Я мог бы жить… но я не родился.

Это было тем летом. Похоже на вспышку, на бесконечную радость. Бог создал меня, я почувствовал маму, отголоски её мыслей и желаний. По этим то сильным, то слабым порывам её души я познакомился с моим папой, с братиком и сестрой, с бабушкой и дедушкой. Я так хотел всех их увидеть!..

Я мечтал поскорее подрасти, чтобы мама узнала, что вот он я, уже здесь! Ведь это принесёт ей столько радости, она обязательно почувствует, как сильно я её люблю!

Я вырасту и смогу играть с моим старшим братишкой. Он наверняка научит меня ездить на велосипеде, мы будем вместе гонять во дворе мяч и соревноваться в компьютерных играх. Я скоро смогу слышать, и узнаю, как его зовут. И сестра — это здорово! Она будет гулять со мной, читать мне на ночь сказки, помогать делать уроки, когда я пойду в школу. Я буду слушаться маму, чтобы никогда-никогда не огорчать её, ведь я сейчас так остро чувствую, как ей больно, когда она расстроена! Я буду самым лучшим сыном на свете, я обещаю, тебе, мамочка…

Тревога. Я почувствовал её так неожиданно и явно, что даже испугался. Не за себя, за маму. Что могло произойти? Мама, всё хорошо, я здесь. Все ведь живы, правда?

Конечно, я не мог тогда и предположить, что дело было во мне. Мама стала догадываться о моём существовании, но это её почему-то не радовало. Мне казалось тогда бесконечным ожидание чего-то неминуемого. И это произошло. Тревога всё нарастала. День-два-три, но мне казалось это всё вечностью. И вот меня накрыла волна огорчения. Я с ужасом понял, что она вызвана мной. В первый момент я растерялся и даже обиделся, но потом стал нещадно корить себя, ведь мама не могла разозлиться на меня просто так. Мне было не ново это её чувство, но никогда раньше оно не было направлено на меня: мама грустила, когда папа задерживался на работе; огорчалась, когда мой старший братик приносил из школы двойки; нервничала и даже злилась по разным поводам. Но я так и не смог понять, в чём провинился.

Мне было больно. Очень больно, но я не держу зла на маму. Наверно, она думала, что я слишком маленький и ничего не почувствую. Но я чувствовал. Осознание, что никому не нужен, было самым ужасным. Я не понимал, почему меня так не любят. Всей душой молил Бога, просил помочь, чтобы Он дал знать тебе, мамочка, как сильно ты мне нужна. А потом я отчаялся и смирился… Но я даже и предположить не мог, что будет! Когда меня убивали врачи, ты, наверно, не услышала моего немого крика… Но знай, моя милая мамочка, что я всё равно тебя люблю. Перед тем, как Господь забрал меня обратно к себе, я пожелал вам всем счастья…

Теперь я наблюдаю за вами. Я уже не такой маленький, каким был на земле. Здесь время не играет большой роли, но я всё равно навеки останусь ребёнком. Нерождённым ребёнком…

Иногда я представляю, как у окна в спальне стояла бы сейчас моя кроватка, и ты, мамочка, пела бы мне колыбельную, чтобы я уснул. Конечно, я не смог бы так быстро научиться ходить, но я бы жил. А сейчас я лишь тенью брожу между Небом и землёй, лишённый того благодатного общения с Богом, которое было бы возможным, если бы я родился и вы меня покрестили. Мама, почему нельзя было меня родить, покрестить и только потом убить?

Да, я не страдаю, но я не могу чувствовать здесь во всей полноте ту радость и торжество, которыми светятся души крещённых детей. Я знаю, что Господь меня любит и оберегает, но я не способен этого ощутить, ведь ты мне этого не дала… я не родился…

Знаешь, мамочка, когда я умер и попал сюда, меня обняла Божья Матерь. Она так безутешно плакала. Но не обо мне, а о тебе… Помни, мамочка, что я всегда буду тебя любить…