придают описанию прошлого черты исторической достоверности. Вот как, например, в романе А.К. Толстого «Князь Серебряный» изображаются далекие события времен Ивана Грозного — подготовка к кулачному бою, в котором решится судьба героя:

Настал день, назначенный для судного поединка . Еще до восхода солнца народ столпился на Красной площади… Место, на которое указывал гусляр , было приготовлено для самого царя . Оно состояло из дощатого помоста, покрытого червленым сукном. На нем были поставлены царские кресла , а торчавшие там копья и рогатины принадлежали опричникам , окружавшим помост… Внутри оцепленного места расхаживали поручники и стряпчие обеих сторон. Тут же стояли боярин и окольничий , приставленные к полю , и два дьяка , которым вместе с ним надлежало наблюдать за порядком боя . Один из дьяков держал развернутый судебник .

Это вам не боксерский ринг со свистками рефери, очками, нокаутами и нокдаунами… Употребление терминов, хорошо известных нашим любителям спортивных состязаний, здесь кажется не только неуместным, но даже кощунственным! В подобных описаниях автору нужны историзмы.

Кроме историзмов, в нашем языке выделяются и другие типы устаревших слов. Вам не приходилось наблюдать, как то или иное слово почему-то «попадает в немилость»? Мы все реже употребляем его в речи, заменяя другим, и так постепенно оно забывается. Задумайтесь, и вы найдете в языке немало таких забытых слов. Например, актера когда-то называли лицедей, комедиант; говорили не путешествие, а вояж; не пальцы, а персты; не лоб, а чело. Как видим, такие устаревшие слова называют вполне современные предметы, понятия, которые теперь принято именовать по-другому. Новые названия вытеснили прежние, и они постепенно забываются. Устаревшие слова, у которых есть современные синонимы, заменившие их в языке, называются архаизмами.

Архаизмы принципиально отличаются от историзмов. Если историзмы — это названия устаревших предметов, то архаизмы — это устаревшие наименования вполне обычных предметов и понятий, с которыми мы постоянно сталкиваемся в жизни.

В составе архаизмов можно выделить различные группы слов. Одни из них отличаются от современных своих синонимов какими-нибудь особенностями в звучании, например неполногласными сочетаниями звуков (сравните: младой — молодой, злато — золото, брег — берег; первые слова в этих парах звучат архаично). Подобные архаизмы называются фонетическими. К ним относятся встречающиеся у писателей XIX века слова клоб (совр. клуб), нумер (совр. номер), стора (совр. штора), гошпиталь (совр. госпиталь) и под. Они отличаются от своих «соперников» нередко лишь одним звуком, реже — несколькими звуками или устаревшим ударением (симвóл, призрáк, эпигрáф); вы помните у А.С. Пушкина: Он знал довольно по-латыни, чтоб эпигрáфы разбирать?

К фонетическим архаизмам относятся и слова, сохранившие звук [е] перед твердым согласным, в то время как в их современных вариантах здесь звучит [о] (пишется ё) — раскаленный (сравните: раскалённый), просвещенный (просвещённый), обрек (обрёк). Помните, как в одной юмористической сценке из эстрадной программы артистка Мария Миронова «споткнулась» на строчке из стихотворения Пушкина:

Здесь, конечно, следовало прочитать е, потому что автор сознательно использовал этот фонетический архаизм как средство стилизации.

Подобные трудности могут возникнуть и при чтении прилагательных и причастий на -енный в текстах писателей XIX века. Чтобы не ошибаться, надо помнить, что поэты обычно предпочитали старинные варианты, которые придавали речи возвышенное звучание. Например, в «Воспоминаниях в Царском Селе» А.С. Пушкина:

При этом нередко рифма подсказывает правильное чтение ударного [е], как, например, в таком отрывке из этого же произведения:

Ведь нельзя же сказать «вдохновённый», а поэтому мы читаем и воспламененный, а не «воспламенённый».

Другая группа архаизмов объединяет слова с устаревшими суффиксами, приставками: музеум (совр. музей), возблагодарить (совр. поблагодарить). Как говорил Фамусов у Грибоедова? — В Москву переведен через мое содейство (а не содействие). Такие архаизмы называются словообразовательными. И их немало попадается нам в произведениях наших любимых поэтов, возьмите пушкинские — рыбарь, кокетствовать, вотще…

Но еще чаще среди архаизмов встречаются слова, устаревшие не в какой-то своей части, а полностью, как лексическая единица. Это лексические архаизмы: око — глаз, уста — губы, ланиты — щеки, десница — правая рука, шуйца — левая рука (отсюда одесную — справа, ошую — слева).

Как видно из примеров, устаревшие слова отличаются друг от друга по степени архаичности: одни еще встречаются в речи, особенно у поэтов, другие известны только по произведениям писателей прошлого века, а есть и такие, которые вовсе забыты. И если кому-нибудь из вас придется, например, прочитать в пародии «Певец в Беседе любителей российской словесности»: Ошую здесь сидит с тобой осьмое чудо света, — то вы задумаетесь: справа или слева уселся этот чудак? А ведь это произведение К.Н. Батюшкова, которого А.С. Пушкин считал своим учителем, было настолько популярно в свое время, что литературная молодежь знала его наизусть!

