— Ты что, с дуба рухнул? Это статья! — во все глаза смотрел на друга Вася, не веря своим ушам.

— Ну, ты же мог своими проволочкам вскрыть кухонную дверь, — немного смутившись, стал убеждать его Серёжа. — А эта квартира моя. Здесь нет состава преступления. Я только заберу папку, и мы уйдём. Замок простой. Никто никогда ничего не узнает. В квартире вообще никого не бывает, никто за ней не следит.

— Да, я в своей неделю уборку делал, — не к месту вспомнил Василий, после чего задумчиво цокнул языком, — а соседи?

— Глазок только в одной квартире, — быстро ответил Сергей, восстанавливая детали того дня. — Которая слева, рядом. Оттуда будет невидно, ручаюсь.

— А если кто застукает? — всё ещё сомневаясь, посмотрел друг на закрывшие солнце облака.

— Не застукают, ты же ас!

Вася недоумённо на него глянул, после чего покачал головой:

— Серёж, одно дело вскрыть хлипкий замок, который поддень ножичком, и дверь откроется. И совсем другое — замок входной двери, даже если он самый простецкий.

— Ну ты же и навесной на буфете не раз взламывал, — не сдавался Сергей.

На кухне действительно был буфет, где воспитатели, нянечки и повара прятали печенье и конфеты к чаю. В холодильник и то легче было залезть, чем в буфет.

— Димка, когда ты ушёл, всё сокрушался, что не может так ловко орудовать отмычками, несмотря на все свои таланты.

— Убедил, — наконец, сдался Вася. — Но только ради тебя и при условии, что ты никогда больше не будешь меня просить об этом.

— Хорошо, клянусь, — обрадовался Серёжа.

— Не клянись, в жизни всякое бывает, — буркнул в ответ друг.

Не откладывая в долгий ящик, они отправились искать дом, где располагалась квартира.

— Ты что, даже адрес не запомнил? — ворчал по дороге Вася.

— В квартале от «1000 мелочей», недалеко отсюда, — пожал плечами Сергей.

— Внизу замок или домофон?

— Вроде не было ничего, — не совсем уверенно ответил подросток. — Если что, подождём, пока кто выйдет или зайдёт.

— Ага, заодно лица засветим, — недовольно пробормотал Вася.

— А отмычки у тебя с собой? — на всякий случай спросил Серёжа.

— Ты ещё громче говори, чтобы все услышали, — оглядываясь по сторонам, почти прорычал юноша. — Обойдёмся подручными средствами, — он наклонился и поднял какой-то камушек.

Пока они шли, в арсенале друга появилась отломанная от куста сухая ветка, найденная под скамейкой женская заколка-невидимка и тонкая проволочка, которую он подобрал у мусорного бака.

— Я, когда уходил, их Димону отдал, — пояснил Вася, заметив, как удивлённо друг за ним наблюдает. — Вроде всё. Но если за пять минут не получится — уходим. Я рисковать не хочу.

— Конечно, — без возражений согласился Сергей, затем кивнул во дворы: — Нам сюда. Мы точно выезжали по этой дороге. Я помню вон ту аптеку.

— Веди, — тяжело вздохнул Вася, явно сожалея, что согласился на эту авантюру.

Им повезло. Несмотря на наличие домофона, он не работал. У подъезда были припаркованы машины, у ржавых футбольных ворот гоняла мяч малышня. На скамейке, спиной к подъезду, качала коляску молодая мамаша.

— Пока нам везёт, — не найдя «потенциально опасных» свидетелей, констатировал Вася, и они быстро прошмыгнули в подъезд.

По лестнице кто-то спускался, и парни, недолго думая, спрятались под лестницей первого этажа, у самой двери в подвал. Благо, лампочка была кем-то выкручена, а с площадки свет удачно образовывал здесь полумрак.

— Найда, чего остановилась? Вперёд, иначе я с тобой гулять не пойду, — послышался раздражённый мужской голос.

