Настал этот день, настал! Я снова сижу рядом с дядей Костей в кабине скрипящей от старости экспедиционной машины, а в кузове на груде походного багажа снова галдят и поют студенты.

Нынче у нас большой отряд. Надежную основу его составляют Тося и Алик. Они уже успели пожениться, живут, кажется, дружно, и с ними никаких хлопот не предвидится. Но нет теперь с ними больше Бориса, хваставшего мощными бицепсами. Как я и опасался, археолога из него не вышло. Правда, продержался парень дольше, чем я думал, — пожалуй, на одном самолюбии. Но потом окончательная «измена» друга, женившегося на Тосе, сразу подкосила бедного Борю. Он ушел в какой-то технический вуз.

Снова ехал с нами Саша Березин, развалившись на мешках с видом бывалого путешественника и небрежно пощипывая струны неразлучной гитары. Из парня, кажется, получится толк. Был, как положено, и новичок — Аркадий Буценко, круглолицый, с забавно, еще совсем по-мальчишечьи торчавшими ушами крепыш в тельняшке. Почему он носил ее, если решил стать археологом? Или морская душа в нем еще спорила с сухопутной? Ладно, посмотрим, какая победит…

Ребята громко пели, а в уголке, привычный к этому галдежу, как бывалый солдат к орудийным залпам, крепко спал на груде мешков Савосин — отсыпался «про запас».

За нашей машиной пылила вторая — новенький, ладный фургон, настоящая лаборатория на колесах. В нем едут с оборудованием для сейсмической разведки геофизики.

— Пусть еще хорошенько проверят; если ли там что внутри, прежде чем начнете копать, — напутствовал меня Казанский. — Все-таки ведь не в чистом поле, а прямо под правлением. Неудобно, если обмишуримся.

Вот начались знакомые места, показался вдали и колхозный поселок на двух холмах. Я приглядывался к ним с волнением и надеждой: неужели и впрямь тот, что пониже, — курган, насыпанный человеческими руками и таящий в себе какие-то загадочные пустоты с золотом?

На крыльце колхозного правления, словно принимая парад, нас поджидал Непорожний, надевший ради такого случая строгий черный костюм. Рядом с ним — сияющий, как весеннее солнышко, Андрей Осипович Клименко, приветственно помахивал шляпой из нейлоновой «соломки».

— Авенир Павлович, как ни рвался, не смог приехать, — сказал он мне после крепких объятий и рукопожатий. — Совсем расклеился старина. Ничего не попишешь, годы свое берут. Может, попозже приедет. А Эльза Генриховна — помните ее? — померла зимой, — добавил он, вздохнув.

— Ну, с какого же кургана начнете? — спросил председатель, когда мы уселись в креслах в его кабинете. — И где лагерь станете разбивать? Прошлогоднюю площадку мы засеяли. Но я вам еще лучше местечко присмотрел. Правда, подале чуток.

Андрей Осипович хитро поглядывал на меня и приятно улыбался, предвкушая, как будет огорошен председатель.

— Та-ак, — озадаченно протянул Непорожний, когда я рассказал о наших планах. — И как же вы собираетесь тое золото с-под меня доставать? Или думаете сносить правление и все хаты вокруг? Дело не шуточное, сами понимаете…

— Курганную насыпь мы, собственно, трогать не станем, — пояснил я. — Пройдем, сколько можно, открытой траншеей. Потом подроемся под курган наклонной штольней. Дома не затронем.

Председатель озабоченно покачал головой, тяжело вздохнул и сказал:

— Ну что ж, побачим.

Лагерь пока разбивать не стали, даже не все оборудование выгрузили. Переночевали в селе и рано утром начали прощупывать холм, применив сразу два метода: пока геофизики устанавливали в разных местах свои приборы, студенты под руководством Савосина начали бурить скважину.

В ней снова не оказалось никакой глины.

А сейсмическая разведка показала: под землей есть какие-то пустоты!

— Во всяком случае, там наверняка слои с различной плотностью почвы, — сказал, показывая нам бумажные ленты с выведенными его приборами причудливыми кривыми, руководитель геофизиков Леонид Стариков, очень деловой и серьезный молодой бородач, даже по вечерам щеголявший в модных очках с дымчатыми стеклами.

— Может, просто следы старых погребов и картофельных ям? — скептически спросил Савосин.

— Вполне возможно, — согласился Стариков. — Несомненно одно: пустоты, заполненные более рыхлой землей. А об их происхождении или назначении, к сожалению, ничего сказать не могу.

— Н-да, геофизика — наука точная, — пробурчал Алексей Петрович.

Решили пробурить еще две скважины. Одна ничего не прояснила. Долгожданной глины в ней опять не оказалось.

Но следующая неожиданно принесла глину. Теперь никаких, сомнений не оставалось: конечно, это курган!

Мы стали прикидывать, как побыстрее добраться до погребальной камеры. Придется сначала прокапывать узкую траншею по примеру Смирнова и археологов прежних времен, а дальше, подражая древним грабителям, пробивать штольню. Это займет много времени. Ведь копать придется вручную. Но другого выхода нет.

Лагерь решили устроить в саду, на склоне кургана. Общее руководство взял на себя Клименко, и работа закипела.

Мы с Алексеем Петровичем вычертили крупный план кургана, нанеся на него все данные сейсмической и геохимической разведок и бурения.

— Как будто вырисовывается, — с некоторым сомнением пробормотал, склонившись над ним, Савосин. — Посмотри: золото тяготеет к этим двум точкам. Примерно здесь же нащупали геофизики пустоты.

