Гусев заглянул в ближайшую комнату. Трое казаков методично осматривали помещение в поисках ценностей. Володя отдал одному из них приказ привести сотню китайцев для помощи управляющему дворцом, и вернулся к Девике.
— Мне нужно несколько комнат. Спальня, кабинет, ванная — для меня. Комната для китайца-массажиста. Две спальни для наложниц, две комнаты для детей, ванная для наложниц. Две комнаты для служанок. Помещение без окон для сокровищ. Две комнаты для охраны: спальня и дежурка. Продумай три варианта. Я выберу лучший. А сейчас покажи свою комнату, и я займусь делами.
— Сир, мне хотелось бы завершить спектакль. У Индиры сейчас две служанки. Первую она привезла с собой, вторую назначил магараджа для слежки. Вы тащите нас за волосы в спальню Индиры, а там гнусно надругаетесь над нами. Мы будем рыдать, стонать, кричать, проклинать вас, мой генерал, обещать покончить с собой. Всё это, конечно, на малаялам.
— Какой у тебя изощренный ум, однако!
В спальне Индиры шел обыск. Драгоценности должны были позже принести в сокровищницу Гусеву, но Володя не стал утруждать себя, и приказал показать добычу. Затем попросил казака оценить на глаз «лучших друзей женщин» и выписал расписку.
— А я? — Девика сделала такую жалобную рожицу, что Гусев улыбнулся.
— Потом. Найдешь свои камешки в общей добыче.
«Я найду! Я столько найду! Я такие драгоценности найду!» — обрадовалась Девика, но маску на лице сохранила.
Казаки ушли. Женщины принялись так громко выть и рыдать, что должен был бы сбежаться весь дворец, а не пара служанок.
— По очереди, бестолковые комедиантки. Сначала я насилую Индиру. Она верещит от страха и ужаса. Девика уговаривает меня проявить милосердие. Потом я насилую Девику. Индира громко рыдает, не в силах перенести позор, а мужественная Девика кричит всякие глупости: «Я не отдам свою честь! Пусть будет проклят…»
«Всё сам. Всё приходится делать самому.»
Гусев лежал на кровати и периодически хлопал рукой по тощему заду Индиру. Та прибавляла громкости и артистизма.
«А ведь она меня заводит, давно не было женщины. Нужно было бы загнать их в ванну, и… Но тогда пропала бы достоверность. Не может грязный подонок и пират быть чистюлей.»
Первый день — самый тяжелый. Еще эта нескончаемая жара за тридцать.
— А в подвале у вас прохладно? — шепотом спросил Гусев Девику, и сильно шлепнул Индиру по заду, чтобы не отвлекалась.
— Примерно, как ночью под открытым небом.
— Сухо?
— Да. Сезон дождей закончился в ноябре. Всё давно проветрили и просушили.
— Устрою там себе кабинет. Послушай, хитруша, когда тебя начнут вербовать соседские шпионы, то ты сразу не соглашайся. Поморщи лоб и заломи несусветную цену. И найми себе местную охрану из мусульман. Денег я тебе дам. Индиру нужно оградить от любых контактов. Она — красавица!
Володя выкрутил Индире ухо, и та завопила от боли и неожиданности.
«Какой же она ребенок! Любопытна сверх меры.»
* * *
Когда женщины остались вдвоем, Индира долго задавала пустые вопросы Девике. Нужно ли ей будет заниматься «любовью» с Гусевым, и как часто. Что нужно делать, чтобы генерал их не выгнал на улицу.
— Я не думаю, что тебя это как-то коснется. Старайся не попадаться ему на глаза. И всё!
— Как ты не понимаешь? Гусев влюбился в меня. Он заявил, что я красавица!
Девика опешила. Судя по интонациям, генерал намекал на то, что Индира не слишком умна.
«Теперь генералу не позавидуешь.»
* * *
Гусев ужасно устал в первый день. Хорошо, что выбор помещений для проживания он сделал заранее. Всё было готово и ванна, и постель, и ужин. В еле теплой воде Володя расслабился и может быть даже заснул, но его спасла старшая из наложниц, решившая помыть «хозяина».
— Девика, нет! — решительно воспротивился Гусев.
— Индира была права? Она утверждает, что ты от нее без ума, — решила пошутить наложница.
Володя выругался по-русски, но Девика его поняла.