Через минуту затаившиеся ребята увидели обладателя этого голоса. Солидный на вид мужчина тянул за ошейник среднего роста упитанную собаку непонятной породы. Собака явно принюхивалась, но мужик не обращал на неё внимания и буквально с силой вытолкнул из подъезда.

— Фу, пронесло, — облегчённо выдохнул Вася. — Не люблю собак. Уж лучше кошки: гуляют сами по себе, всё видят, во всё вмешиваются, но никогда не сдают.

— Зато собаки преданные, — не согласился Серёжа. — Пошли.

Они поднялись на второй этаж, где Сергей с замиранием сердца остановился перед дверью родной квартиры.

Вася, поднявшийся за ним, тоже приблизился. Оценив ситуацию, он старался держаться стены, чтобы не попасть в обзор глазка соседней двери. Оглядев мельком замок, он с помощью камня ловко сконструировал из веточки и заколки подобие отмычки. Затем засунул её в замочную скважину, изогнул проволочку и начал ей шебуршиться в замке. Раздался щелчок, затем ещё один и дверь, к радости Сергея, открылась. Вынув отмычку и чуть шире приоткрыв дверь, Вася первый юркнул в квартиру.

— Да, ну и бедлам, — тихо присвистнул он, когда Серёжа закрыл дверь изнутри. — Давай, бери что тебе надо, и смываемся отсюда, пока соседи ментов не вызвали.

Дважды повторять не пришлось. Бесшумно ступая и стараясь идти по тем же следам, что и в первое своё посещение, подросток подошёл к телевизору и достал из шкафа таинственную папку. Через пять минут они уже были на улице.

— Да, замок — дрянь. Как переедешь, обязательно замени, — посоветовал Вася, выбрасывая орудие преступления.

— Как скажешь, — согласился Сергей, пряча папку под футболку.

Вася скептически посмотрел на него:

— Видно.

— А что ты предлагаешь? — растерялся Серёжа, извлекая папку обратно.

— Поехали ко мне — там прочитаешь, а потом можешь её у меня на сохранение оставить.

— Так я же на ужин опоздаю, — заволновался Сергей.

— Уже опоздал, — «обрадовал» его Вася. — Так что заодно и поедим: у меня в холодильнике пельмени есть.

— Уговорил, — чувствуя, что всё это выйдет ему ещё боком, кивнул Серёжа.

 

***

До нового района на автобусе доехали быстро. Вася жил на пятом этаже девятиэтажного панельного дома, в подъезде которого был не только мусоропровод, но и лифт. И вот Серёжа впервые увидел квартиру своего друга.

Более просторная, чем его, двушка с раздельным санузлом и застеклённой лоджией. Не в пример светлее и чище.

— Телевизор только купил, — похвастался Вася, провожая гостя в гостиную. — А вот комп был. Я его ещё с детства помню. Работает, но игры не тянет. Хочу к сентябрю ноут взять, для учёбы, а то на компе наверняка инет виснуть будет. Кстати, я его ещё не подключил — некогда было.

Открыв рот, Серёжа осматривал комнату. Наверняка родители Васи жили зажиточно. Даже опуская тот факт, что квартира находится в новом районе, кожаные кресла и диваны, стеклянный кофейный столик, картины на стенах, фарфоровые статуэтки в шкафу — всё говорило о достатке хозяев.

— Не поверишь, сколько здесь было грязи. Хоть бы что ли уборщиков нанимали, прежде чем ключи отдавать, — горделиво выпрямившись, снисходительно бросил Вася.

— А если они что украдут? — возразил Серёжа. — Мне-то от этого ни холодно, ни жарко, а у тебя вон сколько всего.

— Это всё только причиняет боль. Я будто очутился в прошлом: вот это — любимый бабушкин сервиз; в том кресле у окна обожал читать газету дедушка; за компьютером мама постоянно что-то печатала… — неожиданно разоткровенничался Василий. — И так во всём: куда бы я ни посмотрел.