— Две погребальные камеры? Бывает. Ладно, гадать нечего, — решил я. — Будем копать. И начнем с центрального, главного.

Сначала, выбрав местечко, где между домами и огородами нашелся небольшой прогал, мы стали прорывать постепенно углублявшуюся траншею с помощью навесного экскаватора. Его нам выделил Непорожний.

Стенки траншеи становились все выше по мере того, как она врезалась в холм. Их приходилось делать слегка наклонными, чтобы не обвалились. Поэтому траншея ко дну сужалась. Хотя экскаватор был небольшой, поворачиваться ему становилось в ней все труднее.

А когда траншея уперлась в чей-то огород, пришлось браться за лопаты. Дальше предстояло уже вручную прокладывать шахтерскую штольню. То была работа не только тяжелая, но и небезопасная. Прорывать штольню стали мы с Алексеем Петровичем, а студентов в нее не пускали. Они лишь оттаскивали землю и помогали укреплять кровлю, чтобы не обвалилась, подпорками из крепких бревен. Их где-то раздобыл всемогущий Андрей Осипович.

Работать в штольне было куда труднее, чем в траншее. Там хоть на воздухе и светло. А тут работаешь чуть не на коленях, темнота, душно, обливаешься потом — помните, каким знойным выдалось лето семьдесят второго года?

Андрей Осипович опять порывался копать с нами, но в штольню мы его не пустили под предлогом, что и двоим в ней тесно. Тогда он снова что-то задумал. Взял на следующий день машину и где-то пропадал до самого вечера. Вернулся он довольный, однако ничего о целях своей поездки рассказывать не стал. Помалкивал и шофер дядя Костя. Но с ними на новеньком пестро размалеванном, полосатом, как зебра, вездеходе приехали гости — два энергичных молодых человека в пластмассовых ярко-оранжевых шлемах и брезентовых курточках, выглядевших на них щеголевато и даже изысканно.

— Инженеры-строители, Костя и Серго. Отличные ребята, прошу любить и жаловать, — представил их Клименко. — Строят тут неподалеку канал. Проезжали мы мимо, разговорились. Заинтересовались они нашими раскопками, попросились в гости. Глядишь, что-нибудь умное посоветуют. Специалисты по земляным работам.

Что могли нам посоветовать инженеры? Раскопки их не интересовали, а скорее напугали вопиющей кустарщиной.

Гости качали головами:

— Тяжеленько вам придется. И крепите вы кровлю, товарищи, все-таки тщательней. У нас бы в таком забое инспектор по технике безопасности и минуты не дал работать.

— Конечно, — сокрушенно поддакивал Андрей Осипович. — Так у вас же все — наивысший класс, последнее слово техники…

Я коротко, радуясь в душе возможности передохнуть, рассказал гостям историю Матвеевского клада. Поведал и о цели наших раскопок. Андрей Осипович угостил их «походным завтраком», и довольные приемом строители уехали, пригласив нас к себе в гости. Но нам было не до гостеваний. Снова взялись за опостылевшие лопаты. И вдруг на следующий день нам неожиданно повезло: копая штольню, мы наткнулись на коридор-дромос, ведущий прямо к погребальной камере. И он не засыпан землей, как обычно бывает.

Это сразу подняло дух. Однако ликовали мы недолго.

Пройдя по дромосу всего пять с небольшим метров, мы наткнулись на лаз, проложенный откуда-то сбоку грабителями. Они тоже сумели отыскать дромос в толще земли, чтобы дальше уже свободно пробраться по нему к погребальной камере. Но у них было преимущество: они опередили нас на двадцать четыре века…

— Вот чертовы проходимцы, — устало сказал Савосин. — Опять пустышка.

Светя фонариками, мы пошли дальше по коридору. Алексей Петрович присел на корточки и поднял с пола наконечник копья. Через несколько шагов нам попались валявшаяся золотая заколка — фибула, потом два наконечника стрел. Их обронили грабители. Значит, камера обчищена.

А еще через несколько шагов мы вдруг уперлись в покатую земляную стену.

— Так, — пробормотал Савосин, шаря по стене лучом фонарика. — Кровля обвалилась.

Да, потревоженная грабителями, обвалилась кровля дромоса и завалила коридор. Придется ее раскапывать. А земля довольно рыхлая, станет снова сыпаться нам на головы. До погребальной же камеры, судя по всему, еще неблизко. Стоит ли тратить силы, если она ограблена? Да, вполне возможно, и она завалена… Мы с Алексеем Петровичем сели прямо на сырую землю, закурили. Могильная тишина царила в штольне. Только где-то чуть слышно монотонно капала вода. В тусклом желтоватом свете фонариков наши усталые лица, мокрые и перемазанные грязью, выглядели очень скверно. Даже подсевший к нам Андрей Осипович вроде осунулся от огорчения.

— У тебя план с собой? — спросил вдруг Алексей Петрович.

Я достал из планшета план кургана и подал его Савосину. Алексей Петрович развернул план и, морщась от дыма сигаретки, попадавшего в глаза, начал задумчиво рассматривать его.

— Слушай, а если нам свернуть? — предложил он, посмотрев на меня. — Обчищенная погребальная камера никуда не денется. А мы давай свернем вправо, пока силенки не порастратили. Посмотрим, что тут прячется, — постучал он черным ногтем по бумаге. — Может, там другая камера, и грабители ее не заметили?