— И куда нам идти? — Оскар мерил шагами поляну. — Карты у нас нет, и я даже не знаю, где север!

Михаил сидел на куче хвороста, служившей им ночью кроватью. Проснулись они только к обеду. Пока разожгли костёр и пожарили хлеб, начало смеркаться. И не потому, что было поздно, просто солнце скрыли кроны деревьев. Лес был очень густой, и даже в ясную погоду в нём была полутьма, за что его и прозвали Чёрным. На самом деле это был участок той же тайги, простиравшейся далеко на север и восток страны. Где-то севернее должна была проходить дорога к видневшимся на северо-востоке горам, к Шахтёрскому краю.

— Север там, — Миша махнул верх по реке.

— Откуда ты знаешь? — подозрительно уставился на него брат, словно надеясь увидеть в его руках компас.

— Видишь мох на стволе?

— Ну у что? Ты разговариваешь с растениями?

— Нет. Просто он всегда растёт с севера. Думаю, мы можем попросить укрытия у кузнецов, как-никак большая их часть ведёт дела с нашей семьёй. Значит, нам туда.

Миша не стал говорить брату, что надеется разузнать у гномов о дяде.

— Ладно, выбора у нас всё равно нет.

Оскар был не очень доволен познаниями брата. Но, с другой стороны, хоть какой-то прок да принесли его бесконечные книжки. Вот только почему ему самому никто никогда не говорил про мох?

— Ты чего? Не знал, что ли?

— Просто забыл, — соврал Оскар. — Вставай, нам надо идти.

Михаил недоумённо и чуть обиженно посмотрел на брата, после чего медленно поднялся и отправился к висевшему на дереве рюкзаку с драгоценным грузом. Вытащив из кармана парочку припасённых для дороги орехов, он просунул их в рюкзак, не развязывая его.

— Что ты там возишься? — раздражённо спросил брюнет, засыпая землёй кострище.

— Сейчас, лямки отрегулирую, — отозвался Миша, вынужденный тянуть время, чтобы дракончик успел поесть.

— Ты там что-то прячешь? — подозрительно глянул на сумку брата Оскар. — Что это за звуки?

— Ты разве не видишь белку? — выкручиваясь, указал он на соседнюю ель. — Вон, в ветвях шишку грызёт.

К счастью Тубан закончил свой завтрак. Не обращая внимания на явно не поверившего ему брата, Миша как ни в чём не бывало накинул на плечи рюкзак, взял сумку с жалкими остатками припасов и всем своим видом выразил готовность следовать за братом, шутливо ему отсалютовав.

— Ну ладно, пусть будет белка. Но если я выясню, что ты вопреки наказу родителей завёл себе крысу или хомяка, отец об этом узнает.

— Как скажешь, — ничуть не смутился Миша. — Предлагаю немного пройтись по воде.

Резкая смена темы отвлекла Оскара от дальнейших угроз и расспросов. Он недоумённо и скептически глянул сначала на брата, а потом на мелкую речушку:

— А смысл? Ты хочешь, чтоб мы простудились?

— Это собьет со следа собак, если за нами погоня, — как само собой разумеющееся ответил Миша.

Подавив свою гордость и признав логику брата, Оскар присел на корочки и с сомнением потрогал холодную воду. Михаил, разувшись и по калено закатав штаны, решительно ступил в реку. Брюнету ничего не оставалось, как сжать зубы и последовать его примеру. Шли медленно, то и дело оскальзываясь на гладких камнях. Ноги щипало от холода, но, несмотря на мрачные ожидания, его вполне можно было стерпеть.

Они преодолели два поворота, пока не наткнулись на подобие моста (преградившее путь дерево, похоже, сшибло молнией в одну из недавних гроз), с помощью которого и выбрались на берег. Ноги онемели, зубы стучали от холода. Скинув сумки на траву, Миша стал спешно растирать одеревеневшие ступни, после чего достал из рюкзака и натянул шерстяные носки. Тубан, вознамерившийся было выскользнуть из надоевшей ему сумки, не смог преодолеть препятствие в виде вовремя подставленной руки хозяина и недовольно зарычал.

Оскар, которого слегка покачивало после долгой прогулки в ледяной воде, не обратил никакого внимания на подозрительные звуки. Он с трудом доковылял до ближайшего клочка травы и без сил опустился, пытаясь унять дрожь в ногах. Он был уверен, что если бы не преградившее реку дерево, за ветви которого можно было уцепиться, он бы смог выбраться из воды только ползком, до того не слушались ноги. Судя по манипуляциям брата, ощущения у того были не лучше.

— Всё-таки это родник, — констатировал Оскар, когда пальцы вновь стали слушаться, и можно было обуться. — Сколько нам вообще идти до этих гномов?

— Пешком и с нашей скоростью недели две-три, — прикинул расстояние Миша. — Но если по дороге примкнём к каравану, то, конечно, быстрее. Осталось выйти к дороге.