— Завтра. Всё завтра утром. После массажа. Ужинать будешь?
— Нет. Я обижена.
Девика отвернулась от Гусева демонстрируя «обиду» и, задержалась на мгновение, оттопырив попку, чтобы Володе было удобно шлепнуть её.
«Женщина, которая меня не любит, в сто раз лучше в семейной жизни. Хотя с баронессой тоже все именно так начиналось. Всем женщинам нужна Любовь. Маленькая. Огромная. Всепоглощающая. Страстная. Романтичная. Платоническая.»
* * *
Утром был изумительный секс с Девикой. Минут тридцать. Два оргазма у неё, два оргазма у Гусева. Все честно. Когда пошли на третий заход, в спальню ворвалась Индира. Устроила скандал с мордобитием. Маленькая, худенькая, синячки под глазами, но энергии хватит на двоих. Гусев смог поймать скандалистку и успокоить.
— У меня соглашение с вами двумя. Конечно, ты самая очаровательная и обаятельная женщина Европы и Азии. Но! Я дал слово и обязан его держать. Девика такая же наложница, как и ты. Хотя я предпочел бы моногамный брак. Завтра твоя очередь, утро любви. Послезавтра, снова очередь Девики. Вытри слезы и ступай к сыну. По-моему, он плачет.
Индира побрела еле-еле, будто умирала.
— Сука!
— Не делай добра — не получишь зла! — засмеялся Гусев.
— Она была так несчастна! Влюбилась в сына магараджи по фотографии. Отец собрал ей невиданное приданное, чтобы эту … худышку взяли замуж. Муж приходил к ней лишь до тех пор, пока она не забеременела. Обращался с ней отвратительно. Я пожалела её. Мы обе с севера, обе мусульманки. Зачем было вам переводить её имя? Красота? Где?
— Успокойся, «маленькая принцесса». Всё наладится. Не может всё идти по плану. Так не бывает.
* * *
Утро третьего дня напоминало Гусеву комедию ситуаций. Индира пыталась повторить вчерашнюю Девику. Всё у неё получалось смешно и даже грустно. Володе вспомнилась француженка Жюли. Та, не имея опыта, интуитивно превосходила многих опытных подружек Гусева. Володе пришлось проверить на Индире почти весь известный ему набор, прежде чем наложница выпала из реальности.
«Ну и кто у кого тут в наложницах?» — подумал Гусев, хотя вкус и запах Индиры ему понравился.
* * *
Третий день оказался счастливым. Открытия посыпались одно за другим. Сокровищниц в храме оказалось восемь. Поначалу, казаки запускали перед собой по две сотни крыс. На четвертый день атаман дал приказ, и грызунов начали закупать у местных мальчишек по доллару за пару, мгновенно восстановив запасы. Добычу складывали у Гусева. Володя побоялся, что от огромного веса золота обрушится пол, поэтому хранилище устроили в подвале. Огромные сундуки имели второе дно. Золотые, серебряные монеты и драгоценные камни занимали лишь верхнюю треть, и поэтому казалось, что сокровищ в три раза больше. Монеты взвешивались, камни и ювелирные изделия оценивались ювелиром. Старый еврей уверял Гусева, что монеты для нумизматов также невероятно ценны, но такие детали Володю уже не волновали. Вместе с троном и казной магараджи добыча превысила пятьсот миллионов долларов. Хотя визуально всё содержание подвала смотрелось на полтора миллиарда. Наконец-то приехал первый корреспондент-иностранец. Гусев мгновенно собрался инспектировать «строительство дорог», оставив Девику дурить французу голову.
— Покажешь ему хранилище. Предварительно пошлешь казаков, чтобы распахнули крышки на сундуках. Ювелирку лягушатнику показываешь только из своих рук, берешь её из сундуков первого ряда, там она лучшая. Продашь ему килограмм монет, на вес. Обязательно расскажи свою душещипательную историю о злобном тиране-насильнике. Самое главное!!! Охранять дворец будут китайцы и казаки. Сотня тех и сотня других. Подойди вместе с корреспондентом. Спроси какую-нибудь глупость у солдат, чтобы задержаться на минуту. Надеюсь, журналист окажется на голову выше солдат. Если француз спросит. Только если спросит! Все ли такие худые коротышки, ответишь — «нет». Я высокий, но одноглазый и хромой, атаман толстый и старый, у китайского генерала пивной животик.