Канули в Лету (как это предсказывал К.Н. Батюшков) многие художественные произведения, созданные более века назад, а вместе с ними ушли из жизни и слова, которые были обречены на забвение. Так бывает всегда: архаизмы удерживаются в нашей памяти до тех пор, пока мы находим их у своих любимых писателей.

Однако это справедливо лишь по отношению к тем группам устаревших слов, которые мы перечислили. Но есть и такая разновидность архаизмов, о которых следует говорить особо. Начнем с простого примера. Вы помните строчки из «Евгения Онегина»: Мечтой, то грустной, то прелестной , Его встревожен поздний сон? Не кажется ли вам странным выделенное словосочетание? Ведь современный автор никогда не соединит слова грустный и мечта, потому что мечта вдохновляет, радует, вселяет веру… Однако во времена А.С. Пушкина такое сочетание было возможно. Более того, мы находим у нашего любимого поэта еще более удивительные примеры с этим словом. Вспомните, в «Полтаве»: …Быть может (какая страшная мечта ), Моим отцом я проклята. В чем же дело? Очевидно, для А.С. Пушкина слово мечта означало не «предмет желаний, стремлений», как в современном языке, а нечто иное — «создание воображения, видение, мысль». Это давало право поэту писать, например, в «Цыганах»: …Я видел страшные мечты !

В современном языке эти значения слова мечта забыты, хотя само оно употребляется. Современное толкование этого слова находим уже у писателей конца XIX века. Так, у А.П. Чехова: Тоска у него мало-помалу вылилась… в мечту купить себе маленькую усадебку где-нибудь на берегу реки или озера («Крыжовник»).

Архаизация одного из значений слова — очень интересное явление. Результатом этого процесса оказывается возникновение семантических, или смысловых, архаизмов, то есть слов, употребленных в необычном для нас, устаревшем значении. Знание семантических архаизмов помогает нам правильно понимать язык наших писателей-классиков. А иногда их словоупотребление не может не заставить нас серьезно задуматься…

Вспоминается комический пример. Известный русский писатель и поэт В.К. Тредиаковский в предисловии к одной из самых дорогих для него книг, обращаясь к читателю, выразил надежду, что «сия книга будет хоть немного пошлою » , употребив последнее слово с присущим тогда ему значением: он хотел сказать, что желает, чтобы его произведение стало популярным, получило признание, вызвало интерес у современников… Но так как слова иногда «стареют» даже быстрее, чем люди, не прошло и нескольких десятилетий, как читатели неверно толковали предисловие В.К. Тредиаковского, а многие и до сих пор недоумевают, читая это «странное» пожелание.

С архаизмами шутить нельзя! Не следует и пренебрегать ими: дескать, уходят из языка, ну и пусть, забудем их! Не спешите выносить приговор устаревшим словам.

Бывают случаи, когда они возвращаются в язык, вновь вливаются в состав активной лексики. Так было, например, со словами солдат, офицер, прапорщик, министр, советник, получившими в современном русском языке новую жизнь. В первые годы революции они успели архаизоваться, но потом вернулись, обретя новое значение. Количество примеров возвращения устаревших слов можно было бы увеличить. И все же случаи возрождения «старых слов», превращения их в современные наименования не так уж часты, в то время как огромное количество устаревших слов сохраняет присущий им оттенок архаичности. Однако это не делает их балластом в языке, и мы вовсе не хотим расстаться с ними навсегда. Все дело в том, что многие архаизмы имеют для нас эстетическое значение, потому что писатели используют их с особым стилистическим заданием.

Архаизмы, как и историзмы, необходимы художникам слова для создания колорита древности при изображении старины. Например, А.С. Пушкин в поэме «Руслан и Людмила» использует эту лексику, чтобы нарисовать картину эпохи Киевской Руси:

Выделите здесь историзмы и архаизмы, укажите различные их типы. Оказывается, их немало! В небольшом отрывке встретились самые различные устаревшие слова (историзмы: гридница, князь; фонетический архаизм: меньшýю; словообразовательный архаизм: тяжкий; семантический архаизм: мёд), а сколько их во всей поэме!

Конечно, не все устаревшие слова в равной мере способны выполнять стилистические функции в поэтической речи. Слишком «обветшавшие», как их назвал еще М.В. Ломоносов, забытые и непонятные слова, которые можно встретить только в древних текстах, не представляют интереса в стилистическом отношении. Но те архаизмы, которые традиционно использовались русскими поэтами, очень долго были важнейшим источником речевой экспрессии.

Особенно ценили писатели старославянское языковое наследие в нашем языке: старославянизмы, вытесненные из повседневной речи русскими синонимами, воспринимались как особые, поэтические слова, возвышенные и прекрасные. Многие из них стали неотъемлемой частью поэтического словаря русской классической литературы. Старославянские синонимы русских слов, часто отличавшиеся от них лишь неполногласием, были особенно удобны для поэтов, потому что позволяли выбрать более короткое слово, если этого требовали условия стихосложения. Например, у К.Н. Батюшкова:

Эти «поэтические вольности» отличали стихотворный язык от прозаического. Однако такое применение архаизмов в художественной речи было лишь началом их стилистического освоения.