— Умеешь ты радовать. И куда подевался тот неуверенный во всём младший братишка, которого я знал.

— Умер вчера…

Парень осёкся. Они с утра не говорили об этом, каждый делал вид, будто ничего и не было. Оскар отвернулся, уставившись на быстро текущую прозрачную воду.

— Прости.

— Ты думаешь, они уже…?

— Надеюсь, что нет. Мы же всё-таки не простолюдины. В любом случае, должен быть суд.

— Сейчас все смотрят на кровь, а не на титул, — возразил Оскар, до крови закусив нижнюю губу.

— Отец — человек. И даже если они не верят, что у нас нет магии, его приговорить не должны.

— Мы преступники, — державшийся со вчерашнего дня Оскар в отчаянии обхватил голову руками. — На ищут… нас казнят… И папу… потому что он нас защищал…

Опустив на землю уже поднятый было рюкзак, Михаил осторожно подошёл к брату и положил руку ему на плечо.

— Он — человек, мы: ты, я, мама, Варя, — люди. Мы не виноваты в нападении на графскую дочь. Отцу нечего бояться: у него есть алиби, его оправдают.

— Ты живёшь в выдуманном мире, — с горечью прошептал Оскар, всеми силами борясь со слезами. — Веришь в сказки, в свой дар, в справедливость…

— У каждого из нас есть дар, — философски возразил Миша. — Я неплохо рисую, ты — умеешь убеждать. Особый талант есть у всех. И справедливость выше беззакония. Всё вернётся на свои места, нам нужно только выждать время, переждать непогоду.

— Ну ты загнул, — не найдя, что ответить, произнёс брюнет. Однако уверенный тон и спокойствие младшего брата подействовали на него отрезвляюще. — Хватит разглагольствовать, нам надо идти. А то вдруг действительно пройдёт караван, а мы на него не успеем.

Михаил, довольный собой, протянул брату запасную пару тёплых носок.

— Одень.

— Может, я лучше так? — Оскар неловко повертел в руках данные братом носки.

— Как хочешь. Но с температурой и насморком ходить по лесу будет тяжело, не говоря уже о том, что так мы вообще можем не дожить до встречи с шахтёрами.

— Спасибо, — скрепя сердце, еле слышно пробормотал Оскар, натягивая шерстяные носки поверх своих. — Только, боюсь, кроссовки на меня теперь не налезут.

— А ты расшнуруй их, — невзначай заметил Михаил.

С видом, будто и сам собирался это сделать, брат ослабил шнуровку.

— Сколько мы прошли? Два километра? Три?..

— По прямой — метров триста, а, может, и меньше, — пожал плечами Миша. — Река сильно виляет. А так, думаю, не больше, чем пятьсот.

— Не может быть!

— Думаешь, у меня есть смысл тебя обманывать?

— Не знаю. Но мы не могли пройти так мало, — упрямо ответил Оскар, чувствуя в ногах долгожданное тепло. Вставать совершенно не хотелось

— Мы шли медленно и по времени не могли пройти больше, — пожал плечами Миша.

Оскар вздохнул. Как же его бесил этот новый младший братец! С этой своей снисходительной ухмылкой, предусмотрительностью и всезнанием. Но самое противное — это понимать, что сам он совершенно не ведает, куда идти и что делать. Он привык во всём полагаться на отца, но здесь его не было. Ни отца, ни матери, ни слуг. Никого. Только это самоуверенное чудо с золотисто-каштановыми волосами и с развитой манией преследования. А он так устал, замёрз…

— Эй, Оскар, очнись, — раздался встревоженный голос брата.

Оскар открыл глаза и непонимающе уставился на него.

— Ты отключился, — с явным облегчением пояснил Миша. — Наверно, нервы.

— Не знал, что ты увлекаешься психологией, — проворчал Оскар, вставая.

— Мне дядя рассказывал, — признался шатен. — О последствиях эмоционального перенапряжения. А тут ещё и внешние факторы…

— Избавь меня, пожалуйста, от психоанализа. Пошли.

И они отправились дальше, стараясь держаться реки.

 

***

Ночью у догорающего костра братья доели заботливо положенные им Марфой в дорогу хлеб с вяленым мясом. В сумке остались четыре яблока и полплитки шоколада, да у Миши в боковом кармане рюкзака была спрятана упаковка кешью, которую он ещё не вскрывал.

— Надо придумать, как добывать еду, — развалившись на жёсткой подстилке из хвороста, уставшим голосом произнёс Михаил.

— Что добывать-то? Колба уже отошла, первых ягод ждать ещё месяц, съедобных ранних грибов я не знаю.

— Строчки и сморчки, — просветил брата шатен, — может и какие ещё уже появились. Но я не об этом. Я про охоту.

— У нас нет лука. И если бы был, я не умею стрелять, — тут же заявил Оскар, стараясь устроиться поудобней на своей «кровати».