* * *
Ни в какую инспекцию Гусев не поехал. Обе дороги на север и на юг пересекали полноводные реки. Не то, чтобы Володя опасался нападения вражеской пехоты, со стороны майсурского султаната, армия которого была крошечная. Но это княжество прославилось своей агрессивностью. Пеший поход армии президентства из Мадраса также был маловероятен.
Как бы то ни было, но нанятые Гусевым туземцы расчищали стометровую полосу вдоль дороги, сбрасывая деревья и кустарник в огромную засеку длиной восемь километров. Володя планировал завести канонерки выше по течению рек, а потом вернуться к мостам, и перестрелять из картечи майсурское войско или армию Мадраса. Вероятность такого нападения была минимальной, но Гусев любил перестраховаться.
Основным направлением атаки Володя считал высадку десанта с моря. Сразу после захвата города пять тысяч казаков, имеющих опыт работ на Занзибаре, минировали триста метров прибрежной полосы и все дороги и улицы, ведущие к морю. Работы было много, Гусев привез из США двести тысяч мин.
* * *
На самом деле Володя решил сделать вылазку в Коломбо. Китайский броненосец, бывший «Пауэрфул» был перегружен боеприпасами с "Блейк" и "Бленхейм", которые переделывались на китайских верфях в авианосцы. Задача у китайцев была простая, обстреливать британские корабли в порту до тех пор, пока те не бросятся в погоню. Операцию начали еще до рассвета. Боеприпасов китайцы не жалели, хотя мазали безбожно. Когда бывший «Пауэрфул» начал маневрировать, чтобы британцам было труднее в него попасть, китайцы перестали попадать совсем, либо попадали не в то судно, что целились. Через три часа англичане наконец-то развели пары, и китайский корабль стал спасаться бегством, заманивая врага под удары авиации. Часа через два полсотни самолетов начали торпедную атаку на корабли британской эскадры.
* * *
— Макар Фомич, огромная просьба! Личная! Без выкрутасов!!! — Гусев говорил ласково, можно сказать, по-дружески.
— Владимир Иванович, да я только когда летел обратно. Пару раз бочку сделал.
— Перед самым авианосцем вошел в пике… На тебя все летчики смотрят, подражают. Ты сел в самом начале посадочной полосы. А двое подражателей влетели колесами в борт и разбились. Обещаю, после Бомбея дам два дня на отдых. Твой авианосец выведу в море, и резвись в небе, пока мотор не сдохнет. Договорились?
— Владимир Иванович, отец родной. Как вы скажите, так всегда и будет!
* * *
Ухватившись за лопасть, механик провернул винт, и двигатель заработал. Макар сидел в пилотском кресле в удушливой, знойной душегубке-кабине. Нагретое солнцем кресло, ручка управления, даже стеклянный колпак казался горячим, всё, за что не возьмешься, обжигало пальцы. Механик выжидал, прислушиваясь к звуку работы мотора. Макара бесила необходимость жариться в тесной духовке. Наконец, недовольно покачав головой, механик вытащил из-под колес колодки, и поднял руку.
— Вижу я, вижу, — пробормотал летчик.
Макар, по привычке, качнул педалями, проверяя движение руля, и потянул рукоятку, увеличивая обороты. Самолет вздрогнул, заскрипели тормоза, узкая лента взлетной полосы застыла перед самолетом. Макар добавил газ до полного. Мотор заревел, и самолет сорвался с места, стремительно набирая скорость. Дрожащее марево взлетной полосы закончилось, самолет мгновенно подбросило на трамплине, счастливое чувство свободы заставило летчика беспричинно смеяться.
* * *
Полсотни торпед с дистанции сотни метров гарантировали высокую вероятность попадания. Хотя корабли эскадры Коломбо тонули достаточно быстро, в основном переворачивались, но часть экипажа успела броситься в воду. Китайский броненосец спустил на воду два катера, которые бороздили поверхность океана и топили британских матросов.
Несмотря на то, что взлетало лишь полсотни самолетов, вдвое меньше, чем при бомбежке Тривандрама, потери удвоились и составили четыре самолета. Гусев отнесся к этому спокойно, и отдал приказ идти к Тринкомали. Володя надеялся повторить фокус еще раз, пока британцы не догадались.