Он встряхнул головой, будто отгоняя прошлое от себя.

— Ладно, читай. Тебе ещё в детдом до отбоя надо вернуться. Я сейчас нашей Сирене позвоню, чтобы тревогу не подняли. Да воду на пельмени поставлю, — и Вася ушёл на кухню, оставив гостя одного.

Сергей, отлично понимая, что весьма ограничен во времени, сел в ближайшее кресло и принялся изучать бумаги. Он похолодел, когда понял, что это за папка. Нет, это были не копии судебных дел, это были копии результатов анализов и медицинских обследований. Он не услышал, как Вася прокричал ему, что директриса лично прибудет за ним через час, не заметил, как друг зажёг в комнате свет и включил телевизор.

— Не может быть, — прошептал юноша, перелистывая очередную страницу и пытаясь разобрать корявый почерк врача.

Но и того, что было в напечатанном виде, оказалось достаточно, чтобы понять страшный диагноз матери — лейкемия, рак крови. Дальше шло несколько отказов лечь в больницу, написанных рукой мамы, потом снова ксерокопии тетрадных листов амбулаторной карты, какие-то назначения. В самом конце было напечатанное на компьютере медицинское заключение о смерти с подписями и печатями.

«Пациентка Петрова Варвара Ивановна… смерть наступила в стационаре… произошла от заболевания: острый лейкоз, в результате кровоизлияния в мозг…» — эти слова так и бились в мозгу подростка, вытеснив все мысли.

— Эй, что с тобой? Давай ешь, пока Фаина Михайловна не приехала, — потрепал его за плечи Вася, кивая на остывающие пельмени.

Сергей в ступоре поднял глаза, не сразу сообразив, где находится.

— Ты что-то сказал? — с усилием сфокусировав взгляд, прохрипел он.

Увидев состояние друга, Вася не на шутку встревожился. Подойдя к шкафу, он достал откуда-то сверху бутылку вина.

Серёжа так и сидел, ничего не замечая, пока друг ходил за штопором, откупоривал бутылку, вылил часть его чая в пустой цветочный горшок с землёй. Вася от души плеснул в его чай вина и буквально заставил пить получившийся напиток. Серёжа скривился, когда разбавленный алкоголем чай обжог его горло, но постепенно эта непривычная теплота стала распространяться по всему организму, возвращая его в реальность. Мысли лихорадочно блуждали, но с каждым глотком становилось всё легче. Наконец чашка опустела и Серёжа, нервно протерев глаза, уже более осознанно посмотрел на друга.

— Это мамина карточка, — еле слышно сказал он обеспокоенному Васе. — Она ради меня не ложилась в больницу, а потом стало слишком поздно. Ей делали химиотерапию, она два месяца там пролежала. Лейкоз ведь и лейкемия — это одно и то же, я правильно понял?

— Вроде да, — неуверенно согласился Вася, не зная, как ещё помочь другу в его ситуации.

— Здесь в анализах диагноз лейкемия, а в заключении о смерти написано «острый лейкоз», — продолжал, словно во сне, говорить Сергей. — «Кровоизлияние в мозг». У неё был инсульт. Как думаешь, она не мучилась?

Васе больно было смотреть на страдания друга, но больше вина ему он не предлагал. Присев на подлокотник кресла, друг внимательно посмотрел в его потемневшие от горя глаза и как можно убедительней ответил:

— Нет, конечно нет, — потом, пробежав глазами открытую страницу с заключением о смерти, добавил: — Видишь, время смерти 4:23. Это была ночь. Она умерла во сне. Просто заснула и не проснулась. Во сне не бывает ни страшно, ни больно.

— Да, — согласился Сергей и сам потянулся к бутылке, но Вася его опередил и поставил вино на пол рядом с собой.