— Придётся учиться охотиться с тем, что есть, — непреклонно резюмировал Миша.

— Мечом? — с сомнением хмыкнул Оскар. — Ты издеваешься?

— Я неплохо метаю кинжал, — пожал одним плечом Миша. — Но я имел в виду силки. У меня есть верёвка. Я могу сделать петлю на зайца. Если повезёт — к утру у нас будет мясо.

— Так что ты молчал?! — тут же оживился брюнет.

— Тогда ты меня не теряй, я скоро вернусь, — не откладывая, Миша взял свой рюкзак, фонарик Оскара, и отправился в чащу.

— Ты только там не заблудись, — донёсся до него голос брата.

 

***

Утром, наскоро умывшись, Михаил поспешил проверить: не попалась ли какая дичь. Но стоило ему углубиться в лес, как он услышал позади пригвоздивший его к земле окрик:

— Эй, парень, ты чьих будешь?

Не помня себя от страха, Миша медленно оглянулся и с запозданием осознал, что незнакомец обращался не к нему, а к Оскару, разводившему костёр на берегу. Стараясь не шуметь, он вернулся к реке и, скрытый от посторонних глаз зарослями ивняка, увидел троих мужчин в форме стражников. Похолодев, подросток стал наблюдать.

— Я из деревни Озёровка, — не моргнув и глазом, соврал Оскар. Брат держался на удивление естественно и спокойно, будто предвидел подобное и давно придумал себе легенду.

— Озёровка? Это где такая? — подозрительно уточнил бородатый.

— К западу от мельницы Ясенева, — к изумлению Миши, произнёс кучерявый солдат. Значит, название деревни Оскар не выдумал. Оставалось надеяться, что никто из стражников не был её жителем.

— А-а, знаю, — кивнул бородатый. — И какая лихая тебя принесла в этот проклятый лес? Или ты не слышал, что в Чёрном лесу завелись оборотни?

— Нет, — изобразил вполне искреннее удивление Оскар.

— А что это у тебя за меч? — вдруг вмешался в разговор третий стражник, заметив на поясе подозреваемого ножны.

Меч простолюдину, которым пытался прикинуться Оскар, иметь не полагалось. Брюнет на секунду смутился, но тут же взял себя в руки:

— Я когда в лес заходил, видел коня. Такого чёрного, с коричневой гривой. Он был без седока… — с ноткой наивности в голосе поведал брат развесившим уши солдатам.

— Зачем он тебе? Ты же всё равно сражаться с ним не умеешь, — почти снисходительно усмехнулся кучерявый.

— Я мечтаю стать стражником. Я дома тренировался с парнями на палках, — чуть покраснев, промямлил Оскар.

Миша, не смея пошевелиться, восхищённо следил за потрясающей игрой брата. В том явно пропадал великий актёр.

— Слышь, парень, ты тут не видел двух мальцов, поменьше тебя? — видимо посчитав, что Оскар им не подходит, перешёл к главному бородатый. — Один чернявый, как ты, второй тоже тёмный. У них глаза необычные, слишком яркие.

Миша еле подавил вздох облегчения. Отличительной чертой эльфов и полуэльфов всегда были неестественно, по мнению других людей, насыщенного цвета глаза. Такой особый наследственный фактор. У него глаза были и правда интенсивно-синего цвета, а вот Оскару цвет глаз достался от отца — тёмно-карие, почти чёрные. Этот его сейчас и спасло. Да и выглядел брат в свои неполные шестнадцать на все семнадцать-восемнадцать.

— Нет, я в лесу никого не встречал, — со всей возможной честностью ответил Оскар, тоже, похоже, сообразив, что опасность миновала.

— Жаль, — вздохнул бородатый, но уходить не торопился. — А как тебя звать-то?

— Ваня, — назвал Оскар самой распространённое в деревнях имя.

— Слушай, Вань, ты правда хочешь стать стражником?

— Да, — осторожно кивнул брюнет.

— Замечательно! — расплылся бородатый в улыбке. — У нас сейчас любой доброволец на счету. Собирайся, пойдёшь с нами, мы уж походатайствуем за тебя перед начальством, — его напарники согласно кивнули.

Миша открыл рот от шока. Оскар, для которого предложение солдат тоже было, мягко сказать, неожиданным, в каком-то ступоре повесил на плечо свою спортивную сумку с вещами, взял остатки провизии и, разувшись, перешёл к ним через реку. Стражники, ободряюще хлопнув его по спине, решив, видать, что юноша потерял дар речи от счастья, повели его прочь. Уже скрываясь за деревьями, Оскар обернулся. Михаил встал в полный рост. Его растерянный взгляд встретился с обречённым взглядом брата. В голову пришла циничная в подобной ситуации мысль: «Хорошо хоть рюкзак у меня». Оскар исчез из виду, а он так и стоял, совершенно не представляя себе, что делать дальше.