Или английский адмирал был чересчур осторожен, или что-то заподозрил, но китайский броненосец попросту отгоняли от порта, и не решались его преследовать. Два дня китаец трепал нервы британцам, пока их корабли не отошли на десять миль от Тринкомали. Гусев решил, что лучше момента не будет, и приказал поднять самолеты.
* * *
Океан вспенивался волнами, казавшимися крайне опасными с низкой высоты полета. Самолет шел на бреющем, чтобы с берега его никто не мог рассмотреть. Макару всегда было интересно: как это так — ветра нет, а волны есть. В Коломбо волн не было совсем. Британский флот начинал разворачиваться. Макар, запертый в кабине, боялся утонуть, и чувствовал себя крайне неуютно.
По мере приближения к кораблям, Макара, как обычно охватывал восторг, он был готов к этому невероятному всплеску адреналина, он ждал его. Примерно за два километра до цели, бронепалубный крейсер перевел огонь на самолет Макара. Сначала британцы безбожно мазали, но за километр до крейсера что-то огромное пробило правое крыло, самолет потянуло вниз, он стал падать на крыло. «На такой скорости самолет развалится мгновенно. Меня утянет на дно. Никакой спасательный жилет не поможет.» Макар боролся до последней секунды. И молился.
Самолет на самом деле мгновенно развалился, летчика выбросило вверх. Макар проскакал по волнам метров двадцать и даже не потерял сознание. Через полчаса катер с китайца подобрал летчика.
* * *
Британцы уже развернулись для возвращения, когда последовала торпедная атака. Самолеты шли на низкой высоте, чтобы их не было заметно с берега, тем самым подвергали себя огню из пулеметов и скорострельных пушек. Потери были огромны, не вернулось двенадцать машин. Китаец сразу же спустил пару катеров, но спасти удалось лишь одного летчика. Британских моряков искали тщательно.
* * *
Несмотря на большие потери, Гусев был полон оптимизма.
«Цейлон остался голым, какие дураки эти хваленые британские адмиралы! Теперь можно напомнить правителям, что взносы за безопасность нужно платить! А пока небольшой отдых, и пойдем наводить порядок в Бомбей», — думал Володя, предвкушая полноценную войсковую операцию.
* * *
На подходе к Тривандраму стало слышно нескончаемую канонаду. Хитрые и коварные британцы из Бомбея, не дожидаясь результатов разведки, коварно напали на город. Как всегда, без объявления войны, не выдвигая требований, не ведя переговоров. Обе канонерки и все транспортные суда ЧВК были обстреляны и затоплены. Подлые предатели — местные жители выбегали навстречу британцам предупредить о минных полях, и показывали им обходные тропинки. Гусев освободил их от британской оккупации, и черная неблагодарность не заставила себя ждать. По приказу Гусева в небо взлетели все самолеты. Половина состава атаковала корабли, вторая половина полетела бомбить город. Китайский броненосец спустил катера для захвата транспортных судов.
— Никого не жалеть! Военные, гражданские, британцы, индусы — всех за борт. Дубинкой по голове — и на корм рыбам! — рассвирепел от собственного промаха Гусев.
«Даже подумать боюсь! Судя по линии фронта, обозначенного британским артиллерийским огнем, наших оттеснили ко дворцу. Пятьдесят процентов потерь не меньше! Единственное хорошо, что слухи о несметных сокровищах не дали британцам обстреливать сам дворец.»
* * *
Самолеты, нападавшие на корабли, вернулись и стали грузить «вакуумные» бомбы. Не успели они взлететь, как стали возвращаться самолеты, бомбившие город. Жители, возможно, пожалели бы о своем предательстве, но через час от города остались пустые развалины. То, что не разрушила бомбежка британских кораблей, завершили вакуумные бомбы.
Гусев на самом деле потерял половину состава убитыми и ранеными. Британцев в армии Бомбея было всего девять тысяч, большинство составили сипаи — тридцать шесть тысяч. Два дня британцы обстреливали город и сломили боевой дух неопытных солдат ЧВК. Огромные снаряды падали на город, не жалея ни врагов, ни друзей.
* * *
Гусев шел по развалинам, китайцы расчистили узкую дорогу до дворца. Он видел много сожженных городов Гавайев и Японии, но Тривандрам казался Володе самым ужасным. Пока Гусев шел, ни один житель не попался ему на глаза. Может быть, индийцы боялись солдат, но Володе казалось, будто в городе нет ни кошек, ни собак, ни даже крыс.