— Прости, но это не выход, — извиняющимся тоном пояснил свои действия молодой хозяин квартиры. — Это просто надо пережить и принять. Поверь, я знаю.

— Откуда? — с горечью бросил Серёжа, не отрывая глаз от бутыли. Сейчас он желал лишь одного: напиться вдрызг и забыться.

— В тот день, когда я получил ключи и сберкнижку, я снял несколько тысяч и накупил всякой ерунды: колбасы, спаржи, чипсов, шоколадных батончиков, газировки, фруктов, соков, мороженого, вяленой рыбы… В общем, оторвался по полной, а потом от всего этого мне плохо стало, — усмехнулся воспоминаниям Вася. — В общем, лежу я потом на диване, тошнит, живот крутит. По телевизору какая-то ерунда идёт, а мне двигаться лишний раз чревато…

— И к чему это ты рассказываешь? — не понял Сергей, отвлёкшись от своих мыслей и отодвинув на время желание побороться с другом за вожделенную бутыль.

— Так вот, на второй день я оклемался и начал уборку. Прикинь, мне так плохо было, что я даже пропылесосить не смог: так и заснул на диване. В общем, пропылесосил, полы протёр, постельное бельё в машинку, а сам шкафом занялся. И тут на меня как навалили все воспоминания. И так паршиво мне стало, что все погибли, а я нет… В общем, нашёл я дедушкин коньяк, выпил бутылку и с непривычки (я же до этого вообще не пил) отрубился. Проспал полдня, проснулся только под утро. Голова раскалывается, горло сухое, будто неделю не пил, тошнит; встаю — голова кружится. Чувствую себя в сто раз хуже, чем в первый день. Ну, я помирать сразу как-то раздумал, и зарёкся больше рюмки в день что-либо спиртное пить. Хотел все их вещи повыбрасывать или продать квартиру и переехать, да потом понял, что пожалею. Сейчас с универом разберусь, что-то в собес унесу, что-то себе оставлю. Сделаю ремонт… В общем, я понял, что прошлое всё равно не изменишь, а, значит, лучшее, что мы можем сделать — это жить дальше. Думаю, наши родители хотели бы именно этого.

Сергей и не осознавал, что почти не дышит, слушая друга. Желания напиться больше не было, а боль в сердце утихла и теперь не была такой непереносимой.

— Спасибо, — только и смог сказать он, когда друг замолчал.

— Ты не один, Серёга, — просто ответил Вася, сжав его плечо. — Пусть кровь у нас разная, но я всё равно всегда буду считать тебя не только другом, но братом. Теперь ты знаешь, как добраться до меня. Приходи в любое время. Если вдруг меня не будет дома, кинь записку в почтовый ящик, и я с тобой обязательно свяжусь. Только глупостей не делай, ладно? Пережить в этой жизни можно практически всё, кроме смерти.

— Как скажешь, — покладисто отозвался Сергей, словно зачарованный его словами.

Впервые на его памяти друг напрямую сказал, что тоже считает его своим братом. Нет, он и раньше зачастую говорил «браток» или «братишка», но полусмеясь, несерьёзно, как всегда казалось Сергею.

— Ты, правда, так считаешь? — ещё не до конца веря в услышанное, смутившись, переспросил Серёжа.

— Что именно? — уточнил Вася, с облегчением отмечая, что друг вышел из своего состояния.

— Что я твой брат? — почти неслышно ответил Сергей. Сейчас он как никогда чувствовал себя брошенным маленьким мальчиком, отчаянно нуждающимся в любви и заботе.

Вася удивлённо взглянул на него, а потом искренне широко улыбнулся:

— Конечно. И даже не думай теперь от меня отвязаться — из-под земли достану, — и шутливо встряхнул его за плечи.

А Серёжа, глядя в такие синие, словно ясное небо, глаза друга, почувствовал уже, казалось, потерянный навсегда мир в душе и тепло улыбнулся в ответ. В этот момент раздался звонок в дверь.