Поэты-декабристы, современники и друзья А.С. Пушкина, использовали старославянскую лексику для создания гражданско-патриотического пафоса речи. Большой интерес к устаревшим словам был отличительной чертой их поэзии. Декабристы смогли в архаизующейся лексике выделить тот пласт, который можно было приспособить для выражения революционных идей. Именно славянизмы несут основную стилистическую нагрузку в знаменитой сатире К.Ф. Рылеева «К временщику». Они заключают в себе главный обличительный смысл произведения (злодей, вероломство, мзда, нищета), выступают в роли выразительных эпитетов (тягостный, надменный, разъяренный); архаические глаголы придают речи напряженное риторическое звучание: Твои дела изобличат народу ; Тогда вострепещи , о временщик надменный!

Высокое содержание поэзии декабристов обращало их к возвышенной старославянской лексике как к средству создания гражданской патетики. В этом же стилистическом ключе использовал архаизмы и великий Пушкин в своей вольнолюбивой лирике. Вспомните строки из оды «Вольность»: Увы! куда ни брошу взор — Везде бичи, везде железы, Законов гибельный позор , Неволи немощные слезы.

Как вы догадываетесь, здесь слово позор употреблено в старом значении — зрелище; этот семантический архаизм использовал поэт и в другом знаменитом стихотворении — «Деревня», описывая с помощью устаревшей лексики жестокие нравы крепостников и невежества убийственный позор . Попробуйте выделить архаизмы, которые выполняют яркую стилистическую роль, выступая как средство создания гражданско-патриотического пафоса речи, в известном отрывке из этого произведения:

Оценив выразительные возможности высокой архаической лексики, А.С. Пушкин и в поздний период творчества обращался к ней как к незаменимому источнику возвышенного звучания речи. Кого оставят равнодушными, например, пронизанные славянизмами строки из пушкинского «Пророка»?

Не только А.С. Пушкин и его современники, но и поэты более позднего времени находили в архаизмах средство возвышенного звучания речи. На протяжении всего XIX и даже в начале XX века устаревшие слова воспринимались как поэтизмы и не казались столь архаичными, как теперь.

Русских писателей привлекала и возможность использовать устаревшие слова как источник юмористического звучания речи. Прогрессивные поэты пушкинской эпохи, боровшиеся со старым слогом, пародировали отживающий свой век «славено-российский» язык. Помните ошую в процитированном выше стихотворении К.Н. Батюшкова? Это была пародия на знаменитое произведение В.А. Жуковского «Певец во стане русских воинов», в ней архаизмы создают комическую окраску речи.

А.С. Пушкин тоже использовал устаревшие слова как средство юмора в эпиграммах.

Традиция пародийного переосмысления архаизмов жива и в наши дни. Множество забавных примеров иронического применения архаизмов можно найти в произведениях И. Ильфа и Е. Петрова: Одноглазый не сводил своего единственного ока с гроссмейстеровой обуви ; Взалкал отец Федор. Захотелось ему богатства.

Мы стараемся учиться у писателей хорошему литературному языку. Анализируя использование ими архаизмов и историзмов, мы вправе задать себе вопрос: «А можем ли мы сами „украсить“ нашу речь этими выразительными словами?» Вопрос не праздный…

Обращение к устаревшей лексике, поскольку она стилистически очень сильно выделяется в сравнении с обычной, нейтральной, конечно, должно быть обосновано. Представьте себе такую сценку. Ваша сестренка вернулась, раскрасневшись, с катка, а вы, встречая ее в коридоре, воскликнете: «С открытой выей простудишься!» Уместно ли в этом случае употребление архаизма? Ответ ясен. Хорошо, если ваша сестра обладает чувством юмора, тогда она рассмеется. В противном же случае она может не на шутку испугаться за ваш рассудок, настолько нелепым представится ей употребление вами старого поэтического слова…

К сожалению, в речевой практике встречаются стилистические ошибки, вызванные неуместным использованием устаревших слов. Например, в заметке для стенгазеты пишут: «Руководители совхоза привечали ребят, прибывших на уборку картошки, как добрых друзей». Слово привечать, означающее «приветствовать», устарело. Конечно, корреспонденту стенгазеты нужно было использовать его современный синоним, а еще лучше другой глагол — встречали.

Стилистически не оправдано также употребление архаизмов и в школьных сочинениях: «Таня прибежала в слезах и поведала Вере Ивановне о своей обиде»; «Опытный педагог быстро узрел старания ученика и поставил перед ним более сложную задачу». Читая эти предложения, можно подумать, что авторы сочинений хотели придать своей речи ироническую окраску, однако это не так, они просто случайно вставили в речь архаизмы, которые вызывают у читателя неуместную улыбку. А чтобы этого не было, в первом предложении следовало написать рассказала, во втором — увидел или заметил.

В заключение остается пожелать читателям, чтобы они овладели искусством стилистического использования историзмов и архаизмов и не допускали ляпсусов, вызывающих улыбку собеседника.